Дмитриев Дмитрий Савватиевич - Два императора

ись на другой день, утром, в семь часов, со своими корпусами очистить Париж; второе - военные действия не могли начаться ранее двух часов по выступлении французов из города; третье - арсеналы и магазины будут сданы в том состоянии, в котором находились до капитуляции; четвёртое - национальная гвардия и жандармы отделяются от линейных войск и по усмотрению союзников будут распущены или по-прежнему оставлены для отправления гарнизонной и полицейской службы; пятое - раненые и остальные, которых найдут после десяти часов утра, признаются военнопленными; и, наконец, шестое - Париж поручается великодушию монархов.

   В то самое время, когда составлялась капитуляция, Наполеон прибыл в местечко Жювизи, которое отстояло от Парижа всего в пятнадцати верстах. Он уже не смел показаться в свою столицу, да и зачем было ему ехать в Париж: французы его уже не почитали за своего императора. Но Наполеон на что-то ещё надеялся: он послал генерала Жирардена с поручением, чтобы он постарался воспламенить войско и народ к защите Парижа и словесно приказал взорвать пороховой магазин на Гревской площади. И если бы это варварское приказание было исполнено, то погибло бы множество несчастных жителей и многие бы здания были разрушены; начальник пороховых запасов, полковник Лескур, потребовал письменного подтверждения, но у генерала не было его, - и этим была спасена жизнь многих.

   Было часов десять вечера семнадцатого марта; Наполеон вышел из почтового домика, который он занял на несколько времени в местечке Жювизи. Вдруг ему послышался отдалённый шум приближавшегося войска. Это были французские передовые отряды, вышедшие из Парижа.

   - Это наше войско? - всматриваясь в приближавшихся солдат, спросил Наполеон у своего адъютанта, полковника Визе.

   - Так точно, государь.

   - Но куда они идут? Подите узнайте.

   Адъютант вскочил на лошадь и поскакал навстречу шедшим солдатам. Спустя немного он явился к Наполеону с ответом.

   - Ну, что, узнали? - нетерпеливо спросил у него Наполеон.

   - Узнал, ваше величество: наше войско идёт из Парижа.

   - Как! Что вы врёте?!

   - К несчастию, это правда, государь, - печально ответил полковник Визе. - Париж сдаётся на капитуляцию, - глухим, слезливым голосом добавил он.

   - Париж... Париж сдаётся! - громовым голосом крикнул Наполеон. - Вам неправду сказали, французы этого не сделают! Я ворочу солдат и вместе с ними со стыдом прогоню завоевателей, или мы умрём у стен Парижа. Подать мне лошадь!

   - Не делайте этого, государь, - умоляющим голосом проговорил Бизе.

   - Как?! Почему? - резко спросил Наполеон.

   - Вам, государь, возбранён въезд в Париж, - чуть слышно ответил полковник.

   - А, вот что, - меняясь весь в лице и от волнения дрожа всем телом, промолвил Наполеон. - Мне воспрещён въезд, стало быть, я больше не император. Развязка очень скорая, я не предвидел этого.

   Наполеона окружила его свита и несколько преданных ему генералов; все старались успокоить своего некогда великого императора, а теперь побеждённого русскими войсками и даже отвергнутого своим народом.

   - Император Александр жестоко отомстил мне за Москву. О, я тысячу раз проклинаю себя за несчастный поход в Россию, но что делать, надо покориться обстоятельствам.

   Наполеон отдал приказание остановиться своим войскам в Эссене и немедля послал герцога Коленкура к нашему государю с полномочием согласиться на все предложения и на все условия, которые поставит император Александр, а сам с небольшою свитою поехал в Фонтенбло.

   Император Александр не вошёл ни в какие переговоры с Наполеоном. Наш государь уже не признавал его императором французов. Ещё в роковую годину войны 1812 года император Александр сказал:

   - Я или Наполеон, он или я, но вместе мы царствовать не можем.

   Тогда Наполеон был ещё гордым завоевателем. Его имя, как военного гения, гремело во всём мире. Теперь же произошла перемена - Александр стал победителем, а Наполеон был побеждён. Мог ли наш государь допустить, чтобы Наполеон, некогда громивший Россию, оставался на престоле Франции?

