Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

.

   И она тихо поплелась изъ комнаты.

   Сусальцевъ проводилъ ее долгимъ взглядомъ:

   - Почтеннѣйшая старушенц³я надо быть! какъ бы безсознательно вырвалось у него громко.

   - Ее "Божьею душой" зовутъ, и совершенно справедливо, молвила Настасья Дмитр³евна;- я не знаю какъ и благодарить Николая Ивановича Ѳирсова за то что далъ онъ мнѣ случай сойтись съ нею... Вы чрезъ него узнали что я въ Москвѣ и здѣсь? поспѣшила она спросить.

   - Чрезъ него; онъ мнѣ письмо ваше къ нему показывалъ.

   - Такъ вы изъ нашихъ сторонъ теперь, не прямо изъ-за границы?

   - Я полтора мѣсяца какъ оттуда вернулся, мрачно отвѣтилъ Сусальцевъ.

   - Изъ Парижа? спросила дѣвушка какъ бы съ тѣмъ лишь чтобы спросить что-нибудь: она чуяла что онъ пр³ѣхалъ къ ней недаромъ, не изъ какой-нибудь "родственной учтивости", а съ чѣмъ-то что должно было принести съ собою новую печаль ея давно пр³обыкшему къ однѣмъ печалямъ сердцу и инстинктивно отдаляла моментъ когда это что-то сдѣлается ей извѣстнымъ.

   - Изъ Венец³и прямымъ путемъ, отвѣтилъ онъ на ея вопросъ.

   - Тоня тамъ... осталась? спросила она опять слегка дрогнувшимъ голосомъ.

   - Была тамъ-съ когда я уѣзжалъ, а теперь гдѣ - мнѣ неизвѣстно.

   "Вотъ оно"! пронеслось въ мозгу Настасьи Дмитр³евны, и губы ея побѣлѣли.

   - Она вамъ не пишетъ? растерянно пробормотала она.

   - Собственноручныхъ строкъ своихъ не удостоиваетъ, словно прошипелъ Сусальцевь,- вмѣсто нихъ за то на дняхъ пр³ятную цыдулку въ видѣ банкирскаго перевода имѣлъ счаст³е получать.

   Дѣвушка недоумѣвая поглядѣла на него только.

   - Я объ Антонинѣ Дмитр³евнѣ желалъ именно объясниться съ вами, сестрица, началъ черезъ мигъ Провъ Ефремовичъ, укладывая могуч³я длани свои на колѣни, между тѣмъ какъ она устало опускалась на стулъ, только-что оставленный Лизаветой Ивановной;- я всегда почиталъ васъ за вполнѣ уважительную особу и смѣю надѣяться что могу дѣйствительно поговорить съ вами "по душѣ", какъ сказала отлично эта ваша почтенная хозяйка, съ которою имѣлъ я сейчасъ удовольств³е бесѣдовать.

   Онъ видимо старался говорить "красно" и "степенно".

   - Конечно можете, тихо произнесла она.

   Онъ опустилъ голову и, слегка вздохнувъ, поднялъ ее опять.

   - Какъ если, заговорилъ онъ своеобычнымъ оборотомъ,- были бы вы, сестрица, мужняя жена и отъ этого своего мужа кромѣ ласки, уважен³я, и можно сказать, полнаго баловства ничего не видали съ самаго дня замужества, почли ли бы вы что за это надо вамъ быть ему благодарной?

   - Я полагаю... Да, конечно, я была бы ему за это благодарна, твердо выговорила дѣвушка подумавъ.

   - Такъ-съ. А теперь, съ другой стороны, если жена и этого (Провъ Ефремовичъ щелкнулъ ногтемъ большаго пальца о ноготь безыменнаго) не можетъ найти сказать въ упрекъ мужу, обязана ли она по закону и совѣсти... по совѣсти и закону, повторилъ онъ,- исполнить его требован³е когда онъ при этомъ имѣетъ въ виду единственно ихъ, можно сказать, коллективный интересъ?

   - Въ чемъ же требован³е? спросила Настасья Дмитр³евна, избѣгая прямаго отвѣта.

   - Очень просто-съ: за два года пребыван³я нашего съ Антониной Дмитр³евной, за границей, или такъ прямо сказать, съ самаго перваго дня нашего брака, истратили мы до милл³ончика франковъ, по нынѣшнему курсу за наши деньга около 400 тысячъ серебра выходитъ. Въ два года, хорошо-съ? А въ дѣлахъ у себя дома между тѣмъ полное, можно сказать, неглиже, чуть не до совершеннѣйшаго разстройства довели довѣренные въ мое отсутств³е; я даже ужаснулся какъ пр³ѣхалъ... И давно бы пора было мнѣ, по истинѣ сказать, расточен³ю этому нашему конецъ положить, да все малодушествовалъ, знаете, къ стыду моему признаюсь. Вижу, сестрица ваша, а моя супруга законная, такъ въ эту жизнь веселую нашу втянулась что ни о чемъ другомъ и думать не желаетъ, я такъ все и откладывалъ со дня за день объясниться съ всю насчетъ этого... Наконецъ, вотъ въ этой самой Венец³и, объявляетъ она при мнѣ чужимъ, со мною словомъ предварительно не обмѣнявшась, что думаетъ она за ними во Флоренц³ю ѣхать,- значитъ, опять въ ту же волну должны мы попасть... Я тутъ оставшись съ нею наединѣ и говорю ей что замѣсто этого намъ окончательно до дому, въ Росс³ю требуется... Такъ вы что же думаете она мнѣ за это?...

   И глаза Сусальцева засверкали мгновеннымъ, острымъ блескомъ.

   - Тоня не захотѣла ѣхать? съ тоскливою усмѣшкой и словно помимо воли отвѣтила ему свояченица.

   - Въ точку-съ! вскликнулъ онъ, кривя судорожно губы:- "я, говоритъ, не поѣду, а вы какъ знаете"... Пречудесно это, какъ находите?... Мало того-съ!.. "Какже это вы не поѣдете," прямо говорю ей, "какъ если я вамъ денегъ не согласенъ буду давать за дальнѣйшее пребыван³е ваше за границей?" А она мнѣ за это: "Дадите", говоритъ...

   Слова слипались у него въ горлѣ. Воспоминан³е обиды съ новою, жгучею силой рвало его за сердце.

