Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

тить что я ни за что не брался и ни къ чему въ сущности не обязанъ...

   - Ну, вы это объясняйте тамъ себѣ Мурзину или кому знаете... А только вотъ что я вамъ скажу-съ: попадись къ намъ кто хотя кончикомъ волоска, такъ не уйдетъ онъ отъ насъ и до конца вѣка, протянулъ Бобруйск³й такимъ тономъ отъ котораго у Троженкова руки и ноги похолодѣли. Онъ безмолвно опустилъ голову.

   Выражен³е какого-то торжества сверкнуло въ глазахъ Бобруйскаго.

   - Да, сказалъ онъ, какъ бы вспомнивъ вдругъ,- а кто этотъ "магнатъ" о которомъ у васъ тутъ рѣчь шла съ гостями вашими? Не долюбдиваете вы его съ пр³ятелемъ, а?

   Губы дрогнули у Троженкова:

   - Вотъ кого бы съ корнемъ вырывать надо такъ это такихъ эксплуататоровъ и ретроградовъ, прохрипѣлъ онъ,- никому и ничему порядочному ходу не даетъ человѣкъ, сидитъ какъ паукъ въ своей резиденц³и, паутиною своей весь уѣздъ опуталъ, да и почитай всю губерн³ю барству своему подчинилъ. Самъ никуда, а губернаторы и власти къ нему какъ къ мощамъ прикладываться ѣздятъ.

   - Чтожъ онъ, важный очень?

   - Троекуровъ; первымъ себя аристократомъ по всей Импер³и почитаетъ. Въ Петербургѣ самые первые люди ему ни почемъ...

   - И богатство большое?

   - Кабы не ограбилъ онъ меня, съ сумой теперича бы ходилъ, отвѣтилъ на это Троженковъ, и зубы его скрипнули отъ старой, не остывшей съ лѣтами злости.

   - Какъ такъ "ограбилъ" онъ васъ? спросилъ изумленно гость.

   - А такъ что законы у насъ ужь так³е мудрые въ Росс³и!

   И Степанъ Акимовичъ махнулъ рукой отчаяннымъ движен³емъ.

   - А теперь замѣсто чѣмъ у меня, у него тысячъ полтораста, а не то и всѣ двѣсти доходу будетъ; заводъ одинъ чего стоитъ!

   - Заводъ?

   - Да, сахарный, первый по всему краю здѣшнему.

   - А мѣсто-то самое какъ называется?

   - Имѣн³е, то-есть, его, генерала вашего?

   - Да.

   - Село Всѣхсвятское.

   - Далеко отсюда?

   - Верстъ пятнадцать будетъ.

   - Въ какой сторонѣ?

   - Тутъ сейчасъ отъ околицы моей вправо взять, на Блиново, а тамъ первый встрѣчный мальчишка укажетъ... Да вамъ на что это?

   - А можетъ, я и понавѣдаюсь въ тѣ мѣста, какъ бы небрежно уронилъ Бобруйск³й.

   - Берегитесь! воскликнулъ Степанъ Акимовичъ.

   - Чего это? Шлагбаумы у него развѣ по дорогамъ стоятъ? безъ визы, какъ на заграничныхъ паспортахъ, въ царство его не пускаютъ?

   - Да для чего вамъ туда надо?

   Тотъ встряхнулъ насмѣшливо плечами:

   - Любопытенъ я очень...

   - Я говорю, промямлилъ Степанъ Акимовичъ,- на случай еслибы вамъ вздумалось...

   - Что "вздумалось"?

   - Остаться тамъ какъ-нибудь... на время...

   - А можетъ и останусь, ухмыльнулся тотъ.

   - Берегитесь! повторилъ Троженковъ:- много тому лѣтъ назадъ, до Каракозова еще дѣло было, ввернулъ онъ шепотомъ,- былъ тутъ одинъ, родственникъ ему даже по женѣ приходился, Овцынымъ звали его, изъ первыхъ еще, знаете, дѣятелей.... Такъ его этотъ самый генералъ нашъ...

   - Жандармамъ выдалъ?

   И глаза Бобруйскаго сверкнули.

   - Самъ распорядился, качнулъ отрицательный головой Троженковъ.

   - Какъ такъ?...

   - А такъ что избилъ его нагайкой въ кровь.... Говорю вамъ, звѣрь, особь допотопная!... Хорошо его въ ту пору отработалъ за это Герценъ въ своемъ Колоколѣ, я ему тогда корреспонденц³и отсюда посылалъ, да все-жь ничего изъ того не вышло! скорбно вздохнулъ Степанъ Акимовичъ.

   - Ну, меня не изобьетъ; я его какъ курицу одною рукой задушу, пропустилъ на это сквозь зубы Бобруйск³й, машинально сдвигая пальцы этой своей, испещренной канатоподобными жилами, руки.

   - Какъ знаете, а только, по моему, безполезно будетъ. Сильные у него здѣсь корни запущены.

   - А сами же вы говорите: "вырвать" ихъ надо, замѣтилъ будто уже шутливо Бобруйск³й.

   - Такъ-то такъ, а знаете, не промахнуться чтобы....

   - Спросъ не бѣда, увидимъ!... Вотъ что, сказалъ онъ, помолчавъ съ минуту:- коли кто-нибудь изъ вашихъ этихъ, что были сейчасъ, спроситъ невзначай про меня, такъ вы имъ говорите что выписывали вы меня изъ Москвы насчетъ вашей мельницы, да дорого я съ васъ за нее запросилъ; вы меня и отпустили, а я за родину свою, въ Воронежскую губерн³ю, за другой же день, сегодня значитъ, и уѣхалъ. Поняли?

