Род Эдуар - Частная жизнь парламентского деятеля

ебя? Она слишкомъ любитъ тебя, чтобы исполнить твое требован³е?

   Опять наступило молчан³е и снова Сусанна первая заговорила, спросивъ:

   - A ты?

   Мишель не отвѣчалъ.

   - A ты,- почти съ угрозой повторила Сусанна,- говори, мнѣ же нужно знать.

   - О, я! - отвѣтилъ Мишель съ неопредѣленнымъ жестомъ.

   - Значитъ, ты снова любишь ее? - продолжала Сусанна.

   - Напрасно я видѣлся съ ней,- еле слышно произнесъ Тесье.

   Сусанна вскрикнула, она все поняла.

   - Зачѣмъ ты сказалъ мнѣ это? - простонала она и заплакала.

   Теперь она плачетъ! Слезы, вѣчно слезы! Мишель всталъ, чтобы подойти къ женѣ; но что сказать ей? Ту, другую, онъ могъ утѣшить - а ее нѣтъ. Онъ даже не смѣлъ взять ее за руку, поцѣловать въ лобъ и могъ только выговорить:

   - Вѣдь ничто не измѣнилось. Если ты потребуешь, мы не будемъ видаться.

   Слова эти звучали неувѣренно и холодно. Не поднимая опущенной головы, Сусанна тихо плакала, она походила на обреченную жертву.

   - Сусанна,- позвалъ Тесье. Она не двинулась. Мишель неувѣренно взялъ ее за руку, но молодая женщина безъ раздражен³я отстранила его, говоря:

   - Нѣтъ, нѣтъ.

   Полный отчаян³я, Мишель, молча, смиренно стоялъ передъ женой.

   - Я ничего не могу сдѣлать, ничего,- наконецъ прошепталъ онъ.

   - Мнѣ бы хотѣлось остаться одной на нѣсколько минутъ,- отвѣтила Сусанна, и онъ ушелъ. Нѣкоторое время молодая женщина еще плакала, потомъ слезы ея высохли, лицо приняло обыкновенное выражен³е. Она прошла къ себѣ въ комнату, поправила прическу, освѣжила заплаканные глаза, потомъ направилась въ дѣтскую. Тамъ она, какъ ни въ чемъ не бывало, поцѣловала дѣтей, послушала ихъ болтовню, помогла Лауренц³и рѣшить трудную головоломку и мимоходомъ спросила у няни:

   - Гдѣ г. Тесье?

   - Я видѣла, какъ они прошли къ себѣ въ кабинетъ,- отвѣтила та.

   Сусанна пошла въ двери, Лауренц³я попробовала удержать ее, сказавъ:

   - Мама, посиди съ нами еще минутку.

   Благоразумная Анни тоже прибавила:

   - Да, мамочка, одну минуточку.

   - Нѣтъ,- отвѣтила имъ Сусанна,- теперь я должна пойти въ папѣ.- Снова поцѣловавъ дѣтей, она направилась въ кабинетъ. Мишель не ждалъ ее, онъ изумился, увидя въ женѣ полную перемѣну: на лицѣ Сусанны не было и тѣни тѣхъ мучительныхъ ощущен³й, которыя нѣсколько минутъ тому назадъ волновали ее. Напротивъ, на ея чертахъ лежало свѣтлое спокойное выражен³е. Что вызвало его - полное ли смирен³е передъ судьбой, или великое усил³е воли? Она остановилась въ нѣсколькихъ шагахъ отъ мужа и съ сострадан³емъ взглянула на него. Мишель тоже молча отвѣчалъ ей взглядомъ. Онъ былъ счастливъ, чувствуя, что видитъ передъ собой не оскорбленную жену, пришедшую осыпать его упреками, а друга, который готовъ облегчить его страдан³я. Онъ ощущалъ тоже, что чувствуетъ больной, забытый всѣми, который вдругъ видитъ неожиданную помощь.

   Сусанна подошла къ нему и ласковымъ материнскимъ жестомъ положила ему на голову руку, тихо сказавъ:- Мой бѣдный другъ!

   Никакого враждебнаго чувства не было въ эту минуту между мужемъ и женой, и Тесье ясно, какъ еще никогда, понялъ всю глубину ихъ общаго несчаст³я. Онъ сознавалъ, что всѣ недобрыя чувства, волновавш³я Сусанну въ то время, когда она отстаивала свои супружеск³я права, теперь замолкли; ни ревности, ни гордости не осталось въ ея просвѣтленной душѣ. Она страдала и только. Полная горя, глубоко сочувствуя своему бѣдному мужу, она пришла къ нему и, кто знаетъ, быть можетъ, съумѣетъ въ своемъ сердцѣ почерпнуть какое нибудь облегчен³е его страдан³ямъ.

   - А, ты поняла и простила,- сказалъ онъ.

   - Поняла и простила, да,- слабымъ голосомъ повторила Сусанна.

   Мишель поцѣловалъ ея руку. Молодая женщина не сопротивлялась и снова заговорила. Мало-по-малу голосъ ея окрѣпъ.

   - Да,- звучали ея слова,- много времени должна была я употребить на то, чтобы понять и простить, но я видѣла, какъ ты страдаешь и борешься, мой бѣдный другъ. Мнѣ не за что сердиться на тебя; все, что было въ твоихъ силахъ, ты сдѣлалъ. Развѣ ты виноватъ въ томъ, что оказался слабымъ.

   Еле уловимый оттѣнокъ презрѣн³я послышался въ ея послѣднихъ словахъ, но Мишель не замѣтилъ его; онъ весь превратился въ слухъ.

   - Да,- продолжала Сусанна,- я много думала обо всемъ этомъ, особенно тамъ, въ Аннеси, подолгу оставаясь одна. Я ни о чемъ другомъ и думать не могла. Мало-по-малу я примирилась съ совершившимся. Сначала мнѣ казалось, что такое положен³е вещей можетъ длиться вѣчно, но сейчасъ я ясно поняла, что это немыслимо. И знаешь до чего я додумалась? Я нашла единственный исходъ, ужасный и для меня, и для тебя, но который спасетъ насъ обоихъ.

   Она, пр³остановилась, точно собирая силы.

