Сальгари Эмилио - Владыка морей

bsp;Не клянись. Клятвы - товар прескверный. Я ни гроша не дам за целый их ворох. И слушай: запираться бесполезно. Ты пойман, я держу тебя в своих руках. Лучше будет для тебя, если ты скажешь всю правду. Говори, кто нанял тебя погубить мой корабль? Кто подговорил тебя поджечь "Марианну"?

   - Вам это только кажется! - пробормотал обвиняемый.

   - Разве? Ну ладно. Только вот что, милый друг моему терпению пришел конец. Говори: кто этот пилигрим из Мекки, который поднял даяков требовать головы Тремаль-Наика?

   - Господин, вы можете убить меня. Я в ваших руках. Но вы не можете заставить меня говорить о том, чего я не знаю.

   - Ты сознаешься?

   - В чем, господин? Никакого пилигрима я в глаза не видал и не знаю...

   - Ты скажешь, что и даяков напасть на меня не подбивал, правда?

   - Клянусь, господин, всеми добрыми и злыми демонами! Я просто бродил по берегу в поисках пещеры, в которых саланганы устраивают съедобные гнезда, потому что один китаец заказал мне партию этих гнезд. А тут налетел ветер, оторвал мой челнок от берега и унес меня в открытое море, где я и встретил вас. Видит небо, чисто случайно!

   - А почему ты до сих пор бледен?

   - Господин, но ведь меня стиснули, сжали так, что я думал, пришел уже мой смертный час, и я еще не оправился.

   - Ты лжешь, как пойманный мальчишка. Итак, ты признаваться не желаешь? Хорошо. Не добром, так иначе. Посмотрим, долго ли ты вытерпишь.

   - Что вы хотите от меня, господин? - дрожащим голосом закричал пленный.

   - Тангуза! - сказал Янес, не обращая внимания на стоны фальшивого "лоцмана". - Свяжи руки этому человеку и отведи его на палубу. А если он будет брыкаться...

   - Мой пистолет заряжен, - ответил спокойно метис.

   Янес вышел из каюты, а Тангуза принялся исполнять полученное приказание.

  

   "Марианна", быстро продвигаясь вверх по течению, миновала ту зону, которая была охвачена лесным пожаром, и теперь судно шло между покрытых зеленью берегов Кабатуана. Почему пожар не пошел дальше, объяснялось просто: огненному потоку преградил дорогу ручей, впадающий в Кабатуан.

   Полный покой царил в окрестностях, по крайней мере, в этот тихий утренний час. И если судить по многочисленным стаям лесных птиц, беззаботно летавших в густых зарослях, можно было заключить, что даяки сюда еще не проникли.

   Пернатый мир Борнео словно послал сюда всех своих представителей приветствовать пришельцев.

   Одни перелетали через Кабатуан, весело перекликаясь; другие плавали по реке, третьи шныряли по отмелям, устраивая охоту за мелкой и крупной рыбешкой, которой кишела вода могучего потока. А на деревьях виднелись настоящие птичьи города. Это были удивительные создания птичьего искусства - гнезда в виде плотно сплетенных из растительных волокон мешков, подвешенных к гибким ветвям.

   На отмелях же у берегов расположились на покой гавиалы, из которых иные, достигшие, должно быть, весьма почтенного возраста, имели в длину до пятнадцати футов [*].

  

   [*] - Фут - английская мера длины, равная примерно 30,5 см.

  

   - Вот эти милые звери быстро развяжут язык нашему лоцману, - промолвил Янес, глядя на гигантских пресмыкающихся. - Прекрасный случай подвертывается. Самбильонг! Спустить якорь! Здесь задержимся. Что? Нет, не надолго. Нескольких минут будет, видимо, достаточно. Не думай, что я собираюсь удить крокодилов, но все же приготовь солидную, крепкую веревку.

   В эту минуту на палубе появился подталкиваемый сзади Тангузой предатель-лжелоцман. Он был охвачен страхом, заставлявшим его трястись всем телом, но в то же время не выказывал желания сознаться ни в чем.

   - Самбильонг! - сказал Янес, как будто не обращая внимания на пленника, когда якорь был спущен и "Марианна" заколыхалась на месте, приостановив свой стремительный бег. - Брось-ка несколько кусков солонины гавиалам, чтобы раздразнить их аппетит.

   Судно находилось совсем близко от отмели, на которой лежали крокодилы. Их было шесть или семь, и среди них выделялся один бесхвостый: по-видимому, этот драчун потерял свое лучшее украшение в битве с собратьями из-за добычи. Пресмыкающиеся спокойно грелись на утреннем солнышке и не выразили ни малейшего беспокойства при виде парусника, остановившегося так близко от них.

   Самбильонг швырнул по направлению к отмели несколько кусков солонины. Гавиалы сначала лениво пошевелились, но через мгновение бросились туда, где плыло мясо, и вступили в отчаянную драку из-за неожиданной добычи, так что по реке пошел гул, а смотревшим с палубы "Марианны" было видно только месиво из разинутых пастей, взметывающихся хвостов да речной пены.