   - "Не захотите добровольно", говоритъ, прохрипѣлъ онъ черезъ силу,- "такъ васъ молъ заставятъ дать"... Заставятъ, а!...

   Онъ вскочилъ внезапно съ мѣста, красный какъ ракъ, потрясая сжатыми въ кулакъ руками:

   - И заставила вѣдь, дѣйствительно заставила! истерически захохоталъ онъ.

   - Провъ Ефремовичъ, успокойтесь, ради Бога! вскликнула испуганно дѣвушка.

   Онъ какъ-то разомъ овладѣлъ собою, провелъ рукой по лицу, усмѣхнулся черезъ силу:

   - Извините меня, я дѣйствительно... отъ природы горячъ маленько, много себѣ этимъ порчу даже, можно сказать... Только сами разсудите, сестрица, какъ напримѣръ, къ такому поступку отнестись: 20 числа прошлаго мѣсяца получаю я чрезъ Ахенбаха и Колли трансфертъ по векселю въ 25 тысячъ франковъ, выданному госпожею Антониною Сусальцевой одному тамъ въ Венец³и банкирскому дому, и предлагается мнѣ при этомъ на волю платить по немъ или нѣтъ, такъ какъ вѣрность платежа обезпечена другою подписью.

   - И вы заплатили?

   Онъ нервно передернулъ плечами:

   - Не заплатить было нельзя-съ. У насъ вѣдь тоже честь своя купеческая есть, фирмой своею дорожимъ... Разчетъ у Антонины Дмитр³евны вѣрный былъ. Деньги-то эти, 25 тысячъ франковъ, не облыжно получила законная моя, Прова Ефремова Сусальцева, супруга; такъ какъ же это я могу допустить чтобъ ихъ кинула ей въ подачку, съ малости своей большой, какая-нибудь аристократка трехъ-этажная, графиня фонъ-деръ-Драхенбергъ!

   - Елена Александровна Драхенбергъ, вдова, которая была въ Красномъ Крестѣ за Дунаемъ? вскликнула Настасья Дмитр³евна.

   - Та самая.

   - Я у нея въ госпиталѣ была тамъ...

   - Родственница вѣдь она вамъ.

   - Какая родственница? удивилась дѣвушка.

   - Этого уже объяснить я вамъ не могу, а только что онѣ съ сестрицей вашею постоянно "кузинами" величались, и даже меня, иронически промолвилъ Сусальцевъ,- удостоивала барыня с³я большая, въ интимности, то-есть когда никого кругомъ не было чтобъ ей этого стыдиться, меня удостоивала "кузеномъ" называть.

   - Она свѣтская, легкомысленная, но очень доброй души женщина, замѣтила Ларина.

   - Чего ужь добрѣе когда женѣ противъ законнаго мужа бунтовать помогаетъ, подъ ея векселями поручительницей подписывается! Настоящая грандама, что говорить!...

   - Я сестру мою въ образѣ ея дѣйств³й относительно васъ нисколько не оправдываю, молвила Настасья Дмитр³евна,- и графиня, конечно, гораздо лучше бы сдѣлала еслибы близость свою съ нею постаралась употребить на примирен³е ея съ вами; но сама она слишкомъ поверхностно относится и къ своимъ и къ чужимъ дѣламъ, а Тоня слишкомъ самостоятельна и упорна чтобъ изъ этого могло выйти что-либо сер³озное. Разъ же та рѣшилась просить ее помочь ей, такая женщина какъ она, я совершенно понимаю, ни минуты не могла подумать ей отказать.

   Провъ Ефремовичъ язвительно засмѣялся, онъ видимо особенно золъ былъ на графиню Драхенбергъ.

   - Это дѣйствительно что она ни себѣ, эта другимъ ни въ чемъ отказать не можетъ. Денегъ у нея попросятъ - извольте; любезный ей потребуется - первый съ улицы пожалуйте!

   - Этого быть не можетъ! горячо запротестовала дѣвушка, вынесшая изъ отношен³й своихъ съ молодою вдовой въ Болгар³и впечатлѣн³е далеко не соотвѣтствовавшее подобному отзыву о ней.

   - Отъ вашей же сестрицы слышалъ, поспѣшилъ объяснить Сусальцевъ:- язычекъ-то у Антонины Дмитр³евны изволите вѣдь звать какой! Нѣтъ, нѣтъ да и отпуститъ вдругъ, какъ ножомъ пырнетъ. Отыскала теперь эта графиня ваша молодца какого-то, мальчишкѣ ея будто бы русск³й языкъ преподавать, а Антонина Дмитр³евна по этому случаю такъ прямо мнѣ про все и отрѣзала: "Новаго Альфонса, говоритъ, взяла себѣ изъ нигилистовъ"... А "Альфонсъ", знаете,- ѣздили мы съ всю въ Паршкѣ на премьеру {Première - первое представлен³е. Monsieur Alphonse - назван³е комед³и Александра Дюма-сына.} этой самой п³есы Дюма-фиса смотрѣть,- насчетъ любовницы своей живущ³й человѣкъ значитъ.

   - Видѣли вы этого учителя? съ тревожнымъ любопытствомъ въ глазахъ спросила дѣвушка.

   - Видѣлъ, какже. Ничего себѣ, молодой, бѣлокурый, лицомъ недуренъ. Предъ самымъ это моимъ отъѣздомъ, на площади Святаго Марка, вечеръ онъ съ вами со всѣми въ компан³и провелъ. Былъ тутъ даже одинъ изъ высокопоставленныхъ особъ, князь ²онанъ, такъ она, графиня-то представляла и его вмѣстѣ съ прочими: "Monsieur Поспѣловъ", назвала его, и тотъ ему руку далъ... мнѣ не далъ, хихикнулъ Провъ Ефремовичъ;- а ему далъ, удостоилъ чести..

   - И Тоня была тутъ съ вами?

   - Само собой.

   - И говорила съ нимъ?

   - Съ кѣмъ это, съ учителемъ? Дожидайтесь, какже! Антонина Дмитр³евна съ одними принцами да королевичами привыкла разговаривать, промолвилъ Сусальцевъ съ какою-то странною смѣсью самодовольства и ирон³и въ тонѣ;- этотъ самый князь ²оаннъ все ее тутъ подъ ручку водилъ... Станетъ она какимъ-нибудь Послѣдовымъ, или какъ его тамъ по настоящему зовутъ, заниматься!.. Она его, сказываю вамъ, "кузининымъ Альфонсомъ" зазываетъ...

