Энгельгардт Николай Александрович - Граф Феникс

. Но юное, бескорыстное, презирающее расчеты сердце его этому не радовалось. Наоборот. Что-то циничное виделось ему в сохранении за ним выброшенного, как искупление низменного наслаждения, состояния. Свое падение он должен был оплатить не материально, но прометеевыми мучениями.

   Юноша глубоко задумался и не заметил, как в библиотеку вошел Иван Перфильевич. Бесконечно добрым взглядом старый мастер какое-то время издали смотрел на печальную фигуру склоненного юноши. Потом тихо подошел и положил руку ему на плечо. Князь Кориат вздрогнул и поднял на старика глаза.

   - Не печальтесь и не задумывайтесь, юный друг, - сказал Елагин ласково. - Испытание, через которое вы прошли, - только мимолетная буря юности. Вы ошиблись. Но юности свойственно ошибаться. Она неопытна. Можно ли строго взыскивать с нее? Опытная в ухищрениях и притворстве интриганка, красавица, искусная в притираньях, в возбудительных и необычайных нарядах, красота, подобная розе, достигшей высшего расцвета, лепестки ее развернулись - они вот-вот осыплются, тем пленительнее пока. Странно ли, что эта многоопытная Цирцея покорила такого юношу, как вы, князь, и вынудила его нарушить аскетические обеты? Да и во имя чего, спрашивается, их соблюдать? Ради придуманного почтенным немцем Штарком тамплиерства, усохший корень которого утвержден в его собственном воображении и теряется в табачных облаках у камина, во время метафизических рассуждений?

   - Как! - вскричал пораженный князь. - Как! Разве тамплиерство, обеты которого я хранил как священные, не имеет живой связи с воителями и защитниками Гроба Господня и с древними грифонами - варяжскими рыцарями византийских императоров? И разве высочайшие степени тамплиерства не переходят в розенкрейцерские градусы, которые в XVII веке основал великий мистик Андреа?

   Иван Перфильевич снисходительно улыбнулся.

   - Так и это ложь! - всплеснув руками, воскликнул юноша. - И это! Во что я верил! Что так любил! Мой наставник, друг моего покойного отца обманул меня столь ужасно, столь жестоко!

   - Да, но благодаря этому девственные силы ваши, милый князь, до совершеннолетия вашего целыми сохранены; а теперь мы вас женим на прекрасной и разумной каменщице. Что касается Калиостерши, то быль молодцу не укор!

   - Не хочу вашей каменщицы. Мне ненавистны женщины. Мне все противно. Я поднял покрывало Изиды. Я видел тайну ее ничтожества. Но зачем, зачем... О, золотые сны мои! - восклицал юноша в отчаянии.

   - Все возродится, все возвратится вновь! - ласково говорил Елагин.

   - Но нет, не все мечта. Не все бред и сумасшествие, - произнес, воспрянув духом, князь Кориат. - Было видение! Было откровение иных миров! И остался залог, таинственное свидетельство! Оно здесь, - ударяя себя в грудь, говорил восторженно князь.

   - Залог? Удостоверение иных миров? Что это такое? - недоверчиво сказал Иван Перфильевич. - Ой, не из Калиострова ли он реквизита? Обжегшись на молочке, станешь дуть и на воду.

   - Я вам сейчас покажу, - сказал князь. Он расстегнул камзол и достал из подшитого полотняного кармана черную тафтяную розу.

   - Это я получил от видения Покрытой богини, явившейся мне вот в этой самой библиотеке! - сказал он. - Когда богиня Саиса исчезла, роза осталась на полу.

   Иван Перфильевич взял ее, повертел в руках и вдруг весь багрово покраснел.

   - Милый юноша, - сказал он, низко склонив седую голову, - эта роза не из иного мира; принесена она была сюда не Покрытой богиней Саиса, но земной, увы, слишком земной женщиной! Эта черная тафтяная роза - одна из тех, что украшали корсаж певицы Габриэлли в то утро, когда у меня заболела нога после фокусов шарлатана! Габриэлли, будучи в сильнейшем возбуждении, проходя через библиотеку в мой кабинет, видно, обронила эту мертвую имитацию царицы цветов, и вот откуда сей таинственный залог!

   - Габриэлли! Роза Габриэлли! - прошептал князь Кориат, совершенно разочарованный. Последняя его мечта погибла.

   Елагин стал объяснять, что все эти блуждания, миражи и обманы произошли от фантастических, ложных систем, проникших в Россию с Запада, в которых внутренние символы нравственного храма добродетели превращены во внешние грубые обряды с мантиями, коврами, гробами и еще не знаю с чем. Они воспаляют воображение, будят тщеславие и губят все! Но эти внешние системы скрывают в себе еще и тайную политическую цель. Такова оказалась и Калиострова система египетского масонства. Присланный от Сен-Жермена, бывший иезуит, а ныне столь же ложный масон, Калиостро имел целью нравственный союз добродетельных людей превратить в заговор, направленный против священной особы монархини. Но по единому слову магика на аудиенции в китайской пагоде Нарышкинской дачи "Левенталь" премудрая царица его хитрость разгадала и поручила разведать Степану Ивановичу. Показания полковника Бауера имели особенную цену. И вот, не делая огласки, супругов Калиостро, зашив в кибитку, отправили по первопутку через Митаву из пределов российских. Но это испытание послано Великим Архитектором Вселенной лишь с тем, чтобы истинное свободное каменщичество уже не на песке тщеславных обрядов и ложной мистике основывалось, но на краеугольном камне веры, надежды и любви, благотворительности, праведности, облегчения цепей рабов, законов гражданства и общежития, просвещения...

