Зарин Андрей Ефимович - В поисках убийцы

bsp;   Чемизов снова взял руки молодой женщины, похлопал по ним, дунул в ее лицо и сказал:

   - Проснись!

   Елена Семеновна тяжело вздохнула, раскрыла глаза и вяло оглянулась.

   Чемизов уже сидел в небрежной позе, куря папиросу, и как ни в чем не бывало произнес:

   - Что же, моя милая, давай пить чай, а потом я поеду.

   - Ах, я о чем-то задумалась, - сказала Дьякова, проводя рукою по лицу. - Прости, милый, про чай я совсем забыла.

   Она поднялась и медленно пошла к столу.

   Прохоров перевел дыхание и вытер платком покрывшийся потом лоб. Патмосов строго погрозил ему пальцем. Сергей Филиппович снова приник к отверстию и, не видя Дьяковой, услышал ее слабый голос:

   - Ты привез с собою бумагу?

   - Да, это - твоя прихоть: дарственная запись... Привез... А что? - беспечно сказал Чемизов.

   - Я хочу подписать ее. Ты повезешь ее к нотариусу, а потом мы поедем вместе и закрепим ее.

   - Надо ли это, милая? Я люблю тебя и без этих подарков.

   - Нет, нет! Если ты любишь меня, то должен принять. Мне хочется быть бедной, бедной... нищей и принадлежать только одному тебе.

   - Забавная! Ну, хорошо; вот бумага. Иди, подпиши.

   Прохоров увидел следующее: Чемизов подошел к столу и, не скрывая торжествующей улыбки, положил развернутую бумагу, обмакнул перо в чернильницу и протянул его Дьяковой. Та подошла расслабленной походкой, опустилась в кресло и взяла перо. Чемизов наклонился и положил руку на ее обнаженную шею.

   - Здесь? - спросила Дьякова, указывая на бумагу.

   - Здесь, - ответил Чемизов. - Пиши: "Вдова купца первой гильдии, Елена Семеновна Дьякова". Все.

   Он нагнулся и крепко поцеловал молодую женщину. Она обняла его шею.

   Прохоров откачнулся от стены и, бессильный, прислонился к комоду. Патмосов успокаивающе положил на его плечо руку.

   - Ну, я поеду, - раздался бодрый голос Чемизова, - много через час я приеду за тобою. Ты одевайся и жди. Потом - обедать, а завтра в Крым.

   - Приезжай скорее, мой милый! - проговорила Дьякова, не поднимаясь с кресла.

   Хлопнула дверь, раздались торопливые шаги.

   - За ним! - сказал Патмосов Алехину, который уже надевал пальто и держал в руках шапку.

   Константин Иванович стремительно вышел. Патмосов выглянул в коридор и позвал Пафнутьева:

   - Не жалей денег, поезжай к Переверзеву и вези его сюда. Он ждет.

   - Я уже заказал автомобиль. Обернусь мигом!

   Патмосов вернулся к Прохорову:

   - Пойдемте к ней! Сейчас приедет доктор.

   - Идемте, - весь дрожа, ответил Сергей Филиппович.

   Прохоров распахнул дверь соседнего- номера. Дьякова сидела неподвижно. Сергей Филиппович подошел к ней и громко воскликнул, стараясь сделать радостное лицо:

   - Елена Семеновна, вот не ожидал встретить вас!

   Дьякова подняла на него безучастный взгляд. Ее лицо выразило удивление, она приподнялась и спросила:

   - Что вам угодно? Про какую Елену Семеновну вы говорите?

   - Про вас, - сказал Прохоров.

   - Вы ошиблись. Я - Васса Алексеевна Томилина.

   - Вы не узнаете меня? Я - Прохоров... Сергей Филиппович Прохоров, которого вы обещали позвать к себе, если вам будет грозить опасность. Неужели вы позабыли?

   Дьякова отшатнулась.

   - Вы ошибаетесь, я позову прислугу! А вам что угодно? - обратилась она к Патмосову.

   - Ничего, - ответил тот беспечным тоном. - Хотел представиться как сосед. Борис Романович Патмосов!

   - Очень приятно, но мне некогда. Я должна одеться и прошу вас пожаловать ко мне в другое время.

   Патмосов кивнул с улыбкою, сел в кресло и сказал:

   - Простите меня великодушно, но я устал и посижу у вас немного. Мой приятель, может быть, сумеет напомнить вам о себе.

   - Я возмущена вашим поведением, - резко сказала Дьякова. - Я позову прислугу.

   Она направилась уже к звонку, но в этот момент дверь открылась, и вошел Пафнутьев в сопровождении высокого господина со строгим лицом.

