Иогель Михаил Константинович - Между вечностью и минутой

вью сердца!... Вотъ и все.... Звѣзда, судьба, симпат³я, сродство душъ.... Фу, ерунда какая!.... Послѣ всего этого, въ самомъ дѣлѣ, можно допустить, что была пора, когда мы, мужчины, съ женщинами составляли одно цѣлое, а затѣмъ коварный промыселъ разъединилъ насъ, и мы теперь въ лихорадкѣ мечемся по землѣ, каждый и каждая, разыскивая свою исчезнувшую половину!.... Нашелъ, вотъ и достигъ.... Не нашелъ - пропащ³й человѣкъ!.... Посмотрите-ка сколько въ наше время несчастныхъ браковъ!... "О, я несчастная женщина!... Онъ меня не оцѣнилъ, онъ меня не понялъ"! Такъ и слышится.... А все отъ того, что не нашла свою половину.... Нѣтъ-съ!.... Не отъ того, вовсе не отъ того, а отъ того, что врутъ, врали и будутъ врать! О! - и Коваленко опять потрясъ пальцемъ въ воздухѣ.

   - Мелите вы все вздоръ, батюшка, - горячо вступилась Марья Кондратьевна.- Вы, я чай, помните сами, какъ были мы счастливы съ покойникомъ Игнат³емъ Павловичемъ. И никогда ни съ кѣмъ съ другимъ не была бы я такъ счастлива, - глубоко вздыхая, удостовѣрила она....

   - Ну, матушка, вы - дѣло другое, вы изъят³е!

   - Какъ такъ изъят³е? - не поняла и даже оскорбилась Марья Кондратьевна.

   - Вы, видно, до коварнаго разъединен³я состояли изъ трехъ половинъ.

   Князь улыбнулся. Вѣра Павловна подавила въ себѣ смѣхъ.

   - Да припомните-ка хорошенько!.... Вѣдь вы же три раза отказывали Игнат³ю Павловичу, до той поры отказывали, пока перестали считать князя Гилкова своимъ женихомъ, такъ вотъ и выходитъ, что вы изъят³е, что всякая женщина имѣетъ на землѣ одну половину, а вы нашли сразу двѣ.... Не Гилковъ, такъ Щебринск³й, а не Щебринск³й, такъ Гилковъ.

   Марья Кондратьевна даже закашлялась, такъ тяжело было ей сознать, что вѣдь и дѣйствительно она, - изъят³е....

   - Полноте шутить, генералъ.... Вѣдь быть не можетъ, чтобы вы ни разу не были увлечены въ вашей жизни? - сер³озно сказала Вѣра Павловна.

   - А вотъ такъ таки ни е-д-и-н-а-г-о р-а-з-у, - весь опять сощурившись, отрѣзалъ генералъ. Не увлекалъ, не увлекался... Порхалъ всю жизнь, порхалъ.... Привязываьтся - привязываться.... Знаете на время.... какъ привязывается каждый изъ насъ не только къ людямь, но и къ животнымъ, и предметамъ неодушевленнымъ.... Не искалъ, и не знаю, и теперь не знаю и не могу знать, гдѣ она, эта моя коварная половина. И мнѣ всегда весело, всегда легко.... Ничто не вяжетъ, не мучитъ и не заботитъ....

   - И вы счастливы? - съ живостью спросилъ князь.

   - Какъ видите.... Меня смущаетъ только катаръ, - да и то рѣдко.... Счастливъ, а, главное, спокоенъ.... Я взялъ отъ жизни все, что можетъ имѣть и ожидать отъ нея человѣкъ по разуму.... По разуму же служилъ, по разуму помогалъ, по мѣрѣ силъ былъ полезенъ, а главная, все жъ таки главная моя заслуга.... что во всю мою жизнь ни е-д-и-н-а-г-о р-а-з-у не совралъ ни одной женщинѣ, точно также какъ ни разу не повѣрилъ вранью.... О!....

   Коваленко говорилъ громко, ясно, отчетливо со всѣми своиии обычными пр³емами и гримасами, неразлучными спутниками его какъ въ шуткѣ, такъ и въ серьезной рѣчи. Его простое, и въ тоже время сильное, вѣское слово имѣло то же вл³ян³е на Вѣру Павловну и князя, какое всегда ощущаемъ мы, внимательно слушая человѣка, обращающагося къ намъ со всею искренностью глубокаго убѣжден³я. Да и зачѣмъ ему было лгать или рисоваться?.... Вѣдь онъ въ нихъ, въ этихъ людяхъ, въ этихъ случайныхъ спутникахъ своей бродячей жизни, ничего не искалъ, ничего отъ нихъ не требовалъ, онъ только дѣлился съ ними, охотно, добродушно, своими честными взглядами, какъ по разуму счелъ-бы своимъ долгомъ обратить на нихъ вниман³е всякаго, совершенно даже незнакомаго ему, но нуждающагося въ его совѣтахъ или поддержкѣ человѣка.... И вотъ Вѣра Павловна, съ средоточеннымъ вниман³емъ слушала его.... Не отводя глазъ, зорко слѣдила за нимъ, какъ слѣдамъ за огонькомъ, внезапно мелькнувшимъ передъ нами среди глубокой теми ночи. Какъ многое, чего не понимала сама въ себѣ, поняла она теперь.... Въ чемъ это многое?.... Въ чемъ эта разница въ воззрѣн³яхъ ея отъ воззрѣн³й Коваленко? - она бы затруднилась опредѣлить; но для нея важна была не мысль, а самое настроен³е его, спокойное, свѣтлое, и она отдыхала въ немъ, въ этомъ настроен³и, съ тѣмъ теплымъ чувствомъ, съ какимъ отдыхаетъ каждый изъ насъ, сознавъ себя, наконецъ, внѣ опасности отъ угрожавшей борьбы и терзавшихъ сомнѣн³й. Въ самомъ дѣлѣ, развѣ она теперь та же, что и зимою.... Точно также чѣмъ поручиться, что настоящ³я ея волнен³я, пройдутъ, какъ перешла и та пора страдан³й отъ сознан³я невозвратимости утраченнаго?

   - Все перемелется - мука будетъ, а чтобы вышла мука все жъ таки надо молоть, - подъ тѣмъ же настроен³емъ и въ то же время думалъ князь.

   Теперь Коваленко, очевидно, довольный вызваннымъ имъ впечатлѣн³емъ, заложа руки за спину, опять ходилъ вдоль гостинной... Князь взглянулъ на него и снова улыбнулся, такъ беззаботно, весело, точно дитя, пристукивая шпорою о шпору, ходилъ онъ взадъ и впередъ.

