Купер Джеймс Фенимор - Лионель Ликольн или осада Бостона

justify">   Съ перваго же взгляда на нее у ма³ора Линкольна сжалось сердце. Мистриссъ Лечмеръ сидѣла на кровати, вся обложенная подушками. На худыхъ, морщинистыхъ щекахъ игралъ неестественный румянецъ, представлявш³й рѣзк³й контрастъ съ признаками старости и слѣдами страстей, лежавшими на ея когда-то замѣчательно красивыхъ, но никогда не бывшихъ привлекательными, чертахъ. Въ ея взглядѣ не было обычнаго выражен³я заботы и тревоги; въ немъ свѣтилась почти безумная радость, которой она совершенно не могла скрыть. Л³онель въ эту минуту окончательно убѣдился, что если самъ для себя онъ и женился по любви, то своей женитьбой въ то же время осуществилъ пламенное желан³е эгоистичной, разсчетливой старухи, имѣвшей какую-то свою собственную тайную цѣль.

   Больная съ нескрываемой радостью протянула своей внучкѣ обѣ руки и заговорила съ ней голосомъ, который отъ радостнаго волнен³я звучалъ рѣзко и непр³ятно:

   - Дай обнять тебя, моя милая, славная дочка! Ты моя гордость и надежда! Прими мое материнское благословен³е, ты его заслуживаешь вполнѣ!

   Даже Сесиль была поражена тѣмъ неестественно-повышеннымъ тономъ, которымъ были сказаны эти ласковыя слова, и подошла къ постели своей бабушки не такъ быстро, какъ бы сдѣлала это при другихъ обстоятельствахъ. Но это съ ней скоро прошло. Какъ только она почувствовала себя въ ласковыхъ объят³яхъ бабушки, она сейчасъ же заплакала тихими и кроткими слезами.

   - Теперь, майоръ Линкольнъ, вы владѣете моимъ самымъ цѣннымъ и даже, можно сказать, моимъ единственнымъ сокровищемъ! - воскликнула мистриссъ Лечмеръ.- Она была для меня всегда нѣжной и послушной дочерью. Пусть благословитъ ее небо, какъ я сама ее благословляю! Обними же меня хорошенько, моя Сесяль, моя новобрачная, моя молоденькая лэди Линкольнъ! Я имѣю право назвать тебя такъ, потому что современемъ ты этотъ титулъ получишь по закону родства.

   Сесили непр³ятно было слушать эти слова, непр³ятна была эта неумѣренная радость. Она тихо высвободилась изъ объят³й бабушки и, вся зардѣвшись, опустивъ глаза внизъ, отступила на нѣсколько шаговъ, чтобы пропустить Л³онеля къ кровати, такъ какъ и онъ долженъ былъ получить свою долю поздравлен³й. Онъ наклонился съ тайной неохотой и поцѣловалъ подставленную ему щеку мистриссъ Лечмеръ, пробормотавъ нѣсколько словъ благодарности. Взглядъ мистриссъ Лечмеръ смягчился, когда она глядѣла на Л³онеля. На глазахъ заблестѣли слезы, но она сейчасъ же смахнула ихъ и сказала:

   - Л³онель, мой племянникъ, мой сынъ! Я старалась принять васъ у себя съ честью, подобающей главѣ стариннаго и знатнаго рода. Но еслибъ вы были даже владѣтельнымъ княземъ, я бы не могла сдѣлать для васъ больше того, что сдѣлала. Любите ее; берегите ее; будьте ей больше, чѣмъ мужемъ: будьте ей любящимъ отцомъ. Теперь исполнились мои самыя горяч³я желан³я; теперь, въ тишинѣ и спокойств³и вечера, наступающаго послѣ дней, исполненныхъ заботъ и треволнен³й, мнѣ можно будетъ безъ всякой помѣхи приготовиться къ послѣдней и великой перемѣнѣ, вѣнчающей человѣческую жизнь.

   - Женщина! - раздадся грозный голосъ изъ глубины комнаты.- Ты обманываешь сама себя!

   - Кто это? - вскричала мистриссъ Лечмеръ, выпрямляясь и какъ бы еобираясь вскочить съ постели.- Кто это сказалъ?

   - Это я говорю,- отвѣчалъ хорошо знакомый Л³онелю голосъ старика Ральфа, подходившаго къ кровати.- Это я, Присцилла Лечмеръ. Человѣкъ, знающ³й всѣ твои дѣла и твою будущую судьбу.

   Мистриссъ Лечмеръ, едва дыша, упала на подушки. Ея лицо помертвѣло, въ глазахъ изобразился ужасъ. Но она сейчасъ же опомнилась, и ею овладѣлъ гнѣвъ. Она сдѣлала рукою знакъ, чтобы старикъ убирался вонъ, и вскричала:

   - Что это такое! Ко мнѣ смѣютъ врываться въ такую минуту, смѣютъ безпокоить меня, когда я лежу больная въ достели! Кто онъ такой, я не знаю: сумасшедш³й или обманщикъ, но пусть онъ с³ю же минуту убирается вонъ изъ моего дома!

   Но она говорила съ глухими. Л³онель не двигался и молчалъ. Всѣ смотрѣли на Ральфа, лицо котораго было совершенно спокойно. Видно было, что онъ нисколько не испугался словъ мистриссъ Лечмеръ.

   - Ваши двери скоро откроются для всякаго, кто только пожелаетъ войти къ вамъ въ домъ,- продолжалъ онъ невозмутимо.- Почему же я не могу войти вмѣстѣ съ другими? Я по лѣтамъ вашъ сверстникъ, могу быть вашимъ товарищемъ. На мнѣ, какъ и на васъ, уже лежитъ печать могилы. Присцилла Лечмеръ, вы жили долго. Вы дожили до того, что ваши румяныя щеки сдѣлались блѣдно-зелеными, какъ у трупа. Ваше лицо покрыто глубокими морщинами. Ваши, нѣкогда блестящ³е глаза, потускнѣли отъ заботъ и треволнен³й. И все-таки вы не дожили до самаго главнаго: до раскаян³я!

   __ Что все это значитъ? - воскликнула мистриссъ Лечмеръ, не выдерживая его твердаго, блестящаго взгляда.- За что такое упорное преслѣдован³е меня одной? Развѣ мои грѣхи ужъ такъ велики, что ихъ и простить нельзя, и развѣ мнѣ одной суждено умереть? Я уже давно знакома съ недугами старческаго возраста и могу сказать про себя, что я вполнѣ готова къ ихъ естественному концу.

