Жихарев Степан Петрович - Записки современника. Дневник студента

нию многих недугов, он еще может исцелять и от нравственной болезни, влекущей по одному только предубеждению к иноплеменным целительным водам, где нередко, не возобновляя телесных сил, истощают денежные доходы".

   85. О французском воздухоплавателе Гарнерене есть статья в "Журнале различных предметов словесности" (1805, кн. III, стр. 28-31). Автор статьи (без подписи) относится к Гарнерену крайне отрицательно - как к неучу и шарлатану: "Гарнерен, сын небогатого священника в Париже, обучался в университете того города; но успехи его всегда были ниже посредственности, и он не обучался ни физике, ни философии. Во время первых опытов Монголфьера над воздушными шарами молодой Гарнерен, более привлеченный новостью, нежели в прямом намерении заниматься со вниманием аэростатикою, забавлялся составлением воздушных шаров и спусканием оных из своего окна. Ректор, видя с неудовольствием, что ученик его, занимаясь сею безделкою, совершенно не радел о учебных предметах, сказал ему наотрез, что надобно или оставить шары или выйти из училища. Гарнерен предпочел последнее и возвратился к отцу своему, который не очень благосклонно его принял. В первые годы революции Гарнерен записался в национальную гвардию; но не взирая на ревность, с которой он прилепился к сему званию, не отставал от первой своей склонности к шарам. Не имея довольно достатка к сооружению большого аэростата, прибегнул к ростовщику, который согласился дать нужные на то деньги с тем, что весь доход от пускания шара будет принадлежать ему, а Гарнерен будет довольствоваться умеренным вознаграждением <...>. Когда Робеспьер исполнял Францию ужасом и трауром, с удивлением видели Гарнерена пользующегося доверенностию сего лютого тигра. Комитет общественного блага отправил его в северную армию, предводимую генералом Рансонетом <...>. Гарнерен был взят англичанами в плен и с 1600 французов отослан в Уденард. После двухмесячного плена он ушел, но попался в руки австрийцам, которые отправили его по Дунаю в Венгрию, где он остался до размена военнопленных <...>. Гарнерен утверждает, что он первый отважился спуститься на землю помощию п_а_р_а_ш_ю_т_а <...>. Со времени освобождения своего из плену Гарнерен странствует по Европе, и ведомости почасту извещают о повторенных им воздушных путешествиях". Далее следует интересное рассуждение автора: "Да будет нам позволено сделать некоторые замечания о воздухоплавателях. В минуту их появления воспарение умов было всеобщее, стремление повлекло даже славнейших испытателей естества всех стран за собою. Столетие, в котором они проявились, славилось ими и надеялось, что в последующие времена можно будет сравнять сие изобретение с открытием компаса, типографии и других общеполезных достижений человеческого разума. Но беспрерывное единообразие всех опытов и доказанная невозможность дать машине правильное направление или хотя по произволению распоряженное отвлекли в скором времени ученых: возлелеяние сего дитяти, толь много обещавшего, осталось руководству корыстолюбивых шарлатанов, разъезжающих с ним по ярмонкам и употребляющих его к обнаружению дерзкого своего любостяжания <...>. Разве мы не видели Гарнерена, с беспримерным бесстыдством обманувшего московскую публику, объявляя о молниеносном воздушном явлении, вместо которого пустил бездельный шарик с несколькими петардами на произвол ветров? Не беспрестанно ли они дерзостно нас морочат сделанными будто бы ими опытами о электрической силе и о галванисме?". Далее в журнале следует особый раздел - "Воздухоплавание", в котором напечатана статья: "Бланшард и Гарнерен" (стр. 32-44) с подзаголовком: "Взято из описания путешествий Эрнста Морица Арндта". Здесь говорится о соперничестве этих воздухоплавателей и об их неудачных полетах в Париже. О Гарнерене и других воздухоплавателях см. в статье И. Киреевского "Опыт критической теории воздухоплавания" ("Москвитянин", 1855, т. IV, NoNo 15 и 16, август, кн. 1 и 2).

   86. Эти стишки приписываются разным лицам и связываются с разными поводами. Есть рассказ о том, будто их сочинил Державин по адресу Д. И. Хвостова (соч. Державина, т. VIII, 1880); есть указание на то, что их автором был А. Ф. Воейков. Сергей Лаврентьевич Львов был адъютантом Потемкина и славился своей веселостью и вольностью языка. В "Записках Храповицкого" (1787, апреля 24) говорится, что Екатерина, едучи в Крым, исключила его из своей свиты со словами: "Бесчестный человек в моем сообществе жить не может". О Львове Жихарев рассказывает еще в записи от 5 мая 1807 г.

   87. Трагедия В. А. Озерова "Эдип в Афинах" была представлена в первый раз на Санктпетербургском придворном театре 23 ноября 1804 г. с Шушериным и Семеновой в главных ролях. В рецензии на этот спектакль Н. И. Гнедич говорит: "Жалуются, что знатная публика пристрастилась к французским спектаклям, что надобно играть Р_у_с_а_л_о_к, чтоб видеть наполненным весь театр. Играйте пьесы, подобные Э_д_и_п_у, и играйте, как играли в Э_д_и_п_е, то знатная публика не забудет русских творений и актеров, и театр будет полон и не на одной Р_у_с_а_л_к_е... верьте, что патриотизм с нетерпением выжидает той минуты, когда бы все отрасли отечественной словесности поднять как можно на высшую степень, и радуется малейшему успеху в своих надеждах. Теперь можно поздравить русский театр с прекраснейшим произведением; можно поздравить и г-д актеров с счастливою игрою. Особливо г. Шушерин в роли Эдипа был превосходен; он извлекал слезы сострадания и мастерского своею игрою примирил многих с русским театром... Г-жа Семенова довольно хорошо сыграла Антигону, и ежели есть какие в ней недостатки, то их очень можно извинить по молодости лет ее и потому, что еще в первый раз дебютирует в трагедии". Рецензия заканчивается двустишием "На игру г. Шушерина":

  

   Слезящийся партер забылся - и мечтал; -

   Он мнил - о Шушерин! - что сам Эдип восстал.

