Маркевич Болеслав Михайлович - Типы прошлого

увствамъ которой, сегодня ночью, я думала найти, я искала откликъ въ собственномъ сердцѣ? Пусть дерзк³й молодой человѣкъ, приславш³й мнѣ эту книгу, олицетворяетъ себя въ ея героѣ, пусть поручаетъ ему высказать мнѣ то, что не считаетъ удобнымъ выговорить самъ: онъ не понимаетъ, что такой поступокъ - оскорблен³е для меня, онъ не понимаетъ, потому что онъ ослѣпленъ своими мятежными убѣжден³ями, своимъ страшнымъ самолюб³емъ, можетъ-быть, и авторитетомъ книгъ подобныхъ этой. Но я, могла-ли я, хоть на одну минуту, забыть, что для меня радужнымъ вѣнцомъ,- я употребляю его же выражен³я,- сложилось все, что даетъ прелесть и цѣну жизни! Любимая отцомъ, не скованная ничьимъ произволомъ, я свободно отдала сердце лучшему, благороднѣйшему изъ людей, человѣку, для котораго я дороже всего на свѣтѣ и съ которымъ я никого не сравню! Достичь моей любви другому,- да развѣ это возможно? Осмѣлиться надѣяться на это, нѣтъ,- это даже не оскорблен³е, это безум³е!... И я безумна была сегодня ночью!" досказала я себѣ... Нервная дрожь пробѣжала у меня по тѣлу. Мнѣ вспомнилось, какъ въ дѣтствѣ, предъ сномъ, старая няня моя, осѣняя меня крестомъ, повторяла каждый разъ: "отъ лукаваго навожден³я спаси тебя, Господи!" И,- какъ въ тѣ годы,- я набожно перекрестилась...

   "Сарра не возвращалась во мнѣ съ утра; она пошла гулять и поручила Катѣ звать меня въ садъ, какъ только окончу свой туалетъ. Катя, слегка передразнивая ее, сообщила мнѣ, что старушка пыталась нѣсколько разъ будить меня, но что ей каждый разъ жаль меня становилось, и она съ ворчаньемъ отходила отъ моей постели, наконецъ и совсѣмъ ушла, приказавъ мнѣ сказать, что воздухъ и движен³е необходимы послѣ такого нелѣпаго сна.

   "Я послушалась ея совѣта, поспѣшила одѣться и отправилась въ садъ. Я долго гуляла одна по извилистымъ аллеямъ. Воздухъ и движен³е дѣйствительно разсѣяли и послѣдн³е слѣды моего утомлен³я. Бодро и весело поднялась я на террасу, гдѣ разсчитывала найти Сарру, съ которою не встрѣтилась въ саду.

   "- For shame, lazy Надя! не преминула воскликнуть она на этотъ разъ, едва увидала меня.- скажите, ей, пожалуйста, что стыдно вести такую неправильную жизнь: она только что встала, обратилась Сарра въ Карлу Ивановичу, сидѣвшему подлѣ нея.

   "- О, это совсѣмъ нехорошо! сказалъ Карлъ Ивановичъ, поднимая на меня свои кротк³е голубые глаза.- Ваши крылатыя сестры встаютъ постоянно съ зарей, улыбаясь промолвилъ онъ. на родномъ своемъ языкѣ, указывая мнѣ на какую-то птичку, которая, испуганная моимъ появлен³емъ, взвилась съ перилъ балкона и съ коротенькою, порывистою пѣсней перелетѣла на ближнее дерево.

   "- Вы всегда исполнены поэз³и, милый докторъ, но то, что вы сейчасъ сказали, никуда не годится: я слишкомъ холодна и положительна. чтобы походить на птицу, смѣясь отвѣчала я.

   "- Ну, это бабушка два раза говорила (онъ хотѣлъ сказать "надвое", бѣдный,), возразилъ по-русски Карлъ Ивановичъ, покачивая недовѣрчиво головой и стараясь придать самое коварное выражен³е своему добродушному голосу.

   "Кто-то за мной громко и нервно расхохотался. Я обернулась: Кирилинъ стоялъ тутъ и пронзительно глядѣлъ на меня. Я почему-то никакъ не думала встрѣтиться съ нимъ такъ скоро, и во мнѣ тотчасъ же заговорило неодолимое желан³е сдѣлать ему какую-нибудь непр³ятность.

   "- Вы, извѣстно, злой насмѣшникъ, милый докторъ, сказала я озадаченному этимъ смѣхомъ и оробѣвшему вдругъ Карлу Ивановичу, - но, признаюсь вамъ, на сегодняшн³й день вы не ошиблись: сегодня нѣтъ птицы счастливѣе меня. Видите?

   "Я вынула изъ кармана ваше письмо, Владим³ръ, провела имъ нѣсколько разъ предъ очками Карла Ивановича и снова бережно, не спѣша, упрятала его.

   "- О, я знаю отъ кого! радостно воскликнулъ докторъ.

   "- Не знаете! дразнила я его.

   "- Знаю и сейчасъ скажу, отвѣчалъ онъ, дразня меня въ свою очередь.- Могу сказать? все также коварно подмигивая мнѣ, спросилъ онъ.

   "- Можете, можете!

   "- Отъ Вла-ди-м³ръ А-ле-ксандровичъ господинъ Кемск³й. Нна! протяжно и торжественно проговорилъ Карлъ Ивановичъ и даже ножкой подшаркнулъ.

   "- О, very indeed, Надя? также радостно воскликнула Сарра,- вы получили письмо отъ mister Woldemar?

   "- А вы думали отъ кого же? Отъ него, missy! Онъ живъ и здоровъ и шлетъ сердечный поклонъ свой вамъ, Сарра, вамъ, докторъ, всему дому; мы получимъ отъ него скоро другое письмо изъ Мальты. Онъ все тотъ же - дорогой, милый Владим³ръ! отвѣчала я, невыразимо довольная этимъ общимъ выражен³емъ любви къ вамъ, другъ мой, не менѣе довольная и тѣмъ, что слова мои кололи Кирилина какъ булавки; это не трудно было замѣтить по его внезапно посинѣвшимъ губамъ, по судорожному движен³ю плеча, съ какимъ онъ опустился на скамейку. Съ притворнымъ равнодуш³емъ принялся онъ болтать ногой, устремивъ вдаль прищуренные глаза. "Знай же, знай, кто, дерзк³й человѣкъ!" думала я, не глядя на него и все видя между тѣмъ....