   - Очень хорошо,- сказалъ старикъ.- Такъ возьми же ты вотъ эту бумагу и прочти ее. Въ ней Бож³й приговоръ. Да пошлетъ тебѣ Господь необходимую твердость, чтобы этотъ приговоръ ты спокойно встрѣтила.

   Своей изсохшей рукои онъ подалъ мистриссъ Лечмеръ развернутое письмо. Л³онель мелькомъ разглядѣлъ, что оно адресовано на его имя, и хотя вторично имѣлъ случаи убѣдиться, что Ральфъ позволяетъ себѣ слишкомъ безцереможжо совать свой носъ въ его интимнѣйш³е секреты, однако, не разсердился, а просто сталъ ждать, что изъ этого выйдетъ.

   Мисгриссъ Лечмеръ машинально взяла письмо и стала читать. Лицо ея вытянулось, глаза остановились. Написано было немного. Она скоро кончила чтен³е, хотя продолжала безсознательно держать письмо въ рукѣ. Но вотъ больная вздрогнула всѣмъ своимъ ослабѣвшимъ тѣломъ, и послышался шорохъ бумаги, которую она машинально стала комкать.

   - Это письмо адресовано мнѣ,- сказалъ Л³онель,- проникаясь сострадан³емъ къ несчастной женщинѣ, доведенной до такого состоян³я.- Его бы мнѣ должны были передать, а совсѣмъ не вамъ.

   Онъ взялъ письмо изъ рукъ больной, которая не оказала сопротивлен³я.

   - Читайте вслухъ, Л³онель! - сказалъ ему нѣжный голосъ.- Ради Бога, вслухъ!

   Л³онель исполнилъ ея просьбу и твердымъ голосомъ прочиталъ роковое письмо:

   - "Положен³е, въ которомъ находится городъ, помѣшало мнѣ прослѣдить за болѣзнью мистриссъ Лечмеръ съ тѣмъ неослабнымъ вниман³емъ, какого требовало состоян³е здоровья больной. Образовалась внутренняя гангрена. Кажущееся удучшен³е - это только предвѣст³е близкой смерти. Считаю долгомъ предупредить, что нѣсколько часовъ больная еще можетъ прожить, но едва ли переживетъ эту ночь".- Внизу стояла подпись врача, лечившаго мистриссъ Лечмеръ.

   Какой рѣзк³й, неожиданный переходъ! Всѣ думали, что болѣзнь прошла совсѣмъ, а она, наоборотъ, кинулась на внутренн³е важные органы! У Л³онеля руки опустились. Онъ воскликнулъ въ горестномъ изумлен³и:

   - Эгу ночь!.. Боже мой! Неужели это правда?

   Больная нѣсколько пришла въ себя и выслушала чтен³е письма съ жаднымъ вниман³емъ, безпокойно переводя глаза съ одного лица на другое. Ей хотѣлось въ выражен³и лицъ уловить хотя бы маленьк³й лучъ надежды. Но нѣтъ. Врачъ писалъ яснымъ, точнымъ языкомъ и высказывался совершенно опредѣленно.

   - Вы вѣрите этому?- сказала она сдавленнымъ голосомъ.- Л³онель, скажите. Я васъ считала своимъ другомъ.

   Л³онель стоялъ и молчалъ, а Сесиль опустилась на колѣни передъ кроватью, сложила руки и тихо сказала:

   - Милая бабушка, въ так³я минуты не должно обольщать человѣка ложной надеждой, а нужно стараться ободрить его, утѣшить, поддержать...

   - Какъ! И ты меня бросаешь! - воскликнула мистриссъ Лечмеръ, приподнимаясь и садясь на постели съ энерг³ей, какъ будго опровергавшей предсказан³е доктора.- Я тебя выростила съ дѣтскихъ лѣтъ, дала тебѣ отличное воспитан³е, выдада тебя блестящимъ образомъ замужъ - и ты вдругъ оказываешь мнѣ такую черную неблагодарность!

   - Бабушка, ради Бога, не говорите такъ жестоко съ вашей внучкой! Мы бы и рады, но ничего не можемъ для васъ сдѣлать. Ищите опоры у неба, какъ я всегда искала опоры у васъ.

   - Уйди отъ меня, слабое, безвольное существо! Отъ избытка счастья ты потеряла голову. Подойдите ко мнѣ, сынъ мой! Поговоримте съ вами о Рэвенсклиффѣ, объ этой великолѣпной резиденц³и вашихъ предковъ! Поговоримте о тѣхъ дняхъ, которые мы съ вами еще проведемъ подъ ея гостепр³имной кровлей! Эта глупая дѣвочка, на которой вы женились, хочетъ меня запугать...

   Произнося эти характерныя для нея слова, больная старалась говорить громче, но голосъ у нея срывался, и получалась какая-то судорожная икота. Л³онель отвернулся и закрылъ себѣ лицо руками, чтобы не видѣть этой сцены, которая становилась просто противной.

   - Бабушка, не смотрите на насъ такъ! Не смотрите съ такимъ отчаян³емъ! - воскликнула Сесиль, едва дыша.- Вы можете еще прожить нѣсколько часовъ, нѣсколько дней... О, мать той, которая родила меня на свѣть! Отчего я не могу умереть за васъ?

   Это было сказано въ простотѣ душевной, среди рыдан³й, съ уткнувшимся въ постель больной лицомъ.

   - Умереть за меня! - рѣзкимъ, непр³ятнымъ голосомъ повторила умирающая, и въ этомъ голосѣ уже слышались предсмертные хрипы.- Умереть среди наслажден³й брака! Безразсудная! Уйди ты отъ меня! Оставь меня! Можешь, если хочешь, молиться тамъ у себя въ комнатѣ, но только уйди отъ меня!

   Она съ гнѣвнымъ раздражен³емъ проводила глазами Сесиль, молча ушедшую изъ комнаты и рѣшившую, дѣйствительно, хорошенько помолиться за бабушку. Когда дверь за внучкой затворилась, мистриссъ Лечмеръ сказала:

   - У этого ребенка нѣтъ никакой энерг³и. Я требовала отъ нея того, что выше ея силъ. Всѣ женщины изъ моей семьи так³я же слабыя: моя дочь, племянннца моего мужа... Одна я не такая.

