Кок Поль Де - Вишенка

за стола. Сабреташ расплачивается за вино. Петард предлагает другую бутылочку поставить, но Сабреташ, отказываясь, жмет ему руку, и они расходятся. Петард идет на улицу Месле, а Сабреташ через улицу Вандом направляете на улицу Бушера.

   Вдруг долетают до него какие-то жалобные крики. Сабреташ озирается кругом, но никого не видит, думая, что ему послышалось, идет дальше, но крик опять становится сильнее, пронзительней, в нем слышится мольба. Какая-то женщина умоляет кого-то сжалиться и зовет на помощь. Сабреташа тронул этот крик до глубины души. Не долго думая и желая только защитить ту, которая звала людей на помощь, он бросился в сторону, откуда раздавался крик, и увидел, что какой-то господин, щегольски одетый, держит женщину за руку и насильно тянет ее в тускло освещенный коридор большого дома. Женщина вырывается, не хочет с ним идти, умоляет его отпустить ее, ползает у ног его, но мужчина, не обращая внимания, тащит ее за собой в дом, говоря:

   - О, ты пойдешь со мной... не имеешь права отказать мне. Это мне очень нравится, что ты не сразу поддаешься.

   Несчастную женщину втянули почти в коридор, когда Сабреташ догнал их и, сильно схватив господина за руку сказал:

   - Почему вы насильно тащите эту женщину? Вы видите, что она не хочет с вами идти? Какое право вы имеете так поступать, вы разве ее муж?

   - Муж ее, - ответил господин, смеясь, - ее муж, еще что! Разве вы не видите, кто эта несчастная? Это девица из этого дома... стало быть, она не имеет права мне отказывать... Ее сердит, что я ее узнал... и назвал ее по имени... Ах! Прекрасная Вишенка, не стоило так жеманиться со мною в Немуре, ведь повела себя на то...

   - Вишенка! - восклицает Сабреташ, пораженный как громом, так что выронил из рук ведро с красками и кистями. В это время молодая девушка, разглядев его, делает последнее усилие, чтобы вырваться из рук коммивояжера Фромона, и с радостным криком бросается к ногам Сабреташа, говоря:

   - Да, да, это я... Ах! Из сострадания, если не из благодарности, умоляю вас, спасите меня... вытащите меня отсюда.

   Сабреташ опомнился, протянул руки, чтобы поднять ее, но Фромон встал между ними и начал говорить с угрозой:

   - Чтобы он спас тебя! Это мне кажется забавно. Не знаю, знакома ли ты с этим человеком, но я запрещаю ему вмешиваться. Ты вернешься со мной в дом, это моя фантазия, мой каприз, я этого хочу. Нечего так долго церемониться, а то ведь я знаю, как заставлять повиноваться подобных тебе девушек.

   Эти слова Фромон намеревался сопровождать побоями, но едва он поднял руку на молодую девушку, как Сабреташ бросился на него с быстротою молнии, схватил за горло, сильно потряс и так метко откинул на мостовую, что тот, падая, прямо свалился в канаву.

   - На тебе, презренный! Вот как я поступаю с теми, которые осмеливаются поднять руку на женщину, какое бы ни было ее положение в обществе.

   Что же касается этой девушки... то я тебе ручаюсь, что ты не дотронешься до нее... я этого не допущу.

   Фромон не отвечал, толчок и падение слишком ошеломили его. Сабреташ подошел к Вишенке, бедная девушка лежала без чувств в обмороке на мостовой. Не теряя времени, чтобы привести в сознание, Сабреташ взял ее на руки и пустился с ней бежать по направлению бульвара Тампль. Скоро он очутился на площади, где стояли извозчики. Видя его, подходившего со своей ношей, один из извозчиков поспешил открыть дверцы у кареты и помочь Сабреташу поместить в нее молодую девушку, все еще без чувств. Усевшись рядом с ней, Сабреташ запер дверцы, опустил стекла, чтобы воздух продувал, и закричал кучеру:

   - В предместье Сент-Антуан, на углу улицы Шарон. Ступай скорее, езда приведет в чувство бедняжку.

  

   Когда обморок прошел и Вишенка открыла глаза, то увидела, что лежит на незатейливой кушетке в крошечной комнатке, очень просто меблированной, но в которой царствовали порядок и величайшая опрятность.

   На столе была поставлена зажженная свеча, а напротив кушетки стоял Сабреташ, пристально всматривавшийся в лицо молодой девушки. Когда Сабреташ заметил, что она открыла глаза, то тихо подошел к ней, взял ее за руку, нежно пожал и прошептал только:

   - Бедняжка!

   Вишенка озирается кругом, и глаза ее останавливаются на Сабреташе. Она старается все вспомнить и, сложив руки, умоляющим голосом говорит:

   - Это вы, друг мой, покровитель мой!.. Я не ошиблась! Это вы мне помогли... спасли... Ах! Не покидайте же меня! Вы меня оставили у себя, не правда ли? Не позволите им взять меня... я не вернусь больше в этот дом стыда и бесчестия... если они придут, вы меня защитите... спрячете... Я готова питаться одним хлебом, лишь бы жить с вами... О! Не хочу, не могу я вернуться к этим женщинам!..

