Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

Всесвятскаго, и кабр³олетъ, огибая его, подкатилъ ко крыльцу небольшаго флигеля, служившаго помѣщен³емъ Владим³ру Христ³ановичу Пецу. На крыльцѣ его, съ сигарой въ зубахъ, сидѣлъ кто-то, одѣтый въ полицейск³й мундиръ, видъ котораго заставилъ "Волка" безсознательно сморщиться. "Вотъ оно что, ждалъ меня, чортъ!... Обыскъ, знать, произвелъ ужь", сообразилъ онъ тотчасъ же - и тутъ же усмѣхнулся: "да найти-то ничего не нашелъ".

   Онъ угадалъ не совсѣмъ вѣрно.

   - Вотъ господинъ Бобруйск³й, проговорилъ Борисъ Васильевичъ, кидая вожжи выбѣжавшему на стукъ его кабр³олета слугѣ управляющаго и подымаясь по ступенькамъ крыльца въ исправнику.

   Тотъ приложилъ учтиво руку къ фуражкѣ въ знавъ благодарности и, не теряя времени, обратился къ "Волку":

   - Господинъ Бобруйск³й, такъ?

   - Сказали вамъ сейчасъ! грубо вырвалось у того въ первую, минуту.

   - Состоите здѣсь письмоводителемъ въ конторѣ? продолжалъ исправникъ совершенно спокойно.

   - Состою.

   - Давно?

   - Третья недѣля будетъ.

   - Паспортъ имѣете?

   - Безъ того не приняли бы, полагаю, уже какъ бы шутливо и спокойнымъ, въ свою очередь, тономъ возразилъ спрашиваемый.

   - Гдѣ онъ?

   - Взятъ отъ меня, какъ водится, управляющимъ здѣшнимъ, господиномъ Пецомъ.

   - Онъ, къ сожалѣн³ю, въ Москву уѣхалъ дня на два, сказалъ на это Троекуровъ.

   - Все равно-съ, ваше превосходительство, улыбнулся "Волкъ",- поспортъ я сейчасъ могу предоставить,потому онъ у меня же со всѣми прочими въ конторскомъ шкапу.

   Исправникъ и Борисъ Васильевичъ невольно переглянулись: "что у такихъ людей всегда паспорты въ порядкѣ, само собою разумѣется", пронеслось у обоихъ ихъ въ мысли.

   - Я васъ попрошу, отнесся опять исправникъ къ "письмоводителю", - провести меня въ занимаемое вами здѣсь помѣщен³е.

   - Сдѣлайте милость.

   И онъ, повернувшись, зашагалъ къ заводу, гдѣ въ особомъ флигелѣ для служащихъ отведена была ему комната.

   Исправникъ и Троекуровъ пошли за нимъ.

   Навстрѣчу имъ попался шедш³й изъ своей школы учитель Молотковъ съ однимъ изъ механиковъ завода.

   - Я попрошу васъ, сказалъ имъ Борисъ Васильевичъ,- послѣдовать за господиномъ исправникомъ; ему нужны будутъ понятые люди. добавилъ онъ, чуть-чуть усмѣхаясь, и кивнувъ имъ, направился къ себѣ въ домъ.

   Проворный отставной служивый, состоявш³й сторожемъ по корридору, на который, въ числѣ другихъ, выходила комната, занимаемая Бобруйскимъ, поспѣшно отворилъ ее имѣвшимся у него двойнымъ ключомъ. Въ ней, кромѣ мебели и бѣлья, съ которыми отдавались эти помѣщен³я подъ жительство всѣхъ служащихъ на заводѣ должностныхъ лицъ, не оказалось на первый взглядъ ни одного предмета, принадлежащаго лично постояльцу ея, ни платья, ни сапоговъ, ниже чего-либо иного.

   - Что же вашего тутъ есть? спросилъ у него невольно исправникъ.

   Бобруйск³й засмѣялся.

   - Что на мнѣ видите, подчеркнулъ онъ,- то и есть.

   - Дѣвствительно, что ничего у нихъ нѣту, ваше вскород³е, окромя что на себѣ, да перемѣны одной изъ бѣлья, счелъ нужнымъ подтвердить сторожъ, отворяя на обѣ половинки вдѣланный въ стѣнѣ шкапъ, въ которомъ "дѣвствительно" оказалась одна свѣже вымытая ситцевая рубаха съ косымъ воротомъ.- Сакъ-вояжъ былъ съ ними такой махоньк³й, какъ они прибыли къ намъ, а больше ничего и не видалъ я у нихъ.

   На лицѣ учителя Молоткова выразилось чувство какой-то щемящей жалости къ "несчастному:"

   - Я слышалъ точно отъ Владим³ра Христ³ановича Пеца, что господинъ Бобруйск³й явился къ нему въ крайней нуждѣ, съ тѣмъ, что имѣлъ на тѣлѣ... и даже сутки не ѣвши.

   Лицо исправника осталось безстрастнымъ.

   - Гдѣ вашъ этотъ сакъ-вояжъ? спросилъ онъ.

   - Можете полюбопытствовать, ухмыльнулся еще разъ Бобруйск³й, шагнувъ къ кровати и вытаскивая изъ-подъ лежавшей на ней подушки подержаную до ветхости кожаную сумку съ плохо державшимся на ней мѣднымъ ободочномъ замка, который онъ тотчасъ же и раскрылъ на обѣ стороны. Въ ней оказалось нѣсколько мѣдныхъ пятаковъ и десятокъ папиросъ, завернутыхъ въ оборванный кусокъ газетнаго листка, на оголовкѣ котораго въ глаза исправника тотчасъ метнулся день его выхода: 3 апрѣля 1879 года.

   Онъ быстро и зорко взглянулъ въ лицо "письмоводителю". "Что взялъ!" прочелъ онъ какъ-то инстинктивно на этомъ лицѣ.

