Сервантес Мигель Де - Славный рыцарь Дон-Кихот Ламанчский. Часть первая

3;въ на хорошую, талантливо написанную комед³ю, зритель могъ-бы посмѣяться надъ веселымъ, поучиться отъ серьезнаго, подивиться событ³ямъ, усовершенствовать свой вкусъ хорошимъ слогомъ, получше узнать различныя плутни, просвѣтить свой умъ примѣрами, вознегодовать на порокъ и преклониться предъ добродѣтелью. Так³я чувства должна возбуждать хорошая комед³я въ души зрители, какъ-бы грубъ и не образованъ онъ ни былъ. Слѣдовательно, комед³я, соединяющая всѣ эти достоинства, не можетъ не нравиться, не можетъ не восхищать зрителей больше, чѣмъ совершенно лишенныя ихъ, каковы всѣ пьесы представляемыя въ настоящее время. Вина въ томъ лежитъ не на поэтахъ, ихъ авторахъ, потому то мног³е изъ нихъ знаютъ, чѣмъ они грѣшатъ, и не знаютъ только что имъ надо дѣлать. Бѣда въ томъ, что комед³и въ наши время сдѣлались продажнымъ товаромъ и потому авторы ихъ не безъ основан³й говорятъ, что актеры не купили бы ихъ пьесъ, если бы послѣдн³я не были скроены по модѣ. Итакъ поэтому приходится подчиняться требован³ямъ актера, покупающаго произведен³е. Нужны-ли доказательства этой истины? Тогда пусть посмотрятъ на множество комед³й, написанныхъ осчастливленныхъ ген³емъ нашихъ королевствъ, съ такимъ умомъ, съ такою прелестью, такими изящными стихами и съ такими д³алогами, полными и веселыхъ шутокъ и глубокихъ истинъ, благодаря чему слава его распространилась по всему м³ру {Сервантесъ говоритъ о Лопе-де-Вега. Приведенная выше критика несообразностей комед³й по большей части относится также къ пьесамъ того-же автора.}. И вотъ благодаря тому, что онъ уступаетъ требован³ямъ авторовъ, только немног³я изъ его п³есъ достигли должной степени совершенства. Друг³я писатели пишутъ так³я безсмысленныя пьесы, что послѣ перваго же представлен³я ихъ комед³анты часто бываютъ вынуждены бѣжать изъ отечества, избѣгая наказан³я за изображен³е на сценѣ обстоятельствъ предосудительныхъ для нѣкоторыхъ, государей и позорящихъ нѣкоторыя благородныя семейства. Всѣ эти и мног³я друг³я неудобства прекратились бы, если бы кому-нибудь изъ состоящихъ при дворѣ лицъ, человѣку умному, просвѣщенному и талантливому, было поручено просматривать всѣ комед³и прежде ихъ представлен³я, и не только тѣ, которыя играются въ столицѣ, но и всѣ предназначающ³яся къ исполнен³ю въ остальной Испан³и. Безъ одобрен³я, подписи и печати такого испытателя никакая мѣстная власть не должна бы была дозволять представлен³я какой-либо комед³и въ своемъ округѣ. Такимъ образомъ комед³антамъ пришлось-бы отсылать свои пьесы ко двору, и только послѣ этого они могли бы спокойно представлять ихъ. Сочинители клали бы больше труда, заботъ и изучен³я на составлен³е своихъ пьесъ, имѣя въ виду строг³й и просвѣщенный судъ, которому должны подвергнуться ихъ произведен³я. Наконецъ, если бы сочинялись хорош³я комед³и; то благополучно достигалась бы и ихъ предположенная цѣль - развлечен³е публики, слава испанскихъ писателей и хорошо понятый интересъ комед³антовъ, которые были бы освобождены отъ надзора и наказан³я. Затѣмъ, если бы на другое лицо и на тоже самое возложили обязанность подвергать испытан³ямъ сочиняемыя рыцарск³я книги, то, навѣрное мног³я изъ нихъ достигли бы того совершенства, какое описывала ваша милость. Они обогатили бы нашъ языкъ драгоцѣнной сокровищницей пр³ятнаго краснорѣч³я; древн³я книги померкли бы при свѣтѣ новыхъ книгъ, написанныхъ для добропорядочнаго препровожден³я времени не только праздныхъ, но и людей очень занятыхъ,- ибо лукъ не можетъ быть постоянно натянутымъ, и человѣческой слабости необходимо отдыхать въ дозволенныхъ развлечен³яхъ."

   Здѣсь разговоръ каноника и священника былъ прерванъ цирюльникомъ, который подъѣхалъ къ нимъ и сказалъ священнику: "Господинъ лиценц³атъ, вотъ мѣсто, о которомъ я говорилъ; хорошо бы было здѣсь отдохнуть, пока волы будутъ пастись на свѣжемъ и богатомъ лугу. - Я согласенъ,- отвѣтилъ священникъ. Онъ сообщилъ свое намѣрен³е канонику, и тотъ тоже рѣшилъ остановиться, соблазненный красотою вида долины, представлявшагося ихъ взору. Побуждаемый желан³емъ подольше полюбоваться этой прекрасной мѣстностью и насладиться разговоромъ со священникомъ, къ которому онъ началъ питать привязанность, а также для того, чтобы поподробнѣе разузнать о подвигахъ Донъ-Кихота, каноникъ приказалъ нѣкоторымъ изъ своихъ слугъ отправиться на постоялый дворъ, бывш³й невдалекѣ, и принести оттуда все, что тамъ найдется для обѣда всего общества, потому что онъ рѣшилъ провести здѣсь полдень. Одинъ изъ слугъ отвѣтилъ на это, что на ихъ мулѣ, отправленномъ на постоялый дворъ раньше, припасовъ достаточно, такъ что нѣтъ надобности ничего брать кромѣ ячменя. "Въ такомъ случаѣ,- сказалъ каноникъ,- отведите туда нашихъ муловъ и приведите мула съ припасами."

