Григорович Дмитрий Васильевич - Два генерала

е послѣ зайду къ вамъ и потолкую съ вами... но теперь... Петръ Кондратьевичъ, не отходи ни на шагъ; я могу позвать тебя съ минуты на минуту...

   Заключивъ такимъ образомъ, Сергѣй Львовичъ понюхалъ въ нѣсколько пр³емовъ, какъ бы стараясь сосредоточить и привести въ порядокъ свои мысли, и поспѣшно зашагалъ въ кабинетъ.

  

  

   Сергѣй Львовичъ жестоко однакожъ ошибся, разсчитывая на тишину и уединен³е своего кабинета. Онъ, правда, усѣлся въ кресло, прислонилъ голову къ спинкѣ и даже крѣпко зажмурилъ глаза. Но это нисколько не подѣйствовало въ пользу сосредоточен³я мыслей. Напротивъ, не стѣсняемыя теперь посторонними сужден³ями, чувствуя себя вполнѣ на свободѣ, онѣ пришли въ самое неукротимое брожен³е. Пущенныя сильно въ ходъ извѣст³емъ о пр³ѣздѣ дяди и подстрекаемыя тѣмъ сильнѣе, что срокъ пр³ѣзда былъ такъ коротокъ,- онѣ поднялись, какъ рой, и задвигались во всѣ стороны, перегоняя другъ дружку. Мысль объ оклейкѣ комнатъ новыми обоями не успѣвала установиться, какъ уже отлетала въ сторону, смѣняясь мыслью о скорѣйшемъ перенесен³и сюрпризной мебели изъ комнаты жены въ комнаты, предназначенныя именитому дядѣ; послѣдняя неожиданно вытѣснялась необходимостью вырубить передъ окномъ четыре акац³и и нѣсколько кустовъ бузины, заслонявш³е видъ на главную аллею сада. Воображен³е Сергѣя Львовича, углубляясь въ садовую аллею, которую требовалось посыпать пескомъ, хватало на лету заднее крыльцо, и въ то же время остановилось на крапивѣ, которую слѣдовало скосить подъ окнами; отъ крапивы Сергѣя Львовича бросало вдругъ совсѣмъ въ другую сторону: потребовалось вдругъ достать во что бы то ни стало печатный портретъ дяди и повѣсить его въ залѣ или поставить въ кабинетѣ на самомъ видномъ мѣстѣ. Нельзя же: портретъ дяди существуетъ, находится у постороннихъ, а они родственники - и не имѣютъ его! Очевидно, не ловко. Сергѣй Львовичъ не понималъ даже, какъ прежде такая мысль была упущена изъ виду. Отъ портрета воображен³е такъ же быстро перелетѣло къ лакею Петру, котораго немедленно надо было послать въ городъ за покупками.

   Вопросъ о покупкахъ такъ усложнилъ и безъ того уже спутанный ходъ мыслей, что даже потъ выступилъ на лбу Сергѣя Львовича.

   Положен³е его тѣмъ болѣе возбуждало участ³е, что всѣ эти хлопоты падали собственно только на его шею. Онъ зналъ это очень хорошо, и приглашая жену къ совѣту, дѣйствовалъ столько же потому, что въ первую минуту рѣшительно растерялся, сколько изъ внутренняго, деликатнаго побужден³я. Единственное занят³е Софьи Алексѣевны состояло въ томъ, чтобы производить дѣтей; но даже и это занят³е кончилось съ появлен³емъ на свѣтъ Коко. Время свое она раздѣляла между к³отомъ и кузиной Зиночкою. Вся обуза хлопотъ и по хозяйству, и по дому была предоставлена Сергѣю Львовичу: онъ заказывалъ обѣдъ, покупалъ провиз³ю, даже покупалъ оборочки, кисею и башмаки дочерямъ,- занят³е, въ которомъ пр³обрѣлъ онъ впрочемъ большую опытность. Несмотря на многочисленность семейства, Сергѣй Львовичъ, въ строгомъ смыслѣ слова, былъ болѣе даже предоставленъ самому себѣ, чѣмъ извѣстный Робинзонъ Крузе, если вспомнить, что у послѣдняго былъ помощникъ Пятница. На двадцатитрехлѣтняго сына своего, Петра Сергѣевича, отецъ, конечно, могъ разсчитывать; но подожди, когда-то онъ еще пр³ѣдетъ!

   Единственная надежда почтеннаго семьянина могла основываться въ настоящую тяжелую минуту на одномъ развѣ Петрѣ Кондратьевичѣ.

   Виски и пухлые свиные глазки Петра Кондратьевича были окружены множествомъ дугообразныхъ морщинъ. Когда баринъ смотрѣлъ на престарѣлаго вѣрнаго слугу,- морщины эти мгновенно собирались, и лицо послѣдняго принимало выражен³е глубочайшей преданности; когда же, повинуясь какому-то внутреннему механизму, которымъ произвольно располагалъ Петръ Кондратьевичъ, морщины расходились, лицо мгновенно принимало выражен³е ворчливо-недовольнаго состоян³я духа и какъ бы говорило - "а чортъ бы тебя взялъ; надоѣлъ ты мнѣ пуще горькой рѣдьки!.."

   Такое странное противорѣч³е физ³оном³и и мыслей объяснялось отчасти фальшивымъ положен³емъ, въ которое поставленъ былъ почтенный служитель, послѣдн³й изъ Могиканъ, или просто "лысакъ", какъ называлъ его иногда помѣщикъ, когда былъ въ хорошемъ расположен³и духа.

   Сергѣй Львовичъ, расчувствовавшись преданностью Петра Кондратьевича, который одинъ изъ многочисленной дворни вызвался служить своему барину,- тутъ же подарилъ ему три десятины земли. Петръ Кондратьевичъ воздвигъ на ней избу, перетащилъ туда жену, дѣтей и все хозяйство; онъ бы и самъ туда перебрался, если бъ не остановило его неодолимое желан³е пр³обрѣсти еще лужокъ, находивш³йся непосредственно за его усадьбой, но принадлежавш³й помѣщику. Оживляемый постоянной надеждой примкнуть лужокъ къ своимъ владѣн³ямъ, и для этой цѣли собственно оставшись вѣрнымъ помѣщику (чорта было бы ему иначе тормошиться),- преданный Петръ Кондратьевичъ усугублялъ подобострастныя улыбки, лѣзъ изъ кожи отъ рвен³я, но въ то же время сильно раздражался противъ судьбы, которая заставляла его тянуть лямку, тогда какъ онъ давно уже могъ быть собственникомъ и лежать на боку, ничего не дѣлая!

