Сервантес Мигель Де - Славный рыцарь Дон-Кихот Ламанчский. Часть первая

отому что ни одна изъ важныхъ подробностей этого приключен³я не изгладилась изъ моей жизни и не изгладится до послѣдняго дыхан³я моей жизни. Итакъ вотъ что я отвѣтилъ мавританкѣ: "Да сохранятъ тебя истинный Аллахъ, моя госпожа, а также и блаженная Мар³эмъ, истинная Матерь Бога, вложившая въ твое сердце желан³е отправиться въ страну христ³анъ, потому что она тебя нѣжно любитъ. Моли ее открыть тебѣ, какъ ты должна исполнить ея повелѣн³е; она такъ добра, что исполнить твою просьбу. Отъ себя и отъ всѣхъ находящихся со мною христ³анъ я обѣщаю тебѣ сдѣлать для тебя всѣ, что только можемъ, до самой смерти. Не замедли написать и сообщить мнѣ о томъ, что ты думаешь дѣлать; я буду отвѣчать тебѣ постоянно. Велик³й Аллахъ послалъ намъ христ³анина, умѣющаго говорить и писать на твоемъ языкѣ такъ хорошо, какъ ты въ томъ убѣдишься изъ этой записки. Поэтому, ни мало не безпокоясь, ты можешь сообщать намъ обо всемъ, что захочешь. Что же касается того, чтобы, по прибыт³и въ страну христ³анъ, ты стала моей женой, то я, какъ истинный христ³анинъ, обѣщаю тебѣ это, а ты знаешь, что христ³ане лучше мавровъ держатъ свои обѣщан³я. Да примутъ тебя Аллахъ и его мать Мар³эмъ подъ свое святое покровительство."

   Когда эта записка была написана и спрятана, я подождалъ два дня, пока баньо не опустѣлъ по обыкновен³ю, и тогда отправился на обычную прогулку на террасу, чтобы посмотрѣть, не покажется ли опять тростниковая палка; она не замедлила появиться. Какъ только я ее замѣтилъ, хотя и не видя того, кто ее держалъ, я показалъ бумагу, желая дать понять тѣмъ, чтобы привязали нитку; но она уже висѣла на палкѣ. Я привязалъ къ ней записку, и нѣсколько мгновен³й спустя мы снова увидѣли нашу звѣзду съ ея бѣлымъ знаменемъ мира, съ маленькимъ платкомъ на концѣ. Онъ упалъ, я поспѣшилъ его поднять, и мы нашли въ немъ болѣе пятидесяти эскудо въ золотыхъ и серебряныхъ монетахъ разнаго рода, увеличивш³е въ пятьдесятъ разъ нашу радость. Наши надежды на освобожден³е окрѣпли. Въ ту же ночь нашъ ренегатъ пришелъ опять въ баньо. Онъ узналъ и сообщилъ намъ, что въ этомъ домѣ дѣйствительно живетъ мавръ, о которомъ намъ говорили, по имени Ага-Морато; что онъ необыкновенно богатъ, и что онъ имѣетъ единственную дочь, наслѣдницу всего его богатства, которую во всемъ городѣ единогласно признаютъ за прелестнѣйшую женщину во всей Бербер³и; онъ разсказывалъ намъ также, что мног³е вице-короли, пр³ѣзжавш³е въ область, просили ея руки, но что она не хотѣла выходить замужъ; онъ сообщилъ наконецъ, что у ней долго жила одна невольница-христ³анка, недавно умершая. Все это вполнѣ согласовалось съ содержан³емъ записки; затѣмъ мы вмѣстѣ съ ренегатомъ держали совѣты что должны мы предпринять, чтобы похитить мавританку изъ ея дома и добраться всѣмъ до христ³анской стороны.

   Рѣшили сначала подождать второго извѣст³я отъ Зораиды (такъ звали ту женщину, которая теперь хочетъ называться Мар³ей), потому что мы всѣ признавали, что она и только она одна можетъ найти выходъ изъ этихъ затруднен³й. Когда мы остановились на этомъ рѣшен³и, ренегатъ совѣтовалъ намъ не терять мужества и сказалъ, что онъ самъ или потеряетъ жизнь, или возвратитъ намъ свободу.

   Цѣлыхъ четыре дня баньо былъ полонъ народу и это обстоятельство было причиною того, что четыре дня не появлялась палка. По истечен³и этого времени, когда восстановилось обычное уединен³е, она появилась наконецъ съ большимъ сверткомъ, обѣщавшимъ намъ богатую добычу. Палка спустилась ко мнѣ, и я нашелъ въ платкѣ другую записку съ сотней эскудо однѣми золотыми монетами. Присутствовавш³й тутъ же ренегатъ прочиталъ намъ записку въ нашемъ общемъ помѣщен³и. Вотъ что было написано въ ней: "Не знаю, мой господинъ, что намъ нужно предпринять, чтобы отправиться въ Испан³ю, и Лелья Мар³эмъ не сказана мнѣ ничего, хотя я ее объ этомъ просила. Все, что я могу сдѣлать, это - дать вамъ черезъ это окно много золотыхъ монетъ. Выкупайтесь этими деньгами, ты и твои друзья, и пусть одинъ изъ васъ отправится въ христ³анскую страну, купитъ тамъ лодку и возвратится захватить другихъ. Меня найдете вы въ саду моего отца, находящемся у воротъ Бабъ-Асуна вблизи морского берега, гдѣ я буду проводить лѣто съ моимъ отцомъ и моими слугами. Оттуда ночью вы можете меня легко похитить и отвести въ лодку. Помни, что ты долженъ быть моимъ мужемъ; а то я попрошу Мар³эмъ наказать тебя. Если ты не можешь никому довѣрить покупку лодки, то выкупайся самъ и отправялйся; я знаю, что ты возвратишься скорѣй, чѣмъ кто-либо другой, потому что ты - христ³анинъ и дворянинъ. Постарайся разузнать, гдѣ садъ; когда ты пойдешь гулять туда, я буду знать, что въ баньо нѣтъ никого, я дамъ тебѣ много денегъ. Аллахъ да хранитъ тебя, мой господинъ."

