Теккерей Уильям Мейкпис - Базар житейской суеты. Часть четвертая

тъ самый джентльменъ, милостивые государи, поступилъ съ нимъ оскорбительно, жестоко, безчеловѣчно.... И чѣмъ, какъ не безпредѣльнымъ великодуш³емъ лорда Стейна, объясните вы это самое назначен³е, о которомъ публикуютъ нынѣшн³я газеты? Да, милордъ былъ истинно въ плачевномъ состоян³и, когда я сегодня поутру явился на его призывъ; такъ же какъ и вы, милостивый государь, онъ сгаралъ желан³емъ кров³ю смыть обяду; нанесенную ему, и возстановить оскорбленное достоинство его возраста и сана. Вамъ извѣстны, конечно, доказательства его неустрашимости, полковникъ Кроли?

   - Лордъ Стейнъ не трусъ: это всѣ знаютъ, отвѣчалъ полковникъ.

   - Первымъ его приказан³емъ было: написать вызовъ и отправить его къ полковнику Кроли. "Одинъ изъ насъ", сказалъ онъ, "не переживетъ этой обиды".

   - Наконецъ-то вы добрались до дѣла, мистеръ Венгемъ, сказалъ полковникъ, кивнувъ головой.

   - Я употребилъ съ своей стороны всѣ зависящ³я отъ меня средства, чтобъ успокоить лорда Стейна. Велик³й Боже! воскликнулъ я, какъ это жаль, сэръ, что мистриссъ Венгемъ и я не могли воспользоваться приглашен³емъ мистриссъ Кроли на ея ужинъ!

   - Она просила васъ ужинать? сказалъ капитанъ Макмурдо.

   - Послѣ оперы. Вотъ ея записка... позвольте... да... нѣтъ, это другая бумага... я полагалъ, что она со мной; ну, да это все равно: увѣряю васъ честнымъ словомъ джентльмена въ дѣйствительности факта. Еслибы пошли - головная боль мистриссъ Венгемъ помѣшала этому визиту; она страдаетъ очень часто, особенно въ весеннее время - такъ, еслибы мы пришли, говорю я, и вы застали насъ по возвращен³и домой, не было бы тогда никакой ссоры, никакихъ обидъ, никакихъ подозрѣн³й. А теперь? Боже мой, как³я страшныя послѣдств³я отъ такой ничтожной причины! изъ-за мигрени моей жены подвергается опасности жизнь двухъ честнѣйшихъ, благороднѣйшихъ людей, и погружаются въ глубокую печаль двѣ древнѣйш³я и знатнѣйш³я фамил³и во всей Англ³и!

   Макмурдо посмотрѣлъ на своего пр³ятеля съ видомъ человѣка, поставленнаго въ совершенный тупикъ. Родонъ скрежеталъ зубами при мысли, что жертва ускользаетъ изъ его рукъ. Онъ не вѣрилъ ни одному слову во всей этой истор³и, и, однакожь, какъ прикажете опровергать ее?

   Между-тѣмъ рѣчь мистера Венгема продолжала изливаться быстрѣйшимъ потокомъ, къ чести ораторскаго таланта, неоднократно обнаруженнаго имъ въ засѣдан³яхъ Верхняго Парламента.

   - Больше часу просидѣлъ я у постели страждущаго старца, и всѣми силами убѣждалъ его, уговаривалъ, умолялъ, отказаться отъ намѣрен³я посылать къ вамъ этотъ роковой вызовъ. Я объяснилъ и доказалъ, что обстоятельства, въ самомъ дѣлѣ, могли показаться довольно подозрительными съ перваго взгляда. Я признался, что мног³е, на вашемъ мѣстѣ, были бы введены въ это роковое заблужден³е, и старался доказать, что человѣкъ, одержимый припадками ревности, дѣйствуетъ какъ помѣшанный; его, даже въ юридическомъ смыслѣ, должно считать не иначе, какъ съумасшедшимъ. Дуэль между вами была бы въ высшей степепи непр³ятною для всѣхъ сторонъ, и притомъ вы, лордъ Стейнъ, не имѣете никакого права рисковать своей жизнью въ так³я преклонныя лѣта, когда, можно сказать, дни ваши сочтены, и каждая минута ваша драгоцѣнна для отечесгва. Что скажетъ милордъ Бумбумбумъ? Что станутъ говорить въ большомъ свѣтѣ? Не хорошо, очень не хорошо. Пусть вы невинны, но все же безразсудная толпа наброситъ невыгодную тѣнь на вашу незапятнанную репутац³ю. Таковы ужь ныньче времена, и таковы нравы. И вотъ такимъ-то способомъ, миломтивые государи, мнѣ удалось, наконецъ, уговорить его не посылать этого бѣдственнаго вызова.

   - Не вѣрю я ни одному слову во всей этой баснѣ, сказалъ Родонъ, выведенный наконецъ изъ себя. Все это чистѣйшая ложь, и вы, мистеръ Венгемъ, первый въ ней соучастникъ. Если онъ не вызываетъ, можете его увѣрить, что вызовъ этотъ послѣдуетъ отъ меня.

   Мистеръ Венгемъ поблѣднѣлъ смертельно при этомъ неожиданномъ оборотѣ дѣла, и пугливо посмотрѣлъ на дверь.

   Но тутъ, къ счастью, явился на выручку самъ капитанъ Макмурдо. Этотъ джентльменъ гнѣвно поднялся съ своего мѣста, и безъ церемон³и сказалъ полковнику Родону, чтобы онъ прикусилъ себѣ языкъ,

   - Ты поручилъ мнѣ это дѣло, и, стало-быть, твоя обязанность - слушаться меня, а не распоряжаться, какъ тебѣ вздумается. Ты не имѣешь никакого права обижать моего почтеннаго друга, и вы, мистеръ Венгемъ, можете, если вамъ угодно, потребовать отъ него удовлетворен³я. Что жь касается до вызова лорду Стейну, то ужь, прошу извинить: посылай съ нимъ кого хочешь, а я не пойду. Ищи себѣ другаго секунданта. Чортъ побери совсѣмъ: мы отколотили, съ нами объясняются, и мы еще ломаемся! Это изъ рукъ вонъ. Если милордъ соглашается сидѣть смирно, не шевелись и ты. А что касается до этого дѣла... относительно мистриссъ Кроли, объявляю тебѣ, дружище, я совершен³ю согласенъ съ мистеромъ Венгемомъ, что она чиста и непорочна, какъ голубица. Ты вспылилъ безъ всякаго повода, и не доказалъ ничего. Наконецъ, другъ ты мой любезный, надобно быть совершеннымъ глупцомъ, чтобы не принять этого мѣста, которое тебѣ предлагаютъ. Нечего отказываться отъ счастья, если оно само въ ротъ лѣзетъ.

