Уоллес Эдгар - Ворота измены

выдавила Диана.

   - Здравствуйте, милостивая государыня. Меня зовут Оллорби.

   Женщина порылась в ридикюле, достала большую визитную карточку и подала Диане, но та была так ошеломлена, что даже не могла прочитать.

   - У меня бюро для найма прислуги. Если вам понадобится горничная или кухарка, позвоните, и я пришлю. 3-7-9-4 Сохо...

   - Как вы сюда попали? - спросила Диана. - Как посмели без предупреждения войти в квартиру?

   Она искала взглядом Домбрэт.

   - Простите, - покорно объяснила миссис Оллорби. - Дверь была открыта, и я не могла доложить, никого не было... и я вошла...

   - Мне не нужна прислуга! - Диана указала рукой на дверь.

   Миссис Оллорби нисколько не обиделась и выбежала с легкостью маленькой девочки. Диана хлопнула дверью и вернулась к Коллэю.

   - Чем ты так возмущена? - равнодушно спросил он.

   - Дерзкая маклерша!

   Диана с остервенением нажала кнопку звонка. Вошла Домбрэт.

   - Почему вы оставили дверь открытой?

   - Я не оставляла, дорогая мисс, - возразила горничная.

   - Лжете! - закричала Диана. - Вы оставили дверь открытой, и та назойливая женщина вошла в комнату. Бог знает, как долго она стояла...

   Появился Грэгэм. Это оборвало резкую проповедь, приготовленную для Домбрэт. Через некоторое время Диана уже забыла о дерзкой женщине и с подъемом говорила о князе Кижластанском, о его пристрастии к красивым людям и вещам.

  

   Немало людей считали, что князю Кижластанскому следовало бы немного остепениться. Это был стройный и представительный человек с типичным лицом азиата. У него были не только натянутые отношение с французским правительством, но он вызвал сильное недовольство в английских официальных учреждениях в Индии. Номинально князь значился французским подданным, потому что получил свой титул по имени маленькой провинции в районе французских колоний. Он настолько плохо управлял провинцией, что губернатор Пондишери привлек его к ответственности. К немалому сожалению индийского правительства, князь приобрел большие поместья в Британской Индии.

   Рики (как его называли) прибыл в Лондон в скверном настроении. Но, владея колоссальным состоянием, быстро завоевал симпатию и уважение в тех общественных кругах, где охотно прощают индийским магараджам эксцентричность.

   Рики ежедневно бывал на скачках и не пропускал премьеры во всех театрах. Его званые вечера и балы отличались роскошью и пышностью. Во всяком случае, ни один раут или бал этого сезона не мог сравниться с вечерами Рики. Официальные представители министерства иностранных дел не участвовали в этих вечерах, так как Рики не вращался в тех кругах Лондона, которые были тесно связаны с правительством. Несмотря на это, на особо значимые рауты и балы, даваемые Рики, так или иначе попадали представители правительства, хотя это, конечно, немного задевало самолюбие князя.

   Дик Халовель получил приглашение на большой раут его высочества. Ему негласно дали понять, что его присутствие там не вызовет отрицательной реакции со стороны правительства.

   Дик в детстве четыре года провел в Индии и хорошо изучил Индостан. Его любовь к индостанскому языку помогла со временем углубить знания в этой области. Потом он служил адъютантом генерал-губернатора Бенгали в Индии. Получив известие о том, что отец при смерти, Дик вернулся в Англию, чтобы получить наследственный титул и привести в порядок имение, погрязшее в долгах.

   Дик зашел к Бобу Лонгфелью и застал стройного молодца за чтением спортивной газеты.

   - Ты ведь не пойдешь туда, мой милый, - сказал Боб, взглянув на приглашение. - Или ты хочешь, чтобы я опять встретился с этим сумасшедшим князем?

   - Не знаю, почему ты считаешь его сумасшедшим. Мне кажется, ты поступишь правильно, если будешь сопровождать меня на раут. Без тебя мне там будет очень скучно.

   Но Боб настаивал на своем:

   - Настоящий сумасшедший! Я еще не устроился в этой укрепленной трущобе, как мне поручили показать князю государственную сокровищницу. А я и понятия не имел, где она находится. К счастью, один из старых смотрителей помнил дорогу. Я поднялся с князем по дьявольски длинным лестницам и показал ему королевские драгоценности. Хорошо еще, что я сам их еще не видел, поэтому было не так скучно.

   - Ладно, но почему ты считаешь его сумасшедшим?

   - Он помешан на драгоценностях. Его просто нельзя было оторвать от короны. Он буквально прирос к перилам и, что называется, пронизывал алмазы взглядом. Но мне надоело стоять на одном месте. Он о чем-то говорил на индостанском наречии со своей свитой, но я ничего не понял. Там явно недоставало тебя, Дик. Один из его слуг потом рассказал мне, что он приходит в неописуемый восторг, когда видит хорошие бриллианты, а в его сокровищнице хранятся камни, которые не продаются дешевле, чем за десять миллионов фунтов. Князь хотел подарить мне на память две жемчужные серьги, но я объяснил ему: "Ваше высочество, я больше не ношу серьги... они уже давно у нас вышли из моды".

