Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

Стюартъ, Шиллеръ, "этотъ добрый пошлякъ Шиллеръ" (sic), какъ выражался одинъ изъ "отцевъ умственнаго движен³я въ Росс³и" въ шестидесятыхъ годахъ {Зайцевъ.},- что могли сказать имъ эта имена? Счастливые сыны реальнаго вѣка, воспитанные своими авторитетами на презрѣн³и истор³и и "эстетики",- для нихъ все это было звукъ пустой, нѣмыя этикетки за сосудахъ съ невѣдомымъ содержан³емъ...

   При такомъ "настроен³и" своихъ зрителей вышла предъ ними Ларина въ темныхъ тканяхъ заключенной въ англ³йскомъ замкѣ королевы-красавицы, съ длиннымъ чернымъ вуалемъ, падавшимъ съ головы ея до колѣнъ... Въ залѣ воцарилась мгновенно мертвая тишина. Съ первыхъ же словъ разговора Мар³и съ приставленнымъ надзирать за нею суровымъ пуританиномъ (сэръ Амм³ясъ Паулетъ) зазвенѣла какая-то всѣмъ сочувственная, находившая себѣ эхо въ каждомъ изъ присутствовавшихъ нота. Это былъ именно тотъ тонъ, тотъ звукъ голоса который приличествовалъ этой женщинѣ, этому долголѣтнему, истомившему, но не сломившему царственный духъ ея страдан³ю, и эта же внимавшая ей неподготовленная, равнодушная или враждебная "эстетикѣ", толпа зрителей поняла это тѣмъ таинственнымъ чутьемъ высшаго что хранитъ въ глубинѣ своей каждая человѣческая душа и что внезапно, часто безсознательно, но неотразимо исторгаетъ изъ нея отзвукъ на все отмѣченное печатью этого высшаго на землѣ... Ларину не прерывали теперь представители "дорогой университетской молодежи" обычными неистовыми рукоплескан³ями, они жадно и нѣмо прислушивались къ падающимъ съ устъ ея размѣреннымъ пер³одамъ стихотворной рѣчи, и странное обаян³е производила за нихъ рѣчь эта и заключавшееся въ ней содержан³е. Въ этомъ ничего не было знакомаго имъ, близкаго, своего, никакого отношен³я къ "злобѣ дня", никакой "гражданской идеи", предъ ними разыгрывалась скорбная повѣсть "давно замолкнувшихъ страстей", давно отошедшей во мракъ прошлаго борьбы двухъ властительницъ, двухъ непримиримыхъ женскихъ темпераментовъ: безпощаднаго разчета и преступнаго легкомысл³я, ледянаго ума и обольстительнаго въ самыхъ ошибкахъ своихъ сердца, а между тѣмъ эта "безыдейаая" драма, помимо ихъ воли, "захватывала" ихъ, уносила въ струяхъ своего трагическаго течен³я. Отъ нея вѣяло для нихъ чѣмъ-то чего не дано было тамъ вкушать отъ произведен³й отечественныхъ драмокропателей, чѣмъ-то глубоко-трогательнымъ и незлобивымъ, чѣмъ-то высокочеловѣческимъ, спокойвымъ и благороднымъ. Въ узкую душную область ихъ убѣжден³й врывалось живое представлен³е иныхъ двигавшихъ людьми идеаловъ и побужден³й, героическихъ самопожертвован³й во имя задачъ и вѣрован³й не имѣющихъ ничего общаго съ тѣми которыя учили ихъ чествовать Лев³аѳановы и К°, съ высоты каѳедръ, со столбцовъ своихъ "просвѣтательныхъ" чаяан³й... Обаян³е художественной концелц³и держало ахъ въ своей власти; какимъ-то благодатнымъ, умиряющимъ умилен³емъ проникалась нежданно для себя теперь эта безпрестанно раздражаемая и раздраженная "молоде;къ"...

   Ларина съ каждою новою сцеyой крѣпла въ своей роли. Она, со своей стороны, чутьемъ чуяла тотъ магнетически-взаbмодѣйствующ³й токъ, образующ³йся въ данные моменты между актеромъ и его публикой, при которомъ у исполнителя словно выростаютъ неодолимыя крылья на которыхъ онъ можетъ унести всѣхъ. Она уже не боялась за успѣхъ п³есы, забыла о роли, она не играла, она сама переживала чувствомъ, кровью, нервами психическ³й процессъ изображаемаго ею лица... Въ знаменитой сценѣ встрѣчи съ Елизаветою (Ф³оринская особенно старательно и удачно вела свою роль въ этой сценѣ), когда, вся горя негодован³емъ и гордостью, отплативъ язвительнымъ, непрощаемымъ словомъ за оскорблен³е, {Въ подлинникѣ:

   Der Thron von England ist durch einen Bastard

   Entweiht, der Britten edelherzig Volk

   Durch eine list'ge Gauklerin betrogen. Act. 3 sc. 4.} Мар³я заставляетъ вѣнчанную обидчицу свою удалиться, "унося остр³е стрѣлы ея въ груда", и кидается въ судорожномъ порывѣ на шею старой няни (Анна Кеннеди) со словами:

  

   "О, какъ мнѣ сладко, Анна! Наконецъ,

   За годы унижен³й и страданьа,

   Магъ торжества, отмщенья былъ мнѣ давъ"!

  

   она залилась настоящимъ, неудержимымъ, жгучихъ рыдан³емъ. Вся зала огласилась въ отвѣтъ продолжительнымъ стономъ восхищен³я. Сами генералы не выдержали и апллодировали "à tout rompre"... Въ послѣднемъ актѣ, въ сценахъ исповѣди и прощан³я Мар³и, предъ тѣмъ какъ идти ей на эшафотъ, барыни въ ложахъ плакали назврыдъ. Заколовш³йся въ предыдущемъ актѣ Мортамеръ-Печоринъ (онъ имѣлъ въ своей роли, какъ предсказывала ему Ларина, большой и вполнѣ заслуженный успѣхъ) стоялъ въ кулисѣ блѣдный какъ смерть, кусая себѣ губы до крови, чтобы не разрыдаться тоже за весь театръ... Онъ кинулся къ Лариной едва успѣла она сойти со сцены и безъ словъ судорожно приникъ губами къ ея рукѣ. Она ухватилась въ свою очередь за его руку - ноги ея подкашивались отъ волнен³я и усталости - и вывела съ собою предъ занавѣсъ за неистовый ревъ "требовавшей" ее публики, забывъ о бенефиц³антѣ только что отрисовавшемся въ своей роли двуличнаго Лейстера... Она ничего не помнила; вызовамъ ея не было конца. Добравшись наконецъ до уборной, она упала тамъ на диванъ въ обморокъ... Конца трагед³и происходящаго во дворцѣ Елизаветы никто не дослушалъ. Студенты гурьбой ждали у актерскаго крыльца, за улицѣ, выхода Лариной изъ театра. Ее подхватали, едва показалась она, усадили въ сани съ отпряженною лошадью и довезли до ея квартиры десятки рукъ этой обезумѣвшей отъ восторга толпы...