   - Ахъ, эта безсердечная Тоня! негодующимъ, ѣдкимъ кликомъ вырвалось на это у Настасьи Дмитр³евны.

   - Задача, дѣйствительно, сестрица ваша, Антонина Дмитр³евна! подхватилъ Провъ Ефремовичъ, натолкнутый опять этими словами на главный предметъ своей заботы;- нутро у нея каменное какое-то, справедливо изводили замѣтить... не пронять ее ничѣмъ!.. Только и меня вѣдь не легко доѣхать! вскрикнулъ онъ вдругъ съ новымъ взрывомъ, вскакивая съ мѣста;- разъ удалась ей штука, а теперь шалишь, не поддѣнешъ!..

   Онъ прошелся по комнатѣ, судорожно потеръ рукою лобъ, подошелъ къ столу и сѣлъ опять.

   - Вы вѣдь совершенно правильно пишете по французски, сестрица? озадачилъ онъ Ларину неожиданнымъ вопросомъ.

   - Да, а что? недоумѣло проговорила она.

   - Просьбица у меня къ вамъ покорнѣйшая: составить отъ моего имени письмо къ этой вашей графинѣ; я бы его переписалъ и послалъ къ ней.

   Настасья Дмитр³евна невольно усмѣхнулась.

   - Зачѣмъ же по-французски, развѣ не все равно вамъ его самому по-русски написать?

   - Русское письмо она пожалуй и читать не станетъ: "дѣловое", скажетъ, и къ управляющему своему въ Петербургъ отошлетъ... Да та вообще, по-французски напишешь, гораздо внушительнѣе такой барынѣ покажется.

   - Въ чемъ же должно заключаться это письмо?

   - А вотъ въ чемъ-съ. Сказать требуется ей отъ меня что вотъ молъ, получивъ къ уплатѣ выданный женою моей, за ея, графини Драхенбергъ, поручительствомъ вексель банкиру такому то (онъ поспѣшно вытащилъ изъ кармана портфель, а изъ него уплаченный трансфертъ и передалъ его свояченицѣ), я, единственно изъ уважен³я моего къ ней, не желая вводить ее безполезно въ убытокъ, рѣшился оную уплату учинить, но такъ какъ (Сусальцевъ поднялъ при этомъ вверхъ указательный палецъ правой руки) жена моя, оставаясь за границей вопреки моему желан³ю, на дальнѣйшее такое баловство съ моей стороны претендовать никакъ не въ правѣ, то я и считаю долгомъ извѣстить ее, графиню, что не намѣренъ впредь ни гроша платить за Антонину Дмитр³евну, и буде вздумается имъ опять на меня такой же трансфертъ послать, такъ я его возвращу ей обратно, пусть сама по поручательству за любезнѣйшую "кузину" и платитъ... А чтобъ она, заключилъ Провъ Ефремовичъ съ надменнымъ выражен³емъ вскидывая голову,- а чтобъ она меня за то скаредникомъ обругать не могла, напишите ей что я въ тотъ же часъ сумму равную той въ какой ей вздумается поручиться за мою супругу отпишу въ пожертвован³е на госпиталь, либо школу какую-нибудь... Пусть она, эта барыня трехъ-этажная, знаетъ что мнѣ, Прову Сусальцеву, на расходъ наплевать, а что только ей съ моею Антониною Дмитр³евной объегорить меня никогда не удастся... Никогда-съ! повторилъ онъ во весь голосъ, ударяя своею могучею пятерней по столу, такъ что мирно покоивш³яся на немъ катушки нитокъ, наперстки и ножницы вспрыгнули, зазвенѣли и покатались. - Извините-съ! пробормоталъ онъ тутъ же, сконфуженно наклоняясь къ полу подымать упавшее.

  

  

   Настасья Дмитр³евна безмолвно слушала, неподвижно устремивъ глаза въ какую-то точку на противоположной стѣнѣ. Старая, знакомая тоска сжимала ей грудь. Эта "безсердечная" сестра ея, этотъ "нигилистъ",- она опять надрывалась сердцемъ, думая о нихъ... "Имъ суждено было встрѣтиться въ чужомъ краю, и Тоня, безъ жалости къ мученичествамъ, чрезъ которыя прошелъ онъ, имѣетъ духъ позорить его въ глазахъ другихъ!"... А онъ? Онъ, какъ оказывается, пристроился пока - и къ такой милой женщинѣ какъ эта графиня Елена Александровна, "которую, вспоминала дѣвушка, всѣ мы такъ любили тамъ, въ госпиталѣ, за ея милоту душевную, искренность и горячность" - но надолго ли?.. Да и какой онъ учитель!.. "Графиня, конечно, свѣтская, не глубокая женщина, но вѣдь и она это пойметъ съ первыхъ его педагогическихъ пр³емовъ съ ея ребенкомъ... Или она въ самомъ дѣлѣ влюбилась въ него? Онъ интересенъ, женщина можетъ увлечься имъ... Но какая же дѣйствительно роль въ такомъ случаѣ предстоитъ ему въ ея домѣ?" И Настасья Дмитр³евна чувствовала какъ внезапный румянецъ выступилъ вслѣдъ за этою мыслью за ея блѣдныхъ щекахъ...

