Теккерей Уильям Мейкпис - Базар житейской суеты. Часть четвертая

ину и выдѣлывать цвѣточки изъ рѣпы и моркови, довольно часто путешествовала на Россель-Скверъ и завѣдывала приготовлен³ями къ парадному обѣду, не думая сама добиваться чести присутствовать за джентльменскимъ банкетомъ. Старикъ Тоддъ получалъ приглашен³е на обѣдъ только въ томъ случаѣ, когда кто-нибудь изъ гостей не являлся въ урочный часъ. Мистриссъ Тоддъ и миссъ Мери прокрадывались обыкновенно вечеркомъ, безъ стука и безъ звона, на дамскую половину уже послѣ обѣда, когда миссъ Осборнъ и друг³я леди подъ ея конвоемъ удалялись въ гостиную въ ожидан³и джентльменовъ. И когда, наконецъ, являлись джентльмены, миссъ Мери садилась за фортепьяно и начинала пѣть романсы и сонаты. Бѣдная молодая леди! Какъ тяжко работала она надъ этими романсами и сонатами въ своей одинокой комнатѣ на Корамской улицѣ; прежде чѣмъ осмѣливалась представиться джентльменской публикѣ на Россель-Скверѣ.

   Мастеръ Джорджъ рѣшительно владычествовалъ надъ всѣми, съ кѣмъ только сталкивала его судьба. Пр³ятели, родственники, друзья, всѣ слуги и служанки, казалось, готовы были преклонить колѣна передъ юнымъ джентльменомъ, и мы обязаны признаться, что мастеръ Джорджъ, какъ и мног³е друг³е смертные, весьма охотно подчинился этимъ распоряжен³ямъ судьбы. Роль полновластнаго господина пристала къ нему какъ-нельзя лучше.

   Всѣ и каждый на Россель-Скверѣ боялись мистера Осборна, но мистеръ Осборнъ, въ свою очередь, боялся мастера Джорджа. Необыкновенная юркость мальчика, его смѣлыя манеры, болтовня о книгахъ и ученыхъ предметахъ, его чрезвычайное сходство съ покойнымъ отцемъ, не получившимъ родительскаго благословен³я передъ смертью: все это озадачивало стараго джентльмена, и безусловно подчиняло его капризамъ маленькаго внука. Старикъ вздрагивалъ при взглядѣ на какую-нибудь наслѣдственную черту, безсознательно обнаруживаемую внукомъ, и повременамъ мерещилось ему, будто онъ опять видитъ въ мальчнкѣ старшаго Джорджа. Снисходительностью и благосклонностью къ своему внуку, мистеръ Осборнъ надѣялся загладить, нѣкоторымъ образомъ, свои проступки въ отношен³и къ его отцу. Всѣ удивлялись и недоумѣвали, отчего старикъ обнаруживаетъ такую нѣжность. Онъ былъ обыкновенно суровъ въ присутств³и своей дочери, и попрежнему ворчалъ на безотвѣтную миссъ Осборнъ, но угрюмое лицо его мигомъ прояснялось, и онъ улыбался, когда Джорджинька садился за столъ завтракать или обѣдать.

   Миссъ Осборнъ, тётушка Джорджа, была теперь въ полномъ смыслѣ перезрѣлая старая дѣва, согбенная подъ тяжест³ю сорока лѣтъ скуки, тоски, несбывшихся мечтан³й и надеждъ. Командавать ею было весьма удобно и легко. Какъ-скоро Джорджинька хотѣлъ у нея выманить какую-нибудь вещицу - баночку съ вареньемъ изъ буфета, или завялый цвѣтокъ изъ альбома (то былъ старинный, дорогой альбомъ, заведенный еще въ ту поэтическую эпоху, когда миссъ Осборнъ училась живописи у мистера Сми, незабвеннаго друга ея сердца) - вещица немедленно переходила въ его владѣн³е, и удовлетворивъ такимъ-образомъ своему желан³ю, мастеръ Джорджъ уже не обращалъ ни малѣйшаго вниман³я на свою тетку.

   Всѣ его сверстники и пр³ятели, посѣщавш³е школу, благоговѣли передъ юнымъ джентльменомъ, такъ-какъ старш³й ихъ учитель вѣжливо раскланивался и почтительно разговаривалъ съ мастеромъ Джорджемъ. Леди, посѣщавш³я домъ мистера Осборна, всѣ безъ исключен³я ласкали хорошенькаго мальчика. Мистриссъ Тоддъ съ очевиднымъ удовольств³емъ оставляла съ нимъ свою младшую дочи Розу Джемиму, прелестную малютку восьми лѣтъ.

   - Какая чудесная парочка! говорила мистриссъ Тоддъ своимъ задушевнымъ пр³ятельницамъ, которыя однакожь никогда не посѣщали Россель-Сквера, вслѣдств³е чего нѣжная мать могла вполнѣ положиться на ихъ скромность.- Какая чудесная парочка! Сердце не нарадуется, когда смотршь на няхъ. И кто знаетъ, что можетъ случиться?..

   Дѣдушка съ матерней стороны, разбитый горемъ старикъ, прозябавш³й на Аделаидиныхъ Виллахъ, безусловно, также подчинился самовластному джентльмену. И могъ ли онъ не уважать мальчика въ такомъ прекрасномъ платьѣ, разъѣзжавшаго на чудесной лошадкѣ въ сопровожден³и грума? Джорджинька, напротивъ того, безпрестанно слышалъ самыя злыя сатиры, обращенныя на Джона Седли его старымъ и закоснѣлымъ врагомъ. Мистеръ Осборнъ обыкновенно называлъ его старымъ нищимъ, старымъ угольщикомъ, старымъ банкрутомъ, и весьма нерѣдко назван³я этого рода сопровождались другими сильнѣйшими эпитетами, обличавшими необузданный гнѣвъ и глубоко затаенную злобу. Весьма немудрено, что, при такихъ обстоятельствахъ, Джорджинька совсѣмъ пересталъ уважать несчастнаго отца мистриссъ Эмми. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ послѣ водворен³я его на Россель-Скверѣ, старушка мистриссъ Седли умерла. Мальчикъ питалъ къ ней очень слабую привязанность, и равнодушно выслушалъ печальную вѣсть о кончинѣ своей бабушки. Онъ сдѣлалъ визитъ своей матери въ прекрасномъ траурномъ костюмѣ, и былъ очень недоволенъ, что не могъ въ тотъ вечеръ ѣхать въ театръ, гдѣ давали одну изъ любимыхъ его пьесъ.

   Болѣзнь старушки поглощала въ послѣднее время всю дѣятельность мистриссъ Эмми, и, быть-можетъ, служила для нея спасительнымъ развлечен³емъ послѣ разлуки съ сыномъ.

