Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

мотнулъ.

   - Хорош³й! Оболдуй облѣзлый, а не то что... Купилъ онъ теперича пару лошадей, заплатилъ пару полтинъ, думалъ на нихъ до неба доѣхать, а онѣ у него за городъ не успѣли выѣхать, обѣ охромѣли. Какъ есть облѣзлый!

   - А развѣ онъ куда ѣздилъ сегодня? съ любопытствомъ спросилъ арестантъ.

   - Нѣ! Ночевалъ у него одинъ изъ его, значитъ, пр³ятелевъ, вчера изъ Москвы пр³ѣхалъ, Острожниковъ господинъ, можетъ слышали? Такъ онъ ему этихъ самыхъ своихъ одровъ запречь велѣлъ, въ имѣн³е ихъ отвезти, а они не успѣли изъ улицы выѣхать, оба и охромѣли, такъ и вернулись домой, захихикалъ ядовито старикъ.

   - Почемъ ты все это знаешь? вторилъ ему "Волкъ", чувствовавш³й себя все въ болѣе и болѣе хорошемъ расположен³и духа.

   - Чего-жь не знать, когда онъ у насъ тутъ на дворѣ на самомъ во флигелѣ помѣщается... Квартиру тоже дала управа ему...

   - Такъ этотъ, ты говоришь, Острожниковъ и не уѣхалъ?

   - Лошадей у Криваго, у извощика, наняли, чего ему тутъ валандаться: богачъ, кабаковъ держитъ дюжины двѣ, за цѣной не постоитъ.

   - Ну, хорошо, старина, я лопать стану, а ты иди себѣ; другое блюдо можетъ есть? сказалъ "Волкъ", желавш³й теперь какъ можно скорѣе остаться одному.

   - Кура, извѣстно, полагается, принесу-пойду...

   Едва успѣлъ онъ выйти за дверь, какъ "Волкъ", для большей предосторожности обернувшись на кровати лицомъ къ стѣнѣ, принялся медленно разламывать принесенную ему отъ доктора сайку. Она, очевидно для него, передана была тому Троженковымъ, а слѣдовательно заключала въ себѣ нѣчто, что должно было служить его "вызволен³ю изъ узилища", говорилъ онъ себѣ уже шутовски мысленно.

   Онъ не ошибался: внутри сайки нашелъ онъ прежде всего двѣ сложенныя въ квадратики самаго мелкаго объема записки, изъ которыхъ одна, писанная рукою Лид³и Петровны Курсаковой, уже знакома нашему читателю, а другая, начертанная чьимъ-то невѣдомымъ почеркомъ, гласила слѣдующее:

   "Роща за больницей. Лошади. Нынѣшнею ночью. Тутъ нужное".

   Задрожавш³е пальцы "Волка" нервно ткнули дальше въ хлѣбную мякоть. "А!" вырвалось у него невольно изъ груди. Онъ нащупалъ тамъ что-то узкое, металлическое, колючее, и, не глядя, не разламывая дальше, судорожно сунулъ сайку подъ подушку и прилегъ на нее головой, прижмуривъ глаза отъ усиленно забившагося у него въ эту минуту сердца. Онъ зналъ, это была тончайшая англ³йская пила, съ помощью которой ничего не будетъ ему стоить "сегодня ночью" уйти "сквозь вотъ это самое окно", говорилъ онъ себѣ, глядя на довольно жидк³я и уже ржавыя желѣзныя полосы, скрещивавш³яся двойнымъ рядомъ за этимъ, отворявшимся внутрь камеры, окномъ. "Молодецъ Мурзинъ!" Онъ не сомнѣвался, что "это придумано въ Москвѣ", куда ѣздилъ очевидно Троженковъ для совѣщан³я, узнавъ объ его, "Волка", арестован³и... "За больницей, роща", да, вотъ она зеленѣетъ своею темно-зеленою хвоей... Тамъ его будутъ ждать, очевидно; Троженковъ увезетъ его къ себѣ... "Камыши по рѣкѣ", вспомнилъ онъ, "въ случаѣ чего не отыщутъ"... Да нѣтъ, времени терять нечего, ему надо въ Липецкъ... "Въ Липецкъ, всѣ они тамъ будутъ; вотъ мы и увидимъ, и увидимъ"... И глаза "Волка" загорались и метали искры дѣйствительно, какъ у того звѣря, чье онъ носилъ назван³е, когда лютою морозною ночью щелкаетъ онъ на перепутьи кровожадными зубами, чуя близость свѣжаго мяса. Они должны будутъ подчиниться его слову, его волѣ, его неустранимой логикѣ, онъ возьметъ верхъ, онъ станетъ во главѣ движен³я, вопреки всему тому неизвѣстному для него, чему очевидно подчинялись они до сихъ поръ... У него денегъ нѣтъ: "отняли, проклятые!", скрежеталъ онъ, вспоминая объ этомъ. Все равно, онъ у того же Троженкова возьметъ. Лишь бы добраться скорѣе... "Въ Липецкъ, въ Липецкъ!..."

   Нервы расходились у него страшно. Оконечности ножныхъ пальцевъ сводило какимъ-то невыносимымъ судорожнымъ замиран³емъ, въ виски била кровь до боли... "Ну, вздоръ, справиться съ собой надо", рѣшилъ онъ, вскакивая съ постели и принимаясь опять шагать въ своихъ неслышныхъ туфляхъ, держась ближе къ стѣнѣ, чтобы не попасть подъ уголъ зрѣн³я часоваго, расхаживавшаго по корридору... "Добрую высыпку надо задать до вечера", сказалъ онъ себѣ, приведя себя наконецъ ходьбой въ нѣсколько болѣе спокойное состоян³е.

   Онъ дѣйствительно легъ и заставилъ себя уснуть.

   Солнце заходило за темно-лиловую, грозовую тучу когда онъ проснулся. Собиралось ненастье... "Отличное дѣло!" блеснуло тутъ же въ головѣ арестанта. Камера его начинала уже утопать во мракѣ. Сквозь окно, изъ-за прогалинъ шуршавшей подъ вѣтромъ, шагахъ пятидесяти отъ больничныхъ здан³й, рощи индѣ сверкали узк³я багровыя полоски заката. Глухой гудъ далекаго еще грома доносился по временамъ до чуткаго слуха "Волка" сквозь затворенныя оконныя рамы... "Не замазаны ли онѣ?" пришло ему вдругъ на мысль,- и какъ это я до сихъ поръ не провѣрилъ!"

