Бласко-Ибаньес Висенте - Детоубийцы

альмара и бродить вдоль озера, переходя изъ одной деревушки въ другую въ поискахъ щедрыхъ друзей.

   Тонетъ, лѣнь котораго доставила его отцу и дѣду столько горя, принялся давать ему совѣты. Почему онъ не работаетъ?

   П_³_а_в_к_а сдѣлалъ удивленное лицо. Какъ? И онъ!? К_у_б_и_н_е_ц_ъ тоже позволяетъ себѣ повторять совѣты пальмарскихъ стариковъ! Развѣ онъ самъ такой любитель работы? Почему онъ самъ не помогаетъ отцу засыпать землей поле, а цѣлый день проводитъ въ домѣ С_а_х_а_р_а рядомъ съ Нелетой, точно баринъ, попивая лучшее вино. К_у_б_и_н_е_ц_ъ улыбался, не зная, что возразить, удивляясь, съ какой логикой опровергаетъ пьяный его совѣты.

   Бродяга, казалось, былъ растроганъ стаканомъ водки, за который заплатилъ Тонетъ. Тишина, царившая въ гавани, лишь изрѣдка нарушавшаяся ударомъ молотковъ конапатчиковъ и кудахтаньемъ куръ, располагала его къ болтливости, къ довѣрчивымъ изл³ян³ямъ.

   Нѣтъ, Тонетъ! Онъ не можетъ работать. Онъ не будетъ работать, даже если его принудятъ. Трудъ - дѣло дьявола, худш³й изъ всѣхъ грѣховъ. Только души испорченныя, люди, неспособные примириться съ бѣдностью, проникнутые жаждой накоплять, хотя бы нищету, думающ³е каждый часъ о завтрашнемъ днѣ могутъ отдаваться труду, превращаясь изъ людей въ животныхъ. Онъ много думалъ и знаетъ больше, чѣмъ предполагаетъ К_у_б_и_н_е_ц_ъ. Онъ не желаетъ лишиться души, запрягаясь въ ярмо правильнаго и однообразнаго труда, чтобы содержать домъ и семью и заботиться о кускѣ хлѣба на завтрашн³й день. Это значитъ сомнѣваться въ милосерд³и Бога, который не оставляетъ своихъ дѣтей, а онъ - П_³_а_в_к_а - прежде всего - христ³анинъ.

   Тонетъ смѣялся, слушая эти рѣчи, казавш³яся ему пьянымъ бредомъ, и толкнулъ локтемъ одѣтаго въ лохмотья товарища. Если онъ думаетъ своими глупостями добиться еще одного стакана, то онъ ошибается. Онъ просто ненавидитъ работу. Всѣ не любятъ ее, но одни больше, друг³е - меньше, все же подчиняются ярму, хотя и скрѣпя сердце.

   П_³_а_в_к_а скользилъ взоромъ по поверхности канала, окрашенной въ пурпурный цвѣтъ послѣдними лучами вечерняго солнца. Казалось, мысль его уносится далеко. Онъ говорилъ медленно, съ нѣкоторой торжественностью и таинственностыо, представлявшими рѣзк³й контрастъ съ его пропитаннымъ водкой дыхан³емъ.

   Тонетъ невѣжда, какъ всѣ пальмарцы. Онъ - П_³_а_в_к_а - заявляетъ объ этомъ съ прямотой и силой пьянаго, не боясь, что трезвый товарищъ сброситъ его въ каналъ. Онъ самъ сказалъ, что всѣ подставляютъ спину подъ ярмо труда, скрѣпя сердце. А что это доказываетъ, какъ не то, что трудъ есть нѣчто противное законамъ природы и достоинству человѣка? Онъ знаетъ больше, чѣмъ всѣ пальмарцы, больше многихъ поповъ, которымъ онъ служилъ, какъ рабъ. Вотъ почему онъ навсегда съ ними разошелся. Онъ обрѣлъ истину и не можетъ жить съ духовными слѣпцами. Въ то время, какъ Тонетъ былъ за моремъ и сражался, онъ, П_³_а_в_к_а, читалъ книги священника и проводилъ вечера передъ его домомъ, размышляя надъ открытыми страницами въ безмолв³и деревушки, населен³е которой работало на озерѣ. Онъ выучилъ наизусть почти весь Новый Завѣтъ и содрогается при одномъ воспоминан³и о томъ впечатлѣн³и, которое на него произвела Нагорная Проровѣдь, когда онъ ее въ первый разъ прочелъ. Точно передъ его глазами разверзлась завѣса. Онъ сразу понялъ, почему его воля возставала противъ тяжелаго унижающаго труда. Плоть, грѣхъ, вотъ кто заставляетъ людей жить подъ ярмомъ, какъ животныя, чтобы удовлетворить свои земныя потребности. А душа возстаетъ противъ порабощен³я, говоря человѣку "не трудись", распространяя по всѣмъ мускуламъ сладкое опьянен³е лѣнью, словно предвкушен³е ожидающаго насъ на небесахъ блаженства.

   - Слушай, Тонетъ, слушай внимательно!- говорилъ П_³_а_в_к_а товарищу торжественнымъ голосомъ.

   И вспоминалъ безъ порядка читанное имъ Евангел³е, заповѣди, оставш³яся въ его памяти. Не нужно тревожиться о пищѣ; и одеждѣ, ибо, какъ сказалъ Христосъ, птицы небесныя не сѣютъ и не жнутъ, а все таки питаются, а лил³и не прядутъ, чтобы одѣться, ибо ихъ одѣваетъ милость Божья. Онъ - дитя Бога и Ему онъ довѣряетъ себя. Не желаетъ онъ оскорблять Господа трудомъ, точно онъ сомнѣвается въ божеской милости, въ томъ, что Онъ ему придетъ на помощь. Только язычники, или что тоже жители Пальмара, прячущ³е деньги, полученныя за рыбу, и никого не угощающ³е, способны трудиться и копить, не довѣряя завтрашнему дню.

   Онъ хочетъ уподобиться птицамъ озера, цвѣтамъ, ростущимъ среди тростника, бездѣятельнымъ бродягамъ, всецѣло уповающимъ на божье Провидѣнье. Хотя онъ нищ³й, но никогда не сомнѣваетея въ завтрашнемъ днѣ. "Довлѣетъ дневи злоба его". Горечь завтрашняго дня всегда успѣетъ притти. Пока съ него достаточно горечи настоящаго, нищеты, связанной съ его рѣшен³емъ сохранить себя чистымъ, незапятнаннымъ трудомъ и земнымъ честолюб³емъ въ м³рѣ, гдѣ всѣ осеариваютъ другъ у друга ударами право на жизнь, угнетая и губя ближняго, чтобы урвать у него немного благосостоян³я.