   - Чего-жъ не понять!... А какъ если кто изъ нихъ "невзначай" же васъ во Всѣхсвятскомъ встрѣтитъ, знакомые они всѣ тамъ, а графъ этотъ и тотъ мозглякъ что отъ запеканки отъ моей нагрузился допьяна, такъ тѣ, слышали?- на генеральской дочкѣ свататься окромя того вздумали,- таскаться, стало-быть, туда будутъ, можетъ не одинъ разъ на недѣлѣ.

   - А ну ихъ къ чорту!... Не захочу, не встрѣчусь! презрительно отрѣзалъ на это Бобруйск³й.

   Степанъ Акимовичъ поглядѣлъ на него теперь словно уже съ нѣкоторымъ благоговѣн³емъ:

   - Отважные, какъ посмотрю я на васъ: къ волку въ пасть прямо лѣзете!

   Слова эти повидимому пришлись по вкусу того къ кому она относилась. Онъ снисходительно повелъ губами:

   - А какъ если тутъ даже отваги никакой нѣтъ, а разчетъ простой?

   - Разчетъ?...

   - Да. Если, напримѣръ, кого-нибудь полиц³я по городу ищетъ, а онъ въ это время у полицеймейстера на чердакѣ сидитъ, такъ сколько у него шансовъ будетъ противъ того кто въ иное какое мѣсто вздумалъ бы спрятаться?..

   - А ищутъ! внезапно вскликнулъ на это Степанъ Акимовичъ, перемѣняясь въ лицѣ.

   Собесѣдникъ его, не отвѣчая, только прищурился на него.

   - Слать пора, проговорилъ онъ, зѣвнувъ;- тутъ что ли можно? указалъ онъ на узеньк³й и низк³й угольный диванъ деревенскаго издѣл³я, составлявш³й, вмѣстѣ съ обѣденнымъ столомъ и дюжиной вѣнскихъ стульевъ, всю мебель зальца въ которомъ они находились.

   - Можно и здѣсь, пробормоталъ хозяинъ;- я вамъ сейчасъ послать велю.

   - Не нужно, я такъ... Подушку, коли лишняя есть, одолжите!

   И Бобруйск³й, видимо съ трудомъ двигая ноги отъ усталости, потащился съ мѣста къ дивану и протянулся на немъ во всю длину, закинувъ руки за затылокъ.

   - Вотъ и подушка, молвилъ Троженковъ, бѣгавш³й за нею въ свою спальню.

   - Отлично!..

   Бобруйск³й сунулъ ее себѣ подъ голову, повернулся лицомъ къ стѣнкѣ и тутъ же захрапѣлъ.

   Степанъ Акимовичъ въ глубокомъ раздумьи долго и недвижно стоялъ надъ нимъ, покачалъ затѣмъ головой, глухо вздохнулъ и осторожно, на цыпочкахъ, выбрался изъ комнаты въ свою опочивальню.

   Но заснуть онъ долго не могъ и тревожно переворачивался на своей постели до седьмаго часа утра. Усталость взяла свое однако: онъ заснулъ тяжелымъ сномъ, полнымъ какихъ-то лихорадочныхъ сновидѣн³й, и проснулся къ полдню, весь въ поту.

   Предъ нимъ стоялъ со стаканомъ чая на жестяномъ подносѣ слуга его, все также, несмотря на его чуть не пятидесятилѣтн³й уже возрастъ, сохранявш³й имя "Ѳедьки" подъ которымъ познакомились мы съ нимъ впервые въ домѣ незабвеннаго Елпидифора Павловича Акулина. {Переломъ, ч. I.}

   - Заспалися же вы сегодня страхъ, говорилъ онъ,- ужь не недужится ли вамъ, даже подумалъ.

   - А гостю подалъ? спросилъ Степанъ Акимовичъ, перенося стаканъ съ подноса на стоявш³й подлѣ постели столъ, уложенный всякими бумагами и счетами.

   Ѳедька качнулъ годовой:

   - И помину ихъ нѣту, гостя-то вашего.

   - Какъ нѣту?

   - А такъ что ушли.... Самъ я еще подняться не успѣлъ, а ужъ ихъ и слѣдъ простылъ. Какъ пришедъ, такъ и ушелъ - моментально, значитъ, широко осклабился Ѳедька, произнося съ видимымъ удовольств³емъ словцо вычитанное имъ въ газетахъ, которыя онъ поглощалъ съ какимъ-то остервенѣн³емъ.

   Хозяинъ вдумчивымъ взглядомъ уставился ему въ лицо, прикусилъ губу и какъ бы безсознательно проговорилъ:

   - Давай одѣваться, да пѣгаго вели въ телѣжку запречь!..

   Онъ проѣздилъ цѣлый день по сосѣднимъ съ его усадьбами деревнямъ, гдѣ держалъ кабаки, учитывая своихъ кабатчиковъ и собирая съ нихъ выручку,- онъ доводилъ ихъ при этомъ до изнеможен³я, до кроваваго пота придирчивостью своею и подозрительностью,- и вернулся домой, пообѣдавъ по пути на какомъ-то постояломъ дворѣ, къ заходу солнца.

   Въѣзжая къ себѣ во дворъ, онъ увидѣлъ на немъ отпряженный тарантасъ свой, данный имъ наканунѣ для поѣздки во Всѣхсвятское графу Снядецкому-Лупандину и Свищову и въ которомъ же они уѣхали отъ него утромъ въ имѣн³е графа. Кучеръ Степана Акимовича водилъ тутъ же по двору выпряженныхъ изъ него, слегка взмыленныхъ лошадей.

   - Гналъ-то чего тройку? крикнулъ онъ на него гнѣвно.

   - Моя вина - я гналъ, раздался въ отвѣтъ съ крыльца голосъ вышедшаго изъ дома на стукъ его экипажа "московскаго браво":- обнять тебя спѣшилъ, объяснялъ онъ со своимъ трескучимъ хохотомъ.

