Верн Жюль - Два года каникул

bsp;    - Брат, - закричал Жак, - я прошу тебя!

   - Нет, Жак.

   - Тогда, - сказал Донифан, - я предъявляю свое право.

   - Нет, Донифан! - ответил Бриан тоном, не допускавшим возражения. - Это я поднимусь. Я так хочу.

   - Я тебя понял, Бриан! - сказал Гордон, пожимая руку своему товарищу.

   С этими словами Бриан влез в бак и, усевшись как следует, отдал приказание выпрямить змея.

   Змей, наклонившись по ветру, сначала тихо поднимался. Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис, поставленные у роуленса, отматывали веревку, в то время как Гарнетт, держащий сигнальную веревку, пропускал ее между пальцами.

   Через десять секунд "воздушный, исполин" скрылся в темноте, но не при громких криках "ура", сопровождавших пробный полет, а среди глубокой тишины.

   Между тем змей медленно поднимался. Он едва покачивался из стороны в сторону. Бриан не чувствовал больше колебаний. Он стоял неподвижно, держась за веревки бака.

   Какое странное чувство испытывал Бриан, когда поднялся в воздух. Ему казалось, что его подхватила какая-то призрачная хищная птица или, скорее, огромная летучая мышь. Но благодаря энергии своего характера он мог сохранить необходимое для него хладнокровие.

   Десять минут спустя подъем закончился. Значит, он был на высоте семисот футов по вертикальной линии. Бриан, вполне владея собой, протянул сначала продетую в пулю веревку, потом стал наблюдать пространство. Одной рукой он держал веревку, а другой подзорную трубу.

   Внизу была глубокая темнота. Озеро, леса, утес образовали неясную массу, в которой нельзя было рассмотреть никакой подробности.

   Что касается окружности острова, она обрывалась у моря, которое ее ограничивало, и Бриан с занимаемого им места мог подробно все осмотреть.

   Если бы он поднялся днем и стал смотреть на освещенный горизонт, то он бы заметил другие острова, а может и материк.

   На западе, севере и юге ничего нельзя было заметить, так как небо было туманно, но на востоке, в маленьком уголке неба, на мгновение освободившемся от туч, блеснуло несколько звезд.

   Именно в этой стороне довольно сильный свет, отражавшийся в низких завитках облаков, привлек внимание Бриана.

   "Это отблеск огня! - сказал он себе. - Может быть, Уэльстон расположился в этом месте?.. Нет... Этот огонь слишком далеко и, наверно, находится за островом!.. Не действующий ли это вулкан и нет ли земли по соседству с островом?"

   И он снова вернулся к той мысли, как и во время своей первой экспедиции к бухте Обмана, когда увидел на горизонте беловатое пятно.

   - Да, - сказал он, - как раз в этой стороне. А это пятно не было ли отражением ледника?.. Наверно, земля находится очень близко от острова Черман.

   Бриан навел трубу на этот отблеск, который в темноте выделялся еще больше. Никакого сомнения в том, что там была какая-нибудь огнедышащая гора по соседству с виденным глетчером, принадлежащим материку, находящемуся в тридцати милях от острова. В эту минуту Бриан заметил новую светлую точку гораздо ближе к нему, в пяти или шести милях, следовательно, на поверхности озера, и другой отблеск между деревьями к западу от Семейного озера.

   - На этот раз это в лесу, - сказал он себе, - и даже на опушке, на берегу.

   Но появившийся свет исчез, и, Бриан несмотря на внимательное наблюдение, больше не видел его.

   Сердце у него сильно билось, и рука так дрожала, что он едва мог навести трубу.

   Между тем недалеко от устья пылал костер.

   Значит, Уэльстон со своей шайкой расположился вблизи маленького порта Медвежьего утеса! Убийцы с "Северна" не покинули острова Черман! Юным поселенцам грозила опасность, и не было больше спокойствия в гроте! Очевидно, Уэльстон не починил лодку и остался на острове - в этом не было никакого сомнения!

   Бриан нашел бесполезным продолжать свои наблюдения и приготовился спускаться. Ветер чувствительно свежел. Колебания становились сильнее, и покачивание бака затрудняло спуск. Убедившись, что сигнальная веревка хорошо натянута, Бриан пустил пульку, которая попала через несколько секунд в руку Гарнетта.

   Тотчас же веревка роуленса начала притягивать аппарат к земле.

   Можно себе представить, с каким напряжением Гордон и другие ожидали сигнала спуска. Какими долгими показались им те двадцать минут, которые Бриан провел в воздухе!

   Между тем Донифан, Бакстер, Уилкокс, Сервис и Феб продолжали притягивать змея. Они также заметили, что ветер крепчал и дул с меньшим постоянством, это чувствовалось по толчкам, которые испытывал канат, и они думали о Бриане, который должен был в то же самое время испытывать отражение этих ударов.

   Ветер все свежел, и через три четверти часа после данного Брианом сигнала он дул уже со страшной силой.

   В это время аппарат должен был находиться еще в ста футах над поверхностью озера.