   - Что ты такое говоришь про племянницу своего мужа?- загремѣлъ голосъ Ральфа.- Она была женой твоего племянника, матерью этого молодого человѣка. Говори, женщина, пока у тебя есть время, и пока ты еще въ здравомъ разсудкѣ!

   Л³онель подошелъ къ кровати и сказалъ:

   - Если тебѣ что-нибудь извѣстно о тѣхъ ужасныхъ несчаст³яхъ, которыя обрушились на мою семью; если ты въ какой-нибудь степени принимала въ нихъ участ³е,- скажи мнѣ все, облегчи свою душу и умри съ миромъ. Сестра моего дѣда, больше того - бабка моей жены, говори, заклинаю тебя: что тебѣ извѣстно про мою мать?

   - Сестра твоего дѣда... мать твоей жены...- медленно повторила мистриссъ Лечмеръ, которой уже было трудно соображать.- Да, это все вѣрно.

   - Разскажите мнѣ про мою мать. Что съ ней такое было?

   - Она лежитъ въ могилѣ, мертвая, обезображенная. Ея знаменитая красота стала добычей червей. Что тебѣ еще нужно, безумный? Не желаешь ли взглянуть на ея кости, завернутыя въ саванъ?

   - Правду говори ему! - вскричалъ Ральфъ.- Скажи правду и разскажи про свое участ³е въ преступлен³и.

   - Кто это говоритъ? - спросила мистриссъ Лечмеръ и прибавила, какъ бы вспоминая:- Этотъ голосъ мнѣ очень знакомъ.

   - Ну, вотъ, потляди на меня. Твои глаза еще смотрятъ, направь ихъ на меня! - воскликнулъ Ральфъ, стараясь во что бы то ни стало овладѣть ея вниман³емъ.- Присцилла Лечмеръ, это я съ тобой говорю!

   - Чего тебѣ нужно? Моя дочь въ могилѣ. Ея дочь только что вышла замужъ за другого. Ты опоздалъ. Опоздалъ. Сватался бы раньше.

   - Правду говори! Только скажи правду - больше ничего отъ тебя не требуется! - прогремѣлъ еще разъ голосъ старика.

   У умирающей проявилась послѣдняя вспышка энерг³и. Она еще разъ сдѣлала усил³е привстать и воскликнула:

   - Кто сказалъ, что я умираю? Мнѣ только семьдесятъ лѣтъ, я еще вчера была невиннымъ, безпорочнымъ ребенкомъ. Онъ все лжетъ. Никакой у меня нѣтъ гангрены, я проживу еще нѣсколько лѣтъ и успѣю раскаяться.

   Она говорила съ паузами, и во время этихъ паузъ слышался голосъ старика:

   - Правду говори! Говори правду!

   - Поднимите меня. Я хочу взглянуть на солнце,- продолжала умирающая.- Гдѣ вы всѣ? Сесиль, Л³онель, неужели вы меня оставите одну? Зачѣмъ вы сдѣлали темно въ комнатѣ? Дайте свѣта, какъ можно больше свѣта! Умоляю васъ небомъ и землею, не оставляйте меня одну въ этой ужасной, въ этой непроглядной темнотѣ!

   Видъ ея былъ такой жалк³й, что даже Ральфъ замолчалъ. Она продолжала кричать въ отчаян³и:

   - Кто говоритъ о смерти? Я такъ еще мало жила. Дайте мнѣ дней, часовъ, минутъ! Сесиль, Агнеса, Абигаиль, гдѣ же вы? Поддержите меня, я падаю!

   Она снова приподнялась, какъ бы желая вцѣпиться въ воздухъ. Л³онель подалъ ей руку. Она ухватилась за нее, улыбнулась ужасной улыбкой, радуясь, что нашла, наконецъ, себѣ опору потомъ откинулась на подушки опять. По ея тѣлу прошла послѣдняя предсмертная судорога - и оно успокоилось навѣки.

   Когда замолкли ужасные крики умирающей, въ комнатѣ настала глубокая тишина. Слышны были только завыван³я вѣтра въ городскихъ крышахъ и трубахъ, казавш³яся въ этотъ моментъ чѣмъ-то вродѣ стона небесныхъ духовъ по поводу такой страшной кончины.

   Докторъ Ляйтерджи сквозь зубы шепнулъ Джобу, чтобы онъ загасилъ свѣчи и заглушилъ огонь въ печахъ, а самъ торопливо вышелъ на улицу вслѣдъ за молодыми, оставивъ церковь на полномъ попечен³и сына Абигаили Прэй.

  

  

   Сесиль ушла изъ комнаты мистриссъ Лечмеръ, чтобы вернуть себѣ утраченное спокойств³е. Пройдя въ свою комнату, она встала на колѣни и принялась горячо молиться Тому, Кто одинъ можетъ облегчить всякую тяжесть и отереть всякую слезу. До сихъ поръ она, живя .въ счастьѣ и покоѣ, ни разу еще не молилась особенно усердно, и набожность у нея была чисто внѣшняя. Теперь, извѣдавъ настоящее горе, она почувствовала нужду въ божественномъ утѣшен³и и молилась о немъ. Молилась не напрасно. Ея душа приподнялась до внутренняго общен³я съ Богомъ; окружавшее ее спокойств³е вошло и къ ней въ сердце. Она встала съ колѣнъ и приготовилась идти обратно къ изголовью своей умирающей бабушки.

   Дорогой она услыхала голосъ Агнесы, отдававшей прислугѣ как³я-то приказан³я относительно свадебнаго ужина, и пр³остановилась ненадолго, какъ бы соображая, дѣйствительно ли случилось все то, что она пережила за такое короткое время. Она взглянула на свой туалетъ, хотя и очень простой, но далеко не будничный, вспомнила про призракъ, явивш³йся въ церкви, и къ ней вернулось полное сознан³е дѣ³ствительности. Взявшись за ручку двери, она съ тайнымъ ужасомъ прислушалась къ тому, что дѣлается въ спальнѣ. Шумъ внизу стихъ, изъ комнаты не было слышно ничего. Только вѣтеръ вылъ въ трубахъ и въ углахъ дома.

