Бласко-Ибаньес Висенте - Мертвые повелевают

align="justify">   Это Смерть, великая сеньора, императрица м³ра явилась передъ нимъ въ своемъ бѣло-матовомъ великолѣп³и при дневномъ свѣтѣ, бросая вызовъ солнечному блеску, небесной лазури, свѣтло-зеленымъ морскимъ водамъ. Отблескъ умирающаго свѣтила зажигалъ искрой злобной жизни костистое лицо, блѣдное, какъ жертвенная облатка, черныя, зловѣщ³я впадины его, ужасатощую улыбку... Да, это Она! Разсѣянныя на краю моря облака - это шарики и складки одѣян³я, скрывавшаго ея громадный скелетъ. А тѣ облака, что плавали вверху, - широк³й рукавъ, откуда вырывались тонк³е и капризные пары, образуя костлявую руку съ высохшимъ и кривымъ указательнымъ пальцемъ, словно когтемъ хищника, И палецъ прказывалъ далеко, далеко, говоря о таинственной судьбѣ.

   Облака задвигались: видѣн³е быстро исчезло. Стерлись его ужасные контуры, обозначились новыя капризныя формы. Но хотя призракъ и пропалъ, галлюцинац³я Фебрера не кончилась.

   Онъ подчинялся приказан³ю безъ протеста; онъ отправится. Мертвые повелѣваютъ, и онъ - ихъ безоружный рабъ. Свѣтъ падавшихъ сумерокъ сообщалъ предметамъ странныя очертан³я. Въ извилинахъ берега ложились густыя тѣни и какъ бы трепетали, придавая камнямъ формы животныхъ. Вдали одинъ мысъ походилъ на нагнувшагося у волнъ льва, смотрѣвшаго на Хаиме съ безмолвной враждой. Рифы выставляли изъ воды и прятали черныя головы, увѣнчанныя зелеными волосами, какъ гиганты-амфиб³и чудовищнаго человѣчества. Въ сторонѣ Форментеры отшельникъ увидалъ громаднаго дракона, который приближался по лин³и горизонта, съ длиннымъ хвостомъ облаковъ, намѣреваясь предательски проглотить умирающее солнце.

   Когда розовый шаръ, спасаясь отъ этой опасности, погрузился въ воды, раздувшись въ судорогахъ ужаса, сѣрая печаль сумерекъ пробудила Фебрера отъ его галлюцинац³й.

   Онъ поднялся, взялъ лежавшее около него ружье и направился къ башнѣ. Молча онъ обдумывалъ программу своего отъѣзда. Никому не скажетъ ни слова, подождетъ, пока въ ибисскую гавань не прибудетъ почтовый пароходъ изъ Майорки, и только въ послѣдн³й моментъ сообщитъ Пепу о своемъ рѣшен³и.

   Рѣшимость очень скоро разстаться со своимъ убѣжищемъ заставила его съ интересомъ разематривать внутренность башни при огнѣ свѣчи, которую онъ только что зажегъ. Его тѣнь, гигантски выросшая и колебавшаяся отъ миган³я огня, простерлась съ одного конца до другого на бѣлыхъ стѣнахъ, покрывъ висѣвш³я на нихъ украшен³я и вызвавъ блескъ жемчужныхъ раковинъ и металлическихъ частей ружья.

   Знакомый хрипъ привлекъ вниман³е Фебрера. Хаиме высунулся на лѣстницу. Закутанный въ плащъ человѣкъ стоялъ на верхнихъ ступенькахъ. Это былъ Пепъ.

   - Ужинъ! - сказалъ Пепъ коротко, протягивая ему корзину.

   Хаиме взялъ. Крестькнинъ видимо не желалъ разговаривать, а онъ, въ свою очередь, боялся, что тотъ измѣнитъ своему лаконизму.

   - Доброй ночи!

   Послѣ этого краткаго привѣтств³я, Пепъ удалился въ хуторъ, какъ почтительный слуга, который недоволенъ, что можетъ себѣ позволить лишь переброситься со своимъ господиномъ самыми необходимыми словами.

   Вернувшись въ башню, Хаиме заперъ дверь и оставилъ корзину на столѣ. У него не было аппетита: поужинаетъ позже. Взялъ деревенскую трубку, сдѣланную какимъ-то крестьяниномъ изъ вишневой вѣтки, набилъ табакомъ и началъ курить, разсѣянно слѣдя за движен³емъ клубовъ дыма. Синевато-тонк³й дымъ передъ свѣчей становился радужно-прозрачнымъ.

   Затѣмъ Фебреръ взялъ книгу и хотѣлъ читать, но всѣ усил³я сосредоточиться на чтен³и были тщетны.

   За стѣнами каменной громады царила ночь, мрачная ночь, полная глубокой тайны. Казалось, сквозь стѣны проникало ея торжественное безмолв³е, сходящее сверху и малѣйш³е звуки становились въ немъ тревожно-гулкими, словно шумъ слушалъ самого себя. Фебреру представилось, что онъ слышитъ среди этой глубокой тишины движен³е крови въ своихъ жилахъ. Изрѣдка доносился крикъ чайки или минутный шорохъ тамарисковъ, поколебленныхъ вѣтромъ, словно ропотъ воображаемой толпы за театральными декорац³ями. Съ потолка комнаты слышался. по временамъ монотонный к_р_и_к_ъ-к_р_и_к_ъ червя, неустанно подтачивающаго балки; днемъ его не замѣчали. Mope нарушало тишину мрака тихимъ плескомъ, ударяя волнами по всѣмъ выступамъ и извилинамъ берега.

   Впервые, онъ ясно понялъ свое полное одиночество. Развѣ возможно продолжать жизнь отшельника. А когда его схватитъ болѣзнь? A когда придетъ старость?.. Въ эти часы въ городахъ начиналась новая жизнь подъ бѣлымъ блескомъ электрическаго освѣщен³я. Движен³е на улицахъ росло, увеличивались ряды экипажей. Сверкали витрины, открывались театры, тротуары оглашались звуками грац³озныхъ шаговъ красавицъ. А онъ сидитъ, какъ первобытный человѣкъ въ варварской башнѣ, и единственный признакъ цивилизац³и - блѣдный свѣтъ свѣчи, который лишь сильнѣе оттѣняетъ сумракъ и его трагическое молчан³е, какъ бы говорящее, что м³ръ уснулъ на вѣки. По другую сторону каменной стѣны лежала тѣнь, чреватая тайнами, Она уже не давала крова дикимъ звѣрямъ, какъ въ доисторическ³я времена; ею отлично могъ пользоваться человѣкъ.

