Сервантес Мигель Де - Славный рыцарь Дон-Кихот Ламанчский. Часть первая

b> еще болѣе жестокое безпокойство - ему показалось, что онъ не можетъ облегчиться, не издавъ нѣкотораго шума, и вотъ, стиснувъ зубы и сжавъ плечи, онъ, насколько могъ, сталъ удерживать свои порывы. Но, несмотря на всѣ предосторожности, къ своему несчаст³ю, онъ, въ концѣ концовъ, произвелъ легк³й шумъ, вовсе непохож³й на тотъ, который привелъ въ такое волнен³е его и его господина. Донъ-Кихотъ услыхалъ. "Что это за шумъ, Санчо"? - спросилъ онъ тотчасъ-же. - Не знаю, господинъ,- отвѣчалъ тотъ;- но это, кажется, что-то новое, вѣдь приключен³я и злоключен³я никогда не ограничиваются немногимъ". Потомъ онъ снова сталъ пытать счастья и на этотъ разъ съ такимъ успѣхомъ, что безъ всякаго огорчен³я и тревоги освободился отъ тяжести, ставившей его въ такое сильное затруднен³е.

   Но у Донъ-Кихота чувство обонян³я было такъ же тонко, какъ и чувство слуха, и такъ какъ Санчо стоялъ очень близко,точно пришитый, къ нему, то испарен³я шли почти по прямой лин³и къ головѣ рыцаря и неизбѣжно должны были коснуться и его носа. Когда онъ ощутилъ ихъ, то на защиту своего обонян³я онъ призвалъ большой и указательный пальцы, зажавъ между ними свой носъ, и слегка гнусливымъ голосомъ сказалъ: - "Санчо, ты, кажется, сильно трусишь с³ю минуту". - Это правда, отвѣтилъ Санчо; - но почему ваша милость думаете, что я трушу с³ю минуту сильнѣе, чѣмъ незадолго передъ тѣмъ? - А потому, что с³ю минуту отъ тебя пахнетъ сильнѣе, чѣмъ незадолго передъ тѣмъ,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- и не амброй, по правдѣ сказать. - Это можетъ быть,- возразилъ Санчо,- но въ томъ не я виноватъ, а виноваты ваша милость тѣмъ, что водите меня въ неположенные часы по такимъ глухимъ мѣстностямъ. - Другъ мой, отойди на пять, на шесть шаговъ,- сказалъ Донъ-Кихотъ, все еще держа свой носъ между пальцами,- и отнынѣ будь поосторожнѣе относительно собственной особы и оказывай побольше уважен³я къ моей. Я позволяю тебѣ слишкомъ свободно обращаться съ собою; оттого-то и происходитъ твоя непочтительность. - Я готовъ побиться объ закладъ,- возразилъ Санчо,- что ваша милость думаетъ, будто я сдѣлалъ изъ своей особы что-нибудь такое, чего-бы я не долженъ былъ дѣлать. - Оставь, оставь,- закричалъ Донъ-Кихотъ,- этого предмета лучше не трогать.

   Въ такомъ и подобныхъ ему разговорахъ провели ночь господинъ и слуга. Какъ только Санчо увидѣлъ, что начинаетъ свѣтать, онъ потихоньку развязалъ Россинанта и подтянулъ свои штаны. Россинантъ, почувствовавъ себя свободнымъ, ощутилъ въ своемъ сердцѣ, повидимому, приливъ бодрости и, отъ природы необладавш³й особою пылкостью, принялся топать ногами, потому что дѣлать прыжки онъ былъ не мастеръ, прошу у него въ томъ извинен³я. Донъ-Кихотъ, замѣтивъ, что Россинанту, наконецъ, возвратилась способность движен³я, счелъ это знакомъ того, что наступила пора, когда онъ можетъ предпринять это страшное приключен³е. Между тѣмъ разсвѣло окончательно, и окружающ³е предметы ясно обозначились. Донъ-Кихотъ увидѣлъ, что онъ находится подъ группой высокихъ каштановъ, дающихъ очень густую тѣнь; по что касается ударовъ, не перестававшихъ ни на минуту раздаваться, то причины ихъ онъ и теперь не могъ открыть. Бросивъ дальнѣйш³я ожидан³я, онъ далъ шпоры Россинанту и, еще разъ простившись съ Санчо, приказалъ ему дожидаться его здѣсь не болѣе трехъ дней, какъ онъ сказалъ уже раньше, по прошеств³и которыхъ, если Санчо не увидитъ его возвратившимся, онъ можетъ быть увѣренъ, что его господинъ по волѣ Божьей погибъ въ этомъ отчаянномъ приключен³и. Онъ напомнилъ ему затѣмъ о посольствѣ, возложенномъ на него, Санчо, къ его дамѣ Дульцинеѣ, и добавилъ, чтобы Санчо не безпокоился о своемъ жалованьи, такъ какъ онъ, Донъ-Кихотъ, передъ отъѣздомъ изъ своей мѣстности, оставилъ завѣщан³е, въ которомъ находится распоряжен³е вознаградить его за все время, которое онъ прослужитъ,- Но,- продолжалъ онъ,- если небу будетъ угодно вывести меня живымъ и невредимымъ изъ этой опасности, то ты можешь считать получен³е обѣщаннаго мною острова самымъ несомнѣйшимъ дѣломъ на свѣтѣ". Когда Санчо услыхалъ эти трогательныя рѣчи своего господина, онъ снова принялся плакать и рѣшилъ не покидать его до полнаго и совершеннаго рѣшен³я дѣла. На основан³и этихъ слезъ и такого почтеннаго рѣшен³я Санчо Панса авторъ нашей истор³и выводитъ заключен³е, что Санчо былъ добрымъ и стариннымъ христ³аниномъ {Старинными христ³анами въ Испан³и называютъ тѣхъ, у кого въ числѣ предковъ нѣтъ ни евреевъ, ни мавровъ, обратившихся въ христ³анство.}. Горе его до нѣкоторой степени растрогало его господина, но не настолько, чтобы заставить его обнаружить хотя-бы малѣйшую слабость. Напротивъ, насколько можно, сдерживая себя, онъ направился къ тому мѣсту, откуда, казалось, шелъ этотъ не умолкавш³й шумъ воды и ударовъ. Санчо слѣдовалъ за нимъ пѣшкомъ, ведя, до своему обыкновен³ю, за недоуздокъ осла, постояннаго товарища его счастливой и злой судьбы. Проѣхавъ нѣкоторое время подъ темною листвою каштановъ, они выѣхали на маленькую лужайку у подножья нѣсколькихъ скалъ, съ высоты которыхъ съ сильнымъ шумомъ свергался красивый водопадъ. Внизу, около скалъ, стояло нѣсколько плохенькихъ домиковъ, которые легко было-бы можно принять за развалины; изъ средины ихъ-то, какъ замѣтили теперь наши путники, исходилъ стукъ этихъ ударовъ, продолжавш³йся и теперь. Шумъ воды и стукъ ударовъ напугали Россинанта, но Донъ-Кихотъ, успокоивъ голосомъ и рукою своего коня, сталъ понемногу приближаться къ лачугамъ, отъ всего сердца поручая себя своей дамѣ, которую онъ умолялъ оказать ему покровительство въ этомъ ужасномъ предпр³ят³и, и въ тоже время моля Бога о помощи. Санчо тоже не отставалъ отъ своего господина и, вытягивая шею и изощряя зрѣн³е, старался изъ-подъ брюха Россинанта разсмотрѣть, что такъ долго было причиною его волнен³я и тревогъ. Они сдѣлали еще сотню шаговъ. Тогда, наконецъ, за поворотомъ одного утеса ихъ глазамъ ясно представилась причина этого адскаго гула, всю ночь продержавшаго ихъ въ смертельной тревогѣ. - Это просто были (о читатель! не предавайся ни сожалѣн³ямъ, ни досадѣ) шесть молотовъ валяльныхъ мельницъ, которые, поперемѣнно ударяя, и производили весь этотъ шумъ.