   Ободренная темнотой, царившей въ спальнѣ бабушки, Сесиль отворила туда дверь въ сладкой надеждѣ, что больная христ³ански покорилась волѣ Бож³ей и перестала отчаиваться. Она вошла робко, боясь встрѣтить пронзительный взглядъ впалыхъ глазъ незнакомато старика, принесшаго письмо доктора и нанугавшаго Сесиль какъ своей внѣшностью, такъ и рѣчами. Комната оказалось пустою. Сесиль поискала глазами Л³онеля и, не видя его, подошла къ постели. Откинувъ пологъ, она сейчасъ же увидала печальную правду.

   Черты лица мистриссъ Лечмеръ уже приняли окаменѣлый видъ и мертвенный цвѣтъ. Онѣ хранили отпечатокъ перенесенныхъ страдан³й и пережитыхъ страстей. Видно было, что усопшая до послѣдней минуты обращала свои взоры къ землѣ, а не къ небу. Сесиль стояла молча и глядѣла на эти мертвыя, искаженныя черты, такъ хорошо знакомыя ей съ самаго дѣтства. Тутъ опять ей вспомнилось дурное предзнаменован³е на своей свадьбѣ, и она подумала со страхомъ, что эта смерть, быть можетъ, еще не самое страшное изъ того, что должно случиться. Эта мысль ее взволновала. Она опустила пологъ надъ мертвымъ тѣломъ и быстро вышла изъ комнаты.

   Комната Л³онеля была въ томъ же этажѣ, что и та, изъ которой она вышла. Быстро дошла до нея Сесиль и взялась за ручку двери. Мысли ея путались и разбѣгались. Еи хотѣлось собраться съ жжми прежде, чѣмъ войти. Ей было немжого неловко и стыдно того, что она собиралась сдѣлать, но страхъ и дурныя предчувств³я пересилили. Она не вошла, а почти вбѣжала въ комнату съ громкимъ крикомъ:

   - Л³онель! Л³онель!

   Въ каминѣ слабо догорали нѣсколько головней, которыя кто-то сгребъ въ одну кучу. Въ комнатѣ было темно и холодно. По стѣнамъ бѣгали дрожащ³я тѣни. Но и здѣсь, какъ въ спальнѣ умершей старухи, же было никого. Сесиль увидала, что дверь въ сосѣднюю уборную отворена. Она бросилась туда и поняла, почему въ комнатѣ холодно: дверь внизу лѣстницы была раскрыта прямо на улицу, вѣтеръ врывался въ нее и со свистомъ несся въ верхн³й этажъ.

   Сама не отдавая себѣ отчета въ томъ, что она дѣлаетъ, Сесиль сбѣжала внизъ жо лѣстницѣ и остановилась на порогѣ двери. Сквозь тучи пробивалась луна и освѣщала, хотя очень слабо, пустынный городъ и безмолвный лагерь. Вѣтеръ все еще дулъ, метель не унималась и бушевала на улицахъ и площадяхъ.

   Но нигдѣ не видно было ни единой души человѣческой, ни единаго живого существа.

   Съ такой же быстротой Сесиль, вся дрожа, вернулась обратно въ комнату и осмотрѣла тамъ всѣ закоулки въ надеждѣ найти своего мужа. Но тутъ силы оставили ее. Она не могла помириться съ мыслью, что Л³онель оставилъ ее одну въ такую минуту, когда она особенно нуждалась въ его помощи и поддержкѣ. Несчастная женщина крѣпко стиснула руки, внѣ себя отъ горя и отчаян³я, и во весь голосъ закричала: "Агнеса! Агнеса!". Съ этимъ крикомъ она упала на полъ, совершенно лишившись чувствъ.

   Агнеса въ это время смотрѣла въ столовой, какъ накрывали на столъ. Ей хотѣлось, чтобы все вышло вполнѣ достойно Лечмеровъ, хотѣлось оказать своей кузинѣ почетъ въ глазахъ ея супруга и повелителя. Хотя въ столовой стоялъ шумъ, потому что прислуга бѣгала и суетилась, иснолняя приказан³я Агнесы, однако, тамъ услыхаля крикъ Сесили. У всѣхъ захолонуло сердце, и опустились руки.

   - Меня зовутъ по имени! - сказала Агнеса.- Кто это кричитъ?

   - Еслибъ я смѣлъ подумать, что супруга моего господина можетъ такъ кричать,- почтительно отвѣчалъ Меритонъ,- то я бы далъ присягу, что это крикнула миледи.

   - Сесиль! Это Сесиль!- воскликнула Агнеса, бросаясь изъ комнаты.- Ахъ, недаромъ я такъ боялась этого скоропостижнаго брака!

   Лакеи торопливо побѣжали вслѣдъ за ней. Роковая истина сейчасъ же обнаружилась. Увидали мертвое тѣло мистриссъ Лечмеръ и этимъ объяснили себѣ обморокъ новобрачной.

   Больше часа пришлось провозиться съ Сесилью прежде, чѣмъ удалось привести ее въ чувство. Когда обѣ кузины осталясь вдвоемъ, Агнеса упомянула имя Л³онеля. Сесиль сначала обрадовалась, но потомъ, огдядѣвшись кругомъ и не видя того, кого искали ея глаза, прижала обѣ руки къ сердцу и снова упала въ обморокъ, отъ котораго только что очнулась съ такимъ трудомъ. Тутъ Агнеса по своему объяснила себѣ причину всего происшедшато и, оставивъ кузину одну, вышла изъ комнаты.

   Агнеса Дэнфортъ никогда не чувствовала къ своей теткѣ такого безграничнаго довѣр³я и обожан³я, какое неизмѣнно питала къ усопшей ея чистосердечная внучка. У Агнесы быля друг³е родные, ближе мистриссъ Лечмеръ, относительно которой она далеко не была ослѣплена, прекрасно замѣчая и ея эгоизмъ, и недостатокъ чувствительности. Въ Бостонѣ на время осады, съ ея опасностями и лишен³ями, она согласилась остаться не ради тетки, а только изъ любви и дружбы къ своей кузинѣ. Неожиданная смерть мистриссъ Лечмеръ только огорчила ее, но не привела въ отчаян³е. Не случись съ Сесилью этого обморока, Агнеса ушла бы къ себѣ въ комнату и поплакала бы объ умершей теткѣ, зная, къ тому же, что та была не особенно хорошо приготовжена къ переходу въ лучш³й м³ръ, но теперь было не время для безполезныхъ слезъ. Нужно было дѣйствовать. Пройдя въ гостиную, она вызвала Меритона и съ большимъ, хотя и напускнымъ, хладнокров³емъ приказала ему отыскать своего господина и передать ему, что миссъ Дэнфортъ желаетъ немедленно его видѣть.

