Уоллес Эдгар - Лицо во мраке

й лед. Дора дошла до улицы по другую сторону канала, и через пять минут остановила такси.

   Когда она вернулась домой, Мартин уже в халате прихлебывал кофе из дымящейся чашечки, сидя в гостиной перед камином.

   - Боюсь, я поставил тебя в идиотское положение с этими деньгами, - сказал он, глядя на нее поверх чашки. - Я подумал, что лучше всего от них избавиться. Когда пришел Стэнфорд, я заставил его забрать все барахло обратно. Гавон приходил, когда нас не было - мне Люси сказала. Не знаю, для чего?

   - Она кое-что мне рассказала, - сказала Дора безразличным тоном. - Я слышала краем уха. Что ты сделал с одеждой?

   - В камине, - коротко ответил он.

   Совсем недавно он как раз позаботился об отоплении в доме, камин был довольно большой.

   - Я собираюсь идти спать, - сказала она и подошла, чтобы он ее поцеловал.

   Мартин услышал, как закрылась дверь в ее комнате, и задумчиво поглядел на свои исцарапанные руки.

   - Все-таки странные существа - женщины, - сказал он.

   Он не лег спать. Его костюм лежал у него в комнате, на тот случай, если бы ему пришлось быстро одеться при ожидаемом вызове. Всю ночь он просидел у огня, раздумывая, строя догадки, но не жалея ни о чем...

   Утро застало его перед потухшим огнем, спящим со склоненной на грудь головой.

   В семь часов заспанная служанка разбудила его:

   - Пришел джентльмен, желающий видеть вас, сэр... капитан Шеннон!

   Мартин вздрогнул и встал с места.

   - Попросите его наверх, - сказал он, и тотчас вслед за этим вошел Дик Шеннон.

   - Здравствуйте, Элтон. Это ваша вещь?

   Он держал в руке плоский золотой портсигар. Мартин взглянул на блестящий предмет.

   - Да, моя, - сказал он.

   Дик Шеннон спрятал портсигар в карман.

   - Не можете ли вы объяснить, каким образом ваш портсигар оказался поблизости от того места, где был убит Лэси Маршалт? - спросил капитан.

   - Что вы говорите? - вежливо удивился Элтон. - А в котором часу произошло убийство?

   - В восемь часов.

   Мартин кивнул головой.

   - В восемь часов, - спокойно заявил он, - я был в полицейском участке на Уайн-стрит и объяснял инспектору Гавону, что моя жена страдает припадками невменяемости. Кроме того, пока вы мне этого не сказали, я и не знал, что Лэси Маршалт убит.

   Дик уставился на него.

   - Вы были в полицейском участке на Уайн-стрит? Это легко проверить.

   - Я думаю, что это можно было проверить еще до того, как вы пришли сюда, - сердито сказал Мартин.

   Они оба обернулись к двери, в которую в этот момент входила Дора.

   Ее запавшие глаза и прозрачная бледность говорили о бессонной ночи. Она переводила взгляд с Шеннона на мужа.

   - Что случилось? - тихо спросила она.

   - Шеннон сообщил мне, что убит Лэси Маршалт, - спокойно ответил Мартин. - Это было новостью для меня. Ты знала?

   Она кивнула головой.

   - Да, знала. А зачем пришел капитан Шеннон?

   Мартин улыбнулся.

   - Он, кажется, подозревает меня!..

   - Тебя? - Дора повернулась к Шеннону. - Мой муж прошлой ночью не выходил из дому!

   Мартин тихонько усмехнулся.

   - Моя дорогая, ты возбудишь у капитана Шеннона еще большее подозрение. Я ведь выходил из дому. Я только что сказал, что был на Уайн-стрит в полицейском участке, в то время, когда было совершено убийство. Каким-то таинственным образом мой портсигар оказался на крыше дома мистера Малпаса.

   - Я этого не говорил вам! - резко прервал его Дик, и Мартин на минуту растерялся.

   - Значит, это телепатия! Я часто читаю чужие мысли. Во всяком случае, его нашли на какой-то крыше.

   - И этого я не говорил вам, - холодно повторил Дик.

   - Тогда мне это показалось!

   Элтон не особенно смутился от своей оплошности, которая другого на его месте заставила бы совсем запутаться.

   - Я просил бы вас быть откровенным со мной в интересах вашей же безопасности, Элтон, - сказал Дик. - Я не думаю, чтобы вы настаивали на рассказе о вашем посещении полицейского участка в восемь часов вечера, если бы, действительно, не имели основания для такого утверждения. Каким образом ваш портсигар оказался на крыше дома 551 на Портмен-сквер?

   - Я... я бросила его там, - заговорила Дора, - я одолжила его несколько дней тому назад Маршалту. Вы знаете, капитан Шеннон, что я была с ним в дружеских отношениях и что я... бывала у него?

   Дик покачал головой.

   - Его нашли не на крыше дома Лэси Маршалта, а на крыше дома Малпаса.

   Вопросительный взгляд Шеннона встретился с глазами Элтона.

