Теккерей Уильям Мейкпис - Базар житейской суеты. Часть третья

й, параллельное другому, еще большему, на противоположномъ концѣ комнаты, отражало и какъ-то страннымъ образомъ увеличивало огромную люстру на потолкѣ, завернутую въ чехолъ изъ голландскаго полотна. Случалось - довольно, впрочемъ, рѣдко - что миссъ Дженни снимала клеенку съ большаго ройяля, и пыталась припомнить свои любимыя пьесы, но звуки инструмента распространяли жалобное и печальное эхо по всему опустѣлому дому. Портретъ Джорджа былъ снятъ и отнесенъ въ кладовую на чердакъ. Имя покойника никогда не произносилось между дочерью и отцомъ; но оба они знали инстинктивно, что думаютъ о немъ, и притомъ весьма нерѣдко.

   Къ пяти часамъ мистеръ Осборнъ возвращался домой, и ровно въ пять, онъ и миссъ Дженни садились за столъ. Глубокое молчан³е, господствовавшее за трапезой, изрѣдка прерывалось только ворчаньемъ мистера Осборна на кухарку. Два или три раза въ мѣсяцъ обѣдали на Россель-Скверѣ пр³ятели негоц³анта, люди старые, какъ онъ, и степенные, подобно ему. То были: докторъ Гульпъ и супруга его изъ Блумсбер³йскаго Сквера; старикъ Фраузеръ, стряпч³й изъ Бедфордскаго Ряда, велик³й джентльменъ, знакомый, по обязаныостямъ своего зван³я, со многими набобами Вест-Энда; старый полковникъ Ливерморъ, изъ бомбейской арм³и, и супруга его, мистриссъ Ливерморъ, изъ Верхняго Бедфордскаго Ряда; старый сержантъ Тоффи, и супруга его, мистриссъ Тоффи, и, наконецъ, повременамъ, старикъ сэръ Томасъ Коффимъ и супруга его, леди Коффинъ, изъ Бедфордскаго Сквера. Сэръ Томасъ занималъ одно изъ высшихъ мѣстъ въ уголовномъ судѣ, и буфетчикъ получилъ приказан³е подавать къ столу особый сортъ портвейна, какъ-скоро онъ обѣдалъ на Россель-Скверѣ.

   Всѣ эти господа давали въ свою очередь столько же пышные и чинные обѣды для мистера Осборна, Послѣ стола, они обыкновенно сидѣли за дессертомъ, выпивая каждый опредѣленную порц³ю вина, и потомъ уходили наверхъ въ гостиную играть въ вистъ. Въ половинѣ десятаго оканчивался вистъ, утомительный, скучный, однообразный, и каждый убирался восвояси. Весьма мног³е богатые джентльмены, которымъ обыкновенно мы, pauvres diables, завидуемъ отъ чистаго сердца, ведутъ такой точно образъ жизни. Дженни Осборнъ рѣдко встрѣчала мужчину моложе шестидесяти лѣтъ, и въ общество отца ея допускался всего одинъ только холостякъ, домовый докторъ на Россель-Скверѣ.

   Я не скажу, чтобъ ужь рѣшительно никакое событ³е не возмущало монотонности этого страшнаго существован³я на Россель-Скверѣ. Былъ одинъ секретъ въ жизни бѣдной Дженни, чрезвычайно встревоживш³й ея отца. Тайна эта имѣла отношен³е къ миссъ Виртъ, долговязой гувернанткѣ, у которой былъ двоюродный братецъ, художникъ, мистеръ Сми, знаменитый ныньче Royal Artist и портретный живописецъ, но въ ту пору пробивавш³йся рисовальными уроками, которые преимущественно давалъ онъ моднымъ леди. Ныньче мистеръ Сми совсѣмъ забылъ дорогу на Россель-Скверъ; но въ 1818 году онъ путешествовалъ туда съ особеннымъ удовольств³емъ, когда миссъ Осборнъ училась у него живописи.

   Мистеръ Сми, ученикъ горемычнаго Шарпа, живописца-забулдыги, одареннаго, однакожь, великимъ талантомъ и совершеннымъ знан³емъ своего искусства - мистеръ Сми, отрекомендованный своей кузиной на Россель-Скверъ, благополучно далъ пять или шесть уроковъ, и потомъ злосчастно влюбился въ свою ученицу, миссъ Осборнъ, которой сердце и рука все еще оставались свободными послѣ многихъ разнообразныхъ и совершенно безуспѣшныхъ попытокъ въ дѣлѣ любви. Носился тоже слухъ, вѣроятно справедливый, что и миссъ Осборнъ чувствовала нѣкоторую симпат³ю къ своему профессору рисованья. Миссъ Виртъ, какъ и слѣдуетъ, великодушно взялась быть повѣренной сердечныхъ тайнъ. Я не знаю заподлинно, была ли у ней привычка оставлять невзначай комнату, какъ-скоро профессоръ и его ученица были заняты своимъ дѣломъ, и мнѣ неизвѣстно достовѣрно, надѣялась ли миссъ Виртъ получить отъ своего кузена небольшую частичку благъ земныхъ въ видѣ благодарности за то, что она доставитъ ему случай жениться на дочери богатаго негоц³анта - всего этого я не зна³о и не вѣдаю; но достовѣрно то, что мистеръ Осборнъ какими-то судьбами пронюхалъ всю эту интригу, и по этой причинѣ, воротившись однажды изъ Сити въ неурочный часъ, вошелъ въ гостиную съ толстой бамбуковой тростью, и застигъ тамъ всѣхъ на лицо - профессора, ученицу и гувернантку, испуганныхъ до неимовѣрной степени и блѣдныхъ до крайняго изнеможен³я. Расправа учинилась быстрая и строгая. Мистеръ Осборнъ вытолкалъ профессора въ зашеекъ, съ угрозой переломать ему всѣ ребра, и черезъ полчаса прогналъ изъ дома гувервантку, спихнувъ съ лѣстяицы ея сундуки, и перетоптавъ, безъ всякой пощады, всѣ ея картонки. Сжатый кулакъ Осборна послужилъ символомъ окончательнаго напутств³я, когда миссъ Виртъ садилась въ наемную карету.

   Тѣмъ и кончилась эта истор³я. Миссъ Дженни, какъ и слѣдуетъ, не выходила нѣсколько дней изъ своей спальни. О компаньйонкахъ или гувернанткахъ, больше ей не приказано было думать. Старый джентльменъ объявилъ подъ клятвой, что онъ не дастъ ей ни шиллинга изъ своихъ денегъ, какъ-скоро она, безъ его позволен³я, задумаетъ свести какую-нибудь интригу. Самъ мистеръ Осборнъ всего-менѣе думалъ пр³искивать жениховъ для своей дочери: ему нужна же была какая-нибудь женщина въ домѣ для надзора за хозяйствомъ. Такимъ-образомъ миссъ Дженни принуждена была оставить всяк³е проекты, съ которыми, такъ или иначе, былъ связанъ Купидонъ. При жизни отца она обрекла себя на совершенное затворничество, и была, казалось, довольна участью старой дѣвы. Мистриссъ Мери между-тѣмъ каждый годъ производила на свѣтъ прекрасныхъ малютокъ съ чудными именами, и родственныя связи между обѣими сестрами становились все слабѣе и слабѣе.