   - И я, - вдругъ опять воодушевился генералъ, и теперь остановшись передъ княземъ, какъ будто ему и только ему, хотѣлъ сообщить что-то особо важное, ибо приподнялъ палецъ, что дѣлалъ, обыкновенно, лишь въ тѣхъ случаяхъ, когда придавалъ своимъ словамъ исключительное значен³е отъ разума и къ данному предмету. И я не могу представить себѣ ч-е-л-о-в-ѣ-к-а, видящаго въ любви въ женѣ и дѣтямъ всю цѣль своего существован³я!.. Нѣтъ!.. Никогда недопускалъ и не допущу!.. Это - не человѣкъ, это - животное!!. Разумъ и только разумъ создаетъ осмысленную жизнь. Онъ указываетъ намъ наши обязанности, строго разграничиваетъ то, что можно, отъ того, что должно; въ сознан³и полезности нашей оправдываетъ насъ, точно также какъ и преслѣдуетъ, преслѣдуетъ жестоко, неумолимо, когда подчиняемся не ему, а слѣпымъ истинктамъ... Увлечен³е, всякое увлечен³е, женщиною ли, природою ли, искусствомъ ли - дѣло инстинкта, и потому ни къ чему и ни къ кому не допускаю я увлечен³й въ развитомъ человѣкѣ. Боролся и буду бороться!.. За что?.. И самъ не знаю, но противъ чего зналъ и знаю!.. Противъ излишества, противъ увлечен³я. Какъ бы ни была мала моя цѣль, цѣль поставленная и осмысленная, но я ужъ великъ, если и въ маломъ отстою себя!.. Напримѣръ... Въ 40 годахъ я получилъ батал³онъ. Что такое батал³онъ?.. Отдѣльная часть полка, строй, колесо и притомъ такое колесо, которое имѣетъ значен³е только въ цѣломъ, въ машинѣ, а каждый отдѣльно взятый солдатикъ - зубецъ этого колеса. Чтобы машина дѣйствовала, нужно равномѣрное движен³е всѣхъ ея колесъ; а чтобы колесо дѣйствовало, нужно, чтобы каждый зубецъ былъ совершенно равенъ другимъ зубцамъ... Созналъ!.. И у меня не было ни Максимова, ни Иванова, ни Петрова, а были совершенно равныя другъ другу единицы одного и того же дѣла. Солдатики меня поняли, поняли, что во мнѣ для нихъ нѣтъ ни состраданья, ни поблажки, а есть только или кара, или награда, строго, сотвѣтственно ихъ отношен³ю къ дѣлу... Не было и никогда не допустилъ бы я ни личнаго раздражен³я, ни личной склонности... Колесо пошло образцово!.. За моимъ колесомъ покатились и другихъ колеса. Послѣдств³емъ - превосходная машина-полкъ!.. Я не зналъ и не интересовался знать, что обо мнѣ, какъ батал³онномъ командирѣ говорили люди... Хвалили или хаяли... Что мнѣ до этого, когда зналъ, что честно выполнялъ свою задачу? Я былъ и спокоенъ, и веселъ!.. Такъ всегда и во всемъ!.. Такъ и теперь, не мудрствуя лукаво, иду себѣ полегоньку къ концу концовъ!.. И опять-таки не знаю, будетъ ли это конецъ концовъ, или же конецъ начала... Не знаю, не допытывался, потому что знаю, что ничего не допытаюсь и генералъ чуть-чуть вздохнулъ.- И тутъ опять выручаетъ разумъ... Что для тебя, то и для всѣхъ, говоритъ онъ. Ты выполнилъ твою задачу, ты сдѣлалъ все, что могъ и долженъ былъ, и будь спокоенъ, веселъ и доволенъ, потому что ты правъ!.. и, вытянувъ платокъ, Коваленко старательно стеръ имъ обильно выступивш³й потъ со лба.

   - Однако грустную-же долю опредѣляете вы женщинѣ, генералъ, - горячо вступилась Вѣра Павловна.- Если мужчина - по преимуществу - разумъ, то женщина - чувство, и значитъ, по вашему мнѣн³ю, женщина почти настолько ниже мужчины, насколько человѣкъ выше животнаго? И это неправда, эта клевета!.. Развѣ истор³я, литература и жизнь не дали и не даютъ намъ образцы великихъ женскихъ характеровъ?

   - Да я и не спорю, никогда не спорилъ и не буду спорить! еще оживленнѣе отнесся къ ней Коваленко. - Никогда не юлилъ передъ женщиною, никогда не заискивалъ и не напѣвалъ хвалебныхъ словъ.... Меня зачастую мног³я упрекали въ рѣзкости и даже грубости. Но изъ этого еще никакъ не слѣдуетъ, чтобы я презиралъ женщину. Нѣтъ, я ее уважалъ и уважаю, быть можетъ, и даже положительно, несравненно болѣе, чѣмъ всѣ ваши сладкозвучные подлипалы, но женщину такую, какъ она должна быть по разуму. Женщина - чувство!.. Абсурдъ, нелѣпость!.. Женщина - также разумъ, какъ и мужчина... Конечно, если вы мнѣ предъявите женщину, ограничивающую всѣ свои отношен³я къ жизни штопаньемъ бѣлья мужу и воспитан³емъ дѣтей, то я скажу вамъ, что она не женщина, а самка!.. И никогда, никогда съ уважен³емъ не протяну ей руки... Разумѣется, женщина, прежде всего не должна искать въ мужчинѣ ни идеала, ни исключен³я... Нѣтъ!.. Она должна въ немъ видѣть самаго обыкновеннаго человѣка, извѣстнаго силами жизни, съ извѣстными задачами и взглядами, болѣе или менѣе соотвѣтствующими ея наклонностямъ... Она должна знать и твердо помнить, что избранный ею человѣкъ имѣетъ, какъ и каждый изъ насъ, свое опредѣленное назначен³е, которому-то собственно и должны принадлежать и его трудъ, и его знан³я, и самая жизнь; знать, и изъ уважен³я къ нему, къ его задачѣ, быть всегда готовою на всѣ возможныя лишен³я и даже жертвы. Словомъ, что ни онъ, ея мужъ, ни она, ни дѣти не имѣютъ и не должны имѣть независимаго отъ этой цѣли существован³я, и имѣютъ свой смыслъ только въ ней и ради ея... Только тогда она и есть, дѣйствительно, его подруга, дорогая ему, когда она бываетъ помощницей въ борьбѣ, въ борьбѣ за его дѣло, и воспитательницей его дѣтей, честно и разумно исполняющей свои обязанносги, а не по любви только, не по прихоти и капризу... Мужъ умираетъ... Сынъ, естественный пр³емщикъ убѣжден³й и задачъ отца, продолжаетъ его дѣло, воодушевляется имъ, ведетъ его... Умеръ человѣкъ, а дѣло его живо!.. Въ той или другой формѣ, а все растетъ, все развивается, все крѣпнетъ!.. Вотъ это - жизнь!.. Осмысленная, полная интереса, спокойнаго, свѣтлаго довольства жизнь!.. Да!.. И въ маломъ человѣкъ можетъ быть великъ, и въ великомъ малъ, смѣшонъ и даже жалокъ.

