Купер Джеймс Фенимор - Лионель Ликольн или осада Бостона

"justify">   - Милый Линкольнъ, вы обо мнѣ не думайте! Я...

   Сесили не далъ договорить старикъ. Онъ съ серьезнымъ выражен³емъ снялъ шляпу, подставляя подъ лунные лучи свои сѣдые волосы, и произнесъ дрожащимъ отъ волнен³я голосомъ:

   - Твоя задача окончена. Ты пришелъ до того мѣста, гдѣ покоятся останки женщины, носившей тебя подъ сердцемъ. Безразсудный юноша, ты святотатственной ногой попираешь прахъ своей матери!

  

  

   За этимъ неожиданнымъ заявлен³емъ наступило гробовое молчан³е. Л³оноль вздрогнулъ, отошелъ на шагъ назадъ и, по примѣру старика, снялъ шляпу изъ почтен³я къ памяти своей матери. Онъ ее помнилъ очень смутно, но все-таки немного помнилъ, какъ помнятъ иногда сонъ. Немного успокоившись, онъ сказалъ Ральфу:

   - Вы именно здѣсь, на этомъ самомъ мѣстѣ, собирались разсказать мнѣ про мои семейныя несчаст³я?

   - Да,- отвѣчалъ старикъ необыкновенно для него мягкимъ голосомъ и съ выражен³емъ глубокаго сострадан³я на лицѣ.- Здѣсь, на могилѣ твоей матери, ты долженъ выслушать весь разсказъ.

   - Начинайте же скорѣе,- воскликнудъ Л³онель, при чемъ Сесиль, вся похолодѣвъ, замѣтила, что его лицо страшно измѣнилось, и глаза стали блуждать.- Я васъ выслушаю, и если все окажется правдой, то клянусь, что моя месть...

   - Нѣтъ! Нѣтъ! Нѣтъ! - вскричала встревоженная Сесиль.- Не останавливайтесь здѣсь, Линкольнъ! Вы не въ состоян³и будете выдержать такую сцену!

   - Я все буду въ состоян³и выдержать!

   - Вы преувеличиваете свои силы, Линкольнъ. Подумайте о своей безопасности! Отложите до другой, до болѣе счастливой минуты. Вы и безъ того все узнаете. Я ручаюсь вамъ, я, ваша жена, что вамъ все будетъ разсказано.

   - Вы ручаетесь? Вы, Сесиль?

   - Съ тобой говоритъ отпрыскъ Джона Лечмера, и ты уже готовъ развѣсить уши,- съ саркастической улыбкой проговорилъ Ральфъ.- Правда, ты не годишься для сцены на кладбищѣ. Тебѣ бы только фигурировать на брачномъ пиру.

   - Повторяю, я все могу выдержать,- съ твердостью отвѣчалъ Л³онель.- Я сяду вотъ на этотъ скромный надгробный камень и буду слушать все, что вы мнѣ будете разсказывать, хотя бы лег³оны мятежниковъ пришли сюда и насъ окружили.

   - Какъ! Неужели ты устоишь противъ умоляющихъ взглядовъ любимой женщины?

   - Устою, разъ этого требуетъ сыновнее чувство.

   - Хорошо сказано. И награда не замедлитъ. Не гляди на эту сирену, а то твоя рѣшимость можетъ ослабѣть.

   - Это моя жена! - вскричалъ Л³онель, обвивая рукой тал³ю дрожащей Сесили.

   - A здѣсь твоя мать!- указалъ Ральфъ изсохшей рукой на обледенѣлый бугоръ.

   Л³онель не сѣлъ, а скорѣе упалъ на надгробный камень, о которомъ говорили, упѣрся локтемъ въ колѣно, а на руку опустилъ голову и приготовился внимательно слушать. Старикъ улыбнулся довольной улыбкой и сѣлъ на другой надгробный камень, по другую сторону могилы. Онъ подперъ себѣ лобъ обѣими руками и такъ сидѣлъ нѣсколько минугь, собираясь съ мыслями. Сескль, вся дрожа, присѣла рядомъ съ Линкольномъ и не сводила съ него глазъ, слѣдя за перемѣной въ выражен³и его лица.

   - Тебѣ уже извѣстно, Л³онель Линкольнъ,- началъ Ральфъ, поднявъ голову и взглядывая на майора,- что твой родъ давно уже переселился въ колон³и, ища для совѣсти свободы и для всѣхъ справедливости. Ты знаешь, что старшая лин³я осталась въ Англ³и, среди распущенности двора, и очень скоро вся выродиласъ и вымерла, а наслѣдственныя земли и почести перешли къ твоему отцу,

   - Про это въ Массачусетсѣ знаетъ каждая кумушка,- нетерпѣливо сказалъ Линкольнъ.

   - Но кумушкамъ неизвѣстно, что все это предвидѣлось заранѣе, и что по этой причинѣ на бѣднаго офицерскаго сына-сироту мног³е родственники смотрѣли совсѣмъ другими глазами. Кумушки не знаютъ, что своекорыстная Присцилла Лечмеръ, твоя тетка, готова была перевернуть небо и землю, только бы эти богатства и почести перешли въ ея родъ.

   - Это было несбыточно, потому что отъ нея, во-первыхъ, шла женская лнн³я, а во-вторыхъ, у нея не было сына.

   - Человѣку жадному и черствому все подобное кажется возможнымъ. Ты знаешь, что послѣ нея осталась внучка. У этой внучки, насколько мнѣ извѣстно, была мать.

   Это сопоставлен³е показалось Линкольну убѣдительнымъ доводомъ, а Сесиль отъ горя и стыда прижаласъ спиной къ плечу мужа.

   - Я христ³анинъ и джентльменъ, - продолжалъ старикъ. - Боже сохрани, чтобы я сталъ грязнить непорочное имя той, о которой я сейчасъ упомянулъ, то-есть, имя дочери этой преступной женщины. Она была такъ же невинна и такъ же чиста, какъ и то милое существо, которое въ эту минуту дрожитъ подлѣ тебя, Л³онель. Задолго до того, какъ Присциллою Лечмеръ овладѣла внолнѣ, ея честолюбивая мечта, сердце ея дочери было отдано молодому доблестному англичанину, за котораго она нѣсколько лѣть спустя и вышла замужъ.