   Пока исполнялось это распоряжен³е, Санчо, улучивъ минуту, когда онъ могъ поговорить со своимъ господиномъ, нестѣсняемый постояннымъ присутств³емъ священника и цирюльника, не пользовавшихся уже теперь его довѣр³емъ, приблизился къ клѣткѣ Донъ-Кихота и сказалъ ему: "Господинъ, мнѣ хотѣлось бы облегчить свою совѣсть и поговоритъ кой о чемъ насчетъ вашего очарован³я. Прежде всего надо вамъ знать что эти два человѣка, которые васъ провожаютъ съ масками на лицѣ, - священникъ и цирюльникъ изъ нашей деревни, и мнѣ сдается, что они-то и затѣяли увезти васъ въ такомъ видѣ просто изъ злобы и зависти, что вы превзошли ихъ своими славными подвигами. Разъ это правда, стало-бытъ вы не очарованы въ этой клѣткѣ, а одурачены, какъ олухъ. Въ доказательство своихъ словъ, я предложу вамъ одинъ вопросъ; и если вы дадите мнѣ такой отвѣтъ, какого я ожидаю, то вы сами раскусите эту плутню и сознаетесь, что вы не очарованы, а просто умомъ рехнулись. - Ладно,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- спрашивай, что тебѣ угодно, мой сынъ Санчо; я готовъ по возможности удовлетворить тебя. Что же касается твоихъ словъ, будто-бы тѣ, которые кружатся около насъ, священникъ и цирюльникъ, наши знакомые и земляки, то весьма возможно, что они тебѣ и кажутся именно таковыми; но чтобы они въ дѣйствительности были ими,- то не вѣрь этому ни въ какомъ случаѣ. Повѣрь мнѣ и запомни разъ навсегда, что если мои очарователи и похожи на тѣхъ, о комъ ты говоришь, то это только потому, что они приняли ихъ образъ и подоб³е. Дѣйствительно, волшебникамъ очень легко принимать ту наружность, какая требуется, и вотъ они облеклись въ наружность нашихъ друзей, чтобы заставить тебя подумать то, что ты думаешь, и ввести тебя въ лабиринтъ сомнѣн³я и неизвѣстности, изъ котораго тебѣ не удалось бы выйти и съ ниткой Тезея. Этотъ видъ они приняли также и для того, чтобы я поколебался въ своемъ убѣжден³и и не могъ догадаться, откуда нагрянула на меня эта бѣда. Въ самомъ дѣлѣ, если, съ одной стороны, мнѣ говорятъ, что наши спутники - цирюльникъ и священникъ, наши земляки, и если, съ другой стороны, я вижу себя посаженнымъ въ клѣтку, зная хорошо, что никакая сила человѣческая, кромѣ сверхъестественной, не въ силахъ посадить меня въ клѣтку,- то что-же по твоему мнѣ остается говорить или думать, если не то, что мое очарован³е превосходитъ всѣ проч³я, разсказываемыя историками о странствующихъ рыцаряхъ, когда-либо бывшихъ очарованными? Итакъ ты можешь успокоиться, покинувъ мысль, будто-бы эти люди таковы, какими тебѣ кажутся; тогда какъ на самомъ дѣлѣ они совсѣмъ не то,- какъ я не турокъ; если-же ты хочешь спроситъ меня о чемъ-нибудь, то говори,- я буду тебѣ отвѣчать, хотя-бы ты предлагалъ мнѣ вопросы до завтрашняго утра. - Пресвятая Богородица! - съ отчаян³емъ воскликнулъ Санчо,- неужели ваша милость совсѣмъ съ ума спятили, когда не видите такой очевидной истины? Неужели вы не понимаете, сколько вамъ не толкуй, что ваше заключен³е больше дѣло рукъ злобы, чѣмъ очарован³я. Но пусть такъ, я вамъ сейчасъ докажу, что вы не очарованы. Скажите мнѣ, видали-ли вы... Помоги вамъ Богъ изъ этой муки поскорѣй попасть въ объят³я госпожи Дульцинеи, когда вы о томъ меньше всего будете думать. - Прекрати свои заклинан³я,- воскликнулъ Донъ-Кихотъ,- и спрашивай, что тебѣ нужно; я сказалъ уже, что я готовъ отвѣчать тебѣ со всею точност³ю. - Вотъ именно это мнѣ и требуется,- отвѣтилъ Санчо, - но мнѣ хочется быть вполнѣ увѣреннымъ, что вы отвѣтите, ничего не прибавляя и не убавляя, по сущей правдѣ, какъ и нужно ожидать отъ языка того, кто, подобно вашей милости, избралъ себѣ военное зван³е и титулъ странствующаго рыцаря! - Повторяю тебѣ,- сказалъ Донъ-Кихотъ, - что я не солгу. Но говори-же, спрашивай по правдѣ сказать, Санчо, ты мнѣ надоѣлъ своими предислов³ями и околичностями. - Я говорю только,- возразилъ Санчо,- что я вполнѣ увѣренъ въ искренности и откровенности моего господина, и, такъ какъ это близко касается нашего дѣла, я хочу ему предложить одинъ вопросъ съ его позволен³я. Съ тѣхъ поръ, какъ ваша милость посажены въ клѣтку или, вѣрнѣе сказать, очарованы въ этой клѣткѣ, скажите мнѣ пожалуйста, чувствовали ли вы, какъ говорится, большую или маленькую нужду? - Ничего не понимаю, Санчо,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- что ты хочешь сказать этими словами: маленькая или большая нужда; выражайся яснѣй, если хочешь, чтобы я давалъ тебѣ точные отвѣты. - Неужели,- возразилъ Санчо,- ваша милость не понимаете, что такое маленькая или большая нужда? Да за это ребятишекъ въ школѣ наказываютъ. Ну, такъ я скажу проще: хотѣлось-ли какъ сдѣлать то, чего за васъ никто не можетъ сдѣлать? - О, да, да, Санчо! - воскликнулъ Донъ-Кихотъ,- нѣсколько разъ и даже теперь еще. Спаси меня отъ этой опасности, если тебѣ жалко моей одежды."

  

   - Ага! вотъ я васъ и поймалъ, ей-Богу, поймалъ! воскликнулъ Санчо,- вотъ что мнѣ и нужно было знать отъ васъ, клянусь моей душой и жизнью! Не слыхали ли вы, господинъ, какъ въ нашей сторонѣ говорятъ, какъ замѣчаютъ, что кому-нибудь не по себѣ: не знаю, что съ нимъ такое, онъ точно очарованный - не ѣстъ, не пьетъ, не спитъ, отвѣчаетъ невпопадъ. Стало быть, тѣ только по настоящему очарованы, которые не ѣдятъ, не пьютъ, не спятъ и не дѣлаютъ другихъ естественныхъ дѣлъ, о которыхъ я говорилъ; а не тѣ, которымъ хочется того-же, чего хочется вашей милости, которые пьютъ, когда имъ даютъ пить, ѣдятъ, когда имъ даютъ ѣсть, и отвѣчаютъ на всѣ вопросы.- Твоя правда, Санчо,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ,- но я уже тебѣ говорилъ что есть много видовъ очарован³я; очень можетъ быть, что вмѣстѣ съ временемъ его обычная форма измѣнилась, и теперь принято, чтобы очарованные дѣлали все то, что я дѣлаю или хочу дѣлать и что они прежде не дѣлали. Но когда дѣло касается измѣнчивости времени, то было бы безплоднымъ трудомъ приводить как³я-либо доказательства и выводить слѣдств³я. Для меня не представляетъ никакого сомнѣн³я, что я очарованъ, и этого достаточно, чтобы успокоить мою совѣсть; въ противномъ случаѣ,- если бы у меня было какое-либо сомнѣн³е въ томъ, что я очарованъ, я счелъ-бы дѣломъ противнымъ моей совѣсти трусливо и праздно оставаться въ клѣткѣ, лишая тѣмъ помощи моей руки множество угнетенныхъ и несчастныхъ, которые, навѣрно, въ этотъ частъ испытываютъ крайнюю нужду въ моей защитѣ и покровительствѣ. - И все-таки,- возразилъ Санчо,- повторяю, что для большей увѣренности не мѣшало бы вашей милости попробовать выйти изъ этой тюрьмы; я съ своей стороны обѣщаюсь вамъ помогать изо всѣхъ силъ и даже тащить васъ оттуда; попробуйте потомъ сѣсть на добраго Россинанта, который по виду тоже какъ будто очарованный: тамъ грустно онъ шагаетъ; а затѣмъ мы еще разъ попытаемъ счастье въ поискахъ приключен³й; не повезетъ намъ, такъ мы всегда успѣемъ вернуться въ клѣтку; и даю вамъ слово добраго и преданнаго оруженосца, что я запрусь въ ней вмѣстѣ съ вашею милостью, если только вы будете такъ несчастливы, а я такъ глупъ, что наши дѣла пойдутъ плохо. - Ладно,- отозвался Донъ-Кихотъ, - согласенъ и даю обѣ руки. Какъ только ты найдешь моментъ удобнымъ, чтобы привести въ исполнен³е дѣло моего освобожден³я, я во всемъ буду слушаться тебя. Но ты увидишь, Санчо, какъ сильно ты заблуждаешься въ своемъ мнѣн³и о моемъ несчаст³и."