   И быстро вскочивъ, онъ кинулся къ окну, но тутъ же остановился. "Нѣтъ, погодить маленько, когда совсѣмъ темно станетъ."

   Онъ опять легъ... Но нетерпѣн³е превозмогло. Онъ подкрался къ окну, ухватилъ обѣими руками задвижки сверху и снизу, потянулъ къ себѣ... Рама поднялась, слабо визгнувъ заржавленными петлями... Онъ быстро притворилъ ее и прыгнулъ къ кровати: сквозь стекло двери косымъ лучомъ падалъ въ камеру свѣтъ только-что зажженной керосиновой лампы на стѣнѣ корридора противоположной его двери... "До окна не добѣгаетъ", съ новымъ радостнымъ ощущен³емъ замѣтилъ "Волкъ".

   Замокъ двери щелкнулъ въ то же время.

   Онъ уже лежалъ на своей койкѣ, скорчившись и глухо охая, какъ бы пересиливая боль.

   Вошелъ фельдшеръ съ мазью и стклянкой какой-то невинной микстуры.

   - Помазать вамъ еще? спросилъ онъ соннымъ голосомъ.

   - Ахъ, не трогайте, я только что покойно улегся, какъ бы чуточку полегчало... Оставьте, если можно, я самъ потомъ могу... Не безпокойте себя.

   - Извольте, я могу оставить, равнодушно проговорилъ тотъ опять.- Свѣчу вамъ принести?

   - Пожалуй, только я спать хочу... Вы мнѣ спичекъ оставьте.

   - Могу...

   - Послушайте, началъ опять "Волкъ" стонущимъ тономъ,- нельзя ли попросить этого часоваго... Спать не могу, какъ начнетъ онъ ходить точно меня въ больное мѣсто ножомъ тычетъ.

   - По должности своей ходитъ, нельзя, пропустилъ фельдшеръ сквозь зубы;- a впрочемъ, я скажу... Коли вамъ какая надобность, такъ тутъ у васъ въ стѣнѣ у койки звонокъ къ сторожу, добавилъ онъ зѣвая,- придетъ.

   - Хорошо, мнѣ бы только уснуть скорѣе...

   Онъ остался опять одинъ. Въ корридорѣ шаги часоваго замолкни: онъ усѣлся съ ружьемъ въ рукѣ на стоявшую тамъ скамью. Раскаты грома все чаще и все ближе рокотали за окномъ... Арестантъ лежалъ на кровати, на спинѣ, съ закинутыми за голову руками. Время неслось, a съ нимъ и тысячи мыслей, образовъ, представлен³й мелькали въ мозгу его, а ему казалось иной разъ что цѣлые часы успѣли, пробѣжать съ минуты ухода фельдшера... Но нѣтъ, онъ зналъ что часовые смѣняются каждые три часа и что при новой смѣнѣ могутъ къ нему войти, для удостовѣрен³я что онъ тутъ дѣйствительно. Надо поэтому дождаться ея, и тамъ уже, когда, новый часовой уходится и присядетъ, какъ этотъ...

   Вотъ и она, смѣна. Топотъ тяжелыхъ шаговъ, лязгъ опускаемыхъ ружей раздались за дверью. Она отворилась на мигъ, мелькнуло чье-то лицо, струя свѣта добѣжала до лежавшаго, заставивъ его невольно прижмурить глаза,- и все исчезло затѣмъ, дверь защелкнулась опять; новый часовой. зашагалъ мѣрнымъ, увѣсистымъ шагомъ, съ регулярностью маятника застилая теперь тѣнью своей чрезъ каждыя полминуты тускло свѣтнвшее сквозь стекло двери пламя лампы въ корридорѣ. "Когда-то онъ еще уходится какъ тотъ котораго смѣвилъ онъ... a тамъ, въ рощѣ, уже ждутъ, пр³ѣхали навѣрное..."

   Оглушающ³й ударъ грохнулъ словно надъ самою больницей и крупный ливень вслѣдъ за нимъ, сопровождаемый внезапнымъ порывомъ вихря и дребезжащими отгулами грома, зазвенѣлъ въ стекла окна.

   "Самое время!" пронеслось въ головѣ "Волка"... Онъ подбѣжалъ въ окну, дернулъ за задвижки - и едва удержалъ въ рукахъ раму отъ ударившаго въ нее напора вѣтра. Одно изъ стеколъ треснуло, слабо звеня...

   Онъ быстро обернулся, тревожно устремивъ взглядъ въ круглое оконце двери... Но тамъ, за нимъ, все тою же регулярною походкой, то застилая, то открывая вновь свѣтъ корридорной лампы, прохаживалась автоматическая фигура часоваго.

   Вихрь тутъ же стихъ, словно разбитый въ прахъ неотразимою силой лившихъ съ неба потоковъ...

   "Волкъ" отворилъ теперь рамы на обѣ половины. Онъ стиснулъ вынутую имъ изъ сайки узенькую пилу, укрѣпленную на твердомъ стальномъ стержнѣ, между тѣмъ какъ каменные зубы его пережевывали въ мякоть сунутыя имъ въ ротъ найденныя въ сайкѣ записки. "Спилить края, а тамъ сами погнутся", сказалъ онъ себѣ, пробуя рукой степень устоя одной изъ продольныхъ полосъ рѣшетки окна и чувствуя въ этой рукѣ какъ бы приливъ такой силы, которая погнула бы и не такое препятств³е.

   Пила завизжала по желѣзу сквозь шумъ дождя, обливавшаго его снаружи своими брызгами... "Услышитъ!"... Онъ вспомнилъ о мази, оставленной ему фельдшеромъ, прыгнулъ къ столику и, зажавъ пузырекъ въ рукѣ, вернулся къ рѣшеткѣ.

   Свѣтъ изъ двернаго оконца какъ бы мгновенно померкъ. Онъ живо обернулся. "Лампа погасла?"

