Уоллес Эдгар - Зеленый Стрелок

- Что я мошенник. Это его собственные слова. Так он мне сказал сегодня утром.

   - А что за история с Зеленым Стрелком произошла там у вас? - спросила она, вставая, чтобы закрыть дверь, так как в передней послышались шаги горничной. - Я читала об этом сегодня утром.

   Юлиус ответил не сразу.

   - Я не видел его, - сказал он, помолчав. - Кому-то из прислуги он привиделся, а старик говорил мне, что кто-то отворил ночью дверь в его спальню.

   - Это был ты?

   К ее удивлению он отрицательно покачал головой.

   - Нет, мне ни к чему ночные прогулки... Я знаю весь замок, как свои пять пальцев... А сейф - не такое дело, чтобы браться за него. Для этого требуется опытный человек.

   Савини нахмурился и посмотрел на нее задумчиво, потом продолжал:

   - Я тебе скажу, Фэй, что я об этом думаю. Старая шайка распадается: Джерри в тюрьме, Бен - тоже. Уолтерс удрал на континент и из всех остались ты да я. Ну, развалилась, ну и Бог с ней. Что мы имели с тобой от этого?.. Какие-то несколько фунтов в неделю, да и то еле оставалось после оплаты расходов. Игра была слишком мелкая... А тут дело идет о полумиллионе! И говорю тебе: я почти готов на убийство ради этой кучи денег.

   Он обнял ее и поцеловал.

   Она насторожилась, глядя недоверчиво и выжидательно.

   - В чем дело? Я не верю тебе, Юлиус, когда ты начинаешь ласкаться. Мне взламывать этот сейф, что ли?

   - Я знаю одно место в Сан-Пауло, где можно жить по царски на проценты со ста тысяч долларов. А это как раз та сумма, которую старый дьявол заплатит мне. У замка Гарр есть тайна, Фэй. Эта тайна, может быть, стоит ста тысяч... А если случится худшее, у меня имеется баночка с невидимыми чернилами, которая во всяком случае стоит двадцати.

   Савини говорил загадками, ему доставляло удовольствие видеть недоумение на лице жены.

  

   Безукоризненный молодой человек, завтракавший с Хоуэттами, был старше, чем можно было ожидать по его румяному мальчишескому лицу.

   Валерия Хоуэтт догадалась об этом тогда же, когда отец представил его. Сначала он мало заинтересовал девушку. Во время своих путешествий с отцом, которого дела часто заносили в Америку, она нередко встречала молодых людей, которые ни о чем не думали, кроме как о том, чтобы убить время. Валерия знала ограниченность их интересов, вращающихся вокруг гоночных автомобилей и светских визитов. Но ей впервые пришлось встретиться с англичанином такого типа.

   Во многих отношениях Джемс Ламотт Федерстон был лучше тех, кого она раньше встречала. Его жизнь была так же бесцельна, но он обладал одним достоинством: скромностью. Он никогда не говорил о себе, обо всем же остальном мог говорить весьма занимательно. Валерия сначала терпела его, потому что Джемс был все же приятнее, чем тот сыщик, которого отец угрожал навязать ей, если она будет продолжать свои одинокие прогулки в сомнительных местах. Потом он стал нравиться ей, несмотря на свою изысканность.

   На другой день после убийства Кригера молодой человек явился к ней, чтобы вместе идти гулять в парк.

   - Я хочу задать вам один вопрос, - сказала Валерия, когда они дошли до залитого солнцем парка и уселись на скамью в конце аллеи. - Это очень личный вопрос! - прибавила девушка.

   - Личные вопросы всегда интересуют меня! - сказал Федерстон без улыбки.

   - Что вы делаете, если не считать того времени, когда сопровождаете привлекательных и одиноких молодых девушек?

   Он посмотрел на нее в упор.

   - Вы и в самом деле очень привлекательны, - сказал Джемс совершенно серьезно.

   Валерия покраснела.

   - Мистер Федерстон! Разве вы не поняли, что я пошутила? Неужели у вас, англичан, нет никакого чувства юмора? Я же говорила не о себе!

   - Но вы ведь не знаете больше никого, кого бы я сопровождал, - ответил ей Федерстон и прибавил, чтобы перейти на более безопасную тему. - Нет, кроме этого, я не делаю больше ничего.

   - Даже не разглаживаете ваших брюк? - колко заметила рассерженная Валерия.

   - Нет! - признался он. - За это я плачу своему слуге... Впрочем, я сам причесываюсь! - прибавил он весело.

   Она рассмеялась против воли, потом вдруг снова стала серьезной.

   - Мистер Федерстон, я хочу просить вас о большой услуге. Дело в том, что я хочу оставаться одна! На целые дни... Вы понимаете меня?

   - Конечно.