   При видѣ этого Донъ-Кихотъ онѣмѣлъ и похолодѣлъ съ головы до ногъ. Санчо посмотрѣлъ на него и увидалъ, что голова его опустилась на грудь, какъ у человѣка смущеннаго и упавшаго духомъ. Донъ Кихотъ тоже посмотрѣлъ на Санчо и, когда онъ увидалъ его съ двумя вздувшимися щеками и готовымъ, казалось, задохнуться отъ смѣха, то, несмотря на всю свою грусть, не могъ самъ удержаться отъ улыбки при видѣ забавной рожи Санчо. Санчо, видя, что господинъ его засмѣялся первый, далъ волю своему веселому настроен³ю и разразился такимъ смѣхомъ, что былъ принужденъ, во избѣжан³е опасности лопнуть, подпереть свои ребра кулаками. Четыре раза онъ успокаивался и четыре раза вновь начиналъ смѣяться такъ-же неистово, какъ и первый разъ. Донъ-Кихотъ посылалъ себя къ черту, въ особенности, когда онъ услышалъ, какъ Санчо, передразнивая его голосъ и движен³я, воскликнулъ: "Узнай, другъ Санчо, что я по волѣ неба родился въ нашъ желѣзный вѣкъ, чтобы воскресить золотой вѣкъ. Это для меня сохранены грозныя опасности, громк³я дѣла, мужественные подвиги!" Далѣе онъ повторялъ всѣ или почти всѣ рѣчи, которыя держалъ Донъ-Кихотъ, когда они въ первый разъ услыхали удары молотовъ. Замѣтивъ тогда, что Санчо надъ нимъ явно насмѣхается, Донъ-Кихотъ воспылалъ гнѣвомъ и, поднявъ рукоятку копья, нанесъ своему оруженосцу два такихъ сильныхъ удара, что еслибы тотъ, вмѣсто плечъ, встрѣтилъ ихъ головою, то его господину пришлось бы платитъ жалованье не ему лично, а развѣ только его наслѣдникамъ. Когда Санчо увидѣлъ, что шутки его вознаграждаются плохо, то, опасаясь какъ-бы господинъ его не пожаловалъ ему новой награды, сказалъ ему покорнымъ тономъ и съ почтительнымъ видомъ: "Успокойтесь, ваша милость; развѣ вы не видите, что я шучу? - Потому-то я и не шучу, что вы шутите,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ.- Подите сюда, господинъ насмѣшникъ, и отвѣчайте: вы, можетъ быть, думаете, что еслибы эти валяльные молоты дѣйствительно представляли опасное приключен³е, то у меня не хватило-бы храбрости предпринять и покончить его? Да развѣ я, будучи рыцаремъ, обязанъ умѣть различать звуки и распознавать, происходить ли шумъ, который я слышу, отъ валяльныхъ молотовъ или отъ чего другого? Развѣ не могло случиться - и это такъ въ дѣйствительности и есть,- что я никогда не видѣлъ и не слыхалъ ихъ, какъ видѣли и слышали ихъ вы, мужикъ, родивш³йся и выросш³й въ сосѣдствѣ съ ними? Попробуйте-ка превратить эти шесть молотовъ въ шестерыхъ великановъ, затѣмъ пустите ихъ на меня по одиночке или всѣхъ вмѣстѣ и, если у меня не хватитъ смѣлости вступить съ ними въ бой, тогда насмѣхайтесь надо мною, сколько вамъ будетъ угодно. - Довольно, мой дорогой господинъ,- возразилъ Санчо;- я и такъ сознаюсь, что я слишкомъ много позволилъ себѣ. Но скажите мнѣ теперь, когда миръ заключенъ (пусть Богъ выводитъ васъ изъ всѣхъ приключен³й такимъ же здравымъ и невредимымъ, какъ Онъ вывелъ изъ этого), скажите мнѣ, развѣ не надъ чѣмъ посмѣяться и нечего поразсказать послѣ всѣхъ великихъ страховъ, которые мы испытали или, по крайней мѣрѣ, я испыталъ, потому что ваша милость, какъ мнѣ это извѣстно, никогда не испытывали страха и ничего похожаго на него? - Я не отрицаю того, - отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- что происшедшее съ нами дѣйствительно смѣшно, но не думаю, чтобы это стоило разсказа, такъ какъ не всѣ люди имѣютъ настолько смысла и ума, чтобы умѣть всѣмъ вещамъ опредѣлить надлежащее мѣсто. - За то вы, господинъ мой,- возразилъ Санчо,- съумѣли опредѣлить надлежащее мѣсто палкѣ вашего копья, потому что только по милости Бога и благодаря моему старанью увернуться случилось такъ, что вы, цѣлясь мнѣ въ голову, попали по плечамъ. Но довольно! все позабывается и я часто слыхалъ: тотъ тебя крѣпко любитъ, кто заставляетъ тебя плакать. Да къ тому-же знатные господа, побранивъ своего слугу, имѣютъ обыкновен³е послѣ этого дарить ему платье. Не знаю, что они дарятъ ему послѣ палочныхъ ударовъ, но думаю, что странствующ³е рыцари въ такихъ случаяхъ дарятъ острова или королевства на твердой землѣ. - Дѣла могутъ пойти я такъ, что все, что ты говоришь, осуществится,- сказалъ Донъ-Кихотъ.- Сначала, прости за все случившееся: ты разсудителенъ и знаешь, что первыя движен³я не въ нашей власти. Я хочу, кромѣ того, кое-что впредь объявить тебѣ, чтобы, если возможно, удержать тебя отъ излишняго разговора со мной: дѣло въ томъ, что ни въ одной изъ рыцарскихъ книгъ, прочитанныхъ мною,- а прочиталъ я безконечное множество - я не встрѣчалъ, чтобы какой-либо оруженосецъ такъ смѣло, какъ ты, болталъ со своимъ господиномъ. И, до правдѣ сказать, мы оба въ этомъ одинаково виноваты: ты - за свое недостаточное почтен³е ко мнѣ, я - за то, что не внушаю тебѣ почтен³я къ себѣ. Вотъ тебѣ, напримѣръ, Гандалинъ, оруженосецъ Амадиса Гальскаго, ставш³й потомъ графомъ Твердаго острова; разсказываютъ, что онъ иначе и не разговаривалъ со своимъ господиномъ, какъ снявъ шляпу, наклонивъ голову и согнувъ туловище, more turquesco. А что сказать о Газабалѣ, оруженосцѣ Донъ-Галаора, который былъ такъ мало разговорчивъ, что, съ цѣлью показать совершенство его необыкновеннаго молчанья, имя его только одинъ разъ упоминается во всей этой обширной и истинной истор³и. Изъ всего сказаннаго мною ты долженъ заключить, Санчо, что необходимо дѣлать различ³е между господиномъ и слугой, государемъ и вассаломъ, рыцаремъ и оруженосцемъ. И такъ будемъ отнынѣ въ обращен³и другъ съ другомъ соблюдать больше сдержанности, не позволяя себѣ ни болтовни, ни вольности; вѣдь отчего-бы я не разсердился на васъ, во всякомъ случаѣ тѣмъ хуже будетъ для кувшина. {Испанская пословица: Если камень ударитъ до кувшину, тѣмъ хуже для кувшина; если кувшинъ ударитъ по камню, тѣмъ хуже для кувшина.} Награды и благодѣян³я, обѣщанныя мною, явятся въ свое время, а если и не явятся, то, какъ я уже вамъ сказалъ, вы не потеряете своего жалованья, по крайней мѣрѣ. - Все, что сказали ваша милость,- очень хорошо,- отвѣтилъ Санчо,- но мнѣ хотѣлось-бы знать, въ тѣхъ случаяхъ, когда время для наградъ совсѣмъ не наставало и приходилось удовольствоваться однимъ жалованьемъ, сколько въ прежн³я времена получалъ оруженосецъ странствующаго рыцаря и нанимался-ли онъ помѣсячно или поденно, какъ каменьщики? - Насколько я знаю,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- въ прежн³я времена оруженосцы служили не на жалованьи, а даромъ, а если я и опредѣлялъ тебѣ вознагражден³е въ завѣщан³и, которое я оставилъ дома, то только въ виду разныхъ, могущихъ произойти, случайностей; потому что, по правдѣ тебѣ сказать, я еще не знаю хорошенько, какой успѣхъ будетъ имѣть рыцарство въ наши бѣдственныя времена, и не хочу, чтобы так³е пустяки, какъ твое жалованье, тяготили мою душу на томъ свѣтѣ. На этомъ же свѣтѣ, надо тебѣ знать, Санчо, нѣтъ положен³я болѣе труднаго, опаснаго, чѣмъ положен³е искателя приключен³й! - Охотно вѣрю тому,- произнесъ Санчо,- потому что простой шумъ валяльныхъ молотовъ можетъ смущать и безпокоить сердце такого храбраго странствующаго искателя приключен³й, каковъ - ваша милость. Впрочемъ, вы можете быть вполнѣ увѣрены, что отнынѣ я не позволю себѣ рта раскрыть, чтобы посмѣяться надъ вашими дѣлами, и буду чтить и уважать васъ, какъ моего господина и природнаго повелители. - Въ такомъ случаѣ,- возразилъ Донъ-Кихотъ,- ты долголѣтенъ будешь на землѣ, ибо послѣ родителей больше всего надо почитать господъ, такъ какъ они заступаютъ ихъ мѣсто!"