  

   Жихарев видел Шушерина в роли Эдипа после переезда в Петербург (см. запись от 10 декабря 1806 г.). В "Воспоминаниях старого театрала" (глава II) сделан интересный сравнительный анализ игры Шушерина и Плавильщикова в этой роли.

   88. Цитата из "Божественной комедии" Данте ("Рай", песнь XVII, стихи 58-59).

   89. Из оды И. И. Дмитриева "Глас патриота на взятие Варшавы". Ода обращена к Екатерине II. Дмитриев пишет:

  

   Речешь - и двигнется полсвета.

   Различный образ и язык.

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Твой росс весь мир дрожать заставит;

   Наполнит громом чудных дел

   И там столпы свои поставит,

   Где свету целому предел.

  

   90. Дата пожара Петровского театра у Жихарева, видимо, неверная: Петровский театр (или театр Маддокса, стоявший на месте нынешнего Большого театра) сгорел не 8, а 22 октября 1805 г. Правда, прямых документов, свидетельствующих об этой дате, не обнаружено (сообщения об этом событии нет даже в "Московских ведомостях"), но в журнале "Московский курьер" (1805, ч. II, стр. 317) есть заметка, начинающаяся словами: "22 числа прошедшего месяца сгорел Петровский театр". В журнале "Друг просвещения" (1805, ч. IV, стр. 125) напечатано стихотворение Салтыкова под заглавием: "Памятник Московскому театру, сгоревшему октября 22-го дня 1805 г.". В книге О. Чаяновой "Театр Маддокса в Москве" (1927 г.) не приведено никаких данных о пожаре: автор процитировал запись Жихарева и начало заметки "Московского курьера", даже не обратив внимания на разницу дат. С. Я. Штрайх обследовал весь печатный материал и пришел к выводу, что Жихарев "ошибочно поместил листок с записью о пожаре не под надлежащей календарной записью". При той сложной истории, которую пережила рукопись "Записок современника" (см. "Источники текста"), ошибки такого рода были вполне возможны.

   91. Цитата (не вполне точная) из оды Державина "На смерть князя Мещерского" (1779 г.):

  

   Сегодня льстит надежда лестна,

   А завтра - где ты, человек?

  

   92. Цитата из оды Державина "Водопад" (1791 г.), написанной на смерть Г. А. Потемкина. В строке 4 в подлиннике: "...на те стремнины".

   93. Цитата из стихотворения Державина "Время" (1805 г.). Строка 3 в подлиннике: "Коль отер сиротски слезы".

   94. Александр I поехал в Берлин и Потсдам для того, чтобы уговорить прусского короля Фридриха-Вильгельма III нарушить нейтралитет и вступить в коалицию против Наполеона. Попытка кончилась неудачей: "Целых восемь дней царь уговаривал Фридриха-Вильгельма: из этого не вышло ничего. Но для того чтобы не порвать с царем, прусский король предложил Александру дать обет взаимной дружбы на гробнице Фридриха II. Александр согласился на это, для того чтобы его пребывание в Берлине имело хотя бы видимость какого-то дипломатического успеха в глазах Европы" ("История дипломатий", т. I, 1941, стр. 366).

   95. В "Московских ведомостях" от 11 ноября 1805 г. (No 90) напечатана следующая заметка: "Двое механиков парижских, П_о_л_и_ и _Л_е_м_е_р_с_ь_е, приглашают тамошнюю публику смотреть крылатый воздушный шар, посредством которого они надеются решить проблему, как полет воздушных шаров может по произволению быть направляем. Отчет, который они дали о сем в журнале "Le Publiciste", от 9 октября, заставляет думать, что сие великое предприятие в самом деле удалось им. Шар их есть не яйцеобразный, как обыкновенно, но сделан в пропорциях тела птиц: он имеет 72 фута горизонтальной ширины и только 23 фута вышины. По бокам его утверждены крылья, которые самым простым механизмом в гондоле могут приводимы быть во всякое движение, какое только угодно будет воздухоплавателю. (По содержанию новейших известий изобретатели предпринимали 20 октября, в 2 часа пополудни, в Париже воздушное путешествие, при прекрасной погоде и умеренном восточном ветре. Перед отъездом своим показывали они зрителям способ управлять крыльями и кормилом, похожим на птичий хвост. Поднявшись на высоту, они плавали и лавировали против ветра, хотя то было и нарочито медленно. Неизвестно еще, где они опустились на землю)".

   96. "Умный дурак Савельич" - Иван Савельевич Сальников, служивший "шутом" у помещика В. А. Хованского и пользовавшийся в Москве большой популярностью. Сводка всего материала о нем сделана Б. Л. Модзалевским в примечании к письму Пушкина ("Письма", т. II, 1928, стр. 280-283).

   97. "Московский зритель" - журнал сентиментального направления (вроде "Журнала для милых" М. Н. Макарова), издававшийся П. И. Шаликовым в 1806 г.

   98. Полный текст сочиненного Н. И. Кондратьевым пасквиля см. в статье Я. Грота "Жизнь Державина" (Державин, Соч., т. VIII, 1880, стр. 837 и 840 - ответ на него).

