Теккерей Уильям Мейкпис - Базар житейской суеты. Часть третья

ь благороднѣе этой забавы.

   Но всего достопамятнѣе былъ тотъ истинно-велик³й день, когда въ паркѣ, на углу, появились собаки сэра Гуддельстона-Фуддельстона.

   Это было великолѣпное зрѣлище для юнаго Родона. Въ половинѣ одиннадцатаго, на противоположномъ концѣ парка, появился прежде всѣхъ Томъ Моди, доѣзжач³й сэра Гуддельстона-Фуддельстона, сопровождаемый благородною сворою собакъ, образовавшихъ изъ себя стройную сплошную массу. Арр³ергардъ замыкался двумя егерями въ красныхъ казакинахъ, ѣхавшими на двухъ тощихъ благовоспитаыныхъ лошадяхъ. Въ рукахъ ихъ, для поддержан³я порядка, были длинные, предлинные бичи съ красивыми нахлестками, которыми, казалось, они владѣли въ совершенствѣ, направляя ихъ на самыя тонк³я и чувствительныя мѣста собачьей шкуры. Порядокъ былъ удивительный. Ни одна собака не смѣла выступить изъ своры, или поднять морду, хотя бы передъ носомъ ея пробѣжалъ заяцъ или кроликъ.

   Слѣдуетъ затѣмъ парень Джекъ, сынъ Тома Моди. Вѣситъ онъ всего только два пуда съ небольшимъ, ростъ его - сорокъ-восемь дюймовъ, и есть надежда, что парень Джекъ никогда не поднимется выше. Ѣдетъ онъ на огромномъ худощавомъ охотничьемъ конѣ, и сидитъ на сѣдлѣ исполинскаго размѣра. Конь этотъ есть любимое животное сэра Гуддельстона-Фуддельстона, и зовутъ его Инд³йск³й набобъ. Друг³е кони, управляемые миньятюрными всадниками, идутъ одинъ за другимъ, медленнымъ и ровнымъ шагомъ, въ ожидан³и своихъ господъ, которые должны немедленно прискакать на Королевину усадьбу.

   Томъ Моди приближается къ главному подъѣзду. Буфетчикъ встрѣчаетъ его съ рюмкой и графиномъ водки, но благородный спортсменъ не вкушаетъ до времени ни пива, ни вина. Онъ и вся свора отправляются въ отведенный для имъ уголъ на лужайкѣ, собаки бѣгутъ въ разсыпную, катаются на травѣ, играютъ, лаютъ, кусаютъ одна другую въ знакъ дружбы, или свирѣпѣютъ, бросаются другъ на друга и грызутся, пока могуч³й голосъ Тома или нахлестка его бича не полагаютъ предѣла этой ссорѣ, но вотъ слѣдуютъ одинъ за другимъ, на простыхъ лошадкахъ, молодые джентльмены, забрызганные и выпачканные по колѣно въ грязи. Нѣкоторые тотчасъ же входятъ въ домъ, выпиваютъ по рюмкѣ вишневки, и свидѣтельствуютъ свое почтен³е дамамъ, друг³е, болѣе скромные, отчищаютъ грязь съ своихъ сапоговъ, передаютъ груму простыхъ лошадокъ, садятся на охотничьихъ коней, и разогрѣвають свою кровь предварительнымъ галопированьемъ по широкому лугу. Затѣмъ всѣ джентльмены группируются около гончихъ, разговариваютъ съ доѣзжачимъ о подробностяхъ прошлой охоты, о достоинствахъ Плаксы и Алмаза, о современномъ состоян³и полей и лѣсовъ, и о скверной породѣ лисицъ.

   Но вотъ и самъ сэръ Гуддельстонъ-Фуддельстонъ на кургузомъ скакунѣ знаменитой шотландской породы. Величаво подъѣзжаетъ онъ къ замку, входитъ въ гостиную, раскланивается съ дамами, и не теряя драгоцѣннаго времени, быстро принимается за дѣло. По данному сигналу собаки выступаютъ изъ своего убѣжища, и въ стройномъ порядкѣ подходятъ къ подъѣзду. Маленьк³й Родонъ, изумленный и полуиспуганный, вертится между ними, съ робост³ю принимая ласки отъ ихъ волнующихся хвостовъ. Доѣзжач³й покрикиваетъ и размахиваетъ бичомъ направо и налѣво.

   Между-тѣмъ сэръ Гуддельстонъ возсѣлъ на своего Инд³йскаго Набоба.

   - Не мѣшаетъ сперва попробовать, Томъ, у Сойстера Спинни, говоритъ баронетъ. Фермеръ Мангель сказывалъ мнѣ, что онъ видѣлъ недавно двухъ лисицъ на его землѣ.

   Томъ трубитъ въ рогъ и отъѣзжаетъ легкой рысцой, сопровождаемый всею сворой. За ними тянутся егеря и молодые джентльмены изъ Винчестера. Ихъ сопровождаютъ всѣ окрестные фермеры и всѣ земледѣльцы, для которыхъ этотъ день - велик³й праздникъ. Сэръ Гуддельстонъ-Фуддельстонъ замыкаетъ арр³ергардъ вмѣстѣ съ полковникомъ Кроли. Немедленно весь кортежъ скрывается изъ глазъ.

   Достопочтенный Бьютъ Кроли, руководимый чувствомъ скромности и смирен³я, считалъ неприличнымъ для себя явиться въ публичномъ мѣстѣ передъ окнами своего племянника. Доѣзжач³й Моди помнитъ очень хорошо, какъ, сорокъ лѣтъ назадъ, мистеръ Бьютъ, тогда еще лихой баккалавръ Оксфордскаго университета, объѣзжалъ самыхъ дикихъ лошадей, перескакивалъ черезъ рытвины и буераки, черезъ быстрые ручьи и даже черезъ крестьянск³е заборы. Его достопочтенство выѣзжаетъ теперь на своемъ могучемъ ворономъ конѣ, встрѣчаетъ передъ паркомъ сэра Гуддельстона, и смиренно присоединяется къ джентльменской свитѣ.

   Наконецъ гонч³я собаки и всадники исчезаютъ всѣ до одного, и маленьк³й Родонъ стоитъ на крыльцѣ, изумленный и счастливый.

   Такъ проходили святки на Королевиной усадьбѣ. Родонъ веселился напропалую, и былъ доволенъ всѣмъ, чтони приходилось ему видѣть и слышать. Дядюшка Питтъ, всегда холодный, серьёзный и обремененный кабинетными занят³ями, повидимому, не чувствовалъ особенной благосклонности къ рѣзвому племяннику; зато тётушка, миледи и двѣ незамужн³я тётки полюбили его какъ-нельзя лучше. Съ маленькими дѣтьми Родя подружился еще въ первый день своего пр³ѣзда, и тогда же пр³обрѣлъ благорасположен³е мистера Джемса, изъ Пастората.