   - Дженни и я живемъ въ различныхъ сферахъ, говорила обыкновенно мистриссъ Буллокъ, конечно,- я считаю ее сестрою...

   А это значитъ... впрочемъ, вы понимаете, что это значитъ, когда извѣстная леди называетъ извѣстную дѣвицу своей сестрою.

   Было уже описано, какъ дѣвицы Доббинъ жили съ своимъ отцомъ на прекрасной дачѣ, что на Денмарк-Гиллѣ, гдѣ были у нихъ прекрасныя оранжереи съ чудными абрикосами и персиками, приводившими въ восхищен³е маленькаго Джорджа Осборна. Дѣвицы Доббинъ, изрѣдка посѣщавш³я Амел³ю на Аделаидиныхъ Виллахъ, заѣзжали повременамъ и на Россель-Скверъ навѣстить свою старую знакомую, миссъ Осборнъ. Думать надобно, что это онѣ дѣлали вслѣдств³е просьбы и особыхъ распоряжен³й своего брата, майора въ Инд³и, къ которому отецъ ихъ питалъ глубокое уважен³е. Какъ опекунъ и крестный отецъ маленькаго Джорджа, майоръ не терялъ надежды, что россель-скверск³й дѣдушка опомнится современемъ, и обратитъ благосклонное вниман³е на своего внука, Мало по малу дѣвицы Доббинъ познакомили миссъ Осборнъ со всѣми дѣлами, имѣвшими отношен³е къ мистриссъ Эмми. Онѣ разсказали, какъ Амел³я живетъ съ матерью и отцомъ, какъ они бѣдны, и какъ до сихъ поръ не перестаютъ онѣ удивляться, что мужчины (и как³е мужчины? Ихъ собственный братъ и капитанъ Осборнъ!) могли интересоваться такой, въ полномъ смыслѣ, ничтожной женщиной, какъ мистриссъ Эмми. Зато маленькаго Джорджа превозносили онѣ до небесъ, и утверждали, что это чудный мальчикъ. Дѣло извѣстное, что всѣ женщины безъ исключен³я, и преимущественно старыя дѣвы, чувствуютъ особое влечен³е къ хорошенькимъ малюткамъ.

   Однажды, послѣ усердныхъ просьбъ со стороны сестрицъ майора Доббина, Амел³я дозволила своему Джорджинькѣ провести съ ними день на Денмарк-Гиллѣ. Часть этого дня мистриссъ Эмми употребила на письмо къ майору, въ Инд³ю. Она поздравляла его съ пр³ятной новостью, дошедшей до ея слуха. Молилась о его благополуч³и и о счаст³и особы, избранной его сердцемъ. Благодарила его за тысячи тысячь обязательныхъ услугъ и доказательствъ неизмѣнной его дружбы къ ней въ годину ея несчаст³й и душевной скорби. Сказала, между-прочимъ, что этотъ самый день малютка Джорджъ проводитъ на дачѣ, въ обществѣ его любезныхъ сестрицъ. Письмо во многвхъ мѣстахъ было подчеркнуто, и она подписалась искреннимь и совершенно преданнымь его другомъ Амел³ей Осборнъ. Она забыла, противъ обыкновен³я, послать ласковое словечко къ леди Одаудъ, и въ письмѣ ни разу не упоминалось имя Глорвины; въ общихъ выражен³яхъ только Амел³я напутствовала благословен³ями прекрасную невѣсту майора. Слухъ о женитьбѣ самъ собою отстранилъ прежнюю осторожность, какую мистриссъ Эмми наблюдала при этой перепискѣ. Она была очень рада, что можетъ, наконецъ, вполнѣ выразить чувства искренней признательности и глубочайшей преданности, какую она всегда питала къ благородному и великодушному Вилльяму. Разумѣется, она вовсе не думала ревновать его къ этой Глорвинѣ - какъ это можно!

   Вечеромъ Джорджинька воротился въ одноколкѣ, въ которой привезъ его кучеръ старика Доббина. На шеѣ висѣла у него превосходная золотая цѣпочка и часы. Джорджинька сказалъ, что этотъ подарокъ сдѣлала ему старая леди, некрасивая собой. Она плакала, цаловала и обнимала его. Однакожь онъ не любилъ ея. Онъ очень любилъ виноградъ и персики. И онъ любилъ только свою мама. Амел³я перепугалась; робкое ея сердце предчувствовало бѣду неминучую, когда она услыхала, что родственными покойнаго мужа увидѣли, наконецъ, малютку Джорджа.

   Къ пяти часамъ миссъ Осборнъ воротилась домой устроивать обѣдъ для своего отца. Старикъ, обдѣлавш³й какую-то спекуляц³ю въ Сити, былъ на этотъ разъ въ веселомъ расположен³и духа. Отъ вниман³я его не ускользнуло волнен³е дочери, и онъ удостоилъ ее вопросомъ:

   - Что съ вами, миссъ Осборнъ? Что такое случилось?

   Старая дѣвица залилась горькими слезами.

   - О, сэръ! воскликнула миссъ Дженни. Я видѣла маленькаго Джорджа. Онъ прекрасенъ, какъ ангелъ, и... и удивительно похожъ на него!

   Старикъ не проговорилъ въ отвѣтъ ни одного слова; но лицо его побагровѣло, и онъ задрожалъ - всѣми своими членами.

  

  

   Покорнѣйше прошу васъ, милостивые государи и государыни, перенестись за десять тысячь миль отъ настоящей сцены, на военную станц³ю Бундельгонджъ, въ мадрасскую дивиз³ю англ³йскихъ владѣн³й за океаномъ, гдѣ живутъ теперь на постоянныхъ квартирахъ любезные наши пр³ятели Трильйоннаго полка, подъ командой храбраго полковника, сэра Михаэля Одауда.

   Время не обидѣло этого толстаго джентльмена, и поступило съ нимъ благосклонно, какъ впрочемъ обыкновенно поступаетъ оно со всѣми джентльменами, снабженными веселымъ нравомъ, превосходнымъ желудкомъ, и которые не слишкомъ изнуряютъ свою мыслительную силу. Михаэль Одаудъ отлично лавируетъ ножомъ и вилкой въ утренн³е часы, впродолжен³е завтрака или полдника, и съ большимъ успѣхомъ владѣетъ этими оруж³ями въ часы вечера за обѣдомъ или ужиномъ. И послѣ каждаго яства, онъ покуриваетъ свой гукахъ (инд³йскую трубочку, устроенную чрезвычайно хитрымъ образомъ) спокойно, чинно, и выслушиваетъ при этомъ бранчивые залпы своей супруги съ таки ъ же хладнокров³емъ, какое отличало его на поляхъ Ватерлоо. Возрастъ и палящ³й зной иид³йскаго солнца не уменьшили ни дѣятельности, ни краснорѣч³я прославленнаго потомка знаменитыхъ Мелони и Моллой-Гленмелони.