   99. В рассказ Жихарева о помещике Кроткове вкралась ошибка: симбирского помещика Кроткова, разбогатевшего после ухода Пугачева, звали не Степан Степанович (так звали одного из его сыновей), а Степан Егорович. Ошибка эта произошла, вероятно, потому, что в тексте "Москвитянина" пришлось, по цензурным причинам, назвать этого помещика буквами N. N.; при восстановлении имени и отчества в отдельном издании. 1859 г. Жихарев, очевидно, сделал ошибку. Подробно о С. Е. Кроткове и истории его обогащения рассказывает Е. П. Янькова ("Рассказы бабушки, записанные и собранные ее внуком Д. Благово", 1885, стр. 326-331). О сыне Кроткова Степане Степановиче см. у той же Яньковой; о другом сыне, Дмитрии Степановиче (диком самодуре), рассказывает в своих "Воспоминаниях" В. А. Соллогуб (изд. "Academia", 1931, 236).

   100. "Дамский журнал" издавался в 1806 г. М. Н. Макаровым - тем же, который издавал в 1804 г. "Журнал для милых".

   101. "Парнасский люстих". В тексте "Москвитянина" слово "люстих" напечатано с малой буквы, а в отдельном издании (1859 г.) - с большой; тем самым оно получило вид фамилии и в издании "Academia" (1934 г.) оказалось в именном указателе, хотя и без всяких пояснений. На самом деле это не фамилия, а слово, первоначально появившееся в немецких и швейцарских войсках для обозначения полкового шута или затейника (от немецкого слова lustig - веселый). Оно вошло во французский язык в форме имени существительного - "le loustic" (раньше "loustig"): "Шутник, служивший в швейцарских полках, для того чтобы увеселять солдат и избавлять их от тоски по родине. В более широком смысле - военный, который старается рассмешить своих товарищей; шутник вообще" ("Larousse du XIX siecle"; ср. "Grand Dictionnaire Universel du XIX siecle"). Это слово встречается у Вольтера, например в его письме по поводу "Кандида", написанного будто бы капитаном Брауншвейгского полка, который является "Loustik своего полка"; к слову "Loustik" сделана сноска: "немецкое слово, означающее в_е_с_е_л_ь_ч_а_к". (Вольтер. Статьи и материалы, 1947, стр. 82 и 84). Встречается это слово и у Гюго: "Есть люди, которые любой ценой хотят иметь влияние и требуют внимания к себе; там, где они не могут быть пророками, они делаются шутами (loustigs)". Употребляя это слово в его первоначальном, военном, значении, Мерзляков прибавил "парнасский", намекая на бойкость переводных стишков Жихарева. В записи Жихарева от 1 мая 1807 г. изображен своего рода полковой "люстих" - певец и плясун Хрунов.

   102. Начальные стихи стихотворения В. Петрова "Его сиятельству графу Григорию Григорьевичу Орлову, генваря 25 1771 г.".

   103. Шарль Этьенн (Etienne) - французский драматург и политический деятель, прославившийся при Наполеоне своими злободневными комедиями, впоследствии - антироялист, редактор газеты "Gonstitutionnel". В 1802 г. была издана им в сотрудничестве с драматургом Альфонсом Мартенвиль (Маrtainville) "История французского театра от начала революции" (4 тома).

   104. Намек на комедию П. Бомарше "Безумный день, или Женитьба Фигаро" ("La Folle journee, ou Le Mariage de Figaro").

   105. Имеется в виду Варвара Петровна Алмазова, вышедшая замуж за С. В. Шереметева; ее дневник, относящийся к 1820-м годам, был издан в 1916 г. ("Дневник В. П. Шереметевой", с ее портретом 1807 г.).

   106. Цитата из баллады Бюргера "Ленора" ("Leonore"): "всё пропало!". В подлиннике:

  

   О Mutter, Mutter! hin ist hin!

   Nun fahre Welt und alles hin!

  

   107. Настасья Дмитриевна Офросимова (рожд. Лобкова) была известна в Москве резкостью языка и манер. П. А. Вяземский вспоминал: "Н. Д. Офросимова была долго в старые годы воеводою в Москве, чем-то вроде Марфы-посадницы, но без малейших оттенков республиканизма. В московском обществе имела она силу и власть <...>. Она была судом, пред которым докладывались житейские дела, тяжбы, экстренные случаи". По словам Д. Н. Свербеева, она "обращалась нахально со всеми членами высшего московского и петербургского общества", детей своих держала "в страхе божием", а муж ее ("которого она, как сама признавалась, тайно похитила из отцовского дома к венцу"), боевой генерал времен Потемкина, был у нее в полном подчинении. Она послужила материалом для Грибоедова (Хлестова в "Горе от ума") и для Л. Толстого (Ахросимова в "Войне и мире"), воспользовавшегося "Записками" Жихарева.

   108. В "Войне и мире" Л. Толстого князь Василий Курагин рассказывает, как Вязмитинов читал этот рескрипт на заседании Государственного совета (т. I, ч. 3, гл. II).

   109. Причиной волнения, о котором говорит Жихарев, было Аустерлицкое сражение (20 ноября 1805 г.); жители Москвы узнали о нем только 29 ноября (см. в записи от этого числа).

   110. О Роде и Бальо см. примечание 47. Фердинанд Диц (Тиц) - венский скрипач и композитор, в 1771 г. приехавший в Петербург и оставшийся в России; к нему обращены стихотворения Державина (1798 г.) и И. И. Дмитриева со следующим примечанием: "Сей превосходный музыкант, к удивлению всех, вдруг перестал говорить и уже близ года наблюдает глубокое безмолвие, не переставая притом восхищать по-прежнему игрой своей" (Г. Р. Державин, Соч., изд. Акад. Наук, т. III, СПб., 1866, стр. 375). Федор Жарновик (Жерновик, Ярновик, Джарнович) - скрипач и композитор, концертировал по всей Европе; родился в Сицилии (по происхождению - кроат), умер в Петербурге в 1804 г.