   Она знала что онъ успѣлъ бѣжать за границу... Онъ состоялъ въ числѣ подсудимыхъ въ извѣстномъ процессѣ ста девяноста трехъ.... Настасья Дмитр³евна ѣздила нарочно въ ту пору въ Петербургъ, присутствовала при томъ судбищѣ... Предреченное ей Троекуровымъ въ бытность ея во Всѣхсвятскомъ блистательно оправдалось теперь: защитники, прокуроры, судьи дружно вели дѣло къ тому чтобы свести вину судимыхъ на "нѣтъ..." Онъ былъ оправдавъ вмѣстѣ со всѣми почти остальными, но вскорѣ потомъ послѣдовало административное распоряжен³е о водворен³и его на жительство въ одинъ изъ сѣверныхъ городовъ Вологодской губерн³и. Она видѣлась съ нимъ предъ этимъ, предлагала сопутствовать ему въ ссылку, поселиться съ нимъ въ этомъ городкѣ, съ тайною мыслью "помирить его съ жизнью", утишить злобное раздражен³е его духа, но онъ наотрѣзъ отклонилъ ея предложен³е. "Я уйду оттуда, ты мнѣ только помѣшать можешь", объявилъ онъ ей напрямикъ. Съ несказанною тревогой въ сердцѣ уѣхала она тогда въ ***, куда, благодаря усиленному ходатайству о ней Ашанина у тамошняго антрепренера, получила ангажементъ въ его труппу на ничтожное жалованье - и вся погрузилась въ свое искусство... Тяжелы были для вся первые шаги на театральныхъ подмосткахъ, ей суждено было пройти весь тотъ скорбный эволюц³онный путь, испить всю ту отравленную чашу что достаются въ удѣлъ девяти десятымъ провинц³альныхъ лицедѣевъ прежде чѣмъ успѣютъ она завоевать себѣ "любовь публики", а съ этимъ и извѣстное матер³альное обезпечен³е. Что тайныхъ слезъ пролила она въ тѣ дни, сидя надъ тою или другою пустою ролью въ убогой и сырой квартирѣ въ двѣ комнаты, которую внимала она отъ хозяевъ въ самой глухой части города, сберегая деньги оставленныя ей графиней Лахвицкой,- для него же сберегая... "Онъ насилу, насилу согласился взять у меня изъ нихъ нѣсколько когда вышедъ изъ тюрьмы безъ гроша,- и Тоня рѣшается так³я мерзости говорить про него!" съ новою горечью проносилось въ ея мысли по этому поводу... Дебюты Лариной прошли съ успѣхомъ, но ея тотчасъ же оттерла отъ настоящихъ ролей занимавшая первое женское амплуа въ труппѣ "артистка" Флоразская-Ларапин³еръ, тридцативосьмилѣтняя очаровательница, плѣнявшая издавна сердца ***скихъ любителей драматург³и. Красивая женщина и актриса "безъ игры", выражаясь техническимъ терминомъ, она состояла въ ближайшихъ отношен³яхъ съ извѣстнымъ всей провинц³альной Росс³и "знаменитымъ первымъ сюжетомъ" - Славскимъ, человѣкомъ, какъ и она, не лишеннымъ таланта и нахаломъ неслыханнымъ. Они вдвоемъ держали злополучнаго антрепренера подъ настоящимъ терроромъ и самовластно распоряжалась судьбами остальныхъ членовъ труппы (Славск³й, въ видѣ "малой шутки", разказывалъ между прочимъ въ мѣстныхъ салонахъ, куда извѣстность его и бойк³й французск³й языкъ давали ему доступъ, будто онъ съ содержателями театровъ заключалъ контракты не иначе какъ со включен³емъ въ нихъ спец³альнаго пункта по которому ему предоставляется де право "поучать собственноручно своихъ собратьевъ по искусству"). Выбиться изъ-подъ этого гнета долго, мучительно долго, казалось невозможнымъ Лариной - руки у нея падали... Одно нежданное обстоятельство выдвинуло ее вдругъ.

   Она выходила однажды изъ театра послѣ утренней репетиц³и и натолкнулась на крыльцѣ на одного бородатаго молодаго человѣка въ круглой шляпѣ, по всѣмъ признакамъ студента, который видимо ждалъ ее тутъ; такъ какъ завидѣвъ ее тотчасъ же обратился къ ней со словами:

   - Госпожа Ларина, я бы желалъ переговорить съ вами.

   Она ужасно испугалась; разговоръ съ молодымъ, незнакомымъ человѣкомъ здѣсь, на театральномъ подъѣздѣ, въ минуту разъѣзда актеровъ, когда изъ этого могла выроста за кулисами цѣлая сплетни...

   - Извините, мнѣ некогда, я спѣшу домой, торопливо пролепетала она, направляясь къ стоявшему вблизи извощику.

   Онъ пошелъ за всю:

   - Вы, можетъ-быть, думаете я по части ферлакурства намѣренъ, такъ выкиньте это изъ головы, грубовато вымолвилъ онъ:- мнѣ вамъ нѣчто передать требуется о близкомъ вамъ человѣкѣ...

   Онъ оглянулся кругомъ и прибавилъ:

   - Здѣсь, пожалуй, дѣйствительно неудобно: я могу къ вамъ отъявиться. Гдѣ вы живете?

   Она сказала...

   Чрезъ полчаса студентъ входилъ къ ней въ комнату.

   Сердце у нея усиленно билось. "Близк³й человѣкъ" могъ быть никто иной какъ тотъ ссыльный, она это впередъ звала. Что суждено ей узнать о немъ?...

   - Вамъ настоящая-то фамил³я Буйносова, вѣрно? спросилъ ее съ оника студентъ.

   - Вѣрно.

   - Настасья Дмитр³евна?

   - Да.

   - Такъ вотъ что: поручено передать вамъ что Владим³ръ Буйносовъ - Владим³ръ Дмитр³евичъ, братъ вашъ значитъ,- сосланный въ городъ Вельскъ, благополучно удралъ оттуда и находится въ настоящее время за границей, въ Вѣнѣ.

   - Удалось! вскрикнула она съ радостнымъ въ первую минуту чувствомъ;- отъ кого вы узнали?

   Онъ зорко глянулъ ей въ лицо.

   - Вы изъ нашихъ, или нѣтъ? подчеркнулъ онъ.

   Она повяла и подняла на него глаза въ свою очередь.

   - Нѣтъ, твердо произнесла она.

   - Странно! процѣдилъ онъ сквозь зубы и полупрезрительно, полунасмѣшливо примолвилъ:- Искусству для искусства служите въ вашемъ театрѣ, значитъ... Ну, въ такомъ случаѣ достаточно вамъ знать то о чемъ вамъ мною сообщено, и ничего болѣе.

   - Какъ онъ успѣлъ уйти оттуда? вырвалось у вся.

   - И этого сказать вамъ не могу, потому не знаю. Я не тамошн³й, здѣшн³й, что приказано передать вамъ, то я и передалъ.

   - Писать ему какъ, не научите ли меня? спросила она опять:- по почтѣ нельзя вѣдь?