   Дик громко расхохотался.

   - Как бы там ни было... будь другом, сходи со мной к "Арриду". Меня просили оказать Его Высочеству внимание. Обещаю, мы не задержимся там больше, чем на полчаса.

   Боб что-то проворчал, отложил газету и встал.

   - А что мне лучше надеть, жемчужное колье или рубиновый браслет? - спросил он с сарказмом. - Я еще хотел сегодня вечером пойти в театр с моей ненаглядной девочкой...

   - Успеешь, - успокоил Дик. - Я же сказал, мы не будем у "Аррида" более получаса.

   Когда Халовель и Лонгфелью пришли в отель, лестницы уже заполнили дамы в изящных платьях и господа в парадных костюмах. Присутствовал весь Лондон - члены парламента, бывшие министры, лидеры партий, не рассчитывающие занять в ближайшем будущем официальную должность и не боявшиеся скомпрометировать себя, дамы, которые бывали повсюду, кроме королевского двора, старые чиновники, служившие когда-то в Индии, журналисты, писатели, артисты.

   - Здесь и Диана Мэртин, - сказал Боб.

   Дик увидел ее на верхней площадке. Она стояла у баллюстрады и беседовала с Коллэем Веррингтоном. Когда Дик проходил мимо, она улыбнулась и кивнула ему.

   - Какая приятная неожиданность, Дик, - сказала она, овладев собой.

   Дику было даже трудно представить, что он когда-то был обручен с этой красивой уравновешенной девушкой, разлука с которой стала для него тогда настоящей трагедией. Сейчас он смотрел на нее не смущаясь и даже любовался, потому что кожа цвета слоновой кости и глубокие темные глаза делали ее обольстительной красавицей. Отделанное жемчугом платье и большая смарагдовая цепь дополняли ее привлекательность.

   - Вы уже женаты? - спросила она Дика вроде бы в шутку.

   - Нет еще, - серьезно ответил он.

   - Сорока на хвосте принесла, что вы собираетесь... - она не успела закончить фразу.

   - На сей раз птичка не обманула, - подтвердил Дик, которого раздражал ее вызывающий тон.

   - Ах, как интересно... - только и успела пробормотать она, потому что их вдруг разъединила толпа.

   Боб и Дик направились к широко распахнутым дверям салона, в котором его высочество принимал гостей. В середине стоял раджа в аметистовом платье, которое было пристегнуто у бедер широким серебряным поясом. На шее сверкали жемчуга.

   Вдруг Дик оторопел. С князем беседовала стройная девушка в роскошном белом платье. Хотя она стояла спиной, Дик сразу же узнал ее.

   - Черт возьми! - возмутился Боб. - Да ведь это же твоя Гоуп.

   - Не знаю, что ты имеешь в виду под словами "твоя Гоуп", - Дик был раздражен. - Это мисс Джойнер!

   В этот момент девушка повернулась к Дику и, улыбаясь, поздоровалась с ним. Он подошел ближе и натянуто поклонился индусу.

   - Очень любезно с вашей стороны, что вы пришли, сэр Ричард, - жеманно сказал князь, оглядывая Дика, вялым, но тяжелым взглядом. По-видимому, его не особо радовал этот гость. - Я надеялся встретить вас в Тауэре, но, к сожалению, вас тогда там не было. Вы знакомы с мисс Джойнер?

   Дик улыбнулся девушке.

   - Старый друг? - недоверчиво поинтересовался князь. - Если так, то предпочтение отдается вам.

   Церемониймейстер доложил о новом госте, и Дик, к большому недовольству князя, отвел Гоуп в сторону.

   - Ради всех святых, как вы попали сюда? - удивился Дик.

   Гоуп улыбнулась.

   - Я участвую в великосветских делах, разве вы об этом не знали? Меня интересует "Общество развития культурного уровня восточной женщины". Пока я еще не участвовала в заседаниях, но леди Сильфорд просила меня стать членом комитета.

   Дик хорошо знал леди Сильфорд. Тщеславная и не очень богатая, она, по рассказам сведущих людей, относилась к тем, кого поддерживал князь. Дик не сомневался, что леди только по поручению князя пригласила Гоуп на раут. Дик немного смутился, вспомнив некоторые моменты из личной жизни князя.

   - Я не уделяю движению в пользу темнокожих женщин никакого внимания, - сказал Дик. - Есть много обществ с безупречной репутацией, которые делают действительно добрые дела, но "Общество развития восточной женщины" - полный блеф. Полиция даже не разрешила лотереи в его пользу.

   - Откровенно говоря, меня оно тоже не очень интересует, - сказала Гоуп, когда они подошли к дверям. У большого выхода они столкнулись с Дианой, которая необычайно любезно поздоровалась с Гоуп.

   - Ах, как приятно, наша милая, маленькая Гоуп. Эта она... счастливейшая из девушек, Дик?

   Но Гоуп взяла инициативу на себя, избавив Дика от ответа.

   - Я вас заметила, когда поднималась по лестнице, но не успела с вами поговорить, мисс Мэртин. Я хочу вам кое-что передать.