   Да, это былъ знаменательный незабвенный для молодой актрисы вечеръ. Она впервые тутъ почувствовала свою силу и ширь на которую была способна она. То что удалось теперь передать ей были уже не тѣ грубые сколки или каррикатуры съ дѣйствительности, не тѣ вѣчныя вар³ац³и на все тотъ же мотивъ погребен³я кота, какъ выражался ядовито одинъ старый русск³й актеръ про отечественныя драмы новѣйшихъ временъ,- которыя приходилось ей исполнять до сихъ поръ,- это было вдохновенное создан³е великаго поэта, это было искусство... Невѣдомымъ ею до сихъ поръ удовлетворен³емъ исполнена была она теперь; успѣхъ ея представлялся ей чѣмъ-то въ родѣ награды за доброе дѣло. Дѣйствительно было нѣчто благотворное - она это чуяла, угадывала, осязала какъ бы - въ томъ впечатлѣн³и какое произвела на своихъ зрителей. Хотя бы лишь на этотъ вечеръ, на нѣсколько часовъ, она оторвала ихъ отъ пошлости жизни, ото лжи и потугъ искалѣченной мысли и унесла съ собою въ свѣтлый м³ръ искусства, гдѣ та же вѣчная игра человѣческихъ страстей облекается въ чарующ³я и возвышающ³я человѣка изящество и благородство формы. "Как³я у всѣхъ у нихъ были хорош³я, разнѣженныя лица", говорила себѣ Ларина съ мягкою улыбкой вспоминая выражен³е всѣхъ этихъ юныхъ "демократовъ", когда они, примчавъ на себѣ сами до ея квартиры, вошла чинною толной въ ея маленькую гостиную, прося "въ знакъ благодарности за дарованное тамъ наслажден³е" дозволен³я "пожать на прощан³е" и - совсѣмъ уже не по демократически - "поцѣловатъ" ея руку... Никто изъ нихъ очевидно не чествовалъ въ ней въ эту минуту сестру ея брата. Въ ея лицѣ Мар³я Стюартъ, безсмертная обольстительница, влекла къ себѣ эта молодыя нежданно пробужденныя сердца...

   Трагед³я прошла восемь разъ въ течен³е мѣсяца, дѣлая полные сборы,- явлен³е почти небывалое въ провинц³альныхъ театрахъ. Руководители ***ской "интеллигенц³и" почуяли даже въ успѣхѣ "такого сорта вещи" нѣчто въ родѣ бревна на пути шеств³я "освободительныхъ идей" въ любезномъ имъ отечествѣ. Нѣк³й очень рьяный маленьк³й профессоръ, израильскаго рода, похож³й не то на майскаго жука, не то за уличную тумбу, читавш³й въ то время въ университетѣ "о Карамзинѣ" и "распатронивавш³й" между прочимъ, какъ выражались его слушатели, бѣднаго истор³ографа "на всѣ корки" за его Письма русскаго путешественника, въ которыхъ молъ онъ, "распространяясь на цѣлыхъ страницахъ объ игрѣ видѣнныхъ имъ въ Парижѣ актеровъ, какъ бы нарочито просмотрѣн³е совершавшуюся тамъ въ то же время на глазахъ его революц³ю, это священнѣйшее право народовъ доросшихъ до сознан³я своихъ правъ",- профессоръ этотъ, по тому же поводу, упомянулъ на лекц³и весьма ловко о томъ "горячемъ сочувств³и" которое другой, "германск³й писатель покрупнѣе гослодщва симбирскаго дворянина Карамзина", а именно Шиллеръ, питалъ "къ великому дѣлу свободы вынесенному на плечахъ своихъ Франц³ей на исходѣ XVIII вѣка". "Это былъ", подчеркивалъ маленьк³й человѣкъ, меча громы сквозь очки и потрясая кулачкомъ надъ лоснивишеюся будто отъ ваксы головой, "это былъ не позднѣйш³й, офилистривш³йся Шиллеръ какой-нибудь Мессинской Невѣсты или Мар³и Стюартъ,- это былъ Шиллеръ первыхъ лучшихъ временъ своихъ, Шиллеръ Разбойниковь и Коварства и Любви, въ которыхъ горитъ благотворнымъ пожаромъ святая ненависть къ угнетен³ю и эксплуатац³и слабаго и бѣднаго сильнымъ и богатымъ!..." Слушатели поняли намекъ "либеральнаго" наставника иные опустили смущенно голову, друг³е улыбнулись. Одному изъ ультра-Ларинцевъ намекъ даже и вовсе не понравился, онъ сложилъ обѣ руки въ трубочку и свистнулъ въ нее на всю аудитор³ю. Либеральный профессоръ, въ свою очередь, ощутилъ нѣкоторое смущен³е, закашлялся и перешелъ опять къ распатрониван³ю Карамзина... Лев³аѳановъ, между тѣмъ, поучалъ публику въ своемъ листкѣ что "выходящ³й молъ изъ ряда талантъ гжи Лариной, способенъ конечно подкупать ея зрителей во всякой, какую ей ни вздумается исполнить роли", но что не слѣдуетъ забывать что Мар³я Стюартъ вмѣстѣ съ Орлеанскою дѣвой принадлежатъ къ числу самыхъ неудачныхъ драмъ нѣмецкаго поэта какъ по неинтересности вообще ихъ сюжетовъ, такъ и по мѣщански рутинному отношен³ю къ нимъ самого автора. "Вѣроятно поэтому", ядовито говорилось въ заключен³е, "п³есы эти и пользуются свободнымъ обращен³емъ на росс³йскихъ театрахъ, между тѣмъ какъ произведен³е съ такимъ м³ровымъ значен³емъ какъ Вильгельмъ Телль заходится у насъ и понынѣ подъ строжайшимъ запретомъ"...

