Кок Поль Де - Вишенка

bsp;    - Какая старая ведьма... О, Гратанбуль, где ты? Я сейчас бы тебя на нее напустил...

   - Однако желательно бы знать, куда мы едем? - Анжело обратился к военному господину, а тот с гневом произнес целую дюжину немецких бранных слов. Окончив ругаться, немец снова принялся жевать табак.

   - Это очень мило. Если бы я, по крайней мере, знал по-немецки, то бы понял его, а то даже и желанья не имел никогда трудиться над этим языком. Не разбудить ли мне этих спящих господ?

   - Нет, нет, лучше подождем, а то, пожалуй, хуже этих рассердятся, - сказала Вишенка.

   - Ну, пожалуй, подождем и поедем, куда нас повезут. Это еще забавнее.

   При первой остановке дилижанса Анжело спросил у кондуктора:

   - Куда мы едем?

   - В Сан.

   - Стало быть, удаляемся от Парижа.

   - Да.

   - Вишенка, мы удаляемся от вашего друга.

   По прибытии в Сан первым делом Анжело заказал завтрак для себя и для своей спутницы. Выяснилось, что пятнадцать дней тому назад труппа актеров, дававшая тут представление, уехала в Оксер.

   - Ах! Черт возьми, не могу же я один играть на сцене.

   Вишенка предложила суфлировать своему возлюбленному.

   - Этого недовольно, душа моя, надо ехать в Оксер, он стоит от Сан только в шестнадцати милях, там мы присоединимся к труппе.

   Вишенка удивленно подняла брови.

   - Видишь, друг мой, в Оксер есть театр, и это один из лучших городов провинции, да, да, я все забываю, что удаляемся от Баньолы, офицеру твоему надо подождать.

   Вишенка ничего не ответила на насмешки возлюбленного, но молчание в таких случаях бывает хуже слов.

   Молодые путешественники после обеда поехали в Оксер, но, проезжая в час не более одной мили, оказались там только на другой день. И действительно, здесь идут драматические представления и дела актеров отличны. Ободренный этим, Анжело заказал завтрак, рассчитывая пригласить по крайней мере двоих будущих товарищей. Между артистами не церемонятся. Вместо двоих пришли четверо мужчин и две дамы, одним словом все главные лица труппы. Они радушно поздоровались с Вишенкой и принялись восхвалять талант Анжело, хотя никто из них не видел его игры, но уверяют, что слава о нем дошла до них и он охотно этому верит. Завтрак отличный, шампанское льется рекой, пьют за здоровье нового товарища и его спутницы, однако она заявляет, что не рискнет больше показаться на сцену. По окончании завтрака антрепренер труппы и прочие прощаются и спешат к своим товарищам. Тут Анжело узнает, что репертуар этой труппы очень ограничен и что ни одна из пьес, ему известных, у них не поставлена, насчет поступления его в эту труппу ничего не решается. Вечером, однако, он отправляется в театр, желая во что бы то ни стало участвовать в спектакле, и добивается того, что в следующем спектакле предложена ему роль Фродиавола. Он возвращается в гостиницу и занимается приготовлениями к появлению на сцену Оксера во всем блеске. Вишенка берется за починку разных принадлежностей костюма. Анжело дает ей наставления, а сам ложится спать, чтобы сохранить свежесть сил и голоса. Вишенка почти целую ночь провела за скучной работой, которая вводит ее в размышления о поприще ее друга - как оно похоже на подержанный костюм Фродиавола, блестящий издали, но теряющий свою прелесть вблизи.

   Анжело просыпается очень поздно и находит Вишенку спящей над костюмом итальянского бандита. Разбудив ее, немного бранит, но скоро успокаивается, потому что костюм на нем сидит хорошо. Извиняется перед ней и, раздеваясь, напевает куплет из своей роли. В то время, когда он собирается на репетицию, его извещают, что спектакль отменен, потому что господин Лиоли, играющий роль Лоренцо, не может петь. Анжело в отчаянии, чуть не рвет себе волосы.

   - Кто этот господин Лиоли? - спрашивает Вишенка. - Кажется, он у нас вчера не завтракал, я не. слышала его фамилии.

   - Я вчера его не пригласил и ручаюсь, что это единственная причина его болезни. Он, верно, обиделся.

   - В таком случае следовало пригласить всех актеров.

   - А на самом деле лучше никого. О! Моя Вишенка! Ты правду говорила, мало удовольствия в жизни актеров! Но посмотрим, что дальше будет.

   - Что думаешь делать?

   - Прежде всего отыщу этого господина Лиоли.

   - А потом?

   - А потом скажу ему, что играй или дерись со мной.

   - Драться на дуэли! О боже! А если он тебя убьет?

   - Тогда мне будет все равно, пойдет спектакль или нет...

   - А что будет со мною?..

   - Ты отправишься отыскивать своего друга в Баньоле.

   - О! Как это не хорошо, что вы говорите! Как зло! Это мне наказание, что я с вами поехала.

