Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

примолкъ на мигъ, кашлянулъ...

   - Такъ какъ же "анарх³я", началъ онъ опять,- вѣдь кто только на время можетъ годиться, а къ устройству какому-нибудь должно же придти; безъ устройства никогда еще люди не жили.

   - "Устройство", повторилъ какъ бы машинально Бобруйск³й:- коли нужно оно, сама жизнь покажетъ, а намъ... революц³онной парт³и, то-есть, поспѣшилъ онъ поправиться,- до него дѣла нѣтъ. Ея дѣло - разрушен³е, разрушен³е, понимаете вы!

   Онъ вдругъ поднялся, вскочилъ съ мѣста, выпрямился, словно выросъ; въ расширившихся глазахъ загорѣлось внезапно какое-то дикое, безпощадное вдохновен³е:

   - Легальные, какъ вашъ Мурзинъ, какъ вы; понимаемъ мы васъ, насквозь видимъ, не надуете! - разчитываютъ руками парт³и жаръ загрести въ свою пользу: пусть, молъ, она черную работу сдѣлаетъ, а мы плоды отъ нея пожнемъ... Такъ этому не бывать! Мы вамъ камня на камнѣ не оставимъ, изъ чего бы вамъ было здан³е свое строить... не дадимъ вамъ!.. Все уничтожимъ, спалимъ, разобьемъ! глухимъ, сдавленнымъ голосомъ восклицалъ онъ; - прогнилъ старый м³ръ до мозга костей своихъ, мы снесемъ его съ лица земли, на то отдаемъ свою энерг³ю, силы, жизнь, и мы побѣдимъ, побѣдимъ, побѣдимъ...

   Онъ оборвалъ вдругъ какъ бы уже безсильный говорить далѣе; губы его, руки поводило судорогами; накипь злобныхъ чувствъ, испытанныхъ неудачъ, жажды мщен³я и чаемаго торжества словно заливала его до края. Онъ былъ страшенъ, и Степанъ Акимовичъ, съежась всѣмъ тѣломъ на своемъ стулѣ, чувствовалъ какъ леденѣли у него оконечности и опущенные глаза не смѣли оторваться отъ какого-то пятна на полу на которое устремлены были они.

   Но Бобруйск³й сѣдъ опять, передохнулъ и неожиданно спокойнымъ голосомъ спросилъ:

   - Ну-съ, такъ насчетъ денегъ какъ же?

   - Какихъ денегъ? растерянно пробормоталъ Троженковъ.

   - А по карточкѣ-то, коротко объяснилъ тотъ.

   - Ахъ да... Степанъ Михайловичъ проситъ передать вамъ что я остался ему долженъ по покупкамъ моимъ въ Москвѣ... Только я сумму не припомню...

   Бобруйск³й чуть-чуть ухмыльнулся:

   - Я помню: четыреста.

   - Что-съ?

   - Четыреста рублей пожадуйте!

   Степанъ Акимовичъ даже въ лицѣ измѣнился.

   - Четыреста рублей!.. Этого быть не можетъ!... У меня ихъ нѣтъ, ей Богу, нѣтъ, проговорилъ онъ тутъ же, встрѣтившись взглядомъ съ устремленными на него свирѣпыми, показалось ему, глазами гостя;- время у насъ теперь рабочее настало, только выдавай, а о получкѣ раньше осени и думать нечего.

   - Очень досадно, невозмутимо промолвилъ его собесѣдникъ;- въ такомъ случаѣ, извините, я буду принужденъ сидѣть у васъ тутъ пока не добуду средствъ двинуться далѣе.

   Онъ сунулъ руку въ карманъ панталонъ, вытащилъ оттуда нѣсколько мелкихъ монетъ и кинулъ ихъ на столъ:

   - Съ этими куда доѣдешь?

   - А вамъ далеко нужно? спросилъ Троженковъ.

   - Далеко, кивнулъ утвердительно тотъ.

   Троженковъ смущенно почесалъ себѣ за ухомъ:

   - Сто могу предложить... Послѣдн³е, ей Богу!...

   - Четыреста, на копѣйки меньше.

   - Коли нѣту у меня, нѣту! увѣрялъ чуть не плача Степанъ Акимовичъ.

   - Какъ знаете! ждать мнѣ, значитъ, у васъ надо.

   - Чего это ждать?

   - Сказано мнѣ такъ въ Москвѣ что, на случай у васъ не окажется, вышлютъ мнѣ съ одною особой которая должна пр³ѣхать въ наши мѣста.

   - Куда-жъ именно-то? Уѣздъ у насъ великъ...

   Бобруйск³й не сейчасъ отвѣтилъ:

   - Тутъ есть отъ васъ по близости село одно Юрьево, Буйносово тожь...

   - Знаю...

   - Такъ вотъ туда.

   - Кто же такой, что за личность?

   - Знакомая одна Степана Михаиловича... Вамъ впрочемъ это должно быть совершенно безразлично, грубымъ тономъ отвѣтилъ гость.

   Троженковъ съежился весь опять и задвигался на своемъ сидѣньѣ:

   - Конечно, конечно, мало ли у него знакомыхъ... И скоро должна она быть?

   - Не знаю.

   - Такъ она, можетъ, и долго не будетъ? озабоченно промолвилъ Степанъ Акимовичъ.

   - Можетъ и долго, со злорадною насмѣшливостью подтвердилъ Бобруйск³й.- А боязно вамъ, а? тѣмъ же тономъ спросилъ онъ,- что засяду я у васъ невѣсть на сколько времени?

   - Чего же мнѣ бояться, я... началъ было, пр³ободрясь, Троженковъ, но тутъ же смолкъ и поблѣднѣлъ, напрягая ухо къ донесшемуся до него въ эту минуту сквозь открытое окно шуму колесъ какого-то экипажа.- Тсс!..

