Уоллес Эдгар - Лицо во мраке

нился какой-то человек. Это был полицейский в штатском платье, который проверял этот участок. Дик знал его. Коротко он рассказал, что случилось, и описал девушку. Сыщик покачал головой.

   - Нет, сэр, я не видел ее и не помню никого, кто проходил бы с чемоданом. Я стоял в начале Хэймаркета, около станции метрополитена, где проходят тысячи людей. Но думаю, что я обратил бы внимание на человека, несшего чемодан в такой поздний час.

   - Вы никого не заметили поблизости из подозрительных личностей, которые могли бы иметь отношение к такому ограблению? - спросил Дик.

   Сыщик медлил с ответом.

   - Я, действительно, видел такого человека, - сознался он, - вы сами указали мне на него несколько месяцев тому назад.

   - Слик Смит? - быстро спросил Дик.

   - Да, сэр, это был Слик Смит.

   - Откуда он шел?

   - Он проходил по Хэймаркету, и мне показалось, что он очень спешит. Когда он проходил мимо, я пожелал ему доброй ночи, но он или не заметил, или не хотел заметить меня. Он был в синем пальто и, очевидно, долго находился под дождем, потому что пальто насквозь промокло.

   - В котором часу это было?

   - Минут пять назад. Он направлялся к Павильон-Театру, и там я потерял его из виду.

   В Скотленд-Ярде ко времени приезда Дика не получили еще никаких новых известий, да он и удивился бы, если бы было иначе. Дик остался лишь на несколько минут поговорить с дежурным инспектором, после чего отправился на поиски Слика Смита. Знаменитого вора дома не оказалось: он ушел из своей квартиры в самом начале вечера.

   - Не знаю, когда он вернется, - сказал хозяин. - Вообще, я никогда не слышу, как он возвращается. Он очень спокойный человек и один из моих лучших жильцов.

   Хозяин не возражал, когда Дик поднялся наверх в комнаты Слика. Он прекрасно знал о роде занятий своего жильца, так как полиция давно уже уведомила его об этом. Дверь была заперта, но с замком легко можно было справиться. Дик скоро вошел в комнату и тщательно обыскал ее, желая найти какую-нибудь улику, которая послужила бы доказательством вины Слика. Но если бы Слик Смит был учителем или миссионером, или имел какую-нибудь еще более невинную профессию, то и тогда в его комнате не могло оказаться меньше доказательств его преступной карьеры. Дик еще не окончил обыска, когда услышал, что внизу открылась входная дверь, и начался тихий разговор. Вскоре Слик вошел в комнату с широкой улыбкой на жизнерадостном лице, с огромной сигарой в углу рта и с легкой насмешкой во взоре.

   - Добрый вечер, капитан, - весело сказал он. - Если бы вы прислали мне записку, я остался бы дома и подождал вас. Люблю в англичанах их любезность. Подумайте - прийти ко мне в гости.

   Дик закрыл дверь.

   - Расскажите подробно все ваши занятия после пяти часов вечера, - сухо сказал он. Слик почесал свой подбородок.

   - Это не так легко, - отозвался он. - Единственное, что точно известно, - это то, что я проходил по Хэймаркету без четверти десять. Один из ваших сыщиков видел меня, и глупо было бы утверждать, что я там не был. Остальную часть времени я был в разных местах, но не стоит говорить вам, где я был, капитан Шеннон! Вы знаете, если я скажу, что был без четверти пять в кабачке Бонея, то Боней будет клясться всеми святыми, что я действительно сидел в это время у него, даже если бы на самом деле я находился в этот час за сто миль отсюда. Если же у вас возникли какие-нибудь подозрения насчет моего местопребывания в этот вечер, то в городе есть агентство Стормера: сыщики его следят за мной уже много месяцев. Я думаю, они могут дать вам сведения, которые вас вполне удовлетворят, если только... я не удрал от них.

   Он рассмеялся.

   - Я часто ускользаю от них, и это ужасно действует им на нервы. Откровенно говоря, капитан Шеннон, я знаю, что сегодня ограбили вашу квартиру.

   - Откуда вы знаете? - спросил Дик. Слик Смит снова рассмеялся.

   - Я видел полисмена у ваших дверей, когда проходил там десять минут тому назад, - объяснил он, - а другой полисмен отвозил в больницу какого-то человека с разбитой головой. Не нужно обладать особым умом, чтобы догадаться, что произошло. Еще одно возможное объяснение, что вы изменили вашей специальности ради кино, но я не видел нигде ни камеры, ни прожекторов. Я нужен вам по поводу этого ограбления?

   - Вы вообще не нужны мне, - коротко ответил Дик. - Но все знают, что вы - подозрительная личность, и вы находились вблизи Хэймаркета в то время, когда воры забрались в мою квартиру... Что случилось с вашим лицом?

   С первого момента своего появления в комнате Слик упорно держался в тени, отворачивая лицо в сторону. Дик схватил его за плечи и повернул его голову к свету. От скулы до верхушки левого уха шла длинная, глубокая царапина, и на ее протяжении волосы на виске были как выбриты.