   - Дитя мое! Конечно, я вас буду всегда защищать. Пусть кто попробует прийти за вами ко мне... Но и кто же посмеет? Кто может иметь право принудить вас вести постыдную жизнь?

   - О! Если бы вы знали, друг мой! Уже несколько раз я хотела бежать, ускользнуть тайком от тех, которые меня стерегли, но с меня целый день глаз не спускали, надзирали за мной, а хозяйка постоянно говорила мне: "Вы не имеете права уйти теперь от меня... я заявила ваше имя в полиции... и куда бы вы ни бежали, вас найдут и вернут сюда..." Правда ли это? О Господи, если это так, то я лучше готова умереть... Я не перенесу больше эту ужасную жизнь.

   - Успокойтесь, дитя мое! Пока вы со мною, никто не посмеет ни в чем вам прекословить. Сабля моя еще у меня, и если бы пришлось вас защищать, то показал бы им, каково умею ей владеть. Но, боже мой, возможно ли, мне просто не верится, что вы до того дошли! Так скоро! Бедняжка моя! Какая была наивная, непорочная, такая умница! Какая злая судьба к тому вас привела?

   - Вы правы, друг мой, судьба так посмеялась надо мной! Выслушайте меня, я вам все расскажу, что случилось со мною, начиная с той ночи... когда простилась с вами. Вы мне скажете откровенно, насколько я виновна... Виноватая, конечно, но умышленной вины нет ни одной. Однако вы сами меня осудите...

   - Спите лучше эту ночь спокойно, вам нужен отдых, волнение вас утомило, а завтра расскажете мне обо всем.

   - Нет, пожалуйста, позвольте теперь мне рассказать. Это будет для меня облегчение, когда вы будете знать.

   - Если непременно хотите высказаться сегодня, то говорите.

   И Сабреташ, сказав это, сел напротив ее. Он с большим вниманием слушал подробный рассказ обо всех приключениях Вишенки.

   Узнав, что она искала его в Баньоле, он воскликнул:

   - Ах! Если бы я знал, если бы мог предвидеть, то я бы вас там подождал, милая крошка. Ах! Какая была ваша участь... когда вынуждены были даже просить милостыни!.. Чуть с голоду не умирала, бедняжка!.. А ее отталкивали, прогоняли.

   - Ах! Я знаю, я должна была скорей умереть, но у меня мужества не хватало...

   - Нет, дитя мое! Понятно, что в ваши годы дорожить жизнью, и прервать борьбу с невзгодами жизни всегда считается преступлением. А как долго были вы в этом постыдном доме?

   - Десять дней. Сегодня мне позволили выйти одной потому, что, решившись бежать во что бы то ни стало, я прибегла к маленькой хитрости. Весь день была сговорчивей обыкновенного, притворялась веселой, смеялась даже с этим несчастными и достигла цели: они, думая, что я наконец помирилась со своим положением, нарядили меня и послали вечером гулять по улице. Но едва я отошла несколько шагов от дома, как кто-то меня остановил, назвав по имени. Можете себе вообразить с каким стыдом и ужасом я узнала Фромона, преследовавшего меня своими любовными предложениями в Нему ре, которые я с презрением отвергла, и надо было видеть, с какой радостью он мне мстил теперь! Не могу вам повторить всех грубых и дерзких слов его. Ох! Какой это злой человек! Как он издевался над моим положением! Я умоляла его, чтобы он отошел, оставил меня, но он ни на крики, ни на просьбы мои не обращал никакого внимания. Тогда вы услыхали меня, друг мой, и пришли ко мне на помощь. Остальное вам известно. Скажите мне, теперь не считаете ли вы меня безвозвратно павшим существом? Может быть, у вас явилось презрение ко мне? Скажите откровенно, потому что в таком случае я не хочу, чтобы ваше благодеяние продлило мою жизнь. Пусть лучше умру с голоду.

   - Мне вас презирать, не быть вашим другом? Возможно ли, дитя мое! Если бы я даже не был душевно расположен к вам, то все-таки должен был вас вытащить из этого вертепа, в который вы попали. Да кто же, если не я, невольный виновник всех ваших несчастий, ваших заблуждений. Не отдай вы мне тогда вашей комнаты, ни удалось бы, может, этому негодному актеру вас подкараулить и пробраться за вами на сеновал, следовательно, и не уехали бы вы с актерами, а жили бы в полном неведении зла в своей гостинице "Безрогий олень". Всегда почти так бывает в жизни, какое-нибудь маловажное событие влечет за собою бездну... других, которые изменяют совсем судьбу нашу. Ободритесь, дитя мое! По-моему мнению, никогда ни бывает поздно вернуться на путь, истины. Эти десять дней надо вычеркнуть из вашего существования, из ваших мыслей. Вы легко их совсем загладите хорошим поведением, рассудительностью. Вы имеете намерение вести честную жизнь, и вам нужна только сильная воля, с ней достигнете всего.