   Студентъ разсмѣялся:

   - Еще бы! На чей адресъ, перво-наперво, вы бы туда писали? Не по своему же волчьему паспорту онъ тамъ живетъ, какъ полагаете!... Если вздумаете, добавилъ онъ подумавъ,- занесите письмо въ швейцарскую университета на мое имя, Ивану Николаеву Коробкину, юристу втораго курса, для передачи Владим³ру Дмитр³еву; я буду звать...

   - Какъ же вы доставите?...

   - Ну, это опять-таки вамъ знать не для чего... А только благонадежны будьте: по вашей почтѣ дойдетъ, прибавилъ онъ съ видимымъ самодовольствомъ.

   - Благодарю васъ!...

   - Не за что!

   Онъ поднялся съ мѣста.

   - Не роскошно жительствуете! молвилъ онъ оглядываясь;- ходу вамъ въ театрѣ не даютъ?...

   Она невольно усмѣхнулась этой безцеремонности тона.

   - Не даютъ, это правда, вздохнула она тутъ же.

   - У Ф³оринской рукъ не лижете, извѣстное дѣло!... А у васъ ничего, правда въ игрѣ есть... Вы только важность-то по боку; попростѣе знаете...

   - "Важность"? повторила въ изумлен³и Ларина:- въ чемъ же это вы замѣтили у меня?

   - А вотъ, напримѣръ, я васъ на-дняхъ Въ чужомъ пиру похмѣлье видѣлъ. Вы кого изображать должны? Дочь бѣднаго учителя, честную демократку, значитъ. А у васъ нѣтъ, нѣтъ да и проглянетъ барышня съ манерами... Это, говорю вамъ, по боку надо!... А впрочемъ, поощрительно заключилъ уходя студентъ,- узнавъ теперь чья вы сестра, мы положили васъ поддерживать, можете разчитывать...

   Обѣщан³е это оказалось не пустою фразой. Съ того дня въ ***скомъ театрѣ противъ общей до тѣхъ поръ "любимицы публика Ф³оринской-Ларапин³еръ" образовалась и быстро разрослась многочисленная, состоявшая преимущественно изъ университетской молодежи, парт³я протестантовъ, которымъ присвоена была кличка Ларинцевъ, соотвѣтственно фамил³и молодой актрисы избранной ими предметомъ новаго поклонен³я "за честное отношен³е къ реальной идеѣ въ искусствѣ", въ противоположностъ Ф³оринской, тѣмъ же рѣшен³емъ разжалованной въ "представительницу старой буржуазной рутины". Верхи театра разражались теперь все чаще и чаще неистовыми плесками и кликами одобрен³я каждый разъ какъ Ларина выступала на сцену; ее вызывали при всякомъ удобномъ и неудобномъ случаѣ, вызывали по несчетному числу разъ и въ антрактахъ, и по окончан³и спектакля, и въ течен³е его, прерывая и нарушая сценическую иллюз³ю этими лихорадочными, насилованными восторгами; вздумали даже вызвать однажды когда она не принимала участ³я въ представлен³и, во время одной изъ наиболѣе удававшихся Ф³оринской сценъ въ Бойкомъ Мѣстѣ. Въ театрѣ произошелъ скандалъ. Бывшая "любимица" очень эффектно упала тутъ же въ обморокъ. Губернаторъ, присутствовавш³й на спектаклѣ, послалъ полиц³ю "вывести и переписать нарушителей порядка". Ихъ оказалось человѣкъ двадцать. Одного изъ посланныхъ исполнить губернаторское приказан³е полицейскихъ "помяли" довольно сильно. Составленъ былъ о семъ протоколъ и переданъ за рѣшен³е мироваго судьи. Мировой судья приговорилъ двухъ изъ "мявшихъ" къ трехрублевому штрафу, а остальныхъ освободилъ "за недоказанностью вины". Нѣсколько молодыхъ офицеровъ полка стоявшаго въ городѣ, остававш³еся вѣрными культу "божественнаго бюста" Ф³оринской и возмущенные "оскорблен³емъ Ларинцами въ ея лицѣ артистки и женщины," не удержались въ свою очередь шикнуть ея "соперницѣ" въ первый разъ какъ выступила она за сцену послѣ "происшеств³я". Полковой командиръ отправилъ ихъ за этотъ поступокъ за недѣлю на гауптвахту. Но Ларинцевъ это не удовлетворило: они искали всякаго случая "заводить истор³и" съ "представителями грубой силы". Одна изъ такихъ "истор³й" дошла чуть не до побоища... Деликатное военное начальство "въ виду сего" авторитетно "посовѣтовало" своимъ подчиненнымъ "воздержаться на время отъ посѣщен³я театра и вообще публичныхъ мѣстъ". Наука такимъ образомъ восторжествовала надъ грубою силой... Остальные старовѣры Ф³оринской-Ларапин³еръ изъ штатскихъ стушевались, со своей стороны, запуганные мѣстною "прессой" ставшей само собою на сторону науки и "честной" служительницы "реальной идеѣ въ искусствѣ".