   И русский император произнёс окончательный приговор над императором французским. Французский сенат, руководствуясь прокламацией русского императора, изданной в день занятия Парижа союзными войсками, сделал постановление, которым сенат лишал Наполеона престола, и все правительственные места спешили признать это постановление. И когда французские сенаторы представлялись государю, он проговорил им следующие слова, записанные в журнале и обнародованные для всеобщего сведения:

   - Человек, - говорил император Александр, - называвшийся моим союзником, напал на моё государство несправедливым образом, а посему я веду войну с ним, а не с Францией. Я друг французов. Настоящий ваш поступок, коим вы лишили престола Наполеона и его семейство, ещё более связует меня с вами. Благоразумие требует, чтобы во Франции учреждено было правительство на основаниях, твёрдых и согласных с настоящим просвещением сего государства. Союзники мои и я будем покровительствовать свободе ваших заседаний. В доказательство прочной связи, которую я намерен заключить с вами, возвращаю всех французских пленных, находящихся в России; временное правительство уже просило меня об них, но я уступаю их сенату, в уважение сделанного им сегодня определения.

   Эти исторические слова нашего государя были напечатаны в нескольких тысячах экземпляров и расклеены по улицам на стенах домов и на заборах, с припечатанными от французского сената следующими словами:

   "Воздадим вечную благодарность за великодушнейший поступок, о котором летописи мира когда-либо упоминали. Император Всероссийский утешает двести тысяч семейств, даруй свободу несчастным французам, коих жребий войны предоставил во власть Его, и Его Величество ускоряет ту счастливую минуту, в которую мы увидим братьев, друзей и сыновей наших".

   Между тем Наполеон расположил свою пятидесятитысячную армию у Фонтенбло; авангардом начальствовал маршал Мармон, он занял Эссен. Союзная армия, за исключением гвардии, которая занимала караулы в Париже, выступила на позиции у Жювизи и простояла в боевом порядке около двух недель, ожидая нападения со стороны Наполеона. Сколько ни придумывал Наполеон разных планов, сколько ни работал он своею умною головою, но всё-таки судьба заставила его преклониться перед русским монархом, утраченного могущества было уже ему не вернуть.

   Определение сената о низложении Наполеона дошло и до его армии: маршал Мармон со своим корпусом оставил своего императора и перешёл с покорной головой к союзной армии. И прочие генералы и маршалы Наполеона, один за другим, стали оставлять его. Не видя никакой возможности к дальнейшему сопротивлению, Наполеон послал в Париж с предложением, что он отказывается от престола в пользу своего сына. Ему и в этом отказали. От него требовали, чтобы он не только отказался от царствования, но и навсегда уехал бы из Франции. Наполеон принуждён был покориться своей участи, и двадцать девятого марта он подписал отречение и принял без всякой оговорки остров Эльбу и несколько миллионов дохода для себя и для своих родственников.

   И бывший некогда могущественный император, повелевавший почти всем миром, теперь принял правление над маленьким бедным островом, находящимся на Средиземном море к югу от Ливорно. Наполеону сопутствовал до его нового жилища граф Шувалов. {Шувалов Павел Андреевич (1774-1823) - граф, генерал-адъютант, участник итальянского похода Суворова.} Во время пути Наполеона на остров Эльбу французский народ, озлобленный несчастием своего отечества, которое причинил их бывший император, несколько раз покушался на его жизнь. Но граф Шувалов не допускал до него народную месть; дорогою Наполеону несколько раз приходилось надевать шинель русского генерала и его каску, чтобы его не могли узнать, - тем он только и мог сохранить свою жизнь.

  

  

   Было прекрасное мартовское утро. Солнце ярко блестело, играя на штыках и ружьях входивших в Париж солдат союзной армии. Армия шла церемониальным маршем, с музыкой и с распущенными знамёнами. Император Александр ехал на превосходной серой лошади, которую называли Марсом. Почти рядом с ним ехал король прусский, а за ними на некотором расстоянии шла гвардия. Прекрасное, выразительное лицо государя было необычайно весело, добрая, ласковая улыбка виднелась на его губах, рядом с государем ехал наследник цесаревич Константин Павлович, тут же ехал фельдмаршал Барклай де Толли с многочисленным генеральным штабом.