   Сеисль подняла голову, услышавъ этотъ отзывъ о своихъ родителяхъ. Съ ея сердца снята была тяжесть. Она стала спокойно слушать дальше.

   - Такъ какь желан³я моей несчастной тетки не сбылись, то я не вижу, какимъ образомъ могло все это отразиться на судьбѣ моего отца,- замѣтилъ Л³онель.

   - Сейчасъ ты увидшль. Въ томъ же домѣ жила другая особа, еще красивѣе, чѣмъ дочь Присциллы, такая же, повидимому, чистая, какъ и та. Она приходилась родственницей, крестницей и воспитанницей этой негодной женщины. Твой отецъ влюбился въ нее и женился на ней еще до получен³я родового наслѣдства. Векорѣ родился ты - къ общей радости родителей. Потомъ твой отецъ уѣхалъ на родину предковъ утверждатъея въ правахъ наслѣдства, а свою Присциллу (ихъ было, стало быть, двѣ, и обѣ спятъ теперь вѣчнымъ сномъ) вмѣстѣ съ сыномъ оставилъ пока въ колон³и, разсчитывая вернуться и увезти ихъ потомъ въ Англ³ю. Въ Англ³и твой отецъ пробылъ два года, которые показались ему за два вѣка. Хлопоты съ наслѣдствомъ были долг³е и томительные. Но все кончилось благополучно. Онъ вернулся сюда. Увы! Онъ не нашелъ, своей жены, не нашелъ своей вѣрной и любящей Присциллы.

   - Я знаю,- сказалъ Л³онель,- она умерла.

   - Мало того, что умерла, - прибавилъ какимъ-то замогильнымъ голосомъ старикъ,- она себя обезчестила.

   - Эта ложь!

   - Это правда! Святая правда!

   - Это ложь! Черная, грязная, подлая ложь, какую только когда-либо выдумывали люди.

   - А я тебѣ, говорю, что это правда, молодой безумецъ! Она умерла, давъ жизнь плоду своего безчест³я. Когда Присцилла Лечмеръ разсказала мнѣ все это, я ей не повѣрилъ, потому что въ ея глазахъ свѣтилось нескрываемое торжество и злорадство. Но тутъ была еще другая женщина, которую нельзя было заподозрить въ пристраст³и, а между тѣмъ ей были извѣстны всѣ обстоятельства. Эта женщина поклялась на Евангел³и, что все это правда. Поклялась именемъ Того, Кто читаетъ во всѣхъ сердцахъ.

   - A кто же соблазнитель? - воскликнулъ Л³онель, невольно отворачиваясь отъ Сесили.- Какъ его имя, чтобы я могъ ему отомстить?

   - Л³онель, Л³онель, какъ вы можете этому вѣрить? - воскликнула съ горькимъ плачемъ Сесиль.

   - Да какъ же не вѣрить! - сказалъ Ральфъ съ ужасной улыбкой.- Онъ долженъ всему вѣрить, что я говорю. Я все знаю. Развѣ сцена у смертнаго одра Присциллы Лечмеръ не служитъ доказательствомъ, что мнѣ извѣстно рѣшительно все? Отъ тяжкаго удара въ самое сердце твой отецъ потерялъ разсудокъ, и этимъ временнымъ умопомѣшательствомъ злые люди воспользовались для того, чтобы засадить его въ сумасшедш³й домъ. Онъ тамъ пришелъ въ себя черезъ нѣсколько времени, но интриги и хлопоты Присциллы Лечмеръ сдѣлали то, что онъ остался на цѣлыхъ двадцать лѣтъ.

   - Говорите мнѣ все,- сказалъ Л³онель.- Не скрывайте отъ меня ни одной подробности, или ужъ все сказанное берите назадъ.

   - Ты узнаешь все, Л³онель Линкольнъ, но только ты долженъ поклясться въ вѣчной ненависти къ той странѣ, гдѣ законъ позволяетъ невиннаго, гонимаго человѣка сажать на цѣпь, какъ дикаго звѣря, и доводить его до такого состоян³я, когда онъ готовъ проклинать своего Создателя и Творца...

   - Клянусь! Десять тысячъ разъ клянусь! Я перейду на сторону мятежниковъ, я...

   - Л³онель, Л³онель! Опомнитесь, что вы! - въ ужасѣ вскричала Сесиль.

   Въ тотъ моментъ въ селен³и раздались крики, и послышался тяжелый солдатск³й шагъ. Ральфъ всталъ и подошелъ къ краю большой дороги. То же сдѣлали и Л³онель съ Сесилью.

   - Его ищутъ,- сказалъ Ральфъ.- Они думаютъ, что онъ имъ врагъ, но онъ поклялся встать подъ ихъ знамена. Такого человѣка, какъ онъ, они примутъ съ радостью.

   - Нѣтъ, нѣтъ! Бѣгите, Линкольнъ, убѣгайте! Преслѣдователи найдутъ меня здѣсь одну, но мой полъ и мое имя меня защитятъ.

   Л³онель обнялъ стройную тал³ю своей жены и сказалъ:

   - Старикъ, когда я отведу ее въ безопасное мѣсто, вы должны будете представить мнѣ доказательства на всѣ ваши слова.

   Но Ральфъ уже ушелъ впередъ далеко по полю и дѣлалъ своимъ спутникамъ издали знаки, чтобы они на нимъ шли. Вскорѣ онъ скрылся у нихъ изъ вида.

   Между тѣмъ шаги преслѣдователей становились все слышнѣе. Вдали не умолкала пушечная пальба. Л³онель вывелъ усталую Сесиль на узкую проселочную дорогу и остановился, замѣтивъ, что она совершенно выбилась изъ силъ и не можетъ итти.

   Вдругъ послышался стукъ колесъ, и показалась огромная телѣга, запряженная четырьмя быками, которыхъ погонялъ рожномъ старикъ-крестьянинъ. На телѣгѣ былъ огромный возъ сѣна.