   Супруга полковника, старая наша пр³ятельница, водворилась въ Мадрасѣ, какъ у себя дома. Уютная квартира въ брюссельской гостиницѣ, или кочевье подъ развѣсистой палаткой - для нея все равно. Впродолжен³е похода, леди Одаудъ шествовала впереди Трильйоннаго полка, возсѣдая на хребтѣ слона. Этотъ же хребетъ служилъ для нея сѣдалищемъ. когда она отправилась съ своими неустрашимыми соотечественниками на тигровую охоту. Туземные князьки принимали ее и Глорвину, съ удивительною благосклонност³ю, въ своихъ зенанахъ, и предлагали, къ ея услугамъ, шали и брильянты, отъ которыхъ однакожь леди Одаудъ, скрѣпя сердце, принуждена была отказываться. Часовые отдаютъ ей честь всюду, гдѣ только она показывается, и умилительно видѣть, какъ храбрая дама притрогивается къ своей шляпѣ, отвѣчая на ихъ салютъ. Леди Одаудъ дѣйствительне считается самою воинственною дамою во всемъ Мадрасѣ. Ссора ея съ леди Смитъ, женою сэра Миноса Смита, мадрасскаго судьи, памятна еще до сихъ поръ нѣкоторымъ изъ жителей этой области. Леди Одаудъ отзвонила свою соперницу въ полномъ собран³и, и даже задѣла ея амбиц³ю, объявивъ на отрѣзъ, что она презираетъ всѣхъ этихъ гражданокъ. Даже теперь, спустя слишкомъ двадцать пять лѣтъ, помнятъ весьма мног³е, какъ леди Одаудъ, на балу у губернатора, отплясывала джигъ, и какъ она совсѣмъ затанцовала двухъ адъютантовъ, одного майора и двухъ статскихъ джентльменовъ. Майоръ Доббинъ уговорилъ ее наконецъ удалиться въ столовую, гдѣ накрывали ужинъ, и она отступила, такъ, что называется, lassata nondum satiata recessit.

   Итакъ, Пегги Одаудъ все та же, какою мы знали ее за нѣсколько лѣтъ. Добрая и великодушная въ мысляхъ и поступкахъ, нетерпѣливая и бурная въ движен³яхъ, она командуетъ безконтрольно надъ своимъ Михаэлемъ, и справедливо считается дракономъ между всѣми дамами Трильйоннаго полка. Материнское ея покровительство, теперь какъ и прежде, распространяется на всѣхъ молодыхъ людей: она ухаживметъ за ними въ болѣзни, утѣшаетъ ихъ въ скорби, защищаетъ въ напастяхъ, и слыветъ истинною матерью между всѣми прапорщиками и подпоручиками своего полка. Но всѣ обер-офицерск³я жены интригуютъ страшнѣйшимъ образомъ противъ леди Одаудъ. Онѣ говорятъ, что Глорвина ужь слишкомъ задираетъ носъ, и будто сама Пегги невыносимо властолюбива. Тутъ есть частичка и правды. Однажды неустрашимая супруга Михаила Одауда разогнала и разсѣяла, съ большимъ скандаломъ, шайку Кувыркателей, которую вздумала было основать въ Мадрасѣ мистриссъ Киркъ, уже начавшая, среди своихъ слушателей и слушательницъ, произносить эстетически-умозрительныя рацѣи собственнаго сочинен³я. Леди Одаудъ весьма основательно замѣтила, что если Трильйонный полкъ почувствуетъ нужду въ такихъ рацѣяхъ, такъ она съ удовольств³емъ предложитъ ему сочинен³я собственнаго своего дядюшки, достопочтеннаго декана, а мистриссъ Киркъ всего лучше сдѣлаетъ, если бросивъ эти кувыркательск³я засѣдан³я, будетъ сидѣть дома и починивать бѣлье своего мужа. Въ другой разъ, она положила предѣлъ волокитству поручика Стоббля, который вздумалъ-было ухаживать за лекарской женой. Пегги Одаудъ, въ полномъ собран³и, потребовала съ него деньги, которыя онъ былъ ей долженъ, и легкомысленный молодой человѣкъ, не думая больше о своей интригѣ, взялъ отпускъ за болѣзнью, и уѣхалъ въ Капъ. Съ другой стороны, она пр³ютила у себя и защитила бѣдную мистриссъ Поски, убѣжавшую однажды ночью отъ преслѣдован³й своего взбѣшеннаго мужа, который принялся буянить немилосердо послѣ выпитыхъ имъ двухъ бутылокъ водки. Пегги спасла несчастнаго отъ пагубныхъ послѣдств³й delirii trementis, и вынудила его дать торжественную клятву, что онъ не будетъ больше пьянствовать во всю свою жизнь. Словомъ сказать, при несчастныхъ обстоятельствахъ, Пегги Одаудъ была самою лучшею утѣшительницею въ м³рѣ, но не было друга сварливѣе и безпокойнѣе ея при обстоятельствахъ счастливыхъ. Всюду и всегда она проникнута была глубокимъ сознан³емъ собственныхъ достоянствъ, и мужественно побѣждала всяк³я препятств³я на пути къ предположенной цѣли.

   Между-прочимъ она забрала себѣ въ голову, что старинный нашъ пр³ятель, майоръ Доббинъ, непремѣнно долженъ жениться на сестрѣ ея, Глорвинѣ. Мистриссъ Одаудъ знала ожидан³я майора, высоко цѣнила добрыя его свойства и хорошую репутац³ю, какою онъ пользовался въ полку. Тутъ нечего было и сомнѣваться, что сама судьба предназначила Глорвинѣ составить счастье такого человѣка. Это была молодая, голубоокая красавица съ чорными какъ смоль волосами и цвѣтущими розами на щекахъ. Она ѣздила на конѣ какъ гусаръ, танцовала какъ сильфида, пѣла какъ жаворонокъ: какой еще невѣсты нужно было для майора? Это ужь само собою разумѣется, что плаксивая Амел³я ни въ какомъ отношен³и не могла сравниться съ миссъ Глорвиной.

   - И посмотрите, какъ Глорвина входитъ въ комнату: плыветъ вѣдь точно пава, говорила мистриссъ Одаудъ, я очень люблю бѣдняжку Эмми, но вы сами знаете, какъ она плаксива и робка: курица заклюетъ ее у насъ въ полку. Глорвина достойна васъ, майоръ, и вы достойны Глорвины. Вы созданы другъ для друга. Вы человѣкъ спокойный, тих³й, и жена съ веселымъ нравомъ будетъ для васъ истиннымъ сокравищемъ. То правда, что порода ея не такъ знаменита, какъ Мелони, или, Моллой-Гленмелони, но все же позвольте вамъ замѣтить, что древность ея фамил³и можетъ служить предметомъ гордости для всякаго нобльмена.

