Салиас Евгений Андреевич - Петербургское действо

123; говорила, что...

   - Довольно, графиня, Я знаю, что это вы... Я чувствую это... Я голову сейчасъ за это отдамъ. Вы не сознаетесь. Стало быть, для васъ - это не святое чувство, а забава, потѣха. Нынче одинъ, завтра другой, а тамъ и трет³й... Фленсбургъ, Орловъ, Пассекъ... самъ Гольцъ!..

   - Какъ вы смѣете это говорить! съ чувствомъ вымолвила Маргарита, и лицо ее вспыхнуло.

   - Про что? Что говорить?! воскликнулъ радостно Шепелевъ.- Про что я говорю? Если это Эмил³я... то почему же вы оскорбляетесь... Стало быть, вы знаете...

   - Эмил³я мнѣ во всемъ призналась... Я нахожу это безум³емъ... но что же дѣлать...

   - Такъ вы не хотите сознаться! Стало быть, всему конецъ... Это, какъ тотъ поцѣлуй... выходка, которая не должна имѣть никакихъ послѣдств³й! Это ужасно! Это даже безчеловѣчно! съ отчаян³емъ въ голосѣ произнесъ Шепелевъ.

   Маргарита молчала и, задумавшись, будто колебалась.

   - Ну, такъ прощайте, графиня! Пожалѣете вы меня, когда будетъ поздно...

   И слезы выступили на глазахъ юноши. Онъ провелъ рукой по измѣнившемуся лицу и выговорилъ глухо:

   - Я надѣюсь, что у меня хватитъ силы...

   Маргарита пристально глядѣла на его красивые глаза. Она замѣтила искренность и почти наивность чувствъ, которыми звучали его слова.

   - Нельзя! нельзя! бормоталъ онъ самъ себѣ.- Да и зачѣмъ?.. Лучшаго не будетъ ничего въ жизни... Но помните, графиня, никогда никто не будетъ любить васъ, какъ я люблю. Прощайте...

   - Что же вы хотите дѣлать?

   - Я хочу... Я попробую застрѣлиться...

   - Какой вздоръ. Никогда вы этого не сдѣлаете. Полноте, мой милый ребенокъ.

   Шепелевъ взглянулъ на Маргариту печально, но спокойно и тихо вымолвилъ:

   - Не знаю.... Но я попробую. Я не могу такъ оставаться. Это пытка... Я думалъ... я вѣрилъ, что это вы... Если это были не вы или даже и вы, но вы не хотите сознаться и не сознаетесь... И это такъ и останется!.. Никогда не повторится!..

   Юноша восторженно всплеснулъ руками и воскливнуль:

   - Зачѣмъ же я буду жить! Умирать надо? Надо! И скорѣе!..

   И онъ двинулся къ дверямъ. Маргарита бросилась, догнала его и сильно схватила за руку.

   - Стойте, говорила она упавшимъ отъ волнен³я голосомъ. - погодите... Я вамъ скажу...

   И она запнулась, будто снова колебалась.

   - Ну, ну... шептала она сама себѣ и вдругъ вскрикнула: - что-жъ тутъ дѣлать? Святая Мар³я!..

   - Ахъ, это слово! Это слово! воскликнулъ Шепелевъ.- Вѣдь оно за васъ говоритъ. Оно все говоритъ...

   Маргарита вдругъ, будто съ отчаян³емъ рѣшимости, взяла его за руку и потянула въ свою спальню-гостиную.

   - Ну, вотъ! Гляди! Глупый, упрямый, капризный! нѣжно выговорила Маргарита, введя его въ комнату.- Заставилъ меня измѣнить моему слову! Гляди!

   Шепелевъ поглядѣлъ по направлен³ю ея руки и увидѣлъ на диванѣ черный газовый костюмъ, а на столѣ кучу сложенныхъ брилл³антовыхъ звѣздъ съ полумѣсяцемъ.

   Онъ боялся понять, что это, наконецъ, признан³е.

   - A "Ночь"! Она? Вѣдь вы "Ночь"? Вы?..

   Маргарита, молча и слегка смущаясь, двинулась къ нему, тихо вскинула руки ему на плечи и, обвивъ его шею, припала къ нему и прильнула губами въ его губамъ. Шепелевъ вскрикнулъ слабо и прошепталъ:

   - О, Маргарита! Теперь я... Да что говорить! Ничего... Не надо, не надо говорить...

  

  

   Маргарита понимала, что послѣ этого признан³я дерзк³й и прихотливый поступокъ ея становится роковымъ. Связь съ Шепелевымъ ставила ее въ трудное положен³е съ дѣдомъ и съ Фленсбургомъ. Приходилось играть и хитрить еще болѣе! Маргарита въ тому же не обманывала себя и предугадывала, что рано или поздно и тотъ, и другой поймутъ и увидятъ ея игру. Въ дѣдѣ она теряла тогда огромное состоян³е, о которомъ мечтала такъ давно, а въ Фленсбургѣ наживала безпощаднаго врага.

   "Все это безсмысленная прихоть! Уступка разума сердцу! думала она теперь. Любовь заставила меня быть глупой, неразсчетливой... Но любовь-ли это? Не вспышка-ли? И вспышка, которая такъ сильна, что не можетъ быть долговѣчной... Богъ знаетъ! Я сама не знаю!.. Будь, что будетъ! Авось, все это еще не скоро спутается!.."

   И Маргарита ошиблась. Все спуталось гораздо скорѣе и неожиданнѣе.

   ²оаннъ ²оанновичъ, поддавш³йся ея недавней искусной игрѣ, былъ, однако, достаточно проницателенъ, чтобы не начать вскорѣ же подозрѣвать внучку.

   Послѣ маскарада онъ былъ уже нѣсколько разъ, сидѣлъ у нея подолгу, полушутя, полусерьезно и намеками предъявлялъ уже разныя требован³я, обѣщая, однако, при этомъ сдѣлать немедленно завѣщан³е въ ея пользу, такъ, чтобы все его состоян³е могло перейдти ей.