   - Куда вы ѣдете? - спросилъ его Л³онелъ, когда возъ поравнялся съ усталыми путниками.

   - Куда же, какъ не на Дорчестерск³й полуостровъ? Туда теперь всѣ ѣдутъ и везутъ сѣно цѣлыми возами. Оно нужно тамъ для фашинъ. Я вонъ видите какой возъ навилъ и везу его туда даромъ - фашины дѣлать. Сыновья мои всѣ на войнѣ, такъ мы съ моей старухой сами навивали и провозились всю ночь. Рѣшено во что бы то ни стало выжить красномундирниковъ изъ Бостона. 14 марта будетъ мое рожденье, мнѣ исполнится восемьдесятъ три года, и я надѣюсь, что къ этому дню не останется въ Бостонѣ ни одного королевскаго солдата.

   - Намъ тоже нужно въ Дорчестеръ. Моя жена очень устала. Не подвезете ли вы насъ? Я бы заплатилъ.

   - Ну, что тамъ заплатилъ? Кто же беретъ деньги за такую услугу въ такое время? Полѣзайте на возъ...

   Л³онель уложилъ Сесиль на сѣно, укрылъ тѣмъ плащомъ, который далъ ему Ральфъ, и возъ тронулся. Сесиль скоро заснула.

   Было уже довольно поздно, когда показались Дорчестерск³е холмы. Сесиль проснулась, и Л³онель уже придумывалъ, подъ какимъ бы приличнымъ предлогомъ слѣзть съ воза и пойти своей дорогой. Вдругъ быки остановились. На самой дорогѣ стоялъ человѣкъ. Л³онель узналъ Ральфа.

   - Дай проѣхать, любезный! - крикнулъ крестьянинъ.

   - Слѣзайте! - сказалъ Ральфъ Л³онелю и сдѣлалъ соотвѣтствующ³й знакъ рукой.

   Л³онель сошелъ съ воза и помогъ сойти Сесили.

   Побл&юдарввъ фермера, они быстро пошли съ Ральфомъ, который повелъ ихъ обходомъ вокругъ берега бухты. Уже начало свѣтать, когда они дошли до заливчика, въ которомъ стоялъ привязанный челнокъ. Л³онель сейчасъ же узналъ додочку Джоба Прея.

   Всѣ трое поспѣшили въ нее сѣсть. Л³онель взялъ весла и сталъ быстро грести. Еще не успѣлъ разсѣяться утренн³й туманъ, какъ они уже причалили къ набережной возлѣ стараго магазина.

  

   Л³онель помогъ Сесили взойти на набережную по крутой лѣстницѣ. Ральфъ поднялся за ними.

   - Теперь мы съ вами разстанемся,- сказалъ Л³онель,- а въ слѣдующ³й разъ вы мнѣ доскажете конецъ.

   - Зачѣмъ откладывать до другого раза? - отвѣчалъ Ральфъ.- Это можно сдѣлать теперь же, сейчасъ. A слѣдующ³й разъ,- когда-то онъ еще будетъ?..

   Л³онель подумалъ.

   - Хорошо,- сказалъ онъ,- я вотъ только провожу ее домой на Тремонтъ-Стритъ и сейчасъ же къ вамъ вернусь.

   - Линкольнъ, я съ вами не разстанусь!- рѣшительно объявила Сесиль.- Узнавайте все, что хотите, но только я хочу быть при этомъ съ вами вмѣстѣ. Ваша жена тоже должна знать все.

   Ральфъ, не возражая, знакомъ пригласилъ ихъ за собой и своей обычной быстрой походкой прошелъ въ старый магазинъ, до котораго какъ-будто не достигало царившее въ городѣ шумное смятен³е. Въ немъ какъ-будто было тептерь даже еще тише, чѣмъ всѣгда.

   Они шли по магазину, осторожно ступая по набросаннымъ на полу веревкамъ, оставшимся еще съ того тяжелаго дня, и вдругъ услыхали сдержанный стонъ, донесш³йся изъ комнаты въ одной изъ башенъ. Они дошли до этой каморки, отворили въ нее дверь - и остановилсь на порогѣ все трое, даже Ральфь не рѣшаясь войти.

   На низенькомъ табуретѣ сидѣла убитая горемъ мать ид³ота и чинила как³е-то лохмотья своего сына. Руки ея работали машинально, а брови были сдвинуты; сух³е глаза были воспалены, мускулы всего лица подергивались от жестокихъ нравственныхъ страдан³й. Джобъ лежалъ на своей жалкой кровати. Дышалъ онь еще тяжелѣе, а по его лицу видно было, что роковая болѣзнь быстрыми шагами идетъ впередъ. Польваръ сидѣлъ около него и съ важностью, точно докторъ, щупалъ ему пульсъ, поминутно взглядывая на потухающ³е глаза больного.

   Даже внезапное появлен³е Ральфа и Линкольна съ Сесилью не произвело на бывшихъ въ комнатѣ особенно сильнаго впечатлѣн³я. Джобъ кинулъ на дверь усталый взглядъ и даже какъ-будто не замѣтилъ вошедшихъ. Въ глазахъ Польварта мелькнула на одинъ мигъ радостъ при видѣ Л³онеля съ Сесилью, но онъ сейчасъ же принялъ снова озабоченный видъ. Сильнѣе всѣхъ реагаровала на приходъ посѣтителей сама Абигаиль Прэй. При видѣ Ральфа она вся вздрогнула и поникла головой, но сейчасъ же оправилась и опять принялась за свою незатѣйливую работу.

   - Что это значитъ?- спросилъ Л³онель у своего друга.- Отчего всѣ здѣсь такъ грустны и подавлены, и по какому случаю я васъ вижу, Польварть, въ этомъ жилищѣ горя и нищеты?

   - Потому здѣсь всѣ и подавлены, потому и грустны, что здѣсь горе и нищета - отвѣчалъ Польвартъ, не сводя глазъ съ больного.- Отвѣтъ заключается въ самомъ вопросѣ... Я вотъ стараюсь, насколько могу, облегчить и помочь, да только...