   Мистеръ Джемсъ, съ нѣкотораго времени, ухаживаетъ за одной изъ молодыхъ леди въ джентльменскомъ замкѣ, и сэръ Питтъ поощряетъ его склонность, давая деликатнымъ образомъ знать своему кузену, что онъ готовъ, при первой возможноети, выхлопотать для него теплое мѣстечко. Джемсъ отказался отъ шумныхъ удовольств³й, и не любитъ этой парадной охоты, изрѣдка стрѣляетъ онъ только утокъ и бекасовъ, и посвящаетъ свою дѣятельность истреблен³ю крысъ на гумнахъ и въ анбарахъ. Послѣ святокъ онъ уѣдетъ въ Оксфордъ, и постарается съ успѣхомъ выдержать окончательный экзаменъ. Онъ уже не носитъ больше ни зеленыхъ сюртуковъ, ни красныхъ галстуховъ, и серьёзно думаетъ о перемѣнѣ своего образа жизни передъ вступлен³емъ въ общественную должность. Протекц³ей Джемсу сэръ Питтъ надѣется уплатить фамильный долгъ семейству достопочтеннаго Бьюта. Это будетъ и дешево, и великодушно.

   Прежде, однакожь, чѣмъ кончились веселыя святки, сэръ Питтъ Кроли, собравъ все свое мужество, рѣшился вручить младшему брату вексель на своего лондонскаго банкира - на сумму во сто фунтовъ. Это была великая жертва, и баронетъ принесъ ее съ замиран³емъ сердца. Вскорѣ, впрочемъ, онъ утѣшился мыслью, что теперь справедливо станутъ считать его великодушнѣйшимъ изъ смертныхъ. Родонъ-отецъ и сынъ оставили Королевину усадьбу съ тяжкими воздыхан³ями и сокрушен³емъ сердечнымъ. Бекки и леди Дженни разстались довольно холодно, хотя съ изъявлен³ями обоюдныхъ желан³й продолжать вѣчную дружбу. Въ Лондонѣ ожидали нашу героиню новыя обязанности и новыя занят³я, на которыя мы намекнули въ предъидущей главѣ. Подъ ея надзоромъ прадѣдовск³й домъ на большой Гигантской улицѣ принялъ самыя изящныя формы, и уже все было готово, когда сэръ Питтъ и его семейство, при открыт³и парламентскихъ засѣдан³й, пр³ѣхали въ Лондонъ, гдѣ на этотъ разъ баронетъ долженъ былъ окончательно выступить на ту блестящую каррьеру, которая одна только могла быть достойною его возвышеннаго ген³я и великихъ юридическихъ талантовъ.

   Въ первый парламентск³й сезонъ, хитрый и утонченный дипломатъ глубоко хранилъ въ тайникѣ своей души всѣ свои замыслы и проекты, и одинъ только разъ открылъ уста свои, когда ему, какъ представителю уѣзда, необходимо было представить просьбу отъ жителей Модбери. Но онъ неукоснительно являлся на свое мѣсто, и тщательно изучалъ весь ходъ парламентскихъ дѣлъ. Дома, въ своемъ кабннетѣ, сэръ Питтъ Кроли денно и нощно углублялся въ чтен³е "Синихъ Книгъ", къ великому удивлен³ю и безпокойству леди Дженни, которая думала весьма основательно, что супругъ ея убиваетъ себя необыкновеннымъ напряжен³емъ умственныхъ силъ въ поздн³е часы ночи. Скоро баронетъ познакомился съ министрами и со всѣми представителями своей парт³и, разсчитывая впослѣдств³и играть между ними блистательную роль. Тих³й нравъ леди Дженни; ея ласковость и кротость, внушали Ребеккѣ совершеннѣйшее презрѣн³е къ супругѣ баронета. Безъискусственная простота, сопровождавшая всѣ поступки и движен³я леди Дженни, возмущала какъ-нельзя больше джентльменск³я чувства нашей героини, и случалось по временамъ, что даже друг³е замѣчали, какъ она думаетъ о своей невѣсткѣ. Въ свою очередь, присутств³е Ребекки безпокоило и леди Дженни. Ея мужъ безпрестанно разговаривалъ съ мистриссъ Бекки. Между ними, повидимому, водворилось самое тѣсное соглас³е, и Питтъ говорилъ съ нею о такихъ предметахъ, о которыхъ и не думалъ разсуждать съ своей женой. Миледи, конечно, не понимала этого разговора, но все же ей непр³ятно было обрекать себя на молчан³е въ обществѣ такихъ говоруновъ. Еще непр³ятнѣе было слышать, какъ смелая и бойкая мистриссъ Родонъ быстро переходитъ отъ одного предмета къ другому, забавляя своими шуточками всѣхъ джентльменовъ, готовыхъ ловить на-лету каждое ея слово. Можно ли сидѣть спокойно, сложа руки, въ своемъ собственномъ домѣ, тогда-какъ другая женщина составляетъ душу этого дома?

   Еще въ деревнѣ, когда леди Дженни разсказывала сказочки и нравоучительныя повѣсти окружавшимъ ее маленькимъ дѣтямъ - въ томъ числѣ Родону, который, какъ сказано, очень любилъ свою тётку - Ребекка, присутств³емъ своимъ, совершенно разстроивала эти интересныя бесѣды. Она входила въ комнату съ какимъ-то зловѣщимъ ввдомъ, и бѣдная леди Дженни чувствовала невольную робость подъ вл³ян³емъ этихъ саркастическихъ зеленыхъ глазокъ. Ея простые, незатѣйливые вымыслы испарялись изъ ея головы и улетали неизвѣстно куда, какъ сказочныя волшебницы исчезаютъ передъ появлен³емъ злаго духа. Языкъ ея не шевелился, и она уже не могла идти впередъ, хотя Ребекка, съ легкимъ отражен³емъ насмѣшки въ своемъ голосѣ, просила ее продолжать очаровательную сказочку. Мистриссъ Бекки рѣшительно ненавидѣла эти простыя удовольств³я и ребяческ³я мысли, несогласныя съ настроен³емъ ея собственнаго духа. Дѣти и любители дѣтей не имѣли никакой цѣны въ ея глазахъ.

   - Терпѣть я не могу этихъ картофельныхъ нѣжностей и сливочныхъ любезностей, говоривала мистриссъ Родонъ, передразнивая леди Дженни для удовольств³я и потѣхи лорда Стейна.

   При такихъ отношен³яхъ, обѣ леди видѣлись между собою довольно рѣдко, за исключен³емъ тѣхъ случаевъ, когда жена младшаго брата, имѣя въ виду как³я-нибудь особенныя выгоды, дѣлала визиты супругѣ баронета. Изл³ян³я нѣжныхъ чувствъ родственной любви и дружбы продолжались между ними какъ и прежде, но тѣмъ не менѣе онѣ замѣтно чуждались другъ друга. При всемъ томъ, сэръ Питтъ Кроли, несмотря на многосложность парламентскихъ занят³й, находилъ случай видѣться каждый день съ своей невѣсткой.