   Покончив с неожиданным и только раздразнившим их аппетит завтраком, крокодилы опять выбрались из воды на отмель, как можно ближе к "Марианне", и толклись по песку, разевая пасти, вооруженные чудовищными зубами, в приятном ожидании новой добычи.

   - Проголодались, голубчики? - засмеялся Янес. - Ну потерпите. Сейчас мы вас накормим чем-нибудь получше.

   И с этими словами он круто повернулся к пленнику.

   - Господин мой!.. - пробормотал тот, бледнея.

   - Если не хотел говорить раньше, то помолчи теперь, - оборвал его Янес.

   Самбильонг моментально опутал шпиона веревкой, словно спеленав его, и потом неожиданным толчком сбросил его с палубы судна.

   Падая, Падада испустил отчаянный вопль, прорезавший воздух и поднявший переполох среди многочисленных речных птиц: он думал, что его отдают в жертву воде. Но на самом деле его положение было еще мучительнее: он повис над самой поверхностью Кабатуана, и веревка, опутывавшая его, как куклу, казалось, готова была каждое мгновение оборваться, потрескивая самым недвусмысленным образом. Гавиалы, увидев висящее над самой водой человеческое тело, покинули отмель и ринулись к борту "Марианны".

   - Спасите! Спасите! - хрипел Падада, делая в то же время конвульсивные движения всем телом, чтобы разорвать путы.

   Янес, не изменяя своего обычного сонного спокойствия, равнодушно глядел на бешено крутящуюся над рекой человеческую фигуру, как будто это было не живое существо, а бездушная кукла. Казалось, он измерял взором расстояние между ногами Падады и острыми рылами гавиалов: те, торопясь схватить добычу, мощными прыжками почти до половины туловища выскакивали из воды, но, не достигнув цели на какой-нибудь дюйм [*], грузно шлепались обратно, расплескивая вокруг себя воду фонтанами. Они дрались друг с другом, щелкали зубами, хлопали хвостами, осыпая соперников могучими ударами.

  

   [*] - Дюйм - английская мера длины, равная приблизительно 2,5 см.

  

   - Если Падада не умрет от страха, - сказал вполголоса Тангуза,

   - это будет настоящим чудом. i

   - Плохого ты мнения о даяках, - отозвался хладнокровно Янес.

   - Просто немного покричит - и больше ничего.

   - Помогите! Спасите! Пощадите! - выл предатель, извиваясь всем телом, словно червяк.

   Какой-то шустрый гавиал изловчился и, подпрыгнув из воды, толкнул рылом малайца, не причинив ему этим большого вреда, но удесятерив его ужас.

   По данному Янесом знаку Самбильонг немного подтянул веревку, подняв даяка на два-три дюйма. Португалец, облокотившись о борт и попыхивая сигарой, склонился над раскачивавшимся по-прежнему телом лжелоцмана.

   - Ну, как живется-можется, дружок?

   - Погибаю! - простонал несчастный, поджимая под себя ноги, которым угрожала опасность быть отхваченными зубами гавиалов.

   - Пощадите, помилуйте меня! Ой, погибаю! Не могу больше!

   - Будешь рассказывать толком? А? Признаешься во всем?

   - Только не бросайте меня гавиалам. Скажу все, все!

   - Поклянись клятвой Ваи Ранг Кидул, богини-покровительницы собирателей гнезд саланганов.

   - Клянусь, повелитель! Только поднимайте, скорее поднимайте меня! - молил безжалостного португальца посеревший от страха лоцман.

   Но Янес не отдавал приказания, и Самбильонг оставлял шпиона по-прежнему висеть над рекой, кишевшей гавиалами, которые собрались к этому месту отовсюду, ныряли, подскакивали и свирепо дрались.

   - Выдам все, все. Только пощадите меня. Только обещайте, что, когда я вам скажу все, вы не швырнете меня обратно к проклятым гавиалам, - стонал Падада.

   Янес улыбнулся:

   - Ты думаешь, мы собираемся содрать с тебя кожу? Не знаю, на что может пригодиться шкура такого животного, как ты. Правда, я продержу тебя в плену, пока не выяснится, насколько верны будут твои признания. Но потом я отпущу тебя на все четыре стороны. А теперь, Самбильонг, тащи-ка его сюда.

   Даяка, собирателя ласточкиных гнезд, доставили в каюту Янеса, куда спустились португалец с Тангузой. Там лжелоцман признался, что был подослан даяками с целью ложным маневром погубить "Марианну" со всем ее экипажем, но в то же время он категорически отрицал свое знакомство с пилигримом из Мекки.

