Григорович Дмитрий Васильевич - Два генерала

бступили его.

   - Прежде чѣмъ приглашать туда гостей, ты бы починилъ свой мостъ! сказалъ Пыщинъ, строго взглянувъ на Сергѣя Львовича.

   - Не ушиблись ли вы? заботливо спросилъ губернаторъ.

   Францъ Ивановичъ былъ очень раздраженъ и сконфуженъ, но случилось какъ-то, что послѣ заступничества Пыщина и участ³я губернатора, онъ мгновенно почувствовалъ облегчен³е и успокоился; онъ началъ даже посмѣиваться и благодарить, пожимая всѣмъ руки, не выключая изъ того числа Сергѣя Львовича, который ухаживалъ за нимъ и умолялъ не сердиться. Софья Алексѣевна присоединила также свои извинен³я. Зинаида Львовна, дурнота которой прошла, какъ только сказали ей, что Мерзенгеймера благополучно вытащили на берегъ, поспѣшила со своей стороны подойти къ нему.

   Внезапно она вскрикнула и, безъ сомнѣн³я, покатилась бы на траву, если бы не подхватили ее Софья Алексѣевна, мать Гамлета и ея дочка. Вслѣдъ за тѣмъ раздался другой крикъ, еще болѣе пронзителтный, хотя и вырвался изъ слабой груди Берендѣевой.

   Мгновенно всѣ остановились и въ одинъ голосъ спросили:

   - Что такое?..

   - Ракъ!.. Ракъ!.. Боже мой, ракъ!.. могла только произнести Берендѣева, простирая впередъ руку.

   Глаза присутствующихъ невольно устремились сначала на ея руку и уже потомъ, слѣдуя движен³ю руки, перешди къ тощей икрѣ Мерзенгеймера, на которой, прицѣпившись къ панталонамъ, дѣйствительно висѣлъ одинъ изъ тѣхъ раковъ, которые, по словамъ Сергѣя Львовича, были вкуснѣе гатчинской форели.

   Смѣлымъ движен³емъ руки Сергѣй Львовичъ схватилъ рака и перекинулъ его черезъ макушки березъ.

   Въ напряжен³и Сергѣя Льновича замѣтно проглянуло что-то нервное и лихорадочное; въ соединен³и съ волнен³емъ отъ мысли, что это точно такъ же могло постигнуть дядю Пыщина; въ соединен³и съ чувствомъ благодарности, что съ дядей Пыщинымъ ничего этого не случилось,- движен³е это подкосило послѣдн³я силы Сергѣя Львовича.

   - Петруша, поддержи меня... У меня что-то зарябило въ глазахъ... проговорилъ онъ, простирая руку къ сыну.

   Петръ Сергѣевичъ подбѣжалъ къ нему; но это была фальшивая тревога; Сергѣй Львовичъ въ ту же минуту вырвался изъ рукъ сына и побѣжалъ догонять дядю Пыщина съ такою поспѣшностью, какъ будто давно ждалъ своихъ ногъ, и онѣ явились вдругъ къ его услугамъ.

   Петръ Сергѣевичъ между тѣмъ отсталъ на минуту, чтобы почистить панталоны, которыя были выпачканы въ тинѣ. Къ нему неожиданно подвернулся гимназистъ Дроздовъ. Люлюковъ давно уже замѣтилъ, что юноша этотъ юлилъ подлѣ него. Хорьковое лицо гимназиста выражало на этотъ разъ еще больше ядовитости; онъ потиралъ маленькими своими ладонями и производилъ судорожныя движен³я корпусомъ, заставляя въ то же время подпрыгивать карманы на фалдахъ мундирчика, набитые конфетами и фруктами.

   - Что съ вами? спросилъ Люлюковъ.

   - Экая досада, что не съ нимъ это случилось...

   - Что случилось? Съ кѣмъ?..

   - Да съ этимъ старикомъ... То-то хорошо было бы... Его бы тогда окончательно уходили...

   - Начать съ того, никто не думалъ его уходить; онъ бы самъ тогда провалился.

   - Ну, все равно, отлично, что никто не обращаетъ на него вниман³я... я это замѣтилъ... Чортъ съ нимъ! Я его ненавижу...

   - За что же? спросилъ удивленный Люлюковъ.