   Такой разговоръ вели странствующ³й рыцарь и его преданный оруженосецъ, пока не подъѣхали къ тому мѣстѣ, гдѣ ихъ ожидали слѣзш³е уже на землю священникъ, каноникъ и цирюльникъ. Крестьянинъ выпрягъ быковъ изъ телѣги и пустилъ ихъ пастись на широк³й лугъ, манивш³й насладиться его мирной прохладой и красотой не только очарованныхъ людей, вродѣ Донъ-Кихота, но и такихъ умныхъ и догадливыхъ, какъ его оруженосецъ. Послѣдн³й обратился къ священнику съ просьбой позволить его господину выйти на минутку изъ клѣтки, потому что, въ противномъ случаѣ, этой тюрьмѣ грозитъ опасность остаться не такой чистой, какъ того требовали санъ и достоинство такого рыцаря, какъ заключенный въ ней. Священникъ понялъ, въ чемъ дѣло, и отвѣтилъ Санчо, что онъ съ радостью исполнилъ бы его просьбу, если бы не боялся, что его господинъ, увидавъ себя на свободѣ, навостритъ лыжи и удеретъ, такъ что его больше не увидишь. "Я ручаюсь за него,- возразилъ Санчо. - Я тоже, - добавилъ каноникъ,- я за всѣ возможныя послѣдств³я въ особенности, если онъ дастъ мнѣ свое рыцарское слово, что не удалится отъ насъ безъ нашего позволен³я. - Даю вамъ это,- воскликнулъ Донъ-Кихотъ, слышавш³й этотъ разговоръ. - Да и кромѣ того, кто, подобно мнѣ, очарованъ, тотъ не свободенъ дѣлать все, что захочется, потому что зачаровавш³й его волшебникъ можетъ пожелать, чтобы онъ не двигался съ мѣста въ течен³е трехъ вѣковъ, и если бы очарованный вздумалъ убѣжать, то волшебникъ заставилъ бы его прилѣтеть обратно. Въ виду всего этого вы можете меня освободить тѣмъ болѣе; что это послужитъ на пользу всѣмъ, такъ какъ увѣряю васъ, что, если вы меня выпустите, то - развѣ только вы подальше отъѣдете - мнѣ, пожалуй, придется побезпокоить васъ непр³ятнымъ запахомъ.". Каноникъ заставилъ его протянуть руку, хотя у него обѣ руки и были связаны, и, наконецъ, послѣ того, какъ съ него взяли въ залогъ честное слово, дверь клѣтки отворилась, что причинило ему живѣйшее удовольств³е.

   Первымъ его дѣломъ по выходѣ изъ клѣтки было расправить одинъ за другимъ свои члены; а затѣмъ онъ подошелъ къ Россинанту и, слегка потрепавъ ладонью его по спинѣ, съ нѣжностью сказалъ ему: "Уповая всегда на Бога и Его Святую Матерь, о цвѣтъ и зеркало скакуновъ, я надѣюсь, что мы скоро увидимся какъ мы оба того желаемъ, и будемъ вмѣстѣ,- ты, нося своего господина, а я, сидя на твоихъ ребрахъ, и оба вмѣстѣ исполняя призван³е, ради котораго Богъ произвелъ меня на этотъ свѣтъ." Проговоривъ эти слова, Донъ-Кихотъ въ сопровожден³й Санчо пробрался въ уединенное мѣстечко, откуда возвратился съ большимъ облегчен³емъ и съ возросшимъ еще болѣе, чѣмъ прежде, желан³емъ привести поскорѣе въ исполнен³е проектъ Санчо.