   Громадные толпы народа наполняли все улицы, по которым ехали государи. Кажется, весь Париж поднялся на ноги: на крышах, на заборах, в окнах - везде видны были люди. Первое время бедные французы как будто чего-то робели; они тихо спрашивали у наших офицеров:

   - Скажите, где государь?

   - А вот; вот он снял шляпу, кланяется.

   - Неужели это Александр? О, какое доброе, прекрасное у него лицо.

   - Слушайте, слушайте: государь что-то говорит.

   - Вот он остановил лошадь.

   - Ах, как он милостиво разговаривает.

   - Он улыбается нашему восторгу! Какая чарующая у него улыбка.

   - Что-то неземное видно на лице у государя. Это ангел, просто ангел.

   Так разговаривали парижане, смотря на нашего императора.

   - Я вступаю в Париж не врагом, а возвращаю вам мир и спокойствие, - громко говорил государь, ласково кланяясь приветствовавшему его народу.

   - Мы уже давно ожидали прибытия вашего величества, - проговорил один из сановников Франции, низко кланяясь государю.

   - Я бы прибыл к вам ранее; обвиняйте в моей медленности храбрость вашего войска, - улыбаясь, отвечает государь.

   - Царствуйте над нами! - с восторгом кричали одни.

   - Или дайте нам монарха, похожего на вас! - вторили им другие.

   Народ теснился около государя, несколько раз император Александр принуждён был останавливать свою лошадь; на восторженные крики народа он кланяется и машет своею треугольною шляпою с перьями.

   И от одного конца Парижа до другого слышны крики:

   - Да здравствует Александр, наш избавитель! Да здравствуют русские!

   "Смело можно сказать, - писал очевидец, - что едва ли какой государь в свете так встречаем был покорёнными народами, как Александр I, оружием тиранию победивший и великодушием - упорное ослепление европейских народов. Это не Траян, вступающий в Рим с триумфом {Траян (53 - 117 гг. н. э.) - римский император с 98 г., прославился успешными походами на Балканы и в Азию, окончание которых отмечалось пышными празднествами.} и корыстями чуждых племён, не Генрих IV, возвращающийся в добрый город Париж после междоусобий, {Генрих Наваррский, будучи гугенотом, принял католичество, после чего вступил в Париж (обронив знаменитую фразу: "Париж стоит мессы") и был коронован как Генрих IV (1594 г.).} - это великий Александр, который, прощая всецело разорения, нанесённые французами и бывшими союзниками их столице его и целым провинциям, вступает в столицу Франции как отец и покровитель, несущий врагам мир и благоденствие".

   Встреча нашему государю и его войску была не такова, как встреча Наполеону и его полчищам в Москве: мрачный, недовольный ехал Наполеон по опустелым улицам Москвы, никто его не встречал, никто ему не попадался на пути - и никакой встречи ему не устраивали. Оставшиеся в Москве жители смотрели на него из-за углов своих домов и посылали ему проклятия.

   А Париж встречал Александра не так: весь народ с радостью кричал: "Да здравствует Александр!" Французы воображали, что русские - полудикие люди, изнурённые и усталые от продолжительного похода, говорящие на каком-то ужасном языке, в странном одеянии. Но увидели русское войско и не верили своим глазам: красивые мундиры и блеск оружия; весёлые, здоровые лица наших офицеров, очень недурно говоривших по-французски, - всё это удивляло их и поражало.

   - Да русские ли вы? - с удивлением махали белыми платами и радостными криками приветствовали наших воинов.

   Император Александр со своими союзниками, проезжая мимо великолепных зданий и памятников, воздвигнутых во славу французского оружия, достиг Елисейских полей. Здесь наш государь остановился и стал смотреть на проходившие церемониальным маршем войска. Французы со всех мест спешили сюда, чтобы насладиться новым зрелищем.