  

   *) Волшебный шлемъ принадлежавш³й мавру Мамбрину и дѣлавш³й неуязвимымъ того, кто его носилъ (Боярдо и Ар³осто).

  

   Въ эту минуту пошелъ маленьк³й дождикъ, и Санчо хотѣлъ было укрыться отъ него въ валяльныхъ мельницахъ. Но Донъ-Кихотъ такъ возненавидѣлъ ихъ на злую шутку, которую онѣ надъ нимъ сыграли, что ни за что не соглашался ступить въ нихъ ногой. Онъ круто повернулъ направо, и они выѣхали на дорогу, похожую на ту, но которой они ѣхали наканунѣ.

   Проѣхавъ нѣсколько времени, Донъ-Кихотъ замѣтилъ всадника, у котораго на головѣ была надѣта какая-то вещь, блестѣвшая точно золотая. Едва только онъ увидѣлъ это, какъ, обратившись къ Санчо, сказалъ: "Нѣтъ, кажется мнѣ, Санчо, пословицы, смыслъ которой не былъ бы справедливъ, потому что всѣ онѣ являются изрѣчен³ями, основанными на опытѣ, общемъ источникѣ всѣхъ знан³й. Въ особенности же это вѣрно относительно пословицы: Когда закрывается одна дверь, открывается другая. Въ самомъ дѣлѣ, судьба, вчера вечеромъ жестоко обманувшая насъ этими валяльными молотами и тѣмъ закрывшая для насъ дверь приключен³я, которое мы искали, теперь настежь растворяетъ передъ нами дверь другого лучшаго и болѣе надежнаго приключен³я, и если я и въ этотъ разъ не сумѣю найти входъ въ него, то въ этомъ виноватъ буду ужъ я самъ, не имѣя возможности извиниться ни моимъ незнан³емъ, ни темнотою ночи, какъ въ случаѣ съ валяльными мельницами. Говорю я это тебѣ потому, что, если не ошибаюсь, въ нашу сторону ѣдетъ кто-то, имѣющ³й на головѣ шлемъ Мамбрина, по поводу котораго я произнесъ клятву, какъ ты знаешь. - Ради Бога, господинъ,- отвѣтилъ Санчо,- будьте осторожны въ своихъ словахъ и, въ особенности, въ своихъ дѣлахъ; не хотѣлось-бы мнѣ, чтобы мы наткнулись на друг³е валяльные молоты, которые-бы окончательно изваляли и вымолотили у насъ всякое соображен³е. - Чортъ побери этого человѣка! - закричалъ Донъ-Кихотъ,- что общаго между шлемомъ и молотами? - Я не знаю - отвѣтилъ Санчо,- но, право, еслибы я могъ говорить по прежнему, то я вамъ представилъ-бы, думается мнѣ, так³я доказательства, что ваша милость увидали бы свое заблужден³е. - Какъ могу я заблуждаться въ томъ, что я говорю, трусъ и измѣнникъ? - спросилъ Донъ-Кихотъ.- Скажи мнѣ, развѣ ты не видишь этого рыцаря, приближающагося къ намъ, сидящаго на сѣрой въ яблокахъ лошади и имѣющаго на головѣ золотой шлемъ? - Я вижу только,- отвѣтилъ Санчо,- человѣка, сидящаго на такомъ-же сѣромъ ослѣ, какъ мой, и имѣющаго на головѣ какую-то блестящую вещь. - Такъ вотъ эта-то вещь и есть шлемъ Мамбрина,- сказалъ Донъ-Кихотъ. - Отъѣзжай въ сторону и оставь меня одного съ нимъ. Ты увидишь, какъ, не говоря ни слова для сбережен³я времени, я быстро покончу съ этимъ приключен³емъ, и такъ сильно желаемый мною шлемъ останется въ моемъ обладан³и. - Отъѣхать-то въ сторону, я отъѣду - отвѣтилъ Санчо,- но дай Богъ, чтобы это было, въ самомъ дѣлѣ, что-нибудь путное, а не валяльные молоты. - Я уже вамъ говорилъ, голубчикъ, сказалъ Донъ-Кихотъ,- чтобы вы перестали надоѣдать мнѣ съ этими валяльными молотами. Клянусь Богомъ... я остановлюсь... и вымолочу вамъ душу изъ тѣла!" Санчо сейчасъ-же замолчалъ, боясь, какъ-бы его господинъ не исполнилъ клятвы, произнесенной имъ почти съ пѣной у рта.

