Маркевич Болеслав Михайлович - Бездна

иторскимъ надзоромъ находятъ средство, а не то что въ какомъ-нибудь первобытномъ уѣздномъ острогѣ... И не такую даже простую вещь, записку, а всяк³й инструментъ, нужный для данной цѣли, отчеканилъ онъ въ заключен³е.

   Степанъ Акимовичъ громко вздохнулъ:

   - Постараюсь.

   - Нѣтъ, ужь вы пожалуйста такъ не говорите,- это должно быть сдѣлано.

   И отъ "грознаго, какъ блекъ кинжала", показалось Троженкову, звука этихъ словъ пробѣжала у него опять дрожь по спинѣ.

   - Хорошо, исполню, промолвилъ онъ чуть слышно.

   Хозяинъ поднялся со своего мѣста.

   - Я попрошу васъ подождать меня здѣсь нѣсколько. Не поскучайте, примолвилъ онъ уже съ любезною улыбкой: - вотъ тутъ лежитъ послѣдн³й нумеръ Глашатая Европы: прочтите тамъ во "внутреннемъ обозрѣн³и" очень бойкую выходку противъ нашихъ московскихъ генераловъ отъ обскурантизма.

   Онъ направился къ маленькой, незамѣченной до сихъ поръ его гостемъ, оклеенной обоями двери, ведшей изъ кабинета въ его спальню - довольно большую комнату, служившую ему_? повидимому, другимъ, интимнымъ, кабинетомъ, судя по заваленному бумагами столу, стоявшему у стѣны, противоположной той, у которой виднѣлась кровать, покрытая большимъ вязанымъ одѣяломъ, падавшимъ до полу.

   За этимъ столомъ, опершись локтями о покрывавшее его сукно и уронивъ голову въ ладони, сидѣла молодая женщина, наклонившись надъ лежавшимъ предъ ней вырѣзаннымъ изъ какой-то газеты и слегка уже пожелтѣвшимъ отъ времени печатнымъ столбцомъ, рядомъ съ какимъ-то письмомъ.

   Она такъ была погружена въ чтен³е или въ свои мысли, что не повернулась, очевидно не слыхавъ, на шумъ шаговъ вошедшаго Мурзина.

   Онъ стоялъ теперь у самаго стола и съ мягкою усмѣшкой спрашивалъ ее тихо и ласково:

   - Что, разобрали, Лид³я Петровна?

   Она вздрогнула вся, откинулась назадъ и какъ бы испуганно подняла на него свои темные, красиваго очерка глаза, казавш³еся особенно большими и блестящими отъ худобы и блѣдности ея красиваго, глубоко-печальнаго лица.

   - Да, разобрала, произнесла она трепещущимъ голосомъ.

   - Что же?

   - Говорится, что назначено собираться въ Липецкѣ и когда... Больше ничего, прибавила она съ какимъ-то изнеможен³емъ.

   - Ничего больше и не нужно, одобрительно завивалъ онъ:- въ Липецкѣ - хорошо, мѣсто центральное... Можете вы мнѣ сдѣлать удовольств³е, дитя мое?

   Она, не отвѣчая, подняла только опять на него свои печальные глаза.

   - Надо тѣмъ же шифромъ передать это свѣдѣн³е въ запискѣ.. къ одной личности, и прибавить въ этому слѣдующ³я слова: "Можете-ли бѣжать сами, или нужна помощь, извѣстите".

   Дѣвушка (читатель, не сомнѣваемся, узналъ въ ней ту Лид³ю Петровну Курсакову, съ которой онъ имѣлъ уже случай встрѣтиться у Харитон³я въ Огородникахъ, въ домѣ Лизаветы Ивановны Срѣтенской,) все также молча взяла крошечный листикъ почтовой бумаги изъ стоявшаго на столѣ картона и принялась писать, вскидывая отъ времени до времени глаза на печатный столбецъ, заключавш³й въ себѣ, надо было полагать, ключъ въ тѣмъ непонятнымъ для обыкновеннаго смертнаго строкамъ, которыя выписывала она на этомъ листкѣ.

   - Спасибо, сказалъ Мурзинъ, принимая его изъ протянувшейся къ нему руки, когда она кончила, и нѣжно тутъ же пожимая эту руку. - Что, устали? спросилъ онъ, внимательно глядя ей въ лицо.

   - Нѣтъ, слабо выговорила она, высвобождая пальцы свои изъ-подъ его губъ и проводя ими медленнымъ движен³емъ по лбу.

   Онъ наклонился къ ней съ улыбкой, плохо скрывавшею досадливое выражен³е, сказывавшееся въ его надвинувшихся бровяхъ:

   - Упреки совѣсти опять!

   Она не отвѣчала.

   - Я, видно, безсиленъ успокоить ваши внутренн³я возмущен³я... И противъ чего, подумайте! Противъ того святаго дѣла, которому вы служите! тономъ упрека промолвилъ онъ.

   - "Святаго"! повторила она глухо, какимъ-то надтреснутымъ звукомъ.

   Лицо его потемнѣло:

   - Вы его можете всегда оставить, вы знаете, вы ничѣмъ не связаны, холодно уронилъ онъ.

   Она быстро, страстно вскинула на него глаза:

   - И тогда что же... кончено? зазвенѣлъ, обрываясь, ея голосъ.

   Онъ пожалъ плечами:

   - Разъ порвано будетъ то существенное, что связывало насъ, остальное исчезаетъ само собою.

   Она закрыла себѣ лицо руками и припала ими въ столу. Плечи ея, спина вздрагивали отъ прорывавшихся у нея изъ груди рыдан³й.