   По случаю своего перваго ораторскаго обѣда, сэръ Питтъ явился передъ невѣсткой въ полной парадной формѣ. На немъ былъ тотъ самый мундиръ, который употреблялъ онъ въ бывалые годы, какъ человѣкъ британскаго посольства при нѣкоемъ германскомъ градѣ.

   Бекки, по этому поводу, насказала ему тысячу комплиментовъ, и любовалась на него почти такъ же, какъ его жена и дѣти, которымъ первый разъ онъ представился въ такомъ велич³и передъ своимъ отъѣздомъ въ парламентъ. Ребекка объявила положительно, что одинъ только истинно-благовоспитанный джентльменъ можетъ употреблять, съ очевидною выгодою для своей особы, этотъ оффиц³альный костюмъ.

   - И, Боже мой, какъ идетъ къ вамъ, cette culotte courte, mon cher baron! воскликнула мистриссъ Бекки. Сейчасъ видно, кто вы такой. Да, представитель древняго рода невольно даетъ себя знать.

   Питтъ съ душевной усладой взглянулъ на свои ноги, отличавш³яся необыкновенно-уродливою формой, такою же какъ и коротенькая шпага, торчавшая у него съ боку. Ему показалось въ эту минуту, что онъ созданъ плѣнять женск³я сердца и отуманивать джентльменск³е умы.

   И когда онъ ушелъ, Бекки сдѣлала изъ него превосходную каррикатуру, разыгранную съ обыкновеннымъ успѣхомъ, передъ особой лорда Стейна, приведеннаго теперь въ сильнѣйш³й вссторгъ ея подражательнымъ искусствомъ, такъ-какъ дѣйствительно она уловила мастерски всякое движен³е баронета. Маркизъ встрѣтилъ сэра Питта Кроли въ домѣ мистриссъ Родонъ, и на первый разъ былъ съ нимъ чрезвычайно обходителенъ и вѣжливъ, какъ съ новымъ баронетомъ и парламентскимъ членомъ. При этой встрѣчѣ сэръ Питтъ былъ также пораженъ необыкновеннымъ вниман³емъ, какое велик³й пэръ Англ³и оказывалъ его невѣсткѣ. Живой, веселый и остроумный разговоръ Ребекки, такъ же какъ единодушный восторгъ, съ какимъ слушали ее всѣ друг³е джентльмены, въ высшей степени озадачили баронета. Лордъ Стейнъ зналъ очень хорошо, что сэръ Питтъ только-что начинаетъ свою политическую каррьеру, и съ нетерпѣн³емъ ожидалъ, когда онъ произнесетъ свою первую рѣчь. Они были сосѣди. Большая Гигантская улица выходитъ на Гигантск³й Скверъ, гдѣ, на углу, стоитъ великолѣпный домъ маркиза. На этомъ основан³и лордъ Стейнъ изъявилъ надежду, что современемъ они узнаютъ покороче другъ друга, и леди Стейнъ, немедленно по возвращен³и въ городъ, сочтетъ обязанност³ю познакомиться съ леди Кроли. Дня черезъ два онъ оставитъ визитную карточку своему сосѣду, на котораго до сихъ поръ не обращалъ ни малѣйшаго вниман³я, хотя дома ихъ больше сотни лѣтъ стояли почти рядомъ.

   Среди всѣхъ этихъ интригъ и веселыхъ компан³й, гдѣ рисовались так³е блистательные вельможи, Родонъ Кроли съ каждымъ днемъ чувствовалъ себя одинокимъ больше и больше. Ему позволялось теперь отлучаться въ клубы, обѣдать въ обществѣ холостяковъ, приходить и уходить когда вздумается, не испрашивая на то особеннаго позволен³я у своей супруги. Онъ и сымъ его частенько путешествовали на Гигантскую улицу къ миледи Кроли, и проводили время въ обществѣ ея дѣтей, тогда-какъ сэръ Питтъ, по возвращен³и изъ Парламента, заѣзжалъ почти всегда къ мистриссъ Бекки побесѣдовать о предметахъ политическаго м³ра.

   Отставной полковникъ просиживалъ по цѣлымъ часамъ въ домѣ своего брата. Ни о чемъ онъ не думалъ, ничего не дѣлалъ и почти ничего не говорилъ. При всемъ томъ былъ онъ очень радъ, когда дѣлали ему какое-нибудь поручен³е относительно конюшни, лошади, кучера, слуги, или, когда за обѣдомъ просили его нарѣзать мяса для дѣтей. Лѣность обуяла его, и сдѣлала безусловно покорнымъ чужой волѣ.

   Омфала спутала новаго Геркулеса, и лишенный своей силы, онъ безмолвно сидитъ за ея веретепомъ. Буйная молодая кровь угомонилась и остыла, и мистеръ Родонъ Кроли превратился въ обрюзглаго, покорнаго и толстенькаго джентльмена среднихъ лѣтъ.

   И бѣдная леди Дженни очень хорошо знала, что Ребекка взяла въ плѣнъ ея супруга, хотя это обстоятельство нисколько не препятствовало имъ, при каждой встрѣчѣ, выражать другъ предъ другомъ родственныя чувства любви и дружбы.

  

  

   Святки у нашихъ пр³ятелей на Аделаидиныхъ Виллахъ были далеко не такъ веселы, какъ имъ слѣдовало быть.

   Мы уже имѣли случай намекнуть въ своемъ мѣстѣ, что у мистриссъ Осборнъ, послѣ смерти ея мужа, составился небольшой капиталецъ, съ котораго она получала сотню фунтовъ годоваго дохода. Двѣ трети этой суммы вдова Осборнъ отдавала своимъ родителямъ за содержан³е себя и малютки сына. Включивъ сюда еще стодвадцать фунтовъ, назначенныхъ другомъ нашимъ Джоемъ въ пожизненный панс³онъ старикамъ, семейство Седли, забывая бури и треволнен³я прошедшей жизни, могли еще, съ нѣкоторымъ удобствомъ, существовать отъ начала до конца года, тѣмъ болѣе, что вся ихъ прислуга состояла изъ одной ирландской служанки, которая въ то же время завѣдывала маленькимъ хозяйствомъ мистера Клеппа и его супруги. Не было даже никакихъ основательлыхъ препятств³й пригласить къ себѣ иной разъ двухъ или трехъ пр³ятелей на чашку чаю. Старикъ Седли до-сихъ поръ удержалъ свое озадачивающее вл³ян³е надъ фамил³ей Клеппа, своего прежняго конторщика. Мистеръ Клеппъ превосходно помнилъ тѣ блаженныя времена, когда, бывало, приглашали его на парадные обѣды въ домъ богатѣйшаго негоц³анта на Россель-Скверѣ, гдѣ онъ, сидя на кончикѣ стула, имѣлъ счаст³е пить шам³анское за здоровье мистриссъ Седли, миссъ Эмми и господина Джозефа Седли, чиновника ост-индской Компан³и. Время возвеличило блескъ этихъ воспоминаш³й въ душѣ честнаго клерка. Всяк³й разъ, какъ онъ выходилъ изъ-за кухонной перегородки въ гостиную, и выпивалъ у мистера Седли чашку чаю или стаканчикъ джина съ водою, изъ груди его вырывалась сентещ³я такого рода:

   - Да, сэръ, это ужь не то, что, бывало, я видѣлъ у васъ въ старые годы!