   - Благодарю вас, друг мой, за ваши утешительные слова! Вы меня вернули к новой жизни. Вы мне дали надежду! Вы меня не покинете? Вы защитите меня, если бы эта ужасная женщина пришла за мною?

   - Успокойтесь, дитя мое. Вы в доме честного человека. Я всякого изомну, кто посмеет прийти к вам с угрозами.

   - Я у вас? Какое счастье! Могу уснуть спокойно, чего давно не испытала..; с тех пор...

   Вишенка не может говорить больше, слезы и рыдания душили ее. Но, встречая взор Сабреташа, она ему улыбается.

   - Однако пора вам отдохнуть, дитя мое! Вы утомлены, да и поздно, ложитесь с богом. Покойной ночи, завтра зайду о здоровье спросить, взглянуть на вас.

   - Боже мой! Вы, вероятно, занимаете одну только комнату. Уступив ее мне, куда же вы пойдете ночевать?

   - Вишенка, - сказал Сабреташ, взяв молодую девушку за руку. - Неужели вы думаете, что старый солдат не в состоянии поступить так, как вы в то время в гостинице. У вас тоже была только одна комната, но вы, не задумавшись, ее мне отдали. А мне еще не предстоит та опасность, которой вы из-за меня подверглись. Видите ли, что вы для меня больше сделали. Спите ж спокойно, дитя мое.

   Сабреташ, кивнув головой Вишенке, зажег фонарь и вышел из комнаты. Он запер дверь и на минуту остановился в раздумье. Затем скоро спустился по лестнице и пошел к будке привратника, в которой уже все покоились глубоким сном.

   - Эй, эй! Госпожа Пижондель! Спите вы уже? - кричит Сабреташ, стуча в окно.

   Через несколько минут из будки послышался голос:

   - Кто это там стучит в мое окно, в такой поздний час?

   - Это я, Сабреташ, мне надо вам пару слов сказать.

   - А, это вы, господин Сабреташ, но я не могу вас принять. Моя ночная кофта так села от стирки, что не сходится на груди.

   - Мне не нужно вас видеть, госпожа Пижон-дель. Потрудитесь только мне просунуть ключ от чердака, что над моей комнатой, где вы, кажется, белье вешаете.

   - Зачем вам на этот чердак понадобилось?

   - Вы знаете, что я сегодня вечером привез к себе молодую девушку, лишившуюся чувств на улице.

   - Как же! И я нашла, что эта большая вольность непристойна старому служаке, привыкшему к порядку и хорошему поведению.

   - Вы сделали неудачное заключение. Эта молодая девушка... моя племянница. Я ее увез из дому, где с ней дурно обходились. Теперь она будет со мною. Я буду родительски заботиться о ней. Это моя обязанность. Но так как неприлично мне ночевать в одной комнате с нею, то потому я и прошу у вас ключ от чердака. Понимаете ли вы теперь?

   - Это дело другое, так эта молодая девушка ваша племянница, господин Сабреташ? Почему вы мнетогда не сказали. Я бы ей принесла уксусу. Поневоле делаешь предположения, не зная, кто такая.

   - Да, сейчас делать дурные предположения - такое обыкновение у всех.

   - Вот вам ключ от чердака, но там нет кровати.

   - Мне все равно.

   - Как можно, но, правда, там найдете много соломы на полу, брат осенью присылает мне всегда фрукты из деревни, и я раскладываю их на ней, чтобы дозрели...

   - Вот и отлично, теперь я лягу на место этих фруктов, спокойной ночи, госпожа Пижондель.

   - Ну! Скажите на милость, эта молодая девушка ваша племянница!

   Сабреташ, не отвечая привратнице, идет на чердак и, растянувшись на соломе, засыпает сном праведного и спит лучше, чем иной на перине.

  

   Сабреташ давно проснулся, но боялся еще стучать в дверь Вишенки, чтобы не потревожить ее сна. Наконец в половине девятого услышал шорох в ее комнате, взял в руки кувшин молока и белый хлеб, купленные привратницей, и подошел к двери Вишенки, которая тотчас же ему ее отперла.

   - Здравствуйте, дитя, мое! Как провели ночь?

   - Ах, как хорошо! Давно уже я так не спала!

   - Тем лучше, очень рад! Теперь надо вам сообщить об одном, в случае, если придет к вам привратница, я ей сказал, что вы моя племянница. Может, вам и нелестно иметь дядю старого солдата, но зато эта выдумка избавит вас от множества лишних расспросов.

   - Что вы говорите, друг мой, жаль только, что я в действительности не ваша племянница! Родство с честным и храбрым воином можно только считать за честь. Я должна благодарить, что почтили меня названием своей племянницы.

   - Так и решено, вы моя племянница и будете меня звать дядей. Но ведь это вам нисколько не помешает присоединиться к своей семье, если ее когда встретите. Кстати, не потеряли ли вы свой медальон и карту? Это наше единственное свидетельство о рождении.

   - Медальон всегда при мне. Благодарю небо, никто у меня его не отнял, карты только нет.