   - Это след пули, - сказал Дик. Он указал на маленькую, искусно заклеенную пластырем ранку у подбородка. - А это - порез, произведенный осколком стекла. Кто стрелял в вас, Смит?

   - Я забыл спросить его адрес и фамилию, - проворчал тот, - торопился.

   - Сказать вам, как все произошло? Сказать, где вы были, когда в вас стреляли? Вы стояли за окном, пуля пробила стекло, оцарапала вам щеку и лоб, и осколок стекла поранил подбородок.

   Дик остановился, увидев крошечный блестящий кусочек стекла на плече мокрого суконного пальто Слика. Протянув руку, он снял его оттуда.

   - Вот стекло!

   Они молча смотрели друг на друга. Улыбка сошла с лица Слика Смита, но в его глазах все еще сохранялась насмешка.

   - В вас заложены все качества хорошего сыщика, Шеннон, - сказал он. - Выстрел, отпечатки пальцев, какие-нибудь инициалы, остатки пепла от сигары, отрывок из записной книжки, и глядишь - целая очередь выстроится перед вашим домом на Бейкер-стрит. Да, в меня стреляли, и пуля прошла сквозь стекло - стекло такси. Я нахожусь во вражде с одним мошенником из Сохо. Я могу сообщить вам номер автомобиля, в котором я ехал, если это вас интересует.

   Он достал из своего бумажника карточку и положил ее на стол. Дик увидел написанный на ней номер. Алиби Слика было прекрасно подготовлено. Шеннон был вне себя, взбешенный хладнокровием этого человека. Терпение его подходило к концу, нервы были натянуты до крайности. В глубине души он знал, что потеря алмазов не имела для него ни малейшего значения по сравнению с исчезновением девушки.

   - Вы смеетесь надо мной, Смит, и я думаю, что заслужил это, - сказал он. - Но не можете ли вы быть со мной откровенны хотя бы в одном вопросе? Мою квартиру ограбили, я потерял огромные ценности, которые к тому же принадлежат не мне, но это меня не так волнует, как... - он приостановился, - как другое обстоятельство. Когда я вошел в квартиру, меня сопровождала мисс Бедфорд. Я уверен, что вы знаете ее.

   - Да, я однажды видел ее, - сказал Смит.

   - Участвовали ли вы в грабеже или нет, в данный момент меня это ни малейшим образом не интересует, но скажите только одно: не видели ли вы сегодня вечером мисс Бедфорд?

   - Не видел ли я ее? Конечно, я ее видел, - сказал Смит с широкой улыбкой, - и я надеюсь увидеть ее снова, если она еще не ушла. На Даут-стрит холодно и пустынно в этот час, и это неподходящее место для молодой девушки.

   - Даут-стрит? - спросил Дик, задыхаясь, - Где она?

   - Несколько минут тому назад она стояла перед моим домом, - ответил Слик.

  

   Не успел Слик Смит произнести эти слова, как Шеннон выбежал на лестницу. Там он увидел девушку, ходившую взад и вперед перед домом.

   - Одри! - радостно воскликнул он и, прежде чем она успела что-нибудь сообразить, заключил ее в свои объятия.

   - Моя дорогая, это замечательно! - воскликнул он голосом, дрожащим от волнения. - Вы не можете себе представить, как много значит для меня эта минута.

   - Разве мистер Смит не сказал вам, что я жду здесь? - спросила она, мягко отстранив его. - Он не разрешил мне войти, а прежде хотел узнать, там ли вы?

   - Разве он ожидал, что я там буду? - удивленно спросил Дик.

   - Он так думал. Он сказал, что вы первым делом должны были отправиться к нему.

   Дик повел ее в комнату Смита, который принял своих гостей с большим спокойствием.

   И здесь девушка рассказала о своих приключениях.

   - Я стояла у дверей, и мне послышалось, будто вы спускаетесь с лестницы и шепотом говорите что-то полисмену. Только когда кто-то пробежал мимо меня и открыл дверь, я поняла, что ошиблась. Дик, это был мистер Малпас!

   - Малпас? Вы уверены?

   - Я совершенно уверена, - торжественно ответила она. - Я не могла не узнать его. Он был в мягкой шляпе, с воротником, поднятым до подбородка, и я видела его ужасный нос!.. Моим первым побуждением было закричать. Но моя рука, которую я держала в кармане, дотронулась до серебряной звезды, и я вспомнила про свои обязанности сыщика.

   - И вы последовали за ним, сумасшедшая женщина! - воскликнул Дик.