   Она открыла украшенный бриллиантами ридикюль и достала плоский кожаный футлярчик.

   - Это мне вручили, когда я собиралась покинуть Девоншир-Хауз. В футляре визитная карточка князя, но, я думаю, произошла ошибка. Не будете ли столь любезны все расставить по своим местам?

   Диана медленно взяла футлярчик и спросила:

   - Я не понимаю, что это значит?

   - Это жемчужная цепь, - спокойно объяснила Гоуп. - Будьте добры, скажите его высочеству, что в Англии не принято молодым дамам получать подарки даже от князей золотого Востока.

   Диана покраснела.

   - Но почему именно я должна выполнить роль посыльного?

   - Потому что... - Гоуп рассмеялась. - На карточке князя мой адрес написан... вашей рукой.

   - Обождите минутку!

   Голос Дианы стал твердым. Когда Гоуп хотела отойти, Диана удержала ее и продолжила:

   - Я не вижу причин, чтобы вы отказались от маленького подарка князя, который хочет оказать вам свое милостивое внимание. И наконец, - она презрительно пожала плечами, - простите за откровенность... вы не принадлежите к аристократическому роду. Вашего имени нет в списках дворян, вы не значитесь в Дебретте или в какой-нибудь другой родословной.

   - Меня нет и в списках Карлоу, - холодно добавила Гоуп.

   Диана позеленела от злости. Она пыталась улыбнуться, но безуспешно. Она лишь провела рукой по воздуху, в ее глазах вспыхнула ненависть.

   - Что представляет собой Карлоу? - полюбопытствовал Дик, когда они выбрались из толпы.

   - Неужели вы не знаете? - наивно спросила Гоуп. - Карлоу - большое коммерческое агентство, периодически посылающее своим клиентам списки лиц, которые занимаются двусмысленными делами и связаны с преступниками. Сведения должны сохраняться в строгой тайне, клиентами же могут быть только лица, заслуживающие доверия. Я тоже клиентка этого агентства...

   Дик был ошеломлен.

   - Вы необыкновенная девушка!

   - Разве? - Гоуп рассмеялась, хотя в данную минуту ей было не до смеха. - Сейчас я нахожусь в интересной, необычной ситуации.

   Дик хотел проводить ее, но девушка отказалась и поехала домой одна. Ее чувства и мысли обострились. Диана Мэртин затронула вопрос, причинявший ей так много беспокойства, забот и печали. Она прикоснулась к душевной ране, роковой проблеме, над которой Гоуп билась уже пять лет.

   Диана сказала правду. Гоуп ничего не ведала о своем происхождении. Она только знала, что ее родители умерли и оставили в наследство большие поместья в Южной Америке. Гоуп получала громадный доход, который каждые три месяца адвокаты вносили на ее банковский текущий счет. Гоуп также знала, что адвокаты имеют дело с подозрительными лицами. И все.

   Гоуп никогда не видела своей метрики. Она даже не знала, в какой стране родилась. Таинственный мистер Галлэт мог бы ей многое поведать, но она его никогда не видела. Насколько помнила, ей рассказывали, что это был старый слепой человек, часто разъезжавший по Америке. Она много лет провела в его доме, радовалась жизни в богатом имении, проводила там каникулы и занималась верховой ездой. Слуги называли ее "дорогая мисс", относились к ней с уважением и заботились о девушке.

   Непоседливый мистер Галлэт, кочевавший по разным концам земли, был для нее символом ее неустроенной жизни. Иногда она ненавидела своего покровителя. Он никогда не отвечал на ее письма, никогда не передавал привета или дружеского послания. Правда, ко дню рождения и к праздникам она получала подарки, а ежегодно, десятого июня, Галлэт присылал ей цветы, но никогда не написал даже строчки. Это был человек, исполнявший свой долг не по велению сердца, а чисто механически, и ей не раз было больно оттого, что он избегает ее. Гоуп знала, что он покидал Монкс-Шез за день до ее приезда на каникулы и возвращался сразу же после ее отъезда в институт не случайно. На настойчивые письма ей отвечал лишь старый банкир, живший на Траднидл-стрит и интересовавшийся ею не больше, чем его клиент мистер Галлэт.

   Пока горничная помогала ей раздеваться, Гоуп думала о Монкс-Шез, особенно о маленьком книжном шкафе в библиотеке. Словоохотливая служанка Нанни когда-то рассказала ей, что в шкафу хранится нечто такое, что поможет раскрыть тайну, интересовавшую ее. Возможно, старая женщина это выдумала, чтобы хоть как-то успокоить свою подопечную.

   Когда она немного подросла, решила подобрать ключ к шкафу. После многократных попыток, наконец, нашла маленький ключик и, когда хотела попробовать открыть шкаф, вдруг послышались шаги одного из слуг, направлявшегося в библиотеку. Девочка быстро выбежала из кабинета и долго не могла успокоиться. Ключик же потом бережно хранила в кожаном портфельчике, но удобного случая для того, чтобы осмотреть шкаф, больше не представилось. Между тем шли годы, и она по-прежнему ничего не знала.