   - Потеряли ее?

   - О! Я уверена, что она еще была у меня за поясом, когда, изнемогая от усталости, я упала на мостовую, а Мино поднял меня и увел в этот ужасный дом. На другой день напрасно я ее везде искала, всех о ней спрашивала, нигде не нашла. Потеряла ли я ее?.. И нашли, но не хотели мне отдать, не знаю... Теперь у меня только один медальон остался, который всегда ношу на груди.

   - Придется при случае довольствоваться одним медальоном. Но по правде вам сказать, прихожу к тому убеждению, что родители ваши совсем о вас забыли, и потому постараюсь вам их заменить. Ведь я ваш дядя, не правда ли? Теперь, милое дитя, я вас оставлю на целый день, у меня работа есть и вернусь не раньше восьми часов вечера. До тех пор вам надо будет позавтракать, вот пока я вам принес молока и хлеба, а затем в комоде найдете деньги, пошлите привратницу купить себе что нужно. Несколько дней вам лучше не выходить на улицу...

   - О, я шагу не сделаю. Скажите мне, довольно ли мы удалены от этого гадкого дома?

   - От той улицы до нашего квартала Сент-Антуан порядочное расстояние.

   - Друг мой, разве вы не обедаете, вернувшись домой?

   - Когда у меня есть суп, то ем с удовольствием.

   - Так я вас буду ждать обедать.

   - Как хотите, Вишенка, то есть племянница. Надо привыкнуть звать вас этим названием.

   - Ах! Если бы я нашла работу у вас, так скучно сидеть без дела. Я умею шить.

   - В самом деле? Так, если соскучитесь, поищите в моем комоде, пересмотрите белье, платье, и я уверен, что найдете чем заняться.

   - Я буду очень довольна!

   - Наконец, если вам что понадобится, позовите госпожу Пижондель, привратницу, она исполнит, ваше порученье. Итак, до вечера, милая моя!

   - До свидания... дядюшка.

   Сабреташ уходит. Вишенка так счастлива, что вышла из той бездны, в которую ее случайно занесло, что ее комната кажется ей прекрасным дворцом, несмотря на то, что в ней она видит только самые необходимые вещи: ореховый комод, белые деревянные стулья и стол, над камином маленькое зеркальце, у окна занавески из голубого и белого коленкора, наконец, кушетка, на которой она спала, с матрасом, покрыта простыней и подушка в чистой наволочке. Вот и вся меблировка комнаты. Но молодая девушка радостно все осматривает, прохаживаясь по комнате. Ей тут привольно, свободно дышать, она смело возносит глаза к небу:

   - Нет лучше жилища честного человека!

   Съев свой хлеб с молоком, Вишенка начинает пересматривать белье. Сейчас же находится занятье, но, чтобы приняться за работу, ей нужны необходимые принадлежности швеи: иголки, нитки, наперсток, а в комнате солдата нигде их не отказывается. Вишенка придумывает, как бы это все добыть, не выходя из дому. Появление привратницы выводит ее из затруднения.

   - Кто там? - спрашивает испуганная Вишенка, отвечая на вопрос, можно ли войти.

   - Это я, привратница Пижондель, пришла узнать, не нужно ли вам чего, барышня.

   Вишенка отпирает дверь, кланяясь, любезно входит привратница.

   - Не могла раньше прийти к вам, барышня, как обещала вашему дядюшке, но у нас столько дела, что просто беда. Хозяйка дома до того взыскательна, что и подумать невозможно! Если бы соломинку где нашла, проходя по двору, то, верно, сейчас бы меня уволила! Ну, а как ваше здоровье, барышня, а то были больны, когда дядюшка вынимал вас из кареты, верно, тряско было ехать. Вот я никак не могу на извозчике ездить, чуть сяду, ничего у меня в желудке не держится, даже делается тошнота и рвота. Помню, какая была со мною неприятность на свадьбе госпожи Пенсон.

   Вишенка, замечая, что привратница собирается ей рассказать о случае на свадьбе, прерывает ее:

   - Не можете ли вы мне постараться достать иголок, ниток, наперсток - все, что необходимо для шитья?

   - С удовольствием, барышня, сейчас вам все принесу.

   Но Вишенке приходится еще выслушать прежде разные подробности, о том, как солдаты вообще не умеют шить, но не без исключения, и как госпожа Пижондель сохраняет верность своему покойному супругу.

   Наконец Вишенка, не дождавшись конца рассказа, опять ей говорит:

   - Так принесите, пожалуйста, иголок, разных номеров.

   - Чтобы было из чего выбрать!.. Понимаю... Ах! Да что же я забыла, кофе вам несла, вы завтракали?

   - Давно уже позавтракала!

   - Только одним молоком! Но, правда, молоко хорошее. Знакомая женщина из Венсен его приносит, у нее тоже есть отличный сыр. Когда захотите, то только мне шепните, я вам куплю.

   - Благодарю вас, мне только нужно то, без чего работать не могу.

   - Хорошо, сейчас вам принесу. Дядя говорил, что у вас нога болит, ходить не можете?