   Но это мимоходомъ. Пока лужокъ не былъ еще собственностью "лысака", Сергѣй Львовичъ могъ разсчитывать на него, какъ на каменную стѣну.

   Сергѣй Львовичъ, конечно, ничего этого не подозрѣвалъ. Не подозрѣвалъ онъ также другой черты Могикана, состоявшей въ томъ, чтобы подкрадываться тихомолкомъ ко всѣмъ дверямъ, припадать ухомъ къ замкамъ и скважинамъ и подслушивать, что говорили господа. Такое свойство управляло Петромъ Кондратьевичемъ, казалось, даже противъ его воли; оно влекло его подслушивать даже въ тѣхъ случаяхъ, когда баринъ одинъ сидѣлъ въ кабинетѣ. Мудренаго нѣтъ, слѣдовательно, что стоило Сергѣю Львовичу прикоснуться къ звонку, чтобы Петръ Кондратьевичъ явился налицо въ одно мгновен³е ока.

   - Ну, братъ, Петръ Кондратьевичъ, вижу: придется намъ съ тобою похлопотать; шибко похлопотать придется! смотри же: не зѣвай! сослужи службу, старина! сказалъ Сергѣй Львовичъ.

   Онъ подошелъ къ нему, и съ добродушною улыбкой нѣсколько разъ потрепалъ его по плечу.

   Петръ Кондратьевичъ вполнѣ заслуживалъ такой фамильярности, почти дружескаго обращен³я: дугообразныя морщинки вокругъ свиныхъ глазъ, сузившись до крайне-возможной степени, выражали столько усерд³я, преданности и покорности, что Сергѣй Львовичъ нимало бы не уронилъ своего помѣщичьяго достоинства, если бы даже облобызалъ въ эту минуту Петра Кондратьевича.

   Сергѣй Львовичъ тутъ же передалъ ему во всѣхъ подробностяхъ планы свои касательно, перемѣнъ и преобразован³й, долженствовавшихъ изготовиться къ пр³ѣзду дяди.

   - Теперь вотъ въ чемъ дѣло, пойми ты меня хорошенько, пойми и вникни! присовокупилъ онъ. - Главное въ томъ, что на все это у насъ имѣется всего какихъ-нибудь три дня... Распорядись такъ, чтобы завтра же чѣмъ свѣтъ всѣ мужики и бабы, даже дѣвчонки и мальчишки,- послѣдн³е будутъ полоть траву, расчищать дорожки, клумбы и выносить соръ,- словомъ, чтобы весь народъ былъ здѣсь налицо... Ты, кажется, хочешь что-то сказать?.. заключилъ онъ, видя, что лицо стараго слуги странно какъ-то повело на сторону.

   - Осмѣлюсь доложить, сударь, насчетъ то-есть... времени.. время такое...

   - Какое время?

   - Покосъ, сударь...

   - Знаю, братецъ: ну такъ что жъ?

   - Ничегосъ... а такъ только... то-есть къ примѣру сказать... возразилъ Петръ Кондратьевичъ, кашляя въ рукавъ съ видомъ глубокой покорности.

   - Объ чемъ же стало-быть рѣчь?

   - Больше насчетъ того, сударь, прохрипѣлъ слуга,- не соберешь никакъ... всѣ въ лугахъ, какъ есть!

   - Вотъ вздоръ какой! Неужто такъ ужъ приспичило, что оторваться нельзя на время. Время, слава Богу, не дождливое, успѣютъ собрать сѣно... И наконецъ случай такой, что, кажется, можно все бросить и побезпокоиться!.. Ты хорошенько все это объясни имъ, втолкуй!.. Впрочемъ, даже и этого не нужно; просто скажи: баринъ проситъ дескать подсобить! Они надѣлали мнѣ въ этотъ годъ столько всякихъ пакостей, что авось хоть разъ возьметъ совѣсть... Скажи имъ: баринъ ни въ чемъ никогда не утруждалъ васъ; пришелъ такой случай: докажите ему хоть разъ, что вы помните всѣ его благодѣян³я!.. Самъ видишь, дѣло какое: не ждалъ не гадалъ, что такой дорогой гость ѣдетъ!.. Ну, такъ ступай же скорѣй и дѣлай такъ, какъ я сказалъ; я вполнѣ надѣюсь на твое усерд³е и расторопность; какъ только переговоришь и все уладишь, приходи тотчасъ же доложить...

   Оставшись одинъ, Сергѣй Львовичъ прошелся нѣсколько разъ по кабинету съ закинутыми назадъ руками и вертя между пальцами табакерку.

   - Да, да, проговорилъ онъ голосомъ человѣка, сдѣлавшаго надъ собою усил³е,- вотъ до чего дожили! Оказывается, намъ надо теперь въ упросъ просить; мы ихъ покорные слуги, а не они наши!.. Да, да, все это такъ, все это безподобно; но я всегда говорилъ и всегда скажу: посмотримъ еще, что изъ всего изъ этого выйдетъ. По-моему: это умаколоврата и ничего больше, именно умаколоврата.

   Разсудивъ очень основательно, что не время теперь предаваться тревожнымъ мыслямъ будущаго, Сергѣй Львовичъ вышелъ изъ кабинета съ намѣрен³емъ освѣжить голову воздухомъ.

   Въ прихожей встрѣтился онъ съ отцомъ Леонидомъ, маленькимъ старичкомъ, такого же невиннаго вида, какъ послѣдн³й младенецъ, котораго онъ окрестилъ. При немъ была попадья, пр³ѣхавшая поздравить Софью Алексѣевну съ благополучнымъ возвращен³емъ; послѣдняя представляла изъ себя особу съ черными зубами, особу такого объема и роста, и столь мужественную, что вчужѣ забиралъ страхъ при мысли, какъ рисковалъ отецъ Леонидъ, допуская ее парить себя въ банѣ вѣникомъ. Тутъ же выступалъ отецъ дьяконъ, человѣкъ коренастый, съ лицомъ выдавшимся впередъ, какъ наскоро отесанный клинъ, и глазами вытаращенными, какъ у рака; главная достопримѣчательная сторона отца дьякона состояла въ томъ, что жена его четыре года къ ряду рожала ему двойни, такъ что въ семь лѣтъ супружества, семейство оказалось въ прибыли на восемь человѣкъ, которыхъ, хотя безъ намѣрен³я, но совершенно основательно, отецъ дьяконъ называлъ всегда "червями". Дѣйствительно, они нѣсколькими мѣсяцами раньше поѣдали всегда все, что доводилось отцу пр³обрѣтать отъ паствы во время Рождества и Святой недѣли.