   111. Цитата из стихотворения Державина "К первому соседу" (1780 г.).

   112. Цитата из стихотворения И. И. Дмитриева "Освобождение Москвы" - о подвиге Пожарского:

  

   Где ты, славянов храбрых сила!

   Проснись, восстань, российска мочь!

   Москва в плену, Москва уныла,

   Как мрачная осення ночь! -

   Восстала! все восколебалось и т. д.

  

   113. Поговорка "Лепя, лепя и облепишься" есть в "Войне и мире" Толстого - и именно в том месте, где говорится о впечатлении, которое произвела в Москве неудача при Аустерлице (т. II, ч. I, глава II); поговорка эта приведена здесь как "слова князя Долгорукова, утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед". Интересно, что у Жихарева этот Ю. В. Долгоруков назван в числе знатных людей, которые, собираясь в Английском клубе, "как-то все особятся и долго о чем-то втихомолку рассуждают. Многих из ежедневных посетителей Английского клуба вовсе не видно" (запись от 28 ноября 1805 г.). Толстой воспользовался этим материалом, но по-своему: перечислив тех же лиц и даже в той же последовательности (Долгоруков, Валуев и Марков) и прибавив Ростопчина и Вяземского, он говорит, что они "не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках" и т. д.

   114. О Ю. А. Головкине и его посольстве в Китай много говорит Ф. Ф. Вигель, принявший в нем участие в качестве "канцелярского служителя", но доехавший только до Кяхты. Вигель пишет: "В феврале месяце 1805 года все начали толковать о посольстве, отправляемом в Китай. В аристократическом мире только о том и было разговоров, потому что знатный барин, действительный тайный советник, обер-церемониймейстер, граф Юрий Александрович Головкин назначен был чрезвычайным и полномочным послом. Столь многочисленного посольства никогда еще никуда отправляемо не было: оно должно было составиться из военных, ученых, духовных лиц и гражданских чиновников разных ведомств". Что касается самого Головкина, то он был сыном посланника в Берлине, Париже и Голландии; Вигель пишет: "...отец посла Головкина никогда не бывал в России, женился на какой-то швейцарской аристократке и детей крестил в реформатскую веру. Когда сын его явился ко двору Екатерины, в нем, кроме имени, ничего русского не было... Все знатные молодые люди тогдашнего времени старались быть тем, чем их сделали судьба и воспитание: быть иностранцами с русским именем; следственно ничто не могло побудить его преобразоваться в русского. И он остался настоящим дореволюционным французом, сохранив до глубокой старости всю их любезность, их самонадеянность и легкомыслие" ("Записки", 1928, I, стр. 223). В тридцатых годах у Головкина (ставшего тогда попечителем Харьковского учебного округа) бывал В. А. Соллогуб, который пишет в "Воспоминаниях" ("Academia, 1931, стр. 387): "Он изображал собою воплощение типа больших бар XVIII столетия. Большого роста, тучный, с огромным гладко выбритым лицом и густыми седыми волосами, зачесанными по моде императрицы Екатерины II, он всегда был одет изысканно, хотя по-старинному, носил чулки и башмаки с необыкновенно красивыми пряжками".

   115. Критики часто осуждали игру артистки Баранчеевой; в ответ на это автор "Письма" о московском театре ("Неизвестный") смело заявил: "Она - крепостная девушка одного дворянина. Милостивые государи! Вам известно, что значит актер или, справедливее сказать, артист? Сколько ему надобно учиться, какое он должен иметь образование, какие сведения?.. Следовательно: может ли Баранчеева при хороших способностях быть хорошею актрисою? Пусть другой рассудит, а не я. Заключи Рубенса, Гаррика, Дица в крепость, они не были бы славою своего отечества". Автор считает поэтому, что наши театральные критики слишком строги к Баранчеевой: "...осуждают ее тогда, когда бы надобно помочь" ("Северный вестник", 1804, ч. I). Баранчеева, как и многие другие актеры, была крепостной помещика Алексея Емельяновйча Столыпина, прадеда Лермонтова (М. И. Пыляев. Старая Москва, М., 1891, стр. 152; В. А. Мануйлов. Лермонтов. Изд. "Искусство", 1950, стр. 19).

   116. О неудобствах театра, устроенного в манеже дома Пашкова (впоследствии здание Румянцевского музея, а теперь - часть Всесоюзной Библиотеки им. В. И. Ленина), писал приехавший в это время из Петербурга балетмейстер И. И. Вальберх: "...мы принуждены будем танцовать в гнусном сарае, который тесен, холоден, одним словом имеет все мерзкие достоинства" ("Из архива балетмейстера", 1948, стр. 83).

   117. Цитата из стихотворения Жуковского "К человеку" (1801 г.); в подлиннике: "Игралище судьбы".

   118. Захар Алексеевич Буринский - поэт и переводчик, служил в Московском университете в звании магистра словесности. Н. И. Греч говорит о Буринском в своей "Учебной книге русской словесности" (1844, ч. IV, стр. 326):. "Буринский, молодой писатель с большим талантом, переводчик Виргилия, умер слишком рано для упрочения своей славы". Белинский в статье "Русская литература в 1841 году" называет имя Буринского рядом с Катениным, Пниным, Шатровым, Горчаковым. Стихотворение "Поэзия", прославляющее Александра I, вышло отдельным изданием в 1802 г., с эпиграфом из Карамзина: "Поэзии сердца, все чувства - все подвластно".