   Маргарита и прежде колебалась, и отвращен³е часто являлось у нея къ этому старику; теперь же она окончательно не знала, какъ быть и что дѣлать. Она опять играла на сколько могла умнѣе, но хитрый старикъ начиналъ уже угадывать, подозрѣвать и раздражаться. Уже раза два страннымъ голосомъ ²оаннъ ²оанновичъ спросилъ у нея, кто и что молоденьк³й офицеръ, который сажалъ ее въ карету послѣ бала посла и котораго онъ уже дважды встрѣтилъ у нея въ гостяхъ. ²оаннъ ²оанновичъ, по счастью, какъ всяк³й старикъ, былъ убѣжденъ, что женщина не можетъ увлечься юношей.

   - Что у тебя за дѣла съ этимъ щенномъ? спросилъ ²оаннъ ²оанновичъ.- Что онъ влюбленъ что-ли въ тебя?.. Такъ прогони, чѣмъ возиться съ молокососомъ.

   И Маргарита объяснила, что юноша - родственникъ одной ея пр³ятельницы, которая просила покровительствовать ему. Но старикъ не совсѣмъ остался доволенъ этимъ объяснен³емъ.

   И Маргарита начинала бояться, что ²оаннъ ²оанновичъ вдругъ прямо и круто поставитъ вопросъ, на который она не звала что отвѣчать. Конечно, въ крайнемъ случаѣ могло воспослѣдовать только одно - возвратить брилл³анты, за исключен³емъ броши, проданной Гольцу для Воронцовой. Но чтобы можно было поссориться съ дѣдомъ снова, для этого надо было себя обезпечить иначе. Гольцъ уже не разъ предлагалъ ей денегъ, но какъ вы велика была эта сумма, все-таки она не могла равняться съ тѣмъ, что могъ дать дѣдъ.

   Наконецъ, на другой же день послѣ того же маскарада явился и Фленсбургъ. Она три раза отказала ему, но чрезъ недѣлю онъ вошелъ почти насильно и прямо, рѣзко объяснилъ ей, что онъ все знаетъ. И дѣйствительно, тонк³й шлезвигск³й уроженецъ разсказалъ Маргаритѣ ея игру съ дѣдомъ и ея отношен³я къ Шепелеву такъ, какъ если бы она сама ему все передала на исповѣди. Сидя у Маргариты, Фленсбургъ былъ, однако, очень взволнованъ. Лице его было слегка блѣдно, голосъ прерывался.

   - Я отлично понимаю, сказалъ онъ,- что мое положен³е крайне глупо, даже позорно. Для мужчины нѣтъ положен³я смѣшнѣй, какъ быть влюбленнымъ и ревновать, не имѣя на это никакого права. Вы со мной тоже играли, игра вамъ надоѣла и вы бросили. Это для кокетки не преступлен³е. Она даже можетъ сама сознаваться въ этомъ... Но... одно время вы не играли! Вы были даже искренни. Но съ тѣхъ поръ многое перемѣнилось. Во-первыхъ, въ домѣ вашемъ появился этотъ отвратительный старикъ и, не смотря на то, что онъ вамъ приходится дѣдомъ, онъ влюбленъ въ васъ... и вы терпите это... Это вамъ выгодно!..

   - Какая нелѣпость! воскликнула Маргарита и разсмѣялась, но смѣхъ этотъ былъ неестественный.

   - Главное не въ этомъ... Это пустяки. A вотъ, что не пустяки! Послѣ вашей дружбы съ барономъ Гольцемъ мнѣ стало казаться, что вы сильно заняты... что у васъ новая цѣль... какъ бы вамъ это сказать? Что самъ Гольцъ надоумилъ васъ начать войну или осаду кокетствомъ нѣсколько выше, т. е. выше насъ, простыхъ смертныхъ. Но въ ту минуту, когда я былъ убѣжденъ, что вы заняты тѣмъ, чтобы понравиться и влюбить въ себя... скажу прямо - государя!.. въ это время оказалась для меня невѣроятная вещь! Оказалось, что вы играете, но очень серьезно, съ мальчишкой, съ рядовымъ, почти съ ребенкомъ. Признаюсь, я пересталъ понимать то, что видѣлъ! Этотъ гадк³й, отвратительный старикъ, съ одной стороны, и, съ другой, мальчуганъ, едва вышедш³й изъ пеленокъ... Признаюсь, отъ всего этого на меня повѣяло Петербургомъ. Хотя вы иноземка, но и въ вашей личности сказалось вл³ян³е Петербурга, т. е. привычки и нравы здѣшняго высшаго общества. Вся его мерзость, развратъ, даже преступлен³я противъ самыхъ простыхъ, самыхъ святыхъ законовъ общежит³я и нравственности! Вы знаете, я не преувеличиваю! Я не ненавижу... я просто презираю это общество. Вы знаете такъ же, какъ и я, всю эту грязь. Возьмемъ примѣръ. Вы знаете, что здѣсь, въ обществѣ, тоже что и въ народѣ русскомъ, есть чуть не обычай, что жена юноши сына - сплошь и рядомъ, любовница свекра отца. Ну а дѣдъ мужа... это еще законнѣе для нихъ...

   Фленсбургь говорилъ тихимъ, но дрожащимъ голосомъ и при послѣднихъ словахъ слегка поблѣднѣлъ. Но эти слова его заставили и Маргариту перемѣниться въ лицѣ.

   - Вы кончили? произнесла она едва слышно.

   - Да, хотя не совсѣмъ еще.

   - Ну, съ меня и этого достаточно. Хотя вся ваша рѣчь есть рѣчь безумнаго, но тѣмъ не менѣе я отчасти довольна, что вы высказались. Вы мнѣ дали право на этотъ разъ окончательно попросить васъ оставить меня и не посѣщать.

   - Стало быть, это полный разрывъ? выговорилъ Фленсбургъ.