   Патмосов встал ему навстречу и тихо сказал:

   - Она сейчас под гипнозом.

   Вошедший доктор решительно подошел к Дьяковой, которая смотрела на него изумленным взглядом, резко протянул к ней руку и громко, повелительно сказал:

   - Спите!

   Дьякова вздрогнула.

   - Спите! - повторил доктор.

   Пафнутьев и Прохоров подскочили к молодой женщине, которая пошатнулась. Голова ее запрокинулась, глаза закрылись.

   - Положите ее на постель, - сказал доктор, - занавесьте окна! Нужен совершенный покой.

   Он откинул полог алькова. Прохоров опустил шторы.

   - Теперь расскажите, что было.

   Прохоров взволнованно передал все виденное. Доктор слушал его внимательно, потом на мгновение задумался, после чего спросил:

   - Как вы думаете, сколько времени могли продолжаться его опыты?

   - Со дня знакомства, то есть три-четыре месяца.

   Переверзев покачал головою, но затем успокоил:

   - Ничего! Мы, может быть, поможем ей. Пусть теперь она спит; надо совершенно устранить его влияние. Сейчас я сделаю ей соответственное внушение, а потом, когда она проснется, было бы хорошо перевести ее в совершенно иную обстановку.

   - Мы это можем сделать сейчас, - сказал Пафнутьев. - Автомобиль здесь, я возьму номер в "Большой Московской" гостинице, и она очнется там.

   - Это было бы хорошо. Сейчас я сделаю ей внушение. Одну минуту.

   В это время дверь распахнулась, и в комнату вошел Чемизов, но тотчас остановился, словно парализованный.

   - Негодяй! - воскликнул Прохоров, быстро подходя к нему. - Теперь все ваши проделки открыты. Вор, убийца, мерзавец!

   Но Чемизов не дослушал его обвинений и быстро повернул назад.

   - Он убежит! - растерянно сказал Прохоров.

   - Не беспокойтесь! - ответил Патмосов. - За ним есть надзор. Давайте думать о ней, - и он указал на Дьякову.

   Доктор наклонился над молодой женщиной и сказал:

   - Когда вы проснетесь, то должны помнить, что вы - Елена Семеновна Дьякова. Кто - вы?

   - Васса Алексеевна.

   - Неправда! - перебил Переверзев резким голосом. - Вы - Елена Семеновна Дьякова. Повторите!

   - Я - Елена Семеновна Дьякова.

   - Да! Вы приехали из Петербурга.

   - Я приехала из Петербурга.

   - С негодяем Чемизовым.

   - С негодяем Чемизовым.

   - Вы должны будете вспомнить все, что он приказывал вам. Поняли?

   - Да.

   Переверзев выпрямился.

   - За успех еще не ручаюсь. Она будет спать еще долго. Я часов в шесть приду к вам в "Большую Московскую" гостиницу. А теперь везите ее.

   Прохоров горячо пожал ему руку.

   - Доктор, вы думаете, что она совсем будет освобождена от его влияния?

   - О да, несомненно! Но для этого надо время. Необходимо чем-нибудь рассеять ее, отвлечь ее мысли.

   - А на ее здоровье это сказалось сильно?

   - На нервной системе отчасти, но и это пройдет, едва она освободится от его влияния. Необходимо увезти ее сейчас же, да так, чтобы тот господин не знал, где она находится.

   - Я понял.

   - Оденем ее и повезем, - сказал Пафнутьев. - Я уже заказал номер и автомобиль.

   Они бережно завернули Дьякову в ее дорогое манто, надели на нее шляпу с вуалью, взяли под руки, осторожно вывели из грязных номеров и усадили в автомобиль. Прохоров сел рядом с нею, а Пафнутьев - напротив.

   - Ну, с Богом! - сказал Патмосов. - Ты, Семен, как только устроишь ее, сейчас отправляйся в "Метрополь". Там будем я и Алехин.

   - Мигом! - пообещал Пафнутьев.

   Автомобиль загудел и помчался по московским улицам.

   Патмосов вернулся, уложил свой сак, убрал с Таней вещи Дьяковой и отправил их с посыльным; после этого он дружески простился с Колчиным и поехал в "Метрополь".

   - Здесь? - спросил Борис Романович Алехина.

   - Вошел и заперся.

   - Ну, отопрет! - сказал Патмосов. - Идем!

   Они пошли в подъезд и поднялись в лифте на третий этаж. Там они быстро прошли по коридору и остановились у двери номера сто семнадцать.