   Вдруг произошло сильное сотрясение. Уилкокс, Донифан, Сервис, Феб и Бакстер, потеряв точку опоры, грохнулись о землю. Веревка змея оборвалась.

   И среди криков ужаса двадцать раз повторялось имя:

   - Бриан!.. Бриан!..

   Несколько минут спустя Бриан был уже на берегу и громко звал товарищей.

   - Брат!.. Брат!.. - закричал Жак и первый заключил его в свои объятья.

   - Уэльстон на острове! - сказал Бриан товарищам, когда они обступили его.

   В момент, когда веревка порвалась, Бриан почувствовал, что его медленно относит к озеру. Когда бак стал погружаться, Бриан бросился в воду, и ему как хорошему пловцу не представило трудности проплыть пятьдесят футов, чтобы достичь берега.

   В это время змей, лишенный балласта, исчез по направлению к северо-востоку, уносимый ветром.

  

  

  

   На следующий день после ночи, во время которой Моко сторожил грот, юные поселенцы, утомленные испытанными накануне волнениями, проснулись очень поздно. Встав, Гордон, Донифан, Бриан и Бакстер прошли в гостиную, где Кэт уже работала.

   Они стали обсуждать свое положение, которое становилось все тревожнее.

   Гордон заметил, что прошло уже более двух недель с тех пор, как Уэльстон с товарищами были выброшены на остров. И если они еще не починили шлюпку, то только потому, что у них не было для этого необходимых инструментов.

   По словам Донифана, их лодке не требовалось много починки, и если бы яхта "Sloughi" была в таком же состоянии, то ее можно было бы починить и сделать годной для плавания.

   Если Уэльстон еще не уехал с острова, то это еще не означало, что он хочет поселиться на острове Черман, потому что он, предпринимая поиски, наверно напал бы на грот.

   Кстати, Бриан рассказал о том, что он видел во время одной из своих экскурсий.

   - Вы, конечно, не забыли, - сказал он, - что во время нашей экспедиции к устью Восточной реки я заметил беловатое пятно немного выше над горизонтом, присутствие которого я не умел объяснить.

   - Однако Уилкокс и я, мы ничего подобного не нашли, - заметил Донифан, - хотя и старались отыскать это пятно...

   - Моко его так же ясно видел, как и я, - ответил Бриан.

   - Хорошо! Может быть! - возразил Донифан. - Но почему ты думаешь, что мы находимся поблизости от континента или от группы островов?

   - Вчера, в то время как я наблюдал горизонт в этом направлении, я ясно видел свет, который можно было принять за огнедышащий вулкан. Я заключил, что по соседству с этими местами существует земля. Об этом не могут не знать матросы с "Северна", и они постараются туда переправиться.

   - В этом нечего сомневаться! - ответил Бакстер. - Что они выиграют, оставаясь здесь? Они потому еще здесь, что не починили шлюпки!

   То, что сообщил Бриан своим товарищам, было чрезвычайно важно. Это было доказательством, что остров Черман не стоял одиноко, как они думали, в этой части Тихого океана.

   Положение осложнилось главным образом после того, как они узнали, что Уэльстон находится в окрестностях устья Восточной реки.

   Покинув берега Северна, он приблизился на десять миль; чтобы подойти к гроту, ему осталось только подняться по Восточной реке и обогнуть озеро с юга.

   Бриан должен был принять меры к охране грота. С этих пор экскурсии предпринимались только в случае необходимости, причем запрещалось переходить на левый берег реки. В то же самое время Бакстер старался закрыть забор ограды кустарниками и травой, так же как и оба входа в зал и в кладовую.

   Было строго запрещено показываться в той части острова, которая находилась между озером и холмом Окленда.

   К этому прибавилось другое беспокойство. Костар заболел лихорадкой, и его жизнь была в опасности. Гордон прибегнул к аптечке, взятой с яхты, хотя и боялся ошибиться! К счастью, с ним была Кэт, которая отнеслась к Костару как к своему сыну. Она ухаживала за ним с благоразумной любовью, свойственной женщине и была при нем и день и ночь. Благодаря ее самоотвержению лихорадка перестала усиливаться, и Костар стал скоро поправляться. Трудно было сказать, угрожала ли Костару опасность смерти? Но за отсутствием правильного лечения лихорадка изнурила бы больного, если бы не Кэт. Это добродушное существо относилось к детям с материнской нежностью и лаской.

   Она часто повторяла, что ее призвание - шить, вязать и стряпать. Кэт главным образом заботилась о белье мальчиков. К ее большому огорчению, оно было сильно изношено, прослужив уже около двадцати месяцев! Чем его заменить, если оно откажется служить? И обувь, хотя ее и берегли, насколько возможно, и ходили больше босиком, если позволяла погода, была уже в плачевном виде! Все это сильно беспокоило предусмотрительную хозяйку.