   Вдругъ Фебреръ, сидѣвш³й неподвижно, прислушиваясь къ самому себѣ съ безпокойствомъ, какъ робк³я дѣти, боящ³яся шевельнуться на кравати, чтобъ не усилить окружающей ихъ таинственности, вздрогнулъ на своемъ стулѣ. Какой-то необыкновенный звукъ прорѣзалъ воздухъ съ рѣзкой силой, выдѣлившись изъ смутныхъ шороховъ ночи. Это былъ крикъ, ауканье, визгъ, одинъ изъ тѣхъ дышащихъ враждою, насмѣшливыхъ звуковъ, которыми а_т_л_о_т_ы въ жаждѣ мести призывали другъ друга во тьму.

   Хаиме почувствовалъ какъ бы толчекъ, побуждавш³й его вскочить и броситься къ двери, но онъ остался на мѣстѣ. Традиц³онное ауканье раздавалось въ нѣкоторомъ отдален³и. Это, должно быть, парни к_в_а_р_т_о_н_а, избравш³е мѣстомъ встрѣчи съ оруж³емъ въ рукахъ окрестности башни Пирата. Это не относилось къ нему. Завтра утромъ онъ узнаетъ о случившемся.

   Онъ снова открылъ книгу, стараясь развлечься чтен³емъ, но прочтя нѣсколько строкъ, онъ вскочилъ и бросилъ на столъ томикъ и трубку.

   - Ауууу! - крикъ вызова, дышащ³й враждой, насмѣшливое ауканье раздалось почти у поднож³я лѣстницы. Кто-то тянулъ его, дыша легкими, какъ мѣхами. Почти въ то же самое время въ темнотѣ послышался шумъ раскрытаго вѣера: морск³я птицы, неожиданно разбуженныя, въ тревогѣ носились между скалъ, отыскивая новое убѣжище.

   Это относится къ нему! Его вызываютъ у дверей его жилища!.. Онъ внимательно осмотрѣлъ ружье, засунулъ правую руку за поясъ, ощупалъ металлъ револьвера, теплый отъ близости къ тѣлу, сдѣлалъ два шага къ двери, но остановился и пожалъ плечами съ улыбкой отказа. Онъ - не островитянинъ: онъ не понимаетъ языка этихъ криковъ и считаетъ себя огражденнымъ отъ вызововъ.

   Онъ вернулся къ стулу и взялъ книгу, улыбаясь съ дѣланной веселостью.

   - Кричи, добрый человѣкъ, визжи себѣ, а_у_к_а_й! Сочувствую тебѣ: ты можешь схватить насморкъ отъ сырости, а я останусь дома.

   Но насмѣшливое спокойств³е его было лишь кажущееся. Снова раздалось ауканье, но уже не у поднож³я лѣстницы, а нѣсколько дальше, можетъ среди тамарисковъ, окружавшихъ башню, Вызывающ³й, повидимому, занялъ позиц³ю, подкарауливая Фебрера.

   Кто-бы это былъ?... Можетъ быть, несчастный в_е_р_р_о, котораго онъ искалъ вечеромъ; можетъ быть Пѣвецъ, публично клявш³йся, что постарается какъ можно скорѣе убить его. Ночь и хитрость, уравнивающ³я силы враговъ, придадутъ храбрости этому больному парню для выступлен³я противъ него. А, можетъ быть, его подстерегали человѣка два или больше.

   Олять раздалось ауканье, но Хаиме попрежнему пожалъ плечами. Неизвѣстный вызывающ³й можетъ кричать сколько угодно... Но, увы, читать невозможно! напрасны усил³я притворяться слокойнымъ!...

   Теперь неслось яростное ауканье, словно кукареку взбѣсившагося пѣтуха, Хаиме казалось, что онъ видитъ шею этого человѣка, вздувшуюся, покраснѣвшую, съ дрожавшими отъ гнѣва жилами. Гортанный крикъ мало-по-малу какъ бы пр³обрѣталъ характеръ и значен³е языка, - иронически насмѣшливый, издѣвающ³йся. Онъ дразнилъ чужеземца его ссторожностью, какъ бы называлъ его трусомъ.

   Напрасно Хаиме старался не слушать его. Глаза его подернулись туманомъ: ему казалось, что свѣча больше не давала свѣта. Въ промежутки молчан³я кровь шумѣла въ его ушахъ. Онъ вспомнилъ, что К_а_н_ъ М_а_й_о_р_к_и очень близко, и, можетъ быть, Маргалида, трепещущая, припавъ къ окошку, слушаетъ эти a_y_к_а_н_ь_я передъ башней, гдѣ въ свою очередь, слышитъ ихъ мужчина, запершись, словно глухой.

   Нѣтъ, конецъ! На этотъ разъ онъ рѣшительно швырнулъ книгу на столъ и затѣмъ, инстинктивно, не давая себѣ яснаго отчета, задулъ пламя свѣчи. Оставшись въ темнотѣ, онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ, протянувъ руки впередъ, совершенно забывъ планъ атаки, быстро придуманный нѣсколько минутъ тому назадъ. Гнѣвъ перепуталъ его мысли. Въ этомъ внезапномъ ослѣплеи³и сверкала одна только мысль, какъ послѣдн³й отблескъ удаляющагося свѣта. Онъ схватилъ было ружье дрожащими руками, но, вдругъ, остановилъ его. Требовалось менѣе громоздзкое оруж³е: можетъ быть, придется спуститься и идти въ кустахъ.

   Онъ засунулъ руку за поясъ, и револьверъ выскочилъ изъ своего логовища, нѣжный, словно шелковистый, теплый звѣрокъ. Онъ ощупью дошелъ до двери н медленно пр³отворилъ ее, лишь настолько, чтобы просунуть голову. Чуть-чуть скрипнули ея грубыя петли.

   Быстро перейдя отъ темноты своей комнаты къ туманной ясности звѣзднаго свѣта, Фебреръ увидалъ пятно кустарниковъ вокругъ башни, за нимъ смутно бѣлѣющ³й хуторъ, а прямо черный хребетъ горъ на фонѣ неба, усѣяннаго трепетными звѣздами. Эта картина стояла передъ нимъ съ минуту: затѣмъ онъ уже не могъ ее видѣть. Двѣ маленькихъ молн³и, двѣ огненныхъ змѣйки обозначились одна за другою во тьмѣ кустовъ, грянули два выстрѣла, почти слившись другъ съ другомъ.

   Хаиме ощутилъ ѣдк³й запахъ жженаго поpoxy - можетъ быть явлен³е, созданное его воображен³емъ. Въ то же время онъ почувствовалъ беззвучный, но сильный ударъ въ макушку черепа, что-то необыкновенное, что, казалось, задѣло его, не коснувшись, - прикосновен³е камня. Что-то упало на его лицо, какъ легкая неуловимая влага. Кровь?.. Земля?..