   - Даже не разрывъ, потому что никогда никакой связи между нами не было, выговорила Маргарита, злобно усмѣхаясь.- Вы говорите, что я когда-то была искренна, и хотите сказать, что я, хотя не долго, любила васъ. Вы ошибаетесь, никогда, ни единаго дня этого не было. На это есть свидѣтель. Хотите его... это Лотхенъ!

   - Графиня! Не наживайте во мнѣ заклятаго врага. Какъ я умѣю сильно, долго любитъ, такъ же умѣю и ненавидѣть, и я не на столько христ³анинъ, чтобы платитъ добромъ за зло. Съ той минуты, какъ я узнаю, что мы съ вами враги, я буду дѣйствовать противъ васъ! И безпощадно!..

   - Сколько вамъ угодно, усмѣхнулась Маргарита.- Надѣюсь только, что вы меня не зарѣжете изъ за-угла. A все остальное мнѣ не страшно.

   - Даже не страшно, если я поѣду къ вашему вѣрному другу Гольцу и скажу ему нѣчто, мнѣ одному извѣстное и послѣ чего... нога его не будетъ у васъ.

   - Я даже не понимаю!

   - Я поѣду разсказать Гольцу, что иноземка графиня Скабронская рѣшилась на такой поступокъ, который хотя очень обыденный и простой при здѣшнихъ дикихъ и распущенныхъ нравахъ, но который самъ по себѣ, со стороны иноземки и относительно Гольца,- есть поступокъ не честный и мерзк³й. Вы меня поняли?!

   - Я даже не хочу безпокоиться понимать. Всѣ эти угрозы смѣшны... Повторяю, дѣлайте, что вамъ угодно...

   И Маргарита поднялась съ своего мѣста. Фленсбургъ всталъ поневолѣ.

   - Въ такомъ случаѣ, графиня, я начинаю мщен³е, выговорилъ онъ.- И тотчасъ ѣду разсказать Гольцу, какъ въ его маскарадѣ "Ночь" проводила время въ устроенной для ея отдыха уборной. Я знаю, видѣлъ и могу доказать... Да! Доказать! Что внесла въ честный и приличный домъ прусскаго посла чешка авантюристка Маркета Гинекъ.

   Маргарита вдругъ поблѣднѣла какъ полотно, и отъ разоблаченной тайны, и отъ своего прежняго имени, котораго не могла слышать равнодушно. Какимъ образомъ Фленсбургъ узналъ это имя, котораго она никогда никому въ Петербургѣ не сообщала? И какимъ образомъ онъ ждалъ объ ея дерзкомъ поступкѣ въ ночь маскарада?

   Наступило гробовое молчан³е.

   Фленсбургъ ожидалъ, что вотъ сейчасъ побѣжденный врагъ, какъ бы подъ угрозой смертельнаго удара, попроситъ пощады.

   Маргарита, дѣйствительно, стояла, опершись дрожащей рукой о кресло. Ея красивые пальцы съ острыми ногтями какъ бы впились въ спинку кресла, чтобы удержаться на ногахъ. Голова ея была слегка наклонена, глаза полузакрыты, и длинныя рѣсницы скрывали теперь отъ Фленсбурга тотъ пламень, который горѣлъ въ ея опущенномъ взорѣ.

   "Что дѣлать, какъ быть?" стучало въ головѣ ея, какъ молотомъ. "Какъ обезоружить его, какъ заставить молчать"?

   Въ одно мгновен³е Маргарита обсудила свое положен³е и рѣшила, что заставить молчать врага можно только слишкомъ дорогой цѣной,- слѣдовательно, совершенно невозможно. Приходилось поневолѣ поднять перчатку.

   - Снова повторяю вамъ, едва слышно вымолвила Маргарита, не поднимая глазъ,- что я прошу васъ избавить меня отъ вашего присутств³я и отъ вашихъ дальнѣйшихъ посѣщен³й.

   Она повернулась и пошла въ дверямъ своей спальни,

   - Одумайтесь! крикнулъ въ волнен³и Фленсбургъ.- Я предлагаю безпредѣльное искреннее чувство на всю мою жизнь, или безпощадную месть.

   Маргарита, не оборачиваясь, громко разсмѣялась и вышла изъ комнаты, заперевъ за собой дверь на ключъ. Она серьезно боялась преслѣдован³я Фленсбурга, лицо котораго показалось ей даже страшнымъ въ послѣднюю минуту.

   Часа два спустя Маргарита писала записку Гольцу, прося его пр³ѣхать тотчасъ же по одному очень важному дѣлу.

   Гольцъ, уже считавш³й графиню Скабронскую однимъ изъ своихъ тайныхъ агентовъ, подумалъ, что дѣло касается до какихъ-нибудь важныхъ вѣстей, которыя графиня могла узнать въ городѣ и тотчасъ явился къ ней.

   Маргарита рѣшилась объясниться прямо, но въ послѣднюю минуту, когда Гольцъ уже сидѣлъ противъ нея на креслѣ, она стала колебаться. Зачѣмъ начинать самой свою исповѣдь, просить прощен³я, когда Фленсбургъ, быть можетъ, только грозился и не рѣшится такъ низко и подло мстить ей.

   - Не думайте, баронъ, начала Маргарита,- что дѣло, о которомъ я писала вамъ, особенно важно. Оно, во-первыхъ, не касается васъ или короля Фридриха, черезъ силу усмѣхнулась Маргарита:- Оно касается меня или, лучше сказать, одного офицера, хорошо вамъ извѣстнаго, Фленсбурга.

   - А, такъ я знаю въ чемъ дѣло! воскликнулъ Гольцъ.- Фленсбургъ былъ уже у меня. Мнѣ кажется, что онъ или безумно влюбленъ въ васъ и при этомъ несчастливо или просто... безумный. Онъ былъ у меня часъ назадъ и наговорилъ мнѣ кучу такихъ нелѣпостей, что я серьезно опасаюсь за его разсудокъ.

   - Что-жъ онъ сказалъ вамъ? невольно потупляясь, вымолвила Маргарита.

   - Разный вздоръ.

   - Скажите, какой вздоръ?