   Гоуп не имела представления о своем происхождении. Если бы Диана сказала об этом несколько месяцев назад, Гоуп пропустила бы ее слова мимо ушей. Но теперь ей нужно было получить ответ на этот вопрос. Гоуп была достаточно интеллигентна и образованна, чтобы догадываться об обстоятельствах ее появления на свет. Она знала, что некоторые богачи воспитывают чужих детей как приемышей. До знакомства с Диком такое предположение мало бы трогало ее. Но с тех пор, как Дик вошел в ее жизнь, тайна происхождения мучила девушку. Она рассказала бы ему все, что узнала. Гоуп была уверена в том, что Дик симпатизирует ей, и он бы все правильно понял. Даже самое худшее не отвернуло бы его любовь. Этого она не боялась.

   На следующее утро Гоуп проснулась с мыслью о Монкс-Шез и маленьком шкафе. После обеда она окончательно решилась. Ведь у нее еще был и ключ от черного входа в имение...

  

   Дворник Штимминг закрыл на засов и цепь большие ворота Монкс-Шез. Потом пошел к хозяину и сказал, что на улице сильный ливень. Но тот не обратил внимания на его слова. Дождь шел с полудня. А к вечеру погода ухудшилась. Под Лоуэр-Экс образовалась настоящая река. Только середину дороги еще не залила вода. Канавы с обеих сторон превратились в ручьи, стекавшие с холма Блок-Уод к дому привратника. Здесь уже было маленькое озеро.

   В ночной темноте слышался только шум дождя и воды, падающей с холма.

   Почтовая карета из Уорплеторпа медленно тащилась по дороге, залитой водой. Грохот и скрип обитых железом колес сопровождались равномерным цоканьем копыт старой лошади.

   Когда в окошко кареты постучали, кучер натянул мокрые вожжи, и экипаж остановился. Из кареты вышла стройная девушка. Черный дождевик закрывал ее с ног до головы. Шапочка была опущена ниже глаз. При желтом свете фонаря пассажирку трудно было узнать.

   - Благодарю вас, - обратилась девушка к кучеру. - Я вернусь через час, а вы пока отдохните где-нибудь.

   Он поклонился, с полей его шляпы полилась струя воды.

   - Не хотели ли вы, мисс, попасть в Монкс-Шез? Я ведь могу подвезти вас к самым воротам. Если пойдете пешком, промокнете насквозь.

   - Нет, благодарю вас, - быстро возразила она, - обождите, пожалуйста... Я не хочу никого будить...

   Девушка быстро ушла.

   Дом привратника был пуст и запущен. Правда, железные двери были едва прикрыты. Девушка вспомнила, что в доме раньше жил старый садовник, но он умер еще тогда, когда она ходила в школу. Девушка шла по щиколотки в воде. Она предусмотрительно обула резиновые сапоги. С трудом добралась до середины дорожки, ведущей к дому. Было довольно неприятно двигаться под проливным дождем. Высокие тополя, росшие вдоль дорожки, совсем не защищали от потоков воды.

   Ночь была настолько темной, что девушка смогла различить неясный контур большого здания на фоне холмов только тогда, когда подошла совсем близко. Дом казался вымершим, света нигде не было. Насколько она знала, мистер Галлэт рано ложился спать. Сердце девушки усиленно забилось, когда она пересекла дерновую площадку и направилась к тыльной стороне восточного флигеля.

   "Я не в своем уме", - решила Гоуп. Мало того, что она придумала безумный план, но еще и взялась за его выполнение. Девушка остановилась у небольшого черного входа. Рука с ключом дрожала. Но она хотела проникнуть в тайну, и это желание победило.

   Только после нескольких попыток дверь поддалось. Ночная гостья достала из кармана электрический фонарь и осветила узкий проход, выложенный плитами. Заперла дверь и бесшумно пошла вперед. Через три ступеньки увидела вторую дверь, которую легко открыла. Она оказалась в большом широком коридоре, устланном толстыми коврами. Статуи, старые кресла и стулья были хорошо знакомы. Похоже, здесь почти ничего не изменилось с того времени, когда она покинула Монкс-Шез. Те же старинные портреты в тяжелых золотых рамах, гобелены, закрывавшие часть стены, и длинные темно-красные шторы, украшавшие окна в конце галереи.

   Глухо звучал здесь шум дождя. Из зала доносилось тяжелое тиканье часов. Где-то от дуновения ветра постукивало раскрытое окно. В конце галереи девушка глубоко вздохнула и повернула направо в зал. Потом остановилась и прислушалась. Она пыталась всмотреться в темноту. Лишь призрачный свет пробивался через большие окна, защищенные решетками. Гоуп знала, что из погреба наверх ведут крутые винтовые лестницы, но не могла их разглядеть. Наконец, она собралась с силами и быстро пробежала через зал к дверям библиотеки... Медленно нажала ручку.