   Нѣтъ, она свѣтила, но между ею и окномъ онъ различилъ лицо часоваго, вглядывавшагося въ его камеру... "Волкъ" быстрымъ шагами, наклонивъ голову, приползъ въ своей кровати, сѣлъ и принялся усиленно кашлять.

   Звукъ этого кашля достигъ слуха любопытствовавшаго солдата и успокоилъ его повидимому. Онъ отошелъ отъ двери, а затѣмъ шаги его и совсѣмъ смолкли... "Уходился!" И мгновенная усмѣшка зазмѣилась по безобразнымъ губамъ арестанта.

   Смазанная скипидарнымъ масломъ пила дѣйствовала отлично. Чрезъ нѣсколько минутъ одна изъ вертикальныхъ полосъ рѣшетки была снизу подпилена. "Волкъ" надавился на нее всею силой своихъ желѣзныхъ мышцъ. Она подалась, крякнула и, скользнувъ въ его рукѣ, грохнулась оземь съ расщепившимся деревомъ обшивки, въ которую вбита была вверху... "Волкъ" глухо и язвительно засмѣялся про себя: "Изъ гнилья строили, а земск³я денежки въ карманъ себѣ положили..."

   Онъ быстро принялся теперь за нижнюю продольную полосу... Ливень стихалъ, но рука двигалась съ какою-то словно съ каждымъ мигомъ все возрастающею силой. Еще одно послѣднее движен³е... И локоть его неосторожнымъ взмахомъ, выдергивая пилу, ударилъ о раму оконной половинки. Разбитое стекло полетѣло со звономъ на землю...

   И въ то же время явственно донеслись до него тяжелые и торопливые шаги поднявшагося очевидно на этотъ звонъ часоваго въ корридорѣ.

   "Волкъ", перегнувшись чрезъ подоконникъ, навалился весь на полосу, встряхивая ее руками, погнулъ, сдвинулъ, сорвалъ ее - и вслѣдъ за нею, не выпуская ея изъ рукъ, готовый разможжить голову первому, кому вздумалось бы остановить его, очутился на землѣ, прыгнувъ изъ окна съ полуторасаженной высоты, но цѣлый и невредимый, попавъ какъ въ кашу въ густую грязь, успѣвшую образоваться на дворѣ отъ ливня.

   Онъ кинулся бѣжать въ направлен³и къ рощѣ.

   Онъ внимательно изучилъ окружающую мѣстность въ течен³е дня, но теперь на дворѣ стояла темь непроглядная и дождь, сыпавш³й въ эту минуту уже мелкими, но непрерывными и стремительными каплями, сѣкъ его по лицу, по вѣкамъ глазъ словно желѣзными опилками. Сквозь влажную пелену онъ едва различалъ огоньки въ окнахъ службъ, обнимавшихъ дворъ больницы четыреугольникомъ со свободнымъ между корпусами пространствомъ земли, обнесеннымъ со стороны поля невысокимъ заборомъ.

   Но терять времени было нечего. Изъ окна, откуда выскочилъ онъ, доносились до него лязгъ замка въ двери, торопливый топотъ ступней, бѣжавшихъ въ камеру, и кривъ: "Держи, держи!" Онъ пустился бѣжать стремглавъ прямо на тѣ мелькавш³е предъ нимъ огоньки сквозь дождь и тьму и, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ нихъ, круто завернулъ влѣво къ забору, гдѣ утромъ онъ запримѣтилъ калитку.

   Ничего не видя по-прежнему, держа одну руку впередъ на всяк³й случай и не выпуская изъ другой желѣзной полосы, вырванной имъ изъ окна, онъ ударился изо всей силы ладонью о заборъ, котораго не предполагалъ столь близкимъ и не удержался отъ невольнаго стона, вызваннаго болью. И въ то же время кто-то, выскочивъ изъ ближайшаго здан³я, кинулся на него съ новымъ крикомъ: "Стой, кто тамъ? Держи!" Тяжелая рука ухватила его за рукавъ, дернула...

   Онъ вырвался, взмахнулъ своею полосой... Что-то грохнулось оземь съ глухимъ воплемъ... "Волкъ", шаркая ладонью по забору, побѣжалъ къ углу къ калиткѣ... Вотъ она: рука удачно набрела прямо на желѣзное кольцо ея. Онъ рванулъ за него - и вылетѣлъ въ поле.

   А на дворѣ стояла уже тревога, изъ избъ выбѣгали люди, замелькали фонари, кто-то ударилъ въ колоколъ, созывавш³й служащихъ на обѣдъ... "Волкъ" бѣжалъ безъ оглядки, скользя и утопая въ грязи пустыря, чрезъ который несли его обутыя въ больничные "шлепанцы" ноги. Ему чудилось преслѣдован³е, людск³е голоса, лошадиный топотъ... И онъ бѣжалъ, едва переводя духъ, потерявъ всякое сознан³е разстоян³я, безсильный дать себѣ отчетъ, далеко-ли ему еще до этого лѣса, въ которомъ ждало его спасен³е...

   Онъ уже достигъ его, и что-то, словно чернѣе самой ночи, з³яло оттуда на него изъ-подъ нависшихъ вѣтвей и иглъ высокихъ сосенъ, когда набѣгу нога его задѣла за широко раскинувш³йся корень дерева, и онъ со всего размаха полетѣлъ головой внизъ, разбивъ себѣ при паден³и все лицо въ кровь. Онъ потерялъ на минуту сознан³е и, придя въ себя, вскочилъ на ноги, но тотчасъ же упалъ опять отъ нестерпимой боли зашибленнаго имъ колѣна.

   Новый стонъ вылетѣлъ изъ его груди и замеръ тутъ же.

   До него явственно донеслось фырканье и встряхиванье лошадей на самомъ близкомъ отъ него разстоян³и. "Это отъ Троженкова", сказалъ онъ себѣ; пересиливая боль, онъ поднялся опять и направился хромая на эти звуки.

   - Эй, тамъ, помоги! рѣшился онъ крикнуть, хватаясь за стволъ дерева, чтобы не свалиться еще разъ.

   - Тутъ, пожалуйте, отозвался на это шопотливо чей-то голосъ.

   - Подойдите, я расшибся, итти не могу.