   Изъ креселъ въ гостиной старушка перешла въ постель, съ которой уже не суждено было ей встать. Мистриссъ Осборнъ переселилась также въ спальню больной матери, и отлучалась отъ нея на короткое время для свидан³я съ Джорджемъ. Старушка бранила ее даже за эти рѣдк³я отлучки, и брюзгливость ея, казалось, возрастала съ увеличен³емъ предсмертнаго недуга. Кто бы могъ подумать, что мистриссъ Седли, нѣкогда добрая, нѣжная, улыбающаяся мать, превратится въ капризную и подозрительную старуху, какъ-скоро бѣдность, нищета и физическ³е недуги истребятъ изъ ея души всѣ лучш³я человѣческ³я свойства? Но болѣзнь и горк³е упреки матери не могли сокрушить чувствительнаго сердца мистриссъ Эмми. Совсѣмъ напротивъ: она тѣмъ легче переносила другое бѣдств³е, тяготѣвшее надъ ея душой, и безпрестанныя жалобы страдалицы отвлекали ее отъ другихъ безпокойныхъ и тревожныхъ мыслей! Предупредительная и нѣжная, Амел³я всегда готова была отвѣчать на сварливый голосъ немощной старушки, всегда утѣшала ее словами небесной надежды, исходившими прямо отъ этого чистаго сердца, и наконецъ ей суждено было закрыть навсегда эти глаза, которые нѣкогда смотрѣли на нее съ материнской любовью.

   Съ этой поры сострадан³е и нѣжность мистриссъ Эмми обратились на ея осиротѣлаго старика-отца, въ-конецъ оглушеннаго этимъ роковымъ ударомъ. Мистеръ Седли былъ теперь въ полномъ смыслѣ сирота, одинок³й въ цѣломъ м³рѣ. Его спокойств³е, честь, счастье, все, что любилъ онъ въ жизни, навсегда сокрылись въ могилѣ съ трупомъ его жены. Одна только Амел³я своими безпрерывными ласками и утѣшен³ями могла еще нѣкоторымъ образомъ привязывать къ жизни этого немощнаго старца, задавленнаго душевной тоскою.

   Однакожь я не намѣренъ писать для васъ истор³ю, милостивые государи, это было бы и утомительно, и скучно. Базаръ Житейской Суеты терпѣть не можетъ послѣдовательныхъ истор³й. Слѣдовательно... d'avance!

  

  

   Однажды, когда молодые джентльмены засѣдали, по обыкновен³ю, въ кабинетѣ достопочтеннаго Виля, высокоумный профессоръ всѣхъ искусствъ и наукъ объяснялъ имъ неизвѣстныя тайыы классической премудрости, щегольской экипажъ подъѣхалъ къ портику, украшенному статуей Минервы, и два джентльмена постучались у подъѣзда. Юные Бенгльсы немедленно бросились къ окну въ смутной мадеждѣ увидѣть своего отца, пр³ѣхавшаго изъ Бомбея. Неуклюж³й недоросль двадцати-трехъ лѣтъ, томивш³йся въ эту минуту надъ Эвтроп³емъ, съ нетерпѣн³емъ бросивъ книгу, поспѣшилъ отереть свой носъ объ оконное стекло; ему первому удалось увидѣть, какъ Laquais de place спрыгнулъ съ козелъ, отворилъ дверцу кареты, и выпустилъ оттуда двухъ незнакомыхъ джентльменовъ.

   - Одинъ какой то толстякъ, а другой не слишкомъ тонокъ и не слишкомъ толстъ, сказалъ мистеръ Бляккъ, когда раздался громовый стукъ у подъѣзда.

   Всѣ заинтересовались этой вѣстью, отъ достопочтеннаго профессора, надѣявшагося увидѣть родителей своихъ будущихъ питомцевъ, до мистера Джорджа, готоваго воспользоваться всякимъ предлогомъ, чтобъ оторваться отъ книги.

   Минуты черезъ двѣ, лакей въ оборванной ливреѣ вошелъ въ докторск³й кабинетъ, и сказалъ:

   - Как³е-то два джентльмена желаютъ видѣть мастера Осборна.

   Достопочтенный профессоръ имѣлъ поутру маленькую непр³ятность съ этимъ юнымъ джентльменомъ по поводу хлопушекъ, принесенныхъ имъ въ учебную залу, но лицо его; при этомъ докладѣ, приняло обычное выражен³е предупредительной вѣжливости, и онъ сказалъ:

   - Мистеръ Осборнъ, даю вамъ совершеннѣйшее мое позволен³е повидаться съ вашими друзьями, пр³ѣхавшими въ каретѣ. Свидѣтельствуйте имъ глубочайшее почтен³е отъ меня и мистриссъ Виль.

   Джорджъ пошелъ въ пр³емную, и увидѣдъ двухъ незнакомцевъ, окинулъ ихъ съ ногъ до головы своимъ горделивымъ и надменнымъ взглядомъ. Одинъ былъ дѣйствительно жирный толстякъ съ бакенбардами и усами; другой - тощ³й и длинный джентльменъ, въ синемъ сюртукѣ, смуглолицый и немного посѣдѣлы³³.

   - Агь, Боже мой, какъ онъ похожъ! воскликнулъ длинный джентльменъ, съ изумлен³емъ отступая назадъ. Можешь ли ты догадаться, кто мы, Джорджъ?

   Мальчикъ вспыхнулъ, и глаза его засверкали необыкновеннымъ блескомъ.

   - Этого господина я не знаю, сказалъ онъ,- но вы, по всей вѣроятности, майоръ Доббинъ.

   То былъ дѣйетвительно майоръ Доббинъ, старый нашъ другъ и пр³ятель. Его голосъ задрожалъ отъ удовольств³я, когда онъ поцаловалъ малютку, и притянулъ его къ себѣ за обѣ руки.

   - Маменька твоя, вѣроятно, говорила тебѣ обо мнѣ: не правда ли, Джорджъ?

   - Какъ же! отвѣчалъ Джорджъ. Я слышалъ о васъ отъ нея больше тысячи разъ.

  

  

   Гордость старика Осборна находила для себя богатѣйшую пищу въ томъ обстоятельствѣ, что старикъ Джонъ Седли, исконный его соперникъ, врагъ и благодѣтель, былъ теперь, на закатѣ своей жизни, совершенно разбитъ ударами судьбы, и доведенъ до такого уничижен³я, что ему необходимо было принимать денежныя обязательства изъ рукъ человѣка, который больше всѣхъ оскорблялъ его и злословилъ. Знаменитый негоц³антъ Британ³и проклиналъ старика Седли отъ всей души, и повременамъ оказывалъ ему помощь. Снабжая своего внука деньгами, назначаемыми для Амел³и, мистеръ Осборнъ считалъ своей обязанност³ю внушить мальчику въ энергическихъ и ясныхъ выражен³яхъ, что дѣдъ его съ матерней стороны есть не что иное, какъ жалк³й банкротъ, нищ³й, обязанный всѣмъ своимъ существован³емъ ему, Осборну, котораго онъ, Джонъ Седли долженъ благодарить за помощь, оказываемую ему съ такимъ великодуш³емъ. Мистеръ Джорджъ, ловивш³й на лету всѣ грубые намеки Россель-Скверскаго дѣда, относилъ это подаян³е своей матери и несчастному старику-вдовцу, находившему теперь единственное утѣшен³е и отраду въ нѣжныхъ ласкахъ своей дочери, посвятившей ему всѣ свои заботы.