   Таково было содержан³е записки. Услыхавъ его, мы всѣ изъявляли желан³е быть выкупленными и исполнить поручен³е, обѣщаясь съѣздить и возвратиться съ возможной поспѣшностью. Я тоже предлагалъ своя услуги. Но ренегатъ воспротивился всѣмъ этимъ намѣрен³ямъ, говоря, что онъ не позволитъ никому изъ насъ выйти за свободу, прежде чѣмъ выйдутъ друг³е, такъ какъ онъ изъ опыта зналъ, какъ плохо, получивъ свободу, держатъ слова, данныя въ рабствѣ. Очень часто, говорилъ онъ, плѣнники знатнаго происхожден³я прибѣгали къ подобнымъ способамъ, они выкупали кого-нибудь изъ своихъ товарищей, котораго они посылали съ деньгами въ Валенс³ю или Maiорку, чтобы вооружить тамъ лодку и возвратиться на ней за выкупившими его плѣнниками; но больше уже не приходилось имъ увидать опять посланныхъ: потому что счастье возвращен³я на свободу и страхъ снова потерять ее изглаживали изъ памяти послѣднихъ всяк³я обязательства въ свѣтѣ. Чтобы подтвердить истину своихъ словъ, онъ вкратцѣ разсказалъ намъ о приключен³и, случившемся съ нѣсколькими христ³анскими дворянами, приключен³и самомъ странномъ изъ всѣхъ, как³я намъ приходилось слышать въ этой мѣстности, гдѣ каждый день происходятъ удивительныя вещи. Наконецъ, онъ заключилъ свою рѣчь тѣмъ, что предложилъ отдать деньги, назначенныя для выкупа христ³анина, ему, чтобы въ самомъ же Алжирѣ купить катеръ; онъ сдѣлаетъ это подъ предлогомъ намѣрен³й сдѣлаться купцомъ и вести торговлю съ Тетуаномъ и прибрежными городами; когда же онъ станетъ хозяиномъ судна, то, по его словамъ, ему легко будетъ вывести васъ изъ баньо. "Впрочѣмъ,- добавилъ онъ,- если мавританка дастъ, какъ обѣщаетъ, достаточно денегъ, чтобы выкупить всѣхъ, то, когда вы будете на свободѣ, вамъ не трудно будетъ самимъ купить лодку и отплыть среди бѣла дня. Затруднен³е состоитъ въ томъ, что мавры не позволяютъ ренегатамъ покупать, или вообще имѣть лодки, но только больш³я суда, потому что они опасаются, что тотъ, кто покупаетъ лодку, въ особенности, если это испанецъ, пр³обрѣтаетъ ее съ единственной цѣлью бѣжать въ христ³анскую землю; но я обойду это препятств³е тѣмъ, что войду въ долю съ какимъ-нибудь мавромъ-тагариномъ {Тагаринъ, то есть пограничный; такъ назывались мавры Аррагон³и и Валенс³и.}, предложивъ ему купить пополамъ лодку и потомъ дѣлить торговые барыши. Прикрываясь его именемъ, я стану хозяиномъ лодки, а тогда все остальное дѣло сдѣлано." Хотя мнѣ и коимъ товарищамъ и казалось предпочтительнѣе послать за лодкой въ Ма³орку, какъ это совѣтовала также и мавританка, однако мы не осмѣлились противорѣчить ренегату изъ боязни, какъ бы онъ насъ не выдалъ, если мы не исполнимъ его требован³й и тѣмъ не погубилъ и насъ и Зораиду, за жизнь которой мы были готовы пожертвовать собственной жизнью. Итакъ мы рѣшились отдать нашу судьбу въ руки Бога и ренегата. Мы немедленно же отвѣтили Зораидѣ, что мы сдѣлаемъ все согласно ея совѣтамъ, потому что они такъ хороши, какъ будто были внушены Лельей Мар³эмъ, и что отъ нея одной зависятъ, обождать ли съ этимъ планомъ, или теперь же приняться за его осуществлен³е. Въ этомъ же письмѣ я повторилъ свое обѣщан³е быть ея супругомъ. На другой день когда баньо былъ пустъ, она спустила намъ въ нѣсколько пр³емомъ помощью палки и платка до двухъ тысячъ эскудо золотомъ. Въ запискѣ она сообщала намъ, что въ слѣдующую дж³уму, то есть пятницу, она отправится въ садъ своего отца, но что прежде своего отъѣзда она дастъ намъ еще денегъ; она добавляла также, что если этого будетъ недостаточно, то намъ стоитъ только ее увѣдомить и она намъ дастъ, сколько мы потребуемъ, потому что у ея отца денегъ такъ много, что отъ не обращаетъ на нихъ вниман³я, и при томъ же ключи отъ всего хранятся у нея. Мы немедленно передали пятьсотъ эскудо ренегату, для покупки катера; восемью стами эскудо выкупилъ я себя. Я передалъ деньги одному валенс³анскому купцу, находяюшемуся въ это время въ Алжирѣ. Онъ выкупилъ меня у короля, давъ слово и обязавшись заплатить мой выкупъ по прибыт³и перваго валенс³анскаго корабля, такъ какъ если бы онъ сейчасъ же сполна внесъ всѣ деньги, то онъ возбудилъ бы въ королѣ подозрѣн³е, что выкупъ уже нѣсколько дней былъ въ Алжирѣ, но что купецъ ничего не говорилъ ему объ этомъ, пустивъ назначенную сумму въ оборотъ. Мой господинъ былъ такъ коваренъ, что я не осмѣлился совѣтовать купцу отдавать сейчасъ же всѣ деньги.

   Наканунѣ пятницы, въ которую прекрасная Зораида должна была отправиться въ лѣтн³й садъ, она дала намъ еще тысячу золотыхъ экю и увѣдомила насъ о своемъ предстоящемъ отъѣздѣ, причемъ просила меня, какъ только я буду выкупленъ, узнать, гдѣ находится садъ ея отца, постараться пройти въ него и увидѣться съ ней. Я отвѣтилъ ей, что не премину это сдѣлать и просилъ ее молиться обо мнѣ Лельѣ Мар³эмъ во всѣхъ молитвахъ, которымъ ее научила невольница. Послѣ этого пришлось позаботиться о выкупѣ моихъ трехъ товарищей, чтобы облегчить имъ выходъ изъ баньо; кромѣ того я боялся, какъ-бы дьяволъ не надоумилъ ихъ на что-нибудь недоброе и не заставилъ ихъ сдѣлать какой-нибудь глупости во вредъ Зораидѣ, когда они увидитъ что я выкупленъ, а они - нѣтъ, между тѣмъ какъ деньги есть и для ихъ выкупа. Правда ихъ благородство дѣлало излишнимъ подобное опасен³е, но все-таки я не хотѣлъ подвергать свое дѣло никакому риску. Поэтому я велѣлъ выкупить ихъ тѣмъ же способомъ, какъ и меня, предварительно передавъ выкупныя деньги купцу, чтобы онъ могъ съ спокойной душой принимать обязательства за насъ; но своего тайнаго заговора мы ему не открывали: такое признан³е было-бы слишкомъ опасно.

  