   119. Захар Аникеевич Горюшкин в юности служил подьячим, самоучкой приобрел философские, юридические и исторические познания и с 1786 г. стал преподавать практическое законоведение в Московском университете. И. М. Снегирев вспоминает о лекциях Горюшкина: "Своим лекциям он давал драматическую форму: класс его представлял присутствие, где производился суд по законному порядку. Из студентов и учеников избирались наставником председатели, судьи, секретари и т. д. Изданное им сочинение в трех частях 1807 и 1815 годов "Описание судебных действий" замечательно не только в юридическом, но и в археологическом отношении <...>. Он едва ли не первый у нас показал источник юриспруденции в нравах, обычаях и пословицах русского народа" ("Русский архив", 1866, стр. 759).

   120. Франц Морелли - один из членов целой семьи венецианских танцовщиков, переехавший в Москву; с 1782 г. он стал балетмейстером в Петровском театре Маддокса, впоследствии был учителем танцев в Московском университете. О нем вспоминает Е. Ф. Тимковский, учившийся в эти же годы в Московском университете: "Наш танцмейстер Морелли, старинный служитель московской Терпсихоры, под свинцовою тяжестью шестидесяти или более лет, очень медленно таскает, бывало, хрупкие свои ноги и томит юношеский дух всего более павлиньими менуэтами. Такой учитель погашал самую пылкую страсть к танцам, а под конец сделался игрушкою более смелых учеников и студентов, которые в быстром вальсе, как некие вакханки, не раз хором восклицали под такт музыки: "а у Морелли ноги подгорели!" ("Киевская старина", 1894, апрель, стр. 2; ср.: Д. Н. Свербеев (Воспоминания, 1899, т. I, стр. 105). Подробности о Морелли - в статье Ю. И. Слонимского "Рождение московского балета" (в кн.: А. П. Глушковский. Воспоминания, 1940).

   121. Стихотворение Мерзлякова "Благость" напечатано в "Вестнике Европы" (1811, No 17, стр. 12; см. "Стихотворения", 1867, ч. II, стр. 589).

   122. В "Московских ведомостях" 1805-1806 гг. печатались объявления Робертсона о показываемых им "опытах". Так, в No 1 (3 января 1806 г.) напечатано: "Сегодня и всякий день, в 6 часов пополудни, г. Робертсон показывать будет гидравлические опыты и кинетозографию; причем представлены будут: мост Сент-Мартенский в Швейцарии, Барромейские острова, восхождение луны, Тулонская гавань и проч". В No 16 (24 февраля 1806 г.): "К_и_н_е_т_о_з_о_г_р_а_ф_и_я. Г. Робертсон имеет честь известить, что представление кинетозографии вскоре прекратится; он приглашает почтенных особ, коим еще неизвестны представления механических картин, его удостоить своим присутствием. Он продолжает представлять бурю на открытом море, со всеми случайностями кораблекрушения; сия картина ныне доведена до своего совершенства. Гидравлические эксперименты над водою и огнем будут представлены сегодня, завтра, в понедельник в последний раз, против театра, на Петровке, в 6 ¥ ч. пополудни; залы натоплены до 12 градусов теплоты". Жихарев описывает свои впечатления от "кинетозографии" и "фантасмагории", виденных им 29 декабря 1805 г. По объявлениям в "Московских ведомостях" видно, что "фантасмагорию" Робертсон начал показывать только в марте 1806 г. В No 19 (7 марта) напечатано: "Ф_а_н_т_а_с_м_а_г_о_р_и_я. Новые эксперименты составятся из приведений удивительных и всяких предметов, могущих приводить зрение и воображение в заблуждение. Сии привидения, за кои г. Робертсон во Франции был, как изобретатель, снабден исключительною привилегиею, имеют ту цель, чтоб доказать, как далеко должна простираться уверенность наша во всем том, что представляется нашему зрению, слуху, а наипаче нашему воображению. На сии эксперименты принимается подписка для получения мест заблаговременно". Руководствуясь такого рода "научными" целями, этот ловкий англичанин объявлял, что покажет при помощи электрической силы и гальванизма: жертвования Амуру, искушения пустынника, микромегасов, окровавленную монахиню, адмирала Нельсона, Фридерика II и проч. Надо думать, что Жихарев соединил под одной датой (30 декабря 1805 г.) два разных представления. Как видно из дальнейших объявлений, Робертсон занимался также полетами ("воздушными путешествиями") на шаре с парашютом. О нем упоминается в стихотворении И. М. Долгорукова "Морфею":

  

   О, если б так, как Робертсон,

   Куда задумал, шар направил,

   Направить мог и я свой сон, -

   В Москву б сейчас себя поставил!

  

  

  

  

  

   (Сочинения, 1849, I, стр. 251).

  

   Осенью 1803 г. Робертсон показывал в Петербурге какие-то гидравлические фокусы. С. Н. Марин писал М. С. Воронцову: "Известный Робертсон приехал к нам и взял на себя труд за 60 рублей в пять сеансов учить людей чудесам; вчерась был я там с чужим билетом и видел фонтаны, ибо вчерась говорил он о воде; фонтаны нам и большие известны, а он приехал с маленькими. Мне очень было досадно, что он думает быть в Лапландии и утешает нас штучками с булевару; но мы сами виноваты: всякий, имеющий чужеземную фамилию, может делать из нас что хочет. Я кланяюсь г-ну Робертсону, и нога моя у него не будет" ("Летописи", кн. 10, 1948, стр. 294).