   Лариной въ то же время приходилось расплачиваться за свои лавры. Отвергаемый ею Славск³й не могъ простить ей ни своей неудачи, ни еще менѣе того "дерзк³й пассажъ" съ нимь въ вечеръ его бенефиса, когда она на вызовъ ея публикой, вывела съ собою не его, бенефиц³анта, перваго сюжета и "знаменитость", а "мозгляка актеришку, сволочь, цѣна которому грошъ"... "Это я вамъ припомню-съ"! отпустилъ онъ ей, стиснувъ зубы, тогда же за кулисами, въ ту минуту какъ она, чуть не падая за каждомъ шагу отъ изнеможен³я, проходила со сцены мимо его въ свою уборную, а публика, вспомнивъ наконецъ о "виновникѣ праздника", выкликала теперь и его, Славскаго... Расшатавшаяся было связь его съ Ф³оринской съ этой минуты окрѣпла сильнѣе прежняго. Достойная чета пустила тутъ же въ ходъ двойную кознь имѣвшую въ виду донять врага, какъ говорится, "не мытьемъ такъ катаньемъ". Съ одной стороны, о любовныхъ отношен³яхъ Лариной и Печорина повѣствовалось не только какъ о "фактѣ" не допускающемъ никакого сомнѣн³я, но и сообщались при этомъ подробности изъ которыхъ можно было заключить что онѣ поступали въ общее свѣдѣн³е не иначе какъ благодаря хвастливой невоздержности языка самого Печорина. Съ другой, въ одно изъ пр³емныхъ matinées губернаторши, милостивымъ расположен³емъ которой пользовался Славск³й, имъ была разказана самымъ невиннымъ и сочувственнымъ къ предмету его разказа тономъ "романическая истор³я" одного бѣднаго юноши (онъ не назвалъ его фамил³ю) изъ судившихся по жихаревскому процессу" (ста девяноста трехъ), который де не будучи самъ ни въ чемъ замѣшанъ принялъ на себя добровольно вину одной страстно любимой имъ особы, принадлежавшей къ организац³и нигилистовъ и игравшей даже, какъ говорятъ, очень значительную роль между ними, и сосланъ былъ такимъ образомъ вмѣсто нея - она не была даже привлечена къ суду - въ Сибирь или куда-то за сѣверъ".

   - Ah, quel héros, quel noble caractère! воскликнули на это его слушательницы,- а она за которую пострадалъ несчастный, она что?

   - А она ничего, благоденствуетъ, иронически отпусталъ Славск³й.

   - Гдѣ же она, кто? Вы ее знаете?

   Онъ значительно усмѣхнулся:

   - Знаю.

   - Можете сказать замъ кто?

   - Нѣтъ, ужъ увольте, mesdames!

   - Можете, покрайней мѣрѣ, сказать къ какому кругу общества она принадлежитъ.

   Онъ какъ бы заколебался:

   - Она... она - актриса, какъ бы помимо воли вырвалось у него.

   Губернаторша, петербургская барыня среднихъ лѣтъ и общества, съ остатками "пикантной" красоты и большою юркостью въ характерѣ, вонзилась ему глазами въ лицо:

   - Она здѣсь эта актриса, въ вашей труппѣ?

   - Н-нѣтъ, почему вы думаете! уклончиво проговорилъ онъ, продолжая улыбаться.

   - Я увѣрена... я угадала... Это Ларина, notre charmante Marie Stuart!..

   И она даже руками всплеснула.

   Славск³й какъ бы испуганно вскинулъ свои вверхъ.

   - Я ее не называлъ, прошу замѣтить! счелъ онъ нужнымъ заявить.

   Губернаторша, особа "развитая", какъ и подобаетъ быть русской сановницѣ послѣдней формац³и, величаво пожала плечами на это.

   - Вы могли бы назвать ее безо всякой опасности для себя и для нея: я допускаю всѣ убѣжден³я когда они искренни, подчеркнула она, и обратившись къ сидѣвшимъ тутъ двумъ, тремъ дамамъ изъ ея intimité: - я хочу пригласить ее завтра обѣдать къ вамъ; nous la ferons canser, voulez vous?

   Дамы единогласно и шумно изъявили на это соглас³е. Славск³й ожидалъ что вслѣдъ за тѣмъ хозяйка обратится и къ нему съ тѣмъ же, приглашен³емъ, но таковаго не послѣдовало. Онъ тотчасъ же поднялся и ушелъ въ великой досадѣ, "сыгравъ лишь на руку, какъ говорилъ онъ себѣ, этой недотрогѣ проклятой".

   Сановница между тѣмъ отправила въ тотъ же день съ полицейскимъ "милую записку" къ Лариной, въ которой заключалось приглашен³е на обѣдъ, исполненное изощреннѣйшихъ любезностей. Записка пришла въ очень тяжелую для получившей ее минуту. У молодой актрисы сидѣлъ студентъ Коробкинъ, который, въ качествѣ горячаго приверженца ея и перваго покровителя, счелъ нужнымъ придти "предварить ее о мерзостяхъ распространяемыхъ Ф³ортинскою и Славскимъ насчетъ ея и Печорина". Дѣвушка была глубоко взволнована и возмущена этимъ; вслѣдъ за постановкой Мар³и Стюартъ на сцену, Печоринъ даже ни разу не былъ у нея, она видѣлась съ нимъ только въ театрѣ и никогда не вела съ нимъ бесѣды а parte. "Извините меня предъ генеральшей", молвила она растерянно, со стоявшими еще у вся въ глазахъ слезами, торопливо влетѣвшему къ ней посланному губернаторши, "но я нездорова и не въ силахъ принять ея приглашен³я; я очень благодарю ее, но не могу у вся быть ("сплетня пошла теперь по всему городу, тамъ еще пожалуй будутъ мнѣ на это намеки дѣлать", проносилось у нея болѣзненно въ головѣ, "да и на что мнѣ эти свѣтск³я барыни!"), никакъ не могу"... "Генеральша" была поражена какъ громомъ нежданною "дерзостью" этого отказа, этимъ "manque complet de savoir vivre". "Развѣ она писать не умѣетъ, не знаетъ что на письмо отвѣчаютъ письмомъ"? Она потребовала чтобъ ей было подробно доложено "какъ исполнено было ея поручен³е и что именно было сказано въ отвѣтъ за ея записку". Полицейск³й Меркур³й, отставной унтеръ, не старый и видимо шустрый, держа руки по швамъ, но бойко пяля зрачки на генеральшу, доложилъ ей все "до малости".