   - Ѣдутъ... Кто? спросилъ, прислушиваясь тоже, чуть-чуть дрогнувшимъ голосомъ гость.

   - Темно и далеко еще, не видать, отвѣчалъ хозяинъ подбѣгая къ окну и выставляя наружу голову;- знакомые одни тутъ мои хотѣли быть; можетъ, они.

   - Кто так³е?

   - Владѣльцы тутъ здѣшн³е... Одинъ изъ Петербурга впрочемъ, графъ новоиспеченный,- не слыхали? - Снядецк³й-Лупандинъ по фамил³и; другой - Свищовъ, по всей Москвѣ извѣстный - знаете можетъ?

   - Не вожжаюсь я съ вашими графами! отрѣзалъ на это сердито Бобруйск³й, и тутъ жке:- а какъ не они? прошепталъ онъ.

   Степанъ Акимовичъ не отвѣчалъ.

   - Я тутъ по пути къ вамъ мѣста замѣчалъ: рѣчка у васъ вся камышемъ заросла... Въ случаѣ чего, забиться туда, самъ чортъ не сыщетъ... Развѣ выдадите, промолвилъ онъ съ засверкавшимъ еще разъ грознымъ пламенемъ въ глазахъ, такъ вѣдь вамъ въ такомъ случаѣ мѣсяца не прожитъ, хихикнулъ онъ въ заключен³е.

   - Они, они! радостно воскликнулъ въ отвѣтъ на эти слова Степанъ Акимовичъ, поспѣшно возвращаясь отъ окна къ столу:- тарантасъ свой узнаю, въ немъ они поѣхали... Никуда забиваться вамъ не треба; сидите, поужинаете въ веселой компан³и... Да еще, можетъ, добудемъ отъ нихъ что вамъ нужно для путешеств³я вашего, говорилъ онъ, уже весело потирая руки.

   - Какъ такъ? спросилъ изумленно гость.

   - А вотъ...

   И Троженковъ торопливо изложилъ ему планъ нѣкоего образа дѣйств³й, о приведен³и коего въ исполнен³е читатель узнаетъ изъ слѣдующей главы.

  

  

   Колеса новоприбывшихъ грохотали уже подъ самыми окнами. Хозяинъ выбѣжалъ встрѣчать ихъ на крыльцо. Свищовъ первый выскочилъ изъ экипажа.

   - Готовь ужинать на троихъ гостей! съ хохотомъ возгласилъ онъ;- très facrant collegium, кромѣ насъ двухъ съ графомъ привезъ тебѣ третьяго,- и онъ указалъ на Острометова, вылѣзавшаго изъ своей, слѣдовавшей за тарантасомъ, кареты.- Степанъ Гавриловичъ Острометовъ, Степанъ Акимовичъ Троженковъ, разводилъ онъ театрально руками, представляя ихъ другъ другу;- два Степана, два стакана, достойные чокатся на дружеской пирушкѣ...

  

   Edite, bibite, collegiales,

   Post multa saecula Pocula nulla,

  

   запѣлъ онъ громкимъ и хриплымъ голосомъ, надрываясь отъ смѣха и похлопывая тяжелою какъ пудовая гиря дланью по спинѣ то одного, то другаго представленныхъ имъ другъ другу лицъ.

   - Очень радъ, очень радъ! повторялъ хозяинъ, пожимая кругомъ руки.

   - О немъ до тебя навѣрно вѣсти дошли, продолжалъ расписывать Свищовъ, указывая на Острометова:- Степа Говориловъ, душа человѣкъ, милл³онеръ, поэтъ, музыкантъ, балетоманъ, на всѣ руки хватъ,

  

   Вотъ этакихъ людей бы сѣчь-то,

   И приговаривать: писать, писать, писать!...

  

   - Ну полно тебѣ, голубчикъ, полно! прерывалъ его съ притворною скромностью Степа, весь пыжась между тѣмъ отъ удовольств³я которое причиняли ему эти шутовск³я похвалы.

   Графъ въ то же время, изображая на лицѣ своемъ видъ грансен³ора удостоивающаго своимъ присутств³емъ любительск³й спектакль въ "буржуазномъ" домѣ, и вспоминая "какъ очаровательно при такихъ оказяхъ умѣлъ держать себя" его бывш³й начальникъ и вѣчный образецъ, графъ Павановъ, снисходительно и тонко усмѣхался однимъ кончикомъ губъ.

   - Въ комнаты пожалуйте, господа, приглашалъ хозяинъ,- свѣженько еще на дворѣ... А у меня, прибавилъ онъ, понижая голосъ,- пр³ѣзж³й тутъ одинъ сидитъ.

   - Кто такой? вопросилъ графъ чуть-чуть морщась, но все съ тѣмъ же намѣрен³емъ грансен³орской снисходительности въ интонац³и голоса.

   - Рекомендованный мнѣ изъ Москвы Степаномъ Михайловичемъ Мурзинымъ...

   - Три Степана, три стакана!.. запѣлъ, прерывая его съ новымъ хохотомъ, Свищовъ.

   - Степанъ Михайловичъ Мурзинъ, одно изъ свѣтилъ русской науки, многодумно качнулъ головой Степа, вспомнивъ кстати о занят³яхъ своихъ "египтолог³ей".

   - Да-съ... Такъ вотъ онъ самый прислалъ мнѣ письмо съ этимъ молодымъ человѣкомъ... Спец³алистъ по техническимъ знан³ямъ, а я мельницу думаю перестраивать, такъ вотъ... Пожалуйте, господа, пожалуйте! не договорилъ Троженковъ, пропуская гостей своихъ изъ передней въ залу.

   - Левъ Гурьевичъ Бобруйск³й, представилъ его хозяинъ новымъ гостямъ своимъ и назвалъ ихъ поименно тоже.

