Уоллес Эдгар - Лицо во мраке

nbsp; По пути домой в эту сырую холодную ночь Мартин думал о Слике. И ему и Доре не понравилась пьеса, и какое-то чувство уныния овладело ими. Оба хранили молчание.

   Мартин последовал за женой в гостиную, ожидая сцены, которая, он знал, должна была произойти.

   - Что с тобой, Бонни? Ты не сказал ни слова за целый вечер. Мне надоел твой надутый вид. Он мне так действует на нервы, что я сама не знаю, что делаю.

   Мартин откусил конец сигары и зажег ее, пристально глядя на спичку.

   - Я не дуюсь, а просто раздумываю, вот и все, - сказал он, бросая спичку в камин и усаживаясь в угол дивана. - Ты больше ничего не слышала о своей сестре?

   - Нет, не слышала, - резко сказала она. - И надеюсь, что никогда больше не услышу. Плаксивая тюремная птица!

   Он вынул сигару изо рта и принялся внимательно разглядывать ее.

   - Я не помню, чтобы она плакала, а тюремной птицей сделали ее мы.

   Она с изумлением посмотрела на него.

   - Это что за новый тон, Бонни? Когда она была здесь в последний раз, ты выгнал ее из дому.

   Он кивнул.

   - Да, я забыл об этом. Хотелось бы знать, где она.

   На ее красивом лице появилась усмешка.

   - Ты, кажется, начинаешь испытывать угрызения совести! Ты всегда был неравнодушен к хорошеньким.

   Бонни сделал нетерпеливое движение. Бывали минуты, когда в нем просыпались те моральные воззрения, которые были привиты ему еще во время пребывания в Винчестерском колледже.

   - Ее красота в настоящее время имеет для меня меньше значения, чем ее безвыходное положение. Она не писала тебе?

   - Конечно, не писала, - враждебно ответила его жена. - Это так расстроило тебя? Бедный Бонни! - издевалась она. - У него такое мягкое сердце, и он жалеет красотку, попавшую в беду.

   Он посмотрел на жену с холодным укором, пробудившим в ней бешенство.

   - Что случилось? Что ты хочешь сказать? Это все неспроста.

   - Да, это неспроста, - согласился Бонни Элтон. - Есть причины для моего настроения, а Одри Бедфорд - одна из них. Бог знает, что с ней случилось, она, может быть, умирает с голоду.

   - Положись на милость Божию, - с недоброй усмешкой сказала Дора, и глаза ее сузились.

   - Вот что я подумал, - продолжал Бонни. - Раз ты так относишься к своей сестре, как ты станешь относиться ко мне, если мне в чем-нибудь не повезет? Твой выбор между мной и спасением был бы решен заранее.

   - Конечно, я предпочту последнее, - хладнокровно ответила Дора. - Я не хочу обманывать тебя, Бонни. Спасайся, кто может - это мой девиз.

   Она сбросила туфли и надела мягкие туфельки из красной кожи, стоявшие у огня.

   - И это все? - продолжала она. - Только мысль о бедной девушке, выгнанной тобой из дому, тревожит тебя?

   - Это одно, - сказал он, бросив сигару в камин, и встал со своего места. - Дора! - он говорил ледяным тоном, - мистер Маршалт - неподходящее для тебя знакомство.

   Женщина подняла голову, широко раскрыв глаза:

   - Разве он нечестный? - невинно спросила она.

   - Есть много честных людей, с которыми почтенной авантюристке не подобает обедать, особенно в отдельном кабинете отеля "Шеварри", - решительно сказал он, - и Лэси Маршалт - один из таких людей.

   Дора опустила глаза на огонь камина. Она то краснела, то бледнела.

   - Ты следишь за мной, да? Маршалт во многом может оказаться весьма полезным человеком.

   - Мне он совершенно не нужен, - сказал Мартин Элтон, - и меньше всего он нужен мне для того, чтобы тайно обедать с моей женой.

   Последовало продолжительное молчание.

   - Я только один раз обедала с ним в отеле "Шеварри". Я хотела сказать тебе, но потом забыла. Сотни людей обедают отдельно от других в отеле "Шеварри", - вызывающе сказала она.

   Он кивнул головой:

   - Вот я и забочусь о том, чтобы ты не была похожа на этих людей. То, что ты обедала с ним два раза, мне доподлинно известно, а в действительности, конечно, чаще. Дора, это не должно больше повторяться.

   Она молчала.

   - Ты слышишь?

   Она пожала плечами.

   - Я очень мало получаю от жизни, - со вздохом сказала она. - Единственные люди, с которыми я встречаюсь, это Стэнфорд и разные мелкие воришки, которых ты привлекаешь к участию в твоих делах. Мне хочется хоть иногда видеть других людей. Это похоже на свежий воздух, помогающий мне забыть ту гнилую атмосферу, в которой я живу.

   Она не заметила скептической усмешки мужа, но зная его, понимала, как он отнесется к ее доводам.