   Но прежде чѣмъ великодушная Пегги принялась расточать эти ласки майору Доббину, склоняя его на сторону Глорвины, мы обязаны признаться, что сама Глорвина расточала любезности всякаго рода на многихъ, европейскихь и аз³атскихъ пунктахъ. Одинъ сезонъ прожила она въ Дублинѣ, и мы не умѣемъ пересчитать, сколько сезоновъ она провела въ Коркѣ. Киллерни и Малло. Она безъ разбора волочилась за всѣми военными, пригодными для женитьбы, и всѣ помѣщики-холостяки служили безразлично мишенью для ея сердечныхъ цѣлей. Шесть или семь джентльменовъ въ рланд³и были съ ней очень любезны; но всѣ они, неизвѣстно вслѣдств³е какихъ причинъ, оставили ее одинъ за другимъ. Въ Мадрасѣ и на военной станц³и переволочилась она чуть-ли не за всѣми офицерами поодиначкѣ, и повидимому не безъ успѣха. Всѣ удивлялись миссъ Глорвинѣ, всѣ танцовали и любезничали съ ней, но ни одинъ джентльменъ, удобный для женитьбы, не сдѣлалъ предложен³я голубоокой красавицѣ съ черными волосами. То правда, безъусый прапорщикъ вздыхалъ по ней очень долго, и двое безбородыхъ джентльменовъ по статской части формально объяснились ей въ любви, но всѣмъ имъ отказала миссъ Глорвина, отказала на отрѣзъ. А между-тѣмъ, даже младш³я ея подруги безпрестанно выходили замужъ, одна за другой! Такова судьба. Есть женщины, умныя и прекрасныя, которыя однакожь никакъ не могутъ попасть въ милость къ Гименею. Онѣ влюбляются съ рѣдкимъ великодуш³емъ во всякаго молодаго человѣка, танцуютъ напролетъ чуть-ли не всѣ зимн³я ночи, гуляютъ и катаются верхомъ чуть-ли не каждый поэтическ³й вечеръ, и что же? Проходитъ десять, двадцать лѣтъ, а какая-нибудь миссъ Огреди - все та же, вѣчно юная, вѣчно цвѣтущая миссъ Огреди, жаждущая обручиться съ идеальнымъ другомъ сердца. Глорвина была однакожь убѣждена, что не поссорься Пегги съ этой женой мадрасскаго судьи, счастье ея за океаномъ утвердилось бы на прочномъ основан³и. Нѣкто мистеръ Чотни, человѣкъ пожилой, лѣтъ этакъ шестидссяти, уже совсѣмъ хотѣлъ-было сдѣлать предложен³е миссъ Глорвинѣ, да только Пегги Одаудъ, своимъ взбалмошнымъ характеромъ, испортила все дѣло, и мистеръ Чотни, вѣроятно съ горя, предложилъ свою руку молоденькой тринадцатилѣтней дѣвчонкѣ, только-что привезенной изъ одного европейскаго панс³она.

   Очень хорошо. Хотя Пегги Одаудъ и миссъ Глорвина жили между собою, съ позволен³я сказать, какъ кошка съ собакой и бранились по тысячѣ разъ каждый Бож³й день (я право не понимаю, какъ это Михаэль Одаудъ, въ обществѣ такихъ женщинъ не сошелъ съ ума; это обстоятельство доказываетъ неопровержимымъ образомъ, что былъ онъ кротокъ духомъ, и смиренъ сердцемъ, какъ ягненокъ), однакожь обѣ онѣ, съ удивительнымъ единодуш³емъ, стояли на томъ пунктѣ, что Глорвина, во что бы ни стало, должна выйдти за майора и на общемъ совѣтѣ было рѣшено, не давать Доббину покоя, пока онъ не запутается въ супружескихъ сѣтяхъ. Дѣйствуя сообразно такому предначертан³ю, миссъ Глорвина, несмотря на предшествующ³я сорокъ или пятьдесятъ поражен³й, повела аттаку рѣшительно и смѣло. Она пѣла Доббину ирландск³я мелод³и, и весьма часто обращалась къ нему съ патетическими вопросами въ родѣ слѣдующаго: "Не хотите ли вы пойдти со мной въ бесѣдку?" нужно было имѣть гранитное сердце, чтобъ отказаться отъ такого приглашен³я. Но это еще ничего. Главная опасность предстояла не въ бесѣдкѣ. Миссъ Глорвина неутомимо разспрашивала своего друга, какая грусть или тоска-злодѣйка омрачили его юные дни, и затѣмъ, выслушивая повѣсть о его военныхъ похожден³яхъ, заливалась горючими слезами, какъ Десдемона. Было уже сказано, что старинный и честный другъ нашъ любилъ упражняться на флейтѣ въ свои досуж³е часы: Глорвина пѣла съ нимъ дуэты, и леди Одаудъ великодушно оставляла комнату всякой разъ, когда молодые люди предавались этому музыкальному занят³ю. Глорвина принуждала майора ѣздить съ ней верхомъ каждое утро, и всѣ видѣли, какъ они рисовались на прекрасныхъ коняхъ. Глорвина безпрестанно посылала къ нему записочки, выпрашивала у него книги, отмѣчая въ нихъ карандашомъ юмористическ³я или патетическ³я мѣста, пробудивш³я ея симпат³ю. Лошадьми майора, его слугами, ложками, чашками, паланкиномъ: всѣмъ этимъ поперемѣнно заимствовалась миссъ Глорвина. Что-жъ удивительнаго, если инд³йская публика назначила ихъ другъ для друга, и если слухъ объ этомъ дошелъ въ свое время до лондонскихъ сестрицъ майора, готовыхъ всей душой полюбить прекрасную невѣстку?

   Доббинъ между-тѣмъ, осаждаемый съ такимъ постоянствомъ и настойчивостью, продолжалъ хранить самое ненавистное спокойств³е духа и сердца. Онъ отдѣлывался обыкновенно добродушнымъ смѣхомъ, когда молодые товарищи Трильйоннаго Полка подшучивали надъ лестнымъ къ нему вниман³емъ миссъ Глорвины.

   - Что вы тутъ толкуете, господа! говорилъ майоръ Доббинъ, она лишь только набиваетъ руку, практикуется надо мной, какъ на фертепьяно мистрисъ Тозеръ, потому-что на всей нашей станц³и нѣтъ болѣе удобнаго инструмента. Я слишкомъ старъ для такой прекрасной леди, какъ миссъ Глорвина.