   И затѣмъ, раскланиваясь и расшаркиваясь, мистеръ Клеппъ пилъ за здоровье прекрасныхъ леди, точь въ точь какъ въ запрошлые дни ихъ процвѣтан³я и славы. Ему казалось тогда, что миссъ Амел³я первая пѣвица въ м³рѣ, и не было въ европейскихъ столицахъ леди изящнѣе и почтеннѣе мистриссъ Седли. Даже теперь онъ не осмѣливался въ клубѣ сидѣть въ присутств³и мистера Седли и никому не позволялъ дѣлать дурные отзывы о характерѣ этого джентльмена.

   - Полноте, господа, говорилъ онъ въ клубѣ джентльменамъ, пускавшимся въ разсужден³я о старомъ банкротѣ, я видѣлъ собственными глазами, какъ, бывало, первые люди нашей столицы пожимаютъ руку господину Седли. Были времена, когда самъ Ротшильдъ заискивалъ его дружества на биржѣ. Я съ своей стороны всѣмъ одолженъ мистеру Седли.

   Владѣя прекраснымъ почеркомъ, уживчивымъ характеромъ и хорошимъ аттестатомъ, мистеръ Клеппъ очень скоро, послѣ несчаст³я своего прежняго хозяина, отыскалъ для себя другое мѣсто.

   - Такая маленькая рыбка, какъ я, всегда счастливо переплыветъ въ другой садокъ, замѣчалъ обыкновенно отставной конторщикъ.

   И одинъ изъ членовъ той фирмы, къ которой нѣкогда принадлежалъ старикъ Седли, былъ очень радъ воспользоваться услугами мистера Клеппа, довольнаго весьма скромнымъ вознагражден³емъ за свои труды.

   Конецъ концовъ, всѣ старые друзья и пр³ятели мистера Седли, люди предпр³имчивые и богатые, оставили, одинъ за другимъ, разорившагося негоц³анта, и одинъ только этотъ бѣднякъ остался неизмѣнно преданнымъ и вѣрнымъ своему прежнему хозяину.

   Четвертую долю получаемыхъ процентовъ съ капитала Амел³я оставляла собственно для себя, и вся эта сумма расходовалась исключительно на содержан³е малютки Джорджа, котораго, вопервыхъ, надлежало одѣвать такимъ-образомъ, чтобы онъ казался достойнымъ сыномъ капитана Осборна, а вовторыхъ, были у него теперь школьныя надобности, требовавш³я немедленнаго удовлетворен³я. Джорджинька, съ нѣкотораго времени, ходилъ въ училище, куда мать принуждена была посылать его послѣ сильной внутренней борьбы, выдержанной ея сердцемъ при мысли объ опасностяхъ, ожидающихъ ребенка за порогомъ родительскаго дома. Амел³я просиживала цѣлыя ночи напролетъ, вытверживая заданные уроки, и разбирая въ ученическихъ тетрадкахъ грамматическ³е и географическ³е ³ероглифы, которыхъ смыслъ надлежало сдѣлать доступнымъ для малютки Джорджа. Она старалась даже выучить наизусть латинск³я склонен³я и спряжен³я, разсчитывая, что ей можно будетъ самой учить Джорджиньку латинскому языку. Разставаться съ нимъ на цѣлый день, оставляя его на произволъ школьной ферулы и грубаго обхожден³я товарищей, значило для сантиментальной мистриссъ Эмми почти то же, что отнять во второй разъ своего сына отъ материнской груди. Джорджъ между-тѣмъ бѣгалъ въ школу съ веселымъ духомъ и спокойнымъ сердцемъ. Ему нравилась эта перемѣна въ образѣ его жизни и онъ былъ совершенно счастливъ. Эта дѣтская радость огорчала любящую мать, столько грустную и печальную при разлукѣ съ сыномъ. Неужели ему такъ легко разставаться со мною? думала мистриссъ Эмми, но тутъ же раскаявалась и жалѣла, что осмѣлилась предложить себѣ такой эгоистическ³й вопросъ. Пусть только онъ будетъ счастливъ: ея обязанность - быть готовой на всяк³я жертвы.

   Содержателемъ школы, куда ходилъ Джорджъ, былъ другъ достопочтеннаго Бинни, постояннаго обожателя мистриссъ Эмми. Джорджинька дѣлалъ великолѣпные успѣхи. Каждую недѣлю онъ приносилъ матери безчисленныя свидѣтельства быстроты своихъ умственныхъ способностей. По вечерамъ онъ разсказывалъ ей многочисленныя истор³и о своихъ товарищахъ по школѣ, и Амел³я знала, что это за чудесный мальчикъ былъ Ланонсъ, и какой заб³яка былъ Спиффинъ, и какъ отецъ Стиля богатый купецъ, снабжалъ все заведен³е съѣстными припасами, и какъ мать Гольдинга пр³ѣзжала каждую субботу въ каретѣ за своимъ сыномъ, и какъ Нитъ носилъ штрипки - нельзя ли и ему пришить штрипки къ панталонамъ?- какъ Булль Меджоръ проглотилъ наизустъ всего Евтроп³я, такъ-что, по общему мнѣн³ю, онъ могъ за поясъ заткнуть самого учителя, мистера Варда. Такимъ-образомъ Амел³я знала всю подноготную о каждомъ товарищѣ своего сына, По ночамъ она разбирала вмѣстѣ съ нимъ школьныя тетрадки, и выучивала наизусть всѣ уроки съ такою исправност³ю, какъ-будто ей самой слѣдовало поутру явиться на глаза строгихъ и взыскательныхъ учителей. Однажды, послѣ рукопашной битвы съ молодымъ Смитомъ, Джорджъ явился домой съ сизыми голубями подъ глазами, и возвѣстилъ своей матери и дѣдушкѣ, что онъ оказалъ въ этотъ день чудеса храбрости, ловкости и силы... что, замѣтимъ мимоходомъ, была чистѣйшая ложь, потому-что, на самомъ дѣлѣ, Джорджъ разбитъ былъ въ прахъ. Старикъ Седли пришелъ въ восторгъ отъ этихъ обнаружен³й мнимаго геройства, но Амел³я никогда не могла простить этого Смиту, даже до настоящаго времени, несмотря на то, что мистеръ Смитъ теперь - миролюбивый аптекарь на Лейчестерскомъ Скверѣ.