   Камин горел. Большое кресло закрывало его, но она видела красное отражение огня на стенах, и мебели. Гоуп узнала кресло и невольно кивнула. Но, видимо, в комнате никого не было. Девушка вспомнила, что в этом кресле она, школьница, сидела свернувшись клубочком и зачитывалась романами. Она осматривала комнату, и ее взгляд остановился на маленьком книжном шкафу. Девушка закусила губу и пошла к нему. Дрожавшими руками вынула маленький ключик из ридикюля и открыла дверцу...

   Пусто!

   Гоуп повернула голову и остолбенела. Она даже чуть не упала в обморок. Над креслом вилась тонкая струйка дыма.

   - Закройте, пожалуйста, двери! Сквозит!

   Голос был нежным и приглушенным.

   Девушка посмотрела в сторону камина и выхватила из кармана браунинг.

   - Ни с места! - прошептала она решительно. - У меня оружие!

   С кресла поднялся стройный седой господин. Красивое лицо было спокойно. Его глаза скрывали большие темные очки. Во рту он держал большую трубку. Мужчина был в парадном костюме, хотя сюртук его был из черного бархата.

   - Подойдите сюда и садитесь... Погрейтесь у огня, - сказал он. - Вы, наверное, промокли...

   Она медлила, но потом решилась подойти, все еще держа в дрожащей руке револьвер.

   - Не двигайтесь! - предупредила девушка не своим голосом.

   Господин в ответ рассмеялся.

   - Я думаю, у вас револьвер или что-нибудь в этом роде. Это ведь нехорошо! Окажите любезность, закройте дверь. Я плохо переношу холод.

   Девушка направилась к двери... Может быть, убежать? В одну секунду она могла бы быть во дворе. Но тогда уронила бы свое достоинство.

   Гоуп закрыла дверь и вернулась к камину. Господин снова сел лицом к огню и закурил трубку.

   - Вы вошли с черного хода? Я собирался поменять замок... Не хотите ли сесть?

   Она снова медлила. Губы пересохли, и она облизала их.

   - Я знаю, что вы - женщина, - продолжал господин мягким голосом. - Я слышал шуршание пальто, хотя это, видимо, дождевик. Что вам угодно?

   У нее запершило в горле. Она с трудом прошептала.

   - Я хотела кое-что забрать... Думала, что это здесь, в комнате... Поверьте, для вас эта вещь ничего ценного не представляет... Только для меня... Посмотрите...

   Он медленно рассмеялся.

   - Не могу. Я же слепой.

   Он сказал это так спокойно и деловито, что она долго не могла этого осознать.

   - Слепой? - переспросила наконец. - Ах, я... мне очень жаль! - Гоуп облегченно вздохнула. Он не видел ее и не узнает никогда, если они когда-нибудь еще встретятся.

   - Я... я не грабительница. Но... я... мои родственники летом выехали из этого дома... и... я... здесь кое-что забыла... Я только одна знаю об этом.

   Она заговорила более уверенно, так как знала, что летом в Монкс-Шез проживала богатая американская семья.

   - Ах, значит вы из семьи Осборн, не правда ли? Прекрасно, мисс, возьмите, то, что искали. Мне очень жаль, что я испугал вас.

   Она еще раз осмотрела открытый шкаф.

   - Уже кто-то взял... А теперь я пойду...

   Он поднялся и пошел по комнате, расставив руки и касаясь пальцами мебели, мимо которой проходил. Повернул направо, прошел зал и оказался у маленького бокового выхода. Высунул голову, капли дождя попали ему в лицо.

   - Спокойной ночи, - сказал он. - Надеюсь, не промокнете насквозь.

   Хозяин подождал, пока не затихли ее шаги, повернулся, закрыл на ключ и засов боковую дверь и вернулся в библиотеку. Затем включил все лампы и подошел к камину. Пять минут неподвижно сидел в кресле. Лоб наморщился, лицо нахмурилось. Затем он опять раскурил трубку, снял большие очки, взял газету со стула и продолжил чтение, прерванное появлением девушки. Читал без очков, и самый мелкий шрифт.

   - Бедная Гоуп Джойнер! - бормотал он, выпуская кольца дыма. - Бедная Гоуп Джойнер!

  

   - Я хотела бы рассказать тебе правду, - отчаянно предложила Гоуп.

   Дик Халовель только улыбнулся:

   - Какой милый голосок. Я готов тебя выслушать. Что с тобой, дорогая?

   Он взял ее за руки. Она доверчиво глядела на него.

   - Если ты все узнаешь, больше не захочешь видеть меня. Помнишь, что Диана Мэртин сказала обо мне?

   - Диана так много болтает обо всех знакомых, что я не в состоянии все запомнить, - смеясь, ответил Дик.

   - Конечно, помнишь! Она сказала, что я - "Никто".

   - Какой абсурд! Ты ведь говоришь со мной, значит, ты есть, ты прелестная, очаровательная девушка, которая пригласила меня в свой чудесный салон к чаю. Ты существуешь точно так же, как существуют и эти люди, сидящие напротив в отеле "Ритц", и которых я вижу в окно.

   - Не говори, пожалуйста, глупостей! Она открыто сказала, что я не знаю своего происхождения, у меня нет родителей... возможно, что я... об этом даже подумать страшно. Ты ведь понимаешь, что значит геральдика, и знаешь, что представляют из себя темные места родословной.

