Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

лицо спрашивавшей:

   - Вернусь, когда буду хоть на половину такъ же богата, какъ ты.

   Она, дѣйствительно, уѣхала на другой день, и графиня съ тѣхъ поръ совершенно, какъ говорится, потеряла ее изъ виду. Другъ другу онѣ не писали... Такъ прошли цѣлые четыре года.

   И вотъ однимъ с³яющимъ ³юньскимъ днемъ, совершая свою обычную утреннюю прогулку, въ обществѣ попавшихся ей по дорогѣ Троекуровыхъ, отца и дочери, и недавно представленнаго ей Итал³янца, маркиза Каподимонте, увидѣла она шедшую по аллеѣ навстрѣчу имъ стройную, очевидно новопр³ѣзжую въ Люцернъ, даму въ восхитительномъ туалетѣ, въ которомъ опытный глазъ свѣтской женщины тотчасъ же призналъ произведен³е великаго Ворта. "Изъ Парижа, и непремѣнно Русская"! сказала она себѣ, взглянула пристальнѣе...

   - Tony! вскрикнула она въ изумлен³и.

   - Я! отвѣтила та, спокойно улыбаясь и подходя въ ней.

   Графиня радостно схватила ее за обѣ руки, прижалась губами къ ея щекѣ.

   - Ты здѣсь... давно-ли?... Замужемъ... за кѣмъ? вырывались у нея торопливо одинъ за другимъ вопросы.

   - Замужемъ, да! коротко отвѣтила дама. И, оборачиваясь въ Троекурову, который, приподнявъ учтиво шляпу, отходилъ отъ нихъ съ дочерью подъ руку:- Le général ne me reconnaît pas, il paraît? проговорила она вѣско.

   Онъ чуть-чуть сдвинулъ брови, но все такъ же учтиво приподнялъ шляпу еще разъ:

   - Узнаю теперь: госпожа Сусальцева, если не ошибаюсь? отвѣтилъ онъ на томъ же французскомъ языкѣ.

   "Су-саль-цева, quel nom' cocasse!" пронеслось въ головѣ графини, между тѣмъ какъ молоденькая дочь Троекурова не то тревожно, не то съ какимъ-то жаднымъ любопытствомъ - показалось Еленѣ Александровнѣ,- вскидывала на "Тоню" свои лучистые глаза.

   - Папа, тебѣ пора въ ванну! какъ бы вспомнила она чрезъ мигъ, увлекая отца впередъ по аллеѣ.

   Молодыя женщины остались однѣ.

   - Ну, разсказывай скорѣе про себя, разсказывай все, все! торопливо заговорила графиня Драхенбергъ, подхватывая "кузину" подъ руку и усаживая ее рядомъ съ собою на ближайшей скамейкѣ.

   Черезъ четверть часа она знала о ней все въ главныхъ чертахъ, дополняя остальное своимъ фейерверочнымъ воображен³емъ. "Tony богата, очень богата теперь... Конечно, au prix d'une mésalliance". Но графиня не видѣла въ этомъ особеннаго неудобства. "Родовые предразсудки" говоря демократическимъ языкомъ. никогда не пускали особенно глубокихъ корней въ м³ровоззрѣн³е русскаго общества; да и въ силу чего держались бы они?

  

   У насъ нова рожденьемъ знатность,

   И чѣмъ новѣе, тѣмъ знатнѣй,

  

   замѣчено не даромъ великимъ поэтомъ... А графиня Елена Александровна къ тому же, столько же изъ противорѣч³я "балт³йскому феодализму" наскучившаго ей мужа, сколько изъ личнаго убѣжден³я "qu'il faut être de son siècle", издавна почитала и заявляла себя женщиной "либеральною" и безусловною поклонницей новѣйшихъ прогрессовъ... Она поэтому тотчасъ же разсудила, что Tony, выйдя замужъ за этого "richissime négociant", поступила какъ умная женщина, "comme une personne d'esprit, qu'elle est"... что, конечно, довольно непр³ятно называться madame Sousaltzef и что особу съ такою фамил³ей княгиня Андомская въ Петербургѣ ни за что не допуститъ перейти за порогъ своей гостиной... "Mais on peut parfaitement se ficher de la princesse Andomski après tout!" отважно возражала она себѣ тутъ же, "а если мужъ Тони сколько-нибудь приличенъ, то они со своими милл³онами вездѣ будутъ приняты... Вѣдь ѣздятъ же всѣ къ биржевикамъ Довонаки и Гиневену..."

   - Ну вотъ, ты и добилась своего! радостно говорила она "кузинѣ";- помнишь твои слова предъ отъѣздомъ?... такъ и вышло: изъ "ничего" "все".

   - Не совсѣмъ, проговорила, чуть поморщившись, та и поспѣшно прибавила:- но главное сдѣлано: я почти въ сѣдлѣ (j'ai le pied dans l'étrier)...

   Графиня, какъ бы поймавъ налету недоговоренную ею мысль, громко разсмѣялась:

   - Да, говорятъ же вѣдь теперь, что надо только разъ умѣть выйти замужъ, а тамъ...

   Появлен³е мужа Тони прервало ихъ разговоръ. Онъ произвелъ на графиню очень благопр³ятное впечатлѣн³е. "Слишкомъ плотенъ, но хорошъ лицомъ и одѣваться умѣетъ", рѣшила она по первому взгляду. Когда же на вопросъ его жены по-англ³йски, гдѣ онъ былъ, Сусальцевъ на томъ же языкѣ - нѣсколько уличнымъ лондонскимъ акцентомъ, "avec un accent quelque peu cockney", не могла не замѣтить она,- но совершенно свободно отвѣтилъ, что ходилъ на почту справляться, не получено-ли на ихъ имя писемъ, poste restante,- свѣтская барыня нашла, что онъ "совершенно приличенъ pour un mari", и положила принять его подъ свое особое покровительство.