   - Благодарю, не ожидалъ! язвительно пропустилъ Троженковъ, и даже руками развелъ.

   - Ну, ну, вертай гнѣвъ свой назадъ, какъ говорится у васъ по-хохлацки, да ступай скорѣе сюда, продолжалъ смѣяться тотъ:- такою трагикомед³ей угощу тебя что скажешь спасибо.

   Онъ подскочилъ къ телѣжкѣ, приподнялъ и стащилъ съ нея высохшаго какъ мум³я подъ старость Степана Акимовича своими мускулистыми руками и облобызалъ силой въ пергаментныя его щеки:

   - Вотъ такъ лучше, кричалъ онъ, не давая тому времени выговорить слова и увлекая его съ собою въ знакомую уже намъ столовую;- жду тебя не дождусь.

   - Чего вамъ еще треба? отрѣзалъ все также серчливо хозяинъ.

   - Ну чего губы надулъ! Самъ меня на сто рублей подцѣпить хотѣлъ, когда знаешь въ какихъ я въ настоящую минуту тонкихъ нахожусь, это дружба по твоему называется? А съѣсть меня готовъ теперь что я изъ того вывернулся съ обычною мнѣ дипломатическою ловкостью, лукаво подмигнулъ нахалъ, и примолвилъ успокоительно:- верну ихъ тебѣ, верну, будь покоенъ!

   - Отдашь, не брешешь? вскликнулъ Троженковъ, жадно впиваясь въ него глазами.

   - Будь покоенъ: изъ первыхъ прибылей вашего дѣла отсчитаю радужную тебѣ въ возвратъ...

   Онъ опустился разомъ за стулъ, зорко глянулъ въ свою очередь въ глаза собесѣднику своему, и понижая голосъ до шопота:

   - А теперь говори настоящее: на что подпаска-то эта собирается?

   - На что? повторилъ морщась тотъ:- слышалъ, кажется...

   Свищовъ покачалъ годовой.

   - Смотри, проговорилъ онъ съ разстановкой,- чтобы чего не вышло!

   - Да ты что полагаешь...?

   - Ничего не полагаю и полагать не хочу... а залѣзать въ чортово болото не совѣтую...

   Онъ примолкъ на мигъ, повелъ какъ бы машинально взглядомъ кругомъ комнаты:

   - Ѳедька говоритъ, онъ еще спозаранку ушелъ, этотъ твой...

   - Ушелъ, глухо отозвался Степанъ Акимовичъ.

   - Hélas, elle a fui comme une ombre,

   En me disant: je re-e-viens...

   запѣлъ "le général Suichef." - Куда? кинулъ онъ вопросъ, прерывая себя на полутактѣ.

   - Не знаю.

   - Назадъ будетъ?

   - Для чего ему назадъ быть! Въ Воронежскую губерн³ю, на родину свою, говорилъ, ѣхать хочетъ... Не сговорилися мы насчетъ мельницы...

   - А ты его "насчетъ мельницы" выписывалъ насмѣшливо повторилъ "московск³й браво".

   - А то на что еще? уже словно обиженно возгласилъ Троженковъ:- на три постава хочу строить, настоящую, со всѣми приспособлен³ями современной техники. Просилъ Мурзина выслать мнѣ спец³алиста... Да такую цѣну заломилъ чортъ... Съ тѣмъ мы и разсталися. _;

   - Ну, какъ тамъ знаешь! Коли не вернется, хорошо; а колибъ совсѣмъ не являлся, и того лучше было бы... А теперь я тебѣ вотъ о чемъ... Лошадей твоихъ я заѣздилъ, а тарантасъ опять возьму у тебя, и пошли ты сейчасъ Ѳедьку нанять мнѣ лошадей на деревнѣ. Выпью у тебя чаю и сейчасъ же маршъ!..

   - Куда?

   - Къ Острометову.

   - Что ты у него позабылъ?

   Свищовъ вытащилъ изъ кармана письмо запечатанное краснымъ сургучемъ, съ изображен³емъ на немъ крупнаго герба подъ графскою короной, и протянулъ его пр³ятелю.

   - Щожъ се таке?

   - Благородный вызовъ на барьеръ, съ комическимъ паѳосомъ проговорилъ Свищовъ.

   - Это графъ твой вызываетъ?

   - Онъ самый.

   - Того телю упитаннаго?

   - Ты сказалъ!

   - Отъ-то дурень! За что такъ?

   - При тебѣ вѣдь поругались вчера, слышалъ...

   - Такъ тотъ же пьянъ былъ. Чего съ пьянаго спрашивать?

   - А гоноръ графск³й на что же есть! Я ему объяснилъ что этого такъ оставить нельзя.

   Степанъ Акимовичъ пытливо глянулъ въ лицо говорившему:

   - Нашто это тебѣ, объясни мнѣ, прошу!

   Свищовъ ткнулъ себя пальцемъ въ лобъ:

   - Соображен³я высшаго порядка, многоуважаемый.

   - Должны они, значитъ, на поединокъ выходить послѣ этого? спросилъ чрезъ мигъ опять Троженковъ.

   - Никогда, отвѣтилъ сер³ознѣйшимъ тономъ его собесѣдникъ, между тѣмъ какъ всѣ черты его подергивало отъ пронимавшаго его все такъ же смѣха.

   - Извинен³я тотъ просить будетъ, полагаешь?

   - Никакъ. Пр³ѣдетъ, напротивъ того, тебя въ секунданты къ себѣ просить.

   Степанъ Акимовичъ испуганно замахалъ руками.

   - Не пойду, ну его совсѣмъ.

   - Глупо! Когда говорю я тебѣ что ничего изъ этого не выйдетъ, комед³я одна.

   - Выгода же какая жъ изъ того будетъ, не дойду я до того никакъ!