   - Итак, это единственный повод для беспокойства? - спросил Дик. - Разве на это обращают внимание? Разве вся суть человека в "голубой крови"? А темные места встречаются во всех, даже безупречных родословных. Я не могу утверждать, что их нет в моей...

   Гоуп затаила дыхание. Она не ожидала, что он будет говорить об этом так непринужденно. Радостная улыбка заиграла было у нее на губах, но сразу же исчезла.

   - Я не знаю, как обстоит дело у меня. Ужасно, Дик, что ты можешь так спокойно думать о себе.

   - Я ни о чем не думаю. Просто знаю, что ты - милейшая девушка на всем земном шаре. Я оставлю военную службу, женюсь на тебе, и мы будем счастливы.

   - Будь благоразумен, Дик. Разве ты не видишь, в каком ужасном положении я оказалась? Не знаю, кто мои родители, не ведаю, откуда получаю такие большие доходы. Я, откровенно говоря, никто! Раньше мне было все равно, но теперь... когда ты вошел в мою жизнь...

   Гоуп задумалась и нахмурилась.

   - Я тебе кое-что расскажу, - наконец спокойно продолжила она и поведала о поездке в Монкс-Шез.

   Дик выслушал ее, не перебивая.

   - Ты настоящий ребенок. Зачем так рисковать, - сказал Дик, когда она закончила. - Кто такой мистер Галлэт?

   - Я знаю о нем только то, что он очень богат и безучастен ко мне. Он владеет большим имением в Кенте, где я провела большую часть детства.

   - И ты его никогда не видела?

   - Нет, он всегда отсутствовал, когда я бывала в Монкс-Шез. Я интересовалась у его адвокатов, не является ли он моим родственником, хотя бы дальним, но они лишь промолчали в ответ.

   - Итак, он не твой родственник?

   - Нет. Он знал мою мать... Я думаю, что произошло романтическое событие, но ведь это только предположение. Мне ни разу не удалось поговорить об этом с мистером Галлэтом. Он был одним из свидетелей, когда отец составлял завещание... По крайней мере, я так считаю.

   - Ты когда-нибудь видела это завещание?

   - Нет, Дик. Я только знаю, что имею очень большой доход. И... когда встречаюсь со злыми людьми или подозрительными типами, я получаю от адвокатов суровое предупреждение, в котором мне, обычно, дается понять, что я завела то или иное нежелательное знакомство. Они присылают мне также списки Карлоу.

   - А, может быть, у тебя есть другие родственники?

   - Никого, - смущенно ответила она. Но, спохватившись, вдруг рассмеялась. - Видишь, я действительно "Никто".

   - Уверен, что ты получишь предостережение от своих адвокатов и относительно меня, - заметил Дик. - Хотя лично я могу и не являться поводом для этого, но у меня есть нежелательные родственники.

   Мысль об этом не оставляла Дика и тогда, когда он попрощался с Гоуп и пошел к Пикадилли. Она еще более окрепла, когда у входа в цирк он встретится с братом. Грэгэм больше не походил на оборванного бродягу. Он был в безукоризненном модном костюме, а цилиндр и лайковые ботинки придавали ему вид знатного господина. В первое мгновение Дик даже опешил. Потом улыбнулся и уже хотел пройти мимо, но брат задержал его.

   - Если ты не боишься, что тебя увидят с бывшим арестантом, то хотел бы поговорить с тобой несколько минут, Дик, - холодно попросил Грэгэм.

   - Но только быстро, сейчас у меня нет времени. Если речь пойдет о деньгах...

   Грэгэм презрительно улыбнулся.

   - Ты все думаешь о деньгах, - сказал он. - На этот раз ты ошибся. Я хочу поговорить о Диане.

   Дик стал серьезным.

   - Это также бесцельно...

   - Она хотела бы жить с тобой в мире. Вот и все, - сказал Грэгэм. - Бессмысленно постоянно вздорить и ссориться. Разве ты забыл, что она отдавала тебе предпочтение перед другими?

   - Нет, но... гм... Когда вспоминаю, об этом, я благодарен. Но это единственное, за что я могу сказать ей спасибо!

   Дик посмотрел на часы!

   - Очень жаль, но у меня нет времени. Через пять минут должен встретиться с другом. Передай, пожалуйста, Диане, что я не злопамятен, но встречаться с ней не желаю. И совсем не потому, что несчастен без ее любви, а потому, что она занимается делами, которые мне противны... Предательство, двуличие... По сравнению с этим неверность кажется просто детской шалостью...

   Он кивнул и ушел. Грэгэм смотрел ему вслед до тех пор, пока он пересек улицу и смешался с толпой на Лоуэр-Регент-стрит.

   Когда Грэгэм вошел в салон Дианы, хозяйка многозначительно посмотрела на него. Тонким женским чутьем она поняла, что братья встречались и разговаривали. Грэгэм опустился в кресло, поискал в карманах папиросы и гневно сказал:

   - Он, как всегда, был столь же непорочен, словно ангел. Он простил тебя, но не хочет больше иметь с тобой ничего общего.