   - Это возможно, не пугая отца, только если он будет думать, что вы меня куда-то повели... Куда-нибудь - так, чтобы я могла отсутствовать целый день. Папа уезжает в среду вечером в Шотландию...

   - И вы хотите, чтобы я сделал вид, что беру вас с собой, а потом предоставил самой себе?

   Девушка снова вздохнула.

   - Как вы догадливы! Да, это именно то, чего я хочу.

   Джимми Федерстон старался пробуравить дырочку в земле своей палкой с золотым набалдашником.

   - Я согласен при одном условии, - медленно произнес он.

   - Условии? Каком?

   Она посмотрела на него с удивлением.

   - Предоставьте разбираться в делах Абеля Беллами кому-нибудь другому... Это не женское дело! Если бы полиция обыскала поле за домом мистера Кригера, вам было бы очень трудно объяснить свое присутствие там, мисс Хоуэтт!

   Валерия, бледная, онемев, уставилась на своего спутника.

   - Я... Я не понимаю вас, мистер Федерстон, - выговорила она наконец.

   Молодой человек повернулся к ней, на его лице блуждала улыбка - добродушная и предостерегающая.

   - Вы только что обвинили меня, мисс Хоуэтт, в том, что я веду бесцельную жизнь. У бездельника уйма времени для наблюдений. Вы проехали мимо моей квартиры в Сент-Джем-стрит в автомобиле, который следовал за "Фордом" Кригера.

   - Значит, вы знали его? - удивилась девушка.

   - Немного, - ответил Федерстон, играя палкой и стараясь не смотреть ей в глаза. - Я знаю всех немного, а кое-кого очень хорошо. Например, мне известно, что вы отпустили ваш автомобиль в конце Фильд Род и прошли пешком до дома Кригера, а затем как бы раздумывали, что предпринять, и подошли к турникету, где начинается тропинка, ведущая через поле, в конце сада. Оно не принадлежит ему, но он не отгородил свой сад и пользовался этим полем. Там вы и ждали до восьми часов вечера...

   - Это ваши догадки! - с жаром возразила Валерия. - Отец сказал вам, что я не возвращалась к обеду...

   - Вовсе нет. Вы остались в поле из опасения, что иначе вас обнаружат.

   - А где были вы?

   - Тоже там, к сожалению... А то бы я видел нашего друга Зеленого Стрелка.

   - Что вы делали в этом месте? Как смеете вы следить за мной, мистер Федерстон?

   В его глазах блеснула веселая искорка, но ни один мускул лица не дрогнул.

   - Вы непоследовательны, мисс Хоуэтт... Только что упрекали меня за безделье... А теперь, когда я признался, что сопровождал вас в весьма опасной и полной неожиданностей экспедиции...

   Она беспомощно покачала головой.

   - Не знаю, что и думать. Это не похоже на вас, мистер Федерстон. Почему вы думаете, что я выслеживала Кригера?

   Он медленно вытащил из кармана золотой портсигар.

   - Можно курить? - спросил Федерстон.

   Валерия кивнула.

   Он закурил и стал пускать в воздух клубы голубого дыма.

   - Вы выслеживали Кригера, потому что - а это моя догадка - думали, что со злости на Абеля Беллами он выдаст своего хозяина и заодно сообщит вам сведения, которых вы добиваетесь вот уже несколько лет.

   Девушка опять уставилась на него, совершенно сраженная.

   - Вы ищете таинственно пропавшую даму, да, мисс Хоуэтт? - продолжал молодой человек, чертя узоры на песке. - Правильно или нет, но вы подозреваете, что Беллами повинен в ее исчезновении. Вы хватались и за более невероятные возможности, чем та, что представилась вам вчера. Мне понадобилось некоторое время, чтобы представить себе ход ваших мыслей. Очевидно, вы думали, что Беллами последует за Кригером домой, и у вас будет возможность подслушать их разговор. Вы прождали в поле почти два часа и собирались уже пройти в дом, когда увидели там полицию.

   Молодой человек вынул папиросу изо рта и отшвырнул ее в сторону. Ему вдруг расхотелось курить.

   - Я бы дорого дал, чтобы встретиться с Зеленым Стрелком.

   - Значит, вы верите?..

   - Не только верю, я совершенно уверен!

   Валерия смотрела на него теперь с новым интересом и пониманием.

   - Какой вы необыкновенный человек, мистер Федерстон! Вы почти так же умны, как сыщик, которого мой отец хотел нанять для присмотра за мной...

   Он рассмеялся.

   - Должен сделать вам одно признание, мисс: я и есть тот самый сыщик. Я - комиссар Федерстон из Скотленд-Ярда, и наблюдаю за вами с самого вашего приезда в Лондон.

  

   Спайк Холленд был занят описанием истории с убийством при помощи таинственной зеленой стрелы, когда его вызвали к телефону.

   - Меня требуют в Скотленд-Ярд... - сообщил он редактору. - Ого, по-моему, я становлюсь шишкой!