   - Ихъ всѣхъ надо ненавидѣть и истреблять! подхватилъ гимназистъ съ какимъ-то азартомъ.

   - На это я вотъ что скажу вамъ, проговорилъ Люлюковъ, которымъ овладѣло вдругъ досадливое раздражен³е,- вы бы начали съ того лучше, что истребили конфеты и фрукты, которыми набили себѣ карманы...

   Тутъ онъ раза два притронулся ладонью къ его фалдамъ и поспѣшилъ вернуться къ обществу, оставивъ далеко за собою озадаченнаго мальчугана.

   Войдя въ домъ, Петръ Сергѣевичъ былъ встрѣченъ извѣст³емъ, что Помпей Николаевичъ велѣлъ уже закладывать лошадей и сейчасъ ѣдетъ.

   Дѣйствительно, минутъ черезъ десять Пыщинъ, одѣтый по-дорожному, вышелъ въ залу, сопровождаемый племянницею, ея дѣтъми и Сергѣемъ Львовичемъ.

   Послѣдн³й, надо думать, заглянулъ передъ тѣмъ въ гостиную и, обойдя гостей своихъ, шепнулъ каждому нѣсколько предупредительныхъ словъ; надо думать, онъ особенно долго толковалъ съ Липецкимъ, потому что, какъ только Пыщинъ явился въ залѣ, Липецкой въ тотъ же мигъ направилъ туда шаги свои и такимъ образомъ увлекъ туда же все общество.

   Помпея Николаевича буквально окружили. Онъ ни въ какомъ случаѣ не могъ теперь жаловаться на недостатокъ вниман³я. Всѣ въ одинъ голосъ вторили Липецкому и выражали Пыщину сожалѣн³е, что онъ такъ скоро оставляетъ Дудиловку.

   Но это, повидимому, мало уже дѣйствовало на именитаго родственника. Приподнимая плечи и круто выпучивая грудь, онъ только медленно поворачивался всѣмъ корпусомъ, угрюмо поглядывалъ вокругъ и изрѣдка отвѣчалъ на всѣ привѣтств³я лаконическими отрывистыми словами. Испытан³я этого дня окончательно какъ бы придавили и приплюснули ему мозгъ, хотя и говорили, что послѣдн³й былъ у него изъ корельской березы. Казалось, Пыщинъ какъ будто обрюзгъ нѣсколько; мудренаго нѣтъ: пустой фарсъ, которому мы смѣемся въ театрѣ, часто въ дѣйствительности бываетъ трагед³ей. Кто жъ не знаетъ, наконецъ, что одного вихря и нѣсколькихъ минутъ грозы достаточно, чтобы разрушить самую плодоносную, самую цвѣтущую долину...

   Садясь въ коляску, Пыщинъ не потрепалъ даже дѣтей по щекѣ; онъ ограничился тѣмъ, что слегка прикоснулся губами ко лбу племянницы, кивнулъ головою Петру Сергѣевичу и едва замѣтно притронулся къ ладони Сергѣя Львовича, который стоялъ передъ нимъ, какъ ошпаренная курица, и робко поглядывалъ съ выражен³емъ истинной, сердечной скорби.

   По всей вѣроятности, сердечная скорбь его не ослабла даже тогда, когда коляска дяди Пыщина выѣхала изъ березовой аллеи и когда Сергѣй Львовичъ вернулся съ семействомъ въ залу.

   Едва Сергѣй Львовичъ показался въ залѣ, все общество мигомъ обступило его, и каждый взапуски принялся увѣщевать его и успокоивать. Изъ постороннихъ болѣе всѣхъ трудились надъ этимъ Липецкой и старый предводитель Ананасовъ. Они, безъ сомнѣн³я, не замедлили бы достигнуть своей цѣли, если бы въ то же время не пришлось имъ разрушить начатое; оба объявили, что пора ѣхать, потому что скоро семь часовъ и надо поспѣть къ поѣзду, который отходитъ въ восемь. Липецкому не было никакой возможности ждать ночного ооѣзда; его ждали въ городѣ, и необходимо было прибыть туда сегодня же вечеромъ.

   Напрасно Сергѣй Львовичъ и Софья Алексѣевна уговаривали, чтобы, по крайней мѣрѣ, друг³е гости остались провести вечеръ. Оказалось, имъ также не было никакой возможности согласиться. Будь это въ другое время, никто бы не сталъ противорѣчить, никто бы даже не подумалъ отказаться отъ радушнаго приглашен³я; но теперь, какъ нарочно, у каждаго было дѣло, требующее немедленнаго возвращен³я домой.

   Часамъ къ десяти никого уже не было.

   Софья Алексѣевна, утомленная до невозможности, тотчасъ же ушла въ свою комнату, сопровождаемая Зинаидой Львовной. Сергѣй Львовичъ, обѣгавш³й въ этотъ день болѣе двадцати пяти верстъ, но еще болѣе изнеможенный нравственными потрясен³ями, не замедлилъ послѣдовать примѣру жены. Дѣти, нѣсколькими минутами раньше, были уведены Ольгою Ивановной, бросившею при прощаньи такой взглядъ на молодого Люлюкова, что тотъ не могъ его вынести и принужденъ былъ опустить глаза.

   Оставшись одинъ, Петръ Сергѣевичъ хотѣлъ было зайти къ отцу, но, подумавъ, что сонъ будетъ для него теперь полезнѣе утѣшен³й, тутъ же оставилъ свое намѣрен³е.

   Улегшись въ постель, одъ долго не могъ заснуть, долго ворочался съ боку на бокъ; нетерпѣливый шумъ шаговъ, безпокойный какъ учащенные звуки маятника, раздаваясь въ тишинѣ, не переставалъ тревожить слухъ его; не сомнѣваясь, что такъ могла расхаживать теперь только "отвлеченная" Ольга Ивановна, трудившаяся вѣрно надъ разъяснен³емъ словъ и мыслей Мурзаханова, Петръ Сергѣевичъ, въ досадѣ, не разъ пожелалъ ей выйти за него замужъ.

   Наконецъ шаги умолкли.

   Вскорѣ все стало тихо внутри и вокругъ "верзилы", который, казалось, одинъ только бодрствовалъ и задумчиво глядѣлъ на окрестность, подернутую серебристымъ паромъ.

  

  

   Тишина, воцарившаяся въ дудиловскомъ домѣ, не долго продолжалась. Противъ всякаго ожидан³я, она разрѣшилась драмой самаго "раздирательнаго" свойства.

   Подобно тому, какъ это бываетъ иногда въ театральныхъ представлен³яхъ, здѣсь точно такъ же передъ трагед³ей разыгралась сначала комическая сцена.

   Вотъ какъ было дѣло.

   Ровно три дня послѣ описанныхъ выше событ³й, утромъ Петръ Сергѣевичъ сидѣлъ въ своей комнатѣ, окруженный сестрами; Коко сидѣлъ верхомъ на его колѣняхъ. Внезапно Коко пристально взглянулъ на брата и воскликнулъ:

   - Ахъ, бьятецъ, какъ тебя Ойга Ивановна юбитъ!..

   Петръ Сергѣевичъ раскрылъ удивленные глаза, даже слегка покраснѣлъ.

   - Я очень увѣренъ въ этомъ... сказалъ онъ, стараясь придать словамъ своимъ самый натуральный тонъ,- я не злой какой-нибудь, чтобъ она стала меня не любить...

   - Нѣтъ, Пьеръ, нѣтъ: Коко не такъ сказалъ; Ольга Ивановна въ тебя влюблена! еще неожиданнѣе возвѣстила вдругъ Вѣрочка.

   На этотъ разъ Петръ Сергѣевичъ былъ не шутя озадаченъ; онъ едва могъ скрыть свое удивлен³е.

   - Что это ты, Вѣрочка, какой вздоръ говоришь...

   - Нѣтъ, право влюблена!

   - Ужасно влюблена! ужасно! подхватила Катя, произносившая послѣднее слово всегда съ какимъ-то усиленно напыщеннымъ выражен³емъ.

   - Ахъ, дѣти мои, какой только вы вздоръ говорите!.. произнесъ Петръ Сергѣевичъ, усиливаясь преодолѣть и смѣхъ, и досаду, все вмѣстѣ,- понимаете ли вы только, что такое любовь?.. этак³е пустяки!.. И, наконецъ, кто могъ сообщить вамъ такой вздоръ?..

   - Мы сами видѣли! прокричали въ одинъ голосъ дѣвочки.

   - Какъ? Что видѣли? спросилъ еще болѣе изумленный братъ.

   - Вотъ видишь ли, начала Вѣрочка, самая бойкая изъ трехъ,- у Ольги Ивановны есть такая маленькая зеленая книжечка; она записываетъ туда все, что съ ней случается, все, что она думаетъ; мы нашли эту книжку и прочли...

   - Какъ же вамъ не стыдно читать чуж³е журналы? это все равно, что читать чуж³я письма! недовольнымъ голосомъ сказалъ братъ.

   - У Ольги Ивановны такой вездѣ безпорядокъ... ея вещи никогда не убраны и вездѣ валяются... начала оправдываться Катя.- Вѣрочка нашла книжку и мнѣ показала...

   - А мнѣ Катя показала! торопливо проговорила Соня.

   - А Соня разсказала Коко...

   - Нѣтъ, ты первая разсказала...

   - Ну, все равно, перебилъ Петръ Сергѣевичъ,- вамъ во всякомъ случаѣ не слѣдовало трогать чужой вещи; и, наконецъ, какъ я вамъ говорю,- все это вздоръ; вы ровно тутъ ничего не поняли...

   - Какъ же не понять? воскликнула Вѣрочка,- тамъ вездѣ написано: "Боже, я влюблена въ него! - Я люблю его!..- Я не могу жить безъ него!.."

   - Что жъ тутъ удивительнаго! Она пишетъ все это, вѣроятно, о своемъ братѣ, объ отцѣ, объ родственникѣ какомъ-нибудь...

   - Совсѣмъ нѣтъ! Совсѣмъ нѣтъ! горячо вступилась Катя,- тамъ же вездѣ написано: "Пьеръ! Пьеръ! Пьеръ!.."

   - Нѣтъ, сначала написано вездѣ только: "П.- П.- П. и П. Л." съ живостью перебила Соня,- а ужъ потомъ: "Пьеръ!"

   - А потомъ цѣлый листъ исписанъ:- "Петръ Сергѣевичъ Люлюковъ! - Петръ Сергѣевичъ Люлюковъ!.." добавила Вѣрочка.

   - Ну, слушайте же, что я вамъ скажу, промолвилъ братъ,- вы тутъ все-таки ровно ничего не поняли и приняли одно за другое... Если вы меня любите, прошу васъ впередъ не болтать такихъ пустяковъ; всѣ станутъ смѣяться надъ вами, а я, не шутя, разсержусь на вась... Ступайте теперь въ садъ; мы сегодня учиться не будемъ; играйте тамъ до тѣхъ поръ, пока васъ не позовутъ домой....

   Проводивъ ихъ въ садъ, онъ прямо пошелъ въ кабинетъ отца; но, не заставъ его тамъ, вышелъ въ залу и встрѣтился съ Ольгой Нвановной.

   - Вы, кажется, кого-то ищете, Петръ Сергѣевичъ?.. спросила она, подходя къ нему.

   - Да, мнѣ хотѣлось бы на минуту увидѣть отца, проговорилъ Люлюковъ съ примѣтною неловкостью.

   - Онъ въ комнатѣ Софьи Алексѣевны; я сейчасъ слышала тамъ его голосъ...

   Петръ Сергѣевичъ поблагодарилъ ее, и торопливо поднялся наверхъ.

   Между Люлюковыми было уже полное соглас³е касательно того, что Ольгу Ивановну нельзя больше оставить въ домѣ; не было только рѣшено, въ какой именно день сказать ей объ этомъ. Къ тому же, въ послѣднюю эту недѣлю было столько хлопотъ, что нечего даже было думать приступать къ какому-нибудь дѣлу.

   Встрѣтивъ въ комнатѣ матери отца и Зинаиду Львовну, Петръ Сергѣевичъ безъ обиняковъ передалъ имъ разговоръ съ сестрами и настоятельно сталъ требовать, чтобъ Ольгѣ Ивановнѣ какъ можно скорѣе отказали,- сегодня же, если не представляется къ тому препятств³й.

   - Мнѣ жаль ее!.. меланхолически произнесла Зинаида Львовна.

   - Мнѣ также... повторила Софья Алексѣевна.

   - А мнѣ и подавно! подхватилъ Петръ Сергѣевичъ,- только, что жъ дѣлать! Признаться сказать, мнѣ сестренокъ своихъ еще жалче!..

   - Еще бы! съ горячностью сказалъ Сергѣй Львовичъ,- я давно зналъ, что этимъ кончится; но только не вмѣшивался въ это дѣло, потому что взяли Ольгу Ивановну вотъ эти наши барыни... и мнѣ не хотѣлось лишн³й разъ ссориться...

   Рука Зинаиды Львовны нечаянно проскользнула къ рукѣ обожаемой подруги и произвела легкое, но знаменательное пожат³е.

   Тутъ рѣшено было сегодня же объявить Ольгѣ Ивановнѣ, чтобъ она укладывалась. Вопросъ заключался въ томъ теперь, кто возьметъ на себя тяжелую обязанность сказать ей объ этомъ.

   Сергѣй Львовичъ ни въ какомъ случаѣ не брался; онъ чувствовалъ себя сегодня очень нервнымъ, говорилъ, что, пожалуй, чего добраго, еще не выдержитъ и ослабнетъ въ самую критическую минуту.

   Петръ Сергѣевичъ былъ того мнѣн³я, что лучше всего взяться за это дѣло матери и Зинаидѣ Львовнѣ; въ щекотливомъ дѣлѣ женщины всегда какъ-то находчивѣе, способнѣе смягчить, умаслить, подсластить горечь.

   Сдавъ такимъ образомъ сцену объяснен³я на руки матери и Зинаидѣ Львовнѣ, Петръ Сергѣевичъ совѣтовалъ имъ тотчасъ же позвать Ольгу Ивановну, а самъ, до окончан³я переговоровъ, увелъ отца въ садъ.

   Они проходили больше часу. Не мало, впрочемъ, времени требовалось Петру Сергѣевичу, чтобы подводить отца ко всѣмъ повалившимся заборамъ, заросшимъ канавамъ, поломаннымъ деревьямъ и доказать ему, какъ неосторожно было ввѣриться старому плуту Петру Кондратьевичу. Сергѣй Львовичъ былъ совершенно согласенъ. Онъ говорилъ, что уже, послѣ истор³и съ мостомъ, убѣдился въ этой истинѣ и окончательно прозрѣлъ въ отношен³и къ старому "лысаку".

   Встрѣтивъ раза два дѣтей въ саду, они повторили имъ, что могутъ играть здѣсь до тѣхъ поръ, пока за ними не пришлютъ.

   Возвратясь домой, отецъ и сынъ направились въ кабинетъ.

   Немного погодя, вошла къ нимъ Зинаида Львовна.

   Глаза ея были красны; римск³й носъ, подсушенный временемъ, и щеки, изрытыя внутренними, сердечными потрясен³ями, увлажались слезами.

   - Ужасно! проговорила она,- я едва могла вынести! Рыдан³ями своими она разрываетъ намъ сердце...

   При этомъ извѣст³и, ротъ Сергѣя Львовича слегка покривился, и глаза заморгали сильнѣе обыкновеннаго,- обстоятельство, заставившее его тотчасъ же прибѣгнуть къ табакеркѣ съ изображен³емъ саней и тройки.

   - Вамъ, главное, слѣдовало бы намекать ей на энерг³ю, говорить ей о твердости душевной силы... Уговаривайте ее тѣмъ, подхватилъ Петръ Сергѣевичъ,- что люди съ истиннымъ развит³емъ должны смотрѣть на жизнь гораздо серьезнѣе...

   - Bcè это было уже говорено! Мы все ей сказали, что было только возможно!.. веребила Зинаида Львовна, дѣлая безотрадный жестъ,- она ничего слышать не хочетъ! Она все-таки рыдаетъ навзрыдъ, какъ ребенокъ... О, Пьеръ! Она въ самомъ дѣлѣ влюблена въ тебя! Въ самомъ дѣлѣ!..

   - Мудрено что-то въ одну недѣлю... Не.вѣрится!..

   - Повѣрь, братецъ, ей! Повѣрь! сказалъ повеселѣвш³й Сергѣй Львовичъ, мигая на Зинаиду Львовну.- Она вѣдь знатокъ этого дѣла!..

   - Ну, ужъ вы всегда!.. Самъ эгоистъ и безъ сердца... Послушай, Пьеръ, подхватила она,- что жъ намъ дѣлать, однакожъ?..

   - Я и подавно не знаю! досадливо сказалъ Петръ Сергѣевичъ.- Не могу же я на ней жениться!.. Я ее не люблю вовсе; да хоть бы и полюбилъ, нашелъ бы столько силы, надѣюсь, чтобы побѣдить въ себѣ такое чувство... Мнѣ такая жена не годится!..

   - А какая же тебѣ нужна? Какая? спросилъ съ живостью Сергѣй Львовичъ.

   - Во-первыхъ, такая, которая бы мнѣ понравилась... Говорятъ, впрочемъ: любовь зла, полюбишь и козла!.. Но авось, Господь отъ козла бы избавилъ...

   - Ну, а во-вторыхъ?

   - Во-вторыхъ, хотѣлось бы встрѣтить дѣвушку съ умомъ природнымъ, натуральнымъ, не искаженнымъ всею этою фальшью направлен³я, которая носитъ громкое назван³е развит³я. Я бы хотѣлъ простую, спокойно-разумную дѣвушку, которая прежде всего не была бы куклой, но человѣкомъ, равнымъ мнѣ во всемъ, которая могла бы мнѣ быть поддержкой и помощницей во всемъ рѣшительно, которая умѣла бы даже облегчить мнѣ жизнь матер³альную, не гнушалась бы хозяйственными занят³ями...

   - Фи! Матер³алистъ! воскликнула Зинаида Львовна. Въ это время въ кабинетъ вошла Софья Алексѣевна. Надъ глазами ея, вмѣсто бровей, были красныя пятна,- знакъ, что она также плакала; но вообще она казалась не въ примѣръ спокойнѣе своей подруги.

   - Ну, что? спросили всѣ въ одинъ голосъ.

   - Разливается-плачетъ; ничѣмъ нельзя ее утѣшить... отвѣчала Софья Алексѣевна, тяжело опускаясь на ближайшее кресло.

   - Знаете что, сказалъ Петръ Сергѣевичъ,- вы всѣ, конечно, очень хорошо понимаете, какъ неловко въ настоящую минуту ея положен³е... Положимъ, хоть все это вздоръ, пустая вспышка празднаго воображен³я, потому что нельзя же полюбить серьезно въ одну недѣлю;- но все-таки несравненно было бы удобнѣе, если бъ она больше не встрѣчалась со мною... Скажите ей, что за мной неожиданно прислали... положимъ, хоть губернаторъ... Я с³ю же минуту отправлюсь дня на три... Начать съ того, при отъѣздѣ ея, я долженъ же буду съ ней проститься; тутъ, пожалуй, выйдетъ такая сцена, которой вовсе не слѣдовало бы видѣть сестренкамъ... Къ тому же, рано или поздно, все равно, надо будетъ сдѣлать визиты: я сдѣлаю это теперь; отзвоню - и съ колокольни долой; потому что больше, надѣюсь, не придется уже дѣлать повторен³я...

   - Я тебя не понимаю... проговорилъ Сергѣй Львовичъ.

   - И я также!.. подхватила Зинаида Львовна.

   - И я! повторила за нею Софья Алексѣевна.

   - Очень просто: во-первыхъ, некогда будетъ; я займусь дѣломъ; я человѣкъ трудовой и рабоч³й; во-вторыхъ, я полагаю: надо и самимъ принимать! Мы не настолько богаты, чтобы держать открытый домъ и задавать пирушки. Такъ хорошо было прежде, папаша; самъ видишь: другое теперь совсѣмъ положен³е; теперь,- если самимъ не заняться дѣломъ,- того и смотри, ничего не останется... А надо, чтобъ осталось, потому что слѣдуетъ приберечь вашу старость, да еще и сестрамъ что-нибудь оставить... Такъ ли, отецъ?..

   Тутъ Сергѣй Львовичъ снова усиленно какъ-то заморгалъ глазами и хотѣлъ было отвернуться, но сынъ не далъ ему на это времени; онъ подошелъ къ нему, раздвинулъ ладонями въ обѣ стороны его сѣдые волосы и звонко поцѣловалъ его въ лобъ, затѣмъ поцѣловалъ также мать и влѣпилъ летуч³й поцѣлуй Зинаидѣ Львовнѣ.

   Часъ спустя, Петръ Сергѣевичъ распрощался съ родными и уѣхалъ.

   Когда три дня послѣ того онъ вернулся назадъ, Ольга Ивановна уже оставила "ненасытнаго верзилу".