   - Как патетично! - произнес он. - Твоя импровизация о несчастном существе, оплакивающем свою потерянную невинность, меня глубоко растрогала. Но если ты хочешь вернуться к природе, я предлагаю тебе выбрать другие средства, вместо тайных обедов вдвоем в отеле "Шеварри". Ты больше не пойдешь туда, Дора!

   Она быстро взглянула на него:

   - А если я захочу пойти? - с вызовом в голосе спросила она.

   - Ты больше не пойдешь, - почти шепотом сказал он. - Если же ты на это осмелишься, я навещу мистера Маршалта и всажу ему три пули сквозь тот карман, в котором он носит свои прекрасные сигары. А что я с тобой сделаю, пока не знаю. - Он говорил спокойно и деловито. - То, что я сделаю с тобой, зависит всецело от моего настроения. Но я думаю, что это будет тройная трагедия.

   Лицо Доры стало прозрачно белым. Она попыталась заговорить, но не смогла произнести ни слова. Потом вдруг упала перед ним на колени и обхватила его руками.

   - О, Бонни, Бонни! - зарыдала она. - Не говори так и не смотри так на меня! Я сделаю все, что ты хочешь... Ведь не было ничего плохого... Я клянусь тебе, что ничего не было, Бонни... Я пошла просто от скуки...

   Он дотронулся до ее золотистых волос.

   - Ты бесконечно дорога мне, Дора, - мягко сказал он. - Я плохо влиял на тебя. Я думал, что давно забыл все моральные принципы, но есть один, которого я буду держаться до смерти, это - воровская честь. Слышишь, Дора, честь среди воров...

   Дора уже два часа лежала в постели, а Бонни все еще сидел перед догорающим камином с незажженной сигарой в белых зубах, задумчиво устремив глаза на тлеющие угли. Это были тяжелые часы, в течение которых он, так философски смотревший на жизнь и имевший такой большой опыт, боролся с подозрением, боясь смело взглянуть правде в лицо и осудить любимую женщину. Этот молодой человек, безупречно одетый и с безупречной наружностью, не имевший твердых моральных устоев и свободный от всяких предрассудков, терзался ревностью.

   Он встал, открыл ящик письменного стола, достал маленький револьвер и, снова подсев к огню, четверть часа неподвижно и мрачно глядел на оружие в своей руке. Услышав тихий шелест за дверью, он быстро спрятал револьвер в карман, и в это время Дора в ночном одеянии вошла в комнату.

   - Уже половина третьего, Бонни, - встревоженно сказала она. - Ты не пойдешь спать?

   Он встал и потянулся, чтобы размять затекшие конечности.

   - Ты не сердишься больше, Бонни? - нерешительно спросила жена.

   Ее глаза были красны от слез, рука, которую она положила на его плечо, дрожала. Он взял ее руку в свои и погладил.

   - Нет, больше не сержусь, - сказал он. - Мы начнем все сначала.

   - Но, Бонни, - проговорила Дора, - ничего не нужно начинать сначала. Я клянусь тебе...

   - Мы начнем все сначала, - повторил он и поцеловал ее.

  

   Дик Шеннон яростно постучал в стекло автомобиля, который вез его по Риджент-стрит и, опустив стекло, высунул голову наружу.

   - Поверните и поезжайте по той стороне. Я хочу поговорить с этой дамой, - сказал он.

   "Принцесса в лохмотьях"! Это была она, он узнал бы ее всюду, но это была совсем иная "принцесса в лохмотьях".

   - С какой именно, сэр?

   Шофер обернулся, чтобы спросить его об этом через открытое окно, и направил машину к противоположному тротуару. Но Дик уже успел открыть дверцу и выскочить из автомобиля прямо на ходу.

   - Мисс Бедфорд, если не ошибаюсь? - спросил он. - О, какой приятный сюрприз!

   Это был сюрприз во всех смыслах. Все следы бедности исчезли.

   Девушка с ног до головы была хорошо одета и была так хороша собой, что многие оглядывались ей вслед.

   Но сюрприз был обоюдный, и по блеску в ее глазах Дик увидел, что она тоже обрадовалась ему.

   - Я обыскал весь Лондон, чтобы найти вас, - говорил он, идя рядом с ней и забыв про испуг шофера, которому он не успел заплатить. - Мне не повезло: я не нашел вас в то утро, когда вы покинули Холлоуэй. Я приехал через пять минут после того, как вы ушли. И странно, я почему-то решил, что вам необходимо будет явиться в полицию.

   - Как всем опасным преступникам? - улыбнулась она. - Нет, я избежала этого. Я видела вас несколько раз в Холлоуэйе. Очевидно, вы бывали там по делу.

   Дело, приведшее его в женскую тюрьму, состояло в том, чтобы увидеть Одри и узнать, хорошо ли она живет. Она могла пользоваться небольшими привилегиями и выполняла не самую тяжелую работу. Она часто с изумлением размышляла, почему ее так внезапно освободили от работы в прачечной и дали более приятную работу в библиотеке, не связывая это с мимолетным визитом Дика Шеннона.