   - А вотъ какая: во-первыхъ, выходить они на барьеръ не выйдутъ, а разговоръ объ этомъ такой пустимъ что до Москвы и до самаго Петербурга дойдетъ, постараться можно... Въ газеты корреспонденц³ю съ мѣста такого рода пустимъ что вся, молъ, истор³я вышла изъ соперничества двухъ противниковъ претендующихъ равно на руку дочери одного извѣстнаго здѣшняго сахарозаводчика и аристократа... Понялъ теперь?

   И Свищовъ подмигнулъ съ торжествующимъ выражен³емъ на лицѣ.

   На лицѣ его слушателя выразилось въ свою очередь удовольств³е:

   - Штука с³я добрая есть! Нашему магнату не понравится...

   - Такъ даже не понравится что какъ узнаетъ онъ объ этомъ, то велитъ своимъ лакеямъ рыцарей нашихъ за порогъ къ себѣ не пускать.

   - Такъ вѣдь ты же самъ повезъ къ нему сего твоего графа? возразилъ на это изумленнымъ тономъ Степанъ Акимовичъ.

   - Повезъ!... Мало того, примолвилъ похваляясь Свищовъ:- такъ даже навинтилъ и его что у него теперь изъ головы не вышибить что долженъ онъ непремѣнно присвататься къ Троекурова дочери.

   - Какъ онъ теперь свататься будетъ коли ты самъ такъ устроить хотишь чтобы тотъ его къ себѣ не пускалъ?

   - На то и веду чтобы такъ вышло.

   - Не разумѣю, хоть убей!

   И Троженковъ недоумѣло пожалъ плечами. "Московск³й браво" поглядѣлъ на него съ видомъ сожалѣн³я:

   - Эхъ, какъ посмотрю на тебя, уменъ ты, да не совсѣмъ. Такъ слушай! Пр³ѣхалъ этотъ господинъ сюда изъ Питера въ надеждѣ чрезъ дворянск³е выборы карьеру себѣ сдѣлать. Графство себѣ какое-то лядащее добылъ, имѣнье наслѣдовалъ порядочное, отъ природы тупъ: въ силу всего этого аристократомъ себя почитаетъ.

   - Такъ! подтвердилъ Степанъ Акимовичъ.

   - Въ башкѣ его, значитъ, первымъ дѣломъ сложилось что долженъ онъ здѣсь войти въ знакомство и дружбу съ такими же аристократами какимъ почитаетъ онъ себя самъ, и разумѣется, первымъ нумеромъ является тутъ Троекуровъ, онъ о немъ еще въ Петербургѣ слышалъ. На желѣзной дорогѣ, какъ ѣхали мы съ нимъ сюда, подробно меня разспрашивалъ что и какъ, и что непремѣнно хочетъ быть у него. "Вы, молъ, съ нимъ знакомы"? - "Знакомъ".- "Можете меня представить"?- "Съ удовольств³емъ". И дѣйствительно, я съ удовольств³емъ, и насчетъ тоже женитьбы его съ барышней такую пѣну ему сбилъ... Потому все равно онъ не чрезъ меня, такъ чрезъ предводителя, или самъ поѣхалъ бы просто, "представился" бы. И, разумѣется, обратился бы сейчасъ въ послушнаго сателлита, безвольно вращающагося вокругъ того же генеральскаго солнца. Въ магнатскомъ лагерѣ было бы лишь однимъ голосомъ больше... А мы на него разчетъ свой должны вести.

   - Какой разчетъ?

   - А такой что чѣмъ больше надѣется онъ теперь на дружбу и даже родство съ Троекуровымъ, тѣмъ злѣе станетъ онъ на него когда ему тамъ дверь предъ носомъ захлопнутъ. Понялъ?

   - Понялъ! А опосля что?

   - "А опосля", передразнилъ его Свищовъ,- онъ натурально душою и тѣломъ перекинется со злости къ нашей парт³и.

   - Добре! А тамъ что?

   - А тамъ то что мы его въ предводители выберемъ.

   - Ну-у! протянулъ недовѣрчивымъ тономъ хозяинъ.

   - И выберемъ, и будь ты въ этомъ благонадеженъ.

   Глаза такъ и загорѣлись у Свищова:- Старикъ Юшковъ за дряхлостью лѣтъ можетъ и самъ откажется, а можетъ и не доживетъ до новыхъ выборовъ. А если и захочетъ опять баллотироваться, такъ тутъ желѣзная дорога наша ему поперекъ дороги ляжетъ.

   - И онъ на нее не согласенъ? спросилъ живо Троженковъ.

   - Разумѣется; съ генераломъ одна душа у нихъ какъ всегда. Тотъ такъ прямо при немъ мнѣ и сказалъ: "Мы съ Павломъ Григорьевичемъ, говоритъ, и на сей разъ вѣроятно во мнѣн³и не разойдемся". А олухъ старый годовой киваетъ: "Само собою", говоритъ.

   - Оппозиц³я, значитъ, полная вамъ будетъ?

   - На ихъ же шею... А потому, понимаешь, половина ихъ парт³и, коли еще не болѣе, перейдетъ въ этомъ вопросѣ на вашу сторону. Кто себѣ врагъ, а тутъ одинъ дуракъ не пойметъ что выгоду можетъ себѣ, почитай, каждый выкроитъ изъ такого дѣла гдѣ милл³оны потекутъ въ губерн³и. Кого прямо заинтересоватъ можно, а кто на поставкахъ будетъ разчитывать пользу себѣ получить: кирпичъ, камни, шпалы, стройка будокъ и станц³й, продовольств³е рабочихъ, продажа вина... Кабаковъ что ты однихъ новыхъ по лин³и поставишь, многоуважаемый! воскликнулъ онъ съ новымъ смѣхомъ, ударяя въ порывѣ восторга пр³ятеля своего по плечу съ такою силой что тотъ даже вскрикнулъ:

   - А ну тебя, сиволапаго! и принялся тереть плечо ладонью.- Выгоду, конечно, каждый свою понять долженъ, подтвердилъ онъ по нѣкоторомъ молчан³и,- и они могутъ, дѣйствительно, на выборахъ въ меньшинствѣ остаться.