   Графъ, не подавая руки, повелъ поощрительно головой въ сторону "спец³алиста по техническимъ знан³ямъ": не стѣсняйтесь, молъ, тѣмъ что видите предъ собою такое лицо какъ я. Свищовъ подозрительно прищурился, выводя очевидно свое какое-то особенное заключен³е изъ мрачной наружности того же "спец³алиста".

   Тотъ, со своей стороны, отвѣчалъ на поклонъ ихъ небрежнымъ, чтобы не сказать грубымъ, движен³емъ головы.

   - Ну что, позабавились у нашего магната? поспѣшилъ заговорить Троженковъ, обращаясь къ графу.

   - Очень пр³ятно было, очень, отвѣчалъ тотъ,- почтенная семья и барск³й домъ въ настоящемъ смыслѣ слова.

   - Отъ вонючей свѣчки стараго помѣщичьяго плантаторства послѣдн³й огарокъ догораетъ, вотъ какъ вѣрнѣе могли бы сказать! злобно хихикнулъ на это "московск³й браво".

   - Странное сравнен³е!

   И графъ съ недовольнымъ видомъ высоко приподнялъ плечи.

   - Нѣтъ, ваше с³ятельство, нѣтъ, это въ точности такъ, господинъ этотъ деопотизмомъ старыхъ предразсудковъ своихъ и реакц³онерствомъ имѣетъ самое пагубное вл³ян³е на весь здѣшн³й околотокъ; настоящ³й врагъ прогресса...

   - Насчетъ вашего проекта - полнѣйшее ф³аско, сказалъ Свищовъ, значительно взглянувъ на хозяина,- въ содѣйств³и своемъ отказалъ наотрѣзъ: сахаръ свой онъ и по шоссе повезетъ, а на общ³й интересъ ему наплевать.

   - Потому гражданинъ велик³й! язвительно прошипѣлъ Троженковъ;- отъ него другаго и ожидать нельзя было.

   - Это на счетъ чего же? спросилъ Петръ Капитоновичъ.

   - Желѣзная дорога предполагается, имѣющая привести неисчислимыя пользы всему краю, но отъ которой не ожидаетъ для себя личной выгоды нашъ генералъ, значитъ, и не треба ея!..

   Графъ насторожилъ ухо:

   - Желѣзвая дорога? и генералъ Троекуровъ на все не согласенъ? Удивляюсь!.. Въ нашъ просвѣщенный вѣкъ каждая новая лин³я есть, такъ-сказать, новый проводникъ цивилизац³и... Я со своей стороны, господа, имѣю честь состоять нынѣ въ числѣ крупныхъ землевладѣльцевъ здѣшней мѣстности, и готовъ всегда... Такъ что еслибы вамъ по этому дѣлу нужна была, такъ сказать, рука въ Петербургѣ...

   - Сильнѣйшею располагаемъ уже тамъ, сильнѣйшею,- и Свищовъ замигалъ обоими глазами;- соглас³е отъ здѣшняго генерала требовалось единственно pro forma: обойдемся безъ него отлично.

   - Я предложилъ, а тамъ какъ вамъ угодно будетъ, сказалъ на это графъ, видимо уколотый тѣмъ что его "рука въ Петербургѣ" оставлялась безъ вниман³я.

   Свищовъ, со свойственною ему фамильярностью, потрепалъ его по плечу:

   - Спасибо намъ скажете что не почитаемъ нужнымъ воспользоваться въ настоящее время протекц³ей вашего с³ятельства, не желая мѣшать за первыхъ порахъ дружеству вашему съ нашимъ магнатомъ... Планамъ вашимъ препятствовать не хотимъ, поймите деликатность! добавилъ онъ, понижая голосъ до шепота и лукаво подмигивая.

   Петръ Капитоновичъ покраснѣлъ даже:

   - Как³е планы, я васъ не понимаю? досадливо пробормоталъ онъ.

   - Ну, ну, с³ятельный, не притворяйтесь!.. Вѣдь и ты туда же, Степа? обратился онъ неожиданно къ Острометову.

   - Что я?

   - На счетъ культа красоты генеральской дочки, Мар³и Борисовны... Губа-то у тебя не дура, братъ, почитаю обязаннымъ сознаться. Тиц³ановыхъ красавицъ напоминаетъ барышня, да и деньжищъ не малую толику отвалитъ въ приданое ей папаша. Такихъ невѣстъ въ Росс³и много ли!..

   Степа въ свою очередь изобразилъ недовольство на своемъ, с³яющемъ обыкновенно какъ мѣдный тазъ, лицѣ.

   - У тебя всегда дурацк³я шутки!..

   Но Свищовъ продолжалъ гаерничать, какъ говорится, "во всю".

   - А ну-ка, ну-ка, поклянись графу что не питаешь злокозненнаго намѣрен³я стать ему поперекъ дороги?

   - Милостивый государь, позвольте, воскликнулъ выходя изъ себя Петръ Капитоновичъ, между тѣмъ какъ Степа растерянно хлопалъ глазами, не зная обижаться ему или радоваться мальчишеской выходкѣ стараго нахала.

   Хозяинъ счелъ нужнымъ вмѣшаться.

   - Не обращайте вниман³я, господа, закивалъ онъ на Свищова,- не можетъ человѣкъ безъ того, зуда извѣстный, школьникъ и на шестомъ десяткѣ какой былъ студентомъ...

   - Я полагаю, надо знать съ кѣмъ шутить можно, величественно отрѣзалъ на это Петръ Капитоновичъ. "И чорть меня понесъ сюда ѣхать!" проносилось у него въ головѣ.

   - Ну, а насчетъ кормлен³я что же? спрашивалъ тѣмъ временемъ Свищовъ, какъ бы ничего не слыхавъ и не замѣчая.

