Верн Жюль - Два года каникул

близко.

   Около семи часов утра Бриан и его товарищи встали. Косые лучи солнца ярко освещали место их ночевки. Сервис встал первым и закричал от удивления.

   - Бриан! Донифан! Уилкокс! Идите... идите сюда!

   - Что такое? - спросил Бриан.

   - Да в чем дело? - спросил Уилкокс. - У Сервиса привычка кричать, и он нас только пугает.

   - Хорошо, хорошо! - ответил Сервис. - Посмотрите, где мы лежали.

   Это была не чаща, а шалаш из листьев, так называемая у индейцев "ажупа". Этот шалаш был построен давно, потому что крыша и стены его держались только благодаря тому, что шалаш был прислонен к дереву, ветви которого покрывали эту хижину, похожую на те, в которых живут туземцы в Южной Америке.

   - Значит, здесь есть жители, - сказал Донифан, быстро оглядываясь крутом.

   - Или по крайней мере были, - ответил Бриан, - эта хижина не могла сама выстроиться.

   - Теперь делается понятным существование переправы через реку, - заметил Уилкокс.

   - Тем лучше! - воскликнул Сервис. - Если есть жители, то это хорошие люди, потому что они выстроили эту хижину для нас, чтобы мы провели в ней ночь.

   Никакого основания не было предполагать, что туземцы хорошие люди, как их называл Сервис, но не видно было, что туземцы посещают или посещали эту часть леса. Это были, вероятно, индейцы, если эта страна примыкала к Новому материку, или полинезийцы и даже людоеды, если это был какой-нибудь из островов Океании. В последнем случае детям грозила опасность, и важно было это выяснить.

   Бриан предложил продолжить путь, но Донифан выказал желание осмотреть хижину, в которой, по-видимому, давно не живут.

   Может быть, в ней найдутся какие-нибудь вещи, орудия или инструменты, по которым можно будет что-либо узнать об их хозяевах.

   Они тщательно перерыли сухие листья, лежавшие на полу хижины. Сервис нашел в углу глиняный черепок от чашки или бутылки; это доказывало, что здесь жил человек, ко других указаний они не нашли. Оставалось только продолжать путь.

   В половине восьмого мальчики с компасом в руке направились на восток по небольшой впадине. Они шли очень медленно, в течение двух часов пробираясь через густую траву и кустарники; два или три раза им приходилось прокладывать себе дорогу топорами...

   К десяти часам горизонт изменился. За лесом тянулась широкая долина, усеянная мастиковыми деревьями, тимьяном, вереском. Восточнее шла полоса песка, омываемая волнами моря, которое видел Бриан.

   Донифан молчал. Этому тщеславному юноше тяжело было сознаться, что его товарищ прав.

   Бриан, однако, не хотел торжествовать и рассматривал море в подзорную трубу.

   На севере берег, ярко освещенный лучами солнца, немного загибал налево.

   На юге изгиб был больше заметен.

   Сомневаться теперь было нечего: они были не на материке, а на острове, и надо было оставить всякую надежду вернуться домой, если не придет помощь со стороны.

   Кроме того, нигде не видно было земли.

   Этот уединенный остров казался как бы затерянным в необъятных водах Тихого океана.

   Бриан, Донифан, Уилкокс и Сервис пересекли долину, тянувшуюся до берега, и остановились у песчаного холма.

   Они хотели позавтракать, а затем идти обратно через лес.

   Может быть, если они поторопятся, им удастся к вечеру вернуться на яхту.

   Завтрак прошел довольно грустно, они едва обменялись несколькими словами.

   Наконец Донифан, подняв свой мешок и ружье, встал и сказал одно только слово:

   - Пойдемте.

   И все четверо, посмотрев в последний раз на море, собрались в обратный путь, как вдруг Фанн, прыгая, побежал к воде.

   - Фанн, сюда!.. - закричал Сервис.

   Но собака продолжала бежать, нюхая сырой песок, приблизилась к воде и начала жадно пить.

   - Фанн пьет!.. он пьет!.. - воскликнул Донифан, подбежал к воде и, зачерпнув горсть, попробовал. Вода была пресная!

   Это было не море, а озеро!

  

  

  

   Важный вопрос, от которого зависело спасение мальчиков, не был окончательно решен. Не было сомнения, что это предполагаемое море являлось озером. Но очень возможно, что это озеро принадлежало острову. Если продолжить исследование, то, может быть, окажется, что за озером лежит настоящее море, которое никаким образом нельзя будет переплыть.

   Очевидно, озеро было очень велико, потому что горизонт, как заметил Донифан, касался трех четвертей его окружности и потому очень возможно, что они были на материке, а не на острове.

   - Значит, мы выброшены на американский материк, - заметил Бриан.

   - Я все время так думал, - ответил Донифан, - и оказываюсь прав.

