Краснов Петр Николаевич - Выпашь

ри, Долле приказал шоферу остановить машину и вышел из кареты вместе с Петриком.

   Дождь перестал, но небо было в черных тучах. По-зимнему хмурилось оно. В сыром сумраке били фонтаны. Их струи, освещенные огнями, сверкали и играли. Против них, у въезда на Елисейские поля, статуи Mаrlу, - белые всадники, укрощающие белых лошадей, казались маленькими и были ярко освещены. Громадная площадь, отделявшая их от Долле и Петрика, казалась безкрайней. Гирлянды огней провешивали путь авеню и исчезали в туманах безконечной дали. Чуть намечались голые деревья скверов. Дома за ними не были видны. И только вдали горели и сверкали безчисленные вывески реклам.

   Был тот час, когда весь Париж спешил по театрам, кинематографам и лекциям. Безчисленные такси мелькали белыми и красными огоньками. Одни стремились вверх по авеню, другие спускались, и на площади, казалось, они крутились в затейливой сарабанде и играли, точно стеклышки калейдоскопа. Их гудки сливались в мелодию города. Фасад ограды Тюильрийского сада был освещен гирляндами фонариков. Большие фонари окружали статуи городов и вся эта огненная игра отражалась в мокром асфальте, как в воде, змеилась и лучилась. Толпы людей выходили из недр подземной дороги и черными потоками ползли по блестящим тротуарам. Вправо величаво вздымались громадные постройки морского министерства, дальше шли банки, отели, все богатство и роскошь капиталистического Парижа. Широкою, огнями опоясанною лентою уходила между ними ruе Rоуаlе. Влево, за мостом, чуть намечалась в ночном тумане строгая классическая постройка Палаты Депутатов и еще левее над крышей высокого дома кровавыми огнями горела вывеска: "Саnnеs".

   Долле показал Петрику на эту точно в воздухе, в небе, висящую вывеску и сказал:

   - Не о тех, конечно, Каннах, говорит эта вывеска, о которых мне хочется тебе напомнить. Она говорит о Каннах, веселых и радостных своими казино и карнавалами, лежащих на берегу лазурного моря. Я же, глядя на эту вывеску, вспоминаю те Канны, где лег на поле битвы в древней Апулии цвет Римского войска и где Ганнибал Карфагенский разбил наголову консула Павла Эмилия... Дела давно минувших дней, а вспомнить не мешает. Победа и поражение сменяют друг друга, и после великого несчастия не перестают твердить Катоны: "Прежде всего, я полагаю, должно разрушить Карфаген"... И Карфаген был разрушен и сейчас лежит грудою развалин... Тогда как Рим...

   Да, в эти минуты Долле казался Петрику сумасшедшим. Он, и правда, точно заговаривался - и нервен был ужасно. Все поглядывал на часы, для чего подходил к фонарю.

   - Посмотри, Петрик, на эту зловещую пляску такси на площади... Посмотри на людскую суету возле фонтанов. Фонтаны бьют водою. Ее накопилось от дождей слишком много в водопроводах - и вот ее пустили. Приглядись, милый, водою ли бьют эти фонтаны?.. Не кровью ли? Не проступает ли это на этой страшной площади кровь короля и королевы, кровь тысяч и тысяч людей, здесь казненных. Земля не приняла этой крови и вот бьет фонтанами... Петрик, тебе не страшно этого богатства, этой сытости, этой вакханалии электричества, что заревом стоит над всем Парижем, над всеми большими городами Европы и Америки. Тебе не страшно сознавать, что в эти самые часы, у нас на Родине - сплошной мрак, голод и рабство. Там люди умирают от голода... Там стаи голодных волков носятся по лесам и пожирают трупы крестьян, которых не успевают хоронить... Тебе не страшно такого неравенства? А что, если это - уже прошедшие Канны?.. И... "Прежде всего, я полагаю, советская республика и коммунизм должны быть разрушены".. Твердить, твердить и твердить...

  

   - Твердят немало, да толку что. Никто не слушает, и русского горя никто не понимает, - тихо сказал Петрик.

   - Надо заставить понять, - твердо, с силою сказал Долле.

   - Как их заставишь?..

   - Как?.. Надо ударить по больному месту - и так, чтобы это восчувствовали.

   - Кажется, уже и бьют.... Возьми дэмпинг...

   - Вот именно: наоборот. Дэмпинг только укрепляет коммунистов.

   Петрик вопросительно посмотрел на Долле.