   И продолжая попрежнему разъѣзжать съ Глорвиной на утренн³я и вечерн³я прогудки, онъ въ тоже время писалъ для нея ноты, переписывалъ стихи для ея альбома, и неутомимо игралъ съ нею въ шахматы. Все это, какъ извѣстно, составляетъ простѣйш³й и самый обыкновенный родъ занят³й для британскихъ джентльменовъ, отправляемыхъ за океанъ. Друг³е, напротивъ, не обнаруживая особенной склонности къ миролюбивому препровожденно времени у домашняго очага, отправляются на охоту бить кабановъ, куропатокъ и бекасовъ, или оставаясь на чьей-нибудь квартирѣ, поигрываютъ въ карты и потягиваютъ водку.

   Сэръ Михаэль Одаудъ, съ своей стороны, отказался наотрѣзъ принимать какое бы то ни было участ³е въ замыслахъ своей супруги и сестры, хотя обѣ леди неоднократно упрашивали его принудить ненавистнаго майора къ интересному объяснен³ю, и вдолбить въ дубинную его голову, что честный джентльменъ не долженъ такимъ постыднымъ способомъ мучить и томить невинную дѣвушку, привязавшуюся къ нему всей душой.

   - А мнѣ-то какая нужда? говорилъ старый воинъ, покуривая свой гукахъ,- майоръ не ребенокъ, и я ему не дядька. Самъ можеть обратиться къ вамъ, если Глорвина нужна для него.

   Но всего чаще онъ пробовалъ извернуться разными шуточками, объявляя, напримѣръ, что "майоръ Доббинъ еще слишкомъ молодъ для поддержан³я хозяйства, и поэтому написалъ онъ недавно письмо къ своей мама, требуя отъ нея приличныхъ наставлен³й и совѣтовъ; соотвѣтствующихъ такому торжественному случаю въ его жизни".

   Этого мало. Безсовѣстный Одаудъ, въ частныхъ сношен³яхъ съ майоромъ, считалъ даже своей обязанностью предостеречь его противъ козней своей жены и сестры.

   - Смотри, братъ Добъ, говоридъ оии держи ухо востро. У меня тамъ собираются навести на тебя такую баттарею... понимаешь? Жена выписала недавно изъ Европы огромный ящикъ разнаго хлама, и между прочимъ кусокъ розоваго атласа для Глорвины. Это не поведетъ къ добру, если ты разинешь ротъ, пр³ятель, атласъ сдѣлаетъ свое дѣло, и ты какъ-разъ попадешь въ силки.

   Дѣло въ томъ однакожь, что ни красота, ни хитрыя изобрѣтен³я моды, не оказывали побѣдительнаго вл³ян³я на сердце майора. Почтенный другъ нашъ создалъ въ своемъ мозгу особый женск³й идеалъ, нисколько не похож³й на миссъ Глорвину въ ея розовомъ атласѣ. Кроткая, слабая и нѣжная женщина въ черномъ платьѣ, съ большими глазами и каштановыми волосами; говоритъ она очень рѣдко, и мелодическ³й голосокъ ея не имѣетъ ни малѣйшаго сходства съ голосомъ Глорвины; нѣжная молодая мать съ ребенкомъ на рукахъ, съ улыбкой приглашающая майора взглянуть на этого младенца, розощекая дѣвочка, которая когда-то порхала и пѣла какъ беззаботная птичка на Россель-Скверѣ, и потомъ, любящая и счастилвая, облокачивалась на плечо вѣтреннаго Джорджа Осборна - таковъ былъ этотъ образъ, наполнявш³й, денно и нощно, всю душу честнаго майора. Очень можетъ быть, что Амел³я не совсѣмъ была похожа на портретъ, созданный воображен³емъ майора, хранилась у него въ одномъ изъ ящиковъ конторки модная картинка, которую Вилльямъ еше въ Лепдонѣ, укралъ дома у своихъ сестеръ и привезъ въ Инд³ю на свою мадрасскую квартиру, это, по его словамъ, совершеннѣйшая коп³я мистриссъ Эмми. Я видѣлъ картинку и могу увѣрить, что на ней было намалевано лицо какой-то бездушной куклы въ модномъ платьѣ. Почему знать? Легко статься, что сантиментальная Амел³я мистера Доббина была столько же непохожа на дѣйствительную мистриссъ Эмми, какъ и эта нелѣпая картинка, на которую онъ любовался въ сердечной простотѣ? Но развѣ не всѣ влюбленные настроены на одинъ и тотъ же ладъ? И кто знаетъ, лучше ли имъ будетъ, если холодный разсудокъ разоблачитъ передъ ними обожаемый предметъ во всей наготѣ, и они должны будутъ признаться, что ошибались? Мистеръ Доббинъ именно находился подъ вл³ян³емъ этой чарующей силы, которая страннымъ образомъ извращаетъ обыкновенныя идеи к понят³я здороваго человѣка. Онъ не любилъ ни съ кѣмъ разговаривать о своихъ чувствахъ, спалъ себѣ спокойно, и кушалъ съ удовлетворительнымъ аппетитомъ, несмотря на пасс³ю своего сердца. Голова его немного посѣдѣла съ той поры, какъ мы видѣли его въ послѣдн³й разъ, но чувства его ннсколько не измѣнились: не охладѣли, не огрубѣли и не постарѣли. Любовь его была столько же свѣжа, какъ воспоминан³я пожилаго человѣка о впечатлѣн³яхъ дѣтскихъ лѣтъ.

   Мы уже сказали, какимъ-образомъ двѣ миссъ Доббинъ и мистриссъ Эмми писали изъ Европы письма въ Инд³ю, къ майору Доббину. Въ одномъ изъ этихъ писемъ, Амел³я, чистосердечно и простодушно, поздравляла своего друга съ приближающимся днемъ бракосочетан³я его съ миссъ Одаудъ.

   "Сестрицы вашиг только-что сейчасъ бывш³я у меня, на Аделаидиныхъ Виллахъ, извѣстили меня объ истгтномъ событ³и, по поводу котораго я считаю своимъ долгомъ принести вамъ свое искреннее поздравлен³е. Надѣюсь, что молодая леди, съ которой, какъ я слышала, вы готовитесь соединитть свою судьбу, окажется, во всѣхъ отношен³яхъ достойною человѣка, представляющаго собою олицетворенную доброту, прямодуш³е и честность. Бѣдной вдовѣ теперь остается только молиться за васъ обоихъ, и желать вамъ всякаго благополуч³я. Джорджинька съ любов³ю посылаетъ поклонъ своему милому крестному папашѣ, и надѣется, что, во всякомъ случаѣ, вы не забудете его. Я сказала ему, что скоро друг³я, тѣснѣйш³я узы соединятъ васъ навсегда съ такою особою, которая, по всей вѣроятности, заслуживаетъ всей вашей любви. Эти узы будутъ конечно сильнѣе всякихъ дру³ихъ, однакожь, тѣмъ не менѣе, я увѣрена, что бѣдная вдова и сынъ ея, котораго всегда вы покровительствовали и любили, займутъ и теперь уголокъ въ вашемъ сердцѣ."