   "Француженки, - пишет очевидец, - просили нас сойти с лошадей и позволить им встать на сёдла, чтоб удобнее видеть государя. Сначала шли австрийцы. Жандармы никак не могли удержать народ, чтоб он не входил в ряды войск; любопытные парижане теснили австрийские взводы. Но когда показались русские гренадеры и пешая гвардия, французы были так поражены их воинственною осанкою, что не нужно было говорить им, чтоб они сторонились: все единодушно, как бы по некоторому тайному согласию, отступили гораздо далее черты, назначенной для зрителей. Они взирали с безмолвным удивлением на гвардейский и гренадерский корпуса и сознались, что армия их, в блистательное время французской империи, не была в столь цветущем положении, как наши корпуса после трёх бессмертных походов".

   Смотр войска окончился в пятом часу, и государь отправился в дом Талейрана: в этом доме государь первое время имел своё пребывание. Одна часть войска заняла караулы, а другая часть отправилась на отведённые для солдат квартиры. А спустя несколько часов после въезда императора Александра и его союзников в Париж объявлена была прокламация нашего государя к французскому народу; содержание прокламации было таково:

  

   "Войска союзных держав заняли столицу Франции.

   Союзные государи приемлют желания французской нации. Они объявляют, что если, для обуздания честолюбия Бонапарта, необходимо нужно было поставить в условиях мира твердейшие ручательства, то ныне условия сии должны быть благоприятнейшие, когда Франция, готовая возвратиться к правительству мудрому, представит сама себя залогом спокойствия.

   Посему союзные монархи объявляют, что они не будут иметь дела с Наполеоном Бонапарте, ни с кем-либо из его фамилии; что они признают целость древней Франции в том виде, как она была при законных её королях; что они могут даже больше сделать, поелику они всегда основываются на том правиле, что для счастия Европы нужно, чтобы Франция была велика и сильна, и что они готовы признать и гарантировать ту конституцию, которую даёт себе французская нация.

   Вследствие сего они приглашают сенат назначить временное правительство, которое бы имело попечение об управлении государства и составило бы конституцию, приличную французскому народу.

   Всё, Мною здесь объявленное, совершенно согласно с мыслями и намерениями других союзных государей".

  

   Девятнадцатого марта русский государь со своим победоносным войском ночевал в стенах покорённого Парижа.

   Россия отомщена. Наполеон пал...

   И французский сенат, руководствуясь прокламацией нашего государя, изданною в день занятия Парижа союзными войсками, постановил лишить Наполеона престола.

   Сколько ни придумывал Наполеон разных планов, но всё-таки ему пришлось покориться. Своё могущество он утратил навсегда.

   Определение сената поразило Наполеона.

   - Неужели всё, всё потеряно? и звезда моего счастия навсегда померкла? Александр победил меня. Где моя гвардия, где мои маршалы? Один, всеми покинут. Делать нечего - надо покориться судьбе.

   На престол Франции призван был брат Людовика XVI {Людовик XVI - французский король с 1774 г., казнён по приговору революционного суда в 1793 г.} граф Прованский, который обер-прокурор XVIII, {Людовик XVIII (1755-1824), Станислав-Ксаверий - граф Прованский. Был коронован как Людовик XVIII, поскольку Людовиком XVII считался сын казнённого короля Карл, умерший в малолетнем возрасте в заключении (в 1795 г.).}| и таким образом династия Бурбонов была восстановлена.

   Но весною 1815 года Наполеон попытался восстановить своё значение и с несколькими сотнями приверженных ему солдат сел на суда и пристал к южному берегу Франции; его встретил сильный королевский отряд, и когда уже готова была завязаться между двумя отрядами битва, Наполеон пустил в ход следующую хитрость: он скрестил на груди руки, смело подошёл к королевским солдатам и сказал им:

   - Солдаты! Разве есть между вами такой, который решится убить своего императора?

   Поднятые ружья моментально опустились, и солдаты ответили ему единодушным крикам:

   - Да здравствует император!