   "А старики мои, ничего не замѣчая, какъ бы нарочно, то одна, то другой, обращались къ нему съ восторженными похвалами mister Woldemar'у, съ безконечными разсказами о подвигахъ и добродѣтеляхъ "милый господинъ Кемск³й".

   "-О, говорилъ Карлъ Ивановичъ, предлагая даже, въ волнен³и чувствъ своихъ, табатерку воображаемому собесѣднику;- вы его не знаете, господинъ Кирилинъ, но когда онъ опять вернется къ намъ, вы будете любить его "какъ родной братъ", я это хорошо знаю, потому онъ "золотой шаловѣкъ есть, Владим³ръ Иваничъ: онъ все имѣйтъ, чтобъ заслужить любовь!"

   "Кирилинъ не выдержалъ.

   "- Конечно, пропустилъ онъ, закусывая губу и постукивая кулакомъ по периламъ,- онъ далъ себѣ трудъ родиться!...

   "- Да, да, подтвердилъ добрый Нѣмецъ, не понимая.

   "- О, what is that? спросила Сарра, понимая еще менѣе.

   " - Прочтите Свадьбу Фигаро, отвѣчалъ ей Кирилинъ, засмѣявшись своимъ злымъ, обрывистымъ смѣхомъ.

   "- Это значитъ, missy, какъ можно спокойнѣе объяснила я,- что всѣ тѣ, кто знаетъ Вольдемара, могутъ благодарить Бога за то, что онъ родился на свѣтъ.

   "- Justly, сказала Сарра и протянула мнѣ длинную полосу канвы, по которой она спѣшила докончить узоръ въ виду недалекихъ именинъ батюшки.

   "Мы занялись шитьемъ. Всѣ смолкли. Только Карлъ Ивановичъ отъ времени до времени вопросительно переводилъ свои больш³е глаза съ Кирилина на меня и обратно, видимо стараясь добраться до настоящаго смысла словъ, одобренныхъ имъ, но которыя теперь начинали казаться ему подозрительными.

   "Такъ прошло нѣсколько минутъ.

   "- А любопытно, докторъ, началъ первый Кирилинъ, оборачиваясь въ Карлу Ивановичу,- онъ уткнулъ локти въ колѣна и подперъ обѣми руками свое блѣдное лицо, причемъ только глаза его виднѣлись какъ двѣ сверкающ³я прорѣхи изъ-за чернаго завѣса волосъ, покрывшихъ съ обѣихъ сторонъ и лицо его, и руки,- любопытно было бы, въ психологическомъ отношен³и, опредѣлить: насколько нравственное значен³е человѣка, то его, что Французы называютъ valeur intrinsèque, находится въ зависимости отъ его внѣшней, матер³альной обстановки?

   "Карлъ Ивановичъ растерянными глазами взглянулъ на говорившаго: несчастный, онъ не успѣлъ еще справиться съ одною задачей, а ему предлагаютъ уже другую, гораздо болѣе запутанную...

   "Но Кирилинъ продолжалъ, какъ бы не замѣчая этого (да и какое было ему дѣло, понималъ-ли его Карлъ Ивановичъ. или нѣтъ,- не для Карла Ивановича говорилъ онъ):

   "- Поставьте, напримѣръ, рядомъ, двѣ личности, совершенно одинаково, положимъ, образованныя, одаренныя равно способностями, энерг³ей, желан³емъ блага и такъ далѣе. Одна лишь между ними разница: одинъ изъ этихъ двухъ смертныхъ взросъ въ богатомъ старомъ домѣ, подъ историческимъ гербомъ, другой человѣкъ безъ имени, нѣчто въ моемъ родѣ, добавилъ Кирилинъ съ такимъ усил³емъ, какъ еслибы произносимыя имъ слова жгли его языкъ. Вотъ-съ, теперь и не угодно-ли прослѣдить въ судьбѣ каждаго изъ нихъ, какъ выразятся и на что послужатъ тѣ нравственныя данныя, которыми они владѣютъ оба въ равной степени.

   "Онъ остановился. будто ожидая отвѣта. Но никто не отвѣчалъ; только Карлъ Ивановичъ промычалъ что-то совершенно непонятное. Я не отрывала глазъ отъ шитья.

   "- Для одного, заговорилъ опять Кирилинъ, - жизнь - устланная скатертью дорожка. Едва ступилъ онъ на нее,- и уже всѣ, не споря, признаютъ его способности, и онъ безъ искан³я, безъ труда, безъ унижен³й тотчасъ же находитъ приложен³е имъ. Предъ честолюб³емъ его уступаетъ каждый,- кто станетъ гоняться за сильнымъ и богатымъ! Хочетъ онъ приносить пользу,- ту жиденькую, тѣсную пользу, не могъ не ввернуть Кирилинъ,- которая возможна при нынѣшнихъ услов³яхъ общества,- и свои, и всяк³я друг³я средства у него въ рукахъ. Для такого человѣка нѣтъ въ жизни борьбы съ другими людьми, не можетъ, слѣдовательно, возникнуть въ немъ и ненависти къ этой жизни, къ этимъ людямъ! Умъ его не тупѣетъ въ безплодномъ протестѣ. въ сердцѣ нѣтъ ожесточен³я. Онъ можетъ оставаться Шиллеровскимъ юношей до сѣдыхъ волосъ, до конца дней сохранить полное благодуш³е въ людямъ, вѣрить въ нихъ и ждать отъ нихъ любви. И онъ правъ: онъ избранникъ, онъ владыка сердецъ, и они влекутся въ нему неудержимо и пламенѣютъ благодарностью за то только, что онъ позволяетъ себя любить!

   "- Да, да, это правда, добродушно поддакнулъ докторъ.

   "- А! вы говорите - правда! Вы сознаете это! воскликнулъ горячо Кирилинъ, вскакивая на ноги и откидывая назадъ волосы нетерпѣливою рукой.- Такъ не отводите же глазъ и отъ другаго, отъ того, кому судьба не мать, а мачиха, кто родился съ тѣми же правами на успѣхъ, на счаст³е, и кому съ нахальнымъ смѣхомъ отказываетъ въ этомъ теперешнее общество! Образованный, но бѣдный и незнатный человѣкъ,- знаете-ли вы въ наши дни положен³е хуже этого? Все, чѣмъ онъ одаренъ отъ природы, что пр³обрѣлъ воспитан³емъ, все это обращается ему въ страдан³е, въ невыносимое бремя, все это служитъ презрѣннымъ людямъ поводомъ глумиться надъ нимъ, угнетать, топтать его! Куда ни ткнись, ему нигдѣ нѣтъ хода; чѣмъ способнѣе онъ, тѣмъ не менѣе дозволятъ ему приносить пользу, чѣмъ выше онъ окружающей среды, тѣмъ ненавистнѣе онъ ей!... И когда онъ, разбитый, подавленный сознан³емъ своего безсил³я и одиночества, проситъ себѣ не любви, - гдѣ ему, жалкому ничтожеству, смѣть о любви думать!- но немножко снисхожден³я и сочувств³я, ему это вмѣняется въ неслыханное. чуть не въ преступное притязан³е. Какъ смѣешь ты, червякъ ничтожный, поднимать голову съ звѣздамъ! И лучшая душа среди всей этой мертвечины не посмѣетъ заглянуть въ измученную душу этого червяка и согрѣть ее своимъ участ³емъ!...