   Она и чета Сусальцевыхъ стали неразлучны съ того дня, видѣлись съ утра до вечера, совершали вмѣстѣ прогулки по горамъ и озеру, устраивали пикники на высотахъ Авсенштейна {Возвышенность надъ Люцерномъ.}. Съ нимъ обыкновенно присоединялся маркизъ Каподименте, человѣкъ очень свѣтск³й, "пр³ятный", начитанный и умный, ухаживан³е котораго за нашею графиней становилось съ каждымъ днемъ все замѣтнѣе... Она со своей стороны какъ бы не замѣчала этого ухаживанья и старалась держаться съ обожателемъ своимъ тѣхъ "товарищескихъ", чуть-чуть фамил³арныхъ пр³емовъ, которыми женщина даетъ чувствовать не нравящемуся ей мущинѣ, что онъ "ни на что болѣе претендовать не долженъ". Она была въ тѣ дни въ какомъ-то стихѣ брезгливости, при которомъ и салонный flirt, и amour de tigre были ей равно противны. "Моя созерцательная жизнь (ma vie contemplative) вполнѣ удовлетворяетъ меня, и я ничего другаго не прошу отъ судьбы", говорила она и про себя, и вслухъ, наслаждаясь совершенно искренно, какъ всегда это бывало у нея, сознан³емъ объявшаго ее теперь полнаго безстраст³я и соотвѣтствовавшимъ такому настроен³ю ея духа величавымъ спокойств³емъ окружавшей ее альп³йской природы... маркизъ чуть-чуть вздыхалъ вслѣдъ за такими ея заявлен³ями, но все такъ же мягко, осторожно и упорно продолжалъ, выражаясь языкомъ поэтовъ, сыпать подъ стопы ея розы своего "ничѣмъ несокрушимаго" боготворен³я. "Allez, cela flatte toujours une femme!" говорила ему по этому поводу въ видѣ поощрен³я г-жа Сусальцева своимъ вѣчно ироническимъ тономъ. Мужъ ея за то пользовался всякимъ случаемъ выражать влюбленному Итал³янцу свое безграничное въ нему сочувств³е. Онъ видимо изучалъ его и старался подражать изящной непринужденности всего его внѣшняго склада, его манерѣ покручивать прищуриваясь усы, носить шляпу подъ извѣстнымъ угломъ наклона и закидывать небрежно ногу одну на другую. При каждой встрѣчѣ съ нимъ онъ жалъ ему, въ избыткѣ чувства, руку съ такою силой въ своихъ огромныхъ лапахъ, что тотъ каждый разъ морщился отъ боли и отправлялъ мысленно въ чорту московскаго медвѣдя. Самъ Сусальцевъ въ обществѣ игралъ по большей части въ молчанку, но самымъ внимательнымъ образомъ прислушивался въ занимательнымъ разсказамъ много видѣвшаго маркиза и къ "умнымъ разговорамъ", ими вызываемымъ, заявляя о принимаемомъ ими въ нихъ интересѣ одобрительнымъ кивкомъ или значительною усмѣшкой въ-пору,- иной разъ цѣлою несложною, но правильно произнесенною фразой... "Онъ по-французски плохъ и жены боится", давно рѣшено было графиней; но когда шла у нея рѣчь о ея protégé съ другими, она самымъ серьезнымъ тономъ говорила о немъ, какъ о человѣкѣ, поглощенномъ обширными экономическими предпр³ят³ями, и которому постоянная забота объ этихъ "предпр³ят³яхъ" мѣшаетъ принимать участ³е, "comme il l'aurait pu, à nos frivoles causeries mondaines".

   Съ Троекуровыми отношен³я графини со времени пр³ѣзда Сусальцевыхъ какъ бы совсѣмъ прекратились. Она не могла не замѣтить, что ея компан³я не приходилась по вкусу ни отцу, ни дочери; встрѣчаясь съ нею на прогулкѣ, они холодно раскланивались и проходили мимо, не останавливаясь. Сусальцевъ при этихъ встрѣчахъ, какъ бы движимый невольнымъ чувствомъ почтен³я, скидалъ поспѣшно первый шляпу съ головы и отвѣшивалъ имъ низк³й поклонъ...

   - Вы могли бы быть менѣе усердны въ вашихъ учтивостяхъ! желчно отрѣзала ему однажды жена по этому случаю.

   Онъ слегка покраснѣлъ:

   - Что-же, человѣкъ почтенный, пролепеталъ онъ,- и дѣвица дочь его опять...

   - Такая же противная фуфыря, какъ онъ самъ! перебила она.

   Онъ замолкъ.

   - У тебя что-то съ ними есть, Tony, вмѣшалась графиня:- vous ne vous aimez pas, pourquoi?

   - Я къ нимъ совершенно равнодушна, уронила та въ отвѣтъ съ высокомѣрнымъ и презрительнымъ движен³емъ губъ,- но имѣла la malchance внушить несчастную страсть одному жалкому господину, котораго monsieur de Troëkourof прочилъ въ мужья своей царевнѣ, и они мнѣ вдвоемъ этого простить не могутъ.

   - Вы его знаете? быстро обернулась графиня къ Сусальцеву.

   - Кого это-съ? спросилъ недоумѣло тотъ.

   - А вотъ этого, котораго жена ваша называетъ "жалкимъ господиномъ".

   - Знаю-съ, широко осклабился онъ.

   - И что же онъ въ самомъ дѣлѣ жалк³й?

   - Ничего не "жалк³й", возразилъ онъ, самодовольно встряхивая плечомъ: - весьма даже благоприличный, по-моему, и вполнѣ комильфотный молодой человѣкъ... А впрочемъ, какъ вамъ извѣстно, ваши женск³е вкусы съ нашими рѣдко когда сходятся.

   Графиня зорко вскинула глазами на него, на "кузину" и громко разсмѣялась.

   - Oh, les maris! вскликнула она, отвѣчая на какую-то пробѣжавшую у нея въ головѣ мысль и замѣтивъ подходившаго къ нимъ въ эту минуту маркиза:- Ah, voici notre ami Capodimonte! Что же, рѣшено, куда мы отправляемся?..