   На вопрос Янеса, кто этот таинственный пилигрим, даяк поторопился заявить, что ничего не знает, и его слова казались искренними. - Мы сами не знаем, - убеждал он, - кто это, он прибыл сюда несколько недель назад, привез много ящиков с оружием и осыпал даяков золотом и серебром. У него было несметное множество английских гиней и голландских гульденов. Его всюду встречали с почетом, даже вожди разных племен склонялись перед ним, потому что он носил зеленый тюрбан, как хаджи - человек, посетивший родину Магомета. Пилигрим целыми часами совещался с вождями, но о чем они говорили - остается их тайной. Однако вскоре по наущению старейшин даяки подняли восстание и потребовали головы Тремаль-Наика - того самого, который еще недавно пользовался общим уважением как их покровитель и защитник. Даяки эти хорошо вооружены: им розданы привезенное пилигримом оружие и боеприпасы. Они же получили богатые дары деньгами.

   - Верно ли, - задал вопрос внимательно слушавший эти важные показания португалец, - верно ли, что недавно в устье Кабатуана появлялся английский корабль, что таинственный хаджи приплыл сюда именно на этом корабле и высадился на берег вместе с английским офицером?

   - Верно, господин мой, - ответил лоцман. - И еще скажу: английские матросы выгрузили на наши берега то, что принадлежало пилигриму, то есть ящики с оружием и припасами.

   - Какого племени, какого происхождения хаджи?

   - Откуда мне знать? - ответил лоцман. - Никто не знает этого.

   - Что за тайна? - проворчал нетерпеливо португалец. - Словно пузырь на болоте, неведомо откуда выскакивает этот чалмоносец. Неведомо почему, оказывается нашим злейшим врагом. Неведомо почему, получает полную поддержку и содействие англичан...

   Минуту он молчал, задумчиво глядя на бледного, дрожавшего всем телом Пададу. Потом произнес:

   - Теперь скажи, каким образом вы узнали, что "Марианна" прибудет сюда?

   - Не скажу точно, но, кажется, среди близких Тремаль-Наику слуг есть человек, который обо всем оповещает наших вождей.

   - Ну, а ты лично какое поручение получил? Даяк заколебался, и лицо его еще больше посерело.

   - Ну? Открывай карты. Ведь я же пообещал тебе сберечь твою жизнь. Но требую полной откровенности. Иначе...

   - Пощади, господин! Я все скажу. Мне было поручено навести твой корабль на мель.

   - Так. Недаром я подозревал тебя. Дальше.

   - А остальное должны были завершить даяки нападением на судно, лишенное возможности двигаться. Я же должен был воспользоваться замешательством в момент их нападения и поджечь судно.

   - Любезный прием и дружеская услуга, - засмеялся Янес. - Но за откровенность благодарю. Итак, значит, даяки мечтали уничтожить нас?

   - Да, господин. Мне кажется, хаджи хочет за что-то отомстить Тиграм Мопрачема.

   - Что? Тиграм Мопрачема? Пиратам Сандакана? - удивился Янес. - Что за путаница? Какое отношение имеет этот проклятый хаджи к нам? Кажется, мы с мусульманами никогда не враждовали.

   - Не знаю ничего, господин мой, - отозвался дрожащим голосом пленник. - Но я знаю, что хаджи поклялся погубить вас, истребить всех до последнего. Он заставил поклясться в этом и вождей наших племен. Они обещали помочь ему, чтобы из Тигров Мопрачема не уцелел никто. И никому не будет пощады.

   - Ладно. Мы еще не просили, кажется, о пощаде. Мы со своей стороны постараемся отплатить той же монетой. Ведь мы не цыплята, чтобы позволить кому вздумается свернуть себе шею... Верно, Тангуза?

   - Разумеется, сахиб, - отозвался метис, скрипнув зубами.

   - Постой! - перебил его Янес. - Скажи, Падада, осаждена ли уже твоими любезными сородичами фактория Тремаль-Наика?

   - Не думаю, господин. Ведь хаджи сначала направил свои силы против тебя.

   - Значит, дорога от пристани к кампонгу должна быть свободна?

   - По крайней мере, господин, не занята сильными отрядами.

   - Сколько тебе обещал хаджи или как его там за то, что ты наведешь на мель и погубишь мой корабль?

   - Пятьдесят гульденов и два карабина.

   - Дешево. Я дам тебе двести гульденов, если ты проведешь мой отряд до кампонга.

   - Согласен сделать это и даром, сахиб: ведь ты пощадил мою жизнь, которая была в твоих руках.

   - Что обещано - получишь. Но далеко ли пристань?

   - Вероятно, часа два пути, не больше, - вмешался Тангуза.

   - Меньше, - кивнул головой даяк, который ликовал, чувствуя себя спасенным.

   Янес разрезал стягивавшие его до этого момента веревки и, приказав следовать за собой, вышел на палубу "Марианны", которая тем временем, подняв якоря, двигалась вверх по течению Кабатуана.

   Над ложем потока и вокруг по-прежнему царило полное спокойствие, и волны лениво катились между берегов, заросших зеленым ковром ползучих растений, среди которых высились разнообразнейшие деревья.