   "Взволнованнымъ. почти рыдающимъ голосомъ говорилъ онъ. Этотъ голосъ проникалъ мнѣ въ душу, помимо моей воли. "Измученный, одинок³й"... болѣзненно отзывались во мнѣ его слова... "Боже мой, говорила я себѣ, что же могу я для него сдѣлать!..."

   "Я подняла голову: онъ опустился опять на скамейку и тяжело дышалъ, глядя вдаль, и слегка дрожавшими руками связывалъ распустивш³еся концы платка на шеѣ...

   "Карлъ Ивановичъ окончательно растерялся. Его вѣки покраснѣли и заморгали, и съ какимъ-то отеческимъ чувствомъ взглянулъ онъ на Кирилина.

   "- О, господинъ Кирилинъ, заговорилъ онъ растроганно и нѣжно,- зачѣмъ вы такъ думаете? Повѣрьте мнѣ, господинъ Кирилинъ, я всегда готовъ любить... и пожалѣть васъ... И миссъ Мэкдефъ тоже, и Надежда Павловна, всѣ готовы, поспѣшилъ онъ прибавить, умоляя насъ взглядомъ поддержать его.

   "- O certainly, пробормотала недоумѣвающая Сарра.

   "Кирилинъ быстро обернулся и пытливо взглянулъ мнѣ въ лицо; но выражен³е его, вѣроятно, не соотвѣтствовала его тайному желан³ю.

   "- Благодарю васъ, отрывисто промолвилъ онъ,- но я не о себѣ говорилъ, а вообще о людяхъ, которымъ нѣтъ мѣста при настоящихъ порядкахъ. Жалѣть меня покуда нѣтъ причины; мнѣ еще, пожалуй, могутъ позавидовать мног³е, сказалъ онъ, гордо поднимая голову. Но не гордостью звучалъ его голосъ...

   "- Да, да, радостно заговорилъ докторъ,- я знаю, мнѣ говорилъ вчера г. Грайворонск³й, вы поступаете въ нему на большое жалованье.

   "- Въ самомъ дѣлѣ! воскликнула я. "Его не будетъ здѣсь!" пронеслось у меня въ мысли...

   "- Вы этому рады? спросилъ онъ, вскинувъ на меня глаза, полные упрека.

   "- Конечно. Вы можете сдѣлаться великимъ композиторомъ, прославить ваше имя...

   "- Какъ Глинка, съ горечью возразилъ онъ,- котораго такъ умѣли оцѣнить въ Росс³и? Незавидная перспектива!

   "Я страстно любила музыку Глинки, но умѣли или не умѣли оцѣнить ее вообще въ Росс³и, я не знала и не могла съ нимъ спорить...

   "- Русск³й артистъ, русск³й композиторъ, говорилъ между тѣмъ Кирилинъ съ новымъ злобнымъ смѣхонъ,- вѣдь это у насъ ничего болѣе, какъ une bête curieuse, Надежда Павловна! Или вы не знали этого, не знали, что правъ гражданства не заслужило до сихъ поръ искусство въ Росс³и, и что ничтожнѣйш³й гвардейск³й прапорщикъ пользуется у насъ большимъ почетомъ, чѣмъ самый ген³альный художникъ? Тѣшить на минуту праздное любопытство тунеядной толпы, наравнѣ съ ученымъ снигиремъ или зайцемъ, играющимъ на барабанѣ. и внушать въ себѣ уважен³е настолько же, насколько и они,- вотъ судьба русскаго артиста въ любезномъ отечествѣ!

   "- Извините меня, monsieur Кирилинъ, прервала я его,- но я не вѣрю вамъ: это было бы ужасно!

   "- Не вѣрите? сказалъ онъ, а между тѣмъ... Онъ остановился, но не трудно было понять, что въ его мнѣн³и я сама принадлежу въ числу тѣхъ, для которыхъ ген³альный русск³й артистъ и заяцъ, играющ³й на барабанѣ, одно и то же.

   "- Вы не вѣрите, Надежда Павловна, началъ онъ опять,- а повѣрите-ли вы мнѣ, что нѣтъ оскорблен³й, которыхъ бы я не испыталъ въ этомъ несчастномъ качествѣ русскаго артиста? И гадко, и смѣшно вспомнить! Петербургск³е мои меценаты не подавали мнѣ руки, не узнавали меня на улицѣ, а у себя заставляли по цѣлымъ вечерамъ играть кадрили на потѣху своимъ золотушнымъ дѣтямъ и, не стѣсняясь, громко отвѣчали на вопросъ обо мнѣ какого-нибудь гостя изъ почетныхъ: "c'est un protégé à nous, un petit homme qui ne joue pas mal du violon..." Московск³е купцы обивали мнѣ плечи своими подобными гирямъ пятернями и почитали себя въ правѣ съ первыхъ словъ называть меня ты и приглашать на бутылочку шипучки. И я пилъ съ ними шипучку, Надежда Павловна, потому что мнѣ было девятнадцать лѣтъ, и весь я кипѣлъ звуками, и нужно мнѣ было перелить ихъ въ чью-нибудь душу, а въ пьяныхъ восторгахъ этихъ грубыхъ слушателей все-таки было болѣе дѣйствительнаго сочувств³я и ко мнѣ, и къ музыкѣ, чѣмъ въ казенномъ одобрен³и вашихъ вылинявшихъ, бездушныхъ свѣтскихъ куколъ, которыя, прикрывъ зѣвоту вѣеромъ и лепеча сквозь зубы свое гнусное "charmant", внимали мнѣ съ тѣмъ же наглымъ равнодуш³емъ, съ тѣмъ же высокомѣрно-холоднымъ взглядомъ, съ какимъ глядѣли бы онѣ на уличнаго шарманщика!...