   Анжело не слушает Вишенку. Он вне себя, не знает, что делать, но хочет отомстить. Уходит из дому и отправляется к Лиоли, но тот приказывает сказать, что он болен и никого не принимает. Анжело отталкивает служанку и входит в комнату Лиоли, где застает его за столом уплетающего с большим аппетитом котлеты с салатом.

   - Милый мой товарищ, - говорит Анжело раздраженным голосом, - это, кажется, тяжелый завтрак для больного?

   - Конечно, тут нет таких деликатесов, как за вашим завтраком, но для меня он хорош и желудок мой от него не пострадает.

   - Но и горло ваше здорово.

   - Я ем свежую свинину, чтобы вылечить горло.

   - Довольно шутить, месье Лиоли, оставим все эти средства, которые употребляем, чтобы отделаться от участья в спектакле. Вы так же здоровы, как и я, и, следовательно можете сегодня играть. Я переменю афишки и завтра угощу вас великолепным завтраком.

   - К сожалению, я вам должен отказать потому, что на самом деле у меня горло болит и я не могу петь.

   - Вы исключите пение из своей роли.

   - У меня нет этого обычая, я играть не буду.

   - Это ваше последнее слово?

   - Непременно.

   - В таком случай вы делаете мне назло.

   - Понимайте, как хотите.

   - Вот как я это понял!

   Анжело хватает блюдо с котлетами и салатом и бросает в лоб Лиоли. Тот начинает кричать что есть сил, ему попал уксус в глаза... Анжело, не обращая внимания на его крик, уходит. На дороге срывает все попадающиеся на глаза афишки и отправляется к актерам, которых накануне он угощал, надеясь найти у них хорошее расположение и возможность заменить Лиоли, но получает отказ: они все будто бы нездоровы после вчерашнего завтрака.

   Анжело не в духе идет в кафе, что против театра, берет лист бумаги и пишет большими буквами: "Представление отменяется по причине расстройства желудка у всех артистов", потом наклеивает это объявление на афишку, выставленную в театре, и возвращается в гостиницу. Приказывает подать счета вчерашнего завтрака, для которого вынужден продать свой прекрасный костюм Фродиавола.

   Час спустя Анжело с Вишенкой опять едут в дилижансе, и с тою только разницею, что чемодан и кошелек его много легче, чем несколько дней тому назад.

   Молодая девушка, видя своего спутника угрюмым и серьезным, не решается спросить у него, куда они едут.

   Они переезжали из города в город и ничего для себя не находили. Время было летнее, погода прекрасная, жара невыносимая, одним словом, тот сезон, в котором по большей части театры закрываются. Молодые путешественники для покрытия расходов вынуждены были продать все костюмы, так остался один только костюм маркиза.

   В Монтро, однако же, театр оказывается открытым, и даже застают труппу актеров. Анжело целует в восторге Вишенку. Ласка, ей не часто в последнее время достававшаяся.

   - Мы спасены... я буду здесь играть... получу громадный успех и много денег. Да здравствует веселье!..

   Он спешит отыскать местных актеров. Вишенка ждет его с нетерпением. Анжело возвращается с довольным видом.

   - Я играю завтра! И играл бы сегодня, но некогда изменять афишки. Эти актеры очень милы и любезны, но бедность у них ужасная, даже за квартиру нечем заплатить. Как бы то ни было, я играю роль Жоконда и нового вельможи.

   - У тебя остался только один костюм маркиза.

   - Это ничего не значит, недостаток костюмов их не беспокоит.

   Вишенка на другой день идет вместе с Анжело в театр, чтобы помочь ему одеться. Она там увидела, как делаются фальшивые воротнички, манжеты, жабо и другие принадлежности костюмов. Один из актеров должен был выйти на сцену весь в черном платье, но так как у него не было черных чулок, то он вымазал себе ноги ваксой. Другой употребил вишневый сок вместо румян. Наконец, и первой пьесе изображались времена регентства, по один только актер имел платье того времени и как только уходил со сцены, то отдавал его другому, а если приходилось быть вместе нескольким на сцене, то они не являлись перед публикой, а произносили свои монологи за ширмами. Анжело для роли Фронтона вывернул наизнанку костюм маркиза, а для роли вельможи надел его налицо, все товарищи его восхищаются этим костюмом. Давно в Монтро не видали так хорошо одетого актера. Приходится выступать в роли Жоконда, но так как хорошего турецкого костюма не нашлось, то он предпочитает опять надеть костюм маркиза. Он замечает, что одна дама в ложе пристально его лорнирует. В конце последней пьесы какой-то мальчик из-за кулис подает Анжело записку, написанную карандашом, следующего содержания: "Просят вас ужинать после спектакля. Мальчик будет вас ждать у крыльца театра, он вас проводит. Ответ передайте ему - да или нет". Анжело не имел обыкновения отказываться от подобных приглашений. Как бы отделаться от Вишенки? Это, впрочем, большого труда не составило. Рассказав, что кто-то из публики приглашает его поужинать, советует ей отправиться в гостиницу и, не ожидая его, ложиться спокойно спать. Вишенка послушалась его, а Анжело, как осмотрительный человек, приказывает кому-то проводить ее.