   - Капитанъ Макмурдо! вы говорите, какъ умнѣйш³й человѣкъ въ м³рѣ, вскричалъ мистеръ Венгемъ, у котораго, при этой выходкѣ, какъ-будто гора свалилась съ плечь. Я съ своей стороны забываю все, что сказалъ противъ меня полковникъ Кроли въ минуту неестественнаго раздражен³я.

   - Ужь, конечно, вы забудете, сказалъ Родонъ съ презрительной насмѣшкой.

   - Типунъ бы тебѣ на языкъ, мой милый, возразилъ Макмурдо добродушнымъ тономъ. Мистеръ Венгемъ человѣкъ смирный, не заб³яка, какъ мы съ тобой, и притомъ, онъ совершенно правъ.

   - Само-собою, господа, что все это дѣло должью быть предано глубочайшему забвен³ю, сказалъ агентъ маркиза Стейна. Пустъ оно умолкнетъ, погребено будетъ, запечатано, какъ выразился одинъ знакомый мнѣ ораторъ. Ни одинъ звукъ изъ этой тайны не перелетитъ за порогъ этого дома. Я говорю это сколько изъ интересовъ моего друга, столько же для пользы и счастья самого полковника Кроли, который съ непонятнымъ ожесточен³емъ и упорствомъ продолжаетъ считать меня своимъ врагомъ.

   - Лордъ Стейнъ, думать надобно, не заикнется объ этой истор³и, замѣтилъ капитанъ Макмурдо,- да и намъ болтать не кстати. Дѣло, сказать правду, не совсѣмъ красивое, и, разумѣется, чѣмъ меньше говорить объ этомъ, тѣмъ лучше. Конецъ нашимъ переговорамъ. Поколотили-то собственно васъ, а не насъ, и если вы довольны, такъ мы и подавно!

   Мистеръ Венгемъ раскланялся, и взялъ шляпу. Капитанъ Макмурдо вышелъ на минуту съ нимъ изъ-за дверей, оставивъ Родона одного. Когда дверь за ними затворилась, веселое лицо капитана приняло какое-то странное выражен³е, близкое къ презрителъной насмѣшкѣ.

   - Вы, кажется, не привыкли затрудняться какими-нибудь бездѣлицами, мистеръ Венгемъ, сказалъ онъ.

   - Вы мнѣ льстите, капитанъ Макмурдо, съ улыбкой отвѣчалъ агентъ милорда. Однакожь, право, я сказалъ по чистой совѣсти, что мистриссъ Кроли просила насъ ужинать послѣ оперы.

   - Разумѣется. И вы бы, вѣроятно, поужинали, еслибы не мигрень мистриссъ Венгемъ. Дѣло, однакожь, вотъ въ чемъ: у меня хранится тысяча-фунтовый билетъ, который я намѣренъ передать вамъ для доставлен³я лорду Стейну, если вы потрудитесь дать росписку въ получен³и. Кроли не станетъ драться; но все же лучше спровадить эти денежки по принадлежпости.

   - Все это ошибка, недоразумѣн³е, повѣрьте мнѣ, почтеннѣйш³й, сказалъ Венгемъ съ видомъ совершеннѣйшей невинности.

   И сопровождаемый капитаномъ, онъ началъ спускаться съ лѣстничныхъ ступеней въ ту минуту, какъ сэръ Питтъ собирался взойдти наверхъ. Макмурдо былъ нѣсколько знакомъ съ этимъ джентльменомъ. Оставивъ своего спутника, и сопровождая сэра Питта, онъ намекнулъ ему по довѣренности, что дѣло относителъно дуэли, благодаря его содѣйств³ю, замялось кое-какъ, и онъ не допустилъ полковника до драки.

   Это извѣст³е произвело, повидимому, весьма пр³ятное впечатлѣп³е на сэра Питта, и онъ душевно поздравилъ брата съ благополучнымъ окончан³емъ истор³и, чрезвычайно непр³ятной, и даже скандалёзной, если пустить еe въ огласку. Причемъ баронетъ не преминулъ сдѣлать нѣсколько общихъ замѣчан³й о дуэляхъ, развивая преимущественно ту назидательную мысль, что дуэли представляютъ самый неудовлетворительный скособъ возмезд³я за нанесенную обиду.

   Послѣ этой прелюд³и сэръ Питтъ, облеченный во всеоруж³е парламентскаго краснорѣч³я, приступилъ къ примирен³ю полковника съ его женою. Онъ изложилъ въ систематическомъ порядкѣ показан³я мистриссъ Бскки, указалъ на ихъ весьма вѣроятную правдивость, и окончательпо объявилъ, что самъ онъ твердо убѣжденъ въ невинности своей невѣстки.

   Но мистеръ Кроли ничего не хотѣлъ слышать.

   - Она скрывала отъ меня свои деньги цѣлыя десять лѣтъ, сказалъ онъ, отвѣчая на доказательства баронета. Не дальше какъ вчера вечеромъ она клялась, что ничего не получала отъ лорда Стейна. Истина обнаружилась только тогда, когда я собственными руками открылъ ея шкатулку. Если она была тутъ непреступна, то все же въ ея характерѣ открылись демонск³я свойства, и я не увижу ея никогда, никогда!

   Съ этими словами полковникъ склонилъ голову на грудь, и на лицѣ его отразилась невыразимая тоска.

   - Бѣдный парень! проговорилъ Макмурдо, покачавъ головой.

  

  

   Нѣсколько времени Родонъ Кроли противился намѣрен³ю взять мѣсто, исходатайствованное для него такимъ ненавистнымъ патрономъ, и онъ собирался также удалить своего сына изъ учебнаго заведен³я, куда помѣстилъ его лордъ Стейнъ. Мало-по-малу, однакожь, онъ угомонился, и рѣшился вполнѣ воспользоваться этими благодѣян³ями, убѣжденный просьбами брата и доказательствами мистера Макмурдо. Капитанъ представилъ, между-прочимъ какъ бѣсноваться будетъ милордъ Стейнъ, когда узнаетъ, что самъ же онъ упрочилъ счастье своего врага, и этотъ аргументъ окончательно образумилъ полковника Кроли.