   - Это я оставил его там, - спокойно сказал Бонни Элтон, - но рано вечером. Я хотел проникнуть в дом Маршалта, чтобы свести с ним старые счеты, но не смог взобраться на крышу его дома и поэтому решил влезть туда с крыши соседнего дома. Это было проще. Трудности начались, когда я начал искать путь в крепость Лэси. В прошлую ночь это было особенно трудно из-за того, что на крыше находился какой-то человек, по-видимому, сыщик.

   - Как же вы спустились вниз? - спросил Дик.

   - Это было удивительнее всего. Кто-то позаботился заранее о веревке, которая была привязана к одной из дымовых труб. Веревка была с узлами через каждый фут, и спускаться по ней было так же легко, как по лестнице.

   Шеннон подумал и сказал:

   - Одевайтесь! Мы отправимся на Уайн-стрит и проверим ваши показания.

   Дик не сомневался в том, что вся история была выдумана. Но первым ударом для него в этот день было то, что он узнал, когда они прибыли в полицейский участок: не только показания Мартина Элтона подтвердились, но в книге, где с пунктуальной аккуратностью регистрировались все посетители, значилась пометка: "М. Элтон явился по поводу обвинения его в подделке", а в смежной графе: "восемь часов". Это было поразительно.

   - Вот, - сказал Мартин, наслаждаясь разочарованием сыщика. - Может быть, вы спросите у инспектора, как я был одет?

   - Я не помню точно, как вы были одеты, - сказал тот. - Мне показалось, что вы пришли с костюмированного бала, когда явились. В каком доме вы были, Элтон?

   - На каком доме, вернее, - спокойно улыбнулся Мартин и повернулся к Дику: - Вы удовлетворены?

   Алиби было неоспоримо. Дик неуверенно посмотрел на стенные часы.

   - Часы идут правильно?

   - Теперь да, - ответил инспектор.

   - Что вы хотите сказать? - быстро спросил Дик.

   - Вчера вечером часы остановились по неизвестной причине, может быть, от холода, так как они оказались заведены, когда их снова пустили. Они остановились приблизительно в то время, когда вы были здесь, Элтон, и тотчас после вашего ухода констебль обратил на это внимание.

   - Очень жаль, - пробормотал Бонни.

   Они отправились обратно на Керзон-стрит, и до самого дома между ними не было произнесено ни слова.

   - Эти испорченные часы, по-видимому, спасут вас от петли, мой друг, - сказал Шеннон. - У меня есть ордер на обыск в вашем доме, который я сейчас же предприму.

   - Если вы найдете хоть что-нибудь ценное для вас, - ответил Мартин, - я первый поздравлю вас с этим.

  

   Из всех газет "Глоуб геральд" дал наиболее точный отчет о том, что произошло в тот вечер:

   "Вчера вечером в течение десяти минут, очевидно, одним и тем же лицом, были убиты сенатор Лэси Маршалт из Южной Африки, тело которого исчезло, и его слуга Тонгер. Первое убийство произошло на Портмен-сквер, в доме Малпаса, отшельника и, по слухам, скупщика краденого. Малпас, человек странных привычек, исчез из своего дома и теперь полиция разыскивает его. Подробности преступления, собранные сотрудниками газеты, больше похожи на главу из Эдгара По, чем на описание преступления, происшедшего в одном из центральных кварталов города. Без пяти минут восемь главный комиссар Шеннон проводил мисс Одри Бедфорд, служившую секретаршей у Малпаса, до дома 551 на Портмен-сквер. В этот час у мисс Бедфорд было назначено деловое свидание с Малпасом, и мистер Шеннон, тщетно пытавшийся увидеть этого человека, решил воспользоваться этим случаем, чтобы войти в таинственный, строго охраняемый дом. Как теперь стало известно, все окна и двери в доме управляются электрическим током. При помощи особых переговорных устройств Малпас имел возможность общаться со своими посетителями, оставаясь невидимым. Ровно в восемь часов дверь открылась, и мисс Бедфорд вошла в дом в сопровождении капитана Шеннона. В это время Малпас, несомненно, находился еще в доме, потому что они услышали и узнали его голос. Мисс Бедфорд собиралась постучать в дверь его комнаты, когда вдруг там раздались два выстрела. Мистер Шеннон вбежал в кабинет Малпаса и увидел лежавший на полу труп Лэси Маршалта..."

   Далее следовало подробнейшее описание всего, что было раскрыто в течение ночи:

   "Полиция находится перед необъяснимой загадкой или, вернее, перед целым рядом загадок, которые можно перечислить по порядку:

   1) каким образом Лэси Маршалт очутился в тщательно охраняемом доме отшельника, который, как известно, ненавидел его и которого Маршалт до того боялся, что нанял частных сыщиков, чтобы защитить себя от враждебных замыслов старика? Ясно, что какая-то особая причина заставила убитого отправиться в этот таинственный дом;

   2) каким образом после убийства был унесен из дома труп Лэси Маршалта?