   И какъ малъ, смѣшонъ и жалокъ самъ себѣ представлялся теперь Долинъ въ мощной энерг³и этого, уже покончившаго дѣло свое человѣка. И въ самомъ дѣлѣ, за что же онъ такъ ненавидѣлъ барона, почему негодовалъ на Наталью Алексѣевну за ея столь очевидное предпочтен³е ему?!. за что готовъ былъ уже признать въ ней пустую дѣвушку, которая всегда будетъ внѣшнюю красоту и блескъ предпочитать нравственнымъ качествамъ... Чѣмъ же это, чѣмъ, дѣйствительно, былъ онъ выше ихъ?.. Ужъ не тѣмъ ли, что окончилъ курсъ наукъ, а баронъ нѣтъ, ужъ не тѣмъ ли, что мѣтилъ въ губернаторы, а онъ лишь ротмистръ гвард³и? И чему, чему самъ-то слѣдовалъ онъ въ своемъ увлечен³и ею? Чему, какъ не слѣпому, безсмысленному порыву?!. Ужъ не говоритъ ли во мнѣ раздражен³е, одно только чувственное раздражен³е?!. ужаснулся Долинъ.

   - Вы правы, вы неоспоримо правы, генералъ, говорила, между тѣмъ, въ высшей степени оживленная его словами Вѣра Павловна.- То-есть, правы вообще, абсолютно, но не субъективно. Разумъ всегда долженъ управлять нашими чувствами, долженъ, но всегда ли можетъ? Весьма часто мы судимъ такъ, а поступаемъ совершенно иначе. Я была бы рада побороть въ себѣ то или другое увлечен³е, но гдѣ жъ мнѣ взять силы, чтобы превозмочь самое себя?... Вѣдь это не дается ни днями, ни мѣсяцами, ни годами. Вѣдь это не отъ насъ, а отъ нашего прошлаго, того далекаго прошлаго, и далекаго, и безсознательнаго, въ которомъ мы даже вовсе невластны надъ собою. Вотъ и рада бы, да не могу.... И чувствую, что должна, и сознаю, что не въ силахъ.

   - Если долженъ, то долженъ!... Тутъ нѣтъ и не можетъ быть "неимогу!" горячо перебилъ Коваленко.- Конечно.... Если даже грибъ разнится отъ гриба и по росту, и по формѣ, и по оттѣнкамъ, то что же удивительнаго въ томъ, что человѣкъ разнится отъ человѣка?!. Что для гриба, то и для человѣка... Только грибъ безусловный рабъ окружающихъ его услов³й, а человѣкъ надѣленъ самобытною силою - разумомъ, и для того собственно и данъ ему разумъ, чтобы онъ, сознавая во всемъ различ³и зло отъ добра, всѣми силами природы боролся бы съ первымъ. И притомъ, если чувство вл³яетъ на разумъ, то точно также и мысль развитая, глубокая вл³яетъ на чувство. Мы можемъ страдать и наслаждаться не только отъ ощущен³я, непосредственно, но и отъ ощущен³я, вызываемаго мыслью. А въ ней, въ этой мысли, можетъ быть достаточная для борьбы сила лишь въ томъ случаѣ, когда она опирается на разумную цѣль, на разумное стремлен³е, составляющее задачу моей жизни. Если-бъ я не любилъ моего дѣла, то никогда бы не могъ отстоять его отъ увлечен³й; но когда я люблю его, когда оно наполняетъ мою жизнь, то все, что противъ, бѣжитъ отъ него.... И въ самомъ дѣлѣ, какъ-бы ни былъ я малъ! воедушевленно воскликнулъ Коваленко, громко ударяя себя указательнымъ пальцемъ въ лобъ, - какъ бы ни былъ малъ, а все-таки никогда не мирился и никогда не помирюсь съ мыслью, что меньше гвоздя стою?! А вѣдь и гвоздь, иногда маленьк³й, совсѣмъ маленьк³й, согнутый, заржавленный, имѣетъ свое приложен³е, такъ какъ же я, человѣкъ, царь земной природы, допущу мысль, что ничего не значу! А что-жъ я значу, если только буду ѣсть, спать и увлекаться.... Меньше, меньше, чѣмъ ничто!... Я тогда язва, общественная язва, я тогда рабъ, пошлый, презрѣнный рабъ моихъ страстей во всей ихъ дикой необузданности.... Нѣтъ.... Я, Коваленко, гвоздь, гвоздь м³ровой машины, и до тѣхъ поръ пока живу, сверлю, работаю, преодолѣваю.... Для чего?... Самъ не знаю?!.. Это дѣло не моего единичнаго, а общаго всей природы разума и только разума... О!

   Что хе сталось съ Коваленко? Отчего онъ такъ оживился, будто выросъ даже въ глазахъ Вѣры Павловны, лихорадочно схватывавшей, чувствовавшей и сознавшей каждое его слово.... Вотъ уже вторая недѣля, что онъ въ Щебринкѣ, и все молчалъ, все отшучивался, да съ утра до вечера ловилъ рыбу, а тутъ вдругъ ни съ того, ни съ сего, взялъ, да и высказался, да еще такъ вл³ятельно, вѣско, съ такою непобѣдимою силою. А вѣдь до этого вечера она считала его зауряднымъ, вполнѣ дюжиннымъ человѣкомъ, генераломъ, и только.... Что же за странное существо человѣкъ послѣ всего этого?... И малъ, и великъ.... То въ маломъ великъ, то въ великомъ малъ, смѣшонъ, и даже жалокъ.

   "Меньше! меньше, чѣмъ ничто!... Что же такое - я?!... Рабъ, пошлый, презрѣнный рабъ моихъ же страстей во всей ихъ дикой необузданности", и дрожала, и кружилась въ Долинѣ мысль Коваленко. Въ залѣ зашелестѣло платье, раздались шаги, зазвякали шпоры.