   Не прошло и пятнадцати дней, а нашъ ренегатъ купилъ уже хорош³й катеръ, способный поднять тридцать человѣкъ. Чтобы придать дѣлу другой видъ и предупредить всяк³я подозрѣн³я, онъ рѣшилъ сдѣлать и дѣйствительно сдѣлалъ путешеств³е въ городокъ Саргелъ, расположенный въ двадцати миляхъ отъ Алжира на Оранскомъ берегу, гдѣ велась значительная торговля сушеными финиками. Онъ два или три раза повторилъ это путешеств³е въ компан³и съ тагариномъ, а которомъ онъ вамъ говорилъ. Въ Бербер³и тагаринами называются аррагонск³е мавры, а мавры Гренады называются мудехаресами. Эти послѣдн³е въ королевствѣ Фецъ называются эльчесами, и король фец³й охотно принимаетъ ихъ на военную службу. Всяк³й разъ, какъ ренегатъ плылъ въ своей лодкѣ, онъ бросалъ якорь въ маленькой бухтѣ, находившейся въ двухъ выстрѣлахъ изъ аркебуза отъ сада Зораиды. Тамъ съ своими гребцами, молодыми маврами, онъ принимался за исполнен³е своего намѣрен³я, то читая Азалу, то, какъ будто шутя, пытаясь сдѣлать то, что намѣревался сдѣлать серьезно. Такъ онъ отправлялся въ садъ Зораиды, чтобы попросить фруктовъ, и ея отецъ, не зная его, давалъ ему ихъ. Онъ хотѣлъ поговорить съ Зораидой, какъ сообщалъ онъ мнѣ потомъ, чтобы сказать ей, что это онъ по моему приказан³й долженъ отвезти ее въ христ³анскую землю, и чтобы она съ терпѣн³емъ и полной увѣренностью ждала его, но ему ни разу не удалось ее видѣть, потому что мавританск³я женщины не показываются ни мавру ни турку иначе, какъ по приказан³ю своего отца или мужа. Плѣннымъ же христ³анамъ онѣ показываются и разговариваютъ съ ними, можетъ быть, даже больше, чѣмъ слѣдовало бы. Мнѣ и самому было бы досадно, если бы ему пришлось говорить съ ней, потому что она бы, навѣрно, сильно испугалась, если бы увидала, что судьба ея ввѣрена ренегату. Но Богъ, устроивш³й дѣла иначе, не далъ ренегату возможности удовлетворилъ свое желан³е. Этотъ послѣдн³й, увидавъ, что онъ можетъ безпрепятственно плавать туда и обратно въ своихъ путешеств³яхъ въ Саргелъ и бросать якорь, гдѣ ему угодно; что его товарищъ тагаримъ вполнѣ подчиняется его волѣ; видя, наконецъ, что я выкупленъ, и что остается только найти христ³анъ въ гребцы,- сказалъ мнѣ, чтобы я выбралъ тѣхъ, кого хочу увезти съ собой, кромѣ уже выкупленныхъ дворянъ, и сообщилъ имъ день отъѣзда, назначеннаго имъ на первую пятницу. Тогда я обратился съ предложен³емъ къ двѣнадцати испанцамъ, здоровымъ гребцамъ, имѣвшимъ возможность свободно выходить изъ города. Такихъ найти было не легко, потому что въ это время двадцать судовъ отправились въ плаван³е и увезли съ собой всѣхъ невольниковъ. И этихъ то гребцовъ я нашелъ только потому, что хозяинъ ихъ, оканчивавш³й постройку новой гал³оты на верфи, не пускался въ это лѣто въ плаван³е. Я сказалъ изъ только, чтобы въ первую пятницу они потихоньку, поодиночкѣ вышли изъ города, отправились къ саду Агиморато, и тамъ ожидали моего прихода. Я отдалъ это приказан³е каждому изъ нихъ отдѣльно, причемъ сказалъ имъ, что если они увидитъ тамъ другихъ христ³анъ, то пусть скажутъ имъ, что въ этомъ мѣстѣ я велѣлъ имъ ожидать себя.

   Сдѣлавъ эти приготовлен³я, мнѣ оставалось сдѣлать самое важное: это увѣдомить Зораиду о положен³и нашихъ дѣлъ, чтобы она была наготовѣ и не испугалась бы, если мы ее внезапно похитимъ, прежде того времени, когда, долженъ былъ, по ея расчету, пр³йти катеръ христ³анъ. Поэтому я рѣшилъ пойти въ садъ и посмотрѣть, нельзя ли съ ней переговорить. Подъ предлогомъ сорвать тамъ нѣкоторыя травы, я вошелъ въ садъ наканунѣ моего отъѣзда и первымъ лицомъ, попавшимся мнѣ навстрѣчу,- былъ ея отецъ, заговоривш³й со мной на томъ языкѣ, которымъ говорятъ между собой плѣнники и мавры по всему Бербер³йскому побережью, и даже въ Константинополѣ, и который представляетъ ни арабск³й, ни кастильск³й, ни языкъ какой-либо другой нац³и, но является смѣсью всѣхъ языковъ, всѣми нами, однако понимаемою. Итакъ онъ спросилъ меня на этомъ языкѣ, кто я и что я ищу въ его саду. Я отвѣтилъ ему, что я невольникъ Арнаута Мами (я звалъ, что это одинъ изъ самыхъ близкихъ его друзей) и ищу травъ для салата. Потокъ онъ спросилъ меня, выкупной ли невольникъ я или нѣтъ, и сколько мой господинъ требуетъ за мой выкупъ. Въ то время, какъ онъ спрашивалъ, а я отвѣчалъ, прекрасная Зораида вышла изъ дому въ садъ. Она давно уже увидала меня и, такъ какъ мавританки не стѣсняются показываться христ³анамъ, какъ я уже сказалъ, то ей ничего не мѣшало подойти къ намъ. Напротивъ, видя, что она приближается къ намъ медленно, самъ отецъ подозвалъ ее къ намъ. Я не въ силахъ передать вамъ, съ какою чудной красотой, съ какой необыкновенной грац³ей и съ какими богатыми украшен³ями предстала моимъ глазамъ моя милая Зораида. Скажу только, что на ея прекрасной шеѣ, въ ея ушахъ и въ локонахъ ея волосъ жемчугу было больше, чѣмъ волосъ на головѣ. На ея ногахъ, бывшихъ, по обычаю той страны, по щиколотку голыми, были надѣты два каркади (такъ по-арабски называютъ ножные браслеты) изъ чистаго золотая украшенныя брильянтами, и цѣнимые ея отцомъ, какъ она мнѣ потомъ говорила, въ десять тысячъ дублоновъ; да запястья, которыя она носила на рукахъ, стоили столько же. Жемчугъ былъ прекрасенъ и многочисленъ, такъ какъ онъ и брильянты составляютъ любимое украшен³е мавританскихъ женщинъ. Потому-то у мавровъ и можно найти его больше, чѣмъ у другихъ нац³й. Отецъ Зораиды владѣлъ жемчугами въ большомъ количествѣ, и самыми прекрасными во всемъ Алжирѣ. Говорили, что онъ имѣетъ также болѣе двухсотъ тысячъ испанскихъ эскудо, и госпожою всего этого богатства была та, которая теперь со мною. Какъ прекрасна была она тогда во всѣхъ ея украшен³яхъ, вы можете судить по красотѣ, оставшейся у ней послѣ столькихъ лишен³й и трудовъ отъ той очаровательной наружности, которая она обладала въ дни своего благополуч³я. Извѣстно, что красота женщинъ имѣетъ дни и эпохи своего расцвѣта, что разныя жизненныя случайности ее уменьшаютъ или увеличиваютъ, и что душевнымъ волнен³ямъ свойственно ее унижать или возвышать, хотя въ общемъ они ее разрушаютъ, однимъ словомъ, она показалась мнѣ необыкновенно прекрасной; я увидалъ вредъ собою богатѣйшую и очаровательнѣйшую женщину, какую только видѣли мои глаза. Кромѣ того, полный глубокаго чувства признательности къ ней за ея благодѣян³я, я подумалъ, что передо мною спустилось съ неба какое-то божество для моей радости и моего спасен³я. Когда она приблизилась, ея отецъ сказалъ ей по-арабски, что я невольникъ его друга Маута Мамми и пришелъ въ садъ за салатомъ. Тогда она заговорила на томъ же языкѣ, о которомъ я упомянулъ, и спросила меня - дворянинъ ли я, и почему я до сихъ поръ не выкупился, я отвѣтилъ ей, что я уже выкупился, и что по суммѣ моего выкупа она можетъ судить о томъ, какъ высоко цѣнилъ меня мой господинъ, который потребовалъ за меня полторы тысячи сольтани {Каждый сольтани равняется двумъ испанскимъ п³астрамъ.}. "По правдѣ сказать, если бы ты принадлежалъ моему отцу,- сказала она,- я бы сдѣлала такъ, чтобы онъ не отдалъ тебя и за вдвое больше, потому что вы, христ³ане, всегда притворяетесь бѣдными и обманываете мавровъ. - Можетъ быть, моя госпожа,- отвѣтилъ я,- но я увѣряю тебя, что я сказалъ правду моему господину, я говорю и буду говорить правду всѣмъ на свѣтѣ. - Когда же ты уѣзжаешь?- спросила Зораида. - Я думаю завтра,- отвѣтилъ я, - завтра поднимаетъ паруса одинъ французск³й корабль, и я предполагалъ отправиться съ нимъ. - Не лучше-ли было бы, - говорила Зораида,- подождать тебѣ кораблей изъ Испан³и и отправиться съ ними, чѣмъ съ французами, которые вамъ на друзья? - Нѣтъ,- отвѣтилъ я, - если бы я не былъ увѣренъ, что скоро придетъ испанск³й корабль, тогда я рѣшился-бы подождать, но гораздо вѣрнѣе отправиться завтра же, потому что желан³е увидѣть свою родину и дорогихъ мнѣ людей такъ сильно во мнѣ, что не позволяетъ мнѣ дожидаться другого случая, какъ бы скоро онъ не представился, и какъ бы удобенъ онъ ни былъ. - Ты, конечно, женатъ въ своей сторонѣ, - спросила Зораида,- потому-то такъ спѣшишь, чтобы свидѣться съ своей женой? - Нѣтъ, - отвѣтилъ я,- я еще не женатъ, но далъ слово жениться по прибыт³и на родину. - А хороша та особа, которой ты далъ слово?- спросила Зораида. - Такъ хороша,- отвѣтилъ я,- что для того, чтобы, не солгавъ, достойно похвалить ее; я могу сказать, что она очень похожа на тебя." При этихъ словахъ отецъ Зораиды добродушно разсмѣялся и сказалъ мнѣ: "Клянусь Аллахомъ, христ³анинъ, она дѣйствительно должна быть очень хороша, если похожа на мою дочь, которая считается первой красавицей во всемъ королевствѣ; если ты въ этомъ сомнѣваешься, то посмотри хорошенько, и ты увидишь, что я сказалъ правду." Самъ Аги-Моратъ служилъ намъ посредникомъ, въ этомъ разговорѣ, какъ говоривш³й лучше васъ обоихъ на этомъ исковерканномъ языкѣ, которымъ говорятъ въ томъ краю; Зораида же, хотя тоже понимала его, но мысли свои выражала больше знаками, чѣмъ словами.