   - Ты не догадываешься,- спросила съ грустной улыбкой Сусанна,- о чемъ я говорю?

   Мишель отрицательно покачалъ головой.

   - A между тѣмъ, прежде тебѣ самому приходила въ голову эта мысль, только потомъ ты прогналъ ее. Теперь же необходимо на это рѣшиться, необходимо...

   Голосъ Сусанны снова упалъ, когда она произнесла:

   - Я говорю о разводѣ, мой другъ.

   Мишель вздрогнулъ.

   - Что съ тобой? - вскрикнулъ онъ,- въ умѣ ли ты?

   - Да, Мишель,- съ убѣжден³емъ продолжала она,- это избавитъ насъ отъ невыносимаго положен³я, которое должно окончиться. Ты станешь свободенъ и разводъ будетъ для тебя легче нашей теперешней совмѣстной жизни.

   - Перестань, пожалуйста,- прервалъ ее Тесье,- въ томъ, что ты говоришь, нѣтъ смысла.

   - Напротивъ очень много, ты самъ со мной согласишься. Теперь тебѣ представляются различныя препятств³я для этого; ты, безъ сомнѣн³я, думаешь: какъ согласиться на разводъ, противъ котораго я говорилъ, стать въ явное противорѣч³е съ моими принципами? Вѣдь это поколеблетъ мое положен³е; уменьшитъ мое общественное значен³е!

   Мигаель покачалъ головой, сказавъ:

   - Нѣтъ, Сусанна, я и не думаю объ этомъ. Повѣрь мнѣ: если бы для того, чтобы вывести насъ изъ нашего мучительнаго положен³я, мнѣ пришлось только пожертвовать моимъ общественнымъ значен³емъ, я бы ни минуты не колеблясь сдѣлалъ это. Дѣло не въ томъ, ты, Сусанна, дѣти...

   - Что я! - сказала она и въ ея голосѣ послышалась горечь.- Что обо мнѣ говорить теперь! Я уже выстрадала все, что только можно перестрадать. Гораздо тяжелѣе развода была для меня та минута, въ которую я узнала, что ты меня больше не любишь. Но o моихъ правахъ на тебя я не горюю. Мнѣ больно видѣть, какъ далекъ ты сталъ отъ меня, до того далекъ, что смотришь на меня почти какъ на врага.

   - Право, Сусанна, никогда...

   - Не опровергай меня, я безошибочно читаю въ твоемъ сердцѣ. Прошу тебя тоже не приписывай мнѣ великодуш³я; Боже ты мой, если бы я только предполагала, что, удержавъ тебя противъ воли, я могу быть счастлива, я бы это сдѣлала. Но я знаю, что въ такомъ случаѣ мы бы были все равно, что два каторжника, прикованные къ одной цѣпи, которые подъ конецъ всегда ненавидятъ другъ друга. A я не хочу этого.

   - Тебѣ нечего бояться,- возразилъ Мишель.

   Сусанна пожала плечами и, точно заглянувъ въ недавнее прошлое, продолжала:

   - Мнѣ казалось прежде, что не видясь съ нею, ты ее забудешь и потому потребовала отъ тебя полнаго разрыва. Я вижу теперь, что ошибалась, что ты любишь ее больше чѣмъ прежде. Неужели ты хочешь, чтобы я насильно удержала тебя, чтобы ты былъ точно на привязи? Я слишкомъ горда и недостаточно жестока для этого. Какъ видишь, я не препятств³е.

   - Ты отлично разсуждаешь,- возразилъ Тесье,- но сама, конечно, не вѣришь тому, что говоришь. Ты должна знать, что ни m-lle Эстевъ, ни я ни за что не согласимся на этотъ исходъ изъ нашего положен³я, такъ какъ онъ былъ бы величайшей несправедливостью. Тебѣ извѣстно, что мы главное не хотимъ, чтобы кто нибудь былъ несчастливъ изъ-за насъ. И если нашей совмѣстной жизни угрожала опасность...

   - Если нашей совмѣстной жизни грозила опасность? - съ жаромъ прервала его Сусанна,- а этого не было? Попробуй сказать, что ты не мечталъ бѣжать съ ней!

   Мишель не отвѣтилъ.

   - Ты видишь? - сказала Сусанна,- ты самъ видишь, несчастный, до чего ты дошелъ. Неужели ты не понимаешь, что я хочу насъ обоихъ избавить отъ позора и выбираю для этого наименѣе болѣзненное и унизительное средство. Такимъ образомъ я сохраню хоть извѣстную долю достоинства, замѣть я, а не ты. Ты во всякомъ случаѣ - падешь.

   - Смотри, Сусанна, ты пожалуй наконецъ заставишь меня думать о томъ, о чемъ я не хочу думать!

   - О, ты и безъ меня ужь давно, можетъ быть безсознательно, мечтаешь объ этомъ. Безсознательно, такъ какъ вѣроятно тебѣ не приходило въ голову, что я сама могу предложить такое разрѣшен³е задачи, котораго ты жаждешь. Вы, мужчины, такъ непроницательны!.. Однымъ словомъ ты размышлялъ, но какъ, я не знаю; навѣрно всѣ твои мысли были непохожи на мои... Но не все-ли равно? Слѣдуя по различнымъ дорогамъ, мы пришли къ одному и тому-же результату. Ты сдѣлаешься свободнымъ, какъ мечталъ, а я подчинюсь рѣшен³ю судьбы.

   - Ты подчинишься судьбѣ, но это еще не все, въ несчастью. Вѣдь у насъ есть дѣти, двѣ дѣвочки. Неужели мы сдѣлаемъ ихъ дочерьми разведенныхъ родителей? Развѣ ты не знаешь, что во Франц³и разводъ установленъ закономъ, но общество дурно смотритъ на него, что Анни и Лауренц³я всю жизнь будутъ точно завлеймены. A еще: возможно ли правильно воспитать ихъ, если у нихъ останется не настоящая, а на двое раздѣленная семья. Сусанна, подумай хорошенько и согласись нести нашу общую цѣпь, какъ я соглашаюсь.

   Нѣсколько времени Сусанна стояла молча, размышляя обо всемъ, что сказалъ Мишель.