   На другой день, в девять часов утра, Вишенка проснулась. Разъезды начали ее утомлять, она надеялась несколько дней отдохнуть в Монтро. Осмотревшись кругом, приходит в ужас, Анжело еще не вернулся, а солнце уже высоко. Звонит... появляется служанка.

   - Который час? - спрашивает Вишенка.

   - Десять часов, сударыня.

   - А мой... мой... мой... господин Анжело не вернулся?

   - Нет, сударыня, но прислал мальчишку с деньгами за квартиру и стол, отослал свой костюм, и для вас есть письмо.

   В письме были написаны следующие слова: "Милая Вишенка! Я вынужден расстаться с тобой на несколько дней... у меня есть некоторые дела в окрестностях этого города. Взять тебя с собой не могу. В гостинице все, что следует, уплачено мною... посылаю тебе костюм маркиза. Продай его, получишь сто франков и с этими деньгами отправляйся в Сен-Клу близ Парижа. Где бы ты ни поселилась, приходи в парк, прогуливайся там от двенадцати до двух часов ежедневно. Я тебя найду. До свидания. Твой искренний друг Анжело".

   Содержание того письма не очень расстроило Вишенку. Перестала ли она любить его, надеялась ли, что он скоро к ней вернется, или, может быть, ожидала, что связь их непрочна. Трудно угадать, что делается в сердце молодой девушки в такую минуту.

   Вишенка скоро решила, что ей делать: она не находит нужным отказываться от завтрака, после которого просить служанку отыскать ей покупателя на костюм маркиза. Скоро является покупатель, и ему продан костюм за шестьдесят франков, но с условием, чтоб он рассказал дорогу в Севр и в Сен-Клу.

   - Сударыня, - говорит он, - надо ехать в Париж, а оттуда за десять или двенадцать су вы поедете в Севр или в Сен-Клу.

   - А как же надо ехать в Париж?

   - Туда отправляется много дилижансов и карет. Можно ехать в одиннадцать часов.

   - Проводите меня, все уложено, и я не хочу здесь больше оставаться.

   - Извольте, сударыня.

   - Вишенка, взяв свои вещи, отправляется со служанкою в контору дилижансов. Экипаж готов уже к отъезду. Она некоторое время оставалась в нерешительности: ехать ли в Париж или возвращаться в гостиницу господина Шатулье, но воспоминания о нем не очень привлекательны.

   "Поеду в Париж, буду недалеко от Баньоле, можно будет увидаться с моим солдатом, оказавшим мне такое участие. Он меня научит, что делать, если не найду Анжело. Поеду, поеду, может быть, узнаю, где мои родители. Медальон и бубновая дама со мной". Подумавши так, Вишенка легко вскакивает в карету и уезжает в Париж.

  

   Путешествие Вишенки завершилось без всяких приключений. Спутники ее были люди деловые, даже не заметили хорошенькой девушки, которая, несмотря на свою молодость, ехала одна, без всякой опеки.

   В восемь часов вечера Вишенка вышла из дилижанса и очутилась на дворе, загроможденном каретами. Одни из них стояли, другие отправлялись в дорогу. Тут же сновало много различных людей: путешественники, кондукторы, почтальоны и прочие. Вишенка с багажом в руках пробирается через эту толпу и удивляется, что тут не многим чище, нежели на дворе гостиницы "Безрогий олень". Выходит на другой двор, где еще больше шуму и движения. Начинает смеркаться. Она заходит в булочную, покупает пирожок и расспрашивает, как найти карету для отъезда в Севр или в Сен-Клу.

   - Ничего нет легче, - отвечают ей, - идите прямо, спросите улицу Риволи и там увидите контору дилижансов, отправляющихся в Севр.

   - Но уже темнеет. Отходят ли дилижансы вечером?

   - В Севр отходят до двенадцати часов ночи.

   "Приедешь ночью в город, которого не знаю, - думает Вишенка, - но гостиницу везде найти можно... Там, должно быть, дешевле, чем здесь, где я тоже никого не знаю... Завтра пойду в парк, может быть, увижу Анжело, если он писал не в насмешку".

   Была уже ночь на дворе, когда наша путешественница вошла в контору дилижансов, там она настала нескольких женщин и двух мужчин. Дерзко посматривали на нее эти женщины. Один из мужчин, очень хорошо одетый, пожилых лет, с приятным серьезным лицом, не поднял глаз на нее. Другой - молодой, щегольски одетый, ходил взад и вперед. Вишенка спрашивает в конторе дилижансов место в Севр или в Сен-Клу.

   - В какой из этих городов, барышня, хотите ехать? - спрашивает чиновник, сидящий за конторкой.

   - Мне все равно, сударь.

   - И мне также, барышня, но потрудитесь сказать, куда вы едете?