   Исправникъ тутъ же опустилъ глаза на высок³е, забрызганные грязью сапоги "Волка".

   - Я попросилъ бы васъ разуться, сказалъ онъ.

   Всклокоченная голова Бобруйскаго вскинулась вверхъ неудержимымъ движен³емъ:

   - Это вамъ на что же?

   - Я васъ попрошу исполнить мое требован³е, медленно, но съ неотразимою настойчивостью произнесъ тотъ.

   - Да что вы меня въ воровствѣ какомъ подозрѣваете! вскликнулъ тотъ, сверкая глазами.

   - Сапоги долой, говорятъ вамъ!

   Дикая натура "Волка" не выдержала. Быстрымъ, мгновеннымъ движен³емъ запустилъ онъ руку въ сапогъ подъ сгибъ голени... Что-то блестящее, металлическое сверкнуло въ немъ - и тутъ же звякнуло на полъ, выбитое кулакомъ кинувшагося на него сторожа.

   - А-а, револьверъ, такъ и надо было ожидать, невозмутимо проговорилъ исправникъ.

   - Разувайтесь, господинъ, коли сказываютъ, говорилъ между тѣмъ бравый служивый, стискивая "для предосторожности" кисть руки Бобруйскаго до боли.

   Механикъ, вошедш³й съ Молотковымъ, шагнулъ къ нему въ свою очередь, видимо возмущенный оказавшимся въ сапогѣ револьверомъ и готовый со своей стороны воспрепятствовать всякой дальнѣйшей попыткѣ виновнаго къ сопротивлен³ю.

   - Это не законно, я протестую! хрипѣлъ въ бѣшеномъ сознан³и своего безсил³я тотъ.

   - Выворачивай! скомандовалъ коротко исправникъ сторожу, между тѣмъ какъ Молотковъ, волнуемый самыми противоположными чувствами жалости, негодован³я, брезгливости, отворачивался морщась къ окну.

   - Пакетъ какой-то, ваше вскорол³е! вскликнулъ сторожъ, отворотивъ голенище и запуская руку до локтя въ глубь одного изъ сапоговъ: - деньги, стало быть, доложилъ онъ тутъ же, вытаскивая оттуда и протягивая исправнику пачку ассигнац³й, обернутую въ порванный лоскутъ носоваго платка.

   Исправникъ взялъ ихъ и, обернувшись въ Молоткову:

   - Не потрудитесь-ли пересчитать? сказалъ онъ, кидая пакетъ на близъ стоявш³й столъ.

   Молодой учитель, съ замѣтнымъ отвращен³емъ перекидывая ассигнац³и ногтемъ указательнаго пальца, перечелъ ихъ.

   - Четыреста семьдесятъ пять рублей, выговорилъ онъ тихо и какъ бы чрезъ силу.

   - Это ваши деньги? отнесся исправникъ къ Бобруйскому.

   - Значитъ мои, коли у меня нашли, отрѣзалъ грубо тотъ.

   - Это не резонъ, чуть-чуть усмѣхнулся исправникъ: - сейчасъ было заявлено, что вы пришли сюда "въ большой нуждѣ" и даже голодный.

   - А съ тѣхъ поръ я могъ и получить, почемъ вы знаете!..

   - Бумажка какая-сь, доложилъ въ это время сторожъ, шаривш³й въ другомъ сапогѣ.

   - Покажи!

   - Это былъ обрывокъ какого-то, наполовину вылинявшаго письма, нѣкоторыя строки котораго можно было однако прочесть безъ затруднен³я. Затруднен³е, какъ могъ тотчасъ же въ этомъ убѣдиться исправникъ, заключалось въ ихъ содержан³и: онѣ не представляли никакого смысла и походили на какой-то безсвязный подборъ словъ, как³я пишутся иной разъ для пробы новаго пера. "Шифръ", сказалъ онъ себѣ мысленно.

   - Больше ничего? спросилъ онъ опять у сторожа.

   - Ничего, а ни-ни, ваше вскород³е, отвѣтилъ тотъ, захватывая сапоги за подошвы и встряхивая ихъ, обернувъ голенищами 'внизъ.

   - Позволите обуть, значитъ, опять? иронически и съ полнымъ уже хладнокров³емъ спросилъ "письмоводитель".

   - Можете... А затѣмъ попрошу васъ передать мнѣ вашъ паспортъ:- вы говорили, что онъ у васъ гдѣ-то въ шкапу.

   - Въ конторѣ, точно такъ... Могу свободно итти, или почтете сперва нужнымъ связать мнѣ руки назадъ, какъ мазурику? спросилъ "Волкъ" тѣмъ же хладнокровно глумящимся тономъ.

   - Мы пойдемъ за вами, отвѣтилъ на это просто исправникъ, давая ему этимъ понять, что не считаетъ нужнымъ принимать съ нимъ как³я-либо "экстраординарныя мѣры".

   Слухъ объ "обыскѣ у письмоводителя" успѣлъ уже между тѣмъ разнестись по всему заводу. Цѣлая толпа набралась въ корридоръ, тѣснилась у дверей комнаты....

   - Позвольте пройти, господа, говорилъ исправникъ, выходя изъ нея вслѣдъ за Бобруйскимъ,- и ничего любопытнаго нѣтъ, я попросилъ бы васъ разойтись.

   Оттѣснились, но не послушались, и вся толпа длиннымъ хвостомъ потянула за направлявшимися въ контору лицами.

   Извѣстное уже намъ свидѣтельство, выданное изъ Технологическаго Института бывшему студенту Бобруйскому, оказалось дѣйствительно въ шкапу въ числѣ конторскихъ бумагъ.

   - Хорошо-съ, сказалъ исправникъ, укладывая его въ карманъ:- я попрошу васъ подождать меня здѣсь минуту.