   - Батюшка и матушка, здравствуйте! Здравствуйте, отецъ дьяконъ! проговорилъ не безъ торжественности Сергѣй Львовичъ,- вы видите меня въ ужаснѣйшихъ хлопотахъ: жена пр³ѣхала!

   - Имѣемъ уже извѣщен³е. Вотъ также и матушка моя собрались и пр³ѣхали поздравить, смиренно сказалъ отецъ Леовидъ.

   - Честь имѣемъ поздравить, глухо, какъ бы сквозь перину, сказала попадья.

   - Имѣемъ честь поздравить съ возвращен³емъ! буркнулъ въ свою очередь отецъ дьяконъ, какъ изъ бочки.

   - Спасибо, спасибо; я еще потому въ хлопотахъ, поспѣшилъ прибавить Люлюковъ,- что жена привезла извѣст³е: къ намъ будетъ на-дняхъ дорогой гость; представьте, кто къ намъ будетъ: дядюшка Помпей Николаевичъ!

   При этомъ имени, Сергѣй Львовичъ невольно пр³осанился и повелъ плечами. Отецъ Леонидъ поклонился; глаза отца дьякона окончательно приготовились выскочить изъ впадинъ; одна попадья не вполнѣ, казалось, поняла въ чемъ дѣло и сохранила прежнюю свою неподвижность.

   - Изволили сказывать, Сергѣй Львовичъ, дяденька давно обѣщались посѣтить васъ, проговорилъ наконецъ священникъ.

   - Да, обѣщалъ, а теперь,- бухъ, и ѣдетъ! Вы, батюшка, раснорядитесь уже сами пожалуйста насчетъ молебна; не ждите меня. Такъ и скажите Софьѣ Алексѣевнѣ; я приду, если позволитъ время. Вотъ кстати и Петръ Кондратьевичъ!

   Давъ ему время подставить лысину подъ благословен³е и облобызать руку отца Леонида, Сергѣй Львовичъ, не теряя секунды, повелъ его въ кабинетъ.

   - Ну, что? спросилъ онъ.

   Прежде еще чѣмъ Петръ Кондратьевичъ собрался съ отвѣтомъ, въ сердцѣ Люлюкова шевельнулось безпокойство: лицо вѣрнаго слуги не предвѣщало ничего добраго; онъ явно переминался и затруднялся приступить къ дѣлу.

   - Ну? нетерпѣливо повторилъ Сергѣй Львовичъ.

   - Ничего, сударь, не сообразишь, никакого, то-есть, толку. Ужъ это и Богъ знаетъ, что такое! проговорилъ Петръ Кондратьевичъ. - Прихожу, тамъ сходка, я всѣ ваши слова, как³я сказывать изволили, всѣ слова передалъ...

   - Ну? произнесъ Сергѣй Львовичъ, судорожно сжимая табакерку.

   - Ничего, сударь, не сдѣлаешь, словно оголтѣлые как³е! Никакимъ, то-есть, манеромъ не сообразишь: всѣ въ одномъ стоятъ.

   - Что жъ они говорятъ?

   - Говорятъ: съ сѣномъ запоздали, косить надо!

   Сергѣй Львовичъ началъ дышать такимъ ускореннымъ тактомъ и такъ тяжело, что Петръ Кондратьевичъ невольно остановился.

   - Но объяснялъ ли ты этимъ канальямъ причину? спросилъ онъ, дѣлая неимовѣрныя усил³я, чтобы преодолѣть свои чувства. - Сказалъ ли имъ, что мнѣ теперь каждый часъ дорогъ?

   - Сказывалъ, сударь; упорствуютъ все единственно; главное потому больше: узнали теперь, въ нихъ надобность есть.

   - Негодяи! перебилъ Сергѣй Львовичъ, вспыхивая - какъ быть однакожъ? Дѣлать нечего; нельзя же такъ... Ступай, спроси: сколько хотятъ они за работу? Я готовъ заплатить этимъ мерзавцамъ!

   - Я ужъ говорилъ, сударь.

   - Ну!

   - Такую цѣну ломятъ, ни съ чѣмъ не сообразную; просятъ въ день по полтиннику съ души, бабы по четвертаку, ребятишки - и тѣ нейдутъ меньше гривенника.

   Сергѣй Львовичъ затрепеталъ весь отъ головы до пятокъ.

   - Когда такъ: не надо, не надо! крикнулъ онъ такъ яростно, что сидѣвш³е въ залѣ отецъ Леонидъ, дьяконъ и попадья вздрогнули,- не надо, когда такъ! Сейчасъ же отправляйся въ Сусловку и найми тамъ народу, бабъ и мужиковъ; не хотятъ дудиловск³е, сусловск³е будутъ работать! Отправляйся с³ю минуту; всего двѣ версты; не теряй времени, поѣзжай верхомъ! Главное: скорѣй отвѣтъ!

   Каждый, кому привелось бы встрѣтить Петра Кондратьевича въ кабинетѣ и который бы увидѣлъ его въ ту минуту, какъ онъ затворялъ за собою дверь кабинета, глазамъ бы своимъ не повѣрилъ, что передъ нимъ одинъ и тотъ же человѣкъ. Правда, лысина, свиные глазки, вся фигура и самый нанковый сюртукъ на крючкахъ, были все тѣ же; но выражен³е до такой степени измѣняло физ³оном³ю Петра Кондратьевича, что не было уже никакой возможности узнать въ ней прежняго вѣрнаго и преданнаго кабинетнаго Калеба. Слѣпой, для котораго черты лица сокрыты, и тотъ не могъ бы обмануться; стоило прислушаться: "А, чортъ бы тебя дралъ!" ворчалъ хриплый голосъ, не имѣвш³й ничего общаго съ подобострастнымъ голосомъ кабинетнаго Петра Кондратьевича,- "экъ его тормошится!.. Эхъ ты, лахота, быкъ тебя забодай, дьяволъ тебя занеси, прости Господи!"

   Проходя черезъ залу и заслышавъ страшный трескъ въ кабинетѣ, точно стулъ грохнулся объ полъ, Петръ Кондратьевичъ махнулъ только рукою и поспѣшилъ въ прихожую.

   - Ну, теперь пошелъ швырять чѣмъ ни попало! проговорилъ онъ, выходя на крыльцо.