   - Это очень похвально съ вашей стороны. Но чѣмъ же боленъ этоть молодой человѣкъ?

   - Онъ боленъ какою-то болезнью. Я вчера его нашелъ здѣсь въ состоян³и полнаго истощен³я и постарался подкрѣпить его питательной пищей въ такомъ количествѣ, что любому солдату вашего гарнизона было бы достаточно, но онъ все не поправляется и находится въ ужасномъ положен³и.

   - У него та самая эпидем³я, которая свирѣпствуетъ въ городѣ,- воскликнулъ Л³онель, внимательнѣе взглянувши на Джоба.- Неужели вы давали ему ѣсть при такой повышенной температурѣ?

   - Оспа въ данномъ случаѣ имѣетъ лишь второстепенное значен³е,- возразилъ Польвартъ,- потому что больной былъ еще раньше того пораженъ гораздо болѣе ужасной болѣзнью - голодомъ. Линкольнъ, вы читали въ школѣ слишкомъ много латинскихъ поэтовъ, а философ³ей природы не занимались совсѣмъ. Существуетъ природный инстинктъ, который даже ребенку указываетъ средство противъ голода.

   Линкольнъ не сталъ спорить съ Польвартомъ, усѣвшимся на своего любимаго конька, а обратился къ Абигаили:

   - Вы-то вѣдь опытная! Вамъ-то ваша опытность могла бы подсказать побольше благоразум³я и осторожности!

   - Сынъ мой, стоналъ и плакалъ отъ голода... Противъ этихъ стоновъ не могла бы устоять никакая опытность, никакая осторожность. У меня все сердце кровью изошло...

   - Линкольнъ, теперь не время для упрековъ,- кротко сказала Сесилъ.- Постараемся помочь бѣдѣ, не вдаваясь въ ея причины.

   - Слишкомъ поздно! - воскликнула убитая горемъ мать.- Его часы сочтены, смерть уже простерла надъ нимъ свою руку. Остается только помолиться Богу о томъ, чтобы Онъ облегчилъ ему исходъ души изъ тѣла и принялъ ее потомъ въ свою обитель.

   - Бросьте вы эти несчастные лохмотья,- сказала Сесиль, тихо и осторожно отнимая у Абигаили ея работу,- въ такую минуту не стоитъ заниматься такимъ безполезнымъ дѣломъ.

   - Молодая леди, вы еще сами не испытали материнскихъ чувствъ, вы еще не можете понять материнскаго горя. Я работала на своего милаго мальчика двадцать семъ лѣтъ, не лишайте меня этого удовольств³я въ послѣдн³я остающ³яся минуты.

   - Неужели ему такъ много лѣтъ? - съ удивлен³емъ воскликнулъ Л³онель.- Вотъ я никакъ не думалъ.

   - Во всякомъ случаѣ ему бы еще рано умирать. Онъ былъ лишенъ свѣта разума. Да оправдаетъ его Господь свѣтомъ невинности.

   До сихъ поръ Ральфъ стоялъ, какъ вкопанный, на порогѣ, а теперь повернулся къ Л³онелю и спросилъ почти жалобнымъ голосомъ:

   - Какъ вы думаете, онъ умираетъ?

   - Боюсь, что такъ. Всѣ признаки близкой смерти...

   Старикъ быстрыми, легкими шагами подошелъ къ кровати и сѣлъ около нея прямо противъ Польварта. Не обращая вниман³я на удивленные взгляды капитана, онъ поднялъ кверху руку, какъ бы требуя молчан³я, и проговорилъ торжественнымъ голосомъ:

   - Итакъ, сюда явилась смерть. Она не забываетъ даже молодыхъ, а вотъ старика не беретъ. Не хочетъ. Скажи мнѣ, Джобъ, как³я видѣн³я представляются въ эти минуты твоимъ духовнымъ очамъ? Мрачныя или свѣтлыя?

   Въ погасающихъ глазахъ Джоба промелькнулъ лучъ сознан³я. Онъ съ кроткой довѣрчивостью взглянулъ на старика и пересталъ хрипѣть. Глубокимъ, внутреннимъ голосомъ отвѣтилъ онъ на вопросъ:

   - Господь не сдѣлаетъ зла тому, кто самъ въ жизни никому зла не сдѣжалъ.

   - Помолись же Ему за несчастнаго старика, который черезчуръ долго носитъ на себѣ бремя жизни. На землѣ всюду только одинъ грѣхъ, только одно предательство. Старикъ этотъ усталъ жить. Но погоди уходить на небо. Пусть твоя душа унесетъ съ собой къ престолу Милосерд³я хоть какой-нибудь знакъ раскаян³я отъ этой грѣшницы.

   Абигаиль громко простонала, выронила изъ рукъ свою работу и опустила голову на грудь, потомъ вдругъ встала, откинула нависш³я на лицо черныя пряди сѣдѣющихъ, но когда-то прекрасныхъ волосъ, и оглянулась на всѣхъ съ такимъ выражен³емъ, что обратила на себя общее вниман³е.

   - Время приспѣло,- сказала она.- Теперь ни страхъ, ни стыдъ не связыкаютъ моего языка. Слишкомъ явно видна рука Провидѣн³я надъ этимъ смертнымъ одромъ, чтобы можно было еще учорствовать и противиться Его волѣ. Я, по крайней мѣрѣ, больше не могу. Майоръ Линкольнъ! Въ жилахъ этого умирающаго юноши течетъ одинаковая съ вашей кровь, хотя удѣлъ ему достался съ вами неодинаковый. Джобъ вашъ братъ.

   - Бѣдная! Она помѣшалась отъ горя! - воскликнула Сесиль.- Она сама не знаетъ, что говоритъ!

   - Она говоритъ совершенную правду,- спокойнымъ тономъ произнесъ Ральфъ.

   - Слышите, что онъ говоритъ? - продолжала Абигаиль.- A онъ знаетъ все. Само небо послало сюда этого грознаго свидѣтеля и обличителя. Онъ подтверждаетъ мои слова. Онъ знаетъ мою тайну, хотя я думала, что она скрыта отъ всѣхъ навѣкъ.