   Ответ Вишенки рассмешил находящихся там дам, заставил поднять глаза серьезного господина и обратить внимание на нее молодого человека. Она все стояла в нерешительности. Наконец подходит к ней пожилой господин и ласково говорит:

   - Вы, должно быть, не знаете, где у вас дело, в Севре или Сен-Клу?... Вероятно вы имеете знакомых в обоих этих местностях и потому вам все равно, к кому бы из них поехать.

   Вишенка робко смотрит на этого господина, у которого хотя вид очень серьезный, но выражение лица доброе, и это ее ободряет, она отвечает:

   - У меня нет дела ни в Севре, ни в Сен-Клу, а мне нужно в парк, находящийся между этими местностями.

   Дамы зажимают себе рот платком, чтобы не расхохотаться. Молодой человек внимательно прислушивается. Серьезный господин возражает:

   - В парк?.. Ведь вы, конечно, не отправитесь туда сегодня вечером, его запрут до вашего приезда.

   - О нет, сударь, я сегодня не пойду, а буду ходить туда ежедневно с двенадцати до двух часов дня, потому что мне все равно, поселиться в Севр или в Сен-Клу, но хотелось бы, где дешевле.

   - Так поезжайте в Севр.

   Вишенка последовала его совету и взяла место в Севр. Все остальные пассажиры отправлялись в Сен-Клу. Они скоро уехали, и она осталась одна. Уезжая, серьезный господин вежливо с ней раскланялся и пожелал счастливого пути, а прочие и молодой человек пристально ее осматривали. Она жалеет, что этот пожилой господин не едет с ней в Севр и что не расспросила у него, где там дешевая гостиница.

   Когда она так раздумывала, вдруг раздался голос кондуктора, сообщившего, что дилижанс отходит. Она уселась одна, потому что спутников не было, и могла себе позволить прилечь, что и сделала. Проспавши всю дорогу, проснулась только тогда, когда кондуктор известил: "Мы приехали в Севр, пора выходить, барышня". Вишенка, протирая глаза, отправляется в город, в котором уже царствовала тишина и мрак.

   - Видно, здесь рано спать ложатся, - только десять часов, и уже тишина такая. Кто мне покажет гостиницу? - спрашивает она.

   - Вы можете, сударыня, у нас остановиться, - проговорила какая-то женщина, стоявшая у крыльца дома, около которого остановился дилижанс.

   - А парк далеко отсюда?

   - Тут же напротив.

   - В таком случае я у вас поселюсь.

   - Вы одни? С вами нет мужчин?

   - Теперь нет, но я надеюсь здесь дождаться одного господина.

   - Я так и думала, что такая молодая особа, как вы, верно, имеете знакомых. Вы дожидаетесь вашего супруга?

   - Да, - ответила Вишенка и пошла в указанную ей комнату.

   Вскоре явилась хозяйка.

   - Как ваша фамилия, сударыня?

   - Меня зовут Вишенкой.

   - Как?

   - Вишенкой.

   - Итак, госпожа Вишенка.

   - Да.

   - Это вы изволите шутить. Не желаете настоящей фамилии назвать. Спокойной ночи, сударыня. В котором часу вас завтра разбудить?

   - Я проснусь сама.

   - Как вам будет угодно.

   Прекрасное сентябрьское солнце освещало Севр, когда Вишенка на другой день утром открыла у себя окна, чтобы подышать свежим воздухом. Она увидела верхушки вековых деревьев. Но молодая девушка не восхищалась этой красотой Она чувствовала себя слишком одинокой, что вводило ее в грустное расположение мыслей. Тяжело, когда не с кем поделиться своими впечатлениями Так уж создана природа человека, что все, что приятное и составляет удовольствие, если есть с кем поделиться, в одиночестве вызывает глубокие и грустные вздохи.

   После скромного завтрака Вишенка отправляется осмотреть город. Служанка задерживает ее и, подает счет:

   - Я еще не уезжаю, моя милая, и вернусь к вам к обеду.

   - Это ничего не значит, у нас такой порядок введен, что платится ежедневно.

   Вишенка поняла, что очень незначительный ее багаж не внушает доверия к ней в гостинице., Она уплачивает тридцать су за ночлег и двадцать су за завтрак. И тут невольно подумала, что лучше ей обедать где-нибудь в городе. Это будет дешевле.

   Величественный парк в Сен-Клу привел ее в изумление. Она еще ничего подобного не видела. Прогуливаясь по длинным и прекрасным аллеям, она вышла из грустного настроения и чувствовала себя почти счастливой. "Как должно быть счастливы здешние жители, имея постоянно такое развлечение, - думала она, - они могут приходить сюда: работать, читать, приводить детей, если у кого они есть. Ах, какое утешение иметь детей, они заменяют отца, мать, дают отраду жизни. Одним словом, дают все, чего у меня нет. Как грустно жить на свете, не имея никого близкого". Продолжая прогулку, она подошла к большому пруду и, узнав, что уже двенадцать часов, села на скамейку под тенью деревьев. "Вот, верно, то место, которое он назначил мне для свидания, - подумала она, - по всему вероятно, Анжело сегодня не придет, но все же я подожду его".