   Быть-можетъ это было недостаткомъ "джентльменской гордости" въ мистриссъ Эмми, что она соглашалась принимать денежныя вспоможен³я изъ рукъ закоснѣлаго врага своего отца, но мы должны замѣтить, что джентльменская гордость никогда не находила себѣ пр³юта въ сердцѣ мистриссъ Эмми. Слабая, беззащитная и уступчивая по своей природѣ, она всегда зависѣла отъ покровительства постороннихъ людей.

   И длинный рядъ бодрости, уничижен³я. ежедневныхъ лишен³й, трудовъ и ничѣмъ невознаграждаемыхъ услугъ, сдѣлался ея постояннымъ удѣломъ съ той поры, какъ она вступила въ злосчастное супружество съ Джорджемъ Осборномъ. И сколько на свѣтѣ существъ, подверженныхъ такой же участи, какую претерпѣвала бѣдняжка Эмми? Мы даже не останавливаемся при взглядѣ на нихъ, и самодовольно повторяемъ, что все это въ порядкѣ вещей. Изрѣдка только философы житейскаго Базара призадумывались надъ явлен³ями этого рода, и еще старимный нашъ пр³ятель, Сенека, предлагалъ въ свое время о томъ вопросъ. Но изъ этого не вышло никакого толку. Ex jure naiurali, отвѣчаетъ современный милордъ Лукуллъ, и вслѣдъ за тѣмъл приводитъ въ доказательство остроумную сентенц³ю знаменитаго германскаго мыслителя, который сказалъ: "Was wirklich, das geschichtlich. Такъ было, есть; и, слѣдовательно, такъ должно быть. Wirklich-то оно дѣйствительно wirklich, милостивые государи; по почему же оно geschichtlich? Вотъ въ чемъ задача, какъ выразился другъ нашъ Шекспиръ.

   Поэтому я долженъ признаться, что пр³ятельница моя, Амел³я, безъ зазрѣн³я совѣсти; и даже съ нѣкоторымъ чувствомъ благодарности, подбирала крупицы, упадавш³я на ея долю съ роскошнаго стола россель-скверскаго негоц³анта. Этими крупицамйи она питала своего престарѣлаго отца. Молодая женщина забрала себѣ въ голову (ей минуло теперь тридцать лѣтъ, и, стало-быть, милостивыя государыни, вы охотно позволите мнѣ называть еще ее молодою женщиной), итакъ, говорю я, молодая женщина забрала себѣ въ голову, что ей въ нѣкоторомъ смыслѣ, на-роду было написано жертвовать собою въ пользу того или другаго любимаго предмета. Сколько безсонныхъ, неблагодарныхъ ночей провела она надъ постелью маленькаго Джорджа, приготовляя собственными руками разнообразныя принадлежности дѣтскаго туалета, когда малютка былъ еще дома? Сколько нуждъ, огорчен³й и лишен³й вытерпѣла она ради своей матери и отца? И среди всѣхъ этихъ пожертвован³й, невидимыхъ, неоцѣнимыхъ заслугъ, Амел³я уважала себя нисколько не больше противъ того, какъ уважали ее посторонн³я особы. Мнѣ даже кажется, что она, въ простотѣ сердечной, считала себя ничтожнымъ создан³емъ, далеко не стоившимъ того счастья, которымъ наградила ее судьба.

   Итакъ мистриссъ Эмми поддерживала свое существован³е благостыней отъ дѣдушки своего сына. Жизнь ея, сначала цвѣтущая и радостная, снизошла мало-по-малу до унизительной зависимости и тяжелаго затворничества. Изрѣдка малютка Джорджъ услаждалъ ея плѣнъ своими кратковременными визитами на Аделаидины Виллы. Россель-Скверъ сдѣлался теперь порубежной границей ея тюрьмы, она продолжала ходить туда повременамъ, возвращаясь всегда позднимъ вечеромъ въ свою собственыую келью. Здѣсь ожидали ее печальныя обязанности, грустныя заботы при болѣзненномъ одрѣ, сварливость и незаслуженные упреки бѣдной пац³ентки. Сколько тысячь существъ, преимущественно женщинъ, обречены на такое безвыходное труженичество, невознаграждаемое даже ласковымъ словомъ, или улыбкой благодарности? Сколько между нами истинныхь сестеръ милосерд³я, посвятившихъ себя исключительно нашему спокойств³ю, и которыя, однакожь, исчезаютъ съ лица земли, невѣдомыя м³ру, и неоплаканныя никѣмъ? Какъ часто возвышается здѣсь какой-нибудь эгоистъ, негодяй или глупецъ, между-тѣмъ какъ достойнѣйш³я существа, исполненныя благородства, честности и высокой нравственной энерг³и, прозябаютъ незамѣтно въ какомъ-нибудь углу, или гибнутъ жертвою столкновен³я съ эгоистическими интересами на Базарѣ житейской Суеты!.. Смирись духомъ, и будь кротокъ сердцемъ, о возлюбленный братъ мой, если дѣла твои процвѣтаютъ въ здѣшнемъ м³рѣ, и ты благоденствуешъ въ кругу своихъ ближнихъ. Будь благороденъ и великодущенъ къ тѣмъ, которыхъ судьба, можетъ-быть незаслуженно, унизила передъ тобой. Какъ-знать? быть-можетъ добродѣтель твоя объясняется отсутств³емъ искушен³й, и богатство твое было слѣдств³емъ слѣпой удачи. Смирись!

   Старушку Седли похоронили на Бромптонскомъ кладбищѣ, подлѣ той же церкви, гдѣ нѣкогда вѣнчалась мистриссъ Эмии. День былъ пасмурный, холодный и дождливый, такой же, какъ при бракосочетан³и Джорджа и Амел³и. Малютка Джорджъ сидѣлъ подлѣ своей матери въ пышномъ траурномъ костюмѣ. Амел³я припомнила и сторожиху, отводившую мѣста для посѣтителей, и пасторскаго помощника. Когда пасторъ читалъ молитвы по усопшей, мысли ея унеслись далеко, въ былыя времена. Не будь подлѣ нея Джорджа, она бы желала, вѣроятно, быть въ эту минуту на мѣстѣ своей матери, но разсудокъ и материнская любовь сильно и дружно возстали противъ такого эгоистическаго желан³я. Амел³я плакала и молилась.

