Григорович Дмитрий Васильевич - Два генерала

  

  

   Полное собран³е сочинен³й Д.В. Григоровича въ 13 томахъ. Томъ десятый.

   3-е, вновь пересмотрѣнное и исправленное авторомъ издан³е.

   С.-Петербургь. 1896.

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   Годъ тому назадъ, въ ³юнѣ мѣсяцѣ, не помню только какого числа, у платформы одной изъ промежуточныхъ станц³й Московско-Петербургской желѣзной дороги, показался коротеньк³й, кругленьк³й господинъ лѣтъ подъ пятьдесятъ, но очень еще оживленнаго, бодраго и даже храбраго вида.

   Если, какъ говорятъ, каждый человѣкъ болѣе или менѣе похожъ на какое-нибудь животное, то незнакомецъ ближе всего напоминалъ тѣхъ мелкихъ, но весьма задорныхъ пѣтушковъ, которые извѣстны подъ именемъ "корольковъ".

   Глаза его, табачнаго цвѣта, безпрестанно моргали; носъ, довольно объемистый, если взять въ расчетъ незначительность роста, бросалъ тѣнь на его усы, въ которыхъ сильно уже пробивала сѣдина. Одѣтъ онъ былъ по-лѣтнему, весь въ парусинѣ; даже картузъ, выкроенный на манеръ тѣхъ, как³е носятъ африканск³е стрѣлки, и тотъ былъ изъ парусины. Животъ его, выставлявш³йся наподоб³е груши, приподнималъ верхнюю часть панталонъ и, вмѣстѣ съ тѣмъ, округлялъ жилетъ, который, въ свою очередь, выпучивался часами и табакеркой, запрятанными въ боковые карманы.

   Вообще говоря, наружность этого господина рекомендовала себя самымъ пр³ятнымъ образомъ: добрякъ смотрѣлъ изъ нея во всѣ глаза. Можно было держать сто противъ одного, что незнакомецъ служилъ прежде въ военной службѣ; было даже что-то такое въ его пр³емахъ и походкѣ, что невольно говорило въ пользу кавалер³и противъ пѣхоты. Онъ могъ бы, кажется, съ успѣхомъ примѣнить къ себѣ слова Булгарина, нимало не рискуя возбудить недовѣр³е: "Когда я былъ молодъ и служилъ въ уланахъ, я былъ очень ловокъ и славно танцовалъ мазурку!.."

   Незнакомецъ, очевидно, только что вышелъ изъ экипажа: за стрижеными акац³ями и клумбами, украшавшими обѣ стороны станц³и, виднѣлась объемистая, старомодная карета, запряженная четверней довольно, впрочемъ, не казистыхъ коней.

   Осмотрѣвшись на обѣ стороны дороги, господинъ въ парусинѣ, въ которомъ самый близорук³й изъ его знакомыхъ давно бы узналъ Сергѣя Львовича Люлюкова, сосѣдняго помѣщика, сладко понюхалъ изъ лукутинской табакерки съ изображен³емъ саней и тройки. Исполнивъ эту операц³ю съ видомъ человѣка, у котораго мысли текутъ невозмутимо, стройно и пр³ятно, онъ взглянулъ на часы; послѣ чего коротеньк³я его ножки пришли въ движен³е и внесли своего владѣльца по ступенькамъ платформы.

   Вокругъ пустота была страшная,- совершенная тундра; солнце палило невыносимо, освѣщая спереди обгорѣлый еловый лѣсъ; влѣво и вправо убѣгали въ неизмѣримое плоское пространство сверкавш³я полосы желѣзной дороги. Подстриженныя акац³и, клумбы съ цвѣтами, крашеныя рѣшетки, красивое здан³е станц³и и самая дорога представлялась посреди всего этого чѣмъ-то въ родѣ пестраго шелковаго лоскутка, нашитаго на сермяжное, обдерганное рубище. Платформа была почти пуста. На одномъ концѣ нѣсколько бабъ и мужиковъ, въ ожидан³и поѣзда, жевали хлѣбъ, лежа на своихъ мѣшкахъ, перевязанныхъ покромками. На другомъ концѣ, бѣлокурый, курносый малый, въ сюртукѣ, только что открывалъ прилавокъ съ навѣсомъ. Но въ первую минуту это послѣднее лицо не было замѣчено Сергѣемъ Львовичемъ: блескъ платформы ослѣпилъ его совершенно.

   Проведя нѣсколько разъ ладонью по глазамъ, Сергѣй Львовичъ прямо направился къ прилавку, передняя часть котораго видимо заставлялась принадлежностями съѣстной торговли. Прибыт³е поѣзда не могло замедлиться, если взять въ соображен³е чудеса расторопности, выказываемыя бѣлокурымъ малымъ; пальцы его, весьма похож³е на свиныя сосиски, съ изумительною быстротой переходили отъ водокъ яркихъ цвѣтовъ къ бутербродамъ пыльнаго и затасканнаго вида, отъ папиросъ къ бутылкамъ винъ съ иностранными ярлыками, отъ сухого миндальнаго пирожнаго къ кучкамъ мѣдныхъ денегъ. Въ ту минуту, какъ подходилъ къ нему Сергѣй Львовичъ, бѣлокурый малый выставлялъ впередъ тарелку съ слоеными пирожками, такъ искусно уложенными лицевою стороной кверху, что путешественникъ могъ убѣдиться въ совершенной ихъ негодности тогда только, когда пирожокъ попадалъ уже въ ротъ и деньги за него были отданы.

   Сергѣй Львовичъ очень удивился, встрѣтивъ въ конторщикѣ незнакомое лицо,

   - Я, братецъ, прежде не видалъ тебя здѣсь, произнесъ онъ, посылая въ носъ новую порц³ю табаку. - Ты видно недавно опредѣлился?

   - Третьяго дня поступилъ.

   - Откуда?

   - Съ Кокинской станц³и...

   Сергѣй Львовичъ пытливо оглянулъ приказчика моргающими глазами; мгновен³е спустя, лицо его оживилось игривою мыслью, отъ которой ноздри его задвигались, а носъ самодовольно поморщился и потянулъ воздухъ.

   - Что бы ты сказалъ, братецъ, проговорилъ онъ, ухмыляясь,- если бъ я, напримѣръ, съѣлъ у тебя нѣсколько пирожковъ, и вдругъ оказалось бы, что я забылъ взять съ собою деньги... а?

   - Мы торгуемъ на чистыя.

   - Ты развѣ меня не знаешь? спросилъ помѣщикъ, бодрясь и прищуриваясь.

   - Никакъ нѣтъ-съ.

   - Эй! Тарасенко! Тарасенко! закричалъ Сергѣй Львовичъ, увидя всходившаго на платформу унтеръ-офицера,- поди-ка, братъ, сюда!

   Тарасенко, у котораго лицо совершенно почти заслонялось бакенами, усами и бровями, подбѣжалъ дробнымъ шагомъ.

   - Здрав³я желаю, ваше высокоблагород³е! сказалъ онъ, почтительно выпрямляясь.

   - Вотъ, братецъ, не хочетъ мнѣ въ долгъ повѣрить, а? Какъ это тебѣ кажется, а? вымолвилъ Сергѣй Львовичъ, подмигивая на приказчика и самодовольно ухмыляясь.

   - Всего трет³й день здѣсь, сударь; онъ, сударь, впервой васъ видитъ, сказалъ Тарасенко. - Изволите вѣрно кого-нибудь, сударь, дожидаться? добавилъ онъ, между тѣмъ какъ Сергѣй Львовичъ послалъ бутербродъ въ ротъ, обмазавъ его горчицей.

   - Да, жду жену и дочь: онѣ ѣздили въ Старую-Руссу, пить воды...

   - Давно, сударь, изволили уѣхать?

   - Мѣсяцъ назадъ; а ты ужъ и забылъ! ты же и чемоданы вѣшалъ.

   - Такъ точно съ! спохватился Тарасенко.

   Сергѣй Львовичъ бросилъ гривенникъ на прилавокъ, конторщикъ поспѣшилъ подать ему сдачу; но Сергѣй Львовичъ возвратилъ ее назадъ, сказавъ съ добродушною улыбкой:

   - Возьми, братецъ, себѣ! себѣ возьми!

   Послѣ чего съ самымъ довольнымъ видомъ пошелъ онъ въ другую сторону, сопровождаемый Тарасенко, который поминутно наклонялъ впередъ голову, какъ бы опасаясь не подоспѣть вовремя, когда заговоритъ помѣщикъ.

   Сдѣлавъ нѣсколько шаговъ, Сергѣй Львовичъ сунулъ руку въ карманъ жилета, вынулъ монету и какъ бы въ разсѣянности опустилъ ее въ руку Тарасенко.

   - Напрасно, сударь, изволите безпокоиться... замѣтилъ служивый, принимая даръ съ большимъ, однакожъ, удовольств³емъ.

   - Возьми, братецъ, возьми; ты честный человѣкъ; а я люблю честныхъ людей! сказалъ поощрительно Сергѣй Львовичъ и отвернулъ лицо; при чемъ можно было замѣтить, что ноздри его двигались сильнѣе обыкновеннаго, а въ моргавшихъ глазахъ показалась влага, какъ у внезапно расчувствовавшагося человѣка.

   Противъ станц³и, Тарасенко зачѣмъ-то позвали. Сергѣй Львовичъ пошелъ далѣе по направлен³ю къ водоему; поровнявшись съ группою бабъ и мужиковъ, онъ остановился.

   - Откуда вы? спросилъ онъ.

   - Изъ Рожновки, отозвалась одна изъ бабъ.

   - Ба! это значитъ вы всего въ двадцати верстахъ отъ меня! Дудиловку знаете?

   - Какъ же, батюшка!

   - Ну... а меня знаете? спросилъ Сергѣй Львовичъ, потягивая носомъ воздухъ.

   - Нѣтъ, касатикъ... проговорила баба, разинула ротъ, выпучила глаза и стала подниматься; остальныя лица группы лѣниво и нехотя послѣдовали ея вримѣру.

   - Не надо! не надо; лежите!.. торопливо предупредилъ помѣщикъ,- я такъ только спрашиваю; ложитесь, повторяю вамъ!

   На этомъ самомъ мѣстѣ онъ внезапно былъ прерванъ отдаленнымъ свисткомъ локомотива; онъ живо обернулся назадъ и торопливо зашагалъ по платформѣ, не отрывая глазъ отъ дымнаго столба и черной точки, которые быстро приближались. Минуты двѣ спустя, уже можно было различить паровозъ и машиниста, который двигалъ локтями. Еще минута,- паровозъ, шипя и фыркая, прокатилъ мимо, таща за собою нескончаемую цѣпь вагоновъ; раздался еще свистъ,- и поѣздъ остановился.

   Въ первую секунду, Сергѣй Львовичъ рѣшительно не зналъ, въ какую сторону направить шаги свои; его моргающ³е глаза, казалось, разомъ хотѣли проникнуть во всѣ окна вагоновъ; публика, хлынувшая на платформу, окончательно привела его въ замѣшательство. Онъ ринулся вправо, потомъ влѣво, наскочилъ на двухъ худощавыхъ дамъ, которыя суетливо переходили платформу, бросая вокругъ безпокойные взгляды и какъ бы отыскивая чего-то,- попалъ между двумя мужчинами, которые закуривали папироски у одной спички, чуть не сшибъ съ ногъ кадета съ яблоками въ рукахъ и, но всей вѣроятности, долго бы еще метался безъ успѣха, если бы неожиданно, въ сторонѣ, не послышался знакомый дѣтск³й голосъ:

   - Папаша! напаша, мы здѣсь!

   Вслѣдъ затѣмъ, хорошенькая бѣлокурая дѣвочка, веселая и рѣзвая какъ птичка, бросилась ему на шею.

   - Ба! Вѣрокъ! здравствуй, здравствуй, мой ангелочекъ!.. Всѣ здоровы? гдѣ же мамаша? гдѣ она? заговорилъ Сергѣй Лъвовичъ, нѣжно цѣлуя дочь, но въ то же время блуждая глазами во всѣ стороны.

   - Мамаша здѣсь... пойдемъ... она здѣсь! кричала дѣвочка, увлекая впередъ отца.

   У одного изъ переднихъ вагоновъ стояла широкая дама, съ лицомъ круглымъ, какъ сайка, но однакожъ болѣзненнымъ, увядшимъ и совершенно лишеннымъ опредѣленнаго выражен³я; тончайш³й наблюдатель человѣческой физ³оном³и, и тотъ ничего бы не сказалъ, кромѣ того развѣ, что дама эта по всей вѣроятности жестоко устала и ее сильно клонитъ ко сну. Вялые глаза ея, цвѣта ф³алки, крѣпко вываренной въ молокѣ, нехотя вращали мутные, луженые взгляды. При видѣ Сергѣя Львовича, она сдѣлала шагъ впередъ; но въ ту же секунду остановилась, задержанная одышкой и слезами; надъ глазами ея, вмѣсто бровей, показалисъ вдругъ два красныя пятна.

   Не успѣла она поднести платокъ къ глазамъ, какъ уже Сергѣй Львовичъ дѣлалъ усил³я, стараясь обхватить ея тал³ю своими коротенькими руками.

   - Успокойся, Sophie... Дома всѣ здоровы! я здѣсь! видишь: я здѣсь! все благополучно! здравствуй, мой другъ, здравствуй! повторялъ онъ, устанавливаясь на цыпочки какъ танцоръ, чтобы достать губами до ея щекъ, которыя, какъ кисель, задрожали отъ его поцѣлуевъ.- Но oôo всемъ этомъ поговоримъ послѣ, послѣ! продолжалъ онъ.- Гдѣ Аннушка? въ другомъ отдѣлен³и?.. Надо позаботиться, чтобы скорѣе вынули вещи изъ вагона.

   - Мамаша отдала багажные билеты кондуктору, живо вмѣшалась дѣвочка.

   - Прекрасно! ну, а мѣшки? твой рабоч³й ящикъ? суетливо подхватилъ Сергѣй Львовичъ,- они еще въ вагонѣ?.. я сейчасъ... ты, Sophie, подожди пока здѣсь... сядь сюда на скамейву... здѣсь совершенно безопасно... я сейчасъ.

   Сказавъ это, онъ юркнулъ съ дѣвочкой въ вагонъ и, минуту спустя, явился оттуда, отдуваясь подъ тяжестью узловъ и коробковъ.

   - Сидите здѣсь; с³ю минуту отыщу Аннушку; распоряжусь насчетъ чемодановъ, проговорилъ онъ, бросаясь въ толпу и, съ первыхъ шаговъ, снова наталкиваясь на двухъ худощавыхъ дамъ, которыя бѣжали теперь съ другой стороны, но съ прежнимъ безпокойствомъ продолжали бросать растерянные взгляды, какъ бы отыскивая чего-то. Нѣсколько далѣе, онъ встрѣтилъ Аннущку; она объявила, что чемоданы уже вынуты и она приставила къ нимъ солдата; Сергѣй Львовичъ велѣлъ ей итти къ вещамъ, а самъ поспѣшилъ возвратиться къ женѣ и дочери.

   - Вещи всѣ вынуты; при нихъ Аннушка и солдатъ, сказалъ онъ, заботливо наклоняясь къ женѣ. - Ну что! какъ ты себя теперь чувствуешь, какъ твои нервы? Это главное!.. помогли воды?.. кажется, все благополучно!.. у насъ также все хорошо! Надо будетъ однако подождать отхода поѣзда; будетъ удобнѣе: суеты меньше... Ахъ, Боже мой! воскликнулъ вдругъ Сергѣй Львовичъ,- подожди меня здѣсь одну секунду...

   - Куда ты, Serge?.. произнесла супруга кисло-слезливымъ голосомъ.

   - Я сейчасъ... только два слова... с³ю секунду! возразилъ супругъ, стремительно продираясь къ толпѣ, обступившей буфетъ, и усиливаясь протискаться къ высокому господину въ генеральской шинели.

   Поровнявшись съ генераломъ, Сергѣй Львовичъ пр³осанился, пожалъ плечами и кашлянулъ; онъ принялъ сначала видъ, какъ будто не замѣчаетъ сосѣда; черты его прыгали однакожъ отъ усил³й сдержать нетерпѣн³е. Цѣль его очевидно состояла въ томъ, чтобы попастъ въ лучъ зрѣн³я сосѣда, но такъ однакожъ, чтобы послѣдн³й первый его замѣтилъ и первый къ нему обратился. Но такъ какъ это не удавалось, а съ другой стороны, съ минуты на минуту долженъ былъ послышаться звонокъ, Сергѣй Львовичъ сдѣлалъ еще шагъ впередъ и сталъ въ самый упоръ генералу. Тотъ только посторонился. Сергѣй Львовичъ, дороживш³й каждою секундой времени, рѣшился тогда прямо приступить къ дѣлу.

   - Вы меня не узнаете, ваше превосходительство? произнесъ онъ, охорашиваясь.

   - Виноватъ... пробормоталъ генералъ, наклоняясь съ привѣтливою улыбкой.

   - Люлюковъ... Сергѣй Львовичъ... поспѣшилъ сказать помѣщикъ.

   Но такъ какъ это, повидимому, ничего не объяснило генералу, Сергѣй Львовичъ прибавилъ:

   - Помните, ваше превосходительство, четыре года назадъ, мы вмѣстѣ обѣдали въ Петербургѣ у родственника моего, Помпея Николаевича Пыщина?

   - Ахъ, какъ же... очень пр³ятно... сказалъ генералъ, между тѣмъ какъ Сергѣй Львовичъ видимо захлебывался отъ внутренняго удовольств³я, и ноздри его расширились и двигались...

   - Вы также ѣдете?.. Какъ же мы не встрѣтились? спросилъ генералъ.

   - Нѣтъ, я не ѣду, ваше превосходительство... Я ждалъ жену, которая ѣздила въ Старую Руссу на воды... У меня тутъ подлѣ имѣнье... Вы не можете себѣ представить, ваше превосходительство, какъ это удобно: сосѣдство съ желѣзною дорогой...

   На этомъ мѣстѣ раздался звонокъ, и Сергѣй Львовичъ долженъ былъ заключить свою рѣчь торопливымъ пожат³емъ руки, которую подалъ ему генералъ, спѣшивш³й въ свой вагонъ. Чтобы не быть опрокинутымъ толпой, хлынувшею съ платформы, Сергѣй Львовичъ приблизился къ вагонамъ и снова увидѣлъ двухъ худощавыхъ дамъ, бѣгавшихъ съ растерянными глазами; лица ихъ выражали на этотъ разъ совершенное отчаян³е; Сергѣй Львовичъ явственно даже разслышалъ, какъ одна изъ нихъ шепнула другой: "Mon Dieu, qu'allons nous faire?!.." Въ другое время Люлюковъ, отличавш³йся вообще большой услужливостью, не преминулъ бы тѣмъ или другимъ способомъ вывести ихъ изъ затруднительнаго положен³я; но, во-первыхъ, онъ уже опоздалъ для этого; во-вторыхъ, обязанности супруга и отца давно призывали его на другой конецъ платформы.

   - Прекрасно! все уже здѣсь:- и чемоданы, и Аннушка!.. заговорилъ онъ, подбѣгая къ женѣ и дочери, подлѣ которыхъ суетились: горничная, солдатъ Тарасенко и еще лакей въ синей, довольно потертой ливреѣ, съ красными выпушками.- Берите вещи, пойдемте... теперь мы можемъ отправиться... Дай мнѣ руку, мой другъ... Вѣрокъ, ступай впередъ!.. Ты однакожъ прости меня, душа моя, что я оставилъ васъ однѣхъ, торопливо подхватилъ Сергѣй Львовичъ,- я нисколько не виноватъ! Ты знаешь, у меня вездѣ столько знакомыхъ! Меня всѣ знаютъ! я и радъ бы... но это совершенно противъ моей воли... пойдемте скорѣе, чтобы снова кого-нибудь не встрѣтить... Вѣрокъ, ступай впередъ!..

   Въ отвѣтъ на так³я оправдан³я, Софья Алексѣевна (такъ звали Люлюкову) не произнесла ни слова; луженые глаза ея смотрѣли совсѣмъ въ другую сторону; повидимому, она не слыхала даже, что говорилъ Сергѣй Львовичъ.

   Спустившись съ платформы и обогнувъ станц³ю, семейство вышло на площадку, гдѣ ожидала ихъ старомодная карета. Кучеръ, сидѣвш³й на козлахъ съ вытянутыми вожжами, снялъ обѣими руками шляпу и поклонился. Минуту спустя, вещи были уложены и всѣ усѣлись. Лошади дружно рванули, карета двинулась и тутъ же повернула на пыльный проселокъ.

  

  

   Говоря по справедливости, собственно теперь только надлежало судить о томъ, насколько Сергѣй Львовичъ обрадовался пр³ѣзду жены. До сихъ поръ радость, развлекаемая, какъ мы видѣли, то тѣмъ, то другимъ обстоятельствомъ, не имѣла положительно никакой возможности сосредоточиться; она, естественно, могла вполнѣ высказаться только на свободѣ. Такъ дѣйствительно и случилось.

   Не взирая на больш³я неудобства, представляемыя толчками кареты, Сергѣй Львовичъ не переставалъ припадать къ рукѣ жены и цѣловалъ дочь со всею горячностью нѣжнѣйшаго отца; онъ въ то же время осыпалъ ихъ заботливыми разспросами о томъ, хорошо ли онѣ совершили путешеств³е, гдѣ были, что видѣли, какая была погода, въ какихъ гостиницахъ останавливались, и проч.

   Софья Алексѣевна, между тѣмъ, только разъ обратилась къ мужу: ей хотѣлось узнать, получилъ ли онъ въ ея отсутств³е письмо отъ сына.

   - Получилъ, возразилъ супругъ,- но развѣ ты не видалась съ нимъ въ Петербургѣ?

   - Нѣтъ...

   - Стало-быть, онъ еще въ Дерптѣ; мудренаго нѣтъ: онъ только что кончилъ свою диссертац³ю; вѣроятно, это обстоятельство задержало его лишнее время. Онъ пишетъ, впрочемъ, что все благополучно, все такъ хорошо, какъ нельзя быть лучше... Онъ думаетъ навѣрно пр³ѣхать ко дню твоего рожден³я... Но ты что-то не весела, мой другъ, замѣтилъ Сергѣй Львовичъ, неожиданно перебивая самого себя,- лицо твое ясно говоритъ мнѣ объ этомъ... Если я не привезъ дѣтей встрѣчать тебя, такъ это потому, во-первыхъ, что они не умѣстились бы въ маленькомъ тарантасѣ; большой тарантасъ до сихъ поръ еще не возвращаетъ этотъ проклятый кузнецъ... во-вторыхъ, я отчасти сдѣлалъ это съ умысломъ: мнѣ хотѣ.тось раздѣлить радость встрѣчи; я такъ расчелъ: на станц³и - буду я; при въѣздѣ въ деревню - дѣти!.. Тебѣ, однакожъ, кажется, не совсѣмъ-то удобно сидѣть?.. прислонись сюда... еще... еще немножко... вотъ такъ!.. Скажи-ка теперь, что дѣлается въ Петербургѣ? Ты, конечно, видѣла дядю Помпея Николаевича, заключилъ Сергѣй Львовичъ, нетерпѣливо моргая глазами.

   - Да, онъ былъ у меня; потомъ я къ нему поѣхада...

   - Ахъ, папаша, какъ хорошо у дядюшки! живо вмѣшалась Вѣрочка. - Какая у него дача, какъ много цвѣтовъ! Онъ живетъ на Аптекарскомъ островѣ... такъ, мамаша?.. Мы тамъ вѣдь были! Какой великолѣпный садъ...

   - Ну, какъ вообще былъ съ тобою Помпей Николаевичъ?.. озабоченнымъ тономъ спросилъ Люлюковъ, трепля въ то же время щечку дочери.

   - Какъ всегда; онъ очень хорошо меня принялъ... возразила какъ бы черезъ силу Софья Алексѣевна.

   - Сегодня же напишу ему и буду благодарить его! съ чувствомъ проговорилъ Сергѣй Львовичъ.

   Софья Алексѣевна хотѣла что-то еще прибавить, но въ эту самую минуту Вѣрочка, не перестававшая выглядывать на дорогу, закричала, что видна деревня; при этомъ Люлюкова замолкла и опустилась на подушки.

   - Мамаша, мамаша, кричала дѣвочка,- посмотри, вотъ ужъ и садъ показался! Сейчасъ пр³ѣдемъ! сейчасъ! подхватила она, радостно подпрыгивая.- Охъ, какъ мнѣ хочется скорѣе увидать Катю, Соню, Кокошу... тетю Зину... Ольгу Ивановну... всѣхъ, всѣхъ хочу видѣть!.. вотъ и садъ нашъ... мамаша! вотъ Катя и Соня!

   При этомъ извѣст³и, пухлое лицо Софьи Алексѣевны окончательно раскисло, и она поспѣшила приложить къ нему платокъ. Сергѣй Львовичъ торопливо придвинулся къ женѣ, взялъ ея руку и также заморгалъ глазами; предстоящая сцена не могла не производить на него своего разслабляющаго дѣйств³я; онъ самъ былъ очень слезливъ и нервенъ,- особенно стало это замѣтно въ послѣдн³е два года послѣ обнародован³я эманципац³и...

   Карета, миновавъ большую, сѣрую деревню, лѣпившуюся на берегу пруда, повернула вдругъ въ длинную березовую аллею. Въ глубинѣ ея показался домъ и уголъ стараго сада; минуту спустя, изъ сосѣднихъ кустовъ вышла на дорогу группа дѣтей въ бѣлыхъ платьяхъ.

   - Вотъ они! вотъ они! Я ихъ всѣхъ вижу! восторженно закричала Вѣрочка, хлопая въ ладоши.

   Сергѣй Львовичъ поспѣшно высунулся изъ окна.

   - Скорѣй, скорѣй! крикнулъ онъ кучеру. - Полно, другъ мой... присовокупилъ онъ, ныряя опять въ карету и приступая къ женѣ, которая начала всхлипывать. - Нѣтъ, я вижу, твои нервы нисколько не поправились... Ты напрасно такъ распускаешься...

   Сергѣй Львовичъ, самъ, повидимому, крѣпивш³йся черезъ силу, приказалъ кучеру остановиться, какъ только услышалъ дѣтск³е голоса.

   Едва приказан³е было исполнено, онъ распахнулъ дверцы кареты, высадилъ сначала дочь, потомъ приступилъ къ высаживан³ю жены, соблюдая, чтобъ она отъ волнен³я и слезъ, застилавшихъ зрѣн³е, не оступилась какъ-нибудь на подножкахъ.

   Прежде еще, чѣмъ Софья Алексѣевна успѣла утвердиться на землѣ, мальчикъ лѣтъ шести и двѣ дѣвочки повисли на ея шеѣ. Сергѣй Львовичъ, желая облегчить жену, попробовалъ было приподнять дѣтей и придержать ихъ на вѣсу; но не осилилъ и ограничился тѣмъ, что ухватилъ жену подъ руку. На выручку, къ счаст³ю, подоспѣла костлявая особа женскаго пола съ тощимъ лицомъ, украшеннымъ парою водянистыхъ глазъ на выкатѣ и римскимъ носомъ, въ значительной уже степени подсушеннымъ временемъ; тщательно гофрированныя бандо рѣденькихъ бѣлокурыхъ волосъ, сердоликовая брошка на груди и пудра на лицѣ служили яснымъ доказательствомъ заблужден³й человѣческихъ касательно борьбы противъ силъ природы. Дама эта (слѣдовало бы сказать: дѣвица, потому что она не была еще замужемъ), имѣвшая въ общемъ своемъ ансамблѣ большое сходство съ подстрѣленною цаплей, доводилась Люлюковой дальнею родственницей; онѣ воспитывались въ одномъ институтѣ, и съ тѣхъ поръ никогда не разлучались.

   Тутъ находилась еще гувернантка Люлюковыхъ,- молоденькая, весьма не дурная собой брюнетка, съ волосами коротко остриженными и завитыми, какъ говорится, "въ крутую". Съ перваго взгляда можно было узнать въ ней образчикъ тѣхъ дѣвушекъ, которыхъ въ среднихъ провинц³альныхъ кругахъ называютъ обыкновенно "барышнями-растрепе", а въ губернскихъ, уже болѣе утонченныхъ кругахъ, "барышнями съ растрепанными чувствами". Если только подобныя опредѣлен³я основываются въ наружныхъ свойствахъ, гувернантка Люлюковыхъ вполнѣ ихъ оправдывала. Кринолинъ ея, качавш³йся какъ колоколъ, странно выпучивался какъ-то на одинъ бокъ; рубашка изъ краснаго кумача, обшитая бѣлыми шнурками, была весьма сомнительной свѣжести; колечки на рукахъ обращали вниман³е на ея пальцы съ объѣденными ногтями. Въ ея походкѣ, взглядѣ, было что-то невыразимо самоувѣренное, заносчивое, смѣлое и рѣшительное. Она казалась очень веселою; можно было думать,- картина трогательной семейной встрѣчи пробуждала въ ней такое чувство.

   - Дѣти, тише, осторожнѣе; не бросайтесь такъ!.. говорилъ разнѣженный Сергѣй Львовичъ, удерживая особенно мальчика, который, повиснувъ на шеѣ матери, барабанилъ безъ милосерд³я ногами по ея животу,- ну, довольно, полно!.. Вы довольно выказали вашу радость... Мамашенька вѣритъ, что вы радуетесь ея пр³ѣзду... мамашенька совершенно вѣритъ...

   Тутъ хорошенькая гувернантка поспѣшила даже отвернуться и закашляться: смѣхъ душилъ ее.

   Освобожденная отъ дѣтей, Люлюкова поступила въ объят³я Зинаиды Львовны (такъ звали подругу дѣтства); послѣдняя съ какою-то пламенною восторженностью обвила Софью Алексѣевну руками и подняла даже при этомъ глаза къ небу. Послѣ этого Люлюкова, дѣйствительно очень уставшая отъ волнен³й и дороги, обратилась къ гувернанткѣ.

   Та ограничилась пожат³емъ руки, и поклонилась съ какимъ-то вычурнымъ достоинствомъ.

   - Ну, mesdames, домой! Дѣти, маршъ впередъ! вмѣшался Сергѣй Львовичъ. - Ба! да гдѣ же Коко! Коко? обратился онъ къ мальчику, который въ это время успѣлъ вскарабкаться на козлы кареты.- Коко, что это значитъ? кто тебѣ позволилъ? И, наконецъ, какъ тебѣ, братецъ, не стыдно! мамаша только-что пр³ѣхала, а ты, вмѣсто того, чтобы быть съ ней, какъ сестры,- ты взлѣзъ на козлы... Стыдись, братецъ, стыдись! Слѣзай скорѣй!

   - Николай Сергѣевичъ, пожалуйте къ паненькѣ, пробасилъ кучеръ.

   Коко, взявш³й уже одну вожжу въ руки, не тронулся съ мѣста; онъ только побагровѣлъ.

   - Николай Сергѣевичъ, пожалуйте, я васъ возьму на ручки... сказалъ въ свою очередь лакей въ потертой ливреѣ.

   Но шестилѣтн³й Николай Сергѣевичъ, въ отвѣтъ на это, отвернулся и запищалъ тоненькимъ голоскомъ.

   - Коко, с³ю минуту домой! закричалъ Сергѣй Львовичъ, не обращая никакого вниман³я на знаки, которые подавала ему Зинаида Львовна.

   Зная вспыльчивый нравъ Сергѣя Львовича и предвидя сцену, Зинаида Львовна мигнула дѣтямъ, и, нѣжно взявъ подъ руку Люлюкову, повела ее скорѣе къ дому.

   - Сидоръ! энергически крикнулъ между тѣмъ Сергѣй Львовичъ, обратясь къ лакею.- Сидоръ, сними съ козелъ Николая Сергѣевича и неси его въ домъ!

   Распорядившись такимъ образомъ, Сергѣй Львовичъ зашагалъ, чтобы догнать жену, но былъ остановленъ гувернанткой.

   - Извините меня, сказала она, бойко поглядывая своими черными глазами,- не могу я вамъ въ этомъ сочувствовать. Это... это совершенный деспотизмъ...

   - Въ чемъ сочувствовать? Какой деспотизмъ? нетерпѣливо спросилъ Люлюковъ, прислушиваясь съ видимымъ неудовольств³емъ къ воплямъ сына, который неистово бился на рукахъ Сидора.

   - Что за бѣда, что мальчику хотѣлось посидѣть на козлахъ?..

   - Помилуйте, Ольга Ивановна, горячо вступился Сергѣй Львовичъ,- мать только-что пр³ѣхала, не успѣла поцѣловать его, какъ онъ уже шмыгъ на козлы... Что же это такое, въ самомъ дѣлѣ?.. Надо ему внушить... необходимо внушить...

   - Нѣтъ-съ, какъ хотите, это деспотизмъ, самый возмутительный деспотизмъ! заговорила въ свою очередь и такъ же горячо Ольга Ивановна,- вы этимъ только насилуете въ ребенкѣ свободное проявлен³е личности! Ему хочется обнять мать,- прекрасно. Хочется вмѣсто того сѣсть на козлы,- что за бѣда? Дайте ему волю располагать, по крайней мѣрѣ, своими чувствами! Заставляя его насильственно исполнять ваши желан³я, вы подавляете въ немъ личное чувство и убиваете въ немъ всякую индивидуальность! продолжала Ольга Ивановна, не замѣчая, въ увлечен³и своемъ, насколько взглядъ ея касательно естественнаго развит³я мальчиковъ расходился со взглядомъ на дѣвочекъ, которыхъ муштровала она самымъ крутымъиобразомъ, заставляя ихъ съ утра до вечера долбить так³е предметы, которые ей самой были и скучны, и не подъ силу.- Да, Сергѣй Львовичъ, заключила Ольга Ивановна, потрясая своими локонами,- дѣйствуя такимъ образомъ съ ребенкомъ, вы отнимаете у него всякую иниц³ативу, всякую самостоятельность!

   - О какой самостоятельности вы мнѣ говорите? Я право васъ не понимаю! воскликнулъ разгоряченный помѣщикъ.- Какая самостоятельность въ шестилѣтнемъ мальчуганѣ? Я хочу, чтобы прежде всего онъ меня слушалъ: вотъ и вся тутъ иниц³атива! Другой я не знаю,- да-съ, и больше ничего!.. заключилъ онъ, поворачиваясь спиною и поспѣшая присоединиться къ семейству, которое подходило къ дому.

   Пропустивъ Сергѣя Львовича и заклеймивъ его затылокъ презрительнымъ взглядомъ, Ольга Ивановна, къ великому удивлен³ю, не выказала, однакожъ, никакого участ³я къ судьбѣ бѣднаго Коко, который тутъ же, въ двухъ шагахъ, продолжалъ биться и кричать на рукахъ Сидора. Она прошла мимо такъ же равнодушно, какъ бы его вовсе не было; бѣдный Коко не удостоился даже одной искры того огня, который пылалъ въ глазахъ Ольги Ивановны, когда она защищала его нравственную независимость.

   Надо думать, назначен³е Ольги Иваповны состояло въ томъ, чтобы быть только проводникомъ идей извѣстнаго рода; горизонтъ ея дѣйств³й ограничивался, вѣроятно, скорѣе распространен³емъ гуманитарныхъ и прогрессивныхъ началъ, чѣмъ примѣнен³емъ ихъ къ практикѣ; послѣднимъ, какъ дѣломъ нѣкоторымъ образомъ уже матер³альнымъ, примѣнительнымъ и слѣдовательно второстепеннымъ, могли заниматься обыкновенныя личности - трутни человѣчества.

   Заклеймивъ удалявшагося ретрограда новымъ презрительнымъ взглядомъ, "отвлеченная" Ольга Ивановна направилась къ дому, который... Но нѣтъ, пусть лучше домъ будетъ въ слѣдующей главѣ.

  

  

   Домъ въ Дудиловкѣ, если смотрѣть на него со стороны старой почтовой дороги, откуда виднѣлся онъ верстъ за восемь, рекомендовалъ себя какъ нельзя лучше: огромный, въ два этажа, съ мезонинами, надстройками и надворными флигелями, онъ издали принималъ величественный видъ замка и невольно поражалъ каждаго путешественника, одареннаго сколько-нибудь близорукостью. Вблизи было, однакожъ, совсѣмъ не то: вблизи величавость исчезала, какъ исчезаетъ часто величавость, когда начинаешь разсматривать ее на близкомъ разстоян³и. Глазъ встрѣчалъ неуклюжее, изветшалое строен³е, Богъ вѣсть, какъ еще державшееся. Дѣло въ томъ, что это былъ одинъ изъ тѣхъ домовъ, которые строились, лѣтъ семьдесятъ назадъ, помѣщиками, имѣвшими тысячи полторы душъ. Доставаясь потомъ по наслѣдству сыну или внуку, которымъ пришлось получить по раздѣлу всего душъ триста, дома этого рода ставятъ послѣднихъ въ чрезвычайно критическое положен³е; положен³е доходитъ до трагическаго, когда наслѣдникъ въ триста душъ,- какъ, напримѣръ, Сергѣй Львовичъ,- считаетъ священнѣйшею своею обязанностью поддержать достойнымъ образомъ жилище своихъ предковъ. Уже одна починка крыши и возобновлен³е рамъ во второмъ этажѣ до такой степени подрѣзали финансы Сергѣя Львовича, что онъ тутъ же заложилъ бы свои триста душъ, если бъ это не было уже сдѣлано его предшественникомъ. Словомъ сказать, домъ поглотилъ бы Сергѣя Львовича, какъ въ блаженныя времена китъ поглотилъ ²ону; но встрѣтилось, къ счастью, обстоятельство, которое неожиданно его выручило.

   Люлюковъ, посѣщавш³й съ похвальнымъ рвен³емъ дворянск³е выборы и выбранный, наконецъ, въ дворянск³е предводители (съ этою цѣлью собственно и было предпринято возобновлен³е дома), былъ на второе трехлѣт³е неожиданно забаллотированъ. Вотъ это какъ случилось. Сначала гг. дворяне, преисполненные чувствомъ сердечной признательности къ бывшему своему предводителю, неотступно просили его не оставлять своего поста и вновь баллотироваться. Сергѣй Львовичъ, какъ принято обыкновенно въ такихъ торжественныхъ случаяхъ, поблагодаривъ гг. дворянъ, началъ отказываться, приводя въ оправдан³е домашн³я свои обстоятельства (голосъ его былъ сильно растроганъ и онъ нѣсколько разъ прикладывалъ руку къ сердцу); просьбы гг. дворянъ были, однакожъ, такъ убѣдительны, въ ихъ голосѣ и взглядахъ проглядывало столько искренняго чувства, что Сергѣй Львовичъ не могъ бы не согласиться даже въ томъ случаѣ, если бы въ самомъ дѣлѣ питалъ жестокое намѣрен³е отказаться.

   Когда послѣ баллотировки сосчитаны были шары, открылось, что гг. дворяне единодушно забаллотировали Люлюкова, или, какъ выражаются въ провинц³и: "чистоганомъ прокатили его на вороныхъ".

   Случай, когда гг. дворяне убѣдительно просятъ кого-нибудь баллотироваться, и потомъ на чистоту забаллотировываютъ, хотя самъпо-себѣ не представляетъ ничего новаго, сдѣлалъ тѣмъ не менѣе сильное впечатлѣн³е на Сергѣя Львовича. Отказавшись отъ предводительства и даже отъ сношен³й съ дворянами своего уѣзда, Сергѣй Львовичъ объявилъ, что не станетъ давать ни копейки на поддержку "ненасытнаго верзилы",- такъ называлъ онъ обыкновенно прадѣдовск³й домъ. Въ то же время рѣшено было переселиться въ Москву, съ тѣмъ, чтобы пр³ѣзжать въ Дудиловку только на лѣтн³е мѣсяцы.

   Не случись, впрочемъ, баллотировки, Люлюковъ, все равно, рано или поздно, пришелъ бы къ тому же концу, относительно переѣзда въ столицу.

   Уже доказано рядомъ самыхъ точныхъ изслѣдован³й надъ природою человѣка, что какъ только финансы какого-нибудь смертнаго приходятъ въ колебан³е или упадокъ, первая забота такого смертнаго состоитъ не въ томъ, чтобъ ихъ поправить, но въ томъ, чтобы скрыть, что финансы поколебались.

   Въ вровинц³и всего труднѣе достигнуть такой цѣли. Главнымъ препятств³емъ служитъ здѣсь слишкомъ большая короткость отношен³й между людьми; короткость эту обусловливаетъ патр³архальность сельскихъ нравовъ. Скромнѣйш³й гость, заживаясь нѣсколько дней сряду у сосѣда, поневолѣ поставленъ въ необходимость бросить нѣсколько взглядовъ въ бокъ и уловить нѣсколько чертъ изъ закулисной обстановки гостепр³имнаго крова. Всего этого, конечно, не можетъ случиться въ городѣ; тамъ даже любознательный гость рѣдко найдетъ случай заглянуть дальше гостиной.

   Въ деревнѣ, слѣдовательно, малѣйшая экономическая перемѣна, вынужденная вашими обстоятельствами (не говорю уже объ уменьшен³и слугъ и лошадей; но если, напримѣръ, въ прошломъ году за обѣдомъ на именинахъ жены подавалась спаржа, а въ нынѣшнемъ ее замѣнилъ шпинатъ съ крутыми яйцами), все это никакъ не ускользнетъ отъ проницательности сосѣда и неминуемо послужитъ ему комментар³емъ для опредѣлен³я грустнаго факта, что дѣла ваши въ значительной степени приходятъ въ упадокъ.

   Изъ этого ясно слѣдуетъ, что какъ только провинц³альнаго жителя, какъ говорится, "схватитъ поперекъ живота", первая его забота должна состоять въ томъ, чтобы какъ можно скорѣе перебраться въ столицу. Начать съ того: вѣсть о вашемъ отъѣздѣ не успѣетъ еще распространиться по уѣзду, какъ уже почувствуется поворотъ въ мнѣн³яхъ касательно вашей особы; слухи о вашемъ разстройствѣ, подтверждаемые шпинатомъ съ крутыми яйцами, замѣнившими спаржу, и также другими не менѣе убѣдителышми доказательствами, тотчасъ же встрѣтятъ энергическ³й отпоръ въ самомъ фактѣ отъѣзда. Всѣ заговорятъ въ одинъ голосъ: "Г* уѣхалъ съ семействомъ на зиму въ столицу; гдѣ же, говорили, разстроенныя его дѣла? Все вздоръ, стало-быть, чепуха, нелѣпица и сплетни!" Возстановивъ себя такимъ образомъ до извѣстной степени въ глазахъ общества, вы извлекаете изъ вашей поѣздки ту еще выгоду, что самые эти толки неминуемо произведутъ благотворное дѣйств³е на ваше самолюб³е; послѣднее очень важно, если принять во вниман³е, что при разстроенныхъ обстоятельствахъ самолюб³е всегда болѣе или менѣе находится въ раздраженномъ состоян³и. Но это еще не все: оторвавшись отъ деревни какъ коренной ея житель, пр³ѣзжая туда только на лѣто, а на зиму снова отправляясь въ столицу, вы можете смѣло поздравить себя съ разрѣшен³емъ труднѣйшаго жизненнаго вопроса: вы освободили себя разъ навсегда отъ роли домохозяина, которая (припомните сами!) служила вамъ всегда, при безденежьи, источникомъ самыхъ назойливыхъ огорчен³й. Принимая сосѣда лѣтомъ въ деревнѣ, вы сами теперь поспѣшите предупредить его относительно царствующаго вокругъ безпорядка; вы первый теперь обратите его вниман³е на треснувшую штукатурку, на бревенчатыя стѣны, на полинявш³е обои: "Мы здѣсь, какъ видите, ведемъ совершенно бивачную жизнь; главная наша квартира собственно въ Москвѣ, говорите вы, производя увеселительные жесты, приправленные добродушною улыбкой,- согласитесь сами: для двухъ-трехъ мѣсяцевъ не стоитъ устраивать; къ тому же, лѣтомъ вездѣ хорошо. Былъ бы свѣж³й воздухъ и садъ для дѣтей,- это главное!"

   Въ Москвѣ вы не перестаете жаловаться гостямъ на тѣсноту и неудобства помѣщен³я: "Мы здѣсь какъ на бивакѣ, повторяете вы съ тѣми же увеселительными жестами и улыбками:- ни гостиной порядочной, ни залы, гдѣ бы дѣти могли рѣзвиться свободно... какъ, напримѣръ, въ деревнѣ. Москва ваша,- ужасъ! Не требуй этого воспитан³е дѣтей, мы никогда не разстались бы съ деревней; здѣсь не столько живешь, сколько, такъ-сказать, временно прозябаешь..." и т. д.

   Короче, изъ всѣхъ способовъ, изобрѣтенныхъ въ послѣднее время помѣщиками, которые явно уже разстроились, но желаютъ еще поддержать свое достоинство, способъ переселен³я на зиму въ столицу, подъ предлогомъ воспитан³я дѣтей, самый удобный и вѣрный.

   Отказавшись давать деньги на поддержку "верзилы", Сергѣй Львовичъ счелъ также необходимымъ отказаться отъ плановъ преобразован³я внутри дома. Все осталось почти въ томъ же видѣ, какъ было въ старину. Зала, гостиная и кабинетъ, комнаты, гдѣ производится обыкновенно постоянная выставка домашнихъ сокровищъ, обставлены были стародавнею мебелью; подушки на ней были такъ жестки, что каждый, кто садился на нихъ съ необдуманною смѣлостью, разбивался вдребезги, какъ объ скалу. Улучшен³я, сдѣланныя Сергѣемъ Львовичемъ, были самыя незначительныя; они почти ограничивались старымъ фамильнымъ портретомъ съ проткнутою щекой и косыми калмыцкими глазами.; Сергѣй Львовичъ велѣлъ снести его съ чердака, гдѣ заѣдали его мыши, и повѣсилъ въ залѣ, гдѣ нещадно засиживали его теперь мухи. Портретъ этотъ, полуфантастическаго свойства, принадлежалъ татарину Люлюку, родоначальнику фамил³и Люлюковыхъ,- предан³е, особенно часто выставляемое на видъ приходскому священнику, отцу Леониду, успѣвшему также давно затвердить наизусть, что предки Софьи Алексѣевны были еще древнѣе и знаменитѣе: по отцу происходила она отъ древней чисто славянской фамил³и Золотухиныхъ, по матери доводилась родною племянницей Помпею Николаевичу Пыщину; послѣдн³й былъ человѣкъ нашего вѣка, но столь знаменитый и значительный, что каждый разъ, какъ произносилось громко его имя (а оно иначе никогда не произносилось въ Дудиловскомъ домѣ), отецъ Леонидъ робко привставалъ со стула.

   Къ портрету Сергѣй Львовичъ прибавилъ только зеленыя шерстяныя занавѣски и портьеры, которыя каждую весну и осень сопровождали семейство изъ Москвы въ деревню и обратно; такою же матер³ей обиты были диваны и стулья гостиной; послѣдн³е возобновлялись каждыя пять-шесть лѣтъ, и всяк³й разъ по сюрпризу въ день рожденья Софьи Алексѣевны. Точность требуетъ еще присоединить къ числу нововведен³й нѣсколько мѣдныхъ плевальницъ и двѣ зеленыя кадки съ плющемъ, который огибалъ дверь изъ залы въ гостиную. Такое украшен³е часто, впрочемъ, встрѣчается въ помѣщичьихъ домахъ; оно даже совершенно непонятно, если обсудить, что плющъ всегда является въ пересохнувшемъ видѣ и, вмѣстѣ съ плевальницами, почти исключительно интересуетъ только однѣхъ домашнихъ кошекъ.

   Внѣшняя и внутренняя обстановка "ненасытнаго верзилы" пришла, впрочемъ, къ крайнему предѣлу своей скромности только въ эти послѣдн³е два года; до того времени "верзила", съ своею подновленною крышей и новыми рамами, смотрѣлъ еще бодрымъ маститымъ старцемъ, которому внуки, въ день именинъ, надѣли новую ермолку и подвязали новый галстукъ. Воздвигнутый, какъ мы замѣтили, лѣтъ семьдесятъ назадъ, почти безъ жертвы со стороны прежняго своего владѣльца (рубили его даромъ крѣпостные дудиловск³е мужики и притомъ изъ не купленнаго дудиловскаго лѣса),- "верзила", казалось, вѣрить не хотѣлъ въ несокрушимость того принципа и той силы, которые его соорудили. Самый приказъ Сергѣя Львовича - не выдавать болѣе ни копейки на поддержку дома, встрѣченъ былъ послѣднимъ съ полнѣйшимъ равнодуш³емъ. Дѣйствительно, пока еще не отъ чего было падать духомъ: года не проходило