   Такъ проходила жимъ чувствительной вдовы, посвятившей себя спокойнымъ трудамъ и безвреднымъ занят³ямъ на пользу сына. Время осеребрило нѣсколько волосъ на ея головѣ, и провело двѣ, три морщинки на ея прекрасномъ челѣ. Но эти зловѣщ³е признаки нисколько не тревожили мистриссъ Эмми.

   - Кому какое дѣло до такой старухи? снрашивала вдова, когда указывали ей на пробивающуюся просѣдь.

   Она была счастлива и довольна. Всѣ ея мечты ограничивались только желан³емъ дожить до той счастилвой поры, когда сынъ ея будетъ великимъ, знаменитымъ и славнымъ, чего конечно онъ вполнѣ заслуживаетъ по своимъ огромнымъ талантамъ. Она тщательно сберегала его прописи, рисунки, сочинен³я на заданныя тэмы, и показывала ихъ въ своемъ маленькомъ кругу, какъ несомнѣнное доказательство чудесной ген³альности сына. Нѣкоторыя изъ этихъ произведен³й Амел³я сообщила, по довѣренности, миссъ Доббинъ, съ тѣмъ, чтобы она показала ихъ миссъ Осборнъ, теткѣ Джорджа, которая, въ свою очередь, могла представить ихъ на разсмотрѣн³е самого мистера Осборна. Разсчетъ здѣсь былъ тотъ, что старикъ, при взглядѣ на эти произведен³я маленькаго ген³я, проститъ своего внука за проступки отца. Всѣ недостатки и слабости покойнаго мужа Амел³я похоронила въ могилѣ вмѣстѣ съ его тѣломъ; она помнила только нѣжнаго любовника, пожертвовавшаго для нея всѣми родственными отношен³ямй, благороднаго супруга, прекраснаго и храбраго, державшаго ее въ своихъ объят³яхъ въ то самое утро, когда выступалъ онъ на поле битвы, гдѣ умеръ славною смерт³ю, сражаясь за свое отечество. Не было никакого сомнѣн³я, что этотъ доблестный воинъ смотритъ съ высоты небесъ на ген³альнаго мальчика, оставленного имъ на землѣ для утѣшен³я вдовы.

   Мы видѣли, какъ и вслѣдств³е чего, почтенный дѣдъ маленькаго Джорджа, мистеръ Осборнъ, становился съ каждымъ днемъ угрюмѣе, молчаливѣе и недоступнѣе для своей дочери, которая прозябала одиноко на Россель-Скверѣ, и включила себя въ разрядъ несчастныхъ старыхъ дѣвъ, уже неспособныхъ находить достаточнаго утѣшен³я ни въ блестящихъ экипажахъ, ни въ покупкѣ разныхъ разностей въ модныхъ магазинахъ, ни даже въ благотворительности страждущему человѣчеству. Всегда грустная и пасмурная, миссъ Осборнъ чаще и чаще думала о прекрасномъ мальчикѣ, сынѣ своего брата, котораго она видѣла на дачѣ альдермена Доббина. Она сгарала нетерпѣливымъ желан³емъ получить когда-нибудь позволен³е поѣхать въ своей прекрасной коляскѣ въ то отдаленное захолустье, гдѣ жилъ малютка Джорджъ. Чаще и чаще выѣзжала она въ Паркъ, надѣясь еще разъ встрѣтиться съ нимъ на гуляньѣ, но не сбывалась эта надежда, и миссъ Осборнъ, перезрѣлая и несчастная дѣвица, прозябала одиноко, не находя никакой пщи для своего чувствительнаго сердца. Младшая сестра ея, банкирша, изрѣдка заѣзжала на Россель-Скверъ, дѣлая визитъ подругѣ своего дѣтства. Она привозила съ собою двухъ дѣтей болѣзненной комилекц³и, и съ ними няньку въ щегольскомъ костюмѣ. Придавая своему произношен³ю джентльменск³й оттѣнокъ высшаго тона, мистриссъ Буллокъ разсказывала сестрѣ о своихъ новыхъ связяхъ, о блистательныхъ знакомствахъ, о томъ, какъ маленьк³й Фредерикъ былъ какъ двѣ капли воды похожъ на лорда Клавд³я Лоллипопа, и какъ малютка Мери удострилась обратить на себя лестное вниман³е баронессы, когда онѣ катались въ Регемптонѣ. Она упрашивала старшую сестру сдѣлать что-нибудь для ея ненаглядныхъ малютокъ. Фредерикъ долженъ поступить въ гвард³ю, это уже рѣшено, и если онъ сдѣлается владѣльцемъ майората, чего непремѣнно добивается мистеръ Буллокъ, готовый разориться въ-конецъ на покупку майората - то ужь Богу одному извѣстно, что выйдетъ изъ ихъ дочки.

  

   - Признаюсь, моя милая, я разсчитываю здѣсь только на васъ, говорила мистриссъ Буллокъ, потому-что, безъ всякаго сомнѣн³я, доля моя изъ имѣн³я папеньки должна, какъ извѣстно, перейдти къ главѣ нашего дома. Милая наша Рода Макйулль скоро, вѣроятно, освободится отъ имѣн³я Кассельтодди, потому-что мужъ ея, бѣдный лордъ Кассельтодди долженъ, на этихъ дняхъ, умереть отъ апоплексическаго удара, и послѣ его смерти малютка Макдуффъ Макмулль сдѣлается виконтомъ Кассельтодди. Оба Блюдъайэры уже перевели свое имѣн³е на маленькаго сына Фанни Блюдъайэръ. Ненаглядный мой Фредерикъ непремѣнно будетъ старшимъ сыномъ, и.... и ужь пожалуйста, Дженни, упроси папеньку перевести опять свои счеты въ Ломбардскую улицу, потому-что, посуди сама, кчему пристало, если онъ, оставляя своихъ родственниковъ, будетъ имѣть дѣла съ чужимъ банкирскимъ домомъ? Стомпи и Роди, надѣюсь, ничѣмъ не лучше Буллока, Гуллока и Компан³и.

   Сказавъ рѣчь въ этомъ тонѣ; прошпигованную фешонэбльными и финансовыми именами, и напечатлѣвъ на губахъ сестрицы поцалуй, весьма похож³й на прикосновен³е устрицы, мистриссъ Буллокъ собирала своихъ накрахмаленныхъ малютокъ, и усаживалась съ нинъ въ свою джентльменскую коляску.

   Но ничего не выигрывала этими визитами представительница моднаго тона въ купеческомъ быту. Отецъ ея съ усиленною дѣятельност³ю продолжалъ свои сношен³я съ банкирскимъ домомъ Стомпи и Роди, гдѣ хранился также небольшой капиталецъ мистриссъ Эмми, неподозрѣвавшей всѣхъ этихъ интригъ на Россель- Скверѣ.