   - А ты ожидал большего?

   - Я предполагал, что будет лучше, если мы помиримся, но человек этот тверд, как камень.

   Она беспокойно водила ногой взад и вперед и не сводила глаз с собеседника.

   - Как камень? Разве ты опять просил у него денег?

   Грэгэм грубо рассмеялся.

   - Дик предупредил меня. Он заранее отказал наотрез. Но и без Дика я заработаю много денег, если только у Трайна найдется для меня выгодное дело.

   - Какое? - спросила она.

   - Черт возьми, откуда я знаю? - Он был сильно раздражен. - Трайн ведь и тебе не говорит по телефону, что ему нужно. Я лично еще никогда с ним не сталкивался. Ты уже имела с ним дело, не правда ли?

   Она не ответила, но заметила:

   - Это очень щедрый, но довольно опасный человек.

   - Почему опасный? - быстро спросил он.

   - Я уверена в этом, - задумчиво сказала она. - Работу, которую я должна была однажды выполнить для него, нельзя назвать трудной, но, как я поняла, она была нужна для его целей. Два года назад Трайн просил привести лорда Фирлингэма в один из игорных клубов, которые он содержал на Портланд-Плас. Мне нужно было только упомянуть, что у меня там есть знакомые. Сначала мы завели разговор об опере. Фирлингэм потерял в ту ночь в баккара сорок тысяч фунтов. Я об этом узнала только через несколько дней, так как до моего отъезда из клуба лорд брал один выигрыш за другим. Первый раз я подумала о том, что Трайн и его подручные отняли у него деньги тогда, когда получила две тысячи фунтов.

   - Две тысячи? - Грэгэм тихо свистнул. - Парень действительно хорошо платит!

   - Сначала мне вся эта история совершенно не понравилась, - сказала Диана. - Но, поверь, Фирлингэм - ужасный человек, один из самых неприятных субъектов в городе.

   Она посмотрела на маленькие часы, стоявшие на камине.

   - Нам пора.

   Грэгэм удивленно спросил:

   - Ты тоже хочешь увидеть Тигра?

   Она утвердительно кивнула.

   - Я получила распоряжение проводить тебя... - сухо сказала Диана.

   Недалеко от Сохо-сквер расположены красивые здания "Клуба Мусетрап". Этот клуб являлся общественным союзом, среди членов которого были люди с громкими именами. Роскошная обстановка, месторасположение в мало привлекательной части города создали ему особую славу. Поговаривали, что здесь играют на необыкновенно крупные ставки. Но основную популярность клуб приобрел, главным образом, благодаря хорошей кухне и баснословно низким ценам.

   Хотя все знали, что здесь в почете азартные игры, полиция сюда никогда не заглядывала. Несколько раз высшие чины Скотленд-Ярда посещали клуб инкогнито, но ничего подозрительного не заметили. Может быть, только то, что при игре в бридж ставили пятьдесят фунтов на сто пунктов. Но так как вопрос о величине ставки в бридж является чисто внутренним делом клубного комитета, полиция не вмешивалась. Конечно, игра в баккара происходила без официального сообщения руководителя клуба. Ни один посторонний не допускался к этой игре, - только тогда, когда у него были надежные рекомендации. Ни разу даже не ставился вопрос о том, что играли небезупречно, и Трайн почему-то часто выигрывал.

   Когда Диана и Грэгэм вошли в шикарный тихий вестибюль, игра уже закончилась.

   - Мистер Трайн в секретариате, - пробормотал седовласый портье.

   Посетители последовали за ним по устланному коврами коридору в заднюю часть здания. Портье остановился у двери из розового дерева и постучал.

   - Войдите!

   Портье открыл дверь и впустил посетителей.

   В секретариате был только один пожилой господин лет пятидесяти-шестидесяти. Он спокойно смотрел на гостей умными синими глазами. Его седые волосы были коротко подстрижены, а на гладко выбритом крупном лице не было морщин. Даже когда он сидел, был заметен его высокий рост. Прямая, величественная, широкоплечая фигура производила неизгладимое впечатление. Во рту торчала сигара. Хотя зубы из-за ослепительной белизны можно было принять за искусственные, но их неравномерность свидетельствовала о том, что они натуральные. Это был Тигр Трайн, напоминавший характером скорее льва, чем кошку. Он казался более человечным, чем ожидала Диана. Хозяин кабинета медленно поднялся, вынул изо рта сигару и положил ее в пепельницу.

   - Добро пожаловать, господа, - сказал он, весело улыбаясь. - Вы, сударыня, Диана Мэртин?

   Он говорил глубоким звучным голосом, взвешивая каждое слово. Диана была приятно поражена. Она теперь догадывалась, почему этот представительный обаятельный человек ни разу не попал на скамью подсудимых, несмотря на свои многочисленные преступные дела. Диана вдруг вспомнила, что рассказывал о нем Коллэй. Для Тигра готовились бесчисленные ловушки, для его поимки разрабатывались оригинальные планы, лучшие детективы двух материков пытались его застукать на месте преступления, но все безрезультатно.