   В первой половине ноября шли продолжительные проливные дожди, но с 17 ноября барометр остановился на "ясно" и наступила жара. Деревья, кустарники и все растения скоро зазеленели, и луга покрылись цветами. Перелетные птицы снова появились в южных болотах. Донифану было досадно, что он лишен возможности охотиться по болотам. Уилкоксу тоже было неприятно, что он не имеет возможности расставлять западни из боязни, что они могут быть замечены с нижних берегов Семейного озера.

   Птиц было много не только в этой части острова, но и около грота, где их много попадало в силки.

   Однажды между ними Уилкокс отыскал одну из ласточек, которые на зиму улетали в северные страны. У нее под крылом был маленький мешочек. Может быть, в мешочке была записочка для мальчиков?

   Увы, нет! Вестница явилась без ответа.

   В эти долгие праздные дни большую часть времени проводили в зале.

   Бакстер, в обязанности которого входило вести дневник, не мог записать ни одного случая, ни одного происшествия. А между тем через четыре месяца наступит третья зима, которую юные колонисты проведут на острове Черман!

   Самые энергичные мальчики стали падать духом, за исключением Гордона, который был поглощен делами по управлению колонией. Сам Бриан чувствовал себя иногда удрученным, но старался не показать этого никому. Он пробовал заглушить это тяжелое чувство, побуждая своих товарищей продолжать занятия, вести духовные беседы и чтения вслух. Он беспрестанно наводил их на воспоминание о родине, об их семьях, утверждая, что в один прекрасный день они их снова увидят. Наконец, он пытался подбодрить их, но этого ему достичь не удалось, и он больше всего боялся самому впасть в отчаяние.

   Ничего нельзя было поделать. Впрочем, вскоре чрезвычайно важные события принудили их постоять за себя.

   Двадцать первого ноября около двух часов пополудни Донифан ловил рыбу на берегах Семейного озера, как вдруг его внимание было привлечено резкими криками птиц, летавших над левым берегом реки. Они были очень похожи на ворон, и по прожорливости и крикливости их можно было отнести к этому семейству.

   Донифан не обратил бы особенного внимания на эту крикливую стаю, но их полет удивил его. Действительно, птицы описывали широкие круги, которые все суживались по мере приближения к земле, и, тесно сплотившись, бросились вниз; при этом крики их усилились. Донифан хотел рассмотреть их, но они исчезли в высокой траве. Тогда ему пришло в голову, что в этом месте должен быть остов какого-нибудь животного. Желая узнать, что это было, он вернулся в грот и попросил Моко перевезти его к другому берегу Зеландской реки на ялике. Они отчалили и через десять минут уже пробирались сквозь густую траву крутого берега.

   Тотчас же птицы разлетелись с криком, как бы выражая протест тем, кто осмелился нарушить их угощение,

   В этом месте лежал молодой гуанако, убитый несколько часов тому назад и еще теплый. Донифан и Моко не хотели воспользоваться им, но их заинтересовало, почему гуанако пал здесь, вдали от восточных лесов, зная, что они обыкновенно не выходят из леса.

   Донифан осмотрел животное. У него была еще свежая рана.

   - Несомненно, что в этого гуанако стреляли! - заметил Донифан.

   - Вот доказательство! - ответил юнга, который, разрезав рану ножом, вынул пулю. Этой пулей было заряжено не охотничье ружье, а матросское. Следовательно, стрелял Уэльстон или кто-нибудь из его товарищей.

   Донифан и Моко, оставив гуанако птицам, вернулись в грот и рассказали об этом своим товарищам.

   Очевидно, гуанако был убит одним из матросов "Северна", потому что ни Донифан и никто другой не стреляли уже больше месяца. Особенно было важно узнать, в какое время и в каком месте произошло это. Обсудив все предположения, решили, что это было всего пять или шесть часов тому назад, - время, необходимое для перехода от дюн к реке.

   Отсюда сделали заключение, что утром один из матросов Уэльстона охотился в южной части Семейного озера и что шайка, переплыв Восточную реку, мало-помалу приближалась к гроту.

   Таким образом, положение ухудшалось, и опасность могла быть неизбежной. На юге острова простиралась обширная равнина, пересекаемая ручьями, испещренная прудами и покрытая дюнами, где дичи не могло хватить на ежедневное пропитание шайки. Уэльстон, вероятно, не решался перейти дюны, так как не было слышно ни одного подозрительного выстрела; можно было надеяться, что местонахождение грота не было еще известно.

   Однако надо было усилить меры предосторожности. Нападение можно было отразить только в том случае, если мальчики не будут застигнуты врасплох около грота.

   Через три дня подтвердилось, что опасность надвигается. 24 ноября около девяти часов утра Бриан и Гордон отправились на берег Зеландской реки, чтобы посмотреть, нельзя ли устроить нечто вроде прикрывающей насыпи на узкой тропинке между озером и болотом. За этой насыпью Донифану с лучшими стрелками будет легко засесть, когда появится Уэльстон.

   Оба мальчика находились в трехстах шагах от реки, как вдруг Бриан наступил на что-то и раздавил. Он не обратил на это никакого внимания, думая, что это была одна из бесчисленных раковин, валявшихся после сильных приливов, заливающих южные болота. Но Гордон, шедший позади, остановился и сказал:

   - Подожди, Бриан, подожди же.