   Каноникъ внимательно разсматривалъ его, изумляясь его необыкновенно странному умопомѣшательству. Онъ въ особенности удивлялся тому обстоятельству, что этотъ испанск³й гидальго относительно всего прочаго своими рѣчами и отвѣтами обнаруживалъ свѣтлый разумъ и городилъ вздоръ, когда разговоръ заходилъ о рыцарствѣ, какъ мы въ этомъ не одинъ разъ могли убѣдиться. Когда всѣ въ ожидан³и прибыт³я припасовъ усѣлись на травѣ, каноникъ, въ душѣ котораго шевельнулось сострадан³е къ рыцарю, обратился къ послѣднему съ слѣдующимъ словами: "Возможно-ли допустить, господинъ гидальго, чтобы чтен³е пустыхъ и нелѣпыхъ рыцарскихъ книгъ было въ состоян³и до такой степени вскружить умъ вашей милости, что вы повѣрили въ свое очарован³е и во мног³я друг³я глупости того же рода, настолько же правдоподобные, насколько ложь похожа на истину? Неужели найдется хоть одинъ человѣческ³й умъ, способный повѣритъ въ дѣйствительность существован³я на свѣтѣ этого множества Амадисовъ и безчисленной кучи славныхъ рыцарей? Неужели кто-нибудь можетъ серьезно выдумать, что на самомъ дѣлѣ существовало это великое множество Трапезондскихъ императоровъ, Феликсъ-Мартовъ Гирканскихъ, скакуновъ и иноходцевъ, странствующихъ дѣвицъ, змѣй, драконовъ, андр³акъ, великановъ, неслыханныхъ приключен³й, различныхъ очарован³й, битвъ, ужасныхъ великановъ, костюмовъ, украшен³й, влюбленныхъ принцессъ, оруженосцевъ, ставшихъ потомъ графами, краснорѣчивыхъ карликовъ, любовныхъ записокъ, любезностей, воинственныхъ женщинъ - однимъ словомъ, всяческихъ нелѣпостей, заключающихся въ рыцарскихъ книгахъ? Про себя скажу, когда я читаю эти книги я неостанавливаю мое воображен³е тою мыслью, что всѣ онѣ - сплошная ложь и нелѣпость, признаюсь, онѣ доставляютъ мнѣ тогда нѣкоторое удовольств³е; но достаточно мнѣ вспомнить о томѣ, такое онѣ изъ себя представляютъ, и я швыряю книгу объ стѣну, и швырнулъ бы ее въ костеръ, если бы онъ случился вмѣсто стѣны. Да, всѣ рыцарск³я книги заслуживаютъ сожжен³я за свою ложь и противорѣч³е общимъ законамъ природы; онѣ достойны этого наказан³я, какъ основатели явныхъ сектъ и обманщики, выдающ³е невѣжественной черни свои бредни за истину. У нихъ хватаетъ даже смѣлости смущать умы благородныхъ и воспитанныхъ гидальго, подобныхъ вамъ, потому что это они довели вашу милость до такого состоян³я, что васъ пришлось посадить въ клѣтку и везти за волахъ въ телѣгѣ, какъ какого-нибудь льва или тигра, котораго на показъ и для наживы возятъ по деревнямъ. Сжальтесь же, господинъ Донъ-Кихотъ, надъ самимъ собой и возвратите себѣ здравый разсудокъ. Упражняйте данный вамъ небомъ умъ, направивъ ваши счастливыя способности на другого рода чтен³е, которое могло бы просвѣтить ваше пониман³е и заслужить вамъ добрую славу. Если однако, повинуясь вашей природной склонности, вы пожелаете продолжать чтен³е истор³й о рыцарскихъ подвигахъ, то читайте изъ священнаго писан³я Книгу Судей, и вы найдете возвышенныя истины и настолько же достовѣрные, какъ и возвышенные, подвиги. Лузитан³я имѣла Вир³атеса, Римъ - Цезаря, Карѳагенъ - Аннибала, Грец³я - Александра, Кастид³я - графа Фернандо Гонзалеса, Валенс³я - Сида, Андалуз³я - Гонзальво Кордовскаго, Эстрамадура - Д³его Гарс³а Пародесскаго, Хересъ - Гарс³а Пересъ де-Варгасъ, Толедо - Гарсиляво, Севилья - донъ Мануэля Понса Леонскаго, и разсказы объ ихъ мужественныхъ подвигахъ способны позабавитъ, научить, восхитить и удивить возвышеннѣйш³й умъ, занявш³йся подобнаго рода чтен³емъ. Вотъ какое чтен³е достойно вашего разума, мой добрый господинъ Донъ-Кихотъ; занявшись имъ, вы станете знатокомъ истор³и, полюбите добродѣтель, узнаете много хорошаго, укрѣпитесь въ нравственности, будете храбрымъ безъ заносчивости и мудрымъ безъ слабости; и все это послужитъ во славу Бога, къ вашей собственной пользѣ и въ честь Ламанчи, откуда, какъ мнѣ извѣстно, родомъ ваша милость."

   Донъ-Кихотъ съ величайшимъ вниман³емъ прослушалъ рѣчь каноника. Увидавъ, что онъ кончилъ, рыцарь сначала молча и упорно посмотрѣлъ на него и потомъ сказалъ: "Если не ошибаюсь, господинъ гидальго, рѣчь, обращенная вашей милостью ко мнѣ, имѣетъ цѣлью убѣдить меня, что никакихъ странствующихъ рыцарей никогда не было на свѣтѣ; что всѣ рыцарск³я книги - вымышлены, лживы, безполезны и вредны для государства; что, наконецъ, я дурно сдѣлалъ, читая ихъ, еще хуже, повѣривъ имъ, и еще хуже, рѣшившись подражать имъ и избрать себѣ трудное поприще странствующаго рыцаря, которое онѣ указываютъ,- потому что вы отрицаете, чтобы когда-либо существовали Амадисы Гальск³й и Греческ³й и множество другихъ рыцарей, которыми полны эти книги. " - Совершенно справедливо, ваша милость,- отвѣтилъ каноникъ, и Донъ-Кихотъ продолжалъ: "Затѣмъ ваша милость добавили, что эти книги принесли мнѣ много зла, потому что разстроили мой умъ и подъ конецъ посадили меня въ клѣтку; и что мнѣ слѣдовало бы исправиться, перемѣнивъ чтен³е рыцарскихъ книгъ на болѣе интересное и поучительное истинныхъ истор³й." - Вотъ именно,- отвѣтилъ каноникъ - Ну, а я съ своей стороны нахожу,- возразилъ Донъ-Кихотъ,- что безумны и очарованы вы сами, такъ какъ вы осмѣлились изрыгать клеветы на произведен³я, распространенныя по всему м³ру и всѣми считаемыя настолько истинными, что всяк³й, подобно вашей милости, отвергающ³й это, заслуживаетъ того-же наказан³я, къ какому вы присуждаете скучныя и непр³ятныя для васъ книги. Въ самомъ дѣлѣ, рѣшиться увѣрять кого либо, что на свѣтѣ не было ни Амадиса, ни другахъ рыцарей - искателей приключен³й, ни все ли равно, что желать убѣдить, что солнце не свѣтитъ, морозъ грѣетъ и земля не держитъ васъ на себѣ? Можетъ-ли найтись въ свѣтѣ умъ, способный убѣдить другого, что истор³я инфанты Флорины и Гвидо Бургонскаго такъ же ложна, какъ ложно приключен³е Ф³ерабраса на Мантибльскомъ мосту, случившееся во времена Карла Великаго? Клянусь Богомъ, всѣ эти истор³и такъ же вѣрны, какъ вѣрно то, что теперь день! Если онѣ - ложь, то, стало быть, ложь и разсказы о Гекторѣ, объ Ахиллѣ, Троянской войнѣ, о двѣнадцати пэрахъ Франц³и и о королѣ Артурѣ Англ³йскомъ, до сихъ поръ остающимся превращеннымъ въ ворона и ожидаемомъ его подданными съ часа на часъ. Неужели кто-нибудь осмѣлится сказать, что ложна истор³я Гуарино Мескино, ложны сказан³я о святомъ Гралѣ {Святой Граль - сосудъ, въ который ²осифъ Аримаѳейск³й принялъ кровь Христа при снят³и со креста. Завоеван³е св. Граля королемъ Артуромъ и рыцарями Круглаго стола послужило темою для одной рыцарской книги, написанной по латыни въ XII вѣкѣ и переведенной на испанск³й языкъ въ 1500 году.}, вымышлены повѣствован³я о любви Тристана и королевы Изольды, а также королевы Женевьевы и рыцаря Ланселота, тогда какъ есть люди почти что видѣвш³е дуэнью Квинтаньону, этого лучшаго виночерп³я Великобритан³и? Это такъ вѣрно, что я самъ помню слова одной изъ моихъ бабушекъ по отцу, говорившей мнѣ часто при встрѣчѣ съ какой-нибудь дуэньей, наряженной въ почтенный головкой уборъ: эта женщина, дитя мое, похожа на дуэнью Квинтаньону; изъ чего я заключаю, что она знала эту дуэнью или, по крайнен мѣрѣ, видала ея портретъ. Кто можетъ сомнѣваться въ правдивости истор³и Петра и прелестной Магалоны, когда и нынѣ еще въ оружейной залѣ нашихъ королей можно видѣть пружину, приводившую въ движен³е деревянную лошадь, на которой мужественный Петръ Провансальск³я несся по воздуху,- пружину немного меньшихъ размѣровъ, чѣмъ дышло телѣги, запряженной волами, рядомъ съ ней лежитъ сѣдло Баб³эки, кобылы Сида, а въ Ронсевальскомъ ущельѣ и до сихъ поръ можно видѣть трубу Роланда, величиною съ большое бревно. Изъ этого слѣдуетъ заключить, что существовали двѣнадцать пэровъ Франц³и, существовалъ Петръ, существовалъ Сидъ, существовали и друг³е рыцаря того же рода, которыхъ люди называютъ искателями приключен³й. Иначе пришлось бы отрицать, что мужественный португалецъ Хуанъ де Мерло дѣйствительно былъ странствующимъ рыцаремъ, который отправился въ Бургунд³ю, сражался въ городѣ Расѣ съ славнымъ рыцаремъ Шарни, прозваннымъ Моисеемъ Петромъ, потомъ въ городѣ Базелѣ съ Моисеемъ Генрихомъ де-Раместаномъ и дважды вышелъ изъ борьбы славнымъ побѣдителемъ. Въ такомъ случаѣ мы должны отвергнуть также разсказы о приключен³яхъ и битвахъ, данныхъ въ Бургунд³и испанскими храбрецами Педро Барба и Гутьерро Кикада (отъ послѣдняго происхожу я по прямой мужской лин³и), побѣдившими сыновей графа Сенъ-Поля. Тогда неправда и то, что донъ-Фернандо де-Гевара отправился искать приключен³й въ Герман³ю и сражался тамъ съ Георгомъ, придворнымъ рыцаремъ герцога Австр³йскаго. Считайте сказками, сочиненными для потѣхи толпы, также и разсказы о турнирахъ Суэро де-Киннонесъ, подвигахъ Орбиго, поединкахъ Мозесъ-Луиса де-Фальцеса съ донъ Гонзальво Гусманомъ, Кастильскимъ рыцаремъ, и о другихъ великихъ дѣлахъ, совершенныхъ христ³анскими рыцарями нашего королевства и чужихъ странъ,- разсказы настолько истинные и достовѣрные, что только совершенно лишенный всякаго ума и соображен³я можетъ сомнѣваться въ нихъ."