   - Да, правда.

   - В ваши лета?.. Как досадно... я вам дам средство. Вам ничего больше не нужно?

   - Ах! Я бы хотела сварить суп для дядюшки.

   - Я вам принесу готовый бульон, тут недалеко продают такой крепкий густой, настоящее желе.

   Привратница уходит. Вишенке надоедает ее болтовня, но хорошо, по крайней мере, что не приходится ей даже отвечать. Госпожа Пижондель скоро возвращается со своими покупками.

   - Вашему дядюшке надо подать хорошего бульону, чтобы мог оправиться, а то не совсем удобно ему было спать наверху.

   - Где же он спал?

   - На чердаке, на соломе.

   - Потрудитесь мне показать, где этот чердак.

   - А что, вам туда белье надо повесить?

   - Нет, но нельзя же дяде спать постоянно на соломе, я поделюсь с ним моей постелью, ведь у меня два матраса и валик под подушкой. Так могу ему уступить валик и один матрас и сейчас снесу их на чердак.

   - Конечно, вы можете поделиться, однако господин Сабреташ ничего мне не говорил об этом.

   Но у вас болит нога, вы не беспокойтесь, я сама все снесу на чердак, у меня ноги здоровые. Что бы вам ни понадобилось, позовите только меня, я всегда буду рада услужить вам.

   Устроив насколько возможно удобно постель Сабреташа на чердаке, Вишенка садится за работу и не встает до вечера, тогда берется готовить ужин. Все было готово, когда Сабреташ вернулся домой.

   - Ну, дитя мое, как вы провели день? Верно, длинный он вам показался? - сказал покровитель Вишенки, взяв ее за руку.

   - Совсем нет, друг мой! День прошел очень скоро, я была занята. Взгляните на мою работу, как вы находите?

   - Очень хорошо! Но не стоило это так старательно шить.

   - Я должна стараться. Если у вас работы не много будет, всю переделаю, тогда надо приискать мне чужую работу, я никогда не захочу сидеть сложа руки.

   - После об этом подумаем. Просто прелесть, какой славный суп. А вы с утра ничего не ели?

   - Нет, я вас ждала.

   - Добрая девочка... какая добрая у меня племянница! Я вам принес немного провизии. Если захотите, то другой раз к обеду еще какое-нибудь блюдо приготовьте. Но я вижу, что с такой хозяйкой буду счастлив, как шах персидский.

   Вишенка с Сабреташем садятся за стол. Он хвалит суп и с радостью видит, с каким аппетитом молодая девушка обедает. Но, взглянув на кушетку, восклицает:

   - Что за опустошение я вижу на этой постели? Кто это сделал, кто тут был?

   - Это я отдала вам лишнее. Не спать же вам другую ночь на соломе.

   - Кто вам об этом донес?

   - Привратница...

   - Всегда эти женщины болтают, как попугаи, зачем ей было вмешиваться не в свое дело. Я буду спать как мне вздумается. Не хочу видеть беспорядки на вашей постели.

   Сабреташ встал и хотел выйти из комнаты, но Вишенка загородила ему дверь.

   - Слушайте, друг мой! - сказала она. - Надо оставить все так, как я устроила. Могу ли я спать спокойно, зная, что вы лежите на соломе?

   - В лагерях другой постели не бывает, я привык.

   - В лагерях дело другое.

   - К тому же я куплю еще матрас.

   - Совсем не нужно, я и так вам немало стою. Я вас лишила комнаты, заставила спать на чердаке. Тогда как за мои поступки... за мое поведение...

   - Вы ребенок! Не знаете сами, что говорите... не одна так заблуждалась, как и вы... вы довольно за то были наказаны.

   - Небо сжалилось надо мною, послав мне вас на помощь... Я хочу быть достойной вашего благодеяния.

   - Но, однако...

   - Дядя, не огорчайте меня, не противоречьте.

   - Делать нечего! Видно, племянница тут будет командовать!

   Сабреташ возвращается к столу. Согласие и веселость опять вернулись к собеседникам. После обеда дядя прощается с племянницей и идет спать.

   Так проходят несколько дней, в продолжение которых счастливая Вишенка ни разу не вышла на улицу, она едва решается у открытого окна подышать свежим воздухом, хотя в обширном квартале Сент-Антуан ей нечего боятся назойливых, нескромных соседей.

   Она хочет быть достойной благодеяния Сабреташа, стараясь быть ему полезной. Усидчиво работает целый день, заботится о хозяйстве, с удовольствием сама готовит ему обед. Сабреташ посылает привратницу купить Вишенке необходимые платья и белье. Чтобы ей доставить все нужное, он встает раньше, работает больше прежнего, на себя ничего не тратит, даже не покупает табаку для трубки. "Так лучше, - думает он, - отучусь наконец".

   - Дитя мое, надо вам погулять. Нельзя же провести жизнь в одной комнате. Воздух, движения необходимы для здоровья. Чего доброго еще захвораете! Я не хочу, чтобы вы у меня иссохли.