   - Вы изъ больницы? спросилъ тотъ же голосъ, и чья-то рука дотронулась до него.

   - А вы изъ Быкова?

   - Такъ точно, Степанъ Акимовичъ прислали, я васъ два часа мѣста больше какъ жду здѣсь... Счастливо выбраться изволили? хихикнулъ къ этому знакомый читателю Ѳедька.

   - Убилъ тамъ кого-то, должно быть, отвѣтилъ на это какъ бы невольно "Волкъ";- ну, усади меня тамъ скорѣе и вези; мочи нѣтъ.

   Ѳедька довелъ его до телѣжки, усадилъ, подсѣлъ къ нему, и лошади, гулко шлепая по лужамъ и промоинамъ лѣсной дороги, побѣжали крупною рысью по пути къ Быкову.

  

  

   Часу въ одиннадцатомъ утра на другой день послѣ переданнаго нами читателю, тарантасъ исправника Ипатьева подъѣзжалъ ко крыльцу большаго дома въ Сицкомъ, гдѣ молодой губернаторъ и дядя его, дѣйствительный тайный совѣтникъ, членъ Государственнаго Совѣта, Алексѣй Сергѣевичъ Колонтай имѣли пребыван³е уже трет³й день.

   Исправникъ выскочилъ изъ экипажа и вошелъ въ сѣни, изъ которыхъ вышелъ ему навстрѣчу благообразный слуга во фракѣ и бѣломъ галстукѣ, изъ цѣлой команды слугъ, выписанной въ послѣднее время Провомъ Ефремовичемъ Сусальцевымъ изъ Москвы, по требован³ю его изящной супруги. Рубахи съ косымъ воротомъ, подстриженные въ скобку волосы изъяты были вовсе теперь изъ обращен³я въ Сусальцевскихъ палатахъ, поставленныхъ вновь "на вполнѣ европейскую ногу", какъ выражался Евген³й Владим³ровичъ Зяблинъ.

   - Мнѣ требуется видѣть господина губернатора, объяснилъ исправникъ,- проведите меня пожалуйста къ нему.

   Слуга замялся нѣсколько:

   - Они въ настоящую минуту изволятъ завтракать съ прочими господами...

   - Все равно, доложите.

   Тотъ какъ бы недоумѣло глянулъ на него изподлобья, провелъ рукой по весьма внушительнымъ бакенбардамъ, пушисто топырившимся по его щекамъ, и направился затѣмъ неторопливымъ шагомъ къ лѣстницѣ, уставленной кадками съ померанцовыми деревьями до самаго перваго этажа.

   Прошло пять минутъ, прошло десять,- онъ не возвращался.

   Ипатьевъ расхаживалъ вдоль и поперекъ пространныхъ сѣней, уткнувшись глазами въ землю и нервно пощипывая кончики усовъ. "Точно просителя какого заставляютъ ждать", невольно приходило ему на мысль.

   - Пожалуйте! раздалось наконецъ сверху.

   Онъ поднялся по ступенькамъ.

   - Просятъ обождать, они къ вамъ выйдутъ, объявилъ слуга, введя его въ первую гостиную, гдѣ на стѣнѣ висѣлъ все тотъ же "portrait d'ancêtre", Екатерининск³й генералъ-аншефъ князь Шастуновъ на боевомъ конѣ, повѣшенный сюда княгинею Аглаей Константиновной {Четверть вѣка назадъ. Ч. I.} и проданный Сусальцеву вмѣстѣ со всею прочею родовою движимостью Сицкаго ея безпутнымъ "Базилемъ".

   Тутъ пришлось исправнику ждать еще минутъ двадцать, и съ каждою минутой становилось ему все тяжелѣе. Онъ мелькомъ взглянулъ на образъ свой, отражавш³йся въ одномъ изъ огромныхъ зеркалъ, украшавшихъ стѣны гостиной, на цвѣтные канты своего полицейскаго мундира. "Почитаютъ за одно съ лакеемъ". И желчная улыбка скривила его губы.

   Но вотъ отворилась дверь ближайшаго покоя и въ комнату вышелъ Аполлонъ Савельевичъ Савиновъ въ лѣтнемъ, ослѣпительно бѣломъ и мастерски выглаженномъ coutil съ головы до ногъ, клѣтчатомъ шотландскомъ галстучкѣ и съ папироской въ правой рукѣ.

   Онъ протянулъ два пальца лѣвой своему подчиненному и, прищурившись:

   - Я завтракалъ, извините, уронилъ онъ небрежно: - вы ко мнѣ по дѣлу, или какъ добрый знакомый? добавилъ онъ въ видѣ любезной шутки.

   Но "майору съ Балканъ" шутка эта показалась неумѣстною:

   - Знакомство мое съ вашимъ превосходительствомъ зависитъ единственно отъ служебныхъ отношен³й, и на другое я не почитаю себя въ правѣ претендовать, сухо выговорилъ онъ въ отвѣтъ.

   Едва замѣтное смущен³е пробѣжало въ мышиныхъ глазкахъ губернскаго сановника, но онъ тотчасъ же подавилъ его, усмѣхнулся чуть-чуть насмѣшливо и склонилъ голову по пупоклономъ:

   - Въ такомъ случаѣ мнѣ остается только выслушать то, что вы имѣете мнѣ сообщить.

   Онъ повернулъ къ себѣ близъ стоявшее кресло, уронилъ себя въ его мягкое сидѣнье, закинувъ ногу за ногу и указалъ рукой исправнику на другое кресло противъ себя:

   - Сдѣлайте милость.

   - Я счелъ долгомъ пр³ѣхать доложить вашему превосходительству, началъ медленно тотъ,- что нынѣшнею ночью изъ земской больницы въ городѣ ушелъ переведенный туда изъ острога третьяго дня, по приказан³ю товарища прокурора, политическ³й арестантъ, о которомъ вашему превосходительству извѣстно.

   - А, да, этотъ Бобруйск³й, знаю... Какъ же это онъ ушелъ, интересно? спросилъ губернаторъ съ тѣмъ выражен³емъ любопытства, съ какимъ досуж³й читатель пробѣгаетъ дневникъ происшеств³й въ своей газетѣ.