   - Женщина, ты заблуждаешься сама, стараясь ввести въ заблужден³е другихъ! - вскричалъ Л³онель.- Хотя бы само небо стало подтверждать эту гнусную басню, я все-таки буду всегда говорить, что это несчастное существо никакъ не могло родиться отъ женщины такого ума и такой красоты.

   - Существо несчастное, это правда, но родилось оно отъ женщины, не менѣе красивой, чѣмъ была твоя мать, которую ты такъ превозносишь, горделивый сынъ счастья и благополуч³я? Можешь богохульствовать и кощунствовать, сколько хочешь, но онъ твой братъ. Твои братъ старш³й.

   - Это истинная правда!- еще разъ повторилъ старикъ Ральфъ...

   - Не можетъ этого быть! - воскликнула Сесиль. - Не вѣрьте имъ, Линкольнъ. Они сами себѣ противорѣчатъ.

   - Я въ тебѣ самой ношу сейчасъ подтвержден³е моимъ словамъ,- продолжала Абигаиль.- Развѣ ты сама у поднож³я алтаря Господня не признала надъ собой вл³ян³я сына? Гдѣ же было мнѣ, слабой, тщеславной, неопытной молодой дѣвушкѣ, устоять противъ обольщен³я отца?

   - Такъ это ты его мать! - воскликнулъ Л³онель, чувствуя, что у него отлегло отъ сердца.- Продолжайте и знайте, что вы говорите съ друзьями.

   - Да, вотъ такъ всегда! - съ горечью воскликнула Абигаиль, складывая вмѣстѣ руки.- Вы всѣ умѣете дѣлать различ³е между грѣхомъ мужчины и паден³емъ женщины. Майоръ Линкольнъ, я жалкая, опозоренная женщина, но я была такая же невинная и красивая, какъ ваша мать, когда попалась на глаза вашему отцу. Онъ былъ могучъ и знатенъ, а я слаба, ничтожна и безвѣстна. Залогъ нашей любви явился на свѣтъ уже послѣ того, какъ вашъ отецъ меня бросилъ ради вашей матери.

   - Истинно, какъ само Евангел³е! - сказалъ Ральфъ.

   - Но какъ же это мой отецъ оставилъ васъ въ такой нуждѣ? - спросилъ Л³онель.- Какъ могло это случиться?

   - Онъ даже и не зналъ никогда о моемъ положен³и. Утративъ добродѣтель, я почувствовала стыдъ и все скрыла отъ него, убѣдившись, что онъ мнѣ измѣняетъ и уже увлекся Присциллой. Я стыдилась, я чувствовала себя падшей, а ему было и горя мало. Онъ преспокойно наслаждался... Но вотъ родились вы. На свои разгнѣванныя руки я приняла его наслѣдника. Какихъ только проклятыхъ мыслей не приходило мнѣ тогда въ голову! Но, слава Богу, я нашла въ себѣ достаточно силы воли, чтобы отогнать ихъ прочь, и не запятнать своихъ рукъ уб³йствомъ.

   - Уб³йствомъ! - вскричалъ Л³онель.

   - Да, уб³йствомъ. Вамъ гдѣ же знать, как³я мысли подсказываетъ иногда отчаян³е несчастью! Но вскорѣ же мнѣ удалось утолить свою месть инымъ путемъ, и я сдѣлала это съ адской радостью. Вашъ отецъ уѣхалъ въ Англ³ю, а ваша мать заболѣла безъ него оспой. Вы видите, какъ обезображенъ мой сынъ этой ужасной болѣзнью? Такъ вотъ, прелестное лицо вашей матери было обезображено гораздо хуже. Эта несчастная жертва неправды лежала на смертномъ одрѣ такъ же точно, какъ теперь лежитъ Джобъ. Богъ правосуденъ. Я покоряюсь Его святой волѣ.

   - Продолжай, женщина! - сказалъ Л³онель.- Кажется, я въ состоян³и буду тебя благословить.

   Абигаиль испустила такой глубок³й стонъ, что всѣмъ показалось, не простоналъ ли это Джобъ, испуская уже свой послѣдн³й воздухъ въ борьбѣ со смертью. Она упала на свою скамеечку и закрыла лицо передникомъ.

   - Жертва неправды, - повторилъ саркастическимъ тономъ Ральфъ.- Всякой казни мало женщинѣ, забывшей свой долгь!

   - Да, жертва неправды! - воскликнулъ Л³онель.- Я готовъ ручаться за это своей жизнью. Ты сказалъ мнѣ, старикъ, гнусную ложь.

   Старикъ ничего не отвѣтилъ, но губы его двигались, какъ будто онъ говорилъ самъ съ собой, и кривились презрительно-недовѣрчивой улыбкой.

   - Я не знаю, что могъ онъ вамъ такое сказать,- продолжала Абигаиль,- но клянусь Богомъ, что я не скажу больше ни одного слова лжи. То, что я теперь говорю, истинная правда. По нашимъ здѣшнимъ законамъ больныхъ оспой изолируютъ совершенно отъ всѣхъ людей, и ваша мать осталась въ полномъ моемъ распоряжен³и, а также во власти еще одной женщины, которая ненавидѣла ее еще больше, чѣмъ я.

   - Боже! И вы посмѣли!..

   - Нѣтъ, не посмѣли. Болѣзнь избавила насъ отъ этого преступлен³я. Она умерла, обезображенная, а я осталась жить во цвѣтѣ красоты, если не чистоты и невинности. Въ презрѣн³и у людей я тогда еще не была, и нужды еще не терпѣла. Все это пришло послѣ... Я очень всегда тщеславилась своей красотой, но въ эти минуты любовалась гораздо больше на безобраз³е своей соперницы, чѣмъ на свою красоту. Моя жажда мести была утолена. Ваша тетка, внимавшая также совѣтамъ лукаваго виновника всякаго зла...

   - Не говорите мнѣ про мою тетку, про мою мать разсказывайте! - воскликнулъ Л³онель.