   3) кто убил Тонгера, его слугу, и с какой целью? Полиция предполагает, что убийца был когда-то оскорблен обеими жертвами этой трагедии;

   4) где Малпас, и не попал ли он также в руки таинственных убийц?"

   Дик прочел газету и невольно удивился точности репортерских сообщений. Все же в них недоставало некоторых подробностей, и он был этим доволен. В десять часов он допросил кухарку Маршалта, толстую пожилую женщину, меньше всех остальных взволнованную печальными событиями прошлой ночи.

   - В котором часу ушел мистер Маршалт? - был его первый вопрос.

   - В половине седьмого, сэр. Я слышала, как закрылась входная дверь, и Милли, старшая горничная, пошла посмотреть, так как думала, что уже вернулся Тонгер. Потом, решив, что это пришел хозяин, она заглянула в его кабинет, но его там не было.

   - Не бывали ли в доме какие-нибудь скандалы?

   - Вы хотите сказать, между Тонгером и мистером Маршалтом? - она покачала головой. - Нет, сэр. Правда, они постоянно ругались друг с другом, но Тонгер был особенным слугой. Он близко знал мистера Маршалта, и горничные часто слышали, как он называл его по имени. Они были большими друзьями.

   - Тонгер ел на кухне?

   - Нет, сэр, ему подавали еду в его комнату. У него была целая квартира на верхнем этаже, вдали от помещения для женской прислуги: мы все живем в задней части дома, а он помещался в передней.

   Дик заглянул в свой вопросник, который он спешно набросал карандашом.

   - Тонгер был умеренным человеком? Я имею в виду, - он пил?

   Кухарка заколебалась.

   - В последнее время он много пил, - сказала она. - Сначала я посылала ему наверх на завтрак и на обед только воду или лимонад, но в последние несколько недель он в своей комнате очень много пил, однако, я не замечала, чтоб ему от этого было худо.

   Женщина рассказала ему немного больше, чем он знал сам или подозревал. Теперь он должен увидеть Одри и узнать, не сможет ли и она заполнить кое-какие пробелы.

   Когда он появился в гостинице, Одри сидела в одной из редко посещаемых столовых и завтракала.

   - Прошлой ночью я прождала до двух часов, а потом, так как вы не появились, легла спать.

   - Бедная девочка, - сказал он. - Я обещал приехать, но у меня не было ни секунды свободного времени. Вы уже знаете об этом? - сказал он, бросив взгляд на газету, которая лежала рядом с ее тарелкой.

   - Да, - тихо сказала она. - Они, кажется, сделали массу открытий, вроде того, что я была вместе с вами.

   - Это я им сказал, - ответил Дик. - Сделав тайну из вашего присутствия, мы ничего бы не выиграли. Помните, что это?

   Он положил перед ней лист бумаги - это было письмо, найденное в комнате Малпаса.

   - Это мой почерк, - туг же сказала она. - Кажется, это одно из тех писем, которые я переписывала для мистера Малпаса.

   - А вы не помните, какое именно? Не припомните ли вы его содержание?

   Она покачала головой.

   - Для меня они представляли полную бессмыслицу, и я переписывала их чисто механически, - она задумчиво нахмурила брови. - Нет... Это были совершенно обычные записки. Большинство из них содержали совершенно пустяковые секреты. Но где вы это нашли?

   Он не захотел пугать девушку, и, не отвечая на ее вопрос, продолжал расспросы.

   - У Малпаса были какие-либо другие дома? Может быть, какая-то часть писем и заметок спрятана где-то в надежном месте?

   - Нет, - сказала она, но внезапно добавила: - Что мне делать с деньгами, которые он мне дал?

   - Вам лучше хранить их у себя до тех пор, пока за ними не обратится законный наследник, - с усмешкой сказал он.

   - Но он ведь не умер, не так ли? - спросила она взволнованно.

   - Этот старый дьявол может прожить еще чертовски долго, - ответил Дик. - Но он умрет через семь недель после того, как я наложу на него лапу.

   Он еще раз попросил ее описать внешность Малпаса и все записал. Несомненно, это был тот человек, чье лицо он видел через слуховое окно.

   - Он где-то здесь, в Лондоне, вероятнее всего, в своем доме... Дом полон всяких тайников, где можно спрятаться.

   Действительно, если бы Шеннон обнаружил один из них, тайна дома на Портмен-сквер не была бы больше тайной.

  

   Нельзя сказать, что Одри была только поражена всеми этими событиями. Это было бы слишком слабым и неподходящим определением ее настоящих чувств. После того, как Дик ушел, она прилегла на постель, так как очень устала, и ей хотелось спать, и с улыбкой легкого раскаяния вспомнила предостережения миссис Граффит. Что старая женщина подумала бы о ней! Одри не сомневалась в том, что история ее "преступной деятельности" еще не забыта. Очень возможно, что ее бывшая ферма стала известна всем как жилище хитрой, ловкой, даже немного романтичной преступницы. Быть может, к стене дома даже прикрепили табличку с надписью "Здесь много лет жила известная Одри Бедфорд!" - думала Одри, засыпая.