   Мурзинъ глядѣлъ на нее, опустивъ голову и нервно покусывая губу. Но ни единаго слова не почелъ нужнымъ выговорить въ успокоен³е бѣднаго создан³я.

   Такъ прошло нѣсколько мгновен³й.

   - Виноватъ, Лид³я Петровна, сказалъ онъ наконецъ, отыскивая глазами картонъ на столѣ и вынимая оттуда обложку, въ которую вложилъ взятый у нея листикъ бумаги:- у меня тамъ въ кабинетѣ посѣтитель ждетъ эту записку; я пойду...

   Она быстро откинулась отъ стола и повела кругомъ себя растеряннымъ взглядомъ:

   - Который часъ? вскрикнула она какъ съ-просонковъ.

   Мурзинъ вынулъ часы изъ кармана.

   - Половина двѣнадцатаго.

   - Ахъ, Боже мой,- она вскочила съ мѣста,- дома что подумаютъ! Я отпросилась къ одной знакомой... У нея я никогда такъ поздно не сижу. Папаша встревожится, пошлетъ за мною, а меня тамъ не будетъ...

   Мурзинъ видимо встревожился въ свою очередь:

   - Зачѣмъ вы мнѣ ранѣе не сказали? я бы не задержалъ васъ этимъ писаньемъ...

   Онъ поспѣшно подалъ дѣвушкѣ лежавш³я на стулѣ шляпку, ея и мантилью, которую накинулъ ей на плечи.

   - Ну, до свидан³я, дитя мое, успокойтесь и спите хорошо, какъ можно ласковѣе старался онъ выговорить и, наклонившись къ ней, поцѣловалъ ее отечески въ лобъ.

   Она безъ словъ припала этимъ лбомъ къ его плечу и залилась новыми слезами.

   Онъ давно привыкъ властвовать надъ собою, но на лицѣ его помимо воли сказалось, что онъ охотно вышвырнулъ бы ее въ эту минуту за окно... Онъ осторожно отстранилъ ее отъ себя и, прошептавъ ей на ухо: "Однако вамъ въ самомъ дѣлѣ пора, милая", быстро прошелъ въ корридоръ, соединявш³й жилыя комнаты съ кухней и чернымъ ходомъ.

   - Афимья! кликнулъ онъ прислуживавшую ему пожилую женщину:- доведи барышню до перваго извощика.

   Лид³я Петровна вышла за нимъ.

   - Прощайте, какимъ-то внезапно сухимъ, обрывистымъ голосомъ произнесла она, проходя мимо него и протягивая ему руку.

   Онъ хотѣлъ поцѣловать ее, но она вырвала у него свои холодныя, какъ ледъ пальцы и исчезла вслѣдъ за Афимьей.

   "Чистое мученье!" сказалъ онъ про себя, поглядѣвъ ей вслѣдъ, и быстрыми шагами повернулъ обратно въ кабинетъ, гдѣ Троженковъ, въ ожидан³и его, наслаждался "бойкою выходкой" Глашатая Европы противъ "московскихъ генераловъ отъ обскурантизма".

   - Вотъ-съ вамъ, сказалъ онъ ему, передавая обложку:- постарайтесь, чтобы завтра же онъ ее получилъ. Времени терять нечего; пожалуй, они его увезутъ въ Петербургъ, прежде чѣмъ успѣешь что-нибудь сдѣлать.

   - Такъ и передать, незаклеенною? спросилъ тотъ.

   Мурзинъ вспыхнулъ даже:

   - Послушайте, вы или притворяетесь, или совершеннѣйш³й агнецъ чистоты и невинности. Не въ обложкѣ, кажется, дѣло, а въ томъ, чтобы записка дошла, а мнѣ не извѣстно, какимъ путемъ сочтете вы удобнымъ доставить ее. Можетъ быть просто изъ руки въ руку чрезъ сторожа, а то потребуется въ хлѣбъ запечь или въ сапогъ зашить... Мало-ли какъ это дѣлается! Для удобства видите, на какой мелкаго формата бумагѣ написано,- онъ вынулъ ее изъ конверта и показалъ,- а что въ ней написано, пойметъ только тотъ, къ кому она адресована.

   - Такъ, такъ, подтвердилъ сконфуженно Степанъ Акимовичъ, кивая и укладывая бережно ее въ свой бумажникъ.

   - И вотъ-съ, на всяк³й случай, еще, нежданно для него примолвилъ Мурзинъ, выдвигая одинъ изъ ящиковъ своего письменнаго стола и доставая оттуда какой-то завернутый въ бумагу небольшой, узк³й, повидимому металлическ³й, предметъ,- это вы доставите ему вмѣстѣ съ запиской... Ну-съ, а теперь извините, сказалъ онъ безцеремонно:- я думаю еще въ клубъ, поймать тамъ Тараха. До свидан³я,- онъ протянулъ ему руку:- вы ужь пожалуйста завтра съ первымъ же поѣздомъ уѣзжайте: передать надо непремѣнно завтра, а тамъ увидимъ!

   Степанъ Акимовичъ уложилъ переданное ему въ карманъ, вздохнулъ и раскланялся.

  

  

   Настасья Дмитр³евна Ларина, которую Троекуровы удерживали со дня на день во Всесвятскомъ, вошла однажды рано утромъ въ Александрѣ Павловнѣ съ записочкой, полученною ею только-что съ нарочнымъ, посланнымъ къ ней Провомъ Ефремовичемъ Сусальцевымъ изъ Сицкаго.

   - Beau frère меня спрашиваетъ, не обезпокоитъ-ли онъ васъ сегодня своимъ посѣщен³емъ... Онъ хочетъ привезти вамъ Тоню, сестру, промолвила она съ легкою запинкой.