   - Одна она была или кто-нибудь былъ тутъ еще? спросила сановница.

   - Былъ-съ! гаркнулъ онъ.

   - Много было?

   Генеральша даже покраснѣла отъ мысли что афронтъ сдѣланный ей этою не умѣющею жить лицедѣйкой имѣлъ свидѣтелей...

   - Никакъ нѣтъ-съ: одинъ всего гость тутъ съ ними сидѣлъ.

   - Не знаете кто?

   - Не могу знать, ваше пр - ство... Изъ самыхъ изъ этихъ нигилистовъ, надо полагать, ваше... нежданно домолвилъ онъ какъ бы сообразивъ.

   Она изумленно вскинула на него глаза.

   - Почему вы полагаете?

   - А какъ намъ по примѣтамъ хорошо извѣстно, ваше - ство, потому нечесаный и шляпа, значитъ, широкая, и одѣяло этто опять на плечахъ, все какъ слѣдоваетъ у студентовъ ихней нац³и...

   "Mon billet est veau la déranger dans за conférence politique ou amoureuse", со злою ирон³ей проговорила мысленно губернаторша и, отпустивъ проницательнаго унтера, прошла къ мужу въ кабинетъ передать ему о своей "déconfiture".

   Начальникъ губерн³и, послѣ совѣщан³я съ супругой, отправилъ въ свою очередь посланнаго за антрепренеромъ театра и, по прибыт³и сего послѣдняго, приступилъ тотчасъ же къ разспросамъ о томъ что ему извѣстно о личности и прошломъ состоящей въ его труппѣ актрисы Лариной - "по всей вѣроятности псевдонимъ"? ввернулъ губернаторъ мимоходомъ,- о которой дошли до него кое-как³я неблагопр³ятныя свѣдѣн³я.

   - Въ какомъ отношен³и, ваше пр - ство? спросилъ огорошенный содержатель театра.

   Губернаторъ, нѣсколько кисло усмѣхнувшись, заявилъ что онъ "разумѣется не намѣренъ да и не считаетъ себя въ правѣ касаться частной жизни молодой артистки", которая "впрочемъ, сколько ему извѣстно, и не заслуживаетъ въ этомъ отношен³и никакого упрека", любезно промолвилъ онъ, но тутъ же, слегка поморщившись, добавилъ: - "къ сожалѣн³ю, этого кажется нельзя сказать про ея воззргьн³я на существующ³й государственный и общественный порядокъ"...

   Аатрепреаеръ со своей стороны заявилъ что о "воззрѣн³яхъ" гжи Лариной ему ничего неизвѣстно, кромѣ того что по театральной своей службѣ она весьма исправна, роли свои знаетъ на зубокъ и на репетиц³и никогда не опаздываетъ; а что также и насчетъ знакомствъ весьма осторожна и мало кого къ себѣ приглашаетъ, такъ какъ постоянно занята ролями. О "прошедшемъ" ея онъ равно ничего не имѣлъ сообщить его превосходительству, кромѣ того что познакомился съ нею въ Москвѣ въ началѣ зимняго сезона, принявъ ее въ труппу по рекомендац³и одного извѣстнаго въ московскомъ театральномъ м³рѣ лица, а что "настоящая ей фамил³я, какъ значится въ ея видѣ, Буйносова, дочь дѣйствительнаго статскаго совѣтника и камергера".

   - Буйносова! вскрикнулъ губернаторъ,- такъ я отца ея зналъ, Дмитр³я Васильевича Буйносова... Большую игру велъ въ Московскомъ Англ³йскомъ клубѣ и въ свое время чуть въ посланники не попалъ... И это его дочь, скажите пожалуста!...

   Почтенный сановникъ вздохнулъ, задумчиво пожалъ руку "вызваннаго" и отпустилъ его на этомъ съ миромъ. Но, встрѣтившись въ тотъ же вечеръ въ клубѣ съ жандармскимъ штабъ-офицеромъ его губерн³и, онъ отвелъ его въ сторону и, передавъ о "ходящихъ довольно странныхъ слухахъ относительно политическаго прошлаго этой милой молодой актрисы Лариной," оказывающейся дочерью очень извѣстнаго въ свое время и хорошо ему знакомаго человѣка, просилъ сообщить ему "келейно, помимо всякой офиц³альности", имѣются ли по ихъ вѣдомству как³я-либо подтверждающ³я так³е слухи данныя. Штабъ-офицеръ озабоченно сжалъ брови, собирая свои воспоминан³я и, припомнивъ, объявилъ категорично что по процессу ста девяноста трехъ судился дѣйствительно нѣк³й студентъ Буйносовъ,- "по всей вѣроятности братъ вашей здѣшней Рашели", засмѣялся онъ,- былъ судомъ оправданъ и сосланъ затѣмъ административно въ Вологодскую губерн³ю, откуда нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ успѣлъ бѣжать и скрыться за границей, но что о какой-либо дѣвицѣ Буйносовой у нихъ никакого рѣшительно производства не было, и что поэтому то что разказывается объ актрисѣ Лариной слѣдуетъ объяснить "подвохомъ подъ нее" устроеннымъ кѣмъ либо изъ "ея же театральныхъ". Губернаторъ вспомнилъ со своей стороны что "это было пущено въ гостиной его жены знаменитымъ Славскимъ".

   - Ну такъ, извѣстный интриганъ! прибавилъ штабъ-офицеръ,- я его къ себѣ въ домъ пускать пересталъ.

   - Да и я велю ему съ нынѣшняго же дня запереть мою дверь, строго сказалъ на это губернаторъ.

   Вмѣстѣ съ этимъ изгнан³емъ его изъ салоновъ ***скихъ властей, Славскаго ожидалъ въ театрѣ новый и даже сугубо непр³ятный "пассажъ". Возмущенные пущенною имъ клеветой на предметъ ихъ культа, ларинцы торжественно освистали его на другой же день послѣ визита Коробкина у Настасьи Дмитр³евны,- освистали такъ что онъ, не доигравъ сцены, долженъ былъ уйти за кулисы. Весь зеленый отъ бѣшенства подъ своими румянами выскочилъ онъ туда, ища кого поглотить.