   - А мои деньги! вскликнулъ "письмоводитель".

   - Онѣ будутъ переданы мною здѣшнему владѣльцу и, если окажутся дѣйствительно вашими, будутъ возвращены вамъ въ свое время.

   - Это когда же, то-есть? крикнулъ "Волкъ".

   Исправникъ не отвѣчалъ, обвелъ глазами комнату съ набившимся въ нее народомъ и вышелъ, направляясь къ дому. "Волкъ" въ свою очередь довелъ вокругъ себя взглядомъ звѣря, попавшагося въ клѣтку. "Уйти нельзя", это было для него ясно. Онъ презрительно ухмыльнулся_; опустился на стулъ и, обернувшись на Молоткова:

   - Папироску можете дать? уронилъ онъ высокомѣрно, будто одолжая его этимъ обращен³емъ къ нему.

   Тотъ молча, стараясь не глядѣть на него, протянулъ ему свой портъ-сигаръ...

   - Владим³ра Христ³ановича нѣтъ, и я не могу сказать навѣрное, отвѣчалъ Троекуровъ на сообщен³е зашедшаго къ нему для этого исправника о результатахъ обыска,- но заранѣе поклясться готовъ, что найденныя вами деньги не похищены у насъ. Эти люди подкапываются подъ казначейства, но не таскаютъ платковъ изъ кармана. Во всякомъ случаѣ вопросъ о воровствѣ слѣдуетъ, мнѣ кажется, вовсе устранить. Онъ пришелъ сюда съ этими деньгами...

   - И я то же думаю, кивнулъ утвердительно исправникъ.

   - А нужда и голодъ пущены были въ дѣло въ виду разжалобить моего добраго Пеца. Надо было ему усѣсться тутъ, найти надежный центръ, откуда могъ бы онъ раскинуть свою паутину...

   - И не глупо придумано, усмѣхнулся его собесѣдникъ:- если его ищутъ, такъ менѣе всего, разсчитывалъ онъ, сунутся сюда...

   - Во владѣн³я такого извѣстнаго ретрограда, какъ вашъ покорный слуга, усмѣхнулся слегка Борисъ Васильевичъ:- это вѣрно. И дѣйствительно могъ бы онъ прожить здѣсь долго въ полной безопасности: мой добрякъ Пецъ въ восхищен³и былъ отъ его исправности и скромности. Да натура не выдержала, языка сдержать не могъ.

   Троекуровъ передалъ о показан³и крестьянъ и о предварительномъ разговорѣ своемъ со старикомъ Капитономъ, умнымъ и степеннымъ домохозяиномъ, котораго онъ давно зналъ и любилъ и который со своей стороны питалъ въ "генералу" полное, такъ рѣдко теперь встрѣчаемое въ отношен³яхъ "народа" къ "господамъ", довѣр³е.

   - Спасибо вашему превосходительству, сказалъ исправникъ,- безъ вашего содѣйств³я, на формальный спросъ, который нужно мнѣ будетъ имъ сдѣлать, крестьяне, пожалуй, не стали бы отвѣчать откровенно, а теперь имъ отказаться нельзя: я сошлюсь на то, что они вамъ говорили.

   - Пожалуй. Вы человѣкъ новый въ уѣздѣ, они васъ еще не знаютъ. Ну, а мнѣ они съиздавна привыкли вѣрить... А впрочемъ они такого франта ни въ какомъ случаѣ покрывать бы не стали: не любитъ у насъ народъ этихъ некудашекъ.

   - "Некудашекъ"? повторилъ вопросительно исправникъ. Борисъ Васильевичъ усмѣхнулся.

   - Не слыхали до сихъ поръ? Удивительно мѣтокъ нашъ народъ на прозвища. Некуда итти, некуда дѣваться, ни на что негодный человѣкъ...

   - Да, видно не долюбливаетъ онъ ихъ. Я, признаюсь, нѣсколько удивился даже поспѣшности, съ которою прибѣжалъ мнѣ объ этомъ донести сотск³й изъ той деревни, прямо, помимо становаго...

   - Тутъ все того же Капитона рука. Безъ ногъ ужь старикъ, еле движется, а все знаетъ, все видитъ и всѣмъ ворочаетъ тамъ... Когда вы заѣхали сегодня сообщить мнѣ объ этомъ, я разсудилъ, что я скорѣе, или вѣрнѣе, ближе узнаю отъ него всю подноготную, и просилъ васъ обождать меня здѣсь, пока самъ съѣзжу. Оказывается, что этотъ "некудашка" дѣйствительно подъ видомъ прогулки являлся уже нѣсколько дней сряду по вечерамъ въ деревню, прилаживался къ крестьянамъ и заводилъ издалека разговоръ о событ³и 2 апрѣля, которое гораздо болѣе волнуетъ народъ, сказать кстати, чѣмъ это вообще могутъ думать. Норовилъ онъ поддѣлаться совершенно подъ негодующее чувство крестьянъ и страхъ ихъ за любимаго Царя, такъ что на первыхъ порахъ они относились къ нему какъ бы даже сочувственно. Ну, а затѣмъ онъ и началъ на тему "господскаго", будто бы, заговора "противъ Царя-Батюшки, желающаго-де надѣлить народъ остающеюся у помѣщиковъ землей, а господъ взять всѣхъ на жалованье". Тутъ они и насторожились; проповѣдь эта въ нашей мѣстности никакого успѣха имѣть не можетъ... И съ этой стороны, смѣю сказать, выговорилъ Борисъ Васильевичъ съ какою-то невольною гордостью,- мое почти двадцатилѣтнее пребыван³е здѣсь не осталось безъ добраго вл³ян³я. Что ни толкуй наши умники о прирожденномъ, исторически развившемся будто недовѣр³и и недобрыхъ чувствахъ "мужика" къ "барину", я смѣло скажу, что это ложь, будь только баринъ настоящ³й, а не прощалыга-эксплуататоръ или не петербургск³й верхоглядъ. Меня здѣсь знаютъ крестьяне на сто верстъ кругомъ и изъ-за ста верстъ приходятъ за совѣтомъ...