   Через десять минут Спайк был у входа в полицейское управление.

   - Начальник отделения "Е" желает вас видеть, - сказал ему сержант у дверей.

   - Отделение "Е" мне незнакомо. Проводите меня туда.

   Репортер очутился в комнате, которую, судя по размерам и обстановке, занимал очень важный чиновник.

   За столом писал какой-то молодой человек. Когда Спайк вошел, он поднял голову.

   - Боже! - воскликнул Холленд. - Я видел вас где-то раньше...

   - Мне кажется, мы не встречались, - улыбнулся тот, вставая и подвигая посетителю стул. - Садитесь, мистер Спайк. Я - комиссар Федерстон и обычно не принимаю посетителей. Но для вас делаю исключение... Мне нравится ваше лицо. Хотите сигару?

   - Я предпочел бы еще один комплимент! - сказал журналист. - Например, насчет моих волос.

   Джим Федерстон рассмеялся.

   - Говоря серьезно, я позвал вас вот для чего. Я слышал, что вы выследили шофера, который отвозил неизвестную даму на Фильд Род.

   Он улыбнулся при виде изумления Спайка и продолжал:

   - Тут нет никакой тайны, потому что у нас установлено наблюдение за такси. Шофер, которого вы расспрашивали, пришел в полицию и рассказал все.

   - Другие газеты уже знают это? - огорченно спросил Спайк.

   - Ни одна не знает и не будет ничего знать! - спокойно сказал Федерстон. - Даже "Дейли Глоб". Я не хочу, чтобы вы печатали эту историю. Потому и послал за вами. Я знаю эту даму, и ее действия объясняются очень просто. Понятно, что для вас это большое разочарование: с газетной точки зрения, убийство, в котором не замешана загадочная женщина под вуалью, вообще не убийство!

   Холленд ухмыльнулся.

   - Ну, что ж, раз вы этого хотите, - сказал он.

   - Зато я дам вам одну или две улики, которые восполнят вашу потерю, - продолжал комиссар, играя серебряным разрезным ножом. - У человека, который убил Кригера, на плече красный шрам.

   - Это предположение? - спросил пораженный Спайк.

   - Это факт... И вот вам еще: у убийцы с собой очень толстая палка, либо связка палок для игры в гольф. Я склоняюсь к последней версии, так как неподалеку оттуда есть поле для гольфа. Правда, не знаю, как могут пригодиться эти сведения, но, может быть, вы оставите их пока что при себе.

   - Что значат ваши слова о шраме на плече? - с любопытством спросил Спайк, не надеясь однако на ответ.

   К его удивлению Федерстон объяснил:

   - Не знаю, как долго вы пробыли в Великобритании и насколько знакомы с английскими законами. За некоторые преступления у нас наказывают поркой. Кое-кто считает это жестоким, и, может быть, так оно и есть.

   Порка назначается, например, за нападение на тюремное начальство. Кригер в течение семи лет был главным порщиком в Пентонвильской тюрьме. Это неприятная обязанность, где требуются крепкие нервы и большая ловкость, так как по закону плеть не должна попадать ни выше, ни ниже плеча... Я предполагаю, что убийца - человек, который в свое время был выпорот Кригером и ждал случая отомстить!

   - А при чем здесь толстая палка или палки для гольфа?

   - Кригер был убит стрелой, посланной из могучего лука, сделанного из очень тонкой и крепкой стали.

   - Но как его туда пронесли?

   - Конечно, по Лондону нельзя разгуливать с луком и стрелами, не обращая на себя внимания... Лук можно спрятать в толстой пустой палке или же в палочном футляре для гольфа.

   Спайк задумался и собрался спросить еще кое о чем, но хозяин кабинета попрощался и выпроводил его из Скотленд-Ярда.

   Репортер вернулся в редакцию с таким чувством, словно от его захватывающей истории ничего не осталось.

   - Можете вычеркнуть все про эту женщину, мистер Сайм! - сказал он редактору. - Полиция все знает и не находят в ней ничего таинственного... Ничего загадочного!

   - А я никогда и не верил в таинственных женщин! - ответил ему Сайм и прибавил: - Для вас есть телеграмма.

   Он протянул руку к сетке с письмами и бросил своему подчиненному рыжий конверт. Тот раскрыл его и прочел:

   "Как вы думаете, согласится ли ваш Беллами пожертвовать что-нибудь на мое дело? Производит ли он впечатление человека, любящего детей?"

   Спайк опустился на стул в приступе хохота. Он смеялся до слез, до упаду.

   - С чего это вы впадаете в истерику? - недовольно спросил его редактор.

  

   Мысли Валерии Хоуэтт пребывали в ужасном хаосе. Безграничное отчаяние, раздражение и сознание своего глупого положения - эти чувства затмевали все остальное.