   - Дѣти,- начала она наконецъ,- да, дѣти... О, если бы не дѣвочки, меня бы уже давно не было здѣсь.- Ея лицо исвазилось страдан³емъ.- Но вѣдь если онѣ существуютъ, вѣдь и мы живемъ тоже. У нихъ есть права, но и у насъ тоже. Я не могу имъ принести въ жертву все, все, даже собственное женское достоинство. Я не могу даже ради нихъ жить такъ, какъ я живу съ тѣхъ поръ... съ тѣхъ поръ, что знаю все. Это слишкомъ. Всякимъ силамъ есть предѣлъ. Я мысленно взвѣшивала жертву, которую пришлось бы принести имъ и она оказывается слишкомъ тяжела для меня.

   - Однако, для нихъ мы должны идти на все,- возразилъ Тесье.- Послушай, Сусанна, намъ нечего теперь скрывать что либо другъ отъ друга и я тебѣ выскажу все, что у меня есть на душѣ, даже самыя затаенныя мои мысли. Правда, были минуты, когда я ненавидѣлъ тебя, да, да дѣйствительно, ненавидѣлъ. Помнишь, тамъ, въ тотъ день, когда я ей писалъ, а ты, что-то подозрѣвая, смотрѣла на меня недобрымъ взглядомъ. Тогда между нами не было ни малѣйшей дружеской связи, было только принужден³е, цѣпь. Въ эти минуты я, дѣйствительно, думалъ о разводѣ, и если бы вопросъ шелъ только о тебѣ, я, можетъ быть, не оттолкнулъ-бы этой мысли. Но я думалъ о нихъ, о двухъ бѣдняжкахъ, и мнѣ казалось, что онѣ всего могутъ требовать отъ насъ, что мы вполнѣ принадлежюсъ имъ. Дѣло уже идетъ не о чувствѣ, а o долгѣ, мы не смѣемъ стараться уравновѣсить наши желан³я съ ихъ интересами; онѣ важнѣе всего. Теперь ты не можешь не видѣть, что разводъ невозможенъ.

   Сусанна молча слушала эти признан³я, которыя окончательно разбивали ея сердце, но лицо молодой женщины оставалось вполнѣ спокойно.- Да, сказала она, ты очень откровененъ. Если у меня была еще хоть тѣнь иллюз³и, теперь я знаю, что значу для тебя... Ты прекрасно, логически, хладнокровно разсуждаешь, но развѣ ты думаешь, что дѣтямъ будетъ легче, если вмѣсто развода, ты просто уѣдешь съ твоей... подругой. Ты думаешь, что въ этомъ случаѣ онѣ будутъ менѣе страдать въ будущемъ.

   - Но я не уѣду,- съ жаромъ произнесъ Мишель.

   - Кто знаетъ!

   - Я не уѣду,- повторилъ онъ,- никто не проситъ этого у меня.

   - Никто не проситъ, но твое сердце требуетъ.

   - Ты видишь, что я сопротивляюсь ему.

   - Да, въ спокойныя минуты, а онѣ все становятся рѣже и рѣже.

   - Я буду спокойнѣе, если ты согласишься дать мнѣ немного свободы.

   - Компромиссы? Ни за что! Прежде всего, Мишель, не нужно дѣлать низостей. A это было бы низостью... съ моей стороны, да и съ твоей тоже. Видишь, какъ мы ни кружимся, а все приходимъ въ одной и той же точкѣ. Если бы ты вернулся въ намъ вполнѣ искренно, честно...

   Мишель прервалъ ее.

   - Развѣ я виноватъ въ томъ, что у меня не хватаетъ силъ?

   - Развѣ ты виноватъ? - спросила Сусанна,- не я ли по твоему виновата! Но не въ томъ вопросъ. Если бы ты совсѣмъ вернулся ко мнѣ, вполнѣ, безъ задней мысли, о, я бы скоро все забыла, все простила. Но твоя жена и дѣти не хотятъ довольствоваться половиной тебя. У Анни и Лауренц³и въ жизни будетъ одной лишней тягостью больше - вотъ и все. Я научу ихъ нести ее. По крайней мѣрѣ, мы съ тобой честно выйдемъ изъ того положен³я, въ которомъ мног³е потеряли не только счастье, но и собственное достоинство. Не знаю, будешъ ли ты счастливъ, я же вполнѣ несчастной не буду; моей поддержкой станетъ мысль, что я принесла ту жертву, на которую у тебя не хватило силъ. Во всякомъ случаѣ намъ будетъ лучше, чѣмъ теперь. Ты видишь, мой милый, что тебѣ придется согласиться, сдѣлаться свободнымъ. Мишель страшно боролся въ душѣ; можетъ быть въ первый еще разъ онъ чувствовалъ всю цѣну того, что терялъ, понималъ всю силу привязанности и привычки. Ясно представилась ему его раздробленная семья, онъ точно видѣлъ, какъ покинутая Сусанна старѣется въ одиночествѣ, вообразилъ себѣ своихъ дочерей, лишившихся отца, заклейменныхъ тѣнью, которую онъ набросилъ на нихъ; такъ какъ свѣтская логика часто смѣшиваетъ жертву съ виноватымъ. Все это такъ живо нарисовалось въ его умѣ, что отъ внутренней муки у него на лбу выступилъ холодный потъ. И между тѣмъ Тесье сознавалъ, что Сусанна права, что непреодолимая сила влечетъ его къ Бланкѣ, что все случившееся недавно, вся его борьба, только усилила это влечен³е; онъ понималъ, что придетъ минута, когда онъ не будетъ въ состоян³и противиться ему, а совѣсть замолкнетъ. Зачѣмъ же продолжать агон³ю этихъ двухъ жешцинъ, которыя страдаютъ изъ-за него, а также и свои собственныя муки? Если еще отложить развязку, она станетъ только мучительнѣе.

   - Боже мой, какъ бы я хотѣлъ умереть,- сказалъ онъ, хватаясь за голову.

   - Безъ сомнѣн³я, мой другъ, но отъ этого не умираютъ,- спокойно сказала Сусанна и въ ея голосѣ прозвучала ирон³я. - Я вижу, что ты поддаешься, ты не возразаешь. Ну, Мишель, если у тебя не хватило мужества исполнить твой долгъ, по крайней мѣрѣ, пусть его хватитъ на то, чтобы смѣло нарушить обязанности. Поступи прямо, не колеблясь. Дай себѣ отчетъ въ своихъ желан³яхъ и дѣйствуй сообразно съ ними.