   Нѣк³й Лев³аѳановъ изъ удаленныхъ учителей {Марина изъ Алаго Рога.}, состоявш³й подъ надзоромъ полиц³и и редактировавш³й въ то же время издававш³йся за казенную субсид³ю мѣстный листокъ, помѣстилъ въ немъ подъ заглав³емъ Современныя задачи искусства цѣлый трактатъ по поводу исполнен³я въ первый разъ Лариною роли Катерины въ Грозѣ. Въ трактатѣ доказывалось что въ-тотъ-молъ могуч³й моментъ развит³я до котораго достигло современное человѣчество, производительность носящая назван³е художественной потеряла всякое самостоятельное значен³е та въ правѣ существовать лишь какъ послушное оруд³е иныхъ гражданскихъ цѣлей,- что-молъ "давно и доказано ген³альнымъ критикомъ Темнаго Царства" {Добролюбовъ.}. "Изъ этого совершенно ясно, говорилось далѣе, что каждое литературное, а тѣмъ паче драматическое (какъ наиболѣе непосредственно дѣйствующее на массовые инстинкты) произведен³е заслуживаетъ вниман³я лишь потолику поколику имѣетъ важность "заключающ³йся въ немъ гражданск³й мотивъ". Разумѣя "важнѣйшими" изъ такихъ "мотивовъ" тѣ въ коихъ изображается "борьба личности съ пригнетающею ея свободу неправдой существующихъ соц³альныхъ услов³й" и признавая въ этомъ отношен³и Грозу Островскаго "вещью по силѣ протеста не имѣющею себѣ равной во всей литературѣ", г. Лев³аѳановъ переходилъ затѣмъ "къ игрѣ молодой артистки, появлен³е которой въ роди Катерины", восклицалъ онъ, "было цѣлымъ откровен³емъ для интеллигентной части ***ской публики"... Объ "откровен³и" впрочемъ говорилось мало, но очень много и пространно опять о "честности служен³я идеѣ", проявлявшейся де въ каждомъ словѣ, жестѣ, взглядѣ гжи Лариной-Катерины, которые и вызывали-молъ поэтому особенно восторженныя выражен³я сочувств³я со стороны нашей дорогой университетской молодежи, всегда столь чутко относящейся къ каждому проявлен³ю высокихъ идеаловъ свободы (стоявшее вслѣдъ за этимъ слово "равенства" было почему-то единственное во всей статьѣ вычеркнутое вице-губернаторомъ, цензуровавшимъ газету) и братства человѣческихъ отношен³й"... Статья заканчивалась весьма "ядовитымъ" намекомъ на всѣмъ извѣстную въ городѣ компан³ю нѣкоторыхъ отставныхъ военныхъ и статскихъ генераловъ, холостяковъ доживавшихъ въ *** остатокъ своихъ веселыхъ и даже бурныхъ когда-то дней. Гласилось именно слѣдующее: "Одни старики-жуиры и отставные бонвиваны, которыхъ обрѣтается еще малая толика въ нашемъ губернскомъ бомондѣ, состоящ³е и понынѣ въ рангѣ пѣтуховъ-цѣнителей античныхъ прелестей гжи Ф³оринской-Ларапин³еръ,- да простятъ намъ читатели этотъ каламбуръ невольно просящ³йся подъ перо когда заходитъ рѣчь о столь заслуженной артисткѣ какъ гжа Ф³оринская,- однѣ эта превосходительныя руины оставались равнодушными къ блестящему успѣху гжи Лариной и даже видимо старались выражать противъ него протестъ своимъ комильфотнымъ молчан³емъ и кислыми улыбочками. Но да не смутится этою беззубою манифестац³ей наше восходящее театральное свѣтило: с³и послѣдн³е Могикане крѣпостническихъ временъ - уже не люди; это живыя мощи, которыхъ пренебрегла убрать съ лица земли безпощадная, выражаясь языкомъ московскихъ классиковъ, коса времени. Sit eis terra levis!"

   Статья произвела въ городѣ эффектъ необычайный. "Жуиры" и "бонвивнаы" отправили одного изъ своихъ съ выражен³емъ негодован³я на нее и жалобой къ губернатору. Губернаторъ принялъ посланнаго въ объят³я и чуть не плача выразилъ ему со своей стороны "глубочайшее соболѣзнован³е о такой непр³ятности".- "Но какъ же вы, ваше превосходительство, можете допускать чтобы подобные пасквили печатались въ газетѣ издающейся за казенныя деньги, подъ вашимъ ближайшимъ наблюден³емъ?" спросилъ его тотъ. - "Je n'у puis rien, mon cher, je n'у puis rien", и почтенный администраторъ судорожно пожалъ плечами, "въ статьѣ антиправительственнаго я ничего не наxoжy, да и вообще"... Онъ наклонился къ уху своего собесѣдника и прошепталъ: "Я могу вамъ показать, noir sur blanc, секретную инструкц³ю вмѣняющую намъ начальствующимъ лицамъ, въ обязанность: не раздражать прессу..." Представитель генераловъ "жупровъ" съ тѣмъ и отъѣхалъ какъ говорится, а сами генералы перестали посѣщать театръ, равно какъ и губернаторск³й домъ... Ларинцы въ свою очередь послали редактору мѣстнаго листка трехъ "депутатовъ" изъ своей среды для выражен³я ихъ "глубочайшаго сочувств³я его гражданскому мужеству" и вручен³я ему "почетнаго" билета на имѣвш³й быть вскорѣ послѣ того студентск³й балъ. На балѣ этомъ послѣ ужина, вслѣдъ за обильными возл³ян³ями пива и иныхъ вдохновительныхъ напитковъ, торжествующаго Лев³аѳанова - его тутъ же единогласно провозгласили "вторымъ Добролюбовымъ" - "дорогая молодежь" подвергла качан³ю до безчувств³я и отвезла мертвецки пьянаго домой...

   Соотвѣтственно всему этому внѣшнему возбужден³ю, въ самомъ театрѣ произошла цѣлая революц³я. Сообразительный антрепренеръ увидѣлъ себя вдругъ свободнымъ отъ тисковъ въ которыхъ держали его до сихъ поръ соединенныя силы двухъ главныхъ его сюжетовъ... "При томъ громадномъ сочувств³и которое такъ быстро сумѣла завоевать себѣ Настасья Дмитр³евна Ларина со стороны здѣшней интеллигентной публики, сборы мои до конца сезона обезпечены", говорилъ онъ уже прямо, тономъ дружеской откровенности гжѣ Ф³оринской-Ларапин³еръ, давая ей тонкимъ образомъ понимать что еслибы, молъ, тебѣ опять вздумалось требовать мѣсячной прибавки или втораго бенефиса, такъ знай что я и вовсе могу теперь безъ тебя обойтись... "Заслуженная артистка", безсильная бороться съ "новымъ свѣтиломъ", слегла въ постель, у нея разлилась желчь. Лариной пришлось одной держать репертуаръ. Гонораръ ея со ста пятидесяти рублей въ мѣсяцъ повышенъ былъ до трехсотъ. "Знаменитый" Славск³й беззастѣнчивымъ вольтомъ перекинулся тутъ же отъ оставшейся, какъ нахально выражался онъ, за флагомъ наѣздницы на сторону взявшей первый призъ, и повелъ немедленно же атаку на ея сердце. Онъ почиталъ дѣломъ самолюб³я своего, равно какъ и разчета, покорять и обращать себѣ въ "рабу" каждое первое женское амплуа той труппы въ которой игралъ онъ въ данный моментъ и, не взирая за свои далеко не молодые годы, каждый разъ "безъ промаха" достигалъ своей цѣли, благодарной "овечьей способности бабьей натуры", говорилъ онъ все тѣмъ же своимъ циническимъ языкомъ, въ силу которой женщина неизмѣнно-де "спотыкается о тотъ же камень на дорогѣ о который споткнулись бѣжавш³я предъ нею"... Но перезрѣлому закулисному ловеласу пришлось на этотъ разъ разочароваться въ своихъ чаян³яхъ. Онъ возбуждалъ одно отвращен³е къ Лариной... Славск³й не допускалъ впрочемъ чтобы какая бы то ни была женщина могла испытывать къ нему подобное чувство и приписывать брезгливость молодой актрисы "слабому разв³ят³ю въ ней мозговъ". "По глупости своей не въ мѣру долго въ честность играетъ", разсуждалъ онъ...