   Дѣло шло о рѣшен³и, куда ѣхать всею компан³ей изъ Люцерна, гдѣ всѣмъ начинало становиться скучно. Сусальцевы уже второй годъ проводили за границей, переѣзжая изъ Парижа въ Швейцар³ю, или на как³я-нибудь германск³я воды, и обратно. Дѣла давно звали мужа въ Росс³ю, но онъ все медлилъ отъѣздомъ: очень ужь хорошо жилось ему, очень ужь "лестны" были для него успѣхи жены на "чужой сторонѣ". А успѣхи ея были несомнѣнны. Въ томъ пестромъ, легко доступномъ Вавилонѣ всевозможныхъ "племенъ, нарѣч³й, состоян³й", что именуется парижскимъ свѣтомъ, гдѣ плебейск³е звуки ея фамил³и "Sousalzef", возглашаемые huissier въ ceребряной цѣпи на порогѣ блестящей залы, не шокировали ничьего иноземнаго уха, а красота, роскошные туалеты и широкое русское хлѣбосольство ея мужа приманивали въ ея домъ на обѣды и вечера цѣлыя тучи поклонниковъ, льстецовъ и прихлебателей,- она съ перваго появлен³я своего попала въ звѣзды первой величины. Безъ нея не обходились ни одинъ праздникъ, ни одна "première" (первое представлен³е) въ театрѣ; Etincelle {Псевдонимъ дамы, пишущей въ Figaro отчеты о свѣтской жизни.} въ Figaro чуть не каждую недѣлю распространялась въ детальномъ изложен³и о необыкновенныхъ кружевахъ, тканяхъ, шляпкахъ и уборахъ, "marqués au coin du goût le plus pur et le plus distingué", въ которыхъ "tout Paris" могъ ее видѣть на такомъ-то раутѣ, балѣ или пр³емѣ новаго члена въ Académie franèaise; всѣ иностранныя sommités и высочества изъ Almanach de Gotha, попадающ³я въ постоянно движущ³йся калейдоскопъ "великаго града (la grande ville)", спѣшили представляться ей и расточали ей то, что Пушкинъ, говоря о Вольтерѣ {"Ты лесть его вкусилъ, земныхъ боговъ напитокъ". Послан³е къ князю Юсупову.}, называлъ "земныхъ боговъ напиткомъ"... Но все это не удовлетворяло ее лично. Въ натурѣ ея было презирать то, что легко ей доставалось. Она презирала этотъ окружавш³й ее сбродъ нажившихся вчера богачей изо всѣхъ странъ вселенной, аристократическихъ именъ, носимыхъ людьми съ лакейскою наружностью, лавочниковъ, состоящихъ въ зван³и республиканскихъ министровъ, весь этотъ м³ръ цинической рекламы, всепоглощающей корысти и пустозвонства безъ конца... Роскошь, въ которой купалась она, (они прожили тысячъ триста съ половиной за это время,) пр³ѣдалась ей; ей хотѣлось чего-то другаго, власти, вл³ян³я, значен³я. Положен³е, пр³обрѣтенное ею, представлялось ей чѣмъ-то "не настоящимъ", самозваннымъ, ему недоставало санкц³и Петербурга. Ее влекло туда, въ этотъ угрюмый, "скучный Петербургъ", знакомый по одному лишь сезону, проведенному ею тамъ, и не оставивш³й въ ней особенно отрадныхъ воспоминан³й, но въ которомъ, говорила себѣ она, "есть по крайней мѣрѣ une vraie vraie, общество, къ которому принадлежитъ она по рожден³ю, и роль въ которомъ, казалось ей почему-то, можетъ дѣйствительно польстить самолюб³ю женщины..." Такъ или иначе, она чувствовала какой-то внутренн³й зудъ "попробовать Петербурга". И чѣмъ труднѣе, сознавала она, было для нея теперь быть снова признанною (réacceptée) тамъ "своею" при томъ имени, которое она носитъ, при томъ мужѣ, "котораго она дала себѣ", тѣмъ сильнѣе сказывалась въ ней жажда борьбы и чаян³е побѣды. Она исподоволь готовила въ ней свои подходы, улавливала въ свои тенета всѣхъ петербургскихъ перелетныхъ птицъ изъ крупныхъ, завязывая нити "дружескихъ" отношен³й съ ними, для чего laisser-aller парижской жизни представляло ей полное удобство... Игру свою вела она съ чрезвычайнымъ искусствомъ. Лукаво холодный задоръ ея кокетства производилъ на тѣхъ рѣдкихъ избранныхъ, для которыхъ почитала она нужнымъ прибѣгать въ нему, неотразимое обаян³е, между тѣмъ какъ безупречная tenue ея въ свѣтѣ, та самая величавость ея пр³емовъ, въ которой обвиняли ее въ петербургскихъ гостиныхъ, когда она была дѣвушкой, и которую теперь находили совершенно умѣстною въ ея положен³и замужней, красивой и "независимой" (то-есть богатой) женщины, вызывала одобрен³е со стороны самыхъ collets montés изъ ея соотечественницъ. "C'est une femme très bien!" возглашали онѣ хоромъ, многодумно кивая челами. Сама княгиня Андомская, которая, по мнѣн³ю графини Драхенбергъ, "не дозволила бы въ Петербургѣ госпожѣ Сусальцевой перейти за порогъ ея гостиной",- княгиня Андомская, отъ преизбытка важности не произносившая уже болѣе буквы а, замѣнивъ ее буквою е, какъ требующею болѣе умѣреннаго раскрыт³я челюстей, встрѣтившись съ нею, съ тою же madame Sousaltzef у англ³йскаго посла въ Парижѣ, протянула ей три пальца и, изобразивъ на своемъ couperosé лицѣ нѣчто въ родѣ намѣрен³я улыбки, произнесла почти слышно: Il у é longtemps que vous hébitez Péris?... Да, разсуждала Tony, у нея уже теперь успѣлъ образоваться - "а далѣе еще болѣе будетъ" - достаточно обширный кругъ отношен³й въ петербургскомъ grand monde, что-бъ имѣть ей право надѣяться, что, когда она переѣдетъ туда, всѣ успѣютъ уже пр³обыкнуть къ ея "невозможной фамил³и"... Останется все-таки мужъ, конечно... Но вѣдь это неудобство отвратимо: мужа "можно будетъ тамъ просто не показывать"...