   Передъ отъѣздомъ лорда Стейна за границу, колон³альный секретарь, раскланиваясь съ маркизомъ, приносилъ ему, отъ имени всей колон³и, чувствительную благодарность за назначен³е такого мужественнаго и опытнаго губернатора на Ковентр³йск³й островъ; можно вообразить, съ какими чувствами маркизъ выслушалъ такую благодарность. Отъѣздъ его за границу послѣдовалъ немедленно послѣ описанныхъ нами событ³й,

   Тайна роковой встрѣчи между нимъ и полковникомъ Кроли предана была глубочайшему забвен³ю, какъ выразился мистеръ Венгемъ. То-есть, дуэлисты и секунданты, дѣйствительно, похоронили ее въ тайникахъ своей души, но прежде даже, чѣмъ окончился воскресный вечеръ, ее разнесли повсюду на балаганныхъ подмосткахъ житейскаго базара, и толковали о ней по крайней мѣрѣ въ пятидесяти домахъ за обѣденнымъ столомъ. Мистеръ Кеккельби разсказалъ въ одинъ день на семи вечернихъ собран³яхъ эту занимательную истор³ю, дѣлая къ ней приличныя дополнен³я, объяснен³я и вставки. Можете представить, какъ радовалась мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ! Супруга илинскаго епископа предавалась безмѣрному огорчен³ю, и достопочтенный мужъ ея, въ тотъ же день, отправился въ Гигантск³й домъ, чтобы написать свою фамил³ю въ визитной книгѣ. Молодой Саутдаунъ огорчился душевно, и сестрица его, леди Дженни, сокрушилась сердечно. Леди Саутдаунъ тотчасъ же написала къ своей старшей дочери умилительное послан³е на Мысъ Доброй Надежды. Великобританская столица толковала объ этомъ по крайней мѣрѣ три дня, и мистеру Уаггу, дѣйствовавшему по узаконен³ю Венгема, стоило величайшихъ усил³й и хлопотъ, чтобы не впуститъ эту сплетню на столбцы газетныхъ листовъ.

   Полицейск³е чиновники, оцѣнщики и маклера толпами нахлынули на бѣднаго Реггльса, вступившаго во владѣн³е своимъ домомъ на Курцонской улицѣ, и - ужь дѣло извѣстное, зачѣмъ они нахлынули. Какъ-скоро мы читаемъ въ услужливой газетѣ, что такой-то нобльменъ, вслѣдств³е разстроенныхъ обстоятельствъ, принужденъ удалиться за границу, и продать съ молотка все свое движимое и недвижимое имущество, а такой-то джентльменъ задолжалъ своимъ кредиторамъ до семи или восьми мильйоновъ,- джентльменск³й дефицитъ является нашему воображен³ю въ размѣрахъ исполинскихъ, и мы невольно удивляемся жертвѣ мотовства и безумно-близорукихъ разсчетовъ. Но кто, примѣромъ сказать, пожалѣетъ бѣднаго цирюльника, который никакъ не можетъ получить своихъ деньжонокъ за то, что цѣлые годы пудрилъ головы ливреннымъ лакеямъ, или какого-нибудь pauvre diable портнаго, убившаго весь свои капиталишко на ливреи, которыя онъ имѣлъ честь изготовлять для жирныхъ лакеевъ такого-то милорда? Какъ-скоро падаетъ какая-нибудь громадная фирма, всѣ эти спекулаторы гибнутъ незамѣтно подъ гигантскими развалинами, точь-въ-точь какъ въ инд³йскихъ поэмахъ мелк³е чертенята мильйонами низвергаются въ пропасть по слѣдамъ погибшаго Ассура. На Базарѣ Житейской Суеты ничего не было говорено о мистерѣ Реггльсѣ.

   Куда же дѣвалась прекрасная обитательница джентльменскаго домика на Курцонской улицѣ? Как³е были о ней толки? Была ли она преступна, или нѣтъ? Извѣстно всѣмъ и каждому, как³е обыкновенно приговоры въ этихъ сомнительныхъ случаяхъ дѣлаются на Базарѣ Жятейской Суеты. Нѣкоторые увѣряли, что Ребекка уѣхала въ Неаполь вслѣдъ за лордомъ Стейномъ; друг³е распространяли слухъ, что милордъ немедленно оставилъ этотъ городъ, когда услышалъ о прибыт³и Бекки въ Палермо. Была и такая молва, будто Бекка играетъ изъ себя dams d'honneur въ какомъ-то германскомъ городѣ; нѣкоторые, наконецъ, увѣряли положительно, будто видѣли ее собственными глазами въ Чельтенгемѣ, гдѣ она наняла скромную квартиру со столомъ и прислугой.

   Достовѣрно то, что Родонъ назначилъ своей супругѣ довольно порядочный пожизненный пенс³онъ, и читатель можетъ быть увѣренъ, что въ рукахъ нашей героини и послѣдяяя копейка станетъ ребромъ.

   Передъ отъѣздомъ изъ Англ³и, Родонъ хотѣлъ застраховать свою жизнь въ пользу сына, но ни одна компан³я не рѣшилась рисковать своими деньгами, принимая въ соображен³е слишкомъ дурной климатъ Ковентр³йскаго Остро³ва, куда отправлялся полковникъ. Оттуда онъ ежемѣсячно присылалъ письма и сэру Питту, и наленькому Родѣ. Макмурдо получалъ отъ него сигары, леди Дженни морск³я раковныы, стручковый перецъ, жгуч³я пикули и друг³я произведен³я колон³и. Брату своему онъ аккуратно высылалъ ковентр³йскую газету "Swamp Town Gazette"; гдѣ превозносили до небесъ этого новаго губернатора, исполненнаго необыкновеннаго мужества и отваги, тогда-какъ другая газета "Swamp Town Sentinel", низвергала его до преисподней, утверждая, что Калигула и Неронъ были предобрѣйшими создан³ями въ сравнен³и съ господиномъ Кроли. Этотъ послѣдн³й отзывъ объяснялся собственно тѣмъ, что Родонъ забылъ однажды пригласить къ себѣ на вечеръ жену издателя "Сентинеля". Маленьк³й Родя читалъ обѣ газеты съ величайшимъ удовольств³емъ.

   Матери своей не видалъ онъ никогда, потому-что мистриссъ Бекки не удосужилась сдѣлать прощальнаго визита своему сыну. По воскресеньямъ и въ друг³е праздничные дни, Родя отправлялся обыкновенно къ свосй тётушкѣ, леди Дженни. Скоро онъ узналъ всѣ гнѣзда на Королевиной усадьбѣ, и сталъ выѣзжать на охоту съ собаками сэра Гуддельстона, которымъ онъ столько удивлялся при своемъ первомъ незабвеннымъ посѣщен³я Гемпшира.

  

  

   Юный Джорджъ Осборнъ поселился, какъ мы видѣли, въ Россель-Скверскомъ палаццо своего дѣда, и занялъ бывшую комнату своего отца. Скоро дѣла пошли такимъ-образомъ, что его начали считать единственнымъ наслѣдникомъ богатаго негоц³анта. Привлекательная наружность Джорджиньки, его любезное обхожден³е и джентльменская осанка произвели побѣдительное вл³ян³е на сердце старика, и мистеръ Осборнъ гордился внукомъ столько же, какъ нѣкогда гордился своимъ единственнымъ сыномъ.