   - Во всяком случае, - продолжал Бриан, - то, что я видел на востоке, казалось полосой воды.

   - Да, но не морем,

   В этом возражении Донифана было видно самодовольство.

   Надо было тщательно осмотреть окрестности, и для этого пришлось бы опоздать с возвращением на день или два. Конечно, это причинит большое беспокойство Гордону, но Бриан с Донифаном, не колеблясь, согласились исследовать берег. Провизии у них хватит на двое суток; погода, по-видимому, не переменится, и было решено, что они спустятся к югу, вдоль берега озера.

   Кроме того, была и другая причина, заставлявшая продолжать исследования.

   Несомненно, эта часть территории была если и необитаема, то, во всяком случае, посещаема туземцами. Переправа через речку и шалаш из веток указывали на недавнее присутствие здесь человека, и нужно было проверить эти предположения, прежде чем искать новое пристанище на зиму.

   Может быть, окажутся еще какие-нибудь признаки, по которым можно будет узнать о живших здесь людях, если не туземец, то какой-нибудь мореплаватель, потерпевший крушение, мог здесь жить до тех пор, пока ему не удалось добраться до какого-нибудь города на материке. Итак, необходимо было продолжать подробное исследование местности вокруг озера.

   Оставался один вопрос: пойти на юг или на север? Так как, идя на юг, они приблизятся к яхте, то и решили идти в этом направлении.

   Решив так, все четверо в половине девятого отправились в путь по кочкам, покрывавшим равнину, которая заканчивалась на западе зеленым массивом.

   Фанн бежал впереди и спугивал стаи птиц, которые прятались в мастиковых деревьях и папоротниках.

   Там росли клюква и дикий сельдерей, которые могли быть полезны. Стрелять нельзя было ввиду того, что в окрестностях озера могли оказаться туземные племена.

   Приходилось идти то по берегу, то по песку, и без всякого утомления они прошли в этот день около десяти миль.

   Нигде не заметили следа туземцев. Из-за леса не было видно ни струйки дыма. На песке - ни следа ноги. Может быть, раньше кто-нибудь и жил на этой территории, но не теперь. Казалось только, что западный берег понижался и к югу был совершенно пустынен.

   На горизонте не виднелось ни паруса, ни пироги; ни диких зверей, ни жвачных нигде не было видно. Днем раза два или три показалось несколько птиц на опушке леса, но к ним нельзя было приблизиться, хотя все-таки Сервис закричал:

   - Это страусы!

   - В таком случае детеныши, потому что малы ростом.

   - Если это страусы, - возразил Бриан, - и мы действительно на материке...

   - Ты еще все сомневаешься, - насмешливо заметил Донйфан.

   - ...то этот материк американский, там страусы встречаются в большом количестве, - продолжал Бриан. - Вот все, что я хотел сказать.

   Около семи часов вечера они устроили привал. На следующий день, если не будет задержек, они отправятся в обратный путь в Sloughi-Bay - так они назвали бухту, где разбилась их яхта.

   В этот вечер нельзя было идти дальше на юг, так как в этом месте протекала река, которую пришлось бы переплыть. В темноте казалось, что правый берег этой реки оканчивался скалой.

   Бриан, Донйфан, Уилкокс и Сервис, поужинав, легли спать не в хижине, а под открытым небом. Звезды ярко сияли.

   Все было спокойно на озере и на берегу. Мальчики, расположившись между огромными корнями бука, заснули так крепко, что даже раскаты грома не могли их разбудить.

   Ни они, ни Фанн не слышали ни воя шакалов, ни отдаленного рева диких зверей. В этих местностях, где страусы жили в диком состоянии, можно было бояться нападения ягуаров и кугуаров, этих тигров и львов Южной Америки. Ночь прошла спокойно. Около четырех часов утра, когда на горизонте еще не занялась заря, Фанн вдруг проснулся и с глухим ворчанием обнюхал землю, как будто собирался искать кого-то,

   В семь часов Бриан разбудил своих товарищей.

   Все тотчас же поднялись на ноги, и в то время, как Сервис грыз сухарь, остальные трое пошли осматривать противоположный берег.

   - Хорошо, что мы вчера вечером не попробовали перейти эту реку, - воскликнул Уилкокс, - иначе мы попали бы в настоящее болото!

   - Да, действительно, - ответил Бриан, - это болото тянется на юг, и ему конца не видно.

   - Посмотрите, - воскликнул Донйфан, - как много здесь уток, чирков, бекасов! Если здесь поселиться на зиму, то можно быть уверенным, что не будет недостатка в дичи.

   - А почему бы нам здесь не устроиться? - ответил Бриан, направляясь к правому берегу реки.

