Купер Джеймс Фенимор - Красный корсар

кивающей вежливостью.

   Выходя на палубу, Корсар окинул всех быстрым взглядом, и сейчас же лицо его приняло прежнее гордое выражение. Около трапа он дружески пожал руку капитану и небрежным кивком отдал честь прочим офицерам. В этот момент священник шепнул что-то капитану Бигналю, и тот сообщил, что хочет передать Корсару несколько слов. Они отошли в сторону.

   - Капитан Говард, есть у вас священник на корабле?

   - Целых два!

   - Странно, редко их бывает больше одного на судне. Впрочем, при ваших связях вы могли бы иметь и епископа,- заметил он саркастически сквозь зубы.- Так, видите ли, я желал бы доставить удовольствие своему духовнику и просил бы вас пригласить с собой ваших духовных лиц.

   - С удовольствием, я захвачу с собою все свое духовенство.

   - Надеюсь, что вы не забудете и вашего старшего лейтенанта?

   - Даю вам слово, что живой или мертвый, а он явится к вам,- сказал Корсар голосом, заставившим вздрогнуть его собеседника.- Однако, до свиданья! Мне пора.

   Поклонившись еще раз, он спокойно начал спускаться в лодку, внимательно изучая взглядом оснастку "Стрелы".

   Капитан Бигналь в это время делал ему дружеские знаки, не подозревая, что выпускает из своих рук человека, за поимку которого он, наверное, получил бы долгожданное повышение.

  

  

   - Да,- прошептал Корсар,- я и мои офицеры примем участие у вас на банкете, но только угощение-то, пожалуй, придется вам не по вкусу, королевские лакеи! Гребите, друзья! Гребите! Через час вам достанется этот корабль со всем его имуществом.

   Пираты налегли на весла и с трудом удерживались от того, чтобы не выразить вслух свои восторги. Скоро шлюпка была уже в безопасности.

   По одному виду Корсара матросы заметили, что предстоит что-то особенное.

   Осмотрев палубу, он отправился в свою каюту, словно позабыв, что он уступил ее дамам. Они, пользуясь мирными отношениями между двумя судами, решились выйти на палубу. Вдруг раздался сильный удар гонга, выражавший нетерпение и гнев капитана.

   - Я ожидаю к себе сейчас же первого лейтенанта,- распорядился Корсар.

   Некоторое время лицо Корсара выражало борьбу чувств, но он старался скрыть свои переживания. Когда открылась дверь, впуская Уильдера, лицо командира было совершенно спокойно, и глаза обратились к дамам, которые тоже вошли в каюту.

   - Извините, что я беспокою вас ради дружеского разговора со своим офицером.

   - Пожалуйста, оставьте ваши извинения и распоряжайтесь: здесь вы - хозяин.

   Корсар попросил всех садиться и сказал:

   - Скверный корабль эта "Стрела"! Не за что похвалить королевских слуг; хоть бы капитана-то выбрали получше!

   - Капитан Бигналь бравый и честный моряк.

   - Готов признать за ним эти качества, так как, кроме них, у него ничего не остается. Он мне намекнул, что послан в эти воды в погоню за кораблем, о котором мы слышали противоречивые мнения: я говорю о Красном Корсаре.

   Старшая из дам вздрогнула, младшая схватила ее за руку. Корсар сделал вид, что ничего не заметил, и лицо его выражало полное спокойствие. Так же спокойно, не обнаруживая никакого волнения, держался и Уильдер, который ответил равнодушным тоном:

   - Его предприятие рискованное, чтобы не сказать: безуспешное.

   - Может-быть, то и другое вместе. Но он имеет большую надежду на удачу.

   - Вероятно, он вдается в обычную в этих случаях ошибку, предполагая встретить обыкновенного пирата: грубого, кровожадного, неотесанного, как другие...

   - Какие другие?

   - Я вообще говорю о людях подобной профессии. Но этот вполне соответствует громкой известности, которую приобрел.

   - Не будем избегать слов, мистер Уильдер, и назовем его Корсаром.

   - Но не странно ли, что капитан Бигналь, такой опытный моряк, ищет Корсара в этих пустынных водах, тогда как последнему, по его профессии, следовало бы чаще плавать около мест, посещаемых кораблями?

   - Может-быть, его заметили где-нибудь в узком проходе и теперь направляются по его пути.

   - Очень возможно,- ответил, задумавшись, Корсар,- ваши моряки принимают в расчет ветер и течение, но им следовало бы также запастись подробным описанием преследуемого ими судна.

   - Весьма вероятно, что они знают его признаки.

   Уильдер не мог скрыть своего волнения и выдержать проницательного взгляда собеседника.

   - Да, должно-быть; он мне дал понять, что один его агент в тайных сношениях с Корсаром; он зашел даже дальше в своей откровенности и признался, что весь успех зависит от ловкости этого человека и от тех сведений, которые он от него получает; должно-быть, этот человек имеет особые средства для переговоров!

   - Назвал он вам его?

   - Да.

   - Как же его имя?

   - Генри Арч, другими словами - Уильдер.

   - Бесполезно дальше скрываться,- сказал Уильдер, поднимаясь с гордым видом, которым он старался скрыть неприятность своего положения.- Я вижу, что вы меня узнали.

   - Как изменника.

   - Вы позволяете себе нанести это оскорбление, пользуясь своим положением.

   Корсар сделал над собою страшное усилие, но сдержался и продолжал с презрением и иронией:

   - Можете передать обо всем вашему начальству! Можете им сказать, что морское чудовище, грабящее беззащитных рыбаков и береговых жителей, боящееся королевского флага, как чорт ладана, во главе ста пятидесяти пиратов творит у себя суд и расправу и дает кров и защиту слабым женщинам.

   Уильдер уже вполне овладел собою, и все оскорбления и сарказмы не производили на него никакого действия. Скрестив на груди руки, он ответил просто:

   - Я знал, на что шел: я хотел освободить судно от этого бича морей, который до настоящего времени безнаказанно производил свои налеты. Теперь моя учесть меня не устрашит.

   - Очень хорошо,- сказал Корсар и ударил в гонг.- Заковать негра и его товарища и наблюдать, чтобы они не могли подать знаков другому кораблю!- распорядился он.

   После ухода явившегося на зов матроса он продолжал:

   - Мистер Уильдер, общество, которому вы изменили, имеет свои законы, по которым вы и ваши сообщники заслуживают немедленного повешения на реях. Мне остается только отворить эту дверь, объявить о вашем преступлении и отдать вас в руки моего экипажа.

   - Нет, вы этого не сделаете, нет, вы не можете этого сделать!- раздался голос, который заставил вздрогнуть Корсара.- Хотя вы порвали все свои связи с людьми, но чувство жестокости не овладело вами. Вспомните ваше детство, ту любовь, которою вы были окружены! Вы осудите невинного. Подумайте раньше, чем взять на свою совесть эту тяжелую ответственность. Нет, вы не будете так жестоки, вы не захотите этого сделать!

   - А какую участь готовил он мне и товарищам в случае удачи своего гнусного намерения?- спросил Корсар резким голосом.

   - Намерения и цели,- ответила старшая дама, выдерживая взгляд Корсара,- оправдывают его поведение. Я вижу, что в сердце вашем гнев борется с чувством справедливости.

   - Смелое обращение к кровожадному Корсару, не знающему угрызений совести!

   - И это голос истины, и ваши уши не могут быть к ней глухи...

   - Довольно!- прервал Корсар со спокойным благородством.- Мое решение уже давно принято, и ни просьбы, ни угрозы не могут изменить его. Мистер Уильдер, вы свободны. Если вы и не отличались верною вашею службою мне, то вы дали мне урок вашей выдержкой при исполнении взятой на себя роли, и урок этот будет полезен мне в будущем.

   Уильдер был поражен. Чувство унижения и стыда боролись в нем с чувством глубокой грусти, которую он не старался скрыть.

   - Может-быть, вы не знаете вполне моего намерения: я обрекал вас на смерть, а экипаж ваш - на истребление.

   - Да, вы действовали, как люди, облеченные властью для угнетения других. Отправляйтесь и ищите себе любой корабль. Повторяю вам, вы свободны.

   - Нет, я должен прежде объяснить вам свое поведение.

   - Объяснения с пиратом, с человеком, стоящим вне закона? Какое значение может иметь его мнение для такого преданного правительству моряка?

   - Употребляйте какие хотите выражения,- возразил Уильдер, вспыхнув,- но я не могу покинуть вас, не освободившись хоть в малой степени от того презрения, которого, по вашему мнению, я заслуживаю.

   - Говорите смело: теперь вы мой гость.

   Это обращение еще больше тронуло Уильдера, но он скрыл свое волнение и продолжал:

   - Вероятно, я вас не удивлю, сказав, что слухи, ходящие о вас в обществе, не могут внушить к вам большого уважения людей!

   - Вы можете чернить меня, как хотите,- сказал Корсар дрогнувшим голосом, показывавшим, что он далеко не так сильно был равнодушен к мнению общества, как это казалось.

   - Я должен высказаться до конца, капитан Гейдегер, и буду говорить только правду. Странно! Сначала я взялся за это поручение с жаром. Я рисковал своей жизнью, был двуличным, чтобы достигнуть того, что казалось мне доблестным, за что я получил бы не только вознаграждение, но и общее уважение. Так я думал, когда принимался за исполнение своей задачи. Но ваше доверие, ваше открытое поведение обезоружили меня в тот момент, когда я вступил на борт вашего корабля.

   - И все-таки вы проводили ваш план.

   - У меня было на то много важных причин,- сказал Уильдер, невольно взглядывая на двух дам,- я сдержал свое слово, данное вам в Ньюпорте. Если бы два мои товарища не были удержаны на вашем корабле, то нога моя не вступила бы на него.

   - Верю вам, молодой человек, и думаю, что узнаю ваши причины. Вы играли в рискованную игру, и я уверен, что придет время, когда вы будете рады вашему проигрышу. Отправляйтесь, лодка отвезет вас на "Стрелу".

   - Не обманывайте себя, капитан Гейдегер, не думайте, что ваше великодушие заставит меня забыть мой долг. Как только я вступлю на борт того корабля, я объясню капитану, с кем он имеет дело.

   - Я к этому готов.

   - Вы поймете тоже, что я не останусь праздным в той битве, которая за этим последует. Здесь я могу быть жертвой своей ошибки, но там я буду вашим неприятелем.

   - Уильдер!- вскричал Корсар, схватывая молодого человека за руку.- Как жаль, что мы не знали друг друга раньше! Но сожаления теперь напрасны! Отправляйтесь: если мои люди узнают истину, то все мои убеждения будут так же глухи, как шопот в ураган.

   - Но я явился на борт "Дельфина" не один.

   - Вам не довольно,- сказал холодно Корсар,- что я оставляю вам жизнь и свободу?

   - Для чего вам оставлять у себя двух женщин? Какую пользу они могут принести на таком корабле, как ваш, который ищет одних приключений?

   - Оставьте их мне. Пусть я хоть в чем-нибудь буду отличаться от того зверского образа, который мне приписывают.

   - Вспомните, капитан Гейдегер, о вашем обещании.

   - Я знаю, о чем вы говорите, и не забыл своего обещания; но куда вы их повезете? Разве жизнь их здесь не более обеспечена, чем где-нибудь в другом месте? Неужели я не могу испытывать чувство дружбы? Отправляйтесь скорее, иначе я не ручаюсь за то, что мое доброе желание в силах будет оградить вас от опасности.

   - Я не оставлю тех, кто мне доверился.

   - Мистер Уильдер, или, вернее, лейтенант Арч, вы можете пренебрегать моими добрыми намерениями, но смотрите, не опоздайте, потом уже и я не буду в состоянии помочь вам.

   - Делайте со мной, что хотите, но я или умру здесь, или отправлюсь с теми, кто мне доверился.

   - Но позвольте, ваше знакомство с ними так же коротко, как и мое! Почему вы думаете, что они предпочтут ваше покровительство? Скажите сами, милостивые государыни, кому вы больше доверяетесь?

   - Пустите меня, пустите меня!- вскричала Гертруда в ужасе.- Если ваше сердце доступно милосердию, позвольте нам оставить ваш корабль!

   Несмотря на все самообладание, на лице Корсара отразилось глубокое страдание, которое сменилось холодной улыбкой. Обращаясь к мистрис Уиллис, он произнес, тщетно стараясь смягчить тон своего голоса:

   - Я заслужил ненависть людей и за это дорого расплачиваюсь. Вы и ваша милая воспитанница вполне свободны: если вы пожелаете остаться здесь, то судно и эта каюта к вашим услугам, если же нет - ищите себе убежища у других.

   - Мы можем быть только под защитою закона.

   - Довольно!- сказал Корсар.- Сопровождайте вашего друга. С вашим отъездом вы оставляете и судно, и меня одинокими.

   - Вы звали меня?- спросил вновь вошедший человек, почти подросток.

   - Ах, это вы, Родерик! Идите на палубу, займитесь там и дайте нам некоторое время поговорить.

   Корсар торопился ускорить развязку. Снова раздался звук гонга и распоряжение спустить лодку, поместить туда Фида, негра и дать небольшой багор. Когда все было окончено, он подал руку старшей даме и провел всех до трапа, ожидая, пока они усядутся в лодку. Фид и негр взялись за весла, и лодка начала удаляться. До Уильдера донеслись протесты экипажа и громкий, покрывающий все голос Корсара, потом разговор в рупор, передавший на королевский корабль следующее:

   - Посылаю вам часть приглашенных и лучшее, что у меня было.

   Переезд занял немного времени.

   - Чорт побери!- вскричал капитан "Стрелы".- Этот юный сорванец посылает нам котильонные пары, и это он называет лучшим, что у него было! Где он их подобрал? Впрочем, в открытом море иногда забываются строгие правила.

   Насмешливая улыбка блуждала на его губах. Очевидно, его злоба была скорее деланной. Но когда Гертруда с пылающим еще после последнего объяснения лицом взошла на палубу, старый моряк начал протирать глаза от удивления.

   - Мерзавец без души и сердца! А вот и мой лейтенант! Что это значит, Арч? Время чудес, кажется, уже прошло?..

   Дальнейший допрос капитана был прерван криками удивления старшей дамы и священника.

   - Капитан Бигналь!- сказал священник.- Вы ошибаетесь насчет этих дам. Уже двадцать лет не встречался я со старшею из них, но могу вас заверить честью, что она достойна вашего уважения.

   - Отведите меня в каюту,- сказала мистрис Уиллис.- Гертруда, друг мой, где мы?

   Желание ее было исполнено, и небольшая группа перешла в каюту. Здесь старшая дама пришла в себя и устремила глаза на священника.

   - Поздняя и печальная встреча,- сказала она,- Гертруда, вы видите того, кто сочетал меня с человеком, составлявшим мою гордость и счастье.

   - Не оплакивайте этой потери,- сказал священник,- он рано вас покинул, но умер славною смертью.

   - Но,- возразила она,- неужели я должна была лишиться всего, что мне было дорого? А вы как живете с того времени?

   - Я,- отвечал священник,- исколесил много морей и много кой-чего видел. Из восточной Индии я вернулся к себе домой и получил разрешение ехать на корабле своего старого друга. Дружба наша с Бигналем еще старше нашей с вами.

   - Да, мистрис,- вмешался в разговор капитан, не в силах скрывать свое волнение.- Прошло уже больше полстолетия с того времени, когда мы с ним посещали школу. Как часто мы вспоминали с ним в эту поездку о былом! Очень рад, что судьба доставила мне случай познакомиться с вами.

   - Она дочь капитана и вдова сына нашего старого командира, контр-адмирала де-Ласей!- сказал с поспешностью священник.

   - Я знал и того, и другого: оба были храбрые моряки и прекрасные товарищи. Очень рад принять у себя приятельницу моего друга и родственницу двух таких заслуженных моряков.

   - Де-Ласей!- раздался взволнованный голос в стороне.

   - Да, я ношу это имя,- сказала в слезах старшая дама.- Случайно спал покров с тайны, и я не желаю больше скрывать правду. Мы были обвенчаны тайно и никто из наших родителей ничего не знал. Но смерть...- здесь голос ее оборвался, и она знаком попросила священника продолжать.

   - Господин де-Ласей и ваш отец погибли в том же деле через месяц после вашего бракосочетания,- сказал священник дрогнувшим голосом.

   - Скажите мне, узнал ли он перед смертью о нашем браке?

   - Нет.

   - Все. теперь кончено,- сказала Гертруда Грейсон,- все кончено и забыто. Теперь я ваша Гертруда, такая, какою вы меня воспитывали.

   - Генри Арч!- вскричал вдруг Бигналь, прочистив горло ромом.- Гм!- и, взяв под руку стоявшего в задумчивости лейтенанта, он вывел его из каюты.- О чем вы думате, чорт возьми? Вы забываете, что до сих пор я так же мало посвящен в результаты вашего поручения, как первый министр его величества. Каким образом я нахожу вас на королевском крейсере, а не на разбойничьем судне? И каким образом этот юнец получил такой прекрасный корабль с таким экипажем?

  

  

   Капитан "Стрелы" и Уильдер вышли на палубу и некоторое время молча прогуливались. Уильдер устремил вперед тревожный взгляд, полный тяжелого страдания, и невольно отыскивал соседний корабль. Но тот уже не стоял неподвижно и наружный вид его изменился: реи покрылись раздувшимися парусами, и "Дельфин" величественно, не торопясь, начал приходить в движение.

   Ничто не давало повода думать, что противник хочет удалиться без боя; напротив, верхние, самые ходкие паруса были убраны, и экипаж расставлял слеги для парусов, предназначенных для быстрых маневров судна. Уильдер вздрогнул и отвернулся: он видел, что опытный моряк готовится к сражению.

   - Вот ваш аристократ распустил три паруса на марсе и один на фок-мачте, как-будто забыв, что его ждут к обеду, и что в списке капитанов я занимаю первое место, а он - последнее. Но, надеюсь, он вернется во-время, когда аппетит напомнит ему об обеде. Он мог бы также вывесить свой флаг из уважения к товарищу, который и старше, и заслуженнее его. Это ничуть не унизило бы его "знатности". Но, однако, чорт возьми, Арч, он прекрасно распоряжается реями! Наверное, ему дали опытного лейтенанта, и мы увидим, как за обедом этот молокосос будет бахвалиться: "Как мой корабль маневрирует! Я не терплю никогда беспорядка у себя!" Не правда ли, в его распоряжении прекрасный моряк?

   - Очень мало найдется таких сведущих моряков, как капитан этого судна.

   - Откуда же у него эти сведения? Вы, что ли, его научили? То-то я замечаю некоторые приемы, заимствованные у "Стрелы".

   - Я уверен, капитан Бигналь, что вы составили себе неверное понятие об этом человеке.

   - Да, я вижу его насквозь: повеса захотел посмеяться над моряком старой школы. Наверное, это не первое его плавание по морю?

   - Что вы! Он истинный сын моря, он плавает уже больше тридцати лет.

   - Ну, уж в этом-то, позвольте вам сказать, вы ошибаетесь; он сам мне говорил, что ему завтра исполнится двадцать три года.

   - Он вас обманул, даю вам слово!

   - Сомневаюсь, это не так-то легко: шестьдесят четыре года придают такой же вес голове, как и ногам. Я, может-быть, отнесся к нему несправедливо, но не мог же я так ошибиться в его летах. Но куда же к чорту он плывет? Неужели он отправился к своей благородной мамаше, чтобы она повязала ему салфетку перед нашим обедом?

   - Смотрите, он действительно удаляется!- вскричал Уильдер таким радостным голосом, который мог бы внушить подозрение более наблюдательному собеседнику.

   - Если я не разучился еще отличать корму от носа, то ваше предположение совершенно верно,- заметил капитан разочарованным тоном.- Но мне пришла мысль поучить этого фата уважению к старшим. Пусть себе поплавает для возбуждения аппетита. Да, я сделаю это! Пусть жалуется, сколько хочет. Распустите задние брамсели: если этот благородный потомок находит удовольствие в прогулке, то он должен понять, что и другие тоже могут пожелать прогуляться.

   Распоряжение это было тотчас же исполнено, и "Стрела" двинулась в новом направлении. Капитан от удовольствия потирал руки.

   - Пусть это будет для него уроком. Хотя мой повар и не любитель всяких вычурностей, но стоит только отведать его стряпню, чтобы оценить его талант. Да, нелегко будет этому молокососу догнать нас. Но как вы очутились на этом судне? Вы ничего еще не сказали мне о результате вашего поручения.

   - После последнего моего письма я попал в бурю.

   - Кажется, сам Нептун держит сторону этого красного разбойника!

   - Судно из Бристоля, на котором я находился, потерпело крушение... Но, смотрите, он понемногу подвигается все на север.

   - Пусть плывет себе этот фат и хорошенько проголодается. Ну, потом вас приняли на королевский корабль "Антилопу"? Да, я все уже знаю: наш брат, опытный моряк, с первого слова все понимает. Но как же капитан Говард не узнал вас в списке моих офицеров?

   - Он меня не узнал...

   - Не продолжайте... я понимаю. Я сам испытал подобные унижения, но мы выше этого, выше этих мелких оскорблений. Я сам раз целую неделю кормил у себя подобного аристократа, а потом, при встрече со мной в Лондоне, он отвернулся, делая вид, что рассматривает церковь. Верите, я тоже испытал подобные оскорбления.

   - Я там был под вымышленным именем. Эти дамы и мои товарищи по крушению до сих пор не знают другого.

   - Это очень благоразумно... А, Фид, поздравляю с возвращением!

   - Я и сам себе говорю то же, ваша милость! Корабль-то очень хорош, имеет прекрасного командира и смелых, опытных матросов, но я, когда рискую потерять свое доброе имя, предпочитаю служить на том корабле, который открыто может показать свой вид.

   Уильдер краснел и бледнел при этом ответе, и глаза его избегали взгляда своего старого начальника.

   - Я не совсем понимаю этого чудака. Каждый офицер флота, начиная от капитана и кончая мичманом, имеет при себе свои полномочия, так как в противном случае его могли бы счесть за пирата.

   - Вот это именно и я говорю, ваша милость, но вы были в школе, и вам лучше все известно. Не раз мы говорили об этом с Гвинеею и были в затруднении. "Ну, что,- спрашивал я его,- мы будем делать вдвоем среди этих людей, если дело дойдет до встречи с королевским кораблем и до сражения?" - "Мы будем держаться около мистера Генриха",- отвечал негр. Я был с ним вполне согласен, но все-таки приятнее встретить смерть на своем судне, чем быть убитым на палубе пирата.

   - Пирата!- вскричал в изумлении капитан.

   - Капитан Бигналь,- ответил Уильдер,- может-быть, я своим молчанием уже совершил неизвинительную и непоправимую ошибку: перед нами Красный Корсар. Но подождите обвинять, а прежде выслушайте меня, и, может быть, вы меня если не извините, то поймете.

   Слова Уильдера заставили старого ветерана сдержаться, и он внимательно слушал рассказ, выражая восклицаниями свои чувства.

   - Да это просто чудо!- вскричал он, когда Уильдер окончил рассказ.- Как жаль, что такой прекрасный человек оказывается таким бездельником! Но, во всяком случае, мы не можем позволить ему скрыться: наш долг и присяга не позволяют нам этого. Надо поворачивать за ним и, если убеждения не помогут, прибегнуть к силе.

   - Да, мы должны исполнить нашу обязанность!- сказал Уильдер грустно.

   - Но кто же тот молокосос, которого он посылал ко мне?

   - Да это сам Красный Корсар и был у вас.

   - Что? Сам Корсар? Да вы просто надо мной смеетесь!

   - Как я могу забыть мое уважение к вам и так над вами смеяться? Уверяю вас, это был он сам.

   - Просто невероятно; я не заметил в нем ничего, что приписывает ему молва: ни резкости, ни грубости, словом, ничего такого, что свидетельствовало бы о его профессии. Да и ростом-то он не высок.

   - Да, молва многое украшает фантазией: он невелик ростом, но силен духом.

   - Уверены ли вы, что это то судно, с которым мы имели дело в мартовское равноденствие?

   - Вполне уверен.

   - Слушайте, Гарри, ради вас я сделаю все возможное для этого бездельника. Раз он избежал моих рук благодаря буре и падению мачты на моем судне; но сегодня ветер за нас, и он будет в моих руках, когда я пожелаю. Да, кажется, он и не собирается от нас удирать.

   - Да, кажется, не собирается!- грустно подтвердил Уильдер, невольно выдавая свои тайные желания.

   - В борьбе с нами он не имеет ни малейших шансов на успех, но так как он не похож на людей его профессии, то попробуем вести переговоры. Вас можно будет послать для передачи моих условий? Впрочем, если он вдруг раскается в своем великодушии, то вам придется...

   - Я вам ручаюсь за него!- перебил горячо Уильдер.- Дайте сигнальный выстрел, поднимите парламентерский флаг, и я готов на все опасности, чтобы вернуть его на путь закона.

   - Да, это хорошо!- сказал капитан задумчиво.- Хотя успех переговоров может уменьшить наши заслуги, но, может-быть, и это будет оценено начальством.

   Капитан Бигналь был добрый человек, хотя и казался суровым на вид, и поэтому, остановившись на принятом решении, они с лейтенантом тотчас же приняли необходимые меры. Руль корабля был повернут под ветер и в тот момент, когда нос его повертывался, столб пламени вырвался с переднего борта, извещая, по морским правилам, отдаленное судно, что с ним желают вступить в переговоры. В то же время на мачте был поднят белый флаг мира.

   Наступил момент неопределенного ожидания, но он продолжался недолго. На переднем судне по ветру пронесся столб дыма, потом донесся оттуда гром пушки, и такой же белый флажок взвился по ветру. Но никакого другого флага не красовалось рядом с этой эмблемой мира.

   - Да, этот оригинал деликатен и не показывает нам своего флага,- заметил Бигналь, считая это благоприятным признаком.- Подойдем к нему ближе, и тогда вы спуститесь в шлюпку.

   В виду этого прибавили паруса, и "Стрела" приблизилась к Корсару на половину расстояния пушечного выстрела. Уильдер сказал командиру, что дальнейшее приближение может быть истолковано, как военная хитрость. Поэтому тотчас же была спущена шлюпка с белым флагом на корме.

   - Так, значит, вы объяснили ему преимущества наших сил, он - человек понимающий?- говорил капитан, повторяя в сотый раз свои наставления.- Если он примет мои условия, то вы можете обещать ему амнистию его прошлых поступков и можете сказать, что я употреблю все, что в моих силах, чтобы добиться полного прощения, по крайней мере, для него. Ну, пожалуйста, Гарри, не проговоритесь о том, какую аварию мы потерпели в стычке с ним в марте... Да, ужасный дул тогда ветер. Прощайте, желаю вам успеха!

   Когда капитан дал последние наставления, шлюпка отчалила и удалилась от корабля.

   Во время довольно долгого переезда много мыслей промелькнуло в голове молодого моряка. Тревожила его и перспектива опасности, связанной с поручением, и встреча с Корсаром, но воспоминание о великодушии этого странного человека успокаивало его.

   Несмотря на опасность, Уильдер не мог не восхищаться неприятельским судном и тем порядком, который невольно поражал глаз. Жители берегов не могут понять этих чувств моряка: для моряка корабль представляется как бы живым существом; он живет, он бывает бодр, силен, слаб, нерешителен, т.-е. обладает всеми достоинствами и недостатками человека и носит в себе зачатки будущей победы, или будущего поражения.

   - Взгляните на эту оснастку. Что вы о ней думаете?- спросил Уильдер, приближаясь к цели своего поручения.

   - Пусть думает, кто хочет,- ответил Фид,- а я уже дома, на "Стреле", говорил товарищам, что, хотя это не порядочные люди, а негодяи, но если мы целый месяц простоим в доках Спидхеда, то и тогда нам не получить такой прекрасной оснастки, как у этого суденышка.

   - Да, это прекрасный во всех отношениях корабль. Однако, налегайте на весла, нам надо торопиться!- заметил Уильдер.

   Матросы удвоили усилия, и шлюпка скоро пристала к кораблю. На палубе Уильдер невольно вздрогнул, увидев обращенные на себя свирепые взгляды пиратов, но спокойный вид Корсара помог ему тотчас же оправиться.

   - У моих людей, мистер Арч,- сказал Корсар, когда они прошли в каюту,- начинает закрадываться подозрение, хотя определенного ничего еще они не знают. Но маневры вашего корабля усиливают эти подозрения. Ваше возвращение сюда неблагоразумно.

   - Я явился сюда по распоряжению своего командира, под прикрытием парламентерского флага.

   - Мы не особенно признаем эти тонкости и легко можем объяснить цель вашего посещения другим образом. Но,- закончил Корсар с достоинством,- надеюсь, что ваше поручение относится ко мне.

   - Да, но мы не одни, а я желал бы переговорить с вами с глазу на глаз.

   - А, Родерик? Не обращайте на него внимания, он глух, как стена, во время не касающихся его разговоров.

   - Вижу, что надо помириться с его присутствием. Командир "Стрелы" предлагает вам через меня следующие условия: сдать ваш корабль со всем провиантом, артиллерией, припасами и вооружением, ничего не портя и не истребляя. В этом случае он оставит у себя по жребию десять заложников из ваших людей, кроме того, вас и одного из ваших офицеров. Остальные люди могут свободно искать себе других занятий. Независимо от этого он обещает употребить все свое влияние для исходатайствования вам прощения при условии, что вы навсегда оставите море и откажетесь от вашего английского имени.

   - Легко исполнимые условия, но не могу ли я узнать, почему капитан Бигналь так снисходительно относится к человеку, стоящему вне закона?

   - Он узнал о вашем великодушии к одному из его офицеров и к двум женщинам - жене и дочери его товарищей - и думает, что молва отнеслась к вам несправедливо.

   - Он ошибается,- сказал Корсар, с трудом скрывая волнение.- А на чем же он основывает свои требования?

   - Вот список его сил. Он уверен, что вы легко убедитесь в невозможности сопротивления и примете его условия.

   Корсар быстро пробежал поданную ему бумагу, перечитывая по временам некоторые пункты.

   - Убедились ли вы в превосходстве наших сил? - спросил Уильдер.

   - Да.

   - Что же я должен передать капитану Бигналь?

   - А ваше личное мнение?

   - Капитан Гейдегер,- ответил, краснея, Уильдер,- если бы я мог предлагать вам свои условия, то они были бы другого рода. Помня ваше великодушие, я не желал бы, чтобы вы стали в ложное положение, и потому от всего сердца советую вам принять предложение, тем более, что мне удалось узнать вас ближе и убедиться в том, что и эта профессия не подходит к вашему благородному характеру.

   - Я не предполагал встретить в вас такого дипломата; можете ли вы прибавить что-нибудь еще?

   - Ничего!- грустно ответил разочарованный Уильдер.

   - Нет, мистер Уильдер,- вмешался молчавший до этого Родерик,- если вы желаете его спокойствия, если вы цените его честь, то говорите ему о его имени, о его юности и надеждах, о существе, которое он так страстно любил и о котором у него и теперь сохранились самые дорогие воспоминания, и я вам ручаюсь, что уши его не будут глухи, и сердце не будет бесчувственно.

   - Он сошел с ума!- вскричал Корсар.

   - Нет, я в своем уме, а если и кажусь сумасшедшим, то только тогда, когда вижу в опасности любимых мною людей. Вам не надо было начинать с устрашения: это на него не действует.

   - Уильдер, я вижу, что мальчик испугался ваших пушек. Возьмите его с собой, я надеюсь, что ваш капитан будет милостив к нему. Возьмите этот мешок с золотом и попросите ваших знакомых дам устроить судьбу Родерика.

   - Нет, я вас не покину!- вскричал Родерик, вырывая мешок и бросая его через иллюминатор в море.- Уезжайте, уезжайте, мистер Уильдер, больше вы ничего не можете сделать!

   - Какой же мне ответ передать своему командиру?

   Корсар вывел его на палубу, указал на свои почти лишенные парусов мачты и сказал:

   - Вы сами моряк и видите, что я не ищу встречи, но и не избегаю ее. Так и передайте командиру военного корабля короля Георга Второго.

  

  

   - Пират готов подчиниться? Он с радостью принял мое предложение?- спросил командир "Стрелы", видя возвращающегося парламентера и ничуть не сомневаясь в успешном окончании переговоров.

   - Он отказывается, капитан!

   - Вы указали ему на то, как велики наши силы?- спросил Бигналь, никак не ожидавший подобного ответа.- Надеюсь, вы не забыли, мистер Арч, обратить его внимание на размеры нашего корабля?

   - Я ничего не забыл, капитан Бигналь, и все-таки Корсар отказывается принять ваши условия.

   - Может-быть, он думает, что такелаж "Стрелы" поврежден?- вскричал старый моряк.- Или не воображает ли он удрать от нас, распустив паруса на своей легкой скорлупе?

   - Не похоже на это,- сказал Уильдер, указывая на почти обнаженные мачты неподвижно стоящего корабля Корсара.- Все, чего я мог добиться,- это то, что он не начнет первый сражения.

   - Чорт возьми! Он очень чуткий молодой человек, заслуживающий похвалы за свою скромность. Я думаю, он не очень-то посмеет подставить свой разбойничий экипаж под пушки английского военного корабля! Извольте сейчас отдать приказания нашим людям стать к пушкам и переменить галс. Надо положить конец этим глупостям. Вы увидите, что через несколько минут Корсар пришлет к нам лодку для переговоров.

   - Капитан Бигналь,- сказал Уильдер, отводя капитана в сторону,- если мое прошлое поведение и заслуги, которые мне удалось оказать под вашим начальством, дают мне право дать совет такому опытному человеку, как вы, то я советую вам подождать немного.

   - Ждать? Генри Арч, вы колеблетесь, когда долг предписывает вам напасть на него, как на врага всего человечества?

   - Вы не поняли меня, капитан! Я не колеблюсь вступить в бой. Наш враг, мой враг знает, что если он попадется к нам в плен, то может рассчитывать на самое великодушное отношение к нему с моей стороны. Я только прошу вас дать время, чтобы "Стрела" могла приготовиться к бою. Для этого потребуются все ее силы, так как победа достанется ей недешево.

   - А если он убежит от нас?

   - Я вам отвечаю за это. Я понял этого человека, и, кроме того, знаю, что силы у него большие. В какие-нибудь полчаса мы можем приготовиться к атаке, и никто не посмеет упрекнуть нас ни в трусости, ни в неосторожности.

   Старый ветеран с некоторым сожалением дал согласие, ворча, что стыдно английскому военному кораблю не взорвать сразу же на воздух разбойничье судно. Уильдер, знавший характер своего начальника, занялся распоряжениями. Когда все было готово, корабль пришел в движение.

   Все это время корабль Корсара оставался неподвижным на расстоянии полумили от "Стрелы". На нем, казалось, не обращали ни малейшего внимания на неприязненные приготовления королевского крейсера. Но когда "Стрела" тронулась, постепенно увеличивая свой ход, корма "Дельфина" обернулась в подветренную сторону, парус на марсовой мачте развернулся, и корабль Корсара в свою очередь полетел по волнам.

   На "Стреле" снова взвился большой флаг, бывший свидетелем стольких славных битв и опущенный во время переговоров. На "Дельфине" попрежнему не было флага.

   Оба корабля заняли позицию наблюдающих друг за другом врагов, и каждый из них старался скрыть от противника свои маневры. Серьезный и сосредоточенный вид Уильдера подействовал и на старого капитана. В эту минуту он разделял мнение своего лейтенанта, что не следует ускорять событий и что вступать в бой можно только с полною уверенностью в своих силах.

   Весь день небо было ясно и безоблачно, но вдруг на горизонте показались зловещие черные тучи со стороны, противоположной той, откуда все время дул ветер. Эти грозные признаки не ускользнули от зорких глаз моряков, но опасность казалась еще далекою, и все их внимание было поглощено предстоящим сражением.

   - Нам не миновать бури, которая идет с запада,- сказал опытный и осторожный Бигналь своему лейтенанту,- но мы успеем справиться с пиратом и примем меры для защиты от урагана раньше, чем он нас настигнет.

   Уильдер утвердительно кивнул головой.

   - Корсар убирает свои паруса!- вскричал он.- Должно-быть, он побаивается бури!

   - Нам не к чему это делать,- сказал Бигналь,- я знаю, что и он пожалеет об этом, когда попадет под огонь наших батарей. У него отличный корабль! Прикажите развернуть большой парус, иначе мы не настигнем их раньше ночи.

   Приказание было исполнено, и "Стрела" удвоила ход. На "Дельфине" не обратили внимания на этот маневр и все время продолжали снимать паруса, чтобы уменьшить тяжесть на концах мачт и тем лучше укрепить самый корпус корабля.

   Но расстояние, разделявшее два корабля, все еще казалось капитану Бигналю слишком большим для начала боя. Легкость, с которою двигался вперед его противник, отдаляла этот желанный момент.

   - Прикажите дать залп с подветренной стороны и выкинуть еще флаг!- сказал Бигналь своему лейтенанту.

   Но ни залп из пушек, ни три английские флага, быстро взвившиеся на "Стреле", не произвели ни малейшего впечатления на "Дельфина", который продолжал спокойно итти вперед.

   - Его ничем не проймешь,- сказал Уильдер, видя, с каким равнодушием относился к ним противник.

   - Надо попробовать пустить в него ядро.

   Раздался еще выстрел из пушки, на этот раз заряженной ядром. Ядро скользнуло по поверхности океана, перепрыгнуло с волны на волну, окатило брызгами неприятельский корабль, но не причинило ему вреда. За первым ядром последовали еще два, но Корсар не отвечал ни одним знаком на обстрел.

   - Что это значит?- вскричал Бигналь, обманутый в своих ожиданиях.- Должно-быть, у него заколдованный корабль, что наши ядра перелетают через него. Ну-ка, Фид, неужели вы ничего не придумаете, чтобы поддержать нашу честь и честь нашего флага? Велите-ка заговорить вашей любимице. Я хорошо помню, что в былое время ее слова не пропадали даром!

   - Ладно, ладно,- отвечал Ричард, который был занят теперь тем, что заряжал пушки. Одну из них он особенно любил.- Я ее окрестил именем мисс Уайфль, потому что у той такой язычок, который сумеет постоять за себя. Ну-ка, вы, расступитесь, дайте моей болтушке Катерине вставить словечко в разговор!

   Говоря это, Ричард хладнокровно навел прицел, приблизил фитиль к запалу и замечательно ловко направил, как он выражался, посылочку к тем, что так недавно являлись его товарищами. За выстрелом последовало несколько минут неизвестности, пока, наконец, взлетевшие на воздух осколки не показали, что ядро попало в обшивку "Дельфина".

   Этот выстрел произвел неожиданное действие на корсарский корабль. Длинная полоса белого полотна, очень искусно прикрепленная к кораблю от носа до кормы, мгновенно исчезла, и на ее месте показался кроваво-красный пояс, из-за которого выглядывали артиллерийские орудия. Огромный красный флаг быстро взвился и повис на конце мачты.

   - Теперь я узнаю этого бродягу!- вскричал Бигналь.- Он сбросил свою маску. По местам, к орудиям! Пират начинает относиться к делу серьезно.