   Изумлен³е его продолжалось одинъ моментъ. Въ него выстрѣлили изъ кустарниковъ около лѣстницы. Врагъ былъ тамъ, тамъ! Онъ въ темнотѣ видѣлъ мѣсто, откуда взвился огонь, и, выставивъ за дверь правую руку, выстрѣлилъ изъ своего револьвера: разъ... два... пять разъ - всѣ капсюли, находивш³яся въ цилиндрѣ.

   Онъ стрѣлялъ почти наугадъ, сбитый съ толку темнотой и порывомъ гнѣва. Легк³й шумъ пронизанныхъ вѣтвей, почти неуловимое колебан³е кустарниковъ, наполнило его дикою радостью. Несомнѣнно, онъ попалъ въ врага и, довольный, поднялъ руку къ головѣ, чтобъ убѣдиться, что онъ не раненъ.

   Проведя затѣмъ ею по лицу, онъ почувствовалъ, какъ съ его щекъ и бровей упало что-то мелкое и зернистое. Это была не кровь, а земля, известковая пыль. Его пальцы, бѣгая по волосатой кожѣ, еще дрожавшей отъ смертельнаго прикосновен³я, наткнулись на два отверст³я въ стѣнѣ, маленьк³я воронки, сохранивш³я еще теплоту. Ихъ пробили двѣ пули, врѣзавш³яся въ стѣну, почти на незамѣтномъ разстоян³и отъ головы.

   Фебреръ обрадовался своему счастливому жреб³ю. Онъ здравъ, невредимъ, а его врагъ?.. Гдѣ онъ въ этотъ моментъ? Развѣ спуститься, найти его среди тамарисковъ, узнать его, умирающаго?.. Вдругъ, снова раздался крикъ, дикое ауканье, далеко, очень далеко, почти около хутора, - торжествующее, насмѣшливое ауканье. Хаиме понялъ его, какъ предупрежден³е о новой близкой встрѣчѣ.

   Встревоженный выстрѣлами, жалобно вылъ песъ К_а_н_а М_а_й_о_р_к_и. Вдали ему вторили друг³я собаки. Ауканье удалялось, повторяясь все слабѣе и глуше, пропадая въ таинственномъ молчан³и синей ночи.

  

  

   Едва разсвѣло, какъ Капельянетъ явился въ башню.

   Онъ все слышалъ. Отецъ его, спящ³й крѣпко, можетъ быть еще вовсе не знаетъ о случившемся. Пусть лаетъ собака, пусть около хутора гремятъ выстрѣлы, какъ въ сражен³и: добрый Пепъ, улегшись усталый послѣ дневныхъ трудовъ, ничего не слышигь, словно мертвый. Всѣ остальные въ домѣ провели тревожную ночь. Мать нѣсколько разъ принималась будить мужа, но добилась лишь безсвязныхъ словъ и новаго храпа. Она до зари молилась о душѣ сеньора башни, считая его убитымъ. Маргалида, спавшая около брата, позвала его тихимъ, испуганнымъ голосомъ, услыхавъ первые выстрѣлы. "Слышишь, Пепетъ?.."

   Бѣдная дѣвушка привстала на постели, зажгла лампочку и при свѣтѣ послѣдней атлотъ увидѣлъ ея блѣдное лицо и безумные глаза. Стыдливая и застѣнчивая, она, волнуясь, раскрывала величайш³я тайны своей наготы, забывъ все, ломая руки, сжимая ими голову. - Убили дона Хаиме? такъ и чуетъ сердце!

   И дрожала при отдаленномъ эхо новыхъ выстрѣловъ. "Настоящ³я четки выстрѣловъ", по словамъ Капельянета, отвѣчалъ первымъ двумъ.

   - Это были ваши, правда, донъ Хаиме? - продолжалъ мальчикъ. - Я ихъ сразу узналъ и сказалъ объ этомъ Маргалидѣ. Помню, какъ однажды вечеромъ вы стрѣляли изъ револьвера на берегу. У меня на этотъ счетъ хорош³й слухъ.

   Затѣмъ онъ разсказалъ объ отчаян³и сестры. Она, молча, разыскивала платье, хотѣла одѣться и бѣжать къ башнѣ. Пепетъ ее проводитъ. Но, вдругъ, къ ней вернулась робость, и она отказалась отъ мысли идти. Она умѣетъ только плакать, и воспротивилась плану юноши пробраться черезъ ограду двора.

   Они слышали ауканье около хутора, много спустя послѣ выстрѣловъ. И, вспоминая объ этомъ крикѣ, мальчикъ улыбался съ хитрымъ видомъ. Потомъ Маргалида, успокоенная словами брата, замолчала и оставалась неподвижной въ постели, но всю ночь Капельянетъ слышалъ тревожные вздохи и легк³й шопотъ, словно подъ покрываломъ тих³й голосъ неустанно и монотонно шепталъ безъ конца слова. Она также молилась.

   Какъ только разлился свѣтъ зари, всѣ встали, кромѣ отца, продолжавшаго покоиться мирнымъ сномъ. Выглянувъ въ, сѣни, женщины, угнетаемыя самыми мрачными мыслями, думали увидать ужасающую картину; разрушенную башню и повѣшенный надъ ее развалинами трупъ сеньора. Но Капельяпетъ разсмѣялся при видѣ открытой двери, а около нея, какъ всегда утромъ, дона Хаиме, съ обнаженнымъ бюстомъ, плескавшагося въ тазу, который онъ самъ принесъ съ берега, наполнивъ морской водой.

   Онъ не обманывался, смѣясь надъ страхомъ женщинъ. He найдется человѣка, который бы убилъ его дона Хаиме. И это говоритъ онъ, знатокъ людей.

   Затѣмъ, послѣ краткаго повѣствован³я сеньора о событ³яхъ минувшей ночи, онъ началъ разсматривать, прищуривъ глаза съ видомъ человѣка, понимающаго толкъ, двѣ дыры, пробитыя пулями въ стѣнѣ.

   - И ваша голова была тутъ, гдѣ теперь моя?.. Чортъ возьми!...

   Его взглядъ выражалъ восхищен³е, религ³озный восторгъ передъ необыкновеннымъ человѣкомъ, который только что спасся настоящимъ чудомъ.

   Фебреръ спросилъ мальчика, кто нападалъ, - довѣряя его знан³ю мѣстныхъ жителей. И Капельянетъ улыбнулся съ видомъ важной персоны. Онъ слышалъ ауканье. Такъ именно аукаетъ Пѣвецъ: мног³е подумали бы, что это онъ. Такъ онъ аукалъ на серенадахъ, танцовальныхъ вечерахъ и послѣ кортехо.