   - А,- возразилъ онъ,- я презираю, я ненавижу себя; я чувствую, что я дѣлаю подлость, Сусанна, но я не могу больше, не могу.

   Едва Мишель согласился на разводъ, какъ Сусанна внезапно измѣнилась. Все, что въ ея голосѣ и жестахъ было ласковаго, почти материнскаго, внезапно исчезло. Она встала и заговорила твердо; ирон³я, слышавшаяся раньше въ ея нѣкоторыхъ выражен³яхъ, теперь усилилась. Она стояла передъ мужемъ съ видомъ посторонней женщины, прощающейся послѣ дѣловаго визита.

   - Я знала, что ты, наконецъ, сознаешься въ томъ, что я права,- говорила она,- ты не скоро сдался и я благодарю тебя за это. Теперь, что рѣшено, то и рѣшено окончательно. Только ради меня ты долженъ дѣйствовать какъ можно скорѣе. Послѣ завтра или ты, или я должны уѣхать изъ дому. Лучше, я думаю, чтобы уѣхалъ ты... Ты наведешь справки, какъ устроить это дѣло, я тоже. Наши повѣренные переговорятъ обо всемъ.

   Выпрямившись, гордо, она ушла, не взглянувъ на мужа. Мишель сдѣлалъ было движен³е, чтобы удержать ее, но остановился. Все было кончено.

  

  

   Пока ничто еще не было рѣшено окончательно, пока Тесье колебался, онъ казался слабодушнымъ человѣкомъ. Но основной чертой природы Мишеля была потребность дѣйствовать и онъ воспрянулъ духомъ съ той минуты, въ которую, окончательно заглушивъ въ себѣ сомнѣн³я, отнимавш³я у него нравственныя силы, согласился на разводъ. Онъ сейчасъ же ясно обсудилъ свое новое положен³е. Прежде, при мысли объ этой жизненной задачѣ, Тесье всегда представлялось два или три возможныхъ ея разрѣшен³я. Теперь необходимо было только сдѣлать одно: изо всѣхъ силъ постараться поскорѣе привести въ исполнен³е принятое рѣшен³е, скрывая, на сколько возможно дольше, настоящую причину развода, и совершенно стушеваться; только это и могло хоть нѣсколько уменьшить скандалъ и спасти извѣстную долю его собственнаго достоинства. Стушеваться! Но вѣдь это значитъ сразу отказаться отъ всего, что до сихъ поръ составляло весь интересъ его общественной жизни, бросить мысль о любимой карьерѣ, заглушить въ себѣ честолюб³е, желан³е дѣлать добро; съ большой высоты спуститься на средн³й уровень, даже ниже, и отдать себя на растерзан³е зависти, ненависти, злопамятству, всѣмъ недобрымъ чувствамъ, которыя сдерживались прежде общественнымъ уважен³емъ. Но Тесье не колебался; онъ сейчасъ-же сказалъ себѣ, что поступитъ именно такимъ образомъ, точно это, какъ необходимое слѣдств³е, вытекало изъ рѣшен³я начать разводъ. Безъ сожалѣн³я, безъ горечи въ душѣ, съ чѣмъ-то даже вродѣ внутренняго удовлетворен³я, Мишелъ приносилъ любви въ жертву все, что было у него, и его сердце точно переполнялось гордостью, когда онъ мысленно говорилъ своей страсти:- Бери все, все это твое! ты у меня остаешься, а это главное!

   - По крайней мѣрѣ,- думалъ Мишель,- меня нельзя будетъ обвинять ни въ корыстолюб³и, ни въ разсчетливости, ни въ трусости. Всѣ скажутъ: онъ сумашедш³й, но никто не станетъ презирать меня. Въ томъ, что я дѣлаю, есть извѣстная доля велич³я и всѣмъ придется признать это. Это посмѣетъ бросить камнемъ въ человѣка, который добровольно отказывается отъ всего? - раздумывая такимъ образомъ, Мишель невольно замѣтилъ, что общественное мнѣн³е значитъ для него больше, нежели онъ самъ предполагалъ.

   - Не все ли мнѣ равно, что скажутъ,- продолжалъ онъ свои размышлен³я. Но Тесье отлично зналъ, что это ему далеко не все равно, и навязчивыя мысли преслѣдовали его; онъ отдѣлывался отъ нихъ только погружаясь въ сладк³я думы о Бланкѣ, которая наконецъ-то будетъ принадлежать ему! Онъ мысленно видѣлъ себя съ любимой женщиной далеко, далеко, на какомъ-либо изъ острововъ Средиземнаго моря, на залитой южнымъ солнцемъ отмели, или подлѣ одного изъ итальянскихъ озеръ; словомъ, въ рамкѣ пейзажа, точно нарочно созданнаго служить пр³ютомъ блаженства. Бывало, во время своихъ быстрыхъ, какъ сонъ, путешеств³й, проносясь мимо этихъ очаровательныхъ мѣстъ, онъ думалъ: хорошо бы здѣсь быть счастливымъ!

   Гдѣ-то далеко, далеко, на безконечно большомъ разстоян³и люди будутъ страдать, волноваться, бороться, а они съ Бланкой ни о чемъ не узнаютъ и никто не услышитъ больше о нихъ самихъ. Они забудутъ о внѣшнемъ м³рѣ, не касающемся ихъ, забудутъ всѣхъ посторонвихъ, чужихъ людей. Но тутъ мысли Мишеля прерывались; предвкушаемое счастье омрачилось тѣнью; среди сладкой мечты, ему слышался тяжк³й, печальный вздохъ когда-то любимыхъ близкихъ и этотъ вздохъ, чудилось ему, всегда будетъ звучать вѣчнымъ упрекомъ. Тесье удавалось, хотя и съ большимъ трудомъ, отгонять эти навязчивыя мысли.- Что сдѣлано, то сдѣлано,- размшшшлъ онъ.- Рѣшен³е принято безпокоротно, его такъ же невозможно измѣнить, какъ совершивш³йся фактъ.