   "Долго еще говорилъ Кирилинъ. Преувеличены и рѣзки были его рѣчи, но каждое его слово западало мнѣ въ память. И многое становилось мнѣ понятнымъ въ этомъ сложномъ, странномъ характерѣ, многое уже начинала я извинять ему за его непризнанныя стремлен³я, за безысходную тоску его ожесточенной души, за то горячее негодован³е, съ которымъ возставалъ онъ противъ бездуш³я людскаго, противъ незаслуженныхъ оскорблен³й. Карлъ Ивановичъ правъ: онъ дѣйствительно "несчастный молодой человѣкъ", думала я, и съ этимъ убѣжден³емъ мнѣ суждено было не разставаться болѣе...

  

  

   "Тѣмъ временемъ общество наше разбрелось. Сарра отправилась къ себѣ за какимъ-то недостающимъ ей моткомъ шерсти. Карлъ Ивановичъ взглянулъ на часы и, объявивъ, что ему давно пора въ больницу, поспѣшилъ вслѣдъ за нею.

   "Мы остались одни съ Кирилинымъ.

   "Безпокойство овладѣло мной; я безотчетно поднялась съ мѣста. ,

   "- Надежда Павловна, пять минутъ, не болѣе, умоляю васъ! прошепталъ онъ дрожащимъ голосомъ.

   "Также безотчетно повиновалась я ему...

   "- Вы счастливы сегодня, Надежда Павловна, началъ онъ,- вы такъ радовались письму вашего суженаго...

   "- Человѣка, который меня всей душой любитъ! живо сказала я, отвѣчая намеку, который, казалось мнѣ, заключался въ его словахъ, и чуть не примолвила:- это не суженый героини той книги...

   "- Любитъ?- Глаза Кирилина засверкали. - Любитъ и уѣхалъ отсюда?

   И онъ злобно засмѣялся.

   "- Онъ не могъ, сказала я,- его долгъ...

   "- Не могъ! Долгъ его! повторилъ, прерывая меня, Кирилинъ.- Да позвольте васъ спросить, что такое долгъ? Эластическая рамка, растяжимая до безконечности или доводимая до ничтожества, по прихоти каждаго, пышное слово безъ опредѣленнаго содержан³я, смыслъ котораго съ сотворен³я м³ра и до нашихъ временъ измѣнялся милл³оны разъ и каждою единицей изъ числа милл³оновъ, населяющихъ вселенную, толкуется разно! И изъ-за этого слова, изъ-за этого призрачнаго понят³я человѣкъ, который васъ любитъ, говорите вы, рѣшается разстаться съ вами, покидаетъ то, что должно быть ему дороже всего на свѣтѣ!... Нѣтъ-съ, такъ не любятъ!

   "- Онъ хотѣлъ остаться, извиняла я васъ опять,- это батюшка...

   "Искуситель не далъ мнѣ кончить.

   "- Вы изрекаете ему послѣдн³й приговоръ, Надежда Павловна! Отецъ вашъ заставилъ его, онъ подчинился, у него не хватило стойкости воспротивиться деспотической волѣ вашего отца! И это у васъ любовью называется? О, на его мѣстѣ, воскликнулъ Кирилинъ,- и ничьи еще человѣческ³е глаза не говорили мнѣ того, что прочла я въ эту минуту въ его глазахъ,- какая же власть могла бы заставить меня разстаться съ вами на одинъ часъ, на одно мгновен³е!

   "Владим³ръ, другъ мой, я не возражала, я не находила уже словъ, я уже не видѣла сквозь сумрачный флёръ, который этотъ человѣкъ успѣлъ накинуть на меня. "Такъ не любятъ," тоскливо звучало въ моихъ ушахъ.

   "Довольно, оставимъ этотъ разговоръ, могла я только выговорить.

   "Ho онъ не щадилъ меня, онъ жестоко пользовался торжествомъ своимъ.

   "- Нѣтъ, говорилъ онъ,- чувство его въ вамъ - эпизодъ въ его жизни, это не вся его жизнь! Онъ подчиняется вашему обаян³ю - еще бы! Когда вы сходите по ступенямъ этого балкона, безжизненный камень, и тотъ, я увѣренъ, проникается счаст³емъ подъ вашимъ прикосновен³емъ, но это чувство не поглощаетъ его всецѣло, коли дозволяетъ онъ править имъ холодному, произвольному умствован³ю или чужому вл³ян³ю. Того-ли въ правѣ вы ожидать? И такъ-ли вы любимы, Надежда Павловна! воскликнулъ онъ, закрывая лицо руками.

   "Я слушала его. оцѣпенѣлая и холодная...

   "- О, еслибы страсть властна была вызывать страсть, говорилъ онъ,- еслибы въ дѣлѣ чувства существовала справедливость, вы бы не глядѣли съ такимъ презрительнымъ сожалѣн³емъ на этого пролетар³я, изнывающаго у вашихъ ногъ, котораго вы можете сейчасъ же велѣть вышвырнуть вонъ черезъ вашихъ холопей, но который умретъ завтра по первому знаку вашей руки...

   "- Но, Бога ради, чего вы хотите отъ меня? спросила я его почти съ отчаян³емъ: мнѣ было невыносимо тяжело.

   "- Чего я хочу?- Онъ какъ бы очнулся.- Знаю-ли я это самъ! Я знаю лишь то, что жить я могу только въ вашемъ присутств³и, что вдали отъ васъ я съ ума сойду или пущу себѣ пулю въ лобъ, а я завтра переѣзжаю къ Грайворонскому. Это рѣшилось вчера вечеромъ... Я понялъ, что мнѣ ничего другаго не остается дѣлать, тихо и протяжно примолвилъ онъ.

   "- И хорошо сдѣлали, проговорила я съ усил³емъ и стараясь улыбнуться,- Новоселки не далеко, вы можете пр³ѣзжать сюда когда хотите, а между тѣмъ мало-по-малу станете отвыкать отъ насъ.

   "- Отвыкать! воскликнулъ онъ съ новымъ порывомъ.- Вы сами не знаете, Надежда Павловна, какою роковою силой владѣете вы!... Есть сказан³е, продолжалъ онъ тише:- въ древней Элладѣ, въ глубинѣ заповѣдныхъ лѣсовъ, сокрыты были отъ взоровъ смертныхъ таинственныя и грозныя богини. Кто дерзалъ проникнуть подъ ихъ священныя сѣни и взглянуть въ дивное лицо ихъ, тому уже не суждено было жить; онъ долженъ былъ изнемогать и гаснуть и до могилы томиться тѣмъ чуднымъ и гибельнымъ видѣн³емъ. Томиться и изнемогать, безнадежно, до могилы, и блаженствовать въ то же время, и каторжную свою муку не желать промѣнять на царск³й вѣнецъ, на всѣ сокровища земныя,- вотъ что суждено тому, на комъ хоть разъ остановились ваши загадочные, неотразимые глаза!