   На самомъ-же дѣлѣ, вотъ чѣмъ были этотъ шлемъ, эта лошадь и этотъ рыцарь, которыхъ увидалъ Донъ-Кихотъ. Въ окрестности было двѣ деревни: одна - маленькая, въ которой не было ни аптекаря, ни цирюльника, другая - побольше, имѣвшая и того, и другого. Поэтому цирюльнику большой деревни приходилось имѣть практику и въ маленькой, гдѣ одинъ житель былъ боленъ и нуждался въ кровопускан³и, а лругой имѣлъ обыкновен³е брить себѣ бороду. Съ этого цѣлью цирюльникъ и отправился туда, захвативъ съ собою тазикъ изъ красной мѣди; но такъ какъ, по волѣ судьбы, въ дорогѣ его засталъ дождикъ, то, чтобы не попортить своей шляпы, вѣроятно, совсѣмъ новой, онъ надѣлъ на голову тазикъ для бритья, который былъ хорошо вычищенъ и, потому, блестѣлъ чуть не на полъ-мили. Онъ ѣхалъ верхомъ на сѣромъ ослѣ, какъ вѣрно сказалъ Санчо; Донъ-Кихоту же представились и сѣрая въ яблокахъ лошадь, и рыцарь, и золотой шлемъ, потому что все, что попадалось ему на глаза, онъ съ удивительною легкостью приспосабливалъ къ своему рыцарскому бреду и странствующимъ мыслямъ.

   Когда онъ увидалъ, что бѣдный рыцарь приближается, то, не входя въ предварительные переговоры, онъ бросился впередъ во весь галопъ Россинанта, съ опущеннымъ копьемъ и съ твердой рѣшимостью проткнуть насквозь несчастнаго. Но въ тотъ моментъ, когда онъ уже почти достигъ его, онъ, не умѣряя страшной стремительности своего нападен³я, крикнулъ: "Защищайся, подлая тварь, или добровольно отдай то, что принадлежитъ мнѣ по справедливости". Цирюльникъ, нежданно-негаданно увидавш³й передъ своимъ носомъ нападавшее на него привидѣн³е, не придумалъ лучшаго средства уберечься отъ удара копья, какъ свалиться на землю съ своего осла; очутившись на землѣ, онъ вскочилъ проворнѣе меня и пустился бѣжать по полю съ такою легкостью, что его не догнать-бы самому вѣтру. Онъ бросилъ свой тазикъ на землю, а это только и было нужно Донъ-Кихоту, который объяснилъ себѣ такой поступокъ тѣмъ, что язычникъ не такъ былъ глупъ и поступилъ подобно бобру, когда тотъ, чтобы избавиться отъ преслѣдован³я охотниковъ, своими собственными зубами откусываетъ свое украшен³е, понимая природнымъ инстинктомъ, что его и преслѣдуютъ изъ-за этого украшен³я.

   Донъ-Кихотъ, затѣмъ, приказалъ Санчо поднять шлемъ, и тотъ, взвѣшивая его въ рукѣ, сказалъ: "Право, тазикъ недуренъ и стоитъ пару реаловъ, какъ мараведиса", и отдалъ его господину. Рыцарь-же надѣлъ его на голову и долго вертѣлъ его во всѣ стороны, стараясь отыскать застежки; но, не найдя ничего, онъ сказалъ: "Должно быть у этого язычника, по мѣркѣ котораго былъ первоначально выкованъ шлемъ, была громадная голова; но хуже всего то, что шлему недостаетъ цѣлой половины". Когда Санчо услыхалъ, что онъ называетъ цирюльнич³й тазикъ шлемомъ, то прыснулъ было со смѣху, но сейчасъ-же спохватился, вспомнивъ про гнѣвъ своего господина. "Чему ты смѣешься? - спросилъ Донъ-Кихотъ. - Мнѣ смѣшно,- отвѣтилъ Санчо,- когда я подумаю, что за громадная башка была, должно быть, у язычника, которому сначала принадлежалъ этотъ шлемъ, точь въ точь похож³й на цирюльнич³й тазъ. - Знаешь, что я думаю, Санчо? - снова заговорилъ Донъ-Кихотъ.- Эта знаменитая вещь, этотъ очарованный шлемъ, должно быть, благодаря какому-нибудь странному случаю, попалъ въ руки человѣка, неспособнаго понять и оцѣнить его стоимость, и его новый владѣлецъ, не вѣдая, что творитъ, и видя только, что это чистое золото, переплавилъ, должно быть, половину шлема, чтобы обратить ее въ деньги; такъ что другая половина его стала въ этомъ видѣ, дѣйствительно, какъ ты говоришь, нѣсколько похожей на цирюльнич³й тазъ. Но чтобы тамъ ни было, для меня, понимающаго въ немъ толкъ, это превращен³е имѣетъ мало значен³я. Въ первой же деревнѣ, гдѣ я найду кузницу, я приведу его въ прежн³й видъ, такъ что ему не прядется завидовать даже тому шлему, который былъ выкованъ богомъ кузнечнаго искусства для бога брани. Пока-же буду носить его, какъ могу, потому что лучше что-нибудь, чѣмъ ничего, и, кромѣ того, онъ совершенно достаточенъ, чтобы защитить меня, по крайней мѣрѣ, отъ удара камнемъ. - Да,- подтвердилъ Санчо,- если только ихъ не будутъ бросать пращею, какъ это было въ битвѣ двухъ арм³й, когда вамъ такъ хорошо поправили челюсти и разбили въ дребезги посудину съ этимъ благословеннымъ напиткомъ, отъ котораго меня вырвало всѣми моими потрохами. - Я не особенно сожалѣю о томъ, что лишился бальзама, сказалъ Донъ-Кихотъ,- потому что, какъ тебѣ извѣстно, Санчо, я помню его рецептъ. - Я тоже знаю его наизусть, отвѣтилъ Санчо,- но пусть пропаду я, если я его сдѣлаю или еще разъ въ жизни попробую! Мало того, я даже не думаю ставить опять себя въ такое положен³е, чтобы нуждаться въ немъ; напротивъ, я рѣшилъ теперь принимать всяк³я предосторожности при помощи моихъ пяти чувствъ, чтобы меня не ранили и чтобы мнѣ самому кого-нибудь не ранить. Что-же касается до вторичнаго качанья, то я ничего не хочу говорить о немъ; это одно изъ такихъ несчаст³й, которыхъ почти невозможно предвидѣть, и когда они случаются, то самое лучшее, что можно сдѣлать, это - пожать плечами, подавить свой вздохъ, закрыть глаза и отправляться туда, куда васъ досылаютъ судьба и одѣяло.