   Послѣ объяснен³я съ женой, вечеромъ, Мишель писалъ Бланкѣ:

   "Дорогой другъ мой, мы съ Сусанной пришли къ очень важному соглашен³ю, оно положитъ предѣлъ нашимъ безвыходнымъ терзан³ямъ. Сусанна поняла, что для нашего положен³я необходимо найти развязку; она увидала, что то, чего она тогда потребовала, ни къ чему не повело, такъ какъ разлука не разъединила насъ съ вами. Я ей разсказалъ обо всемъ, что произошло сегодня, вѣрнѣе, только намекнулъ объ этомъ; изъ моихъ словъ она, очевидно, заключила, что наша любовь - сильнѣе всѣхъ препятств³й и неожиданно предложила мнѣ разводъ. Кажется, давно, еще съ нашего пребыван³я въ Аннеси, гдѣ намъ обоимъ жилось такъ тяжело, она думала о немъ. Мнѣ тоже часто приходила въ голову эта мыслъ; но я бы никогда первый не заговорилъ о разводѣ, такъ какъ такое разрѣшен³е вопроса казалось мнѣ всегда страшной несправедливостью. Я и до сихъ поръ считаю разводъ несправедливостью, а между тѣмъ соглашаюсь на него. Не думайте, что я ухватился за предложен³е Сусанны какъ за спасительный буекъ; нѣтъ, я изложилъ ей всѣ послѣдств³я развода для меня, для нея и для дѣтей; моя жена, предвидя мои возражен³я, опровергла ихъ, и я думаю, она права. Важнѣе всего вопросъ о дѣтяхъ; я чувствую, сколько въ немъ дѣйствительно ужаснаго, но также для меня ясно, какъ день, и то, что намъ съ женой невозможно жить вмѣстѣ; насъ связываютъ только искусственныя узы и онѣ грозятъ превратиться въ невыносимую цѣпь. Разводъ только оформитъ то отчужден³е, какое уже существуетъ на дѣлѣ. Полная разлука будетъ легче. Передъ отьѣздомъ изъ дому (я уѣду завтра вечеромъ), я еще въ послѣдн³й разъ поговорю съ Сусанной; намъ съ ней необходимо условиться насчетъ процесса, онъ будетъ очень сложенъ, потому что нельзя получить развода безъ причины. Намъ придется придумать поводъ, такъ какъ, понятно, ваше имя не должно быть упоминаемо. Намъ всѣмъ выгоднѣе, чтобы было какъ можно меньше пгума. Сусанна не на столько мелочна, чтобы изъ ревности, или обиды компрометировать насъ; мы сохранимъ нашу тайну, но мнѣ придется во всемъ сознаться де-Торну, который вмѣстѣ со мной руководитъ нашимъ дѣломъ въ палатѣ; онъ имѣетъ полное право узнать, почему я бросаю свою карьеру; я забылъ вамъ сказать, что отказываюсъ отъ общественной дѣятельности и завтра же посылаю просьбу уволить меня изъ числа депутатовъ. Если намъ удастся скрыть мои дальнѣйш³я намѣрен³я, я немедленно, послѣ развода, уѣду на нѣсколько времени и, когда меня достаточно забудутъ, вернусь, чтобы просить вашей руки; въ противномъ случаѣ, мы обвѣнчаемся сейчасъ-же послѣ процесса и скроемся вмѣстѣ.

   "Я такъ хорошо васъ знаю, что нисколько не сомнѣваюсь въ томъ, какое впечатлѣн³е произведетъ на васъ мое письмо, отлично понимаю, что не обрадую васъ имъ, что теперь тысячи угрызен³й совѣсти начнутъ терзать вашу душу. Не мучьте себя, Бланка. Если кто нибудъ виноватъ во всемъ этомъ, то именно я одинъ, заставивш³й полюбить себя. Кромѣ того, я твердо вѣрю, что свѣту мы будемъ казаться преступнѣе, нежели есть на самомъ дѣлѣ; мы столько страдали, боролись, согласились на тяжкую жертву и были готовы продолжать ее нести; но развѣ мы могли вырвать изъ сердца все, даже воспоминан³я? Если намъ теперь приходится сдаться, то только потому, что та, которая одна могла дать намъ свободу, освобождаетъ насъ; я знаю, свѣтъ насъ осудитъ очень строго, онъ бы отнесся къ намъ снисходительнѣе, если бы мы были не такъ честны, я же убѣжденъ, что никто въ подобныхъ обстоятельствахъ не могъ бы поступить менѣе преступно, нежели мы. Я очень радъ, что могу сказать себѣ это именно въ ту минуту, когда вся моя совѣсть глубоко потрясена, не стану отъ васъ этого скрывать, да и что бы вы подумали обо мнѣ, если бы я наканунѣ отречен³я ото всѣхъ моихъ самыхъ давнишнихъ привязанностей не мучился и не тосковалъ? Я ничего больше не прибавлю: теперь я не могу, не смѣю говорить о моей любви, да и вы бы не захотѣли меня слушать.

   "Прощайте, дорогая. Еще разъ прошу: не противьтесь тому, что уже сдѣлано. Нѣсколько дней не пишите мнѣ. Очень можетъ быть, что въ виду всего происходящаго, станутъ распечатывать мои письма и дня въ два все узнается.

  

   Это письмо Мишель окончилъ довольно поздно. Утромъ рано онъ отправилъ его, приказалъ лакею приготовить все нужное для путешеств³я, а самъ поѣхалъ къ де-Торну.

   Депутатъ собирался на свою ежедневную утреннюю прогулку верхомъ.

   - Вы сегодня не поѣдете въ Булонск³й лѣсъ, мой милый другъ,- спокойно сказалъ ему Тесье,- мнѣ необходимо сейчасъ же поговорить съ вами.

   Де-Торнъ очень не любилъ нарушать своихъ гиг³еническихъ привычекъ, но ничего не возразилъ; нѣсколько недовольнымъ жестомъ онъ пригласилъ Мишеля пройти въ свой кабинетъ.

   - Какое такое важное дѣло могло случиться? Не свергаемъ ли мы послѣ завтра министерство? - спросилъ онъ.