   Сзади возвышалась высокая скала, оканчивающаяся отвесным выступом. Обе стороны скалы соединялись под прямым углом, одна была обращена к крутому берегу реки, другая выходила на озеро. Не была ли это та скала, которая окаймляла Sloughi-Bay на северо-востоке. Это можно было сказать только после подробного исследования местности.

   Что касается речки, то ее правый берег шириной в двадцать футов шел до подножия соседних высот, а левый был очень низок, и его едва можно было отличить от болотистой равнины, которая тянулась на юг. Чтобы определить направление реки, нужно было забраться на скалу, и Бриап не хотел без этого возвращаться на яхту.

   Прежде всего надо было исследовать речку в том месте, где она вытекала из озера. Там она была не шире сорока футов, но по мере приближения к устью должна была становиться шире и глубже, так как в нее мог впадать какой-нибудь приток из болота или с верхних плоскогорий.

   - Посмотрите, - закричал Уилкокс, подойдя к нижнему выступу скалы и обратив внимание на груду камней в виде плотины вроде той, что они видели раньше в лесу.

   - Теперь сомневаться нечего, - сказал Бриан.

   - Нечего, - подтвердил Донифан, указывая на деревянные обломки в конце плотины.

   Это были обломки лодки; между ними один заросший мхом гнилой обломок был как бы от форштевня; на нем еще висело железное кольцо, покрытое ржавчиной.

   - Кольцо!.. кольцо!.. - закричал Сервис.

   И все застыли, как бы ожидая появления человека, использовавшего лодку и строившего плотину.

   Но никто не появился. Прошло уже много лет с тех пор, как эта лодка была оставлена на берегу реки. Человек, который жил здесь, или вернулся к своим, или прекратил свое несчастное существование.

   Легко понять волнение мальчиков, которые убедились, что до них здесь кто-то жил.

   Они только тогда обратили внимание на Фанна, который вел себя странно, как будто напал на чей-то след.

   Он навострил уши, усиленно махал хвостом, нюхал землю и рыл траву.

   - Посмотрите на Фанна, - сказал Сервис.

   - Он почуял что-то, - ответил Донифан, подойдя к собаке.

   Фанн стоял, приподняв лапу и вытянув морду. Затем быстро бросился к деревьям, росшим около скалы со стороны озера.

   Бриан и его товарищи последовали за Фанном. Через несколько минут они остановились у старого бука, на коре которого были вырезаны буквы и год, расположенные таким образом:

  

   Мальчики долго стояли бы безмолвно и неподвижно перед этой надписью, если бы Фанн не исчез за углом выступа.

   - Сюда, Фанн, сюда! - позвал Бриан. Собака не вернулась, но раздался ее лай.

   - Осторожнее, - сказал Бриан. - Давайте держаться вместе и будем настороже.

   Надо было действовать с большой осторожностью. Вблизи могли находиться туземцы, и их надо было бояться, особенно если это дикие индейцы, опустошающие пампасы Южной Америки.

   Мальчики взвели курки и с револьверами в руках готовы были защищаться.

   Они пошли вперед, затем, обогнув выступ, стали прокрадываться вдоль берега реки. Мальчики не сделали и двадцати шагов, как Донифан наклонился, чтобы поднять с земли какую-то вещь.

   Это был заступ, железка, которая едва держалась на полусгнившей рукоятке, американского или европейского изготовления, а не грубое произведение диких полинезийцев. Подобно кольцу на лодке, она очень заржавела и, без сомнения, уже несколько лет валялась здесь.

   У подножия скалы виднелись следы нескольких неправильно намеченных грядок, заросших и одичавших от недостатка ухода.

   Вдруг раздался заунывный вой и тотчас же показался Фанн еще более возбужденный. Он вертелся, подбегал к своим хозяевам, смотрел на них и, казалось, приглашал идти за собой.

   - Наверно, он нашел что-нибудь необыкновенное, - сказал Бриан, напрасно стараясь успокоить собаку.

   - Пойдем за ним, - ответил Донифан, делая знак Уилкоксу и Сервису следовать за собакой.

   Прошли десять шагов, и Фанн остановился перед кустарниками, ветки которого переплетались у основания утеса.

   Бриан подошел посмотреть, не было ли там мертвого тела человека или животного. Раздвинув кусты, он заметил узкое отверстие.

   - Нет ли здесь пещеры? - воскликнул он, отходя на несколько шагов.

   - Очень возможно, - ответил Донифан. - Но что в этой пещере?

   - Мы это узнаем, - сказал Бриан.

   И он начал рубить топором ветки, заграждавшие отверстие. В пещере не было слышно никакого звука.

   Сервис уже намеревался пробраться через только что открытое отверстие, когда Бриан его остановил и сказал:

   - Посмотрим сначала, что будет делать Фанн. Собака продолжала выть.

   Если бы в этой пещере был кто-нибудь, то давно бы уж вышел.