   Теперь болѣе чѣмъ когда-либо, нужны ей были силы для перенесен³я своей горемычной доли. Амел³я рѣшалась употребить всѣ зависѣвш³я отъ нея средства, чтобъ успокоить и осчастливить старика-отца. Покорная своей судьбѣ, она трудилась изо всѣхъ силъ, шила, починивала и заштопывала платья, играла на фортепьяно и въ триктракъ, пѣла любимыя пѣсни Джона Седли, читала для него газеты, стряпала на кухнѣ, гуляла съ нимъ въ кенсингтонскихъ садахъ, слушала, съ неутомимою улыбкой, его безконечныя истор³и о давно-минувшихъ временахъ, или - сидѣла задумчиво подлѣ него, углубляясь въ свои собственныя воспоминан³я и размышлен³я, когда старикъ, слабый и ворчаливый, грѣлся на солнышкѣ въ саду, и пускался въ безсвязныя разсужден³я о своихъ неудачахъ и несбывшихся надеждахъ. О, какъ грустны и тоскливы были всѣ эти мысли осиротѣлаго старца! Группы дѣтей бѣгавшихъ взадъ и впередъ по садовымъ аллеямъ, возобновляли въ воображен³и мистриссъ Эмми ея собственнаго Джорджиньку, котораго у нея отняли. Джорджъ-старш³й былъ тоже отнятъ отъ нея, и какъ жестоко отнятъ! Въ томъ и другомъ случаѣ, думала мистриссъ Эмми, судьба наказала ее за эгоистическую любовь. Она старалась увѣрить себя неопровержимыми доказательствами, что это наказан³е достоинымъ образомъ обрушилось на ея голову. Подѣломъ ей, легкомысленной эгоисткѣ! Что тутъ прикажете дѣлать? мистриссъ Эмми была совершенно одинока въ этомъ м³рѣ.

   Разсказъ объ этомъ одинокомъ затворничествѣ ее - выразимо скученъ, я это отлично знаю, и желалъ бы душевно, для потѣхи читателя, оживить его какимъ-нибудь веселымъ событ³емъ въ юмористическомъ тонѣ. Дѣло очень возможное. Въ этихъ случаяхъ, какъ извѣстно всему свѣту, можно бы, напримѣръ, вывести на сцену нѣжнаго тюремщика съ пасторальными наклонностями, или мышь, выбѣгающую изъ-подъ пола, чтобъ поиграть бородой и усами арестанта, или, еще лучше, заставить его вырыть подземный подкопъ не иначе, какъ съ помощ³ю только своихъ ногтей и зубочистки. Все это, повѣрьте мнѣ, было бы очень весело и забавно, но, увы! истор³я затворничества бѣдняжки Эмми решительно не представляетъ такихъ поэтическихъ приключен³й и событ³й. Въ эту эпоху своей жизни была она вообще очень печальна и грустна, хотя это отнюдь по мѣшало ей улыбаться, когда кто-нибудь вступалъ съ нею въ интересную бесѣду. Она пѣла пѣсенки, стряпала пуддинги, играла въ карты и починивала чулки для удовольств³я и пользы своего престарѣлаго отца. И только. И больше ничего. Изъ всего этого читатель можетъ, если ему угодно, вывести весьма правдоподобное заключен³е, что мистриссъ Эмми вела весьма прозаическую жизнь, какую, напримѣръ, ведутъ десятки мильйоновъ существъ, одаренныхъ разумомъ. Но, банкротъ вы, или нѣтъ, милостивый государь; сварливый старикашка, или просто маститый старецъ, убѣленный сѣдыми волосами; во всякомъ случаѣ я искренно желаю, чтобы на закатѣ своихъ старческихъ дней, вы нашли мягкое и нѣжное женское плечо для своей опоры на гуляньѣ, и сострадательную, заботливую руку, готовую во всякое время разглаживать подушки на вашей одинокой постелѣ. Этого я вамъ искренно желаю.

   Старикъ Седли, послѣ смерти своей жены; чрезвычайно полюбилъ свою дочь, и Амел³я находила для себя единственное утѣшен³е въ исполнен³и своихъ обязанностей въ отношен³и къ старому джентльмену.

   Мы, однакожь, не хотимъ оставить навсегда въ этомъ униженномъ состоян³и нѣжнаго отца и нѣжнѣйшую дочь. Скоро наступятъ для нихъ лучш³е дни въ сей юдоли плача и скорбей. Смѣтливый читатель, вѣроятно, уже догадался, кто былъ этотъ жирный и толстый джентльменъ, который, въ сопровожден³и стариннаго нашего пр³ятеля, майора Доббина, сдѣлалъ визитъ мастеру Джорджу въ его школѣ. Это, однимъ словомъ, другой, тоже старинный, нашъ другъ и пр³ятель, воротивш³йся изъ-за океана въ предѣлы туманнаго Альб³она. И воротился онъ въ такое время, когда присутств³е его сдѣлалось неизбѣжно-необходимымъ для его родни.

   Майоръ Доббинъ выхлопоталъ безъ труда, у своего добраго командира, позволен³е отлучиться, по своимъ собственнымъ, нетерпящимъ отлагательства дѣламъ, въ Мадрасъ, и оттуда, по всей вѣроятности, въ Европу. И выхлопотавъ это позволен³е, онъ скакалъ день и ночь съ такою стрѣлообразною быстротою, что, по прибыт³и въ Мадрасъ, открылась у него сильнѣйшая горячка. Слуги майора перенесли его въ домъ одного пр³ятеля, у котораго онъ намѣревался прогостить до своего отъѣзда въ Европу. Открылся между-тѣмъ весьма опасный бредъ, и эскулапы нѣсколько дней оставались при томъ мнѣн³и, что заморск³й нашъ путешественникъ уѣдетъ никакъ не далѣе Георг³евскаго кладбища, гдѣ будетъ сдѣланъ окончательно ружейный салютъ надъ его могилой, и гдѣ, вдали отъ родной земли, покоятся сномъ непробуднымъ мног³е храбрые молодые люди.

   И когда онъ томился такимъ-образомъ въ пароксизмахъ лютой болѣзни, окружавш³я его особы слышали не разъ, какъ онъ произносялъ въ бреду имя Амел³и. Мысль, что ему не суждено больше увидѣть ее на этомъ свѣтѣ, безпрестанно представлялась его воображен³ю въ минуты умственнаго просвѣтлен³я. Майоръ думалъ, что наступаютъ уже послѣдн³е часы его жизни, и собравшись съ духомъ, рѣшился сдѣлать торжественныя приготовлен³я къ своему отправлен³ю на тотъ свѣтъ. Онъ привелъ въ порядокъ свои м³рск³я дѣла, и оставилъ свою маленькую собственность особамъ, которымъ желалъ оказать посильное благодѣян³е. Пр³ятель, давш³й ему пр³ютъ въ своемъ домѣ, былъ свидѣтелемъ этого завѣщан³я. Доббинъ желалъ, чтобы съ нимъ похоронили и каштановую волосяную цѣпочку, обвивавшую его шею, и которую, если сказать всю правду, получилъ онъ еще въ Брюсселѣ отъ горничной мистриссъ Эмми, когда волосы молодой вдовы были обрѣзаны впродолжен³е горячки, постигшей ее послѣ смерти Джорджа Осборна.

