Диккенс Чарльз - Лавка древностей

обра, мы ничего не увидимъ. Наконецъ-то мы добрались до такого мѣста, гдѣ намъ можно жить совершенно покойно! Не правда ли, Нелли, мы отсюда ншсуда не уйдемъ?

   Дѣвочка улыбнулась и покачала головой.

   - Ей надо отдохнуть немножко, говорилъ старикъ, ласково гладя ее по щечкѣ;- слишкомъ, слишкомъ блѣдненьк³я щечки; не так³я, какъ были прежде.

   - Когда это прежде? спросила дѣвочка.

   - Ба! въ самомъ дѣлѣ, сколько времени прошло съ тѣхъ поръ? встрепенулся было старикъ;- посчитаемъ-ка по пальцамъ, сколько недѣль тому назадъ? А впрочемъ, Богъ съ ними, лучше объ этомъ не вспоминать.

   - Гораздо лучше, милый дѣдушка! Постараемся совсѣмъ забыть о прошломъ, какъ о непр³ятномъ снѣ, который былъ, да и прошелъ.

   - Тсс! И старикъ торопливо замахалъ рукой, глядя черезъ плечо.- Ни слова! ни о томъ снѣ, ни о бѣдств³яхъ, которыя мы изъ-за него вынесли. Здѣсь не можетъ быть сновъ, они не смѣютъ приближаться къ такимъ мирнымъ мѣстамъ. Надо отгонять отъ себя подобныя мысли, иначе онѣ будутъ насъ преслѣдовать. Впалые глаза, втянувш³яся щеки - холодъ, голодъ, мокрота и, хуже всего, тѣ ужасы... мы должны забыть обо всемъ этомъ, если только хотимъ жить покойно.

   - Господи! Благодарю Тебя за эту перемѣну въ дѣдушкѣ, мысленно помолилась дѣвочка.

   - Я буду терпѣливъ, послушенъ; я буду очень тебѣ благодаренъ, если ты меня оставишь здѣсь. Только ты не прячься отъ меня, милая Нелли. Боже сохрани, если ты вздумаешь тайкомъ уйти оть меня! Позволь мнѣ, родная, быть всегда около тебя; право же, я сдержу свое слово.

   - Мнѣ уйти тайкомъ отъ васъ, это была бы хорошая шутка, нечего сказать!- Чтобы успокоить старика, дѣвочка старалась казаться веселой.- Знаете ли что, дѣдушка? Мы вотъ устроимъ себѣ садикъ - славное мѣсто, не правда ли? и будемъ съ завтрашняго дня работать здѣсь съ вами.

   - Вотъ отличная мысль пришла тебѣ въ голову! Смотри же, Нелличка, завтра же и начнемъ.

   Надо было видѣть, съ какимъ наслажден³емъ онъ принялся за дѣло на слѣдующ³й день. Могилки, у которыхъ они работали, не возбуждали въ немъ ни единой мрачной мысяи. Они выпололи сорныя травы, подчистили кустарники, сравняли дернъ и вымели опавш³е листья. Въ самомъ разгарѣ работы Нелли увидѣла, случайно поднявъ голову, что неподалеку, на изгороди, сидитъ баккалавръ и молча слѣдитъ за ними.

   - Хорошее дѣло вы затѣяли, сказалъ онъ, отвѣчая на поклонъ Нелли, - Неужели вы все это сдѣлали нынче утромъ?

   - Это сущая бездѣлица въ сравнен³и съ тѣмъ, что мы собираемся сдѣлать, отвѣчала дѣвочка, опустивъ глаза.

   - Ну что-жъ! Помогай вамъ Богъ! А скажите пожалуйста, вы хотите расчистить только дѣтск³я могилки? спросилъ баккалавръ.

   - Въ свое время дойдемъ и до другихъ, тихо проговорила дѣвочка, отвернувшись въ сторону.