   Бесѣда наша продолжалась въ то время, когда въ садъ вбѣжалъ одинъ мавръ, весь запыхавш³йся и громко кричавш³й, что четыре турка перелѣзли черезъ стѣны сада, и рвутъ незрѣлые плоды. При этомъ извѣст³я и старикъ и его дочь задрожали отъ страха, потому что мавры питаютъ общ³й и, пожалуй, естественный страхъ передъ турками, въ особенности передъ ихъ солдатами, которые очень наглы, позволяютъ себѣ много насил³й надъ маврами, ихъ подданными, и вообще обращается съ ними хуже, чѣмъ если бы они были ихъ невольниками. Тогда Аги-Морато сказалъ Зораидѣ: "Дочь моя, поди въ домъ и запрись тамъ, пока я поговорю съ этими собаками; а ты, христ³анинъ, ищи себѣ травъ, сколько угодно, я да поможетъ тебѣ Аллахъ благополучно добраться до твоей родины." Я поклонился, и онъ отправился къ туркамъ, оставивъ меня одного съ Зораидой, которая сначала притворилась, какъ будто она хочетъ, повинуясь приказан³ю отца, идти домой, но едва только онъ скрылся за деревьями сада, она вернулась во мнѣ и сказала съ глазами полными слезъ: "Atameji, христ³анинъ, atameji?" то есть "ты уѣзжаешь, христ³анинъ, ты уѣзжаешь?" - Да, моя госпожа, - отвѣтилъ я ей,- но ни за что не уѣду безъ тебя. - Въ первую же дж³уму ожидая меня и не пугайся, когда насъ увидишь, потому что мы отвеземъ тебя въ христ³анскую страну. - Я постарался сказать ей эти немног³я слова, а также и друг³я рѣчи, которыми мы обмѣнялись, понятнымъ для нея способомъ. Потомъ, обвивъ своей рукой мою шею, она пошла вся трепещущая домой. Судьбѣ, должно быть, угодно было погубить насъ, и только небо помогло намъ дать дѣламъ другой оборотъ; въ то время, какъ мы шли такъ обнявшись, ея отецъ, выпроводивш³й уже турокъ, возвратился и увидѣлъ насъ въ этомъ положен³и; мы и сами видѣли, что онъ насъ замѣтилъ. Но ловкая и находчивая Зораида не сняла рукъ съ моей шеи; напротивъ, она еще ближе прижалась ко мнѣ, положила свою голову ко мнѣ на грудь и, согнувъ немного колѣни, притворилась, будто бы она въ сильномъ обморокѣ. Съ своей стороны и я сдѣлалъ видъ, будто бы я принужденъ держать ее противъ воли. Ея отецъ побѣжалъ къ намъ навстрѣчу и, увидавъ свою дочь, въ такомъ положен³и, спросилъ ее, что съ ней. Но она ничего не отвѣтила ему. "Навѣрно,- воскликнулъ онъ тогда,- она упала въ обморокъ, испугавшись этихъ собакъ." Потомъ, взявъ съ моей груди, онъ прижалъ ее къ своей. Она глубоко вздохнула и съ глазами, еще не высохшими отъ слезъ, обернулась въ мою сторону и сказала мнѣ: "Ameji, христ³анинъ, ameji", то есть "уходи, христ³анинъ, уходи." - Зачѣмъ тебѣ нужно, моя дочь,- отвѣтилъ на это ея отецъ,- чтобы христ³анинъ уходилъ? Онъ тебѣ зла не сдѣлалъ, а турки ужъ ушли. Не пугайся же ничего, потому что, говорю тебѣ, турки, по моей просьбѣ, ужъ ушли, откуда пришли. - Да это они ее испугали, мой господинъ,- сказалъ я ея отцу.- Но разъ она хочетъ, чтобы я ушелъ, я не хочу ее огорчать. Оставайся съ миромъ, и съ твоего позволен³я, я приду еще, когда понадобятся, нарвать травъ въ твоемъ саду, потому что, по словамъ моего господина, ни въ какомъ другомъ саду нѣтъ лучшаго салата. - Можешь приходить, сколько тебѣ угодно,- отвѣтилъ Аги-Морато,- моя дочь велитъ тебѣ уходить не потому, чтобы ей былъ непр³ятенъ твой видъ, или видъ другихъ христ³анъ; уходить она тебѣ велѣла для того, чтобы велѣть уйти туркамъ, или потому, что тебѣ уже пора искать травы." Послѣ этого я сейчасъ же простился съ ними обоими, и Зораида, у которой, казалось, съ каждымъ шагомъ разрывалась душа, ушла со своимъ отцомъ. Я же, подъ предлогомъ отыскиван³я травъ, исходилъ весь садъ, осмотрѣлъ всѣ входы и выходы, сильныя и слабыя мѣста дома и удобства, представляемыя имъ для успѣха нашего предпр³ят³я; затѣмъ я ушелъ и сообщилъ обо всемъ происшедшемъ ренегату и моимъ товарищамъ, вздыхая о томъ времени, когда я буду мирно наслаждаться тѣмъ счастьемъ, которое мнѣ посылаетъ небо, въ лицѣ очаровательно-прекрасной Зораиды.