   Тонетъ продолжалъ смѣяться надъ словами пьяницы, ска³занными съ все возраставшимъ возбужден³емъ. Онъ шутливо восторгался его идеями, предлагая ему покинуть озеро и запереться въ монастырѣ, гдѣ ему не придется бороться съ нуждой. П_³_а_в_к_а возмущенно протестовалъ.

   Онъ поссорился со священникомъ и навсегда ушелъ изъ его дома, такъ какъ ему противно видѣть, что его прежн³е господа охвачены духомъ, противнымъ тѣмъ книгамъ, которыя они читаютъ. Они похожи на всѣхъ. Они живутъ съ упорной мыслью о чужой песетѣ, думаютъ о ѣдѣ и одеждѣ, жалуясь на упадокъ благочест³я, когда въ домѣ нѣтъ денегъ, безпокоясь за завтрашн³й день, сомнѣваясь въ добротѣ Бога, не покидающаго своихъ создан³й.

   Онъ вѣрующ³й, онъ живетъ. на то, что ему даютъ, или что случайно найдетъ. Каждую ночь къ его услугамъ охапка соломы, на которой онъ можетъ спать. Никогда онъ не испытываетъ такого голода, чтобы лишиться силъ. Заставивъ его родиться у озера, Господь далъ ему все нужное для жизни, дабы онъ могъ стать образцомъ истинно-вѣрующаго христ³анина.

   Тонетъ насмѣхался надъ П_³_а_в_к_о_й. Если онъ ужъ такой безгрѣшный человѣкъ, почему онъ напивается? Богъ что ли посылаетъ его изъ одного трактира въ другой, чтобы потомъ итти по берегу на четверенькахъ, шатаясь отъ пьянаго угара?

   Однако бродяга не потерялъ прежней торжественной важности. Его пьянство никому не наноситъ вреда, а вино - вещь священная. Не даромъ же имъ пользуются ежедневно во время богослужен³я. М³ръ прекрасенъ, но сквозь винные пары онъ кажется еще болѣе улыбающимся, болѣе яркимъ, заставляя съ большимъ благоговѣн³емъ преклоняться передъ его всемогущимъ творцомъ.

   У каждаго человѣка - свое развлечен³е. Онъ не знаетъ большаго удовольств³я, какъ созерцать красоту Альбуферы. Друг³е боготворятъ деньги - онъ, бывало, плачетъ при видѣ заката, лучей солнца преломляющихся въ влажномъ воздухѣ, и сумерекъ, болѣе прекрасныхъ на озерѣ, чѣмъ на сушѣ. Красота пейзажа очаровывала его душу и когда онъ смотритъ на нее сквозь винные пары, онъ готовъ отъ нѣжности плакать, какъ ребенокъ. Онъ повторяетъ: каждый наслаждается по своему. С_а_х_а_р_ъ, напр., накопляя деньги, а онъ - созерцая Альбуферу съ такимъ восхищен³емъ что въ головѣ родятся болѣе прекрасныя пѣсни, чѣмъ тѣ, которыя поются въ трактирѣ и онъ убѣжденъ, что если бы онъ былъ, какъ городск³е сеньоры, пишущ³е въ газетахъ, онъ могъ бы въ пьяномъ видѣ разсказатъ не мало интересныхъ вещей.

   Послѣ долгаго молчан³я П_³_а_в_к_а, возбужденный собственной болтливостью, сталъ возражать самому себѣ, чтобы сейчасъ же разбить свои возражен³я. Если ему скажутъ, какъ говорилъ одинъ пальмарск³й священникъ, что человѣкъ осужденъ ѣсть свой хлѣбъ въ потѣ лица въ наказан³е за первородный грѣхъ, то вѣдь Христосъ затѣмъ и родился на свѣтъ, чтобы искупить этотъ грѣхъ, вернуть человѣчество къ райскому блаженству, незапятнанному никакимъ трудомъ. Но увы!- грѣшники, побуждаемые высокомѣр³емъ, не обратили вниманье на его слова. Всяк³й пожелалъ жить съ большим удобствомъ, чѣмъ остальные. Явились богатые и бѣдные, тогда какъ прежде были только люди. Тѣ, кто не слушался Господа, работалъ много, очень много, но человѣчество продолжало быть несчастнымъ и устраивало себѣ адъ на землѣ. Говорятъ, что если люди не будутъ работать, они будутъ плохо жить. Прекрасно! Ихъ будетъ меньше на свѣтѣ, но за то оставш³еся были бы счастливы и беззаботны, хранимые безконечнымъ милосерд³емъ Бога. И это все равно неизбѣжно будетъ! М³ръ не всегда останется такимъ. Снова явится Христосъ, чтобы направить людей на путь истинный! Онъ часто снился ему - П_³_а_в_к_ѣ! Однажды, когда онъ страдалъ лихорадкой, когда дрожалъ отъ озноба, лежа на берегу или съежившись въ углу развалившейся хаты, онъ видѣлъ Его ф³олетовый, узк³й хитонъ и простиралъ къ нему руки, чтобы коснуться его и сейчасъ же исцѣлиться.

   П_³_а_в_к_а упорно вѣрилъ въ это второе пришеств³е. Христосъ, конечно, не появится въ большихъ городахъ, находящихся во власти грѣха богатства. И въ первое свое пришеств³е онъ явился не въ огромномъ городѣ, по имени Римъ, а проповѣдывалъ въ мѣстечкахъ, не больше Пальмара и его товарищами были лодочники и рыбаки, въ родѣ тѣхъ, что собираются въ трактирѣ С_а_х_а_р_а. То озеро, по которому къ удивлен³ю и страху апостоловъ шелъ ²исусъ, было, несомнѣнно не больше и не красивѣе Альбуферы. Здѣчь, среди нихъ, появится вновь Христосъ, когда вернется въ м³ръ закончить свое дѣло. Онъ будетъ искать сердца простыя, незапятнанныя жадностью. Онъ - П_³_а_в_к_а - будетъ въ числѣ его учениковъ. И съ восторгомъ, въ которомъ сказывались какъ опьяненье такъ и странная вѣра, бродяга выпрямился, глядя на горизонтъ, и на краю канала, гдѣ гасли послѣдн³е лучи солнца, онъ видѣлъ, казалось, стройную фигуру Месс³и, въ видѣ темно ф³олетовой лин³и: Онъ шелъ не двигая ногами, не касаясь травы, въ свѣтломъ ореолѣ, отъ котораго мягкими волнообразными колебан³ями свѣтились его золотистые волосы.

   Тонетъ уже не слушалъ его. Съ дороги въ Катароху послышался громк³й звонъ бубенчиковъ и за сараемъ съ общественными вѣсами показалась дырявая крыша тартаны. Это пр³ѣхали дѣдъ и Нелета. Острымъ взоронмъ сына озера узналъ П_³_а_в_к_а на далекомъ расстоян³и Нелету въ окошечкѣ кареты. Послѣ своего изгнан³я изъ трактира ояъ не хотѣлъ знатъся съ женой С_а_х_а_р_а. Простившись съ Тонетомъ, онъ ушелъ, чтобы снова растянуться подъ скирдой, развлекаясь своими мечтами, пока не наступитъ ночь.