   - Это все изъ-за вашей ст...! рявкнулъ онъ площадною бранью попавшемуся ему подъ глаза Печорину.

   Лицо молодаго человѣка стадо блѣдно какъ саванъ; онъ двинулся съ мѣста не помня себя:

   - Что вы сказали... про кого? еле въ силахъ былъ онъ выговорить.

   - Ваша ст.... Ларина устроила извѣстно, повторилъ тотъ.

   Оглушающая оплеуха чуть не сшибла его съ ногъ. Онъ пошатнулся, схватился за щеку... Присутствовавш³е оттащили отъ него Печорина.

   - Если угодно вамъ будетъ потребовать отъ меня сатисфакц³и, крикнулъ ему отставной корветъ,- я во всякое время къ вашимъ услугамъ.

   Но "знаменитый артистъ" былъ уже снова въ полномъ обладан³и своей прирожденной наглости. Онъ окинулъ своего оскорбителя полнымъ презрѣн³я взглядомъ и ударивъ себя ладонью по груди:

   - Чиномъ не вышелъ еще чтобъ отъ тебя Славск³й сатисфакц³и требовалъ! надменно произнесъ онъ, повернулся на длинныхъ ногахъ своихъ и величественно зашагалъ къ своей уборной...

   "Сокрушен³е врага и торжество добродѣтели въ лицѣ дѣвицы Лариной", какъ выражались ***ск³е шутники, разумѣвш³е этимъ новыя восторженныя овац³и, которыя были сдѣланы молодой актрисѣ при выходѣ ея за сцену вслѣдъ за сдѣлавшимся тотчасъ же извѣстнымъ въ залѣ театра "наказан³емъ" Славскаго за оскорблен³е ея, не въ силахъ были разогнать то тяжелое, подавляющее настроен³е духа которое владѣло ею теперь. "Послѣ того что суждено мнѣ было испытывать въ жизни, ничто меня не устрашитъ и все отъ меня отскочитъ", похвалялась она Борису Васильевичу Троекурову въ молодой самонадѣянности своей, когда наканунѣ поступлен³я ея за театральное поприще, говорилъ онъ ей объ ожидавшихъ ее тамъ тяжкихъ испытан³яхъ... Въ дѣйствительности оказывалось что ничто отъ нея не "отскакивало", а каждая малость, напротивъ, причиняла ей paнy и засѣдала въ ней надолго. Мотивы къ вѣчно новымъ душевнымъ мукамъ какъ бы находили въ ней тѣмъ болѣе воспр³имчивости чѣмъ давнѣе знакома она была со страдан³емъ. Ее еще съ первыхъ дебютовъ начало гнести сознан³е безпомощности ея и сиротства среди этихъ "товарищей по искусству" съ которыми не связывало ее ничего кромѣ взаимныхъ репликъ на подмосткахъ сцены. Ее постоянно коробило внутренно отъ ихъ "нравовъ" и привычекъ, отъ ихъ "ремесленническаго" отношен³я къ своему дѣлу. Ей подчасъ казалось что она рано или поздно должна задохнуться въ этой атмосферѣ раздраженныхъ самолюб³й, лютой зависти и безпощадныхъ клеветъ, среди этой разнузданности рѣчей, въ невылазномъ омутѣ этихъ мелкихъ интригъ и грязныхъ кляузъ... Но ее лично щадило все это относительно пока случай, а затѣмъ и несомнѣнный ея талантъ не выдвинули ея на первый планъ, пока не объявлена она была "свѣтиломъ". Мелкая букашка, она могла кой-какъ пройти стороною отъ лужи; ей роковымъ образомъ слѣдовало быть обрызганною съ ногъ до головы разъ ей приходилось переѣзжать поперекъ этой лужи на золотой колесницѣ успѣха... Имя ея теперь было на всѣхъ устахъ,- а много ли чистыхъ человѣческихъ чувствъ въ этомъ м³рѣ! Злостная, грубая, нелѣпая клевета пущенная на нее - она знала, она помнила извѣстную апофтегму Бомарше - отъ вся "всегда что-нибудь останется".... "Найдутся всегда люди, десятки, сотни людей которые радостно ей, повѣрятъ и станутъ злорадно повторять ее другимъ"... Ларина была умна, мы уже сказали, и слишкомъ изстрадалась, изстрадалась съ дѣтства, чтобы не вынести изъ опыта жизни значительной доли горечи и недовѣр³я къ людямъ. Въ тотъ самый вечеръ когда послѣ "пассажа" со Славскимъ привѣтствовала ее публика шумными рукоплескан³ями и клаками, очевидно выражая этимъ и неизмѣнное расположен³е свое къ ней, и негодующ³й протестъ противу взведенной на все въ двойномъ видѣ напраслины (объ "анекдотѣ" Славскаго у губернаторши зналъ тоже весь городъ), а она низко присѣдала, приложивъ руку къ груди и поводя благодарными глазами съ высоты сцены на всѣ стороны залы, внутренн³й голосъ неотступно шепталъ ей: "Сколько изъ этого хора привѣтствующихъ тебя голосовъ слѣдуетъ отнести на долю любителей гама и скандала по поводу чего бы онъ не производился, и мног³е ли изъ этихъ неистово апплодирующихъ тебѣ теперь искренно убѣждены въ томъ что ты заслуживаешь уважен³я?.. Самое заступничество за все этой публики представлялось ей во глубинѣ души чѣмъ-то обиднымъ; как³я-то вспышки родовой гордости загорались въ ней; "она не изъ тѣхъ кому нужны защитники въ толпѣ"... Такое же недоброе чувство, какъ ни старалась она побороть его въ себѣ, внушалъ ей выступивш³й за нее рыцаремъ Печоринъ: она избѣгала его насколько это было въ ея власти, не обмѣнялась съ нимъ словомъ послѣ той истор³и. Молодой человѣкъ въ свою очередь точно прятался отъ вся въ театрѣ, и когда приходилось ему репетовать съ ней, упорно глядѣлъ въ землю, боясь встрѣтиться съ ней глазами... У себя дома Ларина теперь ни души уже болѣе не принимала.