   Молодые люди свернули на Ганновер-сквер. Одри совсем не хотела идти туда, а, наоборот, собиралась попасть в магазин на Оксфорд-стрит, но подчинила свою волю его воле в этом незначительном случае, сама не понимая почему.

   - Я собираюсь отечески вас пожурить, - сказал он, замедляя шаг. - Ни вы, ни я - не масоны. Но масоны доверяют друг другу и хранят тайны друг друга и, между прочим, разговаривают совершенно откровенно.

   Она посмотрела ему в глаза, улыбаясь:

   - По опыту, который я приобрела в том месте, о котором лучше не вспоминать, я знаю, что полисмены опасны даже под личиной добродушной любезности.

   Она заметила, как он покраснел и нахмурил брови.

   - Простите, я не хотела вас оскорбить. Будем откровенны друг с другом, но обещайте не спрашивать меня больше о Доре и не поднимать вопроса о злосчастных бриллиантах королевы.

   - Дора Элтон ваша сестра, не правда ли?

   Она помолчала и затем сказала:

   - Она мне не родная сестра, но я только недавно узнала об этом.

   Он задумчиво погладил свой подбородок.

   - Во всяком случае, ей делает честь то, что теперь она заботится о вас.

   Девушка в ответ тихонько рассмеялась.

   - Вы хотите сказать, что она этого не делает?

   Он остановился, нахмурившись.

   - Мы с Дорой больше не встречаемся, - сказала она. - Это вполне естественно. Дора не может встречаться с женщиной, у которой такое прошлое, как у меня. Вообще, капитан Шеннон, я не хочу больше говорить о Доре.

   - Что же вы теперь делаете? - прямо спросил он.

   - Я шла в магазин, но меня остановили и повели в другую сторону...

   - Нет, скажите серьезно, чем вы занимаетесь?

   Она засмеялась:

   - Пожалуй, ничем, кроме переписывания писем для старого, безобразного джентльмена, который платит мне огромное жалованье.

   Несмотря на легкий тон, Дик уловил сомнение в ее голосе и почувствовал, что под этим деланным легкомыслием кроется какая-то забота.

   - Ганновер-сквер слишком шумное место. Поедем в Гайд-парк и поговорим по душам.

   Он оглянулся, ища поблизости такси. Одно из них следовало за ними, и лицо шофера показалось ему знакомым:

   - Боже! Я совсем забыл про вас, - сказал Шеннон.

   - Но я про вас не забыл, - сердито ответил шофер. - Куда вас везти?

   В пустынном парке они нашли сухую скамейку и желаемое одиночество.

   - Прежде всего я хочу услышать подробнее об этом безобразном джентльмене, - сказал Дик, и она коротко описала ему свое приключение в доме мистера Малпаса.

   - Вы, наверное, скажете, что не следовало брать эти деньги. Но когда человек страдает от голода и холода, у него нет ни времени, ни желания рассуждать о морали. Конечно, я не собираюсь разбивать чье-либо сердце, но мне было не до размышлений над моими обязанностями, пока я не устроилась удобно в отеле "Палас" и не приобрела несколько платьев, три пары ботинок и целый ряд других необходимых вещей, назначение которых для вас было бы непонятно. Только на следующее утро во мне заговорила совесть. Я написала вечером мистеру Малпасу, сообщив ему мой новый адрес, а на следующее утро начала второе письмо с извещением, что готова ко всяким другим услугам, но разбивание сердец не моя специальность. В это время пришло письмо от него. Собственно говоря, это нельзя было назвать письмом. Это был объемистый конверт, содержащий около десяти нацарапанных карандашом писем, которые он просил переписать и вернуть ему.

   - Что это были за письма? - с любопытством спросил Дик.

   - Большей частью короткие записки с отказом принять приглашение на обед или вечер, которые он, по-видимому, отправлял близким друзьям, потому что подписывался только инициалами. Он пояснил, что письма могут быть переписаны на бумаге отеля и не должны быть напечатаны на машинке.

   Дик Шеннон задумался.

   - Все это мне не особенно нравится, - сказал он наконец.

   - Вы знаете этого человека?

   - Я слышал о нем. Не далее как вчера я долго говорил о нем с несколькими друзьями. Какое жалованье вы получаете?

   Она покачала головой.

   - Он даже не упомянул о нем. Он дал мне большую сумму и велел явиться на следующей неделе. С тех пор он ничего не потребовал от меня, кроме переписывания бумаг, которые я получаю по почте. Сегодня письма были длиннее. Нужно было сделать копию с переписки между правительством Бермудских островов и Британским министерством колоний. На этот раз документ был печатный и, по-видимому, вырванный из официального донесения. Что мне делать, мистер Шеннон?