   Меритонъ долго не возвращался. Она встала, тихонько подошла къ дверямъ и стала слушать. Она слышала, какъ кто-то бѣгаетъ по всему дому, какъ бы осматривая всѣ комнаты и всѣ углы. Наконецъ, шаги стали приближаться къ гостиной. Агнеса сѣла на свое мѣсто, ожидая, что войдетъ Л³онель. Вошелъ одинъ Меритонъ.

   - Что же ма³оръ Линкольнъ? - спросила она.- Вы ему сказали, что я его здѣсь жду?

   Черты лица Меритона изображали безконечное удивлен³е.

   - Боже мой, миссъ Агнеса, моего барина нѣтъ въ домѣ!- воскликнулъ онъ.- Онъ куда-то ушелъ и безъ траура, что всего страннѣе! Въ домѣ покойница, его кровная родственница, а онъ и траура не надѣлъ!

   Агнеса сдержала себя и ничѣмъ не выдала своего волнен³я, а только сказала въ тонъ Меритону, надѣясь этимъ скорѣе вывѣдать отъ него, что можно:

   - Откуда вамъ извѣстно, мистеръ Меритонъ, что вашъ господинъ до такой степени забылъ о прилич³яхъ?

   - Я же знаю, миссъ, потому что храню всѣ его костюмы. Онъ какъ былъ, такъ и ушелъ въ парадной формѣ, а траурная осталась въ гардеробѣ, ключъ отъ котораго всегда у меня.

   - Странно, что онъ ушелъ изъ дома въ такой часъ и въ день своей свадьбы.

   Меритонъ, принимавш³й близко къ сердцу все, что касалось его барина, густо покраснѣлъ при этомъ упрекѣ, намекавшемъ на неделикатность ма³ора Линкольна.

   - Изволите ли видѣть, миссъ Агнеса... Извольте принять во вниман³е, мээмъ, что свадьба была не совсѣмъ англ³йская... Такъ у насъ въ Англ³и никогда не вѣнчаются. И не принято у насъ умирать такъ неожиданно и такъ не вовремя, какъ это благоугодно было сдѣлать мистриссъ Лечмеръ...

   - Можетъ быть, съ нимъ что-нибудь случилось,- перебила Агнеса.- Самый безчувственный человѣкъ не уйдетъ изъ дома отъ своихъ въ такую минуту.

   Меритонъ тоже забезпокоился. Онъ былъ къ своему барину очень привязанъ.

   Агнеса оперлась лбомъ на руку и нѣсколько минутъ размышляла, потомъ подняла голову и сказала вѣрному слугѣ:

   - Не знаете ли вы, мистеръ Меритонъ, гдѣ ночуетъ капитанъ Польвартъ?

   - Еще бы не знать, миссъ! Капитанъ всегда спитъ на своей постели, когда онъ не на службѣ. Капитанъ Польвартъ всегда о себѣ позаботится, ужъ такой человѣкъ.

   Миссъ Дэнфортъ прикусила себѣ губы, глаза ея блеснули лукавымъ огонькомъ, но она сейчасъ же приняла серьезный видъ и продолжала:

   - Мнѣ кажется, это нужно... Жестокая необходимость, но больше ничего не осгаегся.

   - Вы желаете что-нибудь мнѣ приказать, миссъ Агнеса?

   - Да, Меритонъ. Вы должны сходить къ капитану Польварту и сказать ему, что мистриссъ Линкольнъ просигь его придти немедленно сюда на Тремонтъ-Стритъ.

   - Моя барыня!- изумился лакей.- Какъ же такъ, миссъ Агнеса? Горничная сейчасъ мнѣ сказала, что барыня лежитъ въ глубокомъ обморокѣ и ничего не сознаетъ... Да, очень печальная свадьба для наслѣдника такого дома!

   - Ну, хорошо. Скажите ему, что его желаетъ видѣть миссъ Дэнфортъ,- сказала А³неса, вставая и уходя изъ гостиной.

   Меритовнъ успѣлъ только выразить свое удовольств³е по поводу сдѣланной перемѣны въ поручен³и и отправился къ Польварту со всей торопливостью преданнаго слуги, встревожившагося за своего господина. Идти было холодно и темно, однако, онъ, несмотря на сыпавш³йся все время снѣгъ и на сильнѣйш³й морозъ, очень скоро добѣжалъ до квартиры Польварта. Къ счастью для бѣднаго Меритона, ему пришлось ждать на улицѣ недолго, потому что Ширфляйнтъ, капитанск³й лакей, еще не ложился и отворилъ ему на первый же стукъ. Вскрикнувъ отъ удивлен³я, Ширфляйнтъ впустилъ Меритона, и оба лакея вмѣстѣ вошли въ комнату, въ которой догоралъ хорош³й огонь въ каминѣ, распространяя пр³ятную теплоту.

   - И холодище же въ этой Америкѣ, мистеръ Ширфляйнтъ!- сказалъ Меритонъ, подходя къ огню и грѣясь.- Вотъ ужасная страна! У насъ, въ Англ³и, холодъ совсѣмъ другого рода бываетъ; въ немъ больше силы, больше напряженности, но онъ не рѣжетъ вамъ лицо словно тупой бритвой, какъ этотъ гадк³й американск³й морозъ.

   Ширфляйнтъ, считавш³й себя ужаснымъ либераломъ, пожелалъ показать, что къ врагу нужно относиться снисходительно, и сдѣлалъ возражен³е въ умѣренномъ духѣ:

   - Что же дѣлать, мистеръ Меритонъ, страна здѣсь новая. Нельзя съ нея много спрашивать. Когда путешествуешь, приходится мириться со многимъ, въ особенности въ колон³яхъ, гдъ и думать нечего о томъ, чтобы устроиться съ полнымъ комфортомъ, какъ у себя дома.