   Трескъ упавшаго стула повторился, между тѣмъ, второй и трет³й разъ. Священникъ, отецъ дьяконъ и попадья подумали, что начались уже приготовлен³я и перестановка мебели къ пр³ѣзду сановника-дяди; но Софья Алексѣевна и Зинаида Львовна, спускавш³яся въ это время внизъ вмѣстѣ съ дѣтьми, не могли, конечно, обмануться въ значен³и шума.

   - Что-нибудь случилось. Его вѣрно чѣмъ-нибудь растревожили, пролепетала Зинаида Львовна.

   - Вѣроятно, проговорила со вздохомъ Софья Алексѣевна.

   Пожавъ другъ другу руку и обмѣнявшисъ выразительнымъ взглядомъ, обѣ спустились съ лѣстницы и боковою дверью вошли въ кабинетъ. Въ ту же секунду вбѣжали за ними Катя, Соня и Вѣрочка.

   Два стула лежали на полу, одинъ въ одномъ углу, другой въ другомъ. Сергѣй Львовичъ, сидѣвш³й въ креслахъ, держалъ себя обѣими руками за голову; лицо его отливало багровымъ блескомь, а въ моргающихъ глазахъ проступали ясные слѣды сильнѣйшаго раздражен³я.

   - Что случилось? спросили въ одинъ голосъ Софья Алексѣевна и Зинаида Львовна.

   - Sophie, или Зиночка, или все равно кто-нибудь изъ дѣтей, сказалъ надорваннымъ голосомъ Сергѣй Львовичъ,- скажите нянькѣ Ульянѣ, чтобъ она намочила въ уксусѣ полотенце и принесла его сюда.

   Катя, Соня и Вѣрочка взапуски выбѣжали изъ кабинета.

   Сергѣй Львовичъ, въ короткихъ, но выразительныхъ словахъ, передалъ присутствующимъ о всемъ случившемся.

   - Эхъ, батюшка, Сергѣй Львовичъ, захотѣлъ ты отъ нихъ! проговорила нянька Ульяна, обвязывая ему полотенцемъ голову,- словно право ты мужиковъ-то и не видывалъ; впервой узналъ ихъ! Плюнь ты на нихъ! Вотъ теперь головка разболѣлась, ну, что хорошаго?.. э, право!

   - Да-съ, да-съ,- вѣкъ живи, вѣкъ учись! Именно такъ! сказалъ Люлюковъ, когда нянька удалилась,- видѣли вы: стоило имъ понять, что я въ нихъ нуждаюсь, сейчасъ пошли прижимки, сейчасъ же торговаться и набивать цѣну! И такъ поступать со мною! Со мною! подхватилъ онъ, начиная снова горячиться.

   - Что жъ вы хотите?.. другого нельзя ожидать... замѣтила кузина.

   - Ты зналъ ихъ, мой другъ... сказала ея подруга.

   - Зналъ? Нѣтъ, я не зналъ ихъ! я прожилъ съ ними всю жизнь,- и не зналъ ихъ! Я тогда только ихъ поняль, тогда только раскусилъ вполнѣ, когда обстоятельства послѣднихъ этихъ годовъ поставили меня въ горькую необходимость имѣть съ ними лично дѣло. Тутъ только они вполнѣ себя показали!.. Да, такъ поступаетъ со мною тотъ самый народъ, который я всю мою жизнь осыпалъ благодѣян³ями! примолвилъ онъ вдругъ съ такою силой, что уксусная повязка слетѣла съ головы и шлепнулась на полъ, произведя звукъ пощечины. Зинаида Львовна поспѣшила поднять ее.

   - Да, это тотъ самый мужикъ, котораго я не переставалъ осыпать благодѣян³ями! продолжалъ Сергѣй Львовичъ, придерживая рукою повязку на лбу, между тѣмъ, какъ Зинаида Львовна, грац³озно изгибая станъ, перевязывала концы на его затылкѣ,- тотъ самый народъ, которому дѣлалъ я всевозможныя снисхожден³я, котораго я, первый во всемъ уѣздѣ, отпустилъ на оброкъ! Вы помните: даже послѣ уставной грамоты, послѣ того, какъ они поступили со мною совершенными скотами, не я ли имѣлъ еще слабость уступить всѣмъ ихъ просьбамъ? Не я ли отдалъ имъ всю оставшуюся отъ надѣла землю по два цѣлковыхъ на десятину, тогда какъ она,- это всѣ говорятъ, спросите кого угодно,- она стоитъ три рубля и три съ полтиной! Нѣтъ, больно! Воля ваша, очень больно! Это просто не люди, нѣтъ, это неблагодарные звѣри... Какое? звѣрь - тотъ лучше; тотъ по крайней мѣрѣ чувствуетъ благодарность...

   - Мамаша! крикнула Катя, неожиданно вбѣгая въ кабинетъ,- священникъ спрашиваетъ, не начинать ли молебенъ?

   - Идите! идите! воскликнулъ Сергѣй Львовичъ, падая въ кресло и махая имъ всѣмъ рукою къ двери.

   Оставшись снова одинъ, Люлюковъ испустилъ продолжительный тяжк³й вздохъ, который доказывалъ убѣдительнѣйшимъ образомъ, какъ истинно и глубоко было его душевное разстройство.

  

  

   Что до насъ касается, мы всегда отдавали полную справедливость высокимъ качествамъ души и сердца Сергѣя Львовича. При всемъ томъ, если бы пришлось изречь судебный приговоръ и рѣшить, кого надо винить въ настоящемъ случаѣ: Сергѣя ли Львовича, или крестьянъ его,- мы, не задумавшись секунды, оправдали бы кругомъ послѣднихъ. Вовсе даже не нужно было бы для этого восходить на судейское мѣсто, ослѣплять себѣ глаза блескомъ зерцала, прикладывать руку къ сердцу и надсаживать себѣ горло. Еще менѣе нуждались бы мы при этомъ въ подкупѣ краснорѣч³я тѣхъ ораторовъ, которые кричатъ о доблестяхъ народа, и въ доказательство, какъ близко уже подошли къ этимъ доблестямъ, нализываются до положен³я ризъ съ утра и до вечера. Здѣсь дѣло совершенно чисто и факты говорятъ сами за себя.