   - Право, не знаю, - нерешительно ответил он. - Но я скажу вам, чего вы не должны делать: не ходите одна в этот странный дом в будущую субботу. Вы должны точно назвать мне час, к которому вам назначено явиться. Я буду ждать вас на Портмен-сквер, и когда откроется дверь, я легко войду с вами.

   Увидев ее испуг, он улыбнулся.

   - Я останусь в первой комнате, чтобы услышать в случае надобности ваш зов, и вы не должны бояться, что я при этом буду преследовать какие-нибудь сыскные цели. Мы ничего не имеем против мистера Малпаса, нас удивляет только его таинственность... полиция ненавидит тайны. Между прочим, среди писем, которые вы переписывали, не было ли письма мистеру Лэси Маршалту?

   Она отрицательно покачала головой.

   - Это тот африканский миллионер? Он живет в соседнем доме, как мне сказал шофер.

   Одри рассказала Дику о маленьком происшествии перед домом мистера Маршалта, свидетельницей которого она была в тот вечер.

   - Гм, - произнес Дик. - По-видимому, тут тоже не обошлось без старика, который старается докучать своему соседу. Я думаю, лучше всего отправиться к нашему другу Лэси и спросить его, что имеет против него Малпас. Что между ними существует вражда, это ясно.

   Поднялся холодный ветер. Одри зябла, хотя была тепло одета.

   Шеннон заметил это и вскочил.

   - Какой я эгоист, - с раскаянием воскликнул он. - Пойдемте, выпьем горячего кофе, и я продолжу свои "советы одиноким молодым девушкам в Лондоне".

   - Это будет ново, - с невинным видом сказала Одри. - До сих пор я узнала от вас только, как выпытывать показания у исправившихся преступников.

  

   Дверь Дику Шеннону открыл Тонгер. Тонгер всегда опережал лакея и сам встречал гостей, казавшихся ему достаточно важными. Дик сразу узнал его по описанию Одри. Девушка сказала, что он напоминает птицу, и такое сходство, действительно, придавала этому маленькому старому человеку его склоненная набок голова и быстрые, порывистые движения - совсем как у воробья. Острые глазки Тонгера впились в сыщика.

   - Мистер Лэси Маршалт дома?

   - Да, сэр, - ответил Тонгер, стоя в дверях. - Но вы не можете его видеть без предварительного предупреждения. К мистеру Маршалту никто не входит без этого, пока я здесь.

   Такое полное отсутствие почтительности позабавило Дика Шеннона. Ясно, что этот человек был больше чем просто слуга.

   - Может быть, вы отнесете ему мою визитную карточку?

   - Может быть, и отнесу, - холодно ответил тот: - Но, вероятнее всего, я этого не сделаю. Много всякого народа желает видеть мистера Лэси Маршалта, потому что он щедр и великодушен. Таковы мы все в Южной Африке - с добрым сердцем и широким размахом.

   Тонгер остановился, взял визитную карточку Дика Шеннона и прочел ее.

   - О! - воскликнул он несколько смущенно. - Вы сыщик? Хорошо, войдите, капитан. Вы пришли арестовать кого-нибудь?

   - Неужели следует арестовать кого-нибудь в этом доме, где все так прекрасно заведено и где даже лакеи так любезны и почтительны, что жаль тревожить их!

   Тонгер рассмеялся:

   - Я не лакей, - сказал он, - вы ошибаетесь!

   - Может быть, вы сын хозяина? - добродушно осведомился Дик. - Или, может быть, вы и есть мистер Маршалт?

   - Боже сохрани! - ухмыльнулся Тонгер. - Я не хотел бы иметь его богатство и его заботы. Пройдите сюда, капитан!

   Он ввел посетителя в гостиную и, к удивлению Дика, вошел вслед за ним и закрыл за собой дверь.

   - Ничего не случилось? - спросил он со скрытой боязнью в голосе.

   - Ничего, насколько я знаю, - сказал Дик. - Это просто дружеский визит, и вам не нужно идти в буфетную и считать ложки.

   - Я и не дворецкий, - поправил его Тонгер. - Я пойду скажу хозяину.

   Он выскользнул из комнаты и вскоре вернулся в сопровождении мистера Лэси Маршалта.

   Тонгер намерен был остаться, но Маршалт закрыл дверь перед его носом.

   - Я надеюсь, он не был нахален, капитан Шеннон? - спросил Лэси, когда они остались вдвоем. - Тонгер у меня много лет, но мне не удалось цивилизовать его.

   - Он довольно забавен, - сказал Дик. Мистер Лэси Маршалт заворчал:

   - Меня он не всегда забавляет. Иногда приходится слишком дорого оплачивать его преданность. Тонгер часто злоупотребляет моим терпением.

   Он все еще держал в руках визитную карточку Шеннона и снова посмотрел на нее:

   - Вы из Скотленд-Ярда, я вижу. Чем могу служить?

   - Я хотел спросить у вас, знаете ли вы вашего соседа, мистера Малпаса?