   - Полноте. стану я передавать сплетни или клевету, созданную отвергнутымъ влюбленнымъ. Но признаюсь, я считалъ Фленсбурга болѣе достойнымъ уважен³я,

   - Что онъ сказалъ вамъ? повторяла вызывающе Маргарита, словно сама идя на встрѣчу опасности.- Скажите мнѣ все, передайте мнѣ все до послѣдняго слова. Я этого требую.

   - Это невозможно, графиня, все это слишкомъ глупо наконецъ, чтобы передавать.

   - Я требую, баронъ.

   - Такъ и вы обладаете мелкими женскими недостатками и, между прочимъ, празднымъ любопытствомъ, разсмѣялся Гольцъ. - Я считалъ васъ болѣе серьезной женщиной.

   - Но вѣрите-ли вы тому, что говорилъ вамъ Фленсбургъ?

   - Нѣтъ, не вѣрю, потому что мудрено повѣрить этому. Я попросилъ у него, конечно, шутя, доказательствъ того, что онъ утверждалъ.

   - И что-жъ онъ?

   - Обѣщалъ ихъ на дняхъ.

   - Ну, такъ выслушайте, баронъ, я сама разскажу вамъ то, что могъ низкими, недостойными средствами узнать господинъ Фленсбургъ.

   И Маргарита подробно, но краснорѣчиво и горячо разсказала Гольцу все, что могла разсказать какъ-бы на исповѣди. Начавъ почти съ своего дѣтства, передавъ все, черезъ что пришлось ей пройдти, она окончила эту исповѣдь признан³емъ въ странной, для нея самой непонятной любви къ юношѣ. И, наконецъ, призналась въ своемъ свидан³и съ нимъ во время маскарада въ уборной.

   Искренность чувства, которымъ дышало всякое слово Mapгариты, тронула Гольца.

   И то, что онъ узналъ, почти выкупалось этимъ чувствомъ.

   Гольцъ увидѣлъ передъ собой одну изъ сотни женщинъ, которыхъ было много во всѣхъ столицахъ Европы, при всѣхъ дворахъ. И Гольцъ зналъ этотъ типъ. Онъ долженъ былъ сознаться, что изъ всѣхъ ему знакомыхъ подобныхъ женщинъ, т. е. авантюристовъ высшаго полета, созданныхъ распущенностью нравовъ при европейскихъ дворахъ, Маргарита была еще лучше всѣхъ, все-таки выше всѣхъ. Въ ея жизни играли роль чувство, сердце, душа, и не была холоднаго разврата, не было, наконецъ, простыхъ мошенническихъ продѣлокъ. Единственно, что непр³ятно подѣйствовало на Гольца, это тѣ отношен³я, въ которыя Маргарита невольно поставила себя къ старику Скабронскому.

   Тонк³й и умный дипломатъ, которому эта красавица была нужна для его собственныхъ цѣлей, болѣе высшихъ, тотчасъ же взвѣсилъ все, сообразилъ и рѣшилъ мысленно, какъ поступить. Да и какое ему было дѣло до нравственности этой женщины, чуждой ему вполнѣ! И Гольцъ, смѣясь, выговорилъ, протягивая руку Маргаритѣ:

   - Благодарю васъ за довѣр³е и за искреннее признан³е. Теперь мы съ вами окончательно друзья. На столько друзья, что я начинаю съ того, что беру васъ подъ свою защиту противъ Фленсбурга и заставлю его молчать; если мнѣ это не удастся простыми средствами, то я пользуюсь достаточнымъ вл³ян³еѵъ, чтобы добиться его высылки изъ Петербурга. Остается только ваша прихоть... вашъ капризъ, т. е. этотъ мальчуганъ, который можетъ сдѣлаться тоже опаснымъ по молодости и опрометчивости. На все остальное я смотрю какъ на капризъ милой, умной, но, главнымъ образомъ, странной женщины, которая изъ всего Петербурга выбрала... обратила милостивый взоръ на юнаго птенца. Это принадлежитъ къ сферѣ тысячи и одного секрета женскаго сердца. Вы знаете, что существуютъ сказки арабск³я: "Тысяча и одна ночь", которымъ подражаютъ писатели разныхъ странъ. Я удивляюсь, что до сихъ поръ ни одинъ изъ писателей не попробовалъ разсказать: тысячу и одинъ капризъ женскаго сердца.

   - Такъ вы меня не презираете? вдругъ горячо воскликнула Маргарита.

   - Такъ же презираю, какъ вотъ эту милую ручку, выговорилъ Гольцъ, взявъ ея руку и цѣлуя.- Говорю вамъ, за вашу искреннюю исповѣдь я отплачу вамъ тѣмъ, что беру васъ подъ свою защиту. Только одно прибавлю: мы должны съ вами заключить еще болѣе тѣсный союзъ. И если мнѣ случится поручить вамъ... Гольцъ запнулся и будто не рѣшался говорить.

   - Если бы пришлось мнѣ когда-нибудь... можетъ быть не придется... но если бы была необходимость, то я надѣюсь... Если бы непремѣнно нужно было... Гольцъ видимо колебался и, наконецъ, запнувшись, смолкъ.

   - Говорите, говорите прямо! Что бы то ни было! Я почти уже понимаю! Слѣдовательно, выражайтесь прямо, хотя бы рѣзво.

   - Если бы мнѣ пришлось, графиня, ради высшихъ цѣлей и высшихъ политическихъ соображен³й, ради дѣла, которое для меня святое дѣло, великое дѣло, просить васъ... Вотъ видите-ли... Часто велик³я дѣла, даже велик³я историческ³я событ³я зависятъ отъ самыхъ мелкихъ, самыхъ незначущихъ, пустыхъ и, даже очень часто, отъ самыхъ глупыхъ причинъ! Если бы мнѣ пришлось попросить васъ, дать вамъ поручен³е, передать въ ваши руки, судьбы... Я тоже, какъ видите, начинаю свою исповѣдь! разсмѣялся Гольцъ.

   - Да, говорите! говорите!.. воскликнула Маргарита весело.