   Даже болѣе. Джорджинька, что называется, купался въ роскошныхъ наслажден³яхъ, и пользовался такими привилег³ями, которыхъ вовсе не имѣлъ покойный его отецъ. Знаменитая фирма достигла въ послѣдн³е годы до высшей степени велич³я и блеска. Богатство старика Осборна и значен³е его въ Сити обнаружилось въ огромнѣйшихъ размѣрахъ. Встарину былъ онъ очень радъ, когда нашелъ возможность помѣстить своего сына, съ нѣкоторымъ комфортомъ, въ учебномъ заведен³и, и гордость его была вполнѣ удовлетворена, когда впослѣдств³и Джорджъ-старш³й поступилъ въ военную службу. Теперь не то. Для маленькаго Джорджа старикъ собирался устроить гораздо болѣе почетную и блистательнѣйшую карьеру. Смѣло заглядывая въ будущность своими старческими глазами, онъ видѣлъ его членомъ ученыхъ обществъ; ораторомъ Парламента, баронетомъ, можетъ-быть, и даже пэромъ. "Джорджинька долженъ быть джентльменомъ, и будетъ джентльменомъ", горорилъ безпрестанно мистеръ Осборнъ всѣмъ своимъ пр³ятелямъ и знакомымъ. Старикъ воображалъ, что онъ умретъ спокойно и съ чистою совѣстью, какъ-скоро увидитъ своего внука на этой широкой дорогѣ къ почестямъ и славѣ. Образован³е Джорджиньки должно поручить не иначе, какъ первоклассному ученому, вполнѣ знакомому съ современнымъ ходомъ искусствъ и наукъ, а не то, чтобъ какому-нибудь шарлатану, примѣромъ сказать, изъ Оксфордскаго Коллег³ума. Всѣ эти оксфордск³е верхогляды торгуютъ своей латынью, какъ голодныя собаки и что всего хуже, не имѣютъ никакого уважен³я къ почтенному британскому негоц³анту, которому, однакожь, стоитъ только свистнуть, чтобъ накликать ихъ цѣлую свору на свои дворъ. Впрочемъ, за нѣсколько лѣтъ мистеръ Осборнъ ставилъ ни во что вообще все ученое сослов³е, но въ настоящую пору, мнѣн³я его на этотъ счетъ зпачительно перемѣнились. Онъ сожалѣлъ искренно, душевно, что самъ не получилъ въ молодости надлежащаго воспитан³я, приличнаго англ³йскому джентльмену, и неоднократно указывалъ юному Джорджу, въ пышныхъ и торжественныхъ выражен³яхъ, на необходимость и превосходство классическаго образован³я.

   Когда они встрѣчались за обѣдомъ, дѣдъ обыкновенно разспрашивалъ внука, какимъ чтен³емъ занимался онъ сегодня, и когда мальчикъ представлялъ подробный отчетъ о планѣ и методѣ своихъ занят³й, старикъ подмигивалъ, улыбался и выслушивалъ съ видимымъ удовольств³емъ каждое слово, притворяясь, будто онъ отлично разумѣетъ всѣ эти ученыя дѣла. Но разсуждая о нихъ самъ въ присутств³и юнаго питомца, мистеръ Осборнъ дѣлалъ сотни ребяческихъ промаховъ, и обнаруживалъ свое невѣжество на каждомъ шагу. Это, конечно, не могло увеличить уважен³я внука къ его престарѣлому патрону. Мальчикъ бойк³й и живой, Джорджинька мигомъ смекнулъ, что дѣдушка его - совершеннѣйш³й профанъ въ дѣлѣ классической науки, и на этомъ основан³и началъ смотрѣть на него свысока. Прежнее воспитан³е, несмотря на тѣсный объемъ предметовъ и крайнюю ограниченность средствъ, могло выработать изъ Джорджиньки истиннаго джентльмена гораздо скорѣе и надежнѣе, нежели какъ разсчитывалъ теперь мистеръ Осборнъ. Воспитывала его женщина добрая, слабая и нѣжная, гордившаяся только имъ однимъ и чистое ея сердце организовзно было такимъ-образомъ, что она, безъ всякихъ внѣнишхъ усил³й, могла быть и казаться истииною леди. Она восвятила себя исключительно исполнен³ю материнскаго долга, и если мистриссъ Эмми никогда не отличалась блистательнымъ краснорѣч³емъ, зато никогда также изъ устъ ея не вырывались пошлости, безсмысленныя и пустыя. Существо невинное и чистое, простосердечное и безъискусственное, могла ли Амел³я не быть благодарною женщиною въ полномъ смыслѣ этого слова?

   Юный Джорджъ господствовалъ безусловво надъ этою уступчивою натурой, и когда теперь пришелъ онъ въ соприкосновен³е съ надменнымъ старикомъ, выставлявшимъ на показъ свое чванство и небывалую ученоеть, Джорджинька немедленно принялъ его подъ свою команду, и сдѣлался такимъ-образомъ полновластнымъ господиномъ на Россель-Скверѣ, онъ составилъ о себѣ самое высокое понят³е, какъ избалованный сынокъ какого-нибудь милорда Бумбумбума.

   Между-тѣмъ, какъ нѣжная мать безпрестанно ожидала свидан³я съ нимъ на Аделаидиныхъ Виллахъ, и думала о немъ только по днямъ и по ночамъ, каждый часъ и каждую минуту, Джорджъ, окруженный безчисленными удовольств³ями и наслажден³ями, переносилъ разлуку съ мистриссъ Эмми безъ малѣйшей душевной скорби. Дѣти весьма часто проливаютъ горьк³я слезы, когда ихъ отправляютъ въ школу, но источникомъ этихъ слезъ бываетъ почти исключительно представлен³е о той горькой участи, которая ожидаетъ ихъ между чужими. Не всѣ изъ нихъ плачутъ изъ одной только привязанности къ матери или отцу. Если вы пр³ймете на себя трудъ припомнить, какимъ образомъ, въ эти счастливые годы дѣтства, глазки ваши осушались при видѣ какой-нибудь инбирной коврижки, и булочка съ изюмомъ окончательно исцѣляла васъ отъ сердечной тоски послѣ разлуки съ своей мама, то вы не будете, конечно, о возлюбленный собратъ и другъ мой, слишкомъ довѣрять и въ настоящую минуту совершеннѣйшему безкорыст³ю и чистотѣ своихъ собственныхъ чувствъ.

   Очень хорошо. Мастеръ (1) Джорджъ Осборнъ утопалъ въ океанѣ наслажден³й, и расточительный старикъ безъ счета бросалъ деньги на удовлетворен³е прихотей своего избалованнаго внука. Кучеру приказано было купить для него превосходнѣйшаго пони, какого только можно пр³обрѣсть за деньги, и ѣздить на этой лошадкѣ Джорджинька учился въ берейторской школѣ, гдѣ, въ кратчайшее время, познакомили его со всѣмя тонкостями всадническаго искусства, такъ-что онъ удовлетворительно скакалъ безъ шпоръ, и перепрыгавалъ черезъ небольш³е баррьеры. Затѣмъ, въ сопровожден³и кучера Мартына, началъ онъ выѣзжать, парадно и торжественно, сперва въ Реджентъ-Паркъ, а потомъ и въ Гайдъ-Паркъ. Старикъ Осборнъ, неимѣвш³й теперь слишкомъ головоломныхъ и многотрудныхъ занят³й въ Сити, гдѣ должность его исправлялъ одинъ изъ младшихъ товарищей фирмы, весьма часто выѣзжалъ съ старшей своей дочерью на эти публичныя гулянья. Джорджинька постоянно рисовался подлѣ экипажа, заставлялъ свою лошадку выдѣлывать прехитрые курбеты, и это доставило невыразимое наслажден³е его дѣду. Самодовольный старичокъ, подталкивая локтемъ свою дочь, восклицалъ отъ полноты душевнаго восторга:

   - Посмотрите-ка, миссъ Осборнъ! Ухъ, какой молодецъ!