  

  

   Чемизов с побледневшим лицом дрожащими руками быстро складывал вещи в чемодан. Вдруг в дверь раздался осторожный стук. Чемизов, еще ранее приказавший лакею подать счет, решил, что это он, и спокойно отпер дверь. В ту же минуту инженер с проклятием отшатнулся: вошел Патмосов в сопровождении Алехина.

   - Не рекомендую вам кричать, это рискованно, потому что прибегут люди, - сказал Патмосов с усмешкой и быстро повернул ключ в двери, после чего спокойно опустился в кресло.

   Чемизов с нахмуренными бровями, с искаженным от злобы лицом смотрел на незваных гостей.

   - Господин Чемизов, или господин Кругликов, как вас именно звать - точно мне не известно. Что вы теперь нам скажете? - спросил Борис Романович.

   - Я не понимаю, о чем вы говорите и как вы смели ворваться ко мне?!

   - Смеетесь, господин хороший! - спокойно ответил Патмосов. - Я сорву с вас парик и бороду, позову полицию, и вы сразу узнаете, смею ли я. А спрашиваю я с вас многое. Дарственная запись на имение Дьяковой - раз... Второе - все квитанции на вещи, которые вы выманили у Дьяковой и заложили в качестве инженера Платонова. А как господин Кругликов вы должны чистосердечно рассказать, что вы сделали с несчастной Настасьей Петровной Коровиной. Что натворили как Чемизов - того не знаю, а в этом уж удовлетворите. Если не желаете, то мой помощник сходит за полицией.

   В дверь постучались. Чемизов вздрогнул.

   - Не бойтесь! Это - только мой приятель, - сказал Патмосов. - Впусти, Алехин.

   Вошел коридорный и подал счет.

   - Хорошо, милый человек, - властно распорядился Патмосов, - положи и оставь нас.

   Человек с удивлением посмотрел на Чемизова, потом на Патмосова, поклонился и вышел. Почти следом за ним в номер вошел Пафнутьев.

   - Запирай двери! - сказал опять Борис Романович, и Алехин повернул ключ в замке. - Ну что, как? - спросил Патмосов Пафнутьева, который с любопытством глядел на Чемизова, тщетно старавшегося сохранить спокойствие и походившего на загнанного зверя.

   - Все, кажется, благополучно: перевезли, положили, и она спит прекрасным сном. Говорил по телефону с Переверзевым; он сказал, что в шесть часов приедет.

   - Отлично! - Борис Романович снова обратился к преступнику: - Так вот, господин Платонов, Чемизов или Кругликов, теперь у госпожи Дьяковой будет доктор Переверзев, специалист по гипнозу. Он узнает всю историю. А вслед за этим уже в Петербурге, в камере следователя, вы расскажете историю госпожи Коровиной. Хотите вы сейчас отдать нам дарственную запись и те деньги, которые успели выманить?

   - Не будет ли это много? А что вы мне дадите за это?

   - Вам? Ничего, кроме некоторых удобств по доставке в Петербург.

   В дверь снова постучались.

   - Это - Сергей Филиппович!

   - Впусти! - приказал Патмосов. - Одним свидетелем больше.

   Алехин опять открыл дверь, и в комнату вошел Прохоров.

   - Кажется, все хорошо? - спросил он, всматриваясь в Чемизова.

   - Победили, - сказал последний с усмешкой. - Только вряд ли эти остатки будут вам приятны.

   Сергей Филиппович рванулся к нему, но Патмосов удержал его жестом. Прохоров отвернулся и сел.

   - Ну, так что вы ответите? - обратился Борис Романович к Чемизову.

   Тот молчал, потом поднял голову, насмешка скользнула по его губам, и он сказал:

   - Если вы найдете возможным, то я предложу вам некоторые условия. Я передам вам деньги, но не все, и квитанции на вещи. Из взятых у этой дуры я вам отдам десять тысяч. Больше не могу.

   - Положим, - усмехнулся Патмосов.

   - Затем я вам расскажу, что произошло с Коровиной.

   - Ну, это узнает следователь, так что для нас это вопрос времени только.

   - Для вас - может быть, но я знаю, что в Петербург приехал Семечкин и для него будет иметь громадный интерес мое сообщение.

   Патмосов пытливо взглянул на Чемизова.

   - Для чего ему знать? Ему хотелось найти убийцу, а знать горькую участь любимой женщины - только лишнее горе.

   - Как знаете! А что, если возможно найти ее, если она не убита? - сказал Чемизов.

   - Этого не может быть, она убита и изрезана! - невольно воскликнул Пафнутьев.

   - Новый фокус, - сказал Прохоров, а Патмосов с удивлением и заинтересованно смотрел на Чемизова.