   - Безчувственная ко всему, что не относилось къ ея выгодѣ, она оказалась настолько слѣпой, что пошла не по той дорогѣ, которая одна могла бы привести къ цѣли, а взяла совершенно ложное направлен³е, вызвавшее неожиданную катастрофу. Какъ только ваша мать испустила духъ, мы съ вашей теткой составили гнусный заговоръ умертвить ее вторично, очернивъ ея память. Ваша тетка имѣла въ виду искоренить изъ сердца вашего отца малѣйш³й слѣдъ любви къ это покойной женѣ, чтобы выдать-таки за него замужъ свою дочь, невинную и кроткую мать вашей теперешней жены,- а я была настолько глупа и тщеславна, что надѣялась на несбыточное. Я возмечтала, что вашъ отецъ, мой соблазнитель, поступитъ справедливо со мной и съ моимъ сыномъ и предоставитъ мнѣ то мѣсто, котрое раньше занимала моя ненавистная соперница.

   - И вы посмѣли обмануть моего отца такой клеветой?

   - Да, посмѣли. Видитъ Богъ, посмѣли. A такъ какъ онъ все же не рѣшался намъ повѣрить, то я поклялась на Евангел³и, будто все это правда.

   - И онъ повѣрилъ! - сказалъ Л³онель, дрожа отъ волнен³я.

   - Повѣрилъ, потому что поклялась на Евангел³и женщина, которую онъ считалъ очень слабой и легкомысленной, но не способной на клятвопреступлен³е. Когда мы увидали, какой эффектъ произвела наша ложь, мы подумали, что наша цѣль достигнута. Но есть разница между поверхностными увлечен³ями и глубокой любовью. Мы хотѣли уничтожить эту любовь въ его сердцѣ, а вмѣсто того уничтожили только его разсудокъ.

   Абигаиль кончила. Въ комнатѣ водворилась такая глубокая тишина, что когда раздавался пушечный выстрѣлъ, то казалось, что стрѣляютъ въ сосѣдней комнатѣ. Слышно было тяжелое дыхан³е Джоба, но вскорѣ и оно прекратилось. Его душа словно дожидалась, когда мать кончитъ свою исповѣдь, и послѣ того отлетѣла на небо.

   Вдругъ Ральфъ выпрямился во весь свой ростъ. Глаза его блеснули. Съ дикимъ, нечеловѣческимъ крикомъ кинулся онъ на Абигаиль Прэй, точно тигръ на добычу. Бывш³е въ комнатѣ задрожали отъ ужаса.

   - Негодная, мерзкая женщина! - крикнулъ старикъ, хватая и тряся ее за руку.- Попалась ты мнѣ! Несите сюда святую книгу, несите сюда Евангел³е, пусть она еще что-нибудь солжетъ подъ присягой! Пусть она будетъ проклята окончательно!

   - Чудовище! Что ты дѣлаешь! - сказалъ Л³онель, выступая на защиту Абигаили.- Сейчасъ оставь эту женщину! Ты вѣдь и самъ меня обманулъ, не смотря на свои сѣдые волосы!

   - Л³онель! Л³онель! - вскрикнула Сесиль.- Удержи свою преступную руку! Вѣдь это твой отецъ!

   Л³онель отшатнулся прочь, какъ пораженный громомъ, и, едва дыша, прислонился къ стѣнѣ.

   Все было ясно: Ральфъ, или, вѣрнѣе, отецъ Л³онеля, когда узналъ, какъ ужасно оклеветали его жену, снова помутился въ разсудкѣ и подвергся припадку бѣшенства, как³е случались съ нимъ и раньше. Предоставленный самому себѣ, онъ бы, по всей вѣроятности, скоро покончилъ съ несчастной Абигаилью, но въ эту минуту отворилась дверь, и въ комнату быстро вбѣжалъ тотъ пр³ѣзж³й незнакомецъ, котораго Ральфъ такъ ловко оставилъ въ рукахъ американцевъ.

   - Я сейчасъ же узналъ вашъ крикъ, мой почтенный баронетъ,- вскричалъ онъ.- Недаромъ же я столько лѣтъ надзиралъ за вами въ Англ³и. Ошибиться не могу. A въ Америкѣ меня по вашей милости едва не повѣсили... Но я не безъ причины и не безъ цѣли переплылъ океанъ, а чтобы васъ изловить. Теперь мы съ вами уже не разстанемся никогда.

   Подъ вл³ян³емъ досады на баронета за ту опасность, подъ которую тотъ его подвелъ въ американскомъ лагерѣ, незнакомецъ кинулся на старика. Какъ только баронетъ увидалъ человѣка, котораго считалъ своимъ самымъ лютымъ врагомъ, онъ пришелъ въ еще большее бѣшенство и, оставивъ Абигаиль, набросился на него, точно преслѣдуемый охотниками левъ. Борьба была короткая, но упорная, и сопровождалась яростными проклят³ями съ обѣихъ сторонъ и бранью. Гнѣвъ придалъ баронету сверхъестественную силу и помогъ ему одолѣть противника. Тотъ упалъ, а баронетъ придавилъ ему колѣнкомъ грудь и принялся душить его за горло.

   - Месть священна!- закричалъ онъ съ дикимъ хохотомъ, потрясая сѣдыми волосами, спустившимися ему на глаза.- И Urim и tumim! Нашъ лозунгъ - свобода! Умри, негодяй! Отправляйся въ адъ, къ духамъ тьмы, дай намъ свободно вздохнуть!

   Бывшему больничному надзирателю баронета удалось, хотя и съ большимъ трудомъ, на минуту освободиться изъ-подъ руки, давившей ему шею, и воскликнуть:

   - Да помогите же мнѣ, ради Бога? Неужели вы позволите при себѣ убить человѣка?

   Но помочь ему не могъ никто. Обѣ женщины въ ужасѣ закрыли себѣ руками лица. Польвартъ, все еще лишенный своей деревяшки, самъ не могъ безъ посторонней помощи ступить ни одного шага, а Л³онель весь застылъ въ смущен³и и ужасѣ и стоялъ неподвижно, точно статуя. Баронетъ снова схватилъ противника за горло и сталъ его опять душить, но тутъ отчаян³е придало больничному служителю какъ бы новую мускульную силу: его рука вдругъ три раза подъ-рядъ съ силой ударяла баронета чѣмъ-то въ лѣвый бокъ. При третьемъ ударѣ баронетъ поднялся на ноги и еще разъ дико, дико захохоталъ, такъ что всѣ похолодѣли и затрепетали. Его противникъ воспользовался этимъ моментомъ, вскочилъ на ноги и выбѣжаль изъ комнаты съ торопливостью человѣка, совершившаго преступлен³е.