   И за тѣмъ онъ принимался хохотать, и щеки его покрывались краской живѣйшаго удовольств³я, когда онъ выглядывалъ изъ кареты на прекраснаго мальчика, и когда лакей, стоявш³й на запяткахъ, привѣтствовалъ мастера Джорджа. Здѣсь также, въ ряду катающихся экипажей, можно было замѣтить, каждый день, великолѣпную карету съ фамильными золотыми гербами господъ Буллокъ, Гулькеръ и Компан³и. Мистриссъ Фредерикъ Буллокъ засѣдалъ въ ней съ своими тремя конфектпыми птенцами въ перьяхъ и кокардахъ, глазѣвшими изъ оконъ экипажа. Склонивъ голову на одну сторону, пр³осанившись и подбоченившись, мастеръ Джорджъ, гордый и великолѣпный, какъ лордъ, нерѣдко проѣзжалъ. мимо своей тётки, и мистриссъ Фредерикъ Буллокъ бросала на него взгляды. исполненные самой искренней ненависти и задушевнаго презрѣн³я.

   Джорджинькѣ было въ эту эпоху около одиннадцати лѣтъ, но онъ носилъ уже штрипки и прекраснѣйш³е сапожки, достойные украшать ногу джентльмена зрѣлыхъ лѣтъ. У него были вызолоченные шпоры, хлыстикъ съ золотой верхушкой, превосходная булавка въ бантикѣ шейнаго платка и щегольск³я лайковыя перчатки изъ первыхъ сортовъ моднаго магазина на Кондюитъ-Стритѣ. Мистриссъ Эмми, отправляя Джорджиньку въ чужой домъ, снабдила его двумя галстухами отличной работы, и собственаыми руками сшила для него нѣсколько сорочекъ изъ тончайшаго полотна, но когда сынкъ первый розъ навѣстилъ вдову на Аделаидиныхъ Виллахъ, Амел³я замѣтила, что не было на немъ ни одного лоскутка ея собственнаго рукодѣлья. Джорджинька щеголялъ въ батистовыхъ рубашкахъ, украшенныхъ на груди блестящими рядами драгоцѣнныхъ пуговокъ. Скромные ея подарки скрылись подъ спудомъ, и миссъ Осборнъ, думать надобно, наградила ими кучерскаго сына. Амел³я принудила себя думать, что ей чрезвычайно нравится такая перемѣна, и дѣйствительно, она была вполнѣ счастлива при взглядѣ на прелестнаго мальчика, одѣтаго по-джентльменски.

   Черный силуэтикъ Джорджа, пр³обрѣтенный за шиллингь, висѣлъ, съ нѣкотораго времени, надъ постелью мистриссъ Эмми подлѣ другаго безцѣннаго портрета. Когда мастеръ Джорджъ дѣлалъ свои обычные визиты на Аделаидины Виллы, обитатели этого скромнаго захолустья съ любопытствомъ смотрѣли на него изъ своихъ оконъ, и любовались на маленькаго всадника, галопирующаго на чудесномъ скакунѣ. Однажды малютка Джорджъ вошелъ въ хижину своей матери съ какимъ-то особенно торжественнымъ лицомъ, и послѣ обычныхъ привѣтств³й, вынулъ изъ кармана своего сюртука (то былъ самый модный бѣлый сюртучокъ съ бархатнымъ воротинкомъ) красный сафьянный футляръ.

   - Вотъ тебѣ, мама, сказалъ онъ съ торжествующимъ лицомъ, подавая футляръ мистриссъ Эмми. Я купилъ его на свои собственныя деньги. Надѣюсь, это будетъ тебѣ очень пр³ятно.

   Открывъ футляръ, Амел³я съ радостнымъ крикомъ заключила малютку въ свои объят³я, и покрыла его тысячью поцалуевъ. То былъ мимьятюрный портретъ самого Джорджиньки, весьма искусно сдѣланный, хотя, разумѣется; оригиналъ миньятюра въ мильйонъ разъ былъ лучше, какъ думала вдова. Однажды старикъ Осборнъ, проѣзжая по Соутамптонской улицѣ, замѣтилъ въ окыѣ магазина превосходныя картины, и немедленно заказалъ ихъ художнику портретъ своего внука. Впродолжен³е одного изъ сеансовъ, мастеръ Джорджъ, располагавш³й значительною суммою карманныхъ денегъ, вздумалъ спросить живописца, что будетъ стоить коп³я миньятюрнаго портрета, и сказалъ, что онъ готовъ заплатить за работу своими собственными деньгами, такъ-какъ миньятюръ предназначается въ подарокъ мамашѣ. Художникъ согласился за бездѣлицу исполнить желан³е малютки, и когда старикъ Осборнъ услышалъ объ этомъ событ³и, Джорджднька получилъ отъ него вдвое больше совереновъ, сколько заплатилъ онъ за коп³ю миньятюра.

   Дѣдъ былъ очень радъ обнаружен³ю такихъ великодушныхъ чувствъ въ своемъ внукѣ.

   Но что значила эта радость въ сравнен³и съ восторгомъ, овладѣвшимъ душою мистриссъ Эмми? Это доказательство сердечной привязанности малютки очаровало ее въ самой высокой степени, и Амел³я была теперь душевно убѣждена, что не было въ м³рѣ мальчика, способнаго равняться въ великодуш³и съ ея сыномъ. Мысль о его любви осчастливила ее на нѣсколько недѣль. Сонъ мистриссъ Эмми сдѣлался отраднѣе и спокоинѣе, когда портретъ Джорджиньки лежалъ подъ ея изголовьемъ, и намъ было бы неудобно пересчитать, сколько разъ она цаловала его и плакала надъ нимъ. Робкое сердце нѣжной вдовы проникалось неизрѣченною благодарностью, какъ-скоро она видѣла как³а-нибудь доказательства привязанности отъ любимыхъ ею особъ. Въ первый разъ теперь была она утѣшена и вполнѣ счастлива послѣ разлуки съ сыномъ.

   Въ новомъ своемъ домѣ мастеръ Джорджъ хозяйничалъ и распоряжался, какъ истинный милордъ. За обѣдомъ онъ подчивалъ виномъ, и самъ тянулъ шампанское съ такимъ джентльменскимъ видомъ, что старый дѣдъ былъ отъ него въ восторгѣ.