   День давно наступил, и лес оживился. Кроме перелетавших с места на место пестро оперенных и крикливых птиц, в чаще поминутно мелькали темные тела обезьян рода сиаманги с плоской головой, вдавленными глазами и огромной пастью до ушей. Обезьяны, по-видимому, чувствовали себя в полной безопасности и с криками, ужимками, гримасами весело гонялись одна за другой, перепрыгивали с ветви на ветвь, кувыркались в траве, то исчезая, словно нырнув в зеленые волны, то выскакивая на опушке. В воде, здесь и там, виднелись, шныряя среди болотных растений и трав, многочисленные гигантские ящерицы, земноводные пресмыкающиеся, достигающие двух метров в длину.

   Ни малейшего следа даяков не обнаруживалось: будь они близко, вне всякого сомнения, это уже давно вызвало бы переполох среди четвероногих, отличающихся крайней пугливостью и боящихся человека пуще огня.

   "Марианна" мало-помалу замедлила ход: в чаще, в которой протекала река, ветру негде было разгуляться, в отличие от нижнего течения Кабатуана. Приходилось помогать веслами и даже шестами.

   Около полудня, однако, впереди показалась плоская и низкая платформа, языком отошедшая от довольно крутого берега к середине реки. Это была пристань кампонга Пангутаран, владений Тремаль-Наика, опирающаяся на вколоченные в глинистое дно реки могучие колья. По приказу Янеса "Марианна" направилась к пристани, одновременно изготовив к бою все пушки на тот случай, если окрестности заняты даяками.

   Беглый осмотр, однако, не дал обнаружить самих дикарей, но позволил увидеть многочисленные следы их недавнего пребывания здесь: так, на близком расстоянии от пристани оказалось пепелище разрушенных пожаром хижин и навесов.

   - Никого нет! - промолвил, задумчиво созерцая печальную картину разрушения, Янес.

   - Должно быть, не ожидали, что нам удастся пробиться сквозь засаду и пройти так далеко, - ответил Тангуза, стоявший рядом с португальцем. - Были уверены, что остановят нас и уничтожат, не допустив войти в устье реки, или в ее русле. Обманулись!..

   - Далеко ли до самого кампонга?

   - Часа два, господин.

   -А если мы станем стрелять из пушек, то долетит ли звук выстрелов до поселка Тремаль-Наика?

   - Вероятно. Но мы сейчас же отправимся в путь?

   - Нет. Ночью это проделать легче и проще.

   - А сколько людей возьмем с собой?

   - Не больше двадцати. Мне не хочется оставлять "Марианну" беззащитной. Потеряем наше суденышко - рискуем погибнуть все и не спасем ни Тремаль-Наика, ни Дарму. А пока исследуем окрестности. Мне эта тишина кажется, признаюсь, не совсем естественной. Может быть, опять нас ожидает какая-нибудь западня.

   Затем Янес распорядился прикрыть фальшборт "Марианны" бочонками с железными обрезками, чтобы лучше защитить канониров на случай обстрела судна с суши, и собрать паруса, не убирая их совсем. В таком виде "Марианна" могла за несколько минут подготовиться к продолжению пути.

   Оставив судно под командой Самбильонга, сам Янес в сопровождении метиса Тангузы, лжелоцмана Падады и четырех матросов, прекрасно вооруженных, сошел на пристань и углубился в лесную чащу, которая простиралась до самого кампонга Тремаль-Наика.

  

   Неболышая полянка, плохо расчищенная, с торчащими из земли стволами деревьев, раскинулась перед полуразрушенными огнем хижинами, шалашами и навесами поблизости от пристани. А дальше начиналась лесная чаща, целая стена стволов, оплетенных сетями ползучих растений. Никакой шум не нарушал царственного спокойствия могучего леса. Только изредка в зелени раздавался слабый крик геккона - "певучей" ящерицы Борнео - или писк крошечной птички халъкостэт - соперницы южноамериканского колибри по блеску оперения.

   Янес и его спутники, оглядевшись и убедившись по полному спокойствию пары обезьян буто, обитавших на одной из ближайших банановых пальм, что непосредственная опасность не угрожает, обошли постройки поселка у пристани, потом исследовали на полмили вокруг окрестности, не обнаружив, однако, признаков присутствия врагов.

   - Словно сквозь землю провалились! - ворчал португалец, которого это непостижимое отсутствие даяков сильно беспокоило. - Уж не опомнились ли они, получив жестокий урок?

   - Не думай так, господин, - отозвался лжелоцман, - ведь с ними пилигрим. Он поклялся погубить вас всех, и он не откажется от своей мести Тиграм Мопрачема. Он сделает все, чтобы получить ваши головы.

   - Ладно. Ведь и ты с нами? Так в наш общий счет включи и собственную башку, - нетерпеливо ответил португалец, зорко оглядывая окрестности. И потом добавил: - Ну, пошли назад. Вернемся на судно, подождем до ночи.

   День прошел без всяких приключений. Как только начало темнеть, Янес приказал готовиться к походу.