   Каноникъ былъ необыкновенно удивленъ, выслушавъ слова Донъ-Кихота, представлявш³я изъ себя такую странную смѣсь истины и лжи, и лично убѣдившись, насколько основательно было его знакомство во всѣмъ, касающимся странствующаго рыцарства. "Я не отрицаю того, господинъ Донъ-Кихотъ,- отвѣтилъ онъ ему,- что въ словахъ вашей милости есть нѣкоторая доля истины, въ особенности, въ словахъ, относящихся къ испанскимъ странствующимъ рыцарямъ. Я согласенъ также признать и дѣйствительность существован³я двѣнадцати пэровъ Франц³и, но только я не рѣшаюсь вѣрить, будто бы они на самомъ дѣлѣ совершили все, что о нихъ разсказываетъ арх³епископъ Тюрпенъ. Одно только вѣрно, что это были рыцари, избранные французскими королями и называвш³еся пэрами, такъ какъ по мужеству, и достоинствамъ они были всѣ равны между собою или, по крайней мѣрѣ, было желательно, чтобы они были равными въ этомъ отношен³и. Это былъ военный орденъ, подобныя существующимъ теперь орденамъ св. ²акова и Калатравы, въ которыхъ всѣ участники считаются одинаково храбрыми и благородными рыцарями и какъ говорятъ теперь: рыцарь св. ²оанна или Алькантары, такъ тогда говорили: рыцарь Двѣнадцати Пэровъ, потому-что для этого ордена выбирали двѣнадцать равныхъ по достоинству рыцарей. Что существовали Сидъ и Бернардо дель-Карп³о, въ томъ нѣтъ, никакого сомнѣн³я; но другое дѣло, совершили-ли они всѣ тѣ подвиги, которые имъ приписываются. Что-же касается пружины графа Петра, упомянутой вашей милостью и лежащей будто-бы рядомъ съ сѣдломъ Баб³эки въ королевской оружейной залѣ, то признаюсь вамъ въ моемъ грѣхѣ: я или косъ или настолько близорукъ, что не могъ замѣтить этой пружины, какъ ни велика она по словамъ вашей милости, хотя отлично видѣлъ сѣдло.- Однако она несомнѣнно тамъ,- возразилъ Донъ-Кихотъ,- и хранится въ кожаномъ футлярѣ, чтобы не заржавѣла. - Очень можетъ быть,- отвѣтилъ каноникъ,- но только клянусь принятымъ мною священнымъ саномъ, я не помню, чтобы я ее видѣлъ. Но, даже допустивъ, что она хранится тамъ, обязанъ-ли я вѣрить истор³ямъ обо всѣхъ этихъ Амадисахъ и множествѣ другихъ рыцарей, о которыхъ выдумано столько сказокъ? И можетъ ли это служить достаточнымъ основан³емъ для того, чтобы такой почтенный, достойный и разумный человѣкъ, какъ ваша милость, считалъ истинными всѣ эти необыкновенныя глупости, разсказываемыя въ нелѣпыхъ рыцарскихъ книгахъ??

  