   Исправникъ передалъ фактъ бѣгства такъ, какъ онъ уже извѣстенъ нашему читателю.

   Аполлонъ Савельевичъ покачалъ головой и засмѣялся:

   - Ловко однако!.. И зашибъ этого сторожа, вы говорите... Серьезно?

   - Оказалось, къ счаст³ю, не опасно... Разсѣкъ кожу на черепѣ однако...

   - Удивительно рѣшительный этотъ народъ, надо признаться, заключилъ сановникъ въ видѣ морали басни.- Вы говорите, онъ скрылся въ лѣсу?

   - Такъ точно. Слѣды его ногъ въ больничныхъ туфляхъ ясно отпечатались на мокрой землѣ до самой опушки лѣса. Тамъ ждалъ его экипажъ, телѣга или тарантась, который увезъ его далѣе. Это видно изъ свѣжей колеи, проведенной колесами этого экипажа, и изъ того, что слѣды его подошвъ пропадаютъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ опушки, смѣшиваясь съ отпечаткомъ ступней человѣка въ обыкновенныхъ сапогахъ. который очевидно ждалъ его тутъ съ лошадьми. Предъ тѣмъ, какъ ему влѣзть въ телѣгу, онъ, надо полагать, гдѣ-нибудь зацѣпился и поранилъ себя, такъ какъ видны слѣды крови на одномъ мѣстѣ посуше, гдѣ дождь не успѣлъ смыть ихъ.

   - А вы ужь успѣли побывать на мѣстѣ?

   - На зарѣ выѣхалъ произвести дознан³е.

   - Д-да, протянулъ неопредѣленно губернаторъ,- и куда же это могли увезти его?

   Короткая усмѣшка пробѣжала по губамъ исправника: - Весьма недалеко-съ.

   - А! Вы почемъ же знаете?... Ну да, конечно, какъ бы вдругъ догадался Аполлонъ Савельевичъ,- вы прослѣдили колеи, оставленныя этими колесами?

   - Колеи дѣйствительно идутъ по тому направлен³ю, но для меня и безъ этого совершенно ясно, что его могли увезти только въ одно мѣсто, куда я и отправилъ одного человѣка прослѣдить его окончательно и гдѣ, не сомнѣваюсь, можно будетъ арестовать его сегодня.

   - Какое же это мѣсто?

   И брови губернатора строго и многозначительно сдвинулись.

   - Быково называется. Владѣлецъ его, по фамил³и Троженковъ, человѣкъ давно извѣстный по неблагонамѣренности своей и состоящ³й у насъ подъ негласнымъ надзоромъ, былъ когда-то корреспондентомъ лондонскаго Колокола...

   - Человѣкъ интеллигентный значитъ?

   Ипатьевъ чуть-чуть поморщился.

   - Это ужь какъ понимать, проговорилъ онъ съ невольною пренебрежительною улыбкой,- а только что онъ тутъ въ уѣздѣ пользуется, и основательно, весьма незавидною репутац³ей, держитъ цѣлую массу кабаковъ, занимается кулачествомъ, а при этомъ разыгрываетъ какого-то либерала, интригуетъ и мутитъ противъ всѣхъ здѣшнихъ порядочныхъ людей.

   - А "порядочными" кого вы именно называете? ухмыльнулся въ свою очередь, прищурившись на говорившаго, его собесѣдникъ.

   - Я уже имѣлъ честь докладывать вашему превосходительству въ городѣ: въ настоящую пору весь должностной, персоналъ дворянства и земства здѣшняго уѣзда состоитъ изъ лицъ совершенно почтенныхъ, начиная съ предводителя, который, къ сожалѣн³ю, принужденъ теперь по болѣзни отказаться отъ должности...

   - Да, знаю, изъ бывшихъ севастопольскихъ героевъ... Ну, генералъ Троекуровъ само собою, о которомъ маѣ постоянно приходится слышать теперь? подчеркнулъ съ нѣсколько насмѣшливымъ оттѣнкомъ Аполлонъ Савельичъ.

   - Дѣйствительно, подтвердилъ Ипатьевъ,- человѣкъ изъ ряду выходящ³й.

   - Вы находите?...

   Губернск³й сановникъ прищурился опять и закурилъ новую папироску:- онъ, говорятъ, феодаломъ какимъ-то держитъ себя здѣсь.

   - Не замѣчалъ, ваше превосходительство, коротко отвѣтилъ на это тотъ.

   - Такъ вы что же, заговорилъ послѣ небольшаго молчан³я его начальникъ,- полагаете ѣхать арестовать этого Бобруйскаго у господина Троженкова?

   - Такъ точно; я такъ думалъ даже прямо отсюда...

   Губернаторъ не далъ ему договорить:

   - Я смѣю думать, со своей стороны, что если онъ тамъ и дѣйствительно находится, такъ все-таки его вамъ тамъ, прямо руками не выдадутъ.

   - Само собою; придется тщательный обыскъ произвести.

   Аполлонъ Савельичъ вскинулъ голову вверхъ съ нѣк³имъ негодующимъ видомъ:

   - Другими словами, ворветесь въ домъ совершенно, быть можетъ, мирнаго и непричастнаго къ дѣлу этого бѣгства гражданина, такъ какъ положительныхъ уликъ вы противъ него не имѣете и основываетесь только на личныхъ вашихъ догадкахъ, потревожите его, спокойств³е, неприкосновенности его home, какъ говорятъ Англичане, и все это для того_> чтобы, по всей вѣроятности, ничего не найти и подать поводъ только къ новымъ нарекан³ямъ на произволъ администрац³и... Позвольте,- и новый просвѣщенный представитель этой "администрац³и" остановилъ величественнымъ движен³емъ руки чаемое возражен³е со стороны своего очевидно придерживавшагося "старыхъ взглядовъ" подчиненнаго,- я имѣю со своей стороны нѣкоторыя свѣдѣн³я о лицѣ, котораго вы заподозриваете, какъ участника въ бѣгствѣ вашего арестанта. Господинъ Троженковъ, здѣшн³й землевладѣлецъ, принадлежитъ къ земской парт³и, состоящей въ настоящую минуту не во власти, слѣдовательно парт³и, легально оппозиц³онной, говоря европейскимъ парламентскимъ языкомъ, и съ этой стороны придираться къ нему мы не имѣемъ никакого права. Положимъ, что, помимо этого, онъ придерживается убѣжден³й нѣсколько крайнихъ, но и до этого намъ съ вами дѣла нѣтъ, позволю я себѣ замѣтить. Мы, слава Богу, дожили, кажется, въ Росс³и до той степени гражданскаго пониман³я, когда за убѣжден³я людей не преслѣдуютъ, если за ними нѣтъ фактовъ, свидѣтельствующихъ прямо о какомъ-нибудь зломъ умыслѣ. А вѣдь вы такихъ фактовъ въ оправдан³е того насильственнаго обыска, который вы намѣрены произвести у него, представить не можете, я полагаю. Но допустимъ, что арестантъ дѣйствительно увезенъ Троженковымъ,- кто вамъ поручится, что вы найдете его тамъ? Не слѣдуетъ-ли предполагать, напротивъ, что онъ его, въ такомъ случаѣ, въ прошлую же ночь успѣлъ отправить далѣе, или такъ припряталъ, что никак³е ваши обыски ничего не въ состоян³и будутъ открыть? Въ обоихъ случаяхъ изъ этого выйдетъ только скандалъ на весь уѣздъ, на всю губерн³ю, новые крики, новое возбужден³е общественнаго мнѣн³я противъ власти, которая теперь болѣе, чѣмъ когда-нибудь, должна бояться возбуждать его противъ себя и держаться относительно его какъ можно осторожнѣе и... скромнѣе, прямо скажу.

   Ипатьевъ поднялъ на начальника свои строг³е, серьезные глаза и воззрился въ него съ видомъ глубокаго изумлен³я.

   - Какъ же быть однако, ваше превосходительство? медленно выговорилъ онъ:- фактъ тотъ, что арестованный чело вѣкъ ушелъ изъ мѣста заключен³я, что полиц³я имѣетъ полное основан³е предположить, что онъ нашелъ убѣжище тамъ-то; слѣдуетъ ей, или нѣтъ, исполнить прямую свою обязанность, то-есть, употребить всѣ зависящ³я отъ нея мѣры задержать его тамъ, гдѣ онъ находится, или выслѣдить дальнѣйш³й путь его слѣдован³я, если его уже тутъ нѣтъ?

   Губернатора слова эти какъ бы сбили нѣсколько съ позиц³и; онъ нахмурился.

   - Все это прекрасно, сказалъ онъ, пр³искавъ новый аргументъ,- но здѣсь дѣло идетъ не о какомъ-нибудь простомъ арестантѣ, а o политическомъ; относительно этихъ лицъ существуютъ особыя правила; иниц³атива здѣсь принадлежитъ не полиц³и; она въ этихъ случаяхъ должна служить лишь послушнымъ оруд³емъ распоряжен³я двухъ спец³ально поставленныхъ для этого учрежден³й: прокурорскаго надзора и жандармскаго начальства. Имѣете-ли вы отъ нихъ полномоч³е на обыскъ у господина Троженкова?

   - Товарищъ прокурора и здѣшн³й жандармск³й штабъ-офицеръ уѣхали вчера въ Москву, отвѣтилъ Ипатьевъ,- я имъ телеграфировалъ по первомъ извѣст³и о случившемся, но до сихъ поръ отвѣта не имѣю ни отъ того, ни отъ другаго.

   - Вотъ видите! хихикнулъ какъ бы побѣдно Аполлонъ Савельевичъ.

   - Я вслѣдств³е того, холодно возразилъ исправникъ,- и счелъ нужнымъ пр³ѣхать доложить объ этомъ вашему превосходительству. Не можетъ быть никакого сомнѣн³я въ смыслѣ тѣхъ отвѣтовъ, которыхъ я жду отъ этихъ господъ, но они могутъ запоздать еще, а время между тѣмъ теряется, и бѣжавш³й дѣйствительно направленъ можетъ быть куда-нибудь дальше своимъ соучастникомъ.

   Спокойный, самостоятельный тонъ, съ которымъ говорилъ съ нимъ этотъ его подчиненный "изъ фронтовиковъ", рѣшительно не нравился Аполлону Савельевичу и оскорблялъ его внутренно какою-то чуемою имъ нотой какъ бы презрѣн³я къ его, какъ онъ понималъ, вполнѣ "интеллигентнымъ" и "современнымъ" воззрѣн³ямъ.

   - Вы, сдѣлайте милость, меня въ это дѣло не вмѣшивайте, вскликнулъ онъ раздраженно,- а поступайте на свой страхъ, какъ знаете... Я, надо вамъ сказать, врагъ всякаго лишняго усерд³я, такъ какъ изъ моей служебной опытности убѣдился, что оно ведетъ всегда къ послѣдств³ямъ, о которыхъ приходится потомъ жалѣть... И вамъ могу предложить только тотъ же совѣтъ.

   Блѣдныя губы Ипатьева дрогнули:

   - Изъ этихъ словъ вашего превосходительства мнѣ слѣдуетъ заключить, что никакихъ мѣръ для поимки убѣжавшаго арестанта мнѣ принимать не слѣдуетъ? вѣско отчеканилъ онъ.

   Изящный губернаторъ окончательно осердился:

   - Вы ничего подобнаго изъ моихъ словъ заключать не въ правѣ; я вамъ выразилъ мое мнѣн³е, а затѣмъ предоставляется вамъ поступать по вашему усмотрѣн³ю... А что, до усерд³я, такъ я вамъ сказалъ не даромъ: мнѣ именно съ этой стороны жаловалось на васъ одно изъ спец³альныхъ лицъ, отъ которыхъ вы ждете теперь отвѣта на вашу телеграмму. Говорятъ, что при исполнен³и вашихъ обязанностей вы руководствуетесь лишь однимъ жесткимъ примѣнен³емъ буквы закона и совершенно пренебрегаете тою гуманною осмотрительност³ю, безъ которой нельзя обойтись въ нашъ вѣкъ, если мы, то-есть. администрац³я, не хотимъ оказаться окончательно од³озными въ глазахъ общественнаго мнѣн³я.

   Ипатьевъ выслушалъ до конца, чуть-чуть усмѣхнулся кончикомъ губъ и всталъ въ ростъ.