   - К тому времени, как я приняла это решение, он успел перейти улицу. Тогда я побежала вслед за ним, все время не теряя его из виду. Я следовала на небольшом расстоянии от него. Тут он пересек улицу около Павильон-Театра и, перейдя Шафтсбери-авеню, направился на Грет-Виндмил-стрит. Я увидела ожидавший поблизости автомобиль и поняла, что это означало, лишь тогда, когда он впрыгнул в него и машина тронулась. Здесь я сделала ужасную глупость. Я закричала: "Стой!" и бросилась к автомобилю. Вместо того, чтобы умчаться по возможности скорее, как я ожидала, Малпас оглянулся и задержал машину, поехавшую медленнее, но все же достаточно быстро, чтобы оставаться впереди меня. Затем автомобиль остановился, и я очутилась около него, не успев сообразить, какая опасность мне угрожает. Это был закрытый автомобиль, и я не могла различить лица человека у руля. На улице было темно, и автомобиль внутри не был освещен. "Это вы, мисс Бедфорд?" - спросил Малпас. Хотя я все время подозревала, что это он, я лишилась слов от ужаса, когда мое подозрение оправдалось. "Сядьте в автомобиль, я желаю поговорить с вами", - сказал он. Я повернулась, чтобы бежать, но он с молниеносной быстротой выпрыгнул из автомобиля. Поблизости не было ни души, и я была вне себя от страха. Не знаю, как мне удалось убежать, но я все же убежала. Оглядевшись вокруг, я увидела, что никто не преследовал меня и нигде не было видно автомобиля. Это и не удивительно: во время бегства я три-четыре раза сворачивала за угол и остановилась только тогда, когда у меня не хватило дыхания и я не могла бежать дальше. Как раз, когда я решила разыскать полисмена, показался мистер Смит. Сначала я испугалась, решив, что это Малпас... Вот и все, за исключением того, что мистер Смит проводил меня до вашего дома. По дороге мы встретили сыщика, сообщившего нам, что вы осведомлялись у него о мистере Смите.

   Дик глубоко вздохнул.

   - Итак, тайна вашего присутствия здесь уже не тайна больше. Смит, как вы очутились поблизости?

   - Я следил за молодой леди, - ни один мускул на лице Смита не дрогнул, он даже не моргнул глазом. - Да, я говорю правду, я следил за ней, хотя, если бы я знал, что она принадлежит к числу агентов Стормера, я не так бы беспокоился. "Зачем следить за следящим?" А теперь вы, вероятно, хотите уйти, капитан, и я не задерживаю вас. Ничего не пропало отсюда, насколько я вижу, но если, возвратясь домой, вы найдете в своем кармане принадлежавшие мне вещи, будьте добры прислать их мне обратно в спешном порядке!

   Дик поехал с девушкой в гостиницу, испытывая облегчение при мысли, что она в безопасности. Но тут он вспомнил, что где-то в Лондоне находятся алмазы сказочной ценности, что они в руках их незаконного владельца, и понял, что серьезность положения нисколько не уменьшилась.

  

   На следующее утро Одри, проснувшись, была поражена той роскошью, которая окружала ее, составляя резкий контраст с простой обстановкой ее прежней комнаты. Послышался стук в дверь. Одри открыла ее и поспешила обратно в постель, когда вошла изящная горничная, катившая перед собой плетеный столик на колесах, на котором был сервирован завтрак. Рядом с тарелкой лежало письмо и, посмотрев на него, Одри не удержала восклицание изумления. Письмо было от Доры и было адресовано Одри в отель "Ритц-Карлтон" с обозначением даже номера ее комнаты. Девушка улыбнулась: "Хорошие вести распространяются так же быстро, как и плохие!" - подумала она, распечатывая письмо с большим количеством подчеркнутых слов и удивляясь, что могло побудить Дору к такому поступку. Содержание строк поразило ее:

   "Дорогая детка! Не знаю, простишь ли ты мне когда-нибудь то зло, которое я причинила тебе, забудешь ли ты те слова, которые я наговорила тебе, и все мое прошлогоднее ужасное и скверное отношение к тебе. Воспоминание о том, что ты попала в тюрьму за вину, лежавшую в действительности на Мартине, преследует меня. А когда вспоминаю, как я однажды набросилась на тебя, мне кажется, что я была не в своем уме. Я хочу, чтобы ты забыла прошлое и пришла повидаться со мной. Мне нужно столько рассказать тебе, загладить хоть часть моей вины и исправить хоть одну мою ошибку. Простишь ли ты меня, мой ангел? Позвони мне!

   - Дороти? - повторила Одри, нахмурившись.

   Несмотря на противоречивые чувства, которые возбудило в ней это письмо, она, в общем, была очень рада. Не успела горничная уйти, как она уже была у телефона. Ей ответил голос Доры.

   - Конечно, я днем зайду к тебе, если успею. И забудь о... об инциденте с тюрьмой. Я не могу говорить яснее по телефону, но ты, наверное, понимаешь?

   - Да, дорогая, - тихо ответила Дора.

   - Ты не спрашиваешь меня, что я тут делаю? - продолжала Одри.

   - О, я знаю об этом, - ответил ровный голос Доры. - Ты ведь работаешь в агентстве Стормера?

   Одри была поражена:

   - Откуда ты знаешь?

   - Кое-кто сказал мне, но это неважно. Ты придешь, ты простила меня?..

   Одри отправилась принимать ванну, и у нее было так радостно и легко на сердце, как не было уже давно. В глубине души она была привязана к своей сестре, и враждебное отношение той немало огорчало ее. Ей казалось, что этим примирением была устранена одна из главных ее забот. Все же Одри не забывала своих новых обязанностей. Начиная одеваться, она воспользовалась присутствием горничной, чтобы расспросить ее о мистере Торрингтоне.