   Карета остановилась противъ трактира гавани и Нелета вышла. К_у_б_и_н_е_ц_ъ не скрылъ своего удивлен³я. А дѣдъ? Дѣдъ предоставилъ ей одной совершить обратный путь съ бичевой, занявшей всю карету. Старикъ хотѣлъ вернуться домой черезъ Салеръ, чтобы поговорить съ одной вдовой, дешево продававшей разныя сѣти. Онъ вернется въ Пальмаръ ночью, на какой-нибудь баркѣ, перевозящей илъ изъ каналовъ.

   Глядя другъ на друга, они думали объ одномъ и томъ же. Они поѣдутъ домой одни. Въ первый разъ они будутъ въ состоян³и говорить другъ съ другомъ, одни, среди глубокаго безмолв³я озера. И оба поблѣднѣли, задрожали, словно лицомъ къ лицу съ опасностью, тысячу разъ желанной, и вдругъ обрушившейся сразу, неожиданно. Волнен³е ихъ было такъ велико, что они не спѣшили, какъ будто ихъ охватила странная застѣнчивость и они боялись сплетней людей, находившихся въ гавани и на самомъ дѣлѣ почти не обращавшихъ на нихъ вниман³е.

   Кучеръ вытащилъ изъ кареты больш³е свертки бичевки и съ помощью Тонета уложилъ ихъ въ баркѣ, на носу, гдѣ они образовали желтоватую кучу, распространявшую кругомъ запахъ недавно ссученной пеньки.

   Нелета заплатила кучеру. Привѣтъ и счастливаго пути! И кучеръ, щелкнувъ бичомъ, погналъ лошадь по дорогѣ въ Катароху.

   Молодые люди стояли нѣкоторое время недодвижно на илистомъ берегу, не думая войти въ барку, словно кого-то ожидали. Конопатчики окликнули К_у_б_и_н_ц_а. Пусть скорѣе отправится въ путь. Вѣтеръ стихаетъ и если онъ ѣдетъ въ Пальмаръ, ему придется не малое время грести весломъ. Нелета, явно смущенная, улыбалась всѣмъ жителямъ Катарохи, кланявшимся ей, такъ какъ видѣли ее въ ея трактирѣ.

   Тонетъ рѣшилъ, наконецъ, прервать молчан³е и заговорить съ Нелетой. Разъ дѣдъ не придетъ, то надо ѣхать, какъ можно скорѣе. Эти люди правы. Голосъ его былъ хриплый, дрожалъ отъ тревоги, словно волнен³е стягивало ему горло.

   Нелета сѣла въ серединѣ барки, у поднож³я мачты, пользуясь вмѣсто сидѣн³я кучей бичевки, которая сплющивалась подъ ея тяжестью. Тонетъ поднялъ парусъ, сѣлъ на корточкахъ у руля и барка поплыла. Парусъ ударялъ о мачту подъ напоромъ легкой, умиравшей бризы.

   Медленно поплыли они по каналу. При свѣтѣ заходившаго солнца они увидѣли въ послѣдн³й разъ одиноко стоявш³я хаты рыбаковъ съ гирляндами сѣтей, повѣшенными на вершахъ для сушки и старыя водочерпательныя машины изъ разъѣденнаго червями дерева, вокругъ которыхъ начинали порхать летуч³я мыши. По берегамъ шли рыбаки, съ трудомъ таща за собой лодки, привязавъ къ кушаку конецъ веревки.

   - Прощайте!- говорили они, проходя мимо.

   - Прощайте!

   И снова воцарилась тишина, нарушаемая только шорохомъ барки, разрѣзавшей воду и однообразнымъ квакан³емъ лягушекъ. Молодые люди ѣхали съ опущенной головой, словно боясь понять, что они одни и когда они встрѣчались глазами, они сейчасъ же инстинктивно отводили свой взоръ.

   Края канала разступались. Берега терялись въ водѣ. По обѣ стороны тянулись превращенныя въ поля больш³я лагуны. Надъ гладкой поверхностью воды при свѣтѣ сумерекъ волновался тростникъ, какъ верхушки затопленнаго лѣса.

   Они уже находились въ Альбуферѣ. При послѣднемъ дуновен³и бризы они проѣхали еще кусочекъ. Кругомъ - только вода.

   Вѣтеръ стихъ. Спокойное неподвижное озеро принимало цвѣтъ опала, отражая послѣдн³е лучи солнца, падавш³е изъ-за дальнихъ горъ. Ф³олетовое небо по направлен³ю къ морю кое-гдѣ пронизывалось свѣтомъ первыхъ звѣздъ. Вялые неподвижные паруса барокъ едва виднѣлись словно привидѣн³я.

   Тонетъ срифилъ парусъ и взялся за шестъ, чтобы силой рукъ подвигать впередъ барку. Тишина сумерекъ заставила ихъ нарушить молчан³е. Съ звонкимъ смѣхомъ вскочила Нелета на ноги, желая помочь своему спутнику. Она также умѣетъ дѣйствовать весломъ. Пусть Тонетъ вспомнитъ дѣтство, ихъ смѣлыя игры, когда они отвязывали лодки Пальмара, не справляясь, кому оии принадлежатъ и плыли по каналамъ, не разъ бѣгая отъ преслѣдующихъ ихъ рыбаюовъ. Когда онъ устанетъ, начнетъ она.

   - Не безпокойся!- отвѣтилъ онъ, тяжело дыша отъ напряжен³я и продолжалъ грести.

   Нелета не умолкала. Какъ будто ее давило опасное молчан³е, во время котораго они избѣгали смотрѣть другъ на друга, точно боясь высказать свои мысли; молодая женщина говорила съ большой словоохотливостью.

   Вдали обозначалась зубчатая стѣна Деесы, какъ фантастическ³й берегъ, до котораго имъ никогда не суждено доплыть. Съ безпрестаннымъ смѣхомъ, въ которомъ было что-то вымученное, Нелета напоминала другую ночь, проведенную въ лѣсу, когда она сначала такъ боялась, а потомъ такъ спокойно заснула. Приключен³е это такъ живо врѣзалось въ ея память, точно имѣло мѣсто только вчера.