   Экипаж "Марианны" насчитывал в данный момент около сорока человек, включая раненых, способных к бою. Не желая слишком ослаблять экипаж на случай нападения даяков, Янес взял с собой только пятнадцать испытанных бойцов и, оставив судно на попечение Самбильонга, пустился в рискованный путь по дебрям Борнео, сопровождаемый Тангузой, лжелоцманом и маленьким отрядом, тенями скользившим по лесу.

   Все были вооружены дальнобойными индийскими карабинами и страшными саблями - парангами, любимым оружием малайцев. Кроме оружия отряд нес с собой богатый запас пороха и пуль на тот случай, если в кампонге Тремаль-Наика не окажется этого добра, так быстро расходуемого в бою.

   - Вперед! - скомандовал Янес. - И ни звука. Как можно меньше шума, чтобы не выдать ничем нашего присутствия. Нельзя быть уверенным, что путь действительно свободен.

   Он оглянулся назад, и долго его взгляд не мог оторваться от любимого корабля, а на сердце становилось почему-то все тяжелее. Судно было полускрыто от взора роскошной тропической зеленью, и на нем царила полная тишина, как будто его покинул экипаж.

   - Можно подумать, что существуют так называемые предчувствия, - пробормотал португалец, отрывая взгляд от судна. - Какая же потеря грозит мне?

   Он пожал плечами и потом решительно шагнул по направлению к лесной чаще. Метис и даяк-лжелоцман шли на несколько шагов впереди, показывая дорогу, потому что из всего отряда только они двое могли ориентироваться в этих девственных зарослях, где человек чувствовал себя одиноким, беспомощным, затерявшимся среди лесных гигантов.

   Как и утром этого дня, теперь, в первые часы ночи, кругом под зелеными сводами леса царило полное спокойствие, словно тут не таились никогда хищные животные, словно отсюда исчезло почти все живое, за исключением птиц и обезьян. Но с приближением мглы и те исчезли. Даже не показывались летучие мыши, которыми кишат леса Борнео. Теперь только изредка слышался характерный крик "певучей" ящерицы.

   - Похоже на то, - сказал португалец, - что это затишье перед бурей. Надвигается ураган, что ли? Мне тяжело дышать.

   - Верно, сахиб, - отозвался метис. - Быть буре. Солнце опустилось в свинцовую тучу. Поторопимся, чтобы вовремя добраться до кампонга. Понадобится убежище...

   - Если нас только пропустят туда, - хмуро улыбнулся португалец.

   - Но даяков все не видно.

   - Хорошо, если бы в самом деле они сняли осаду кампонга.

   - А если кого и встретим, сахиб, то их не может быть слишком много, - высказал свое соображение Падада. - Те, кто работал у устья реки, не могли так быстро добраться сюда; а те, которых мы можем встретить, не окажут серьезного сопротивления.

   - Эх, кабы они в самом деле опоздали на двадцать четыре часа! Тогда бы я их ничуть не опасался, - ответил Янес. - "Марианна", пополнив свой экипаж людьми Тремаль-Наика, сумела бы отстоять себя Кстати, Тангуза, много ли бойцов в распоряжении Тремаль-Наика?

   - Человек двадцать малайцев, господин.

   - Недурно. Значит, вместе с нами образуется маленькое войско, с которым будет предостаточно хлопот у этого проклятого мусульманского святоши. Но ускорим же шаги и постараемся добраться до кампонга перед рассветом.

   Однако легче было высказать такое пожелание, чем привести его в исполнение: путники наткнулись на покинутую и одичавшую перцовую плантацию, которая образовала буквально непроходимую чащу. Колоссальные стволы многовековых деревьев не могли быть задушены вьющимися, ползучими лианами, но те, свешиваясь с ветвей деревьев, оплетенных ими, образовывали целый лабиринт из миллионов и миллионов скрученных, извивающихся, свитых в клубки или разбегающихся по всем направлениям толстых канатов, увитых зелеными гирляндами.

   - За паранги! - скомандовал Янес, видя, что его проводники остановились перед зеленой стеной. - Где нельзя просто пройти - надо прорубить себе дорогу.

   - Но тогда даяки услышат наш шум, - попробовал остановить его метис.

   - Пусть так. Не отступать же нам? Рубите эти заросли. Живее!

   Людям, сопровождавшим Янеса, не нужно было повторять приказание: моментально засвистали в воздухе тяжелые и острые паранги, рассекая живые канаты лиан, прокладывая узкую, но достаточную для прохода одного-двух человек дорогу в могучей чаще. Работая с лихорадочной быстротой парангами, отряд врубался все дальше и дальше в зеленый лабиринт. Прошло, должно быть, около часа, когда лоцман остановился и крикнул:

   - Ни с места!

   - Даяки близко? - спросил его Янес, понижая голос.

   - Не знаю кто, господин мой, - отозвался тот. - Но впереди нас я слышал треск раздавленных кем-то сучьев и веток.