   - Говорят, он миллионер, - сказала горничная. - Но, по-моему, ему нет никакого прока от его миллионов. Он нигде не бывает, ничего не делает, целые дни проводит в своей комнате, читая или куря, а по вечерам пропадает, но не ходит в театр или в гости, как это делал бы всякий приличный джентльмен, а просто бродит по улицам. Я не считаю это развлечением. Будь у меня его деньги, я бы сумела ими воспользоваться, я бы каждую ночь проводила в "Бале де Данс", а по вечерам посещала бы кинематограф.

   - Может быть, он не умеет танцевать? - улыбнулась Одри.

   - Он может научиться, - ответила девушка. - Человек с его богатством может научиться всему.

   - Он у себя теперь?

   Девушка кивнула головой.

   - Он был там пять минут тому назад, когда я приносила ему завтрак. Надо отдать ему справедливость, он очень вежлив и очень аккуратен. Вы знаете, он встает в половине пятого утра! Это правда, мисс! Слуга, ночной дежурный по коридору, подает ему кофе и булочки в этот ранний час. Мистер Браун говорит, что в течение многих лет привык вставать в половине пятого и не может изменить своей привычке.

   - У него есть секретарь?

   Горничная снова покачала головой.

   - У него никого нет, - был неопределенный ответ.

   Одри с утра отправилась в агентство Стормера и коротко сообщила о своих успехах. Отчет мог быть еще короче, так как ей почти нечего было рассказывать, но, по-видимому, в агентстве остались довольны, что она принялась за дело.

   - Им легко угодить, - подумала она.

   В три часа она постучала в дверь дома на Керзон-стрит. Ее впустила новая горничная, а Дора, что было для нее характерно, сразу принялась обсуждать все недостатки прежней:

   - Она стала слишком нахальной и впускала людей, не докладывая мне об их приходе, в то время как я отдавала распоряжение никого не принимать.

   Потом, вспомнив, что разговор не принял того оборота, который должен был бы принять, она схватила девушку за плечи и посмотрела ей в лицо:

   - Ты простила меня, детка?

   - Ну, конечно, Дора!

   По неизвестной причине Одри испытывала неловкость и смущение. Она чувствовала в атмосфере какую-то напряженность, которую была не в состоянии объяснить. Быть может, ей казалось странным отсутствие Мартина. Она ожидала увидеть его, потому что примирение было неполным в его отсутствие, и было странно, что Дора не упомянула о нем и не объяснила, куда он ушел.

   - Сядь, дорогая, и дай мне посмотреть на тебя. Ты не очень изменилась, нет, право, не изменилась. Никто бы не сказал, что ты на год старше меня!

   Одри с изумлением посмотрела на нее.

   - На год старше? - повторила она.

   - По этому делу я и хотела видеть тебя. Выпьешь чаю?

   - Я не понимаю тебя, Дора, - сказала Одри, не обратив внимания на предложение. - Я не старше, а моложе тебя на год.

   Дора спокойно улыбнулась.

   - Ты старше на год, дорогая, - сказала она. - Наша мать виновата в этом недоразумении. К сожалению, по какой-то причине, наша мать не любила тебя, и ее нелюбовь к тебе выразилась именно таким странным образом, как мы потом узнали.

   - Но я всегда была убеждена, что родилась 1 декабря 1904 года, - начала Одри.

   - Нет, 6 февраля 1903 года, - улыбнулась Дора. - У меня есть твоя метрика. Я покажу тебе ее.

   Она открыла ящик письменного стола и вынула бумагу из голубого конверта.

   - Вот оно, дорогая, "Одри-Дороти Бедфорд". Наша мать никогда не называла тебя полным именем. А Бедфорд - это фамилия первого мужа нашей матери.

   Одри, пораженная, просмотрела документ.

   - Мать говорила мне и говорила много раз, что ты старше меня, и помнишь, Дора, ты всегда была в школе на один класс выше меня. Если ты говоришь правду, то мой отец...

   - Я сказала тебе, что твой отец в Брекуотере, но это неправда... - Дора опустила глаза. - Это мой отец был там, - тихо сказала она. - Он американец, который, приехав в Южную Африку, встретил там нашу мать, молодую вдову с маленьким ребенком. Он женился на ней через три месяца после своего приезда.

   Одри опустилась на стул.

   - Как странно! - сказала она. - Ведь меня зовут Одри, и у нас с тобой общее имя Дороти. Это точно так? - Она беспомощно покачала головой. - Я никак не могу поверить, что я старше тебя!

   Дора с трудом удержала порыв гнева. Она хотела что-то сказать, но Одри прервала ее восклицанием.

   - Я могу доказать, что я моложе! - воскликнула она торжествуя. - Наша мать говорила мне, что меня крестили в маленькой церкви в Роузбенке в Южной Африке!

   В спальне над гостиной, где происходил этот разговор, Мартин Элтон слушал, прижав ухо к полу. Внезапно он побледнел. Одри Торрингтон должна быть устранена. Каким способом - ему было безразлично. Он ждал прислушиваясь, пока наконец не раздались шаги на лестнице. Тогда он поднялся и приоткрыл дверь. До его слуха донесся веселый и беззаботный голос Доры. Когда захлопнулась входная дверь, Мартин спустился навстречу своей жене.