   - Но это не онъ, донъ Хаиме: я увѣренъ. Если спросятъ Пѣвца, онъ отвѣтитъ "да", чтобъ придать себѣ вѣсу. Но это былъ другой, К_у_з_н_е_ц_ъ: я узналъ его голосъ; и Маргалида думаетъ тоже самое.

   Потомъ, съ серьезнымъ выражен³емъ лица, какъ будто хотѣлъ испытать сеньора, сомнѣваясь въ его храбрости, онъ заговорилъ о презрѣнномъ страхѣ женщинъ: онѣ доказывали необходимость предупредить гражданскую гвард³ю Санъ Хосе.

   - Вы этого не сдѣлаете. Правда, донъ Хаиме, это - нелѣпость? Гвардейцы существуютъ лишь для трусовъ.

   Фебреръ въ отвѣтъ презрительно улыбнулся и пожалъ плечами. Это вернуло мальчику его прежн³й веселый видъ.

   - Я такъ и думалъ: это не въ обычаѣ у насъ на островѣ. Но вы - чужеземецъ! Вы хорошо поступаете: каждый мужчина долженъ защищаться самъ; на то онъ и мужчина; а въ случаѣ нужды обращаются къ пр³ятелямъ.

   И при этомъ онъ принялъ видъ индѣйскаго пѣтуха, воплотивъ въ своемъ лицѣ всю могущественную помощь, на какую могъ расчитывать донъ Хаиме въ минуты опасности.

   Капельянетъ хотѣлъ извлечь для себя пользу изъ этого событ³я и посовѣтовалъ сеньору взять его къ себѣ въ башню. Если Хаиме попроситъ сеньора Пепа, послѣдн³й не въ состоян³и будетъ отказать въ такой просьбѣ. Дону Хаиме слѣдуетъ имѣть его при себѣ; вдвоемъ они постоянно будутъ готовы къ защитѣ. И, чтобъ подчеркнуть необходимость просьбы, юноша напомнилъ о недовольствѣ с_е_н_ь_о Пепа и о планѣ отвезти его въ началѣ слѣдующей недѣли въ Ибису и запереть въ семинар³и. Что станетъ дѣлать сеньоръ, когда лишится лучшаго изъ своихъ друзей?...

   Желая доказать пользу своего присутств³я онъ началъ высчитывать промахи, совершенные Фебреромъ минувшей ночью. Вздумаетъ ли кто-нибудь высунуть голову изъ двери, когда ему аукаютъ съ оруж³емъ наготовѣ? Какимъ-то чудомъ его не убили. А наставлен³я, которыя ему Пепетъ далъ? Развѣ онъ не помнитъ его совѣта спускаться черезъ окно, сзади башни, чтобъ врасплохъ напасть на врага?...

   - Правда! - произнесъ Хаиме, на самомъ дѣлѣ устыдившись своей забывчивости.

   Съ гордостыо предвкушая результаты своихъ совѣтовъ, Капельянетъ вдругъ привскочилъ, поглядѣвъ въ отверст³е двери.

   - Отецъ!..

   Пепъ медленно шелъ по склону, заложивъ руки за спину, съ задумчивымъ видомъ. Мальчикъ всполошился. Несомнѣнно, Пепъ не въ духѣ изъ за послѣднихъ извѣст³й: лучше не встрѣчаться съ нимъ. И повторивъ Фебреру еще разъ о необходимости имѣть его своимъ товарищемъ, онъ закинулъ ноги за окно, повернулся на животѣ, опершись на подоконникъ, и исчезъ внизу.

   Войдя въ башню, крестьянинъ безъ всякаго волнен³я началъ говорить о ночномъ происшеств³и, какъ будто о самомъ обыденномъ дѣлѣ лишь слегка нарушавшемъ однообраз³е деревенской жизни. Женщины ему разсказали... Онъ спалъ крѣпчайшимъ сномъ... Значитъ, ничего не случилось?..

   Опустивъ глаза и соединивъ больш³е пальцы, онъ выслушалъ коротк³й разсказъ сеньора. Потомъ направился къ двери осмотрѣть слѣды зарядовъ.

   - Чудо, донъ Хаиме, истинное чудо.

   Онъ вернулся на стулъ и долго сидѣлъ въ неподвижной позѣ, - какъ будто ему стоило громадныхъ усил³й заставлять работать свою медленную мысль.

   - Дьяволъ ходитъ на свободѣ, сеньоръ... Надо было ждать: я говорилъ вамъ... Когда хотятъ невозможнаго, все запутывается и конецъ покою.

   Затѣмъ поднявъ голову, онъ устремилъ на дона Хаиме холодный, испытующ³й взглядъ, Слѣдуетъ увѣдомить алькальда: слѣдуетъ разсказать обо всемъ гражданской гвард³и.

   Фебреръ сдѣлалъ отрицательный жестъ. Нѣтъ, это - дѣло мужчинъ между собою: онъ справится самъ.

   Пепъ продолжалъ смотрѣть на сеньора, приг стально, нѣсколько загадочно, какъ будто въ его мозгу боролись противоположныя мысли.

   - Правильно поступаете, - произнесъ немного спустя хладнокровный крестьянинъ.

   Чужеземцы думаютъ иначе, но, къ его радости, сеньоръ говоритъ то же самое, что говорилъ его бѣдный отецъ (царство ему небесное!). На островѣ всѣ одинаково думаютъ: старое - вѣрное.

   И Пепъ, не спрашивая совѣта сеньора, изложилъ ему свой планъ зашиты. Долгъ дружбы помочь. У него есть дома ружье. Давненько не пускалъ его въ ходъ, но въ молодые годы, при жизни знаменитаго отца (царство ему небесное!). онъ былъ хорош³й стрѣлокъ. Онъ на ночь будетъ приходить въ башню къ дону Хаиме, чтобъ тотъ не нставался одинъ и не подвергалея неожиданному нападен³ю во время сна.

   Также мало удивился крестьянинъ рѣшительному отказу сеньора, видимо оскорбившагося предложен³емъ. Онъ мужчина, а не ребенокъ, нуждающ³йся въ защитѣ. Каждый остается пусть у себя и да совершится воля судьбы.

   Пепъ кивками головы согласился и съ этими словами, Такъ именно говорилъ и его отецъ, a равнымъ образомъ всѣ добрые люди, слѣдую³п³е стариннымъ обычаямъ. Фебреръ истинный сынъ острова. Затѣмъ, въ восхищен³и отъ энерг³и, проявленной дономъ Хаиме, онъ предложилъ другой планъ. Разъ сеньоръ не желаетъ его присутств³я въ башнѣ, онъ можетъ ходить на ночь въ К_а_н_ъ М_а_й_о_р_к_и. Ему соорудятъ постель, гдѣ угодно.