   "- Андрей Харламовичъ, прошу васъ, оставимъ это, говорила я чрезъ силу.

   "- Вы меня не хотите даже выслушать, упрекалъ меня онъ.- А въ дѣтствѣ, помните, кому повѣрялъ я свои печали, чей дѣтски-ласковый голосъ удерживалъ меня отъ опасныхъ проказъ? Вы забыли, да и знали-ли вы когда-нибудь, чѣмъ и тогда вы были для меня? Рано заговорила во мнѣ моя цыганская кровь, рано началъ я протестовать и возмущаться, и тяжела была для меня воля другихъ. А я смирялся между тѣмъ, и молчалъ, и оставался чистъ, потому что, иначе, я зналъ, мнѣ бы не остаться здѣсь, а я и тогда не понималъ, какъ можно жить и не видѣть васъ! Когда Васи не стало, я рыдалъ безумно, но не по немъ я плакалъ.- Вася былъ баричъ, и я прощалъ ему это лишь потому, что онъ походилъ на васъ лицомъ,- нѣтъ, я плакалъ, потому что зналъ, что съ его смертью я долженъ буду покинуть этотъ домъ, а для меня домъ этотъ - это были вы и никто болѣе! И когда дѣйствительно повезли меня въ Москву, я ничего не хотѣлъ брать съ собой отсюда.... вы помните, Павелъ Васильевичъ отдалъ мнѣ тогда всѣ вещи, принадлежавш³я Васѣ: я все оставилъ моей матери, а у нея утащилъ карандашомъ писанный портретъ, снятый съ васъ, когда вамъ пошелъ тринадцатый годъ. Онъ до сихъ поръ у меня, онъ меня никогда не повидалъ, и предъ ликомъ этой тринадцатилѣтней дѣвочки не разъ въ моей безпутной жизни, въ минуты тоски и раскаян³я, я плавалъ такими слезами.... Не со вчерашняго дня дороги вы для меня, Надежда Павловна!

   "Я уже не прерывала его.

   "- Кто болѣе меня, говорилъ онъ, блѣдный отъ волнен³я,- имѣетъ право любить васъ? У меня нѣтъ будущаго, нѣтъ имени, нѣтъ зван³я, мнѣ суждено весь вѣкъ мой зависѣть отъ каприза меценатовъ-невѣждъ, въ родѣ вашего "пустынника", или пропадать гдѣ-нибудь въ провинц³альномъ оркестрѣ, да спиться съ горя, какъ подобаетъ всякому талантливому человѣку въ Росс³и! Ни одного свѣтлаго луча въ этой темной жизни, ничего у меня нѣтъ, ни впереди, ни нынче, кромѣ этой безумной, неизсякаемой любви моей въ вамъ, подругѣ и божеству моего дѣтства! Отнять ее у меня, это значитъ вырвать у нищаго послѣдн³й кусокъ хлѣба изъ горла! Говорите, станетъ-ли у васъ на это духа?

   "- Эта любовь не можетъ принести вамъ счаст³я, отвѣчала я, и самыя убѣжден³я ваши...

   "- Мои убѣжден³я! Вы ихъ поставили вверхъ дномъ, Надежда Павловна! прервалъ онъ меня, съ какимъ-то отчаяннымъ движен³емъ руки.- Предъ вами я ничего не помню, подъ вашимъ обаян³емъ ваши кумиры становятся моими кумирами! Я признаю,- и глаза его словно окутали меня всю безпредѣльною страстью,- я долженъ признать, что эти безукоризненныя лин³и, эти дивныя руки и этотъ гордый поворотъ шеи и величавую прелесть всѣхъ вашихъ движен³й, все это не въ состоян³и создать сразу грубая природа, что для этого надо было напередъ пройти цѣлымъ поколѣн³ямъ предковъ, незнакомыхъ съ нуждой, воспитанныхъ на то, чтобы властно жить и мыслить. Я признаю, что вы рождены владычицей, и что какъ владычица должны вы быть обставлены, хотя бы тысячи людей должны были для этого умирать съ голоду!... И самъ бы я, самъ, собственною рукой, подписалъ подобный приговоръ! Вотъ до какой низости я дошелъ, Надежда Павловна! домолвилъ Кирилинъ и усмѣхнулся короткою и печальною усмѣшкой.

   "Я подняла на него глаза и усмѣхнулась тоже...

   "Онъ рванулся съ мѣста, схватилъ мою руку и, жадно прижавшись къ ней губами, пролепеталъ чуть слышно:

   "- О, вы никогда не поймете, какъ я люблю васъ!

   "Я вырвала у него руку, оттолкнула его, поспѣшно встала...

   "Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ насъ стоялъ отецъ мой.

   "Онъ былъ страшенъ какъ привидѣн³е, показалось мнѣ, и грозенъ былъ для меня его взглядъ подъ сплошною тѣнью сдвинувшихся бровей, но голосъ его звучалъ все такъ же ровно и спокойно, когда, обратившись не мнѣ:

   "- А миссъ Мэкдефъ гдѣ? спросилъ онъ.

   "- Она только-что ушла, сейчасъ придетъ назадъ.

   "Какого страшнаго усил³я стоили мнѣ эти нѣсколько словъ, про то одинъ Богъ знаетъ!

   "Батюшка прошелся нѣсколько расъ по террассѣ и вдругъ остановился передъ Кирилинымъ.

   "- Къ Грайворонскому? когда? коротко отрѣзалъ онъ.

   "- Завтра утромъ, отвѣчалъ еще взволнованнымъ голосомъ Кирилинъ.

   "- Предъ отъѣздомъ зайдешь во мнѣ.

   "Сарра въ это время показалась на ступеняхъ лѣстницы; она держала въ рукѣ связку шерсти и умильно улыбалась еще издали батюшкѣ.

   "- Вы будете обѣдать сегодня однѣ съ Надеждой Павловной, сказалъ онъ ей:- я ѣду сейчасъ въ Лаврентьевское; у меня тамъ сгорѣлъ амбаръ съ хлѣбомъ.

   "Онъ повернулся и ушелъ, не взглянувъ ни на кого изъ насъ.