   - Дорогая моя, - ответил отец, когда она обратилась к нему. - Я вынужден был поступить так. Ты для меня - все на свете, и я не мог рисковать.

   - Но почему ты не предупредил меня о том, что он сыщик?

   Вечно грустное, серьезное лицо отца неожиданно расплылось в улыбке.

   - А как ты это обнаружила?

   - Он сам сказал.

   - Надеюсь, это не помешает ему приходить к нам, - проговорил Хоуэтт, - я чувствую себя как-то спокойнее, когда он здесь.

   - Федерстон сказал мне, что придет завтра к ужину... Ах, папа, как неприятно чувствовать... что за тобой следит полиция!

   Но это ничуть не помешало ей потребовать от молодого человека исполнения его обещания. В день отъезда ее отца в Шотландию, он заехал за ней и пробыл в ее обществе ровно пять минут. У Мраморной Арки, на углу парка, она остановила свой автомобиль и многозначительно отворила дверцу.

   - Тут, значит, я слезаю, не так ли? - улыбнулся Джим.

   Теперь он перестал быть образцом портняжного искусства. Его платье приняло какой-то более человеческий вид, и это было ему к лицу. Она подумала, что ему трудно дать полные тридцать лет, а также, что он очень красив.

   - Я не стану допрашивать вас о том, куда вы направляетесь или в какую сторону пойдете! - сказал Джим, стоя у автомобиля и облокотившись о дверцу.

   Валерия улыбнулась.

   - Зачем вам спрашивать, когда вы, вероятно, уже послали двух полицейских на мотоциклах за мной вдогонку?

   - Нет, - он покачал головой. - Я этого не сделал, честное слово. Я верю, что вы сегодня не станете делать ничего, что может поставить меня в неловкое положение.

   Она обернулась и поглядела на него из удаляющегося автомобиля.

   Джим подождал, пока тот не скрылся из виду, затем повернулся и медленно пошел обратно через парк.

   Хотя был уже конец осени, день оказался теплым, и широкие аллеи парка были полны народа. Он шел, думая о Валерии Хоуэтт, и эта загадка интересовала его несравненно больше, чем та, о которой так много говорилось в эти дни - загадка убийства Кригера.

   Несмотря на все, что ему подсказывал разум, присутствие Валерии Хоуэтт в этот час в поле за Розовым Коттеджем очень беспокоило его.

   Собственно говоря, он даже не видел ее тогда. Вернее, только видел, как она входила, а спустя несколько времени выходила оттуда. Все, что она делала в промежутке между тремя часами пополудни и восемью вечера, оставалось для него неясным. Джим надеялся поразить ее сообщением, что он наблюдал за ней, и заставить сказать, для чего она следовала за Кригером. Поэтому и рассказал ей, кто он. Но вместо ожидаемой откровенности девушка еще больше ушла в себя, стала более замкнутой.

   Он знал, что она кого-то разыскивает. Хоуэтт сам сообщил ему это. Но кто именно это был и при каких обстоятельствах этот человек исчез, оставалось для него по-прежнему неизвестным. Кто такая миссис Хельд?.. Какие причины побуждали молодую девушку так настойчиво разыскивать ее?

   Мистера Хоуэтта он знал давно и встречался с ним еще в Америке. Хоуэтт был вдовцом, и его единственным ребенком была Валерия. Будь у нее сестра, поиски могли объясняться весьма просто.

   Кто мог быть так дорог Валерии Хоуэтт, что она готова делать большие затраты и подвергать себя опасностям, при мысли о которых у него на голове волосы становились дыбом? Во всяком случае, эта женщина не могла быть просто другом. Еще если бы девушка разыскивала мужчину... Молодой человек снова и снова обдумывал эту загадку и те же мысли, те же недоуменные вопросы вертелись у него в голове.

   Вдруг он увидел старую знакомую, при виде которой немедленно забыл и Валерию, и все, связанное с ней. Федерстон в одно мгновение преобразился, перебежал по траве на другую дорожку и подошел к весьма элегантно одетой даме, которая медленно прогуливалась, держа на цепочке малюсенькую собачонку.

   - Мне сдается, что я не ошибаюсь! - воскликнул Джим. - Здравствуйте, Фэй, ну, как вы поживаете?

   Дама с удивлением поглядела на него, слегка приподнимая свои хорошо подрисованные брови.

   - Я не имею удовольствия быть с вами знакомой! - холодно проговорила она и быстро огляделась, как бы ища помощи полисмена. Это так развеселило Федерстона, что он секунду простоял, сотрясаясь от внутреннего смеха.

   - Фэй, Фэй! - сказал он внушительно. - Вам придется сойти на минуту с высот и стать простой смертной... Как поживают все члены вашего изысканного общества? Джерри еще в тюрьме, насколько мне известно, а остальные участники шайки скрываются в Париже?

   Элегантная дама укоризненно и сокрушенно покачала головой.