   Тот не обратил внимания на реплики и снова обратился к Борису Романовичу:

   - Так вот, если я не только докажу вам, что она жива, но и дам возможность найти ее, согласитесь ли вы тогда отпустить меня? Могу уверить вас, что я не кровожадный убийца, на моих руках нет крови! - и он протянул белые, холеные руки.

   Прохоров с отвращением отвернулся от него. Патмосов согласно кивнул головой.

   - Да! - повторил Чемизов. - Нет крови! Я - не такой дурак, чтобы заниматься убийством. Природа наградила меня даром, и я пользовался им по мере сил. Госпожа Коровина так же жива, как и мы с вами и та дуреха. Так вот, я предлагаю - отпустите меня. Все, что возможно, я отдам вам и уеду...

   - Чтобы продолжать ту же работу? - продолжал Патмосов.

   - Нет, господин... не имею удовольствия вас знать... вероятно, агент.

   - Допустим.

   - Так вот, господин агент, я хотел бы устроить себе спокойную жизнь.

   - Ну, ну! - Патмосов засмеялся. - Я - не мальчик, чтобы верить вашим обещаниям. Но... о вашем предложении можно подумать.

   - Должно, потому что, если я не пожелаю сказать, где находится Коровина, вы не найдете ее, а доказать, что я - убийца, вы никогда не сможете.

   Пафнутьев и Прохоров обступили Патмосова. Сергей Филиппович шепотом сказал:

   - Я думаю, на это можно согласиться. Подумайте, как обрадуется Семечкин, когда найдет ее.

   - Кажется, он говорит правду, - говорил Пафнутьев. - Елену Семеновну он обирал, пользуясь гипнозом. Вероятно, и с Коровиной сделал то же самое и бросил ее.

   - Задача! - задумался Патмосов. - Ну, хорошо! - Он обернулся к Чемизову: - Хорошо, господин Платонов, Чемизов или Кругликов. Мы, согласны, но на некоторых условиях. Прежде всего вы сейчас выдадите все награбленное.

   - Я отдам, что обещал: квитанции и девятнадцать тысяч.

   - Нет! - Патмосов поднял руку. - Мы произведем осмотр ваших вещей.

   - Никогда!

   - Ну, тогда простите, - Патмосов резко встал с кресла. - Алехин, нажми кнопку!

   - Погодите! - бледнея, остановил его Чемизов. - Я согласен. Но отпустите меня немедля.

   - Невозможно! Все ваши слова потребуют проверки.

   - Какой еще?

   - Вы укажете нам, где находится Коровина. Мы наведем справку, найдем ее и тогда отпустим вас.

   - Сколько же это потребует времени?

   - Времени? Да смотря по тому, где она находится.

   - Под Петербургом.

   - Тогда ровно сутки.

   - А в эти сутки?

   - Мы будем вас стеречь. - Патмосов засмеялся. - Это не так трудно. Мы переедем с вами в меблированные комнаты "Китай-города", и там вы проживете эти сутки вот с господином Алехиным и его. приятелем. Проживете безвыходно. Вам все подадут, от вас все примут.

   Чемизов задумался.

   - И потом вы меня отпустите?

   - На все четыре стороны, - повторил Патмосов. - Понятно, приятнее, если вы уедете куда-либо подальше.

   - Это - уже мое дело.

   - Допустим, допустим! Но каждая следующая проделка навлечет за собой воспоминание и об этих.

   - Когда поймаете, - Чемизов нагло усмехнулся. - Ну, что же, я согласен!

   - Извольте сказать тогда адрес Коровиной.

   - Город Луга, Покровское шоссе, дом вдовы Беликовой. Там снимает комнату со столом вдова коллежского советника Александра Кирилловна Подберезина. Она и есть Коровина.

   Патмосов кивнул.

   - Так же, как госпожа Дьякова стала Томилиной?

   - Точь-в-точь.

   - Отлично! Теперь позвольте посмотреть ваши вещи. Константин Иванович, открой чемодан!

   Алехин поспешно открыл чемодан и стал опоражнивать его: платье, белье, коробка с гримом, парики, несессер, портфель и несколько футляров.

   - Вот эти футлярчики отберем, - сказал Патмосов и обратился к Алехину: - Отложи их в сторону!

   Лицо Чемизова передернулось.

   - И портфель тоже. Раскрой его!

   - Заперт.

   - Вы дадите нам ключ? - сказал Патмосов Чемизову. - Или так, ножиком?

   Преступник молча снял с часовой цепочки ключ и передал его Алехину. Щелкнул замок. Алехин протянул портфель Борису Романовичу.

   - Господа, смотрите, - сказал тот. - Э, государь мой, целая фабрика! - и он вынул несколько паспортов. И на мужчин, и на женщин. - Так! Это отложим, - сказал Патмосов, с насмешкой обращаясь к Чемизову. - Или, может быть, вы выберете какой-нибудь для себя?