   Она сидѣла дома одна и жадно зачитывалась вѣстей съ театра войны, которыя обильно сообщались въ тѣ дни газетами обѣихъ столицъ. Какая-то неодолимая сила все лихорадочнѣе влекла мысль ея "туда, гдѣ люди теперь гибнутъ тысячами за святое дѣло" и все настойчивѣе шептала ей что "тамъ теперь настоящая задача, тамъ - призван³е"... Измученная, раздраженная безпрерывною сутолокой и ядовитыми уколами театральной жизни, она въ какомъ-то невыразимо заманчивомъ свѣтѣ рисовала себѣ это "высшее изо всѣхъ существующихъ для женщины" призван³е. Тамъ, далеко, въ баракѣ, среди раненыхъ, въ поглощающихъ все время и всѣ физическ³я силы занят³яхъ, никому невѣдомая сестра,- тамъ для нея "миръ душевный и удовлетворен³е"...

   Послѣ "второй Плевны" она не выдержала. Годовой срокъ контракта ея съ антрепренеромъ ***скаго театра кончился. Труппа собиралась перекочевать на Нижегородскую ярмарку; на время пребыван³е ея тамъ Лариной предложенъ былъ ангажементъ въ 600 рублей и бенефисъ. Она отказалась и уѣхала въ Одессу. Тамошнее отдѣлен³е Краснаго Креста опредѣлило ее сестрой и переслало недѣли черезъ двѣ за Дунай.

   По пути туда, на какой-то станц³и не доѣзжая Унгенъ, къ окну вагона изъ котораго она разсѣянно глядѣла на толпу пассажировъ ея поѣзда высыпавшую на платформу подошелъ къ ея окну какой-то съ отроставшею бородой молодой человѣкъ въ кителѣ и военной фуражкѣ.

   - Вы тоже туда... на театръ войны, Настасья Дмитр³евна? произнесъ онъ робкимъ, слегка даже дрожавшимъ голосомъ, прикладывая руку къ козырьку.

   - Печоринъ! невольно вскликнула она, узнавая недавняго "товарища".

   - Ряполовск³й, чуть-чуть усмѣхнулся онъ:- настоящую мою фамил³ю ношу опять... Я въ прежн³й мой полкъ поступилъ, поспѣшилъ объяснить онъ.

   - Гдѣ же онъ? спросила она.

   - А я самъ не знаю, отвѣтилъ Ряполовск³й съ какою-то совсѣмъ ребяческою интонац³ей и съ видимою благодарностью за вопросъ:- гдѣ-то тамъ, говорятъ, въ самомъ центрѣ дѣйств³й...

   - Въ Нижн³й не захотѣли? спросила она, усмѣхнувшись тоже.

   Онъ какъ-то мгновенно вскинулъ на нее глаза, весь заалѣвъ:

   - Нѣтъ... что же, васъ ужь нѣтъ вѣдь въ труппѣ...

   И, такъ же мгновенно испугавшись недовольнаго, показалось ему, выражен³я ея лица, торопливо приложилъ опять пальцы къ фуражкѣ, пролепеталъ как³я-то неразслышанныя ею слова прощан³я - и исчезъ... Онъ такъ и не показывался болѣе Настасьѣ Дмитр³евнѣ...

   Четыре мѣсяца спустя, въ госпиталь Краснаго Креста, въ которомъ она, за отбыт³емъ графини Драхенбергъ, оставалась одно время старшею, привезла послѣ сражен³я подъ Горнимъ Дубнякомъ значительную парт³ю раненыхъ. Въ одномъ изъ нихъ она узнала Ряполовскаго. Онъ былъ тяжело раненъ въ голову и долго не приходилъ въ сознан³е. "Такъ и отойдетъ не очнувшисъ", отвѣтилъ сквозь зубы осматривавш³й его рану врачъ за вопросительный взглядъ стоявшей у койки Настасьи Дмитр³евны... Но предсказан³е оказалось не совсѣмъ вѣрнымъ. Раненый очнулся поздно вечеромъ, открылъ глаза. Женск³й дикъ, съ повязанною бѣдою косынкой годовой, съ большими, устремленными на него, темными глазами, полуосвѣщенный мерцан³емъ лампы спускавшейся съ потолка, наклонился надъ нимъ... Какимъ-то лучемъ освѣтилось внезапно его мертвенно блѣдное лицо. "Мар³я Стюартъ", еле слышно пролепеталъ онъ...- "Вамъ надо повязку перемѣнить", дрогнувшимъ голосомъ проговорила она... Онъ не отрывался отъ нея потухающимъ взглядомъ. Она потянулась осторожною рукой къ его повязкѣ... "Сестрица... Настасья Дмитр³евна... благословите меня!" угадала она скорѣе чѣмъ разслышала.. Перемѣнять перевязку было уже не къ чему...

  

  

   - Такъ какъ-же, сестрица, спрашивалъ Сусальцевъ впавшую въ глубокую задумчивость Наталью Дмитр³евну,- согласны вы будете?

   - На что? воскликнула она какъ съ просонья.

   - А насчетъ этого самаго письма къ графинѣ Драхенбергъ, что я вамъ сейчасъ говорилъ...

   - Ахъ да, вспомнила дѣвушка;- что же, если вы считаете это непремѣнно нужнымъ, я готова...

   - По-французски-съ, начерно, поспѣшилъ онъ напомнить,- а я ужъ собственноручно перепишу потомъ.

   - Хорошо. Когда оно вамъ нужно?

   - Да еслибы возможно, поскорѣе... что жь съ этимъ медлить? Еслибы, къ примѣру, къ завтрему могли вы заготовить?...

   Настасья Дмитр³евна кивнула въ знакъ соглас³я. Провъ Ефремовичъ схватилъ ея руку и пожалъ ее до боли въ своей могучей длани.

   - И не могу вамъ сказать просто, сестрица, какъ благодаренъ вамъ за родственныя ваши ко мнѣ чувства! воскликнулъ онъ растроганнымъ тономъ;- я человѣкъ не дурной, повѣрьте, и еслибъ Антонина Дмитр³евна пониматъ это хотѣла...

   Онъ оборвалъ короткимъ вздохомъ, прищурился слегка на свояченицу и заговортилъ опять какъ бы нѣсколько смущенно:

   - Позвольте васъ, сестрица, обезпокоить однимъ моимъ вопросомъ.