   - И за помощью, Борисъ Васильевичъ, я это знаю, въ которой вы никогда не отказываете.

   - Не отказываю, нѣтъ, потому что знаютъ, что я даю ее только тѣмъ, кто въ ней истинно нуждается, а дармоѣдовъ, норовящихъ сорвать "что изъ милости" у человѣка имущаго, гоню въ шею. И это народъ здѣсь понимаетъ и, позволю себѣ сказать опять, уважаетъ меня, можетъ быть, болѣе всего за то именно, что я никакимъ дряннымъ людишкамъ потачки не даю...

   Онъ оборвалъ вдругъ, какъ бы застыдясь того, что такъ долго говорилъ о себѣ...

   - Вы, говорите, нашли у него лоскутовъ письма какого-то шифромъ?

   Исправникъ вынулъ этотъ лоскутокъ изъ кармана и протянулъ ему:

   - Да, и такой же клочокъ оборваннаго газетнаго нумера отъ 3 апрѣля,- дня, то-есть, когда въ газетахъ сообщены были первыя извѣст³я о покушен³и... Это конечно ничего не значитъ: онъ могъ, какъ и всяк³й другой изъ публики, купить экземпляръ газеты, гдѣ бы то ни было, изъ любопытства узнать подробности событ³я, всѣхъ поразившаго... но мнѣ что-то говоритъ, что купленъ онъ былъ въ Петербургѣ, а что слѣдовательно молодецъ этотъ прибылъ оттуда прямымъ путемъ въ нашу мѣстность.

   - Очень можетъ быть, по времени сходится... Вы его увезете съ собою?

   И глаза Троекурова заморгали.

   - Непремѣнно.

   - И?..

   - Отберу показан³я отъ крестьянъ, а его посажу, а затѣмъ сдамъ жандармамъ.

   Борисъ Васильевичъ только кивнулъ.

   - До свидан³я, еще разъ благодарю, ваше превосходительство.

   Исправникъ пожалъ протянутую руку хозяина и вышелъ.

   Въ конторѣ состояло все, по-прежнему. Бобруйск³й, сидя у конторскаго стола, молча и сосредоточенно курилъ папироски одну за другою, безцеремонно вынимая ихъ изъ оставшагося лежать на столѣ портъ-сигара Молоткова. Молодой учитель, отвернувшись отъ него, барабанилъ машинально пальцами по стеклу закрытаго окна, предъ которымъ стоялъ. Въ душѣ его продолжало бороться чувство жалости съ воспоминан³емъ о непр³ятномъ впечатлѣн³и, какое произвелъ на него "письмоводитель" при первой его встрѣчѣ съ нимъ у Владим³ра Христ³ановича Пеца и объ одномъ случайномъ его разговорѣ съ нимъ на совмѣстной прогулкѣ по саду Всесвятскаго, въ которомъ "этотъ человѣкъ" - Молотковъ это еще тогда замѣтилъ, но пропустилъ безъ вниман³я,- какъ бы старался вывѣдать, какихъ именно "убѣжден³й" держится онъ, Молотковъ... Еще увеличившаяся толпа любопытствующихъ все такъ же наполняла комнату и сосѣдн³й корридоръ.

   - Я прошу рѣшительно, господа, выйти отсюда, съ неудовольств³емъ выговорилъ исправникъ, входя:- Ваше присутств³е здѣсь совершенно лишнее... Не угодно-ли вамъ будетъ собраться ѣхать со мною? отнесся онъ къ своему арестанту.

   - Куда это? спросилъ тотъ съ тою же опять презрительною усмѣшкой безобразныхъ губъ, которая давала его наружности какой-то особенно антипатичный характеръ.

   - Пожалуйте! сказалъ на это исправникъ, движен³емъ руки показывая ему на дверь.

   - Сила солому ломитъ, хихикнулъ "Волкъ" во весь ротъ, подымаясь съ мѣста:- будь по-вашему.

   И онъ неспѣшнымъ, тяжелымъ шагомъ вышелъ въ корридоръ.

   У крыльца стояла тройка подъ тарантасомъ исправника.

   - Ваше высокород³е, подбѣжалъ къ нему и залепеталъ механикъ, свидѣтель при обыскѣ,- не прикажете-ли къ вамъ на козлы сѣсть? Дорога у насъ, куда ни ѣхать, скрозь лѣсомъ пойдетъ, такъ чтобы не вздумалъ на ѣздѣ-то выскочить и бѣжать.

   - А что же, пожалуй, садись!..

   "Волкъ" самъ между тѣмъ вскочилъ въ тарантасъ и разсѣлся, продолжая дымить папироской въ углу его, съ видомъ человѣка, собирающагося въ пр³ятное путешеств³е и желающаго совершить его самымъ комфортабельнымъ образомъ.

   Исправникъ сѣлъ въ свою очередь. Механикъ полѣзъ на козлы.

   - Трогай!

   - Куда прикажете? обернулся кучеръ.

   - Въ деревню Бужарово. Знаешь?

   - Я знаю, отозвался механикъ:- изъ воротъ направо.

   - Кланяйтесь Владим³ру Христ³ановичу, авось скоро увидимся, крикнулъ бравурно "Волкъ", подымая голову въ окну конторы, изъ котораго отворивш³й его Молотковъ глядѣлъ невеселымъ взглядомъ на отъѣзжавшихъ.

   Тарантасъ покатилъ.