   - Что там такое?

   Гордон наклонился и поднял раздавленную вещь.

   - Посмотри, - сказал он.

   - Это не раковина, - ответил Бриан. - Это!.. это трубка.

   Действительно, Гордон держал в руке черноватую трубку, чубук которой был отломан.

   - Так как никто из нас не курит, - сказал Гордон, - то эта трубка потеряна...

   - Одним из шайки, - добавил Бриан, - если только она не принадлежала Бодуэну.

   - Она не могла принадлежать Франсуа Бодуэну, умершему уже более двадцати лет тому назад, так как видно было, что она недавно сломана, и в ней еще сохранился табак. Значит, несколько дней тому назад, а может быть и часов, один из товарищей Уэльстона, а может быть и он сам, подходил к этому берегу Семейного озера.

   Гордон и Бриан сейчас же вернулись в грот. Кэт, которой Бриан показал обломок трубки, подтвердила, что видела ее в руках Уэльстона.

   Не было никакого сомнения, что злодеи обогнули крайнюю оконечность озера. Может быть, ночью они даже доходили до берега Зеландской реки. Если они заметят грот и Уэльстон узнает о составе маленькой колонии, то он догадается, что у детей есть орудия, инструменты, запасы, провизия, - все то, чего нет у них, и семи мужчинам легко справиться с четырнадцатью мальчиками и забрать у них все, что нужно.

   Во всяком случае, очевидно было то, что шайка приближалась к гроту. Ввиду этой опасности Бриан с согласия своих товарищей решил организовать еще более деятельный надзор.

   Днем наблюдательный пост был устроен бессменно на вершине холма Окленда, чтобы о всяком подозрительном приближении, будет ли оно со стороны болот или со стороны озера, можно было немедленно дать сигнал. Ночью двое из старших мальчиков сторожили у входа в зал и кладовую, чтобы слышать каждый шум вне грота. Обе двери были укреплены, и в одно мгновение они могли быть завалены громадными камнями. В узких окнах, проломанных в стенах, стояли две маленькие пушки, одна могла защищать со стороны Зеландской реки, а другая со стороны Семейного озера. Кроме того, ружья и револьверы были наготове, чтобы стрелять при малейшей тревоге.

   Кэт, конечно, одобряла все эти меры. Эта энергичная женщина остерегалась в чем-либо проявить свое беспокойство, когда она думала о предстоящей неравной борьбе с матросами с "Северна". Плохо вооруженные, они стали бы действовать хитростью. Этим мальчикам немыслимо было одержать победу, партия была слишком неравная! Она жалела, что с ними не было храброго Ивенса. Может быть, он бы мог лучше организовать защиту и отразить нападение Уэльстона.

   К несчастью, Ивенс был у злодеев под надзором, и, может быть, они уже от него избавились как от опасного свидетеля, в котором они более не нуждались для переезда в шлюпке на соседние земли.

   Таковы были размышления Кэт. Она боялась не за себя, а за детей, о которых беспрестанно заботилась; этот страх разделял с ней Моко, который не уступал ей в самоотверженности.

   Наступило 27 ноября. Уже два дня стояла удушливая жара. Мрачные тучи медленно ползли над островом, и отдаленные раскаты предвещали бурю: то же самое показывал штормовой указатель.

   В этот вечер Бриан с товарищами вошел раньше обыкновения в зал, втащив ялик в кладовую. Потом, заперев крепко двери, все отправились на покой после общей молитвы, вспоминая о своих семьях, которые были так далеко.

   Около десяти часов буря была в полном разгаре. Зал освещался яркой молнией, проникавшей через бойницы, раздавались беспрестанные удары грома; казалось, что холм Окленда дрожал от грохота. Это было одно из тех ужасных воздушных явлений без дождя и ветра, когда неподвижные тучи разражаются в одном месте всем накопившимся в них электричеством, и часто подобная гроза длится всю ночь.

   Костар, Доль, Айверсон и Дженкинс, свернувшись в своих постельках, вздрагивали при этих страшных раскатах. А между тем грозы нечего было бояться в этой недоступной пещере. Молния не могла разрушить плотных стен грота. Время от времени Бриан, Донифан и Бакстер вставали, приоткрывали дверь и тотчас же возвращались, ослепленные яркой молнией. Все пространство было залито огнем, и по озеру, в котором отражались зарницы, как бы катилась огненная масса.

   Незадолго до полуночи, казалось, наступило затишье. Промежутки между раскатами становились продолжительнее, и сами раскаты мало-помалу ослабевали.

   Поднялся ветер и разогнал тучи, нависшие над землей; дождь полил ручьями.

   Маленькие начали успокаиваться. Две или три головки, спрятавшиеся под одеялом, выглянули, хотя уже всем было давно пора спать. Вдруг Фанн начал почему-то волноваться. Он вставал на задние лапы и бросался к двери, глухо ворча.

   - Не почуял ли Фанн что-нибудь? - спросил Донифан, стараясь успокоить собаку.