   - Да, милый мой. Не удивляйся. Современные демократические правительства слагаются из двух взаимно противоположных и взаимно противоборствующих, но согласных сил: капиталистов и пролетариата, то есть толпы. Схватиться мертвой хваткой они не рискуют, потому что пролетариат отлично понимает, что без капиталистов он с голода подохнет, а при существующем парламентском строе правления пролетариат нужен капиталистам потому, что пролетариат - это избиратели. Это та толпа, что течет к урнам, это те люди, что создали мир и войну... Ах, милый мой, какими плохими психологами были немцы, когда вздумали из длинной Берты обстреливать Париж. Пока война касалась этих несчастных "пуалю", она не была популярна, и в войсках были уже волнения, но как только война коснулась нас, окопавшихся и чувствующих себя в безопасности на парижских бульварах - все перевернулось: "война до победного конца".... "Война до полного уничтожения Германии". "Война - войне"... И победили... Напрасно думают, что, если теперь ударить по городам бомбами с ядами и газами, война прекратится... Ничего подобного... Все, вся эта толпа, встанет против и война станет популярной. Большевики живут, потому что их весь мир поддерживает. Если дэмпинг не выгоден одним капиталистам, он выгоден другим. Лесоторговцу он разорителен, а фабриканту мебели или бумаги он очень на руку. А, главное, он приятен и угоден пролетариату. Дешевый хлеб, дешевые дрова, дешевое мыло!.. Какое мне дело, что это изготовлено рабами. Эти рабы - не я... "Я" с громадной буквы. Вот если бы это меня заставили работать, тогда другое дело... И, милый мой, все эти митинги протеста смешны. Нужна война с большевиками, нужен полный бойкот их, изгнание их посольств из всех стран и полная изоляция зараженного гнезда, и этого ни протестами, ни газетными статьями, ни митингами, ни молитвами не достигнешь. Надо, повторяю.... Заставить.... Ты понимаешь это слово?

   - Да... как?..

   - Надо ударить... удушливыми газами... тысячами убитых в рабочих кварталах больших городов, тысячами отравленных в богатых первокласснейших отелях... Нужно сказать: если вы не понимаете, что вы должны помочь России освободиться от большевиков, мы заставим вас это понять. Мы объявим войну Золотому Тельцу прежде всего....

   - Для этого нужна армия, - сказал Петрик.

   - Где ты найдешь эту армию?.. Золотой Телец ее давно победил.... Генералы бросили своего Государя и пошли служить... толпе... Формировать на островах Галапагос двухсоттысячную армию?... Где ты найдешь людей?.. Храбрых - ты найдешь... Безумно храбрых - найдешь... Но терпеливых и выносливых?.. Где? Их убили... не война... не на войне... Их убил этот самый Париж, сhаuffаgе сеntrаlе и шелковые чулки парижских мидинеток...

   - Найти людей можно... - как-то нерешительно сказал Петрик.

   - Все продажно, милый Петрик. Вопрос только в том, сколько дать... И Золотой Телец чувствует свою силу. Он воспрянул духом. Таких Дон-Кихотов армейских много ли ты насчитаешь? Да они все и пойдут с нами. Ведь ты пойдешь со мною?... Ты сегодня не пойдешь домой. Ты останешься у меня. И мы найдем ровно столько людей, сколько нужно для того, чтобы заставить Золотого Тельца и пролетариат, да - и пролетариат, служить нам для России. Мы их, ненавидящих войну, убежденнейших антимилитаристов, заставим уважать войну, заставим потребовать войны с коммунистами и большевиками.

   - Как?... Где?...

   Жизнь на площади становилась все напряженнее и шумнее. И вместе с тем и Долле становился нервнее и нетерпеливее. Петрик уже и не знал, принимать ли ему всерьез все то, что говорил Долле. Тот ждал чего-то, все посматривая на часы. И было похоже, что и в толпе, собиравшейся на площади, тоже чего-то ожидали. Было, как тогда, когда Кост и Беллонт летали в Америку и по радио ждали от них известий. Все посматривали почему-то вверх на небо, откуда снова мелкий и холодный начинал моросить дождь. У въезда на улицу Риволи образовался затор автомобилей. Громадный темно-синий автокар, битком набитый англичанами и американцами, точно большой баркас с потерпевшими кораблекрушение, причалил к самой панели недалеко от Долле. Худощавый брюнет в намокшем легком пальтишке стоял на ступеньках автокара и кричал по-английски в ночную темноту, точно лаяла собака. Черные зонтики покрывали тротуары.

   - Толпа и деньги.... Им надо противопоставить - личностей и знание... Ум... Гений изобретений... Это мой ответ на твой вопрос: - как? А где...

   Долле вдруг вздрогнул, поднял голову к небу и показал рукою на тучи. В толпе тоже что-то приметили, или предупрежденные, ожидали какого-то небесного знамения.

   Прохожие и автомобили остановились. Зонтики свертывались. Все смотрели вверх.