   "- O, Good Lord!- и Сарра всплеснула руками.- Что это сдѣлалось съ генераломъ? Какое у него страшное лицо сегодня! У него вѣрно сгорѣло хлѣба на очень большую сумму, это его такъ и разстроило!

   "Бѣдная missy! какъ она хорошо знала отца моего!

   "Я оглянулась. Кирилина уже не было...."

  

  

   "Батюшка вернулся въ тотъ же вечеръ и на другой день передъ обѣдомъ уѣхалъ опять. Я съ нимъ не видалась: онъ не заходилъ во мнѣ, я чувствовала себя слишкомъ слабою сойти внизъ. Я не спала, не ѣла, ни о чемъ не спрашивала; я весь день сидѣла, неподвижная, въ длинномъ креслѣ, у окна и глядѣла вверхъ на проходящ³я тучи. Сарра безпокоилась, завидывала меня вопросами. Но какой отвѣтъ могла я ей дать? Я сама не понимала, что со мной происходитъ....

   "На трет³й день, вечеромъ я только-что успѣла уговорить Сарру идти бъ себѣ спать и, оставшись одна, готовилась начать письмо къ вамъ, Владим³ръ,- эта мысль, написать вамъ, мучила меня все это время,- какъ дверь моей спальни отворилась, и вошла Настасья Савельевна.

   "- Павелъ Васильевичъ вернулись сейчасъ и приказали навѣдаться о вашемъ здоровьѣ, барышня, сказала она мнѣ.

   "Я на нее взглянула. Глаза ея опухли, и всегда румяное лицо ея было блѣдно, какъ бы послѣ болѣзни.

   "- Что съ вами, Настасья Савельевна?

   "- А что-съ?

   "- Да вы на себя не похожи.

   "- Ничего-съ, пройдетъ, тихо проговорила она и поднесла руку въ глазамъ, которые вдругъ наполнились слезами.

   "У меня сердце забилось, забилось....

   "- Нѣтъ, вы должны мнѣ сказать, Настасья Савельевна, я прошу васъ, умоляю, скажите, я должна знать!...

   "- На что вамъ знать, барышня, на что! тоскливо возражала она.

   "- Я хочу, мнѣ надо... Я знаю, о чемъ вы плачете! воскликнула я.- Что тамъ было? Говорите!...

   "Она со страхомъ и недоумѣн³емъ подняла.на меня свои заплаканные глаза.

   "- Почемъ вы знаете, барышня?

   " - Вы бы не плакали, Настасья Савельевна, еслибы.... Сынъ вашъ уѣхалъ?

   "- Уѣхалъ.... въ Новоселкахъ теперь жить будетъ....

   "- Онъ видѣлся съ батюшкой?

   "- Видѣлся, едва могла выговорить она, и опустилась въ кресло.

   "- Вотъ вамъ стаканъ воды, вотъ fleur d'orange, выпейте. Успокойтесь, милая, и разсказывайте все, все, говорила я, сама чуть держась на ногахъ.

   "Она выпила, утерла слезы.

   "- Лучше бы ему совсѣмъ на свѣтъ не родиться, чѣмъ мнѣ черезъ него такую муку терпѣть! примолвила она, тяжело вздыхая.

   "- Муку? Что онъ сдѣлалъ?

   "- Вы знаете, Надежда Павловна, отвѣчала она, опуская голову, точно сама была въ чемъ-нибудь виновата. - Вѣдь вздумалъ онъ, безумный, влюбиться въ васъ!

   "Я въ свою очередь опустила голову, смущенная, не находя слова въ отвѣтъ....

   "- И въ кого онъ это родился, бездушный онъ человѣкъ? продолжала жаловаться Настасья Савельевна. - Отецъ его, Харламъ Ивановичъ, мой покойный, такъ тотъ далъ бы себя, кажись, по суставчикамъ изрубить за генерала, за благодѣтеля своего. А сынокъ-то нашъ любезный, да посмѣлъ ему этак³я слова говорить!... Вѣдь для настоящаго господина, какъ Павелъ Васильевичъ Чемисаровъ, почти шепотомъ говорила уже Настасья Савельевна,- нельзя, кажется, выдумать пуще обиды, Надежда Павловна; простая я женщина, а понимаю...

   "- Не мучьте меня, прервала я ее.- Разсказывайте скорѣе, что происходило тамъ?

   "- Барышня вы моя, дорогая, извольте, разскажу. Только ради самого Христа Спасителя, простите вы ему, безумному, да поклянитесь вы мнѣ на крестѣ на своемъ, памятью голубушки матушки вашей покойницы, что разсказъ-отъ мой въ этихъ стѣнахъ и умретъ, что никому вы, ни Саррѣ Ѳедоровнѣ, никому....

   "- Вотъ вамъ мой крестъ, Настасья Савельевна! я сняла его и поцѣловала.- А теперь говорите скорѣе!

   "Но осторожная Настасья Савельевна отправилась сначала заглянуть въ гостиную и, увѣрившись, что тамъ никого нѣтъ, тихо потянула за собой дверь спальни, беззвучно притворила ее, и задвинула задвижку; потомъ усадила меня на кровать, придвинула въ ней стулъ и, усѣвшись сама, заговорила:

   "- Прихожу я вчера утромъ, барышня, къ генералу со счетами... Онъ, знаете, обыкновенно, проглядитъ счеты, подпишетъ, да и отправитъ меня въ контору. А тутъ онъ, вижу, отложилъ книжку мою въ сторону, куритъ и глядитъ на меня. "Сынъ вашъ", говоритъ, "сегодня уѣзжаетъ?" - "Сейчасъ уѣзжаетъ", говорю; "и экипажъ, и подвода за вещами присланы изъ Новоселовъ". Генералъ поглядѣлъ на меня опять. "Надѣюсь," говоритъ, "что онъ сюда не вернется." Мнѣ, знаете, сначала и не-въ-домевъ. "Да-съ," говорю, "онъ нанялся у господина Грайворонскаго, по контракту." А батюшка вашъ, вижу, за ухо начинаетъ себя дергать. Плохо, думаю, и замолчала. "Не-зачѣмъ ему пр³ѣзжать сюда," говоритъ онъ. "Захотите повидаться, можете къ нему во всякое время въ Новоселки съѣздить. Поняли?" У меня ноги такъ и подкосились. Чѣмъ это провинился сынъ мой? хочу спросить, и не посмѣла. Сами знаете, съ батюшкой съ вашимъ не разговоришься иной разъ. Всталъ онъ, прошелся по комнатѣ и приказываетъ мнѣ послать къ нему сейчасъ Андрея. Вышла я ни жива, ни мертва; прихожу въ Андрюшѣ; вижу, уносятъ его кое-как³я вещи, а самъ онъ сидитъ на чемоданѣ посередь горницы, лицо руками закрылъ, не слышитъ, что я пришла. Жаль мнѣ такъ его стало, скажу вамъ, Надежда Павловна! Вижу, очень тяжело ему уѣзжать. "Андрюша," говорю, "ступай, генералъ тебя требуетъ." Онъ какъ вскинется вдругъ: "Что я ему холопъ что-ли? Какое онъ имѣетъ право меня требовать?" Однако ничего, вскочилъ и пошелъ. Я за нимъ,- тревога меня, знаете, разбираетъ, какъ бы онъ хуже еще, не дай Богъ, не осердилъ генерала. Приходимъ; вошелъ онъ въ кабинетъ, а я въ гардеробной осталась, сквозь стеклянную дверь все оттуда видно, да и дверь не вплоть притворена. Слышу, говоритъ ему генералъ: "Передала тебѣ мать мое приказан³е?"- "Нѣтъ, ничего она мнѣ не передавала". - "Такъ вотъ тебѣ мой приказъ: въ Рай-Воздвиженское не ѣздить". - "А это почему?" спрашиваетъ мой-то. И такъ смѣло, знаете, прямо въ очи батюшкѣ вашему глядитъ. Мать Пресвятая Богородица! думаю, что это будетъ? Павелъ Васильевичъ смотрятъ на него; а онъ ничего, глазъ своихъ не опускаетъ. "Не понимаешь?" - "Не понимаю", говоритъ. Не понимаю и сама я, барышня, а только вижу - бѣда! За притолку даже ухватилась, ноги не держатъ. А батюшка вашъ поближе въ нему ступилъ и глухо эдакъ, знаете: "Надеждѣ Павловнѣ", говоритъ, "ты как³я рѣчи держалъ?" Гляжу, Андрюша мой въ лицѣ перемѣнился, годовой тряхнулъ, точно дрожью его проняло. "Говорилъ, что чувствовалъ", отвѣчаетъ, и все такъ же дерзко на Павла Васильевича уставился. Батюшка вашъ блѣдный даже весь сдѣлались, однако попр³удержалъ себя, вижу. "Такъ вотъ за это чувствованье!" только и сказали, и повазываютъ это ему рукой: уходи, молъ, прочь... А онъ нѣтъ, стоитъ, не двигается. Да вдругъ и понесъ. "Вы", говоритъ, "меня какъ пса отсюда выгоняете! Такъ я вамъ на прощанье скажу, что чувство свободно, что воленъ я любить вашу дочь, и никакая, говоритъ, сила въ цѣломъ м³рѣ не можетъ заставить меня не любить ея!" Да къ тому еще, барышня, что вздумалъ прибавить? "И она", говоритъ, "вольна любить меня, коли заговоритъ въ ней сердце. Вы сами постарались сдѣлать изъ меня ей равнаго", - это онъ, безстыж³й, насчетъ своего воспитан³я укоряетъ генерала-то, - "за что, впрочемъ", говоритъ, "я теперь не благодарить, а проклинать бы васъ долженъ!..." Вы что про эти слова скажете, Надежда Павловна? прервала себя Настасья Савельевна, принимаясь снова плакать.

   "- Что же батюшка? спрашивала я, чувствуя, какъ лихорадочный жаръ подымался у меня отъ груди въ головѣ и искры прыгали въ главахъ. ,