   - Вы, мистер Трайн, должны меня помнить, - сказала Диана.

   Он засмеялся и обнажил зубы.

   - Принцип моей политики в том, что я никогда не запоминаю и даже на лучших друзей смотрю как на чужих, которых должны мне каждый раз вновь представлять. Это очень благоразумно... Вы, должно быть, тоже так считаете?

   Он говорил с Дианой, но его взгляд изучал Грэгэма.

   - А вы, сударь, мистер Халовель? Не хотите ли кофе?

   Он нажал кнопку и распорядился, хотя слуги было не видно и телефона в комнате не было. Из стены вдруг прозвучал ответ: "Слушаю, сэр".

   - Я поставил там маленький громкоговоритель. Он вделан в деревянную обивку. Посторонний его не увидит.

   - Разве вы не боитесь, что вас подслушают? - поинтересовалась Диана.

   Трайн рассмеялся.

   - Меня могут подслушать только тогда, когда я этого захочу. Скажите, мистер Халовель, вы были в провинции?

   Грэгэм достаточно знал жаргон своих бывших товарищей и понял, что Трайн намекнул на его пребывание в тюрьме. Ответ был сухим и коротким:

   - Да!

   - Печально... Очень печально, - похоже, Тигр посочувствовал. - Вам не пришлось бы туда попадать, если бы у вас был опекун, который бы заботился о вас. Глупы те генералы, которые сами лезут драться штыками, но и умные, храбрые солдаты тоже мало годятся в генералы.

   Тигр подал Грэгэму ящик сигар.

   - Никто успешно не выполнит преступный план, если не разделяет точку зрения полиции. Преступник должен мыслить, как детектив, и уметь все предвидеть. Обыкновенный взломщик, задумывающий "предприятие", стремится только к добыче и не думает об опасности. В результате работает настолько топорно, что оставляет улики. Да такие, что даже детектив-любитель может его раскрыть. Современные сражения выигрываются только ложными атаками на ранее обозначенные позиции.

   Грэгэм и Диана внимательно слушали. Они поняли, что говорил не болтун, желающий поораторствовать или щегольнуть мудростью и знаниями, а человек, каждое слово которого выверено и взвешено.

   - Если бы я собирался совершить крупную "операцию" или задумал бы... Ах, вот и кофе!

   Скрытый лифт работал бесшумно, и посетители ничего не слышали. Тигр вдруг поднялся, подошел к стене и отодвинул панель. В проеме на серебряном подносе стояли дымящиеся чашки с кофе. Он их поставил на стол, нажал кнопки и закрыл панель. На мгновенье Тигр наклонил голову, казалось, он присушивался. По-видимому, хозяин был удовлетворен. Налив себе в чашку большую порцию сливок, он залпом выпил ее.

   - Итак, если бы я задумал "удар", который принес бы его участникам приблизительно, - он сделал паузу, - пятьдесят тысяч фунтов, то изучил бы дело до мельчайших подробностей. Я заставил бы каждого лазить по веревочным лестницам, прыгать с большой высоты и после приземления оставаться на ногах. Я заставил бы их тренироваться по специальной программе на случай, если даже придется столкнуться с войсковой частью. Более того, они обязаны были бы знать все описания и приметы тех мест, которые должны разыскать. Главный участник должен быть осведомлен о приливах и отливах...

   - А что за всем этим? - нетерпеливо прервал Грэгэм.

   Холодный, спокойный взгляд Трайна охладил его пыл.

   - Я не подразумевал ничего конкретного, и только изложил свою точку зрения.

   Грэгэм опять хотел что-то спросить, но его сдержал взгляд Дианы. Трайн продолжал:

   - Сегодня утром я сидел здесь и мечтал. Не знаю почему. Может, быть, потому, что читал отчет об уголовном процессе, слушавшемся вчера в Олд Байлей. Последнее время все больше удивляет низкий образовательный и профессиональный уровень преступников. Речь шла о человеке, попавшем в тюрьму из-за неудачного взлома. А "операция" не принесла ему даже ста фунтов. "Вот странный человек", - думал я. С меньшим риском и теми же затратами он мог бы добыть пятьдесят тысяч фунтов, и его бы не поймали. Вы только вдумайтесь: п-я-т-ь-д-е-с-я-т т-ы-с-я-ч фунтов!

   Трайн опять выждал паузу, казалось, он ждал каких-либо замечаний. Но взгляд Дианы снова заставил Грэгэма молчать.

   - Обычный взлом не принесет славы, - сказал Трайн и посмотрел в окно, за которым виднелся Сохо-сквер. - Слава сопутствует только фантазерам. Даже, если бы я был взломщиком, то был бы счастлив увидеть в газетах отчет о моих похождениях, напечатанный большими буквами на первой полосе. Я бы совершил такой экстраординарный поступок, чтобы весь мир заговорил обо мне.

   Трайн опять замолчал, пронизывая взглядом гостей. Потом продолжил:

   - За последние триста лет был лишь единственный случай, когда неуч пытался совершить одну из самых масштабных краж всех времен. Этот дурак был хвастун и пьяница, но, несмотря на это, он почти добился успеха.