   - Ну что? - спросила она, но, увидев его лицо, отпрянула, словно от удара. - Мартин!.. Неужели ты...

   Он кивнул.

   Человеческая жизнь стояла на его пути к сказочному богатству, о котором он мечтал всю свою жизнь. И он принял бесповоротное решение.

  

   Мистер Виллит неизменно нервничал в присутствии Дэна Торрингтона. Так было и теперь, когда он чувствовал на себе пристальный взор старика.

   - Я могу позволить Стормеру решать за меня некоторые вопросы, но когда он хочет назначить мне секретаря, я не могу на это согласиться, мистер Виллит. Не сообщите ли вы об этом вашему начальнику?

   Виллит смущенно заерзал на стуле. Он уже сидел на самом краешке и при дальнейшем движении мог съехать на пол.

   - Мы вовсе не хотим что бы то ни было вам предписывать. Мы только предлагаем, мистер Торрингтон! - неуверенно сказал он. - Мистер Стормер прекрасно понимает, что вы сами желаете устраивать свои личные дела, но у него есть особые основания настаивать на приглашении именно этого лица.

   - В таком случае, пусть Стормер сам возьмет это лицо на службу!

   Торрингтон сидел у камина, вытянув свои худые ноги, и курил папиросу в длинном черном мундштуке.

   - Во всяком случае, я ничего не имею против того, чтобы Стормер пригласил его.

   - Это не мужчина, а женщина, - выпалил Виллит.

   - Тогда я тем более не могу взять ее на службу к себе, - с ударением ответил Торрингтон. - Женщина действовала бы мне на нервы. Я не понимаю женщин и половину времени обижал бы ее, а остальную половину терял бы на извинения. - Он посмотрел на разочарованное лицо сыщика и рассмеялся. - Вы, кажется, не можете примириться с моим отказом. Кто же она?

   - Молодая девушка, служившая у Малпаса.

   - У Малпаса? - тихо повторил он. - Не находится ли она случайно в дружеских отношениях с этим симпатичным молодым человеком, капитаном Шенноном?

   - Да, сэр, - ответил тот.

   - Так! - Торрингтон погладил себя по подбородку. - Это желание Шеннона? - спросил он наконец.

   - Шеннон ничего не знает о нашем предложении. По правде сказать, эта мысль всецело принадлежит мистеру Стормеру.

   - Я думаю, - сухо прервал его Торрингтон, - что вы могли сразу... сказать мне правду!

   - Она служит у нас, и мы желали бы, чтобы вы имели кого-нибудь под рукой на непредвиденный случай.

   - А она из тех решительных женщин, которые могут оказаться полезными в таких случаях? - рассмеялся старик. - Я больше не возражаю. Скажите ей, чтобы она сегодня пришла. Как ее зовут?

   - Одри Бедфорд.

   Это имя, по-видимому, ничего не говорило Торрингтону.

   - Я буду ждать ее в три часа, - сказал он.

   - Она в настоящую минуту в отеле: не хотите ли вы повидаться с ней сейчас?

   - Вы привели ее сюда?

   - Она здесь живет, - сказал Виллит. - Надо признаться, мистер Торрингтон, что мы поручили ей посвятить вам свое внимание, и она выполняет наше поручение.

   Торрингтон усмехнулся и потер руки.

   - Вот в чем дело! - Затем его лицо стало серьезным. - Пришлите ее сюда. Мисс Бедфорд? Я не уверен, прав ли я, но мне, вероятно, самому придется все время охранять ее!

   Виллит выскользнул из комнаты и через несколько минут вернулся с девушкой. Дэн Торрингтон внимательно оглядел ее, начиная со шляпки и до кончиков ее изящных ботинок.

   - Меньше всего сходства с сыщиком! - он покачал головой.

   - И я меньше всего чувствую себя им! - рассмеялась Одри, подавая ему руку. - Мистер Виллит сказал мне, что вы хотите сделать меня своим секретарем?

   - Мистер Виллит преувеличивает, - ответил Торрингтон шутя. - По правде сказаться совсем не желаю вам быть моей секретаршей, но меня против воли заставляют просить вас принять эту должность. Вы хороший секретарь?

   - Нет, - смущенно созналась она.

   - Тем лучше! - у Торринггона была заразительная улыбка. - Я едва ли ужился бы с профессиональным секретарем: трудно переносить их самомнение. Во всяком случае, вы не будете тайно вскрывать мои письма и снимать копии с их содержания. Я также уверен в том, что могу оставлять повсюду деньги, не опасаясь не найти их больше. Прекрасно, мистер Виллит, я хочу поговорить с моей секретаршей.

   Эта девушка вызывала в нем странное чувство, необъяснимую симпатию, которая возникла с момента ее появления в комнате, и он не только не жалел о том, что принял ее на службу, но, наоборот, был этому рад.