   Фебреръ почувствовалъ искушен³е. Видѣть Маргалиду!.. Но нерѣшительный тонъ, съ которымъ отецъ приглашалъ его и безпокойство, съ которымъ тотъ ожидалъ отвѣта, заставили его отказаться. Нѣтъ, очень благодаренъ, Пепъ: онъ останется въ башнѣ. Могутъ подумать, что онъ мѣнялъ свой ночлегь изъ-за страха.

   Крестьянинъ снова покачалъ головой съ видимымъ одобрен³емъ. Онъ понимаетъ его тактику; такъ именно поступилъ бы и онъ самъ въ его положен³и. Но это отнюдь не помѣшаетъ Пепу нѣсколько меньше спать ночью и, заслышавъ крики или выстрѣлы около башни, выдти на улицу со своимъ старымъ ружьемъ.

   И такъ какъ эта обязанность спать тревожно и быть готовымъ подставить свою шкуру, защищая стараго хозяина, заставила его, наконецѣ, потерять спокойств³е, крестьянинъ возвелъ кверху глаза и скрестилъ руки:

   - Ахъ, Господи! Господи!..

   Дьяволъ свободно ходитъ: онъ снова повторяетъ это. He будетъ теперь покою. Все потому что не вѣрятъ ему, идутъ противъ старинныхъ обычаевъ, установленныхъ мудрыми людьми, болѣе мудрыми, чѣмъ нѣнѣшн³е... Чѣмъ все это кончится!

   Фебреръ пытался успокоить крестьянина и невольно высказалъ мысль, которую хотѣлъ со хранить въ тайнѣ. Пепъ можетъ радоваться. Онъ уѣзжаетъ навсегда, не желая смущать покоя Пепа и его семьи.

   Ахъ! На самомъ дѣлѣ сеньоръ уѣзжаетъ!.. Радость крестьянина была такъ велика, такъ непосредственно было его удивлен³е, что Хаиме сталъ колебаться. Онъ какъ бы прочелъ въ маленькихъ глазкахъ мужика, заблестѣвшихъ отъ неожиданнаго пр³ятнаго извѣст³я, нѣкоторое злорадство. Этотъ крестьянинъ воображаетъ, пожалуй, что его неожиданный отъѣздъ продиктованъ стремлен³эмъ бѣжать отъ враговъ?..

   - Я уѣзжаю, - произнесъ онъ, глядя непр³язненно на Пепа; - но не знаю когда. Потомъ... Когда сочту нужнымъ. А пока останусь здѣсь: пусть встрѣтится со мной тотъ, кто меня ищетъ.

   Лицо Пепа выражало разочарован³е: исчезла его радость; но онъ готовъ былъ одобрить и эти слова и прибавить: такъ именно поступилъ бы его отецъ, и такъ думалъ онъ самъ.

   Когда крестьянинъ поднялся, намѣреваясь уйти, Фебреръ, стоя около двери, замѣтилъ у хутора Капельянета, и это напомнило ему о желан³и мальчика. Если не затруднитъ его просьба, пусть позволитъ а_т_л_о_т_у остаться: мальчикъ будетъ съ нимъ въ башнѣ.

   Но отецъ сурово отнеся къ этой просьбѣ. Нѣтъ, донъ Хаиме. Если ему нуженъ товарищъ, то вотъ онъ, мужчина, взрослый мужчина. Мальчикъ долженъ учиться. Дьяволъ ходитъ свободно.

   Пора уже воспользоваться своей властью, а то семья распадется. На слѣдующей недѣлѣ онъ намѣренъ отвезти его въ семинар³ю. Это его послѣднее слово.

   Оставшись одинъ, Фебреръ спустился къ берегу. Дядя Вентолера конопатилъ и смолилъ пазы у своей лодки, вытащенной на сушу. Лежа въ ней, словно въ громадномъ гробу, онъ отыскивалъ своими слабыми глазами щели и когда находилъ какой-нибудь изъянъ въ килѣ, его радость изливалась громкимъ латинскимъ пѣснопѣн³емъ.

   Замѣтивъ, что судно двигается, что въ бортъ уперся сеньоръ, старикъ лукаво усмѣхнулся и пересталъ пѣть.

   - Эге, д_о_н_ъ Ч_а_у_м_е!

   Онъ освѣдомленъ обо всемъ. Ему разсказали женщины К_а_н_а М_а_й_о_р_к_и, и теперь эта новость передается въ к_в_а_р_т_о_н_ѣ шепотомъ, какъ водится говорить о подобныхъ вещахъ, - чтобъ не услышали люди правосуд³я, которые лишь способны все запутывать. Значитъ, къ нему приходили минувшей ночью и а_у_к_а_н_ь_е_м_ъ вызывали изъ башни?.. Хи, хи! И, вѣдь, его также... Его самаго, встарину, когда онъ ухаживалъ за своей покойницей въ промежутки между двумя поѣздками, вызывалъ а_у_к_а_н_ь_е_м_ъ одинъ товарищъ, превративш³йся въ соперника. Но, владѣя болѣе ловкой рукой, онъ отбилъ у него дѣвушку: всего - одинъ глубок³й ударъ въ грудь пр³ятеля, заставивш³й того долго бороться между жмзнью и смертью. Потомъ, онъ постоянно былъ на сторожѣ, выходя на сушу, опасаясь мести врага. Но годы идутъ, все забывается, и пр³ятели кончили тѣмъ, что вмѣстѣ занялись контрабандой и плавали между Алжиромъ и Ибисой или испанскими берегами.

   Дядя Вентолера смѣялся дѣтскимъ смѣхомъ, довольный этими юношскими воспоминан³ями, воскрешавшими въ его памяти истор³и выстрѣловъ, ударовъ ножами, ночныхъ вызововъ. Увы! ему уже больше не будутъ а_у_к_а_т_ь! Это - удѣлъ молодежи. Въ его голосѣ звучали мелонхоличныя ноты: теперь не существуетъ для него этихъ перепет³й любви и борьбы, необходимыхъ спутниковъ счастливой жизни.

   Фебреръ предоставилъ ему пѣть обѣдню и задѣлывать киль. Въ башнѣ онъ нашелъ на столѣ корзину съ обѣдомъ. Капильянетъ оставилъ ее, не дожидаясь, повинуясь, несомнѣнно, настоятельному зову отца. Пообѣдавъ, Хаиме сталъ разсматривать двѣ дыры, пробитыя пулями въ стѣнѣ. Возбужден³е опасности прошло, и теперь, хладнокровно оцѣнивая серьозность ея, онъ почувствовалъ гнѣвъ мести, болѣе сильный, чѣмъ тогда ночью, когда онъ побѣжалъ къ двери. Нѣсколькими милиметрами ниже - и онъ свалился бы въ темнотѣ къ порогу двери, какъ подстрѣленное животное! И такъ могъ погибнуть человѣкъ его класса, жертвою предательства и слѣжки какого-то мужика!..