   - Если-бъ я былъ вынужденъ вслѣдств³е важныхъ соображен³й просить вамъ пожертвовать собой, не жизнью, конечно, но пожертвовать очень многимъ! И Гольцъ умышленно сдѣлалъ ударен³е на эти послѣдн³я два слова.- Могу-ли я надѣяться, что вы не откажете мнѣ?

   - Выслушайте, баронъ: вамъ - никогда, ни въ чемъ! Понимаете! Это съ моей стороны клятва! Вамъ никогда, ни въ чемъ не будетъ отказа! Что бы вы завтра или хоть сейчасъ ни приказали мнѣ, все будетъ исполнено немедленно.

   - Такъ, что если бы, началъ Гольцъ, опустивъ глаза,- если бы я попросилъ васъ употребить ваше искусство, ваше кокетство, чтобы сблизиться, сойдтись совершенно съ человѣкомъ крайне непригляднымъ, некрасивымъ и ради высшихъ цѣлей отдаться ему... то вы согласитесь! Я надѣюсь, что нечего говорить яснѣе!

   - Я васъ понимаю и отвѣчаю: да и да! И отвѣчаю искренно. Наконецъ, это будетъ мнѣ даже не трудно, такъ какъ прямая выгода отъ этого будетъ самой мнѣ.

   - Само собой разумѣется. Но знаете-ли вы, графиня, понимаете-ли вы, какая это сила - нашъ союзъ! Догадываетесь-ли вы, что мы современемъ можемъ быть въ состоян³и уничтожать и созидать герцогства, королевства... Вы безъ меня - красавица, кокетка... но и только... Я безъ васъ искуссный дипломатъ, но и только... Мы оба, вмѣстѣ, если только все пойдетъ, какъ имѣю основан³я надѣяться... мы - великая сила... Архимедовъ рычагъ... Ну, вы этого не понимаете... И такъ союзъ на жизнь и на смерть!..

   - Зачѣмъ так³я страшныя вещи! разсмѣялась Маргарита - Скажемъ лучше: на жизнь и на власть...

   Посолъ и красавица весело разстались...

  

  

   Въ домѣ Тюфякиныхъ была прежняя тишина и скука. Ни Гарина, ни княжны не ѣздили никуда, у нихъ же только изрѣдка бывали гости. Но такъ какъ всяк³й знакомый замѣчалъ, что въ семьѣ что-то не ладится, всякому бывало неловко и скучно, то вскорѣ эти посѣщен³я превратились окончательно. Единственный человѣкъ, который бывалъ чуть не всяк³й день, былъ новый пр³ятель Гариной, а въ особенности Василька, лейбъ-компанецъ Квасовъ. Тетка была по-прежнему постоянно угрюма и задумчива, и только одинъ Акимъ Акимовичъ могъ разшевелить ее и привести если не въ веселое, то въ болѣе оживленное состоян³е духа.

   На Ѳоминой недѣлѣ Гарина пробовала объясниться съ Настей и съ "киргизомъ". Князь Глѣбъ и племянница, успѣвш³е сговориться, признались теткѣ просто и искренно въ томъ, что Настя часто и подолгу бывала у брата на квартирѣ.

   - Неужели тебѣ было веселѣй сидѣть у этого вертопраха, чѣмъ въ гостяхъ? спросила тетка.

   Настя объяснила, что у брата бывали иногда голштинск³е офицеры и что одинъ изъ нихъ ее очень забавлялъ. При этомъ она прибавила, что офицеръ этотъ все-таки ей не нравится на столько, чтобы она согласилась выйдти за него замужъ.

   - Да онъ и не нашей вѣры, тетушка, объяснила Настя,- стало быть за него и нельзя идти замужъ.

   Все это, разумѣется, былъ вымыселъ, но Гарина повѣрила.

   За объяснен³е съ княземъ Тюфякинымъ опекунша взялась совсѣмъ иначе. Она начала бесѣду со словъ:

   - Ужь такъ и быть! На праздникахъ я тебѣ ничего не дала, такъ теперь дамъ.

   Гарина вынесла племянницу пятьдесятъ червонцевъ и будто бы кстати заговорила о томъ, что снѣдало ее за послѣднее время.

   - Ну, вотъ тебѣ деньги, вертопрахъ. A все-жъ таки я на тебя сердита.

   И понемногу Гарина свела бесѣду на то, что наиболѣе озабочивало ее. Она была слишкомъ прямая женщина, чтобы умѣть хитрить незамѣтно и искуссно, князь тотчасъ же догадался, за что онъ получилъ деньги, и подумалъ:

   "Старая думаетъ, дала горсть червонцевъ, такъ я самого себя сейчасъ ей продамъ".

   Князь, которому ложь и игра были послѣднимъ дѣломъ, на этотъ разъ съигралъ особенно искуссно и совершенно успокоилъ тетку.

   - Велика бѣда, что сестра бывала на моей квартирѣ. Нашли вы чѣмъ безпокоиться! изумился онъ.

   Но въ началѣ этой бесѣды князь все-таки немножко смущался. И только одинъ вопросъ тетки сразу сдѣлалъ его веселымъ. Князь успокоился вполнѣ, догадавшись, что тетка въ сущности лучшаго о немъ мнѣн³я, нежели онъ думалъ и боялся.

   - Скажи мнѣ по совѣсти, побожись вотъ передъ иконой святой, что ты не солжешь, спросила Гарина.- Съ кѣмъ ты Настю у себя сводилъ?

   Этотъ именно вопросъ объяснилъ князю все и успокоилъ его. Онъ сталъ клясться и божиться, и могъ, конечно, клясться, что у него никого не бывало. И это была правда.

   - A одинъ голштинск³й офицеръ, про котораго Настя сказывала?

   - Да онъ всего четыре раза и былъ, это она такъ похвастала.

   И Тюфякинъ такъ клялся, что у него на квартирѣ Настя ни съ кѣмъ не видалась, кромѣ какъ съ нимъ, да съ однимъ евреемъ, что Гарина не могла не повѣрить.