   Не знаю, съ умысломъ ли она выбрала это мѣсто, или случайно, - можетъ быть, ее привлекла къ этимъ могилкамъ ея естественная симпат³я къ дѣтямъ, - но это само по себѣ незначительное обстоятельство, на которое старикъ сначала не обратилъ вниман³я, теперь поразило его. Онъ безпокойно оглянулся на могилки, потомъ посмотрѣлъ на дѣвочку, притянулъ ее къ себѣ, прижалъ къ сердцу и сталъ просить, чтобъ она отдохнула. Казалось, что-то давно забытое зашевелилось у него въ мозгу и эта безпокойная мысль не исчезла тотчасъ же, какъ бывало съ нимъ прежде и въ болѣе серьезныхъ случаяхъ, но назойливо возвращалось къ нему и въ этогь день, и въ слѣдующ³е дни. Какъ-то разъ, когда они, по обыкновен³ю, вмѣстѣ работали, дѣвочка замѣтила, что онъ все оборачивается и тревожно смотригь на нее - либо его томило какое-то неразрѣшимое сомнѣн³е, либо онъ силился сосредоточить разсѣянныя мысли, - и попросила его сказать, что его безпокоитъ. "Нѣтъ, нѣтъ, ничего", отговаривался старикъ и тутъ же положилъ къ себѣ на руки ея головку и сталъ гладить ее по прелестной щечкѣ, приговаривая, что теперь, молъ, она съ каждымъ днемъ становится крѣпче и здоровѣе и что скоро, скоро она уже будетъ женщиной.

  

  

   Съ той поры старикъ не зналъ покоя. Въ душѣ его поднялась тревога о ребенкѣ, которая никогда ужъ болѣе его не покидала. Въ человѣческомъ сердцѣ есть странныя, удивительныя струны: онѣ безмолвствуютъ, не смотря на самыя страстныя усил³я извлечь изъ нихъ звуки, и вдругъ, повидимому, ни съ того, ни съ сего, отъ малѣйшаго, случайнаго прикосновен³я зазвучатъ. Въ самомъ дѣтскомъ, первобытномъ умѣ есть запасъ мыслей, которыя обнаруживаются неожиданно, подъ вл³ян³емъ какого нибудь пустяшнаго обстоятельства, по самому ничтожному поводу, и которыя никакъ нельая вызвать искусственнымъ образомъ. Такъ открывались велик³я истины - случайно, когда у открывателя на умѣ было совсѣмъ иное, ничего общаго съ великими открыт³ями не имѣющее. Послѣ описаннаго нами незначительнаго происшеств³я на могилѣ, старикъ точно прозрѣлъ: передъ его умственнымъ окомъ вооч³ю предстала вся привязанность, все самоотвержен³е ребенка; онъ только теперь понялъ, что перенесла Нелли изъ-за него, и до чего довели ее эти мучен³я. Во время ихъ многострадальческаго странствован³я, онъ мало обращалъ вниман³я на свою измученную спутницу: если она испытывала лишен³я, тѣ же самыя лишен³я испытывалъ и онъ; тогда онъ скорбѣлъ о себѣ не менѣе, чѣмъ о ней. Теперь же онъ безпокоротно забылъ о своей собственной особѣ и уже никогда болѣе не думалъ о своихъ удобствахъ. Всѣ его мысли были заняты одной горячо любимой внучкой. Онъ всюду слѣдовалъ за ней, чтобы ей можно было, когда она устанетъ, опереться на его руку; по вечерамъ онъ сидѣлъ противъ нея у камина и долго, долго глядѣлъ на нее, пока она не подниметъ на него глазъ и не улыбнется по-старому; онъ тайкомъ отъ нея справлялъ кое-как³я домашн³я работы, которыя были бы ей не подъ силу, и часто по ночамъ вставалъ съ постели, подкрадывался къ ея кроваткѣ, чтобы прислушаться къ ея дыхан³ю, и по цѣлымъ часамъ сидѣлъ на корточкахъ, лишь бы только прикоснуться къ этой дорогой ручкѣ.