   - Ахъ, милая, разумѣется, поспѣшила отвѣтить Александра Павловна, замѣтивъ это:- я... мы очень будемъ рады увидать и его, и ее.

   - Такъ я ему такъ и напишу.

   - Конечно, конечно... Надо будетъ предварить Бориса, чтобъ онъ куда-нибудь не*уѣхалъ.

   Выходя изъ покоя Александры Павловны, Настасья Дмитр³евна наткнулась въ гостиной на Бориса Васильевича, входившаго туда изъ сада, гдѣ онъ съ нѣкотораго времени принялъ привычку пить послѣ завтрака чай подъ тѣнью одной старой, очень любимой имъ липы; она сообщила ему о запискѣ Сусальцева.

   Онъ учтиво склонилъ голову:

   - Милости просимъ, мы дома, сказалъ онъ при этомъ сдержанно.

   Она склонила, голову въ свою очередь и хотѣла итти далѣе. Онъ остановилъ ее движен³емъ руки:

   - Настасья Дмитр³евна, два слова.

   - И побольше, Борисъ Васильевичъ, усмѣхнулась она:- я каждому вашему слову рада, вы знаете.

   - Такъ вотъ что: я проведу васъ до вашего павильйона (она помѣщалась во флигелѣ насупротивъ того, въ которомъ жили Юшковы) и переговоримъ по пути.

   - Очень рада.

   Они спустились въ садъ.

   - Третьяго дня, началъ онъ,- когда у насъ за завтракомъ заговорили объ этомъ бывшемъ у Владим³ра Христ³ановича въ конторѣ письмоводителѣ, котораго наканунѣ арестовалъ исправникъ, всѣ были такъ заняты этимъ происшеств³емъ, что не имѣли времени наблюдать другъ за другомъ. Но я - не знаю, замѣтили-ли вы это? - не покидалъ васъ глазами...

   - Я чувствовала на себѣ этотъ взглядъ вашъ, Борисъ Васильевичъ, быстро отвѣтила она,- и понимала, что волнен³е, которое я дѣйствительно испытывала въ эту минуту, не ускользнуло отъ васъ...

   - Вы знали этого человѣка? быстро спросилъ и онъ, заморгавъ вѣками.

   - Я встрѣтила его раза два, три здѣсь у васъ, въ саду,- но только въ тотъ самый день, когда его взяли, имѣла случай припомнить, что я его гораздо раньше еще этого видѣла... знала...

   - Но позвольте, вы въ этотъ день были у себя въ Юрьевѣ и проѣхали оттуда обратно мимо меня въ Бужаровѣ за как³е-нибудь полчаса предъ тѣмъ, какъ я его оттуда увезъ сюда?

   - Онъ приходилъ туда ко мнѣ, въ Юрьево, какимъ-то невольнымъ шопотомъ проговорила дѣвушка.

   - А!.. Будетъ-ли съ моей стороны нескромностью спросить васъ, въ силу чего позволилъ себѣ онъ это?

   Она какъ бы смутилась на мигъ, но, тотчасъ же преодолѣвъ себя, отвѣтила твердымъ голосомъ:

   - Онъ доставилъ мнѣ письмо отъ брата.

   - Отъ сосланнаго?

   - Отъ эмигранта: онъ успѣлъ бѣжать за границу.

   - Въ Женеву?

   - Нѣтъ, онъ въ Итал³и... на мѣстѣ.

   И голосъ Лариной замѣтно дрогнулъ.

   - Чѣмъ же онъ тамъ занимается?

   - Онъ учитель у одного мальчика, сына одной знакомой мнѣ русской дамы...

   Борисъ Васильевичъ какъ то безсознательно покачалъ головой.

   - Удивительно!... Вы меня извините, молодая особа, поспѣшилъ онъ сказать тутъ же,- но умѣютъ же вѣчно русск³я даны выискивать именно такихъ наставниковъ для своихъ дѣтей!

   - Не извиняйтесь, Борисъ Васильевичъ, вскликнула она болѣзненно,- меня не мало мучитъ эта мысль! Я ее знаю, эту даму, служила у нея подъ начальствомъ въ госпиталѣ за Дунаемъ; ее зовутъ графиня Елена Александровна Драхенбергъ. Вы ее, можетъ быть, также знаете?

   - Графиня Драхенбергъ? Конечно знаю и постоянно встрѣчался съ нею въ прошломъ году за границей... Да я, должно быть, и вашего брата въ такомъ случаѣ видѣлъ, вспомнилось мгновенно Троекурову: - на площади св. Марка, однажды вечеромъ, въ тотъ самый день, когда получено тамъ было извѣст³е о смерти Мезенцова, сидѣлъ за нею одинъ бѣлокурый, красивой наружности молодой человѣкъ...

   - Это былъ онъ, навѣрное, Володя, братъ мой.

   - И онъ еще тутъ затѣялъ съ пр³ятелемъ моимъ Пужбольскимъ разсужден³е о томъ, что правительство въ Росс³и не въ силахъ справиться съ революц³оннымъ движен³емъ. А эта барыня видимо сочувствовала ему, одобрительно кивала и вскрикивала "браво"! Но, усмѣхнулся Борисъ Васильевичъ,- мнѣ приходится еще разъ просить у васъ извинен³я: мнѣ представилось въ то время, что этотъ красивый ораторъ состоялъ при ней далеко не на скромномъ положен³и учителя ея сына.