   - Пойдем, Тангуза, поглядим, что там такое? - распорядился Янес. - Вы же держитесь вместе и берегитесь.

   Метис и португалец змеями скользнули в гущу стволов и лиан и скрылись из виду.

   Сделав добрую сотню шагов, разведчики остановились под растением, известным под названием крубуль, гигантские цветы которого распространяли вокруг одуряющий и неприятный острый запах. Растение это находилось на небольшой полянке, и отсюда можно было видеть на сотню-другую метров вперед. Поэтому Янес и Тангуза без труда различили фигуры нескольких человек, двигавшихся по лесу.

   - Падада не ошибся, - прошептал Янес.

   - Да, господин, - отозвался метис. - Вижу людей. Но кроме них есть еще кто-то. Слышишь ли шум, о господин?

   - Похоже на гром, но... Но тогда почему не видно блеска молнии? И похоже на то, что бурный поток ворвался в лес и крушит деревья.

   Но ведь не упала еще ни единая капля воды. Наводнения быть не может. А гул растет и быстро приближается к нам.

   Тангуза подтвердил это. Тогда Янес припал ухом к земле. Через секунду он вскочил на ноги, воскликнув:

   - Ничего не понимаю! Вернемся к отряду. Может, наш проводник сумеет объяснить это странное явление.

   Нескольких минут было достаточно, чтобы разыскать отряд Люди были взволнованы и обеспокоены странным нараставшим гулом, происхождения которого они объяснить не могли. Один Падада оставался спокойным. И на вопрос Янеса не замедлил дать объяснение:

   - Стадо слонов, господин мой, - сказал он. - Лесные великаны убегают от какой-то опасности, прокладывая себе дорогу в зарослях. Их очень, очень много.

   - Кто мог испугать их?

   - Конечно, люди, господин. Даяки. Твои враги.

   - Что посоветуешь делать?

   - Продолжить свой путь. Если нам преградят дорогу слоны, то ведь они боятся стрельбы. Они очистят дорогу, как только ты велишь дать несколько выстрелов.

   - Если так, то вперед! - скомандовал Янес, и отряд опять двинулся по направлению к кампонгу Тремаль-Наика.

   Что проводник не ошибся, в этом могли убедиться очень скоро все: к глухому гулу присоединились треск и топот, а потом явственно донеслись характерные звуки, напоминающие рев медных труб. Это гонимые кем-то лесные великаны нарушали тишину дремучей чащи.

   По всем признакам, действительно, огромное стадо толстокожих владык леса подверглось нападению своего врага - человека. Надо предполагать, что это было делом рук весьма многочисленного отряда даяков, потому что слоны в обычных условиях не позволяют запугать себя какой-нибудь кучке охотников.

   Но куда мчались лесные гиганты?

   Это скоро выяснилось: они направлялись прямо на маленький отряд Янеса, грозя буквально растоптать его. К счастью, поблизости находился "остров" из могучих камфарных деревьев, росших так тесно одно около другого, что образовывалась настоящая стена, достаточно крепкая, чтобы устоять даже под напором слонов.

   - Скорее туда! - закричал Падада, и люди Янеса в мгновение ока бросились под защиту деревьев. Едва последний из малайцев скрылся за стволами камфарного дерева, как на месте действия показались мчавшиеся ураганом передние слоны, прорезавшие своими телами широкую дорогу среди зарослей. Казалось, ничто не может остановить их безумного бега, ничто не способно сопротивляться их дикому натиску.

   На их пути стояло несколько стройных молодых пальм. Миг - и словно серп титана скосил эти прекрасные и гордые деревья.

   Но это были только передние слоны. А вслед за ними в чащу врезался настоящий живой поток, море колоссальных темных тел. Они неслись плотной массой, клином, врезаясь в заросли, и там, где они проходили, держа самок и детенышей в середине, казалось, проносился по лесу ураган, выворачивающий с корнями деревья, разрывающий, словно паутину, сеть лиан.

   Группа слонов направлялась, по-видимому, к "острову" из камфарных деревьев, и Янес хотел уже распорядиться встретить гигантов леса ружейными выстрелами. Но Падада остановил его:

   - Ни звука, господин, здесь люди.

   В самом деле, вслед за слонами показались и те, перед которыми бежало в слепом, паническом страхе стадо лесных великанов. К общему удивлению, это был крошечный отряд, состоявший не более чем из двадцати почти совершенно нагих дикарей. Но даяки обладали оружием, подчинявшим их воле колоссальных владык леса: это был огонь.

   Янес из своего убежища наблюдал все подробности маневра врагов: даяки швыряли в слонов пылающие факелы из облитых смолой сучьев. Падая на спины лесных колоссов, факелы, естественно, причиняли толстокожим ужасные ожоги, доставляющие невыносимую боль. Затем факелы скатывались и падали на землю, а даяки подхватывали их и опять бросали вслед слонам, неустанно преследуя, гоня их в одном и том же направлении.