   - Въ прежнее время, ваше превосходительство, люди въ моей должности получали замѣчан³я отъ начальства въ случаѣ какого-нибудь упущен³я по службѣ; въ настоящемъ случаѣ я получаю таковое отъ васъ за слишкомъ точное исполнен³е моихъ обязанностей. Но я иначе служить не умѣю и не желаю.

   Юрк³е глазки губернскаго сановника забѣгали теперь съ пугливымъ выражен³емъ сторожеваго овражка въ новоросс³йскихъ степяхъ.

   - Почтеннѣйш³й.... онъ старался припомнить его имя и отчество и никакъ не могъ.- почтеннѣйш³й... майоръ, спѣшно заговорилъ онъ,- вы меня не поняли... я васъ попрошу присѣсть опять и выслушать.

   Голосъ его зазвенѣлъ чуть не умоляющимъ звукомъ.

   Но его тутъ же откинуло какимъ-то особымъ течен³емъ мысли въ совершенно противоположную сторону. Онъ поднялся съ мѣста въ свою очередь.

   - А впрочемъ, произнесъ онъ съ величавымъ движен³емъ руки, которому могъ бы позавидовать самъ графъ Павановъ, родоначальникъ администраторовъ того сорта, къ коему принадлежалъ Аполлонъ Савельевичъ Савиновъ,- а впрочемъ, я не привыкъ стѣснять ничьей свободы; если вы находите, что убѣжден³я ваши не дозволяютъ вамъ служить со мною...

   - Я буду имѣть честь прислать вамъ формальную просьбу объ увольнен³и меня отъ должности сегодня же изъ города, невозмутимо выговорилъ на это исправникъ, поклонился и направился къ двери.

   "А какъ же въ самомъ дѣлѣ съ этимъ арестантомъ", вспомнилось вдругъ губернатору: "вѣдь онъ теперь станетъ всѣмъ разсказывать, что я не дозволилъ ему принять своевременныя мѣры... Можетъ дойти до московской печати..."

   Онъ кинулся было вслѣдъ уходившему, но пр³остановился опять. "Тарахъ au fait скажетъ мнѣ за это великое спасибо, и въ судебномъ вѣдомствѣ я буду находить послѣ этого полную поддержку... Mais quel fichu métier", заключилъ онъ, подумавъ опять,- "не даромъ говорятъ: положен³е хуже губернаторскаго."

   Онъ усмѣхнулся остроум³ю этой ходячей поговорки, ловко швырнулъ окурокъ своей папироски въ пустой очагъ сосѣдняго камина, оглянулъ съ видимымъ удовольств³емъ въ стоявшемъ надъ нимъ зеркалѣ изящное отражен³е своего бѣлоснѣжнаго coutil и шотландскаго галстучка, и отправился, глядя по пути съ неменьшимъ удовольств³емъ на блестящ³е носки своихъ escarpins, въ апартаментъ прекрасной хозяйки Сицкаго, за которою трет³й день отчаянно ухаживалъ.

  

  

   Въ пятомъ часу въ тотъ же день Провъ Ефремовичъ Сусальцевъ забѣжалъ въ большую, отдѣланную имъ въ "русскомъ стилѣ", столовую, взглянуть послѣднимъ хозяйскимъ взглядомъ на убранство стола къ "парадному обѣду", который давалъ онъ въ этотъ день своимъ "именитымъ гостямъ". "Убранствомъ" онъ остался доволенъ и, замѣтивъ pro forma распоряжавшемуся тутъ толстопузому, весьма внушительнаго вида метрдотелю, чтобы "не перемораживать шампанскаго, а подать въ аккуратѣ", собирался кстати зайти въ кухню для какихъ-то инструкц³й повару, выписанному имъ за больш³я деньги изъ Москвы, но вмѣсто кухни быстро повернулся и устремился въ сѣни, завидѣвъ чрезъ окно подъѣзжавшую къ крыльцу дома коляску.

   Въ коляскѣ этой сидѣли Борисъ Васильевичъ Троекуровъ и Гриша Юшковъ.

   - Ваше превосходительство!... Григор³й Павловичъ! восклицалъ хозяинъ, встрѣчая ихъ на крыльцѣ и пожимая имъ руки съ выражен³емъ самой нелицемѣрной радости во всей своей массивной фигурѣ. - А Александра Павловна что же, а ваша прелестная барышня? залепеталъ онъ тутъ же съ видимымъ безпокойствомъ, вскидывая глаза въ даль: - или онѣ за вами ѣдутъ?

   - Жена вчера, гуляя въ саду, оступилась, вытянула себѣ жилу въ ногѣ и принуждена была лечь, а Маша никуда безъ нея не выѣзжаетъ... Мнѣ очень жаль, прибавилъ учтиво Троекуровъ.

   Лицо Сусальцева видимо омрачилось. Онъ подхватилъ Бориса Васильевича подъ локоть и наклонился къ нему, давая пройти впередъ его молодому спутнику:

   - Ваше превосходительство, извините меня, залепеталъ онъ,- но я такъ дорожу вашимъ... добрымъ расположен³емъ, и какъ я знаю, сколько это будетъ моей женѣ больно... и, можно даже сказать, обидно, позвольте просить васъ сказать мнѣ откровенно: не имѣется-ли - "у генеральши", срывалось у него съ языка, но онъ сдержался и сказалъ:- у Александры Павловны какой-нибудь особой причины... избѣгать, такъ сказать, знакомства съ нами?

   Борисъ Васильевичъ успокоительно усмѣхнулся.

   - Полноте, любезнѣйш³й Провъ Ефремовичъ, я вамъ не лгу, говоря, что жена лежитъ, а какъ только поправится, она непремѣнно будетъ у вашей супруги.

   - Конечно, пробормоталъ бѣдный Провъ Ефремовичъ, стараясь принять шутливый тонъ,- съ офиц³альнымъ, такъ сказать, визитомъ... Но я полагалъ такъ, чтобы попросту, по-сосѣдски... Или, можетъ быть, она думала, что можетъ у насъ встрѣтиться за обѣдомъ съ кѣмъ-нибудь для себя... и для васъ непр³ятнымъ? добавилъ онъ уже совсѣмъ шопотомъ.