   Болѣзненное чувство сказалось еще разъ на лицѣ Лариной. Она нервно провела по немъ рукой:

   - Ахъ, не говорите!... Я не могу этого не сознавать, и это гложетъ меня. Я ему писала именно въ виду этого... Мой beau frère, онъ истинно добрый человѣкъ, хотѣлъ было его устроить тамъ по моей просьбѣ, найти ему мѣсто по торговлѣ... Но онъ не хочетъ принять, онъ пишетъ мнѣ, что ушелъ изъ Росс³и не для того, чтобы набивать себѣ карманы, а чтобы служить все тому же своему дѣлу...

   - И весьма вѣроятно, служитъ ему дѣйствительно, промолвилъ раздумчиво Борисъ Васильевичъ: - эта его рыжая барыня очень богата, а революц³и нужны деньги... Такъ вотъ это самое письмо съ отказомъ вашего брата, обратился онъ снова къ первоначальному предмету ихъ разговора,- и приходилъ къ вамъ въ Юрьево передать этотъ Бобруйск³й... Бобруйск³й, само собою, не его настоящая фамил³я.

   - Нѣтъ! вѣско произнесла Ларина.

   - А настоящую вы знаете?

   - Знаю, по крайней мѣрѣ, прозвище, подъ которымъ онъ извѣстенъ былъ брату Володѣ, когда въ Москвѣ - Володя тогда вольнослушателемъ въ университетъ ходилъ,- онъ бывалъ у него, и я его видѣла тогда, разговаривала даже съ нимъ... Я вѣдь тогда тоже, Борисъ Васильевичъ, мечтала о переустройствѣ общественнаго здан³я, договорила Настасья Дмитр³евна съ какою-то полувиноватою, полусмущенною улыбкой.

   Что-то милое, чистосердечное и просящее сказывалось при этомъ въ ея большихъ коричневыхъ глазахъ, и слабый румянецъ заигралъ при этомъ на ея желтовато-блѣдномъ, задумчивомъ лицѣ.

   Троекуровъ сочувственно взглянулъ на нее и усмѣхнулся опять:

   - И это прозвище?... спросилъ онъ.

   Она остановилась на ходу, поднесла руку къ глазамъ.

   - Позвольте мнѣ не называть его, Борисъ Васильевичъ... Я боюсь, объяснила она прямо.

   - Чего это? воскликнулъ онъ, сдвигая брови.

   - Онъ мнѣ прямо пригрозилъ, что малѣйшая нескромность моя выместится на братѣ, на Володѣ.

   - Они на это дѣйствительно способны, сказалъ на это, подумавъ, Борисъ Васильевичъ,- но я спросилъ васъ не съ цѣлью передать его имя слѣдователю.

   - Лучше въ такомъ случаѣ, чтобъ оно осталось для васъ неизвѣстнымъ, поспѣшно возразила Ларина: - если онъ окажется, можетъ быть, очень важный преступникъ, вы не будете, по крайней мѣрѣ, мучительно колебаться между желан³емъ помочь розыскамъ, открывъ его имя, и боязнью довести этимъ до отчаян³я страхъ мой за брата... О, если бы не этотъ страхъ! вскликнула она въ неудержимомъ порывѣ, съ загорѣвшимся мгновенно пламенемъ во взглядѣ,- съ какимъ блаженствомъ предала бы я... да, предала этого преступнаго человѣка, погубившаго моего несчастнаго Володю!

   Борисъ Васильевичъ повелъ одобрительно головой.

   - Мысль ваша основательна, и на этомъ мы покончимъ нашъ разговоръ.

   Они доходили до ея павильйона. Онъ пожалъ ей руку.

   - А знаете, судя по тому, какъ выразилось у васъ въ звукѣ голоса и въ выражен³и чертъ негодован³е на этого негодяя, вы должны быть дѣйствительно очень хороши въ роли Мар³и Стюартъ.

   Она вся заалѣла даже отъ удовольств³я:

   - Надѣюсь, что какъ-нибудь зимой въ Москвѣ вы меня увидите; я была бы такъ счастлива, Борисъ Васильевичъ!

  

  

   Часу въ третьемъ пополудни щегольская дорожная карета четверкою крупныхъ, сытыхъ лошадей, подкатила подъ крыльцо дома Всесвятскаго. Изъ нея прытко выскочилъ одѣтый съ иголочки Провъ Ефремовичъ Сусальцевъ и, вытягивая впередъ могуч³я свои руки, бережно высадилъ всю потонувшую въ изящныхъ складкахъ накидки и самоновѣйшаго визитнаго туалета красавицу жену. Онъ подставилъ ей затѣмъ локоть и повелъ вверхъ по ступенямъ лѣстницы съ ловкостью самаго завзятаго свѣтскаго элемента. Пребыван³е въ Парижѣ такъ и отзывалось въ томъ особомъ шикѣ, очень похожемъ на то, что на православномъ языкѣ называется "съ кондачка", сказывавшемся въ его подрагивавшей при этомъ походкѣ и особой старательности, съ которою онъ норовилъ итти въ ногу съ медленно двигавшеюся, благодаря узкимъ своимъ юпкамъ, спутницей своей.

   Хозяйка ждала ихъ въ гостиной.

   Провъ Ефремовичъ, никогда не видавш³й ее до тѣхъ поръ (онъ до того времени бывалъ во Всесвятскомъ единственно по дѣламъ и видѣлся тамъ только съ Борисомъ Васильевичемъ), расшаркнулся предъ нею еще за десять шаговъ, откинувъ лѣвую со шляпой руку въ сторону, а правую приложивъ въ сердцу. Антонина Дмитр³евна спокойно и величаво, будто королева, осчастливившая посѣщен³емъ своимъ домъ одного изъ ея подданныхъ, подошла въ Александрѣ Павловнѣ и, неторопливымъ движен³емъ силоняя голову, произнесла не громко:

   - Je tenais à me rappeler à votre souvenir, madame, en qualité de voisine.