   Осталось только одно сомнѣн³е, почему Настя не хотѣла говѣть, но и на это нашелся отвѣтъ у князя, да вдобавокъ такой, который былъ вдвойнѣ выгоденъ.

   "Однимъ камешкомъ двухъ воробьевъ убью!" подумалъ князь.

   И онъ подробно объяснилъ теткѣ, что такъ какъ онъ постоянно нуждается въ деньгахъ и дошелъ до того, что не знаетъ что дѣлать и какъ прожить, то Настя, не имѣвшая сама денегъ, рѣшилась выручить его изъ бѣды не совсѣмъ чистымъ образомъ. Одна пр³ятельница передала ей сколько-то червонцевъ съ поручен³емъ что-то купить, а Настя изъ жалости отдала ему эти деньги и сказана пр³ятельницѣ, что потеряла ихъ и когда нибудь возвратитъ.

   - Стало быть, выходитъ, что она изъ жалости ко мнѣ чуть не украла. Такъ какъ-же ей было тогда говѣть, сами посудите, закончилъ князь.

   Гарина одновременно и пришла въ ужасъ, и обрадовалась. Дѣло было поправимое. Въ тотъ же вечеръ князь искренно хохоталъ вмѣстѣ съ Настей о томъ, какъ они одурачили тетку. Даже деньги, будто бы потерянныя Настей, были получены отъ тетки и перешли, конечно, въ карманъ своднаго брата.

   Болѣе всѣхъ была счастлива и довольна Василекъ. Она даже укоряла тетку за ея напрасныя подозрѣн³я.

   Однако, по временамъ Гарина все-таки бывала задумчива и, часто ложась спать, когда Василекъ садилась около ея кровати, тетка говорила любимицѣ:

   - A все-таки какъ-то на душѣ скверно, все какъ будто чувствуешь бѣду какую. И вѣрю имъ, и будто не вѣрю. Сдается мнѣ все, что есть обманъ.

   - Не грѣхъ-ли вамъ, тетушка!

   - Грѣхъ, отвѣчала Гарина,- а все не могу. Иной разъ кажется все-таки дѣло не чистымъ. Не могу я уразумѣть, на какой прахъ молодая дѣвица будетъ сидѣть цѣлые вечера у брата своего, вмѣсто того, чтобы на вечерѣ гдѣ хохотать и веселиться. Сдается все, что кто-нибудь да бывалъ тамъ, съ кѣмъ Настѣ хотѣлось видаться. A видаться они могли у насъ. Сказала бы и стали-бы приглашать сюда, если человѣкъ хорош³й. A коли нужно было соблюдать тайну, стало быть, дѣло не чистое.

   Вскорѣ Гарина, чтобы успокоиться совершенно, залучила черезъ людей лѣниваго и лохматаго Егора, лакея князя, и съ помощью всякихъ обѣщан³й и подарковъ заставила его признаться, что барышня бывала часто, но что помимо жида Лейбы никогда никого не было. Даже о появлен³и голштинскаго офицера Егоръ ничего не зналъ.

   Однако, на душѣ опекунши все-таки было смутно, и она стала подумывать - пристроить скорѣе младшую племянницу. Гарина, еще недавно не хотѣвшая брака ея съ Шепелевымъ, теперь уже начала мечтать объ этомъ и снова начались у нея совѣщан³я съ любимицей, какъ-бы поскорѣе женить Шепелева на Настѣ.

   Каждый разъ, что Васильку приходилось говорить съ теткой объ этомъ дѣлѣ, сердце ея сжималось и замирало. Она могла съ трудомъ скрыть отъ тетки свое волнен³е, и теперь уже Васильку приходилось, точно также какъ и сестрѣ, хитрить съ теткой и лгать черезъ силу.

   - Ты его будто не любишь, будто разлюбила. Прежде ты горой за него стояла и хотѣлось тебѣ съ нимъ породниться. A теперь вотъ чудно такъ отзываешься, или отмалчиваешься, замѣтила Гарина.

   Опекуншѣ, конечно, и въ умъ не могло пр³йдти, какая причина заставляетъ ея любимицу бесѣдовать о бракѣ сестры сдержанно и какъ-то неохотно, или же стараться перевести бесѣду на что-нибудь другое.

   По первому же слову Гариной о томъ, что можно приняться за сватовство, князь даже обрадовался мысли опекунши и въ тотъ же день поѣхалъ знакомиться съ Квасовымъ.

   Неожиданный, рѣшительный, даже рѣзк³й отказъ Шепелева смутилъ всю семью. Гарина всегда замѣчала, что юноша относился къ Настѣ хладнокровно, сама Настя считала Шепелева слишкомъ глупымъ, чтобы думать о возможности его отказа. Князь тоже не ожидалъ отъ медвѣженка такой прыти, но онъ не отчаявался въ успѣхѣ, онъ думалъ, что вмѣстѣ съ Квасовымъ женитъ юношу на Настѣ чуть не силкомъ. Но когда Шепелевъ разошелся съ дядей, переѣхалъ на свою собственную квартиру, и вдругъ произведенный въ сержанты зажилъ гораздо шире, тратя больш³я деньги, князь Тюфякинъ смекнулъ въ чемъ дѣло и понялъ, что все пропало. Только одна Василекъ приняла этотъ отказъ Шепелева не такъ, какъ вся семья съ перваго мгновен³я Василекъ почуяла такую глубокую искреннюю радость на сердцѣ, что сама за себя испугалась. Въ этотъ день она сказалась больной и нарочно, чтобы скрыть свое волнен³е отъ всѣхъ, пролежала цѣлый вечеръ на постели. Съ сумерекъ и до поздней ночи пробыла она въ своей комнатѣ безъ свѣчи, притворяясь спящей, когда ее окликали и, широко раскрывъ глаза въ темнотѣ, сама не знала, что въ ней происходитъ. На душѣ ея была почти такая же тьма, какъ и въ горницѣ. Только одно ясно сказывалось - радость. Василекъ теперь только стала понимать, стала сознаваться сама себѣ, что сердце ея, всякое движен³е, всяк³й помыселъ ея принадлежатъ этому человѣку.