   - Обязанностей у вас не будет никаких, - начал он. - Часы вашей службы начнутся тогда, когда я буду нуждаться в вашем содействии, - момент, который, вероятно, никогда не наступит. Я припоминаю вас теперь: вы та девушка, которая попала в беду в прошлом году!

   Опять это злосчастное похищение бриллиантов! Неужели ей никогда не дадут забыть этот год ее жизни?

   - У вас, кажется, есть сестра?

   - Да, у меня есть сестра.

   Он закусил губу и уставился на огонь, плясавший красными отблесками в стеклах его очков.

   - Не повезло вам! - сказал он и быстро добавил: - Простите меня, если я оскорбил вас.

   - Вы не оскорбили меня, но я не думаю, что она такая плохая, какой все ее считают, - спокойно ответила Одри. - Для женщины лучше не быть героиней какой-нибудь истории, но...

   - Вы ошибаетесь, - Прервал он ее. - Нет женщины без истории. Но, конечно, было бы лучше, если бы история не связывала ее имени с именем такого мужа, как Мартин Элтон. О да, я очень хорошо знаю этого джентльмена, хотя он и не подозревает об этом. Вы служили у Малпаса, вы говорите? Немного странная личность?

   - Весьма, - с ударением сказала она.

   - Как вы думаете, его когда-нибудь поймают? - спросил он, помолчав. - Вы знаете, что его разыскивают?

   - Да, знаю, - ответила она.

   - Симпатичный человек? Не правда ли?

   - Мистер Малпас? По-моему, он изверг!

   Слабая улыбка появилась на лице старика.

   - Вы считаете его извергом? - медленно спросил он. - Что же! Может быть, вы правы. Вы были немного напуганы прошлой ночью? Конечно, вы та самая девушка, которая сопровождала Шеннона, когда пропали алмазы.

   Она с изумлением посмотрела на него.

   - Разве это было в газетах? - спросила она, и он снова улыбнулся.

   - Нет, это мои личные сведения! Вы видели камни, да? Целые кучи красивых, маленьких желтых камешков? Они принадлежат мне!

   Одри была так ошеломлена, что не могла произнести ни слова. Старик заявил это таким тоном, словно сказал: "Это моя книга, это моя комната". На три миллиона неотшлифованных алмазов! Просто не верилось, чтобы человек спокойно мог сделать такое заявление и так спокойно перенести их потерю.

   - Да, камни мои или были моими, - сказал он. - Вы найдете на каждом из них печать компании "Хэллем и Кульд". Сообщите Шеннону об этом, когда увидите его в следующий раз. Но я думаю, что он и сам знает.

   - Он никогда не говорил этого мне.

   - Есть очень много вещей, о которых он не говорил с вами. В один прекрасный день еще произойдут неожиданные открытия... - Торрингтон внезапно опустил взор и так долго рассматривал ботинки Одри, что она почувствовала смущение. - В сырую погоду они немного жмут, не правда ли?

   - Да, немного... - машинально ответила она, до того пораженная, что у нее захватило дыхание. - Жмут, вы сказали? Но как вы могли узнать?

   Старик расхохотался и хохотал до слез. Она никогда не видела, чтобы человек мог так смеяться. Заметив, что она покраснела, он сказал с раскаянием:

   - Простите меня, я смутил вас. Но я любопытный человек и навел о вас справки у тюремного персонала. Доктор многое рассказал мне... - Торрингтон внезапно переменил разговор и указал на письменный стол.

   - Вот куча писем, пожалуйста, ответьте на них.

   - Не скажете ли вы мне, что нужно ответить.

   Он покачал головой.

   - Это излишне. Людям, обращающимся за денежной помощью, напишите "нет"; людям же, желающим видеть меня, сообщите, что я в Париже; газетам, просящим у меня интервью, можете ответить, что я тихо скончался прошлой ночью, - он сунул руку в карман и вытащил смятый конверт. - Вот это письмо требует специального ответа, - сказал он, но не дал ей письма. - Напишите: "Пароход отходит в Южную Африку в следующую среду. Я снабжу вас деньгами в размере до пятисот фунтов и дам вам на проезд. Если вы дорожите своей жизнью, принимайте мое предложение".

   Одри быстро написала продиктованные слова.

   - Кому послать это, сэр?

   - Мистеру Вильяму Стэнфорду, Портмен-сквер, No 552, - ответил старик, рассеянно глядя в потолок.

  

   Комнаты, занимаемые мистером Торрингтоном в отеле "Ритц-Карлтон", имели странные особенности, о которых девушка узнала только после ухода Торрингтона. На всех дверях были засовы, и когда она открыла окно, чтобы посмотреть на пожар, начавшийся на верхнем этаже противоположного дома, к ее величайшему изумлению распахнулись двери и вбежали три человека. Одного из них она знала, он был одним из агентов Стормера, двое других были ей незнакомы.

   - Простите, что испугали вас, мисс, - сказал агент. - Мы должны были предупредить вас, чтобы вы не открывали окон.

   - Что случилось? - спросила она. - Что я такое сделала?

   - Я потом скажу вам, - ответил агент и старательно закрыл окно.