   - А какъ когда мы имъ представимъ человѣка новаго, петербургскаго, каммергера... Да и самый его этотъ титулъ, что конечно, говорю опять, гроша въ сущности не стоитъ, а на уѣздную-то массу все же эффектъ онъ свой произведетъ... А какъ еще шепнуть ловко что онъ де нарочно присланъ сюда изъ Петербурга извѣстною особой, подчеркнулъ таинственнымъ тономъ Свищовъ,- которой ни въ чемъ отказа не можетъ быть, чтобы добиться для формы заявлен³я земства насчетъ этой дороги... Такъ если всю эту обстановку устроить надлежащимъ образомъ, можемъ мы ихъ сломить, какъ ты полагаешь?

   Онъ говорилъ спѣшно, обрывисто, съ лихорадочнымъ оживлен³емъ, весь словно приподнятый накипью назрѣвшаго въ немъ интрижнаго замысла.

   Троженковъ, видимо разожженный горячностью рѣчей пр³ятеля, покачивался на своемъ стулѣ, раздумывая и соображая:

   - Д-да, выговорилъ онъ наконецъ,- можетъ пройти, можетъ... Выберутъ въ предводители чтобъ онъ на земскомъ собран³й предсѣдалъ по этому самому вопросу... Даже огромнымъ большинствомъ пройти можетъ, какъ бы уже про себя промолвилъ онъ чрезъ мигъ, потирая себѣ руки нервнымъ движен³емъ.

   - То-то же, дошелъ, наконецъ, своимъ умомъ! Ну, а теперь посылай скорѣе лошадей мнѣ нанять; хочу еще сегодня поднести картель другу моему Степѣ Говорилову.

   - Въ ночь пр³ѣдешь; спать ужь онъ будетъ.

   - А я его съ постели подниму: пусть терзается отъ страха смертнаго! злорадно отозвался на это "московск³й браво".

  

   Троженковъ ошибался: Степа Острометовъ еще не спалъ, когда подъ крыльцо его деревенскаго дома подъѣхалъ, еле-еле дотащившись до него на скверныхъ крестьянскихъ лошаденкахъ, Свищовъ.

   Степа, въ халатѣ, всклоченный, съ помятою еще послѣ вчерашней попойки физ³оном³ей, ужиналъ или, вѣрнѣе, обѣдалъ, такъ какъ поднялся съ постели часу въ девятомъ вечера, въ своемъ кабинетѣ въ компан³и нѣкоего сосѣда своего и пр³ятеля "отставнаго унтеръ-офицера изъ дворянъ" (такихъ не мало развелось въ наши дни), по фамил³и Плеханова, малаго лѣтъ двадцати пяти, съ красненькимъ какъ яблочко, безбородымъ личикомъ и румяными губками рта похожаго на пуговку. Предъ нимъ лежали на тарелкахъ обглоданные остатки только что поконченныхъ цыплятъ и стояла на три четверти уже пустая бутылка мадеры.

   - Свищура, друже сердечный, здорово! радостно вскликнулъ Степа, увидавъ входящаго;- откуда ты? Отъ хохла твоего?... Ну, накаталъ онъ меня, братъ, запеканкой своею! И добрая же была она, покойница! хрипло загоготалъ онъ, - ты такой, Плеша, въ жисть не пивалъ, обратился онъ къ своему компаньйону,- да и не по силишкѣ тебѣ! На что ужь я питухъ, молодцовато крякнулъ онъ,- да и то съ ногъ сшибло.

   Свищовъ тѣмъ временемъ опустился на стулъ, уткнулся глазами въ полъ и принялся обѣими руками крутить зуавск³е усы свои съ такимъ мрачнымъ видомъ что Острометовъ удивленно поглядѣлъ на него:

   - Что молчишь, усталъ, питаться хочешь? Я велю сейчасъ... Эй, человѣкъ, кликнулъ онъ слугу:- приборъ, и подавай что тамъ есть.

   - Я къ вамъ, какъ бы не почитая нужнымъ отвѣчать на так³е суетные вопросы, проговорилъ гробовымъ голосомъ Свищовъ,- я къ вамъ отъ графа Петра Капитоновича Снядецкаго-Лупандина.

   - Это ты, значитъ, къ нему послѣ вчерашняго поѣхалъ... Я вѣдь, братъ, ничего не помню, примолвилъ все съ тою же самодовольною молодцоватостью Степа, махнувъ рукой.

   - Отъ котораго я уполномоченъ передать вамъ письмо, продолжалъ тотъ какъ бы опять пропуская сказанное мимо ушей.

   - Письмо?...

   У Степы какъ-то вдругъ екнуло серди,е отъ этого страннаго, офиц³альнаго тона человѣка съ которымъ онъ состоялъ въ обычной ему "амикошонской" дружбѣ.

   Тотъ вынулъ конвертъ изъ кармана, поднялся съ мѣста, передалъ его Острометову, кивнувъ при этомъ короткимъ холодно-учтивымъ поклономъ и, усѣвшись, принялся опять все также мрачно крутить усы свои.

   Степа задрожавшими пальцами сорвалъ обложку письма... Предъ нимъ смутно пронеслось представлен³е о чемъ-то происшедшемъ между нимъ и тѣмъ кто писалъ ему теперь, но что именно произошло, онъ никакъ это не могъ возстановить въ своей памяти.