   - "Ты плохой христ³анинъ, Санчо,- сказалъ Донъ-Кихотъ, услыхавъ послѣдн³я слова,- потому что, разъ тебѣ нанесли обиду, ты ужъ не забываешь ее никогда. Знай-же, благородному и великодушному сердцу не свойственно обращать вниман³е на подобные пустяки. Скажи мнѣ, какая нога у тебя хромаетъ? какое ребро у тебя сломано? какой глазъ потерялъ ты въ дракѣ, чтобы быть не въ состоян³и забыть этой шутки? вѣдь если хорошенько разобрать дѣло, то это была только шутка и забава. Если бы я это понималъ иначе, то я возвратился бы туда и въ отомщен³е за тебя произвелъ бы больше опустошен³й, чѣмъ сдѣлали Греки, мстя за похищен³е Елены, которая, навѣрно, не была бы такъ знаменита своею красотою, если бы она жила въ наше время или моя Дульцинея жила въ ея время". Съ этими словами онъ испустилъ глубок³й вздохъ, поднявш³йся до облаковъ. - "Ну, хорошо,- сказалъ Санчо, будемъ считать это шуткой, когда мы не можемъ отомстить не въ шутку. Только я-то лучше всякаго другого знаю, что тутъ, въ самомъ дѣлѣ, шуточнаго и нешуточнаго, и это приключен³е изгладится изъ моей памяти не прежде, чѣмъ съ моихъ плечъ. Но оставимъ его, и скажите мнѣ, пожалуйста, господинъ, что вамъ дѣлать съ этой сѣрой въ яблокахъ лошадью, у которой видъ точь въ точь такой-же, какъ у сѣраго осла, и которую бросилъ на долѣ битвы этотъ Mapтынъ, такъ ловко повергнутый на землю вашею милостью. Судя по тому, какъ онъ навострилъ лыжи и улепетывалъ, трудно предположить, чтобы онъ возвратился взять его, а, его скотина, клянусь моей бородой, не совсѣмъ плоха. - Я не имѣю обыкновен³я,- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ,- обирать побѣжденныхъ мною, и съ рыцарскими обычаями несогласно отнимать у нихъ лошадей и тѣмъ заставлять ихъ идти пѣшкомъ, если только побѣдитель самъ не потерялъ лошадь въ битвѣ; тогда дозволяется взять лошадь побѣжденнаго, какъ пр³обрѣтенную законнымъ образомъ. Итакъ, оставь, Санчо, эту лошадь или этого осла, или назови ее тамъ, какъ хочешь: хозяинъ, вѣроятно возвратится и возьметъ ее, какъ только мы уѣдемъ. - Это еще Богъ знаетъ, хочу ли я его увести,- возразилъ Санчо,- или только промѣнять на своего осла, который, мнѣ кажется, будетъ похуже. По правдѣ сказать, рыцарск³е законы очень узки, если они не дозволяютъ даже обмѣнять одного осла на другого. Но мнѣ хотѣлось-бы знать, могу-ли я обмѣняться, покрайней мѣрѣ, сбруей? - Этого я не знаю навѣрное,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- а потому, пока я въ сомнѣн³и и не вполнѣ ознакомился съ этимъ вопросомъ, ты можешь, я думаю, произвести этотъ обмѣнъ, если чувствуешь въ томъ крайнюю нужду. - "Такую крайнюю,- отвѣтилъ Санто,- что если бы эта сбруя была для моей собственной особы, то и тогда она не была бы мнѣ такъ необходима". И, воспользовавшись позволен³емъ, онъ произвелъ то, что называется mutatio capparum, и такъ нарядилъ своего осла, что самъ никакъ не могъ достаточно налюбоваться имъ.

   Затѣмъ они позавтракали остатками припасовъ, снятыхъ ими съ мула благочестивыхъ отцовъ, и напились воды изъ ручья валяльныхъ мельницъ, не оборачивая, однако, головы, чтобы посмотрѣть на нихъ,- такъ возненавидѣли они ихъ за волнен³я прошлой ночи. Наконецъ, когда гнѣвъ и дурное расположен³е рыцаря прошли вмѣстѣ съ аппетитомъ, они опять сѣли верхомъ и, не избирая себѣ опредѣленнаго пути, чтобы полнѣе подражать странствующимъ рыцарямъ, отправились по той дорогѣ, какую выбрала воля Россинанта, увлекавшая за собою волю своего господина и даже волю осла, который слѣдовалъ за своимъ руководителемъ, какъ подобаетъ вѣрному и доброму товарищу. Такимъ образомъ они выбрались на большую дорогу, по которой и поѣхали наудачу и безъ опредѣленнаго намѣрен³я.