  

   Степанъ Акимовичъ Троженковъ стоялъ на крыльцѣ своего дома въ Быковѣ, готовясь сѣсть въ поданную ему телѣжку и ѣхать по своимъ кабакамъ, когда хорошо знакомыя ему старыя дрожки покойной тетки графа Снядецкаго-Лупандина, въ которыхъ совершалъ теперь свои путешеств³я по окрестнымъ весямъ пр³ятель его Свищовъ, вкатили на дворъ, и самъ онъ, завидѣвъ издалека еще хозяина, замахалъ ему поспѣшно шляпой съ видомъ человѣка, имѣющаго сообщить важную, нетерпящую отлагательства новость.

   Троженковъ, велѣвъ своей телѣжкѣ отъѣхать отъ крыльца, къ которому подкатывалъ экипажъ гостя, торопливо въ свою очередь сбѣжалъ со ступенекъ къ нему.

   - Случилось что? спрашивалъ онъ не то съ любопытствомъ, не то съ какою-то невольною тревогой, объяснявшеюся сильно озабоченнымъ, чтобы не сказать мрачнымъ, выражен³емъ лица московскаго "браво".

   Тотъ соскочилъ съ дрожекъ своихъ наземь, подхватилъ его подъ руку и, подымаясь съ нимъ вмѣстѣ опять вверхъ по ступенькамъ крыльца, зашепталъ ему на ухо многозначительно и угрюмо:

   - Нарочно къ тебѣ изъ города свернулъ, предупредить въ случаѣ, что ты тутъ можешь быть замѣшанъ...

   - Что такое... въ чемъ замѣшанъ? повторилъ Троженковъ дрогнувшимъ голосомъ.

   Свищовъ оглянулся, нагнулся еще ниже къ самому его уху:

   - Этотъ твой-то, изъ Москвы, что собиралъ деньги на студентовъ...

   - Ну?..

   - Забрали!

   Троженковъ поблѣднѣлъ:

   - Жандармы?

   - Исправникъ вчера вечеромъ изъ Всесвятскаго привезъ.

   - Въ острогъ?

   - Извѣстно.

   - Съ чего это?

   - Не знаю. Фактъ только тотъ: привезъ и посадилъ... А ты надуть меня вздумалъ намедни: "въ Воронежскую, молъ, губерн³ю, на родину свою отправился". А онъ во куда затесался: въ самому магнату на заводъ!

   - Такъ я почемъ же зналъ! Какъ сказывалъ онъ мнѣ, такъ и я тебѣ...

   - Ври больше!..

   - Да ты говори настоящее, заметался Степанъ Акимовичъ:- видѣлъ ты его самъ что-ли?

   - Гдѣ-жь самъ! Говорю, вчера привезли, а я только сейчасъ ѣздилъ туда... Сторожъ управск³й, Ефимъ, передавалъ...

   - А съ чего-жь Ефимъ этотъ его знаетъ, того?

   - И не знаетъ онъ его совсѣмъ, а только видѣлъ, какъ пр³ѣхалъ съ "какимъ-то" исправникъ, а отъ кучера исправникова узналъ, что "съ завода съ генеральскаго". "Повезъ, говоритъ, его сначала на квартиру жандармскаго подполковника, да того дома не было:' уѣхалъ въ кому-то въ гости въ деревню. Слѣдователя тоже въ городѣ нѣтъ. Такъ онъ его въ острогъ и сдалъ отъ себя"... И какъ описывалъ его съ лица Ефимъ, никто это другой, какъ онъ.

   Троженковъ слушалъ, видимо смущенный и растерянный, устремивъ на говорившаго какъ бы вдругъ совершенно потухш³е глаза.

   - Что, братъ, штука скверная, проговорилъ его пр³ятель съ какою-то смѣсью ирон³и и сожалѣн³я, косясь на него въ свою очередь:- говорилъ я тебѣ, не сдобровать... А я, поспѣшилъ онъ вдругъ прибавить,- такъ это напередъ и знай, коли потянутъ меня въ допросу, все покажу, какъ было, что онъ у тебя съ нами ужиналъ и собиралъ пожертвован³я на "преслѣдуемую правительствомъ учащуюся молодежь", и что я одинъ на это денегъ не хотѣлъ дать, потому я приверженецъ порядка, законности и прочаго...

   - Ну, это брешешь, отвѣтилъ нежданно Троженковъ, подымая голову и какъ бы совершенно уже совладавъ со своимъ первымъ впечатлѣн³емъ,- не покажешь, потому что деньги давалъ и твой графъ петербургск³й, а онъ у тебя теперь первый козырь въ игрѣ.

   Московск³й "браво" расхохотался теперь уже во весь ротъ.

   - Не напугаешь вѣдь тебя, старую лису, всякую штуку знаешь... А все же дѣло скверное и для тебя, какъ я понимаю, заговорилъ онъ опять серьознымъ тономъ: - если станутъ выслѣживать и доберутся, что онъ у тебя тутъ былъ... Самъ онъ конечно не покажетъ, люди эти не выдаютъ своихъ.

   - Да ты съ чего-жь взялъ, что я ему "свой"? воскликнулъ съ какимъ-то даже не совсѣмъ лицемѣрнымъ негодован³емъ Степанъ Акимовичъ:- видѣлъ я его тутъ, какъ и ты, въ первый разъ отъ роду; отъявился онъ во мнѣ съ карточкой одного знакомаго...

   Онъ опять задумался:

   - Треба дѣло с³е справить, пробормоталъ онъ и, поднявъ глаза на Свищова:- въ Москву треба сейчасъ ѣхать, пояснилъ онъ.

   - Эй, Ѳедька!

   Выбѣжавшему на этотъ зовъ малому онъ приказалъ уложить ему въ сакъ перемѣну бѣлья, гребешокъ и щетку и ждать его домой въ завтраму вечеромъ.