   Мало-по-малу, однакожь, майоръ Доббинъ началъ поправляться, несмотря на многократныя кровопускан³я и значительныя дозы каломели, доказавш³я неоспоримымъ образомъ природную крѣпость его организма. Онъ былъ почти какъ скелетъ, когда перенесли его на бордъ корабля "Рамчондеръ", состоящаго подъ управлен³емъ капитана Брагга. Другъ, ухаживавш³й за нимъ впродолжен³е болѣзни, предсказывалъ весьма серьёзно, что майору никакъ не пережить этого путешеств³я, и что, въ одно прекрасное утро, его, завернутаго въ саванъ и койку, непремѣнно перекинутъ черезъ бортъ на дно морское, гдѣ онъ останется навѣки вмѣстѣ съ волосяной цѣпочкой, обвивавшей его шею. Дружеское предсказан³е не сбылось. Морской воздухъ и надежда скоро увидѣть родииый край произвели такое чудотворное вл³ян³е на изможденный организмъ, что майоръ почти совершенно выздоровѣлъ, прежде чѣмъ "Рамчондеръ" подошелъ къ Мысу Доброй Надежды.

   - Ну, теперь мистеръ Киркъ чуть-ли не ошибется въ своихъ разсчетахъ на повышен³е въ майорск³й чинъ, сказалъ улыбаясь другъ нашъ Доббинъ, не прочесть ему въ газетахъ своего имени, когда полкъ воротится домой.

   Мы забыли упоминуть, что Трильйонный полкъ, простоявш³й нѣсколько лѣтъ за океаномъ послѣ своихъ подвиговъ на поляхъ ватерлооскихъ, снова получилъ предписан³е возвратиться на родину въ ту самую пору, когда майоръ Доббинъ томился горячкою въ Мадрасѣ. Онъ могъ бы отправиться изъ Инд³и въ Европу вмѣстѣ съ своими товарищами, еслибъ подождалъ прибыт³я ихъ въ этотъ городъ.

   Но майоръ не хотѣлъ дожидаться, быть-можетъ и потому, между прочимъ, что считалъ для себя опаснымъ близкое сосѣдство и покровительство миссъ Глорвины, которая, по всей вѣроятяости, приняла бы подъ свою опеку больнаго офицера.

   - Миссъ Одаудъ, я увѣренъ, угомонила бы меня окончательно, говорилъ Доббинъ одному изъ своихъ дорожныхъ товарящей. Не сдобровать бы и тебѣ, любезный другъ. Опустивъ меня на дно морское, Глорвина, повѣрь мнѣ, добралась бы и до тебя. По прибыт³и корабля въ Соутамптонъ, ты послужилъ бы для нея чудеснымъ призомъ.

   Этотъ любезный другъ былъ не кто другой, какъ пр³ятель нашъ Джозефъ Седли, возвращавш³кся также на родиму вмѣстѣ съ майоромъ. Онъ прожилъ въ Инд³и десять лѣтъ. Постоянные обѣды, завтраки, полдники, ужины, портеръ и кларетъ, изнурительные труды по сбору податей и пощлинъ, и значительныя порц³и бенгальской водки, произвели разрушительное вл³ян³е на желѣзный организмъ этого ватерлооскаго героя. Врачи посовѣтовали ему предпринять путешеств³е въ Европу. Джой выслужилъ урочное число лѣтъ, и накопилъ порядочную сушу денегъ. Ост-индская Компан³я наградила его пожизненнымъ пенс³ономъ. Онъ могъ или оставаться въ Аигл³и, или воротитьса опять въ Бенгал³ю на свое теплое мѣстечко, столько приспособленное къ его обширнымъ талантамъ.

   Былъ онъ толстъ и жиренъ, но все же не въ такой степени, какъ мы застали его при первомъ появлен³и на Базарѣ Житейской Суеты. Зато осанка мистера Джоя была теперь гораздо величественнѣе и торжественнѣе. Онъ носилъ усы, уполномоченный на это своею службою при Ватерлоо, и на головѣ его красовалась величественная бархатная фуражка съ золотой кокардой. Выходя на палубу, Джой въ полномъ смыслѣ блисталъ драгоцѣнными каменьями и сверкалъ брильянтовыми булавками. Онъ завтракалъ въ своей каютѣ, и всегда одѣвался съ великою торжественностью, какъ-скоро рѣшался выставить свою особу на шканцахъ. Можно было подумать, что онъ гуляетъ по моднымъ улицамъ Лопдона, или въ публичныхъ садахъ Калькутты. Въ услужен³и при немъ находился инд³йск³й туземецъ, каммердинеръ его и хранитель трубокъ, проводивш³й вообще злосчастную жизнь подъ командой Седли. Джонъ былъ тщеславенъ какъ женщина, и заботился о своемъ туалетѣ ничуть не меньше какой-нибудь увядшей кокетки. Младш³е пассажиры, Шефферсъ и Риккетсъ, возвращавш³еея домой послѣ сильнѣйшихъ пароксизмовъ горячки, дружно нападали на мистера Седли за общимъ столомъ, и заставляли его разсказывать изумительныя истор³и о собствевныхъ его подвигахъ противъ негровъ и Наполеона. Онъ былъ истинно великъ, когда посѣтилъ теперь на островѣ Елены, могилу Бонапарта. Впродолжен³е этого путешеств³я, мистеръ Джой, увернувшись отъ майора Доббина, разсказалъ подробно молодымъ офицерамъ и другимъ пассажирамъ, какъ происходила ватерлооская битва, и какое участ³е онъ самъ принималъ въ ней. Давая полную волю своему поэтическому воображен³ю, онъ объявилъ положительно, что никогда бы Европѣ не удалось засадить въ Лонгвудѣ этого великаго человѣка, еслибъ не онъ, Джозефъ Седли.