   По дорогѣ Санчо сказалъ своему господину: "Господинъ, не соблаговолите-ли ваша милость дать мнѣ позволен³е немного поговорить съ вами? Потому что съ того времени, какъ вы отдали мнѣ строг³й приказъ молчан³я, вотъ ужъ больше четырехъ хорошихъ вещицъ сгнило у меня въ желудкѣ и сейчасъ на кончикѣ, языка у меня одна такая штучка, которую мнѣ не хотѣлось-бы видѣть тоже погибшей. - Скажи, - отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- но будь кратокъ, длинная рѣчь никогда но можетъ быть пр³ятной. - Я говорю, господинъ,- началъ Санчо,- что вотъ ужъ нѣсколько дней я размышляю о томъ, какъ мало выигрываютъ и пр³обрѣтаютъ тѣ, кто, подобно вашей милости, ищетъ приключен³й въ этихъ пустыняхъ и странствован³яхъ по большимъ дорогамъ, гдѣ сколько ни преодолѣвай опасностей, сколько ни одерживай побѣдъ, никто этого не увидитъ и не узнаетъ, и такъ онѣ и останутся преданными вѣчному забвен³ю къ большому ущербу благихъ намѣрен³й и заслугъ вашея милости. Поэтому, мнѣ кажется, было бы лучше, если только ваша милость не имѣетъ лучшихъ видовъ, отправиться намъ къ какому нибудь императору или принцу, которому приходятся вести войну; у него на службѣ ваша милость могли-бы показать мужество вашей руки, вашу великую силу и вашъ еще болѣе велик³й умъ. Когда это увидятъ государь, которому мы будемъ служить, онъ наградятъ насъ каждаго по заслугамъ. Тамъ найдутся и писатели, которые составятъ описан³е подвиговъ вашей милости, чтобы увѣковѣчить ихъ въ памяти людской. Что касается моихъ, но о нихъ я ничего не говорю, такъ какъ они не выходятъ изъ границъ славы оруженосцевъ; но все-таки осмѣлюсь сказать, что еслибы у рыцарей былъ обычай описывать и подвиги оруженосцевъ, то, я думаю, мои тоже не были-бы забыты. - Ты говорилъ недурно, Санчо,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ;- на прежде, чѣмъ являться туда, надо сначала, въ видѣ испытан³я, постранствовать по свѣту, поискать приключен³й и пр³обрѣсти въ нихъ себѣ имя и извѣстность. Рыцарь долженъ быть уже извѣстенъ своими дѣлами, когда онъ представляется ко двору какого-нибудь великаго монарха, такъ чтобы, едва онъ въѣхалъ въ городск³я ворота, мальчики окружили его и бѣжали за нимъ, крича вслѣдъ: "Вотъ рыцарь Солнца", или хоть Змѣи, или какого-нибудь другого отличительнаго знака, подъ которымъ онъ совершалъ велик³е подвиги. "Вотъ тотъ,- скажутъ они,- который побѣдилъ въ поединкѣ страшнаго великана Брокабруно; вотъ тотъ, который разочаровалъ персидскаго Мамелюка изъ долгаго очарован³я, въ которомъ онъ пребывалъ около девятисотъ лѣтъ"; и они будутъ бѣжать за нимъ, провозглашая одно за другимъ его велик³я дѣла. И вотъ на шумъ дѣтей и толпы народа выйдетъ король этого королевства на балконъ своего королевскаго дворца, и какъ только онъ увидитъ рыцаря, котораго онъ узнаетъ по цвѣту вооружен³я и девизу на его щитѣ, то громко воскликнетъ: "Пусть всѣ рыцари, который находятся при моемъ дворѣ, выйдутъ на встрѣчу приближающемуся къ намъ цвѣту рыцарства". По этому повелѣн³й всѣ выйдутъ, и онъ самъ сойдетъ до половины лѣстницы навстрѣчу рыцарю. И крѣпко обниметъ онъ его и запечатлѣетъ на его лицѣ лобзан³е мира. Затѣмъ, взявъ за руку, онъ проведетъ его въ покои королевы, гдѣ рыцарь найдетъ ее вмѣстѣ съ инфантой, ея дочерью, непремѣнно, прелестнѣйшей и очаровательнѣйшей изъ молодыхъ дѣвицъ, какихъ только можно встрѣтить на большей части земной поверхности. И немедленно тогда-же случится такъ, что инфанта кинетъ взоръ на рыцаря, а рыцарь - на инфанту, и каждый изъ нихъ покажется другому скорѣе божественнымъ, чѣмъ человѣческимъ, существомъ, и, сами не сознавая, какъ и почему, окажутся они пойманными и запутанными въ неразрѣшимыя сѣти любви съ сердцемъ, полнымъ безпокойнаго желан³я переговорить и открыть другъ другу своя чувства, желан³я и муки. Отсюда конечно, рыцаря поведутъ въ какой-нибудь богато-обставленный покой дворца, гдѣ, снявъ съ него вооружен³е, ему подадутъ одѣться въ богатую пурпурную тунику; и если наружность его была прекрасна въ вооружен³и, то еще прекраснѣй предстанетъ она въ придворномъ платьѣ. Наступаетъ вечеръ, и онъ ужинаетъ вмѣстѣ съ королемъ, королевой и инфантой и не можетъ оторвать главъ отъ юной принцессы, безпрестанно посматривая на нее украдкой отъ присутствующихъ; она съ невинною ловкостью отвѣчаетъ ему тѣмъ-же, потому что она особа очень разумная, какъ я уже сказалъ. Ужинъ конченъ; и вотъ видятъ, въ дверь покои входятъ отвратительный карла, а за нимъ прекрасная дама съ двумя великанами, которая предлагаетъ для разрѣшен³я какое-нибудь дѣло, составленное древнимъ мудрецомъ самыхъ отдаленныхъ временъ, и такое, что кто рѣшитъ его, тотъ будетъ считаться лучшимъ рыцаремъ въ свѣтѣ. Немедленно-же король повелѣваетъ тогда, чтобы всѣ рыцари его двора произвели этотъ опытъ, но никому не удается покончить это дѣло, кромѣ незнакомаго рыцаря, рѣшающаго его къ своей еще большей славѣ и къ великой радости инфанты, которая сочтетъ себя счастливѣйшей изъ смертныхъ, найдя такого достойнаго избранника своихъ думъ. Но суть дѣла состоитъ въ томъ, что король или принцъ, или кто-бы онъ тамъ ни былъ, будетъ вести жестокую войну съ такимъ-же могущественнымъ принцемъ, какъ онъ, и рыцарь, его гость, проведя нѣсколько дней въ его дворцѣ, попросить у него позволен³я отправиться служить ему въ этой войнѣ. Король съ большою любезностью даетъ ему это позволен³е, и рыцарь вѣжливо поцѣлуетъ ему руки за пожалованную милость. И въ ту же ночь онъ идетъ проститься съ своей дамой, инфантой, черезъ рѣшетку сада, въ который выходитъ ея спальня; здѣсь онъ уже нѣсколько ранъ бесѣдовалъ съ нею при посредничествѣ одной фрейлины, повѣренной всѣхъ ея тайнъ. Онъ вздыхаетъ, она лишается чувствъ, фрейлина приноситъ воды и сильно безпокоится, видя, что наступаетъ день, потому что не хочетъ, оберегая честь своей повелительницы, чтобы они были открыты. Наконецъ, инфанта приходитъ въ сознан³е и черезъ рѣшетку протягиваетъ рыцарю своя бѣлыя руки и онъ покрываетъ ихъ тысячею поцѣлуевъ и орошаетъ слезами, они условливаются, какъ подавать другъ другу добрыя и худыя вѣсти, и принцесса умоляетъ его, какъ можно меньше отсутствовать; онъ даетъ ей въ этомъ обѣщан³е, подтверждая его тысячею клятвъ и, поцѣловавъ еще разъ ея руки, удаляется съ такихъ горемъ въ душѣ, что чуть отъ него не умираетъ. Онъ возвращается въ свои покои, бросается въ постель, но не смыкаетъ глазъ отъ тоски, вызванной этой жестокой разлукой. Рано утромъ онъ поднимается, идетъ проститься съ королемъ, королевой и инфантой; но король и королева при прощаньи съ нимъ говорятъ, что инфанта нездорова и потому не можетъ принять его посѣщен³я. Рыцарь догадывается, что причина этого нездоровья - огорчен³е вслѣдств³и разлуки съ нимъ, сердце надрывается отъ скорби, и онъ самъ едва въ силахъ скрывать свое горе. Фрейлина, повѣренная инфанты, присутствуетъ при этой сценѣ, она все замѣчаетъ и потомъ разсказываетъ своей повелительницѣ, которая со слезами слушаетъ ее и говоритъ, что самую сильную печаль испытываетъ она оттого, что не знаетъ, королевской крови ея рыцарь или нѣтъ. Фрейлина увѣряетъ, что столько изящества, любезности и мужества могутъ встрѣчаться только въ рыцарѣ королевскаго рода. Огорченная инфанта принимаетъ это утѣшен³е; она старается успокоиться, чтобы не возбуждать подозрѣн³я въ своихъ родителяхъ и черезъ два дня показывается людямъ. Между тѣмъ рыцарь уѣхалъ. Онъ принимаетъ участ³е въ войнѣ, бьетъ и одолѣваетъ врага короля, покоряетъ много городовъ, одерживаетъ много побѣдъ. Онъ возвращается ко двору, видитъ свою даму на обычномъ мѣстѣ ихъ свидан³й и условливается съ всю, что въ награду за свои услуги онъ будетъ проситься руки у ея отца. Король, не зная, кто рыцарь, не хочетъ отдавать ему принцессы, но все-таки принцесса, или черезъ похищен³е, или какимъ-нибудь другимъ способомъ,дѣлается женою рыцаря, и король, наконецъ, самъ начинаетъ считать этотъ бракъ великой честью, такъ какъ удалось открыть, что этотъ неизвѣстный рыцарь оказывается сыномъ храбраго короля, не знаю какого королевства, потому что его, кажется, нѣтъ на картѣ. Отецъ умираетъ, инфанта ему наслѣдуетъ, и вотъ рыцарь - король. Тогда-то настаетъ время осыпать щедротами своего оруженосца и всѣхъ тѣхъ, кто помогалъ ему достигнуть такого высокаго положен³я. Онъ женитъ своего оруженосца на фрейлинѣ инфанты,- той, конечно, которая была ихъ повѣренною и которая, по происхожден³ю, дочь герцога первой степени. - Вотъ это такъ!