   Но она была дѣйствительно честна,- честна въ смыслѣ нѣсколько болѣе сер³озномъ чѣмъ то "служен³е идеѣ" въ роли Катерины въ Грозѣ о которомъ трубили Лев³аѳановы и K°, и умна въ придачу. Она нисколько не обольщалась на счетъ внезапнаго своего "блестящаго успѣха" и отнюдь не удовлетворялась имъ. Въ немъ было даже что-то колючее, чуть не оскорбительное для нея,- сознан³е несоразмѣрности награды съ заслугой. Всѣ эти чествован³я и шумъ поднятый изъ-за нея были - это было ей совершенно ясно - нѣчто не имѣющее ничего общаго съ дѣломъ искусства, дѣломъ которому она дѣйствительно стремилась служить. Овац³и "дорогой университетской молодежи" имѣли въ виду не ее лично, не ея "далеко еще незрѣлую игру," строго говорила она себѣ,- а того удачливаго "политическаго агитатора" сумѣвшаго "удрать", по выражен³ю студента Коробкина, изъ мѣста ссылки своей за границу. На все очевидно возлагались лавры заслуженные въ понят³яхъ этой молодежи "подвигомъ" ея брата "въ борьбѣ съ автократ³ей"; она, по тѣмъ же понят³ямъ, должна была быть "поддерживаема" не потому что она талантъ, а на основан³и того что она имѣетъ честь быть его сестрой... Сама Настасья Дмитр³евна сомнѣвалась въ себѣ, въ этомъ талантѣ, который превозносили теперь въ ***,- сомнѣвалась именно потому что та, носившая назван³е "интеллигентной", часть публики въ которой чаяла она найти себѣ компетентныхъ цѣнителей и судей, видимо подчеркивала своими рукоплескан³ями почти исключительно мѣста заключавш³я въ себѣ, или въ которыхъ эта публика думала видѣть, намекъ за все ту же "идею" извѣстнаго пошиба. До художественности, доброкачественности, отдѣлки ея игры интеллигентамъ этимъ видимо никакого дѣда не было,- да "едва ли и понимали они что-либо въ этомъ", должна она была весьма скоро убѣдиться... Самый репертуаръ который приходилось исполнять ей, все это наводнен³е п³есъ изъ русскаго современнаго быта, порожденное театромъ Островскаго, съ ихъ "направлен³емъ", съ ихъ плоскимъ, неумѣлымъ, часто и совсѣмъ безграмотнымъ разговоромъ, съ ихъ все тѣми же, вездѣ, до отчаян³я шаблонными характерами плута капиталиста, "барина" развратника и глупца, учителя мученика "гражданскихъ убѣжден³й" и "развитой" дѣвицы въ образѣ гуверантки или "курсистки", представляло собою такое поразительное однообраз³е мотивовъ, такое отсутств³е данныхъ изъ которыхъ могло бы въ исполнен³и создаться сценически жизненное, оригинальное и интересное само по себѣ лицо что ей "рѣшительно, чувствовала она, не за чемъ было настоящимъ образомъ испробовать себя"... "Неужели," говорила она себѣ внутренно въ тѣ минуты тоскливаго раздражен³я нервовъ которыми такъ обилуетъ жизнь артиста, "не отбиться мнѣ никогда отъ протестующаго" хныкан³я Воспитанницъ и Бѣдныхъ Невѣстъ, отъ этихъ все тѣхъ же жалкихъ словъ, все той же слезливой жертвы родительскаго или общественнаго гнета! Хотя бы дали разъ расправить крылья на настоящей роли"!.. Ее все настоятельнѣе тянуло къ поэз³и женскихъ типовъ Шекспира и Шиллера. "Сыграть Кордел³ю, Дездемону, королеву въ Донъ-Карлосѣ; говорить этимъ благороднымъ, изящнымъ языкомъ, чувствовать себя на сценѣ женщиной, а не все тою же овцой покорною или возмущенною,- о, только послѣ этого могла бы она сказать себѣ вѣрно, призвана ли она дѣйствительно быть актрисой художницей своего дѣла"!..

   Этому желан³ю ея суждено было осуществиться: "Знаменитый Славск³й, имѣвш³й лично претенз³ю "умѣть носить костюмъ" и "подъѣзжавш³й", какъ говорится, къ ней со всѣхъ сторонъ, задумалъ поставить въ свой бенефисъ, въ угоду ей, Мар³ю Стюартъ, въ которой предназначалась ей главная роль. Ф³орниская, еще желтая послѣ болѣзни, но разчитывавшая произвести эффектъ на публику количествомъ имѣвшихся у нея настоящихъ и фальшивыхъ брилл³антовъ, безъ особаго неудовольств³я согласилась играть Елизавету. Самъ Славск³й игралъ Лейстера.