   Письмо, писанное по-французски (оно отъ слова до слова продиктовано было Петру Капитоновичу Свищовымъ), гласило между тѣмъ слѣдующее:

   "Милостивый государь,- ваше невыразимое поведен³е (Votre inqualifiable conduite) относительно меня вчера за ужиномъ у господина Троженкова (monsieur de Trojenkof) ставитъ меня въ неизбѣжную необходимость просить у васъ удовлетворен³я, которое приличествуетъ благорожденнымъ людямъ (qui est d'usage entre gens bien nés), а потому покорнѣйше прошу васъ поручить избранному вами лицу уговориться объ условяхъ имѣющей быть между вами встрѣчѣ съ подателемъ сего, господиномъ Свищовымъ (monsieur de Svistchof) сдѣлавшимъ мнѣ честь принять на себя зван³е моего секунданта".

   Это было, какъ говорится, коротко и ясно... Слишкомъ ясно! Роковыя строки запылали въ глазахъ Степы Говорилова въ видѣ огненной надписи начертанной невидимыми перстами на стѣнѣ пиршеской залы царя Валтасара. Почтовый листокъ выпалъ у него изъ рукъ.

   - Что это... что я ему сдѣлалъ? пролепеталъ онъ, мѣняясь въ лицѣ.

   - Это вы должны сами звать, произнесъ Свищовъ на глубочайшихъ басовыхъ нотахъ своего голоса.

   - Ничего не знаю... Не помню, Христосъ мнѣ свидѣтель! принялся креститься обѣими руками "потомокъ бояръ Острометовыхъ".

   - Вы позволили себѣ, при трехъ свиѣьтеляхъ, тщательно подчеркнулъ тотъ,- наговорить графу такихъ дерзостей которыя могутъ быть омыты только кровью одного изъ васъ.

   - Да я былъ пьянъ, до положен³я ризъ пьянъ, самъ ты видѣлъ! принялся въ волнен³и колотитъ себя кулакомъ въ грудь Степа, въ вящее убѣжден³е посланца отъ своего врага:- ты пожалуста, другъ мой, объясни ему это, образумь... Что-жь въ самомъ дѣлѣ, изъ-за такой глупости... Я могу даже написать ему, ты только помоги мнѣ изложитъ получше...

   - Вы забываете, кажется, произнесъ съ высшимъ достоинствомъ "московск³й браво",- что я состою секундавтомъ, а въ настоящую минуту и представителемъ вашего противника и что вы поэтому не имѣете никакого права разчитывать на как³я-либо пр³ятельск³я услуги съ моей стороны. Тѣмъ болѣе что никакихъ ни устныхъ, ни письменныхъ объяснен³й отъ васъ графъ принимать не намѣренъ; онъ такъ меня и просилъ вамъ передать.

   - Чего-жь онъ хочетъ? взвизгнулъ отчаяннымъ голосомъ Степа Говориловъ.

   - Крови, я вамъ сказалъ, пробасилъ Свищовъ, закусывая губу до боли чтобы не разразиться хохотомъ удовольств³я которое доставляло ему зрѣлище террора напущеннаго имъ на свою жертву.- И полагаю что для вашей репутац³и, протянулъ онъ,- лучше будетъ отложитъ всяк³я так³я объяснен³я въ сторону и приступить прямо къ дѣлу.

   - "Къ дѣлу", повторилъ растерянно Степа, безсознательно разводя руками.

   - Да... Иначе довѣритель мой, и я самъ, можемъ подумать что вы только на оскорблен³е храбры.

   Слова эти внезапно словно хлыстомъ хлестнули по больному тщеслав³ю Степы. Поблѣднѣвшее лицо его заалѣло мгновенно выступившею на немъ краской. Онъ повелъ быстрымъ взглядомъ на говорившаго, на кругленькое личико Плеханова, безмолвно, съ наивнымъ любопытствомъ въ ребяческихъ чертахъ внимавшаго непонятному для него на половину разговору, и поднялъ голову съ очевиднымъ намѣрен³емъ показать себя со своей стороны на высотѣ положен³я. Ему достало даже силы вызвать на уста что-то въ родѣ небрежной улыбки, которая по его мнѣн³ю какъ нельзя болѣе приличествовала въ данномъ случаѣ "настоящему джентльмену":

   - Что же, театрально проговорилъ онъ вмѣстѣ съ тѣмъ,- если вашему графу непремѣнно требуется кровь, я для его удовольств³я могу пролить мою.

   - Или его, докторально добавилъ "le général Suichef":- въ честномъ бою шансы противниковъ совершенно одинаковы.

   - Какъ случится... Хотя его крови я нисколько не жажду, отвѣтилъ на это Острометовъ, и съ такою повидимому спокойною твердостью что враж³й посланецъ какъ бы съ недоумѣн³емъ покосился за него: не ошибся ли я молъ въ разчетѣ на его трусость?

   - Намъ остается, значитъ, приступитъ къ обсужден³ю услов³й дуэли... Имѣете ли вы въ виду секунданта?

   - Секунданта?.. Да вотъ другъ мой, Ахиллъ Аггевичъ Плехановъ, позвольте васъ познакомить... Плеша, ты не откажешься быть моимъ секундантомъ... за полѣ чести, сказалъ Степа, стараясь придать этимъ словамъ тотъ же небрежно-шутливый тонъ; но шутливости, ниже небрежности на этотъ разъ не вышло, и въ голосѣ его зазвучала какая-то дѣтски жалобная нота.

   - Имѣете ли вы опытность въ подобнаго рода дѣлахъ? спросилъ Свищовъ, глядя изподлобья на "Плешу" суровымъ взглядомъ и медленно покручивая "грозный усъ".

   - Я въ военной службѣ былъ, зарядить пистолетъ и стрѣлять, все это могу, скороговоркой, видимо польщенный и обрадованный предстоявшею ему ролью, поспѣшилъ отрапортовать тотъ.