   Время шло, и наконецъ насталъ желанный день. Мы въ точности исполнили планъ, зрѣло обдуманный нами въ нашихъ совѣщан³яхъ, и успѣхъ вполнѣ соотвѣтствовалъ нашимъ надеждамъ. Въ ближайшую пятницу, послѣ того дня, когда я разговаривалъ съ Зораидой въ саду, ренегатъ, при наступлен³и ночи, бросилъ якорь своей лодки почти прямо противъ дома, гдѣ насъ ждала милая дочь Аги-Морато. Христ³ане, которымъ предназначалось занять скамьи гребцовъ, уже были увѣдомлены и спрятаны въ разныхъ мѣстахъ поблизости. Они были бодры и веселы въ ожидан³и моего прибыт³я и горѣли нетерпѣн³емъ напасть на судно, стоявшее у нихъ передъ глазами, потому что, не зная нашего уговора съ ренегатомъ, они думали, что добыть себѣ свободу придется силою своихъ рукъ, перебивъ мавровъ, находившихся въ лодкѣ. Поэтому, едва только я появился со своими товарищами, всѣ, прятавш³еся въ ожидан³и нашего прихода, сейчасъ же сбѣжались вокругъ насъ. Былъ часъ, когда городск³е ворота были уже заперты и вокругъ не было видно ни одного человѣка. Собравшись вмѣстѣ, мы стояли нѣкоторое время въ раздумьи, что предпринять сначала - отправится ли за Зораидой, или взять въ плѣнъ мавровъ-багариновъ {Багаринъ означаетъ матросъ.}, бывшихъ гребцами въ лодкѣ. Пока мы рѣшали этотъ вопросъ, явился нашъ ренегатъ и спросилъ насъ, зачѣмъ мы теряемъ время, когда пора дѣйствовать, потому что всѣ его мавры, заснувъ, совсѣмъ позабывъ о стражѣ. Мы сообщили ему о причинѣ нашего колебан³я, онъ сказалъ, что прежде всего надо овладѣть лодкою, дѣло очень легкое и безопасное, а потомъ уже отправиться на похищен³е Зораиды. Всѣ мы единогласно одобрили его мнѣн³е и, не теряя больше времени; подъ его предводительствомъ подошли къ маленькому судну. Онъ первый вскочилъ на бортъ, выхватилъ свой палашъ и крикнулъ по-арабски: "Не смѣть трогаться, если вамъ дорога жизнь." За нимъ сейчасъ же вошли и всѣ христ³ане. Мавры, люди не особенно рѣшительные, были охвачены страхомъ, когда услыхали так³я слова отъ своего ардоса {Арразсъ - командиръ алжирскаго судна.} и, не попытавшись прибѣгнуть въ оруж³ю, молча позволили христ³анамъ себѣ связать. Христ³ане сдѣлали это очень поспѣшно, угрожая маврамъ изрубить ихъ въ куски, если кто-нибудь изъ нихъ вздумаетъ крикнуть. Покончивъ съ этимъ дѣломъ, половина христ³анъ осталась на стражѣ плѣнниковъ, а съ другими я отправился въ садъ Аги-Морато, опять-таки имѣя ренегата своимъ руководителемъ. По счастью намъ такъ легко удалось отворить ворота, какъ будто онѣ были не заперты. Мы тихо подошли къ дому, не разбудивъ никого. Прекрасная Зораида ждала насъ у окна, и, услыхавъ, что кто-то идетъ, спросила тихимъ голосомъ, назаряни лu мы, то есть христ³ане ли мы. Я отвѣтилъ ей утвердительно и ей стоило только сойти внизъ. Узнавъ меня она больше ни минуты не колебалась; не возразивъ ни слова, она сошла внизъ, отворила дверь, и показалась передъ глазами всѣхъ такой прекрасной и такъ богато одѣтой, что я не въ силахъ этого описать. Увидавъ ее, я взялъ и поцѣловалъ ея руку. Ренегатъ и мои двое товарищей сдѣлали тоже; нашему примѣру послѣдовали также и друг³е двое, которые, не зная о нашемъ приключен³и, дѣлали то, что мы дѣлаемъ, такимъ образомъ всѣ мы, казалось, благодарили ее и признавали госпожой нашей свободы. Ренегатъ спросилъ ее, въ саду ли ея отецъ. Она отвѣтила, что въ саду и что онъ спитъ. "Въ такомъ случаѣ его надо разбудить,- сказалъ ренегатъ,- и увезти его съ собою, а также захватить и все, что только есть драгоцѣннаго въ этомъ прекрасномъ саду.- Нѣтъ,- воскликнула она,- не касайтесь ни одного волоса на его головѣ, и въ этомъ домѣ больше ничего нѣтъ, кромѣ того, что я увожу; этого вполнѣ достаточно, чтобы сдѣлать васъ всѣхъ богатыми и довольными. Подождите немного и вы увидите." Съ этими словами она вошла въ домъ, и обѣщавъ скоро вернуться и прося насъ стоять спокойно и не шумѣть. Я спросилъ ренегата, о чемъ они разговаривали, и, узнавши, въ чемъ дѣло, просилъ его исполнять только волю Зораиды. Она между тѣмъ возвратилась, неся маленьк³й сундучокъ, такъ переполненный золотыми монетами, что она едва была въ силахъ держать его. Рокъ судилъ, чтобы въ эту минуту проснулся ея отецъ и услыхалъ шумъ въ саду. Онъ подошелъ жъ окну и, вскорѣ узнавъ, что стоявш³е около его дома людя были христ³ане, началъ пронзительно кричать по-арабски: "Христ³ане, христ³ане! воры, воры!!" Эти крики привели насъ всѣхъ въ страшное смущен³е. Но ренегатъ, увидавъ грозившую намъ опасность и сознавая, что необходимо покончить предпр³ят³е прежде, чѣмъ тревога будетъ услышана, со всѣхъ ногъ бросился наверхъ въ комнату Аги-Морато. Нѣкоторые за нимъ послѣдовали; я же не осмѣлился покинуть Зораиду, которая безъ чувствъ упала въ моя объятья. Ушедш³е быстро покончили съ своимъ дѣломъ: черезъ минуту они опять спустились внизъ, ведя Аги-Морато со связанными руками и со ртомъ, завязаннымъ платкомъ, угрожая ему заставить его жизнью заплатить за одно только слово. При видѣ этого его дочь закрыла себѣ глаза, чтобы не смотрѣть на отца, а онъ остолбенѣлъ, увидавъ ее и не зная, что она добровольно отдалась въ наши руки. Но такъ какъ въ то время ноги намъ были всего нужнѣе, то мы поспѣшили поскорѣй добраться до нашей лодки, гдѣ оставш³еся ожидали насъ, сильно безпокоясь о томъ, не случилось ли съ нами какого несчаст³я.