   "- Молчитъ, только за ручку кресла ухватился, да ухо мнетъ себѣ до-синя. А Андрей-то свое, точно обрадовался, что вышелъ ему случай груб³янство свое показать. "Ваши предки", говоритъ, и злобно такъ смѣется, "съ царями въ родствѣ считались, а у меня дѣдъ былъ крѣпостной человѣкъ, такъ вы почитаете меня за тлю презрѣнную, что можно ногой раздавить. Но молодое, говоритъ, здоровое чувство разсуждаетъ не такъ. Оно видитъ во мнѣ человѣка...." - "Безъ разума, безъ воли надъ собой, не человѣкъ - животное!" огорошилъ его вдругъ Павелъ Васильевичъ. Онъ было что-то опять началъ, а батюшка вашъ подступилъ въ. нему близехонько, и не то чтобы кричать на него, а то-есть самымъ тихимъ манеромъ, только такъ страшно, что я даже сѣла: не то, чувствую, свалюсь. "Довольно", говоритъ. "Счастливъ твой Богъ, что отца ты своего сынъ! Но знай вѣрно, что если увижу я тебя съ моею дочерью, я тебя убью!..." И не помню уже затѣмъ ничего, барышня, какъ ушла я, какъ домой прибѣжала. Упала я на постель свою, только дверь успѣла притворить, чтобы не слышно было никому моего рыданья... Плачу, разливаюсь, время-то, дѣло свое позабыла, удержаться не могу... Только вдругъ, слышу, дверь моя скорехонько отворилась, а Андрюша вошелъ, спрашиваетъ: "Гдѣ вы, маменька?" Увидалъ меня. "О чемъ вы плачете?" спрашиваетъ. "Не о чемъ больше, какъ о тебѣ", говорю. Онъ опять съ этою злостью своею. "Покорнѣйше васъ благодарю!" - "Я", говорю, "все, всѣ твои безумныя слова слышала. Бога ты не боишься, Андрюша!" - "А позвольте спросить",- смѣется это онъ надъ матерью,- "за как³е грѣхи прикажете мнѣ Его бояться?" Я не удержалась, вскочила. "Не видать тебѣ никогда счастья на свѣтѣ", говорю ему, "за гордость твою, да за неблагодарность! Эти-то грѣхи караетъ Богъ пуще всего. Или забылъ ты, что генералъ тебѣ съ самаго дѣтства твоего замѣсто отца роднаго былъ, воспиталъ тебя, замарашку, вмѣстѣ съ собственными дѣтьми своими, на ноги тебя поставилъ, далъ кусокъ хлѣба въ руки. Денно и нощно долженъ бы ты Творца милосерднаго за него молить, а ты", говорю... - "Воспиталъ замѣсто роднаго отца!" перебиваетъ онъ меня, "а сегодня какъ собаку выгналъ отъ себя! Или вы не слышали? Воспиталъ онъ меня на потѣху тщеслав³я своего барскаго, чтобъ его люди за это хвалили. А правъ моего воспитан³я онъ признавать не хочетъ! Не знаете вы", говоритъ, "этихъ аристократовъ надменныхъ! Будь я ген³й "первоклассный", говоритъ, "такъ онъ и тутъ меня бы равнымъ себѣ не почиталъ". - "Еще бы ты выдумалъ", отвѣчаю это я, "съ Павломъ Васильевичемъ Чемисаровымъ себя равнять!" Повѣрите, Надежда Павловна, онъ даже затрясся весь отъ злости. "Вы," говоритъ, "экономка, а не мать! "Съ вами толковать нечего!" - "Экономка," говорю, "да, была экономка и буду, потому, пока я въ домѣ, генералъ можетъ спать спокойно: копѣйка его у меня не пропадетъ. Такъ за это ты бы уважать, а не шпынять меня долженъ. Могла бы я, говорю, сама теперь зажить барыней: по милости генерала, и землица есть у меня, и каждый годъ отъ жалованья своего могла откладывать,- для тебя же все берегла! А я съ утра до ночи вверхъ да внизъ, ногъ не жалѣючи, бѣгаю по дому какъ угорѣлая, потому не хочу, чтобъ генералъ подумалъ, что могу я хоть на минуточку милости его позабыть. Поколь захочетъ, потоль и служить ему буду, не прогнѣвайся, говорю. А ты, воспитанный человѣкъ, гдѣ у тебя душа? куда разумъ-то ты свой дѣвалъ? И какъ это, говорю, языкъ у тебя повернулся сказать генералу, что воленъ ты любить Надежду Павловну!" - "Что же это", заоралъ онъ на меня, "или ужь и вы не признаете за мною права испытывать человѣческ³я чувства, къ кому я хочу?..." - Просто, говорю вамъ, барышня, безумный какъ есть!... "Да ты только подумай, Андрюша, что это ты говоришь, куда ты это заѣхалъ! Вѣдь наша барышня, ты знаешь, по всей Росс³и изъ первыхъ невѣстъ..." Онъ опять на меня: - "Да что вы", кричитъ, "мнѣ этимъ глаза колете! Я, къ ней сватаюсь, что-ли?..." Сбилъ меня съ толку совсѣмъ... А самъ по комнатѣ какъ бѣшеный ходитъ, лицо что у мертвеца, волосы себѣ съ головы рветъ... какъ ножомъ это меня по сердцу рѣжетъ. И зло-то меня на него беретъ, и мучусь-то я за него... Вѣдь какой ни есть онъ, барышня, все же сынъ мнѣ, одинъ вѣдь онъ у меня, объясняла, надрываясь слезами, Настасья Савельевна. - "Послушай", говорю, "Андрей",- вижу, какъ съ ребенкомъ малымъ надо съ нимъ говорить,- "самъ вѣдь ты знаешь, что Надежда Павловна, почитай, просватана. Неужели-жь ты думаешь, она своего Владим³ра Александровича на тебя промѣняетъ?" Думаю, пойметъ онъ хоть это. А онъ вдругъ какъ фыркнетъ! "Да что", говоритъ, "за невидаль такая вашъ Владим³ръ Александровичъ! Чѣмъ это онъ лучше меня?" Ну, ужь тутъ, барышня, я и совсѣмъ изъ себя вышла. "А тѣмъ, говорю, что онъ, какъ солнышко, всякому свѣтитъ и всѣмъ отъ него тепло и хорошо. И хотя", говорю, "настоящ³й онъ, столбовой баринъ, и состоян³е у него большое, и ни отъ кого онъ не зависитъ, а долгъ свой понимаетъ, покорствуетъ ему, самъ себѣ, значитъ, хочетъ честь заслужить. Ты какъ полагаешь, легко ему было отсюда уѣзжать? Три года на кораблѣ вокругъ свѣта проѣздилъ, всякую нужду себѣ видѣлъ, пр³ѣхалъ сюда, прожилъ зиму; чаялъ, бѣдный, въ веснѣ свадьбу справить. А тутъ его опять въ вояжъ потребовали. И поѣхалъ онъ, вмѣсто свадьбы, съ дорогою невѣстою разстался Богъ вѣсть опять на срокъ на какой; и ни слова не промолвилъ, стиснулъ зубы, да и поѣхалъ, потому знаетъ, на каждомъ, на большомъ и маломъ, обязанность лежитъ, исполняй ее, да молчи... А ты, говорю, все это себя человѣкомъ величаешь. А какой ты человѣкъ? Кому отъ тебя тепло, кого ты радостью подарилъ? Окромя горя ничего отъ тебя мать родная до сихъ поръ не видѣла. Что ты изъ жизни-то своей посейчасъ сдѣлалъ? Кабы не тотъ же все генералъ Чемисаровъ, тянулъ бы ты теперь лямку въ солдатской шинели. А жилъ-то ты чѣмъ въ Москвѣ, да въ Питерѣ? Скрыпкой что-ли твоей? А долги твои кто платилъ? И такъ ты это "хорошо", говорю, все понимаешь, что этого благодѣтеля твоего, генерала. - ты сейчасъ чуть не проклялъ въ глаза. Да какая тебя курица можетъ любить послѣ этого! А ты еще смѣешь равнять себя къ такому господину, какъ Владим³ръ Александровичъ Кемск³й"... И не знаю, матушка барышня, продолжала Настасья Савельевна,- чего бы я ему еще не выпѣла, потому ужь очень я расходилась. Только онъ за шапку. "Такъ цѣлуйтесь. говоритъ, съ этимъ господиномъ, а я вамъ больше не сынъ!" Кинулся какъ шальной изъ горницы и былъ таковъ...

   "- Какъ же у васъ стало духа, воскликнула я, - такъ жестоко укорять его въ эту минуту! Онъ и такъ уже долженъ былъ страдать невыносимо...

   "Она съ удивлен³емъ взглянула на меня сквозь влажную завѣсу слезъ, стекавшихъ ей на щеки.

   "- Помилуйте, Надежда Павловна, не гладить же мнѣ его по головкѣ за дурь его неслыханную!

   "Но голова уже ходила у меня кругомъ. Я только видѣла предъ собой этого несчастнаго, униженнаго, никому не милаго изгнанника... Я была оскорблена за него, за самое себя...

   "- За что его отсюда выгнали, какъ негодяя какого-нибудь, какъ намедни этого пьянаго конюха? говорила я, и дыхан³е мое спиралось у горла, и во рту было сухо, и я не давала уже себѣ отчета въ моих