   Его гнѣвъ перешелъ въ порывъ мстительности: онъ ощущалъ необходимость вызывать, быть дерзкимъ, казаться спокойнымъ и грознымъ передъ этими людьми, въ толпѣ которыхъ скрывались его противники.

   Онъ снялъ ружье, осмотрѣлъ заряды, вскинулъ его на плечо и сошелъ съ башни, направившись по тому же пути, какъ вчера вечеромъ. Когда онъ проходилъ мимо К_а_н_а М_а_й_о_р_к_и лай собаки заставилъ выдти къ двери Маргалиду съ ея матерью. Мужчины были въ дальнемъ полѣ, гдѣ работалъ Пепъ. Мать съ плаксивымъ видомъ, едва произнося слова отъ волнен³я, могла только схватить сеньора за руки.

   - Д_о_н_ъ Ч_а_у_м_е! Д_о_н_ъ Ч_а_у_м_е!

   Онъ долженъ очень беречься, рѣже выходить изъ башни, быть на-сторожѣ отъ своихъ враговъ. А Маргалида, молча, необыкновенно широко раскрывъ глаза, смотрѣла на Фебрера взглядомъ, говорившемъ о восхищен³и и тревогѣ. Она не знала, что сказать. Ея простая душа какъ бы замкнулась смиренно, не находя словъ для выражен³я своихъ мыслей.

   Хаиме пошелъ дальше. Оборачиваясь, онъ нѣсколько разъ видѣлъ Маргалиду, стоявшую подъ навѣсомъ, глядѣвшую ему вслѣдъ съ видимымъ безпокойствомъ. Сеньоръ, какъ раньше, отправлялся на охоту, но, увы, избралъ тропинку по горѣ, шелъ къ сосновой рощѣ, гдѣ на одной изъ лужаекъ находилась кузница.

   Во время пути, Фебреръ обдумывалъ проекты нападен³я. Онъ рѣшилъ дѣйствовать немедленно. Какъ только в_е_р_р_о покажется въ дверяхъ своего жилнща, онъ дастъ по нему два выстрѣла изъ ружья. Онъ сдѣлаетъ свое дѣло при солнечномъ свѣтѣ, и ему больше посчастливится: его двѣ пули не ударятъ въ стѣну.

   Но, дойдя до кузницы, онъ нашелъ ее запертой. Никого! кузнецъ исчезъ; одѣтая въ черное старуха не встрѣтила его гнѣвнымъ, непр³язненнымъ блескомъ своего единственнаго глаза.

   Онъ сѣлъ подъ деревомъ, какъ въ тотъ разъ, съ ружьемъ наготовѣ, выглядывая изъ-за ствола: нѣтъ ли въ этомъ запертомъ домѣ засады. Прошло много времени. Лѣсныя птицы, ободренныя тишиной и безмолв³емъ кузницы, летали по площадкѣ, не обращая вниман³я на охотника, неподвижнаго, забывшаго о нихъ. Медленно по полуразрушенной крышѣ двигалась кошка, съ ужимками тигра, въ надеждѣ поймать безпокойныхъ воробьевъ.

   Время шло и шло. Ожидан³е и неподвижность успокоили Фебрера. Что дѣлаетъ онъ здѣсь, вдали отъ своего дома, въ горной глуши уже подъ вечеръ, поджидая врага, относительно виновновности котораго онъ имѣлъ лишь смутное указан³е? Кузнецъ, можетъ быть, у себя. Навѣрно, онъ заперся, увидавъ его, и безполезно его ждать. А, можетъ быть, онъ ушелъ далеко со старухой и не вернется до поздней ночи. Навѣрное ушелъ.

   И съ ружьемъ въ рукахъ, чтобъ при встрѣчѣ первымъ напасть на врага, онъ двинулся назадъ къ долинѣ.

   Опять онъ встрѣтилъ по дорогѣ и въ поляхъ крестьянъ и дѣвушекъ, и тѣ смотрѣли на него пристально, съ любопытствомъ, едва отвѣчая на его привѣтств³е. Опять на прежнемъ мѣстѣ онъ увидѣлъ П_ѣ_в_ц_а, съ перевязанной головой, окруженнаго пр³ятелями, которымъ онъ говорилъ, энергично жестикулируя. Замѣтивъ сеньора башни, прежде чѣмъ товарищи успѣли его удержать, онъ нагнулся, схватилъ два камня изъ затвердѣвшихъ бороздъ и бросилъ въ него. Пущенное слабой рукой мужицкое оруж³е не долетѣло и наполовину. Затѣмъ, взбѣшенный презрительнымъ спокойств³емъ Фебрера, продолжавшаго идти впередъ, а_т_л_о_т_ъ разразился угрозами. Онъ убьетъ майоркинца: объ этомъ онъ громко заявляетъ! Пусть всѣ знаютъ, что онъ поклялся уничтожигь этого человѣка.

   Хаиме печально улыбнулся при этихъ угрозахъ. Нѣтъ, не взбѣшенный ягненокъ приходилъ къ башнѣ Пирата убить его. Его гнѣвные крики достаточно краснорѣчиво говорили противъ этого.

   ...Сеньоръ спокойно провелъ ночь. Послѣ ужина, когда братъ Маргалиды ушелъ въ печальной увѣренности, что отецъ непремѣнно отвезетъ его въ семинар³ю, Хаиме заперъ дверь, приставилъ къ ней столъ и два стула. Онъ опасался нападен³я врасплохъ во время сна. Погасилъ огoнь и курилъ въ темнотѣ, забавляясь попыхиваньемъ маленькой сигары: пламя ея, какъ у головешки, росло по мѣрѣ того, какъ онъ затягивался. Ружье лежало возлѣ, а револьверъ за поясомъ: при малѣйшемъ движен³и двери, онъ пуститъ ихъ въ ходъ. Его слухъ привыкъ къ ночнымъ шорохамъ и дыхан³ю моря, и Хаиме искалъ среди нихъ какого нибудь звука, какого-нибудь указан³я на присутств³е въ безмолвной глуши другихъ человѣческихъ существъ, кромѣ него.

   Прошло много времени. При свѣтѣ сигары онъ взглянулъ на кружокъ часовъ. Десять. Вдали залаяли собаки, и Хаиме показалось, что онъ узналъ лай пса К_а_н_а М_а_й_о_р_к_и. Можетъ быть, песъ предупреждалъ о прохожемъ, приближавшемся къ башнѣ. Врагъ уже близко: можетъ быть, онъ остсрожно пробрался съ тропинки и и спрятался въ вѣтвяхъ тамарисковъ.