   Дни посвященные Лариной изучен³ю своей роли была счастливыми днями въ ея существован³и. Она въ первый еще разъ дѣйствительно "уходила вся въ чужую жизнь", осуществляла ту свою мечту художественнаго воспроизведен³я о которой говорила Троекурову во Всѣхсвятскомъ. Она чувствовала себя объятою какимъ-то "священнымъ пламенемъ восторга". Какую личность, какую женщину приходилось ей изображать, какое богатство, какое безконечное разнообраз³е мотивовъ, оттѣнковъ, звуковъ заключалось въ этомъ "характерѣ", какая игра взаимно противорѣчащихъ побужден³й и чувствъ сведенныхъ въ одинъ гармоническ³й, неотразимый аккордъ: нѣжность, страсть, обольщен³е, гордость, мстительность, жажда жизни и презрѣн³е смерти!... И все это въ широкихъ, изящныхъ рамахъ царственности и культуры, въ высшихъ формахъ той воспитанности которая ей, Лариной, ставилась въ упрекъ студентомъ Коробкинымъ, отъ которой приходилось и точно чураться ей за сценѣ въ виду "реальнѣйшаго" изображен³я типовъ современной отечественной драматург³и... "Мар³я Стюартъ - отъ одного этого имени будто розами вѣетъ", говорила она себѣ со счастливою улыбкой, и уста ея невольно шептали Шиллеровск³е стихи заученные ею еще въ дѣтствѣ,- обращен³е плѣнной королевы къ облакамъ пробѣгавшимъ по небу надъ ея темницей съ мольбой отвести привѣтъ ея Франц³и, "отечеству ея молодости (mein Jugendland)":

  

   Ich bin gefangen, ich bin in Banden,

   Ach, ich hab'keinen andern Gesandten,

   Frey in Lüften ist eure Bahn,

   Ibx seyd nicht dieser Königin Unterthan!...

  

   Она добыла все что можно было достать въ городѣ историческихъ матер³аловъ относящихся до шотландской королевы, перечла два извѣстные романа Валтеръ-Скотта (Аббатъ и Монастырь) въ которыхъ, по свидѣтельству Минье, {Mignet, Histoire de Marie Stuart.} "велик³й романистъ сумѣлъ изобразить ея обаятельную личность въ такой полнотѣ и правдивости красокъ до которыхъ не могли достичь самые тщательные и подробные историческ³е этюды о ней",- перечла, подолгу останавливаясь на каждой страницѣ, вдумываясь въ каждую черту, въ каждое слово вложенное авторомъ въ уста Лохлевенской узницы. {Лохлевенъ - замокъ въ Шотланд³и, изъ котораго бѣжала Мар³я Стюартъ въ Англ³ю - на новый, нежданный плѣнъ.} Только послѣ этой предварительной подготовки перешла она къ самой драмѣ, къ изучен³ю своей роли. Въ первый разъ при этомъ воспользовалась она своимъ первенствующимъ теперь положен³емъ въ театрѣ: она потребовала отъ антрепренера и Славскаго "не менѣе осьми полныхъ репетиц³й", объявляя рѣшительно что "въ противномъ случаѣ отказывается участвовать въ бенефисѣ". Не довольствуясь этимъ, она то и дѣло зазывала къ себѣ репетовать отдѣльныя сцены того или другаго изъ участвовавшихъ въ драмѣ товарищей (ее любили въ труппѣ сколько могутъ актеры любить другъ друга и довольно охотно дѣлали ей пр³ятное), а въ томъ числѣ игравшаго роль Мортимера молоденькаго женьтремье Печорина, актера съ миловидною наружностью и горяченькимъ темпераментомъ, котораго ненавидѣлъ и почиталъ соперникомъ своимъ у Лариной Славск³й. Отставкой корнетъ, прослуживш³й не болѣе двухъ лѣтъ въ полку и поступивш³й на сцену, какъ сама Ларина, по врожденной страсти къ лицедѣйству, Печоринъ (псевдонимъ) четвертый годъ перекочевывалъ съ одного провинц³альнаго театра на другой, не заходя до сихъ поръ, какъ и она, роли по душѣ во всемъ томъ злополучномъ репертуарѣ который выпадалъ на долю его амплуа. Онъ ухватился теперь за Мортимера со всѣмъ пыломъ молодаго честолюб³я рвавшагося "выйти на большую дорогу". Онъ былъ мало образованъ, крайне наивенъ и недалекъ по природѣ, но у него имѣлось то неизъяснимое артистическое чутье которымъ угадывается многое, что не дается часто самому добросовѣстному и тщательному труду другаго. Ларина замѣтила это въ немъ съ первыхъ же дней ихъ совмѣстнаго служен³я. Она теперь въ интересахъ п³есы сочла нужнымъ "зааяться" имъ, "понаправить его"... Онъ выслушивалъ ея совѣты, принималъ ея указан³я съ глубокимъ вниман³емъ, съ пылавшими отъ удовольств³я и благодарности глазами, и съ каждымъ разомъ становился все болѣе и болѣе удовлетворительнымъ... "Знаете, сказала ему однажды поощрительно Настасья Дмитр³евна, оставшись съ нимъ вдвоемъ у себя,- вы гораздо лучше сыграете Мортимера чѣмъ этотъ вѣчный позёръ Славск³й - Лейстера." У Печорина мгновенно все лицо покрылось краской и задрожали губы. "Все это вы, вы"... прерывающимся голосомъ пролепеталъ онъ, схватилъ шапку и выбѣжалъ изъ комнаты...

   На бенефисъ Славскаго собрался весь городъ. Сами генералы "жуиры", которымъ бенефиц³антъ, весьма потѣшавш³й ихъ всегда за ужиномъ въ клубѣ своей "blague de tous les diables", развезъ билеты по домамъ со "слезною" просьбой "не испортить ему праздника своимъ отсутств³емъ", рѣшили нарушить на этотъ разъ данный ими вслѣдъ за статьей Лев³аѳанова обѣтъ "ne plus remettre les pieds dans cette sale boutique" (то-есть театръ) и заняли in corpore cbou прежн³я мѣста въ первомъ ряду креселъ. Въ качествѣ людей бывалыхъ "вкусившихъ наслажден³я искусствомъ на всѣхъ извѣстныхъ сценахъ Европы" они не ожидали особеннаго удовольств³я отъ "старомодной, сентиментальной нѣмецкой драмы" и еще менѣе отъ исполнен³я ея провинц³альною труппой; но зрѣлище "великолѣпныхъ плечъ" Ф³орниской и состязан³е ея съ Лариной "cette petite morveuse prétendant jouer du vrai tragique", должны были въ ихъ понят³и послужить имъ нѣкоторою "компенсац³ей" за чаемую скуку... Ларинцы, со своей стороны, готовились дружно "всею парт³ей" поддержать "свою" актрису: въ этомъ въ сущности заключался для нихъ весь интересъ предстоявшаго спектакля. Что должно было даваться за этомъ спектаклѣ, было для нихъ безразлично... Да и въ самомъ дѣлѣ, Мар³я