   - Да я и самъ, въ чемъ другомъ, вовсе ужъ не такой привередникъ,- отвѣчалъ Меритонъ,- но только развѣ можно сравнивать нашъ англ³йск³й климатъ со здѣшнимъ? Взять хоть бы дождикъ: онъ у насъ падаетъ съ неба хорошими крупными каплями, а здѣсь какими-то острыми ледяными крупинками, которыя вамъ колютъ лицо, какъ иголками.

   - Правда, мисгеръ Меритонъ, я вотъ теперь взглянулъ на васъ и вижу, что вы точно всю пудру своего барина насыпали себѣ около ушей. Вотъ вамъ жбанчикъ капитанскаго тодди: отвѣдайте, это васъ согрѣетъ.

   Отпивши залпомъ изъ жбана порядочное количество напитка, Меритонъ поставилъ жбанъ на столъ и сказалъ:

   - Чортъ возьми, Ширфляйнтъ, неужели вашъ баринъ всегда самъ такъ много оставляетъ своего тодди?

   - Ну, да, какъ же! Капитанъ оставляетъ только на донышкѣ,- возразилъ Ширфляйнтъ, встряхивая жбанъ, чтобы убѣдиться, осталось ли въ немъ что-нибудь, и допивая залпомъ оказавш³йся небольшой остатокъ,- а это ужъ я потомъ самъ дѣлаю легкую надбавку, чтобы лучше лилось въ горло. Скажите, однако, мистеръ Меритонъ, что васъ привело сюда въ такой часъ?

   - Да, вотъ именно! Этотъ морозъ вышибъ у меня изъ головы всякую память! Толкую, толкую съ вами, а про главное-то и молчу. Вѣдь я присланъ съ очень важнымъ поручен³емъ. Дѣло идетъ о жизни и смерти... A я и забылъ, точно дуракъ-деревенщина, вчера только пришедш³й изъ провинц³и.

   - Что-нибудь затѣвается? - спросилъ Ширфляйгтъ, подставляя гостю стулъ, на который Меритонъ молча сѣлъ, и самъ садясь на другой.- Я такъ и подумалъ, когда капитанъ вернулся голодный, какъ волкъ, между тѣмъ какъ онъ передъ тѣмъ надѣлъ парадный мундиръ, чтобы ѣхать на ужинъ къ вашимъ господамъ.

   - Не то, что затѣвается, а уже затѣялось и сдѣлалось. Мой баринъ сегодня вечеромъ обвѣячался въ королевской капеллѣ.

   - Обвѣнчался! Ну, съ нами, слава Богу, такого несчастья еще не случилось. Будетъ ужъ того, что намъ отрѣзали ногу. Я бы ни за что не остался жить у женатаго барина. Помилуйте, мистеръ Меритонъ, вѣдь тотда получается двое господъ: одинъ въ штанахъ, другой въ юбкѣ. Съ меня достаточно одного.

   - Все зависитъ, Ширфляйнтъ, отъ общественнаго положен³я, какое занимаютъ господа,- возразилъ Меритонъ, принимая сострадательный видъ по отновген³ю къ собесѣднику. - Разумѣется, армейскому капитану, если онъ всего только армейск³й капитанъ, жениться было бы безум³емъ. Но вѣдь у насъ замокъ Рэвенсклиффъ и домъ на Сого-Скверѣ, мы со временемъ баронетами будемъ и будемъ получать пятнадцать тысячъ годового дохода. Это разница.

   - Не пятнадцать тысячъ, мистеръ Меритонъ,- съ явнымъ неудовольств³емъ возразилъ лакей Польварта,- а всего только десять, я слышалъ.

   - Ну вотъ еще! Я вамъ самъ могу насчитать больше десяти, а въ дѣйствительности, я увѣренъ, наберется еще больше.

   - А, да не все ли равно, пусть будетъ хоть двадцать тысячъ! - съ сердцемъ воскликнулъ Ширфляйнтъ, вставая и принимаясь мѣшать головешки въ каминѣ.- Только вѣдь это нисколько не поможетъ вамъ исполнить порученное вамъ дѣло, мистеръ Меритонъ. Вы должны вспомнвть, что у лакеевъ при бѣдныхъ армейскихъ капитанахъ помощниковъ нѣтъ, и что имъ тоже нуженъ отдыхъ. Что вамъ угодно, мистеръ Меритонъ?

   - Мнѣ нужно повидаться съ вашимъ бариномъ, Ширфляйнтъ.

   - Это невозможно! Онъ спитъ подъ пятью одѣялами. и если я трону изъ нихъ хотя одно, я потеряю мѣсто.

   - Въ такомъ случаѣ я самъ это сдѣлаю, потому что видѣть его мнѣ необходимо. Онъ въ какой комнатѣ? Вотъ въ этой?

   - Да, въ этой. Вы его найдете гдѣ-нибудь подъ множествомъ одѣялъ,- отвѣчалъ Ширфляйнтъ, отворяя дверь въ капитанскую спальню и будучи увѣренъ, что Меритонъ будетъ, по меньшей мѣрѣ, убитъ за свои дѣян³я.

   Меритонъ прошелъ въ спальню, а Ширфляйнтъ поспѣшилъ вернуться на свое мѣсто у камина, боясь, чтобы попутно и ему чего-нибудь не влетѣло.

   Меритонъ долго трясъ капитана, прежде чѣмъ удалось его добудиться. Наконецъ, Польвартъ пробормоталъ сквозь зубы:

   - Чертовское было дѣло. Если бы мы хорошенько пользовались ногами, мы бы ихъ захватили. Ты берешь этого человѣка себѣ въ мужья? Хорошо... Очень хо... Что за чортъ? Чего это вы меня трясете? Развѣ можно такъ трясти человѣка, когда онъ плотно поужиналъ и спитъ?

   - Это я, сэръ. Меритонъ.

   - Кто бы вы ни были, какое вы имѣете право такъ со мной обращаться?

   - Я къ вамъ прибѣжалъ со всѣхъ ногъ, сэръ. На Тремонтъ-Стритѣ случились ужасныя вещи.

   - Чего тамъ ужасныя? Я знаю, что вашъ баринъ женился, я самъ провожалъ въ церковь его невѣсту. Полагаю, больше ничего необыкновеннаго не случилось и не могло случиться.

   - Хорошо бы, если бы такъ, сэръ. Барыня въ обморокѣ и не приходитъ въ себя, баринъ ушелъ изъ дома неизвѣстно куда, а мистриссъ Лечмеръ приказала долго жить.