   - Боже мой, Федерстон! Неужели женщина не может вывести на прогулку своего пса, без того чтобы к ней не пристал полицейский?

   - Фу, как вы нелюбезны! Молодая женщина должна быть гораздо милее... А я на днях слышал о вас довольно занимательную новость.

   Она посмотрела на него, и в глазах ее одновременно мелькнули злоба и подозрение.

   - Ну, рассказывайте, что же именно?

   - Мне сказали, будто бы вы вступили в законный брак... И к тому же венчались в церкви!

   - Нет такого человека на свете, - ответила Фей, - который был бы достаточно хорош для меня... Я уже давно пришла к этому заключению.

   Они шли медленно и со стороны выглядели, как друзья, - красивые, изящные, мирно беседующие друг с другом.

   - Как поживает эта полукровка, секретарь Беллами? - вдруг спросил Федерстон.

   Его спутница густо покраснела.

   - Что это за "полукровка"? - спросила она вызывающе. - Если вы подразумеваете мистера Савини, то я вам скажу, что он мой большой друг! Юлиус из старинной португальской семьи. Прошу вас не забывать этого, Федерстон... И почему я позволяю себе разговаривать с глупым полицейским, - право, не знаю!

   - Простите, - пробормотал комиссар, - можно подумать, что вы действительно замужем, и притом за вашим прекрасным Юлиусом. Коли так - искренне поздравляю вас!

   Но прежде чем он закончил фразу и поднял на нее глаза, она уже удалялась решительным шагом, яростно дергая за цепочку и волоча за собой упрямую собаку.

   Во второй раз за десять минут Джим Федерстон обернулся и задумчиво поглядел на уходившую женщину.

   Затем он не спеша отправился в "Карлтон" и пообещал себе возобновить знакомство с другом Фэй Алейтон. Но Савини уже уехал со своим хозяином в Гаррский замок.

  

   По наружному виду Гаррского замка, по величественной сторожевой башне, по зубчатым белым стенам из морского камня никак нельзя было судить об уюте, царившем за этими мрачными стенами. Из старинных окон и башен замка не пробивался ни один луч света, все было неприветливо и серо. Занавешенные окна библиотеки мистера Беллами выходили прямо на зеленую лужайку одного из внутренних дворов. Против этих окон начиналась стена, высокая и гладкая, которой, казалось, не было конца.

   Любопытные не раз задавались вопросом, почему Абель Беллами, человек, который в своей жизни не прочел ни одной книги и которому история прошлых веков ничего не говорила, купил за большую цену этот замок-гнездо старинных традиций рыцарства. Если бы знали нового владельца замка поближе - они бы поняли, что его, бывшего строителя, восхищала нерушимая крепость строения.

   Кроме того, в этих камнях было нечто отвечающее жестокой злобной натуре Беллами. В нем просыпался первобытный инстинкт при виде ужасных подвалов, темных и сырых, где в полу были ввинчены ржавые кольца и цепи, где каменные колонны пообтерлись до гладкости от терзаний прикованных человеческих тел. Ему приятно было видеть тяжелые двери в фут толщиной, отделявшие эти подвалы от остального мира, их старинные крепкие затворы радовали глаз. Все зло, таившееся в глубине его души, просыпалось и находило пищу в воображении давно забытых мук, которым подвергались здесь пленники.

   Именно эта мысль привлекала его, когда он впервые осматривал здание, будучи в Англии. Позже ему стал сниться Гаррский замок. Наконец он купил имение по очень высокой цене - и с тех пор ни разу не пожалел об этом.

   Этот старый замок стал для него всем. Тут, в этих стенах, он казался человечней, тут во всяком случае редко бывал не в духе. Ни одной ночи Беллами не проводил вне стен своего дома. Как бы ни было важно дело, требовавшее его присутствия в городе, - он неизменно возвращался сюда к вечеру, даже в том случае, если ему приходилось вставать на следующее утро с петухами и снова отправляться в Лондон. Единственным развлечением в его жизни были серые стены замка, он готов был проводить целые дни в прогулках вокруг сурового здания, останавливаясь подолгу перед каким-нибудь камнем.

   Кто положил его? Как звали этого человека, как и когда он жил и каковы были у него дела? Что ему платили? К последнему вопросу он возвращался неизменно, ведь в то время не существовало никаких союзов, никаких рабочих делегаций. Если работник становился дерзким, то его просто вешали!

   Высоко, из стен сторожевой башни высовывалось толстое дубовое бревно. Под ним в стене было проделано узкое отверстие. Из этого отверстия сбрасывались люди, которым предварительно на шею надевалась веревка, привязанная к толстому бревну.

   - Вот как следует поступать с обнаглевшими подчиненными! Так поступили и с Зеленым Стрелком, который воровал дичь своего хозяина. Зеленый Стрелок умер на этом бревне... И поделом ему!