   Вишенка так просидела несколько часов. Любуясь всем окружающим, смотря на приезжих из Парижа, нарядных дам, на их изысканные туалеты. Время прошло незаметно.

   В парке Сен-Клу Вишенка не обратила на себя внимания. Одни думали, что она пришла с детьми, которые вблизи ее гуляли, другие, что она ждет своего общества. И что было бы в Тюйлери, там бы скоро это дало повод для различных предположений и скоро бы нашлись для нее собеседники. В четыре часа она отправляется в Сен-Клу, покупает хлеба и фруктов и возвращается в парк, чтобы пообедать. К вечеру она была опять у себя в гостинице.

   - Сударыня, вы будете обедать? - спрашивает служанка.

   - Я уже пообедала, - отвечает Вишенка.

   - Где же, сударыня? В Сен-Клу?

   - Обедала там, где хотела.

   - Вы правы, но я желала вам сказать, что в Сен-Клу ужасно дерут с приезжих.

   - А у вас не дерут?

   - У нас все же не так.

   Вишенка скоро ложится спать. Сон - лучшее средство от скуки, забот и праздности. На другой день она, позавтракав, опять отправляется в парк и так же, как вчера, проводит день. Шесть дней проходят одинаково. Анжело нет. Вишенка начинает грустить. Парк и люди, в нем прогуливающиеся, перестают ее занимать. Все, что прежде казалось ей красивым и чем она восторгалась, теперь потеряло свою прелесть. Это все доказывает, что мы созерцаем не только глазами, но сердцем. Исключая тех людей, которых душа не способна ничего ощущать и никогда не волнуется.

   Каждый вечер она считала свои деньги. Соблюдая большую экономию, она издерживала менее трех франков в день. Надо же было ей иметь где-нибудь ночлег, и желудок ее не всегда довольствовался одними фруктами. Каждое утро она расплачивалась.

   "Мне ненадолго хватит этих денег, и мне кажется, что Анжело сюда не придет, - думала бедная девушка. - Зачем же он умолял ехать с ним. Я не должна была верить его увлекательным речам. Ах! Не случись того на сеновале... я бы не уехала с ним... но после мне казалось невозможно оставаться".

   Вишенка прожила в Севр около недели, и всякий день ходила гулять в парк, к пруду. Однажды когда она уселась и погрузилась в свои грустные размышления, не заметила даже, что в нескольких шагах остановился какой-то господин и всматривался в нее с большим вниманием. Но в этом внимании скорее было видно участие, нежели любопытство. Как только она подняла глаза, то господин этот, казалось, немного сконфузился своему участью и, удаляясь, продолжал прогулку. Он шел довольно медленно, так что она могла рассмотреть его лицо и скоро в нем узнала серьезного господина, который разговаривал с нею в конторе дилижансов. "Это тот самый господин, который так благосклонно разговаривал со мною. Какой у него порядочный вид и доброе, внушающее уважение лицо. Если еще его увижу, то постараюсь с ним поговорить, объясню ему свое положение и попрошу совета. Анжело меня покинул, а я так нуждаюсь иметь друга. Что мне делать? Что будет со мною", - думала Вишенка. Она проводила незнакомца глазами, пока тот не скрылся, и видела, как он еще раз обернулся и посмотрел на нее. Она вернулась в этот день печальней, чем обычно. Ей нездоровилось, но она думала, что сон ее укрепит. Однако надежды были тщетны. Она проснулась в лихорадочном состоянии и не могла подняться с постели.

   - Сударыня, я вам заварю чаю из липового цвета, пошлю сейчас за доктором. Мы лекарства здесь не найдем, - говорила, суетясь, служанка.

   - Я не хочу ни лекарства, ни доктора. Мне он не нужен. Я устала, больше ничего, мне нужен отдых.

   - Вы, верно, скушали в Сен-Клу что-нибудь нездоровое... у вас ужасный жар. Без доктора вылечиться вам невозможно. Я боюсь, чтобы вы у нас не скончались.

   - У меня нет желания умереть.

   - Я сейчас принесу чаю.

   Бедная больная не желала лекарства и доктора, потому что не знала, чем заплатит за все это. Но так как лихорадочное состояние продолжалось, то против ее согласия пригласили доктора. Осмотрев ее, расспросив ее подробно, он сказал:

   - Это пройдет, я завтра могу еще к вам зайти.

   - Не беспокойтесь, пожалуйста, не приходите, - сказала Вишенка.

   - Почему же, дитя мое, вы больны.

   - Я не могу болеть, у меня нет денег платить доктору.

   Доктор, слегка улыбаясь, возразил:

   - В таком случае успокойтесь, барышня, я буду лечить бесплатно и сегодня вечером опять зайду.

   Вишенка благодарит доктора, а он, уходя, успокаивает ее. Но как трудно быть спокойным, когда кто-нибудь находится в положении, подобном нашей молодой девушке. О, если бы доктора могли помогать так успешно нравственным страданиям, как они помогают физическим, то болезни гораздо скорее бы излечивались.