   - Ну, заявилъ ему московск³й "браво", когда они остались опять на крыльцѣ,- а я, такъ и знай, раньше въ тебѣ не буду, какъ когда все это ты "справишь", не то, пожалуй, еще попадешься съ тобою, а у меня, братъ, кожа одна, не купленая, такъ я ее беречь долженъ.

   - И береги, и береги себѣ ее, и ничего отъ тебя я и не прошу; тилипайся {Тилипаться, по-малоросс³йски: мотаться, барахтаться, качаться.} соби, якъ знаешь, язвительно засмѣялся на это Хохолъ,- ловк³й ты, ловк³й самъ какъ лисъ и шельма прожженая.

   - Не даромъ я, братъ, хохоталъ на это въ свою очередь тотъ,- всѣ части свѣта произошелъ, людей насквозь видѣть научился.

   Пр³ятели затѣмъ, покивавъ другъ другу самымъ дружелюбнымъ образомъ, сѣли каждый въ свой экипажъ и покатили одинъ вслѣдъ за другимъ въ ворота, за которыми разъѣхались одинъ вправо, другой влѣво.

  

  

   Дорога была гладкая, лошади добрыя, и Степанъ Акимовичъ успѣлъ прибыть въ городъ за цѣлый часъ до отхода поѣзда въ Москву. Онъ за это время повидался со сторожемъ Ефремомъ, шустрымъ и пронырливымъ малымъ, знавшимъ всегда и все, что происходило въ маленькомъ городкѣ, и отъ котораго за "цѣлковый рупь" можно было все провѣдать, и съ секретаремъ мироваго съѣзда, желчнымъ господиномъ изъ бывшихъ учителей уѣзднаго училища, ненавидѣвшимъ "по принципу", какъ выражался онъ, администрац³ю,- и убѣдился изъ ихъ сообщен³й (секретарь жилъ прямо насупротивъ квартиры исправника и видѣлъ привезеннаго имъ вчера арестанта), что "забранный" во Всесвятскомъ былъ дѣйствительно, какъ говорилъ Свищовъ, не кто иной, какъ явившееся въ нему съ карточкой Мурзина лицо, назвавшееся ему технологомъ Бобруйскимъ.

   Въ одиннадцатомъ часу вечера поѣздъ привезъ его въ Москву. Онъ взялъ извощика и велѣлъ везти себя въ Старую Конюшенную.

   Не доѣзжая шаговъ на двадцать до дома, гдѣ жилъ-тотъ, въ кому онъ ѣхалъ, Троженковъ отпустилъ извощика, далъ ему проѣхать далѣе и исчезнуть въ ночной тмѣ, а самъ неспѣшнымъ и осторожнымъ шагомъ дошелъ до этого дома и дернулъ такимъ же неторопливымъ движен³емъ за пуговку звонка, блестѣвшаго мѣднымъ ободкомъ при свѣтѣ уличнаго фонаря.

   Дверь полуотворилась и въ ней показалась рослая фигура парня въ сибиркѣ, служившаго въ домѣ привратникомъ.

   - Къ кому вамъ-съ? какъ бы недовѣрчиво оглянувъ быстрымъ взглядомъ прибывшаго, спросилъ онъ.

   - Желалъ бы видѣть Степана Михайловича Мурзина, отвѣтилъ тотъ скороговоркой:- дома онъ?

   Парень отвѣтилъ не сейчасъ:

   - Дома-съ... Только они въ этотъ часъ не принимаютъ, потому заняты...

   - Меня онъ приметъ, я знаю, живо возразилъ Троженковъ.

   - А какъ о васъ сказать? спросилъ, подумавъ, тотъ.

   Степанъ Акимовичъ подумалъ въ свою очередь. Онъ почиталъ "излишнимъ" называть себя этому "подозрительному" привратнику...

   - Погоди, вотъ сейчасъ.

   Блестящая мысль осѣнила его. Онъ вытащилъ изъ кармана бумажникъ, а изъ бумажника сохранявшуюся тамъ карточку самого Мурзина, съ которою явился къ нему арестованный во Всесвятскомъ, быстро надписалъ на ней карандашемъ "отъ Бобруйскаго" и передалъ ее парню.

   - Снесите ему сейчасъ.

   Тотъ молча пропустилъ его въ сѣни, заперъ за собою и за нимъ входную дверь и, указавъ ему рукой на ясеневый плетеный диванъ, приставленный къ одному изъ боковъ подымавшейся вверхъ широкой лѣстницы,- посидите, молъ, дома,- неспѣшно поднялся самъ во второй этажъ.

   "Какъ до министра какого, сразу не допустятъ", язвительно говорилъ себѣ Степанъ Акимовичъ въ ожидан³и его возвращен³я.

   Дѣйствительно, прошло минутъ десять, пока послышались ему опять шаги на лѣстницѣ и голосъ привратника, звавшаго его сверху:

   - Пожалуйте, просятъ.

   Невзрачнаго вида пожилая женщина, съ недобрымъ взглядомъ и подтянутыми къ низу углами рта, приняла отъ него пальто въ передней и молча кивнула подбородкомъ на дверь первой комнаты, служившей гостиною, неосвѣщенной, или, вѣрнѣе, освѣщенной только свѣтомъ, исходившимъ изъ сосѣдняго съ нею кабинета хозяина. Троженковъ вошелъ, направляясь на этотъ свѣтъ.

   Но въ это время вышелъ къ нему изъ кабинета самъ хозяинъ, держа свѣчу надъ головой:

   - А, это вы... Я никакъ не могъ понять... Что-жь это вы прямо себя не назвали?

   - Да у васъ тутъ швейцаръ такимъ лютымъ глядитъ, будто на мазурика какого, пускать даже не хотѣлъ. Можетъ, подумалъ я себѣ, вы чего опасаетесь, такъ я для вѣрности вашу же карточку послалъ.