   Живой поток промчался, к счастью, мимо спрятавшихся в камфарном лесу людей Янеса. И гнавшие слонов даяки, увлеченные своим делом, пронеслись мимо отряда, не заметив его присутствия.

   - Охотники, что ли? - спросил шепотом Янес державшегося поблизости Пададу.

   -Да, охотники. Только они охотятся не за слонами, господин. Они устраивают облаву на тебя и твоих друзей. Будь уверен, господин: то, что мы покинули корабль и пошли лесом, уже известно твоим врагам. И вот они направили навстречу тебе слонов, рассчитывая, что где-нибудь в лесной чаще гиганты встретят и растопчут твой отряд.

   - Значит, мы можем столкнуться с этим стадом снова?

   - Возможно, если не ускорим шаг и не укроемся в кампонге Тремаль-Наика. Но я не знаю, далеко ли мы от Пангутарана: в этой чаще почти невозможно ориентироваться. Все же, думаю, доберемся раньше рассвета. Трогаться?

   - Ладно, - ответил Янес. - Но сначала объясни мне: каким образом твои соплеменники так ловко управляются со слонами?

   - Дело случая, господин. Должно быть, они в поисках нашего отряда просто наткнулись на стадо слонов и воспользовались этим.

   Среди даяков нет ни магутов Сиама, ни карнаков Индии [*], знающих великую тайну укрощения слонов.

  

   [*] - Магут (махаут), карнак - погонщик слонов. Сиам - прежнее название Таиланда.

  

   - Но что же будет дальше со стадом? Долго ли будут гонять его даяки?

   - Пока не разбегутся слоны. Или пока не истощится запас факелов, - ответил лоцман.

   - Большие же хитрецы и ловкачи твои соплеменники, - одобрил сметливость и бесстрашие своих врагов Янес.

   Вслед за тем отряд покинул свое убежище и тронулся в дальнейший путь, прокладывая себе дорогу по лесу. Шум, поднятый пронесшимися по лесу слонами, слышался, постепенно слабея, еще не меньше получаса: даяки, очевидно, продолжали гонять по лесу слонов огнем факелов в надежде где-нибудь наткнуться на притаившийся отряд Янеса и уничтожить его, не тратя сил на открытый бой.

   По временам гул нарастал: слоны возвращались.

   Но Падада и Тангуза уже без труда ускользали от встречи с живым потоком, меняя направление.

   И наконец настал момент, когда в чаще водворилось прежнее спокойствие: по-видимому, даяки потеряли надежду отыскать отряд в этой части зарослей и погнали слонов по направлению к берегу Кабатуана. Или, может быть, "игра" кончилась, так как слоны рассеялись по лесу.

   - Твои враги предполагают, господин, что ты еще далеко от кампонга, - сказал Янесу Падада. - Они отправились искать тебя на берегах. Ты сам видишь: это бой не на жизнь, а на смерть. Они знают, что если ты соединишься с защитниками кампонга, то взять укрепление будет очень трудно.

   - Да я вовсе и не думаю застревать в этом кампонге, - с некоторой досадой отозвался Янес. - Мое дело выручить Тремаль-Наика и его товарищей, а потом доставить их всех на наш остров, в наше гнездо, Мопрачем. Я вовсе не рассчитываю до Страшного суда вести войну с каким-то мусульманским бродягой.

   - Но ты догадываешься, господин, кто такой этот пилигрим из Мекки?

   - Не будем торопиться. Настанет день, когда все выяснится. Тогда и подведем итоги. А пока наше дело - спасти Тремаль-Наика и его дочурку. А там будет видно. Но где мы находимся? Кажется, лес редеет!

   - Верно, повелитель. Кампонг Тремаль-Наика уже близок. Метис Тангуза отозвался в свою очередь:

   - Скоро вступим на плантацию. Если только я не ошибаюсь, мы около Марапогэ.

   - А это что за зверь, Марапогэ?

   - Приток Кабатуана, вдоль которого проходит граница фактории. Но что это?

   - Что случилось? - поднял голову Янес.

   - Вижу огни.

   - Кампонг, может быть?

   - Нет, господин. Скорее - костры тех, что осаждают жилища Тремаль-Наика.

   - Гм! Значит, придется силой прокладывать себе дорогу в кампонг? Терпеть не могу драться! - проворчал Янес. - Странно: я самый мирный человек на свете. А мне, как нарочно, всю жизнь только и приходится делать, что драться, драться, драться. Право, удивляюсь еще, как это у меня остается время на то, чтобы иногда спокойно сигару выкурить. Но, по правде говоря, мне это начинает надоедать.

   - Нападем на осаждающих с тыла, - предложил Тангуза.

   - Ладно, - согласился португалец.

   - Тсс! - прервал их переговоры лоцман.

   - Что такое?

   - Слышу журчание ручья. Он впереди нас. Чтобы добраться до кампонга, придется сначала пересечь ручей.