   Всего больше беспокоило Вишенку то, что в то время, когда она больная лежит в постели, Анжело может прийти на свидание с нею в парк. Благодаря стараниям доктора она скоро поправилась и через неделю могла уже опять продолжать свои прогулки в парке. Выздоровев, первым долгом она спросила счет. Служанка немедленно его принесла и сказала:

   - Вот, сударыня, счет всего, что вам отпускалось, а доктор сказал, что вы ему и в аптеку уже заплатили.

   Вишенка чувствовала глубокую признательность этому опытному врачу к благородному человеку. Но она с трепетом взглянула на счет, поданный служанкой, и сердце ее сжалось, когда увидела итог в двадцать два франка пятьдесят сантимов, сумма очень несоразмерная с ее финансами. Едва могла выговорить:

   - Как! Я вам столько должна? Вы же за меня в аптеку не платили.

   - Конечно, столько. Чего же вы удивляетесь, а чай, а липовый цвет, а разные посылки, мало ли все это стоить и вам кажется, что дорого? А если-бы вы хворали в Сен-Клу, что, наверное, стоило бы сто франков, и конечно не клали бы в чай столько сахару.

   Вишенка более не возражала. Вынула дрожащею рукою деньги и расплатилась, после чего у нее осталось в кошельке десять су. Затем она надела соломенную шляпу, связала вещи в узел и ушла из гостиницы. Служанка догнала ее, чтобы спросить:

   - Вы не будете сегодня завтракать?

   - Нет, есть не хочется.

   - Вы, кажется, уносите и вещи ваши?

   - Да, я больше к вам не вернусь.

   Молодая девушка, повесив голову, последний раз отправилась в парк Сен-Клу.

  

   Пусть философы твердят сколько угодно, что следует переносить невзгоды судьбы стойко и даже без ропота, пусть они пишут о том прекрасно, пусть излагают свои обработанные мысли, в которых виден скорее талант писателя, нежели истина его убеждений, но когда они проповедуют эти наставления и мужество в несчастии, то будьте уверены, что все эти люди сыты и пользуются необходимыми удобствами жизни. Диоген один только считал себя счастливым, проживая в бочке, но его признавали тщеславным и даже сумасшедшим. Философия его была отвратительная, и потому я не верю в подлинность слов Александра Македонского: "Не будь я Александром, то хотел бы быть Диогеном". Если же действительно сказал это Александр Великий, что-нибудь подобное, то это делает ему чести, или, может быть, вырвались эти слова под влиянием Вакха, которому, как известно, он часто предавался. Но, судя по его великому понятию о себе и по тому, что он даже требовал, чтобы его называли сыном Юпитера, трудно предположить в нем искренность Диогеновых теорий. Попробуйте пофилософствовать с матерью, потерявшей ребенка, или с отцом, не добывшим хлеба для своего семейства, или с нашей бедной девушкой, не имевшей ни родных, ни друзей. "А что, если он приходил в парк в то время, когда я была больна? Откуда мне узнать, кто мне скажет. Но нет, я чувствую, что даже и намерения этого у него не было", - думала Вишенка, вспоминая о своем Анжело. Однако по привычке она опять пошла на то же место, но уже не смотрела вокруг себя, а сидела грустная с опущенными глазами и думала: "Что со мною будет? Что мне делать, когда я проживу свои десять су?" Эти размышления придавали бледному, после болезни, но всегда хорошенькому лицу Вишенки вид печали и уныния.

   - Я не ошибаюсь, эта та молодая особа... вы все еще имеете дело в парке?

   В первую минуту Вишенка радостно вскрикнула, думая что наконец пришел Анжело, но заблуждение ее не долго продолжалось, и выражение счастья на ее лице так же скоро исчезло, как и появилось.

   Молодой человек, приблизившийся к Вишенке, имел наружность очень приличную. Он был брюнет с бледным лицом, выражение, которого часто менялось: оно выражало то приветливость, то насмешливость, то сентиментальность. По его манере и речам легко было догадаться, что он принадлежит к лучшему обществу, хотя его речь отличалась большою непринужденностью и даже иногда лишнею свободою, но все же было заметно, что это было скорее напускное, нежели натуральное.

   - Вы меня принимаете за кого другого, не ошибаетесь ли?.. Я вас не знаю.

   - Но я вас узнаю, вы так хороши собою, что трудно вас позабыть. А вы меня, конечно, позабыли, а может быть, даже и не заметили. Помните? В конторе дилижансов, когда вы не знали, куда брать место, в Севр или в Сен-Клу.

   - О! Да, помню, еще бы не помнить.

   - С тех пор, кажется, уже пятнадцать дней прошло.

   - Да, я девятнадцать дней здесь живу. Скажите, вы были тогда в конторе дилижансов?