   - Нет, - отказался Чемизов. - Я уеду с паспортом инженера Платонова.

   - Так, - Патмосов засмеялся. - Ловкий вы господин! А, это - дарственная. Отложим. Ого! Да у вас еще есть дареного.

   - Это - уже мое дело, - быстро вмешался Чемизов. - Вы видите, здесь госпожа Дьякова ни при чем.

   Патмосов внимательно прочел бумагу и покачал головою.

   - Да, господин, вы - вредный человек, и, кажется, мы делаем преступление, отпуская вас.

   - Вы обещали, - напомнил Чемизов.

   - Бог с вами! - ответил Патмосов. - Но даю вам слово, что ровно через месяц после вашего отъезда я начну погоню за вами.

   - Хорошо, поиграем!

   - Это будет серьезная игра, - тихо промолвил Патмосов и стал снова вынимать бумаги из портфеля. - Ну, это - ломбардные квитанции. Все в сторону. А, это - чековая книжка! Так. Ого! Вы награбили достаточно денег. Сергей Филиппович, - обратился он к Прохорову, - как вы думаете, сколько этот господин мог выманить у Дьяковой денег?

   - Не имею понятия. Я знаю, что у нее лежали деньги в банке; знаю, что перед отъездом она сняла их, но сколько - мне неизвестно.

   - Вероятно, Елена Семеновна сегодня придет в себя и все расскажет, - предположил Пафнутьев.

   - Совершенно верно, - согласился Патмосов и обратился к Чемизову: - Вы должны будете вернуть ей все деньги. У вас здесь девяносто тысяч. Это недурно. - Патмосов отложил книжку в сторону и поднялся. - Ну, расплатитесь по счету, и едем, - сказал он. - Алехин, возьми автомобиль. Мы довезем господина инженера честь честью. Позвони еще Дубовскому; пусть приедет в "Китай-город" и будет тебе помощником.

   - Слушаю! - и Алехин вышел.

   - Брр... сколько злого на свете, сколько грязи! Эх, господин, господин! - покачав головою, воскликнул Борис Романович. - Человек вы, видимо, со способностями, одаренный, и пустились на такое черное, грязное дело.

   Чемизов криво усмехнулся.

   - Что кому, господин хороший, - ответил он, - не знаю, как вас величать; по сыскной части служить тоже благородства немного.

   - Лжешь! - вспыхнул Патмосов. - Я ловлю мерзавцев, обезоруживаю разбойников, обезвреживаю негодяев, я - защитник общества!

   Вошел коридорный.

   - Возьмите деньги по счету, - небрежно сказал Чемизов, - а это - на чай, - и он протянул десять рублей.

   Вернулся Алехин.

   - Все готово.

   - Идемте, - сказал Патмосов Чемизову. - Чемодан понесет Алехин.

   Константин Иванович подхватил чемодан. Чемизов шел между Пафнутьевым и Патмосовым. Прохоров - впереди, Алехин замыкал шествие.

   Хитрый старикашка Колчин был обрадован, когда к нему вернулся богатый жилец вместе с инженером.

   - Комната еще свободна? - спросил его Патмосов.

   - Обе свободны, - ответил Колчин, пытливо смотря на Чемизова.

   - Дайте ту, которую мы занимали.

   Колчин повел их по полутемному коридору. Они вошли в комнату, и Патмосов объявил преступнику:

   - Вот ваше временное жилище, вот ваш временный компаньон. Ты, Алехин, не спускай глаз. Дубовский скоро будет?

   - Сказал - через час.

   - Ну, помни: если ты спишь - Дубовский не смеет спать, если спит Дубовский - ты должен быть настороже. Дверь держать запертой, глаз с него не спускать. Ты отвечаешь.

   Он оставил комнату и сел в автомобиль, где его ждал Семен Сергеевич. Когда автомобиль понесся, Патмосов сказал своему молодому помощнику:

   - С севастопольским поездом поедешь в Петербург, там возьмешь с собою Семечкина, и оба поедете в Лугу. Если эта Подберезина действительно окажется Коровиной, ты пришлешь мне телеграмму, и я этого мерзавца отпущу.

   - Хорошо, - сказал Пафнутьев и тут же воскликнул: - Борис Романович, кто же тогда убит?

   - Разыщу. Теперь это - дело чести... для Чухарева... Я уже был на следу, да меня сбил этот Чемизов. Нет худа без добра. Ну, приехали!

   Автомобиль остановился. Патмосов с Пафнутьевым расплатились и поднялись в номер Семена Сергеевича, где тот дожидался их.