   - Тогда вперед. И ударим по даякам. А то... а то мне ужасно хочется покурить без помехи. Надеюсь, что друг Тремаль-Наик, в свою очередь, не даст своим ружьям и пушкам молчать, когда мы будем пробиваться к кампонгу. Вперед же! Сомкните ряды!

   И отряд ринулся в том направлении, где светились огни даяков, осадивших поселок Тремаль-Наика.

  

   Пять минут спустя отряд молча перебрался через неглубокий поток и построился на противоположном берегу, почти совершенно лишенном растительности. По ту сторону ручья расстилалась широкая равнина, украшенная всего лишь несколькими группами деревьев, заканчиваясь у обширной постройки, над которой возвышалось нечто вроде сторожевой башенки.

   В этот час перед рассветом мрак ночи едва-едва рассеялся, и потому трудно было разглядеть и определить точно, что именно представляло собой это здание, но лоцман Падада и метис Тангуза узнали его.

   - Кампонг Пангутаран! - воскликнули они в один голос.

   - И к тому же со всех сторон окружен даяками, - добавил, хмуря брови, Янес. - Неужели их главные силы успели-таки прибыть сюда, опередив нас?

   Действительно, многочисленные огни, расположенные полукругом, горели перед факторией, заставляя предполагать, что охотники за головами раскинули здесь громадный лагерь.

   Маленький отряд остановился, печально рассматривая эти огни и стараясь хоть приблизительно подсчитать силы осаждающих.

   - Вот так задача! - пробормотал Янес. - С одной стороны, было бы безумием слепо нападать на врага, быть может, обладающего в сто раз большими силами, а с другой - не менее безрассудно ожидать рассвета, потому что тогда наше нападение не будет неожиданным, и мы рискуем потерпеть неудачу.

   - Господин мой! - обратился к нему в это время лоцман. - Как вы думаете поступить?

   - Велико ли число осаждающих, по твоему мнению? - спросил вместо ответа Янес.

   - Судя по числу огней - да, господин. Хотите, я пойду разведаю? Янес недоверчиво покосился на него.

   - Вы сомневаетесь во мне, не правда ли? - с улыбкой спросил даяк. - До известной степени вы правы, потому что всего несколько часов тому назад я был вашим врагом. Но теперь, вы это уже знаете, ваше великодушие превратило меня в самого преданнейшего слугу Малайского Тигра и его друзей. Солнце взойдет не раньше чем через полчаса, господин. Дайте мне десять минут, и вы будете знать все, что вам нужно, о силах и расположении ваших врагов.

   - Ну, ступай, - согласился Янес, которому ничего больше не оставалось делать. - Если ты докажешь мне свою верность, то не раскаешься в этом.

   Лоцман взял у одного из матросов остро отточенный паранг, сделал прощальный жест рукой и скрылся в ночной темноте.

   Минут через пять он так же быстро вынырнул из мрака и приблизился к нетерпеливо ожидавшему его с часами в руках Янесу.

   - Вы можете быть спокойны, господин, - сообщил он, еле переводя дух от быстрого бега. - Главный отряд даяков, с которым вы имели дело около устья реки, еще не прибыл сюда. Осаждающих не более сотни, и ряды их так редки, что вряд ли устоят против неожиданного нападения.

   - Ну, мои храбрые тигрята, - обратился Янес к ожидавшему его приказаний отряду, - бросайтесь вперед, очертя голову, покажите этим головорезам, на что способны такие отважные пираты, как вы.

   В несколько минут была выстроена боевая колонна. Все участники отважной экспедиции расположились в два ряда, выставив вперед наиболее испытанных бойцов и сохраняя полнейшую тишину, и двинулись по направлению к кампонгу

   Янес вскинул на плечо карабин, обнажил кривой ятаган и вытащил из-за пояса двуствольный индийский пистолет с длинным дулом.

   Пройдя за несколько минут густые заросли, отделявшие отряд от местопребывания даяков, пираты достигли того места, с которого им предстояло начать рискованную атаку. Даяки, уверенные в своей полной безопасности, беспечно расположились вокруг фало - небольших костров - группами, человек по пять-шесть в каждой. Метрах в трехстах за ними возвышался сам кампонг. Это было довольно большое здание, несколько напоминавшее котту, - крепость, окруженную широкими стенами из крепчайшего в мире дерева - тика, способного выдерживать не только ружейный огонь, но даже пальбу малайских лил и миримов, и опоясанную густым лесом иглистых растений, препятствовавших полуголым и лишенным всякого намека на обувь даякам взять ее приступом.

   На центральном здании, напоминавшем по виду красивые индийские бунгало, возвышалась узкая деревянная башенка, нечто вроде арабского минарета, на вершине которой сверкал огромной величины фонарь.

   - Тангуза! - обратился к метису Янес, остановив на мгновение свой отряд. - Ты знаешь, где находится проход к кампонгу?

   - Да, сахиб, - ответил тот. - Я проведу вас самым верным путем.

   - Готовы? - повернулся Янес к пиратам.

   - Готовы, капитан!

   - Ну, теперь можно начинать атаку.