   Встрѣча съ Elly Драхенбергъ являлась для нея новымъ, очень вѣскимъ шансомъ для этого чаемаго ею въ будущемъ преуспѣян³я своего въ Петербургѣ. Ей нужна была именно "такъ поставленная" въ тамошнемъ свѣтѣ, съ такимъ рѣшительнымъ характеромъ и такою "горячею головой (tête ardente)" женщина, чтобы послужить ей вѣрнымъ лоцманомъ, "pour la piloter" между всякихъ подводныхъ утесовъ, которые даже при самыхъ счастливыхъ услов³яхъ могли бы все-таки встрѣтиться ей на пути. И она обѣими руками ухватилась за нее. Графиня въ свою очередь была очень рада ей. Она цѣнила въ Тонѣ ея рѣшительность, ея невозмутимый aplomb и саркастическ³й, чтобы не сказать прямо презрительный, взглядъ на жизнь и на людей, представлявш³йся молодой вдовѣ такою "силой" сравнительно со способностью къ "вѣчнымъ иллюз³ямъ", которую она торжественно признавала за собою.

   - Остается знать, кто изъ насъ счастливѣе? говорила ей графиня.

   - Счастья нѣтъ и вовсе, коротко отвѣтила на это та.

   - О!... могла только вскрикнуть графиня:- ты не вѣришь въ счастье?

   - Его нѣтъ, повторяю; есть извѣстное состоян³е духа, какъ говорится, при которомъ тебѣ менѣе скверно, чѣмъ обыкновенно; есть услов³я жизни, ставящ³я тебя въ возможность менѣе страдать, чѣмъ друг³е люди; но то абсолютное, всестороннее удовлетворен³е, которое разумѣется подъ назван³емъ счастья,- вещь несуществующая, да и немыслимая.

   Elly пристально уперлась ей взглядомъ въ лицо:

   - Tu est trop savante, voistu, Tony, и ты никогда видно не любила!

   - Никогда, это правда, чуть ухмыльнулась Сусальцева;- а ты?

   Графиня вся какъ бы ушла въ себя, глубоко вздохнула и медленно повела головою сверху внизъ.

   - Ну, а что же Каподимонте! продолжала насмѣшливо "кузина".

   Elly быстро вскинулась и замахала рукой:

   - Ахъ нѣтъ, такого не нужно!...

   - Какого же тебѣ надо?

   - Ужь не знаю, право... Никого не нужно теперь, никого! рѣшила она, громко разсмѣявшись.

  

  

   "Кузины" уже вторую недѣлю жили въ Венец³и, куда пр³ѣхали съ итал³янскихъ озеръ, гдѣ прожили мѣсяца полтора, побывавъ и въ Лугано {На Гардскомъ озерѣ.}, и въ Белладж³о {На Комскомъ.}, и на Isola-Bella {На Lago-Maggiore.}. Графиня все такъ же, какъ и въ Люцернѣ, восторженно наслаждалась тамъ природой. Здѣсь, въ "столицѣ Адр³атики", присоединилось къ этому восхищен³е искусствомъ. Врожденное въ ней чувство изящнаго никогда еще не сказывалось у нея съ такою силой, не охватывало ее такъ цѣпко и такъ алчно. Она по цѣлымъ часамъ съ дрожавшими на рѣсницахъ слезами умилен³я простаивала предъ мадоннами Gian {Сокращенное отъ Giovanni, Иванъ.} Bellini въ церкви del Bedentore (Спасителя) и готова была каждый разъ чуть не разцѣловать жидвобородаго капуцина, указывавшаго ей на нихъ костлявымъ, страшно грязнымъ пальцемъ все съ тою же своею заученною фразой: Sono i fiori della pittura veneziana (это цвѣтъ венец³анской живописи); она "не хотѣла уходить" со внутренняго двора palazzo дожей и увѣряла, что "велитъ принести себя сюда предъ часомъ смертнымъ, что-бъ отдать Богу душу на ступеняхъ Scala dei Giganti, унося такимъ образомъ въ небо послѣднее впечатлѣн³е того прекраснѣйшаго, что создано человѣкомъ на этой землѣ". Tony снисходительно только улыбалась "фантастическимъ бреднямъ, fantaisies saugrenues" своей пр³ятельницы. Сама она, по ея выражен³ю, "дозволяла возить себя смотрѣть то, что,, говорятъ. непремѣнно будто нужно видѣть", прибавляя съ этому съ какою-то торжествующею презрительностью: "я ровно ничего не понимаю въ этой старой мазнѣ, но что-нибудь, надо же дѣлать: буду ѣздить смотрѣть на эту "мазню"... Она въ сущности очень скучала въ Венец³и, но не рѣшалась уѣзжать. Въ Б³арицъ, во-первыхъ, куда она по требован³ю моды ѣздила купаться два года сряду, было слишкомъ рано, а во-вторыхъ, сюда, какъ узнала она по газетамъ, долженъ былъ на дняхъ пр³ѣхать князь ²оаннъ, высокое лицо, съ которымъ ей очень хотѣлось и было удобно познакомиться здѣсь (онъ долженъ былъ пробыть въ Венец³и нѣсколько дней), гдѣ поневолѣ "каждый день будешь встрѣчаться на площади Святаго Марка", и котораго къ тому же Elly давно и хорошо знаетъ, а слѣдовательно представитъ ей... "а тамъ уже она знаетъ, какъ повести дѣло"... И madame Sousaltzef, "отъ нечего-дѣлать покамѣстъ". принялась, вмѣсто купанья въ шумныхъ волнахъ океана, ѣздить каждый день на Лидо погружаться въ мирныя струи адр³атическаго побережья, куда возила съ собою, по просьбѣ кузины, ея девятилѣтняго сына. которому так³я же ванны предписаны были докторомъ. Ихъ обыкновенно сопровождали на пароходѣ туда и обратно мужъ ея и офицеръ Вермичелла, ожидавш³е, пока она и мальчикъ выйдутъ изъ воды, на широкой деревянной террасѣ кафе-ресторана, устроеннаго на сваяхъ надъ самымъ моремъ наряду съ купальнями, попивая сиропъ изъ сока тамаринда пополамъ съ коньякомъ и обмѣниваясь веселыми рѣчами на миѳическомъ французскомъ языкѣ. Этимъ способомъ скучающая барыня нашла возможность убивать большую часть утра, изъ котораго "безъ этого она не знала бы, что дѣлать"... Тѣмъ временемъ графиня, въ сопровожден³и маркиза Каподимонте, плавала въ гондолѣ до всѣмъ каналамъ и каналеттамъ запустѣлаго города, обозрѣвая подробно каждую его достопримѣчательность, отыскивая въ магазинахъ и лавчонкахъ антиквар³евъ всякое художественное старье, къ которому разыгралась у нея теперь настоящая страсть. Маркизъ, какъ это нерѣдко случается встрѣтить въ Итал³и въ средѣ людей его круга и возраста, былъ тонк³й и начитанный знатокъ художествъ и оказывалъ своей "прекрасной спутницѣ" настоящ³я услуги, предостерегая ее противъ тѣхъ ухищренныхъ обмановъ, которымъ подвергаются богатые дилеттанты изъ иностранцевъ при покупкахъ этого рода, научая ее распознавать отличительные признаки руки дѣйствительнаго "артиста" и знакомя ее по этому случаю съ цѣлою истор³ей искусства въ его отечествѣ въ различныхъ проявлен³яхъ его и фазисахъ. Молодая вдова слушала его съ жаднымъ вниман³емъ, называла "homme charmant" и благодарно жала ему руки. Поощренный этимъ, онъ пытался не разъ заговаривать о своихъ "чувствахъ",- но она рѣшительно отклоняла всѣ подобныя изъявлен³я. Она все еще находилась въ полосѣ "безстраст³я"... Да и помимо того, ей, какъ говорила она Тонѣ, "не такого было нужно". Маркизъ. Конечно, былъ одаренъ всякими привлекательными качествами: онъ былъ и вполнѣ свѣтск³й,- тонк³й и благовоспитаный,- и почти ученый человѣкъ; наружность его была изящная, "distinguée", черные глаза блестѣли какъ у двадцатилѣтняго юноши, говорилъ онъ и "разсказывалъ" съ замѣчательнымъ краснорѣч³емъ и горячностью; онъ даже, она не сомнѣвалась, дѣйствительно любилъ ее,- "конечно, ея большое состоян³е имѣлось имъ въ виду, но и сама она, ея blanche nature du Nord", какъ выражался онъ, "возбуждала въ немъ страстное чувство",- она это видѣла по его глазамъ... Но это не представляло для нея ничего новаго; это было въ ея понят³и "что-то среднее между любовью того, "тигра", и тѣмъ "тепленькимъ", чего до оскомины, въ течен³е десяти лѣтъ сряду, наслушалась она въ Петербургѣ отъ свитскихъ генераловъ... Она все это "наизусть знала", она "насквозь видѣла ее cher marquis"... Нѣтъ, Gian Bellini, Beронезъ, Palma Vecchio и вся эта "феерическая декорац³я неба, моря и старыхъ дворцовъ",- вотъ все, все, что ей теперь нужно"!...