   Надо было узнать, что там. Так как воздух в пещере мог быть испорчен, Бриан бросил в отверстие пучок только что зажженной сухой травы. Эта трава, упав на землю, быстро сгорела, что было доказательством того, что воздух в пещере чист.

   - Войдем в пещеру? - спросил Уилкокс.

   - Да, - ответил Донифан.

   - Осветим прежде, - заметил Бриан.

   Отрубив смолистую сосновую ветку, он зажег ее и, сопровождаемый товарищами, полез в отверстие.

   При входе отверстие было в пять футов высотой и два шириной, но потом оно быстро расширялось и образовывало углубление высотой в десять футов и шириной в двадцать. Дно пещеры было усыпано очень сухим и мелким песком.

   Войдя туда, Уилкокс наткнулся на деревянную скамейку, стоявшую возле стола, на котором была разная посуда: каменная кружка, большие раковины, служившие вместо тарелок, ножик с зазубренным и ржавым лезвием, две или три удочки, жестяная чашка. У противоположной стены стоял сундук, грубо сколоченный из досок и содержавший лоскутья какой-то одежды.

   Нельзя было сомневаться, что в этой пещере кто-то жил. Но когда и кто?

   В глубине пещеры стояла жалкая кровать, покрытая шерстяным одеялом, которое было все в лохмотьях. В изголовье на скамейке была другая чашка и деревянный подсвечник, в котором торчала обгорелая свечка. Мальчики отодвинулись от кровати при мысли, что под одеялом лежит покойник.

   Бриан, поборов свое отвращение, приподнял одеяло.

   На кровати никого не было.

   Взволнованные, они вышли из пещеры и подошли к Фанну, который оставался наверху, продолжая заунывно выть.

   Они спустились по берегу речки еще шагов на двадцать и остановились. Ужас приковал их на месте.

   Под буком между его корнями на земле лежал скелет. Итак, вот где умер несчастный обитатель пещеры, проживший в ней, вероятно, несколько лет!

  

  

  

   Бриан, Донифан, Уилкокс и Сервис замерли при виде скелета. Кто был умерший? Может быть, он потерпел крушение и не дождался помощи? Какой он был нации? Приехал ли он сюда молодым? Умер ли старым? Как он существовал здесь? Где другие, потерпевшие с ним крушение? Остался ли он один после смерти своих несчастных товарищей? Вещи, найденные в пещере, были ли взяты с затонувшего корабля или сделаны им самим? Масса неразрешимых вопросов. Между ними выступал самый главный: если это материк, то почему этот человек не дошел до какогонибудь внутреннего прибрежного города? Может быть, это представляло такие трудности, что он не мог их преодолеть? Может быть, расстояние до города было слишком велико. Достоверно только то, что этот несчастный, ослабев от болезни или от старости, не имел силы добраться до пещеры и умер под этим деревом. Если у него не хватило сил найти себе помощь, то, может быть, то же самое будет и с ними!

   Во всяком случае, необходимо осмотреть пещеру самым тщательным образом. Может быть, найдется какой-нибудь документ, который разъяснит, кто этот человек, каково его происхождение и продолжительность его пребывания. Кроме того, надо было узнать, нельзя ли им поселиться на зиму в этой пещере.

   - Пойдемте, - сказал Бриан.

   В сопровождении Фанна они вошли в отверстие пещеры при свете другой смолистой ветки.

   Первое, что они увидели на полке, прикрепленной к правой стене, была пачка свечей, грубо сделанных из сала. Сервис поспешил зажечь одну из этих свечей, вставив ее в деревянный подсвечник, и все продолжали осматривать пещеру.

   Прежде всего надо было понять расположение пещеры, так как они убедились, что в ней можно жить. Пещера представляла большое углубление в скале древних геологических формаций. В ней не было заметно никакой сырости, хотя воздух проходил только через сделанное отверстие, выходящее на берег озера. Стены были сухие, точно из гранита, не было просачивания тех капелек, от которых в базальтовых гротах образуются сталактиты. Кроме того, по своему положению она была защищена от морских ветров. По правде сказать, свет едва проникал в пещеру, но можно было исправить это неудобство, проделав одно или два отверстия в стене.

   Пещера имела двадцать футов в ширину и тридцать в длину, так что не могла служить спальней, столовой, кладовой и кухней. Но мальчики собирались провести в ней пять или шесть зимних месяцев, после чего хотели отправиться в какой-нибудь город Боливии или Аргентинской Республики. Очевидно, если бы было необходимо поселиться на более продолжительное время, то можно бы было устроиться удобнее, увеличив пещеру, так как известь была довольно мягкая. Такой, как она была теперь, можно было довольствоваться до начала лета.