   - Это не первый раз, - заметил Бакстер, - и всегда его волнения оправдывались.

   - Надо узнать, что это значит! - прибавил Гордон.

   - Хорошо, - сказал Бриан, - но только пусть никто не выходит, надо приготовиться к защите!

   Все взяли по ружью и револьверу. Донифан подошел к двери зала, а Моко к двери гостиной. Они прислушивались, но все было тихо, хотя Фанн продолжал волноваться. Он начал так сильно лаять, что Гордон не мог его успокоить. Это было очень неприятно, так как лай Фанна можно было слышать на берегу.

   Вдруг раздался треск, который нельзя было принять за удар грома. Это был выстрел, по крайней мере в двухстах шагах от грота.

   Все встали в оборонительное положение. Донифан, Бакстер, Кросс с ружьями стояли у обеих дверей и были готовы стрелять во всякого, кто попытается напасть на них. Другие приготовились защищаться камнями, когда снаружи раздался голос:

   - Ко мне... ко мне.

   Какому-то человеку угрожала опасность смерти, вне всякого сомнения, и он взывал о помощи.

   - Ко мне! - повторил голос, и на этот раз всего в нескольких шагах от грота.

   Кэт слушала у дверей.

   - Это он! - воскликнула она.

   - Он? - повторил Бриан.

   - Откройте... откройте! - повторяла Кэт. Открыли дверь, и человек, с которого вода текла ручьями, бросился в зал.

   Это был Ивенс, штурман "Северна".

  

  

  

   Первое время Гордон, Бриан и Донифан оставались неподвижны при неожиданном появлении Ивенса. Потом инстинктивно бросились к штурману как к своему спасителю.

   Это был человек лет двадцати пяти - тридцати, широкоплечий, крепкого сложения, с живым взглядом, открытым лбом, интеллигентным и симпатичным лицом, твердой и решительной походкой. Войдя в пещеру, он захлопнул дверь и приложил к ней ухо. Ничего не было слышно снаружи, он прошел на середину зала и, осмотрев при свете висевшего на своде фонаря всех окружающих его, прошептал:

   - Да, дети! Только дети...

   Вдруг его взгляд оживился, лицо осветилось радостью, и он протянул руки. Навстречу ему шла Кэт.

   - Кэт! - воскликнул он. - Кэт жива!

   И он схватил ее за руки, как бы желая убедиться, что это не были руки мертвеца.

   - Да, жива, как и вы, Ивенс, - ответила Кэт. - Бог спас меня, как спас и вас, посылая на помощь этим детям!

   Штурман взглядом сосчитал мальчиков, собравшихся вокруг стола.

   - Пятнадцать, - сказал он, - и только пять или шесть могут защищаться! Ну, ничего.

   - Есть опасность, что на нас нападут, мистер Ивенс? - спросил Бриан.

   - Нет, мой милый, по крайней мере не в данную минуту, - ответил Ивенс.

   Всем хотелось узнать историю штурмана, и особенно с тех пор, как лодка была выброшена на берега Северна. Ни большие, ни маленькие не могли лечь спать, не услышав такого важного для них рассказа. Но прежде всего надо было, чтобы Ивенс снял промокшее платье и подкрепился пищей. С его платья вода текла ручьями, потому что ему пришлось вплавь перебраться через Зеландскую реку. Он изнемогал от усталости и голода, так как не ел двенадцать часов и с утра ни минуты не отдохнул.

   Бриан тотчас же провел его в кладовую, где Гордон предоставил в его распоряжение платье матроса. После чего Моко подал ему холодную дичь, сухари, несколько чашек горячего чая и большой стакан коньяку.

   Четверть часа спустя Ивенс рассказывал о приключениях, происшедших с матросами "Северна" с тех пор, как их выбросило на остров.

   - За несколько минут до того, как шлюпка подошла к берегу, - сказал он, - пятеро мужчин, считая меня, были выброшены на подводные скалы. Никто из нас не разбился, в то время как судно село на мель.

   Мы добрались невредимы, кроме Форбса и Пайка. Мы не знали, унесло ли их волной или они спаслись, когда шлюпка достигла берега. Что касается Кэт, я думал, что она погибла, и не надеялся ее больше увидеть.

   Говоря это, Ивенс не старался больше скрывать своего волнения и радости при виде храброй женщины, спасшейся вместе с ним от резни на "Северне". Прежде они оба находились во власти этих злодеев, теперь же они были свободны, но им грозило новое нападение.

   Ивенс продолжал:

   - Достигнув берега, нам нужно было отыскать шлюпку. Она пристала около семи часов вечера, а было около полуночи, когда мы нашли лодку опрокинутой на песке. Мы пошли вдоль берега.

   - Вдоль Севернского берега, - сказал Бриан. - Это название дал ему один из наших товарищей, открывших лодку "Северна" прежде, чем Кэт рассказала нам о кораблекрушении.

   - Прежде? - удивленно переспросил Ивенс.