   - Какимъ? спросила она, подымая на него глаза въ свою очередь какъ бы чуть-чуть испуганно.

   - Не нуждаетесь ли вы въ чемъ теперь?

   Она не успѣла отвѣтитъ.

   - Потому, продолжалъ онъ торопливо,- вы бы меня смертельно оскорбили и огорчили сердечно еслибъ обошли меня въ такомъ случаѣ... Я всею моею душой, могу сказать, всегда готовъ по-родственному... по-братски....

   - Спасибо вамъ, прервала его Ларина, морщась и краснѣя,- мнѣ ничего не нужно...

   Но у него былъ такой просящ³й и какъ бы оробѣвш³й вмѣстѣ съ тѣмъ видъ что она тутъ же прибавила:

   - Я не изъ гордости, Провъ Ефремовичъ, право... Еслибъ я очутилась когда-нибудь въ большой нуждѣ, я скорѣе бы, конечно, обратилась къ вамъ чѣмъ къ кому-либо другому за... за временнымъ одолжен³емъ, чуть-чуть подчеркнула она.

   Онъ еще разъ ухватилъ ея руку обѣими своими:

   - И повѣрьте, не то чтобъ я, вы одолжите меня этимъ превыше мѣры... Потому я, сестрица, расположен³емъ вашимъ дорожу чрезвычайно и близкое себѣ лицо вижу въ васъ. Я лаской не избалованъ: родительницы лишился еще въ дѣтствѣ, батюшка мой былъ человѣкъ суровый... Такъ если такая особа какъ вы, которую я по всѣмъ правамъ долженъ уважать, оказываетъ мнѣ дружественное чувство, то я со своей стороны всю душу, кажется, готовъ положить...

   Онъ смолкъ отъ нахлынувшаго на него умилен³я и отвернулся, мигая влажными глазами...

   Настасья Дмитр³евна вдумчиво глядѣла на него: въ мысли ея слагалось какое-то соображен³е:

   - Вы добрый человѣкъ, Провъ Ефремовичъ, молвила она,- вашимъ словамъ вѣрить можно, и я вамъ вѣрю дѣйствительно... Я не въ нуждѣ, повторяю, и съ этой стороны мнѣ не о чемъ у васъ проситъ, но вы, быть-можетъ, могли бы мнѣ послужить добрымъ совѣтомъ въ одномъ обстоятельствѣ...

   Она какъ бы вдругъ заколебалась продолжатъ...

   - Говорите, сестрица, сдѣлайте милость, воскликнулъ Сусальцевъ;- я радъ радешенекъ буду если только чѣмъ могу...

   Она еще разъ зорко воззрилась ему въ лицо:

   - Знаете ли вы, начала она дрогнувшимъ голосомъ,- кто этотъ молодой человѣкъ, Поспѣловъ, котораго вы видѣли въ Венец³и у графини Драхенбергъ... и про котораго Тоня говорила вамъ так³я гадости? примолвила дѣвушка со мгновенно выступившимъ у нея опять при этомъ вспоминан³и румянцемъ негодован³я на щекахъ.

   Онъ раскрылъ широко глаза:

   - Нѣтъ, не знаю-съ, впервой и увидалъ его только тутъ на самомъ канунѣ моего отъѣзда... А вамъ, что же, извѣстенъ онъ развѣ?

   - Это братъ нашъ съ Тонею, медленно прошептала она, безсознательно озираясь кругомъ,- Володя... Владим³ръ Дмитр³евичъ Буйносовъ.

   Провъ Ефремовичъ руками всплеснулъ и даже поблѣднѣлъ весь:

   - Сосланный?

   Ларина утвердительно кивнула.

   - Уйти значитъ успѣлъ, и теперь... въ Венец³и... А Антонина Дмитр³евна "Альфонсомъ" его зоветъ, роднаго-то брата!...

   Онъ вскочилъ съ мѣста, прошелся, пробѣжалъ въ лихорадочномъ волнен³и по зальцу, сѣлъ опять:

   - Вамъ какже это извѣстно, сестрица?

   - Я отъ него письмо получила.

   - Оттуда?... по почтѣ? примолвилъ тутъ же испуганно Сусальцевъ.

   - Нѣтъ; я была еще тогда въ Болгар³и. Письмо доставлено мнѣ было по случаю...

   Она опять пр³остановилась, почитая неудобнымъ сообщить ему подробно о "случаѣ". А произошло это такъ:

   На первыхъ порахъ службы ея въ госпиталѣ, послѣ извѣстнаго дѣла на Зеленыхъ Горахъ, привезенъ былъ въ числѣ раненыхъ молодой пѣхотинецъ изъ вольноопредѣляющихся, довольно тяжело раненый въ ногу. Это былъ субъектъ непривлекательной наружности и жестокаго нрава, мрачно относивш³йся ко всему его окружавшему и переносивш³й какъ бы съ досадой уходъ и заботы о немъ врачей и сестеръ. Настасья Дмитр³евна была поэтому весьма удивлена когда однажды послѣ перевязки,- дѣло было вечеромъ, большинство раненыхъ кругомъ спало,- человѣкъ этотъ какимъ-то страннымъ, какъ бы испытующимъ взглядомъ посмотрѣвъ ей въ глаза, тихо проговорилъ:

   - Возьмите у меня подъ подушкой письмо, это вамъ отъ брата.

   - Отъ... вашего брата? спросила она не понявъ.

   - Отъ моего! фыркнулъ онъ:- никакого брата у меня не имѣется; отъ вашего, отъ Буйносова.

   Она поспѣшно сунула руку подъ подушку, ощупала и вытащила конвертъ.

   - Какъ оно къ вамъ попало? невольно спросилось ею.

   - Изъ Горнаго Студня доставлено, какъ бы также невольно сорвалось у него съ языка.

   - Отъ кого?

   Онъ вдругъ весь пришелъ въ раздражен³е:

   - Вамъ этого нисколько знать не нужно, прошипѣлъ онъ,- и не старайтесь... и оставьте меня, прошу; вы свое дѣло сдѣлали, и мнѣ съ вами разговаривать нечего...