   - Нѣтъ,- отвѣтилъ Мишель,- совсѣмъ другое... я хочу съ вами поговорить лично о себѣ, сообщить вамъ новость, которая васъ нѣсколько удивитъ: я начинаю бракоразводный процессъ.

   Какъ ни привыкъ де-Торнъ всегда оставаться непроницаемо спокойнымъ, но въ эту минуту у него вырвался жестъ изумлен³я, а его черты изобразили испугъ.

   - Что вы говорите, это невозможно, Тесье, это-бы погубило васъ!...

   - Я знаю, что я пропалъ,- сказалъ Мишель,- по крайней мѣрѣ, въ томъ смыслѣ, какой вы придаете этому слову, тѣмъ не менѣе все будетъ такъ, какъ я говорю, и вы первый узнаете эту новость.

   Де-Торнъ, заложивъ руки за спину, шагалъ взадъ и впередъ по кабинету.

   - Причина? - наконецъ рѣзко спросилъ онъ.

   - Нужно-ли, мой другъ, объяснять вамъ ее? Это почти ни въ чему не послужитъ; врядъ ли вы поймете меня. Но вы больше всѣхъ остальныхъ имѣете право знать истину: для развода есть причина и будетъ предлогъ. Предлогъ придумаютъ повѣренные, причину же мы, по возможности, постараемся сохранить въ тайнѣ. Говоря безъ оговорокъ, я развожусь, чтобы жениться на молодой дѣвушкѣ, которую люблю.

   Де-Торнъ поднялъ руки къ небу.

   - Вы съ ума сошли,- вскрикнулъ онъ.

   - Нѣтъ, де-Торнъ,- спокойно продолжалъ Мишель,- я не сумасшедш³й, а влюбленный человѣкъ; да, я просто влюбленъ. Въ мои лѣта, въ моемъ положен³и это необыкновенно, я знаю, но это такъ. Что станете дѣлать? Въ жизни встрѣчаются обстоятельства, съ которыми приходится считаться. Больше двухъ лѣтъ я борюсь, противлюсь чувству и никто не видитъ этого. Я вамъ не разсказываю всей истор³и. Къ чему? Вы практикъ, и васъ главное интересуетъ результатъ; его вы и знаете.

   Де-Торнъ молча думалъ. Этотъ человѣкъ привыкъ никогда ни въ чемъ не отчаяваться:

   - Можетъ быть, удастся еще все уладить,- пробормоталъ, наконецъ, онъ.

   - О, нѣтъ,- отвѣчалъ Мишель,- увѣряю васъ, тутъ ничего придумать нельзя. Устроить видимое соглас³е между министерскими парт³ями трудно, а уладить вопросы подобнаго рода еще труднѣе.

   - Несчастный, у васъ есть жена, дѣти...

   Мишель потерялъ нѣкоторую долю своего полнаго хладнокров³я.

   - Да,- отвѣтилъ онъ глухо,- это-то и есть самое тяжелое, самое ужасное. Но моя жена, де-Торнъ, поняла, что разводъ необходимъ, что его избѣжать нельзя, что это будетъ болѣе достойно насъ обоихъ. Я раньше нея думалъ о такомъ исходѣ, однако, первый ни за что бы не заговорилъ о немъ. Она сама предложила разводъ.

   Де-Торнъ пожалъ плечами, презрительно сказавъ:

   - Это, если хотите, очень возвышенно, но совершенно безсмысленно. Ваша жена прежде всего должна была думать о дѣтяхъ.

   - Не судите по наружности,- отвѣтилъ Мишель, впадая снова въ раздражавшее его собесѣдника спокойств³е,- можетъ быть, я поступаю совсѣмъ не такъ безчестно, какъ это кажется. Если бы мы съ вами хотѣли заняться психолог³ей, вѣроятно, въ этомъ случаѣ было-бы надъ чѣмъ поломать голову. Увѣряю васъ, моя жена думала о дѣтяхъ, но тоже и о себѣ самой; кто знаетъ, не потому-ли она возвращаетъ мнѣ свободу, что не можетъ быть достаточно снисходительной?

   - Как³я тонкости, мой милый. Позвольте мнѣ не отвѣчать на ваши нудрствован³я... Если только m-me Тесье вспомнила о вашемъ положен³и...

   - Какъ же вы хотите, чтобы забота о моемъ общественномъ положен³и сдѣлала то, чего не могла сдѣлать мысль о дѣтяхъ,- довольно нетерпѣливо перебилъ его Мишель.- Мое положен³е, неужели вы полагаете, что кто либо изъ насъ думалъ о немъ?

   - Она, не знаю, вы же - навѣрно нѣтъ; иначе вы бы сказали себѣ, что черезъ нѣсколько мѣсяцевъ, быть можетъ, дней общественное мнѣн³е, точно сильный приливъ волнъ, вознесло бы васъ очень высоко, что вы воплощаете въ себѣ великое нац³ональное движен³е, что тысячи людей возложили на васъ всѣ свои патр³отическ³я надежды, что, вмѣсто побѣды, которую вы могли выиграть для вашей парт³и, вы дадите нашимъ противникамъ страшное оруж³е. Развѣ вы не знаете, что они скажутъ: хорошъ Тесье, этотъ безупречный, добродѣтельный человѣкъ, стремящ³йся нравственно возродить страну.

   - Я обо всемъ этомъ думалъ, другъ мой, но вы, кажется, предполагаете, что я еще остался общественнымъ дѣятелемъ, тогда какъ сегодня же вечеромъ, уѣзжая изъ дому, я пошлю мою отставку!

   Де-Торнъ, сѣвш³й за рабоч³й столъ, сильно ударилъ по немъ кулакомъ.

   - Это еще что! - крикнулъ онъ.

   - Да, сегодня же вечеромъ,- тихо повторилъ Мишель.

   - Вы еще безумнѣе, нежели я думалъ; разъ вы подадите въ отставку, зло станетъ непоправимо.

   - Это и безъ того такъ.

   - Да нѣтъ же! Съ недѣлю, много съ мѣсяцъ, всѣ покричатъ, потомъ умолкнутъ. Подобные поступки у насъ не уничтожаютъ человѣка. Мы не англичане!

   - Это говорилъ и Д³ель.