   И онъ побѣжалъ на встрѣчу слугѣ, входившему въ эту минуту въ комнату съ грудой тарелокъ и столовыхъ приборовъ.

   Компан³я усѣлась за столъ.

   - Вина тащи больше, Ѳедька, вина! командовалъ "московск³й браво".

   - Не важное оно у меня, въ городѣ вашемъ лядащемъ купленное, извинялся Степанъ Акимовичъ,- а вотъ насчетъ вишневки, молвилъ онъ, направляясь къ одному изъ оконъ, на которомъ стояло нѣсколько засмоленныхъ бутылокъ этого напитка,- могу рекомендовать; настоящая наша хохлацкая, съ пидъ Пивтавы, запеканка.

   - Давай, давай ее сюда, отличная штука!.. А старка {Старая водка.} есть?

   - И старка найдется, смѣялся Степанъ Акимовичъ, отправляясь къ шкафу и доставая оттуда новую бутылку.

   - Восхитительно, упоительно! запѣлъ д³аконскимъ басомъ Степа Острометовъ, ужасно, видимо, старавш³йся изображать изъ себя въ эту минуту лихаго малаго.

   Старка дѣйствительно оказалась отличною. Черезъ десять минутъ отъ нея не оставалось ни капли.

   Ѳедька между тѣмъ внесъ, съ трудомъ держа въ рукахъ, и уставилъ на столъ блюдо съ огромнымъ кускомъ жареной говядины.

   - А la franèaise, messieurs, я буду рѣзать, заголосилъ Свищовъ, вооружаясь большимъ кухоннымъ ножомъ:- давайте ваши тарелки; побольше или поменьше - говори каждый! Вамъ побольше разумѣется? съ безцеремоннымъ смѣхомъ спросилъ онъ Бобруйскаго, не проронившаго ни единаго слова до этой поры и прислушивавшагося къ рѣчамъ этихъ незнакомыхъ ему людей съ нескрываемымъ выражен³емъ глубокаго къ нимъ презрѣн³я въ прищуренномъ взглядѣ и судорожно подергивавшихся губахъ.

   - Побольше дѣйствительно, отвѣтилъ тотъ совершенно спокойно,- а только вы-то изъ чего заключили?

   - Да ужь вижу, зубы у васъ так³е, объяснилъ Свищовъ не смущаясь.

   - Как³е жь у меня зубы, по вашему?

   - Извѣстно, волчьи, расхохотался онъ во всю мочь.

   "Спец³алиста" словно обухомъ пришибли эти слова въ первое мгновен³е. Онъ смолкъ, замѣтно поблѣднѣлъ и повелъ только на нахала взглядомъ отъ котораго тому стало неожиданно жутко.

   Лицо его тотчасъ же пр³ятно осклабилось и голосъ зазвучалъ какъ бы ласкательно:

   - Вы давно изъ Петербурга?

   - Недавно, отрѣзалъ Бобруйск³й, принимаясь уписывать свою порц³ю.

   - Что у васъ тамъ дѣлается, что дѣлается въ Петербургѣ! поспѣшилъ заговорить хозяинъ, обращаясь къ графу.

   - А что?

   - Помилуйте, жить покойно никому не даютъ: что ночь, то у одного, то у другаго обыски производятъ, въ III Отдѣлен³е таскаютъ; интеллигентное юношество подъ власть дворниковъ отдали...

   Свищовъ закивалъ утвердительно головой:

   - У насъ, извѣстно, никогда и ни въ чемъ мѣры не знаютъ.

   Графъ Снядецк³й-Лупандинъ счелъ нужнымъ протестовать:

   - Вы согласитесь однако, господа, произнесъ онъ внушительно,- что послѣ того что произошло въ день 2 апрѣля правительство не могло не прибѣгнутъ къ нѣкоторымъ исключительнымъ, такъ сказать, мѣропр³ят³ямъ...

   - Положимъ, возразилъ съ напускною горячностью Троженковъ,- оно можетъ тамъ себѣ распоряжаться для самоогражден³я, употреблять своихъ агентовъ на разоблачен³е крамолы, какъ строчатъ себѣ извѣстные московск³е публицисты, ядовито пропустилъ онъ,- но оно, позвольте вамъ сказать, не имѣетъ никакого права лишать массу гражданъ законныхъ гарант³й свободы, а учащуюся молодежь даже крова и хлѣба... Тѣмъ болѣе что и крамолы никакой нѣтъ... Какой-нибудь одиночный случай!.. А остальное одна выдумка жандармовъ и шп³оновъ того же правительства.

   - Я полагаю, вы ошибаетесь, заговорилъ опять графъ съ кислою усмѣшкой (ему казалось что онъ въ эту минуту какъ бы представлялъ собою въ нѣкоторой мѣрѣ это "правительство"),- правительство въ данномъ случаѣ менѣе всего виновато: у насъ есть парт³я... къ счаст³ю немногочисленная... почитающая себя plus royaliste que le roi, какъ говорится, и которая науськиваетъ его въ своихъ газетахъ на всякое стѣснен³е свободы. Но настоящ³е наши государственные люди - я, смѣю сказать, близокъ ко многимъ изъ нихъ, примолвилъ онъ съ самоувѣренною скромностью,- эти люди исполнены самыхъ либеральныхъ намѣрен³й и горячо отстаиваютъ во всѣхъ случаяхъ тотъ освободительный духъ которымъ проникнуты, такъ сказать, всѣ благодѣтельныя реформы нашего царствован³я... У меня даже недавно былъ по поводу этого самаго очень итересный разговоръ въ клубѣ. Играли мы: генералъ-адьютантъ Луповъ, Александровск³й кавалеръ, шталмейстеръ князь Шастуновъ, графъ Наташавцевъ, директоръ департамента, и я... И Наташанцевъ прекрасно тутъ сказалъ: "Я, говоритъ, прослужилъ почти всю жизнь на дипломатическихъ постахъ, знаю Европу вдоль и поперекъ, и скажу вамъ, messieurs, что по своему демократическому духу нѣтъ страны въ м³рѣ гдѣ свободныя учрежден³я имѣли бы такъ много шансовъ пустить корни какъ въ Росс³и."