   - Посмотрите-ка на него, посмотрите! говаривалъ обыкновенно мистеръ Осборнъ, подталкивая локтемъ своего сосѣда, причемъ самодовольное лицо его покрывалось пурпуровой краской. Гдѣ, спрашивается, видали вы такого молодца? Ахъ, Боже мой! Да вѣдь ему скоро понадобятся туалетъ и бритва! Мы не успѣемъ оглянуться, какъ у него выростутъ усы. Это ужь я вамъ говорю.

   Должно однакожь замѣтить, что продѣлки этого удивительнаго мальчика не совсѣмъ нравились гостямъ и пр³ятелямъ стараго джентльмена. Судья Коффинъ не находилъ ни малѣйшаго удовольств³я въ томъ, что мастеръ Джорджъ безпрестанно вмѣшивался въ разговоръ, и прерывалъ его на самыхъ интересныхъ мѣстахъ. Полковникъ Фоги, казалось, вовсе не интересовался зрѣлищемъ полупьянаго мальчишки. Мистриссъ Тоффи, супруга королевскаго адвоката, не чувствовала никакого удовольств³я, когда вертлявый Джорджинька столкнулъ однажды своимъ локтемъ рюмку портвейна на ея желтое атласное платье, и самъ же захохоталъ надъ этой бѣдой. Еще менѣе забавнымъ покзалось ей то обстоятельстяо, когда мастеръ Джорджъ отколотилъ на Россель-Скверѣ ея третьяго сынка, годомъ постарше Джорджа. Этотъ юный джентльменъ учился въ школѣ доктора Тикклея, откуда онъ пр³ѣзжалъ по праздникамъ домой, гдѣ злосчастная судьба впервые столкнула его съ мастеромъ Джорджемъ. Но этотъ геройск³й подвигъ особенно понравился мистеру Осборну, и онъ поспѣшилъ наградить внука двумя соверенами, съ обѣщан³емъ давать ему по стольку же за каждаго мальчишку старше его годами, котораго удается "оттузить" мистеру Джорджу. Трудно сказать, что именно хорошо ваходилъ старикъ въ этихъ битвахъ; вѣроятно смекалъ онъ, что мальчики исподоволь должны пр³учиться къ мужественной отвагѣ, столько необходимой для нихъ впослѣдств³и на широкой дорогѣ жизни. Впрочемъ англ³йское юношество воспитывается въ такихъ нравахъ съ незапамятныхъ временъ, и много между нами стоическихъ философовъ, готовыхъ всѣми силами отстаивать необходимость всѣхъ этихъ дѣтскихъ забавъ. Гордый славою и побѣдой надъ мастеромъ Тоффи, Джорджъ естественнымъ образомъ возъимѣлъ желан³е сообщить своимъ подвигамъ обширнѣйш³е размѣры. Случай представился весьма скоро. Однажды юный Джорджъ, разодѣтый въ пухъ и перетянутый въ ниточку, вышелъ погулять въ сопровожден³и своего пр³ятеля, мастера Тодда, сына младшаго партнёра фирмы Осборна и Компан³и. Наружность юнаго Осборна обратила на себя вим³ан³е булочникова сына, и онъ былъ столько дерзокъ, что осмѣлился, по этому поводу, высказать вслухъ нѣсколько саркастическихъ замѣчан³й. Джорджинька, неговоря дурнаго слова, скинулъ свою куртку, отдалъ ее на сохранеп³е мастеру Тодду и, засучивъ рурва, рѣшился наказать груб³яна. Но фортуна на этотъ разъ обратилась къ нему спиною, и побѣдителемъ остался негодный булочникъ! Мастеръ Джорджъ возвратился домой съ подбитымъ глазомъ, и по воротничкамъ его голландской рубашки струился кларетъ, откупоренный изъ собственнаго его носа. Онъ сказалъ дѣдушкѣ, что соперникомъ его въ битвѣ былъ гигантъ, и вслѣдъ за тѣмъ перепугалъ свою бѣдную мать на Аделаидиныхъ Виллахъ, представивъ ей весьма длинный и достовѣрный отчетъ о подробностяхъ битвы.

   Этотъ юный Тоддъ, изъ Корамской улицы, что на Россель-Скверѣ, былъ задушевнымъ другомъ и поклонникомъ мистера Джорджа. Оба они, съ одинаковымъ искусствомъ, рисовали театральныя фигуры, кушали съ одинаковымъ аппетитомъ пирожки и малиновые торты, катались по льду на копькахъ по Реджентъ-Парку, какъ-скоро вода замерзала въ зимнее время, и оба, наконецъ, съ одинаковой охотой ѣздили въ театръ, куда, по приказан³ю мистера Осборна, сопровождалъ ихъ Раусонъ, тѣлохранитель мастера Джорджа.

   Подъ руководствомъ этого джентльмена, молодые люди обозрѣли всѣ главнѣшн³я зрѣлища столицы, и познакомились съ именами всѣхъ актёровъ отъ Дрюриленскаго театра до Sedler's Wells. Ha домашнемъ театрѣ, въ семействѣ Тодда, они сами разыгрывали мног³я роли съ блистательнымъ успѣхомъ. Послѣ спектакля, обязательный Раусонъ нерѣдко угощалъ своихъ юныхъ господъ устрицами и пуншемъ. Можно съ достовѣрност³ю заключить, что и мастеръ Джорджъ оставался въ свою очередь благодарнымъ къ этому великодуш³ю слуги.

   Мистеръ Вульси, знаменитый портной изъ Вест-Энда, получилъ приказан³е украсить джентльменскую особу мастера Джорджа самымъ блистательнымъ образомъ, не щадя никакихъ издержекъ. Старикъ Осборнъ и слышать не хотѣлъ о портныхъ изъ Сити или Гольборна, которые шили платье на него самого. Мистеръ Вульси далъ полный разгулъ своей фантаз³и, и снабдилъ мальчика фантастическими панталонами, фантастическими жилетами и фантастическими куртками, которыхъ могло бы достать на цѣлую школу маленькихъ денди. Были у него бѣлые жилеты для баловъ, и черные бархатные жилеты для обѣдовъ. Къ столу онъ всегда являлся "настоящимъ вест-индскимъ франтомъ", какъ справедливо замѣчалъ его сосѣдъ. Одному изъ слугъ поручено было завѣдывать туалетомъ мастера Джорджа, отвѣчать на его колокольчикъ и подавать ему письма не иначе, какъ на серебряномъ подносѣ.

   Послѣ завтрака, Джорджинька сидѣлъ обыкновенно въ столовой, въ большихъ креслахъ, и читалъ "Morning Post", принимая позу и осанку взрослаго джентльмена. "Какой у него гордый и повелительный видъ!" замѣчала прислуга, удивляясь преждевременному развит³ю малютки. Тѣ, которые хорошо помнили капитана, его отца, утверждали положительно, что мастеръ Джорджъ похожъ на него, какъ двѣ капли воды. Неугомонная дѣятельность этого удивительнаго мальчика, его бранчивость, грозныя и повелительныя манеры оживляли какъ-нельзя больше унылый домъ богатаго негоц³анта.