   Не успѣлъ Меритонъ всего договорить, какъ Польвартъ уже сидѣлъ на кровати и машинально одѣвался. Въ томъ порядкѣ, какъ разсказывалъ Меритонъ, Польварту представляось, что мистриссъ Лечмеръ умерла именно вслѣдств³е этого внезапнаго и таинственнаго разлучен³я новобрачныхъ. Припомнился ему также и странный случай въ церкви во время вѣнчан³я.

   - A какъ себя чувствуетъ миссъ Дэнфортъ? - спросилъ онъ.

   - Она держитъ себя очедь мужественно и спокойно. Миссъ Агнеса не способна падать духомъ и терять голову.

   - Охотно вѣрю. Она предпочитаетъ кружить головы другимъ.

   - Это именно она, сэръ, и послала меня къ вамъ просить васъ, чтобы вы немедленно пожаловали на Тремонтъ-Стритъ.

   - Она, пр³ятель? Сама? Пожалуйста, подайте мнѣ поскорѣе вотъ этотъ сапогъ. И хорошо, что одинъ: скорѣе обуешься. Теперь вотъ эту куртку... Ширфляйнтъ. Куда ты, негодяй, запропастился? Давай сюда скорѣй мою деревянную ногу! Живо!

   Явился Ширфляйнтъ, и такъ какъ онъ былъ лучше Меритона знакомъ со всѣми тайнами капитанскаго туалета, то одѣван³е пошло быстро, и капитанъ скоро оказался въ полной экипировкѣ.

   Одѣваясь, онъ продолжалъ разспрашивать Меритона о событ³яхъ на Тремонтъ-Стритѣ, но тотъ разсказывалъ такъ запутанно и такъ безтолково, что ровно ничего нельзя было понять. Кончивъ одѣваться, онъ накинулъ свою шинель, взялъ Меритона подъ руку и, не обращая вниман³я на дождь и снѣгъ, поплелся съ грѣхомъ пополамъ туда, гдѣ, какъ ему было сказано, его дожидалась красавица Агнеса Дэнфортъ. Несмотря на свою деревянную ногу, онъ шелъ съ такимъ истинно-рыцарскимъ усерд³емъ, которое, будь тогда друг³я обстоятельства и другой вѣкъ, доставило бы ему, несомнѣнно, зван³е героя.

  

  

   Несмотря на усерд³е, съ которымъ капитанъ Польвартъ торопился исполнить приказан³е своей капризной красавицы, онъ, подходя къ дому на Тремонтъ-Стритѣ замедлилъ шаги и сталъ глядѣть въ его освѣщенныя окна. Дойдя до входной двери, онъ остановился и прислушался. Въ домѣ слышна была ходьба и хлопанье дверями, какъ всегда бываетъ при покойникѣ. Наконецъ, онъ собрался съ духомъ и постучался. Войдя въ домъ, онъ попросилъ Меритона провести его въ маленькую гостиную. Тамъ Агнеса уже ждала его. Видъ у нея былъ серьезный, сосредоточенный, такъ что капитанъ не рѣшился обратиться къ ней съ тѣмъ цвѣтистымъ привѣтств³емъ, которое заготовилъ, было, дорогой. Принявъ и самъ такой же серьезный видъ, онъ отраничился словами сочувств³я и вопросомъ, не можетъ ли онь быть чѣмъ-нибудь полезенъ.

   - Въ нашъ домъ вошла смерть, капитанъ Польвартъ,- сказала Агнеса,- ворвалась неожиданно и внезапно. Къ довершен³ю несчастъя ма³оръ Линкодьнъ куда-то исчезъ.

   - Л³онель Линкольнъ не такой человѣкъ, чтобы испугаться одного вида смерти,- задумчиво проговормъ Польвартъ.- Не думаю также, чтобы онъ былъ способенъ покинуть въ горѣ прелестную, молодую жену. Вѣроятно, онъ побѣжалъ за докторомъ или что-нибудь въ этомъ родѣ.

   - Нѣтъ, не то. У Сесили вырвалось нѣсколько отрывочныхъ фразъ, изъ которыхъ можно было понять, что онъ и кто-то трет³й, когораго я совершенно не знаю, находились при моей теткѣ, когда она умирала. При нихъ она, должно быть, и умерла, потому что ея лицо оказалось закрытымъ. Когда я взошла наверхъ, я нашла новобрачную безъ чувствъ на полу въ комнатѣ, которую у насъ занималъ Л³онель. Всѣ двери были раскрыты настежъ; ясно было, что Л³онелъ и тотъ, кто съ нимъ былъ, ушли по потайной лѣстницѣ, которая ведетъ прямо на улицу. Кузина моя почти не можетъ говорить, и я совершенно теряюсь въ догадкахъ. У меня нѣтъ никакихъ указан³й, кромѣ вотъ этой вещи, которую я нашла въ каминѣ: она блестѣла тамъ въ золѣ. Если не ошибаюсь, это офицерск³й знакъ, который носится внизу подъ воротникомъ?

   - Совершенно вѣрно. И онъ пробитъ пулей въ самой серединѣ. Тотъ, на комъ онъ былъ... Боже мой! Да вѣдь это офицерск³й знакъ Мэкъ-Фюза! Вотъ No 18, и кромѣ того я узнаю маленьк³я зарубки, которыя Мэкъ-Фюзъ дѣлалъ на немъ послѣ каждаго боя, въ которомъ участвовалъ.

   - Но какъ же эта вещь могла попасть въ комнату къ Л³онелю?

   - Да, вотъ именно, какъ? Какимъ способомъ? - сказалъ капитанъ Польвартъ, вставая въ волнен³и и принимаясь ходить по комнатѣ изъ угла въ уголъ.- Бѣдный Денисъ! Ужъ вотъ я никакъ не ожидалъ найти здѣсь отъ тебя эту печальную реликв³ю! Вы не знали Мэкъ-Фюза, миссъ Агнеса. Вотъ былъ человѣкъ!..

   - Можетъ ли эта вещь навести насъ на какой-нибудь слѣдъ? - нетерпѣливо перебила Агнеса.