   "Вотъ это, право, мило! - воскликнулъ Донъ-Кихотъ. - Какъ! книги, напечатанныя съ дозволен³я королей и одобрен³я испытателей; книги, съ одинаковымъ удовольств³емъ читаемыя и хвалимыя большими и малыми, богатыми и бѣдными, учеными и невѣждами, мужиками и дворянами, однимъ словомъ, всѣми людьми, къ какому бы зван³ю они ни принадлежали; эти книги по вашему - чистая ложь, между тѣмъ какъ онѣ такой точный отпечатокъ истины, что въ нихъ пунктъ за пунктомъ и день за днемъ описываются отецъ, мать, страна, родственники, возрастъ, мѣсто и подвиги рыцарей. Замолчите же, пожалуйста, господинъ, и не произносите такихъ великихъ клеветъ; повѣрьте мнѣ, я вамъ даю въ этомъ отношен³и лучш³й совѣтъ и которому только можетъ послѣдовать умный человѣкъ. Впрочемъ, прочтите сами эти книги, и вы тогда увидите, какое удовольств³е доставляютъ онѣ. Скажите мнѣ, какая картина можетъ бытъ восхитительнѣе этого описан³я: предъ вами большое озеро кипящей смолы, въ которомъ кипитъ и плаваетъ безконечное множество змѣи, ужей, ящерицъ и другихъ свирѣпыхъ и ужасныхъ гадовъ. Вдругъ изъ глубины это-то озера слышится жалобныя голосъ, говорящ³й: о, кто бы ты ни былъ, рыцарь, смотрящ³й на это ужасное озеро, если ты хочешь овладѣть сокровищами, скрытыми подъ его черными волнами, то покажи мужество твоего непобѣдимаго сердца и бросься въ средину этой огненной жидкости. Если ты этого не сдѣлаешь, то ты окажешься недостойнымъ увидать велик³я, несравненныя чудеса, которыя заключаются въ семи замкахъ семи фей, обитающихъ подъ этой черной водной громадой." И вотъ рыцарь, не давъ еще времени умолкнуть этому странному голосу, не разсуждая, не соображая грозящей ему опасности, не снимая даже съ себя тяжелаго вооружен³я, но только поручивъ себя Богу и своей дамѣ, бросается внизъ головой въ средину кипящаго озера и вдругъ, когда онъ меньше всего думаетъ о томъ, что ему предстоитъ, оказывается среди цвѣтущаго луга, съ которымъ по красотѣ не могутъ сравняться даже Елисейск³я поля. Тамъ, и воздухъ прозрачнѣе и солнце с³яетъ новымъ свѣтомъ. Мирный лѣсъ представляется его глазамъ; въ немъ радуютъ взоръ ярко-зеленыя, густолиственныя деревья, и до слуха доносится сладкое и чистое пѣн³е безчисленнаго множества маленькихъ птичекъ съ блестящими перышками, весело порхающихъ среди переплетающихся древесныхъ вѣтвей. Здѣсь онъ видитъ ручеекъ, свѣж³я кристальныя воды котораго бѣгутъ по восхитительному руслу, усѣянному бѣлыми камешками и похожему на золотое поле, украшенное восточнымъ жемчугомъ. Тамъ онъ замѣчаетъ роскошный фонтанъ, художественно устроенный изъ тысячецвѣтной яшмы и полированнаго мрамора; дальше онъ встрѣчаетъ другой болѣе простой отдѣлки фонтанъ, гдѣ красивыя раковины ракушки и извилистые бѣлые и желтые домики улитки, разбросанные въ безпорядкѣ и перемѣшанные съ блестящими кусочками хрусталя, образуютъ разнохарактерное произведен³е, въ которомъ искусство, подражая природѣ, кажется на этотъ разъ побѣждающимъ ее. Съ этой стороны возвышается грозный укрѣпленный замокъ или великолѣпный дворецъ, стѣны котораго сдѣланы изъ массивнаго золота, стѣнные зубцы изъ алмазовъ, двери изъ г³ацинтовъ, и, наконецъ, чудная архитектура котораго кажется драгоцѣннѣй золота, алмазовъ, карбункуловъ, рубиновъ, жемчуга и изумрудовъ - всѣхъ матер³аловъ, изъ которыхъ замокъ построенъ. И чего же желать еще больше, когда, увидавъ все это, мы затѣять видимъ, что изъ воротъ замка выходитъ множество дѣвицъ, богатые и изящные наряды которыхъ такъ прекрасны, что, если бы я началъ ихъ описывать, какъ это дѣлаетъ истор³я, я никогда бы не кончилъ? Сейчасъ же та, которая повидимому госпожа остальныхъ, беретъ за руку отважнаго рыцаря, бросившагося въ кипящ³я волны озера, и ведетъ во внутренность крѣпости. Раздѣвъ его догола, она моетъ его въ теплой водѣ, натираетъ благовонными мазями и одѣваетъ въ сорочку изъ тонкаго полотна, надушенную изысканными ароматами; появляется другая дѣвица, которая набрасываетъ ему на плечи тунику, стоющую, какъ говорятъ, по меньшей мѣрѣ цѣлаго города и даже больше. Что можетъ быть очаровательнѣе разсказа o томъ, какъ эти дамы ведутъ рыцаря затѣмъ въ другую залу, гдѣ онъ находитъ столъ, убранный съ такимъ великолѣп³емъ, что онъ стоитъ въ нѣмомъ изумлен³и? Какъ ему льютъ на руки чистую воду изъ амбры и душистыхъ цвѣтовъ! какъ его сажаютъ въ кресло изъ слоновой кости! какъ ему служатъ всѣ дѣвицы, сохраняя чудесное молчан³е! как³я разнообразныя вкусныя кушанья приносятъ ему, изъ которыхъ его аппетитъ не знаетъ какое выбрать! какую музыку слушаетъ онъ за столомъ, не зная, гдѣ и кто играетъ! Когда же, по окончан³и обѣда, рыцарь, небрежно развались въ своемъ креслѣ, по обычаю ковыряетъ у себя въ зубахъ, вдругъ отворяется дверь и впускаетъ другую дѣвицу, еще болѣе прекрасную, чѣмъ всѣ остальныя, которая садится рядомъ съ рыцаремъ и начинаетъ ему разсказывать, что это за замокъ, какимъ образомъ она въ немъ очарована и кучу другихъ вещей, удивляющихъ рыцаря и восхищающихъ читателя этой истор³и! Не хочу больше распространяться объ этомъ предметѣ, но изъ всего сказаннаго мной можно заключить, что какую страницу какой бы то ни было истор³и странствующаго рыцаря ни открой, она можетъ только возбудить восторгъ и удивлен³е въ читателѣ, кто бы онъ ни былъ. Примите мой совѣтъ, ваша милость: прочитайте эти книги и вы увидите, что они прогонятъ грусть, можетъ быть, удручающую васъ, и разсѣютъ дурное расположен³е духа, если вы имъ страдаете. Я какъ могу сказать про себя, что съ тѣхъ поръ, какъ я сталъ странствующимъ рыцаремъ, я сдѣлался храбрымъ, щедрымъ, вѣжливымъ, воспитаннымъ, великодушнымъ, привѣтливымъ, предпр³имчивымъ, кроткимъ, терпѣливымъ, и съ покорностью выношу усталость, горе, заключен³е, очарован³е; и, хотя прошло еще немного времени съ тѣхъ поръ, какъ я заключенъ въ этой клѣткѣ, какъ сумасшедш³й, и все-таки надѣюсь, что, если небо мнѣ поможетъ и судьба не воспротивится, я благодаря мужеству своей руки сдѣлаюсь черезъ нѣсколько дней королемъ какого-нибудь государства и тогда буду имѣть возможность проявить свойственныя моему сердцу благодарность и щедрость. Вы сами хорошо знаете, господинъ, что бѣдный не въ состоян³и обнаружить свою мудрость, въ какой-бы степени онъ ею ни обладалъ, а признательность, существующая только въ желан³и, также мертва, какъ и вѣра безъ дѣлъ. Вотъ почему мнѣ и хотѣлось-бы, чтобы судьба поскорѣе доставила мнѣ случай сдѣлаться императоромъ, ибо только тогда я могъ бы обнаружить мое сердце въ тѣхъ благодѣян³яхъ, которыми я осыпалъ бы моихъ друзей, въ особенности этого бѣднаго Санчо Панса, моего оруженосца и лучшаго человѣка въ свѣтѣ; да, мнѣ хотѣлось бы дать ему графство, обѣщанное мною нѣсколько дней тому назадъ; боюсь только, что у него не хватитъ умѣнья какъ слѣдуетъ управлять своимъ государствомъ. " Услыхавъ послѣдн³я слова своего господина, Санчо поспѣшилъ отвѣтить ему: "Постарайтесь только, господинъ Донъ-Кихотъ, дать мнѣ это графство, столько разъ обѣщанное мнѣ вашею милост³ю и такъ давно ожидаемое мною, а какъ ужъ у меня хватитъ умѣнья управлять имъ. Да и! если и не хватитъ, не бѣда: я слыхалъ, что есть люди, которые берутъ въ аренду имѣн³я господъ; они даютъ имъ столько-то въ годъ доходу и занимаются сами дѣлами управлен³я, а господинъ сидитъ себѣ, сложивъ ручки, да безъ заботъ получаетъ и тратитъ денежки. Точь въ точь также и я сдѣлаю: вмѣсто того, чтобы ломать себѣ башку, я устранясь отъ дѣлъ и буду жить да поживать на свои доходы, какъ герцогъ, и пусть говорятъ, что хотятъ. - Братъ мой Санчо, - сказалъ каноникъ,- такъ возможно поступать относительно пользован³я доходами, но право отправлен³я правосуд³я принадлежитъ только государю. Вотъ здѣсь то и необходимо искусство, разумъ и, въ особенности, искренн³я намѣрен³я быть справедливымъ; если же этого не будетъ, то все пойдетъ вкось да вкривь. Богъ обыкновенно помогаетъ доброму намѣрен³ю человѣка простого и лишаетъ своей помощи злыя желан³я искуснаго.