   Воспитан³е Джорджа поручено было знаменитому ученому и педагогу, приготовлявшему нобльменовъ и джентльменовъ для поступлен³я въ университеты, юридическ³я коллег³и, и для занят³я разныхъ ученыхъ професс³й. Въ программѣ этого заведен³я было объяснено, что "благородные юноши, поступающ³е въ сей учебный институтъ, будутъ наслаждаться, въ семействѣ содержателя, всѣми выгодами изящно-утонченныхъ обществъ, равно какъ чувствами родственной довѣренности и родительской любви". Этимъ объявлен³емъ достопочтенный Лоренсъ Виль, капелланъ лорда Барикриса, и супруга его, мистриссъ Виль, надѣялись заманить къ себѣ благородное юношество изъ многихъ столичныхъ домовъ. Жительство ихъ было въ Блюмсбери, на улицѣ Оленей.

   Репутац³я заведен³я, въ скоромъ времени утвердилась на прочномъ основан³и, и достопочтенный Виль справедливо могъ гордиться блистательными успѣхами одного или двухъ учениковъ. Изъ настоящихъ питомцевъ особенно былъ замѣчателенъ долговязый Инд³ецъ съ оливковымъ цвѣтомъ лица, съ курчавыми шелковистыми волосами и съ величественной осанкой истиннаго денди. Казалось, не было у него ни племени, ни рода, и никто не навѣщалъ его въ панс³онѣ достопочтеннаго Виля. Другимъ питомцемъ былъ неуклюж³й малый двадцати-трехъ лѣтъ. Воспитан³е его до сихъ поръ находилось въ крайнемъ запустѣн³и, и достопочтенный содержатель панс³она принялъ на себя обязанность ввести атого недоросля на поприще джентльменской жизни. Были здѣсь еще два сына полковника Бенгльса, состоявшаго за океаномъ на службѣ Ост-индской Компан³и. Эти четыре джентльмена сидѣли за обѣденнымъ столомъ мистриссъ Виль, когда Джорджинька впервые былъ представленъ въ "сей благородный институтъ".

   Мастеръ Джорджъ, какъ и дюжина другихъ питомцевъ, былъ только полупанс³онеръ. Онъ приходилъ по утрамъ въ сопровожден³и пр³ятеля своего мистера Раусона, или, пр³ѣзжалъ верхомъ на своей лошадкѣ, въ сопровожден³и грума, какъ-скоро была хорошая погода. Богатство его дѣдушки считалось въ этой школѣ неизмѣримымъ и несмѣтнымъ. Достопочтенный мистеръ Виль привѣтствовалъ лично юнаго Джорджа, какъ богатѣйшаго наслѣдника, предназначеннаго судьбою для высокихъ цѣлей въ джентльменскомъ м³рѣ. Онъ увѣщевалъ его быть ревностнымъ, прилежнымъ, кроткимъ и послушнымъ въ лѣтахъ цвѣтущей юности, для того, чтобъ достойнымъ образомъ приготовить себя къ высокимъ почестямъ и должностямъ, которыя, безъ всякаго сомнѣн³я, онъ долженъ будетъ занимать въ лѣтахъ зрѣлой возмужалости. Повиновен³е въ дитяти, говорилъ достопочтенный Виль, есть вѣрнѣйш³й залогъ и ручательство въ его способностяхъ повелѣвать, какъ-скоро онъ войдетъ въ возрастъ мужа. И на этомъ основан³и, достопочтенный Виль убѣдительно просилъ мастера Джорджа не приносить съ собой въ школу слоеныхъ пирожковъ, и не разстроивать здоровья юныхъ Бенгльсовъ, которые, слава-Богу, всегда сыты и довольны за гостепр³имнымъ столомъ мистриссъ Виль.

   Ходъ преподаван³я, или "Curriculum", какъ обыкновенно выражался достопочтенный Виль, былъ въ его заведен³и устроенъ въ обширнѣйшихъ размѣрахъ, и молодые джентльмены на улицѣ Оленей безъ труда могли усвоить себѣ окончательные результаты всѣхъ искусствъ и наукъ, извѣстныхъ современному м³ру. Къ ихъ услугамъ предложены были глобусы, небесный и земной, электрическая машина, токарный станокъ, театръ, устроенный въ прачешной, химическ³е аппараты и отборная библ³отека изъ всѣхъ писателей, древнихъ и новыхъ, писавшихъ на всѣхъ европейскихъ и нѣкоторыхъ аз³атскихъ языкахъ. Достопочтенный Виль водилъ своихъ питомцевъ въ "Британск³й Музеумъ", и разсуждалъ съ ними тамъ о разныхъ археологическихъ статьахъ и предметахъ естественной истор³и съ такимъ удивительнымъ краснорѣч³емъ и глубокомысл³емъ, что вся публика Музеума съ наслажден³емъ слушала знаменитаго профессора, владѣющаго такими энциклопедическими свѣдѣн³ями. Вся улица Оленей была преисполнена глубочайшаго уважен³я и удивлен³я къ всеобъемлющему педагогу. Разсуждая безъ умолку обо всѣхъ возможныхъ предметахъ, достопочтенный Виль всегда старался вклеить въ свою рѣчь латинск³й или греческ³й эпитетъ, какой только могъ отыскаться въ словарѣ: это было, въ его глазахъ, однимъ изъ величайшихъ средствъ пр³обрѣтен³я громкой славы между профанами, которые, какъ извѣстно, всегда удивляются тому, чего не понимаютъ. Должно притомъ замѣтить, что онъ старался протягивать и округлять свои пер³оды, какъ Цицеронъ, и рѣчь его принимала торжественный тонъ даже въ такихъ случахъ, когда глубокомысленный профессоръ толковалъ о простыхъ житейскихъ дѣлахъ.

   Однажды, когда мастеръ Джорджъ пришелъ въ школу, достопочтенный Виль обратился къ нему съ слѣдующею рѣчью:

   "Возвращаясь вчера ночью съ учено-литературнаго вечера у превосходнѣйшаго друга моего, доктора Больдерса - это велик³й археологь, милостивые государи, прошу васъ замѣтить, велик³й археологъ - я вдругъ, ex improviso, или правильнѣе, ex abrupto, долженъ былъ, проходя по Россель-Скверу, обратить вниман³е на то, что окна въ истинно джентльменскихъ чертогахъ вашего высокочтимаго и уважаемаго мною дѣда, были иллюминованы великолѣпно, какъ-будто для нѣкоего торжества, или правильнѣе - пиршества. Итакъ, мастеръ Джорджъ, справедлива ли моя ипотеза, что мистеръ Осборнъ принималъ въ своемъ палаццо великолѣпное общество гостей, magnificentissimam spirituum ingeniorumque sacietatem?"