   Однако молчан³е спутника, его недодвижно устрем-ленный на дно барки жадный взглядъ, обратили на оебя ея вниман³е. Потомъ увидѣла, что Тонетъ пожиралъ глазами ея маленьк³е, элегантные желтые башмачки, выдѣлявш³еся на пенькѣ, какъ два свѣтлыхъ пятна; отъ толчковъ барки немного придоднялось ея платье. Она поспѣшила спрятать ноги и осталась сидѣть молчаливая, съ сжатыми губами, рѣзкимъ выражен³емъ лица и почти закрытыми глазами и скорбная складка легла между ея бровями. Казалось, Нелета дѣлала усил³я, чтобы побѣдить себя. Медленно плыли они дальше. Было нелегко переѣхать Альбуферу силою однихъ только рукъ, да еще въ нагруженной баркѣ. Мимо нихъ быстро, какъ ткацк³е челноки, проѣзжаии, теряясь въ сгущавшемся мракѣ, друг³я ненагруженныя лодки, въ которыхъ стоялъ только человѣкъ, дѣйствовавш³й шестомъ.

   Тонетъ уже около часа гребъ тяжелымъ весломъ, которое то скользило до твердому грунту изъ раковинъ, то запутывалось въ водоросляхъ дна, въ в_о_л_о_с_а_х_ъ Альбуферы, какъ выражались рыбаки. Сразу видно было, что онъ не привыкъ къ труду. Если бы онъ былъ одинъ въ баркѣ, то онъ растянулся бы въ ней въ ожидан³и, что снова поднимется вѣтеръ или его потащитъ за собой другая барка. Присутств³е Нелеты пробуждало въ немъ чувство чести и онъ не хотѣлъ остановигься, пока не упадетъ обезсиленный. Оеираясь на шестъ, чтобы толкать впередъ барку, онъ тяжело дышалъ и пыхтѣлъ. Не выпуская широкое весло, онъ время отъ времени подносилъ руку ко лбу, чтобы отереть потъ.

   Нелета окликнула его нѣжнымъ голосомъ, въ которомъ чувствовалась материнская ласка. На кучѣ пеньки, наполнявшей переднюю часть барки, виднѣлась одна только ея тѣнь. Молодая женщина просила его отдохнуть. Пусть онъ передохнетъ. Не все ли равно, пр³ѣхать получасомъ раньше или позже.

   И она заставила его сѣсть рядомъ съ ней; указывая на то, что на кучѣ пеньки ему будетъ удобнѣе, чѣмъ на кормѣ. Барка остановилась неподвижная. Придя въ себя, Тонетъ почувствовалъ сладкую близость этой женщины, то же чувство, которое онъ испытывалъ, когда бывалъ за стойкой трактира.

   Спустилась ночь. Не было никакого другого свѣта, кромѣ неяснаго мерцан³я звѣздъ, дрожавшихъ въ темной водѣ. Глубокая тишина нарушалась таинственнымъ шумомъ воды, встревоженной мелькан³емъ невидимыхъ существъ. Больш³я рыбы, приплывш³я съ моря, гонялись за маленькими рыбами и издавая глух³е звуки, волновалась черная поверхность отъ безпорядочнаго бѣгства. Въ ближайшихъ кустахъ стонали лысухи, словно ихъ убиваютъ, и пѣли озерные соловьи свои нескончаемыя гаммы.

   Окруженный молчан³емъ, населеннымъ шорохами и пѣн³емъ, Тонетъ испытывалъ такое впечатлѣн³е, точно время остановилось, точно онъ мальчикъ и находится на просѣкѣ, въ лѣсу, рядомъ съ подругой - дѣвочкой, дочерью торговки угрями. Теперь онъ не испытыналъ страха: тревожила его только таинственная теплота спутницы, опьяняющ³й ароматъ, казалось, исходивш³й отъ ея тѣла, ударявш³йся ему въ голову, какъ крѣпк³й напитокъ.

   Не подымая глазъ, съ опущенной головой протянулъ онъ одну руку и обнялъ Нелету за тал³ю. И въ то же мгновен³е онъ почувствовалъ нѣжную ласку, бархатистое прикосновен³е руки, которая, коснувшись его головы, скользнула по лбу и отерла капли пота.

   Онъ поднялъ глаза и увидѣлъ на недалекомъ разстоян³и въ темнотѣ два блестящихъ, на него устремленныхъ глаза, въ которыхъ отражалась въ видѣ свѣтящейся точки далекая звѣзда. Онъ почувствовалъ, какъ его голову щекочутъ тонк³е золотистые волосы, ореоломъ окружавш³е Нелету. Сильные духи, которыми душилась трактирщица, мгновенно проникли въ самую глубину его существа.

   - Тонетъ, Тонетъ!- прошелтала она томнымъ голосомъ, похожимъ на нѣжный дѣтск³й лепетъ.

   Точь въ точь какъ тогда въ Деесѣ. Но теперь они уже не были дѣтьми. Исчезла невинность, когда-то побуждавшая ихъ прижаться другъ къ другу, чтобы вновь обрѣсти мужество. Сливаясь послѣ столькихъ лѣтъ въ новыхъ объят³яхъ, они упали на кучу пеньки, забывъ обо всемъ, съ страстнымъ желан³емъ никогда больше не встатъ.

   Барка покоилась неподвижная посреди озера, словно брошенная, надъ ея краями не виднѣлись ни чьи очертан³я...

   Вблизи раздавалась сонная пѣсенка рыбаковъ. Они плыли по вродѣ, населенной шумами, не догадываясь о томъ, что недалеко въ ночной тиши, царь м³ра, Эросъ, качался на баркѣ, убаюканный пѣн³емъ озерныхъ птицъ.

  

  

   Наступилъ праздникъ Младенца ²исуса, величайш³й праздникъ Пальмара.

   Стоялъ декабрь. Надъ Альбуферой дулъ холодный вѣтеръ, отъ котораго лѣденѣли руки рыбаковъ, прилипая къ веслу. Мужчины нахлобучивали до самыхъ ушей шерстяныя шляпы и одѣвали желтыя непромокаемыя куртки, шелестѣвш³я при каждомъ движен³и. Женщины почти не выходили изъ хатъ. Всѣ семьи жили вокругъ очага, спокойно коптясь въ затхлой атмосферѣ, словно въ эскимосской хижинѣ.

   Альбуфера поднялась. Отъ зимнихъ дождей увеличилось количвство воды. Поля и бервга были покрыты слоемъ воды, кое-гдѣ зеленеющей затопледной растительностью. Озеро, казалось, стало боьше. Одиеок³я хаты, стоявш³я, раньше на сушѣ, теперь точно плыли по волнамъ, и барки причаливали прямо къ дверямъ.

   Казалось, отъ сырой, грязной почвы Пальмара поднимается жесток³й, нестерпимый холодъ, гнавш³й людей внутрь своихъ жилищъ.

   Кумушки не могли припомнить такой жестокой зимы. Мавританск³е воробьи, бездомные и голодные, падали еъ соломенныхъ крышъ, пораженные стужей, съ грустнымъ крикомъ, напоминавшимъ жалобу дѣтей. Сторожа Деесы закрывали глаза на вынужденное нищетой беззакон³е и каждое утро цѣлое войско дѣтишекъ разсѣивалось по лѣсу, ища сух³е сучья, чтобы согрѣть хату.