   С того берега Сены, откуда-то из-за Марсова поля и Эйфелевой башни, очень высоко, все приближаясь, летела какая-то красная точка. Точно кто-то оттуда пустил ракету. За нею несся все расширяющийся огневой хвост. Он гас в холодных дождевых тучах. Звездочка эта приближалась, и уже Петрик слышал ее верещащий звук, напомнивший ему шум приближающейся шрапнели и совсем, как шрапнель, эта звёздочка с громким выстрелом: "помм" - разорвалась где-то над Вандомской площадью. Длинное, белое, ярко блистающее облако развернулось по черному небу. На нем, точно кровавые, проступили буквы: "Покупайте химические продукты в Е.С.Х.П.".

   Облачко и буквы постояли в небе несколько секунд, потом рассыпались, растаяли и погасли в частой сетке мелкого дождя.

   Толпа только этого и ждала. Зонтики раскрылись, автокар с громкими гудками поплыл за тронувшимися с места такси. Раздался свисток полицейского и тесный клубок сжатых автомобилей стал постепенно распутываться. Приближалось девять часов. Париж усаживался по зрительным залам безконечных увеселительных мест. Площадь постепенно пустела.

   Долле взял Петрика под руку и повел его к своей машине.

   - Домой, - крикнул он резко шоферу. - Ты меня спросил: где?.. Где хочешь, мой милый... Чем хочешь их снаряжай. Они такие, что и океан перелетят... Где?.. Да, вот вопрос... Где?.. Да хоть на островах Галапагос...

   Дер. Сантени.

  

   Май 1930-го года - март 1931-го года.

  

  

   ТОГО ЖЕ АВТОРА:

   От Двуглавого Орла к красному знамени. Роман в четырех томах.

   Опавшие листья. Роман.

   Понять-простить. Роман.

   Единая, неделимая. Роман.

   Белая свитка. Роман.

   "Lаrgо". Роман.

   3а чертополохом. Фантастический роман.

   Амазонка пустыни. Роман.

   Съ нами Богъ. Роман в двух томах.

   Все проходит. Повесть в двух книгах.

   Мантык - охотник на львов. Повесть для юношества.

   С Ермаком на Сибирь. Повесть для юношества.

   Терунешь (Любовь абиссинки) и др. рассказы.

   Поездка на Ай-Петри и др. рассказы.

   Степь. Восьмидесятый. Рассказы.

   Душа армии. (Опыт военной психологии).

   Тихие подвижники. Очерк.

   Казачья самостийность. Очерк.

  

   НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Frоm DоuВlе Еаglе tо Rеd Flаg.

   Thе Unfоrgivеn. (Понять - простить).

   Thе Whitе Соаt.

   Thе Аmаzоn оf thе Dеsеrt.

   Kоstjа thе Соssаk. (Все проходит).

   Уеrmаk thе Соnquеrоr.

  

   НА БОЛГАРСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Душата на армиета.

  

   НА ГОЛЛАНДСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Vаn dеn DuВВеlеn Аdеlааr nааr hеt Rооdе VааndеL

   Dе Wrеkеr (Вjеlаjа switkа).

  

   НА ИТАЛЬЯНСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Dаll' Аquilа Imреriаlе аllа Ваndiеrа rоssа.

   Соmрrеndеrе e реrdоnаrе.

   L'Аmаzzоnе dеl Dеsеrtо.

   Tuttо раssа.

  

   НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ:

   Vоm Zаrеnаdlеr zur rоtеn Fаhnе.

   Fаllеndе Вlattеr.

   Vеrstеhеn hеisst vеrgеВеn.

   Еinig - UntеilВаr.

   Dеr wеissе KittеL

   Еrоiса (С нами Бог).

   Kоstiа dеr Kоsаk. (Все проходит).

   Diе Аmаzоnе dеr Wildnis.

   Jеnsеits dеr Distеln.

   In dеr Mаndsсhurisсhеn Еinodе. (Русского издания нет).

   Dеr Асhtzigstе. Diе Stерре.

  

   НА ПОЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Ораdlе Lisсiе.

   Аmаzоnkа Аzji.

  

   НА ФИНСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Kаksоikоtkаstа Рunаliррuun.

  

   НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Dе L'Аiglе Imрeriаl аu drареаu rоugе.

   Соmрrеndrе с'еst раrdоnnеr.

   L'Аmаzоnе du desеrt.

  

   НА ХОРВАТСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Аmаzоnkа рustinjе.

   Tеrunеs.

  

   НА ЧЕШСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Оd Саrskehо оrlа k rudemu рrароru (иллюстрированное издание).

   Вilа Hаlеnа.

   U stuрnе Воzihо trunu. (Аmаzоnkа рustinу).

  

   НА ШВЕДСКОМ ЯЗЫКЕ:

   Frаn DuВВеlоrnеn till rоdа Fаnаn.

   Оknеns Аmаzоn.