- воскликнулъ Санчо;- вотъ чего мнѣ и требуется, а тамъ пусть будетъ, что будетъ! Да я на это крѣпко разсчитываю и непремѣнно все такъ и случится буква въ букву, если только вы называетесь рыцаремъ Печальнаго образа. - Не сомнѣвайся въ этомъ, Санчо,- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ,- потому что по этимъ, именно степенямъ и тѣмъ-же самымъ способомъ, какъ я тебѣ разсказалъ, возвышались нѣкогда, возвышаются еще и теперь странствующ³е рыцари до сана короля и императора. Остается только отыскать, какой христ³анск³й или языческ³й король ведетъ въ настоящ³й моментъ войну и имѣетъ прекрасную дочь. Но у насъ еще есть время подумать объ этомъ, потому что, какъ я уже тебѣ сказалъ, прежде чѣмъ представляться ко двору, надо сначала пр³обрѣсти извѣстность. Затѣмъ, вотъ еще чего мнѣ недостаетъ. Предположимъ, что мы найдемъ короля съ войною и прекрасною дочерью и что я добылъ невѣроятную славу во всей вселенной, но я, все-таки, не знаю, какъ это можетъ случиться, чтобы я оказался потомкомъ короля или, по крайней мѣрѣ, дальнимъ родственникомъ императора; потому что, прежде чѣмъ король вполнѣ не увѣрится въ томъ, онъ не согласится отдать мнѣ свою дочь въ жёны, какъ бы вы были блестящи совершенные мною подвиги; и вотъ, вслѣдств³е не имѣн³я царственнаго родства, я рискую потерять то, что вполнѣ заслужила моя рука. Правда, я сынъ гидальго почтеннаго рода, имѣю наслѣдственную собственность и могу, въ случаѣ обиды, требовать пятьсотъ су вознагражден³я. {По готскимъ законамъ (Fuero-Juzgo) оскорбленный кѣмъ-либо дворянинъ могъ требовать судомъ пятьсотъ sueldos вознагражден³я. Простолюдинъ могъ требовать только 300.} Можетъ быть даже, мудрецъ, который будетъ писать мою истор³ю, откопаетъ и составитъ такъ мою родословную, что я окажусь въ пятомъ или шестомъ колѣнѣ правнукомъ императора. Ты долженъ знать, Санчо, что есть два рода дворянства и родословныхъ: одни происходятъ отъ принцевъ и монарховъ, но, съ течен³емъ времени, мало по малу приходятъ въ упадокъ и оканчиваются точкой, подобно пирамидамъ; друг³е ведутъ свое происхожден³е отъ людей низкаго зван³я, но постепенно возвышаются и дѣлаются вельможами; и между обоими ими та разница, что одни были тѣмъ, чѣмъ они перестали быть, друг³е же стали теперь чѣмъ, чѣмъ они прежде небыли. И такъ какъ я тоже могу принадлежать къ первому разряду и изслѣдован³е подтвердить и удостовѣритъ мое знатное и славное происхожден³е, то король, мой будущ³й тесть, навѣрно этимъ удовлетворится, а то можетъ случиться и такъ, что инфанта влюбится въ меня безъ памяти и, наперекоръ волѣ отца, изберетъ меня своимъ супругомъ и господиномъ, хотя-бы она знала навѣрно, что я сынъ водовоза. Въ такомъ случаѣ мнѣ пришлось бы похитить и увести ее, куда мнѣ заблагоразсудится, до тѣхъ поръ, пока время или смерть не укротили бы гнѣва ея родителей. - Въ этомъ случаѣ,- сказалъ Санчо,- не мѣшаетъ вспомнить, что говорятъ разные негодяи: не проси отдать добровольно то, что ты можешь взять насильно. Другое-же изрѣчен³е здѣсь еще болѣе кстати: прыжокъ черезъ заборъ пригоднѣе, чѣмъ молитва честныхъ людей. Я говорю это къ тому, что если господинъ король, тесть вашей милости, не согласится на просьбы и не выдастъ за васъ инфанту, то ничего не останется дѣлать, какъ говорите вы, какъ только похитить ее и припрятать въ надежное мѣстечко. Но вотъ въ чемъ бѣда: пока-то вы тамъ помиритесь со всѣми и станете мирно управлять королевствомъ, все то время бѣдному оруженосцу придется, въ ожидан³и будущихъ благъ, положить зубы на полку, если только фрейлина-наперсница, которая должна сдѣлаться его женою, не убѣжитъ вмѣстѣ съ инфантой и не станетъ вмѣстѣ съ ней вести бѣдную жизнь до тѣхъ поръ, пока по волѣ неба не устроится все иначе. Мнѣ кажется, что его господинъ можетъ сейчасъ-же отдать ее въ законныя супруги своему оруженосцу. - Кто-же мѣшаетъ тому? - отвѣтилъ Донъ-Кихотъ. - Стало быть, намъ остается только поручить себя Богу и предоставить все дѣло на волю судьбы, сказалъ Санчо. - Да, подтвердилъ Донъ-Кихотъ, пусть сотворитъ Богъ согласно моему желан³ю и твоей нуждѣ, Санчо. Тотъ-же, кто себя ни за что не считаетъ, пусть и будетъ ничѣмъ. - Слава Богу! - воскликнулъ Санчо,- я старинный христ³анинъ; чтобы быть графомъ, этого совершенно достаточно. - И даже слишкомъ,- возразилъ Донъ-Кихотъ;- если бы этого даже и не было, то дѣло отъ того нисколько-бы не пострадало; разъ я буду король, я могу дать тебѣ дворянство, котораго тебѣ не нужно будетъ ни покупать, ни пр³обрѣтать заслугами. Если же я тебя сдѣлаю графомъ, то ты вмѣстѣ съ тѣмъ станешь и дворяниномъ, а тамъ пусть говорятъ, что хотятъ, злые языки; они все-таки будутъ принуждены смотрѣть на тебя, какъ на вельможу. - Еще-бы,- воскликнулъ Санчо,- я ужъ съумѣю заставить себя уважать. Я однажды былъ церковнымъ сторожемъ при одномъ братствѣ, и, право, одежда сторожа такъ хорошо шла во мнѣ, что всѣ говорили, что но моей осанкѣ мнѣ слѣдовало-бы быть церковнымъ старостой. А что будетъ, Господи Боже мой, когда я надѣну на спину герцогскую мант³ю и наряжусь въ золото и жемчугъ, какъ иностранный графъ! Я увѣренъ, что тогда будутъ приходить смотрѣть на меня миль за сто. - Да, у тебя довольно представительная наружность,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- но тебѣ слѣдуетъ почаще брить бороду, а то она у тебя такая густая, всклокоченная и грязная, что если ты не будешь тщательно бриться, хотя-бы черезъ день, то, благодаря ей, тебя будутъ узнавать на разстоян³и выстрѣла изъ аркебуза. - Это пустяки,- возразилъ Санчо, - стоитъ только завести у себя цирюльника на жалованьи, а нужно будетъ, такъ я даже заставлю его ходить за собою, какъ оруженосца знатнаго господина. - А почему ты знаешь,- спросилъ Донъ-Кихотъ, что знатные господа водятъ за собою своихъ оруженосцевъ? - А вотъ почему,- отвѣтилъ Сапчо;- нѣсколько лѣтъ тому назадъ мнѣ пришлось пробыть мѣсяцъ въ столицѣ, и тамъ я видѣлъ прогуливающимся одного очень маленькаго господина, котораго всѣ однако называли очень великимъ, и за нимъ, куда бы онъ ни отправлялся, ѣздилъ человѣкъ верхомъ, точно онъ былъ его хвостомъ. Я спросилъ, почему этотъ человѣкъ не ѣздитъ рядомъ съ господиномъ, а всегда сзади него; тогда мнѣ отвѣтили, что эхо его оруженосецъ и что у знатныхъ особъ существуетъ обычай водить за собой такихъ людей. Съ тѣхъ поръ я ужъ зналъ это очень хорошо и никогда не забывалъ. - Ты правъ,- сказалъ Донъ-Кихотъ,- ты можешь водить за собою цирюльника. Обычаи не всѣ сразу завелись на свѣтѣ, а устанавливались постепенно, по одному; а потому ты можешь быть первымъ графомъ, который станетъ водить за собой цирюльника. Кромѣ того, лицо, на которое возложена обязанность брить бороду, должно быть облечено большимъ довѣр³емъ, чѣмъ тотъ, кто сѣдлаетъ коня. - Ужъ, что касается цирюльника, я самъ позабочусь,- сказалъ Санчо,- а вы только постарайтесь стать королемъ и сдѣлать меня графомъ. - Что и будетъ, съ Божьей помощью,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ, и, поднявъ глаза, увидѣлъ то, о чемъ будетъ сказано въ слѣдующей главѣ.