   123. И. А. Загряжский (родной дед Н. И. Пушкиной-Гончаровой) "знаменит" тем, что был одним из "любимцев" Потемкина, и тем, что, бесчинствуя в своем полку и в имении, не слушался никаких властей. Державина, в бытность его тамбовским губернатором, Загряжский вызвал на дуэль. Село Кореян (или Знаменское), родовое имение Загряжских, находилось в 30 верстах от Тамбова. Младшая дочь Загряжского, Наталья Ивановна, была матерью жены Пушкина.

   124. Начало басни Лафонтена "Два петуха" ("Les deux coqs").

   125. "Чужой толк" - сатира И. И. Дмитриева на одописцев. Оды на победы он называет "реляциями в стихах", а об одах на праздники и о прочих говорит:

  

   Тут найдешь то, чего б нехитрому уму

   Не выдумать и ввек: з_а_р_и_ _б_а_г_р_я_н_ы_ _п_е_р_с_т_ы,

   И р_а_й_с_к_и_й_ _к_р_и_н, и _Ф_е_б, и _н_е_б_е_с_а_ _о_т_в_е_р_с_т_ы!

   Так громко, высоко!.. а нет, не веселит

   И сердца, так сказать, ничуть не шевелит!

  

   126. "Тереза и Фальдони, или Письма двух любовников, живших в Лионе" - роман французского писателя Леонара (Leonard Nicolas-Germain, 1744-1793; "Lettres de deux amants a Lyon"), переведенный М. Каченовским (СПб., 1804). В предисловии переводчика сказано, что имена героев "были для любимейших наших писателей украшением их сочинений": "Смело можно сказать, что Тереза после Новой Элоизы, после Вертера займет первое место в библиотеке и сердце чувствительного читателя". Карамзин, описывая Лион, говорит: "Кто, будучи здесь, не вспомнит еще о других, несчастнейших любовниках, которые за двадцать лет перед сим умертвили себя в Лионе?" Далее рассказан сюжет этого романа: "Италиянец именем Фальдони, прекрасный, добрый юноша, обогащенный лучшими дарами природы, любил Терезу и был любим ею. Уж приближился тот счастливый день, в который, с общего согласия родителей, надлежало им соединиться браком; но жестокий рок не хотел их счастия. Молодой италиянец каким-то случаем повредил себе главную пульсовую жилу, от чего произошла неизлечимая болезнь. Отец Терезин, боясь выдать дочь свою за такого человека, который может умереть в самый день брака, решился отказать несчастному Фальдони; но сей отказ еще более воспламенил любовников и, потеряв надежду соединиться в объятиях законной любви, они положили: соединиться в хладных объятиях смерти. Не далеко от Лиона, в каштановой роще, построен сельский храм, богу милосердия посвященный и рукою греческого искусства украшенный: туда пришел бледный Фальдони и ожидал Терезы. Скоро явилась она во всем сиянии красоты своей, в белом кисейном платье, которое шито было к свадьбе, и с розовым венком на темнорусых волосах. Любовники упали перед алтарем на колени, и - приставили к сердцам своим пистолеты, обвитые алыми лентами; взглянули друг на друга, - поцеловались - и сей огненный поцелуй был знаком смерти - выстрел раздался - и они упали обнимая друг друга; и кровь их смешалась на мраморном помосте" ("Письма русского путешественника", 1848, стр. 425). Ниже, в письме из Парижа, Карамзин изложил в стихах один "печальный анекдот" под заглавием "Алина"; здесь, при описании старинного храма, он снова вспомнил героев романа Леонара:

  

   Там древность божеству молилась;

   Там после, в наши времена,

   Кровь двух любовников струилась:

   Известны свету имена

   Фальдони, нежныя Терезы;

   Они жить вместе не могли

   И смерть разлуке предпочли.

  

   127. Этот романс Д. А. Кавелина взят Толстым в текст "Войны и мира" (т. I, ч. I, гл. XX); сохранена даже разрядка в строках 3 и 4.

   128. Лев Дмитриевич Измайлов - богатый рязанский помещик-самодур, прославившийся своим своевольством. В 1803-1806 гг. был предводителем дворянства рязанской губ., в 1806 г. сформировал рязанское ополчение (см. о нем в книге: С. Т. Словутинский. Генерал Измайлов и его дворня. Отрывки из воспоминаний. "Academia", 1937).

   129. Пастор Гейдеке (Heideke) издавал в 1805 г. выходивший в Риге журнал "Русский Меркурий" ("Russicher Merkur"), с эпиграфом из Тацита: "Редки счастливые времена, когда позволено чувствовать то, что хочется, и говорить о том, что чувствуешь". На 6-й книжке журнал был закрыт. В статье о немецких актерах в Москве (кн. 2) Гейдеке отозвался отрицательно как об игре Штейнсберга (в пьесе Коцебу "Бездумие"), так и о его пьесе "Хорошее настроение".

   130. Это стих из "Генриады" Вольтера (песнь I, стих 31).

   131. Григорий Максимович Походяшин - масон-мартинист, друг Н. И. Новикова, пожертвовавший нашего "Типографическую компанию" и на разные благотворительные дела все свое огромное состояние. К словам Жихарева о том, что Петр Иванович (Богданов) испугался, узнав, что он был у Походяшина, П. И, Бартенев сделал примечание: "Походящий, щедротами которого некогда воспользовался Новиков для своих масонских целей, еще продолжал находиться, вероятно, под надзором полиции".

   132. Арисия (Aricie) - персонаж из трагедии Расина "Федра".

   133. Стихотворение Жуковского "К поэзии" (1805 г.), процитированное не вполне точно.