   Когда двое других ушли, он объяснил:

   - Вы подняли тревогу сигнальным звонком. Сигнализация пришла в действие, когда вы открыли задвижку окна. Открывать окна нет надобности: в комнате встроена специальная вентиляция.

   - Сигнальный звонок? - произнесла она. - Я и не подозревала, что допустила такую оплошность.

   - Такой звонок есть на каждом окне, а по ночам он действует и на каждой двери. Я покажу вам кое-что, - продолжал сыщик.

   Даже самые мрачные и невозмутимые сыщики становятся немного болтливыми в присутствии хорошенькой девушки. Он повел Одри в спальню мистера Торрингтона - просто обставленную комнату с небольшим количеством мебели. Там была широкая кровать с двумя подушками.

   - Он спит с этой стороны, и, к счастью, спит спокойно. Но если он случайно дотронется головой до той подушки... - он указал на вторую и поднял ее: от угла ее шла тоненькая проволока, исчезавшая под кроватью... - малейшее прикосновение к ней мгновенно вызывает ночную охрану.

   - Но мистер Виллит не говорил мне, что здесь, кроме меня, работают еще сыщики, - заметила Одри, немного огорченная, но затем рассмеялась, вспомнив, как мало она могла помочь Торрингтону в трудную минуту. - Разве ему грозит какая-нибудь опасность? - спросила она.

   - Никогда нельзя знать, - ответил агент.

   После обеда Одри нашла время написать записку Доре, от которой она ушла в немного возбужденном состоянии. После того, что произошло между ними, глупо было ссориться из-за вопроса о возрасте. Ее мать была такой странной, и было весьма возможно, что она, действительно, по какой-то причине выдавала младшую дочь за старшую.

   Во всяком случае, не стоило спорить об этом, и Одри присела к письменному столу. Она написала:

   "Дорогая Дора! Я думаю, мы обе напрасно горячились! Я действительно Дороти или как тебе угодно, а ты моя младшая сестра. Я уже начинаю питать к тебе материнские чувства, как и подобает главе семейства. Я скоро снова буду у тебя".

   И она подписалась: "Дороти".

   Дора получила письмо вечерней почтой. Она сидела за обедом и молча передала письмо своему мужу.

   - Она умнее тебя, мой друг, - сказал Мартин, прочитав письмо. - Было безумием так ускорять события. Нужно было постепенно приучать ее к этой мысли и подготовить ее, а не сразу сообщать ей все.

   - Во всяком случае, мне это все не нравится. Если возникнет спор, то сейчас же обнаружится, что факт ее рождения зарегистрирован в Роузбенке. Стоит только протелеграфировать туда, и правда выяснится, - сказала Дора.

   Мартин задумчиво посмотрел на жену. Ей стало неприятно от его пристального взора, она внезапно встала и отошла в сторону.

   - Не уходи, - сказал он. - Показать тебе счет моих прибылей и убытков за этот год? Ты упадешь в обморок, когда узнаешь, как обстоят наши дела. Вот письмо, которое заинтересует тебя.

   Он достал из кармана письмо.

   - Из банка? - Она быстро просмотрела письмо, и ее лицо вытянулось. - Право, я не знала, что у нас такой дефицит, Бонни, - сказала она. - Я думала, что у нас еще остались ценные бумаги.

   - Да, но банк удерживает их для покрытия долга, а кроме того, бумаги за последнее время сильно упали в цене. Мы оказались в скверном положении. Должен сознаться, что мы бывали и в худшем положении, но тогда я не был так взвинчен, у меня было больше сил, чтобы начинать все сначала. Теперь у меня появились известные привычки, от которых я не могу отказаться. Что касается этого письма, то оно не имеет никакого значения и показывает только, что Одри смеется над тобой. Она должна исчезнуть.

   - Куда? - спросила жена, затаив дыхание.

   - Я еще не знаю. Мы отправим ее куда-нибудь за границу, пока ты не уладишь это дело.

   - Но если она исчезнет, а я предъявлю свои права, все поймут, что тут что-то неладно. Надеюсь, ты не считаешь Шеннона дураком?

   - Шеннона? - презрительно произнес Мартин. - Его я не боюсь. Я опасаюсь Слика Смита и думаю о том, сколько мне придется ему заплатить.

   - Я бы не беспокоилась об этом.

   - Ты бы не беспокоилась! Да, я тебе верю. Но я беспокоюсь, и не только в отношении дела с Одри, но и того, что он думает и о чем, быть может, догадывается. Ты помнишь вечер, когда я отправился к Лэси Маршалту? Наверное, помнишь! Нет таких стен, по которым я не мог бы взобраться, и я взобрался на крышу дома Малпаса как раз тогда, когда внизу поднялся шум.

   - Ты говоришь об убийстве Лэси Маршалта?

   Он кивнул.

   - Я был там за несколько минут до этого, и Шеннон был прав, когда сказал, что остановившиеся часы в полицейском участке спасли меня от виселицы. На дальнем конце крыши, на доме Маршалта, дежурил сыщик. Он не видел меня и не видел человека, который, перебирая руками, взобрался по веревке, потом открыл слуховое окно на крыше Малпаса и влез туда. Но я видел его! Я знал, что выйдет скверная история, и убрался подобру-поздорову.