   Мурзинъ сожмурился съ видимымъ неудовольств³емъ:

   - Опасаться мнѣ нечего, пропустилъ онъ сквозь зубы.- А къ чему вы это приписали "отъ Бобруйскаго"? быстро спросилъ онъ тутъ же.

   - А оттого написалъ, что пр³ѣхалъ нарочно изъ села поговорить объ этомъ съ вами.

   Тотъ внимательно глянулъ на него своими холодными, блѣдно-голубыми глазами и, указавъ ему на кабинетъ:

   - Войдите пожалуйста, медленно выговорилъ онъ.

   Онъ пропустилъ его впередъ и, затворивъ за собою дверь, спустилъ обѣ половинки висѣвшихъ надъ нею занавѣсей.

   Гость усѣлся, по его нѣмому приглашен³ю, въ креслѣ, стоявшемъ близъ письменнаго стола, покрытаго всякимъ печатнымъ и рукописнымъ матер³аломъ. Самъ хозяинъ опустился въ свое рабочее кресло съ деревяннымъ сидѣньемъ и спинкой и, наклонясь быстрымъ движен³емъ къ гостю, спросилъ полушопотомъ:

   - Гдѣ онъ теперь, во-первыхъ?

   - Въ острогѣ сидитъ, быстро прошепталъ тотъ въ свою очередь.

   - Во... Бобруйск³й? тутъ же поправился спрашивавш³й, и его какъ бы застывш³е обычно глаза мгновенно блеснули, и широко раскрылись.- Давно?

   - Вчера взяли.

   - Гдѣ, какъ случилось? спрашивалъ Мурзинъ, проводя себѣ рукой по лицу съ видимымъ намѣрен³емъ не дать замѣтить охватившаго его волнен³я:- говорите!

   - Что самъ знаю, то и вамъ передамъ, отвѣтилъ, поводя плечами, Степанъ Акимовичъ, стараясь тоже казаться совершенно спокойнымъ, между тѣмъ какъ глаза его тревожно допрашивали лицо собесѣдника, стараясь угадать по выражен³ю его, насколько дѣйствительно грозилъ имъ обоимъ опасностью арестъ "этого человѣка".

   Мурзинъ внимательно выслушалъ его разсказъ. Онъ только слегка поморщился опять, когда Степанъ Акимовичъ счелъ нужнымъ повиниться ему въ томъ, что произнесъ его имя при представлен³и Бобруйскаго своимъ гостямъ - "для авторитета", объяснялъ онъ, "потому безъ того, съ какой стороны было мнѣ рекомендовать сего неизвѣстнаго",- но не обратилъ видимо на это особаго вниман³я, весь поглощенный важностью самаго факта.

   - Онъ арестованъ незаконно! воскликнулъ Мурзинъ, когда Троженковъ кончилъ: - исправникъ не въ правѣ былъ motu proprio взять его безъ предварительнаго соглашен³я съ судебнымъ слѣдователемъ... и въ данномъ случаѣ съ уѣзднымъ жандармскимъ начальникомъ, присовокупилъ онъ съ брезгливою гримасой,- такъ какъ предполагается тутъ, разумѣется, политическое, а не какое-либо иное злое дѣян³е. Онъ можетъ быть тотчасъ же освобожденъ на основан³и этого прокурорскимъ надзоромъ.

   - И я то самое въ головѣ держалъ, закивалъ одобрительно Степанъ Акимовичъ: - колибъ умница нашъ, Семенъ Семеновичъ Тарахъ-Таращанск³й, товарищъ прокурора, былъ сейчасъ въ городѣ, я-бъ и къ вамъ сюда не пр³ѣхалъ, потому онъ сего небога сейчасъ выпустилъ бы; я знаю... онъ ихъ всѣхъ, бисовыхъ дѣтей, становыхъ да исправниковъ якъ чортъ ладону не терпитъ.

   - Онъ теперь въ Москвѣ и въ эту минуту даже винтитъ въ клубѣ, сказалъ Мурзинъ, подымая глаза на стоявш³е у него на столѣ часы: - можно было бы сейчасъ его повидать, промолвилъ онъ, какъ бы соображая.

   - Доброе дѣло! закивалъ опять Троженковъ, примолкъ на мигъ, а затѣмъ:

   - Время только теперича очень скверное, вздохнулъ онъ вдругъ,- самое жандармское; можетъ, онъ и не рѣшится теперь, а?

   И маленьк³е глаза его такъ и впились въ лицо собесѣдника.

   Та же мысль очевидно копошилась въ это время и въ мозгу Мурзина. Онъ весь какъ бы ушелъ въ себя; острые бѣлые зубы его нервно покусывали поджавш³яся губы, недвижные зрачки не отрывались отъ тѣхъ же часовъ, на которые устремились они за минуту предъ тѣмъ.

   Такъ прошло еще нѣсколько мгновен³й.

   - А дать его увезти въ Петербургъ нельзя... Нельзя, повторилъ онъ какъ-то странно вѣско.

   - Нельзя? повторилъ за нимъ вопросительно и гость, впиваясь въ него опять глазами.

   - Нѣтъ... Человѣкъ нужный, отвѣтилъ тотъ какъ бы про себя, все такъ же не отводя глазъ отъ часовъ.

   Троженковъ пододвинулся къ нему съ кресломъ на самое близкое разстоян³е и выговорилъ таинственно:

   - Изъ главныхъ онъ, а?

   Мурзинъ, словно пробужденный внезапно ото сна, встряхнулъ головой и обернулъ ее въ сторону гостя:

   - Что это вы спрашиваете?... И кто-жь его знаетъ: главный онъ, или не главный?... И на что онъ главный? Пустой это разговоръ только, извините! уронилъ онъ досадливо и пожалъ плечами.

   - Такъ вы-жь сами говорите, возразилъ нѣсколько обиженно Троженковъ,- что нельзя его дать на съѣден³е жандармамъ.