   Вся кровь ударила въ лицо князю.

  

  

   - Идутъ! идутъ! возвѣстилъ Коваленко.

   Въ гостинную вошла Наташа, за нею баронъ, Вася и Мясоѣдовъ.... князь даже и не взглянулъ на нихъ, такъ усердно занялся онъ брелоками цѣпочки.

   - Наталья Алексѣевна!... Да въ умѣ ли ты, мать моя! сразу напала Марья Кондратьевна, и между ея красными полудугами вмѣсто бровей, рѣзко обозначились двѣ глубок³я впадины-морщины, что всегда выражало крайнюю степень раздражен³я.

   - Помилуйте!... Да на что же это похоже?!... Вотъ у моей Наташеньки могли бы быть так³я дочери, какъ ты.... Дай-то.... Спроси-кась!... Ей бы и въ голову не пришло не только уйдти чуть не на цѣльную ночь, но даже выйдти безъ моего спроса въ такую пору!... Ужъ что это за времена настали, что яйца выше курицы хотятъ быть!... Вотъ выйдешь замужъ, тогда и поступай, какъ хочешь, коли мужъ тебѣ позволитъ, а пока у меня, то прошу впредь такихъ прогулокъ не устраивать.... Что это такое!... помилуйте, - будто жалуясь, обратилась она къ князю. Ночь... Темь такая, что хорош³й хознинъ собаки не выгонитъ, а ты улетѣла, да еще вдвоемъ съ молодымъ человѣкомъ.... Да видано ли это?... Да если бы я.... Вотъ ужъ и дѣтей не одну пару имѣла, да вздумала бы такую штуку устроить, мнѣ бы покойникъ Игнат³й Павловичъ задалъ такого пфеферу, что я бы и теперь помнила. Хотя бы Вѣру Павловну пригласила, а то одна....

   - Вы кончили, бабушка? - слегка приподнявъ голову и, повидимому, совершенно спокойно, спросила Загорская.

   - Я кончить - кончила.... А впредь покорнѣйше прошу такъ не своевольничать. Хочешь гулять - гуляй, какъ подобаетъ благовоспитанной дѣвицѣ, а не такъ!

   - Кончили? уже нетерпѣливо перебила она, и ея губы чуть-чуть примѣтно дрогнули въ углахъ рта.

   - Да что ты пристала ко мнѣ!... Кончили, кончили!... Видно правда-то глаза колетъ.... Люби кататься, люби и саночки возить.

   - Кончили? спросила она съ возрастающимъ нетерпѣн³емъ и теперь уже примѣтно дрогнувшимъ голосомъ.

   - Ахъ, ты, Господи Владыко!... Да что ты прицѣпилась-то? не на шутку разсердилась Марья Кондратьевна.

   Князь еще ниже опустилъ голову. Каждымъ словомъ и, въ особенности, совершенно неумѣстнымъ обращен³емъ къ нему, Марья Кондратьевна колола его чуть ли не болѣе, чѣмъ самое Наташу.

   - Я, милая бабушка, мигомъ овладѣвая собою, совершенно твердо обратилась Загорская, прежде думаю, а потомъ дѣлаю! Если я пошла гулять съ барономъ, то значитъ не видѣла, какъ и теперь не вижу, въ этомъ ничего предосудительнаго. А если не вижу въ этомъ ничего дурнаго сегодня, то не увижу и завтра, и, слѣдовательно, какъ пошла сегодня, такъ пойду и завтра.

   Мертвая тишина была ей отвѣтомъ. Вѣра Павловна въ эту минуту гордилась ею. Вася съ восторгомъ смотрѣлъ на нее. Мясоѣдовъ еще крѣпче насадилъ на носъ pince-nez. Баронъ, съ чуть-чуть мелькавшею улыбочкою, крутилъ правый усъ. Карты такъ и замерли въ рукахъ тётокъ, какъ будто ихъ оглушило внезапнымъ выстрѣломъ. Князь невольно поднялъ голову и его взглядъ встрѣтился съ обращеннымъ въ его сторону взглядомъ Загорской.... спокойнымъ, холоднымъ. Тутъ мое то, что я хочу!... и никто: ни бабушка, ни ты, князь Долинъ, не смѣете посягать на мою свободу, говорилъ ему ея упорный, гордый взглядъ. Князь вспыхнулъ.... Онъ понялъ, что Загорская укоряла его, именно его, и только его, какъ единственнаго виновника пережитыхъ ею минутъ, и ему опять стало болѣе, чѣмъ когда нибудь, неловко передъ нею. А тутъ, какъ разъ подлѣ нея, хвастливо-насмѣшливая полуулыбка барона....

   - А наше молоко, баронъ, напомнила Загорская и, быстро повернувшись, вышла въ залъ. Баронъ, пристукнувъ шпорами, послѣдовалъ за ней. Нервная судорога опять передернула правую щеку князя.

   - Ну не свирѣпая ли?... А? воскликнулъ Коваленко, и его указательный палецъ задрожалъ опять надъ головою.

   - Вотъ, матушка, вотъ.... Вотъ ваши новыя-то книжки до чего доводятъ!... Обратилась Марья Кондратьевна къ Вѣрѣ Павловнѣ. Да если бы я, въ наше-то доброе время, посмѣла бы такъ отвѣтить отцу, да я бы забыла, что и когда-нибудь имѣла косы!... А тутъ извольте радоваться!... Я усовѣщеваю, воспрещаю, а она себѣ ухомъ не ведетъ!... "Какъ пошла сегодня, такъ пойду и завтра!" Ужъ спасибо вамъ, спасибо, вывели.... Нечего сказать.... Вотъ теперь и радуйтесь, и любуйтесь.

   - И радуюсь, и любуюсь; и вамъ, Марья Кондратьевна совѣтовала бы сдѣлать тоже, съ горячност³ю отвѣтала Вѣра Павловна.

   - Какъ! даже подскакнула на креслѣ старуха. Ужъ и вы меня не вздумали ли наставлять?... Да и чему жъ тутъ радоваться-то, что уши поверхъ головы стали.

   - Радоваться тому, чѣмъ сказалась въ своемъ обращен³и къ вамъ Наташа. Радоваться ея гордому сознан³ю своей правоты, радоваться прямотѣ характера, не допускающей ни лжи, ни обмана, ни глумлен³я надъ собою.