   - Господи, грѣхъ какой! внутренно повторяла Василекъ, крестясь среди темноты.

   Послѣ своего отказа Шепелевъ пересталъ бывать въ домѣ Тюфякиныхъ. Василекъ только разъ мелькомъ видѣла его на улицѣ верхомъ на великолѣпной лошади, красиваго, но печальнаго. Слишкомъ близокъ былъ ей этотъ человѣкъ, чтобы не догадаться, не почуять сердцемъ, что у него есть тоже свое большое горе. Но Василекъ, сама влюбленная, не догадалась, какое горе у Шепелева. Ей на умъ не пришло, что его печаль та же самая, что и ея печаль.

   Новый другъ Василька, Акимъ Акимовичъ, сталъ бывать все чаще и уже нѣсколько разъ прямо объяснилъ княжнѣ, что онъ въ жизнь свою никого такъ не любилъ, какъ ихъ семейство.

   По цѣлымъ вечерамъ случалось Васильку бесѣдовать съ Акимомъ Акимовичемъ, но о Шепелевѣ никогда не было рѣчи. Акимъ Акимовичъ былъ глубоко оскорбленъ поступкомъ племянника, отчасти тѣмъ, что онъ не захотѣлъ по его совѣту жениться, но главнымъ образомъ тѣмъ, что съѣхалъ съ его квартиры и зажилъ самостоятельно. Вдобавокъ Квасовъ былъ недоволенъ, что Шепелевъ живетъ на как³я-то темныя средства.

   "Вотъ, думалъ онъ, считалъ я его добрымъ малымъ, честнымъ, а онъ на такой же срамъ пошелъ, какъ и друг³е офицеры."

   Василекъ еще болѣе Квасова избѣгала не только говорить о Шепелевѣ, но даже упоминать его имя, она боялась, что при одномъ имени своего племянника этотъ новый другъ ея прочтетъ въ ея глазахъ дорогую для нея и сокровенную тайну.

   Наконецъ, прошелъ весь апрѣль мѣсяцъ. Въ городѣ много говорили о предстоящемъ балѣ у прусскаго посла по поводу заключеннаго мирнаго договора. И до Тюфякиныхъ достигла эта вѣсть. Если бы Гарина захотѣла, то, конечно, могла бы получить приглашен³е черезъ своихъ родныхъ. Но Настя отказалась ѣхать, а Василекъ отвѣчала теткѣ, какъ всегда:

   - Гдѣ мнѣ съ моимъ лицомъ рядиться, да плясать. Только осмѣютъ!

   Разумѣется, Василекъ преувеличивала свое положен³е. Лицъ, испорченныхъ оспой, было такъ много, это было такимъ простымъ явлен³емъ, что почти не было семьи, въ которой бы не нашлось одного человѣка, пострадавшаго отъ распространенной въ Европѣ и Росс³и болѣзни. Самъ императоръ имѣлъ явные слѣды ея.

   Если бы Василекъ знала, кого она можетъ встрѣтить въ маскарадѣ Гольца, то, конечно, поѣхала бы хотя подъ маской. Но она не могла знать, что сержантъ Шепелевъ будетъ выбранъ, чтобы дежурить на балѣ посланника.

   На другой же день послѣ этого бала, Акимъ Акимовичъ особенно быстрой походкой шелъ черезъ Чухонск³й Ямъ, и лицо его с³яло довольствомъ. Какъ ни убѣждалъ себя добрый лейбъ-компанецъ, что онъ ненавидитъ и презираетъ своего племянника, однако, при внезапно распространившейся вѣсти въ полку, что тотъ на балѣ лично произведенъ государемъ въ офицеры, Квасовъ отъ радости чуть совсѣмъ не лишился разсудка.

   Мног³е офицеры въ полку, явные враги всѣхъ мѣръ, и важныхъ, и пустыхъ, новаго правительства, приняли производство, не въ примѣръ прочимъ, сержанта Шепелева, какъ странное и обидное для всѣхъ. Дѣйствительно, производство это было странное, очевидно, сильная рука покровительствовала юношѣ. Въ одинъ мѣсяцъ рядовой сдѣлался офицеромъ, тогда какъ другимъ приходилось прослужить восемь и десять лѣтъ до офицерскаго чина.

   Новаго офицера приняли въ полку такъ недружелюбно, что юношѣ было даже неловко. На вопросы всѣхъ онъ самъ не зналъ, какъ объяснить свое неожиданное повышен³е. Конечно, мног³е подумали, что онъ скрываетъ истинную причину, по невозможности признаться въ ней.

   Одинъ Акимъ Акимовичъ догадался отчасти, что и квартира, и деньги, и чины идутъ изъ одного источника. Лейбъ-компанецъ почти ворвался въ домъ новыхъ друзей и объявилъ вѣсть Васильку.

   - Офицеръ! Да-съ! Офицеръ! И самъ государь поздравилъ! Василекъ вспыхнула и вся затрепетала отъ радости. Но не прошло получаса, какъ она уже сидѣла передъ Квасовымъ блѣдная, какъ полотно. И особенно некрасиво было теперь лицо бѣдной дѣвушки.

   Квасовъ, объясняя повышен³е племянника покровительствомъ, понемногу высказался откровенно.

   - Замѣчательная красавица, которая всѣхъ сводитъ съ ума,- сошла съ ума отъ юноши!

   Вотъ что нежданно и негаданно узнала Василекъ!

   Квасовъ ничего не могъ услышать объ этомъ въ городѣ. Онъ догадался... И уже не въ первый разъ въ жизни - догадался вѣрно!

   Однако теперь, когда княжна Василекъ вдругъ, внезапно стала жаловаться на смертельную головную боль и блѣдная, пошатываясь, вышла изъ гостиной. и кой-какъ добрела въ свою горницу, то догадливый лейбъ-компанецъ... не догадался!..