   - Ты видел, как человек забрался в слуховое окно? Значит, ты видел убийцу? - задыхаясь, произнесла она.

   - Я видел больше! - ответил Мартин. - Когда он спустился на чердак, находившийся под слуховым окном, он зажег свечку и вынул из кармана парик, искусственный нос и подбородок. Когда он нацепил это, его родная мать не узнала бы. Это была маска Малпаса.

   - Малпаса! - прошептала она. - Кто же это был?

   - Слик Смит, - был ответ.

  

   Сержант Стил явился по вызову в служебный кабинет Шеннона. Он застал его за чтением длинной телеграммы, по-видимому, из Америки, и ожидал, что начальник заговорит о ее содержании. Но, очевидно, телеграмма не имела никакого отношения к делу Малпаса, так как Дик перевернул бланк и приступил к вопросу, ради которого вызвал Стила:

   - Возьмите с собой переодетого полисмена и отправьтесь в дом No 551 на Портмен-сквер. Механизм дверей вы, вероятно, найдете выключенным. Я хочу, чтобы вы присутствовали там и присмотрели за перевозкой божества Малпаса. Когда его заберут, заприте дом и вернитесь с докладом.

   - Вы хотите увезти идола? - спросил в изумлении Стил. Дик кивнул головой.

   - Я условился со Строительно-транспортной компанией, чтобы они к половине третьего прислали грузовой автомобиль и двадцать человек для перевозки. Распорядитесь, чтобы статую погрузили в автомобиль, и доставьте ее в Скотленд-Ярд. Я дал указание прикрыть идола при перевозке, а то весь Лондон будет следовать за автомобилем, в полной уверенности, что мы даем представление. Я все приготовил в Скотленд-Ярде для того, чтобы принять статую. Когда она будет здесь, два наших инженера тщательно осмотрят ее, и это, может быть, прольет свет на историю Малпаса и методы его работы... Подождите, Стил!

   Сержант вернулся.

   - Я говорил сегодня с одной из служанок Маршалта. Она начала со всяких бесполезных мелочей, но в конце концов все же сообщила интересный факт... Маршалт, действительно, боялся своего соседа. Я думал, что рассказы о будто бы данном им Стормеру поручении следить за его домом были пустой выдумкой. Но оказалось, что это правда. Однажды эта служанка вошла в кабинет Маршалта убрать уголь из камина, и в этот миг раздались три удара в стену. Вы помните, я говорил вам, что мисс Бедфорд тоже слышала этот сигнал. Маршалт и Тонгер находились в кабинете, и эти звуки произвели на Маршалта такое впечатление, как если бы в комнате ударил гром. Так рассказывала женщина, но полагаю, что она немного преувеличивала. Не знаю, что вы об этом думаете, но заметьте, что Маршалт и Тонгер были вдвоем в комнате, когда раздались три удара, и Маршалт был напуган до смерти.

   Стил раздумывал над этим новым обстоятельством.

   - Не знаю, что это нам дает нового, сэр!

   Дик Шеннон улыбнулся.

   - Мне это кое-что дает: теперь я знаю, кто был этот двуликий негодяй за стеной... Ну, идите!

   Через полчаса сержант Стил в сопровождении переодетого полисмена поднялся по ступенькам дома No 551, всунул ключ в крошечную замочную скважину и вошел вместе со своим спутником. В вестибюле горел свет, и в большой комнате наверху, по-видимому, ничего не изменилось, за исключением того, что кто-то спустил занавеси перед идолом.

   - Раздвинь гардины на окнах, - сказал Стил. - Пустим немного настоящего света в эту комнату.

   Сказав это, он потушил лампы. При дневном свете комната Малпаса казалась еще более унылой, чем при электрическом освещении.

   - Не понимаю, почему начальник велел нам присутствовать при перевозке, - проворчал Стил.

   - У нас много говорили об этом деле, - ответил полисмен, - и все будут рады, узнав, что капитан Шеннон отдал распоряжение покончить с ним.

   Стил посмотрел на свои часы.

   - Люди будут здесь через полчаса, и тогда мы посмотрим, как будет выглядеть идол в черном музее Скотленд-Ярда.

   - Его решено увезти, так что ли, сержант?

   - Да, - ответил Стил, лениво перелистывая книгу, которую он читал на дежурствах.

   Полисмен подошел к идолу и с любопытством осмотрел его.

   - Его не легко будет сдвинуть с места, - сказал он. - Эта фигура, кажется, вылита из одного куска бронзы и должна весить больше тонны. Удивляюсь, как пол выдерживает ее тяжесть.

   - Он стоит не на полу, а на выступе стены. Капитан Шеннон велел пробить дыру, чтобы убедиться, не спрятан ли в стене механизм, но там ничего не оказалось.

   - Кто перевезет статую?

   - Строительно-транспортная компания, - ответил Стил. - Вы заклинили двери внизу? - спросил он с притворной небрежностью.

   Окружавшая обстановка действовала ему на нервы. Прошло полчаса, а люд