   Бриан тщательно осмотрел находящиеся здесь вещи. Их было мало. Этот несчастный, вероятно, был совершенно одинок. После кораблекрушения он мог только собрать обломки, из которых сделал кровать, стол, сундук, скамейку, - единственную мебель этого бедного помещения. Еще нашли несколько инструментов, заступ, топор, две или три вещи из кухонной утвари, маленький бочонок, в котором, вероятно, была водка, молоток, долото, пилу. Эти вещи, видимо, были спасены на лодке, остатки которой были найдены около плотины на речке.

   Но кто же был этот человек? Какого он был происхождения? Много лет прошло с тех пор, как он умер. Это было видно по состоянию скелета, найденного у дерева. Кроме того, железо заступа и кольцо лодки были заржавлены, кустарники загораживали вход в пещеру.

   Продолжая поиски, нашли еще некоторые вещи: несколько ножей, лезвия которых были сломаны, компас, котелок, железный драек (инструмент, употребляемый матросами). Но не было никакого морского инструмента: ни подзорной трубы, ни компаса, не было огнестрельного оружия, чтобы охотиться на дичь и защищаться от зверей и туземцев.

   Однако ему надо было чем-то питаться, и он, вероятно, ловил дичь силками. Вскоре этот вопрос был выяснен, после того как Уилкокс вскричал:

   - Что это такое?

   - Шары какие-то, - ответил Сервис.

   - Шары? - спросил удивленно Бриан.

   Вскоре догадались, для какого употребления служили оба каменных шара, только что поднятых Уилкоксом. Это был охотничий снаряд, называемый "бола" и состоящий из двух шаров, соединенных между собой веревкой, они употребляются индейцами в Южной Америке. Если искусно бросить эти шары, они обматываются вокруг ног животного, движения которого становятся затруднительными, и оно легко делается добычей охотника.

   Несомненно, что обитатель пещеры сам сделал эти шары, а также и лассо, - длинный кожаный аркан, употребляющийся, как и шары, но только для более короткого расстояния.

   Таков был перечень вещей, найденных в пещере, и в этом отношении Бриан со своими товарищами был несравненно богаче.

   Был ли то простой матрос или образованный офицер, который мог воспользоваться своими познаниями и развитием? Это трудно было решить, не имея никаких данных.

   В изголовье кровати, когда Бриан откинул одеяло, Уилкокс нашел часы, висевшие на гвозде, вбитом в стену. Часы более изящные, чем обыкновенные матросские, тонкой работы, глухие, серебряные, с ключиком, висевшим на серебряной цепочке.

   - Посмотри, который час! - воскликнул Сервис.

   - Это нам ничего не объяснит, - ответил Бриан, - вероятно, эти часы остановились задолго до смерти несчастного.

   Бриан с трудом открыл крышку, так как петли крышки заржавели, и увидел, что стрелки показывали двадцать минут четвертого.

   - Но, - заметил Донифан, - на этих часах есть надпись... Это может нам указать...

   - Ты прав, - ответил Бриан.

   Взглянув внутрь крышки, ему удалось прочесть следующую надпись: Дельпейх, Сен-Мало, имя часового мастера и его адрес.

   - Он француз, мой соотечественник! - воскликнул с волнением Бриан.

   Не было никакого сомнения, что в этой пещере жил француз, пока смерть не избавила его от всех несчастий.

   К этому доказательству прибавилось другое, не менее важное, когда Донифан, двигая кровать, поднял с полу тетрадь, пожелтевшие страницы которой были исписаны карандашом.

   К сожалению, большую часть написанного нельзя было прочесть. Однако несколько слов можно было разобрать и между прочим слова: Франсуа Бодуэн.

   Начальные буквы этого имени умерший вырезал на дереве. Эта тетрадь служила дневником несчастному жителю пещеры со дня, когда его выбросило на берег. Бриану удалось прочесть еще следующие слова: "Дюгэ-Труэн" - очевидно, название корабля, который погиб в этой отдаленной части Тихого океана.

   В начале тетради был поставлен тот же год, который был вырезан под инициалами; вероятно, это была дата кораблекрушения.

   Уже прошло пятьдесят три года с тех пор, как Франсуа Бодуэн пристал к этому берегу. Во время всего своего пребывания здесь он не получил ни от кого помощи.

   Франсуа Бодуэн не мог уйти куда-нибудь из этого места, вероятно, потому, что ему мешали непреодолимые препятствия.

   Теперь мальчики поняли более чем когда-либо опасность своего положения. Как они справятся с тем, чего не мог преодолеть взрослый моряк, привыкший к труду и усталости? Последняя находка убедила их, что всякая попытка покинуть эту землю будет напрасна.

   Перелистывая тетрадь, Донифан заметил между страницами сложенную бумагу. То была карта, начерченная особого рода чернилами, вероятно составленными из воды и сажи.

   - Карта! - воскликнул он.

   - Вероятно, Франсуа Бодуэн сам нарисовал ее, - прибавил Бриан.