   Въ настоящемъ случаѣ поведен³е дудиловцевъ можетъ только служить самымъ неоспоримымъ фактомъ ихъ практичности и глубокаго здраваго смысла. Была ли возможность иначе поступать съ помѣщикомъ, который самъ сознавался, что былъ для нихъ какъ чужой до послѣдняго времени? Такъ по крайней мѣрѣ смотрѣли на этотъ предметъ дудиловцы, и, съ своей точки зрѣн³я, они были совершенно вравы. Что въ самомъ дѣлѣ было имъ беречь Сергѣя Львовича и входить такъ сильно въ его интересы, когда самъ онъ нимало объ этомъ не заботился! Случалось ли когда-нибудь, чтобы дудиловцы ослушались въ чемъ-нибудь Сергѣя Львовича? Никогда не случалось! Выѣзжая каждую весну съ семействомъ въ деревню, Сергѣй Львовичъ очень любилъ, чтобы мужики и бабы торжественно встрѣчали его у околицы. Зная такое желан³е своего помѣщика, дудиловцы всегда были на мѣстѣ и даже подносили ему хлѣбъ-соль. Звалъ ли ихъ Сергѣй Львовичъ на обѣдъ въ день приходскаго праздника,- обѣдъ, устраиваемый обыкновенно на барскомъ дворѣ и отличавш³йся обил³емъ баранины, солонины, пироговъ, пряниковъ, вина и браги,- не было еще примѣра, чтобы дудиловцы отказывались когда-нибудь отъ приглашен³я. Трогательно даже было видѣть при этомъ случаѣ, какъ самыя малыя дѣти, соревнуя своимъ родителямъ, лѣзли другъ на друга и давились кусками пирога, желая доказать свое усерд³е. Сергѣй Львовичъ любилъ иногда пр³ѣзжать въ поле на работу,- что дѣлалъ всегда въ сопровожден³и семьи и въ видѣ partie de plaisir; пр³ѣзжалъ онъ съ тѣмъ обыкновенно, чтобы тотчасъ же распустить народъ по домамъ. И что жъ? Запомнитъ-ли кто-нибудь, чтобы дудиловцы не исполнили мгновенно воли своего барина? Виноваты ли они, что Сергѣй Львовичъ ничего больше отъ нихъ не желалъ? Конечно не виноваты. "Люблю вокругъ себя веселыя лица! Люблю, чтобы вокругъ меня всѣ улыбались и были довольны!" говорилъ всегда Люлюковъ. Прекрасно питать въ душѣ так³я благородныя чувства - спора нѣтъ. Но съ другой стороны, согласитесь сами, справедливо ли было, живя въ деревнѣ, гдѣ, къ сожалѣн³ю, всегда меньше веселыхъ физ³оном³й, чѣмъ недовольныхъ, и меньше благопр³ятныхъ случаевъ, чѣмъ неблагопр³ятныхъ,- справедливо ли было избѣгать послѣднихъ такъ тщательно, какъ дѣлалъ это Сергѣй Львовичъ? Не естественно ли, что, дѣйствуя въ такомъ исключительномъ духѣ, онъ имѣлъ на своей сторонѣ только смѣхуновъ, весельчаковъ, и положительно отдалялъ отъ себя недовольныхъ, которые, какъ уже сказано, всегда составляютъ большинство. Показывая себя гражданамъ Дудиловки только въ торжественныхъ случаяхъ и скрывая себя отъ ихъ взоровъ тамъ именно, гдѣ бы чаще всего они должны были его видѣть, Сергѣй Львовичъ никакимъ образомъ не могъ сдѣлаться вполнѣ популярнымъ. Именно онъ удалялъ отъ себя дудиловцевъ. Вотъ въ какой формѣ происходило обыкновенно это отдален³е. Встрѣчалъ ли. напримѣръ, Сергѣй Львовичъ въ собственномъ лѣсу почтеннаго гражданина, практиковавшагося въ рубкѣ дерева,- онъ никогда не шелъ къ нему прямо, никогда не нападалъ врасплохъ. Оправдываясь передъ домашними и знакомыми тѣмъ, что боится въ этихъ случаяхъ первой своей вспышки, боится самого себя, Сергѣй Львовичъ только лукаво себя обманывалъ; причина была совсѣмъ другого рода: по обыкновен³ю тѣхъ натуръ, которыхъ на офиц³альномъ языкѣ называютъ слабыми или "слабцами", но въ домашнемъ, приватномъ нарѣч³и принято называть "черносливными натурами",- онъ попросту терялъ энерг³ю, какъ только подходилъ критическ³й случай. Энерг³я въ немъ не держалась. Кипятясь отъ гнѣва и пыхтя, какъ паровой котелъ, отъ сдержанныхъ въ сердцѣ ощущен³й, Сергѣй Львовичъ быстро удалялся, заботясь прежде всего укрыться отъ взоровъ дудиловскаго гражданина (бѣда, если въ эти минуты попадалась ему курица, копавшая клумбы: онъ яростно пускалъ въ нее чѣмъ ни попало); онъ давалъ полную волю своему негодован³ю тогда только, какъ достигалъ дома и запирался на ключъ въ своемъ кабинетѣ.

   "Трахъ! трахъ!.." раздавалось тогда по всѣмъ комнатамъ. "Ну пошелъ опять стулья швырять! знать чѣмъ-нибудь раздосадовали!" говорили люди. Послѣ того онъ выходилъ всегда очень разстроеннымъ, съ головною болью, и требовалъ, чтобы нянька Ульяна обвернула ему голову полотенцемъ въ уксусѣ.

   Отдален³е Сергѣя Львовича отъ крестьянъ совершалось иногда въ другой формѣ. Такъ бывало, когда не самъ онъ наскакивалъ на неблагопр³ятный случай, но когда докладывали ему о проступкѣ какого-нибудь дудиловца. Тутъ уже Сергѣй Львовичъ просто былъ страшенъ; всѣ отъ него бѣжали куда ни попало. Расхаживая большими шагами по залѣ, размахивая руками, онъ гремѣлъ на весь домъ угрозами:

   "- Разобью вдребезги! засѣку до смерти! разбойникъ! каналья! Не прощу тебя! ни за что не прощу!.. (Хотя домашн³е знали, что въ залѣ никого не было, кромѣ Сергѣя Львовича, всѣ, однакоже, вздрагивали: такъ грозенъ былъ его голосъ).- Не помилую тебя, негодяя! хоть сто лѣтъ валяйся въ ногахъ. Не помилую!" кричалъ онъ, топая каблуками и посылая въ воздухъ удары кулакомъ. Когда же приводили ему виновника, онъ мгновенно утихалъ, быстро уходилъ въ кабинетъ и приказывалъ сказать, что не хочетъ видѣть негодяя; чтобы съ этой минуты не смѣлъ онъ ему на глаза попадаться, и т. д.