   - Пообедаем, - сказал Патмосов весело, потирая руки, - а к тому времени, как мы окончим, приедет почтенный Переверзев.

  

  

   Дьякова спала глубоким, болезненным сном, похожим на обморок. Доктор Переверзев в сопровождении Патмосова и Прохорова осторожно вошел в комнату и сказал спутникам:

   - Сидите смирно! Сейчас я приведу ее в чувство.

   Через несколько минут действительно раздался голос за альковом:

   - Вы слышите меня, Елена Семеновна?

   - Да, - ответил тихий голос.

   - Вы не забыли, что я вам сказал?

   - Забыла.

   - Вы - Елена Семеновна Дьякова, приехали из Петербурга; с вами приехал Чемизов. Вы должны вспомнить все, что он сделал с вами. Вы слушаете?

   - Да.

   - Проснитесь!

   Послышался протяжный вздох, а потом тихий, испуганный голос:

   - Где я?

   - Вы сейчас находитесь в "Большой Московской" гостинице, вас хотели ограбить, но друзья приняли в вас участие и спасли. Я - доктор Переверзев.

   - А кто - другие?

   Прохоров громко сказал:

   - Я, Елена Семеновна!

   - Вы? - удивленно воскликнула Дьякова, и Сергей Филиппович узнал знакомые интонации.

   - Приехал в Москву по делам, а с вами встретился случайно. Нашел, где вы остановились; вы были больны, и я со своим другом привез вас сюда.

   - Ах, я хочу непременно видеть вас! Подождите минутку. Доктор, я могу встать?

   - Пожалуйста, - сказал доктор. - Я приглашу девушку, которая поможет вам одеться. Мы выйдем.

   - Я сейчас, можете через пятнадцать минут вернуться, - сказала Дьякова.

   В коридоре Прохоров в волнении прислонился к стене. Патмосов ласково положил на его плечо руку. Пафнутьев широко улыбнулся:

   - Ну, Сергей Филиппович, все кончилось! Теперь Елена Семеновна воскрешена и вполне избавлена от страшных чар.

   - Да, я уверен, что это кончится. Как только она поправится, вы немедленно увезите ее куда-нибудь подальше, - посоветовал доктор.

   - В Крым?

   - Хорошо и в Крым; там теперь прекрасно. А потом она свободно может вернуться назад, хотя лучше устранить от нее все, что напоминает того негодяя.

   Через несколько минут дверь приоткрылась, и Дьякова крикнула:

   - Войдите!

   Сергей Филиппович увидел прежнюю Елену Семеновну, только лицо ее было бледнее, чем обычно, и глаза потускнели. Она радушно улыбнулась ему и протянула руку:

   - Здравствуйте, Сергей Филиппович. Я очень-очень рада видеть вас. Садитесь! А это - ваши друзья?

   - Да; они помогли мне спасти вас, - взволнованно сказал Прохоров, целуя ее руку. - Борис Романович Патмосов и Семен Сергеевич Пафнутьев.

   - Господа, садитесь. Чем угощать?

   Доктор сказал:

   - Нам - кофе, вам - обед.

   - Кофе, обед? Прекрасно! Позвоните, Сергей Филиппович!

   Прохоров сиял. Дьякова была прежняя - та, какую он знал и любил.

   Официант подал требуемое. Молодая женщина разлила кофе.

   - Да, - говорила она, - со мною было что-то неладное. Мне трудно вспомнить, но, очевидно, я была больна.

   Прохоров смущенно молчал. Доктор пришел на выручку:

   - Вы имели несчастье встретиться с Чемизовым и от этого пострадали.

   Лицо Дьяковой залилось густой краской. Она закрыла лицо рукою, потом отняла руку и с испуганным лицом воскликнула:

   - Да, да! Теперь я вспомнила. Это - ужасный человек!

   - Что он делал с вами? - робко поинтересовался Прохоров.

   - Он? Я не знаю, - она покачала головой, - но, когда он приходил и начинал смотреть на меня, какая-то сила сковывала мои члены. Мне казалось, что я уношусь куда-то далеко-далеко, а потом раздавались откуда-то голоса, и когда я снова приходила в себя, то мне было ужасно тяжко. Что-то давило меня, какая-то чужая воля заставляла меня совершить то одно, то другое.

   - Простите, Елена Семеновна! - вмешался в разговор Патмосов. - Меня интересует существенная сторона дела. Сколько вы взяли своих денег из банка, когда уезжали из Петербурга?

   - Тридцать пять тысяч. А что?

   - Сколько у вас осталось?

   - Я оставила себе пять тысяч. Остальные отдала ему.