   Когда корабль оставилъ островъ Св. Елены, Джой сдѣлался необыкновенно великодушенъ въ раздѣлѣ между своими товарищами разныхъ корабельныхъ запасовъ. При немъ были: ящикъ съ бутылками кларета, нѣсколько банокъ съ вареньемъ и огромный боченокъ содовой воды, взятой изъ Калькутты для собственной его услады. Дамъ не было на кораблѣ, и первымъ сановникомъ между пассажирами считался Джозефъ Седли, такъ-какъ майоръ Доббинъ охотно уступилъ ему право превосходства. Капитанъ Браггъ и друг³е офицеры корабля тоже свидѣтельствовали ему глубокое почтен³е, соотвѣтствующее его высокому рангу. Впродолжен³е двухдневнаго шторма, мистеръ Джой, одержимый паническимъ страхомъ, закупорилъ себя въ каютѣ, и углубился въ назидательное чтен³е "Восторгнутыхъ Класовъ", оставленныхъ на кораблѣ достопочтенною леди Эмил³ею Горнблауэръ, супругою достопочтеннаго Мельхиседека Горнблауэра, основателя сходки Кувыркателей на Мысѣ Доброй Надежды. Но въ обыкновенное, благополучвое время, Джой забавлялся повѣстями и романами, которыми охотно снабжалъ весь корабельный экипажъ, осыпанный вообще милостями и щедротами этого знаменитаго путешественника.

   Много поэтическихъ вечеровъ провели въ своемъ путешеств³и, майоръ Доббинъ и мистеръ Седли, когда корабль освѣщаемый звѣздами и луной, разсѣкалъ волны безбрежнаго океана. Они сидѣли вдвоемъ на квартердекѣ и бесѣдовали о своей родинѣ; Доббинъ покуривалъ черутъ, Седли потягивалъ гукахъ, приготовленный для него туземнымъ слугою.

   Впродолжен³е всѣхъ этихъ бесѣдъ, майоръ Доббинъ, съ рѣдкимъ постоянствомъ и удивительнымъ остроум³емъ, умѣлъ всегда свести рѣчь на предметы, имѣвш³е ближайшее отношен³е къ мистриссъ Эмми и маленькому ея сыну. Джой былъ немножко недоволенъ хозяйственнымъ разстройствомъ и безцеремонными требован³ями своего отца, но майоръ приводилъ краснорѣчивѣйш³я доказательства къ его оправдан³ю, опираясь преимущественно на старческ³я лѣта мистера Седли. Сановникъ Инд³и разсчитывалъ первоначально, что ему будетъ очень неудобно жить въ обществѣ стариковъ, такъ-какъ ихъ нравы и обычаи во многомъ должны противорѣчить образу жизни молодаго человѣка, привыкшаго къ аристократическому кругу, но майоръ доказалъ, что въ положен³и Джоя всего лучше обзавестись въ Лондонѣ своимъ собственнымъ домомъ и жить не на холостую ногу, какъ прежде. Сестра его, Амел³я, говорилъ майоръ, будетъ завѣдывать его хозяйствомъ, и ужь, разумѣется, такой хозяйки, какъ мистриссъ Эмми, не найдется въ цѣломъ м³рѣ. Своими изящными и вполнѣ благородными манерами, она сдѣлаетъ конечно честь любой аристократической фамил³и. Доббинъ представилъ подробную истор³ю блистательныхъ успѣховъ, которыми въ свое время славилась мистриссъ Джорджъ Осборнъ, какъ въ Брюсселѣ, такъ и въ Лондонѣ, гдѣ бывало удивлялись ей особы самаго высшаго и моднаго круга. Вслѣдъ затѣмъ онъ намекнулъ, что не мѣшаетъ молодаго Джерджа отправить въ школу и заняться, какъ слѣдуетъ, образован³емъ его ума и сердца; оставаясь дома, мальчикъ конечно будетъ шалить, и легко станется, что мать испортитъ его излишнимъ баловствомъ. Представивъ такимъ-образомъ длинный рядъ краснорѣчивѣйшихъ доказательствъ, хитрый майоръ уговорилъ наконецъ отставнаго чиновника ост-индской Компан³и взятъ подъ свое непосредственное покровительство и племянника, и сестру. Послѣдн³я событ³я въ маленькомъ семействѣ Седли были еще неизвѣстны майору: его не извѣстили о смерти старушки-матери, и о томъ, что богатые люди удалили юнаго Джорджа отъ мистриссъ Эмми. Но дѣло въ томъ, что этотъ пожилой джентльменъ, снѣдаемый любовной страстью, думалъ каждый день о предметѣ своей любви, и пр³искивалъ всѣ возможныя средства осчастливить мистриссъ Осборнъ. Онъ всячески старался угождать Джозефу Седли, и осыпалъ его комплиментами съ безпримѣрною щедрост³ю. Дѣло житейское: какъ-скоро есть у васъ хорошенькая дочь или сестра, годная для замужетва, молодые джентльмены, имѣющ³е на нее виды, бываютъ съ вами необыкновенно учтивы и любезны. Доббинъ лицемѣрилъ вѣроятно безъ яснаго созлан³я о своихъ поступкахъ.

   Мы забыли упоминуть, что майоръ Доббинъ прибылъ на бордъ Рамчондера совсѣмъ больной, и силы его нисколько не поправились впродолжен³е трехъ дней, когда корабль стоялъ въ мадрасскомъ рейдѣ. Свидан³е его съ мистеромъ Седли, повидимому, не производило особенно благодѣтельнаго вл³ян³я на его организмъ до той поры, пока не произошелъ между ними разговоръ, довольно замѣчательный въ психологическомъ смыслѣ. Это случилось въ одно прекрасное утро, когда Вилльямъ, терзаемый тѣлесными недугами, лежалъ и тосковалъ на фордекѣ.

   - Умирать, такъ умирать, сказалъ онъ, нечего тутъ дѣлать. Въ завѣщан³и, которое я оставляю, крестникъ мой не забытъ. Надѣюсь, мистриссъ Осборнъ вспомнитъ обо мнѣ безъ огорчен³я, и я желаю душевно, чтобы она была счастлива въ своемъ новомъ бракѣ.

   - Это что за новости? возразилъ Джой. Въ какомъ это новомъ бракѣ?

   - Какъ? Неужели ты не слыхалъ, что мистриссъ Осборнъ выходитъ замужъ?

   - Не слыхалъ, отвѣчалъ Джой. Совсѣмъ напротивъ: Амед³я въ письмѣ къ мнѣ намекаетъ, что майоръ Доббинъ намѣренъ вступить въ бракъ, и желаетъ также, чтобы ты былъ счастливъ съ своей женой. Это однакожь, очень странно, ты и она помѣшались на одной мысли.

   - А когда ты получилъ отъ нея это письмо? съ живост³ю спросилъ майоръ Доббинъ.

   Джой не помнилъ хорошенько, но по сдѣланной справкѣ оказалосъ, что Амел³я писала къ брату мѣсяца два спустя послѣ извѣст³й, полученныхъ майоромъ.

   Черезъ нѣсколько времени корабельный врачъ поздравлялъ себя съ блистательнымъ успѣхомъ, съ какимъ удалось ему вылечить этого пац³ента, переданнаго ему мадрасскимъ докторомъ почти въ безнадежномъ состоян³и; майоръ Доббинъ быстро началъ поправляться съ той самой минуты, какъ на кораблѣ предписали ему новую микстуру. Вотъ почему заслуженный воинъ, кептенъ Киркъ, потерялъ надежду на производство въ майорск³й чинъ.