   - Prenez place, je vous prie, пролепетала на это въ отвѣтъ та съ какою-то робостью.

   И дѣйствительно, эта блестящая свѣтская женщина, этотъ поражающ³й "прелестью ансамбля и гармон³ей подробностей" туалетъ, самоувѣренность каждаго движен³я, взгляда и вмѣстѣ съ тѣмъ "несомнѣнная distinction", вѣявшая, казалось, отъ этой женщины вмѣстѣ съ исходившимъ отъ нея едва слышнымъ, но сладко проницающимъ запахомъ ея духовъ, навели на бѣдную Александру Павловну, такъ давно не бывавшую "dans le monde", какой-то инстинктивный страхъ. Она почувствовала себя "такою провинц³алкой" предъ этою представительницей "de toutes les élégances", какъ выражались, вспоминала она теперь, французск³я газеты, про эту сидѣвшую у нея теперь въ гостиной "русскую звѣзду всем³рнаго Парижа"... "О чемъ говорить мнѣ съ нею?" думала она съ тоской.

   Но та, будто нисколько не замѣчая ея замѣшательства, поставила ее тотчасъ же à l'aise, заговоривъ о братѣ ея, генералѣ Лукояновѣ, много уже лѣтъ состоявшемъ военнымъ агентомъ при одномъ изъ европейскихъ правительствъ и котораго Антонина Дмитр³евна "очень часто видала въ Парижѣ, а нынѣшнею зимой и въ Римѣ".

   - Мы съ нимъ такъ давно не видались, вздохнула Троекурова,- что я бы его, кажется, теперь и не узнала совсѣмъ; онъ и не пишетъ никогда, точно чужой сталъ...

   - Большой поклонникъ моей супруги! пр³ятно осклабился Провъ Ефремовичъ.

   - Je l'aime beaucoup, уронила въ свою очередь его супруга со своею царственною величественностью.

   - Борисъ Васильевичъ! воскликнулъ въ то же время громко мужъ, поднимаясь навстрѣчу входившаго въ комнату Троекурова.

   - Здравствуйте, Провъ Ефремовичъ, очень радъ васъ видѣть.

   Онъ пожалъ ему руку и склонился предъ женой его холоднымъ, но изощренно учтивымъ поклономъ благовоспитаннаго человѣка и хозяина.

   Она медленно протянула ему руку и, какъ бы не замѣчая, пожимаетъ-ли онъ ее или нѣтъ, обернулась въ хозяйкѣ:

   - Вашъ мужъ рѣшительно избѣгалъ меня за границей, mais j'espère que vous le ramènerez à de meilleurs sentiments pour moi, chère madame, et que nous ferons bon voisinage.

   Троекуровъ притворился, будто не слышалъ, но Александра Павловна совершенно сконфузилась отъ этихъ словъ:

   - Mais certainement, madame... Я такъ люблю сестрицу вашу...

   - Да, я знаю, вы и генералъ всегда ее предпочитали мнѣ, когда я еще въ дѣвушкахъ бывала здѣсь съ нею; вѣдь мы съ вами очень давнишн³е знакомые, примолвила она къ этому такимъ неожиданнымъ тономъ bonne enfant, что у Александры Павловны и сердце размякло. "Она очень много выиграла съ тѣхъ поръ, какъ замужемъ", подумалось ей.

   - Да вотъ и сама mademoiselle Anastasie! воскликнула она, ласково кивая на входившую Ларину.

   - Здравствуй, Тоня, привѣтствовала сестру та и, обмѣнявшись рукопожат³емъ съ шуриномъ, присѣла въ дивану, на которомъ бесѣдовали гостья съ хозяйкой.

   - А какъ чувствуетъ себя нашъ почтеннѣйш³й Павелъ Григорьевичъ? спрашивалъ между тѣмъ Бориса Васильевича Сусальцевъ:- узнавъ о смерти его братца, я разлетѣлся было къ нему въ Углы, да узналъ тамъ, что и съ нимъ этотъ недугъ приключился и что онъ въ настоящую пору находится подъ вашимъ дружескимъ, такъ сказать, кровомъ. Очень бы желалъ засвидѣтельствовать мое высокопочитан³е этому достопочтеннѣйшему патр³арху нашему.

   - Нѣсколько позднѣе развѣ: онъ объ эту пору обыкновеные отдыхаетъ.

   - Искренно уважаю человѣка... Во всякомъ случаѣ, очень прошу ваше превосходительство выразить ему отъ меня мое искреннѣйшее...

   Онъ не договорилъ слова, шаркнулъ, сидя, ножкой и приложилъ руку къ сердцу.

   Антонина Дмитр³евна между тѣмъ полуиронически, полуодобрительно сообщала Троекуровой о страсти мужа ко всякимъ передѣлкамъ, украшен³ямъ и улучшен³ямъ, производимымъ имъ въ своемъ Сицкомъ:

   - Cela tourne à la monomanie, усмѣхнулась она чуть-чуть своими пышными и надменными губами.

   - Смѣю надѣяться, ввернулъ тутъ же Провъ Ефремовичъ, чувствовавш³й себя какъ-то особенно въ ударѣ вслѣдств³е мало почему-то ожиданнаго имъ ласковаго пр³ема жены его "генеральшей",- смѣю надѣяться, что вы, сударыня, съ его превосходительствомъ Борисомъ Васильевичемъ... и со всею семьей, не откажете по-сосѣдски пр³ѣхать къ намъ на денекъ хлѣба-соли нашей откушать...

   - Ахъ, Боже мой, конечно, я непремѣнно... залепетала опять Александра Павловна, взглядывая на мужа.