   Так думал Абель Беллами. Кто крадет, того вешают! Таков должен быть закон и теперь.

   В этот вечер он сидел перед громадным камином в библиотеке и рассеянно глядел на пламя, вспыхивавшее - и вновь замиравшее. Комната была хорошо обставлена, богато и вместе с тем уютно. Стены до самого потолка были выложены дубом. Окна завешены синими бархатными занавесями.

   Взор Абеля Беллами медленно поднялся и остановился на каменном щите с изображением старинного герба семьи де Кюрси и их древнего девиза: "Право есть право!".

   - Глупое изречение! - подумал Беллами. - Это то же самое, что сказать: "черное есть черное!" или "вода мокрая".

   Было уже поздно, и его вечерняя работа была окончена. Ему не хотелось подниматься с мягкого кресла, в котором он так удобно сидел. Наконец он переборол свое нежелание, поднялся, и, подойдя к занавешенной двери, отпер ее Затем вернулся к своему креслу и позвонил. Юлиус Савини явился на звонок.

   - Можете взять все письма со стола... Напишите черновики ответов и подайте их мне завтра утром, - пробурчал Абель. - Я останусь тут до конца месяца, поэтому, если вы желаете отлучиться, говорите сейчас же.

   - У меня занята среда, - быстро ответил ему Юлиус.

   Старик недовольно пробурчал вполголоса:

   - Ладно, можете получить отпуск в среду!

   Когда секретарь ушел, Беллами стал бродить взад и вперед по комнате. На душе у него было неспокойно, хотя он совершенно не мог объяснить причину этого беспокойства. Хозяин вернулся к своему письменному столу и открыл нижний ящик, вынув для этого из жилетного кармана ключ. Все это делалось как-то машинально, и кожаный футляр лежал перед ним на столе, прежде чем он опомнился и понял причину своего беспокойства.

   - Глупая ты! - проговорил он задумчиво. - Ты красива, безупречно красива, но ты глупа! Боже мой, разве можно быть такой дурой?

   Он раскрыл футляр и поглядел на портрет женщины. На ней было платье, какие носили лет двадцать назад, оно имело очень старомодный и потому забавный вид. Лицо женщины было молодо и ослепительно красиво. Спокойные глаза, казалось, пытливо глядели на Абеля Беллами, и в них сияли неземная сила и обаяние.

   Он облизал ссохшиеся губы и еще раз посмотрел сквозь опущенные веки на фотографию. Затем отложил ее.

   Вторая карточка изображала мужчину лет тридцати или немного старше.

   - Дурак - вот кем ты был, Мак!.. Именно дураком!.. - спокойно произнес Абель.

   На третьей фотографии был снят ребенок, почти младенец. Он перевернул эту карточку и взглянул на обратную сторону. Там оказалась наклеена вырезка из газеты:

   "Нижеупомянутый офицер убит во время воздушного боя 14 мая 1918 года. Лейтенант Дж. Д. Беллами, армия Соединенных Штатов".

   Старик снова положил все это на место и начал закрывать футляр, когда что-то привлекло его внимание. Он низко нагнулся над письменным столом и внимательно осмотрел его. Пепел! Пепел от папиросы!

   Мистер Беллами никогда не курил, зато это делал его подчиненный Юлиус Савини!

   Хозяин протянул было руку к звонку, но тут же раздумал. В конце концов это была его вина... Ведь ему были известны качества секретаря, и если он не мог уберечь свои бумаги от любопытства известного грабителя и взломщика, то сам был виновен в этом.

   Прежде чем уйти из библиотеки, Беллами положил футляр с фотографиями в сейф, скрытый дубовой обивкой в стене, и запер дверь в библиотеку на ключ.

   Никто не смел входить туда в течение этих двух вечерних часов.

   Юлиус, работавший в одной из комнат, также выходивших в переднюю, оставил свою дверь полуоткрытой и видел, как хозяин вышел из библиотеки и повернул выключатели.

   - Можете ложиться спать! - грубо бросил Беллами.

   Это было все, что он говорил вместо "спокойной ночи".

   В коридоре старик огляделся, ему было необходимо подумать о безопасности в его берлоге.

   Спальня Беллами была единственной комнатой, окна которой выходили не на внутренние, а на внешние дворы. Она помещалась в угловой части замка и когда-то называлась приемным покоем. Это было громадное помещение, обитое темным деревом и почти что лишенное мебели. В комнату вели две двери. Внешняя была из массивного дуба, вторая, внутренняя, обита старинной кожей. К ней была приделана особая задвижка, которую Беллами мог задвинуть уже лежа в постели - при помощи длинного шелкового шнура. Таким образом, он каждый вечер мог накрепко запирать свою дверь, а утром отпирать ее, не вставая.

   Старик проделал все это. Затем разделся и улегся в кровать при свете одной свечи, предварительно вынув из жилетного кармана длинный тонкий ключ, который положил под подушку. Восемь лет подряд он совершал каждый вечер то же самое.