   Изъ трехъ ранъ, полученныхъ баронетомъ, ручьями лилась кровь. По мѣрѣ того, какъ жизнь уходила изъ тѣла, глаза умирающаго становились менѣе дикими, и разсудокъ прояснялся. Злобное выражен³е сошло съ его лица. Онъ съ отеческой нѣжностью глядѣлъ на молодую чету, которая усердно около него хлопотала. Но говорить онъ уже не могъ, только беззвучно шевелиль губами. Молча простеръ онъ руки, благословилъ своихъ дѣтей совершенно такимъ же жестомъ, какъ это сдѣлала таинственная тѣнь, которая появилась въ церкви на ихъ свадьбѣ,- и вслѣдъ затѣмъ сейчасъ же опрокинулся мертвый навзничь на тѣло своего старшаго сына, который такъ долго былъ у него въ совершенномъ забросѣ.

  

  

   Какъ только разсвѣло, бостонск³й гарнизонъ пришелъ въ движен³е. Вся обстановка чрезвычайно живо напоминала то, что происходило передъ прошлогодней битвой. Гордый англ³йск³й главнокомандующ³й не въ силахъ былъ дольше переносить, что колонисты заняли Дорчестерск³я высоты и укрѣпляются на нихъ. Онъ отдалъ приказъ ихъ оттуда выбить. Всѣ пушки, как³я только имѣлись въ распоряжен³и у англичанъ, были наведены на высоты и громили американцевъ, но тѣ продолжали держаться и не прекращали саперныхъ работъ. Вечеромъ были высажены войска для подкрѣплен³я гарнизона замка. На высотахъ появился самъ Вашингтонъ, и вообще всѣ признаки указывали на то, что обѣ стороны готовились - одна къ рѣшительной атакѣ, а другая къ упорному сопротивлен³ю.

   Судя по медленнымъ передвижен³ямъ королевской арм³и, она должна была очень обрадоваться неожиданно разразившейся на другой день сильнѣйшей бурѣ, помѣшавшеи ей пролить потоки крови и избавившей ее отъ вѣроятнаго поражен³я. Тутъ какъ бы само Провидѣн³е вмѣшалось. Буря разразиласъ въ концѣ ночи и продолжалась весь день. О битвѣ въ такую бурю нечего было и думать. Между тѣмъ удобный моментъ для отобран³я у американцевъ ихъ позиц³й былъ упущенъ. Гоу, весь дрожа отъ бѣшенства, началъ готовиться къ выступлен³ю изъ города, на которомъ въ течен³е нѣсколькихъ послѣднихъ лѣтъ была сосредоточена слѣпая мстительность англ³йскаго правительства.

   Послѣ бури миновала цѣлая недѣля, въ продолжен³е которой въ городѣ замѣчалось большое волнен³е среди жителей и возбужденная дѣятельность среди англичанъ. Первые плохо скрывали свою радость, а вторые даже и не пытались скрыть мрачной досады на такой неожиданный исходъ.

   Въ одинъ изъ этихъ тревожныхъ дней изъ дома, принадлежавшаго самому знатному семейству въ городѣ, состоялся выносъ покойника. Надъ подъѣздомъ красовался траурный щитъ съ гербомъ Линкольновъ и съ эмблемой въ видѣ окровавленной руки. Зрителей было немного, почти одни дѣти, которыя въ это тяжелое время только и оживляли бостонск³я улицы. Немногочисленный похоронный кортежъ направился на кладбище при королевской церкви.

   Гробъ обращалъ на себя вниман³е своей необыкновенной шириной. Покрытый широчайшимъ покровомъ, онъ, когда его вносили въ церковь, обѣими своими сторонами коснулся дверныхъ косяковъ. Тотъ же пасторъ, о которомъ мы уже не одинъ разъ упоминали, встрѣтилъ гробъ въ дверяхъ церкви и глядѣлъ съ какимъ-то особеннымъ интересомъ на шедшаго за гробомъ впереди всѣхъ молодого человѣка въ глубокомъ траурѣ. Гробъ торжественно внесли въ церковь. За Л³онелемъ шелъ самъ главнокомандующ³й англ³йскихъ войскъ со своимъ любимымъ помощникомъ Бергойномъ. Съ ними рядомъ шелъ еще одинъ офицеръ значительно меньшаго чина; одна нога у него была деревянная; онъ шелъ, опираясь на палку. Онъ, повидимому, разсказывалъ генераламъ дорогой что-то очень таинственное и очень интересное, но при входѣ въ церковь пересталъ. Прочая публика состояла изъ небольшого числа офицеровъ, состоявшихъ при обоихъ генералахъ, изъ мужской прислуги Линкольновъ и нѣсколькихъ любопытныхъ зѣвакъ, присоединившихся къ процесс³и.

   По окончан³и заупокойной службы гробъ понесли изъ церкви на кладбище. Генералы и одноног³й офицеръ возобновили вполголоса прерванный разговоръ. Процесс³я дошла до каменнаго свода надъ склепомъ въ углу кладбища. Склепъ былъ открытъ. Вдали съ этого мѣста хорошо видны были занятыя американцами высоты. Невольно глаза обоихъ генераловъ устремились въ ту сторону, они забыли и объ интересной бесѣдѣ, и о покойникѣ и вновь стали думать о затруднительномъ положен³и англ³йскихъ войскъ.

   Гробъ поставили у входа въ склепъ, и назначенные для того люди приготовились опускать его туда. Но когда сняли покровъ, провожающ³е съ изумлен³емъ увидали, что подъ нимъ не одинъ гробъ, а два. Одинъ гробъ былъ обитъ чернымъ бархатомъ. Гвозди были серебряные, и весь онъ былъ богато украшенъ серебромъ. Другой гробъ былъ совершенно простой дубовый. На одномъ была прибита массивная серебряная доска съ гербомъ умершаго и съ длинной надписью; на другомъ были только вырѣзаны по дереву двѣ буквы: Дж. П.