   Вдруг она очнулась от одолевавшей ее дремоты. Дверь комнаты была открыта. Одри могла поклясться, что закрыла ее, и также была уверена в том, что кто-то открыл ее снаружи. Вскочив с постели, девушка вышла в коридор. Но там не было никого, по-видимому, она ошиблась. Потом она заметила на полу у своих ног письмо, и при первом взгляде на адрес у нее перехватило дыхание. Письмо от Малпаса! Дрожащими пальцами она раскрыла конверт. В нем была записка с неаккуратно нацарапанными словами, по три слова в строчке:

   "Лэси и его приспешник убиты. То же постигнет и Вас, если Вы обманете мое доверие. Ждите меня, непременно, в девять часов вечера у входа в парк Сент-Дунстен. Если Вы скажете Шеннону, будет плохо и ему и Вам".

   Одри еще раз перечитала письмо, и ее рука, державшая листок, дрожала. Сентдунстенский парк при богадельне для слепых солдат находился в предместье Лондона, и это было очень пустынное место. Должна ли она уведомить Дика? Ее первым побуждением было пренебречь угрозой, но следующей мыслью - забота о том, чтобы предохранить Дика от опасности. Спрятав письмо в сумочку, она вышла и нашла горничную, дежурившую в коридоре.

   Эта важная молодая особа не видела в коридоре никого, ни старого, ни молодого человека, за исключением, впрочем, тех лиц, которых она хорошо знала. Одри так привыкла к возникновению все новых и новых тайн, что эта новая угроза уже не казалась ей чем-то необыкновенным. Кто был этот таинственный человек, эта серая тень, которая действовала невидимо, и неуловимо, появляясь и исчезая по своему желанию? Что касается отеля, то здесь ему было легче всего действовать. Здесь было два выхода на разные улицы и две лестницы с лифтами в противоположных концах здания. Одри знала, что ничего нет легче чем проскользнуть незамеченным вверх и вниз. Она вновь прочла письмо, и оно еще меньше понравилось ей. В одном Одри не сомневалась: она не смеет ослушаться приказания и должна явиться на зов, или же все рассказать Дику и испытать все последствия своего поступка. У нее были веские основания не посвящать Дика Шеннона в это дело: ведь он искал Малпаса, и хотя она могла прямо привести его к нему, но могла так же легко привести его и к смерти!

   Целый день Одри в смятении обдумывала эту задачу, к которой прибавилась новая тревога. С той минуты, как она ушла утром из гостиницы и до возвращения, у нее было чувство, что за ней следят. Кто шел за ней, шпионя за каждым ее движением? Она несколько раз испуганно озиралась кругом и оборачивалась назад, но каждый раз встречала лица совершенно чужих и посторонних людей. Одри - и это было характерно для нее - решила, несмотря на трагическое происшествие, свидетельницей которого она была накануне, совершить свою любимую прогулку. Все же она долго собиралась с духом, прежде чем пройти по дорожке, на которой она видела неизвестную самоубийцу в час ее смерти. Скамейки не было видно с конца аллеи, она находилась за поворотом и показалась не сразу. Внезапно Одри остановилась с бешено бьющимся сердцем. Она увидела синюю юбку женщины и пару маленьких ног...

   - Ты сумасшедшая, Одри Бедфорд! - сказала она себе.

   Звук собственного голоса немного успокоил ее. Одри поспешила вперед и увидела, что на месте трагического происшествия на этот раз сидела молодая няня с розовощеким младенцем. Няня внимательно посмотрела на проходившую хорошенькую девушку, которая внезапно громко рассмеялась, и, немного смутившись, достала из своей сумочки зеркальце, чтобы посмотреть, что вызвало смех барышни.

   По дороге в гостиницу Одри остановилась купить журнал по птицеводству. Эта фантазия была в сущности очень разумной мыслью, так как Одри нашла некоторое успокоение, погрузившись в чтение журнала с хорошо известными ей специальными терминами и широковещательной рекламой. Она надеялась, что в течение дня к ней зайдет Дик. Но он был слишком занят, она была этому даже отчасти рада, так как не удержалась бы и рассказала ему о предстоящем свидании. Не явился он и ко времени обеда, и Одри удалилась в свою комнату, обдумывая план действий.

   Она решила, во-первых, оставить все свои деньги на хранение в конторе гостиницы; во-вторых, выбрать самого здоровенного шофера, какого сумеет найти, и ни в коем случае не выходить из автомобиля. Этот план показался ей вполне разумным и подбодрил ее. Если бы только она могла достать какое-нибудь оружие, все ее опасения исчезли бы окончательно. Но среди миролюбивой публики, которую она видела в салоне отеля, по всей вероятности, не было никого, кто бы мог иметь оружие. "И вероятнее всего, я попала бы из револьвера в самою себя", - подумала девушка.