   - Ну ужъ это вы, матушка, радуйтесь.... А я не дура какая.... Слава Богу.... 18 было!... Всѣхъ на ноги поставила, сама безъ гувернантокъ.... Да ни одинъ не смѣлъ оскорблять меня, старуху.... А эта, только и знаетъ, что пилюли подноситъ! Умны вы всѣ очень стали! громко сорвала въ конецъ раздраженная Марья Кондратьевна.

   - То было время, Марья Кондратьевна, а то другое.... У васъ были свои взгляды, свои порядки, а у насъ свои, вмѣшался Мясоѣдовъ.

   - И какое такое вы имѣете полное право, баронъ, не слушать меня, когда я вамъ приказываю, возвышеннымъ голосомъ проговорила Загорская въ залѣ.

   Князь нервно вслушался.

   - Молоды, батюшка.... Яйца курицу не учатъ, сорвала Марья Кондратьевна.

   - А какое такое вы имѣете полное право мнѣ приказывать, послышался теперь голосъ барона.

   - Какое онъ, матушка яйцо.... Онъ цѣлый пѣтухъ, сострилъ Коваленко.

   - Это-то, что - мое!... Чувствую, что могу, вотъ и приказываю, и Загорская разсмѣялась тѣмъ внутреннимъ, осмысленнымъ, будто таившимся въ самомъ себѣ смѣхомъ, который самъ, не зная почему, такъ любилъ въ ней Долинъ.

   - Вы что же?... Тоже изъ новыхъ что ли? закипѣла теперь уже на Коваленко Марья Кондратьевна. Вы мнѣ тутъ что хотите говорите, а я все жъ таки на своемъ.... Благовоспитанная дѣвица должна быть прежде всего скромна, послушна.... А это что такое?... Помилуйте!... Вы ей слово, а она вамъ десять!

   - Пейте жъ, баронъ, говорю.... до дна, до послѣдней капли, опять слышался голосъ Загорской.

   - А по разуму, матушка, такъ вы сами не правы, продолжалъ Коваленко.

   - Вы мнѣ съ вашимъ разумомъ, батюшка, надоѣли хуже горькой рѣдьки. Только и слышишь отъ утра до вечера - по разуму, да отъ разума.... Вѣдь одна рѣчь не пословица! Провались совсѣмъ онъ, вашъ разумъ.... Вотъ я, по вашему, и безъ разума, а прожила не хуже кого другаго.... А вы съ вашимъ разумомъ, какъ были бобыль, такъ и остались бобылемъ! Сама прожила, да цѣлыхъ 18 на ноги поставила!... Такъ на что же мнѣ вашъ разумъ?!

   - Нашли, матушка, чѣмъ хвастаться!... Вѣдь и курица цыплятъ высиживаетъ!... Кохинхинка вы, и больше ничего!

   - Какъ такъ кохинхинка? озадачилась Марья Кондратьевна.

   - Да такъ вотъ совсѣмъ просто.... Какъ родились кохинхинкой, такъ и умрете ею, вѣско разсудилъ Коваленко.

   - Умрете!... Да умирайте, коли есть охота, а я еще не собираюсь.

   - Небось, матушка, раньше времени не помрете. Князь всталъ.

   - Что вы, князь, уже на покой? обезпокоилась Марья Кондратьевна.

   Теперь ей ясно было, что князь страдалъ невниман³емъ къ нему Наташи, что отъ нея онъ былъ хмуръ, что отъ нея же и теперь уходитъ такъ рано.... "Неужели онъ объяснился и.... и Наташа отказала", ужаснулась она.

   - Ужъ 12 часовъ, Марья Кондратьевна. И, признаться, я нѣсколько утомился сегодняшнею прогулкою. Мы сдѣлали верстъ восемь.

   - Ну такъ ужъ и всѣ разойдемся.

   - Наташа, Саша.... Да полно вамъ рѣзаться-то!... Бьются, бьются, и лѣтомъ-то не могутъ разстаться съ этими картами. Князь уходитъ.

   - Не безпокойтесь, пожалуйста, перебилъ Долинъ, и тяжело переставляя костыли, самъ пошелъ въ диванную.

  

  

   - Наконецъ-то, обратился баронъ къ Наташѣ.

   - А чѣмъ онъ вамъ помѣшалъ?!

   - Помѣшать, не помѣшалъ, но на меня его угрюмая фигура нагоняетъ всегда - что-то въ родѣ сплина.

   - Да?! холодно изумилась Загорская.- Странно.... На меня такъ онъ имѣетъ совершенно обратное вл³ян³е.... Я люблю смотрѣть на него, люблю отдыхать въ спокойно-сосредоточенномъ взглядѣ его вдумчивыхъ глазъ.

   - Будто?! и баронъ усмѣхнулся. Онъ, очевидно, принялъ ея слова за шутку.

   Въ залъ вошелъ Долинъ.

   - Что, князь, видно вамъ не особенно по вкусу пришлась бабушкина кухня?... У васъ такое выражен³е, какъ будто вы съѣли что-нибудь особенно горькое или кислое и за то теперь покушаетесь съѣсть и всѣхъ, и самого себя.... На это послѣднее, впрочемъ, вы имѣете несомнѣнное право.

   - Я и не сомнѣвался въ правѣ уничтожить или какъ вы выражаетссь, съѣсть самого себя.... нервво разсмѣявшись, отозвался князь. Ему казалось, что Загорская издѣвается надъ нимъ, да еще въ прямое удовольств³е барону, и онъ невольно покосился въ его сторону.- Терпи казакъ, терпи, а атаманомъ все жъ таки не будешь! какъ бы говорила насмѣшливая полуулыбка барона.

   - Вотъ я вамъ завидую, баронъ!... Вы - вѣчная улыбка, кольнулъ онъ.

   - Что-жъ, это лучше, быстро вмѣшалась Наташа.- Баронъ значитъ вѣруетъ.... Вспомните, князь: "Блаженъ кто вѣруетъ, тепло тому на свѣтѣ".- Увѣруйте, какъ вѣруетъ въ себя баронъ и вы будете, по крайней мѣрѣ, чаще улыбаться.

   - То есть какъ это вѣрую въ себя, Наталья Алексѣевна? передернувъ усами, перебилъ баронъ.

   - Въ свою недобѣдимость! усмѣхнувшись, разъяснила она.

   - И вамъ не грѣхъ, Наталья Алексѣевна! Я думалъ, что вы защищаете меня отъ преслѣдован³й князя, я считалъ въ васъ друга, а вы являетесь неожиданнымъ врагомъ.