   Посѣтители С_а_х_а_р_а садидись у печи и рѣшались покинуть свои камышевые стулья у огня только развѣ для того, чтобы пойти за новымъ стаканчикомъ.

   Пальмаръ казался застывшимъ и соннымъ. На улицѣ ни человѣка, на озерѣ - ни барки. Мужчины выходили, чтобы вынуть подавшуюся ночью рыбу и быстро спѣшили домой. Ноги ихъ, обвязанныя толстымъ сукномъ подъ лаптями казались огромными. На днѣ барки лежала охапка рисовой соломы, чтобы холодъ былъ не такъ чувствителенъ. Часто раннимъ утромъ по каналу плавали больш³е куски льда, словно тусклое стекло.

   Всѣ изнемогали отъ холода. Они были дѣтьми жары, привыкли видѣть, какъ кипитъ озеро и дымятся поля, какъ подъ лаской солнца поднимаются съ нихъ гнилыя испарен³я. Въ такой собач³й холодъ даже угри по словамъ дядюшки Г_о_л_у_б_я не желали выставлять изъ ила свои головы. И въ довершен³е всего, часто лилъ проливной дождь, отъ котораго темнѣло озеро и выступали изъ береговъ каналы.

   Сѣрое небо придавало всей Альбуферѣ грустный видъ. Плывш³я въ полумракѣ барки походили съ ихъ неподвижными людьми, зарывшимися въ солому и по самый носъ покрытыми лохмотьями, на гроба.

   Съ наступлен³емъ Рождества, по мѣрѣ приближен³я праздника Младенца ²исуса, Пальмаръ, казалось, снова пробуждался, сбрасывая съ себя зимнюю сеячку, въ которую было погрузился.

   Надо было развлечься, какъ всегда, хотя бы и замерзло озеро и по немъ можно было бы ходить, какъ случается въ отдаленныхъ странахъ, по разсказамъ бывалыхъ людей. Еще болѣе чѣмъ жажда развлечен³й пальмарцевъ толкало желан³е насолить своимъ весел³емъ жителямъ материка, рыбакамъ Катарохи, смѣявшимся надъ Младенцемъ, презирая его за его мин³атюрность. Эти безсовѣстные и невѣрующ³е враги доходили до того, что утверждали, будто пальмарцы погружаютъ своего божественнаго покровителя въ волны каналовъ, когда у нихъ бываетъ плохой уловъ. Что за кощунство! Въ наказан³е за ихъ грѣшный языкъ Младенецъ ²исусъ и не дозволяетъ имъ участвовать въ преимуществахъ жеребьевки.

   Весь Пальмаръ готовился къ праздникамъ. Не боясь холода, женщины переѣзжали озеро, чтобы отправиться въ Валенс³ю на рождественскую ярмарку. Когда онѣ возвращались въ баркѣ мужа, нетерпѣливая дѣтвора поджидала ихъ у канала, чтобы поскорѣе взглянуть на подарки. Картонныя лошадки, жестяные сабли, барабаны и трубы привѣтствовались мелюзгой восторженными кликами, между тѣмъ, какъ женщины показывали подругамъ болѣе важныя покупки.

   Праздникъ продолжался три дня. На второй день Рождества изъ Катарохи пр³ѣзжала музыка. Самый толстый угорь, попавш³йся въ сѣть за весь годъ, разыгрывался въ лотерею, чтобы покрыть расходы. Трет³й день былъ посвященъ Младенцу, а слѣдующ³й - Христу. Все время служились мессы, говорились проповѣди и устраивались балы подъ звуки тамбурина и волынки.

   Нелета рѣшила повеселиться въ этомъ году, какъ никогда. Она наслаждалась полнымъ счаст³емъ. Сидя за стойкой, она точно жила среди вѣчной весны. Когда она ужинала, имѣя до одну сторону С_а_х_а_р_а, по другую - К_у_б_и_н_ц_а, когда они всѣ, спокойные и удовлетворенные, наслаждались священнымъ семейнымъ покоемъ, она считала себя самой счастливой женшиной въ м³рѣ и благодарила добраго Господа, дарую³цаго счаст³е хорошимъ людямъ. Она была первой красавицей и первой богачкой деревушки. Мужъ ея былъ доволенъ. Тонетъ, всецѣло подчинявш³йся ея волѣ, казался все болѣе влюбленнымъ. Чего еще желать? Она была убѣждена, что важныя барыни, которыхъ она видѣла издалека, бывая въ Валенс³и, были, безъ сомнѣн³я, не такъ счастливы, какъ она въ этомъ уголкѣ ила, окруженномъ водой.

   Ея враги сплетничали. Свояченица С_а_х_а_р_а шп³онила за ней. Чтобы видѣться, не возбуждая подозрѣн³й, имъ приходилось придумывать поѣздки въ ближайш³я озерныя деревни. Нелета обнаруживала при этомъ такую находчивость и краснорѣч³е, что К_у_б_и_н_е_ц_ъ сталъ было сомнѣваться, ужъ не правда ли сплетни о прежнихъ связяхъ трактир³цицы, научившихъ ее, по всѣмъ вѣроят³ямъ, подобнымъ хитростямъ. Нелета относилась спокойно къ этимъ клеветамъ. Ея враги говорили тоже самое тогда, когда между ней и Тонетомъ не было ничего, кромѣ самыхъ незначительныхъ словъ. И увѣренная въ томъ, что никто не можетъ уличить ее, она нренебрегала сплетнями и шутила съ Тонетомъ въ переполненномъ трактирѣ такъ, что дядюшка Г_о_л_у_б_ь былъ непр³ятно пораженъ. Нелета разыгрывала обиженную. Развѣ они не вмѣстѣ выросли? Развѣ она не имѣетъ права любить Тонета, какъ брата, вспоминая все то, что его мать сдѣлала для нея?

   С_а_х_а_р_ъ поддакивалъ и хвалилъ добрыя чувства жены. Гораздо менѣе ему нравилось поведен³е Тонета, въ качествѣ компаньона. Молодой человѣкъ велъ себя, какъ будто выигралъ въ лотереѣ, и хотѣлъ развлекаться, не занимаясь рыбной ловлей, точь-въ-точь какъ самъ С_а_х_а_р_ъ, который однако проѣдалъ свое, не принося вреда никому.

   Главный путь давалъ хорош³й доходъ. Конечно, то былъ уже не баснословный уловъ прежнихъ лѣтъ, но бывали ночи, когда поладалось около ста арровъ угрей. С_а_х_а_р_ъ былъ доволенъ дѣломъ, торговался съ городскими скупщиками, наблюдая за взвѣшиван³емъ и отправкой корзинъ съ угрями. Съ этой стороны все шло не дурно, но онъ любилъ, чтобы каждый вносилъ свое. Каждый пусть исполняетъ свой долгъ, не эксплуатируя другихъ.