   Было только съ небольшимъ два часа ночи, когда мы всѣ собрались въ лодку. Отцу Зораиды развязали руки и ротъ, но ренегатъ еще разъ повторилъ ему при этомъ, что если онъ скажетъ хоть одно слово, то пусть тогда пеняетъ на себя. Взглянувъ на свою дочь, Аги-Морато тяжело зарыдалъ; онъ зарыдалъ еще тяжелѣе, когда увидалъ, что я крѣпко обнялъ ее, и что она, безъ слезъ и безъ сопротивлен³я, спокойно остается въ моихъ объят³яхъ; тѣмъ не менѣе онъ хранилъ молчан³е, боясь, какъ бы ренегатъ не привелъ своей угрозы въ исполнен³е. Въ ту минуту, когда мы уже взялись за весла, Зораида, видя въ лодкѣ своего отца и другихъ связанныхъ мавровъ, сказала ренегату, чтобы онъ попросилъ у меня милостиваго позволен³я развязать мавровъ и возвратить ея отцу свободу, потому что ей легче броситься въ воду, чѣмъ видѣть, какъ везутъ плѣнникомъ нѣжно любившаго ее отца. Ренегатъ передалъ мнѣ ея просьбу, и я отвѣтилъ, что я готовъ ее исполнить. Но онъ возразилъ, что сдѣлать это невозможно. "Если мы оставимъ ихъ здѣсь,- сказалъ онъ мнѣ,- то они станутъ кричать о помощи и сдѣлаютъ тревогу въ городѣ, и тогда въ погоню на нами пошлютъ легк³е фрегаты, такъ что отрѣжутъ намъ путь и на сушѣ и на морѣ и лишатъ насъ всякой возможности убѣжать. Только одно и можемъ мы сдѣлать, это - возвратить имъ свободу по прибыт³и въ первую христ³анскую страну." Мы всѣ согласились съ этимъ мнѣн³емъ, и Зораида, которой мы тоже объяснили причину, отчего нельзя сейчасъ-же исполнить ея желан³я, удовлетворилась нашими доводами.

   Тогда въ строгомъ молчан³и, но съ радостной поспѣшностью, каждый изъ нашихъ здоровыхъ гребцовъ схватилъ свое весло, и изъ глубины нашихъ сердецъ поручивъ себя Богу, мы поплыли по направлен³ю къ островамъ Болеарскимъ - самой ближней христ³анской странѣ. Но такъ какъ дулъ довольно сильный вѣтеръ, и на морѣ было порядочное волнен³е, то намъ нельзя было взять путь на Ма³орку, а пришлось плыть вдоль берега Оранскаго; это причиняло намъ большое безпокойство, такъ какъ мы боялись быть залѣченными изъ маленькаго городка Саргеля, расположеннаго на этомъ берегу въ шестидесяти миляхъ отъ Алжира. Мы опасались также, что намъ придется встрѣтиться съ какой-нибудь изъ гал³отъ, которыя возятъ товары изъ Тетуана, хотя каждый изъ насъ разсчитывалъ и на себя и на другихъ и надѣялся, что если мы встрѣтимся съ торговой невооруженной гал³отой, то мы не только не будемъ взяты ею, но даже сами возьмемъ это судно, на которомъ намъ будетъ можно съ большею безопасностью совершить наше путешеств³е. Въ то время, какъ мы такимъ образомъ плыли, Зораида сидѣла со мной рядомъ, спрятавъ свою голову въ моихъ рукахъ, чтобы не видѣть своего отца, и я слышалъ, какъ она тихо призывала Лелью Мар³эмъ, прося ее помочь намъ. Къ разсвѣту мы проплыли около тридцати миль, но все-таки были не болѣе какъ на разстоян³и трехъ выстрѣловъ изъ аркебуза отъ земли. Берегъ былъ пустыненъ, и мы не боялись быть никѣмъ замѣченными; отплывъ на веслахъ въ открытое морѣ, немного къ тому времени успокоившееся, и очутившись въ двухъ миляхъ отъ берега, мы отдали гребцамъ приказан³е грести потише, пока всѣ подкрѣпятся пищею, которою лодка была снабжена въ изобил³и. Но гребцы отвѣчали, что теперь не время отдыхать, и что ѣсть могутъ тѣ, кому нечего дѣлать, а они ни за что на свѣтѣ не сложатъ веселъ. Ихъ послушались, и въ ту же минуту подулъ свѣж³й вѣтеръ, заставивш³й насъ поднять паруса и оставить весла, повернувъ лодку носомъ въ Орану, такъ какъ другое направлен³е принять было нельзя. Все это произошло очень быстро, и мы поплыли на парусахъ, дѣлая по восьми миль въ часъ, опасаясь только, какъ бы не встрѣтиться съ вооруженнымъ разбойничьимъ судномъ. Мы дали поѣсть маврамъ-багаритамъ, которыхъ ренегатъ утѣшалъ, говоря имъ, что они не невольники, и что при первой же возможности имъ будетъ возвращена свобода. Съ тою же рѣчью онъ обратился къ отцу Зораиды, но старикъ отвѣчалъ: "Я могу ожидатъ всего другого отъ вашего великодуш³я и вашей любезности, христ³ане; но не считайте меня такимъ простакомъ, чтобы подумать, будто бы вы мнѣ дадите свободу. Навѣрно, не для того вы подвергали себя опасности при моемъ похищен³и, чтобы потомъ такъ безкорыстно освободить меня, зная въ особенности, кто я и как³я выгоды вы можете извлечь изъ моего выкупа; если вамъ угодно назначить цѣну, то я теперь же предлагаю вамъ все, что вы захотите за меня, и за это бѣдное дитя, составляющее лучшую и драгоцѣннѣйшую часть моей души." Произнеся эти слова, онъ такъ горько заплакалъ, что возбудилъ во всѣхъ насъ сострадан³е, и Зораида невольно бросила на него взоръ. Глубоко тронутая его слезами, она поднялась съ моихъ колѣнъ, подошла къ своему отцу и обняла его. Она прижалась своимъ лицомъ къ его лицу, и оба они стали проливать горьк³я слезы, такъ что и большинство изъ насъ, свидѣтелей этого трогательнаго зрѣлища, тоже почувствовали свои глаза мокрыми отъ слезъ. Но, увидавъ свою дочь въ праздничномъ платьѣ и украшенную множествомъ драгоцѣнностей, Аги-Морато сказалъ ей на его родномъ языкѣ: "Что это значитъ, моя дочь? вчера вечеромъ, передъ тѣмъ какъ съ нами случилось это ужасное несчаст³е, я тебя видѣлъ въ обыкновенномъ домашнемъ платьѣ, а теперь я вижу тебя во всѣхъ уборахъ, которые я тебѣ подарилъ въ дни нашей счастливой жизни. У тебя не было времени переодѣться, и я не сообщалъ тебѣ никакого радостнаго извѣст³я, ради котораго можно было бы праздновать и торжсотвовать? Отвѣчай на мой вопросъ, потому что это удивляетъ и тревожитъ меня больше чѣмъ постигшее меня несчаст³е."