   И Петръ Капитоновичъ съ высокомѣрною уже улыбкой обвелъ взглядомъ своихъ собесѣдниковъ: что, молъ, можете вы послѣ этого сказать?..

   Но, къ нѣкоторому его изумлен³ю, ссылка его на авторитетъ такого лица какъ графъ Наташанцевъ, "прослуживш³й почти всю жизнь въ Европѣ", не произвела ожидаемаго имъ дѣйств³я.

   - Ваши графы могутъ ворочать себѣ языкомъ сколько имъ угодно, буркнулъ, жуя говядину свою во всю щеку, Бобруйск³й,- а настоящее-то положен³е таково что послѣ тѣхъ "мѣропр³ят³й" о которыхъ вы говорили интеллигентной молодежи въ Петербургѣ чуть не стадомъ всѣмъ приходится бѣжать оттуда, либо съ голоду помирать.

   - Отчего же "съ голоду"? спросилъ Петръ Капитововичъ, чувствуя новый уколъ отъ рѣзкаго тона съ какимъ произнесены были эти слова,- я не понимаю...

   - Само собой что не понимаете: играете въ клубѣ, жалованья можетъ нѣсколько тысячъ получаете, такъ гдѣ же вамъ это знать! А какъ еслибы вы потрудили себя поглядѣть на тѣ конуры и углы въ которыхъ заставляетъ нужда жить русскую молодежь... да когда еще и изъ такихъ хлѣвовъ гонитъ его вонъ хозяйка отъ страха полиц³и, да если еще онъ не стипенд³атъ, а кормится единственно отъ уроковъ, и ему теперь въ нихъ отказываютъ ради того что онъ студентъ, а на студента теперь, благодаря правительству вашему, хуже чѣмъ на уличнаго мошенника смотрятъ, такъ вы вотъ это мозгами своими сообразите!...

   "Невозможный тонъ, невозможный"! говорилъ себѣ графъ Снядецк³й-Лупандинъ, чувствуя себя совсѣмъ уже не въ обществѣ своихъ "перовъ".

   - Я конечно не стану съ вами спорить, такъ какъ вамъ, надо полагать, это по собственному опыту извѣстно... началъ было съ видимымъ намѣрен³емъ язвительности онъ...

   Но Свищовъ не далъ ему продолжать.

   - Нѣтъ, ваше с³ятельство, нѣтъ, заговорилъ онъ какъ бы примирительно,- противъ этого возражен³я нѣтъ. Положен³е вашей учащейся молодежи ужасно, это фактъ. Правительство обязано обезпечить всѣми средствами ея существован³е, а оно, напротивъ, тѣснитъ ее всячески и возбуждаетъ, и удивляется еще потомъ что видитъ въ ней себѣ врага.

   - Именно такъ, именно, подтвердилъ Троженковъ;- а эти послѣдн³я стѣснен³я ужъ ни на что не похожи...

   Онъ кашлянулъ и какъ бы скользнулъ взглядомъ въ сторону Бобруйскаго:- Молодымъ людямъ дѣйствительно приходится теперь умирать съ голоду, и еслибы, къ счаст³ю, общество само не поняло что оно обязано придти имъ на помощь...

   Свищовъ прижмурился и зорко воззрился въ него:

   - Какимъ манеромъ? коротко спросилъ онъ.

   - Въ Петербургѣ и въ Москвѣ открыта въ пользу ихъ подписка.

   "Московск³й браво'" беззвучно повелъ губами. "Эксплуатац³я сейчасъ въ ходъ пойдетъ"! тотчасъ же сообразила его сметливая голова.

   - Негласная, разумѣется? сказалъ онъ чуть-чуть насмѣшливо:- иначе, само собой, полиц³я не дозволила бы.

   Степанъ Акимовичъ кивнулъ головой внизъ:

   - Само собой!.. И прекрасно идетъ, примолвилъ онъ;- вотъ спроси ихъ, указалъ онъ на Бобруйскаго.

   - Нѣсколько тысячъ ужь собрано, кивнулъ тотъ утвердительно въ свою очередь.

   - Господа, запеканочки повторительно! возгласилъ хозяинъ, раскупоривая вторую бутылку и разливая ее по стаканамъ гостей своихъ:- добрая запеканка, а?

   - Въ голову бьетъ ужь очень, отозвался графъ.

   Степа Острометовъ взглянулъ на него съ пренебрежительною улыбкой и, не отрывая отъ губъ, опорожнилъ стаканъ свой до дна.

   - Вы видно въ Петербургѣ одну дамскую малагу или люнельчикъ привыкли пить, проговорилъ онъ, молодцовато стукнувъ донышкомъ стакана по столу.

   - Почему вы такъ думаете, милостивый государь? тотчасъ же и огрызся на это Петръ Капитоновичъ.

   - Господа, позвольте два слова, торжественно вымолвилъ въ эту минуту хозяинъ:- мы здѣсь въ дружеской компан³и, между людьми равно интеллигентными и имѣющими, смѣю доложить, право вполнѣ довѣрять гражданскимъ чувствамъ другъ друга. Я полагаю поэтому что никто изъ насъ сора изъ избы не вынесетъ.

   - Pardieu, воскликнулъ Степа, на половину уже готовый,- on est gentilhomme, ou on ne l'est pas!

   - На какой предметъ интродукц³я? захохоталъ "Московск³й браво".