   - Отъ преслѣдован³й, особенно, означилъ баронъ и снисходительно усмѣхнулся, какъ бы говоря князю: - Ну да что-жъ, право, вѣдь это только забавно.

   Князь вспыхнулъ.

   Загорская какъ будто не замѣчая ни выходки барона, ни вспышки князя, продолжала:

   - Да, кто не вѣруетъ въ себя, въ свой умъ, въ свое вл³ян³е, тотъ никогда не можетъ возбудить къ себѣ вѣру въ другихъ.... Да, князь, да.... Увѣруйте въ себя, тогда увѣруютъ и въ васъ. По моему, нѣтъ больше ошибки, какъ недостатокъ вѣры въ свои силы и свое значен³е, горячо закончила она.

   Баронъ внимательно, даже съ оттѣнкомъ нѣкотораго безпокойства посмотрѣлъ на нее. Ему не понравился тонъ обращен³я ея къ князю. Что-то особенное сказалось въ немъ, не то сочувств³е глубокое, живое, не то сострадан³е.- Сострадан³е, рѣшилъ баронъ.

   Князь задумался.- Кто увѣруетъ?... Она или друг³е.... Что-жъ мнѣ до этихъ другихъ?!

   - Такъ вы мнѣ, Наталья Алексѣевна, въ концѣ концовъ завѣщаете вѣру въ себя, медленно, какъ бы вдумываясь въ каждое слово, не то спросилъ, не то разъяснилъ онъ самъ.

   - Ахъ, князь!... Какой вы странный человѣкъ!... Какъ это въ концѣ концовъ, какъ это завѣщаю?! Вѣдь я еще кажется жива.

   Князь молча вздохнулъ. "Живы для другихъ, но живы ли для меня?" досказала его сосредоточенная, грустная улыбка.

   - Живы ли вы, князь, или-же умерли?! Нѣтъ, сегодня невыносимо говорить съ вами.... До завтра, право до завтра, и, вспыхнувъ, она торопливо протянула ему руку.

   - Вѣра не дѣло разума, Наталья Алексѣевна. Ни сила воли, ни убѣжден³я, ничто, ничто не поможетъ въ этомъ. Ужъ коли ея нѣтъ, такъ и нѣтъ!... А можетъ быть, и была, тихо оставляя ея руку, чуть слышно отозвался князь.

   - Никогда не пойму этого, князь.... По моему, человѣкъ безъ вѣры - нуль! горячо перебила она.

   - Ну такъ я - нуль, невозмутимо спокойно согласился князь.

   - Право невыносимо! Вы сами не знаете, что говорите сегодня. Это не вы, совсѣмъ не вы, это хандра говоритъ языкомъ вашимъ. Нѣтъ, до завтра, до завтра, князь!

   - Иду, иду, Наталья Алексѣевна.... До свидан³я баронъ, откланялся Долинъ и, какъ-то особенно крѣпко опершись на костыли, насколько смогъ быстро оставилъ залъ.

   - Однако, передернувъ усами, сквозь зубы, процѣдилъ баронъ ему вслѣдъ.

   - Что однако? оживленно перехватила Загорская.

   - Я никакъ не воображалъ, чтобы князь такъ сильно вл³ялъ на васъ, Наталья Алексѣевна.

   - На меня? Да съ чего же вы это взяли?

   - Надо было быть развѣ слѣпцомъ, чтобы не замѣтить этого.

   - И что вы, баронъ?! Да неужели, да, въ самомъ дѣлѣ? и сдвинувъ брови, она опять смѣялась надъ нимъ.

   - Нѣтъ, шутки въ сторону, Наталья Алексѣевна, я хотѣлъ бы серьезно знать, какъ смотрите вы на князя?

   - Однако это становится интересно, баронъ.... И я теперь, въ свою очередь, желаю знать - какое такое имѣете вы полное право задавать мнѣ подобные вопросы.

   - Право?! и баронъ, видимо, смѣшался.

   - Да, именно, какое право?

   - Право дружбы, право сочувств³я, право родства, медленно подыскивалъ онъ.

   - Первыя два, по моему мнѣн³ю, не существуютъ, по крайней мѣрѣ, я вамъ ихъ не давала. А что до послѣдняго, то вы родственникъ мнѣ развѣ по Адаму, и Загорская весело, звонко размѣялась.

   - Вы поймались, Наталья Алексѣевна, вспыхнувъ, горячо перебилъ баронъ.- Не вы ли еще сегодня утромъ спросили, есть ли у меня как³я-нибудь правила, а теперь сами же смѣетесь надъ чувствомъ.

   - Если ужъ вамъ такъ весело, Наталья Алексѣевна, то веселитесь, смѣйтесь, забавляйтесь, а я никогда не былъ и не буду ничьею игрушкою, отчеканивая слово къ слову, проговорилъ баронъ и, даже не взглянувъ на нее, быстро пошелъ изъ зала.

   - Баронъ! окликнула едва слышно Загорская.

   - Что прикажете?

   - Вернитесь.

   - Это по какому праву?

   - По праву женщины, отчетливо отвѣтила она. Баронъ вернулся.

   - Ну да поближе! баронъ осторожно подвинулся еще на одинъ шагъ.

   - Ну да еще!.. Ахъ, Боже мой.... Вѣдь я же не кусаюсь.

   - То есть желали бы, но не всѣхъ можете.

   - И вамъ не стыдно? и Загорская въ смущен³и потупилась.- Такъ обижать свою мышку, едва слышно добавила она.

   - Наталья Алексѣевна, протягивая руку къ ея тал³и, страстно прошепталъ баронъ. Загорская рѣзко отступила.- Долго-ль будете тиранить меня, долго ли будете дѣлать видъ, что забыли наше счастливое прошлое, нашу юность, наши мечты, будуаръ?!.. Неужели въ васъ это умерло, умерло все, разъ на всегда.

   - Будуаръ?!.. О, зачѣмъ, зачѣмъ вспоминать его баронъ, и ея голосъ примѣтно дрогнулъ.- Я была ребенокъ!... Дѣти играютъ, люди чувствуютъ, и, подавивъ вздохъ, она отвернулась.- Человѣкъ, котораго бы я могла позволить себѣ полюбить, долженъ составить мою гордость, а не я его забаву, едва разслышалъ онъ. Она была блѣдна; грудь ея волновалась.