  

  

   Десятаго мая съ утра началось по улицамъ столицы особенное движен³е. День этотъ былъ назначенъ для празднован³я мира съ Прусс³ей.

   Около полудня вся площадь около дворца была покрыта экипажами придворныхъ, съѣхавшихся съ поздравлен³емъ къ государю.

   Въ этотъ день всѣ, сколько-нибудь причастные къ дѣлу трактата, были щедро вознаграждены государемъ. Мног³е получили ордена; даже жена и дочь принца Голштинскаго сдѣлались кавалерственными дамами ордена святой Екатерины.

   Государь былъ очень въ духѣ, весело разговаривалъ со всѣми во время пр³ема и, на поздравлен³я первыхъ вельможъ государства, а равно иностранныхъ посланниковъ, отвѣчалъ, что этотъ день "счастливѣйш³й въ его жизни!" Государь самъ лично многихъ приглашалъ на большой парадный обѣдъ, назначенный въ этотъ день.

   За исключен³емъ государя и барона Гольца, никто не праздновалъ въ душѣ этого праздника. Даже принцъ Жоржъ въ это утро, любуясь на своихъ двухъ кавалерственныхъ дамъ, покачалъ головою и прибавилъ:

   - A все-таки этотъ миръ не принесетъ ему пользы, а только вредъ, во мнѣн³и его подданныхъ. Русск³й народъ не любитъ нѣмцевъ, потому что онъ чувствуетъ, что нѣмцы - люди, а русск³е - скоты. Эта ненависть происходитъ отъ зависти и невѣжества... Баронъ говоритъ правду, Росс³ю по справедливости слѣдуетъ называть не Russlaud, а Thier'sland!!..

   Несмотря на то, что при утреннемъ пр³емѣ государь былъ ласковъ со всѣми, мног³е были обижены или какой-нибудь шуткой его или неосторожнымъ словомъ.

   - Думали-ли вы когда-нибудь, сказалъ государь фельдмаршалу Разумовскому,- что наступитъ день, въ который Росс³я будетъ праздновать вѣчный миръ съ Фридрихомъ?

   - Нѣтъ, ваше величество, отвѣчалъ фельдмаршалъ, озираясь на ближайшихъ:- никогда ни на умѣ, ни на сердцѣ сего не держалъ. Если бъ годъ тому назадъ сказали мнѣ про такое празднество, то я бы не повѣрилъ. Покойная государыня никогда бы сего мира не заключила.

   - Конечно, конечно! визгливо воскликнулъ Петръ Ѳедоровичъ.- Тетушка была вообще немного глупа, по правдѣ-то говоря. Она бы и не могла понять ту политическую систему, которая явится плодомъ мира моего съ Фридрихомъ.

   Посламъ иностранныхъ державъ, каждому по очереди, государь полушутя, полусерьезно сказалъ, что онъ приглашаетъ ихъ къ парадному обѣду не въ зачетъ, такъ какъ они своимъ поведен³емъ этого не заслужили.

   Французск³й посолъ Бретейль послѣ такого объяснен³я уѣхалъ домой и рѣшился не быть на обѣдѣ. Въ тотъ же вечеръ онъ написалъ своему правительству, что положен³е его становится окончательно невозможнымъ и что Франц³я должна его отозвать, а выслать на его мѣсто простого повѣреннаго въ дѣлахъ.

   На этомъ же пр³емѣ мног³е поневолѣ замѣтили новую придворную даму въ великолѣпномъ костюмѣ, покрытомъ брилл³антами. По этимъ брилл³антамъ мног³е узнали "Ночь" маскарада Гольца.

   Хотя у графини Скабронской было много знакомыхъ въ столицѣ, но все-таки первые чины двора, первые вельможи не были съ ней лично знакомы. Красота Маргариты, изящество ея костюма и брилл³анты теперь поневолѣ поразили многихъ. Кромѣ того всѣ обратили на нее особенное вниман³е вслѣдств³е изысканной любезности, съ которою государь долго говорилъ съ ней и много смѣялся, часто повторяя слово "Ночь". Затѣмъ онъ пригласилъ ее на парадный обѣдъ, прося сѣсть не очень далеко отъ него.

   Наконецъ, государь, очевидно говоря о костюмѣ Маргариты, сказалъ фразу, отъ которой нѣкоторыя старыя дамы смутились, а двѣ изъ нихъ даже рѣшились отойти, не зная, чѣмъ кончится любезность государя и кокетничанье новой придворной дамы.

   Государь, осмотрѣвъ всѣ звѣзды Маргариты, спросилъ вдругъ:

   - Et votre croissant? Est-il déjà pleine lune? Ah! Si! c'était une lune de miel et que vous me raccordiez!..

   Маргарита вспыхнула, однако дерзко выговорила по нѣмецки и настолько тихо, что кромѣ Петра Ѳедоровича никто не могъ разслышать:

   - Подавать надежды съ тѣмъ, чтобы потомъ забыть, что обѣщаешь, есть злое кокетство, не присущее мужчинамъ. Я знаю, что Людвигъ XV и ваше величество - два современника, любящ³е съ безсердечной ловкостью дѣлать несчастныхъ.

   - Людвигъ XV можетъ быть, но не я, болѣе искренно и менѣе шутливо произнесъ государь, невольно любуясь Маргаритой, и прибавилъ многозначительно:- Все въ вашихъ рукахъ! Графиня снова вспыхнула уже отъ радости и отошла.

   Послѣ пр³ема государь отправился къ себѣ въ кабинетъ, пригласивъ съ собой только дядю, Гольца и полицеймейстера Корфа. Вслѣдъ за ними явился и Гудовичъ.

   Бесѣда зашла о недавней истор³и съ брилл³антовымъ букетомъ, о которой узналъ государь еще въ маскарадѣ, и Петръ. Ѳедоровичъ, вдругъ разсердясь, отпустилъ Корфа со словами:

   - Дѣлай, что хочешь, а букетъ этотъ мнѣ найди. Если не найдешь, то изъ своихъ денегъ выплати барону, или, если онъ не хочетъ, то мн