   Елагин говорил еще долго и складно. Но князь Кориат был не в силах внимать его словам. Посреди речи наместного мастера он вскочил и убежал к себе на антресоли, чтобы втайне выплакать слезы своего юного разбитого сердца.

  

  

   В Малом Эрмитаже играли в карты - государыня, "бриллиантовый" князь Куракин, великая княгиня Мария Федоровна и фаворит Зубов. Тут же наблюдал за игрой граф Воронцов, только что приехавший из Лондона. Как всегда, здесь беседа в высочайшем присутствии шла самая непринужденная. Между играми речь зашла о великих событиях, ниспровергших трон Людовика XVI и превративших Париж, когда-то убежище искусств и утонченных мод, в котел, постоянно кипящий кровавой смутой. Воронцов, однако, выражал надежду на быстрое умиротворение ввиду постигшей Робеспьера и других из "бешеных" злой участи.

   - А какие надежды подавал безоблачный рассвет царствования несчастного Людовика! - сказала, вздохнув, великая княгиня Мария Федоровна.

   - Не меньшие надежды подавали и первые шаги революции! - сказал Воронцов. - Лучшие люди Франции, желавшие необходимейших реформ своему отечеству, никогда не предполагали, что стоят перед бурей, которая свергнет их в бездну.

   - Однако даже пятнадцать лет тому назад, когда все в Европе казалось прочным и долговечным, - возразил "бриллиантовый" князь Куракин, - были люди, которые предсказывали близкие перемены.

   - Кто же это? - спросил фаворит Зубов.

   - А хотя бы умерший в нынешнем году в крепости святого Ангела в Риме Калиостро. Я живо помню герметические фокусы его в 1779 году, когда он, нужно правду сказать, девять месяцев вместе с графиней Серафимой ди Санта-Кроче морочил весь Петербург.

   - Бальзамо и Лоренца, прелестная Лоренца Феличиани! - улыбаясь, подхватил Воронцов. - Истинно, этот темный фокусник и шарлатан как бы многое предузнавал. В своем "Манифесте к французской нации" он предсказал разрушение Бастилии. Только действительно, ли он умер?

   - Я на днях получил точнейшие известия, - заметив интерес на сияющем улыбкой лице престарелой монархини, заговорил "бриллиантовый князь". - Калиостро, высланный из Российской империи в октябре 1779 года, продолжал свою карьеру в разных странах с переменным успехом. Наконец он оказался в Риме, и здесь-то давно сторожившие его святые отцы поймали хитреца. Он был предан одним из адептов сочиненного им египетского масонства и заточен в замок Святого Ангела 27 ноября 1789 г. Его судили и приговорили за предательство и разные проделки к смерти. Но папа помиловал его 7 апреля 1791 года. Пять лет провел Калиостро в заточении и наконец умер от истощения сил.

   - Это по вашим сведениям, - возразил Воронцов, - но мне передавали, что Калиостро жив и даже на свободе.

   Принеся полное раскаяние и будто бы лежа уже на смертном одре, он пожелал исповедаться. Но когда пришел монах, задушил его и, нарядив в свое платье, уложил в кровать, а сам в монашеском одеянии вышел и скрылся.

   - Довольно невероятное приключение, - сказала государыня. - Впрочем, сей граф Феникс действительно бессмертен, как людская глупость и желание обманываться. Он до скончания века будет возрождаться в шарлатанах, магиках, духовызывателях и прочих. Самые ненавистные для меня люди!

   - Калиостро был, кажется, масон? - спросила великая княгиня Мария Федоровна.

   - О, скорее тайный иезуит, посланный к масонам, чтобы шпионить, но изменявший и тем, и другим, ваше высочество! - заверил Зубов.

   - У меня есть при себе насчет Калиостро любопытный документ, - сказал Куракин, доставая свернутый, пожелтевший газетный лист. - Мне передал его один российский путешественник, посетивший Лондон в 1786 г., когда Калиостро напечатал в газете шифрованное объявление. По нему можно точно определить, был ли он масон или иезуит. - И, развернув листок, подал его графу Воронцову, отчеркнув ногтем объявление.

   Воронцов пробежал его про себя и затем испросил разрешения у государыни, отложившей карты и внимавшей с видимым интересом, прочесть вслух.

   - Читайте, ежели коротко, граф! - разрешила государыня.

   Воронцов прочел английский текст:

   "Всем истинным каменщикам, во имя Иеговы! Настало время, когда надо начать созидание нового храма Иерусалимского. Это обращение имеет целью пригласить всех истинных масонов Лондона прийти завтра вечером, 3 числа настоящего месяца 1786, в 9 часов в таверну Кейли, на Большой Королевской улице, чтобы там выработать план и положить первый основной камень истинного храма духовного Иерусалима в этом реальном мире. Каменщику и члену новой церкви".

   - Для всех, кто знает масонскую символику храма Соломонова, полагаю, смысл этого объявления ясен, - заключил толкование Куракин. - Объявление масонское и для масонов. А так как оно вышло за три года до французской революции, то из этого можно сделать вывод о подготовке грядущих событий, предпринятой в лондонской таверне.

   Никто не стал спорить. Помолчали.

   - А что стало с прелестной и несчастной Лоренцой, от которой многие в петербургскую побывку Калиостро были без ума, и между прочим, тогда юный, ныне статский советник, князь Кориат? - спросил Воронцов.

   - Когда Калиостро посадили в замок Святого Ангела, то и прекрасная Лоренца была заперта в исправительный монастырь для женщин. Она там и по сей день пребывает, - отвечал "бриллиантовый князь".

   ...Государыня молча взяла карты, давая понять, что судьба четы Калиостро ее больше не интересует.