   Дѣло имѣло, впрочемъ, къ концу одинаковый результатъ: страшно разболится голова и снова идетъ нянька Ульяна примачивать ее уксусомъ. Видя такое явное отчужден³е отъ себя своего помѣщика, дудиловцы чуть ли не рѣшили наконецъ, что у нихъ вовсе не было помѣщика. На всѣ попреки сосѣдей, у Сергѣя Львовича былъ одинъ отвѣтъ:- "Знаю, знаю, что страхъ ихъ балую; но знаю и то также,- и это, признаться, вознаграждаетъ меня за все,- знаю, что они по крайней мѣрѣ любятъ меня и преданы мнѣ отъ перваго до послѣдняго! Вотъ какъ - скажи я: Софронъ, бросься въ рѣку,- онъ это сдѣлаетъ; да-съ, сдѣлаетъ, я вамъ за это ручаюсь!.." - "Попробуйте!" говорили сосѣди. - "Да что пробовать! Придетъ случай: я вамъ докажу это!.."

   Случай пришелъ, наконецъ,

   Хотя дѣло было не въ рѣчкѣ, куда надо было броситься, а въ уставной грамотѣ, которую надо было подписывать,- все равно: пришелъ часъ испытан³я.

   Люлювовъ началъ съ того, что произнесъ рѣчь (онъ трудился надъ ней цѣлую недѣлю), рѣчь, въ которой ясно выразилъ мысль, что все здѣсь основано на взаимномъ довѣр³и. "Мы должны вѣрить другъ другу сказалъ онъ.- Вы докажете тѣмъ ваше ко мнѣ довѣр³е, что, не въ примѣръ вашимъ сосѣдямъ, подпишете уставную грамоту. Не забудьте, ребята (на этомъ мѣстѣ кто-то громко икнулъ въ толпѣ, и Сергѣй Львовичъ остановился),- не забудьте, ребята, подхватилъ онъ, возвышая голосъ,- грамота въ Дудиловкѣ будетъ первая подписанная грамота во всемъ нашемъ уѣздѣ!.. И вамъ будетъ лестно,- и мнѣ также".

   Выслушавъ рѣчь до конца и назвавъ единодушно своего помѣщика отцомъ и благодѣтелемъ, дудиловцы согласились подписать уставную грамоту въ томъ только случаѣ, когда Сергѣй Львовичъ уступитъ имъ выгонъ за мельницей. Сергѣй Львовичъ, надававш³й въ видахъ миролюб³я и безъ того уже много, пришелъ въ справедливое негодован³е, но далъ, однакоже, и выгонъ. Пришло дѣло къ подписи. Дудиловцы не трогались съ мѣста. Препятств³емъ было теперь болото, безъ котораго, по словамъ ихъ, не было никакой возможности согласиться. Сергѣй Львовичъ вышелъ изъ себя, но далъ болото. Дудиловцы повалились въ ноги и такъ слезно благодарили помѣщика, что тотъ не зналъ уже какъ отъ нихъ отдѣлаться. Грамота тѣмъ не менѣе все-таки не подписывалась. "Какого же еще рожна надо этимъ живодерамъ?" вскричалъ Люлюковъ, отказавш³йся уже лично присутствовать при подписи и предоставивш³й все мировому посреднику. Дудиловцы въ одинъ голосъ отказывались подписываться, если Сергѣй Львовичъ не отрѣжетъ имъ еще семь десятинъ кустарнику.

   Но главный источникъ огорчен³й заключался не столько въ пожертвован³яхъ, не столько въ томъ даже, какъ много обманулся онъ въ мужичкахъ своихъ, сколько въ томъ, что крестьяне сосѣда его, Бабаева, человѣка весьма суроваго, безпрекословно подписали грамоту и согласились на всѣ его услов³я. Не обидно ли было въ самомъ дѣлѣ! Не самъ ли онъ постояннно стращалъ Бабаева этою уставною грамотой; не самъ ли сколько разъ хвасталъ, что не встрѣтитъ съ этой стороны никакого препятств³я; и между тѣмъ, самъ первый такъ горько опростоволосился.

   Скорбно также уязвленъ былъ потомъ Сергѣй Львовичъ тѣмъ, что у Бабаева полевое хозяйство пошло отлично, между тѣмъ какъ у него все тотчасъ же пошло къ окончательному разрушен³ю и безпорядку: сегодня запустили скотъ въ его луга, тамъ нарубили дровъ въ его рощѣ, а объ оброкѣ и говорить нечего: просто совсѣмъ о немъ забыли; такъ что, если бы не посредникъ, Люлюковъ не зналъ бы, на что купить чаю и сахару.

   Не малую долю огорчен³й и разочарован³й принялъ онъ также съ дворовыми людьми. Здѣсь, какъ въ первомъ случаѣ, всего сильнѣе задѣло за сердце сравнен³е съ сосѣдомъ; не странно ли, что дворовые Бабаева, человѣка, какъ уже извѣстно, суроваго, остались всѣ до единаго въ домѣ, тогда такъ у Сергѣя Львовича, который баловалъ ихъ какъ отецъ, всѣ одинъ передъ другимъ заломили вдругъ страшно-безобразную цѣну, и когда онъ отказалъ имъ, всѣ оставили его тотчасъ же, не выразивъ даже при этомъ ни тѣни сожалѣн³я, ни тѣни раскаян³я.

   Вотъ съ этихъ то поръ собственно перемѣнилъ онъ окончательно мнѣн³е свое касательно новой реформы и не могъ говорить о ней равнодушно. Въ первое время онъ думалъ о ней совсѣмъ иначе. Когда прошелъ первый слухъ объ уничтожен³и крѣпостного права, онъ такъ даже обрадовался, что навлекъ на себя въ уѣздѣ назван³е "краснаго" и былъ причисленъ къ парт³и самыхъ ярыхъ либераловъ. Сергѣй Львовичъ былъ въ этомъ совершенно искрененъ. Онъ находилъ только, что такая перемѣна была совершенно лишнею для дудиловскихъ крестьянъ, которые и безъ того были свободны.

   - Дѣло все въ томъ, изволите ли видѣть, такъ выражался онъ въ послѣднее время,- освобожден³е, не касаясь уже того, конечно, что оно нарушило патр³архальныя отношен³я, которыя связывали крестьянъ съ помѣщиками и составляли, можно сказать, всю прелесть сельской жизни, не считая этого, освобожден³е, главное, сильно подѣйствовало, и вдругъ, знаете-ли, какъ-то, вдругъ подѣйствовало во вредъ нравственности народа; оно убило въ немъ чувство признательности и благодарности; сдѣлало его грубымъ, непочтительнымъ, словомъ, испортило его окончательно!.. А жаль, жаль, потому что прежде были залоги!.."