   - Да ужь позвольте, безъ церемон³й безъ этихъ визитныхъ, а понастоящему, какъ водится въ деревнѣ.

   Антонина Дмитр³евна повела головой:

   - Sans faèons, oui, n'est-ce pas?

   - Да вотъ-съ позвольте, продолжалъ совсѣмъ уже расходивш³йся Сусальцевъ,- мы съ женой ждемъ на будущей недѣлѣ одного ея хорошаго знакомаго, Борисъ Васильевичъ съ нимъ навѣрное тоже знакомъ, Алексѣй Сергѣевичъ Колонтай... Изволите навѣрное знать, ваше превосходительство?

   Троекуровъ усмѣхнулся:

   - Знаю съ ротмистрскаго чина.

   - Изволите видѣть, угадалъ... Такъ онъ вотъ обѣщалъ быть, и съ племянникомъ своимъ, Савиновымъ, Аполлономъ Савельичемъ, что назначенъ къ намъ губернаторомъ... Можетъ, повидаться съ ними вамъ интересно будетъ, такъ милости просимъ въ ту пору на скромную трапезу, чѣмъ Богъ послалъ.

   Вѣки Бориса Васильевича нервно моргнули, но онъ не почелъ себя въ правѣ отказывать и наклонилъ молча голову въ знакъ соглас³я.

   Внимательный наблюдатель могъ бы замѣтить по легкому дерганью лицевыхъ мускуловъ сидѣвшей на диванѣ красивой барыни, насколько коробилъ ее внутренно купецк³й тонъ приглашен³й ея мужа, но она со свойственнымъ ей тактомъ не почитала удобнымъ осадить его въ "этомъ домѣ".

   - Laissez moi de mon côté vous dire sans phrase: venez, chère madame, сказала она, протягивая любезно руку Александрѣ Павловнѣ.- Et avec votre charmante demoiselle, n'est ce-pas? примолвила она, оглядываясь, какъ бы ища глазами ту, къ которой относился этотъ лестный эпитетъ.

   - Я не знаю, гдѣ она, Маша... Не уѣхала-ли верхомъ? обернулась Троекурова къ Настасьѣ Дмитр³евнѣ.

   - Нѣтъ, я ее видѣла съ четверть часа тому назадъ въ саду, отвѣтила та.

   - А вы, сестрица, обернулся на нее въ то же время шуринъ, не вернетесь къ намъ къ этому времени?.. Совсѣмъ отбило васъ отъ нашего Сицкаго прекрасное Всесвятское, широко засмѣялся онъ, поводя глазами на хозяевъ: понимаю, молъ, и не могу не извинить.

   - Вернусь, вернусь, не безпокойтесь! отвѣтила весело Ларина.

   Сестра ея съ какимъ-то страннымъ вниман³емъ устремила на нее глаза:

   - А!.. Я очень рада...

   - Чему это?

   - Нѣтъ, я почему-то думала, что ты отсюда прямо собираешься назадъ, въ Москву, небрежно уронила "Тоня".

   Настасья Дмитр³евна вспыхнула по самые глаза... Она поняла: сестра считала для себя нисколько не желательнымъ вводить ее, актрису, въ общество ожидаемыхъ ею друзей изъ "гранъ-монда".

   Александра Павловна поняла тоже. Она схватила руку артистки:

   - Нѣтъ, мы ее отъ себя ни за что такъ скоро не отпустимъ! вскликнула она, притягивая ее къ себѣ за эту руку и нѣжно цѣлуя Ларину въ разгорѣвшуюся отъ обиды и боли щеку.

   Провъ Ефремовичъ взглянулъ на жену и со своей стороны покраснѣлъ какъ ракъ: онъ охотно побилъ бы въ эту минуту эту невозмутимо и разсѣянно глядѣвшую куда-то въ уголъ, с³яющую въ своемъ шелку и бархатѣ, красавицу.

   Онъ хотѣлъ что-то сказать, заявить, что "и онъ-съ женой точно такъ же будутъ стараться удержать сестрицу какъ можно долѣе въ здѣшнихъ странахъ"... Но въ это время изъ передней раздались торопливые шаги, и въ гостиную вошелъ, увидѣлъ гостей и, весь перемѣнившись въ лицѣ, остановился недоумѣло и неловко посреди комнаты Гриша Юшковъ.

   Борисъ Васильевичъ,метнулъ на него съ мѣста зоркимъ и безпокойнымъ взглядомъ.

   Александра Павловна насилованно засмѣялась:

   - Что же вы, Гриша, испугались? Подойдите!

   - Нѣтъ, я... я не ждалъ... пробормоталъ онъ растерянно, стараясь усмѣхнуться въ свою очередь и подходя къ дивану.

   Онъ быстро наклонился поцѣловать руку хозяйкѣ и, успѣвъ кое-какъ справиться съ собой, раскланялся предъ гостьей глубокимъ поклономъ.

   - Вамъ представлять Григор³я Павловича не нужно вѣдь, не правда-ли? сказала Александра Павловна.

   - Нѣтъ, мы давно знакомы, отвѣтила та съ короткою усмѣшкой и повела милостиво головой въ сторону молодаго человѣка, не подавая ему руки.

   Сусальцевъ за то стиснулъ его тонк³е пальцы въ своей могучей длани такъ, что тотъ чуть не крикнулъ.

   - Радъ васъ видѣть, Григор³й Павловичъ, отъ души радъ, повѣрьте, всегда! Только вы вотъ насъ знать не хотите, никогда побывать въ Сицкомъ не желаете!