   Маршалт покачал головой:

   - Нет, - ответил он. - Если это имеет отношение к той жалобе, которую я подал на него несколько месяцев тому назад...

   - Нет, я думаю, что этот вопрос уладила местная полиция. Я пришел к вам потому, что по моим сведениям мистер Малпас ведет против вас какие-то враждебные действия. Вы говорите, что не знаете его?

   - Я его никогда не видел и не могу сказать, знаю я его или нет. Но я не знаю никого, носящего имя Малпас. Не хотите ли присесть и выпить что-нибудь?

   Дик отказался от угощения, но придвинул себе стул, и оба сели.

   - Почему вы думаете, что Малпас во вражде со мной? - спросил Лэси. - Не оттого ли, что я подал на него жалобу, что вам, очевидно, известно? Он был таким беспокойным соседом, что по ночам мешал мне спать.

   - Какого рода шум он производил?

   - Стучал, большей частью молотком, и как будто по стене. Впрочем, я, может быть, ошибаюсь: он мог заколачивать ящики.

   - Вы никогда не видели его?

   - Никогда.

   - Может быть, вам рассказывали, каков он с виду. Это помогло бы вам вспомнить, не встречали ли вы его в Южной Африке.

   - Нет, я ничего не знаю о нем, - сказал Лэси Маршалт, покачав головой. - Конечно, у каждого есть враги. Невозможно достигнуть успеха в жизни и избежать этих маленьких неприятностей.

   Дик раздумывал минуту, разумно ли будет вполне довериться миллионеру, и, несмотря на то что это могло иметь неприятные последствия, он решил рассказать ему все.

   - Малпас нанял или собирается нанять кого-нибудь, чтобы чинить вам всякого рода мелкие неприятности. Например, я думаю, что пьяная женщина, которая явилась сюда несколько дней тому назад, была послана им.

   - Женщина? - спросил Маршалт, нахмурив брови. - Я ничего не слышал о пьяной женщине.

   Он быстро встал, позвонил, и Тонгер тотчас же вошел в комнату.

   - Капитан Шеннон говорит, что несколько дней тому назад пьяная женщина явилась сюда и устроила перед домом скандал. Вы ничего не сказали мне!

   - Разве я всегда вам все рассказываю? - медленно спросил Тонгер. - Это правда, здесь была пьяная женщина. Она влетела в вестибюль, но вскоре вылетела обратно. Она сказала, что ее зовут миссис Лиддерли с "Четырнадцати потоков".

   Дик Шеннон посмотрел на хозяина Тонгера и увидел, что лицо Лэси Маршалта стало пепельно-серым.

  

   - Миссис Лиддерли? - медленно переспросил Маршалт. - Какова же она была собой?

   - Это была маленькая женщина, - ответил Тонгер, рассеянно глядя на сыщика, - но, честное слово, мне не легко было с ней справиться.

   Маршалт вздохнул с облегчением.

   - Маленькая женщина? Тогда это не она. Вероятно, она просто знала эту семью и выдает себя за миссис Лиддерли. Последний раз, когда я получил известие из Южной Африки, миссис Лиддерли была тяжело больна, - он пристально посмотрел на своего слугу. - Вы знали эту семью, Тонгер?

   - Я не знал миссис Лиддерли. Старик женился, когда мы уже уехали из Южной Африки. Ведь вы спрашиваете о Юлиусе Лиддерли? Так или иначе, я вытолкал эту женщину.

   - Вы узнали, где она остановилась?

   - А зачем мне узнавать адрес пьяной бабы? - спросил Тонгер, удивленно подняв брови. - Нет, Лэси...

   - Мистер Маршалт, черт возьми! - вспылил тот. - Сколько раз я должен повторять вам это, Тонгер?

   - У меня нечаянно вырвалось, - ответил тот, ничуть не смутившись.

   - Убирайтесь отсюда! - прикрикнул Лэси Маршалт и захлопнул дверь за своим непочтительным слугой.

   - Этот человек ужасно раздражает меня, - сказал он. - Он служит у меня уже давно, и действительно в прежние годы мы говорили друг другу "Лэси" и "Джим": этим и объясняется его привычка. Мне иногда жаль старика, но я настаиваю на более вежливой форме обращения. Вы сами видите, каким надоедливым может быть легкомысленный мистер Тонгер.

   Дик рассмеялся. Он с любопытством следил за этой маленькой сценой. Тонгер был тем типом старого преданного слуги, которого жалели прогнать и терпели, несмотря на все связаннее с этим неудобства.

   - Что касается Малпаса, - продолжал Маршалт, - я ничего не знаю о нем... Очень возможно, что в прежний период моей жизни я чем-нибудь оскорбил его, но если я начну вспоминать всех таких людей, я должен буду подозревать слишком многих. Вы можете описать его наружность?