   Мысли этого рода были еще сильнѣе развиты въ другомъ послан³и, на которое мы намекнули.

   Одинъ и тотъ же корабль привезъ изъ Европы и ящикъ съ модными товарами для леди Одаудъ, и это знаменитое письмо, которое Вилльямъ Доббинъ поспѣшилъ вскрыть прежде всѣхъ другихъ пакетовъ, адресованныхъ на его имя. Впечатлѣе³е, произведенное чтен³емъ интереснаго докумеита было очень сильно, и даже сопровождалось нервическимъ раздражен³емъ въ майорѣ, который съ этой минуты возненавидѣлъ отъ всего сердца, и миссъ Глорвину, и розовый атласъ, и все, что могло имѣть какое-нибудь отношен³е къ розовому атласу. Вилльямъ Доббинъ рѣшительно проклялъ бабьи сплетни и весь женск³й полъ. Все въ этотъ день безпокоило его и раздражало. Жаръ былъ несносный, парадъ тянулся очень долго, молодые люди за общимъ столомъ болтали ужасную чепуху. Э, Боже мой! И кому нужно знать, что поручикъ Смитъ настрѣлялъ столько-то бекасовъ, а прапорщикъ Браунъ выдѣлывалъ так³е-то курбеты на своемъ новокупленномъ конѣ? Ему ли степенному мужу сорока почти лѣтъ, слушать такой вздоръ? Всѣ эти шуточки наполняли даже стыдомъ майорское сердце, между-тѣмъ, какъ старикъ Одаудъ, несмотря на огромную лысину на своей головѣ, хохоталъ до упаду, и слушалъ, съ неимовѣрнымъ наслажден³емъ, какъ остритъ лекарск³й помощникъ, и какъ потѣшается вся эта молодежь. Что за странный человѣкъ, этотъ старикъ Одаудъ! Тридцать лѣтъ слушаетъ онъ одно и то же, и никогда не надоѣдаетъ ему эта болтовня! Да ужь, если сказать правду, самъ Доббинъ чуть-ли не пятнадцать лѣтъ сряду былъ постояннымъ и весьма благосклоннымъ слушателемъ всего этого вздора. А теперь?.. Но вотъ кончился скучный обѣдъ, и полковыя дамы принялись за свои безконечныя сплетни и пересуды. Нѣтъ, это ужь изъ рукъ вонъ! Нестерпимо! невыносимо!

   - О, Амел³я, Амел³я! восклицалъ майоръ Доббинъ въ глубинѣ своей души, одной тебѣ только былъ я безгранично вѣренъ, и ты же вздумала упрекать меня! Тебѣ ли оставить понят³е этой, невыразимо-скучной жизни, которую веду я здѣсь вдали отъ тебя, за океаномъ? Ничего нѣтъ мудренаго, если мой чувства остаются для тебя загадкой, но за что же ты осуждаешь меня на бракъ съ этой легкомысленной и вѣтренной ирландкой? Это ли достойная награда за мою неизмѣнную преданность къ тебѣ впродолжен³е столькихъ лѣтъ?

   Грустно и тошно сдѣлалось бѣдному Вилльяму, горемычному и одинокому больше, чѣмъ когда-либо. Жизнь съ ея тщеслав³емъ и суетою потеряла для него все свое значен³е, и онъ готовъ былъ разомъ покончить эту безвыходную борьбу съ обманутыми надеждами, несбывшимися мечтами. Всю эту ночь провелъ онъ безъ сна, и томился желан³емъ возвращен³я на родину. Амел³ино письмо разразилось надъ нимъ, какъ бомба; что это была за женщина въ самомъ дѣлѣ? Никакая вѣрность и никакое постоянство не разогрѣвали ея сердца. Она, повидимому, вовсе не хотѣла видѣть, что онъ любитъ ее. Бросившись въ постель, майоръ Доббинъ продолжалъ къ ней обращаясь съ своей жалобною рѣчью;

   - Велик³й Боже! Камень-ли ты, Амел³я, если не видишь и не чувствуешь, что я одну только тебя люблю въ цѣломъ м³рѣ! Ухаживалъ я за тобой цѣлые мѣсяцы, тяжелые, безконечные мѣсяцы, и что же? ты сказала мнѣ съ улыбкой послѣднее прости, и совсѣмъ забыла меня, лишь только переступилъ я черезъ твой порогъ!

   Туземные слуги съ удивлен³емъ смотрѣли на майора, встревоженнаго и убитаго горемъ, между-тѣмъ, какъ прежде онъ всегда былъ такъ холоденъ, спокоенъ и равнодушенъ ко всему. Что, если бы Амел³я увидѣла его въ этомъ положен³и? Пожалѣла ли бы она своего преданнаго друга?

   Майоръ Доббинъ собралъ и перечиталъ всѣ письма, как³я когда-либо писала къ нему мистриссъ Эмми. То были, по большей части, дѣловыя письма относительно небольшаго имущества малютки Джорджа, оставленнаго ему покойнымъ отцомъ, какъ простодушно воображала бѣдная вдова, или, пригласительныя записочки по поводу разныхъ случаевъ и обстоятельствъ. Все собралъ майоръ и перечиталъ по нѣскольку разъ каждый клочокъ бумажки, полученной когда-либо отъ мистриссъ Эмми; увы! какъ все это холодно, безнадежно, и какимъ отчаяннымъ эгоизмомъ пропитана была каждая строчка этихъ печальныхъ документовъ!

   И если бы въ эти минуты подвернулась какая-нибудь нѣжная и сострадательная особа, способная вполнѣ оцѣнить великодушное сердце мученика безнадежной страсти, кто знаетъ? владычество Амел³и быть-можетъ окончилось бы однажды навсегда, и любовь Вилльяма обратилась бы на другой, достойнѣйш³й предметъ, но майоръ коротко знакомъ былъ только съ одной Глорвиной Одаудъ, и хотя были у этой дѣвицы прекрасные гагатовые локоны; но всѣ ея движен³я разсчитаны были очень дурно. Глорвина, казалось, хотѣла только удивить и озадачить Вилльяма, и выбрала для этого самыя неудачныя и безналежныя средства. Она завивала свои волосы на разныя, болѣе или менѣе, хитрыя манеры, и обнажала свои плеча съ удивительнымъ искусствомъ, какъ-будто желая сказать своему пр³ятелю майору: "видѣлъ ли ты, любезный, у кого-нибудь так³я чудныя кудри и такой, истинно-чудесный цвѣтъ кожи и лица?" Она улыбалась всегда такимъ-образомъ, что любознательный собесѣдникъ могъ пересчитать всѣ ея зубы. И что же? майоръ не обращалъ ни малѣйшаго вниман³я на всѣ эти прелести и чары, способныя, повидимому, сгубить на повалъ всякаго чувствительнаго джентльмена.