   - Если это так, то он не был простым матросом, - заметил Уилкокс, - скорее всего, он офицер с "Дюгэ-Труэна", потому что сумел начертить карту.

   - Неужели это карта? - воскликнул Донифан.

   Да, карта изображала ту землю, на которой находились мальчики. С первого взгляда они узнали залив Sloughi-Bay, подводные скалы, отмель, на которой был лагерь, озеро, к которому Бриан и его товарищи только что спускались по западному берегу, три островка, расположенных в море, скалу, закругляющуюся к берегу реки, леса, которыми была покрыта вся центральная часть местности.

   За противоположным берегом озера были еще леса, тянувшиеся до другого берега, омываемого со всех сторон морем...

   Итак, напрасно было идти на восток отыскивать спасение. Бриан был прав. Этот мнимый материк был окружен со всех сторон водой... Это был остров, и вот почему Франсуа Бодуэн не мог отсюда выбраться.

   Общие начертания острова были довольно точно воспроизведены. Расстояние, конечно, было определено не по тригонометрическим измерениям, а по времени, которое нужно было, чтобы его пройти; но ошибки были не очень большие.

   Бодуэн исследовал весь остров, так как он нанес на карту все подробности, и, наверно, лиственную беседку и плотину через речку он сделал сам.

   Вот какой вид имел остров по чертежу Франсуа Бодуэна.

   Он был продолговатый и походил на огромную бабочку с распущенными крыльями. Он суживался в центральной части между Sloughi-Bay и другой бухтой, на востоке; на юге была третья, более открытая бухта, в середине громадных лесов находилось большое озеро, длиной в восемнадцать миль и шириной в пять - вот почему мальчики, придя к озеру с запада, не увидели противоположного берега. Вот почему с первого раза они приняли его за море! Много рек вытекало из этого озера, и одна из них, протекая мимо пещеры, впадала в Sloughi-Bay.

   Единственной возвышенностью этой местности были скалы, шедшие наискось от мыса к правому берегу реки. Северная часть острова обозначалась на карте бесплодной и песчаной, а за рекой шли болота, оканчивавшиеся к югу острым мысом. На северо-востоке и юго-востоке шли дюны, придававшие этой части берега совсем другой вид, нежели берег Sloughi-Bay.

   Если принимать во внимание начерченную внизу карты шкалу, остров должен был иметь в длину пятьдесят миль с севера на юг и в ширину двадцать пять с востока на запад. Принимая во внимание все неправильности его очертания, озеро имело пятьдесят миль в окружности.

   Нельзя было точно определить, к какой группе Полинезийских островов принадлежал этот остров.

   По всей вероятности, мальчикам придется остаться здесь надолго.

   И так как пещера предоставляла прекрасное убежище, то следовало перенести в нее все принадлежности до зимы, пока буря окончательно не разрушит яхту.

   Надо было скорее вернуться к яхте. Гордон должен был очень беспокоиться, уже прошло три дня с тех пор, как Бриан ушел со своими товарищами.

   По совету Бриана, решили отправиться в путь в тот же день, в одиннадцать часов утра. Подниматься на утес не надо было, так как по карте было видно, что ближе идти по правому берегу реки, протекавшей с востока на запад. До залива оставалось семь миль, и они могли их пройти в несколько часов.

   Но до отхода мальчики хотели отдать последний долг несчастному Франсуа Бодуэну. Они вырыли заступом могилу под тем деревом, на котором Франсуа Бодуэн вырезал свое имя, и поставили деревянный крест.

   После этого благочестивого обряда они вернулись к пещере и заткнули отверстие, чтобы животные не могли туда проникнуть. Перекусив, они спустились по правому берегу реки, вдоль основания утеса. Через час они пришли к тому месту, где скала отвесно шла к северо-западу.

   Пока они шли вдоль реки, путь был легким, потому что берег был покрыт деревьями, кустарниками и травой.

   Предвидя, что река служила сообщением между озером и заливом, Бриан внимательно наблюдал за ней. Ему казалось, что в верхней части ее течения можно было тянуть бечевой или багром лодку или паром - это бы облегчило перевоз вещей, - стараясь воспользоваться приливом, который доходил до озера. Важно то, что на этой речке не было порогов, она была глубока и широка. На протяжении трех миль с ее истока река представляла удобные условия для плавания.

   В четыре часа дня они должны были свернуть с дороги. Правый берег был покрыт трясиной, по которой опасно было идти.

   Самым благоразумным было идти через лес.

   С компасом в руке Бриан направился по самой короткой дороге. Из-за высокой, густо росшей травы произошла значительная задержка. Кроме того, от густого свода берез, сосен и буков темнота наступила до захода солнца.