   - По моему описанию вы вряд ли узнаете его, - сказал Дик. - Я только знаю, что это пожилой человек, очень уродливый. Он хотел нанять певицу из кабаре, чтобы она беспокоила вас скандалами, но эта попытка не заслуживает особого внимания, если вы ничего не имеете против певиц из кабаре!

   Лэси Маршалт шагал взад-вперед по большой гостиной, заложив руки за спину и склонив голову на грудь. Он отнесся к этой новости более спокойно, чем ожидал Дик Шеннон.

   - Все это мне совершенно непонятно, - сказал он, - все это крайне загадочно. Я могу предположить, что когда-то, в давно прошедшие времена, я нанес Малпасу какое-нибудь оскорбление. Почему вы не зайдете к нему и не спросите его об этом, Шеннон? - внезапно спросил он и добавил, - возможно, не очень деликатно давать вам советы, но я хотел бы знать, кто этот джентльмен.

   Дик Шеннон и сам уже решил отправиться к таинственному мистеру Малпасу, и этот совет, действительно, был излишним.

   Когда капитан вышел из гостиной, Тонгер ожидал его в холле, чтобы открыть дверь.

   - Вы никого не арестовали? - спросил он шутя.

   Дик улыбнулся и вышел на Портмен-сквер. Подойдя к соседнему дому, он посмотрел на мрачные окна. Это был уже не первый его визит к дому эксцентричного мистера Малпаса, но до сих пор он не пытался увидеться с ним. Дик поискал звонок, не нашел его и постучал в дверь. Ответа не последовало. Он постучал громче и подскочил от неожиданности, когда внезапно над самым его ухом раздался голос:

   - Кто там?

   Шеннон оглянулся с изумлением. Вокруг, на расстоянии двадцати ярдов, не было никого, а между тем он ясно слышал голос!.. Тут он заметил маленькое окошечко в каменном косяке массивной двери и понял, что за этим окошком находится громкоговоритель.

   - Я капитан Ричард Шеннон из Скотленд-Ярда и желаю поговорить с мистером Малпасом, - сказал Дик, обращаясь к невидимому приспособлению.

   - Нельзя! - прокричал голос, и затем что-то щелкнуло.

   Дик постучал опять, но хотя он прождал около пяти минут, голос молчал, и дверь не поддавалась толчкам. Нужно было найти другой способ добраться до этого странного человека, и капитан первым делом отправился в телефонное управление. Имя Малпаса не числилось среди обитателей Портмен-сквер, и Шеннон вернулся в свое жилище немного разочарованный. Все же день не пропал напрасно. Дик встретил свою "принцессу в лохмотьях", хотя уже и не в лохмотьях, и знал, где мог найти ее опять. Дик Шеннон решил, что будет посещать ее настолько часто, насколько это допускается правилами приличия.

  

   Не много слуг пользовались таким комфортом и свободой, как Джим Тонгер. Верхний этаж дома на Портмен-сквер принадлежал всецело ему. Здесь у него были спальня, маленькая гостиная и ванная комната, специально отведенные ему его снисходительным хозяином, и здесь он проводил большинство вечеров, занятый бесконечными математическими вычислениями над маленьким колесом рулетки. Тонгер большую часть своего свободного времени посвящал изобретению системы, которая должна была в один прекрасный день принести разорение казино в Монте-Карло. Но в этот вечер его занятиям помешали.

   Когда над дверью Тонгера громко прозвучал звонок, он поспешно вышел из комнаты, заперев за собой дверь, и появился в кабинете Лэси Маршалта гораздо быстрее, чем мог ожидать хозяин.

   - Где вы были, черт возьми! - проворчал Лэси.

   - Вы звонили в мою комнату, следовательно, я был там. Я играл в одиночку, - ответил Тонгер. - Я рад, что вы позвали меня, потому что я тридцать раз пытался играть по одной системе и ничего не вышло. Мне не везет. Вы заметили, Лэси, что бывают дни, когда ничего не удается. Я помню канун того дня, когда я нашел алмазные россыпи на реке Надежда. Я шесть раз подряд с невероятным терпением...

   - Я желаю, чтобы вы без четверти восемь впустили миссис Элтон, - прервал его Маршалт. - Она приедет одна в своем автомобиле. Ждите ее во дворе, отгоните машину в Альберт-Холл: там сегодня вечером концерт. Оставьте автомобиль там среди других и, когда кончится спектакль, привезите его обратно.

   Тонгер свистнул:

   - Это немного опасно после письма, которое вы получили от Элтона.

   Зрачки Маршалта сузились:

   - Что вы знаете о письме, которое я получил от Элтона? - спросил он.

   - О, вы не спрятали его, и я случайно его увидел, - хладнокровно ответил слуга.

   - Я не только спрятал его, но даже помню куда: в ящик моего письменного стола. Вы, наверное, вынули его и прочли?

   - Это не важно, как я его нашел: главное, что я прочел его, - ответил Тонгер, - и я говорю вам, что это опасное дело. Вы едва ли хотите фигурировать на суде!