   Беллами обычно спал хорошо, но чутко. Так и в этот раз, улегшись в кровать, он немедленно заснул. Через три часа старик внезапно проснулся. Он никогда не задвигал занавесей в спальне. В небе светила полная луна, и хотя лучи ее не падали в окно, достаточно было отсвета снаружи, чтобы ясно увидеть происходившее в комнате.

   Кожаная дверь медленно, медленно отворялась, вершок за вершком, бесшумно, неуклонно.

   Он ждал, быстро сунув руку под подушку, чтобы схватить револьвер, лежавший всегда наготове. Затем стал осторожно подниматься на локте, прицеливаясь в край отворявшейся двери. В таком положении застыл, ожидая дальнейшего.

   Теперь дверь была открыта настежь. Прошла минута, но никто не появлялся.

   Тогда Беллами одним прыжком выскочил из кровати и оказался на пороге с револьвером в руке. Лунный свет снопом врывался в окна коридора и ярко освещал всю переднюю.

   Сначала ему показалось, что там никого нет, но вдруг что-то двинулось и вышло в освещенную луной часть коридора.

   Высокая тонкая фигура с мертвенно-бледным лицом стояла перед Беллами с луком в руке. Она была облачена в ярко-зеленую одежду, и только лицо выделялось своей ужасающей бледностью.

   Старик Беллами только минуту простоял, как зачарованный. Затем рука его быстро поднялась, и револьвер дважды выстрелил.

  

   Как только это произошло, фигура исчезла. Она каким-то таинственным образом растаяла в темноте. Абель кинулся вперед, держа перед собой револьвер. Но когда он подбежал к месту, где только что стояла фигура, там никого не оказалось. Только две дыры в стене свидетельствовали о выстрелах.

   Старик начал поспешно обыскивать коридор.

   Недалеко оттуда, где он стоял, в стене была дверь, через которую, по-видимому, исчез незнакомец. Дверь вела на половину прислуги. Беллами попробовал отворить ее, но она оказалась запертой на ключ.

   Тут старика осенило. Он быстро пробежал по коридору, прошел мимо своей спальни и, наконец, подошел к комнате секретаря.

   Дверь была заперта на задвижку.

   Он громко постучал.

   - Савини!.. Савини!.. - позвал Абель.

   Ответа не последовало.

   К этому времени вся прислуга была уже на ногах. Беллами разглядел в темноте приближавшегося к нему полуодетого человека.

   - Что случилось?.. В чем дело, мистер Беллами?

   - Не задавайте глупых вопросов! Одевайтесь, поднимайте всех остальных и обыщите замок... Да позвоните в сторожку и разбудите сторожа. Поторапливайтесь!

   Тут дверь в комнату Савини распахнулась, и он предстал на пороге перед своим хозяином, одетый в пижаму, с зажженной свечой в руках.

   - Что... - начал он.

   Но Беллами оттолкнул его и быстро прошел в комнату. Зорко осмотрелся: одно из окон было раскрыто настежь. Старик шагнул к нему и посмотрел вниз. Прямо под окнами находился массивный карниз, тянувшийся вдоль всей стены. Он был достаточно широк, чтобы удержать ловкого человека. Но для такого дела нужна была не только ловкость, но и отвага.

   - Вы слышали выстрел?

   - Что-то вроде этого... Должно быть, это были ваши удары в мою дверь... Что случилось?

   - Оденьтесь сейчас же и спуститесь ко мне в библиотеку.

   Вдруг он с необычайной быстротой протянул руку и расстегнул на Савини пижаму. Под легкой тканью увидел обнаженную грудь своего секретаря.

   Беллами недовольно пробурчал что-то. Старик был разочарован. Он ожидал увидеть на Савини ярко-зеленое трико.

   Секретарь быстро оделся и сошел вниз. Он застал Беллами в библиотеке. Старик прохаживался по комнате, как лев, пойманный в клетку.

   - Кто запер дверь, ведущую на половину прислуги? - спросил он.

   - Я, - ответил Савини, - ведь вы сами распорядились, чтобы ее каждый вечер запирали на ключ.

   - А ключ у вас, конечно?

   - Нет, не у меня. Я отдаю его дворецкому. Дело в том, что он встает раньше, чем я, и должен отворять эту дверь для того, чтобы впустить людей для уборки дома.

   - А где ключ теперь?! - заорал Беллами, и его лицо совсем побагровело. Тяжелая челюсть подалась вперед, а глаза сузились и казались щелками. - Я вам скажу одно, Савини... Я очень ошибусь, если вы не участвуете в этой истории с Зеленым Стрелком... Найдите и приведите ко мне Уилкса.

   Секретарь вышел во двор и повстречал дворецкого в сопровождении двух ночных сторожей.