   - Къ тому говорю, господа, пояснилъ Троженковъ,- что въ лицѣ Льва Гурьевича Бобруйскаго имѣю честь вамъ представитъ довѣренное лицо комитета образовавшагося для сбора по всей Росс³и пожертвован³й на пользу нашей дорогой интеллигентной молодежи, изнемогающей подъ двойнымъ гнетомъ нужды и преслѣдован³й правительства.....

   - Бррраво! крикнулъ Степа.

   - Я не сомнѣваюсь, господа, продолжалъ Троженковъ,- что каждый порядочный человѣкъ, каждый, можно сказать, либеральный умъ пойметъ какое значен³е имѣетъ эта молодежь для всего будущаго Росс³и...

   - Понимаемъ! рявкнулъ опять Острометовъ.

   - Въ ея стремлен³яхъ, въ ея неодолимой никакими препятств³ями энерг³я мы видимъ залогъ будущей свободы страны нашей,- страны которая до сихъ поръ умѣла заслужить себѣ единственно назван³е "большой Ѳедоры", и только при осуществлен³и того къ чему общими усил³ями своими стремится эта молодежь можетъ добыть себѣ право на то чтобъ уважающ³е себя люда назвали ее своимъ отечествомъ.

   - Каковъ Демосѳенъ, каковъ! покатывался уже со смѣха Свищовъ,- острея, ядовитости-то сколько!

   - Итакъ прежде всего предлагаю всѣмъ вамъ равно священный тостъ, господа, выговорилъ со слезами умилен³я въ горлѣ ораторъ:- за нашу дорогую молодежь!

   - Урра! повторилъ Степа, топая ногами и стуча ножомъ по своей тарелкѣ.

   Третья бутылка запеканки разлита была по стаканамъ. Свищовъ потянулся черезъ столъ со своимъ стаканомъ къ Бобруйскому:

   - Старое студентство въ лицѣ моемъ привѣтствуетъ молодое въ лицѣ нашемъ. Vivat academia et pereat... да погибнетъ, то-есть, все что стоитъ на пути его преградой къ прогрессу и свободѣ, да гибнетъ, да, урра!...

   - А вы что же, ваше с³ятельство, не прихлебываете? обратился хозяинъ къ графу:- смѣю думать что тостъ мой находитъ полное сочувств³е и въ вашемъ, могу сказать, просвѣщенномъ чувствѣ?

   - Конечно.... помилуйте.... молодежь.... Это, какъ вы изволите справедливо говорить, единственная ваша надежда..... Я всегда радъ.... бормоталъ несвязно Петръ Капитоновичъ, у котораго зачинало двоиться въ глазахъ.

   - Радъ бы въ рай, да грѣхи не пускаютъ, за цуфуски свои не надѣетесь, должно-быть? захихикалъ Степа, вливая себѣ залпомъ въ гордо трет³й стаканъ полтавской наливки.

   - Что хотите вы этимъ сказать, милостивый государь? обернулся къ нему красный, какъ ракъ Петръ Капитоновичъ.

   Но хозяинъ прервалъ ихъ опять новою рѣчью:

   - При такомъ очевидномъ у всѣхъ васъ единодуш³и, господа, я считаю вполнѣ умѣстнымъ въ настоящую минуту обратиться къ вамъ съ приглашен³емъ выразить, такъ сказать, вещественными доказательствами невещественныя отношен³я ваши къ вашей дорогой молодой интеллигенц³и. Да будетъ здѣ предстоящ³й Левъ Гурьевичъ Бобруйск³й живымъ очевидцемъ и свидѣтелемъ нашего общаго къ ней душевнаго расположен³я и сочувств³я къ неправедно претерпѣваемымъ ею мукамъ!... Вотъ моя лепта, господа! заключилъ онъ, вытаскивая изъ кармана бумажникъ, вынулъ изъ него радужную ассигнац³ю и кинулъ ее на столъ.

   - Урра!... Бери все! завопилъ Степа Острометовъ, швыряя въ свою очередь портфель свой на столъ:- двѣсти... триста... не знаю сколько, все бери... на молодежь!

   Троженковъ потянулъ къ себѣ бумажникъ и принялся считать вложенныя въ него деньги:

   - Двѣсти семьдесятъ три рубля...

   - Еще вотъ на, бери! гоготалъ Степа, запуская пальцы въ кармашекъ жилета и выкидывая оттуда нѣсколько мелкихъ монетъ,- и еще дамъ... Что нужно?.. Мнѣ наплевать, я бояринъ... Для молодежи... я самъ, самъ... А вы что же? уставился онъ вдругъ пьяными глазами на Петра Капитоновича,- или только что графомъ прозываетесь, а въ карманѣ фю³ить, вѣтеръ свищетъ?..

   Тотъ даже съ мѣста вскочилъ. Губы его дрожали.

   - Милостивый государь, заговорилъ онъ задыхаясь отъ волнен³я,- я не могу вамъ дозволить вашего дерзкаго обращен³я со мной и приглашаю васъ извиниться, а иначе...

   - А ну-ка, ну-ка, что иначе-то? Или думаете, я васъ испугался?..

   - Вы пьяны, и потому разговаривать съ вами въ эту минуту я считаю лишнимъ, а когда придете въ себя...

   Графъ не договорилъ и только плеча приподнялъ.

   - Ну, и что же... ну, и приду, и все равно... Изъ Петербурга, графъ... Эка невидаль!.. А вы пока выкладывайте... на молодежь... выкладывайте! не унимался расходивш³йся Степа.

   - Во хмѣлю вельми задоренъ юнецъ... хохоталъ въ свою очередь Свищовъ, которому эта грубая сцена доставляла видимо большое удовольств³е;- не обращайте вниман³я, графъ!..