   - Успею еще нагуляться, нечего спешить, лучше подождать.

   - Вам, верно, нестерпимо скучно целый день сидеть одной?

   - Нисколько, никогда не скучаю.

   - Привратница говорит, что у вас от сидячей жизни разовьется водянка.

   - Разве вы хотите, чтобы я исполняла желания привратницы, а не поступала по собственной воле?

   - Нет, честное слово, не хочу.

   - Поговорим о чем-нибудь другом, расскажите мне про какой-нибудь поход в Африке, это меня так занимает.

   И так кончались все рассуждения.

   Однажды, когда Вишенка по обыкновению сидела за шитьем, кто-то постучался в дверь, но не так, как это делала привратница.

   - Кто там? - спросила Вишенка.

   - Это я, Петард... друг и товарищ Сабреташа, - ответили ей громким голосом, - я пришел с ним повидаться.

   - Но господина Сабреташа дома нет.

   - Ничего, я слышу, что у него есть гость, стало быть, могу с ним поговорить.

   Вишенка сначала не решалась впустить его, но, подумав, что нехорошо не принять друга Сабреташа, которого фамилию он ей упоминал, она отперла дверь, и Петард вошел в комнату. На нем были куртка из серого сукна, кепи на голове. Он франтовски и пристально рассматривал молодую девушку.

   - Извините, что вас побеспокоил. Правда ли, что вы племянница Сабреташа? - говорит Петард.

   - Да.

   - Ах, вот так новости! Я просто верить не хотел, когда мне сказала привратница: "Господина Сабреташа дома нет, но вы застанете его племянницу". "Что вы мне тут рассказываете? - ответил я ей. - Я знаю Сабреташа, как всех львов в пустыне. У него никого родных нет, оттого он и не остался в Баньоле". Привратница очень удивилась, а я подумал: "Надо мне посмотреть эту мнимую племянницу старого товарища".

   - Привратница не обманула вас, и если вы пришли только с этой целью сюда, то теперь, удовлетворив свое любопытство, прошу вас удалиться.

   Строгий решительный тон, которым Вишенка произнесла эти слова, до того повлиял на Петарда, что он поспешно снял кепи, встал перед молодой девушкой, как перед своим капитаном, и кланяясь сказал:

   - Извините, простите меня, барышня, я не имел желания вас оскорбить, но, конечно, виноват, не следовало всего этого говорить. Сабреташ вправе иметь племянников и племянниц. А как его здоровье? Я звал его в кафе когда-нибудь вечерком. Ждать ждал, а его все нет. Зайду, думаю, сам проведать! Вот и пришел.

   - Дядя здоров, благодарю вас, - ответила Вишенка, принявшись опять за работу. - Но он вернется только вечером, если желаете его видеть, то приходите позднее.

   - Довольно, барышня, теперь я понял приказ.

   Вишенка думает, что вслед за этим Петард уйдет, но ничуть не бывало, он остается. Переступает с ноги на ногу, вертит кепи в руках, ломается, придает глазам выражение смешной нежности.

   Так проходит несколько минут. Вишенка, не подымая глаз, работает. Наконец Петард прерывает молчание:

   - Как тут хорошо! Какой у вас важный вид из окон! Видна июльская колонна! - восклицает он.

   Вишенка не поддерживает разговора и молчит. Петард продолжает:

   - Итак, вы поселились с дядей, а дядя с вами?

   - Да, дядя живет наверху.

   - Я так и знал, что у Сабреташа должна быть еще где-нибудь палатка. Я живу на улице Гренета. Комнатка у меня была бы хороша, да свету в ней мало, ничего почти не видно.

   Вишенка не перестает работать. Наконец Петард, не зная, какой вести разговор, надевает кепи и говорит:

   - Очень рад, барышня, что имел честь с вами познакомиться, надеюсь, что вы мне позволите продолжать прелестное знакомство.

   - Надо вам бывать только по вечерам.

   - Не иначе, барышня. Я скоро опять у вас буду, на днях, только не могу сказать, когда именно.

   - Это все равно.

   - Итак до свидания, барышня, кланяйтесь Сабреташу. Не беспокойтесь, я умею сам двери отпирать.

   К большой радости Вишенки, Петард уходи т. Она рада, что избавилась от пристальных взглядов и гримас назойливого отставного солдата. Вечером Вишенка рассказала своему покровителю о посещении Петарда и о том, как он удивился, узнав, что она его племянница.

   - Зачем он не в свое дело вмешивается, - сказал Сабреташ. - Обязаны мы ему отчет давать, что ли! Но, впрочем, Петард добрый малый. Любит прихвастнуть, поврать, но при всем том готов оказать услугу. Он мне не раз на деле доказал дружбу. Не бойтесь его, дитя мое. Он сочтет величайшим счастьем, если сумеет вам быть полезным, но если когда придет без меня и надоест вам, то, не стесняясь, прогоните его.

   Для Вишенки посещение Петарда не имеет никакого значения, но зато неприятно на нее действует перемена в обращении с ней привратницы. Она догадывается, что причиной тому, верно, Петард, высказывавший сомнение о родстве Вишенки с Сабреташем.