   - Да, Ивенс, - сказал Донифан, - мы были там в тот вечер, когда ваши два товарища лежали распростертыми на песке. Но с наступлением дня, когда мы пришли, чтобы отдать им последний долг, они уже исчезли.

   - Теперь многое мне делается ясным, - сказал Ивенс, - Форбс и Пайк, которых мы считали погибшими, - и это было бы хорошо, так как двумя негодяями было бы меньше, - были отброшены на небольшое расстояние от шлюпки. Там-то они были найдены Уэльстоном и другими, которые привели их в чувство несколькими глотками джина.

   К счастью для них, к несчастью для нас, сундуки лодки не были разбиты во время крушения и не затонули. Заряды, оружие, пять бортовых ружей, оставшаяся провизия, наскоро нагруженные во время пожара "Северна", - все это было вынуто из шлюпки, так как можно было опасаться, что она погибнет от следующего прилива. После этого мы отправились вдоль берега на восток.

   В эту минуту, кажется, Рокк заметил, что не было Кэт. На что Уэльстон ответил: "Ее унесло волной!.. И отлично!" Это дало мне повод думать, если шайка радовалась, что избавилась от Кэт теперь, когда она больше не нужна была, то же самое могло постигнуть и меня, когда я сделаюсь лишним. Но где же вы были, Кэт?

   - Я была около шлюпки, со стороны моря, - ответила Кэт, - на том же месте, куда меня выбросило после крушения. Меня не было видно, но я слышала все, что говорили Уэльстон и остальные. Но после их ухода, Ивенс, я встала и, чтобы не попасть в руки Уэльстона, побежала, направляясь в противоположную сторону. Тридцать шесть часов спустя, полумертвая от голода, я была поднята этими смелыми детьми и перенесена во Френ-ден.

   - Френ-ден? - повторил Ивенс.

   - Мы так называем наше жилище, - ответил Гордон, - в память одного француза, потерпевшего кораблекрушение и жившего здесь за много лет до нас.

   - Френ-ден? Севернские берега? - сказал Ивенс. - Я вижу, мои мальчики, вы дали названия различным частям этого острова! Это очень хорошо.

   - Да, Ивенс, красивые названия, - ответил Сервис, - есть много других: Семейное озеро, Дюны, Южные болота, Зеландская река.

   - Хорошо, хорошо!.. Вы все это сообщите мне завтра! Ничего не слышно снаружи?

   - Ничего, - ответил Моко, стоявший настороже у двери зала.

   - Слава Богу! - сказал Ивенс. - Я продолжаю. Покинув шлюпку, мы через час дошли до леса, где и расположились. В последующие дни мы возвращались к тому месту, где осталась шлюпка, пытаясь ее исправить, но у нас был только один топор, а этого было слишком мало, чтобы починить лодку. К тому же место было очень неудобно для подобной работы.

   Тогда отправились искать более удобное место, где бы можно было охотой добывать себе ежедневное пропитание и в то же время быть около реки с пресной водой, так как наша провизия совершенно истощилась. Пройдя по берегу около двенадцати миль, мы наконец достигли маленькой речки.

   - Восточной реки! - сказал Сервис.

   Хорошо! - ответил Ивенс. - Там, в глубине большой бухты...

   - Бухты Обмана, - вставил Дженкинс.

   - Отлично! - сказал, улыбаясь, Ивенс. - Там была гавань среди скал.

   - Медвежий утес! - воскликнул, в свою очередь, Костар.

   - У Медвежьего утеса, - повторил Ивенс, одобрительно качая головой. - Проще всего было поселиться в этом месте, и если бы мы могли переправить туда шлюпку, то, может быть, нам удалось бы ее исправить.

   Отыскав лодку и разгрузив ее насколько возможно, мы пустили ее по течению. Нам пришлось тянуть ее бечевой и привести в гавань, где она и теперь находится.

   - Шлюпка около Медвежьего утеса? - спросил Бриан.

   - Да, и я думаю, что ее можно исправить, если бы только нашлись необходимые инструменты.

   - Но эти инструменты есть у нас, Ивенс! - живо ответил Донифан.

   - Именно это и предполагал Уэльстон, когда благодаря случаю узнал,, что остров обитаем и кто на нем живет.

   - Как же он мог это узнать? - спросил Гордон.

   - Вот как, - ответил Ивенс - Восемь дней тому назад Уэльстон, его товарищи и я - меня никогда не оставляли одного - пошли на разведку в лес. Через три или четыре часа ходьбы, поднимаясь по течению Восточной реки, мы достигли берегов огромного озера, откуда вытекала река. И там, представьте наше удивление, мы нашли странный аппарат, валявшийся на берегу. Какой-то остов из тростника, обтянутый полотном.

   - Наш змей! - воскликнул Донифан.

   - Наш змей, упавший в озеро, - добавил Бриан, - и которого ветер отнес туда.

   - А, так это ваш змей! - сказал Ивенс. - Право, мы не отгадали, а он нас сильно заинтересовал. Во всяком случае, его кто-нибудь да сделал. Без сомнения, это было сделано на острове! Значит, остров обитаем! Уэльстону было важно узнать, кем он был обитаем. В этот же день я решил бежать во что бы то ни стало. Кто бы ни были обитатели острова, даже если бы это были дикари, они не могли быть хуже убийц с "Северна". С этих пор я был под надзором день и ночь.