   Хаиме выпрямился, Схватилъ ружье, отыскалъ за поясомъ револьверъ. Какъ только онъ услышитъ крикъ вызыва или легк³й трескъ двери, онъ бросится черезъ окно и нападетъ на врага съ тылу.

   Время шло и шло... Никого! Фебреръ хотѣлъ посмотрѣть на часы, но руки его не повиновались его волѣ. Въ темнотѣ уже не свѣтилась красноватая точка сигары, Выпрямившая голова въ концѣ концовъ, упала на подушку; глаза его закрылись: онъ слышалъ крики вызова, выстрѣлы, проклят³я, но все это было въ ненормальномъ состоян³и, словно онъ очутился въ иномъ м³рѣ гдѣ ни издѣвальства, ни нападен³я не пробуждали въ немъ чувствительности. Потомъ... ничего: густая тѣнь, глубокая, нескончаемая ночь безъ малѣйшихъ проблесковъ видѣн³й...^ Его разбудилъ солнечный лучъ, пробивш³йея сквозь щель окна и ударивш³й ему въ глаза. Съ дневнымъ свѣтомъ воскресла бѣлизна стѣнъ, какъ бы дышавшихъ ночью мракомъ и варварской тайной минувшихъ вѣковъ.

   Хаиме всталъ довольный и, разобравъ выстроенную у двери баррикаду изъ мебели, засмѣялся, устыдившись этой предосторожности и почти сочтя ее за трусость. Женщины изъ К_а_н_а М_а_й_о_р_к_и смутили его своимъ страхомъ. Кто явится къ нему въ башню, зная что онъ насторожѣ и встрѣтитъ выстрѣлами! Отсутств³е К_у_з_н_е_ц_а, когда онъ ходилъ къ кузнецѣ, и спокойная ночь заставили призадуматься Хаиме. Ужъ не раненъ ли в_е_р_р_о? He попала ли въ него какая-нибудь изъ его пуль?..

   Онъ провелъ утро на морѣ. Дядя Вентолера довезъ его до Ведрá, восхваляя легкость и друг³я качества лодки. Онъ ежегодно поправлялъ ее, и въ ней не осталось ни щепочки отъ первоначальной постройки. Они ловили рыбу подъ прикрыт³емъ скалъ до вечерней поры. Возвращаясь къ башнѣ, Фебреръ увидѣлъ Капельянета: тотъ бѣжалъ по берегу, размахивая чѣмъ-то бѣлымъ.

   Барка врѣзалась носомъ въ мелк³й песокъ. He успѣли они выдти на сушу, какъ мальчикъ закричалъ съ нетерпѣн³емъ человѣка, приносящаго важныя извѣст³я:

   - Письмо, д_о_н_ъ Ч_а_у_м_е!

   Письмо!.. Дѣйствительно, въ этомъ уголкѣ м³ра самымъ необычайнымъ событ³емъ повседневной жизни является прибыт³е письма. Фебреръ повертѣлъ его въ рукахъ, разсматривая, какъ нѣчто странное и далекое. Посмотрѣлъ на штемпель, потомъ посмотрѣлъ на адресъ... Рука знакомая: вызывала въ его душѣ такое же впечатлѣн³е, какъ лицо друга, имя котораго мы не можемъ припомнить. Отъ кого?..

   Капельянетъ тѣмъ временемъ давалъ пояснен³я по поводу великаго событ³я. Письмо принесъ пѣшеходъ въ серединѣ утра съ почтоваго парохода изъ Пальмы, прибывшаго въ Ибису ночью. Если хочетъ отвѣтить, долженъ сдѣлать, это, не теряя времени. Судно отходитъ въ Майорку на слѣдующ³й день.

   По дорогѣ къ башнѣ Хаиме разорвалъ конвертъ и отыскалъ подпись. Почти въ ту же минуту въ его памяти всплыли образъ и имя: это - Пабло Вальсъ. Капитанъ Пабло писалъ ему, послѣ полугодового молчан³я, и письмо было длинное - нѣсколько страницъ бумаги коммерческаго формата, сжатымъ почеркомъ!

   При первыхъ строкахъ майоркинецъ улыбнулся. Капитанъ здѣсь, въ этихъ строкахъ съ его грубой, недисциплированной индивидуальностью, сердитый, симпатичный и нападающ³й. Фебреръ какъ-бы видѣлъ надъ бумагой его громадный толстый носъ, его сѣдые бакенбарды, маслянистые глаза съ пятнышками табачнаго цвѣта, его круглую шляпу, надвинутую на затылокъ.

   Письмо начиналось страшнымъ вступлен³емъ: "Дорогой безсовѣстный"! И въ томъ же стилѣ слѣдовали первые абзацы.

   - Это вещь серьезная - прошепталъ онъ, улыбаясь. - Надо прочитать послѣ.

   И, спрятавъ письмо, какъ человѣкъ, старающ³йся продлить свое удовольств³е и откладывающ³й моментъ самаго наслажден³я, Фебреръ простился съ мальчикомъ и поднялся набашню.

   Онъ сѣлъ у окна, откинувши корпусъ назадъ, опершись спиной о столъ, и началъ читать. Взрывъ комической ярости, нѣжныхъ ругательствъ, негодован³е за забывчивость наполняли первую страницу. Пабло Вальсъ изливался въ безпорядочныхъ потокахъ шутливыхъ фразъ, какъ болтунъ, который долго былъ обреченъ на молчан³е и терпѣлъ пытку "нѣмого поневолѣ". Онъ выставлялъ на видъ Фебреру его происхожден³е и гордость, побудивш³я его бѣжать, не простившись съ друзьями. "Однимъ словомъ, раса инквизиторовъ". Его предки сожгли предковъ Вальса: пусть этого не забываетъ! Но чѣмъ-нибудь должны же хорош³е люди отличаться отъ дурныхъ, и онъ, отверженный, ч_у_е_т_а, еретикъ въ глазахъ тѣхъ и другихъ, въ отплату за нарушен³е дружбы занялся дѣлами Хаиме. Объ этомъ ему, навѣрное, нѣсколько разъ писалъ его пр³ятель Тони Клапесъ. Дѣла послѣдняго идутъ, какъ всегда, хорошо, только вотъ недавно случились у него непр³ятности. У него захватили двѣ барки съ грузомъ табаку.

   "Но не будемъ уклоняться въ сторону: къ сути. Какъ тебѣ извѣстно, я человѣкъ практическ³й - истинный англичанинъ, не любитель попусту терять время".