   С_а_х_а_р_ъ обѣщалъ дать денегъ и далъ ихъ. Ему принадлежали всѣ сѣти и приспособлен³я для ловли, цѣлая куча, не ниже трактира. Но вѣдь Тонетъ обѣщалъ ему домочь своей работой, а на самомъ дѣлѣ своими грѣшными руками не поймалъ еще ни одного угря.

   Въ первыя ночи онъ, правда, отправлялся на ловлю. Сидя въ баркѣ, съ сигарой во рту, онъ глядѣлъ, какъ дѣдъ и наемные рыбаки опорожняли въ темнотѣ больш³я сѣти, наполняя дно барки угрями и линями. Потомъ онъ и отъ этого отказался. Онъ не любилъ темныхъ, бурныхъ ночей, когда озеро волнуется и когда бываетъ особенно хорош³й уловъ, не любилъ напряжен³я, когда нужно было тащить тяжелыя полныя сѣти, чувствовалъ отвращенье къ липкому прикосновен³ю угрей, выскальзывавшихъ изъ рукъ. Онъ предпочиталъ оставаться въ трактирѣ или спать въ хатѣ. Желая возбудить его своимъ примѣромъ, бросая ему въ лицо упрекъ въ лѣни, С_а_х_а_р_ъ нѣсколько ночей отваживался отправляться на ловлю, кашляя и жалуясь на свои боли. Но стоило только трактирщику рѣшиться на такую жертву, какъ Тонетъ тѣмъ охотнѣе оставался дома, не стыдясь заявить, что Нелета боится быть одна въ тавернѣ. Положимъ, было достаточно одного дядюшки Г_о_л_у_б_я, чтобы вести дѣло. Никогда тотъ не работалъ съ такимъ энтуз³азмомъ, какъ теперь, когда былъ хозяиномъ Главнаго пути. Но - чортъ возьми!- Договоръ остается договоромъ и С_а_х_а_р_у казалось, что молодой человѣкъ обкрадываетъ его, такъ какъ былъ доволенъ жизнью и такъ мало интересовался дѣломъ.

   Везетъ этому негодяю! Только страхъ потерять Г_л_а_в_н_ы_й п_у_т_ь останавливалъ дядюшку Пако! А Тонетъ жилъ въ трактирѣ, точно онъ принадлежалъ ему, и толстѣлъ отъ блаженства, видя, что всѣ его желан³я исполняются, стоитъ ему только протянуть руку. Ѣлъ лучшее, что было въ домѣ, наполнялъ свой стаканъ изъ всѣхъ большихъ и малыхъ боченковъ и порой подъ вл³ян³емъ мгновеннаго безумнаго желан³я удостовѣриться въ своихъ правахъ, осмѣливался ласкать Нелету подъ стойкой въ присутств³и С_а_х_а_р_а, въ четырехъ шагахъ отъ посѣтителей, среди которыхъ были люди, не терявш³е ихъ изъ виду.

   Порой онъ испытыналъ безумное желан³е уйти изъ Пальмара, провести денъ внѣ Альбуферы, въ городѣ или въ деревушкахъ около озера, и, ставъ въ позѣ господина передъ Нелетой, требовалъ:

   - Дай дуро!

   Дуро? На что? Зеленые глаза трактирщицы вливались въ него властные и гнѣвные. Она выпрямлялась надменная, какъ прелюбодѣйка, боящаяся въ свою очередь быть обманутой. Видя въ глазахъ парня одно лишь желан³е бродяжничать, стряхнуть съ себя эту жизнь слишкомъ упитаннаго самца, Нелета улыбалась довольная и давала столько денегъ, сколько тотъ просилъ, совѣтуя только поскорѣе вернуться.

   С_а_х_а_р_ъ возмущался. Съ этимъ можно было бы помириться, если бы парень занимался дѣломъ. А онъ не только обкрадываетъ его, не только уничтожаетъ половину припасовъ, а сверхъ всего требуетъ еще денегъ. Жена слишкомъ добра! Ее губитъ эта привязанность, которую она съ самаго дѣтства питаетъ къ оемейству Г_о_л_у_б_е_й. И съ мелочностью скряги онъ высчитывалъ, сколько Тонетъ съѣдалъ въ трактирѣ или выпивали его друзья, которыхъ онъ угощалъ за счетъ его - хозяина. Даже П_³_а_в_к_а, этоть вшивый нищ³й, изгнанный изъ трактира, потому что грязнилъ всѣ стулья, теперь опять появляется подъ охраной К_у_б_и_н_ц_а, который спаиваеть его, да еще ликерами, самыми дорогими, и все для того, чтобы слушать глупости, вычитанныя имъ изъ книжекъ священника въ бытностъ свою ризничимъ.

   - Въ одинъ прекрасный день парень еще ляжетъ въ мою постель!- говорилъ Нелетѣ, жалуясь, трактирщикъ.

   Несчастный не умѣлъ читать въ этихъ глазахъ. Онъ не видѣлъ дьявольской улыбки въ насмѣшливомъ взглядѣ, съ которымъ жена выслушала подобное предположен³е.

   Когда Тонету надоѣдало цѣлый день сидѣть въ трактирѣ рядомъ съ Нелетой, какъ маленькая комнатная собачка, выжидающая момента, когда ее обласкаютъ, онъ бралъ ружье и собаку С_а_х_а_р_а и отправлялся въ тростники. Дядюшка Пако имѣлъ лучшее ружье въ Пальмарѣ, ружье богатое, которое Тонетъ считалъ какъ бы своимъ. Рѣдко давалъ онъ съ нимъ промахъ. Собака была знаменитая И_с_к_р_а, извѣстная во всей деревнѣ за ея чутье. Не было такой добычи, которая ушла бы отъ нея, какъ бы густъ ни былъ тростникъ. Какъ выдра ныряла она, чтобы извлечь подстрѣленную птицу со дна, поросшаго водорослями.

   С_а_х_а_р_ъ утверждалъ, что такую собаку за всѣ деньги м³ра не купишь. Съ грустью видѣлъ онъ поэтому, что И_с_к_р_а больше любила Тонета, каждый день водившаго ее на охоту, чѣмъ его, стараго хозяина, сидѣвшаго у очага, закутаннаго въ платки и одѣяла. Этотъ негодяй отбилъ у него даже его собаку!