   Такъ и теперь отчасти размышлялъ Сергѣй Львовичъ, сидя въ своемъ кабинетѣ и невольно содрогаясь всяк³й разъ, когда посреди молебна отецъ дьяконъ возвышалъ голосъ, звучавш³й какъ труба второго пришеств³я.

   Само собою разумѣется, ни эти мысли о крестьянахъ, ни голосъ отца, дьякона, ни даже головная боль, не мѣшали Сергѣю Львовичу заниматься дѣломъ. Онъ успѣлъ въ это время просмотрѣть отъ начала до конца печатный каталогъ изъ магазина Андреева, успѣлъ отмѣтить въ немъ всѣ предметы, необходимые для пышныхъ завтраковъ и обѣдовъ, долженствовавшихъ упитывать именитаго дядю. Обыкновенно, Сергѣй Львовичъ самъ всегда ѣздилъ въ магазинъ Андреева и лично дѣлалъ свои покупки, при чемъ вступалъ всегда въ нескончаемыя бесѣды съ приказчиками; на этотъ разъ онъ рѣшился послать въ Москву лакея Петра. Можно было замѣтить также, при этомъ, измѣнен³е обычнаго правила. Дѣлая свои покупки, Люлюковъ придерживался обыкновенно системы общеупотребительной въ провинц³альныхъ домахъ, гдѣ страсть къ гостямъ и угощеньямъ, часто превышая средства хозяевъ, заставляетъ послѣднихъ покупать припасы пудами, но всегда третьяго сорта; такъ ужъ всегда отмѣчается въ спискѣ закупокъ: рису одинъ пудъ, третьяго сорта; макаронъ 20 фунтовъ, третьяго сорта; сладкаго горошка,- 15 фунтовъ, третьяго сорта, и т. д. Система основана, главное, на томъ, чтобы всего было въ волю, въ изобил³и; чтобы гости не успѣвали очнуться отъ разнообраз³я угощен³й; чтобы кофе слѣдовалъ за чаемъ, шоколадъ за кофе, конфеты за фруктами, мороженое за вареньемъ и т. д.

   Правда, угощен³я этого рода часто становятся гостю поперекъ горла; но не всѣ такъ взыскательны; для большинства, радуш³е тогда вѣдь только и достигаетъ вполнѣ своей цѣли, тогда только и прославляется по уѣзду, когда гость наѣдается у сосѣда до вторыхъ и до третьихъ коликъ.

   Сергѣй Львовичъ, какъ радушный хозяинъ и хлѣбосолъ, зналъ очень хорошо, къ чему приводитъ система изобил³я; справедливо опасаясь ея вл³ян³я на столичный желудокъ именитаго дяди, онъ на этотъ разъ вездѣ отмѣтилъ въ каталогѣ Андреева "первый сортъ".

   Стараясь обставить дядю столько же комфортомъ, сколько и почетомъ, онъ составилъ также списокъ сосѣдямъ и главнымъ сановникамъ уѣзда, которыхъ хотѣлъ пригласить на воскресенье, день рожден³я Софьи Алексѣевны. Такъ какъ времени оставалось очень мало, онъ рѣшился отправиться съ визитами нынче же вечеромъ.

   Оставалось только подождать возвращен³я Петра Кондратьевича, получить отвѣтъ его и повторить ему тѣ перемѣны и преобразован³я, которыя предположено было исполнить.

   Въ ожидан³и этого Люлюковъ снова вышелъ въ залу, чтобъ освѣжиться.

   Молебенъ давно уже кончился; семейство пило чай, за исключен³емъ хозяйки дома, которая тотчасъ же послѣ службы поднялась къ себѣ наверхъ. Священникъ, попадья и дьяконъ сидѣли передъ блюдечками съ опрокинутыми чашками; они ждали Сергѣя Львовича, чтобы встать и проститься.

   - Сергѣй Львовичь, сказала Зинаида Львовна, дѣлая ему знакъ и вызывая въ гостиную,- бѣдняжка Sophie, которая такъ устала, что едва могла достоять службу, поручила мнѣ сказать: не прилично ли будетъ также пригласить священника къ пр³ѣзду дяди...

   - Я, душа моя, уже думалъ объ этомъ, отвѣтилъ Сергѣй Львовичъ,- только вотъ бѣда: у него подрясникъ очень плохъ. Если бъ обѣ вы объ этомъ позаботились, не худо бы было. Въ два дня успѣете ему сшить новый... А то, право, неловко какъ-то... Вотъ еще что: подумайте-ка вдвоемъ, не нужно ли чего-нибудь вамъ въ Москвѣ по части туалета: я нарочно посылаю Петра сегодня же вечеромъ съ послѣднимъ поѣздомъ; я бы самъ поѣхалъ, но невозможно; необходимо сдѣлать тьму тьмущую визитовъ... я сейчасъ же отправляюсь...

   - Какъ... сегодня? сегодня?..

   Зинаида Львовна остановилась, вперяя въ него взоръ укоризны.

   - Знаю! знаю! но что-жъ прикажешь дѣлать, душа моя! возразилъ Люлюковъ съ очевидною неловкостью,- сама ты разсуди: сегодня вторникъ; онъ будетъ въ субботу, можетъ-быть даже въ пятницу!.. Объясни все это хорошенько Sophie... Скажи ей, между прочимъ: я душевно радъ исполнить ея желан³е и приглашу священника... впрочемъ, я зайду еще къ вамъ проститься передъ отъѣздомъ!..

   Передавъ священнику приглашен³е отъ имени жены,- но такъ, однакожъ, чтобы не могъ этого слышать отедъ дьяконъ, Сергѣй Львовичъ распорядился, чтобы не медля ни минуты закладывали ему тарантасъ. Послѣ того онъ кликнулъ Петра, приказавъ ему снаряжаться въ путь, но прежде вызвалъ его въ кабинетъ для получен³я инструкц³й и для того также, чтобъ онъ помогъ ему одѣться.

   Туалетъ приближался къ концу, когда дверь кабинета скрипнула и пропустила лысину Петра Кондратьевича.

   - Ну, что? съ живостью спросилъ Люлюковъ.

   - Говорилъ, сударь, съ сусловскими мужиками, троихъ привелъ съ собою; говорятъ: готовы служить...

   - Ну, и прекрасно; очень радъ! сказалъ мгновенно повеселѣвш³й помѣщикъ. - Я сейчасъ одѣнусь, обойду вмѣстѣ съ вами дворъ и садъ и укажу, что надо будетъ дѣлать...