   Не так легко было найти подходящего шофера. Среди шоферов наблюдалось явное вырождение, так как стоя у подъезда отеля, Одри видела, как проехало чуть не пятьдесят старых, бессильных джентльменов, пока наконец не показался нужный ей великан. Она поспешно подозвала его:

   - Мне нужно встретиться в Сент-Дунстене с одним человеком, и я не желаю оставаться с ним наедине. Вы понимаете?

   Он не понимал. В большинстве случаев молодые леди, отправлявшиеся на свидание в уединенные места, желали совершенно обратного. Одри дала шоферу нужные указания и села в автомобиль, облегченно вздохнув при мысли, что это неприятное приключение скоро будет позади.

   Была темная, холодная ночь, и улицы были мокры от падавшего снега. Голые деревья качались от порывов ветра. В этой части Лондона местность была пустынна, и за несколько минут быстрой езды Одри не видела на улицах ни души. Автомобиль долго ехал по этой пустыне и наконец остановился:

   - Сент-Дунстен, мисс, - сказал шофер, выходя из автомобиля и остановившись у дверцы. - Тут никого нет.

   - Я думаю, что скоро будет, - ответила она, и не успела произнести последнее слово, как издали показался большой, бесшумно приближающийся автомобиль, который остановился в десяти шагах от такси. Девушка увидела, как из автомобиля с трудом вышла согбенная фигура.

   - Одри!

   Нельзя было ошибиться в этом голосе. Она неохотно сделала несколько шагов и остановилась с часто бьющимся сердцем, оглядываясь на шофера.

   - Подойдите, пожалуйста, сюда, - сказала она с деланным спокойствием. Малпас медленно направился к ней. Она увидела над меховым воротником его длинный нос и выступающий подбородок, который она так обстоятельно описывала Дику.

   - Идите сюда и отошлите своего шофера, - нетерпеливо сказал он.

   - Шофер останется здесь, - громко ответила она. - Я не могу долго разговаривать с вами. Вы знаете, что вас разыскивает полиция?

   - Отошлите шофера! - сердито повторил он и вдруг воскликнул: - Вы привезли кого-то в автомобиле! Проклятье! Я предупреждал вас...

   Она увидела блеснувшую сталь в его руке и отпрянула назад.

   - Там никого нет. Клянусь вам, там нет никого, кроме шофера, - сказала она.

   - Идите сюда, - приказал он. - Садитесь в мой автомобиль.

   Она повернулась, но поскользнулась на обледеневшей земле, и в следующую секунду он сзади схватил ее за руки.

   - Эй, что это такое? - угрожающе закричал шофер и направился к ним.

   - Оставайтесь на месте!

   Шофер отступил перед дулом револьвера.

   - Садитесь в свою машину и уезжайте! Вот вам!

   Горсть золотых монет упала к ногам шофера.

   Шофер нагнулся, чтобы поднять их, но не успел этого сделать, как револьвер с силой опустился на его незащищенную голову, и рослый малый упал на землю.

   Все это произошло так быстро, что Одри не успела осознать угрожавшую ей опасность. Она не успела даже разглядеть лица убийцы. Он стоял за нею и ударил шофера через ее плечо. Когда тот упал, он поднял ее с земли.

   - Если вы закричите, я перережу вам горло, - прошипел голос над ее ухом. - Вы погибнете, как погибли Маршалт и Тонгер, как погибнет Дик Шеннон, если вы не будете мне повиноваться.

   - Чего вы хотите от меня? - произнесла она, задыхаясь и безуспешно стараясь освободиться от державших ее рук.

   - Услуги, - прошептал он, - за которую заплатил вам.

  

   Рука Малпаса закрывала ей рот, когда он поднес ее к автомобилю. Она была близка к обмороку, как вдруг тиски разжались, и она почти без чувств упала на землю. Прежде чем она сообразила, что случилось, фонари автомобиля Малпаса промелькнули мимо нее. Она увидела трех бегущих людей, услышала звук частых выстрелов, затем кто-то поднял ее на ноги. Рука, обнимавшая ее, показалась ей странно знакомой, она подняла глаза... и посмотрела в лицо Дику Шеннону.

   - Вы скверная девочка, - сказал он мрачно. - Как вы напутали меня!

   - Вы... вы видели его?

   - Малпаса? Нет. Я видел задний фонарик его машины, и, может быть, его еще поймают у ворот парка, но сознаюсь вам, что этот шанс очень невелик. Один из моих, людей потерял вас из виду и только по счастливой случайности увидел вас снова, когда вы проезжали Кваннгрейт. Он позвонил мне по телефону с Мэрилебон-лейн, и если бы не он...

   Она вздрогнула.

   - Что он говорил вам? - спросил Дик. Она покачала головой.

   - Ничего, кроме весьма неприятных обещаний, которые, надеюсь, не выполнит. Дик, я хочу вернуться к моим цыплятам.

   Шеннон тихо рассмеялся:

   - Самая свирепая из ваших наседок не сумеет защитить вас теперь, моя дорогая! - сказал он. - Малпас по неизвестной причине решил избавиться от вас. И я ума не приложу, почему он просто не застрелил вас без всякого предупреждения.