   В таких трудных условиях они прошли две мили. Лучше, конечно, было бы снова идти по течению реки, так как, судя по карте, она впадала в Sloughi-Bay. Но обход был бы слишком длинен, а Бриан с Донифаном не хотели терять времени. Они продолжали углубляться в лес, и к семи часам вечера стало ясно, что сбились с дороги.

   Может быть, им придется провести ночь в лесу. Это было бы полбеды, если бы была провизия, а они уже начали ощущать голод.

   - Пойдемте дальше, - сказал Бриан. - Идя по направлению к западу, мы должны прийти к бухте.

   - Если только эта карта не врет, - заметил Донифан, - и если это именно та река, которая впадает в бухту.

   - Почему ты думаешь, что она врет? - спросил Бриан.

   Донифан, как видно, не мог перенести свою неудачу и не доверял карте француза. Он был не прав, потому что нельзя было отрицать, что знакомую часть острова Франсуа Бодуэн точно изобразил на карте.

   Бриан считал бесполезным спорить, и они решительно отправились в путь.

   В восемь часов настала такая темнота, что ничего нельзя было разглядеть. Кругом был бесконечный лес.

   Вдруг сквозь деревья показался яркий свет.

   - Что это такое? - спросил Сервис.

   - Падающая звезда, я думаю, - ответил Уилкокс.

   - Нет, это ракета, - возразил Бриан, - пущенная с яхты.

   - Это сигнал Гордона! - воскликнул Донифан и, в свою очередь, ответил выстрелом из ружья.

   Вскоре в темноте показалась вторая ракета, Бриан с товарищами направились на нее и через три четверти часа пришли домой.

   Действительно, Гордон, боясь, что они заблудятся, придумал пустить несколько ракет, чтобы указать местонахождение яхты.

   Это была чудная идея, благодаря которой Бриан, Донифан, Уилкокс и Сервис могли эту ночь отдохнуть на яхте после утомительной экскурсии.

  

  

  

   Можно себе представить, как были встречены Бриан и три его спутника. Большие встретили их с распростертыми объятиями, а дети бросились на шею; раздавались радостные крики, все пожимали друг другу руки. Фанн громким лаем выразил свое участие в дружеском приеме.

   Каким долгим казалось их отсутствие!

   Оставшихся на яхте волновали следующие вопросы.

   Не заблудились ли они? Не попали ли в руки туземцев? Не напали ли на них людоеды?

   Теперь, когда они вернулись, должны были все рассказать о своей экспедиции. Но так как путешественники очень устали после целого дня ходьбы, то рассказ был отложен до следующего дня.

   - Мы на острове!

   Вот все, что сказал Бриан, и этого было достаточно, чтобы будущее представилось им тревожным. Гордон принял эту новость спокойно, как будто хотел сказать:

   - Я этого ждал, и это меня не страшит.

   На следующий день рано утром Гордон, Бриан, Донифан, Бакстер, Кросс, Уилкокс, Сервис, Феб, Гарнетт и Моко собрались на носу яхты, в то время как остальные еще спали. Бриан и Донифан рассказали своим товарищам, как по плотине из камней, положенных поперек речки, по остаткам хижины, спрятанной под густой чащей, они заключили, что местность была обитаема.

   Они объяснили, как это обширное водное пространство, которое они приняли за море, оказалось озером, как они дошли до пещеры около того места, где река вытекала из озера, как нашли скелет француза Франсуа Бодуэна, как, наконец, карта, составленная французом, убедила их, что они на острове. Все было передано подробно, ничего не было пропущено ни Брианом, ни Донифаном. Все теперь хорошо понимали, что спасение может прийти только со стороны.

   Будущность представлялась в самых мрачных красках, и оставалось только уповать на Бога. Надо заметить, что оно менее всех пугало Гордона: у него не было семьи, которая бы ждала его в Новой Зеландии. Кроме того, с его практичным умом и организаторскими способностями он охотно примется за устройство маленькой колонии. Гордон старался подбодрить своих товарищей, обещая им устроить сносное житье, если только они захотят ему помогать.

   Так как остров был довольно большой, то его можно было отыскать на карте Тихого океана по соседству с материком Южной Америки. После тщательного рассматривания карты они заметили, что в атласе Штилера не было обозначено никакого острова вне архипелагов, как, например, острова Королевы Аделаиды, Кларенские и так далее. Если бы их остров составлял часть этих архипелагов, отдаленных от материка узкими каналами, то Франсуа Бодуэн, наверно, обозначил бы их на своей карте, а он этого не сделал.

   Итак, это был уединенный остров, и следовало решить, находился ли он ближе к северу или к югу. Но без достаточных данных, без необходимых географических инструментов нельзя было определить его положения в Тихом океане.

   Оставалось только устраиваться на зиму, пока стоит хорошая погода.

   - Лучше всего поселиться в пещере, которую мы нашли на берегу озера, - сказал Бриан. - Она нам даст отличное убежище.