   Когда "Рамчондеръ" оставилъ гавань Св. Елены, веселость и живость Доббина обнаружились мало-по-малу въ такихъ обширнѣйшихъ размѣрахъ, что онъ изумилъ и озадачилъ всѣхъ пассажировъ ворабля. Онъ подшучивалъ надъ мичманами, игралъ въ дубинку (single stieck) съ капитанскими помощниками, и однажды вечеркомъ, когда вся компан³я, послѣ ужина, потягивала грогъ, мистеръ Доббинъ затянулъ, для общей потѣхи, самую веселую, комическую пѣсню. Его живость, предупредительность, остроум³е и любезность были такого рода, что самъ капитанъ Браггъ, не видѣвш³й сначала никакого прока въ этомъ пассажирѣ, принужденъ былъ сознаться, что майоръ - образованнѣйш³й джентльменъ, достойный уважен³я во многихъ отношен³яхъ.

   - Никакъ нельзя сказать, что манеры его вполнѣ изящны, замѣтилъ капитанъ Браггъ своему старшему подшкиперу,- его натурально не могутъ принимать въ губернаторскомъ домѣ, гдѣ мы такъ часто веселились... да, веселились. Лордъ Вилльямъ и его супруга были такъ добры, что обходились съ мой, могу сказать, безъ всякой церемон³и, однажды даже я былъ приглашенъ къ нимъ на обѣдъ въ присутств³и самого главнокомандующаго... Ну, да, манеры Доббина вовсе не изящны, но при всемъ томъ - понимаете?

   Какъ не понимать? Подшкиперъ выразилъ свое убѣждеп³е, что капитанъ Браггъ, постигая вполнѣ корабельное искусство, умѣлъ въ тоже время различать людей.

   Но когда дней за десять пути отъ береговъ Британ³и, корабль заштилѣлъ и остановился неподвижно на одномъ мѣстѣ, майоръ Доббинъ совершенно повѣсилъ носъ, и обнаружилъ так³е признаки нетерпѣливаго и даже отчасти сварливаго характера, что изумленные пассажиры никакъ не могли угадать въ немъ прежняго весельчака. Онъ пересталъ хандрить не прежде, какъ снова подулъ попутный вѣтерокъ, и радость его достигла до неизрѣченнаго восторга, когда штурманъ опять взялся за руль. Велик³й Боже! Какую сильную тревогу забило его сердце, когда наконецъ, послѣ продолжительнаго плаван³я, передъ глазами путешественниковъ открылись шпицы соутамптонскаго адмиралтейства!

  

  

   Другъ нашъ майоръ пр³обрѣлъ на кораблѣ такую популярность, что, когда онъ и мистеръ Седли, по прибыт³и въ соутамптонскую гавань, спустились на береговую шлюпку, весь корабельный экипажъ, офицеры и матросы, со включен³емъ самого капитана Брагга, огласили воздухъ троекратнымъ "ура" въ честь майора Доббина, который на этотъ разъ раскраснѣлся какъ стыдливая дѣвушка, и, потупивъ глаза, раскланивался передъ своими пр³ятелями направо и налѣво. Мистеръ Джой, принимавш³й эти комплименты на свои счетъ, величественно снялъ фуражку съ золотой кокардой, и еще величественнѣе принялся размахивать ею по воздуху, прощаясь окончательно съ корабельными друзьями. Когда шлюпка причалила къ берегу, путешественники, отправились въ гостинницу Джорджа.

   Великолѣпные ростбифы британскаго приготовлен³я и серебряныя кружечки съ нац³ональнымъ портеромъ и пивомъ, выставляемыя на показъ при входѣ въ общую залу гостинницы Джорджа, производятъ обыкновенно такое могущественное вл³ян³е на глаза путешественника, пробывшаго нѣсколько лѣтъ сряду за границей, что онъ невольно обнаруживаетъ желан³е прогоститъ здѣсь дня три, четыре, принимая въ соображен³е и то весьма уважительное обстоятельство, что ему необходимо отдохнуть и собраться съ силами послѣ продолжительной корабельной качки. Но мистеръ Доббинъ былъ джентльменъ выше всякаго соблазна, представляемаго нац³ональнымъ комфортомъ. Едва только нога его переступила за порогъ общей залы, какъ онъ началъ поговаривать о постшезѣ, и не успѣвъ взглянуть на Соутамптонъ, изъявилъ непремѣнное желан³е продолжать свой путь въ Лондонъ безъ всякой отстрочки, и безъ малѣйшаго промедлен³я. Къ несчастью, однакожь, встрѣтились непредвидѣнныя затруднен³я со стороны Джоя. Этотъ джентльменъ, привыкш³й дѣйствовать систематически и методически не хотѣлъ и сльшать о продолжен³и путешеств³я въ тотъ же вечеръ. И какъ это можно? Неужели онъ, для какой-нибудь скаредной сидѣйки въ почтовой каретѣ, откажется отъ удовольств³я понѣжиться эту ночь на мягкихъ пуховикахъ, готовыхъ здѣсь, въ прекраснѣйшемъ, уютномъ нумерѣ, замѣнить для него эту гадкую морскую койку, гдѣ тучное его тѣло бултыхалось столько дней и ночей впродолжен³е утомительнаго и скучнаго переѣзда? Нѣтъ, мистеръ Джой не тронется съ мѣста, пока не будетъ доставленъ съ корабля весь его багажъ, и не сядетъ въ карету безъ своего Chillum. Такимъ образомъ майоръ принужденъ былъ переждать эту ночь. Онъ отправилѣ къ родственникамъ въ Лондонъ письмо съ извѣст³емъ о своемъ пр³ѣздѣ, и убѣдилъ Джоя сдѣлать то же самое въ отношен³и къ своей семьѣ. Джой обѣщалъ, но не сдержалъ обѣщан³я. Кептенъ Браггъ, корабельный врачъ, да еще два, три пассажира пришли въ гостинницу Джорджа пообѣдать съ нашими друзьями. Поѣздка въ Лондонъ отложена до слѣдующаго дня. Джой обнаружилъ всю сановитость и великолѣп³е Инд³йскаго набоба, когда заказывалъ пышный обѣдъ, и содержатель гостинипцы разсказывалъ послѣ, что ему весело было смотрѣть, когда мистеръ Седли принялся пить первую кружку шотландскаго пива. Будь у меня досугъ и охота къ поэтическимъ отступлен³ямъ, я бы готовъ былъ, для наслажден³я читателей, написать цѣлую главу объ удовольств³и кушать первую кружку портера или пива на британской почвѣ. О, если бы вы знали, какъ это вкусно! Стоитъ, по моему мнѣн³ю, отлучиться изъ отечества на цѣлый годъ единственно для того, чтобы, по возвращен³и, насладиться этимъ напиткомъ.