   Въ тотъ вечеръ, когда Дженни Осборнъ сказала отцу, что она видѣла его внука, старикъ не отвѣчалъ ей ничего, но было ясно, что онъ не разсердился, потому-что, уходя въ комнату, ласково простился съ дочерью, и пожелалъ ей спокойной ночи. По всей вѣроятности онъ думалъ о ея словахъ, и разспрашивалъ о ея визитѣ въ домъ альдермена. Недѣли черезъ двѣ послѣ этого визита, мистеръ Осборнъ спросилъ дочь: куда дѣвались ея французск³е часики съ цѣпочкой, которые она обыкновенно носила на своей груди?

   - Сэръ, эти часы были куплены на мои деньги, отвѣчала испуганная Дженни.

   - Прошу васъ немедленно купить себѣ так³е же, или, еще лучше, если можете, отвѣчалъ старый джентльменъ. И затѣмъ онъ погрузился въ глубокую думу.

   Въ послѣднее время дѣвицы Доббинъ довольно часто повторяли свою просьбу Амел³и, чтобы она позволяла Джорджу навѣщать ихъ.

   - Миссъ Осборнъ очевидно полюбила вашего сына, говорили дѣвицы Доббинъ,- легко станется, что и мистеръ Осборнъ обнаружитъ миролюбивыя чувства, и тогда, согласитесь сами, Джорджинька легко упрочитъ свою каррьеру.

   Амел³я готова была согласиться на все, какъ-скоро дѣло шло о счастьи ея сына, но предложен³е сестеръ Доббина наполнило ея душу мрачными и тревожными предчувств³ями. Какъ бы то ни было, Джорджъ ѣздилъ довольно часто въ домъ альдермена. Амел³я безпокоилась какъ-нельзя больше въ продолжен³е его отсутств³я, и по возвращен³и встрѣчала его съ такимъ видомъ, какъ-будто онъ освободился отъ какой-нибудь опасности. Джорджинька обыкновенно приносилъ съ собой игрушки и деньги; встревоженная Амел³я спрашивала всякой разъ, не видалъ ли онъ какого-нибудь стараго джентльмена. Джорджъ видѣлъ только старика сэра Вилльяма, который катался съ нимъ въ коляскѣ, и мистера Доббина, пр³ѣхавшаго домой передъ обѣдомъ на прекрасномъ гнѣдкѣ. Доббинъ былъ въ зеленомъ сюртукѣ и розовомъ галстухѣ, и въ рукахъ у него былъ маленьк³й бичъ въ золотой оправѣ. Онъ обѣщалъ показать ему Лондонскую Башню, и сводить его въ звѣринецъ. Наконецъ, въ одинъ прекрасный вечеръ, Джорджинька, воротивягось домой, принесъ слѣдующее извѣст³е:

   - Видѣлъ я, мамаша, стараго джентльмена съ густыми бровями и въ широкой шляпѣ. На груди у него висѣла длинная, предлинная цѣпочка, и на ней - множество печатей. Онъ пр³ѣхалъ въ ту пору, какъ я катался по лугу на маленькой лошадкѣ: кучеръ водилъ ее за узду. Старый джентльменъ долго смотрѣлъ на меня, и много качалъ головою. Я сказалъ послѣ обѣда, что зовутъ меня Нюрвалемъ. Тетушка расплакалась. Она всегда плачеть.

   Амел³я догадалась, что сынъ ея видѣлъ на этотъ разъ своего россель-скверскаго дѣда. Она затрепетала при мысли, что скоро сдѣлаютъ ей предложен³е съ этой стороны. Предчувств³я ея оправдались. Переговоры съ Россель-Сквера послѣдовали черезъ нѣсколько дней. Мистеръ Осборнъ формально предложилъ взять къ себѣ въ домъ своего маленькаго внука, и сдѣлать его наслѣдникомъ имѣн³я, которое нѣкогда назначено было капитану Осборну. Мистриссъ Джорджъ Осборнъ будетъ отъ него получать пожизненный пенс³онъ, который доставитъ ей независимое существован³е. Если мистриссъ Джорджъ Осборнъ намѣрена выйдти замужъ, какъ объ этомъ носится весьма правдоподобный слухъ, достигш³й до ушей мистера Осборна, пенс³онъ, во всякомъ случаѣ, останется при ней; но ужь само-собою разумѣется, что сынъ ея окончательно водворится на Россель-Скверѣ, или, будетъ жить въ какомъ-нибудь другомъ мѣстѣ, по выбору и назначен³ю своего дѣда. При всемъ томъ однакожь, ему позволено будетъ повременамъ видѣть мистриссъ Джорджъ Осборнъ въ ея собственномъ мѣстѣ жительства.

   Бумага, содержавшая всѣ эти пункты, была принесена на Аделаидины Виллы, и прочитана Амел³и въ одинъ изъ тѣхъ дней, когда матери ея не было дома, и когда старикъ Седли отлучился, по своимъ дѣламъ, въ Сити.

   Амел³я сердилась всего только два или три раза въ жизни, и адвокатъ мистера Осборна имѣлъ счаст³е видѣть ее именно въ ту пору, когда она пришла въ раздражительное состоян³е духа. Послан³е было прочитано, и подано ей на благоусмотрѣн³е. Мистриссъ Осборнъ затрепетала всѣми членами, раскраснѣлась какъ пятнадцатилѣтняя дѣвица и быстро поднявшись съ своего мѣста, разорвала бумагу на сотни. клочковъ, притоптала ихъ своими ногами, и голосомъ, дрожащимъ отъ волнен³я, произнесла:

   - Мнѣ выйдти замужъ во второй разъ! Мнѣ взять деньги въ обмѣнъ за своего сына! Кто смѣетъ обижать меня этими чудовищными предложен³ями? Скажите мистеру Осборну, что это злонамѣренное письмо, сэръ, да, злонамѣренное и унизительное. Я не стану отвѣчать на него. Желаю вамъ добраго утра, сэръ...

   - И когда я выходилъ изъ комнаты, она поклонилась мнѣ какъ трагическая актрисса, сказалъ мистеръ Пой, адвокатъ, представивш³й донесен³е объ этой сценѣ на Россель-Скверъ.

  

   Старики не замѣтили въ тотъ день волнен³я своей дочери, а она никогда не говорила имъ объ этомъ свидан³и. Были у нихъ свои собственныя дѣла, которыя въпослѣдств³и глубоко заинтересовали эту невинную леди. Мистеръ Седли дѣятельно продолжалъ углубляться въ свои спекуляц³и и коммерческ³е разсчеты. Мы уже видѣли, какъ неудачно торговалъ онъ виномъ и каменнымъ углемъ. На этотъ разъ онъ придумалъ какую-то особенно-хитрую затѣю, обѣщавшую чуть-ли не мильйоны барыша, если все покатится какъ по маслу. Напрасно Клеппъ увѣщевалъ его бросить дерзкое, опасное предпр³ят³е; мистеръ Седли, очертя голову, зашелъ уже такъ далеко, что даже не смѣлъ сообщить подробностей нелѣпой затѣи своему бывшему клерку. И какъ постояннымъ принципомъ стараго джентльмена было - имкогда не распространяться съ женщинами о финансовыхъ дѣлахъ, то онѣ узнали о постигшемъ ихъ несчаст³и уже въ ту пору, какъ ничего нельзя было поправить; старикъ принужденъ былъ постепенно открыть передъ ними тайны своего сердца.