   134. "Раздался звук... в Новегороде!" - начало повести Карамзина "Марфа Посадница, или покорение Новгорода" (1803 г.).

   "Безмолвные дубравы... сокройте!.." - первые строки отрывка Жуковского "Вадим Новгородский" (1803 г.).

   135. Впервые это четверостишие ("На Багратиона") было напечатано в 1806 г. крупным шрифтом на отдельных листах; в 1818 г. оно появилось в журнале "Благонамеренный".

   136. "Провинциал" процитировал начало шуточной оды, сочиненной не Д. И. Хвостовым (сенатором), а А. С. Хвостовым. Его шуточная "Ода", начало которой приведено в записи, была напечатана в журнале "Собеседник любителей российского слова" (1783, ч. X, стр. 164) со следующим письмом автора: "Из Крыма от 1 декабря 1783 года. Господа издатели "Собеседника любителей российского слова". Некоторый из приятелей и товарищей моих сочинил несколько лет тому назад оду, которая еще никогда не была напечатана, хотя той чести, по мнению многих и достойна. Препровождая к вам оную, покорно прошу поместить ее в вашем издании и тем одолжить вашего покорного слугу и читателя, который именуется "Молодой служивый".

   137. Статья пастора Гейдеке о Карамзине ("Karamsin") напечатана в журнале "Русский Меркурий" ("Russischer Merkur"), Рига, 1805, кн. 2, стр. 49-64. Она написана в защиту Карамзина от критических нападок "Северного вестника". Излагая эту статью в записи от 2 февраля, Жихарев ошибся, назвав издателем "Северного вестника" Макарова вместо Мартынова. В связи с этим в "Москвитянине" (1853, No 10, отд. XIII, стр. 113) была помещена заметка П. Пекарского, в которой говорится: "Северный вестник издавался в Петербурге известным в свое время знатоком и переводчиком греческих писателей М_а_р_т_ы_н_о_в_ы_м, который действительно не благоволил к Н. М. Карамзину. М_а_к_а_р_о_в же, напротив того, был ревностным поклонником и даже подражателем историографа". Другая ошибка, тоже отмеченная Пекарским (годы издания "Московского журнала" не 1797-1799, а 1791-1792), была сделана в статье Гейдеке (очевидно - опечатка) и повторена Жихаревым. Мы внесли в текст Жихарева указанные исправления.

   138. Слова Вольтера в "Рассуждениях о человеке"("Discours sur l'homme", VI); "Средство наскучить - говорить все".

   139. Цитата из "Понтийских писем" Овидия ("Ex Ponto"; кн. III, 2, стих 30): "Лишь бы читало меня памятливое потомство".

   140. Речь идет о бале у графа А. Г. Орлова, куда Жихарев поехал с Е. А. Муромцевой (см. запись от 26 января 1806 г.).

   141. Часть этой записи (со слов "Брянцев сказывал" до следующего абзаца) появилась впервые в отдельном издании 1859 г.; в "Москвитянине" этого куска нет, вероятно по цензурным причинам. В этой записи X. А. Чеботарев назван "покойным", хотя на самом деле он умер только в 1815 г. Эта странная ошибка, происшедшая, очевидно, в результате позднейших вставок и переделок, повторена в записях от 15 апреля 1806 г. и 18 января 1807 г. Интересно, что в списке живых членов Российской академии (запись от 18 марта 1807 г,) есть имя Чеботарева. М. Н. Лонгинов подчеркнул в своем экземпляре издания 1859 г. слово "покойного" и на поле написал: "Умер 26 июля 1815, т. е., почти 10 лет позже. О, вранье!" (Библиотека Лонгинова в Пушкинском Доме, шифр Ло. 27. II. 23, стр. 297).

   142. "Фелиция Вильмар" - роман французского писателя Пьера Бланшара (Blanchard- "Felicie Vilmard". Paris, an VI, 3 vol.). Полное заглавие русского издания: "Фелиция Вильмар, или Изображение человеческой жизни, роман г-на Б_л_а_н_ш_а_р_д_а. Перевел с французского А_н_д_р_е_й _Ч_е_б_о_т_а_р_е_в. Москва, 1805". В предисловии ("От переводчика") сказано: "Прекрасное нравоучение, заключающееся в самых привлекательных картинах частной жизни, изображенных в сем романе, побудило меня к переводу его на русский язык. Переведши первую часть, за разными хлопотами по должности моей, не мог я продолжать труда сего далее, и потому господин Кошанский принял на себя перевод остальных двух частей. Я употребил все старание, чтоб удержать красоту и силу подлинника на нашем языке. Оставляю знатокам русского слова судить, успел ли я в своем намерении".

   143. Мнение "иностранцев" о Чеботареве взято Жихаревым из журнала "Русский Меркурий" ("Russischer Merkuf", Riga, 1805, III, стр. 165).

   144. Далее следует, как бы в виде приложения к первой фразе записи, сравнительная ведомость о ценах на жизненные припасы в Иркутске и Москве; источник этой ведомости - журнал "Русский Меркурий" ("Russischer Меrkur", Riga, 1805, II, стр. 159).

   145. Цитата из оды Державина "На возвращение графа Зубова из Парижа" (1797 г.). После смерти Екатерины II В. А. Зубов, воевавший в Персии, был отозван и впал в немилость.