   В одном Дик успокоил ее.

   - Да, за вами следили целый день, но не по поручению зловещего Малпаса. Два сыщика следили за всеми вашими действиями. Молодая женщина в парке испугала вас, говорят!

   Одри покраснела:

   - Я не видела, чтобы кто-нибудь следовал за мной, - созналась она.

   - Это потому, что вы ожидали увидеть не обычных людей, а отвратительного старика с длинным носом.

   Дик проводил ее до гостиницы и отправился на Хеймаркет. Здесь он второй раз увидел человека, который называл себя мистером Брауном. Он стоял на том же месте, что и в ту ночь, когда Дик повел его в первый раз в свою квартиру.

   - Мой друг, вы преследуете меня, - сказал Шеннон. - Долго ли вы ждете?

   - Четыре минуты, а может быть, и пять, - ответил Браун с добродушной улыбкой.

   - Могу ли я вам предложить, если вы пожелаете видеть меня, постучать в мои двери? У меня есть слуга, который впустит вас. Мне кажется, что вы хотите поговорить со мной?

   - Нет, не особенно! - неожиданно ответил Браун, а затем добавил, - ну что, вы поймали его?

   Дик быстро повернулся.

   - Поймали... кого?

   - Малпаса. Я слышал, вы охотились на него этой ночью.

   - Вы слышите слишком много для человека, ни в чем не виновного, - сказал Дик.

   Мистер Браун рассмеялся.

   - Для полиций нет ничего более обидного, чем со стороны узнавать сведения, которые она считает своей тайной. Если вы вспомните, как вы напугали мирных жителей Риджент-парка своими выстрелами, то не будете отрицать, что ваша попытка поймать этого человека-дьявола не могла остаться в тайне?

   - Человека-дьявола? Вы знаете Малпаса?

   - Очень хорошо, - быстро ответил тот. - Немного людей знают его лучше.

   - И вы, может быть, знали также покойного Лэси Маршалта?

   - Еще лучше, чем знал Малпаса, - сказал Браун. - Действительно, я знал его еще лучше, чем покойного мистера Лекера.

   - Зайдем ко мне, - предложил Дик.

   Он не был уверен, следует ли человек за ним, так тихо тот ступал, несмотря на свою хромую ногу. Оглянувшись, Дик увидел его за собой.

   - Лекер? Вы уже упоминали раньше это имя. Кто он?

   - Это был пьяница, вор и укрыватель воров. Но он недостаточно хорошо знал Малпаса, чтобы избежать ошибки. Имея дело с Малпасом, можно ошибиться только раз, и ошибка Лекера была в том, что он явился к своему хозяину пьяным. В ту же ночь он нашел свою смерть!

   - Свою смерть? Разве он умер?

   Мистер Браун кивнул головой.

   - Его ведь несколько времени тому назад выловили из реки. Я думал, вы сопоставили этот случай с другими.

   Дик вскочил со стула, на котором сидел.

   - Вы говорите о человеке, который был убит, а затем сброшен с набережной?

   Браун опять кивнул.

   - Это был невоздержанный Лекер, - сказал он. - Я думаю, что он был убит Малпасом или кем-нибудь из его помощников. Но я еще не могу проверить этого предположения и не знаю, был ли замешан здесь один из его агентов. Во всяком случае, вы можете считать Лекера жертвой Малпаса.

   Дик молча посмотрел на своего гостя.

   Браун продолжал:

   - Вы спрашиваете себя, возможно ли, чтобы мог существовать такой зверь в образе человека, который убивал бы безжалостно всех стоящих на его пути?.. Почему же нет? Совершите одно убийство, не испытывая при этом угрызений совести, и все дальнейшие окажутся простым и неизбежным следствием первого. Я встречал многих убийц...

   - Вы встречали убийц? - недоверчиво спросил Дик. Браун кивнул.

   - Да, я много лет пробыл на каторге. Это вас удивляет? Тем не менее это так. Мое имя Торрингтон. Я был осужден пожизненно, но помилован за спасение жизни двух детей - детей главного комиссара в Южной Африке. Поэтому мне разрешено иметь паспорт на другое имя. В действительности же, - улыбка быстро мелькнула на его лице и исчезла, - я принадлежу к привилегированному слою общества. Я интересуюсь Малпасом, но гораздо больше я интересовался покойным мистером Маршалтом. Преступники интересуют меня, как нас часто интересует поезд, сошедший с рельсов. Пока он остается на рельсах и продолжает выполнять свое назначение, никто не обращает на него внимания, кроме, разве, железнодорожных служащих. Но как только он сойдет с рельсов, превращаясь в груду обломков, или слепо несется к гибели, он становится предметом, достойным интереса.

   - Вы не любили мистера Маршалта? - спросил Дик, пристально глядя на Брауна. Тот улыбнулся.