   Она удалилась въ большомъ недоумѣн³и. Какимъ путемъ могло это письмо попасть въ Горный студень, письмо отъ русскаго бѣглаго ссыльнаго, и очутиться теперь для передачи ей въ рукахъ темнаго армейца, не имѣющаго очевидно никакихъ точекъ соприкосновен³я съ блестящей средой пребывавшею въ ту пору тамъ, въ томъ неказистомъ болгарскомъ мѣстечкѣ? "Неужели это въ связи съ тѣми толками?", спрашивала она себя, вспоминая слышанное ею что-то за нѣсколько дней назадъ отъ пр³ѣзжавшаго изъ Горнаго Студня врача о прибыт³и де туда какого-то "довѣреннаго отъ русскихъ эмигрантовъ", благосклонно будто бы выслушаннаго въ продолжительной ауд³енц³и и уѣхавшаго съ какими-то надеждами... Все это очень походило на сказку, и Настасья Дмитр³евна, озабоченная своимъ насущнымъ дѣломъ, пропустила въ ту пору эти "розказни", какъ говорится, мимо ушей. Они теперь невольно приходили ей на память.

   Но ей не удалось провѣрить ихъ: проѣзжавш³й врачъ уже вернулся къ мѣсту своей службы, а мрачный передатчикъ письма умеръ нѣсколько дней спустя отъ воспален³я венъ... Въ самомъ же письмѣ не заключалось ни слова о способѣ какимъ оно доставлялось ей. Володя въ нѣсколькихъ строкахъ извѣщалъ сестру что онъ благополучно пребываетъ въ Вѣнѣ, гдѣ имѣлъ случай поступить учителемъ въ одно русское семейство, съ которымъ уѣдетъ по всей вѣроятности на зиму въ Итал³ю. "Письмо твое изъ ***, говорилось далѣе (она отправила его чрезъ посредство Коробкина), въ которомъ ты сообщаешь о патр³отическомъ (прилагательное это было въ подлинникѣ подчеркнуто) намѣрен³и твоемъ поступить въ госпиталь за Дунаемъ, я получилъ и пишу тебѣ на всяк³й случай туда; отвѣчать же мнѣ если вздумаешь очень прошу не по почтѣ, дабы ты себя совершенно безполезно не компрометировала, ибо не сомнѣваюсь что гдѣ русская власть тамъ всѣ письма читаются. А такъ какъ особенныхъ оказ³й доставить мнѣ письмо частнымъ образомъ ты легко не найдешь, то и воздержись вообще отъ писан³я. Впрочемъ, можешь и такъ поступить: напиши, вложи въ конвертъ съ адресомъ Васил³ю Ивановичу Поспѣлову (значусь нынѣ подъ сею кличкой), а конвертъ вложи въ другой на имя Степана Михайловича Мурзина въ Москвѣ, и отошли опять-таки не по почтѣ, а если найдешь кого ѣдущаго прямымъ путемъ въ Москву, то съ нимъ. Тамъ пусть спроситъ Мурзина, его всѣ знаютъ, а онъ ужь найдетъ средство пересдать мнѣ письмо за границу, гдѣ бы я ни былъ." Настасья Дмитр³евна воспользовалась указан³емъ и отправила "съ оказ³ей" отвѣтъ брату въ Москву на имя указаннаго имъ лица. Получилъ ли письмо Володя или нѣтъ, осталось неизвѣстнымъ, такъ какъ она затѣмъ до настоящей минуты не получала отъ него ни строчки и, по возвращен³я ее въ Росс³ю, узнала о судьбѣ его впервые изъ того что пришлось ей услышать отъ Прова Ефремовича Сусальцева.

   - Ахъ, вѣчная для меня мука эта мысль о братѣ! говорила она теперь сочувственно и жадно внимавшему ей зятю;- я бы кажется полжизни отдала съ радостью еслибъ могла его спасти!

   - То-есть, какъ это "спасти"? спросилъ недоумѣло тотъ,- конечно какъ еслибъ онъ рѣшился просить помилован³я... такъ и тогда вѣдь...

   Дѣвушка скорбно улыбнулась.

   Развѣ так³е люди какъ онъ на это способны? Онъ въ свое вѣритъ какъ язычникъ какой-нибудь въ идоловъ своихъ... а если и пересталъ вѣрить, все равно, умретъ, а не сознается, самолюб³е!.. Нѣтъ, я объ этомъ и думать не могу... Но вотъ то что о немъ говоритъ Тоня,- это ужасно!.. И какой онъ педагогъ, чему онъ со всѣми этими идеями своими можетъ научить ребенка этой бѣдной доброй графини? Вѣдь это также безсовѣстно... испортить, отравить молодую жизнь... Самъ онъ пропалъ, зачѣмъ же чужихъ губить!... У меня все это не выходитъ изъ головы... И вотъ объ этомъ я и хотѣла бы посовѣтоваться съ вами, Провъ Ефремовичъ... Нельзя ли было бы его тамъ, за границей, пристроить къ какому-нибудь занят³ю, работу ему найти, а то что же это за бродячее, безцѣльное... позорное наконецъ существован³е! горячо воскликнула она, судорожно заламывая руки.

   - Чего ужь хуже когда человѣкъ изъ себя дѣлать что не знаетъ! утвердительно закачалъ годовой Провъ Ефремовичъ, и прибавилъ подумавъ:- занят³е почему же, можно найти ему и за границей, и даже не то чтобы какимъ-нибудь ремесленникомъ, а по коммерческой части... Языки вѣдь онъ знаетъ?

   - Такъ же хорошо какъ Тоня и я.

   - И чудесно! Такъ вотъ я бы могъ предложить прямо: по нашему дѣлу, напримѣръ, постоянно требуются свѣдѣн³я изъ Франц³и и Англ³и насчетъ новыхъ образцовъ, красокъ и всего прочаго. Какъ еслибъ онъ захотѣлъ этимъ заняться, я бы его на свой счетъ туда отправилъ, пусть бы поучился, а тамъ коммисс³онеромъ бы его назначилъ, и отъ другахъ фирмъ современемъ могъ бы онъ заказы получать. Не то что пропитаться, капиталецъ бы такимъ способомъ, и даже не въ очень продолжительное время, могъ бы зашибить Владим³ръ Дмитричъ, жизнь свою навсегда обезпечить.

   Настасья Дмитр³евна привскочила даже на стулѣ отъ радости.

   - Какъ мнѣ благодарит