   - Осмѣлюсь доложить, сударь, наши лѣзутъ! промолвилъ Петръ Кондратьевичъ,- какъ проходилъ по деревнѣ, всѣ пристали, говорятъ: чѣмъ чужихъ звать, мы лучше станемъ работать...

   - Ни одного чтобы не было! крикнулъ Сергѣй Львовичъ, мгновенно вспыхивая,- слышишь, ни одного! Сначала отказались негодяи, начали даже со мной торговаться; а теперь какъ увидѣли, что дѣло безъ нихъ обойдется, давай соглашаться; - ни за что! Вонъ гони ихъ! Даромъ станутъ работать - не возьму ни одного. Слышь, Петръ Кондратьевичъ: чтобы ни одинъ дудиловск³й каналья не смѣлъ здѣсь быть!..

   Негодован³е, закипѣвшее въ груди Сергѣя Львовича, ограничилось на этотъ разъ только вспышкой. Оно прошло, какъ только вышелъ онъ на крыльцо и увидѣлъ сусловскихъ мужиковъ.

   Сусловцы представляли съ дудиловцами такое же разительное сходство, какъ мѣдные пятаки похожи на мѣдные пятаки, вычеканенные въ Сестербекѣ въ одно и то же время. Зная, что безъ нихъ дѣло не обойдется теперь никакимъ манеромъ, они заломили тройную цѣну, прежде еще чѣмъ было имъ извѣстно, въ чемъ состоитъ работа и что отъ нихъ потребуется. Сергѣй Львовичъ на все согласился: то, что казалось возмутительнымъ со стороны дудиловцевъ, было очень естественно со стороны сусловцевъ, не связанныхъ съ Сергѣемъ Львовичемъ ни чувствомъ благодарности, ни чувствомъ преданности.

   Приказавъ имъ завтра же чѣмъ свѣтъ явиться на работу, онъ торопливо поднялся на верхъ проститься съ женою.

   - Душа моя, ты видишь меня въ отчаян³и. Я долженъ отправиться въ тотъ самый день, какъ ты пр³ѣхала!.. сказалъ Сергѣй Львовичъ, цѣлуя жену въ лобъ,- но я обдумалъ: иначе сдѣлать нѣтъ никакой возможности. Зиночка передала тебѣ причину; необходимо мнѣ самому сдѣлать кой-как³я приглашен³я... Кстати, припомните пожалуйста: не встрѣчали ли у кого-нибудь изъ сосѣдей печатнаго портрета дяди? Не слыхали ли, по крайней мѣрѣ, что онъ у кого-нибудь существуетъ? примолвилъ онъ озабоченнымъ тономъ.

   Зинаида Львовна и Софья Алексѣевна отвѣчали отрицательно.

   - Ужасно досадно! Достать его, между тѣмъ, необходимо. Портретъ существуетъ, а мы, родные, не имѣемъ его!.. Неловко, воля ваша... Вотъ еще что: если вамъ нужно что-нибудь по части туалета для себя или для дѣтей,- я полагаю, не лишнимъ будетъ обратить вниман³е на дѣтск³й туалетъ,- составьте поскорѣй списокь и отдайте его Петру, я посылаю его нынче съ послѣднимъ поѣздомъ въ Москву... Ну, прощайте, друзья мои... поцѣлуйте за меня дѣтей; проходя черезъ коридоръ, я слышалъ, они укладываются уже спать... Сегодня вторникъ; я вернусь домой въ четвергъ и все обдѣлаю... Надѣюсь, ты поняла, мой другъ, что одна только крайняя необходимость заставляетъ меня ѣхать въ такой день; въ противномъ случаѣ, я бы... но ты, конечно, поняла меня и не будешь сердиться...

   Такое объяснен³е было совершенно лишнимъ, если припомнить, что Софья Алексѣевна съ утра еще такъ ясно выражала желан³е предаться уединен³ю и отдыху. Просить у нея извинен³я въ отъѣздѣ не значило ли почти то же, въ настоящую минуту, что извиняться въ томъ, что не наступаешь сосѣду на ногу. Сергѣй Львовичъ зналъ все это очень хорошо; но дѣйствовалъ единственно въ силу мягкоты своей,- мягкоты слишкомъ, впрочемъ, уже извѣстной, чтобы слѣдовало ее краснорѣчиво доказывать.

   Зинаидѣ Львовнѣ также очень хорошо было извѣстно, какое дѣйств³е можетъ произвести отъѣздъ Сергѣя Львовича на нервы обожаемой подруги; дѣло было ясно, какъ день. Но сердце ея имѣло, видно, свойство проливать свой собственный свѣтъ, передъ которымъ ясность дня и самая очевидность факта равнялись густѣйшимъ потемкамъ. Отъѣздъ Сергѣя Львовича и поспѣшность его при прощаньи съ женой послужили для Зинаиды Львовны новымъ доказательствомъ непостижимой загрубѣлости чувствъ мужчинъ вообще и мужей въ частности. Уѣхать! Уѣхать какъ нарочно въ самый день пр³ѣзда жены; въ такой день, которымъ именно слѣдовало бы воспользоваться, чтобы выразить женѣ все свое вниман³е! Неожиданное прибыт³е дяди, такъ взбудоражившее Сергѣя Львовича, ничего не значило. Всѣмъ слѣдовало пожертвовать, всѣмъ рѣшительно! Сердце не принимаетъ никакихъ отговорокъ. Положимъ, Софья Алексѣевна очень равнодушно приняла вѣсть объ отъѣздѣ мужа; положимъ, она не сказала слова, продолжала лежать на диванѣ и тотчасъ послѣ ухода мужа зажмурила глаза (въ комнатѣ такъ уже сгустились сумерки, что нельзя было различать, заснула ли она или нѣтъ); но что слѣдовало изъ всего этого? Не убѣдительно ли говорило все это въ пользу неисчерпаемой кротости характера и ангельской терпимости Софьи Алексѣевны?..

   Зинаида Львовна не высказывала, однакожъ, высокихъ чувствъ своихъ по этому предмету. Быть-можетъ, они такъ бы и остались сокрытыми въ тайной сокровищницѣ ея сердца; но въ эту самую минуту, какъ нарочно, послышался шумъ тарантаса, который увозилъ Сергѣя Львовича... При этомъ, она сама не понимала, что съ ней сдѣлалось (такъ послѣ открылось изъ собственныхъ ея словъ), она не могла долѣе при