   - И что же? развѣ на собственномъ примѣрѣ онъ не доказалъ всю справедливость своихъ словъ?

   - Постойте! Д³ель говорилъ, что людямъ, которые часто сбиваются съ прямого пути, это легко прощается; но я, къ несчастью, не привыкъ къ этому и не съумѣю заставить себя простить.

   - Что за странная идея?

   - Напротивъ, я говорю правду. Вы, знатокъ людей, должны были убѣдиться, что честный человѣкъ гибнетъ при первомъ же паден³и. Скажите-ка мнѣ, какъ бы на моемъ мѣстѣ поступилъ циникъ, вродѣ Д³еля, не мудрствующ³й, безнравственный человѣкъ или просто кутила? Онъ бы раздвоилъ свою жизнь, принявъ всѣ предосторожности, чтобы тайна его не раскрылась, тщательно маскируя свое счастье (такъ какъ вѣдь навѣрно этотъ человѣкъ былъ бы счастливъ).

   - Если вы такъ хорошо знаете, какъ другой поступилъ бы на вашемъ мѣстѣ, почему же сами-то не сдѣлаете того же?

   - А, вотъ что. Я не поступаю такъ потому, что во мнѣ нѣтъ необходимыхъ для этого задатковъ: я не циникъ, не потерявш³й совѣсть безумецъ, не кутила; я лучше своихъ поступковъ, моя душа выше моихъ слабостей.

   Де-Торна удивили эти слова.

   - Все это фразы! Послушайте, въ состоян³и вы говорить разсудительно?

   - Вы сами видите: я спокоенъ.

   - О, вы думаете, ваше спокойств³е утѣшительно? Ну, все же попробуемъ потолковать.

   - Потолкуемъ.

   - Если я васъ хорошо понялъ, вы мнѣ сейчасъ объясняли, что вы лучше того, чѣмъ кажетесь, и даже лучше большинства вашихъ современниковъ? Я вѣрю вамъ; что же изъ этого слѣдуетъ? Тамъ, гдѣ другой сдѣлалъ бы небольшой вредъ, вы разрушаете рѣшительно все; что было бы простымъ происшеств³емъ въ жизни обыкновеннаго человѣка, для васъ дѣлается катастрофой; вмѣсто того, чтобы согласиться на компромиссъ, какъ сдѣлала бы слабая личность, вы ставите въ опасное положен³е ваше дѣло, вы уничтожаете себя, нравственно убиваетесь.

   - Вѣрно.

   - И вы хотите, чтобы я вами восхищался.

   - Извините, мой милый, я не прошу вашего восхищен³я.

   - Не желаете.

   - Ничуть, я ничего не хочу отъ васъ. У насъ съ вами есть общ³е интересы и я просто заранѣе сообщаю вамъ о томъ, что со мной случится, предупреждаю, чтобы вы могли принять необходимыя, по вашему, мѣры.

   - Во первыхъ, необходимо употребить всѣ возможные способы, чтобы удержатъ васъ.

   - Всѣ возможные способы? вы бредите; меня удержать нельзя, я свободенъ въ своихъ поступкахъ.

   - Нѣтъ, не свободны. Если бы дѣло шло только о васъ и о вашихъ домашнихъ, я бы изъ чувства долга, дружески переговоривъ съ вами, пожалъ плечами и бросилъ все. Но слишкомъ важные интересы связаны съ вашей личностью. Вы общественный дѣятель, Тесье, т. е. человѣкъ, не принадлежащ³й себѣ. Дѣло идетъ о будущности вашей парт³и, быть можетъ, даже больше, о будущности вашей страны - и всѣмъ этимъ вы хотите пожертвовать ради дѣвчонки.

   Мишель съ гнѣвомъ протянулъ руку.

   - Сердитесь, сердитесь,- сказалъ де-Торнъ,- мнѣ это больше по вкусу. С³ю минуту вы сказали, что у васъ есть совѣсть, къ ней одной взываю я; совѣсть подскажетъ вамъ, свободны ли вы и принадлежите ли только себѣ, или нѣтъ.

   Тесье снова принудилъ себя казаться спокойнымъ.

   - Я знаю, что я дурно поступаю,- серьезно проговормъ онъ,- я знаю, что я не въ правѣ дѣлать то, что дѣлаю. Но не имѣя на это права, я силой беру себѣ его потому что... потому что иначе... я не могъ бы жить.

   - Не могли бы жить? - повторилъ де-Торнъ и нетерпѣливо прибавилъ:- Если вы не въ состоян³и противиться вашей страсти, дѣлайте то, что дѣлалъ бы всяк³й на вашемъ мѣстѣ. Вы сами признаете, что совершаете нехорошее дѣло, выберите-же, по крайней мѣрѣ, тотъ изъ дурныхъ поступковъ, который принесетъ меньше роковыхъ послѣдств³й. Вы не можете побѣдить своей любви къ этой молодой дѣвушкѣ; она, конечно, тоже, любитъ васъ; ну, такъ не разыгрывайте героизма и просто возьмите ее себѣ въ любовницы!

   Въ глазахъ Мишеля блеснула молн³я.

   - Берегитесь,- прогремѣлъ онъ, но, снова овладѣвъ собой, продолжалъ:- Нѣтъ, то, что вы считаете менѣе дурнымъ, по моему, безконечно хуже. Вы вездѣ тотъ же положительный практикъ, какъ въ палатѣ; вы судите людей только по ихъ поступкамъ, я - по ихъ сущности. Правда, я разрушу мою семью, поврежу нашему дѣлу, разобью всю свою жизнь, это ужасно отвратительно, я преступникъ; но еще бы преступнѣе былъ я, если бы послушался васъ; тогда я спустился бы на уровень Д³еля, котораго вы привели мнѣ въ примѣръ. A что было бы съ той, о которой вы говорите? Вы не берете ее въ разсчетъ, въ виду, по вашему, болѣе важныхъ интересовъ, но я то? Знаете ли, весь этотъ скандалъ, всѣ эти несчаст³я, только и пугающ³я васъ, составляютъ, въ моихъ глазахъ, мнѣ нѣкоторое извинен³е. О, конечно, ничтожное извинен³е; я, несмотря на него, обвиняю себя, но, быть можетъ, по крайней мѣрѣ, оно спасетъ меня отъ собственнаго презрѣн³я.