   - А они узнали о гроте? - спросил Бакстер.

   - Сейчас услышите, - ответил Ивенс. - Но прежде чем продолжу рассказ, скажите мне, на что вам понадобился этот громадный змей. Был ли он вместо сигнала?

   Гордон рассказал Ивенсу, как змей был сделан, с какой целью пущен, как Бриан рисковал жизнью для всеобщего спасения и каким образом он узнал, что Уэльстон был еще на острове.

   - Вы смелый мальчик! - ответил Ивенс, взяв руку Бриана и дружески пожимая ее.

   Затем он продолжал.

   - Вы понимаете, - сказал он, - что теперь у Уэльстона была одна забота: узнать, кто были обитатели этого незнакомого нам острова. Если это были туземцы, возможно, что они стали бы действовать с ними заодно? Если же это были потерпевшие крушение, может быть, они нашли бы у них необходимые инструменты. В таком случае они не откажутся помочь исправить лодку. Я должен сказать, что поиски велись очень благоразумно.

   Исследуя леса правого берега озера, мы приблизились к его южной оконечности. Но мы не видели ни одного человеческого существа. Ни одного выстрела не было слышно в этой части острова.

   - Это произошло оттого, что никто из нас не отлучался из грота и было дано запрещение стрелять, - сказал Бриан.

   - Однако вас открыли! - ответил Ивенс. - Да иначе и не могло быть. В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое ноября, когда один из товарищей Уэльстона остановился в виду Френ-дена на южном берегу озера, он заметил свет, в стене утеса - вероятно, это был свет фонаря, который он увидел в полуоткрытую дверь. На следующий день сам Уэльстон направился в эту сторону и часть вечера просидел в высокой траве, в нескольких шагах от реки.

   - Мы это знаем, - сказал Бриан.

   - Вы это знали?

   - Да, потому что в этом месте Гордон и я нашли обломки трубки, которую Кэт признала за трубку Уэльстона.

   - Верно! - сказал Ивенс. - Уэльстон ее потерял во время экскурсии, что его сильно раздосадовало. Но зато он узнал о существовании колонии. Действительно, в то время как он лежал в траве, он видел, как большинство из вас ходили взад и вперед по правому берегу. Мальчики, с которыми легко можно покончить! Уэльстон рассказал своим товарищам о том, что видел. Благодаря подслушанному разговору Уэльстона с Брандтом я узнал, что они готовили Френ-дену.

   - Изверги! - воскликнула Кэт. - У них не было жалости к этим детям.

   - Нет, Кэт, - ответил Ивенс, - так же как не было ее к капитану и пассажирам "Северна". Изверги!.. Вы их правильно назвали, ими повелевает самый жестокий из них Уэльстон, который, я надеюсь, не избавится от кары за свои злодеяния.

   - Наконец, Ивенс, вам удалось, благодаря Богу, бежать от них! - сказала Кэт.

   - Да, Кэт. Почти двенадцать часов тому назад я смог воспользоваться отсутствием Уэльстона и других. Оставленный под надзором Форбса и Рокка, я выбрал момент и около десяти часов утра убежал в лес. Почти тотчас же Форбс и Рокк заметили это и бросились за мной вдогонку. Они были с ружьями. У меня был только кортик для защиты да мои быстрые ноги!

   Преследование продолжалось весь день. Я добрался до левого берега озера. Оставалось только обогнуть его, так как я слышал из разговора, что вы жили на берегу реки, протекавшей к западу.

   Никогда в жизни мне не приходилось так быстро и долго бежать; около пятнадцати миль я одолел в этот день! Злодеи бежали так же быстро, как и я, а их пули летели еще скорее. Несколько раз они со свистом пролетали мимо меня. Я знал их тайну! Если бы я от них убежал, то мог их выдать! Надо было во что бы то ни стало меня поймать! Если бы у них не было оружия, я бы их дожидался, не сходя с места, с ножом в руке! Я бы их убил или они меня!.. Да, Кэт! Я предпочел бы умереть, чем вернуться к этим разбойникам.

   Однако я надеялся, что эта проклятая погоня прекратится с наступлением ночи! Но не тут-то было. Форбс и Рокк бежали за мной по пятам. Буря разразилась. Бежать стало труднее, так как при блеске молний эти негодяи могли меня заметить в прибрежном тростнике. Наконец, мне оставалось сто шагов до реки... и если я переплыву, то - спасен.

   Я достиг уже левого берега, как вдруг молния осветила пространство. Вслед за тем прогремел выстрел.

   - Тот, который мы слышали? - спросил Донифан.

   - Очевидно, - ответил Ивенс. - Пуля задела мне плечо... Я бросился в воду... Через несколько минут я уже был на другом берегу, спрятанный в траве, тогда как Рокк и Форбс, подойдя к противоположному берегу, говорили: "Как ты думаешь, мы его ранили?" - "Я ручаюсь!" - "В таком случае он на дне". - "Наверно, и теперь уже умер". И они ушли.