   Гриша неопредѣленно мотнулъ своею бѣлокурою головой... Онъ былъ золъ донельзя, золъ прежде всего на себя. "И съ чего онъ это смутился, растерялся такъ глупо при видѣ ея? Что она теперь ему"?... И онъ мгновенно, смѣло вскинулъ и остановилъ на ней глаза. "Прямо съ модной картинки соскочила, такая же бездушная и красивая, какъ она, какъ размалеванная бумага", иронически поторопился прибавить онъ мысленно... Нѣтъ, она для него "ничто", ничто теперь, онъ глядитъ на нее теперь спокойно, "невозмутимо спокойно, сердце не колыхнется", и какая-то побѣдная улыбка заиграла у него на губахъ. Онъ былъ уже доволенъ собою...

   - Вы изъ Угловъ, Гриша? спрашивала его между тѣмъ Александра Павловна, съ тайною тревогой слѣдя за нимъ взглядомъ.

   - Да, отвѣтилъ онъ, взирая на нее въ свою очередь какими-то счастливыми глазами,- возился тамъ три дня съ наймомъ рабочихъ на косовицу, насилу вырвался... А гдѣ же Марья Борисовна? спросилъ онъ, оглядываясь и какъ-бы подчеркивая имя дѣвушки съ особою старательностью.

   - Не знаю, говорятъ - въ саду... Она вѣрно не знаетъ, что у насъ... любезные гости... Вы бы ее сыскали и привели, Гриша...

   Онъ вскочилъ съ мѣста:

   - Сейчасъ!..

   И побѣжалъ въ садъ.

   - Марья Борисовна! крикнулъ онъ въ большой аллеѣ, оглядываясь во всѣ стороны.

   - Ау! раздалось въ отвѣтъ не издалека, и сквозь вѣтви мелькнуло голубенькое кисейное платье, летѣвшее къ нему по газону черезъ лужайку.

   - Вы вернулись... когда... сейчасъ? спрашивала его Маша, протягивая ему обѣ руки и внимательно заглядывая ему въ глаза.

   - Сейчасъ, да,- онъ торопливо, нѣжно, не выпуская этихъ рукъ изъ своихъ, цѣловалъ ихъ поперемѣнно одну за другою:- а у васъ гости; вы не знали?

   - Нѣтъ, напротивъ, знала и нарочно не пошла.

   Она продолжала все такъ же глядѣть на него вопросительнымъ взглядомъ... Но онъ улыбался такъ "ясно", такъ "искренно"! Все лицо ея освѣтилось:

   - Я такъ рада, Гриша, что вы вернулись!..

   - Maman васъ требуетъ туда, послала меня за вами, говорилъ онъ.

   - "Послала"... И вы сейчасъ и побѣжали?

   - Сейчасъ, какъ видите.

   - А если бы не послала, сами бы не вздумали?... Вы тамъ долго безъ меня сидѣли?

   Онъ весело, юношески расхохотался:

   - Дѣвка косы не успѣла бы расплести, какъ говорятъ крестьяне.

   - То-то! И она съ комическою строгостью погрозила ему пальцемъ:- Безъ меня не смѣть!

   - Такъ пойдемте вмѣстѣ, васъ ждутъ.

   - Да не хочу я, топнула она ногой,- не хочу, понимаете, видѣть эту женщину!

   - А какая она разодѣтая, изящная, поддразнивалъ ее молодой человѣкъ:- вотъ вы также изъ Парижа что туалетовъ, я думаю, себѣ навезли, а противъ нея, нѣтъ, вамъ далеко!

   - А вамъ туалеты нужны, тряпки! вскрикнула она полусердито, полусмѣясь:- вы духовную красоту цѣнить не умѣете? протянула она съ самымъ забавнымъ эмфазомъ.

   - Стремлюсь къ ней всею душой, да не нахожу, продолжалъ онъ блаженно подтрунивать:- какая же у васъ "духовная красота". когда вы родной матери приказан³я не хотите исполнять?

   - Ну такъ пойдемте-жь! вспорхнула она сразу, какъ птица съ вѣтки, и понеслась бѣгомъ въ дому.

   Онъ поспѣшилъ за нею.

   Добѣжавъ до террасы, она мигомъ остановилась, обернулась въ нему и, усиленно переводя дыхан³е:

   - Смотрите же! многозначительно проговорила она и, медленно поднявшись по ступенькамъ, вошла, спокойная и сдержанная, en grande demoiselle, въ отворенныя на обѣ половинки двери гостиной.

   Антонину Дмитр³евну даже кольнуло будто что-то при видѣ этой свѣжей, какъ весенн³й цвѣтъ, дѣвичьей красоты. "Она еще похорошѣла съ-за границы", подумалось ей.

   - Je suis heureuse de vous revoir, mademoiselle Marie, выговорила она, любезно вмѣстѣ съ тѣмъ протягивая ей руку, и, обернувшись къ ея матери, произнесла тѣмъ шопотомъ, которымъ говорятъ въ сторону на сценѣ:

   - Plus charmante que jamais!...

   Маша, не отвѣчая, опустила глаза и, будто не замѣчая или не смѣя взять эту протянувшуюся къ ней руку, присѣла предъ гостьей церемоннѣйшимъ, низкимъ реверансомъ и опустилась, все такъ же не отрывая глазъ отъ полу, на самый кончикъ стула, стоявшаго подлѣ Настасьи Дмитр³евны Лариной.

   И та, и мать оглянулись на нее съ изумлен³емъ: Маша теперь очевидно нарочно изображала изъ себя пугливую и глупенькую панс³онерку, не знающую, куда дѣть руки, ноги въ присутств³и "чужихъ".