   Свищовъ поднялся, покачался на каблукахъ, все такъ же сурово поглядывая на него изъ-подъ нахмуренныхъ бровей

   - Такъ пройдемте въ другую комнату, рѣшилъ онъ, и наставительно прибавилъ:- секунданты всегда отдѣльно, безъ посредства противниковъ, совѣщаются и опредѣляютъ услов³я.

   - Мнѣ извѣстно! утвердительно закивалъ, словно весь с³яя отъ восхищен³я, "отставной унтеръ-офицеръ".

   - Захватите свѣчку, тамъ темно! скомандовалъ Свищовъ, направляясь въ другую комнату.

   Плехановъ торопливо схватилъ одинъ изъ двухъ шандаловъ стоявшихъ на столѣ и, высоко подымая его надъ головой, поспѣшилъ за нимъ.

   Степа остался одинъ.

   Ему хотѣлось подняться, пройтись по комнатѣ, "размять ноги". Но эти ноги, онъ чувствовалъ, были холодны и недвижны какъ ледяная глыба; руки дрожали, вся кровь приливала къ сердцу, и оно мучительно, невыносимо билось у него въ груди. А предъ внутренними очами, in the mind's еуе, по выражен³ю Гамлета,- пробѣгали картины одна другой страшнѣе... Вотъ онъ стоитъ на полянкѣ въ лѣсу... Заря, птички поютъ, утренн³е лучи играютъ и трепещутъ по распускающимся листьямъ березъ, и такъ мирно кругомъ, такимъ счастьемъ и довольствомъ дышетъ эта зарождающаяся жизнь весны... А противъ него, о ужасъ! стоитъ "петербургск³й графъ" со своимъ желтымъ "чиновничьимъ лицомъ" и наводитъ за него пистолетъ,- какой-то длинный, ужасно длинный пистолетъ, по ярко гладкому стволу котораго искрится ослѣпительная струйка свѣта, и отъ нея онъ, Степа, не можетъ оторвать глазъ своихъ... А Свищовъ рядомъ, въ нѣсколькихъ шагахъ, накручивая усъ за палецъ, считаетъ какимъ-то медленнымъ, роковымъ, безпощаднымъ голосомъ: "Разъ, два, три!.." Дымъ, выстрѣлъ, что-то толкнуло его въ грудь... Онъ падаетъ и слышитъ, какъ бы въ самой глубинѣ уха своего слышитъ испуганный крикъ Плеханова: "Прямо въ сердце, на повалъ, убитъ!" И все это такъ живо представлялось ему, такъ реально, чуть не осязательно... Не даромъ высшею волей Неба дана была Степѣ артистическая натура.

   Ледяная дрожь пробѣгала по всему его тѣлу... Онъ уставилъ локти за столъ и уронилъ въ ладони лицо, по которому ручьемъ внезапно полилась изъ его глазъ жгуч³я, неотразимыя слезы...

   Но вотъ какъ-то вдругъ, нежданно, слезы изсякли, лицо отдѣлилось отъ рукъ, Степа какимъ-то пр³ободреннымъ и какъ бы вопросительнымъ взглядомъ прищурился за дальн³й, полуисчезавш³й во мракѣ уголъ просторной комнаты,- а въ кончикахъ губъ его заиграло что-то похожее за лукавую улыбку.

   - Эй, кликнулъ онъ,- кто тамъ?

   Изъ передней на зовъ этотъ вышедъ полусонный слуга.

   - Чего прикажете?

   - Освѣтить, что это за темь здѣсь! Лампу зажги и принеси сюда!

   Голосъ Степы звучалъ теперь властно и повелительно, какъ у человѣка состоящаго въ полномъ обладан³и своего я... Онъ пододвинулъ къ себѣ одинокую свѣчу остававшуюся за столѣ, закурилъ о пламя ея папироску и, откинувшись въ спинку своего сѣдалища, принялся пускать кольца дыма вверхъ, въ совершенно уже терпѣливомъ теперь ожидан³и окончан³я переговоровъ секундантовъ.

   Слуга внесъ зажженную лампу и поставилъ ее на столъ.

   - Хорошо, можешь удалиться, уронилъ Степа.

   "А, вотъ они!" сказалъ онъ себѣ съ новымъ, невольнымъ б³ен³емъ сердца, услыхавъ шаги входившихъ изъ сосѣдней комнаты въ кабинетъ Свищова и Плеханова.

   - Ну, чѣмъ же вы рѣшили, господа? спросилъ онъ, беззаботно затягиваясь и закидывая ногу одну за другую; - считаю нужнымъ сказать вамъ, cher monsieur Swistchof, прибавилъ онъ съ театральнымъ жестомъ,- что я напередъ согласенъ на всѣ услов³я вашего графа, такъ какъ онъ, судя по его письму, почитаетъ себя обиженнымъ и ему поэтому предоставляется, по правиламъ дуэли, предлагать ихъ.

   - Мы уже все рѣшили, Степа, все. Отлично будетъ! заявилъ, радостно разводя руками, Плехановъ: - барьеръ за двадцать шаговъ; каждый изъ васъ можетъ пройти пять шаговъ впередъ, а стрѣлять по сигналу... У меня и пистолеты есть, настоящ³е, кавалер³йск³е, надо ихъ только почистить отдать, заржавѣли очень, въ кладовой они у меня, сыро тамъ очень... Я въ городъ для этого съѣзжу, тамъ у меня охотникъ есть знакомый, Кондрат³й... Отлично будетъ все, Степа, отлично!

   Степа слушалъ, глядя по сторонамъ и позѣвывая съ видомъ человѣка которому прежде всего смертельно спать хочется.

   - Очень хорошо, лѣниво произнесъ онъ, слегка потягиваясь.