   - Нет, я... - он приостановился, - нет, я не любил его. Это верно. О мертвых - либо хорошо, либо ничего. Какая глупость! Почему нельзя плохо отзываться о мертвых? Ведь даже когда они умирают, их поступки влияют на судьбу. Вам надо быть осторожнее, капитан Шеннон, - Браун перевел свой прямой взгляд на сыщика.

   - Кого же мне опасаться?

   - Малпаса. Ему уже не важно - убьет он одним человеком больше или одним меньше, и, кроме того, у него есть особая причина убить вас. Запомните, что он гений, и у него какое-то странное чувство театральности, - Браун не спускал глаз с лица Дика. - Если бы я был на вашем месте, я бы отпустил его.

   Вместо того чтобы рассердиться, Шеннон засмеялся.

   - Хорошенький совет вы даете полицейскому, - сказал он.

   - Это ценный совет, - ответил гость, но тут же переменил тему разговора. - Как вы думаете, куда они дели тело Маршалта?

   Дик покачал головой.

   - Спрятали в том же доме. Но я не понимаю, с какой стати я должен делиться с вами своими соображениями.

   - Мне кажется, что он не в доме, - сказал Браун. - У меня есть мысль... но, однако, я и так сказал уже слишком много. И теперь вы, капитан, в ночном колпаке будете бродить вокруг моей гостиницы.

   Шеннон засмеялся.

   - Ну хорошо, а не проводите ли вы меня? - спросил Браун, неуверенно улыбаясь. - Я хилый человечек и нуждаюсь в помощи полиции.

   Дик попросил его выйти на улицу, а сам позвонил по телефону и узнал, что дальнейших следов Малпаса найдено не было. Когда Шеннон присоединился к своему компаньону, тот стоял на своем обычном месте у края тротуара и смотрел в сторону Хэймаркета, по-птичьи резко и быстро поворачивая голову.

   - Вы кого-то ждете?

   - Да, - сказал тот, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

   По пути в гостиницу Дик отметил один любопытный факт: он заключался в том, что хромота мистера Торрингтона иногда была не такой сильной, какой ей следовало бы быть. Было похоже на то, что он забывается и перестает волочить ногу.

   Шеннон отметил это как раз перед тем, как они достигли места назначения.

   - Мне кажется, что в большей степени это дело привычки, - не смущаясь ответил Торрингтон. - Я так привык волочить ногу, что это стало моей второй натурой.

   Он опять оглянулся с тем же странным нетерпением, которое проявил еще раньше.

   - Вы все еще кого-то ожидаете?

   Торрингтон кивнул.

   - Я ищу тень, - сказал он. Шеннон остановил его.

   - Вам не нравится, что за вами следят? Но как вы это заметили?

   Торрингтон удивленно посмотрел на него.

   - Вы имеете в виду того полисмена, который следит за мной? Он там за углом, я знаю. Нет, я говорю о человеке, который следит за вами.

   - За мной? - спросил комиссар. Брови Торрингтона поднялись.

   - Неужели вы не знали? - невинно спросил он. - Боже! Я думал, вы все знаете!

  

   Слик Смит жил в Блумсбери. Он занимал второй этаж дома, который служил жилищем еще в те времена, когда Георг II на ломаном английском языке ругал своих министров. Теперь, несмотря на все улучшения, произведенные владельцем дома No 204 на Даут-стрит, дом все же был весьма старым.

   В некоторых отношениях архаичное устройство дома являлось преимуществом для Слика Смита. Так, например, под окнами его спальни была цистерна, и постоянный шум и плеск капающей воды раздражал бы более нервного человека. Но Слик не был нервным и находил шум успокаивающим, а цистерну - прекрасным приспособлением. От окна до края цистерны был один шаг, дальше можно было ступить на верхушку каменной ограды, и ловкий человек мог очутиться на боковой улице в более короткий срок, чем понадобилось бы ему если спуститься по лестнице и выйти через входную дверь. Таким же образом можно было и возвратиться. Поэтому Слик мирился с цистерной, с низкими потолками, с винтовой лестницей, где легко было удариться головой о трехсотлетние балки. И хотя дым кухонной плиты часто проникал к нему через открытое окно спальни, он говорил извиняющемуся хозяину, что, в общем, предпочитает дым другим более тонким ароматам. Никто в доме не знал, чем он занимается, и все считали, что у него больше денег, чем обязанностей. Большинство ночей он проводил вне дома, а днем почти все время спал, заперев двери. У него бывало мало посетителей, и обычно они приходили в то время, когда хозяин обедал. Слик сам встречал их. Они не стучали и не звонили: тихий свист с улицы вызывал его к дверям. Когда по вечерам Слик выходил, то всегда был тщательно одет и неизменно отправлялся по одному и тому же маршруту: бар на Корк-стрит, маленький и не очень изысканный; клуб в Сохо, более фешенебельный; клуб на Конвент-стрит и так далее. Он исчезал, не оставляя ни малейшего следа. Опытные сыщики из Скотленд-Ярда теряли его из виду, и всегда на одном и том же месте - на углу Пикадилли-Серкус и Шафтсбери-авеню, в наиболее ярко освещенной части Лондона.