   - Был, уезжал в Сен-Клу и слышал, как вы говорили, что у вас есть дело в парке. Всегда обращаешь внимание на то, что говорит хорошенькая женщина. На другой день я был в парке и вас видел, но не раскланялся, потому, что был в обществе других и не мог их оставить. Через неделю опять сюда пришел, но напрасно вас искал, вас тут не было.

   - Я была больна и целую неделю не выходила.

   - Потому-то вы так бледны... Мне пришлось сегодня побывать в Сен-Клу, и я, предчувствуя, что вас найду, зашел в парк. Теперь очень радуюсь моему предчувствию... имею удовольствие вас видеть. Но что же это такое! Разве вы дали обет ходить в этот парк, или, может быть, ждете кого-нибудь? Этот вопрос, вероятно, вам кажется неуместным и нескромным, но трудно, видя такую женщину, как вы, не интересоваться ею, и, кроме того, я желаю быть вам полезным и буду счастлив, если примете от меня какую-нибудь услугу.

   Приветливые слова молодого человека немного облегчили удрученное горем сердце Вишенки Когда мы находимся в трудном и печальном положении, то малейшее участие другого трогает до глубины сердце.

   - Благодарю вас... ваш вопрос меня не обидел... вы не ошиблись, мне здесь назначили свиданье, около самого большого пруда. Это тут? Неправда ли?

   - Да, и вам не назначили дня?

   - Нет, не назначили.

   - Как нехорошо, что заставляют вас ждать так долго. О, если бы я вам назначил свидание, был бы аккуратнее. Но это, должно быть, отец, а не друг.

   - Нет, не отец.

   - Так брат?

   - И не брат.

   - Верно муж?

   - Нет... у меня никого нет на свете, и мужа не имею.

   При этих словах в голосе Вишенки слышалось отчаяние, и молодой человек задумался, принял серьезный вид и сказал:

   - У вас никого нет, а желаете ли вы кого-нибудь иметь?.. Но прежде мы с вами потолкуем. У вас есть горе? Не правда ли?

   - Да.

   - Не расскажите ли мне о нем?

   - К чему?

   - А, вы правы, вы меня не знаете, и я не внушаю доверия. Мне о себе прежде следует вам рассказать. Меня зовут Гастон Брумиер, принадлежу к хорошему семейству, имею небольшое состояние. Когда-нибудь это состояние будет большое. Хотят, чтобы я пошел на службу в министерство иностранных дел, а после двинулся в дипломатический корпус. Мои же пока желания: ничего не делать и веселиться. Я очень люблю удовольствия и в особенности женщин. О, женщины, они меня с ума сводят! Я не скрою, что обо мне говорят, что я кутила, искатель приключений и ветреник. Но все же это не мешает мне иметь искреннее желание быть вам полезным и облегчить ваши страдания. Желание это явилось у меня вследствие того, что у вас хорошенькие глазки, что я не могу смотреть на вас равнодушно, о, этого я не отвергаю. Будь вы нехороши собой, вероятно, я не обратил бы на вас внимание. Это очень дурно, я с этим согласен, но что же делать, все мужчины таковы... Нас интересуют только хорошенькие личики. Но я, по крайней мере, не притворяюсь, я показываю вам себя таким, какой я есть на самом деле, да, наконец, я не считаю преступленьем предпочитать хорошенькую женщину дурной. Ведь когда нам предлагают фрукты, мы всегда выбираем самые лучшие. Теперь скажите мне, долго ли вы думаете ходить в этот парк и дожидаться свиданья?

   - О, я сегодня пришла сюда в последний раз.

   - Да, а что же вы станете делать после?

   - Я и сама не знаю... не знаю, что со мной станется!

   - Вы сами не знаете, что вас ожидает, бедняжка!.. Вы плачете, неужели вы так несчастны?..

   Молодой человек придвинулся к Вишенке, взял ее за руки и проговорил вполголоса:

   - Ваш возлюбленный, вас покинул, не так ли?

   - Кажется, да.

   - Он вас увез, может быть, от ваших родителей?

   - У меня нет родителей... Но он меня увез из дома, где я воспитывалась.

   - И он вам назначил свиданье в этом парке?

   - Да, девятнадцать дней тому назад он оставил меня в гостинице Монтро, в тот же день я получила от него письмо, в котором он писал, чтобы я ехала в Сен-Клу и ждала бы его здесь в парке каждый день от двенадцати часов до двух.

   - Кто такой ваш возлюбленный?

   - Он актер.

   - Черт возьми, верно, он разгуливает где-нибудь далеко... Может быть, у вас денег не было?..

   - Уезжая, он мне оставил великолепный костюм, который я продала.

   - А теперь у вас есть еще деньги?..

   - У меня... осталось десять су.

   - Десять су!..

   - Да, и вот этот узелок, в котором мои вещи.

   - Я благодарю небо за ту счастливую мысль, которая привела меня сегодня в этот парк, - восклицает Гастон, ударяя себя рукой по лбу. - Пора было мне прийти, бедняжка, у вас только десять су. Скажите мне, мой друг, хотите вы мне довериться?