   - Я, кажется, начинаю понимать,- сказалъ, вздративая, Польвартъ.- Негодяй, ръшивш³йся убить человѣка, съ которымъ вмѣстѣ ѣлъ и пилъ, легко могъ и ограбить его мертваго. Вы гдѣ нашли этотъ знакъ, миссъ Агнеса? Около камина, вы говорите?

   - Въ самомъ каминѣ, въ золѣ, какъ будто его туда бросили въ какую-нибудь горькую минугу.

   - Догадываюсь, догадываюсь! - продолжалъ сквозь зубы Польвартъ, ударяя себя по колѣнямъ.- Я знаю этого уб³йцу, и теперь правосуд³ю будетъ данъ ходъ. Тамъ онъ безумный или не безумный, но только его вздернутъ на висѣлицу, это ужъ какъ онъ хочетъ.

   - Про кого вы это говорите съ такой угрозой, капитанъ Польвартъ? - вкрадчивымъ голосомъ спросила Агнеса. Она знала, когда нужно бываетъ говорить вкрадчивымъ голосомъ, и умѣла это дѣлать.

   - Про негодяя одного, про лицемѣра, про злодѣя, котораго зовутъ Джобомъ Прэемъ. У него нѣтъ не только ума, но нѣтъ также ни совѣсти, ни чести. Сегодня онъ будетъ за вашимъ столомъ ѣсть и пить, а завтра перерѣжетъ вамъ горло тѣмъ самымъ ножомъ, который вы ему дали вмѣстѣ съ вилкой, чтобы онъ уголилъ свой голодъ. Этотъ мерзавецъ убилъ одного изъ лучшихъ нашихъ офицеровъ!

   - Это случилось, вѣроятно, въ битвѣ,- сказала Агнеса,- потому что Джобъ, хотя и юродивый, но воспитанъ въ честныхъ правилахъ и умѣетъ различать добро отъ зла.

   - Позволю себѣ сильно сомнѣваться, миссъ Агнеса, въ доброкачественности тѣхъ честныхъ правилъ, въ которыхъ воспитывался этотъ вредный ид³отъ.

   - Я все-таки не понимаю, въ чемъ тутъ связь съ отсутств³емъ Л³онеля?

   - A то, что Джобъ Прэй приходилъ недавно къ нему въ комнату, иначе кто же бы могъ затащить туда этотъ знакъ?

   - Правда, это служитъ доказательствомъ, что у ма³ора Линкольна были как³я-то сношен³я съ юродивымъ,- сказала, подумавъ, Агнеса,- но все-таки его исчезновен³е остается попрежнему необъяснимымъ. Моя кузина въ своихъ безсвязныхъ фразахъ упоминала о какомъ-то старикѣ.

   - Ручаюсь, чѣмъ вамъ угодно, миссъ Агнеса, что если ма³оръ Линкольнъ таинственно скрылся въ эту ночь, то его проводникомъ былъ именно этотъ парень. Я ихъ часто заставалъ вдвоемъ за интимными разговораыи.

   - Если ма³оръ Линкольнъ рѣшился покинуть такую жену, какъ моя кузина, по подстрекательству юродиваго дурака, то я нахожу, что о немъ больше и думать не стоитъ.

   Произнося эти слова, Агнеса вся покраснѣла и сейчасъ же перемѣнила разговоръ. Она, видимо, глубоко чувствовала обиду, нанесенную Сесили.

   Положен³е, въ которомъ находился городъ, и собственное полное одиночество - у нея ни одного родственника въ городѣ не было,- вынудили миссъ Дэнфортъ принять неоднократно повторенное предложен³е Польварта помочь ей въ хлопотахъ. Она рѣшилась воспользоваться его услугами. Просидѣли они вдвоемъ долго и обо всемъ подробно переговорили. Польвартъ ушелъ къ себѣ домой уже на разсвѣтѣ. До сихъ поръ отъ Л³онеля не было получено ни малѣйшаго извѣст³я. Становилось очевиднымъ, что его отсутств³е было вполнѣ сознательнымъ дѣломъ. Капитанъ сейчасъ же приступилъ къ устройству похоронъ. Обо всемъ онъ до мелочей уговорился съ Агнесой, такъ что ему оставалось только выполнить заранѣе намѣченную программу. Похороны рѣшено было устроить, въ виду осаднаго положен³я, какъ можно скорѣе, безъ малѣйшаго отлагательства,

   Склепъ Лечмеровъ на кладбищѣ при королевской церкви было велѣно открыть и доставить въ домъ гробъ для покойницы. Тотъ же пасторъ, который за день передъ тѣмъ вѣнчалъ внучку, приглашенъ былъ и отпѣвать бабушку. Немногимъ друзьямъ и роднымъ, остававшжмся въ Бостонѣ, были посланы пригласительныя письма.

   Солнце уже садилось за холмы, когда окончились всѣ приготовлен³я къ похоронамъ. Исполнилось пророчество Ральфа: по мѣстному обычаю, двери одного изъ лучшихъ домовъ Бостона раскрылись для любопытной толпы, безпрепятственно входившей въ него и выходившей обратно.

   Самыя похороны вышли хотя и приличны, но далеко не такъ торжественны и пышны, какъ это устроилось бы въ томъ же Бостожѣ въ другое, менѣе тревожное, время. За гробомъ шло небольшое число знакомыхъ покойницы, но не было ни одного бѣдняка. Ихъ всѣхъ мистриссъ Лечмеръ отталкивала отъ себя при жизни своимъ холоднымъ, себялюбивымъ характеромъ. Ихъ слезы не сопровождали ее въ могилу. Процесс³я отъ дома до церкви двигалась медленно, торжественно, благочиино, но безъ всякихъ выражен³й скорби съ чьей-либо стороны. Сесиль заперлась у себя въ комнатѣ и плакала, не участвуя въ похоронахъ, а всѣ проч³я лица не настолько жалѣли покойницу, чтобы выходить изъ рамокъ строгаго прилич³я.

   Докторъ ботослов³я Ляйтерджи встрѣтилъ тѣло, по обычаю, у входа въ церковь и произнесъ такое прочувствованное слово, что можно было подумать, будто покойная мистриссъ Лечмеръ скончалась истинною христ³анкой, въ вѣрѣ и упован³и. Присутствующ³е плотно сдвинулись вокругъ гроба, чтобы лучше слышать голосъ пастора, и всеобщее глубокое безмолв³е дѣлало мрачную сцену еще внушительнѣе.