   - Имея вас в качестве свидетеля? - усмехнулся Лэси. Тонгер пожал своими худыми плечами:

   - Вы знаете, что я никогда не дал бы показания не в вашу пользу, Лэси, - сказал он. - Это было бы на меня не похоже. Но если такой человек, как Элтон, написал бы мне, что застрелит меня, если я еще раз увижусь с его женой, я не оставил бы этого без внимания.

   - Миссис Элтон нужно поговорить со мной по делу, - коротко сказал Маршалт. - Во всяком случае, я желаю, чтобы вы были у ворот без четверти восемь. Как только миссис Элтон выйдет из автомобиля, вы сядете в него и отъедете.

   Тонгер кивнул головой:

   - Так что, если за ней будут следить, она сможет доказать, что ее автомобиль все время находился в Альберт-Холле, - сказал он с восхищением. - Вот так голова!.. Лэси, что нужно было этому сыщику?

   Губы мистера Маршалта насмешливо скривились:

   - Он пришел навести справки о нашем сумасшедшем соседе, - ответил он. - Это, очевидно, мой враг.

   - Кто же не враг вам, Лэси? - спросил Тонгер со вздохом. - Что вы сделали ему?

   - Не знаю. Я не имею ни малейшего понятия о том, кто он такой, и уверяю вас, что меня это мало трогает, - небрежно сказал Маршалт. - А по-вашему, зачем он приходил?

   - Насчет миссис Элтон, - холодно заметил слуга. - Она такая же авантюристка, как и ее муж. Все это знают. Нельзя дотронуться до грязи, особенно до грязи такого рода, чтобы не запачкать рук, да так запачкать, что никакими средствами нельзя будет отмыть их.

   Возникла пауза.

   - Я думаю, что Элтон - вор, но миссис Элтон ни в чем не виновна.

   - Она так безгрешна, - прервал его Тонгер, - что ангелы уступают ей дорогу, когда встречаются с ней!

   Маршалт сдержал резкое замечание, готовое сорваться с его губ.

   - Это все, - вежливо сказал он и добавил вдруг, когда Тонгер уже собрался уходить. - Завтра я обедаю дома и, если мне повезет, у меня будет интересный гость.

   - Кто она? - с интересом спросил Тонгер.

   - Я не сказал вам, что это "она".

   - Других интересных гостей не бывает, - хладнокровно ответил Тонгер. - Вы нашли эту девушку? - внезапно спросил он, - девушку, которую поручили разыскать частному сыщику?

   Маршалт вздрогнул:

   - Откуда вы знаете?

   - Я хорошо отгадываю загадки. Это она будет героиней завтрашнего бала?

   - Надеюсь, она придет к обеду. И, между прочим, я не желаю, чтобы вы часто показывались в ее присутствии, мой друг. Пусть у стола прислуживает горничная.

   - Хорошо, хозяин. Когда явится сегодня эта женщина?

   - Миссис Элтон приедет без четверти восемь. Я уже сказал вам! Я хотел бы, чтобы вы не упоминали о ней в таких выражениях: "Эта женщина!". Я не желаю этого слышать.

   - Вы слишком чувствительны, Лэси, и в этом вся беда! - быстро ответил слуга.

   Тонгер ожидал в узком переулке позади дома, когда маленький автомобиль подъехал, подпрыгивая на камнях мостовой, и остановился у дверей. Он помог сойти стройной, закутанной фигуре и, не сказав против своего обыкновения ни слова, занял ее место в автомобиле и быстро укатил. Выехав на Портмен-сквер, он увидел на углу неподвижную фигуру и ухмыльнулся про себя. Это мог быть человек, назначивший кому-нибудь свидание, но что-то в его неподвижно внимательной позе указывало на то, что это, вероятно, был частный сыщик. Очень возможно, что мистер Элтон не ограничился одной угрозой. В одиннадцать часов Тонгер выехал из целого ряда ожидавших у подъезда автомобилей и быстро направился домой. Не успел он остановиться перед черным ходом дома No 552, как открылась дверь и вышла молодая женщина.

   - Вы никого не видели? Никого не узнали? - тихо спросила она.

   - Нет, мадам, - ответил Тонгер и добавил. - На вашем месте я не делал бы этого второй раз.

   Она не ответила, проскользнула в автомобиль и села за руль. Но Тонгер стоял, держась за створку открытой двери.

   - Есть вещи, мадам, которые не стоят жертв, и это - одна из таких вещей.

   - Закройте дверь, - сухо сказала женщина.

   Слуга повиновался и следил за автомобилем, пока тот не скрылся за углом. Затем пошел наверх к своему хозяину.

   Лэси Маршалт в глубоком раздумье стоял у камина в своем кабинете.

   - Я вам не нужен?

   Маршалт отрицательно покачал головой.

   - Вы думаете, что умно поступаете, Лэси?

   Тот быстро взглянул на него.

   - Что вы хотите сказать?