   - Так. И взяли с собой все драгоценности?

   - Да.

   - Что у вас от них осталось?

   - Я не знаю; надо посмотреть.

   - Вы сделаете мне большое одолжение, если произведете эту проверку.

   - Я ничего не понимаю. Что случилось?

   - То, что вы оказались во власти мошенника и негодяя, - разгорячился Прохоров. - Помните вечер у Горянина? Там этот Чемизов в первый раз показал свое страшное искусство, а потом применил его к вам. Когда мы подстерегли его, он усыпил вас и заставил дать ему дарственную на ваше имение. Счастье, что я случайно встретил его здесь и вызвал Бориса Романовича.

   Дьякова широко раскрыла глаза, и ее лицо побледнело.

   - Да, да! Я теперь вспоминаю... Едва мы уехали из Петербурга, как я перестала быть самой собой, стала автоматом. Мне всегда казалось, что я живу в полусне. Я ожидала Григория Владимировича, но, когда он приходил, чувствовала не радость, а какой-то странный испуг. О да, да! Теперь я знаю... Как я вам благодарна, дорогой Сергей Филиппович! Вы меня спасли!

   Прохоров поцеловал ее руку и поспешно отошел в сторону, потому что не мог скрыть волнение.

   Дьякова обратилась к Переверзеву:

   - Доктор, скажите: это очень опасно для моего здоровья?

   - Пустяки, - успокоил он, поправляя очки. - Вам необходимо теперь отдохнуть, развлечься, а затем вы совершенно освободитесь от его влияния. Понятно, сейчас нервы у вас расстроены. Я пропишу вам бром.

   - А я попрошу вас, Елена Семеновна, - сказал Патмосов, вставая, - чтобы вы к завтрашнему дню привели свои дела в порядок и сообщили мне. Нет ли у вас каких-нибудь поручений в Петербург?

   - А что?

   - Мой друг Семен Сергеевич Пафнутьев едет туда сегодня.

   Дьякова покраснела.

   - Сергей Филиппович, - громко сказала она. Прохоров быстро обернулся. - Доктор советует мне уехать и рассеяться. Может быть, вы согласитесь сопровождать меня?

   - Мы поедем в Крым, - предложил Прохоров, и его лицо осветилось.

   - В Крым, в Крым! Если вы будете добры, - обратилась Елена Семеновна к Пафнутьеву, - то посетите Горяниных и сообщите им, что мы, я и Сергей Филиппович, едем в Крым.

   Прохоров взял руку Дьяковой и приник к ней губами. Патмосов переглянулся с доктором и Пафнутьевым. Они встали и, простившись с Дьяковой, перешли в номер Пафнутьева.

   - Кажется, нам там делать нечего, - с улыбкою сказал доктор.

   - Да. Это - последняя глава романа, - констатировал Борис Романович. - Ну, пропишите рецепт. Но, мне кажется, она успокоится и без брома.

   - Все сделали? - обратился Борис Романович к будущему зятю. - Собирайся, дружок, и кати в Питер. Завтра утром ты будешь уже там, в десять часов можешь будить Семечкина. Варшавский поезд, кажется, в двенадцать. Сейчас поедете в Лугу, в четыре часа будете там, в шесть ты будешь уже знать все, и в семь часов завтра я должен иметь от тебя телеграмму. Понял?

   - Слушаю, - сказал Пафнутьев. - А к Кате заехать можно?

   - Это уже после, когда пошлешь мне телеграмму и все сделаешь.

   - А ты скоро?

   - Не знаю. Меня не ждите. Я отсюда уеду, но не в Петербург.

   - Искать поедешь?

   - Может быть, ты и угадал.

  

  

   На другой день Прохоров пригласил Патмосова к Елене Семеновне, чтобы получить обещанный ею список вещей.

   Дьякова встретила их радостным приветствием.

   - Рушатся страшные чары Чемизова. Вот! - она протянула лист бумаги, исписанной мелким почерком. - Тридцать тысяч рублей и эти вещи.

   - Отлично, - сказал Патмосов, пряча бумагу в карман. - Сегодня я буду иметь с ним объяснение.

   - Когда вы должны получить телеграмму? - спросил Прохоров.

   - Полагаю - часов в семь или восемь.

   - И тогда?

   - Я отпущу его на все четыре стороны и сам тотчас уеду.

   - А мы завтра с севастопольским, - улыбаясь, сказал Прохоров.

   - Счастливого вам пути! - простился Патмосов и поехал в "Китай-город".

   Чемизов мрачный и угрюмый лежал на диване и при входе Патмосова даже не приподнялся, а прямо спросил:

   - Ну, когда я буду выпущен?