   - Достаточно ли она велика, чтобы мы все могли там поместиться? - спросил Бакстер.

   - Очевидно, нет, - ответил Донифан, - но я думаю, ее можно увеличить, выдолбив другое углубление в скале: для этого у нас есть инструменты.

   - Пока займем ее так, как она есть, - возразил Гордон, - даже если нам будет и тесно.

   - А главное, - прибавил Бриан, - постараемся как можно скорее туда перебраться.

   Действительно, это было важно. Гордон был прав, заявляя, что яхта с каждым днем становилась все менее пригодна для жилья. Последние дожди, сопровождаемые сильной жарой, расшатывали борта и палубу. Воздух и вода проходили вовнутрь через разорванные паруса. Кроме того, волны подмывали под яхтой песок, и она видимо оседала, так как почва сделалась очень зыбкой. Если шквал разразится, как это часто бывает во время равноденствия, то яхта в несколько часов обратится в щепки. Следовательно, не только надо было уйти с яхты, но и разобрать ее, для того чтобы взять все, что может пригодиться - бревна, доски, железо, медь, - и перенести в Френ-ден (Грот француза) - название, данное пещере в память потерпевшего кораблекрушение.

   - А пока где мы будем жить? - спросил Донифан.

   - В палатке, - ответил Гордон, - которую раскинем на берегу речки под деревьями.

   - Это самое лучшее, что мы можем сделать, не теряя времени, - заметил Бриан.

   На разрушение яхты, разгрузку вещей и провизии, на постройку плота для перевоза этого груза потребуется по крайней мере месяц, так что им придется покинуть Sloughi-Bay в первых числах мая, что соответствует первым числам ноября в северном полушарии, то есть началу зимы.

   Для нового лагеря Гордон намеренно выбрал берег реки, потому что вещи можно было перевозить по воде. Никакой другой путь не был бы удобнее и короче. Здесь же, воспользовавшись приливом, можно было свободно пустить плот по реке.

   Верхнее течение реки, по словам Бриана, не представляло никакого препятствия для плавания: ни водопадов, ни порогов, пи запруд. Исследование нижнего течения от трясины до устья совершили на ялике. Бриан и Моко смогли убедиться, что и эта часть реки была также судоходна. Итак, сообщение между Sloughi-Bay и Гротом француза вполне определилось.

   В следующие дни мальчики устраивали палатку на берегу реки.

   Низкие ветви двух буков, привязанные длинными жердями к ветвям третьего, служили опорой большому парусу яхты, полотнища которого спустились до земли. В эту палатку были перенесены постели, необходимая посуда, оружие, одежда, тюки с провизией. Так как плот надо было сделать из остатков яхты, то пришлось ждать ее окончательного разрушения.

   Погода стояла сухая. Если дул ветер, то с суши, и работать довелось в хороших условиях.

   К 15 апреля на яхте оставались только очень тяжелые вещи, которые можно было перенести после полного разрушения яхты; там были слитки олова, служащие балластом, брашпили, кухня. Такелаж, фок-мачты, реи, ванты и железные фордуны и бакштаги, цепи, якоря, канаты, веревки и прочее - все это было уже перенесено к палатке.

   Несмотря на спешную работу, Донифан, Феб и Уилкокс уделяли несколько часов охоте на голубей и на других птиц, прилетавших с болота. Маленькие собирали моллюсков, как только подводные скалы обнажались после прилива. Жак также работал со своими маленькими товарищами, но никогда не принимал участия в их шалостях.

   Работа шла успешно и методично, в чем было видно влияние Гордона, отличавшегося практичностью. Очевидно, то, что Донифан позволял ему, он никогда бы не позволил ни Бриану, ни кому другому. Словом, мир и согласие царили в этой маленькой колонии.

   Однако необходимо было торопиться. Вторая половина апреля уже не была такой хорошей. Температура значительно понизилась. Несколько раз рано утром она падала до нуля. Чувствовалось приближение зимы и наступление периода града, снега, шквалов, особенно страшных в Тихом океане.

   Из предосторожности все должны были теплее одеваться, надеть толстое трико, толстые панталоны, шерстяные матросские куртки, взятые на случай суровой зимы. Нужно было только справиться по записной книжке Гордона, чтобы знать, где найти эту одежду, разложенную по тюкам по качеству и по росту. Бриан главным образом заботился о младших. Он следил, чтобы у них не зябли ноги, чтобы они разгоряченные не выходили на воздух. При малейшем насморке он приказывал им лежать у жаровни, которая поддерживалась день и ночь. Несколько раз Долю и Костару приходилось оставаться в палатке, и Моко не жалел тизаны, бывшей в аптеке на яхте.

   Выбрав из яхты всю движимость, принялись разламывать ее борта, которые треснули во многих местах.