Маурин Евгений Иванович - Людовик и Елизавета

Скатертью дорога! - отрезала Елизавета Петровна, поворачиваясь к Жанне спиной.

   - Но, уезжая, я должна обратиться к вашему величеству с единственной просьбой, в которой, надеюсь, вы мне не откажете: отпустите со мной Оленьку. Ведь это я прислала сюда Столбина, из-за меня он погиб мученической смертью, и моя обязанность окружить несчастную заботами и довольством. Это все, чего я прошу у вас, ваше величество!

   - А очень она мне нужна! - не оборачиваясь, буркнула императрица.

   Подавляя вздох мучительного разочарования, Жанна, маркиза де Суврэ, тихо вышла из кабинета императрицы, чтобы никогда более не возвращаться в него...

  

  

   Через несколько дней дорожный возок увозил из Петербурга супругов де Суврэ и Оленьку.

   - Я все еще не могу опомниться от всего пережитого и перечувствованного здесь! - сказала Жанна мужу.

   - Эх, голубка моя! - ответил Анри.- А между тем - помнишь? - Я ведь предупреждал тебя, что ты слишком идеализируешь свою царевну. "Не сотвори себе кумира" - в этой заповеди заложен глубокий житейский смысл. Императрица Елизавета - не мифическая царица амазонок, не царь-девица ваших русских сказок, а просто женщина, со всеми обычными недостатками, слабостями. Немалую роль сыграло и то, что трон вырос перед ней в несколько часов, неожиданно. Ведь еще за сутки до этого царствование казалось твоей царевне чем-то далеким, миражным... Власть пьянит, как и вино, и сильнее его бросается в голову. Государь, получающий корону по наследству, с детства привыкает к мысли держать в руках скипетр, государь же, воцаряющийся случайно, неожиданно, на первых порах теряется на высотах трона. Погоди, дай императрице Елизавете освоиться с короной, тогда дела пойдут иначе...

   - Может быть, ты и прав, Анри,- задумчиво ответила Жанна.

   Мало-помалу исчезали последние строения Петербурга. Лошади бойко несли возок по гладко укатанному шоссе. Оленька, молча смотревшая в окно, вдруг закрыла лицо руками и тихо заплакала.

   Жанна поспешила к ней.

   - Полно, Оленька,- ласково сказала она, обнимая несчастную девушку-вдову,- не плачь! Право, тебе будет неплохо у нас! Ты будешь мне все равно как родная сестра, и мы вместе будем чтить память нашего дорогого мученика, нашего незабвенного Пети. И еще кое-что будем мы делать вместе: там, в Париже, меня ждет маленький карапуз. Он ждет одну маму, а к нему приедут две. Мы вместе будем растить его, вместе постараемся сделать из него хорошего, доброго, честного человека.

   Оленька слабо улыбнулась сквозь слезы и поцеловала Жанну.

   - Я не знаю, что я сделала бы без тебя, дорогая,- сказала она.- Я мечтала о монастыре, но разве клобук в состоянии облегчить мою невыносимую муку? А вот когда ты говоришь, мне делается легче. Ведь я одна, совсем одна на свете! А теперь у меня нашлись сестра и сынишка, которого я буду очень, очень любить! Моя жизнь не задалась... Ну, что же, буду жить вашей жизнью, посвящу себя тебе и маленькому Жану!