   И практическ³й человѣкъ, англичанинъ, не желая уклоняться въ сторону, заполнилъ еще два листа негодующими тирадами противъ всего окружающаго: противъ своихъ собратьевъ по расѣ, робкихъ и приниженныхъ, лизавшихъ руки враговъ, противъ потомковъ старыхъ преслѣдователей, противъ дикаго отца Гарау, отъ котораго не осталось и праха, противъ всего острова, знаменитой Б_а_ш_н_и, гдѣ прочно осѣли его соотечественники, ради любви къ тамошней почвѣ, любви, за которую приходилось всегда расплачиваться одиночествомъ и оскорблен³ями.

   Нл не будемъ уклоняться въ сторону: порярядокъ, методъ и ясность. А главное, будемъ писать - практически. Недостатокъ практическаго характера - вотъ, что насъ губитъ".

   И онъ говорилъ дальше о п_а_п_е_с_с_ѣ Х_у_а_н_ѣ, важной сеньорѣ, которую Пабло Вальсъ всегда видѣлъ издали, будучи въ ея глазахъ воплощен³емъ всякаго революц³оннаго нечест³я и всѣхъ грѣховъ его расы. "Съ этой стороны не питай надеждъ". Тетка Фебрера, если вспоминала о немъ, то лишь для того, чтобъ пожаловаться на его плохой конецъ и восхвалить правосуд³е Господа, карающаго всѣхъ, кто идетъ по дурнымъ путямъ и измѣняетъ святымъ традиц³ямъ семьи. Добрая сеньора то думала, что онъ живетъ на Ибисѣ, то выдавала за достовѣрное, будто ея племянника видѣли въ Америкѣ и занялся онъ тамъ самыми низкими дѣлами. "Однимъ словомъ, порожден³е инквизитора, твоя святая тетушка не помнитъ о тебѣ и не жди отъ нея ни малѣйшей помощи. Въ городѣ теперь ходятъ слухи, что она отказалась отъ м³рскихъ почестей, и, можетъ быть, отъ папской "золотой розы", которую такъ и не получила, что отказываетъ состоян³е своимъ придворнымъ священникамъ и намѣрена уйти въ монастырь и пользоваться тамъ всѣми удобствами привилегированной дамы, П_а_п_е_с_с_а удалялась навсегда: не приходится ничего ждать отъ нея. "И вотъ, маленьк³й Гарау, выступаю я, - я, отверженный, ч_у_е_т_а, длиннохвостый, и хочу, чтобы ты почиталъ и обожалъ меня, какъ Провидѣн³е".

   Наконецъ, практическ³й человѣкъ, врагъ отступлен³й, сдержалъ свое обѣшан³е: стиль письма сдѣлался точнымъ, комерчески-сухимъ. Прежде всего, длинная реляц³я объ имуществѣ, которымъ Хаиме владѣлъ до отъѣзда съ Майорки; имущество было обременено всевозможными обязательствами и ипотеками. Затѣмъ, перечень кредиторовъ, длиннѣе перечня имущества; къ нему приложенъ отчетъ о процентахъ и обязательствахъ, запутанная сѣть - память Фебрера была безсильна разобраться въ ней; но съ ея помощью Вальсъ подвигался впередъ, увѣренно, какъ сыны его расы, способные распутывать наиболѣе запутанныя дѣла.

   Капитанъ Пабло цѣлыхъ полгода ие писалъ своему другу, но ежедневно занимался его дѣлами. Онъ сражался съ самыми свирѣпыми ростовщиками острова: на однихъ кричалъ, другихъ побѣждалъ хитростью; прибѣгалъ то къ словамъ убѣжден³я, то къ бравадамъ; выдавалъ впередъ деньги въ уплату наиболѣе срочныхъ долговъ, грозившихъ наложен³емъ ареста и продажей. Итогъ: онъ привелъ въ порядокъ состоян³е своего пр³ятеля, но, послѣ страшной борьбы, оно воскресло урѣзаннымъ, почти ничтожнымъ. Фебреру осталось всего нѣсколько тысячъ дуро. Можетъ быть, не наберется и пятнадцати: но это все же лучше, чѣмъ жить въ прежней обстановкѣ знатнаго сеньора безъ куска хлѣба, жертвою требовательныхъ кредиторовъ. "Пора тебѣ вернуться. Что ты тамъ дѣлаешь? Хочешь что ли на всю жизнь остаться Робинзономъ, въ башнѣ пиратовъ?" Немедленно возвращаться! Онъ сможетъ жить скромно; жизнь на Майоркѣ дешева. Кромѣ того, онъ можетъ опредѣлиться на государственную службу: съ его именемъ и связями добиться этого не трудно. Можетъ заняться торговлей, подъ руководстомъ такого человѣка, какъ онъ. Если пожелаетъ ѣхать Вальсу не трудно будетъ найти ему мѣсто въ Алжирѣ, Англ³и или Америкѣ. У капитана всюду пр³ятели. "Возвращайся скорѣй, маленьк³й Гарау, симпатичный инквизиторъ: вотъ тебѣ весь мой сказъ".

   Остатокъ вечера Фебреръ провелъ за чтен³емъ письма и въ прогулкѣ по окрестностямъ башни. Онъ былъ взволнованъ полученными извѣст³ями. Воспоминан³я прошлаго, вытѣсненныя деревенской, уединенной жизнью, теперь ярко всплыли, словно событ³я вчерашняго дня. Кофейня Борне! Пр³ятели по Казино!.. Вернуться туда, разомъ перейти къ городской жизни, послѣ почти дикаго затворничества въ башнѣ!.. Онъ какъ можно скорѣе отправится: рѣшено. Поѣдетъ завтра же, съ обратнымъ рейсомъ парохода, доставившаго письмо.

   Образъ Маргалиды воскресъ въ его памяти, какъ бы съ цѣлью удержать его на островѣ. Онъ видѣлъ ее бѣлую, съ очаровательными круглыми формами и стыдливыми, опущенными глазами, старающими скрыть, словно грѣхъ, черный блескъ своихъ зрачковъ. Оставить ее! Больше не видѣть!.. А она достанется кому-ннбудь изъ варваровъ, и тотъ изсушитъ ея красоту полевой работой, обратитъ ее мало-по-малу въ подъяремное животное, черное, безмолвное, морщинистое!...

   Но пессимистическ³я соображен³я быстро положили конецъ мучительнымъ колебан³ямъ. Маргалида не любитъ его, не можетъ любить. Нѣмая растерянность и таинственныя слезы - вотъ все, чего онъ добился своими объяснен³ями въ любви. Къ чему попытки завоевать то, что всѣмъ кажется невозможнымъ? Къ чему вести глухую борьбу со всѣмъ островомъ изъ-за женщины, о которой онъ не могъ сказать навѣрное, любитъ ли она его?..

   Радуясь полученнымъ извѣст³ямъ, онъ снова проникся скептицизмомъ. "Никто не умираетъ отъ любви". Ему будетъ сто