   Юный Джорджъ, неистощимый въ остроум³и, передразнивалъ съ большимъ успѣхомъ мистера Виля, и смѣялся надъ нимъ въ глаза. На этотъ разъ, однакожь, отвѣчалъ онъ очень скромно, что догадка почтеннаго профессора совершенно справедлива.

   "Нѣтъ, конечно, ни малѣйшаго сомыѣн³я, милостивые государи, продолжалъ профессоръ, что особы удостоивш³яся чести быть приглашенными въ домъ мистера Осборна, остались вполнѣ довольными его гостепр³имствомъ. Я самъ не разъ былъ очсвиднымъ свидѣтелемъ пиршествъ, производившихся въ домѣ высокопочтеннѣйшаго негоц³анта. (Замѣчу здѣсь кстати, мастеръ Осборнъ, что сегодня вы пожаловали къ намъ слишкомъ поздно, и вы уже не однажды погрѣшаете въ этомъ отношен³и.) Да, милостивые государи, я самъ, не смотря на скромное положен³е, занамаемое мною въ свѣтѣ, удостоивался приглашен³й въ домъ мистера Осборна, и персонально принималъ участ³е въ его изящномъ гостепр³имствѣ. И хотя я раздѣляю по временамъ трапезу съ людьми великими и благородными въ полномъ смыслѣ этого слова - къ нимъ между прочимъ, ex jure et lege отномится превосходный другъ мой и патронъ, высокопревосходительный милордъ Джорджъ Барикрисъ - однакожь, тѣмъ не менѣе, милостивые государи, принимаю на себя смѣлость увѣрить всѣхъ васъ вообще, и каждаго въ томъ, что гостепр³имный столъ британскаго негоц³анта роскошенъ и великолѣпенъ столько же, какъ у перааго вельможи сей столицы. И такъ, мистеръ Блоккъ, мы остановились на интересномъ мѣстѣ эвтроп³евой истор³и, когда помѣшалъ намъ мистеръ Джорджъ своимъ позднимъ прибыт³емъ въ классъ. Продолжайте, сэръ, прошу васъ покорнѣйше."

   И этотъ велик³й мужъ, свѣтило всѣтъ искусствъ и наукъ, принялъ на себя первоначальное образован³е маленькаго Джорджа. Амел³я весьма часто не доискивалась никакого смысла въ его высокопарныхъ фразахъ, и по этой самой причинѣ считала его чудомъ глубочайшей эрудиц³и. Имѣя въ виду особыя таинственныя цѣли, бѣдная вдова познакомилась и подружилась съ мистриссъ Виль. Она любила присутствовать въ стѣнахъ учебнаго заведен³я, и наблюдать, когда приходилъ ея Джорджинька. Повременамъ мистриссъ Виль препровождала къ ней пригласительные билетики на "Conversazioni", производивш³яся одинъ разъ въ мѣсяцъ, какъ обозначено было на розовыхъ карточкахъ, гдѣ греческими буквами напечатано было: "Аѳины". На этихъ вечерахъ знаменитый профессоръ угощалъ своихъ пр³ятелей и питомцевъ душистымъ чаемъ и поучительной бесѣдой! Мистриссъ Эмми ни разу не пропускала этихъ "Conversazioni", и считала ихъ восхитительными до той поры, пока Джорджинька сидѣлъ подлѣ нея. И какая бы ни была погода, Амел³я на другой день по-утру, опять приходила къ мистриссъ Виль и приносила ей искреннее благодарен³е за восхитительный вечеръ, въ которомъ она принимала личное участ³е, но какъ-скоро классы оканчивались, и Джорджинька уходилъ домой въ сопровожден³и мистера Раусона, бѣдная мистриссъ Осборнъ надѣвала шляпку, шаль, и немедленно отправлялась на Аделаидины Виллы.

   Само-собою разумѣется, что образован³е Джорджиньки, подъ руководствомъ такого всеобъемлющаго педагога, двигалось впередъ исполинскими шагами, какъ объ этомъ ясно значилось въ аттестатахъ, доставляемыхъ еженедѣльно мистеру Осборну въ его Россель-Скверск³й палаццо. Имена нѣсколькихъ дюжинъ искусствъ и наукъ печатались на классной табличкѣ, и профессоръ собственною рукою отмѣчалъ степень успѣховъ, сдѣланныхъ его учениками въ той или другой отрасли человѣческаго вѣдѣн³я. Мастеръ Джорджъ въ греческомъ языкѣ оказался ἇριςος, въ латянскомъ optimus, во французскомъ très-bien, и такъ далѣе. Къ концу академическаго года, всѣ и каждый получали награды, соотвѣтственныя блистательнымъ успѣхамъ въ той или другой наукѣ. Даже мистеръ Шварцъ, шелковисто-курчавый джентльменъ, сводный братецъ высокородной мистриссъ Мак-Муллъ, и мистеръ Блаккъ, двадцати-трехъ-лѣтн³й недоросль съ тупою головою, и этотъ молодой верхоглядъ, вышеупоминутый мастеръ Тоддъ - даже они получили маленьк³я книжечки по восемнадцати пенсовъ за штуку съ греческой эмблемой "Аѳины", и пышной латинской надписью отъ профессора молодымъ его друзьямъ.

   Семейство мастера Тодда связано было съ домомъ Осборна безчисленными благодѣян³ями. Отецъ его былъ первоначально конторщикомъ Осборна, и возвысился впослѣдств³и до степени младшаго товарища богатой фирмы.

   Мистеръ Осборнъ былъ крестнымъ отцомъ мистера Тодда, который, на этомъ основан³и, кончивъ курсъ наукъ, писалъ на своихъ визитныхъ карточкахъ: "мистеръ Осборнъ Тоддъ", и сдѣлался мало-по-малу однимъ изъ самыхъ модныхъ джситльменовъ. Миссъ Мери Тоддъ приходилась крестницей миссъ Осборнъ, которая каждый годъ, въ день именинъ, дарила ей значительную коллекц³ю назидательныхъ трактатовъ, брошюрку новѣйшихъ стихотворен³й поучительнаго содержан³я и друг³я, болѣе или менѣе драгоцѣнныя сокровища въ этомъ родѣ. Повременамъ миссъ Осборнъ вывозила въ своей каретѣ юныхъ членовъ фамил³и Тоддъ, и когда кто-нибудь изъ нихъ былъ боленъ, долговязый лакей, въ плисовыхъ панталонахъ, и красномъ жилетѣ, относилъ жене и друг³я цѣлительныя лакомства изъ Россель-Сквера на улицу Корамъ. Корамская улица трепетала передъ Россель-Скверомъ, и смотрѣла на него подобострастными глазами. Мистриссъ Тоддъ, прославившаяся необыкновеннымъ искусствомъ поджаривать баран