   - Вы думаете, что умно бросать вызов судьбе из-за женщины, которую вы не так уж и любите, если я не ошибаюсь.

   Вместо сердитого ответа, которого ожидал Тонгер, Лэси рассмеялся.

   - Иногда людей тянет к запретному только потому, что оно является запретным, - ответил он. - Есть вещи, главная прелесть которых - риск.

   - Это глупости, - ответил Тонгер. - Я не хочу уговаривать вас, Лэси, потому что каждый человек поступает так, как он находит нужным. Но Элтон из тех людей, которые убивают не задумываясь. Можете смеяться! Я знаю людей, и я знаю, что испытывает Элтон, потому что сам когда-то испытывал то же самое...

   - Убирайтесь! - приказал Лэси, и Тонгер удалился не торопясь.

   Кабинет и спальня Лэси находились на втором этаже и были отделены от остальной части дома тяжелой дверью, так что, заперев ее, он при желании мог оставаться в полном уединении. Бывали моменты, когда к нему нельзя было подступиться. Тонгер легко узнавал симптомы такого особого настроения и знал, что на это время нужно оставить своего друга в покое.

   Тонгер вернулся в свою комнату и углубился в начатую игру, но она не удавалась ему.

   Дора Элтон приехала домой и увидела, что ее муж, который был приглашен на обед, успел вернуться раньше.

   - Ну, как? Переговоры прошли удачно? - спросила она, когда вошла в гостиную.

   Он мельком взглянул на нее, лежа на диване, и почти незаметно покачал головой:

   - Нет, нам придется закрыть заведение. Клейн требует слишком большую долю. Это мне не нравится.

   Он задумчиво затянулся сигарой.

   - Клейн знает, что содержателю игорного притона опасно иметь дело с полицией. Все же я неохотно соглашусь закрыть притон: это верный доход, и большой к тому же. У нас столько постоянных посетителей, что даже честная игра становится выгодной.

   Мартин посмотрел на свои часы.

   - Я ожидаю Билла Стэнфорда. Ты хочешь видеть его? Он вернулся из Италии.

   Дора взяла папиросу из серебряной коробочки на камине.

   - Мне все равно, - сказала она безразлично. - Ты хочешь поговорить с ним наедине?

   - Нет, - сказал он, подумав. - Я сегодня видел Одри.

   - Где? - спросила она, с изумлением посмотрев на него.

   - Она обедала в отеле "Карлтон".

   Дора замерла, не донеся спичку до папиросы.

   - С кем?

   - С Шенноном, и была очень весела. Не бойся, Одри не такая, чтобы выдать тебя.

   - Я об этом не думала.

   - Может быть, ты недовольна тем, что она обедала с ним одна, не опекаемая никем?

   Молодая женщина бросила на него быстрый, подозрительный взгляд.

   - Я не люблю, когда ты так шутишь, - сказала она. - Она была прилично одета?

   Он кивнул головой:

   - У нее был вполне приличный вид, - и очень быстро добавил: - Я никогда не думал, что она так хороша. Шеннон не спускал с нее глаз.

   - Вероятно, и ты тоже, - с легкой усмешкой сказала Дора. - Мне очень понравился концерт, Бонни. Кесслер играл великолепно. Я не очень люблю скрипку, но...

   - Кесслер не выступал сегодня, - спокойно сказал Мартин, выпуская изо рта клубы дыма и не глядя на жену. - Он простудился и не мог выступить, о чем было объявлено в вечерних газетах. Я удивляюсь, как ты не видела этого!..

   Дора только на секунду смутилась:

   - Я не отличаю одного скрипача от другого, - небрежно сказала она. - Во всяком случае, его дублер играл великолепно.

   - Вероятно, играл Манц, - согласился он.

   Она с облегчением услышала звонок в передней. Как глупо было с ее стороны не ознакомиться с именами артистов, которые выступали в этот вечер. Тонгер мог узнать их и сообщить ей программу.

   В комнату вошел Билл Стэнфорд. Он очень устал, проведя тридцать шесть часов в поезде. Он приехал прямо из Рима и без предисловий начал рассказывать:

   - Графиня выезжает в четверг. Она остановится в Париже и будет здесь во вторник ночью. Я достал фотографию ее диадемы и жемчужного ожерелья. Я думаю, что нам удастся получить и подделки меньше чем за неделю, а тогда все остальное пойдет легко. Стигмен познакомился с ее горничной, он прекрасно знает итальянский язык. Она поможет ему добраться до драгоценностей.

   - Я думала, что мы больше не будем заниматься такими делами, - быстро произнесла Дора.

   - Я не принимаю непосредственного участия, - резко заметил Мартин, - но все же заинтересован в деле. Но знайте, Билл, если вы принесете сюда хоть одну жемчужину, я заставлю вас пожалеть об этом.

   - Я еще не сошел с ума, - презрительно сказал Большой Билл. - Последнее дело не удалось, так что ни одно звено платин