   Вчерашн³й случай - этотъ "интересный émigré politique, котораго Tony непремѣнно знаетъ",- откинулъ ее вдругъ въ сторону ото всѣхъ тѣхъ волшебствъ природы и искусствъ, созерцан³е которыхъ поглощало воображен³е ея все это послѣднее время. Ей жадно, до боли жадно захотѣлось теперь открыть тайну любви, le secret d'amour, она не сомнѣвалась, существовавшую между "этою ледяною Tony и тѣмъ бѣлокурымъ", бѣжавшимъ съ дальняго сѣвера чрезъ темные лѣса, гдѣ спасъ его "ce flacon de cognac", подарокъ женщины, его любившей... "Онъ былъ, можетъ быть, первымъ единственнымъ предметомъ ея, Тони, и, разлученная съ нимъ, она рѣшилась выйти de désespoir за своего... Сусальцева... Или, можетъ быть, тотъ жестоко обманулъ ее, и она тогда съ досады, par dépit"... Во всякомъ случаѣ она, Elly Драхенбергъ, узнаетъ непремѣнно эту тайну. Tony - замкнутый замокъ, отъ нея ничего не добьешься: но онъ, этотъ молодой человѣкъ... маркизъ его непремѣнно отыщетъ и привезетъ, она пригласитъ его,- сыну ея, дѣйствительно, надо начать учиться хорошенько родному языку,- пригласитъ давать ему уроки, она приголубитъ его ("je l'apprivoiserai"), внушитъ ему довѣр³е, дружбу... О, она все узнаетъ, что его касается, всю его эпопею любовную и политическую, "toute son épopée amoureuse et politique"...

   Она даже проснулась сегодня ранѣе обыкновеннаго, завтракала - что не всегда случалось у нея,- съ сыномъ и воспитателемъ его, мистеромъ Уардомъ, совершенно деревяннымъ Англичаниномъ лѣтъ сорока, и объявила имъ, что "нашла для Никса русскаго учителя, такъ какъ очень стыдно, что онъ до сихъ поръ почти совсѣмъ не умѣетъ писать по-русски", причемъ не то вопросительно, не то тревожно глянула въ лицо Уарда, какъ бы желая прочесть на немъ впечатлѣн³е, какое могло произвести на него это извѣст³е. Но ровно ничего не прочла она на этомъ лицѣ: Англичанинъ, не подымая глазъ, продолжалъ уписывать свою баранью котлетку.

   - Онъ молодой, этотъ новый учитель, мама? съ любопытствомъ спросилъ ее за то Никсъ по-русски, и этотъ вопросъ какъ-бы нѣсколько почему-то смутилъ ее.

   - Что тебѣ до того, молодой онъ или старый? сказала она, усмѣхаясь:- все равно надо тебѣ будетъ съ нимъ учиться, и хорошо учиться.

   - Ахъ, какъ же можно, возразилъ мальчикъ.- Съ молодымъ мнѣ гораздо будетъ веселѣе, чѣмъ съ mister Уарормъ; тебѣ тоже, правда, мама?