   Ренегатъ перевелъ для насъ все сказанное мавромъ своей дочери. Зораида не отвѣчала ни слова. Но, когда Аги-Морато увидалъ въ одномъ углу лодки сундучокъ, въ которомъ она обыкновенно хранила свои драгоцѣнности и который онъ считалъ оставшимся въ алжирскомъ домѣ, при переѣздѣ ихъ въ садъ, онъ спросилъ ее, какъ этотъ сундучокъ попалъ въ наши руки и что внутри его. Тогда ренегатъ, не дожидаясь отвѣта Зораиды, самъ отвѣтилъ старику: "Не трудись, господинъ, разспрашивать твою дочь Зораиду; я дамъ тебѣ одинъ отвѣтъ, который рѣшитъ всѣ твои вопросы. Она пришла сюда добровольно и, вѣроятно, теперь такъ же довольна своимъ положен³емъ, какъ доволенъ перешедш³й изъ мрака къ свѣту, отъ смерти къ жизни и изъ ада въ рай.- Дочь моя, правду ли онъ говоритъ? - воскликнулъ мавръ. - Да, правду, - отвѣтила Зораида. - Какъ! - воскликнулъ онъ,- ты христ³анка, и это ты предала своего отца въ руки его враговъ?- Да, я христ³анка,- подтвердила Зораида,- но не я довела тебя до этого состоян³я, и у меня никогда не было желан³я ни тебя покинуть ни сдѣлать тебѣ зло, но только сдѣлать себѣ добро. - Какое же добро сдѣлала ты себѣ, дочь моя? - Объ этомъ спроси Лелью Мар³эмъ, она сумѣетъ отвѣтить тебѣ лучше меня." Едва только мавръ услыхалъ этотъ отвѣтъ, какъ съ невѣроятной быстротой онъ бросился внизъ толовой въ воду и непремѣнно бы утонулъ, если бы его не удержала нѣкоторое время на водѣ его длинная одежда. Мы подбѣжали на крики Зораиды и, схвативъ за плащъ, вытащили его на половину захлебнувшимся и потерявшимъ сознан³е. Его видъ вызвалъ глубокое горе въ душѣ Зораиды, которая стала горько и неутѣшно рыдать надъ его тѣломъ какъ надъ мертвымъ. Но мы повѣсили мавра внизъ головой, изъ него вылилось много воды, и часа черезъ два онъ пришелъ въ себя. За это время вѣтеръ перемѣнился, и мы принуждены были приблизиться къ землѣ и изо всѣхъ силъ работать веслами, чтобы не быть выброшенными на берегъ. Но наша счастливая судьба привела насъ въ бухту, которую образуетъ маленьк³й мысъ, называемый маврами мысомъ Cava rhoumia, что по нашему означаетъ дурной христ³анки. Среди нихъ существуетъ предан³е, что на этомъ мѣстѣ погребена та Cava, которая была причиною гибели Испан³и.- Cava на ихъ языкѣ означаетъ дурная женщина, а rhoumia - христ³анка. Они считаютъ дурнымъ предзнаменован³емъ, когда имъ приходится бросить якорь въ этомъ мѣстѣ, и потому они безъ необходимости не пристаютъ тамъ къ берегу. Для насъ же этотъ мысъ былъ не мѣстомъ погребен³я дурной женщины, но спасительною гаванью, такъ какъ море страшно бушевало. Мы поставили часовыхъ на землѣ, а сами стали подкрѣпляться запасами, которые захватилъ ренегатъ; послѣ чего мы изъ глубины сердца помолили Бога и Пресвятую Дѣву взять васъ подъ свое покровительство и помочь вамъ довести до благополучнаго конца такъ счастливо начатое дѣло.

   Уступая просьбамъ Зораиды, мы приготовились высадить на землю ея отца и другихъ мавровъ, до сихъ поръ еще связанныхъ; у нея разрывалось сердце при видѣ ея отца, связаннаго какъ злодѣй, и ея плѣнныхъ соотечественниковъ. Мы обѣщали повиноваться ей передъ отъѣздомъ, потому что выпустить мавровъ въ этомъ пустынномъ мѣстѣ не представляло никакой опасности. Наши молитвы были не напрасны, небо услышало ихъ; подулъ благопр³ятный вѣтеръ, море успокоилось, и все манило насъ продолжать наше радостное путешеств³е.

   Сочтя минуту удобной, мы развязали мавровъ и, къ большому ихъ удовольств³ю, высадили поодиночкѣ на землю. Но, когда высаживали отца Зораиды, совершенно пришедшаго уже въ сознан³е, онъ сказалъ вамъ: "Какъ вы думаете, христ³ане, почему эта злая женщина радуется тому, что вы возвращаете мнѣ свободу? вы думаете потому, что она жалѣетъ меня? О, нѣтъ, она рада избавиться отъ моего присутств³я, которое мѣшало бы ей удовлетворять ея преступныя желан³я. Не думайте, что она рѣшилась перемѣнить свою религ³ю на вашу потому, что она считаетъ вашу религ³ю лучше нашей. О, нѣтъ, она дѣлаетъ такъ только изъ-за того, что у васъ распутству дано больше простору, чѣмъ въ нашей странѣ." Затѣмъ, обращаясь къ Зораидѣ въ то время, какъ я съ другамъ христ³аниномъ удерживалъ его за руки, чтобы онъ не совершилъ какого-нибудь безумнаго поступка, онъ воскликнулъ; "О, безчестная и развратная дѣвушка! Куда ты идешь, слѣпая и безчеловѣчная? во власть этихъ собакъ, нашихъ природныхъ враговъ? Проклятъ тотъ часъ, въ который я тебя зачалъ, прокляты тѣ попечен³я, которыми я окружалъ тебя съ дѣтства!" Увидавъ, что онъ не собирается скоро кончить, я поспѣшилъ спустить его на землю, и тамъ онъ продолжалъ громко кричать свои проклят³я, моля Магомета упросить Аллаха, чтобы онъ погубилъ и низвергъ насъ всѣхъ въ бездну. Когда, ставъ на паруса, мы уже не могли слышать, что онъ говоритъ, мы все еще видѣли, что онъ дѣлаетъ. Онъ рвалъ на себѣ волосы, билъ себя по лицу и катался по землѣ. На одну минуту онъ крикнулъ такимъ громкимъ голосомъ, что мы еще разъ ясно услыхали его слова: "Воротись, моя милая дочь, сойди на землю; я тебѣ все прощаю, отдай этимъ людямъ твои деньги, уже принадлежащ³я имъ, и воротись утѣшить твоего печальнаго отца, который лишится жизни на этомъ пустынномъ берегу, если онъ лишится тебя." Все это Зораида слышала и съ разбитымъ сердцемъ горько плакала. Она могла только отвѣтить ему этими немногими словами: - "Да будетъ угодно Аллаху, о мой отецъ, чтобы Лелья Мар³эмъ, сдѣлавшая меня христ³анкой, утѣшила и тебя въ твоемъ горѣ. Аллаху хорошо извѣстно, что я не могла не сдѣлать того, что я сдѣлала, и что эти христ³ане ничѣмъ не обязаны моей волѣ. Если бы я даже хотѣла позволить имъ уѣхать однимъ, а сама остаться дома, то и тогда это было бы для меня невозможно: душа моя полна нетерпѣн³я исполнить это рѣшен³е, которое мнѣ кажется столько же святымъ, насколько тебѣ, мой отецъ, оно кажется преступнымъ."