   - Ну да, говорю; грѣшно давать губить людей способныхъ, преданныхъ дѣлу, на которыхъ парт³я прогресса можетъ возлагать твердыя надежды и...

   Онъ вдругъ разомъ оборвалъ и закусилъ губу.

   - А онъ же погибнетъ, когда Тарахъ не выпуститъ его сейчасъ изъ острога, ядовито выговорилъ Степанъ Акимовичъ.

   Мурзинъ обернулся на него теперь уже всѣмъ тѣломъ и проговорилъ, словно отчеканивая:

   - А въ такомъ случаѣ придется вѣроятно его оттуда вызволить.

   Троженковъ какъ-то невольно откинулся на спинку своего кресла.

   - Кто-жь это его "вызволять" будетъ? машинально выговорилъ онъ.

   - Не знаю... Вамъ, можетъ быть, поручатъ.

   - Мнѣ? А не дай Боже! привскочилъ онъ даже на своемъ мѣстѣ.

   - Вы были бы не одни, конечно, еслибъ это потребовалось, тѣмъ же медлительно вѣскимъ тономъ молвилъ на это Мурзинъ,- но содѣйств³е ваше, какъ человѣка, хорошо знакомаго съ мѣстностью и имѣющаго тамъ нужныя отношен³я, признаютъ, можетъ быть, необходимымъ.

   Степанъ Акимовичъ и руками замахалъ:

   - А ну ихъ всѣхъ!

   - Не захотите, протянулъ Мурзинъ,- такъ такъ и скажете; ваше дѣло... Разумѣется, примолвилъ онъ затѣмъ такимъ тономъ, отъ котораго у Троженкова пробѣжала мгновенно дрожь по спинѣ,- принимая уже на себя и всю отвѣтственность за тѣ послѣдств³я, которыя можетъ повлечь вашъ отказъ.

   "Зарѣжутъ, отравятъ, сѣрною кислотой обольютъ!" проносилось въ перепуганномъ мозгу Степана Акимовича...

   - Подумайте, залепеталъ онъ, - какъ же это я... никогда еще такой активной роли не приходилось мнѣ играть...

   - Потому что до сихъ поръ не имѣлось въ васъ нужды. Но никто, принадлежащ³й къ извѣстному... лагерю, выговорилъ, какъ бы затруднившись на мигъ найти подлежащее выражен³е_; Мурзинъ,- никто не въ правѣ отказать въ личномъ своемъ содѣйств³и, когда этого требуютъ общ³я цѣли.

   - Общ³я цѣли, повторилъ, заикаясь отъ волнен³я, Троженковъ:- я, конечно, сочувствовалъ всегда, и не отказывалъ... У Герцена еще корреспондентомъ былъ, не страшился никого...

   Собесѣдникъ его усмѣхнулся пренебрежительною улыбкой:

   - Ну, дѣло-то теперь посерьезнѣе выходитъ, чѣмъ въ розовую эпоху Герцена. Вѣдь вы идилл³и съ нимъ разводили въ тѣ дни; это младенческое состоян³е мысли давно пережито русскимъ... освободительнымъ движен³емъ, договорилъ онъ, опять пр³остановившись на мигъ на выборѣ соотвѣтствующаго прилагательнаго.

   - Я до вашихъ тайнъ никогда допущенъ не былъ, не знаю; отозвался на это Степанъ Акимовичъ.

   Мурзинъ поглядѣлъ на него недовольнымъ взглядомъ, точно такъ же, какъ нѣсколько часовъ тому назадъ глядѣлъ самъ Степанъ Акимовичъ на пр³ятеля своего Свищова, когда тотъ назвалъ Бобруйскаго ему "своимъ", и отвѣтилъ ему почти такими же словами:

   - Отчего же до моихъ, и как³я так³я тайны вы предполагаете? Я, какъ и всѣ сочувствующ³е идеѣ прогрессивнаго движен³я, служу ей и борцамъ за нее, насколько позволяетъ мнѣ это мое общественное, не только легальное, но и служебное положен³е, подчеркнулъ онъ,- а про тѣ как³я-то особенныя "тайны", на которыя вы почему-то намекаете, я ничего не знаю.

   - Такъ все-жь больше, чѣмъ я, знаете, уже съ нѣкоторою ядовитостью возразилъ Троженковъ.

   Тотъ чуть-чуть усмѣхнулся опять.

   - Немногимъ, можетъ быть, больше. Ступеней много на этой лѣстницѣ, до верху не добраться, вырвалось у него какъ бы невольно.

   Но Степанъ Акимовичъ чутьемъ почуялъ, что загадочность этихъ словъ была намѣренна и имѣла въ виду произвести на него наибольшее впечатлѣн³е, а вмѣстѣ съ тѣмъ что это впечатлѣн³е и произведено на него дѣйствительно, и что его тутъ же объялъ опять какой-то неотразимый терроръ этой незримой, но безконечно вверхъ тянущейся "лѣстницы", съ одной изъ "ступеней" которой, можетъ быть, ему изрѣчена гибель за ослушан³е... "Убьютъ, какъ пить дадутъ", пронеслось у него опять въ мысли...

   - Такъ вотъ что-съ, заговорилъ послѣ нѣкотораго молчан³я Мурзинъ:- не придумаетъ-ли онъ самъ средства уйти... Человѣкъ онъ находчивый, прибавилъ Мурзинъ, которому, очевидно для Степана Акимовича, былъ хорошо извѣстенъ "человѣкъ", со своей стороны говоривш³й ему, Троженкову, что онъ Мурзина "никогда не видалъ".

   - А кто-жь его знаетъ, можетъ, и придумаетъ, я про то ничего не могу сказать.

   - А передать ему туда записку можете?

   - Передать...

   - Ну да, уже нетерпѣливо проговорилъ Мурзинъ:- и въ центральныхъ тюрьмахъ съ ихъ инквиз