   Графиня даже покраснѣла слегка:

   - Ты все вздоръ болтаешь, Никсъ!..

   Она отправила его послѣ завтрака гулять со своимъ Англичаниномъ въ Giordino Reale (Королевск³й садъ), и въ ожидан³и маркиза, являвшагося въ ней обыкновенно между полуднемъ и часомъ съ программой "экскурс³и", предполагавшейся ими на тотъ день, усѣлась на балконѣ своего "appartement" въ бельэтажѣ, выходившаго на Riva dei Schiavoni. Очаровательнѣйш³й видъ Венец³и открывался, съ этого балкона. Прямо насупротивъ его, надъ широкимъ воднымъ пространствомъ, заворачивающимъ крутымъ изгибомъ вправо въ Джудекку, облитые блескомъ итал³янскаго утра, словно любуясь отражен³емъ своимъ въ изумрудномъ зеркалѣ влаги, побѣдно возносились изящные купола Santa Maria della Sainte и San Georgio Maggiore; надъ башенкой таможни золотая Фортуна съ зеленымъ шаромъ подъ ногой отчетливо вырисовывалась въ разрѣженномъ воздухѣ; высоко, подъ яркою голубизной неба, висѣли недвижно легк³е и бѣлые какъ пухъ клубы облачковъ, будто не рѣшаясь разстаться съ этимъ чуднымъ краемъ земли, а ниже, в³ясь надъ высокими черными гребнями скользившихъ по лагунѣ гондолъ, рѣяли больш³я морск³я птицы сѣро-молочнаго цвѣта, сверкая на солнцѣ серебристыми оконечностями своихъ длинныхъ и сильныхъ крыльевъ...

   Графиня, защищенная отъ солнечныхъ лучей полотномъ опущенной надъ балкономъ маркизы, глядѣла не отрываясь на эту уже привычную ей картину, прислушиваясь невольно къ доносившемуся до нея вѣчному гулу рѣчей и смѣха баркаголовъ (лодочниковъ) на ближайшей пристани, въ зазывнымъ крикамъ продавщицъ рыбы и фруктовъ... "Что же за праздникъ для глазъ долженъ былъ быть здѣсь, невольно проносилось у нея въ головѣ, когда помимо всего этого корабли со всѣхъ окраинъ м³ра везли свои сокровища царственнымъ купцамъ этого волшебнаго города, когда изъ оконъ этихъ разрушающихся теперь дворцовъ вывѣшивались на диво толпѣ многоцѣнные ковры и ткани Востока, и сами они, и дочери ихъ, и жены, и всѣ, и все населен³е облечены были во всю эту разнояркость цвѣтовъ и живописность покроя эпохи Возрожден³я, которыя такъ обаятельно глядятъ на насъ съ историческихъ полотенъ въ palazzo дожей, изъ рамъ портретовъ Тиц³ана!... Увы, я родилась слишкомъ поздно, мнѣ надо было увидѣть свѣтъ здѣсь, тогда... jaurais été peut être une seconde Catherine Cornaro, o которой говорилъ вчера маркизъ," вспомнила она, насмѣшливо улыбнувшись по собственному своему адресу.

   А глаза ея между тѣмъ какъ бы машинально приковывались къ каждой изъ гондолъ. пристававшихъ въ Riva dei Schiavoni. Въ каждомъ лицѣ, подымавшемся съ пристани на набережную, она чаяла увидать маркиза...

   Пушечный выстрѣлъ на площади Святаго Марка уже довольно давно извѣстилъ городъ о полуднѣ, а его все еще не было. Молодую женщину начинало разбирать нетерпѣн³е.

   Но вотъ, кинувъ случайно взглядъ по направлен³ю П³ацеты, она увидала его, всходившаго по мраморнымъ ступенямъ... Онъ былъ не одинъ: рядомъ съ нимъ легкою, молодою поступью, подъ широкополою шляпой на головѣ, шагалъ ея вчерашн³й незнакомецъ, "l'objet de Tony". Она его сейчасъ узнала... У нея даже сердце слегка забилось: она никакъ не ожидала, чтобы маркизъ "такъ поспѣшилъ исполнить ея поручен³е"...

   А Каподимонте въ свою очередь, прищуривая глаза отъ солнца, не отводилъ ихъ, съ приближен³емъ къ Hôtel Danielli, отъ балкона, на которомъ еще издали, подъ низко опускавшимися фестонами маркизы, отличилъ онъ облаченный въ бѣлый батистъ, по-утреннему, силуэтъ предмета своей страсти... Подойдя къ самому балкону, онъ поднялъ глаза и, притронувшись къ шляпѣ, спросилъ снизу:

   - Vous êtes visible, comtesse?

   Въ голосѣ его она тотчасъ же почуяла какое-то раздражен³е.

   - Toujours pour vous, cher marquis, поспѣшила она отвѣтить съ оттѣнкомъ чуть не нѣжности въ звукѣ голоса, слегка свѣшиваясь къ нему головой черезъ перила и быстрымъ взглядомъ окидывая тонк³й обликъ его спутника.

   Тотъ, не подымая на нее глазъ, стоялъ внизу съ видомъ полнѣйшаго безучаст³я въ этому разговору и разсѣянно глядѣлъ куда-то въ сторону.

   Маркизъ проговорилъ ему нѣсколько словъ, притронулся еще разъ въ шляпѣ и быстро вошелъ въ двери отеля. Молодой человѣкъ, видимо замедляя шаги, послѣдовалъ за нимъ.

   "Pas empressé du tout, et l'autre - furieux", сказала себѣ со внутреннимъ смѣхомъ графиня: "интересно знать - почему?.."

   Она занимала цѣлый аппартаментъ въ пять или шесть комнатъ, изъ которыхъ первая съ лѣстницы служила чѣмъ-то въ родѣ пр³емной, гдѣ постоянно дежурилъ курьеръ ея Дж³акомино.

   - Маркизъ Каподимонте, доложилъ онъ теперь, появляясь на порогѣ гостиной, куда только-что прошла съ балкона его госпожа.