   Зораида говорила это въ то время, когда ея отецъ не могъ ее больше слышать, и когда мы уже потеряли его изъ виду. Въ то время, какъ я ее утѣшалъ, всѣ принялись за работу и такъ быстро поплыли подъ благопр³ятнымъ вѣтромъ, что къ разсвѣту мы надѣялись видѣть себя у береговъ Исван³и. Но такъ какъ рѣдко или скорѣй никогда счастье не бываетъ чистымъ и совершеннымъ, а всегда сопровождается какимъ-нибудь несчаст³емъ, нарушающимъ и измѣняющимъ его, то и наша радость скоро была нарушена нашей несчастной звѣздой, а можетъ быть, и проклят³ями мавра, которымъ онъ предалъ свою дочь (потому что каковъ бы ни былъ отецъ, проклятья его всегда надо бояться). Мы плыли въ открытомъ морѣ, въ четвертомъ часу ночи, съ развернутыми парусами и со сложенными веслами, потому что благопр³ятный вѣтеръ дѣлалъ греблю излишнею, какъ вдругъ при свѣтѣ луны мы замѣтили круглый корабль, который, на всѣхъ парусахъ и склонившись на бортъ, пересѣкалъ какъ путь. Онъ былъ такъ близко, что мы принуждены были ослабить паруса, чтобы не столкнуться съ нимъ, а онъ съ своей стороны тоже затормозилъ свой ходъ, чтобы освободить намъ дорогу. Тогда съ палубы этого корабля къ намъ обратились съ вопросомъ: кто мы, куда и откуда мы идемъ. Но такъ-какъ эти вопросы были сдѣланы по-французски, то ренегатъ сейчасъ же крикнулъ намъ: "Не отвѣчайте никто; это, должно быть, французск³е корсары, которые грабятъ всѣхъ." Послушавшись этого совѣта, мы ничего не отвѣтили и, продвинувшись впередъ, оставили корабль подъ вѣтромъ; но въ ту же минуту вслѣдъ намъ послали два пушечныхъ выстрѣла, безъ сомнѣн³я, связанными ядрами, потому что первый выстрѣлъ сломалъ половину нашей мачты, упавшей въ море вмѣстѣ съ парусомъ, а другой, произведенный почти въ ту же минуту, попалъ въ корпусъ нашего катера и пробилъ его насквозь, не задѣвъ никого. Чувствуя, что въ нашемъ суднѣ образовалась течь, мы стали громко звать о помощи и просить людей находящихся на кораблѣ взять насъ къ себѣ, если они не хотятъ, чтобы мы потонули; тогда съ корабля спустили шлюпку, и двѣнадцать французовъ, вооруженные аркебузами, съ зажженными фитилями, приблизились къ нашему судну. Когда они увидали, что насъ немного, и что въ нашемъ катерѣ дѣйствительно образовалась течь, они пригласили насъ къ себѣ на бортъ, добавивъ, что мы получили урокъ за свою невѣжливость и нежелан³и отвѣчать. Тогда нашъ ренегатъ взялъ сундукъ съ богатствами Зораиды и бросилъ его въ море такъ, что никто не замѣтилъ этого. Наконецъ мы перебрались на судно французовъ, которыя освѣдомились обо всемъ, что имъ было угодно узнать отъ насъ; затѣмъ, какъ будто бы они были нашими смертельными врагами, они отняли все, что у насъ было; Зораиду они обобрали до колецъ, которыя она носила на ногахъ. Но меня меньше мучали эти потери, огорчавш³я Зораиду, чѣмъ страхъ ожидан³я, что эти пираты перейдутъ къ другимъ насил³ямъ и отнимутъ у ней, послѣ этихъ богатыхъ и драгоцѣнныхъ вещей, сокровище самое драгоцѣнное и выше всего ею цѣнимое. Но къ счастью, желан³я этихъ людей не идутъ дальше денегъ и добычи, которыми они никогда не могутъ насытить свою жадность, дѣйствительно настолько ненасытную, что они отняли бы у насъ наши невольническ³я платья, если бы могли ожидать отъ нихъ какой-нибудь выгоды для себя;

   Нѣкоторые изъ нихъ совѣтовали бросить насъ всѣхъ въ море завернутыми въ парусъ; они намѣревались плыть для промысла въ нѣкоторые испанск³е порты подъ британскимъ флагомъ и потому не могли везти насъ живыми, такъ какъ при этомъ они подверглись бы опасности быть открытыми и наказанными за грабежъ. Но капитанъ, обобравш³й мою дорогую Зораиду, сказалъ, что онъ доволенъ добычей и не хочетъ заѣзжать ни въ какой испанск³й портъ, а намѣренъ поскорѣе продолжать путь, пробраться ночью черезъ Гибралтарск³й проливъ и достигнуть Ла-Рошеля, откуда онъ отплылъ. Поэтому пираты рѣшили дать намъ шлюпку съ своего корабля и все что требуется для остающагося намъ короткаго плаван³я. На слѣдующ³й день они исполнили свое обѣщан³е въ виду испанской земли,- сладк³й и радостный видъ, который заставилъ насъ забыть всѣ наши несчастья, всѣ наши лишенья, какъ будто друг³е, а не мы, ихъ претерпѣли. Такъ велико счастье найти утраченную свободу.

   Было около полудня, когда насъ посадили въ шлюпку и дали намъ два боченка воды и нѣсколько сухарей. Капитанъ, движимый непонятнымъ для меня сострадан³емъ, далъ прекрасной Зораидѣ, когда мы садились въ шлюпку, даже сорокъ золотыхъ эскудо и не позволилъ своимъ солдатамъ снимать съ нея платье, которое она носитъ теперь. Мы вошли въ шлюпку и, чувствуя признательность, а не злобу, поблагодарили пиратовъ за оказанное ими намъ добро. Они немедленно же отправились въ открытое море по направлен³ю къ проливу, а мы, не смотря ни на какой другой компасъ, кромѣ представлявшейся нашимъ глазамъ земли, принялись гресть съ такимъ рвен³емъ, что къ заходу солнца были уже очень близко отъ берега и надѣялись выс