   - Свѣтъ не то скажетъ, увѣряю васъ.

   - Я знаю, что на меня не такъ яростно накинулись бы, еслибы я поступилъ по вашему совѣту. Но что мнѣ до того? По крайней мѣрѣ, въ собственномъ сознан³и я нѣсколько меньше виноватъ. Я не хочу думать, что скажутъ обо мнѣ люди ничего не знающ³е, слѣпо судящ³е только по голому факту. Я спрашиваю себя, какой приговоръ вынесу себѣ самъ, заглядывавш³й себѣ въ глубину совѣсти, страстно ищущ³й менѣе безчестнаго, въ собственныхъ глазахъ, выхода изъ моего положен³я, разрѣшен³я задачи, за которое я могъ бы себя не такъ сильно упрекать и которое дало бы мнѣ хоть немного счастья, или забвен³я.

   Де-Торнъ не прерывалъ Тесье, онъ почти съ сочувств³емъ смотрѣлъ на Мишеля, казалось, депутатъ удивлялся мыслямъ, нахлынувшимъ на него.

   - Ахъ,- сказалъ онъ, немного помолчавъ,- что за бичъ Бож³й эти избранники со слишкомъ возвышенной душой, съ утонченными чувствами. Ошибки, пороки, слабости другихъ людей не производятъ излишнихъ потрясен³й, несчаст³й; и съ ними все идетъ себѣ кое-какъ; хорошо-ли, дурно-ли, но м³ръ двигается впередъ. Каждое новое поколѣн³е немного лучше предшествующаго. Но тѣ друг³е, лучш³е люди, именно и мѣшаютъ его медленному прогрессу. Знаете, какъ сказано въ Евангел³и: больше радости объ одномъ грѣшникѣ кающемся, нежели о девяносто девяти праведникахъ, не имѣющихъ нужды въ покаян³и. Къ несчастью, мнѣ сдается тоже, что больше горя объ одномъ павшемъ праведникѣ, нежели радости о ста покаявшихся грѣшникахъ.- Понимаете ли вы, Тесье, что влечетъ за собой паден³е человѣка подобнаго вамъ? Неужели вы не предвидите, что потрясете все общественное здан³е?

   - Ба,- сказалъ Мишель, стараясь казаться равнодушнымъ,- теперь мнѣ придется обратиться къ вашимъ практическимъ и положительнымъ возражен³ямъ. Людей нужныхъ мало, незамѣнимыхъ вовсе нѣтъ... Другой замѣнитъ меня, и, вѣроятно, это будете вы; вы станете руководить нашимъ дѣломъ не съ такимъ одушевлен³емъ какъ я, но за то увѣреннѣе, съ большей опредѣленностью, а это, можетъ статься, будетъ еще лучше. Чѣмъ-же въ дѣйствительности окажется потрясен³е, произведенное моимъ паден³емъ? Оно выразится только массой статей, которыя около двухъ недѣль, съ мѣсяцъ, будутъ твердить объ одномъ и томъ-же. Затѣмъ газеты довольно скоро успокоятся, такъ какъ я не буду отвѣчать и, надѣюсь, "Порядокъ" не сдѣлаетъ глупости защищать меня. И такъ, все забудется; отъ всего этого ненужнаго шума не останется и слѣда; никто и не вспомнитъ о мирномъ гражданинѣ, который, не имѣя достаточно силъ исполнить свой долгъ, уѣдетъ изъ Парижа и гдѣ нибудь, въ неизвѣстной глуши провинц³и, станетъ разводить огороды. Со мной случится то же, что съ тѣломъ, падающимъ въ воду: шумъ, круги, которые становятся все шире и шире - потомъ ничего больше. Нѣтъ, нѣтъ, другъ мой, мое паден³е не помѣшаетъ м³ру существовать.

   - Но вы, сами! Это полное отречен³е...

   - Да, я отказываюсь отъ всего, что имѣю, отъ всего, что еще могъ бы имѣть, отъ честолюб³я, отъ возможности приносить добро, и дѣлаю это, не скажу безъ сожалѣн³й, но вполнѣ сознательно. Я хочу стушеваться и, если возможно, бытъ счастливымъ.

   - Вы не увѣрены въ этомъ?

   - Во всякомъ случаѣ я буду страдать иначе, а эта стоитъ жертвы, повѣрьте мнѣ... Да, я отказываюсь отъ всего, и исчезаю... Когда вы услышите, какъ злословятъ на мой счетъ, другъ мой, не трудитесь меня защищать.

   Де-Торнъ началъ отчаяваться въ успѣшности своей аргументац³и.

   - Позвольте мнѣ еще договорить,- сказалъ онъ, удерживая Мишеля, который, протягивая ему руку, всталъ,- не думайте что наша парт³я броситъ васъ; она знаетъ, что вы ея сила, ея душа, и всегда поддержитъ васъ, какъ бы это ня было трудно; мы будемъ со всей энерг³ей защищать васъ, покроемъ нашимъ авторитетомъ; вѣдь французы все таки не шотландск³е пуритане и вамъ нечего опасаться участи Парнеля.

   - Неужели вы думаете, что я захотѣлъ-бы разыграть эту роль? - съ живостью возразилъ Мишель,- съ страстнымъ вниман³емъ я слѣдилъ за его жизнью, видѣлъ, какъ онъ боролся и погибъ. Онъ почти великъ; во всякомъ случаѣ, это былъ честный человѣкъ, иначе онъ бы не умеръ. И что же? Сопротивлен³е только уменьшило его значен³е; безполезная энерг³я, употребленная имъ при паден³и, только испортитъ послѣдн³я страницы его истор³и... Нѣтъ, нѣтъ, я чувствую, знаю, что, когда дѣлаютъ то, что я готовлюсь сдѣлать, можно сохранить собственное достоинство только стушевавшись, заставивъ забыть себя. Мои сторонники могутъ выбросить меня за бортъ, какъ ненужный балластъ, или попытаться защитить меня. Пусть они думаютъ только о томъ, что выгоднѣе для дѣла, оставивъ въ сторонѣ мои натересы. У меня ихъ больше нѣтъ... Я о