   Генералы нетерпѣливо поглядывали на доктора богослов³я Ляйтерджи, давая ему взглядами понять, что они дорожатъ каждой минутой. Все, поэтому, было окончено скорѣе, чѣмъ мы разсказываемъ. Тѣло богатаго баронета и трупъ его безвѣстнаго товарища были опущены въ склепъ и поставлены рядомъ съ тѣломъ женщины, которая при жизни была бичемъ ихъ обоихъ.

   Подождавъ съ мянуту изъ уважен³я къ майору Линкольну и видя, что тотъ собирается пробыть у склепа еще нѣсколько времени, генералы раскланялись съ нимъ и ушли. Остальная публика послѣдовала ихъ примѣру. При Л³онелѣ остался только офицеръ съ деревянной ногой, въ которомъ читатели, вѣроятно, уже узнали капитана Польварта. Отверст³е склепа закрыли, входъ въ него заперли на желѣзную щеколду съ крѣпкимъ висячимъ замкомъ и ключъ отдали Л³онелю. Тотъ заплатилъ деньги работавшимъ и сдѣлалъ имъ знакъ, чтобы они уходили.

   Но кромѣ Л³онеля и его друга на кладбищѣ было еще одно живое существо. У стѣны, на колѣняхъ, закрытая чьимъ-то памятникомъ, стояла оборванная женщина въ красной накидкѣ, небрежно наброшенной на плечи.

   Увидавъ ее, Л³онель и Польвартъ подошли къ ней. Она услыхала ихъ шаги, но не обернулась, а стала пальцами водить по буквамъ надписи на мѣдной доскѣ, вдѣланной въ стѣну. Надпись указывала мѣстоположен³е фамильной могилы Линкольновъ и Лечмеровъ.

   - Мы сдѣлали для нихъ все, что могли, и больше ужъ ничего не можемъ сдѣлать,- сказалъ женщинѣ Л³онель.- Дальнѣйшая ихъ участь зависитъ отъ одного Всевышняго.

   Тощая рука, высунутая изъ-подъ красной накидки, продолжала свое безсмысленное занят³е.

   - Съ вами говоритъ сэръ Л³онель Линкольнъ,- сказалъ Польвартъ, стоя подъ-руку съ товарищемъ.

   - Кто? - съ ужасомъ воскликнула Абигаиль Прэй, совсѣмъ сбрасывая съ себя мантилью и показывая свое истощенное, заплаканное лицо, за эти дни измѣнившееся еще больше.- Ахъ, я и забыла, что сынъ наслѣдуетъ на землѣ отцу... тогда какъ мать должна послѣдовать за сыномъ въ могилу.

   - Его похоронили прилично,- сказалъ Л³онель,- рядомъ съ кровными родственниками, рядомъ съ его отцомъ, который такъ его любилъ за его простоту и чистосердеч³е.

   - Да, мертвый онъ помѣщенъ гораздо лучше, чѣмъ помѣщался живой. Слава Богу, онъ больше не будетъ терпѣть ни голода, ни холода.

   - Я позаботился о томъ, чтобы вы больше никогда ни въ чемъ не нуждались. Надѣюсь, что остальная ваша жизнь будетъ счастливѣе, чѣмъ была до сихъ поръ.

   - Я теперь на землѣ совершенно одинока. Старики будутъ отъ меня сторониться, молодежь будетъ меня презирать. Мнѣ остался только стыдъ, стыдъ и стыдъ.

   Молодой баронетъ промолчалъ, но Польвартъ счелъ своимъ долгомъ отвѣтить:

   - Мнѣ кажется, что если вы будете читать Библ³ю, то несомнѣнно найдете въ ней себѣ утѣшен³е. Кромѣ то-то, совѣтую вамъ хорошенько заботиться о своемъ питан³и. Готовьте себѣ всегда самую сытную, укрѣпляющую пищу, и я вамъ ручаюсь, что тяжесть угрызен³й совѣсти для васъ тогда значительно облегчится. Средство самое вѣрное. Оглянитесь на то, что дѣлается на свѣтѣ. Развѣ хорошо упитанный злодѣй терзается когда-нибудь укорами совѣсти? Никогда. Только тогда, когда у него на желудкѣ пусто, вспоминаетъ онъ о своихъ преступлен³яхъ. И я вамъ совѣтую кушать какъ можно плотнѣе и сытнѣе, а то вѣдь вы до невозможности худы. Кожа да кости. Я не желалъ бы напоминать вамъ о вашемъ горѣ, но мы съ вами знаемъ одинъ случай, когда пища явилась черезчуръ поздно.

   - Да, да, черезчуръ поздно! Все явилось слишкомъ поздно, даже раскаян³е.

   - Этого вы не должны говорить,- сказалъ Л³онель.- Вы должны твердо вѣрить словамъ Того, Кто обѣщалъ раскаян³ю прощен³е.

   Абигаиль устремила на него взглядъ, въ которомъ отразился весь ужасъ, переживаемый ея душою, и проговорила слабымъ толосомъ:

   - Кто былъ при кончинѣ мистриссъ Лечмеръ? Миренъ ли былъ исходъ ея души?

   Л³онель промолчалъ, какъ будто воды въ ротъ набралъ.

   - Я такъ и думала,- продолжала Абигаиль.- На смертномъ одрѣ про грѣхъ забыть нельзя.- Составить злѣйш³й заговоръ! Призвать Бога въ свидѣтельство своей лжи! Погубить въ человѣкѣ разумъ - и какой разумъ!.. Уйдите, пожалуйста. Вы молоды и счастливы, что вамъ здѣсь дѣлать среди могилъ? Дайте мнѣ здѣсь помолиться: ничто такъ не смягчаетъ укоры совѣсти, какъ молитва.

   Л³онель бросилъ около нея ключъ, который онъ держаль въ рукѣ, и сказалъ: