Сальгари Эмилио - Сокровище Голубых гор

нь, очевидно, мягкий... Берегитесь! Еще один!

   Едва все успели отскочить в сторону, как над их головами со свистом пролетел второй камень и чуть не попал в голову Котуре.

   - Необходимо где-нибудь укрыться, - сказал Ульоа, продолжая оглядываться вокруг.

   - А о моей клетке-то забыли? - вскричал Ретон. - Верх и стены ее так толсты, что никакими камнями не прошибешь.

   - Клетка-то прочная, это верно, - задумчиво проговорил Ульоа.

   - Но если мы засядем в нее, то будем лишены возможности выбраться отсюда, потому что неизвестно, сколько времени дикари намерены продолжать свою бомбардировку, и мы можем упустить время отлива. Лучше я попробую пугнуть их холостым выстрелом. Ведь они боятся, главным образом, не пуль, а грома выстрелов.

   Между тем камни стали сыпаться сверху уже сразу из нескольких мест. Ульоа поспешил вынуть из карабина пулю и выстрелил одним порохом. Оглушительный, громоподобный грохот выстрела, раскатившийся по обширной пещере сотней отголосков, очевидно, подействовал на осаждавших. Камни вдруг перестали сыпаться, и снаружи не слышалось ни малейшего движения.

   - А, притаились, дьяволы! - воскликнул Ретон. - А может быть, и разбежались?.. Странно, даже голосов не слыхать...

   - Да, действительно странно, что они при моем выстреле не подняли обычного визга, - проговорил Ульоа, вновь заряжая карабин.

   - Должно быть, хотят дождаться возвращения Рамиреса. Тогда и поведут правильную атаку, а пока будут держать нас в осаде, - высказал свое предположение Бельграно.

   - Ну что ж, пусть забавляются, если это доставляет им удовольствие! - заметил Ульоа. - Раз нам не грозит голод, нечего особенно опасаться" Ты, кажется, говорил, что здесь и рыба водится, Ретон?

   - Да, капитан, ее при мне ловили тут. Кроме того, она водится и в том канале, по дну которого вы проникли сюда во время отлива, когда в нем не было воды, и который теперь наполнен водой. Наверное, с того конца этого канала негодяи и устроили засаду. Явится Рамирес, разделит своих стрелков и начнет жарить в нас с двух сторон.

   - Милости просим! Я буду очень рад потолковать с ним. Пока мы его не обезвредим, нам нечего и думать о сокровище, - говорил Ульоа.

   - Гм... - промычал старик. - Потолковать? Но у него, капитан, человек тридцать хорошо вооруженных головорезов, так что разговоры с ним могут, пожалуй, оказаться для нас не особенно выгодными. Поэтому мой совет - стараться скорее убраться отсюда, не дожидаясь появления нашего приятеля Рамиреса.

   - Конечно, это было бы лучше всего, Ретон. Пойдем, потолкуем с Математе. Этот дикарь очень смышлен и хорошо знаком со здешней местностью.

   Старший канак сидел около бассейна и наблюдал за начинавшей убывать водой. Острые черные глаза дикаря были устремлены в одну точку бассейна, где вода особенно сильно булькала и пенилась.

   - Там, вероятно, опускается и подымается вода? - спросил Ульоа, подойдя к канаку и указывая на это место.

   - Да, вождь, именно так.

   - И ты надеешься на успех?

   - Надеюсь, но не ручаюсь. Во всяком случае, сделаю попытку, чтобы спасти всех.

   - Ты честный и храбрый человек, Математе.

   - Я берегу и свою жизнь, вождь. Ведь если убьют или возьмут в плен вас, несдобровать и мне.

   - Ну, до этого дело, быть может, и не дойдет! - возразил Ульоа. - У нас в запасе еще несколько сот зарядов. А так как я, ты и сын великого вождя вашего племени промахов не делаем, то от всего племени кети не останется ни одного человека, если оно вздумает напасть на нас.

   - Громовые удары надо беречь, вождь: они могут еще пригодиться. До моего племени не близко, и по пути могут встретиться враждебные племена, не лучше кети. С ними тоже, пожалуй, придется иметь дело, - говорил канак. - Позволь мне, вождь, попытаться проникнуть в канал.

   - А если ты почему-либо не в состоянии будешь вернуться назад?

   - Не бойся за меня, вождь. Мой брат такой же хороший пловец, как я, и в случае надобности поспешит ко мне на помощь.

   - Ну хорошо, отправляйся, - разрешил Ульоа. - Мы будем ожидать тебя.

   Выпросив у капитана его нож, на случай встречи с каким-нибудь морским животным, отважный дикарь бросился в озеро и тут же исчез под водой.

   - Молодчина этот дикарь! - похвалил его Ретон. - Какой бы славный вышел из него моряк... Только преуспеет ли он в своем отважном предприятии?

   - А вы сомневаетесь в этом, боцман? - спросил у него Бельграно.

   - Да, сеньор, сильно сомневаюсь.

   - Почему же?

   - Да прежде всего потому, что канал может оказаться гораздо длиннее, чем думает Математе, потому. А, бестии, опять принялись за бомбардировку!.. Вот и орать начали. Должно быть, опомнились... Сеньор Бельграно, попутайте-ка теперь их вы.

   В самом деле, сверху снова посыпались камни и раздались крики; из отверстий даже стали высовываться свирепые, злорадные физиономии.

   Молодой человек поднял карабин, прицелился и спустил курок. Вслед за тем наверху раздался болезненный вой.

   - Ага, попало! - воскликнул старик. - Браво, дон Педро! Вы стреляете не хуже любого пограничного гаучо [*]. Должно быть, угодили прямо в физиономию какого-нибудь из этих красавцев. Кто же теперь будет лечить его? Их чародея прихлопнул капитан. Хорошо, если у них найдется еще...

  

   [*] - Гаучо - этническая группа в Южной Америке, образовавшаяся в XVII-XVIII вв. в результате браков испанцев с индейскими женщинами Ла-Платы. Гаучо прославились как непревзойденные наездники и пастухи.

  

   - Да будет тебе трещать, как сорока, старина! - остановил его Ульоа. - Дай прислушаться. Кажется, возвращается Математе.

   Капитан наклонился над бассейном и стал прислушиваться. Его примеру последовали и остальные. С противоположного берега озерка слышался какой-то особенный шум. Все присутствовавшие с напряженным ожиданием вглядывались в медленно понижавшуюся водную поверхность. Котуре взял один из факелов и поднял его над бассейном, освещая, главным образом, тот угол, где шумела, крутилась и пенилась стремившаяся в канал вода.

   - Видишь что-нибудь, Котуре? - спросил Ульоа.

   - Да, вождь, вижу вон там какую-то тень. Подержи, пожалуйста, факел, я сейчас посмотрю поближе.

   И сунув пылавший факел в руки капитана, канак прыгнул в воду

   и нырнул.

   - Вероятно, с его братом что-нибудь случилось, - проговорил Бельграно.

   - Очень может быть, - отозвался Ульоа, лицо которого сильно омрачилось. - Слишком уж понадеялся на свои силы. Ведь ему все время пришлось плыть под водой.

   - Помогите! - вдруг раздался пронзительный крик с озера. Все поспешно наклонились и увидели младшего канака, который с трудом плыл, действуя одной рукой и поддерживая другой рукой неподвижное тело брата. Не дожидаясь приказания вождя, несколько нуку поспешили броситься на помощь.

   - Что такое с ним случилось? - недоумевал Ульоа, тревожно всматриваясь в копошившуюся в воде группу обнаженных тел.

   - Наверное, бедняга задохнулся под водой, а может, и морской водицы малость хлебнул, - проговорил Ретон. - Но это ничего. Если он еще жив, мы в минуту приведем его в себя.

   Когда канака вытащили на берег, то он казался мертвым. Неподвижные, широко раскрытые глаза его выражали ужас, зубы были крепко стиснуты, лицо сделалось серого цвета, из носу струями текла вода...

   - Порядком хлебнул соленой водицы, бедняга! - говорил Ретон, ощупывая утопленника. - Придется, пожалуй, повозиться с ним... Ба! Да у него здоровенная рана в правом боку. Вон как захлестала из нее кровь. Пока он находился в воде, кровь не могла течь, а теперь вот" Нет ли у кого, чем заткнуть рану, а то он истечет кровью.

   Котуре торопливо оторвал половину своего холщового передника; пожертвовали часть своих передников и некоторые из дикарей; молодой Бельграно поспешил отдать свой носовой платок. Рана была быстро и искусно перевязана старым моряком. После этого Ульоа, Ретон и Бельграно принялись приводить в чувство утопленника.

   Минут через десять благодаря энергичным действиям моряков и их молодого помощника Математе вдруг закрыл глаза, затем снова открыл их, но уже с проблеском сознания и с другим, более спокойным выражением, и в то же время глубоко вздохнул полной грудью.

   - Слава Богу! Оживает! - обрадовался Ретон. - Ну, теперь дело быстро пойдет на лад,

   Математе обвел всех хлопотавших около него благодарным взглядом и сделал попытку приподняться.

   - Лежи, лежи, не шевелись! - остановил его Ульоа. - Говорить можешь?

   - Могу, вождь... Только позволь мне хоть сесть. Я не привык валяться, - ответил канак и одним сильным движением принял сидячее положение.

   - Да он, должно быть, железный! - воскликнул боцман, с восторгом глядя на больного. - Вот так молодчина!

   - Нашел проход? - продолжал Ульоа.

   - Нашел, вождь, только этот проход не годится. Он упирается в большую скалу. Вода, по-видимому, проходит под этой скалой или через какое-нибудь узкое отверстие в скале, а куда - не мог понять. Ничего не было видно. Во всяком случае, человеку там не пройти.

   - Гм!.. Это плохо. А почему у тебя рана в правом боку?

   - Рана? Ах да, в самом деле, какая-то царапина! - проговорил канак, ощупывая свой бок. - Уже и перевязали? Напрасно беспокоились, и так прошло бы. Да, теперь я припоминаю. На меня набросилась какая-то большая рыба. Я не мог в темноте разглядеть ее, но все-таки попал в нее ножом, с которым она так и ушла от меня, а я повернул назад и вдруг, когда хотел подняться в озеро, упал в воду и точно заснул.

   - И чуть было не навеки, дружище! - подхватил Ретон. - Не догадайся твой брат...

   - Значит, мы погибли? - глухим голосом прервал его Бельграно. - Бедная сестра! Что будет теперь с ней?

   - Она-то в полной безопасности, - успокаивал его Ульоа. - За нее нечего беспокоиться. Насколько дикари беспощадны к врагам, настолько же преданны друзьям. Кроме того, ваша сестра для них священна из-за наложенного на нее табу, так что ни один нуку не осмелится коснуться даже волоса на ее голове. Если нам суждено здесь погибнуть, они наверняка сделают ее своей королевой.

   - А мы? Неужели нам так и придется погибать здесь? - с отчаянием проговорил молодой человек. - Нужно еще что-нибудь придумать. Вылазку хоть, что ли.

   - Вылазку?! - повторил Ульоа. - Если бы нам даже и удалось проникнуть сквозь их баррикады, то что же мы сделаем против нескольких сотен дикарей? К тому же скоро, вероятно, явится и Рамирес со своими бандитами.

   - Так нельзя же нам оставаться здесь в полном бездействии, дон Хосе!.. Но погодите, кажется, перестрелка?

   Сверху в самом деле стал доноситься треск беглого ружейного огня.

   - Должно быть, приближается Рамирес, - проговорил Ульоа. - Но странно, что означают эти выстрелы?

   - Должно быть, он хочет попугать нас или дать нам знать о своем прибытии, - предположил старик-боцман. - Ну, теперь дело пойдет повеселее! - прибавил он, потирая руки.

   - И мы окончательно погибли! - заключил в полном отчаянии молодой человек.

  

   Заключенные в подземелье ожидали появления своего злейшего врага, а в это время из кустарника, широким поясом охватывавшего главное селение племени кети, быстро выступал отряд вооруженных моряков. В отряде было двенадцать человек, во главе которых шел среднего роста мужчина, очень плотный и коренастый, со смуглым лицом и длинной и густой черной, порядочно уже посеребренной проседью бородой. Лет ему было, очевидно, за сорок.

   Это был тип настоящего искателя приключений, с лицом, выражавшим непреклонную волю, с черными огненными глазами и тонкими злыми губами.

   Приблизившись к главной хижине селения, где толпилось около сотни воинов, сильно чем-то озабоченных и взволнованных, незнакомец остановился и крикнул своему отряду резким голосом по-испански:

   - Стойте, волчата! Держите наготове ружья и не спускайте глаз с людоедов! Этим канальям никогда не следует доверять, как бы они ни лебезили перед нами. Они так делают только потому, что видят на нашей стороне силу.

   Отряд остановился и окружил своего командира, приготовившись по первому его знаку стрелять в дикарей, подходивших нестройной толпой.

   - Что тут стряслось у вас? - обратился к ним презрительным тоном на местном наречии незнакомец, опираясь на дуло карабина. - Говори ты, Нарго, а другие пусть не суются вперед и держат язык за зубами. Ну?

   Один из старших воинов, богатая татуировка которого была во многих местах перерезана глубокими рубцами от полученных им ран, с некоторой нерешительностью выдвинулся вперед.

   - Великий вождь, твои враги заперты в пещере озера, - несмело проговорил он.

   - А! - с оттенком удовольствия воскликнул незнакомец. - Значит, твой посланный донес мне верно? Гм... странно! Самый главный из моих врагов - человек очень опытный, с какой бы стати ему забираться в эту ловушку?

   - Может быть, он явился сюда, чтобы освободить старого белого пленника, который тоже теперь находится с ним в пещере, - высказал свое предположение дикарь.

   - Ах, старый черт, уцелел-таки! - со злобным сожалением произнес юнга Эмилио, также находившийся в отряде матросов.

   - Молчать! - прикрикнул на него незнакомец, - Ты знаешь, что я не терплю, когда мои люди вмешиваются не в свое дело!

   - Виноват, капитан!

   - То-то! В другой раз не забывайся! - сурово проговорил Рамирес (командиром отряда был именно он) и, обратившись снова к дикарю, продолжал: - Да, я чуть не забыл об этом пленнике. Твой посланный говорил мне, что у моего врага только один белый да несколько нуку. Неужели вы не могли забрать их всех в плен и устроить из них хороший пир?

   - У них такие же гремящие железные трубки, как вот у тебя и у твоих людей, вождь, - оправдывался дикарь.

   - Ага! Значит, у них уцелели эти смертоносные трубки? - проговорил, нахмурившись, Рамирес. - Гм... В таком случае мне придется, пожалуй, повозиться с ними... У них теперь трое хороших стрелков.

   Он закурил толстую сигару и, сделав несколько затяжек, спросил:

   - Заперли вы их, по крайней мере, как следует в пещере?

   - О да, вождь! Мы завалили оба выхода так, что из пещеры нельзя выбраться.

   - С ними должна находиться еще молодая белая девушка. Видели вы ее?

   -Нет, вождь Один из моих воинов говорил мне, что видел ее среди нуку.

   - Нуку? Это племя тоже ест людей? - тревожно осведомился Рамирес.

   - Да, вождь.

   - В таком случае она в большой опасности! - с еще большей тревогой вскричал Рамирес. - Ее могут съесть, а быть может, уже и съели.

   - Нет, вождь, она находится под охраной табу.

   - А-а! - облегченно протянул авантюрист и погрузился в глубокие размышления; потом через минуту вдруг крикнул по-испански: - Эмилио!

   - Что прикажете, капитан? - спросил подбежавший юнга.

   - Ты, как я уже имел случай убедиться, хитрее любого чертенка и, быть может, сумеешь оказать мне еще одну важную услугу, за которую потом я по-царски вознагражу тебя. Видишь, в чем дело... Но прежде скажи: как к тебе относилась сеньорита Бельграно?

   - Всегда очень хорошо, капитан. Постоянно заступалась за меня, когда, бывало, этот старый черт, боцман, начинал придираться ко мне из-за каждого пустяка.

   - И в последнее время она не выказывала к тебе никакой подозрительности?

   - Нет, капитан. Да и никто не мог ничего подозревать, исключая разве старика боцмана, но ему не верили, потому что я...

   - Хорошо! Она теперь находится в селении нуку. Отважился бы ты прогуляться к ней туда?

   - Гм? А не съедят меня там, капитан?

   - Не думаю, если ты скажешь, что идешь к ней. Ну, хотя бы по поручению ее брата. Впрочем, для твоего успокоения я, пожалуй, пошлю вперед вот этого старого рубаку разузнать, можешь ли ты рассчитывать на покровительство сеньориты.

   - Это было бы очень хорошо, капитан" А что я должен сказать сеньорите?

   - Что капитан Ульоа и ее брат освободили старика боцмана... Если хочешь, даже соври, что с твоей помощью... Что все дикари стали покорными, как овечки, и что они, то есть ее брат, капитан и боцман прислали тебя за ней. Понял?

   - Понял, капитан. А если она спросит про вас, что я должен...

   - Про меня?.. Гм... Ну, скажи, что сошелся с ее братом и прочими и что мы теперь неразлучные друзья... Когда она окажется у меня в руках, они тоже все сдадутся... Вообще мне тогда будет гораздо легче овладеть сокровищем, и я по-братски разделю его между моими храбрыми волчатами. Недаром же мы Забрались в эту глушь к людоедам.

   В сильном возбуждении Рамирес принялся расхаживать взад и вперед мимо своего отряда и толпы дикарей, с недоумением смотревших на него. Вдруг он круто остановился против Нарго и сказал ему:

   - Веди нас к пещере, где сидят заключенные. Волчата, за мной! Матросы и дикари, соединившись, двинулись под предводительством Нарго к холму, в недрах которого находилась пещера.

   Небольшой отряд дикарей сторожил вход в пещеру, заваленный огромными камнями и толстыми стволами деревьев. При виде Рамиреса караульные распростерлись перед ним ниц - таковы были уважение и страх, внушенные дикарям этим проходимцем.

   - Да, сквозь такую преграду не скоро проберешься! - с довольной усмешкой заметил Рамирес, взглянув на это загромождение. - Но на всякий случай станьте здесь на страже вы, волчата, - обратился он к матросам, - и тотчас же стреляйте, как только заметите со стороны пленников малейшую попытку к освобождению. Впрочем, не мешает и сейчас сделать несколько холостых выстрелов, чтобы порадовать пленников вестью о нашем прибытии и, кстати, попутать этих дураков дикарей. Выньте из ружей пули и выстрелите потом по разу одним порохом.

   Матросы поспешили исполнить это приказание. Раздалось двенадцать выстрелов, по два, по три сразу, с небольшими промежутками. Эти-то выстрелы, заставившие окружавших Рамиреса дикарей попадать в страхе ничком на землю, и были услышаны заключенными.

   - Вот так будет хорошо! - усмехнулся авантюрист и, сделав знак стоявшему около него старому дикарю, который один остался на ногах, следовать за собой, поднялся на холм и остановился возле большой расщелины, в которую несколько дикарей продолжали время от времени бросать камни.

   - Посмотри, видно их? - приказал Рамирес дикарю. Старик поспешно бросился к расщелине и заглянул в нее.

   - Видно, вождь. Все там: и белые, и темнокожие.

   - А что они там делают?

   - Разыскивают наши запасы попы...

   - Ах, трижды дурак! - вспылил Рамирес. - Зачем же ты оставил там эти запасы?

   - Что же нам было делать, вождь? Они напали на нас в пещере совсем неожиданно и прежде всего сразили громом нашего жреца... Все наши бросились бежать, потому что не знали, сколько их там...

   - За то, что они ухлопали вашего старого фокусника, их следует похвалить! - прервал Рамирес. - Я и сам хотел сделать это. Но бежать такой ораве перед горстью людей, - на это только и способны такие горе-воины, как вы... Пусти-ка меня на свое место... Ты, наверное, уже дрожишь от страха, как бы в тебя не угодили громовым ударом? - насмешливо продолжал он, грубо отпихивая ногой старика от расщелины и заглядывая в нее сам. - Гм... Кажется, они там не очень тревожатся за свою участь, - пробормотал он. - Да и аппетит у них нисколько не пострадал" Вон как исправно за обе щеки уплетают запасы, так любезно оставленные им этими дураками" Очень удобный момент перестрелять всю эту компанию, как зверей в клетке, - он протянул было руку за своим карабином, но тут же отдернул ее назад со словами: - Нет, это будет слишком просто. Сначала надо потолковать с ними.

   И приставив рупором руку ко рту, он крикнул вниз:

   - Приятного аппетита, сеньоры. Почему бы вам не пригласить и меня полакомиться этой желтой прелестью, которую вы так усердно уничтожаете?

   Услыхав этот насмешливый голос, Ульоа и Бельграно мгновенно вскочили на ноги, схватили свои карабины и взглянули наверх, откуда доносился голос.

   - Это Рамирес! - вскричал молодой человек. - Я узнаю его голос.

   - Он! Он!.. Клянусь всеми акулами Великого океана! - подтвердил старый боцман, засучивая рукава, точно собираясь вступить в рукопашную с капитаном "Эсмеральды".

   Ульоа молча поднял карабин в ожидании, что в отверстии покажется голова его противника. Но этого не случилось: Рамирес не был настолько неопытен, чтобы подвергаться такой опасности.

   - Кажется, имею честь беседовать с капитаном блаженной памяти "Андалузии"? - продолжал тем же насмешливым голосом авантюрист, оставаясь невидимкой.

   - Совершенно верно, господин пират! - ответил Ульоа, не будучи в состоянии, по своей прямоте, удержать на языке то, что у него было на уме.

   - Такой ответ не совсем вежлив по отношению к собрату! - донеслось сверху. - Вы не в меня.

   - И слава Богу! - продолжал Ульоа. - Не всем же быть такими негодяями, как вы!

   - Какой, однако, у вас острый язык, господин искатель приключений, особенно, когда тот, с кем вы говорите, не рядом с вами!

   - Пожалуйте сюда, доблестный искатель чужих богатств, и вы убедитесь, что и от более близкого соседства с вами мой язык не притупится.

   - Ну, из-за такого пустяка не стоит беспокоиться! - со смехом возразил Рамирес. - Я чувствителен к более существенным уколам, а не к уколам языка, как бы он ни был остер.

   - Я не знал, что вы такой храбрец, сеньор Рамирес! - крикнул Бельграно, до сих пор молчавший.

   - А, и вы, сеньорчик, подали свой голос? Напрасно! Я беседую не с вами, а с многоуважаемым капитаном несуществующей "Андалузии", доном Хосе Ульоа.

   - Ого, как мы стали важничать! - не удержался, чтобы не крикнуть, и боцман.

   - А ты, старая сорока, и подавно должен был молчать! - продолжал Рамирес. - Ведь только благодаря непроходимой глупости дикарей ты сейчас находишься в этом подземелье, а не у них в желудке... Впрочем, мне с тобой сейчас некогда точить лясы. Я должен побеседовать с сеньором Бельграно. Дон Педро, вы слушаете меня?

   - Слушаю, - отозвался молодой человек. - Что вам угодно?

   - Во-первых, позвольте мне извиниться перед вами за невольную нелюбезность, которую я сейчас позволил себе по отношению к вам, а во-вторых, я хочу предложить сам свои условия относительно вашего освобождения.

   - А какие будут ваши условия, сеньор Рамирес?

   - О, самые пустячные... в сущности, даже одно условие. Как человек еще не старый, а главное, богатый - сокровище Голубых гор я могу уже считать своей собственностью, - обладающий к тому же хорошим морским судном, я представляю, так сказать, завидную партию и могу рассчитывать, что не получу отказа в руке любой красавицы.

   - Ну, что же вы остановились, сеньор Рамирес? К чему клонится ваша речь? Договаривайте!

   - Погодите!.. Дайте передохнуть!.. Ведь мне приходится кричать на весь остров, чтобы вы могли расслышать мои слова.

   Наступило минутное молчание. Потом снова послышался голос Рамиреса:

   - Сеньор Бельграно, слушайте внимательнее! - продолжал авантюрист. - Вот мое условие... Для удобства разделим его, пожалуй, на два пункта. Итак, во-первых, вы должны навсегда отказаться от всяких претензий на сокровище Голубых гор, тем более что вам все равно не видать его как своих ушей, а во-вторых, признать меня женихом вашей сестры. Если вы согласны на это условие - другого выхода для вас все равно нет, - то я пока удовольствуюсь вашим честным словом, которое вы дадите мне в присутствии ваших благородных свидетелей, а потом мы скрепим его на бумаге, и я тотчас же распоряжусь освободить вас...

   Тройной крик негодования покрыл эти слова.

   - Негодяй! Пират! Жадная акула! - донеслось снизу.

   - Так вы отказываетесь от моего условия, сеньор Бельграно? - продолжал Рамирес, нисколько, по-видимому, не смущенный этими не особенно лестными эпитетами.

   - Отказываюсь!.. Лучше собственными руками задушу сестру, нежели соглашусь отдать ее руку такому негодяю, как вы! - горячо крикнул молодой человек.

   - Это ваше последнее слово, сеньор Бельграно?

   - Последнее, сеньор Рамирес.

   - Хорошо! Так и будем знать!.. До скорого свидания! Бледный от душившей его злобы авантюрист спустился с холма, бормоча сквозь крепко стиснутые зубы:

   - Гм... Увидим, как-то ты запоешь потом, когда девчонка окажется у меня в руках!

   Добравшись до селения, он прошел прямо в свою хижину, украшенную человеческими черепами и старым, истрепанным чилийским флагом. Хижина эта, самая обширная и лучше других отделанная, принадлежала прежнему туземному вождю. Возле нее, перед очагом, под которым ярко пылал костер, возились женщины и подростки, готовя обед белому вождю.

   Вне себя от душившей его злобы, Рамирес, ударами ноги отстранив стоявших на пути женщин и детей, вошел в свою хижину мрачнее грозовой тучи.

   Следовавший за ним Нарго по его безмолвному приказанию почтительно остановился у порога и со страхом стал ждать, чем разразится эта зловещая туча. Старый дикарь по горькому опыту уже знал, как страшен гнев белого вождя.

   - Ты и все твои воины - жалкие, трусливые бабы! - заговорил после довольно продолжительного молчания Рамирес. - Вместо того чтобы постыдно удирать от этой горсти людей, их всех следовало бы перерезать, а не посылать для этого за мной- Вы только напрасно отняли у меня время, заставив вернуться с полпути" Они сами лезли в руки, а вы не сумели взять их" Эх вы, горе-воины!. Сколько времени, по-твоему, могут они продержаться в пещере, не передохнув с голоду?

   - Они могут прожить в пещере в течение нескольких лун, великий вождь, потому что там много запасов. Мы перед их приходом только что сложили туда...

   - Ну, вы и дураки! Черт бы побрал и вас и их! - рявкнул Рамирес, с силой стукнув кулаком по столу, на котором так и запрыгали расписные глиняные блюда с кушаньями и вазы с плодами. - Сколько придется мне еще потерять времени из-за них, и все благодаря вашей глупости и трусости!

   -А почему же, великий вождь, ты сам не прикажешь своим белым воинам перебить всех пленников? - осмелился робко заметить дикарь. - Ведь у твоих воинов такие же громовые трубки, как...

   - Потому что ты - старый дурак и ничего не смыслишь в моих делах! - резко прервал его Рамирес. - Если бы мне это было нужно, я не стал бы ждать твоего совета... А ты вот что скажи мне: есть у тебя хорошие разведчики?

   - Есть, великий вождь. Куда прикажешь послать их?

   - В селение нуку, узнать поумнее, там ли белая девушка.

   - Хорошо, вождь. Будет немедленно исполнено. Более ничего не прикажешь?

   - Ничего. Можешь уходить. Когда разведчики возвратятся, приди сказать мне.

   После ухода дикаря Рамирес наскоро закусил, запив еду целой бутылкой водки. Затем он бросился на мягкую постель из свежих листьев и травы и тут же крепко заснул. Проспал он до самого вечера и, вероятно, продолжал бы спать, если бы его не разбудил Нарго, явившийся с докладом о возвращении разведчиков.

   Первый раз в жизни Рамирес проснулся без обычных проклятий.

   - Однако и ноги же у твоих гонцов! - удивился он, поднимаясь с постели. - Теперь мне понятно, почему кети всегда так легко улепетывают от врагов.

   - Я приказал им поспешить, вождь, - ответил старик, сделав вид, что не понял насмешки.

   - Хорошо. Ну, что же они узнали?

   - Белая девушка все еще там, у нуку, и признана королевой племени.

   - Вот как! Почему лес это?

   - У нее есть табу племени крагоа.

   - А-а! - протянул авантюрист и задумался. - Гм" Какая странная история, - пробормотал он про себя, - и какой волшебной силой в глазах этих дураков обладает простой кусок древесной коры с тремя птицами. Хорошо, что у меня есть дубликат... Вот что, старик, - обратился он к дикарю, - позови-ка ко мне этого молодого воина, которого вы поймали тогда вместе со старым.

   Дикарь поспешно отправился исполнять это приказание. В ожидании Эмилио Рамирес налил в серебряную чарку водки. Залпом осушив эту чарку, он вновь наполнил ее и закурил крепкую сигару. Не успел он сделать несколько затяжек, как в хижину вошел тот, за кем он посылал. Бывший юнга "Андалузии" за несколько дней сильно обрюзг, благодаря щедрым угощениям дикарей, для которых капитан "Эсмеральды" не жалел водки с целью привлечения их на свою сторону. Юноша и в эту минуту был немного навеселе, а потому и имел довольно непринужденный вид.

   - Что прикажете, капитан? - спросил он, развязно остановившись перед строгим командиром.

   Рамирес не обратил внимания на состояние юноши и спокойно сказал ему.

   - Ну, можешь безбоязненно отправиться к сеньорите Бельграно. Если она действительно, как ты говоришь, симпатизирует тебе, то на съедение дикарям тебя не выдаст. Она там у них королевой. Но теперь ты должен сказать ей другое. Передай, что ее брат вместе с капитаном и боцманом заперты здесь, в пещере, и что если она не поспешит выручить их, они будут съедены. Пусть она является во главе хоть всех своих подданных; для меня это не страшно: со своими волчатами я разнесу всю эту орду" В проводники можешь взять старого дурака Нарго. Он умеет говорить на языке нуку, и тебе с ним будет удобнее. Ну, теперь отправляйся и смотри не возвращайся с пустыми руками. Слышишь?

   - Слушаю, капитан. Все будет сделано, как следует, - самоуверенно проговорил юный негодяй. - Пойдем, дед, - обратился он к Нарго, и вышел вместе с ним из хижины.

   Оставшись опять один, Рамирес выпил чарку водки, побарабанил пальцем по столу, посвистел и потом с довольной улыбкой проговорил вслух:

   - Ну, авось, теперь дело пойдет на лад. Девчонка к утру может уже быть здесь, и мы с ней потолкуем по душам. Посмотрим, как она решится отказаться от такой блестящей будущности, которую я предложу ей! Царское состояние соблазнит любую, самую неприступную красавицу. Во всяком случае, она захочет спасти жизнь брата и свою собственную. А вдруг она заупрямится? Вздор! Может ли слабая девочка противостоять мне, твердому мужчине, в жилах которого течет значительная доля индейской крови. Я и не таких сгибал в бараний рог. Миндальничать долго не буду, а сразу круто поверну по-своему. Ха! О твердости моего характера могли бы кое-что порассказать те сотни китайцев и негров, которых я сначала изводил на работе, а потом отправлял в желудки акул.

  

   В то время, когда капитан Ульоа и его товарищи по заключению ломали головы, придумывая выход из своего тяжелого положения, а Рамирес заранее торжествовал победу, сеньорита Мина терзалась неизвестностью относительно участи экспедиции, отправившейся выручать боцмана. Тщетно старейшины отдельных селений, входивших в состав области племени нуку, рассылали по всем окрестностям разведчиков в поисках следов своего белого короля или кого-либо из его людей. Все разведчики возвращались ни с чем, ровно ничего не узнав. По этой причине и сама молодая девушка, и старейшины были уверены, что с королем и его отрядом случилось какое-нибудь несчастье.

   Каждый день старейшины собирались на совет для обсуждения способов, посредством которых можно бы узнать об этом наверное. Пойти открыто в страну кети было бы безрассудно ввиду численного превосходства этого враждебного племени и пребывания в нем белых, вооруженных "громом и молнией". Дикари надеялись, что белая девушка, которую они считали высшим существом и заместительницей отсутствующего короля, придумает какой-нибудь план, но, к несчастью, она не знала их языка, а они - ее, так что совещание с ней не могло состояться.

   Но вот вдруг прибежали, запыхавшись, новые разведчики с известием, что к селению приближается молодой белый в сопровождении старого кети. Старейшины бросились навстречу этим людям, одним из которых оказался Эмилио, а другим - Нарго. Узнав от проводника, что белый желает видеть девушку, они тотчас же привели его к ней.

   Мина сидела около занимаемой ею хижины. При виде экс-юнги "Андалузии" она испустила изумленное восклицание:

   - Эмилио?! Ты еще жив?

   - Как видите, сеньорита, цел и невредим"

   - Откуда ты?

   - Оттуда же, где дон Педро и...

   - Мой брат? Где он? Что с ним? Говори скорее! Впрочем, пойдем лучше ко мне в хижину.

   - Сейчас, сеньорита. Позвольте только узнать, не грозит ли какая опасность моему проводнику? Посмотрите, как косо посматривают на него ваши дикари. Он ведь враждебного племени.

   - О нет, за него не беспокойся! Я сейчас это устрою, - проговорила девушка и, обернувшись к толпе дикарей, действительно очень недружелюбно посматривавших на стоявшего в стороне Нарго, громко крикнула, указывая рукой на старика: - Табу!

   Как только дикари услыхали это магическое слово, их отношение к представителю вражеского племени сразу изменилось. Они взглянули на него уже с почтением. Старый дикарь понял, что он теперь в полной безопасности, и бросил признательный взгляд на свою защитницу.

   Девушка увела юнгу в хижину, и когда они очутились вдвоем, с нетерпением вскричала:

   - Ну, рассказывай же скорее все, что знаешь о моем брате, о капитане Ульоа и о прочих. Удалось ли им освободить бедного Ретона?

   - Все расскажу, сеньорита. Извольте слушать.

   И юнга поведал, как его и Ретона взяли в плен дикари, как боцмана посадили в клетку, а его самого, Эмилио, по распоряжению Рамиреса оставили на свободе, потому что он, юнга, чтобы выручить старика, притворился изменником, перешедшим на сторону врага своего прежнего капитана; как потом явились дон Педро и капитан Ульоа и, вырвав из рук дикарей боцмана, сами вместе с ним оказались в ловушке.

   - Я все время собирался известить вас об этом, сеньорита, - заключил свой рассказ юный негодяй. - Но не знал как. Пока там находился Рамирес, он ни на минуту не отпускал меня от себя, так что у меня абсолютно не было возможности.

   - А разве теперь Рамиреса там уже нет? - с живостью спросила девушка.

   - Он вчера отправился к своему кораблю, чтобы плыть по реке Диа, - не смущаясь лгал юный предатель

   - А почему же он не взял с собой тебя?

   - Он мне так доверился, что оставил меня начальником стражи, которая сторожит все выходы из пещеры, где находятся заключенные. Когда он ушел, я мог действовать уже не стесняясь. Старый дикарь, который служил мне проводником сюда, говорит кое-как по-испански и знает все местные наречия. Я велел ему проводить меня сюда, чтобы привести и вас к брату, то есть сделать также пленницей, но об этом вам, конечно, не говорить. Я сказал ему, что действую так по распоряжению их белого вождя Этим вождем у них состоит капитан Рамирес и пользуется большой властью . Все дикари его страшно боятся- Итак, вот я явился к вам, сеньорита, чтобы вместе с вами обсудить, как нам выручить заключенных.

   - Большое тебе спасибо, добрый Эмилио! - со словами благодарности воскликнула Мина. - Будь спокоен, твоя огромная услуга не останется без вознаграждения" Но что же нам предпринять для освобождения брата и наших друзей?

   - Очень просто, сеньорита: прикажите старейшинам собрать сотню отборных воинов, во главе которых вы и направитесь...

   - А достаточно ли будет одной сотни? Я слышала, что племя кети очень многочисленно. Как бы нам самим не пропасть...

   - Вполне достаточно. Капитан Рамирес увел с собой всех своих матросов. Кроме того, все старейшины племени кети отправились провожать его, так что у дикарей не осталось ни одного дельного командира и они не ожидают нападения. Мы явимся к ним совсем неожиданно и так пугнем их, что они все разбегутся, как стадо баранов без пастуха". Только я советовал бы сделать это поскорее, чтобы успеть все устроить до возвращения старейшин.

   - За мной дело не станет, - проговорила девушка. - Пойдем! Она быстро надела на голову свою соломенную шляпу, заткнула за пояс нож, оставленный ей братом взамен карабина, отданного Математе, и направилась к выходу. Но, дойдя до порога, она вдруг остановилась и смущенно сказала:

   - А как же я объясню своим старейшинам суть дела? Ведь они не знают моего языка, а я...

   - О, об этом не беспокойтесь, сеньорита! - перебил Эмилио. - Я нарочно взял с собой этого старого дикаря, который знает их язык. Позвольте мне переговорить с ним, и мы живо все устроим.

   - Пожалуйста, милый Эмилио, будь добр.

   Юный предатель, выйдя вместе с девушкой из хижины, подозвал к себе Нарго и сказал ему несколько слов. Старый дикарь тотчас же направился к кучке таких же стариков, как он сам, стоявших немного в стороне и, очевидно, ожидавших распоряжения заместительницы своего короля.

   Когда Нарго передал им слова юнги, они тотчас же сделали знак находившемуся около них барабанщику, и тот усердно принялся колотить палками по деревянному барабану. Со всех сторон стали стекаться вооруженные воины. Собралось несколько сот человек. Старейшины выбрали сотню самых сильных и ловких, вооруженных тяжелыми боевыми палицами, луками и каменными топорами.

   Через полчаса отряд был уже готов двинуться в поход. Молодую предводительницу усадили в сплетенные из ивняка и устланные пестрыми циновками носилки, которые несли четверо дюжих дикарей. Отряд, окружив ее, тронулся в путь в сопровождении Нарго и Эмилио, шедших впереди.

   Старейшины приняли все необходимые предосторожности на случай внезапного нападения врагов или засады и во все стороны выслали разведчиков. Возле носилок шли самые отборные воины.

   Владения кети граничили с владениями нуку. Это обстоятельство заставляло отряд двигаться особенно осторожно, чтобы не возбудить раньше времени тревоги врагов и захватить их врасплох.

   Пока все шло благополучн