   На другой день поутру майоръ Доббинъ, по заведенному порядку, обрился, умылся и одѣлся. Было очень рано, и никто еще не просыпался въ цѣломъ домѣ, кромѣ неутомимаго половаго, который, повидимому, не спитъ никогда. Проходя по корридору, отъ одного нумера до другаго, майоръ явственно могъ слышать храпѣн³е и позѣвоту трактирныхъ жильцовъ. Затѣмъ онъ видѣлъ, какъ безсонный половой, переходя изъ одной двери въ другую, подбиралъ у пороговъ сапоги разныхъ цѣнностей и наименован³й, блюхеровск³е съ высокими каблуками, Веллингтоновск³е съ кисточками, оксфордск³е ботфорты, и такъ далѣе. Затѣмъ проспулся туземецъ Джоя, и началъ приводить въ порядокъ разнообразныя туалетныя статьи своего господина, и приготовлять его гукахъ. Затѣмъ поднялись на ноги трактирныя служанки, и встрѣтившись съ туземцемъ въ корридорв, испустили пронзительный визгъ, вообразивъ, что передъ ними стоитъ самъ чортъ. Онъ и Доббинъ споткнулись на ихъ ведра, когда онѣ готовились мыть полъ. Когда, наконецъ, появился первый нестриженый слуга, и началъ отпирать ворота гостинницы Джорджа, майоръ подумалъ, что время отъѣзда наступило, и приказалъ подавать постшезъ.

   Затѣмъ онъ направилъ свои шаги въ комнату мистера Седли, и открылъ богатые занавѣсы большой семейной постели; гдѣ храпѣлъ инд³йск³й набобъ.

   - Что это ты заспался, любезный? сказалъ майоръ, расталкивая своего друга. Вставай, Седли, вставай! пора ѣхать. Черезъ полчаса подадутъ постшезъ.

   Джой повернулся на другой бокъ, и пожелалъ освѣдомиться изъ-подъ пуховаго одѣяла, который бы теперь былъ часъ, но когда заикающ³йся Доббинъ, въ жизнь неприбѣгавш³й къ обманамъ и уверткамъ, какъ бы впрочемъ это ни могло быть выгодно для его цѣлей, удовлетворилъ желан³е своего пр³ятеля относительно ранней утренней поры, Джой разразился такимъ залпомъ энергическихъ словъ и выражен³й, которыя мы никакъ не осмѣливаемся внести въ эту назидательную истор³ю, назначенную собственно для читателей съ джентльменскимъ вкусомъ. Можно, впрочемъ, объявить по секрету, что инд³йск³й набобъ отправилъ нашего друга къ чорту, и сказалъ положительно, наотрѣзъ, что онъ не намѣренъ продолжать путешеств³я съ такимъ безсовѣстнымъ джентльменомъ, который не стыдится, безъ всякаго основательнаго довода, безпокоить своего товарища въ ранн³й утренн³й часъ, когда сонъ особенно сладокъ и пр³ятенъ. Такое обнаружен³е воли со стороны инд³йскаго набоба отстраняло всякую возможность возражен³й. Озадаченный майоръ, скрѣпя сердце, принужденъ былъ удалиться, оставивъ своего товарища продолжать прерванный сонъ.

   Между-тѣмъ подали постшезъ, и майоръ не хотѣлъ медлить ни минуты.

   Будь мистеръ Доббинъ англ³йскимъ нобльменомъ, разъѣзжающимъ для собственнаго удовольств³я, или британскимъ курьеромъ, скачущимъ съ правительственными депешами, путешеств³е его не могло бы совершаться и тогда съ большей быстротою. Щедрою рукою бросалъ онъ на водку каждую станц³ю, и приводилъ въ изумлен³е своихъ ямщиковъ. Какъ пр³ятно смотрѣть на цвѣтущ³я зеленыя поля, когда постшезъ быстро катится по гладкой дорогѣ отъ одного мильнаго столба до другаго! Вы проѣзжаете черезъ маленьк³е провинц³альные города, чистые и опрятные, гдѣ содержатели гостинницъ выходятъ къ вамъ навстрѣчу съ низкими поклонами и привѣтливой улыбкой; летите по открытому полю мимо придорожныхъ трактировъ, гдѣ ямщикъ выводитъ на водопой своихъ усталыхъ коней, или отдыхаетъ самъ подъ тѣп³ю развѣспетыхъ деревъ; мимо древнихъ замковъ, парковъ, дворцовъ, мимо деревенскихъ хижинъ сгруппированныхъ вокругъ старинныхъ церквей. Что можетъ быть живописнѣе этихъ чудныхъ ландшафтовъ, разбросанныхъ почти всюду по нашимъ англ³йскимъ дорогамъ? Путешественникъ, воротивш³йся на родину, любуется по неволѣ всѣми этими видами и роскошнымй картинами сельской природы, но все это - увы! - не производило ни малѣйшаго впечатлѣн³я на безчувственнаго майора Доббина, когда онъ проѣзжалъ изъ Соутамптона въ Лондонъ. Вниман³е его было только обращено на мильные столбы, и больше ничего онъ не видѣлъ. Ему, извольте видѣть, нужно было поскорѣе увидѣться съ своими родителями въ Кемберъ-Уэллѣ. Но вотъ и Лондонъ. Проѣхавъ Пиккадилли, мистеръ Доббинъ приказалъ ямщику повернуть къ военнымъ казармамъ, въ гостинницу Пестраго Быка, гдѣ живалъ онъ встарину. Много утекло воды съ той поры, какъ оставилъ онъ это убѣжище въ послѣдн³й разъ. Онъ и Джорджъ Осборнъ, тогда еще молодые люди, дѣлили здѣсь и радость, и горе, пировали и веселились. Время быстро измѣнилось. Майоръ Доббинъ попалъ въ разрядъ пожилыхъ джентльменовъ. Его волосы посѣдѣли, и мног³я чувства, волновавш³я тогда его душу, совсѣмъ загасли. Но у воротъ гостинницы, теперь какъ и тогда, стоялъ тотъ же самый старый слуга въ поношенномъ черномъ фракѣ, съ раздвоеннымъ подбородкомъ и отдутливымъ лицомъ. Тѣ же огромныя печати болтаются на его бронзовой часовой цѣпочкѣ, и попрежнему бренчатъ мелк³я деньги въ его карманахъ. Онъ встрѣчаетъ майора съ обычными привѣтств³ями, какъ будто мистеръ Доббинъ оставилъ это мѣсто не дальше, какъ на прошлой недѣлѣ.

   - Неси вещи майора въ его комнату, двадцать-трет³й нумеръ, сказалъ Джонъ, не обнаруживая ни малѣйшихъ признаковъ изумлен³я. Къ вашему обѣду, я полагаю, подать жаренаго цыпленка. Вы охотникъ до цыплятъ. Женаты вы или нѣтъ? Пронесся слухъ, что вы женились... былъ здѣсь недавно шотлан