   - Если вы не наврали, то, вероятно, сегодня вечером. А теперь займемся делом. Оказывается, с вас причитается шестьдесят тысяч рублей. Потрудитесь вернуть их.

   - Девятнадцать тысяч, как мы условились, - и Чемизов быстро сел на диване.

   - Не согласен! Шестьдесят тысяч, и ни гроша меньше. У вас на текущем счету девяносто пять тысяч; из них тридцать тысяч Коровиной и тридцать Дьяковой, остальные вы где-нибудь наворовали, часть же, вероятно, получили за заложенные вещи.

   - Это вас не касается.

   - Меня касаются только шестьдесят тысяч. Вы должны отдать их. Не хотите - ваше дело. Местопребывание Коровиной известно, тайны у вас нет никакой, и в случае вашего несогласия я сейчас же позову полицию, вас препроводят в участок, а оттуда обычным порядком - в Петербург.

   - Это будет подлостью.

   - Подлостью? - Патмосов покачал головою. - Ну, такие люди, как вы, никогда не должны произносить это слово... ни слово "честность", ни слово "подлость". Итак, шестьдесят тысяч - вот мое решение. А сейчас отберемте с вами квитанции и вещи. - Патмосов стал читать список вещей Дьяковой, отбирая квитанции, и, захватив три футляра, заметил: - Странное дело! Сколько у вас еще вещей незаложенных. Откуда они?

   - Это - мое дело.

   - Верно, верно! Ну, так я беру эти три вещи, эти квитанции, дарственную, а затем попрошу вас написать чек на шестьдесят тысяч рублей. Именной чек напишите: "Борису Романовичу Патмосову".

   - Повторяю вам, это насилие и подлость - пользоваться моим положением, - злобно сказал Чемизов, однако, обмакнув перо, подписал чек. Лицо его потемнело. - Вы сами толкаете меня на преступление!

   - Ну, я уже говорил вам, что через месяц начну ловить вас, так что преступления для вас небезопасны.

   - Еще посмотрим, кто кого? - глухо проговорил Чемизов, отрывая чек и кидая его Патмосову.

   - Превосходно! Я съезжу и возьму деньги. Алехин, береги его! - и Борис Романович вышел, причем за ним тотчас же щелкнул замок.

   Он получил деньги в Купеческом банке и вернулся в "Большую Московскую" гостиницу. В ожидании он улегся на диван, и скоро комнату огласил раскатистый храп.

   Уже спустились сумерки и было темно" когда в дверь постучали: "Телеграмма!" Патмосов быстро встал, зажег свет, взял телеграмму, развернул ее и радостно улыбнулся. Он тотчас спустился к Дьяковой и постучался в ее номер.

   - Войдите, - послышался голос Прохорова.

   - Сказал правду! - Борис Романович размахивал телеграммой. - Вот! Пафнутьев пишет: "Приехали нашли совсем больная". Значит, негодяй ограбил эту несчастную, одурманил ее и бросил.

   - И вы едете?

   - Да, дело мое тут кончено. Вечером еду. А теперь вот, - обратился Патмосов к Дьяковой, - я привез вам ваши тридцать тысяч рублей.

   - Как? - воскликнула Дьякова, вспыхнув.

   - Этот негодяй упрямился, ну, да со мной шутки плохи. Извольте получить! - Патмосов опустил руку в глубокий боковой карман. - Вот это - ваши квитанции. Хотите - выкупите, хотите - бросьте. А денежки и вещи сейчас передам. - Он поднялся к себе в номер и скоро вернулся с саквояжем. - Все кредитными билетами. Извольте считать: шесть пачек по пяти тысяч рублей. А это - вещи. Только три...

   - Ой, сколько денег! Что нам с ними делать? - воскликнула Дьякова.

   - Завтра поедем, и ты положишь их снова на текущий счет, - сказал Прохоров.

   Елена Семеновна отодвинула деньги и со смущенной улыбкою обратилась к Патмосову:

   - Уважаемый Борис Романович. Мне неловко говорить, но, по-моему, всякий труд должен быть оплачен.

   - Совершенно верно, - подхватил Прохоров. - И ничего тут нет неловкого. Борис Романович, сколько прикажете вам заплатить?

   - Сколько дадите, столько и ладно, - просто ответил он.

   - Я предложу вам десять процентов. Три тысячи.

   Дьякова взяла пачку билетов, отделила шесть и передала их Патмосову.

   - Глубоко благодарен, - сказал тот, пожимая ее руку, а потом пожал руку Прохорова. - Ну, теперь я еду отпустить этого мерзавца, а затем сейчас же на поезд. Всего вам хорошего, ка