  

   Два дня спустя, когда Сабреташ и Вишенка сидели за обедом, кто-то сильно постучался в дверь. Вишенка отворила ее, и вошел Петард, громко заявляя:

   - Это я. Здравствуйте, товарищ, здравствуйте, барышня. Как поживаем? Намедни заходил к тебе и имел честь застать твою племянницу. Очень рад знакомству с ней.

   Сабреташ пожал руку товарищу, усадил его и предложил выпить рюмочку, Петард от нее не отказался и с очень довольным видом подсел к Вишенке.

   - Ах, да что это ты, старый плут, никогда не говорил мне, что у тебя племянница есть, - сказал Петард, покручивая усы. Я так и удивился, узнав, что барышня, поселившая с тобою, в этом звании состоит. Сначала я подумал: "Верно, это обман, какие-нибудь плутни..."

   - Разве я тебе обязан все про себя говорить, отдавать тебе во всем отчет? - ответил Сабреташ немного строгим голосом.

   - Боже мой, совсем не то!.. Я у тебя не требую отчета, но, кажется, мог ты мне кое-что сказать относительно этой неожиданной истории.

   - Племянница моя жила в других местах... я думал, что она оттуда не выедет, оттого про нее никогда не говорил.

   - Очень рад, что она не осталась там... - Петард от удовольствия, что сумел так хорошо сказать, нагнул голову, и весь подбородок его ушел в галстук. Это придавало ему такой смешной вид, что Вишенка, глядя на него, не могла не рассмеяться.

   - Ты находишь, что она хорошо сделала?.. - сказал Сабреташ. - Я вполне разделяю твое мнение... Племянница занимается у меня хозяйством!.. На ее руках мое белье... и надо видеть, в каком порядке все у меня теперь!.. Она же у меня и кушанье готовить мастерица, я обедаю всегда, брат, дома, не нужно больше в харчевню ходить.

   - Какой бесподобный запах от вашего кушанья, барышня!

   - Видишь ли, брат, какое счастье для меня, что эта милая девочка вернулась в Париж...

   - Ах! Друг мой... дядя! - прошептала Вишенка. - Вы хотите скрыть свое благодеяние, уверяя, что я вам очень полезна, но ведь я вас понимаю.

   - Полно, племянница, не рассуждать! Уж не хочешь ли, чтобы Петард подумал, что я сам не знаю, что говорю? Вам со мной хорошо, ну и я счастлив с такой хозяюшкой...

   - Ясно, что вы очень счастливы, живя вместе!

   - Конечно! - восклицает Сабреташ. - Вишенка моя знает, что, живя с дядей, она ему делает удовольствие.

   - Вишенка!.. - восклицает Петард. - Твою племянницу зовут Вишенкой?

   - Да, - отвечает Сабреташ, а Вишенка уже краснеет.

   - Это странно!

   - Что тут странного?

   - Да как же, ты мне говорил про молодую девушку, жившую в гостинице вблизи Немура, которая оказала тебе услугу, когда ты возвращался из Алжира... еще мы собирались навестить ее весною.

   - Ну и что же?

   - Ее тоже зовут Вишенкой... Очень хорошо помню, как ты мне говорил: "Люблю эту Вишенку как сестру, ужасно беспокоюсь о бедняжке".

   - Что же удивительного, что мою племянницу зовут, как и ту девушку? Разве мы не встречаем многих Марий, Магдалин... и других, имевших одно и то же имя...

   - Да, конечно, оно так... можно иметь одно и то же имя двум разным девушкам. Ведь было же так у нас в полку. Одного барабанщика звали именем моего двоюродного брата.

   Петард просидел очень поздно, так, что Сабреташу пришлось намекнуть о том, что пора разойтись, но и тут Петард несколько раз еще прощался с Вишенкой, прежде чем наконец решился уйти.

   Посещения его сделались очень частыми, и заметно было, что товарищ Сабреташа находил большое удовольствие в обществе Вишенки, но так как испытываемое им удовольствие сдерживалось величайшим к ней уважением и проявлялось только в нежных взглядах и тихих вздохах, которых Вишенка будто бы не замечала, то ему позволяли бывать. Его разговоры часто смешили Сабреташа и даже Вишенку.

   Вишенка прожила целый месяц в квартале Сент-Антуан, не выходя из дома, но она начала бледнеть, худеть, и, видимо, свежий воздух необходим был для ее здоровья. Сабреташ всякий день упрашивал ее пройтись немного, но Вишенка, боясь неприятной встречи, отказывалась. Петард даже помогал Сабреташу, часто говоря:

   - Следовало бы сегодня прогуляться, барышня, пользуясь хорошей погодой, настанет ненастье, нельзя будет ходить.

   - И я тоже говорю Вишенке, - присоединяется Сабреташ, - если не будет выходить на воздух, то может еще заболеть.