   - Ничего не понимаю я въ этихъ философ³яхъ,- возразилъ Санчо,- знаю только, что мнѣ хотѣлось бы получить графство въ ту же минуту, какъ я буду способнымъ управлять имъ; потому что души у меня столько же, сколько и у другого, да и тѣла не меньше, чѣмъ у любого человѣка; и я буду такихъ-же королемъ въ своихъ государствахъ, какъ и всѣ друг³е въ своихъ; а когда я буду королемъ, я буду дѣлать, что захочу; а когда я буду дѣлать, что захочу, я буду дѣлать все по своему вкусу; а когда я буду дѣлать по своему вкусу, я буду доволенъ; а когда человѣкъ доволенъ, то ему нечего больше желать; а когда ему нечего больше желать, то и дѣлу конецъ. И больше нечего толковать; пусть приходить графство, и да благословить васъ Богъ; и до свиданья, какъ говорилъ одинъ слѣпой своему товарищу. - Я говорилъ вамъ не пустую философ³ю, какъ думаете вы, Санчо,- сказалъ каноникъ;- по поводу графства можно было-бы много сказать. - Не знаю, что остается сказать,- прервалъ Донъ-Кихоть,- но я руковожусь только примѣромъ, который далъ мнѣ велик³й Амадисъ Гальск³й, сдѣлавш³й своего оруженосца графомъ Твердаго острова; поэтому я, ни мало не тревожась совѣстью, могу сдѣлать графомъ Санчо Панса, лучшаго оруженосца, какой только имѣлся когда-нибудь у какого-либо странствующаго рыцаря."

   Каноника невольно смутила разсудительная чепуха (если только чепуха можетъ быть разсудительной) Донъ-Кихота, его описан³е приключен³я рыцаря озера, глубокое впечатлѣн³е, повидимому произведенное на его умъ ложными бреднями прочитанныхъ имъ книгъ, и, наконецъ, легковѣр³е Санчо, такъ пламенно вздыхавшаго по обѣщанному его господиномъ графству.

   Въ эту минуту возвратились съ постоялаго двора слуги каноника, ведя съ собою мула съ припасами. Разостлавъ коверъ на травѣ, они приготовили столъ, и всѣ собесѣдники, усѣвшись подъ тѣнью нѣсколькихъ деревьевъ, принялись за обѣдъ, чтобы, по ихъ словамъ, крестьянинъ могъ безъ стѣснен³я и не спѣша пасти воловъ. Въ то время, какъ они мирно закусывали, изъ чащи кустарника, бывшей недалеко отъ нихъ, донесся до ихъ слуха пронзительный звукъ свистка, и въ ту же минуту изъ этого кустарника къ нимъ на лугъ выскочила хорошенькая разношерстая коза; за нею на нѣкоторомъ разстоян³и бѣжалъ пастухъ и звалъ ее къ стаду. Испуганное животное подбѣжало къ путешественникамъ, какъ-бы прося у нихъ защиты, а за нею подбѣжалъ и пастухъ, схватилъ ее за рога и, обращаясь къ нея, какъ къ существу одаренному разумомъ и понят³емъ, сказалъ: "Ахъ, бѣглянка, ахъ, пеструшка! что съ тобой сталось, что ужъ нѣсколько дней тебя нельзя иначе пускать, какъ только со связанными ногами? Какая муха тебя кусаетъ? Или ты испугалась волка, моя дочка? Скажи-ка мнѣ, милочка. Да, впрочемъ, какая-жъ другая причина можетъ быть, какъ не та, что ты женскаго пола и потому не можешь быть покойной? Пусть будетъ проклятъ вашъ нравъ и нравъ тѣхъ, кому вы подражаете! Иди назадъ, иди назадъ, голубушка, если тамъ и не будетъ такъ-же весело тебѣ, то, по крайней мѣрѣ, съ пастухами и своими подругами будетъ безопаснѣй: подумай же, что будетъ съ остальными, если ты сама, которая должна руководить и управлять ими, пойдешь безъ пути и руководства."

   Слова пастуха сильно разсмѣшили всѣхъ, въ особенности же каноника, который сказалъ ему: "Ради Бога, братъ, успокойтесь немного и не спѣшите такъ вести козу къ стаду; разъ эта особа женскаго пола, какъ вы говорите, то, сколько ни мѣшай ея, она должна повиноваться своему природному влечен³ю. Нате, скушайте этотъ кусочекъ, да выпейте малую толику; авось вашъ гнѣвъ усмирится, а коза тѣмъ временемъ отдохнетъ." Съ этими словами онъ протянулъ ему на концѣ ножа кусокъ холоднаго зайца. Пастухъ взялъ, выпилъ, поблагодарилъ и, успокоившись, сказалъ: "Не хотѣлось-бы мнѣ, господа, чтобы вы сочли меня за дурака, услыхавъ мои серьезные разговоры съ этимъ маленькимъ животнымъ; повѣрьте, въ моихъ словахъ есть нѣкоторый таинственный смыслъ. Хоть я и мужикъ, но ужъ не на столько глупъ, чтобы не понимать, какъ надо обращаться съ людьми и съ животными. - Охотно вѣрю вамъ,- отвѣтилъ священникъ,- потому что по опыту знаю, что часто лѣса питаютъ поэтовъ и пастушьи хижины укрываютъ философовъ. - По крайней мѣрѣ,- возразилъ пастухъ,- въ нихъ попадаются люди, своимъ умомъ дошедш³е до всего. Чтобы вы убѣдились въ истинѣ моихъ словъ и словъ этого господина (онъ указалъ при этомъ на священника), я разскажу вамъ одно истинное происшеств³е, если только я не наскучу вамъ своимъ непрошеннымъ разсказомъ."