   Дальнейший поход Наполеона был целым триумфальным шествием; высланный против него маршал Ней перешёл на его сторону. Наполеон шёл к Парижу; король Людовик поспешил удалится в Бельгию со всем семейством. Наполеон торжественна вступил в Париж, но его попытки войти в сношения и переговоры с европейскими державами были отвергнуты. Пруссия двинула свои войска во Францию, чтобы оружием снова низложить французского императора; Наполеон со своим войском решился предупредить соединение союзной армии, и, прежде чем с Пруссией соединились русские и австрийцы, он напал на пруссаков, находившихся в Бельгии. Счастье как будто снова вернулось к императору: он разбил пруссаков, находившихся под начальством Блюхера, потом двинулся на Веллингтона, английского главнокомандующего, который занял позицию при деревне Ватерлоо. Здесь одиннадцатого июня 1815 года произошло знаменитое сражение: оно было последним сражением Наполеона. Битва была отчаянная и продолжалась целый день. Наполеон победил бы англичан, если бы им на подмогу не подошли пруссаки. Тогда французы дрогнули, на них напал панический страх, и они бросились бежать. Наполеон, видя свою армию бегущей, бросился в средину неприятеля: он искал смерти. Маршалы и генералы почти силою увлекли его с опасного места.

   Пруссаки и англичане после победы при Ватерлоо спешили к Парижу; Наполеон отправился в западные провинции, хотел сесть там на корабль, чтобы отправиться в Америку, но это было невозможно; английские фрегаты зорко стерегли берега Франции. Наполеон не хотел, чтобы его взяли в плен на суше, он сам явился на один из английских фрегатов и отдался под покровительство Англии, но с ним обошлись как с пленником и отправили на пустынный остров св. Елены. Таким образом окончилось его вторичное владычество во Франции, известное в истории под именем "ста дней".

   На острове св. Елены бывший император Франции прожил ещё около пяти с половиною лет, находясь под строгим надзором англичан. Скончался Наполеон I, бывший император французов, в 1821 году {В 1840 году прах Наполеона был перевезён в Париж и положен в Доме Инвалидов.} в изгнании, среди океана, на небольшом островке, всеми забытый, всеми покинутый...

   Так закончил дни свои этот величайший полководец, чуть было не сделавшийся властителем всей Европы.

  

  

   Прошло более десяти лет после описанного в предыдущих главах нашей повести. За это время много перемен произошло в княжеской усадьбе: престарелый князь Владимир Иванович Гарин, а также и его жена Лидия Михайловна давно покоились в фамильном склепе сельского погоста в Каменках. Всеми поместьями после отца владел его сын князь Сергей Владимирович, который безвыездно жил со своею женою Ириной Дмитриевной в Каменках; князь Сергей, в чине генерал-майора, вышел в отставку и зажил счастливой семейной жизнью. К нему в усадьбу часто приезжал гостить боевой генерал Пётр Петрович Зарницкий с неизменным денщиком стариком Щетиною. Сестра князя Сергея, Софья Владимировна, с мужем часто бывали в Каменках и подолгу там гостили. Леонид Николаевич дослужился до больших чинов и жил очень счастливо со своей женой-красавицей.

   Марья, мать Николая Цыганова, и его молодая жена Глаша после его смерти обе приняли иноческий чин и навсегда затворились в Новодевичьем монастыре. Заветная мечта Марьи сбылась: она приняла полный постриг с именем Мелании и вела суровую, подвижническую жизнь, проводя время в посте и молитве; Глаша во всём следовала примеру своей свекрови и тоже приняла пострижение.

   Однажды в ноябрьский морозный вечер в кабинете князя Сергея у пылавшею камина сидели: сам он, его жена и недавно приехавший погостить в Каменки генерал Зарницкий. За последнее время Пётр Петрович сильно постарел и как-то осунулся: почти беспрерывная тяжёлая бивуачная жизнь отозвалась и на его крепкой натуре.

   Друзья вели оживлённый разговор. Князь приказал подать в кабинет чаю и рому. За чаем незаметно летело время. Их разговор прерван был приходом лакея, который почтительно доложил:

   - Господин Александров желает видеть ваше сиятельство.

   - Какой Александров? - спросил князь.

   - Не могу знать, ваше сиятельство... Он только что приехал и просил доложить.

   - Странно! В такое время! Не слыхал, откуда приезжий?

   - Из Москвы, говорит, ваше сиятельство.

   - Прими его, а я, чтобы не мешать вам, пойду к себе, - проговорила молодая княгиня мужу и вышла из кабинета.

   Спустя немного в кабинет князя вошёл какой-то господин в статской одежде.