   - И какъ могла придти вамъ въ голову эта странная мысли Наталья Алексѣевна? горячо перебилъ баронъ. - Да развѣ я до встрѣчи съ вами имѣлъ понят³е о женщинѣ, развѣ хоть одна изъ нихъ, изъ тѣхъ, что я зналъ и знаю, дала мнѣ хоть слабый намекъ на то высокое, святое чувство, чувство любви и поклонен³я, какое впервые вы дали мнѣ сознать собою!... О, нѣтъ! Я мечталъ о роскоши, о блескѣ, о десяткахъ, сотняхъ женщинъ, и я бы посмѣялся, какъ надъ ид³отомъ, надъ тѣмъ, кто рѣшился бъ мнѣ сказать, что женщина можетъ дать счастье. Но теперь.... и его голосъ точно потонулъ въ глубинѣ высоко подвявшейся груди.

   Поникнувъ, затаивъ дыхан³е, съ живымъ, рдѣющимъ румянцемъ, вслушивалась Загорская въ каждое его слово....

   - Я бъ не задумался жизнь отдать за одинъ мигъ счастья съ вами! Что мнѣ теперь эта жизнь, безъ васъ, когда только вы одна могли бы дать мнѣ всѣ ея радости, все ея счастье? и баронъ снова порвался. Онъ не могъ владѣть собою больше, не могъ говорить даже, такъ стучала кровь въ вискахъ, такъ усиленно билось въ груди его взволнованное и страхомъ, и надеждой сердце.... Загорская выпрямилась, вздохнула, полуприподняла на него долг³я рѣсницы и, въ тотъ-же мигъ, скравъ взглядъ, протянула ему руку: Что-то трепетное, сладостно-раздражающее, пробѣжало по всему тѣлу барона. Въ гостинной раздались легк³е шаги Вѣры Павловны. Загорская, рѣзко отдернувъ руку, быстро отошла къ окну.

  

  

   Темь.... Непроницаемая темь.... Вася ощупью сходилъ съ лѣстницы.... Не видно было даже ступенекъ.... Ни одной звѣздочки на небѣ.... Все затянуто чѣмъ-то сѣрымъ.... Не то сгустивш³йся туманъ, не то туча, та самая туча, что еще давеча, вечеромъ, будто обрѣзанная по стрункѣ, синѣла на востокѣ.... Только тамъ, возлѣ флигеля, подъ окномъ князя, бѣлѣла, пронизывая густую зелень, короткая, блѣдная, свѣтовая полоса. Вася заглянулъ: вдали комнаты, освѣщенной двумя свѣчами, опершись подбородкомъ о ладони, сидѣлъ князь, блѣдный, съ выражен³емъ угрюмой думы въ сдвинутыхъ бровяхъ и въ углахъ нервво, болѣзненно сжатыхъ губъ, передъ нимъ на столѣ лежала раскрытая книга. Вася вздохнулъ, жаль ему стало въ эту минуту князя; дорогимъ и близкимъ показался онъ ему въ его тупыхъ по ней же страданьяхъ.

   Не спалось ему въ эту ночь, и все стоялъ и стоялъ передъ нимъ блѣдный обликъ угрюмаго князя съ его обезсмысленными горемъ, ничего не выражающими глазами.

   "А что жъ я значу, если буду только ѣсть, пить и увлекаться?... Меньше, меньше чѣмъ ничто!... Я тогда язва, общественная язва.... Я тогда рабъ, пошлый, презрѣнный рабъ моихъ страстей во всей ихъ дикой необузданности!... Все дрожала и кружилась въ Долинѣ эта жестокая, полная энерг³и, мысль Коваленко.... Все та же блѣдность, все тотъ же будто остолбенѣлый, какъ бы лишенный и мысли, и самой жизни, взглядъ.... Князь самъ бы ужаснулся, какъ содрогнулся за него Вася, если бы увидѣлъ себя въ эти минуты."

   "И этотъ презрѣнный, пошлый рабъ развѣ не онъ самъ. Развѣ онъ не точно также, какъ и баронъ, лишь только и дѣлалъ въ свою жизнь, что ѣлъ, пилъ и увлекался.... Такъ за что же презиралъ его?... Чѣмъ самъ выше его?!.. Развѣ между нимъ и Коваленко, этимъ, даже въ маломъ великимъ человѣкомъ, не та же пропасть цѣли и безцѣльности, воли и слабости, разума и чувственности, что между имъ же и барономъ."

   "Нѣтъ, я не ничто!... Я человѣкъ, я гвоздь, гвоздь м³ровой машины.... И до тѣхъ поръ, пока живу, сверлю, работаю, преодолѣваю, вспомнилъ невольно князь слова Коваленко, и онъ какъ бы являлся передъ княземъ бодрый, полный силъ и энерг³и, гордый и счастливый въ сознан³и своейсилы, своего значен³я.... Болѣзненно настроенное воображен³е князя никакъ не могло отдѣлаться отъ навязчиво представлявшагося ему Коваленко. Князю казалось, что Коваленко стоитъ здѣсь, предъ нимъ, съ своей гримасой, выражающей презрѣн³е, и говоритъ ему:

   - А ты, ты что?... Ты рабъ твоихъ страстей! Развѣ въ тебѣ есть сила бороться съ ними, преодолѣвать ихъ, какъ во всю мою жизнь преодолѣвалъ ихъ я?... Не было, нѣтъ и никогда не будетъ.... А почему?!.. Все потому, что у тебя нѣтъ разумной цѣли въ жизни, нѣтъ дѣла, которое бы ты любилъ такъ, чтобы отъ него бѣжали сами по себѣ всѣ твои увлечен³я и порывы!... Ты знаешь, что ты, князь Долинъ, что ты не ныньче - завтра будешь губернаторомъ, поэтому ты думалъ, быть можетъ, даже теперь думаешь, что ты - что-нибудь особенное, исключительное, недюжинное!... Но ты горько ошибаешься!... Ты ничто; ты ровно такъ-таки ничто! Скажи, что ты сдѣлалъ, какое увлечен³е побѣдилъ въ себѣ, какую склонность поборолъ ради той или другой разумной цѣли твоего существован³я?... Ничего не сдѣлалъ, не боролся, да и не за что тебѣ было бороться, потому что ты ни разу даже не задался мысл³ю для чего живешь!... А вѣдь тебя кормили, поили, одѣвали, тратили на тебя деньги, изо дня въ день набивали твою голову всякою всячиною!... Вѣдь ты за все за это долженъ?!.. Ну и чѣмъ заплатишь теперь?... Ничѣмъ! - да и едва ли когда-либо будешь въ состоян³и это сдѣлать! - ты служишь?... Да, я знаю, что ты служишь!... Но развѣ ты для дѣла служишь?... Нѣтъ, вовсе нѣтъ!... Ты служишь опять-таки для себя, для положен³я, а двигаетъ тебя самолюб³е.... Одно только самолюб³е! Оно возбуждается въ тебѣ взглядами и предразсудками, внушенными еще отъ колыбели.... Ты не вѣришь?... Вѣрь не вѣрь, мнѣ все равно, я правъ, я понимаю тебя!... Ты думаешь, быть можетъ, точно также, какъ и я думаю, а чувствуешь совсѣмъ иначе, по своему, такъ чувствуешь, какъ чувствуютъ всѣ люди одного съ тобою пошиба.... Больше этого скажу тебѣ... Ты, можетъ быть, и желалъ бы не только думать, но даже и жить такъ, какъ я живу.... Но вѣдь для этого надо, чтобы твой разумъ побѣдилъ и предразсудокъ, и увлечен³е.... А гдѣ жъ взять ему столько силы?... Вѣдь онъ же ничто въ тебѣ!... Да, ничто!... Въ немъ много, и въ тоже время ничего!... А все потому, что ты не осмыслилъ своего дѣла, не нашелъ въ немъ даже цѣлй, которую бы преслѣдовалъ и любилъ, любилъ-бы въ такой степени, что ради ея достижен³я не щадилъ бы ни своихъ мимолетныхъ склонностей, ни силъ, ни времени, ни даже самой жизни.... Ты хочешь быть великимъ среди рослыхъ, а ты вотъ теперь еще и въ маломъ такъ малъ, что и смѣшенъ, и даже жалокъ!... Самъ не знаешь, право, самъ не знаешь, ни зачѣмъ ты, ни къ чему!... Ну, хоть теперь взять тебя, вотъ именно, въ эту минуту.... Ты любишь Загорскую.... А за что? Не знаешь, опять не знаешь!... А если бъ ты имѣлъ свое дѣло и любилъ его, какъ собственную жизнь, даже больше, какъ смыслъ, какъ единственное значен³е твоего существован³я, тогда бы ты зналъ, за что любишь ее, и полюбилъ бы ее только тогда, если бы она соотвѣтствовала твоей задачѣ, цѣли твоей жизни.... И какъ ты страненъ, смѣшенъ, и жалокъ въ твоей любви. Ты преслѣдуешь Загорскую, гонишься за всю, въ каждомъ встрѣчномъ готовъ видѣть себѣ врага, и въ то же время ничего, рѣшительно ничего не представляешь въ себѣ такого, на что могла бы она откликнуться. Ты хочешь овладѣть ею, стремишься къ этому, порывисто, страстно, но как³я же ты имѣешь права?... Вѣдь ты не додумалъ даже надъ этимъ.... А, между тѣмъ, взялся со всею слѣпою энерг³ею безсмысленнаго порыва.... А вѣдь ее не взять тебѣ ни губернаторствомъ, ни деньгами!... Надменная въ сознан³и красоты своей, порывистая и въ то же время устойчивая во всей силѣ своего непреодолимаго "хочу". Развѣ она отдастся тебѣ, и маленькому, и смѣшному, и даже жалкому?!... Нѣтъ же, нѣтъ, не ты ей нуженъ, она тебѣ не протянетъ руки, и не уступитъ ни мольбѣ, ни чувству сострадан³я! Въ ней нѣтъ его, этого чувства, а чего въ ней нѣтъ, того она не знаетъ.... Изуми ее, приведи въ восторгъ, и тогда она отдастся тебѣ разомъ, однимъ мигомъ, вся, во всемъ освѣщен³и своего порывистаго, стремительнаго "хочу".... Но чѣмъ же можешь изумить или тѣмъ болѣе вызвать восторгъ въ ней?... Вѣдь ты такой же, ровно такой же, какъ и всѣ эти дюжинные, цѣлымъ роемъ клубивш³еся вокругъ нея еще вотъ этою послѣднею зимою, фраки и мундиры.... Да, ничѣмъ, рѣшительно ничѣмъ!... Развѣ только, что лѣвая, разбитая нога короче правой. Князь содрогнулся, содрогнулся отъ пятъ до волосъ.... А Коваленко все тутъ, все смотритъ на него, все смѣется надъ нимъ.... "Боже, Боже мой, какая пытка!" - глухо, подавленнымъ голосомъ, прошепталъ онъ. А за Коваленко - баронъ. Вонъ, вонъ опять мелькаетъ насмѣшливая улыбочка.- "Далеко, молъ, тебѣ до меня, далеко, какъ кулику до Петрова дня!" - "И это правда! Онъ красивъ, блестящъ, остроуменъ, веселъ, а ты вялъ, угрюмъ и неподвиженъ.... Во всемъ же другомъ, ты совершенно равенъ ему, такое же ничто, какъ и онъ.

   "По моему мнѣн³ю, нѣтъ больше ошибки, какъ недостатокъ вѣры въ себя, свои силы и свое значен³е... Увѣруйте въ себя, князь, и въ васъ увѣруютъ", казалось опять заговорила ему Загорская.

   Князь рѣзко откинулся въ глубь кресла, усмѣхнулся, усмѣхнулся такъ, какъ усмѣхается лишь всею душею любивш³й отецъ надъ трупомъ юной дочери, какъ усмѣхается художникъ надъ пепломъ имъ созданной и въ порывѣ изступлен³я сожженной картины.

   - Силы! гдѣ жъ эти силы?... Въ чемъ проявилъ ты ихъ?... Ужъ не въ томъ ли, что передъ отъѣздомъ въ Щебринку сдѣлалъ секретарю замѣчан³е за пропускъ цѣлой мысли въ рапортѣ по начальству?! Да вѣдь чтобы ихъ проявлять надо ихъ чувствовать, надо ихъ сознавать.... А какъ же ты ихъ сознаешь, какъ почувствуешь, когда ихъ нѣтъ въ тебѣ и не было, когда ты былъ, есть и будешь презрѣнный, гонимый рабъ собственныхъ же порывовъ?... Значен³е!... И какое въ тебѣ значен³е?... Развѣ ты то, что Коваленко?... Развѣ ты нашелъ себѣ дѣло, созналъ, созналъ и полюбилъ въ такой степени, чтобы въ этомъ честномъ трудѣ своемъ могъ дать почувствовать себя Загорской и тогда твердо, увѣренно призвать ее къ себѣ на помощь? Нѣтъ!... Этого нѣтъ, не было и никогда не будетъ.... Да и какъ это можетъ быть?... вѣдь ты же ничто.- А что такое - "ничто"? вдругъ задался князь, и цѣлою, нескончаемою вереницею пот