   Спустя несколько минут я выбрался из травы и направился к утесу. Лай доносился до меня. Я звал на помощь. Дверь Френ-дена растворилась. И теперь, - добавил Ивенс, протягивая руки, - мы, мои мальчики, должны покончить с этими негодяями, мы должны избавиться от них.

   Он произнес эти слова с такой горячностью, что все поднялись, готовые следовать за ним.

   Теперь надо было рассказать Ивенсу, что произошло за эти двадцать месяцев, при каких условиях шхуна покинула Новую Зеландию, про ее долгий переезд по Тихому океану, про открытие останков потерпевшего кораблекрушение француза и поселение маленькой колонии в Френ-дене. Они также рассказали об экскурсиях в жаркое время, о зимних работах, наконец, о жизни, которая была относительно обеспечена и избавлена от опасностей до прибытия на остров разбойников.

   - Неужели в продолжение двадцати месяцев ни одно судно не показалось в виду острова? - спросил Ивенс.

   - По крайней мере мы ни одного не видели, - ответил Бриан.

   - Выставляли ли вы сигналы?

   - Да, была поднята мачта на самой высокой вершине утеса.

   - Ее не заметили?

   - Нет, Ивенс, - ответил Донифан, - но надо сказать, что вот уже шесть недель, как мы ее сняли, чтобы не привлекать внимания Уэльстона.

   - И вы хорошо сделали! Теперь, правда, этот негодяй знает, как ему действовать. Поэтому мы день и ночь будем настороже!

   - Как жаль, - заметил тогда Гордон, - что нам приходится иметь дело с такими негодяями, а не с честными людьми, которым мы были бы так счастливы прийти на помощь! Наша колония стала бы сильнее! Теперь же нас ждет борьба, нам придется защищать свою жизнь, а знаем ли мы, каков будет исход этой борьбы?

   - Бог хранил вас до сих пор, и теперь Он вам послал смелого Ивенса, а с ним и...

   - Ивенс!.. Ура, Ивенс! - закричали в один голос все мальчики.

   - Рассчитывайте на меня, - ответил штурман, - а так как я также рассчитываю на вас, то обещаю, что мы будем хорошо защищаться!

   - Однако, - заметил Гордон, - если бы можно было избежать этой борьбы, если бы Уэльстон согласился покинуть остров?..

   - Что ты хочешь сказать, Гордон? - спросил Бриан, не понимавший, в чем дело.

   - Я хочу сказать, что разбойники уехали бы уже, если бы они могли пользоваться шлюпкой! Не правда ли, Ивенс?

   - Верно.

   - Хорошо! Если бы пойти с ними на переговоры, если бы их снабдить нужными инструментами, может быть, они бы приняли их? Я прекрасно знаю, как это должно быть противно! Но мы это сделаем, чтобы избавиться от них и помешать нападению, которое может привести к кровопролитию. Что вы скажете на это, Ивенс?

   Ивенс внимательно слушал Гордона. Его предложение указывало на практический ум, не допускавший опрометчивых увлечений, и характер, позволявший ему со спокойствием рассматривать всякое положение. Он думал, и вполне справедливо, что это самый серьезный из всех мальчиков и его замечание достойно внимания.

   - Действительно, господин Гордон, - ответил он. - Всякое средство будет хорошо, только бы избавиться от присутствия этих злодеев. Возможно, что, починив шлюпку, они согласятся уехать, и это лучше, чем вести борьбу, результат которой может быть сомнительным. Но разве мыслимо положиться на Уэльстона? Если вы пойдете с ним на переговоры, он захочет завладеть гротом и всем, что принадлежит вам. Разве он не может вообразить, что вы взяли деньги потерпевшего кораблекрушение? Верьте мне, что эти негодяи постараются отплатить вам злом за все оказанные услуги! В этих душах нет места благодарности! Вступить с ними в соглашение - это значит выдать себя.

   - Нет!.. нет!.. - закричали Бакстер и Донифан, к которым присоединились другие, к удовольствию штурмана.

   - Нет, - прибавил Бриан. - Не стоит иметь ничего общего с Уэльстоном и его шайкой!

   - И потом, - сказал Ивенс, - им нужны не только инструменты, но и заряды. У них еще хватит зарядов для нападения на нас, но для далекого путешествия зарядов не хватит. Они попросят у вас... даже потребуют. Разве вы им дадите?..

   - Конечно нет, - ответил Гордон.

   - Прекрасно, они попытаются достать силой! Вы только отдалите борьбу, и она произойдет при условиях для вас менее выгодных.

   - Вы правы, Ивенс! - ответил Гордон. - Подождем и будем защищаться.

   - Да, это лучшее решение. Подождем... есть еще повод, чтобы ждать.

   - Какой же?

   - Слушайте, вы прекрасно знаете, что Уэльстон может уехать с острова только на шлюпке с "Северна".

   - Очевидно! - ответил Бриан.