   - Что угодно? Чем могу служить? - показывая рукою на кресло, спросил князь у вошедшего.

   - Не узнали меня, князь? И вы здесь, Пётр Петрович? Здравствуйте! - протягивая обе руки генералу Зарницкому, сказал вошедший незнакомец.

   - Здравствуйте! Только я не имею чести вас знать.

   - Как, и вы, и вы не узнали меня, мой дорогой? Впрочем, и немудрено. Ведь более десяти лет мы с вами не видались, а с князем Сергеем Владимировичем и того больше.

   - Лицо ваше очень знакомо, я где-то вас видал. А где - не припомню.

   - Всмотритесь в меня, Пётр Петрович, может, и припомните своего старого боевого друга.

   - Господи, неужели Надежда Андреевна? - обрадовался Пётр Петрович. Наконец он узнал в вошедшем господине кавалерист-девицу Дурову, {Надежда Андреевна умерла 28 марта 1866 года, 83 лет от рождения, в уездном городе Елабуге Вятской губернии, где и погребена.} с которой он не виделся более десяти лет.

   Князь и Пётр Петрович очень радушно поздоровались с Надеждой Андреевной, усадили её к камину и засыпали вопросами.

   - Какими судьбами, Надежда Андреевна, вы собрались в мои Каменки? - спросил у неё князь.

   - Еду в Кострому; вспомнила, что у вас есть в этой стороне усадьба, - ну и завернула проведать вас, князь, да кое-что поразузнать о Петре Петровиче, а он и сам тут на лицо, - ответила князю Дурова. - Рады нежданной гостье?

   - Так рады! Просто для нас ваш приезд радостная неожиданность!

   - Вы так мало переменились, всё такая же, какою были и десять лет назад, - проговорил Пётр Петрович. - Но что это вы будто чем встревожены? - всматриваясь в печальное лицо Дуровой, спросил он.

   - Не одна я встревожена, Пётр Петрович, а вся наша необъятная Русь тоскует и печалится. Не стало императора Александра, отлетел наш кроткий ангел на небеса, - со слезами ответила кавалерист-девица.

   Эти слова как громом поразили и князя, и его приятеля.

   - Боже, Боже, какое несчастье, какая тяжёлая утрата! - Князь закрыл лицо руками и тихо плакал; а Пётр Петрович опустился на колени перед образами и стал усердно молиться за почившего императора.

   Император Александр Павлович тихо угас в Таганроге в 1825 году, девятнадцатого ноября. Вся Русь, как один человек, оплакивала своего державного государя, оплакивала непритворными, искренными, тёплыми слезами...

   Не стало Александра Благословенного! Миротворителя, освободителя Европы от Наполеона. "Европа была спасена неутомимой деятельностью Александра, Агамемнона среди царей, пастыря народов: названия эти сохранятся за ним в истории", - пишет наш знаменитый историограф Соловьёв. Вечная слава императору Александру Первому и вечная ему память!

   Вечная память и павшим в бою русским доблестным воинам.

  

  

  

   ДМИТРИЕВ ДМИТРИЙ САВВАТЕЕВИЧ (1848-1915), прозаик, драматург. Купеческий сын, занимался самообразованием. После разорения и смерти отца (1870) поступил писцом в библиотеку Московского университета, где прослужил более пятнадцати лет. Первая публикация - 1874 год. Писал юморески, рассказы, сценки, очерки. В 80-е годы подрабатывал билетёром в театре Ф. А. Корша, писал мелодрамы из крестьянской и провинциальной жизни. С конца 80-х годов работает в жанре исторического романа. Не обладая яркими литературными достоинствами, его произведения увлекали обилием фактологического материала, разнообразными картинами из жизни исторических личностей. К историческим произведениям Дмитриева относятся: "Зачало Москвы и боярин Кучка" (1886), "Два императора" (1896), "Государева невеста" (1899), "Боярыня Морозова" (1901), "Золотой век" (1902), "Полудержавный властелин" (1905), "Осиротевшее царство" (1913) и проч.

   Повесть "Два императора" печатается по изданию: Дмитриев Д. С. "Два императора". Москва, О. И. Лашкевич и K^o., 1896.