   Недоимка сперва упала на счеты маленькаго хозяйства, выплачиваемые исправно въ концѣ каждой недѣли. Дивиденды еще не были присланы изъ Инд³и, сказалъ встревоженный мистеръ Седли своей супругѣ. Старушка, до той поры, платила аккуратно за всѣ хозяйственные счеты, и поэтому, два или три лавочника были очень недовольны, когда бѣдная мистриссъ Седли просила ихъ повременить,- одолжен³е, которое они охотно оказывали всѣмъ другимъ покупщикамъ, неназначавшимъ опредѣленнаго времени для расплаты. Контрибуц³я мистриссъ Эмми, выплачиваемая безпрекословно и съ веселымъ духомъ, поддерживала семейство на полурац³онахъ, и первые пять или шесть мѣсяцевъ прошли довольно сносно. Старикъ Седли продолжалъ увѣрять, что акц³и его скоро должны возвыситься до огромныхъ процентовъ, и тогда все пойдетъ превосходно.

   Но прошло полгоода, и не послѣдовало никакихъ дивидендовъ. Надежда на шестьдесятъ фунтовъ, корые слѣдовала получить изъ Инд³и, исчезала съ каждымъ днемъ. Хозяйство пришло въ крайнее разстройство. Мистриссъ Седли, старуха слабая и разстроенная, горевала молча, или плакала на кухнѣ въ обществѣ мистриссъ Клеппъ. Всего досаднѣе было то; что мясникъ огрызался почти всяк³й разъ, когда брали у него говидину, да и мелочной лавочникъ груб³янилъ ужасно. Маленьк³й Джорджъ, однажды или два раза, уже принимался ворчать за обѣдомъ, и это обстоятедьство чрезвычайно безпокоило мистриссъ Эмми, которая сама могла бы удовольствоваться какимъ-нибудь кусочкомъ хлѣба. Чтобъ ребенокъ не ворчалъ, она принуждена была покупать ему разныя лакомства на свой собственный счетъ.

   Случилась наконецъ одна изъ тѣхъ непр³ятностей, как³я весьма часто повторяются въ семействахъ, поставленныхъ въ затруднительное положен³е. Однажды, получивъ свои деньги, Амел³я хотѣла, по обыкновен³ю, выдѣлить опредѣленную сумму своимъ родителямъ; но подводя къ окончательному итогу свои частные расходы, она увидѣла настоятельную необходиность передержать изъ этой доли нѣсколько шиллинговъ, такъ-какъ для маленькаго Джорджа было заказано новое платье.

   - Съ чего это ты взяла, моя милая? сказала мистриссъ Седли угрюмо и сердито. Джой не прислалъ ни одного фунта, и мы доведены почти до нищенства. Развѣ ты не видишь этого? Тебѣ впрочемъ нѣтъ дѣла ни до матери, ни до отца. Былъ бы только твой Джорджъ одѣтъ и сытъ.

   Испуганная Амел³я подала матери, черезъ столъ, всѣ свои деньги, и не сказавъ ни слова, пошла поплакать наединѣ о своемъ горѣ. Весь этотъ день былъ для нея тяжелъ невыносимо. Она принуждена была выйдти со двора, и отказаться отъ дорогаго платьица, которое готовилось въ подарокъ Джорджу къ Рождеству. А фасонъ былъ чудо какъ хорошъ! Амел³я, по поводу его, держала нѣсколько консультац³й съ одной знакомой модисткой.

   И въ довершен³е эффекта, Джорджинька поднялъ страшный крикъ, когда мать сообщила ему эту бѣдственную новость. Какъ это можно? У всѣхъ будетъ новое платье къ Рождеству. Товарищи станутъ смѣяться надъ нимъ. У него непремѣнно должны быть и новый сюртукъ, и новые панталоны, и жилетъ. Мама вѣдь обѣщала ему. Бѣдная вдова отговаривалась только поцалуями и слезами. Она заштопала какъ умѣла, старое платье, и перерыла всѣ ящики комода, чтобъ отыскать какую-нибудь вещицу, годпую для продажи. Взоръ ея остановился на инд³йской кашмировой шали, которую Доббинъ прислалъ ей въ подарокъ. Амел³я вспомнила, какъ въ бывалые дни она ѣздила съ матерью въ богатый инд³йск³й магазинъ на Людгетъ-Гиллѣ, гдѣ обыкновенно продавались и покупались сгатьи этого рода. Щеки ея запылали, и глаза заискрились живѣйшимъ удовольств³смъ, когда она представила возможность добыть этимъ срсдствомъ необходимую сумму. Поутру, когда Джорджинька уходилъ въ школу, Амел³я поцаловала его съ особеннымъ восторгомъ, и улыбнулась весьма нѣжно. Мальчикъ понялъ, что ему готовится пр³ятный сюрпризъ.

   Завернувъ шаль въ большой носовой платокъ, подаренный ей также инд³йскимъ майоромъ, Амел³я скрыла сокровище подъ салопомъ, и пошла съ веселымъ духомъ на Людгетъ-Гилль, пробираясь вдоль стѣны парка, и перебѣгая съ перекрестка на перекрестокъ съ такою поспѣшност³ю, что мног³е джентльмены пр³останавливались носмотрѣть, куда и зачѣмъ бѣжитъ эта розощекая леди. Мистриссъ Джорджъ Осборнъ производила умственныя вычислен³я, сколько могутъ дать ей за инд³йскую шаль. На вырученныя деньги, кромѣ заказаннаго платья, она купитъ для Джорджиньки книгъ, заплатитъ содержателю панс³она за полгода, и закажетъ для своего отца новую бекешь вмѣсто этой шинелишки, которая ужь давно износилась. Всѣ эти разсчеты быстро созрѣвали въ головѣ мистриссъ Эмми, прежде чѣмъ она переступила за порогъ богатаго магамыа. Она нисколько не ошиблась въ цѣнности майорскаго подарка; это была тонкая, превосходнѣйшая ткань, и купецъ, заплативъ за нее Амел³и двадцать гиней, разсчитывалъ еще на значительный барышъ.