   - Вы, верно, думаете, барышня, что у нас нет красивых мест для прогулки в окрестностях? Вы ошибаетесь. Если бы вы мне только позволили, то я бы вас проводил в некоторые очень веселые предместья, там даются балы, на которых очень порядочное общество бывает... все молодежь с девицами, музыка, пенье, веселье хоть куда! Наслаждаешься видом зелени, выпьешь, попляшешь.

   - Благодарю вас, господин Петард, я не танцую и не имею желания там бывать.

   - Очень жаль, барышня, вы бы, верно, мило танцевали.

   - Дитя мое, не нравится вам и незачем ходить на такие увеселения, но вы должны выйти на воздух погулять. Не на то нам Бог дал ноги, чтобы никогда не двигать ими.

   Вишенка понимает, что Сабреташ говорит правду, и соглашается идти вечером с ним и Петардом на бульвар Бурдон.

   Прогулки теперь становятся ежедневны, так как польза от них видима. Благотворное влияние воздуха и движения вернуло румянец и здоровый вид лицу Вишенки. Сабреташ от удовольствия потирал руки и говорил:

   - А что, не правда ли, как воздух ей был необходим. Она расцветает как цветочек, согретый лучами солнца.

   - Барышня и без солнечных лучей прекрасным розаном была, который, однако, от дуновения ветра не сломился.

   Как только выходят гулять, Петард предлагает руку Вишенке, но она всякий раз отказывается и идет под руку с Сабреташем.

   Спустя некоторое время опасение Вишенки стало проходить, и она вполне наслаждалась этой вечерней прогулкой.

   Однажды Сабреташ вернулся позднее с работы, и они отправились гулять в другую сторону.

   - Что нам все ходить налево, - сказал Петард, выходя из дому. - Барышня никогда не узнает Парижа, если мы ей только будем показывать набережную да Ботанический сад. Пойдем лучше в другую сторону, там будет еще красивее местность.

   Сабреташ согласился, позабыв, что неблагоразумно идти по бульварам в сторону улицы Сенз-Анж. Вишенка же не знала Парижа.

   Погода была пасмурная, бульвары почти опустели. Наши гуляющие, дойдя до улицы Менильмонелан, повернули назад, как вдруг Вишенка крепче прижалась к руке Сабреташа и опустила глаза. Она почувствовала, что какая-то собачонка подбежала и ласкается к ней. Узнав Гриньдана, она от страха вся дрожала.

   - Что с вами, дитя мое? - спрашивает Сабреташ. - Вы утомились?

   - Ничего, - отвечает молодая девушка взволнованным голосом. - Но пойдем, пожалуйста, скорей! Как бы я хотела быть дома!

   Едва она выговорила эти слова, как кто-то дотронулся до ее плеча и сказал насмешливым голосом, который она сразу узнала:

   - А, да я не ошибся, это Вишенка! Очень рад вас встретить, прекрасная беглянка! Нам надо с вами поговорить. Не будь со мною Гриньдана, я бы вас и не заметил. Славное у него чутье!

   Затем Мино (это был он), дерзко взглянув на Сабреташа, загородил Вишенке путь и обратился к Сабреташу со следующими словами:

   - Оставьте, любезный, эту девицу, я имею некоторые права на нее и сейчас с собой уведу.

   - Ах! Я погибла, - прошептала Вишенка, прижимаясь к Сабреташу, между тем как Петард от удивления во все глаза смотрел на Мино. Хозяин Гриньдана хотел слова свои привести в исполнение, взял Вишенку за руку, но Сабреташ оттолкнул его и сказал Петарду:

   - Возьми Вишенку под руку и проводи к нам домой. Поручаю тебе ее. Помни, что... головой ответишь.

   - Уж не беспокойся! - ответил Петард.

   - Что это значит? Зачем ваш приятель уводит ее?

   Мино уже собрался бежать за девушкой, но Сабреташ успел удержать его, схватив за руку, потащил в сторону и так крепко прижал к дереву, что Мино завопил:

   - Да не душите меня так, черт возьми, синяки нажмете! Пожалуй, поплатитесь за такое обращение... я могу вам за то... пулю в лоб пустить. Я из пистолета туза и яйца пробиваю, вы не знаете, с кем имеете дело.

   - Ты ошибаешься! Я знаю, что ты негодяй, каналья и что если не замолчишь, то тебе все ребра переломаю, а что дальше будет, посмотрим...

   - Но господин...

   - Молчи, говорю тебе, презренный, как ты осмелился заговорить с этой бедняжкой?

   - Хороша бедняжка! Она, видно, вас, старика, обманывает, ведь она была...

   Сабреташ не позволил Мино окончить начатое сообщение, он так его ударил кулаком по зубам, что тот покатился на мостовую.

   - На этот раз мне больше ничего не нужно, но помни, что если еще когда осмелишься подойти к Вишенке, то я тебя так отделаю, что ты с места не встанешь, не забудь! - закричал ему, удаляясь, Сабреташ. В то самое время прохожие начинали собираться и расспрашивать о причине плачевного положения Мино. Но Сабреташ, привыкший ходить скорым шагом, скрылся из виду и в одно время с Вишенкой и Петардом вернулся домой.

&n