   Петръ Капитоновичъ весь обратился въ величественностъ:

   - Я, признаюсь вамъ, жилъ всегда въ такомъ обществѣ гдѣ люди умѣютъ себя иначе держать и отвѣчаютъ за свои поступки, подчеркнулъ онъ вѣско.

   "Московск³й браво" придалъ немедленно сер³озное выражен³е своей физ³оном³и.

   - На этотъ счетъ будьте покойны, прошепталъ онъ, наклоняясь къ нему:- его можно будетъ заставить дать вамъ надлежащее удовлетворен³е.

   - Вы полагаете? пробормоталъ графъ Снядецк³й-Лупандинъ, глядя на него уже нѣсколько растерянно...

   - Убѣжденъ... и даже очень радъ буду что вы дадите ему хорош³й урокъ, подтвердилъ Свищовъ тѣмъ же сер³ознымъ тономъ.

   - А вы вываливайте, вываливайте-ка изъ кошеля, господинъ графъ петербургск³й; нечего съ сосѣдомъ шептаться! повторялъ тѣмъ временемъ Степа, еле уже шевеля языкомъ и хлопая пятерней по скатерти,- на моло-дежь!.. На нашу до-доро-гую моло-дежъ...

   - Позвольте безъ вашихъ совѣтовъ! отрѣзалъ Петръ Капитоновичъ,и обращаясь къ Бобруйскому, съ тѣмъ же глубоко-презрительнымъ выражен³емъ въ чертахъ безобразнаго лица безмолвно внимавшему происходившей предъ нимъ стычкѣ:- Я со своей стороны, какъ бы покровительственно усмѣхнулся онъ,- весьма радъ внести и свою доброхотную лепту на предметъ столь достойный общественной поддержки какъ тотъ который... на который вы уполномочены собирать... Сколько прикажете?

   - Какая жь "доброхотаая лепта" коли вы спрашиваете! фыркнулъ на это тотъ.

   - Вашему с³ятельству, поторопился вмѣшаться опять хозяинъ:- по зван³ю уже вашему, смѣю думать, никакъ не приличествуетъ жертвовать въ меньшемъ объемѣ чѣмъ такому, напримѣръ, пролетар³ю какъ я, выговорилъ онъ съ кисло-сладкою улыбкой.

   - Извольте-съ! героически сдерживая прорывавшуюся у него извнутри досаду, усмѣхнулся въ свою очередь графъ, вынимая изъ бумажника сторублевую бумажку. - У васъ что же, сборная книжка есть, записываются? какъ бы небрежно спросилъ онъ опять Бобруйскаго.

   - Въ данномъ случаѣ книжка немыслима, ваше с³ятельство, помилуйте! заспѣшилъ еще разъ отвѣтить за того Троженковъ:- собирается безъ вѣдома и какъ бы даже въ видѣ протеста противъ правительства. Еслибы жандармер³я какимъ-нибудь случаемъ напала на такую книжку, могли бы выйти самыя велик³я непр³ятности для всѣхъ почтенныхъ лицъ коихъ имена прочли бы въ ней голубые шп³оны тѣ...

   - Совершенно вѣрно, я этого обстоятельства не принялъ во вниман³е, согласился немедленно Петръ Капитоновичъ, ужаснувшись даже въ душѣ при мысли что "голубые шп³оны" могли бы прочесть его графское имя въ такой книжкѣ.

   - Мы на вѣру, ваше с³ятельство, на вѣру! глухо засмѣялся Степанъ Акимовичъ, собирая въ пачку лежавш³я на столѣ ассигнац³и и передавая ихъ Бобруйскому.- Извольте получить, Левъ Гурьевичъ.

   Тотъ сгребъ деньги въ комокъ и сунулъ ихъ за пазуху безъ дальнѣйшаго разговора.

   - Ну, а ты, братъ, что же не присоединяешься? обратился хозяинъ къ Свищову съ замѣтно для того лукавымъ оттѣнкомъ въ шутливомъ тонѣ вопроса.

   - Съ удовольств³емъ, съ удовольств³емъ... еще бы! "Le général Suichef" погрузилъ руку въ карманъ панталонъ и вытащилъ оттуда двѣ красненьк³я... Онъ взглянулъ на нихъ какъ бы съ удивлен³емъ, усмѣхнулся и дернулъ плечомъ.

   - Какъ на смѣхъ захватилъ съ собою сегодня такую малость что не смѣю предложитъ... А потому сдѣлай мнѣ одолжен³е, caro amico, внеси за меня так³е же сто рублей... Возвращу при первомъ свидан³и.

   Троженковъ повелъ на него чуть не бѣшенымъ взглядомъ, но нашелъ силу сохранить отчасти спокойный видъ.

   - Хорошо, промолвилъ онъ скороговоркой.

   - Такъ пожалуйте!

   И Бобруйск³й, глядя на него во всѣ глаза, протянулъ тутъ же къ нему руку за деньгами.

   Свищовъ закусилъ себѣ губу до боли чтобы не расхохотаться во всю глотку, до того забавенъ былъ для него отчаянный видъ Степана Акимовича, попавшагося въ собственную ловушку. "Я, братъ, бывалый, не надуешь, камуфлеты самъ умѣю подпускать", говорилъ онъ себѣ, мысленно торжествуя, между тѣмъ какъ Троженковъ дрожащими пальцами перебиралъ мелк³я ассигнац³и въ вынутомъ имъ собственномъ портфелѣ и отсчитывалъ изъ нихъ нужную сумму подъ неотступно устремленнымъ на него взглядомъ Бобруйскаго.

   - Я полагаю, однако, пора и по домамъ, сказалъ подымаясь въ то же время съ мѣста графъ Снядецк³й-Лупандинъ:- свѣтаетъ.

   Розовое с³ян³е ранней весенней зари брежжило дѣйствительно уже въ окна.