   Вскорѣ по прибыт³и, и чуть-ли не вслѣдств³е прибыт³я, моднаго ящика изъ лондонскихъ магазиновъ, леди Одаудъ и друг³я полковыя дамы устроили великолѣпный балъ, куда получили приглашен³е всѣ военные и статск³е кавалеры, способные цѣнить прелести женскаго пола. Глорвина съ гагатовыми локонами облеклась въ уб³йственный атласъ, разсчитывая сразить майора рѣшительнымъ ударомъ, что, повидимому, было очень легко, такъ-какъ Вилльямъ присутствовалъ на балѣ съ самаго его начала, и бѣгалъ какъ угорѣлый изъ одной комнаты въ другую. Глорвина перетанцовала со всѣми молодыми офицерами и отчаянно старалась бросить пыль въ глаза мистеру Доббину, который однакожь ничего не замѣчалъ и, что всего уб³йственнѣе, даже не сердился, когда кептенъ Бенгльсъ повелъ къ ужину миссъ Глорвшу. Не ревность, не гагатовые локоны и не алебастровыя плечи были на умѣ у честнаго Вилльяма.

   Такая страшная неудача на базарѣ житейской суеты переполнила неизреченною яростью сердце и душу миссъ Глорвины Одаудъ. На майора, по ея собственному, плачевному созван³ю, разсчитывала она гораздо больше, чѣмъ на кого-нибудь изъ этихъ безчисленныхъ вертопраховъ. И ма³орь ускользаетъ изъ ея рукъ,- ускользаетъ съ непостижимой безсовѣстност³ю и упрямствомъ!

   - Онъ разобьетъ, раздавитъ мое сердце, Пегги, говорила миссъ Глорвина своей сестрѣ, когда не прерывалась между ними дружеская связь. Посмотри: я ужь и то изсыхаю, съ позволен³я сказать, какъ спичка. Пр³йдется перешить всѣ платья, потому-что въ нихъ я имѣю видъ настощаго скелета.

   Но, жирѣла миссъ Глорвина или худѣла, смѣялась или плакала, ѣздила верхомъ или сидѣла за фортепьяно: для безчувственнаго майора это было рѣшительно все-равно. Прислушиваясь къ этимъ горькимъ жалобамъ, полковникъ Одаудъ узналъ между-прочимъ, что слѣдующая почта изъ Европы привезетъ для сестры черныя матер³и на платья, и по этому поводу онъ разсказалъ весьма интересный анекдотъ, какъ одна леди изъ Ирланд³и умерла съ тоски послѣ потери супруга, котораго, однакожь, вторично, не удалось ей пр³обрѣсть во всю жизнь.

   Пока, между-тѣмъ, майоръ отбивался отъ рукъ, уклоняясь отъ любовныхъ объяснен³й, изъ Европы пришелъ другой корабль со многими пачками, между которыми оказалось довольно. писемъ и на имя этого безчувственнаго джентльмена. То были по большей части домашн³я послан³я, отправленныя нѣсколькиии днями раньше той почты, которая привезла амел³ино письмо. Между ними узналъ майоръ и почеркъ своей сестрицы, Анни Доббинъ, сочинительницы умной, и большой охотнницы писать въ поучительномъ тонѣ. По обыкновен³ю, миссъ Доббинъ собирала всѣ возможныя новости огорчительнаго свойства, шпиговала ими свою эпистолу и въ текстѣ, и подъ рубрикой, и на поляхъ, бранила "милаго братца" на чемъ свѣтъ стоитъ, и въ заключеи³е, какъ любящая сестра, предлагала ему разпообразныя наставлен³я, какъ онъ долженъ вести себя за океаномъ. Эпистолы этого рода отравляли спокойств³е Вилльяма по крайней мѣрѣ на цѣлыя сутки. Поэтому ничего нѣтъ удивительнаго, если, въ настоящемъ случаѣ, "милый братецъ" не слишкомъ торопился вскрыть письмо дражайшей сестрицы, и бросилъ его въ конторку, отлагая чтен³е до болѣе благопр³ятнаго случая, когда онъ будетъ чувствовать себя въ хорошемъ расположен³и духа. Недѣли за двѣ передъ этимъ, онъ уже писалъ къ сестрѣ, и "распекъ" ее, какъ слѣдуетъ, за распространен³е о немъ нелѣпыхъ слуховъ на Аделаидиныхъ Виллахъ. Въ то же время онъ отправилъ письмецо и къ мистрисъ Осборнъ, гдѣ, выводя ее изъ заблужден³я, сказалъ между-прочимъ, что ему "и во снѣ не грезилось перемѣнять свое настоящее положен³е холостяка".

   Спустя двѣ или три ночи послѣ прибыт³я изъ Лондона послѣдней почты, майоръ весело проводилъ вечерѣ въ домѣ леди Одаудъ, гдѣ Глорвина съ особеннымъ одушевлен³емъ пѣла для него "Встрѣчу на водахъ". "Мальчика-поэта", и мног³я друг³я сонаты и ар³и поэтическаго свойства. Ей казалось, что Вилльямъ на этотъ разъ слушалъ ее съ большимъ удовольств³емъ. Онъ точно слушалъ, но не миссъ Глорвину, а вой шакаловъ, подбѣгавшихъ почти къ самому дому. Впродолжен³е этихъ музыкальныхъ занят³й, полковница Одаудъ играла въ криббиджъ съ лекаремъ Трильйоннаго полка. Когда истощились ар³и миссъ Глорвины, майоръ Доббинъ сыгралъ съ нею парт³ю въ шахматы, и затѣмъ, учтиво раскланявшись съ обѣими леди, пошелъ къ себѣ домой.

   Здѣсь вниман³е его остановилось прежде всего на сестриномъ письмѣ. Онъ взялъ его, сломалъ печать и усѣлся на диванъ, приготовившись такимъ-образомъ къ непр³ятной бесѣдѣ съ отсутствующей родственницей...

   Прошло около часа послѣ того, какъ майоръ Доббинъ оставилъ домъ Пегги Одаудъ. Сэръ Михаэль ужь покоился сладкимъ сномъ, Глорвина украшала свои гагатовые локоны безчисленными лоскутками газетной бумаги, Пегги Одаудъ надѣла ситцевый капотъ и удалилась въ нижн³й этажъ, гдѣ была ея супружеская опочивальня. Все было тихо и спокойно, но вдругъ часовой у воротъ полковника увидѣлъ, при свѣтѣ луны, блѣдную, встревоженную, испуганную фигуру майора Доббина, который скорыми шагами пробирался къ дому. Не отвѣчая на окликъ часоваго, майоръ подошелъ къ окнамъ спалн³й сэра Михаэля.

   - Одаудъ! Полковникъ! закричалъ изо всей силы Вилльямъ Доббинъ.

   - Боже мой! Что съ вами, майоръ? откликнулась Глорвина, выставляя изъ окна свою газетную головку.