   Вишенка взглянула на молодого человека, который во время всего разговора не спускал с нее глаз.

   - Я сама не знаю, должна ли я еще верить кому-нибудь?

   - Это понятно, вы уже раз ошиблись, и это вас смущает, но я не хочу злоупотреблять вашим положением, я хочу вам быть полезным без всякого личного интереса... Это тем будет великодушнее с моей стороны, что я без ума от ваших взглядов, вашей улыбки, вашей... Но теперь не время говорить об этом, впоследствии... другое дело... О, тогда я вас буду обожать... Ну а если я вам понравлюсь... Однако вы будете свободны. Между тем вы должны понять, что вам нельзя проводить жизнь в парке... Вам надо ехать со мной в Париж.

   - В Париж! Что я там буду делать?

   - Я найму вам маленькую квартиру, в которой вы, по крайней мере, найдете все необходимое... затем, если вы меня не будете ненавидеть... Но повторяю вам, услуга без всяких условий, без всяких видов... Вы никого не знаете в Париже?

   - Нет, но у меня есть знакомый в Баньоле, дружбой которого я очень дорожу.

   - Тем больше основанья вам ехать в Париж, откуда можете часто ездить в Баньолу, он находится на расстоянии двух часов езды от Парижа, так у вас теперь уже нет цели, гулять целые дни в итом парке.

   - Да, теперь это совсем бесполезно.

   - Бедная девушка... была больна, и у нее осталось только десять су в кармане!.. Вы мне скажите имя вашего актера, я узнаю, не играет ли он в каком-либо театре в Париже... Скажите же, поедете со мной, не правда ли?

   - Боже мой, я не знаю, что мне делать!

   - Вы должны принять мои услуги... Я вас люблю, но клянусь зам быть благоразумным... Смотрите, шестой час, скоро вечер настанет, с вашими десять су вы нигде не найдете ночлега, ведь ужасно! Вам придется провести ночь под открытым небом. Пойдемте же, дайте мне вашу руку, у ворот парка меня ждет экипаж, мы скоро доедем до Парижа. Как вас зовут, но если вам неприятно, то не говорите.

   - Нисколько, меня зовут Вишенкой.

   - Итак, прелестная Вишенка, обопритесь на мою руку.

   Вишенка сначала не решается, но благородный, откровенный вид молодого человека невольно располагает ее к доверию. Сравнивая его вежливое, любезное обращенье с дерзким ухаживаньем Фромона, она соглашается принять его предложенье. Он же, видя ее смущенье, берет ее под руку и уводит прежде, чем она успела на что-либо решиться.

   Они идут скоро, при выходе из аллеи они встречают господина, который останавливается и как-то странно смотрит на Вишенку. Она узнает в нем того серьезного господина, которого встретила в конторе дилижансов в Париже, а потом в парке Сен-Клу. Незнакомец на этот раз строго посмотрел на Вишенку. Вишенка чувствует какое-то смущенье, потому что он встретил ее под руку с молодым человеком. Однако она его не знает, что же значит для нее мнение незнакомого человека.

   Гастон заметил строгий взгляд, которым незнакомец посмотрел на Вишенку, и невольное движе ние при встрече с ним, и потому, продолжая вести ее под руку, он спросил у нее:

   - Вы знаете этого господина?

   - Нет... то есть я узнала, я его видела в конторе дилижансов в тот вечер, когда уезжала в Севр. А вы его тоже узнали?

   - Я, нет, я замечаю только женщин, и притом хорошеньких. Но вот наш экипаж. Садитесь.

  

   Щегольской экипаж ждал их у ворот парка. Вишенка, не зная, что каждый может нанять себе в Париже подобную коляску, думает, что имеет дело со знатным господином, поэтому стесняется, дрожит от волнения, не может сесть в коляску. Гастон подсаживает ее, сам садится возле. Гастон Брумиер слишком хорошо знал свет и женщин, чтобы не угадать, что в эту минуту происходило в душе молодой девушки. Он старается ее ободрить:

   - Вы, может быть, думаете, что это моя коляска.

   - Да.

   - Совсем нет, это наемный экипаж, так делают, когда едут за город. Со временем, может быть, и будет у меня экипаж, а пока еще нет. Собственный экипаж, конечно, доставляет больше удобств, но не придает достоинства. Вы с этим согласны?

   - Я думало.

   - Ах, какие у вас хорошенькие глазки!.. И он покинул вас в гостинице. Какое было амплуа у этого актера?

   - Он играл влюбленных.

   - Ему следовало играть роли изменников, таранов. Кстати, обедали ли вы?

   - Я... я выпила чашку бульона сегодня утром.

   - Сегодня утром... ведь много времени ушло с тех пор. Это значит, что вы не обедали, я тоже не обедал. Как это удачно сложилось, стало быть, мы будем обедать вместе. Меня ждут у дяди, но я вечером извинюсь... выдумаю какой-нибудь благовидный предлог... О! Я найду, что сказать, в этом я никогда не затрудняюсь... Но мне необходимо отправиться туда вечером, мен