   "Такъ какъ это носитъ на себѣ отпечатокъ какого-то рыцарскаго приключен³я,- отвѣтилъ ему Донъ-Кихотъ,- то я буду слушать васъ съ большимъ удовольств³емъ; также сдѣлаютъ и эти господа, потому что они умные люди и больш³е охотники до всякихъ любопытныхъ новостей, способныхъ удивлять, развлекать и восхищать умъ; не сомнѣваюсь, что таковой будетъ и ваша истор³я. Итакъ, начинайте, мой другъ,- мы васъ слушаемъ, - Ну, а на мнѣ не взыщите,- воскликнулъ Санчо,- я ухожу съ этимъ пирогомъ къ ручейку и наѣмся тамъ дня на три; я слыхивалъ отъ своего господина Донъ-Кихота, что оруженосецъ странствующаго рыцаря долженъ при всякомъ случаѣ ѣсть, сколько влѣзетъ, а то вдругъ случится ему заблудиться въ непроходимомъ лѣсу, изъ котораго онъ не найдетъ выхода дней шесть; тогда отъ бѣдняги останутся кожа да кости, если только передъ тѣмъ онъ не позаботился порядкомъ набитъ себѣ животъ или сумку. - Ты всегда судишь положительно,- сказалъ ему Донъ-Кихотъ,- иди, куда хочешь, и ѣшь, сколько можешь; у меня же желудокъ полонъ, и мнѣ остается только дать пищи своей душѣ, что я сдѣлаю, прослушавъ истор³ю этого молодца. - И мы всѣ попитаемъ ею наши души",- добавилъ каноникъ и попросилъ пастуха начать обѣщанный разсказъ. Пастухъ слегка потрепалъ рукой козу, которую онъ все еще держалъ за рога, и сказалъ ей: "Лягъ рядомъ со мной, пеструшка; мы еще успѣемъ вернуться домой." И, какъ будто она поняла слова своего хозяина, коза сейчасъ-же спокойно улеглась рядомъ съ нимъ, какъ только онъ сѣлъ, и, смотря ему въ лицо, казалось, приготовилась внимательно слушать разсказъ пастуха, начавшаго свою истор³ю такъ:

  

   "Въ трехъ миляхъ отъ этой долины есть деревушка, хотя и очень маленькая, но считающаяся одной изъ самыхъ богатыхъ во всей окрестной мѣстности. Въ ней жилъ одинъ почтенный крестьянинъ, пользовавш³йся всеобщимъ уважен³емъ, какъ за свой честный правъ, такъ еще больше за свои богатства, тоже, какъ извѣстно, способныя доставлять ихъ обладателямъ уважен³е. Но величайшею радостью въ жизни была для него дочь, умная, милая, добродѣтельная и прелестная дѣвушка, которую небо и природа щедро надѣлили рѣдкими достоинствами, приводившими въ изумлен³е всѣхъ ея знавшихъ. Совсѣмъ маленькая она была уже прекрасна, и, постоянно хорошѣя, въ шестнадцать лѣтъ стала чудною красавицей. Молва объ ея очаровательной наружности распространилась по всѣмъ сосѣднимъ деревнямъ; да, что я говорю - по деревнямъ? Она достигла и далекихъ городовъ; она проникла даже въ королевск³й дворецъ и дошла до слуха людей всѣхъ сослов³й, со всѣхъ странъ съѣзжавшихся посмотрѣть на нее, какъ на поразительное явлен³е, какъ на чудесный образъ. Ея отецъ заботливо смотрѣлъ за ней, да и она сама вела себя осторожно, потому что никак³е замки, никак³е запоры на свѣтѣ не могутъ уберечь дѣвушку, если ея не бережетъ ея собственное благоразум³е. Богатство отца и красота дочери заставляли многихъ молодыхъ людей изъ той же деревни и изъ другихъ мѣстностей свататься за дѣвушку, но отецъ все еще колебался въ выборѣ счастливца, достойнаго сдѣлаться обладателемъ его сокровища. Я сватался за нее тоже, и даже имѣлъ нѣкоторыя основан³я надѣяться на успѣхъ, такъ какъ собственно для ея отца достаточно было звать, что я - его землякъ, молодъ, не обиженъ разумомъ, происхожу изъ стариннаго христ³анскаго рода и владѣю богатымъ родовымъ имѣн³емъ. Ея руки просилъ еще другой молодой человѣкъ изъ той же деревни, совершенно равный со мною въ достоинствахъ; и это обстоятельство ставило отца въ затруднен³е относительно выбора жениха для своей дочери, тамъ какъ онъ видѣлъ, что судьба ея будетъ одинаково хорошо устроена, выдастъ ли онъ ее замужъ за того или за другого. Чтобы выйти изъ этого затруднен³я, онъ рѣшилъ спросить мнѣн³я самой Леандры (тактъ звали красавицу, которая довела меня до настоящаго жалкаго положен³я), разсуждая, что, такъ какъ мы оба равны, то право выбора можно предоставить любимой дочери,- рѣшен³е, которому должны бы слѣдовать всѣ родители, собирающ³еся женить или выдавать замужъ своихъ дѣтей. Не говорю конечно, что они должны позволять своимъ дѣтямъ дѣлать дурной выборъ; я совѣтую только предлагать имъ хорош³й и приличный выборъ жениховъ, предоставляя дѣтямъ право поступать во всѣмъ остальномъ по своему желан³ю. Не знаю, какой выборъ сдѣлала Леандра; знаю только, что отецъ ея продолжалъ отговариваться передъ вами молодостью своей дочери и другими общими словами, которыя, не обязывая его, въ тоже время не освобождали насъ отъ обязанности. Моего соперника зовутъ Ансельмъ, а меня - Евген³о; упоминаю объ этомъ для того, чтобы вы знали имена участникомъ въ этой трагед³и, развязка которой, хотя еще не наступила, но неминуемо будетъ злополучной и кровавой.

   "Въ это время въ вашу деревню прибылъ нѣкто Викент³я де-ла-Рока, сынъ одного бѣднаго крестьянина изъ вашей деревни. Этотъ Викент³й возвратился изъ Итал³и и изъ другихъ странъ, въ которыхъ онъ служилъ солдатомъ. Ему еще не было и двѣнадцати лѣтъ, когда онъ ушелъ изъ дому съ однимъ капитаномъ, проходившимъ мимо ихъ деревни съ своимъ отрядомъ, и черезъ двѣнадцать лѣтъ вернулся на родину молодымъ человѣкомъ въ военной формѣ, обшитой тысячью разноцвѣтныхъ галуновъ и снизу до верху увѣшанный разными стеклянными украшен³ями и стальными цѣпочками. Сегодня онъ надѣвалъ одинъ нарядъ, завтра - другой, но всѣ его украшен³я были ни что иное, какъ легковѣсныя грошевыя бездѣлушки. Деревенск³е жители по природѣ злоязычны, и на досугѣ ихъ злорѣч³е переходитъ всѣ границы; они замѣтили и въ точности сосчитали всѣ наряды и драгоцѣнности Викент³я и подъ конецъ счета нашли, что у него всего на всего три разноцвѣтныхъ платья съ чулками и подвязками; но онъ умѣлъ такъ ловко распоряжаться ими, что, не сосчитавъ, всяк³й готовъ былъ покл