   - Ключ у меня в кармане! - сказал Уилкс. - Нет, мистер Савини, он никак не мог пройти этим путем.

   Когда обыск кончился, небо уже светлело, и занималась заря.

   Мистер Беллами вновь уселся перед камином в библиотеке и потягивал горячий кофе, издавая яростные, громкие звуки при каждом глотке. Секретарь сидел рядом и устало поглядывал на своего хозяина.

   Он попробовал незаметно подавить зевок, но старик заметил:

   - Савини, что-то за всей этой историей с Зеленым Стрелком все-таки кроется! - проговорил он, прерывая молчание, длившееся больше часа. - Привидение? Это просто чушь! Тьфу! Я не верю ни в привидения, ни в самого дьявола. Ничего нет на Божьем свете, что могло бы меня испугать. Меня ни черти, ни привидения тронуть не могут. Я не сомневаюсь, что этот молодец хорошо защищен от пуль. Но все равно я до него доберусь. Ну, что еще?

   Он круто повернулся к двери.

   Вошел дворецкий, красивый мужчина высокого роста.

   - Сэр, я позволил себе снова войти в комнату с припасами, - доложил он, - чтобы еще раз, более тщательно, обыскать ее. И я нашел вот эту вещь.

   Беллами вскочил и выхватил находку из рук Уилкса. Сначала он не мог понять, что это такое - какой-то маленький красный комочек.

   Взяв его в руки, старик разглядел, что это носовой платок. Он был весь в крови.

   Беллами насупился.

   - Значит, я все-таки попал в этого негодяя! - злорадно проговорил он и обернулся к Савини. - Объясните мне, мой друг, привидения источают кровь или нет?

   Он разложил платок.

   - Гм, это женский!

   Действительно, платок был очень тонкий и изящный - из батиста и кружев. В углу вышита монограмма.

   Беллами поднес его к свету.

   "В. Х." Кто такой В. Х.? - нахмурился он...

   Хозяин не глядел на секретаря и не видел, как тот вздрогнул.

   "В. Х." - Валерия Хоуэтт!

  

   Свежее, морозное утро застало старого хозяина замка на ногах. Он медленно шел к дому со стороны лугов.

   Беллами имел удивительный характер. Он был способен проспать двенадцать часов подряд и мог так же легко удовольствоваться двумя часами сна и отдохнуть. Теперь он направлялся к сторожке, потому что терпеть не мог принимать чужих в пределах своего замка.

   Люди, которым Абель назначал встречу, являлись в большой павильон, специально выстроенный для этого недалеко от сторожки.

   Неприветливый с виду, сторож приподнял шляпу, когда Беллами вошел в сторожку. Там его поджидал местный полицейский чиновник.

   - Доброе утро, сэр. Мне говорили, что в замке произошла неприятность.

   - Назовите мне того, кто вам это сообщил, и он больше ничего не скажет! - многозначительно произнес Беллами.

   Он вынул из кармана и бросил на стол денежную купюру.

   - Вот это для вас - небольшой подарок! Теперь можете забыть о том, что случилось.

   - Слушаюсь, сэр! - почтительно ответил полицейский. - Я ничего не сообщал по этому делу своему начальству.

   - И не сообщайте. А теперь слушайте... Я полагаю, что в деревне мало что может случиться, на что вы не обратили бы внимания. За последнее время вы видели кого-нибудь чужого?

   Благодарный полицейский изобразил раздумье.

   - Да, сэр, был кое-кто! - ответил он. - Вот на днях, например, какая-то дама приезжала осматривать Леди Мэнор.

   - Леди Мэнор? - быстро переспросил Беллами. - Ведь, кажется, так называется старый дом в конце улицы?

   - Да-да! - подтвердил полицейский. - Дом этот принадлежит лорду Тедертону и почти совсем разрушен.

   - А когда эта дама приезжала в Гарр? - поинтересовался Беллами.

   - Два дня тому назад! Очень прилично одетая и очень хорошенькая. Я видел ее, когда она уезжала.

   - Дама была одна?

   - Да, сэр. Я с ней никого не заметил.

   Когда рассвело, в кладовой был произведен самый тщательный обыск.

   Абель Беллами надеялся найти следы крови, которые бы помогли объяснить исчезновение загадочного гостя. Но, по-видимому, платок был использован с большой тщательностью. Нигде не было ни капли.

   Старик послал Савини в Гилфорд, чтобы собрать гам более точные сведения.

   Юлиус был рад уехать, ему хотелось проверить свои предположения. Окончив дело в Гилфорде, он поспешил в Лондон. Там, не мешкая, отправился в "Карлтон"-отель.

   - Кажется, ее нет, - ответил ему слуга. - Я целое утро не видел мисс Хоуэтт. Но я могу позвонить и выяснить, дома ли она. Вы желаете ее видеть?

   Юлиус нерешительно промолчал.

   - Да! - сказал он наконец.