   - И точно, пора, подтвердилъ "московск³й браво", быстро подымаясь тоже (ему никакъ не хотѣлось дать случай Троженкову для какого-нибудь "объяснен³я" съ нимъ наединѣ).- Вамъ отсюда близко, верстъ пять всего, а мнѣ во свояси цѣлыхъ пятнадцать тащиться, такъ я ужъ у васъ переночую, объявилъ онъ графу съ обычною своею безцеремонностью.

   - Сдѣлайте милость, пропустилъ сквозь зубы тотъ.

   - All right!.. Ѣдемте!.. Ѳедька, вели тарантасъ подавать!.. Ласковому хозяину за хлѣбъ-соль и дружбу спасибо въ поясъ, а за запеканку до полу, шумно заявлялъ Свищовъ, ухватывая руку Степана Акимовича и стискивая его холодные, вырывавш³еся отъ него пальцы.

   - Свищовъ, другъ сердечный, тараканчикъ запечный, застоналъ вдругъ плачущимъ голосомъ, покачиваясь на своемъ стулѣ, Степа Острометовъ,- на кого ты оставляешь меня, сироту!

   - Не оставлю, братъ, не оставлю, хохоталъ тотъ въ отвѣтъ:- упакую тебя въ карету и отправлю въ Борисово поклажеобразно.

   - Merci, mon ami!.. Ты... Я тебя люблю, потому ты, братъ, шельма, умный... всякаго об... обородуешь... Я своихъ тѣхъ, дураковъ, въ шею, а тебя нѣтъ, потому я... бояринъ... Я этого петербургскаго графа... Я раздавлю!

   И Степа хватилъ кулакомъ по столу такъ что все на немъ зазвенѣло и закачалось.

   - За что жъ это вы, помилуйте, посуду мою бьете! вскликнулъ грубо Троженковъ, все сильнѣе и сильнѣе разгоравшаяся досада котораго какъ бы искала только случая вырваться наружу.

   - Ѳедька, крикнулъ Свищовъ въ свою очередь,- а помоги ты мнѣ его поднять!..

   - Извините... я заплачу, за все заплачу, мнѣ наплевать, я... бо... бояринъ! лепеталъ Степа, безсмысленно мотая рукой по воздуху.

   Свищовъ и Ѳедька подхватили его подъ мышки съ обѣихъ сторонъ и вывели на крыльцо.

  

  

   Проводивъ гостей и пожавъ въ послѣдн³й разъ на крыльцѣ руку графа (онъ старался не глядѣть въ то же время на Свищова), Степанъ Акимовичъ вернулся въ столовую, гдѣ Бобруйск³й, сидя все также за столомъ, затягивался дымомъ папироски, пуская его затѣмъ тонкими, длинными струйками въ воздухъ. Маленьк³е глазки его слѣдили за ними, прищурившись и помаргивая.

   - А ловокъ пр³ятель вашъ, ловокъ! заговорилъ онъ, насмѣшливо глядя на угрюмо вытянутую физ³оном³ю хозяина:- огрѣлъ васъ на сто рублей-то, а?.. Старая жила, видать!

   - Рокамболь,- читали вы романъ французск³й? - такъ вотъ онъ самый и есть Рокамболь, надувало и разбойникъ! воскликнулъ тотъ съ такимъ забавнымъ взрывомъ не остывшей еще досады на Свищова что на лицѣ "технолога" пробѣжала невольная усмѣшка. Но онъ тотчасъ же принялъ свой прежн³й мрачный видъ.

   - А убѣжден³й какихъ человѣкъ? коротко спросилъ онъ.

   - Какихъ хотите! фыркнулъ въ отвѣтъ Степанъ Акимовичъ

   - Либералъ изъ постепеновцевъ? презрительно уронилъ на это гость.

   - Враль, скажите, изъ самыхъ первыхъ!

   Бобруйск³й поморщился.

   - Въ случаѣ еслибъ о сегодняшнемъ у васъ тутъ въ окрестности болтать стали, не сбрехнетъ онъ чего... ненужнаго? подчеркнулъ онъ слегка.

   - Н-нѣтъ, возразилъ Степанъ Акимовичъ,- насчетъ этого опасаться нечего. Во-первыхъ, потому для него выгоды въ томъ нѣтъ. Верхнее чутье у человѣка есть: времятечен³е какое теперь - добре тоже понимаетъ и что неизвѣстно еще чья возьметъ; такъ для чего ему на гибель, можетъ, обрекать себя?.. А второе, нуженъ я ему, чорту, въ здѣшнемъ мѣстѣ. Вели мы съ нимъ оппозиц³ю противъ магнатской парт³и вашей, въ управу выбраны были даже, а теперь у васъ опять другое дѣло въ виду...

   - А что онъ васъ огрѣлъ сейчасъ, такъ это вамъ подѣломъ! неожиданно перебилъ его собесѣдникъ.

   - Чего такъ? пробормоталъ онъ недоумѣло.

   - Положено съ васъ четыреста рублей получить, а вы отъ скаредности своей большой ста рублями полагали отдѣлаться, а что остальные за себя дураковъ со стороны заставите заплатить... Такъ вѣдь это напрасно, скажу я вамъ.

   - Что напрасно?

   - А такъ что триста рублей все равно съ васъ взыщутся.

   Степанъ Акимовичъ въ лицѣ даже перемѣнился:

   - За что же такъ? Вамъ требовалось четыреста цѣлкашей, получили пятьсотъ безъ малаго, чего вамъ еще больше?

   - Такъ то сверхъ абонемента, а свою дань вы своимъ чередомъ внести должны... Не нравится, а? злорадно взглянулъ Бобруйск³й на растерянный видъ своего собесѣдника;- а пословицу знаете: взялся за гужъ, не говори что не дюжъ.

   Троженковъ какъ бы встряхнулся вдругъ:

   - Позвольте вамъ замѣ