   Восхищенный великолѣпными охотничьими принадлежностями дядюшки Пако, Тонетъ разстрѣливалъ всѣ патроны, хранивш³еся въ трактирѣ, для продажи охотникамъ. Никто во всемъ Пальмарѣ такъ много не охотился. На узкихъ пространствахъ воды между ближайшими къ деревнѣ зарослями, безпрерывно слышалась стрѣльба Тонета и вдохновленная работой И_с_к_р_а съ шумомъ бѣгала среди тростниковъ. Охота доставляла К_у_б_и_н_ц_у жестокое наслажден³е, напоминая ему времена военной службы. Онъ подстерегалъ птицъ съ тѣми же дикими и хитрыми предосторожностями, которыми пользовался, когда подстерегалъ въ кустахъ людей, чтобы убить ихъ. И_с_к_р_а приносила ему въ барку лысухъ и зеленыхъ шеекъ съ безсильно повисшими головками и окровавленными перьями. Потомъ шли менѣе обыкновенныя озерныя птицы, охота за которыми наполняла Тонета чувствомъ удовлетворен³я. Онъ восхищался, при видѣ лежавшихъ на днѣ барки: тростниковаго пѣтуха съ бирюзовымъ оперен³емъ и краснымъ клювомъ, королевской цапли зеленой съ пурпуромъ, съ узкимъ длиннымъ хохломъ на головѣ, ороваля цвѣта львиной шкуры и съ краснымъ зобомъ, бѣлой съ желтымъ гаги, птицы - парика, черная головка которой отливала золотомъ и красивой болотной длинноножки съ ея блестящимъ зеленымъ оперен³емъ.

   Вечеромъ онъ входилъ въ трактиръ съ лицомъ побѣдителя, бросая на полъ свою добычу, блестѣвшую всѣми цвѣтами радуги. Будетъ у дядюшки Пако, чѣмъ наполнить котелъ! Онъ великодушно даритъ добычу трактирщику: ружье вѣдь принадлежало ему.

   Принося порой подстрѣленнаго фламинго, съ огромными ногами, длинной шеей, бѣлыми и розовыми перьями, и таинственнымъ видомъ, похожаго на египетскаго ибиса, Тонетъ настаивалъ, чтобы С_а_х_а_р_ъ набилъ изъ него въ Валенс³и чучело для спальни, изысканное украшен³е, не даромъ бывшее въ такомъ ходу у городск³ихъ сеньоровъ. Трактирщикъ принималъ эти подарки съ ворчаньемъ, показывавшимъ его очень относительную радость. Когда Тонетъ, наконецъ, оставитъ въ покоѣ его ружье? Развѣ ему не холодно въ тростникахъ? Разъ онъ такой ловкачъ, почему онъ не помогаетъ по ночамъ дѣду ловить рыбу?

   Отвѣчая смѣхомъ на упреки трактирщика, Тонетъ направлялся къ стойкѣ:

   - Нелета, стаканчикъ!

   Онъ заслужилъ его, проведя весь день въ камышахъ, держа въ оцѣпенѣвшихъ рукахъ ружье, чтобы набить такую кучу дичи. А еще говорятъ, будто онъ избѣгаетъ работать... И въ порывѣ веселаго безстыдства гладилъ онъ по щекѣ Нелету, не обращая вниман³я на привутств³е посѣтителей и не боясь мужа. Развѣ они не братъ и сестра? Развѣ они не играли вмѣстѣ дѣтъми?

   Тони ничего не зналъ и знать не хотѣлъ о жизни сына. Онъ вставалъ до зари и возвращался домой только къ ночи. Въ тишинѣ покрытаго водой поля онъ съѣдалъ съ П_о_д_к_и_д_ы_ш_е_м_ъ нѣсколько сардинокъ и маисоваго пирога. Вѣчная борьба во имя осушен³я поля не позволяла ему выйти изъ нищеты, лучше питаться. Вернувшись въ хату, когда уже сгущались тѣни ночи, онъ растягивалъ на своемъ матрасѣ свои болѣвш³я кости, и погружался въ усталый сонъ. Но и среди охватившей его дремы онъ продолжалъ высчитывать, сколько еще нужно привезти барокъ съ землей и сколько онъ еще долженъ заплатить кредиторамъ, прежде чѣмъ считать себя хозяиномъ рисоваго поля, каждая пядь котораго была создана въ потѣ лица. Дядюшка Г_о_л_у_б_ь большую часть ночей проводилъ внѣ дома, ловя рыбу. Тонетъ ѣлъ не съ оемьей и только поздно ночью, когда закрывался трактиръ С_а_х_а_р_а, стучался въ дверь нетерпѣливымъ стукомъ ноги, пока не поднималась бѣдная П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ, сонная и усталая, чтобы отворить ему.

   Такъ шло время до праздниковъ.

   Наканунѣ праздника Младенца, вечеромъ почти вся деревня собралась толпами между берегомъ канала и задней дверью трактира С_а_х_а_р_а.

   Ожидали музыку изъ Катаррохи, гвоздь праздника. Жители, весь годъ слышавш³е только гитару брадобрѣя и гармонику Тонета, приходили въ восторгъ при одной мысли о грохотѣ мѣдныхъ трубъ и громѣ барабана, которые раздадутся между рядами хатъ. Никто не чувствовалъ холода. Чтобы выставить на показъ свои новыя платья, женщины оставили дома свои шерстяныя накидки и показывали свои оголенныя руки, посинѣвш³я отъ холода. Мужчины одѣли новые кушаки и красныя или черныя шляпы, хранивш³е еще слѣды своего недавняго пребыван³я въ лавкѣ. Воспользовавшись минутой, когда ихъ жены были заняты болтовней, они быстро отправлялись въ трактиръ, гдѣ дыхан³е пьющихъ и дымъ сигаръ образовали тяжелую атмосферу, пахнувшую грубой шерстью и грязными лаптями. Громко говорили о музыкѣ изъ Катарохи, увѣряя, что она лучшая на свѣтѣ. Тамошн³е рыбаки народъ плохой, но надо признаться, такой музыки не слыхалъ и самъ король. Бѣднякамъ озера предстоитъ таки удовольств³е! Замѣтивъ, что на берегу канала толпа заволновалась, громкими криками привѣтствуя приближен³е музыкантовъ, всѣ посѣтители толпой вышли и трактиръ опустѣлъ.

   Надъ тростниками показалась верхушка большого паруса. Когда на одномъ изъ поворотовъ канала явилась барка съ музыкой, толпа разразилась криками, словно ее воодушевлялъ видъ красныхъ панталоновъ и бѣлыхъ перьевъ, колебавшихся надъ касками.

   Деревенская молодежь вступила по старому обычаю въ драку изъ за обладан³я барабаномъ. Парни опускались по грудь въ холодную, какъ ледъ, воду, съ безстраш³емъ, заставлявшимъ стоявшихъ на берегу стучать зубами, какъ кастаньетами.

   Старухи протестовали:

   - Сумасшедш³е! Схватите воспален³е легкихъ!