   "Да онъ, чортъ его возьми, совсѣмъ молодцомъ держится!" говорилъ себѣ Свищовъ, мрачно и, безмолвно поглядывая на него въ это время,- "клялся я тому и божился что струситъ онъ непремѣнно и будетъ на мѣстѣ прощен³я у него просить, а тутъ пожалуй окажется что тотъ отъ страха въ Петербургъ удеретъ... Ужъ очень глупо выйдетъ въ такомъ случаѣ...

   - Намъ остается поэтому рѣшить только насчетъ времени и мѣста, сказалъ онъ громко.

   - Когда угодно, исключая завтрашняго дня, поспѣшно отвѣтилъ Острометовъ:- вы понимаете, надо же имѣть время сдѣлать кое-как³я распоряжен³я на случай...

   Онъ какъ бы не счелъ нужнымъ договорить.- А затѣмъ когда вамъ угодно!

   - Насчетъ мѣста, началъ опять секундантъ графа Снядецкаго-Лупандина,- я предложилъ бы для удобства противниковъ среднее разстоян³е entre leurs résidences respectives, ввернулъ онъ почему-то по-французски,- а именно, лѣсокъ въ имѣн³и общаго знакомаго нашего Степана Акимовича Троженкова, будто самою природой устроенный для подобнаго рода пр³ятнаго времяпрепровожден³я, уже нѣсколько игриво объяснилъ онъ.

   - Мнѣ все равно, промолвилъ все съ тѣмъ же джентльменскимъ равнодуш³емъ Степа,- всякое мѣсто годится pour se couper la gorge, щегольнулъ и онъ подходящею ad hoc французскою фразой.

   Свищовъ отвѣчалъ на это поклономъ по всѣмъ правиламъ рыцарскаго обычая: апробую, молъ, и хвалю, Разговаривать дальше было не о чемъ.

   Свищовъ кашлянулъ, поклонился еще разъ:

   - Мнѣ остается затѣмъ, проговорилъ онъ, выдерживая до конца принятую имъ на себя офиц³альную роль,- пожелать вамъ доброй ночи и вернуться къ пославшему меня, который уже рѣшитъ окончательно въ какой именно день быть предстоящей между вами встрѣчѣ. Я буду имѣть честь обратился онъ къ Плеханову,- извѣстить васъ объ этомъ письменно никакъ не позднѣе завтрашняго вечера.

   - Отлично, отлично будетъ! блаженно заголосилъ тотъ;- я рано утромъ съѣзжу въ городъ къ Кондрат³ю съ пистолетами, и пуль у него возьму, и всего...

   - Да, сдѣлайте милость, это ужь на васъ возлагается; у графа никакого оруж³я нѣтъ, а у меня револьверъ одинъ,- съ этимъ выходить въ дуэли не полагается.

   - Не полагается, поспѣшилъ подтвердить отставной унтеръ-офицеръ съ видомъ знатока,- какъ можно съ револьверомъ! Смѣшно даже...

   И онъ залился вдругъ раскатистымъ, тоненькимъ смѣхомъ, похожимъ впрочемъ болѣе на крыс³й пискъ чѣмъ на настоящ³й человѣческ³й смѣхъ.

   - Итакъ имѣю честь кланяться, господа! сурово произнесъ "le général Suichef", какъ бы протестуя этимъ тономъ противъ неприличной въ такую минуту веселости. Онъ кивнулъ присутствующимъ короткимъ кивкомъ, повернулся и зашагалъ по направлен³ю къ передней, весьма недовольный въ душѣ результатомъ своего браннаго посольства.

   - Вы могли бы переночевать у меня, крикнулъ ему въ слѣдъ хозяинъ дома:- а то что же вамъ ночью ѣхать.

   - Позвольте на сей разъ отклонить ваше гостепр³имное предложен³е, отвѣтилъ на это съ достоинствомъ тотъ:- я уже имѣлъ случай замѣтить вамъ что въ настоящую минуту обязавъ забыть мои личныя, какъ давнишняго знакомаго вашего, отношен³я къ вамъ... Sauf à les reprendre plus tard, если вамъ угодно будетъ, милостиво заявилъ онъ въ заключен³е и вышелъ на этой фразѣ съ побѣднымъ лицомъ въ переднюю.

   Плехановъ выбѣжалъ провожать его въ переднюю, но Степа не счелъ нужнымъ сдѣлать то же. Онъ остался сидѣть на своемъ стулѣ, придавъ теперь лицу своему новое, печально вдумчивое выражен³е, имѣвшее въ его разчетѣ произвести надлежащее впечатлѣн³е на пр³ятеля, такъ "неприлично", находилъ онъ, радовавшагося выпадавшей ему долѣ участ³я въ предстоящей дуэли.

   - Ну вотъ и устроили, все отличнѣйшимъ образомъ, Степа, заговорилъ, дѣйствительно будто ногъ подъ собою отъ удовольств³я не чувствовалъ, "Плеша", возвращаясь въ кабинетъ,- мы сейчасъ положили съ этимъ господиномъ что мнѣ нечего оставаться у тебя теперь ночевать, а непремѣнно надо ѣхать скорѣе къ себѣ, гдѣ у меня пистолеты, чтобы попасть утромъ рано-рано къ Кондратью.

   - Вотъ пистолеты ужь блеснули,

   Гремитъ о шомполъ молотокъ,

   вспомнилъ изъ Онѣгина Степа и ухмыльнулся трагическою усмѣшкой. - Тебѣ это, кажется, большое удовольств³е доставляетъ? проговорилъ онъ съ нѣкоторою язвительностью.

   - Что же, Степа, возразилъ ему на это тотъ, осклабляясь въ свою очередь широкою, счастливою улыбкой,- я очень радъ, дѣйствительно, сослужить тебѣ службу... Вѣдь это весело, Степа, знаешь!