   В тот вечер, когда Одри отправилась на богатое приключениями свидание с Малпасом, Смит добрался до своей постоянной остановки в Сохо, сел за маленький столик в дальнем конце зала и стал слушать трех музыкантов, тщетно пытавшихся попасть в такт танцующим, которые шаркали по паркету, такому же плохому, как и оркестр.

   Маленький человечек с худым порочным лицом пробрался к Слику сквозь толпу, тихо придвинул стул и сел у стола, кивнув слуге.

   - Мне то же самое, - бросил он, указывая на кружку, стоявшую перед Смитом, который даже не повернулся к нему.

   - Слик, есть одна дама в отеле "Астория" - француженка-разведенка. У нее чуть не вагон драгоценностей. Можно заинтересовать горничную скромной суммой.

   - Говорите толком, - лениво сказал Слик. - Какой суммой?

   - Положите на это двести пятьдесят фунтов. Горничная - полька.

   - Не искушайте меня. Вы говорите о мадам Левелье? Я уже догадался. Ее драгоценности стоят двадцать тысяч фунтов. Кроме того, у нее наличные доллары. Большую часть драгоценностей она носит постоянно на себе, и всякий мелкий воришка в Лондоне это знает. Ваши сведения так же интересны, как прошлогодние предсказания погоды.

   Человечек не смутился. Он был наводчиком, то есть поставщиком ценных сведений, сам же никогда в жизни не крал. Встречаясь с прислугой, он узнавал все подробности о богатых хозяевах, которых вместо него обчищали другие.

   - В отеле "Бритиш-империал" остановился приезжий с севера. У него железные копи и уйма денег. Сегодня он купил бриллиантовую тиару.

   - Тиару для своей жены, - сказал Слик, глядя на танцующих. - Его зовут Моллин, он заплатил за эту вещь тысячу двести фунтов, а она стоит девятьсот. У него при себе револьвер, и собака спит на постели у него в ногах: он мало доверяет лондонцам.

   Человек терпеливо вздохнул.

   - Это все, что я знаю, - сказал он, - но у меня будет для вас выгодное дело через день или два. Из Южной Африки приезжает человек с целым состоянием. Он уже был здесь раньше.

   - Дайте мне знать о нем, - сказал Слик, сразу меняя тон. - Я уже слышал о нем, но хочу узнать о нем больше.

   Он положил руку ладонью вниз на стол и небрежно подвинул ее к человечку. Когда Слик снял руку, человечек поспешно взял то, что скрывалось под ней, и поблагодарил. Вскоре после этого Слик ушел.

   В следующем клубе повторилось то же самое. Иногда наводчицей была женщина. Но все они говорили о француженке из "Астории" и о владельце копей из "Бритиш-империала". Он любезно выслушивал их, дополняя их сведения, когда они бывали неудовлетворительными.

   - Слушайте, мистер Смит, - сказал ему в последнем заведении франтоватый молодой человек с бриллиантовым перстнем. - Я нашел для вас дело: есть дама в "Астории"...

   - Это, должно быть, правда, - прервал его Слик. - У нее бриллиантов на миллион долларов и горничная - полька.

   - Верно! Я думал, что кроме меня никто не знает.

   - Завтра это будет в газетах, - сказал Слик.

   Его удивляло, как мало интересовались преступные круги убийством на Портмен-сквер. Ни разу он не слышал, чтобы о нем упомянули, а когда он начинал об этом разговор, собеседники быстро уходили.

   - Это то же самое, что говорить с одной кинематографической звездой о другой, - сказал Слик одному из своих знакомых.

   - Они, конечно, не любят преступлений, - ответил тот, рассмеявшись своей шутке.

   К тому времени, когда Слик исчез из поля зрения полиции он не узнал никаких новостей. Они стали известны позже.

   В два часа ночи какой-то оборванец шмыгнул в переулок за домами на Портмен-сквер, и через полчаса Дика Шеннона разбудил звонок телефона.

   - Говорит Стил, сэр. Я говорю из дома 551. Я хотел бы, чтоб вы приехали сюда. Здесь происходят странные вещи.

   - Странные? В каком отношении?

   - Лучше не объяснять по телефону.

   Дик знал, что его помощник не вызывал бы его в такой поздний час, не имея веской причины, и начал быстро одеваться. Когда он подошел к дому, Стил и один полисмен стояли у открытых дверей.

   - Должен вам сознаться, - начал сержант, - или у меня нервы шалят, или тут действительно что-то неладно.

   - Что случилось?

   Они стояли в передней, и дверь была закрыта. Стил понизил голос:

   - Это началось в полночь. Послышался звук, словно кто-то поднимался или спускался по этой лестнице. Мы с констеблем были в комнате Малпаса, и я учил его играть в пикет. Мы оба вышли на площадку, ожидая увидеть вас или инспектора, но никого не было. Мы не могли ошибиться.

   - Вы тоже слышали шаги? - с