   - Съ кѣмъ же это? спросилъ нахмурившись Троекуровъ.

   Сусальцевъ сразу сконфузился. Онъ имѣлъ въ виду графа Снядецкаго-Лупандина и Острометова, съ которыми былъ знакомъ, но вслѣдств³е "отказа имъ отъ дома" у Троекуровыхъ не пригласилъ ихъ на сегодняшн³й обѣдъ; - теперь же онъ сразу понялъ, что "далъ маху", и что никакъ не слѣдовало дать разумѣть, что онъ объ этомъ знаетъ.

   - Нѣтъ, принялся онъ изворачиваться,- я хотѣлъ сказать, что никого мы на сегодняшн³й обѣдъ не приглашали изъ здѣшнихъ, окромя вашего семейства... и само собою наши гости, губернаторъ нашъ съ дядюшкою Алексѣемъ Сергѣевичемъ Колонтаемъ и генераломъ Бахратидовымъ, получившимъ, какъ вамъ извѣстно, новое назначен³е на Югѣ. Мы съ нимъ по Парижу давно знакомы, и вотъ онъ теперь сдѣлалъ любезность женѣ заѣхать по пути къ намъ... Оказывается, онъ вашего превосходительства старый сослуживецъ и отзывается о васъ самымъ, то-есть, дружескимъ и, можно даже сказать, восторженнымъ образомъ; жалѣетъ, что вы рано покинули службу, что васъ ожидала блестящая карьера.

   Борисъ Васильевичъ слабо усмѣхнулся и качнулъ головой.

   - Да, я его давно знаю...

   Все это говорилось, пока они медленными шагами проходили чрезъ сѣни и подымались по мраморнымъ ступенямъ уставленной померанцовыми деревьями лѣстницы, на верхней площадкѣ которой стоялъ въ ожидан³и ихъ Гриша Юшковъ. Молодой человѣкъ былъ видимо въ самомъ скверномъ расположен³и духа. Онъ пр³ѣхалъ сюда единственно потому, что это было, какъ выражался онъ мысленно, потребовано у него отцомъ Маши "въ видѣ испытан³я его твердости",- и эта мысль глубоко раздражала его. "Какая-то вѣчная опека, надзоръ за мною, какъ за ребенкомъ, недовѣр³е"... Онъ упорно молчалъ во все время пути отъ Всесвятскаго къ Сицкому. Борисъ Васильевичъ не прерывалъ этого молчан³я: онъ угадывалъ источникъ его, и въ свою очередь_; уткнувшись въ уголъ коляски, глядѣлъ прищурившимися глазами въ даль, погруженный въ свою обычную невеселую думу.

   Прекрасная хозяйка Сицкаго, само собою, сочла за басню "истор³ю" вытянутой жилы Александры Павловны Троекуровой (хотя тутъ дѣйствительно ничего, выдуманнаго не было, и Троекурова лежала съ холодными компрессами на ногѣ въ своемъ будуарѣ,) и приняла это за прямое доказательство нежелан³я со стороны этой "pécore" вести знакомство съ нею, Сусальцевою. Но, какъ ни глубоко оскорбилась она этимъ, ни единый мускулъ не дрогнулъ въ ея лицѣ, когда Провъ Ефремовичъ, введя въ гостиную новоприбывшихъ, счелъ первымъ дѣломъ нужнымъ торопливо и вздыхая доложить ей о "прискорбномъ случаѣ, лишающемъ ихъ удовольств³я" и такъ далѣе.

   - C'est bien fâcheux! произнесла она тономъ банальнаго сожалѣн³я, величественно протягивая руку Троекурову съ кушетки, на которой полулежала въ волнахъ своего шелка и кружевъ, окруженная избранными лицами, гостившими въ это время подъ ея роскошнымъ кровомъ.

   - Le général Troécourof, выговорила она протяжно, обнимая ихъ всѣхъ однимъ лѣнивымъ взглядомъ.

   Громк³я восклицан³я раздались на это въ отвѣтъ.

   - Троекуровъ, cher ami, какъ давно!

   И Алексѣй Сергѣевичъ Колонтай, быстро поднявшись съ кресла, заспѣшилъ съ обѣими протянутыми руками къ вошедшему.

   - А ну-ка, ну-ка, увидимъ, узнаешь-ли стараго камрада? засмѣялся въ свою очередь сидѣвш³й подлѣ хозяйки темнокудрый генералъ съ южнымъ типомъ лица. - Въ одной палаткѣ жили, подъ одною буркой ночевать случалось, обратился онъ, лукаво почему-то подмигивая своей красавицѣ-сосѣдкѣ.

   - Узнаю, перемѣнился мало наружно, а внутренно какъ, не знаю, засмѣялся со своей стороны Борисъ Васильевичъ, обмѣнявшись дружескимъ рукожат³емъ съ Колонтаемъ.

   Генералъ прыгнулъ съ мѣста и кинулся обнимать его:

   - Тотъ же все братъ, теплый человѣкъ, душа-человѣкъ, какъ былъ, возгласилъ онъ такимъ тономъ, что въ сущности слова эти могли равно относиться и къ "старому камраду", и съ нему самому.

   - Скажи, зачѣмъ ты совсѣмъ исчезъ съ горизонта, сколько вѣдь ужъ лѣтъ хоть бы плюнуть пр³ѣхалъ въ Петербургъ. говорилъ Колонтай.

   - Онъ это и дѣлаетъ: плюетъ на него и дома сидитъ, острилъ весело генералъ.

   - Насъ радуетъ за то его превосходительство пребыван³емъ своимъ межъ насъ, ввернулъ свое слово хозяинъ и самодовольно улыбнулся такому "ловкому" своему комплименту.

   - Нечего мнѣ у васъ дѣлать, отвѣтилъ съ насилованною шутливостью Троекуровъ.

   - И правда твоя, братъ, правда, поддакнулъ генералъ,- нечего въ Петербургѣ здоровымъ людямъ дѣлать. Я и самъ не долго тамъ оставался, а какъ выѣхалъ, такъ точно изъ погреба на свѣж³й воздухъ вылѣзъ.

   - Не уйдешь вѣдь отъ него рано