   - Съ нимъ еще кто-то? какъ бы небрежно спросила она.

   - Si, eccelenza, но его с³ятельство приказалъ доложить только о себѣ.

   - Просите!... Не хочетъ-ли онъ мнѣ сдѣлать сцену? подумала она, и брови ея озабоченно сжались.

   Она не ошибалась. Едва ступивъ въ комнату и отвѣсивъ ей преувеличенно учтивый поклонъ, Каподимонте началъ:

   - Графиня, я исполнилъ ваше приказан³е, что-бъ дать вамъ новое доказательство моей нелицемѣрной преданности и дружбы въ вамъ: я отыскалъ... и привелъ сюда этого господина, котораго вы... желали видѣть. Но я желаю со своей стороны, чтобы вы (онъ видимо едва сдерживалъ клокотавшую въ немъ досаду), чтобы вы не думали, что провести меня легко...

   - Изъ чего же вы заключили, что я могу это думать? прервала его она тономъ холоднаго достоинства, вопросительно въ то же время подымая на него глаза.

   Онъ продолжалъ болѣе спокойно, но съ язвительнымъ оттѣнкомъ въ выражен³и:

   - Вы говорили мнѣ, что ищете учителя вашего языка для сына и что вы... случайно... узнали, что есть такой здѣсь, въ Венец³и... Изъ вашихъ словъ слѣдовало заключить, что вы никакого понят³я объ этомъ учителѣ не имѣете, никогда въ лицо его не видѣли, не знаете его фамил³и.

   - Все это правда; что же дальше? перебила она его опять.

   - Но тѣмъ не менѣе адресъ этого таинственнаго незнакомца,- все такъ же случайно, конечно,- вамъ былъ извѣстенъ, и по этому адресу я, повинуясь вашему желан³ю, отыскалъ его... и нашелъ не учителя, а...

   - А кого же?

   - Un beau jeune homme, хихикнулъ насилованно маркизъ,- qui ne m'а pas le moindrement l'air d'un marchand de participes (который нисколько по-моему не похожъ на учителя).

   - Почему же это вамъ такъ кажется? рѣзко выговорила графиня; она начинала сердиться...

   Онъ такъ и вперилъ горящ³е зрачки свои въ ея лицо.

   - Потому что это тотъ самый молодой человѣкъ, который вчера на серенатѣ сидѣлъ въ гондолѣ рядомъ съ нашею и съ котораго вы все время глазъ не спускали!...

   - Вы видѣли! помимо воли, неудержимо вырвалось у нея.

   - Видѣлъ, съ горечью воскликнулъ онъ,- и еще вчера догадывался... а теперь мнѣ это совершенно ясно...

   Она вдругъ, къ немалому его удивлен³ю, разразилась громкимъ смѣхомъ:

   - Что вамъ ясно, vilain jaloux? что вы видѣли? Ничего вы настоящаго не видѣли и не догадываетесь...

   Онъ недоумѣло глядѣлъ на; нее...

   - Eh bien, c'est vrai, онъ сидѣлъ тамъ подлѣ насъ въ гондолѣ, и я слышала его разговоръ съ товарищемъ и узнала, что онъ - я вамъ повѣрю его тайну: вы, я знаю, не выдадите ни его, ни меня,- un réfugié politique,- но я, клянусь вамъ, видѣла его вчера въ первый разъ въ жизни... Я узнала тоже изъ этого разговора, что онъ пр³ѣхалъ сюда съ однимъ русскимъ семействомъ въ качествѣ учителя, и подумала, дѣйствительно, о моемъ сынѣ..

   Она какъ бы запнулась на мигъ...

   - И только? подчеркнулъ Каподимонте, не отводя отъ нея тревожнаго взгляда.

   - Нѣтъ, я не хочу скрывать отъ васъ, молвила она, широко улыбаясь своими пышными и свѣжими губами,- есть одно обстоятельство, возбуждающее во мнѣ большой интересъ къ этому молодому человѣку... Но не по отношен³ю ко мнѣ лично, увѣряю васъ! поспѣшно примолвила она, слагая крестообразно, для вящшаго убѣжден³я его, руки свои на груди:- Тутъ другое лицо заинтересовано.

   - Кто же? такъ же поспѣшно спросилъ онъ.

   - Я не назову... не могу назвать вамъ ее... Я и сама, впрочемъ, ничего не знаю и подозрѣваю только... Я для этого и хотѣла познакомиться съ нимъ... Я должна убѣдиться... Попросите его войти, пожалуйста, вы оставили его тамъ же morfondre avec mon courrier въ передней: вѣдь это неучтиво..

   На выразительномъ лицѣ маркиза сказалось страдан³е.

   - Я ничего не понялъ изъ вашихъ объяснен³й, печально молвилъ онъ,- но я долженъ, я хочу вамъ вѣрить: вы пожелали ближе узнать этого никогда до вчерашняго вечера вами невиданнаго молодаго человѣка не изъ какого-либо личнаго чувства, а единственно изъ любопытства. Положимъ такъ, но я осмѣлюсь вамъ напомнить, что любопытство, подчеркнулъ онъ,- погубило на этомъ свѣтѣ не одну женщину.

   - La vieille histoire de grand'mère Eve, разсмѣялась она въ отвѣтъ, пожимая плечами:- будьте покойны, я ученая, je suis bien apprise... Подите, приведите мнѣ его сюда!

   Маркизъ глубоко вздохнулъ, поклонился и пошелъ за "нимъ".

  

   Чрезъ нѣсколько минутъ графиня и маркизъ вышли вмѣстѣ въ гостиную.

   - Графиня, началъ офиц³альнымъ тономъ маркизъ,- позвольте вамъ представить monsieur... monsieur Ро... Pospelof, si je prononce juste, выговорилъ онъ съ нѣкоторымъ трудомъ.

   - Juste, подтвердилъ тотъ, какъ бы снисходительно кивнувъ головой.

