Жаколио Луи - Грабители морей

вукратной катастрофе при спуске клипера и о попытке Надода взорвать его.

   Лютвиг удивлялся тому, что новое покушение было поручено эскимосам.

   - Но ведь немой-то вовсе даже и не эскимос, - заявил вдруг плотник яхты. - Я его видел прежде, чем он надел зимнюю одежду. У него совсем не эскимосский тип. Он европеец.

   - В таком случае, друзья мои, медлить нельзя, - сказал Лютвиг. - Необходимо ехать сейчас же по следам экспедиции. Вероятно, замыслы злодеев не ограничились одною миной.

   Оставив корабли под надзором всего четырех человек, оба экипажа, забрав с собой провизии на один год, отправились на север, руководствуясь компасом.

   Разумеется, этот рассказ только увеличил тревогу Грундвига. Два отряда соединились и быстро поехали вперед. Мы уже видели, что им удалось догнать экспедицию на последней станции.

   Удивлению Биорнов не было границ, а ярости Надода, узнавшего, что все его планы рухнули, не было меры. Он едва не задохся от злости, лежа связанный, с заткнутым ртом. Фредерику стало жаль его, и он велел снять с его рта повязку.

   Негодяй воспользовался этим для новых ругательств.

   - Что, господа? Вы думали, что я совсем уничтожен, а я жив еще. И товарищество наше живо, вы сами скоро это узнаете... Глупцы! Вы потратили целых полгода на поиски трупа, а тем временем замок ваш сожжен "Грабителями", а юный брат ваш Эрик убит...

   Едва он успел это сказать, как Эдмунд, не помня себя, бросился на него, схватил его за горло и вскричал:

   - Ты лжешь, негодяй! Признайся, что ты солгал, иначе я задушу тебя собственными рук...

   Бедный молодой человек! Он не договорил. Надод воспользовался его волнением, выхватил из-за его пояса собственный его кинжал и вонзил это оружие ему в грудь по самую рукоятку.

   Эдмунд вскрикнул и упал мертвый.

   Дружный крик ужаса вырвался у всех присутствующих. С помутившимся взглядом Фредерик схватил себя руками за голову и упал без чувств.

   Тогда Гуттор быстрее молнии подскочил к злодею.

   - Наконец-то ты мне попался, - вскричал он со звериным смехом. - Теперь ты от меня не уйдешь.

   Не сказав больше ни слова, он вырвал из рук Надода кинжал и, взяв его голову, зажал ее между своими ладонями и начал сдавливать, не торопясь, с рассчитанною медленностью и постепенностью.

   - Помнишь старого Гаральда, которому ты раскроил череп? - приговаривал богатырь. - Помнишь Олафа, заколотого тобою?

   При каждом слове ладони богатыря сжимались все сильнее и сильнее.

   - Сжалься!.. Убей меня разом! - стонал Надод.

   - Погоди немножко, - продолжал Гуттор, смеясь зловещим смехом. - Смерть - это избавление от всех мук. Надо ее сперва заслужить.

   Он разжал немного ладони и прибавил:

   - Проси прощенья за все твои подлости и злодеяния.

   - О, прости! Прости! Сжалься!.. Убей скорее!..

   Сцена была такая невыносимая, что все отвернулись.

   Руки гиганта сжались в последний раз. Череп злодея затрещал, и мозги брызнули вверх до самого свода пещеры.

   Гуттор выпустил из рук бездыханное тело, сам сел в угол и зарыдал, как ребенок.

   Когда Фредерик очнулся от обморока, то оказалось, что несчастный герцог Норрландский сошел с ума...

   В продолжение многих лет туристы, посещавшие северную Норвегию, встречали близ развалин старого феодального замка Розольфсе молодого человека, которого всегда провожал почти столетний старик. Молодой человек забавлялся тем, что срывал мох и цветы, росшие среди развалин.

   Когда ему мешали в этом занятии, он останавливался и, вперивши вдаль свой мутный взгляд, бормотал:

   - О, Красноглазый, Красноглазый!

   Но вслед за тем он сейчас же впадал в прежнюю бессознательность и опять принимался играть своими цветочками...