   Однако молодежь подбиралась къ баркѣ, и среди смѣха музыкантовъ цѣплялась за бортъ, ссорясь изъ за обладан³я огромнымъ инструментомъ. Мнѣ! Мнѣ! Одинъ изъ болѣе смѣлыхъ, уставъ просить, схватилъ наконецъ большой барабанъ съ такой порывистой силой, что чуть не свалилъ въ воду барабанщика и взваливъ на плечи инструментъ, вышелъ изъ воды канала, въ сопровожден³и завидующихъ товарищей.

   Сойдя съ барки, музыканты выстроились противъ трактира С_а_х_а_р_а. Они вынули инструменты изъ чехловъ, настроили ихъ и толпа плотной стѣной шла за музыкантами, молчаливая и благоговѣйная, восхищенная этимъ событ³емъ, которое ожидала цѣлый годъ.

   Какъ только послышались звуки шумнаго марша, всѣ испытали какой-то странный страхъ. Привыкш³й къ безмолв³ю озера слухъ болѣзненно воспринималъ ревъ инструментовъ, отъ котораго дрожали обмазанныя иломъ стѣны хатъ. Придя въ себя еослѣ перваго смущен³я, вызваннаго нарушен³емъ обычной тишины деревни, люди весело улыбались, подъ лаской музыки, доходившей до нихъ, какъ голосъ отдаленнаго м³ра, какъ велич³е таинственной жизни, развертыеавшейся тамъ далеко за волнами Альбуферы.

   Женщины разнѣжились, не зная отъ чего, и были готовы плакать. Выпрямляя свои согбенныя плечи рыбаковъ, мужчины шли воинственнымъ шагомъ за музыкантами, а дѣвушки улыбались женихамъ, съ блестѣвшими глазами и раскраснѣвшимися щечками.

   Музыка проносилась, словно порывъ новой жизни надъ сонливымъ населен³емъ, стряхивая съ него оцѣпенѣн³е мертвыхъ водъ. Всѣ кричали, не зная почему, привѣтствовали Младенца ²исуса, бѣгали шумливыми группами впереди музыкантовъ и даже старики оживились и были игривы, вакъ дѣти, которыя сопровождали съ картонными лошадками и саблями капельмейстера, восхищаясь его золотыми галунами.

   Музыканты прошлись нѣсколько разъ взадъ и впередъ по единственной улицѣ Пальмара, растягивая шеств³е, чтобы удовлетворить публику, заходили въ переулки между хатами, достигали канала и снова возвращались на улицу. Вся деревня слѣдовала за ними, аккомпанируя громкими криками наиболѣе яркимъ мѣстамъ марша.

   Надо было положить конецъ этому музыкальному безум³ю, и музыканты остановились на площади противъ церкви. Алькальдъ приступилъ къ ихъ расквартировкѣ. Кумушки оспаривали ихъ другъ у друга, смотря по важности инструмента, и барабанщикъ съ своимъ огромнымъ барабаномъ направился къ лучшей хатѣ. Довольные тѣмъ, что показали свои мундиры, музыканты закутались въ крестьянск³е плащи, ругательски ругая сырость и холодъ Пальмара. Хотя музыканты разсѣялись, народъ на площади не расходился. На одномъ концѣ площади раздалась дробь тамбурина и послышались протяжные звуки волынки, похож³е на музыкальный канканъ. Толпа апплодировала. То былъ знаменитый Димбни, игравш³й каждый годъ, веселый парень, столь же извѣстный своимъ пьянствомъ, сколько и музыкальными способностями. П_³_а_в_к_а былъ его лучшимъ другомъ. Когда музыкантъ приходилъ на праздники, бродяга ни на минуту съ нимъ не разставался, зная, что въ концѣ концовъ они по братски пропьютъ всѣ деньги, полученныя отъ распорядителей. Приступили къ розыгрышу самаго жирнаго угря, пойманнаго за весь годъ для покрыт³я издержекъ на праздникъ. То былъ старый обычай, свято соблюдаемый всѣми рыбаками. Кому попадался огромный угоръ, тотъ хранилъ его въ своемъ садкѣ, не думая его продавать. Если другому удавалось поймать побольше, сохранялся этотъ послѣдн³й, а владѣлецъ перваго могъ свободно распоряжаться своимъ. Такимъ образомъ у распорядителей всегда бывалъ на лицо самый большой угоръ, пойманный въ Альбуферѣ.

   Въ этомъ году честь поймать самаго жирнаго угря выпала на долю дядюшки Г_о_л_у_б_я. Не даромъ же онъ ловилъ рыбу на первомъ мѣстѣ. Старикъ переживалъ одинъ изъ лучшихъ моментовъ жизни, показывая красавицу-рыбу толпѣ, еобравшейся на площади. Вотъ какого онъ поймалъ! И дрожащими руками показывалъ онъ, похожую да змѣю, рыбу съ зеленой спиною и бѣлымъ брюхомъ, толстую какъ ляжка, на жирной кожѣ которой переломлялся свѣтъ. Надо было пронести аппетитную штуку по всей деревнѣ, подъ звуки волынки, между тѣмъ какъ наиболѣе уважаемые рыбаки, переходя отъ одной двери къ другой, будутъ продавать лотерейные билеты.

   - На, держи!- Поработай хоть разъ!- сказалъ рыбакъ, передавая угря П_³_а_в_к_ѣ.

   И бродяга, гордясь выраженнымъ ему довѣр³емъ, пошелъ во главѣ, съ угремъ на рукахъ, сопровождаемый волынкой и тамбур³иномъ и окруженный прыгающей и кричащей дѣтворой. Женщины подбѣгали, чтобы вблизи посмотрѣть на огромную рыбу, коснуться ея съ религ³ознымъ благоговѣн³емъ, словно она таинственное божество озера. П_³_а_в_к_а важно отталкивалъ ихъ. Назадъ! Назадъ! Онѣ испортятъ ее, трогая ее такъ часто.

   Дойдя до трактира С_а_х_а_р_а, онъ рѣшилъ, что достаточно насладился восхищен³емъ толпы. Болѣли руки, ослабѣвш³я отъ лѣни. Вспомнилъ онъ, что уторь не для него и передавъ его дѣтворѣ, вошелъ въ трактиръ, предоставляя лотереѣ итти своимъ чередомъ, съ поднятой высоко, какъ побѣдный трофей, прекрасной рыбой.

   Въ трактирѣ было мало народа. За стойкой стояла Нелета, съ мужемъ и К_у_б_и_н_ц_е_м_ъ, бесѣдуя о завтрашнемъ праздникѣ. По старому обычаю распорядителями всегда были тѣ, кто получилъ во время жеребьевки лучш³е нумера, и почетное мѣсто досталось Тонету и его компаньону... Въ городѣ они заказали черные костюмы, чтобы присутствовать на мессѣ на первой скамьѣ, и были теперь заняты обсужден³емъ приготовлен³й къ празднику.

   На слѣдующ³й день въ почтовой баркѣ пр³ѣдутъ муз