   Графиня изъ-подъ полуопущенныхъ рѣсницъ окинула его недолгимъ, но зоркимъ взглядомъ, указывая ему въ то же время на кресло подлѣ себя учтивымъ движен³емъ руки. Дневной свѣтъ, при которомъ видѣла она его теперь, дозволилъ ей отчетливо разсмотрѣть его правильныя, блѣдныя черты,- "будто слегка полинявш³я краски на пастелевомъ портретѣ", сказала себѣ она,- острый блескъ его сѣрыхъ зрачковъ, тонк³й и нервный складъ всей его наружности... Она осталась довольна. "Il doit être de bonne famille", сложилось у нея тутъ же заключен³е, "и многое успѣлъ перечувствовать на своемъ вѣку"...

   Маркизъ усѣлся на легонькомъ стулѣ, уставивъ его такъ, что-бъ имѣть возможность равно слѣдить за выражен³емъ лицъ хозяйки и своего спутника, и заговорилъ опять:

   - Вы меня просили, графиня, справиться, возможно-ли вамъ будетъ найти въ Венец³и un professeur de langue russe для вашего сына, и я... послѣ многихъ неудачныхъ попытокъ, подчеркнулъ онъ лукаво,- имѣлъ счаст³е узнать о monsieur Pospelof... котораго и упросилъ сегодня побывать со мною у васъ.

   - Bien merci, cher marquis! не дала ему продолжать' она и, обращаясь къ "профессору":- Вы давно уже здѣсь? спросила она его по-русски.

   - Нѣтъ, не очень, выговорилъ онъ словно нехотя. .

   - И давно изъ Росс³и?

   - Я въ Вѣнѣ предъ этимъ жилъ, уклончиво и морщась отвѣтилъ онъ: ему видимо не нравились эти вопросы.

   Но она продолжала:

   - Вы здѣсь одни, или съ кѣмъ-нибудь?...

   - Я пр³ѣхалъ съ однимъ семействомъ, но они должны были вернуться въ Росс³ю, а я... предпочелъ остаться...

   - Вы давали уроки... въ этомъ семействѣ?

   - Давалъ.

   - Русскаго языка?

   - Русскаго языка... да и всего, въ сущности, чуть-чуть улыбнулся онъ опять: - дѣти еще только въ гимназ³ю готовились.

   "Улыбается, точно снисходитъ; une nature fière, я очень люблю это въ мущинахъ", пронеслось въ головѣ нашей графини.

   - Мой сынъ тоже маленьк³й, громко заговорила она:- ему всего девять лѣтъ. У него Англичанинъ... но я бы хотѣла, что-бъ онъ началъ русскую грамматику и ариѳметику тоже en russe... и если бы вы согласились...

   Она договорила, взглянувъ на молодаго человѣка чуть не молящимъ взглядомъ.

   Онъ только головой качнулъ: что же, молъ, извольте, если этого вамъ такъ хочется.

   - Онъ очень добрый и способный мальчикъ, вы увидите... Онъ ушелъ теперь гулять съ mister Уардомъ, но сейчасъ долженъ вернуться... Я непремѣнно хочу показать его вамъ...

   Поспѣловъ опять молча повелъ головой.

   - Вы учились въ университетѣ, не правда-ли? спросила она его вдругъ,

   - Д-да, пропустилъ онъ сквозь зубы и съ запинкой, не ушедшею отъ ея вниман³я.

   - Въ Петербургскомъ?

   - Н-нѣтъ... въ Московскомъ.

   - Вы тамъ многихъ знаете... въ Москвѣ?

   - То-есть, кого же это?... Изъ вашего круга никого не знаю, счелъ онъ нужнымъ, и притомъ нѣсколько грубовато, пояснить ей.

   - Нѣтъ, я спросила васъ потому, что здѣсь... въ этомъ же отелѣ... живетъ одна московская... родня мнѣ...

   Онъ глядѣлъ на нее, будто говоря: "какое мнѣ до этого дѣло?"

   "Погоди же", молвила она мысленно въ свою очередь, "что вотъ ты сейчасъ скажешь?"

   - Madame Sousaltzef, Antonine, рожденная Буйносова... Вы не слыхали о ней?

   Она пристально, жадно глядѣла ему теперь въ лицо... Лицо это мгновенно дрогнуло,- она это видѣла, "ясно видѣла",- едва произнесла она имя "Tony", глаза метнули искру, брови тѣсно сжались какъ бы отъ напряжен³я мозга надъ ворвавшеюся въ него докучливою мыслью. Но онъ тотчасъ же оправился, вскинулъ голову и глянулъ въ свою очередь ей въ глаза не то пытливымъ, не то вопрошающимъ взглядомъ.

   - Нѣтъ, не слыхалъ; а что? выговорилъ онъ совершенно твердо и спокойно.

   Она же сконфузилась теперь.

   - Tony... Madame Sousaltzef... настоящая красавица, пролепетала она,- и обращаетъ этимъ на себя общее вниман³е... Я думала, вы могли съ нею гдѣ-нибудь встрѣтиться... хотя бы здѣсь, въ Венещи... Но вы говорите, что вы еще очень недавно здѣсь...

   Поспѣловъ, не отвѣчая, глядѣлъ на нее все тѣмъ же смущавшимъ ее взглядомъ.

   Она отвернулась отъ него къ маркизу. Онъ сидѣлъ, насупясь, отчасти обиженный этимъ продолжительнымъ ея разговоромъ на непонятномъ ему языкѣ, еще болѣе досадуя на живую игру физ³оном³и молодой вдовы, которая, совершенно основательно разсуждалъ онъ, имѣла бы совсѣмъ иной видъ, если-бъ у нея съ этимъ "réfurié russe" шелъ разговоръ объ услов³яхъ найма его въ учители ея сыну.

   - Je parlais à monsieur de l'exquise beauté de ma cousine Tony, сказала она ему, какъ-то особенно усмѣхаясь.

   "А!" тотчасъ же сообразилъ тонк³й итал³янецъ, "мнѣ дается понимать, что la cousine и есть та особа, о которой она мнѣ говорила; но она не проведетъ меня: господинъ этотъ интересуетъ ее лично, а не косвенно, по отношен³ю къ другой. Una perfida comédie и questo, предательскую комед³ю разыгрываетъ она со мной". И губы его даже побѣлѣли отъ ревнивой досады.

   Но губы эти любез