   Изумленная и вполнѣ счастливая, Амел³я побѣжала съ этимъ богатствомъ на Павловское подворье, въ кимжный магазинъ Дартопа, и купила "Помощника родителей" и удивительную истор³ю о "Сатфордѣ и Мертонѣ", разсказанную дѣтямъ господиномъ Да (Day). Джорджинька ужь давно желалъ имѣть эту книжку, извѣстную нанзусть всякому благовоспитанному англ³йскому мальчику. Затѣмъ мистриссъ Эмми сѣла въ омнибусъ, и съ восторгомъ пр³ѣхала домой. Уединившись въ своей комнатѣ, она вывела превосходнымъ мелкимъ почеркомъ на заглавномъ листѣ: "Джорджу Осборну, святочный подарокъ отъ его нѣжной и любящей матери".

   Книги, какъ и прекрасная надпись, хранятся въ цѣлости даже до сего дня.

   Взявъ подъмышку этотъ подарокъ, Амел³я вышла изъ своей комнаты, чтобъ положить книги на столъ, гдѣ Джорджинька долженъ былъ найдти ихъ по своемъ возвращен³и изъ школы. Въ сѣняхъ у лѣстницы встрѣтила ее мистриссъ Седли. Золотые переплеты семи крошечныхъ томиковъ бросились въ глаза старой леди.

   - Это что такое? спросила мистриссъ Седли.

   - Книжечки для Джорджа, отвѣчала Амел³я. Я... я обѣщала ему купить ихъ къ Рождеству.

   - Книжечкж! вскричала съ негодован³емъ старая леди. Книги, въ эту пору, когда въ цѣломъ домѣ нѣтъ ни куска хлѣба! Книги, когда я изъ кожи вылѣзаю, чтобъ отца ея не посадили въ тюрьму! Она водитъ въ роскоши своего сына, между-тѣмъ какъ я продала всѣ свои драгоцѣнности, даже инд³йскую шаль съ своихъ плечь, даже чашки и ложки, чтобъ только эти торговцы не смѣли обижать насъ, и чтобъ мистеръ Клеппъ не выгналъ всѣхъ насъ изъ дому, на что, сказать правду, онх давно имѣетъ право, потому-что отецъ твой раззортлся въ конецъ, О, Амел³я! ты раздираешь мое сердце! Кчему тебѣ губить своего сына, удерживая его при себѣ, тогда-какъ онъ ни въ чемъ ненуждался бы на Россель-Скверѣ? О, Амел³я, да ниспошлётъ тебѣ Богъ болѣе послушное и благодарное дѣтище, чѣмъ мой несчастный сынъ за океаномъ! Джой совсѣмъ оставилъ отца на старости лѣтъ, а вотъ тутъ еще малютка Джорджъ, который ходитъ въ панс³онъ, какъ лордъ какой-нибудь, съ часамии цѣпочкой вокругъ шеи; тогда-какъ мой бѣдный... бѣдный старикъ... безъ крова.... безъ шил... шил... шиллинга!...

   Истерическ³е вздохи, и рыдан³я заглушили конецъ этой раздпрательной рѣчи, но смыслъ ея остался понятенъ для всѣхъ обитательницъ скромнаго домика: онѣ услышали и приложили къ своему сердцу каждое слово, вырвавшееся изъ растерзанной груди старушки Седли.

   - О, маменька, маменька! кричала въ отвѣтъ бѣдняжка Эмми; - вы не говорили мнѣ ничего... я обѣщала ему эти книги... Я... я только-что продала свою шаль сегодня поутру. Вотъ вамъ всѣ мои деньги... вотъ вамъ.

   И дрожащею рукой она вынула изъ ридикюля свои соверены и гинеи, драгоцѣнныя золотыя гинеи, и положила ихъ на ладонь своей матери, откуда онѣ попрыгали и покатились во всѣ углы и закоулки досчатаго корридора.

   И затѣмъ, мистриссъ Эмми ушла въ свою комнату, бросилась на постель и заплакала навзрыдъ, терзаемая отчаянной тоскою. Все теперь прояснилось для нея. Дитя было принесено въ жертву ея эгоизму. Не будь на свѣтѣ этой эгоистической матери, Джорджинька былъ бы и богатъ, и славенъ, и получилъ бы онъ прекраснѣйшее воспитан³е, и завладѣлъ бы онъ имѣн³емъ, которое она же, сантиментальная эгоистка, отняла у его отца. Стоило ей сказать одно только слово, и старикъ Седли выпутался бы изъ своихъ стѣснительныхъ обстоятельствъ, и малютка Джорджъ, довольный и обезпеченный во всемъ, былъ бы счастливъ. О, какъ страдало ея нѣжное и растерзанное сердце подъ вл³ян³емъ такихъ злосчастныхъ убѣжден³й.

  

  

   Всѣмъ извѣстно, а можетъ-быть не всѣмъ (быть-можетъ даже никому не извѣство), что столичные чертоги лорда Стейна стоятъ на Гигантскомъ Скверѣ, и слывутъ подъ именемъ Гигантскаго дома. Сюда, какъ мы сказали, выходитъ Большая Гигантская улица, гдѣ Ребекка первый разъ во времена покойнаго сэра Питта Кроли, выступила на торную дорогу большаго свѣта. За желѣзными перилами Гигантскаго Сквера, между почернѣлыми плаксивыми деревьями, вы можете, если вамъ угодно, каждый солнечный день передъ обѣдомъ любоваться на мизеристыхъ гувернантокъ, добывающихъ насущный хлѣбъ физическимъ воспитан³емъ и нравственнымъ образован³емъ тщедушныхъ и сухопарыхъ питомцевъ джентльменской породы, которые тутъ же гуляютъ вмѣстѣ съ ними, повѣсивъ голову, и съ недоумѣн³емъ глазѣя по временамъ на статую лорда Гиганта, знаменитаго между-прочимъ тѣмъ, что онъ щеголялъ въ парикѣ съ тремя косами и одѣвался обыкновенно, какъ Эл³огабалъ. Гигантск³й домъ занимаетъ почти цѣлую сторону сквера. Остальныя три стороны заняты хоромами, издавна утратившими свои древн³й блескъ и прадѣдовскую славу. Это - высок³е, почернѣвш³е домы съ узенькими окнами, куда свѣтъ, повидимому, не проникалъ цѣлыя столѣт³я черезъ тусклыя и запачканныя стекла. Гостепр³иство тоже отлетѣло на вѣки-вѣчные отъ этихъ дверей вмѣстѣ съ ливрейными лакеями въ позументахъ и тѣми расторопными служителями, которые встарину освѣщали путь дорогихъ гостей, встрѣчая ихъ съ факелами въ рукахъ на лѣстничныхъ ступеняхъ. Мѣдныя дощечки, съ обозначен³емъ извѣстныхъ именъ и фамил³й, втерлись мало-по-малу на Гигантск³й Скверъ, и вы найдете здѣсь такого-то доктора, аптекаря, портнаго, или такой-то клубъ. Все приняло здѣсь мрачный и угрюмый характеръ, и чертогъ милорда Стейна не состав