   146. Часть текста (от слов "подарить вновь выбранному исправнику" до слов "напоить мертвецки пьяными") отсутствовала по цензурным причинам в "Москвитянине" (там не было всего куска со слов "Вот каков был Зубов" до конца этой записи) и в изданиях 1859 и 1890 гг. ("Русского архива"); мы берем этот текст из экземпляра Соболевского, где он вписан рукой С. А. Соболевского по рукописи Жихарева, принадлежавшей М. П. Погодину (см. выше в статье "Источники текста"). В соответствии с этим мы берем ниже из того же источника слова: "Исправник лошадей все-таки взял" (Библиотека Лонгинова в Пушкинском Доме, шифр Ло. 34, I, 1). Эпизод с исправником рассказан также в книге С. Т. Словутинского "Генерал Измайлов и его дворня. Отрывки из воспоминаний" ("Academia", 1937, стр. 23-24).

   147. Ф. Любий, Е. Гарий и И. В. Попов были владельцами типографии Московского университета в начале XIX в.; у них в эти годы печатались "Московские ведомости", журнал "Вестник Европы" (Карамзина) и пр. Их собственные издания были невысокого качества. Характерно, что Иван Иванович Перерепенко (в повести Гоголя "О том, как поссорился...") "читает книжку, печатанную у Любия, Гария и Попова (названия ее Иван Иванович не помнит, потому что девка уже очень давно оторвала верхнюю часть заглавного листка, забавляя дитя)".

   148. Имя пастора Гейдеке появилось в конце этой записи недаром: она составлена из заметки о книжной торговле в России, напечатанной в его журнале "Русский Меркурий" ("Russischer Merkur", Riga, 1805, II, стр. 163). Запись Жихарева представляет собой почти дословный перевод этой заметки.

   149. В издании 1859 г. слова "ни изувером" отсутствуют; восстанавливаем их по "Москвитянину", считая этот пропуск типографской погрешностью.

   150. Слова "жариться на решетке св. Лаврентия" были в рукописи [как это видно из экземпляра Соболевского, хранящегося в библиотеке Института русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом): Ло. 34. I, 1]. В "Москвитянине" эти слова (очевидно, по цензурным причинам) заменены словом "мучиться". В издании 1859 г. Жихарев, по-видимому, хотел восстановить рукописный текст (как он сделал это и в других случаях), но цензура не разрешила (святотатственное применение житийного эпизода), вследствие чего в этом издании отсутствует вся фраза, начиная со слов "но знаю также". В издании "Русского архива" (1890 г.) взято по рукописи. Св. Лаврентий - римский архидиакон, сожженный на железной решетке в 258 г. (при императоре Валериане); об этом говорится в Четьих-Минеях под датой 10 августа.

   151. Эта запись - перевод сообщения, напечатанного пастором Гейдеке в его журнале "Русский Меркурий" ("Russischer Merkur", Riga, 1805, II, стр. 166), в том же номере, где напечатана его статья о Карамзине (ср. запись от 31 января 1806 г.). Пока журнал дошел до Жихарева, сообщение о портретах Емельянова уже сильно устарело; Ростопчин писал об этом своему другу П. Д. Цицианову 25 октября 1804 г.: "Посылаю к тебе четыре портрета Емельянова. Я нашел, что его подвиг столь важен, что достоин быть спасен от времени. Прошу один портрет дать графу Воронцову и князю Козловскому" (Н. С. Тихонравов, Соч., 1898, т. III, ч. 1, стр. 349). Генерал Спренгпортен - швед, перешедший в 1786 г. на русскую службу; при Павле I он был отправлен в Париж для размена пленных (см. "Русский архив", 1887, No 4).

   152. К словам "за какого-то Шереметева" М. Н. Лонгинов сделал пометку на своем экземпляре издания 1859 г.: "Графа Николая Алексеевича Шереметева" (Библиотека Лонгинова в Пушкинском Доме, шифр Ло.27. II. 23, cтр. 317).

   153. Эта запись - плод какого-то недоразумения и путаницы фактов: 1) журнал "Амур", задуманный М. Н. Макаровым как продолжение "Журнала для милых" (1804 г.), должен был появиться в 1805 или 1806 г., а не в 1807 г., как сказано у Жихарева; 2) кроатка Елизавета Трубесска, приехавшая в Россию со своей сестрой А. Безниной (по мужу) и принимавшая участие в журнале Макарова, не имела ничего общего с князьями Трубецкими. (См. "Русский архив", 1865, стлб. 1397 и 1460-1462; ср. примечание С. Я. Штрайха в книге: С. П. Жихарев. Записки современника, т. I, 1934, стр. 456). В экземпляре издания 1859 г., принадлежавшем М. Н. Лонгинову, слова о родстве Ю. Трубецкого с издательницей "Амура" отчеркнуты карандашом, а на поле рукой Лонгинова написано: "Вздор" (Библиотека Лонгинова в Пушкинском Доме, шифр. Ло. 27. II. 23, стр. 318).

   154. Сочувственный отзыв о Фрейтаг и об ее пьесе "Великодушная женщина" напечатан в той самой книжке "Русского Меркурия", где имеется статья Гейдеке о Карамзине (см. примечание 137). Запись Жихарева сделана, по-видимому, в ответ на этот отзыв.

   155. Роман Н. И. Гнедича озаглавлен так: "Дон Коррадо де Геррера, или Дух мщения и гордости гишпанцев. Российское сочинение" (М., типогр. Пл. Бекетова, 1803). В предисловии Гнедич говорит, что "основание" для истории Дон Коррада он взял "из одной повести, где сочинитель, желая сделать Коррада героем оной, знакомит его с читателем так, как он знаком с жителями Луны, и, выставляя дела его, показывает одну только тень их, сказав между прочим, что Дон Коррадо был живою гробницею, пожирающею человечество". Цель Гнедича иная: "Приступая к сочинению сей повести, я более всего старался выс