  

   Сидъ Гаметъ Бенъ-Энгели, арабск³й и ламанчск³й писатель, разсказываетъ въ этой серьезной, величественной, скромной, пр³ятной и остроумной истор³и, что послѣ того, какъ славный Донъ-Кихотъ Ламанчск³й и его оруженосецъ Санчо Панса обмѣнялись мыслями, приведенными въ концѣ главы XXI, Донъ-Кихотъ поднялъ глаза и увидѣлъ, что по той же дорогѣ, по которой ѣхалъ онъ, шли пѣшкомъ человѣкъ двѣнадцать, своими шеями нанизанные, подобно зернамъ въ четкахъ, на желѣзную цѣпь, и съ кандалами на рукахъ. Ихъ сопровождали двое верховыхъ и двое пѣшихъ; верховые были вооружены аркебузами, а пѣш³е пиками и мечами. Когда Санчо замѣтилъ ихъ, "Вотъ - воскликнулъ онъ, - цѣпь каторжниковъ короля, которыхъ ведутъ работать на галерахъ. - Какъ, каторжниковъ короля! - спросилъ Донъ-Кихотъ,- возможно-ли, чтобы король дѣлалъ надъ кѣмъ-бы то ни было насил³е? - Я не говорю этого,- сказалъ Санчо,- я говорю только, что эти люди осуждены насильно служить королю на галерахъ. - Какъ бы тамъ ни было,- возразилъ Донъ-Кихотъ,- этихъ людей ведутъ насильно, а не по ихъ собственной волѣ?- Безъ сомнѣн³я, - отвѣтилъ Санчо. - Ну въ такомъ случаѣ, - сказалъ Донъ-Кихотъ,- мнѣ придется здѣсь исполнить свой долгъ - препятствовать насил³ямъ и помогать несчастнымъ.- Но обратите вниман³е на то,- возразилъ Санчо,- что правосуд³е, которое есть самъ государь, не дѣлаетъ ни насил³я, ни вреда подобнымъ людямъ, но только наказываетъ ихъ за ихъ преступлен³я". Въ эту минуту парт³я каторжниковъ приблизилась къ нимъ, и Донъ-Кихотъ съ безупречною вѣжливостью обратился къ конвойнымъ съ просьбой соблаговолить сообщить ему причину или причины, вслѣдств³е которыхъ ведутъ въ такомъ видѣ этихъ бѣдныхъ людей. - это каторжники, отправляющ³еся служить его величеству на галерахъ; - отвѣтилъ ему одинъ изъ верховыхъ конвойныхъ,- больше нечего мнѣ вамъ сказать, а вамъ меня спрашивать. - "Но мнѣ бы хотѣлось,- возразилъ Донъ-Кихотъ,- знать причину несчаст³я каждаго изъ нихъ въ отдѣльности". Къ этому онъ прибавилъ еще нѣсколько такихъ любезностей для большей убѣдительности своей просьбы, что другой верховой конвойный, наконецъ, отвѣтилъ ему: "У насъ есть съ собою списокъ преступлен³й каждаго изъ этихъ негодяевъ; но сейчасъ не время останавливаться и читать его. Приблизьтесь къ нимъ, ваша милость, и спросите ихъ самихъ. Если они захотятъ, они вамъ отвѣтятъ, да и навѣрное они захотятъ, потому что подобнымъ людямъ разсказывать свои плутни доставляетъ, пожалуй, не меньше удовольств³я, чѣмъ ихъ совершать". Получивъ такое позволен³е, которое и самъ бы далъ себѣ Донъ-Кихотъ, еслибы ему было въ немъ отказано, онъ приблизился къ цѣди и спросилъ шедшаго впереди каторжника, за как³е грѣхи подвергнутъ онъ такому наказан³ю. "За то, что былъ влюбленъ,- отвѣчалъ тотъ. - Какъ! только за это! - воскликнулъ Донъ-Кихотъ;- право, если людей приговариваютъ къ галерамъ за то, что они были влюблены, то мнѣ-бы ужъ давно слѣдовало тамъ работать! - О, моя любовь была не такова, какъ предполагаете ваша милость,- отвѣтилъ каторжникъ. - Я безъ памяти влюбился въ корзину съ бѣльемъ и такъ крѣпко сжималъ ее въ своихъ объят³яхъ, что еслибы судъ не вырвалъ у меня ее насильно, то я и сечасъ-бы не прекратилъ своихъ ласкъ. Я былъ захваченъ на м