   - Что съ тобой, дружище? проговоридъ полковникъ, думая, что гдѣ-нибудь пожаръ на станц³и, или ожидая услышать экстренное извѣст³е изъ главной квартиры.

   - Мнѣ... мнѣ нуженъ отпускъ... сейчасъ... с³ю минуту. Я долженъ ѣхать въ Англ³ю по своимъ частнымъ дѣламъ, которыя не терпятъ никакой отсрочки, сказалъ Доббинъ.

   - Боже велик³й! Что это случилось! подумала Глорвина, затрепетавъ всѣми своими папильйотками.

   - Я долженъ отправиться эту же ночь, продолжалъ майоръ Доббинъ.

   Полковникъ всталъ и вышелъ объясниться съ майоромъ.

   Въ постскриптѣ сестрицы Доббина стоялъ особый параграфъ слѣдующаго содержан³я:

   "Вчера я сдѣлала визитъ старой твоей пр³ятельницѣ мистриссъ Осборнъ. Родители ея, послѣ своего банкротства, живутъ, какъ ты знаешь, въ отдаленномъ и скаредномъ захолустьи. Мистеръ Седли, въ настоящее время, торгуетъ, кажется, углями, если судить по мѣдной дощечкѣ, пржбитой къ дверямъ ихъ избы (иначе, кажется, нельзя назвать ихъ дачи). Малютка-Джорджъ, твой крестникъ, прекрасный мальчикъ, только ужь слишкомъ избалованный и, кажется, склонный къ самовольству. Мы, однакожь, ласкаемъ его, и недавно, по твоему желан³ю, представили его миссъ Дженни Осборнъ, которая, кажется, очень полюбила своего хорошенькаго племянника. Можно надѣяться, что современемъ и дѣдушка Джорджа - не банкротъ, оглупѣлый, и ужь чуть-ли не помѣшанный, а - россель-скверск³й дѣдушка, мистеръ Осборнъ, благодаря нашей заботливости, обратитъ благосклонное вниман³е на сына твоего друга, столько провинившагося передъ своимъ отцомъ этой злополучной женитьбой. Легко станется, что онъ возьметъ внука къ себѣ, и Амел³я едва ли будетъ сопротивляться такому желан³ю богатаго дѣда. Вдова теперь нашла, кажется, достойное утѣшен³е для своего осиротѣлаго сердца: ей недавно предложилъ руку достопочтенный мистеръ Бинни, одинъ изъ бромптонскихъ викар³евъ и; если не ошибаюсъ, скоро будетъ свадьба на Аделаидиныхъ виллахъ. Парт³я не совсѣмъ выгодная; но чего больше желать бѣдной пожилой вдовѣ, у которой я уже замѣтила значительное количество сѣдыхъ волосъ на головѣ?.. Амел³я очень весела. Веселъ и твой крестникъ, который частенько объѣдается персиками и абрикосами въ нашихъ оранжереяхъ. Мама посылаеть тебѣ свой покловъ, и мы всѣ цалуемъ тебя отъ чистаго сердца.

  

  

   Столичный домъ господъ Кроли, на Большой Гигантской улицѣ, все еще носилъ на своемъ фронтонѣ траурный фамильный гербъ, выставленный по поводу кончины сэра Питта Кроли. Эта геральдическая эмблема скорби и плача была въ высокой степени великолѣпна, и составляла, въ нѣкоторомъ смыслѣ, превосходнѣйшую мебель. Друг³я принадлежности прадѣдовскаго чертога тоже зас³яли самымъ пышнымъ блескомъ, какого еще никогда не видали здѣсь впродолжен³е шестидесятилѣтняго властительства послѣдняго баронета. Почернѣлая штукатурка исчезла, и кирпичи съ наружной стороны засверкали ослѣпительною бѣлизной; старые бронзовые львы у подъѣзда покрылись новой позолотой, перила выкрасились, и прежде чѣмъ цвѣтущая зелень въ Гемпширѣ смѣнила желтизну на деревьяхъ, подъ которыми старикъ Питтъ гулялъ послѣдн³й разъ въ своей жизни, лондонск³й его домъ, унылый и печальный между всѣми домами на Большой Гигантской улицѣ, преобразился съ кровли до фундамента, и сдѣлался однымъ изъ самыхъ веселыхъ здан³й въ цѣломъ кварталѣ.

   Маленькая женщина въ миньятюрномъ фаэтончнкѣ безпрестанно вертѣлась около этого чертога, и сюда же каждый день приходила пѣшкомъ старая дѣвица, сопровождаемая мальчикомъ. Это были миссъ Бриггсъ и маленьк³й Родонъ. "Благородной дамѣ съ пр³ятными манерами", поручено было имѣть надзоръ за внутренней отдѣлкой дома, смотрѣть за женщинами, приготовлявшими занавѣсы, сторы, гардины, перешарить шкафы и комоды, заваленные разнымъ хламомъ, оставшимся послѣ двухъ покойныхъ леди Кроли, и, наконецъ, составить подробную роспись фарфору, хрусталю и другимъ статьямъ, хранившимся въ кладовыхъ и чуланахъ.

   Мистриссъ Родонъ Кроли завѣдывала окончательно всѣми этими распоряжен³ями въ качествѣ уполномоченной отъ сэра Питта продавать, мѣнять, конфисковать и покупать мебель. Занят³я этого рода, многосложныя и разнообразныя, приходились какъ-нельзя болѣе по вкусу мистриссъ Бекки, и она принялась хозяйничать съ живѣйшимъ восторгомъ. Окончательный планъ относительно возобновлен³я прадѣдовскаго чертога былъ утвержденъ и опредѣленъ впродолжен³е пребыван³я сэра Питта въ Лондонѣ, куда онъ пр³ѣзжалъ осенью для свидан³я и переговоровъ съ своими нотар³усами и адвокатами. Въ ноябрѣ сэръ Питтъ прожилъ около недѣли на Курцонской улицѣ подъ гостепр³имной кровлей своего брата и сестры.

   Сначала баронетъ остаповился-было въ гостинницѣ, но мистриссъ Бекки, услышавъ о его пр³ѣздѣ, немедленно отправилась къ нему на поклонъ, и не дальше какъ черезъ часъ, сэръ Питтъ Кроли воротился съ нею въ коляскѣ на Курцонскую улицу. Невозможно было противиться гостепр³имнымъ предложен³ямъ этого безъискусственнаго создап³я, наивнаго и добраго, великаго и остроумнаго. Бекки, съ восторгомъ благодарности, схватила руку сэра Питта, когда онъ великодушно согласился ѣхать въ ея домъ.

   - Благодарю васъ, безпредѣльно благодарю, сказала она, устремивъ нѣжный и проницательный взоръ на раскраснѣвш³еся глаза баронета,- ваше присутств³е осчастливитъ и Родона, и меня, и нашего малютку.