   Сусальцева чуть-чуть прищурилась на нее, потомъ на Гришу, на лицѣ котораго прочла тотчасъ же какое-то необычное ему "праздничное" оживлен³е, и слегка прикусила нижнюю губу своими острыми бѣлыми зубами. "Все это" ей очень не нравилось.

   Она повела усталымъ взглядомъ на мужа: довольно, молъ, сидѣли.

   Онъ послушно поднялся съ мѣста. Поднялся за нимъ и хозяинъ.

   Александра Павловна подумала: "Слѣдовало бы, кажется, изъ учтивости удержать, просить остаться", но вслѣдъ затѣмъ разсудила, что "такъ, должно быть, теперь принято и въ деревнѣ пр³ѣзжать съ визитомъ на четверть часа",- и не удерживала.

   Стали прощаться.

   - Родители ваши, обратилась еще разъ къ Машѣ на томъ же французскомъ языкѣ Антонина Дмитр³евна,- обѣщали пр³ѣхать къ намъ обѣдать на будущей недѣлѣ. Надѣюсь, что и вы сдѣлаете намъ это удовольств³е?'

   Маша отвѣтила новымъ церемоннымъ реверансомъ:

   - Pardon, madame, но меня еще никуда не возятъ въ свѣтъ.

   - Какой же "свѣтъ" обѣдать запросто у сосѣдей?.... Впрочемъ я понимаю, добавила она тутъ же съ едва уловимымъ, тонкимъ, какъ остр³е иголки, намѣрен³емъ укола,- вамъ и дома хорошо.

   Глаза Маши блеснули какимъ-то торжествомъ, вскинувшись мгновенно на красавицу барыню:

   - Очень хорошо, да... очень! повторила она, напирая.

   Мать испуганно уставилась на нее опять.

   "Elle же moque de moi, la péronnelle!" пронеслось въ головѣ Антонины Дмитр³евны. Но она только усмѣхнулась и равнодушно отвела глаза. "Что, молъ, съ дурочкой дольше говорить, думаетъ она про нее", объяснила себѣ Александра Павловна.

   Хозяева пошли провожать гостей до передней. Сусальцевъ заторопился принести женѣ ея модный, шелковый съ большими перламутровыми пуговицами и бантами "cache-poussière".

   Она, совершенно автоматично давая себя ему укутывать и застегивать, лѣниво повернула голову въ сторону молодаго человѣка, машинально двинувшагося вслѣдъ за прочими.

   - А вы, Григор³й Павловичъ, уронила она съ губъ,- могу-ли я надѣяться тоже видѣть васъ у себя?

   Онъ подошелъ, кланяясь и не зная, что отвѣтить...

   - Пр³ѣзжайте, а то я могу подумать, что вы меня боитесь, засмѣялась она самымъ незлобивымъ, казалось, смѣхомъ, но тайный, вызывающ³й смыслъ котораго рѣзнулъ какъ ножомъ по сердцу Маши.

   - Вы поѣдете? точно выстрѣлила она тутъ же, между тѣмъ какъ красивая барыня, отвернувшись отъ того, съ уже съ кѣмъ говорила, и, подавъ въ послѣдн³й разъ руку Александрѣ Павловнѣ, выходила вслѣдъ за мужемъ на крыльцо, къ которому подъѣзжалъ ея блестящ³й дорожный экипажъ. Гриша не успѣлъ отвѣтить.

   - А почему же бы не поѣхалъ онъ? раздался за нимъ строг³й голосъ возвращавшагося изъ передней Бориса Васильевича: - или въ самомъ дѣлѣ ты думаешь, что для него опасенъ одинъ ужь видъ этой обольстительной особы? Но вѣдь это былъ бы тогда окончательный ему приговоръ!

   И онъ прошелъ мимо въ свой кабинетъ.

   Молодой человѣкъ засмѣялся не совсѣмъ искренно.

   - Ну что вы скажете, Марья Борисовна?

   Она подумала, подняла на него глаза (она ему ужасно напоминала отца своего въ эту минуту).

   - Папа правъ, какъ всегда... Увидимъ!...

  

   Новый губернаторъ, пр³ѣхавш³й въ знакомый намъ уѣздный городъ для ревиз³и, только-что вернулся со смотра пожарныхъ лошадей и,инструментовъ въ домъ городскаго головы, гдѣ была приготовлена ему квартира. Онъ отпустилъ любезнымъ поклономъ на крыльцѣ сопровождавшихъ его уѣздныхъ чиновъ и быстрыми шагами вбѣжалъ въ комнату, служившую ему кабинетомъ и спальней. Скинувъ широкополую шляпу съ орлинымъ перомъ, привезенную имъ изъ Тироля, въ которомъ вояжировалъ мѣсяцъ тому назадъ, онъ кинулъ ее на столъ, отирая тончайшимъ батистовымъ платкомъ нѣсколько запотѣвш³й лобъ (день былъ жарк³й), и опрокинулся въ кресло съ блаженнымъ видомъ человѣка, только-что отдѣлавшагося отъ скучнаго и, въ его понят³яхъ, ни на что въ сущности не нужнаго занят³я. Это былъ прытк³й и юрк³й, средняго роста, худой и темно-русый человѣкъ лѣтъ 36-37, одѣтый въ безупречный парижскаго фасона черный, бархатный veston, свѣтло-син³е панталоны и прюнелевыя escarpins (ботинки), тѣсно охватывавш³е довольно маленькую ногу, которою онъ очень щеголялъ... Аполлонъ Савельевичъ Савиновъ былъ сановникъ. послѣдней формац³и, считалъ форму вещью совершенно несовременною и готовъ былъ бы пожалуй скорѣе отказаться отъ своей должности, чѣмъ рѣшиться воздѣть на свою "интеллигентную" и раздушенную голову ту безоб