   Всевышн³й, передъ которымъ открыты всѣ сердца людск³я, видѣлъ, как³я надежды, как³я опасен³я роились въ этомъ разстроенномъ мозгу, какая безконечная любовь переполняла это старческое сердце, какъ измѣнился бѣдный старикъ.

   Прошло нѣсколько недѣль. Повременамъ дѣвочка чувствовала себя до такой степени слабой, что цѣлые вечера проводила лежа на кушеткѣ у камина. Учитель приносилъ книги и читалъ ей вслухъ; иногда заходилъ и баккалавръ и тоже принималъ участ³е въ чтен³и. A старикъ, бывало, сидитъ и слушаетъ, хоть и мало понимаетъ, и не отрываетъ глазъ отъ дѣвочки; если она улыбнется и, подъ вл³ян³емъ чтен³я, личико ея просвѣтлѣетъ, онъ хвалить книгу: она ему нравится. Когда же баккалавръ разсказываетъ какую нибудь истор³ю, и старикъ видитъ, что она заинтересовала дѣвочку, онъ всѣми силами, хотя и съ большимъ трудомъ, старается ее запомнить; случалось даже, что онъ выбѣгалъ за уходившимъ гостемъ въ сѣни и просилъ его повторить эту истор³ю для того, чтобы онъ могъ еще разъ разсказать ее внучкѣ и тѣмъ вызвать улыбку на ея личикѣ.

   Но эти вечерн³я собран³я рѣдко повторялись: дѣвочка предпочитала быть на чистомъ воздухѣ и очень любила прогуливаться по своимъ безмолвнымъ, торжественнымъ садамъ. Кромѣ того ей часто приходилось покаэывать церковь туристамъ. Не смотря на неподходящее время года, посѣтители являлись чутъ не каждый день: одни передавали другимъ о чудномъ ребенкѣ, видѣнномъ ими въ церкви, и тѣмъ возбуждали любопытство. Старикъ слѣдовалъ за ними въ нѣкоторомъ отдален³и и съ любовью прислушивался къ милому голосу, а когда, по окончан³и осмотра, путешественники, простившись съ Нелли, удалялись изъ церкви, онъ шелъ за ними, или стоя у воротъ съ непокрытой головой, поджидалъ, когда они пройдутъ, чтобы услышать, что они скажутъ о его дорогой дѣвочкѣ. Всѣ, безъ исключен³я, восторгались ребенкомъ, ея умомъ и красотой, и онъ гордился этив³й похвалами. Но между этими благосклонными отзывами слышались и иныя слова, больно отзывавш³яся въ его сердцѣ и заставлявш³я бѣднаго старика безутѣшно рыдать гдѣ нибудь въ уединенномъ уголкѣ. Увы! даже чуж³е люди, чувствовавш³е къ дѣвочкѣ лишь мимолетное влечен³е - недальше какъ черезъ недѣлю, они совсѣмъ забудутъ о ея существован³и, - и тѣ замѣчали въ ней что-то особенное, жалѣли ее. Уходя, они таинственно перешептывались между собою, и грустно звучалъ ихъ голосъ, когда они прощались съ старикомъ.

   И въ томъ участ³и, которое деревенск³е жители, всѣ до одного полюбивш³е бѣдную Нелли, выказывали ей, проглядывало то же скорбное чувство, которое росло съ каждымъ днемъ. Даже шалуны-школьники чуяли что-то неладное и заботились о ней и если, бывало, самый забубенный изъ нихъ, идя въ школу, не встрѣтитъ ее на обычномъ мѣстѣ, онъ непремѣнно свернетъ съ дороги и подойдеть къ рѣшетчатому окошечку узнать о ея эдоровьѣ. Если она сидитъ въ церкви, они потихоньку заглянуть въ открытую дверь, но не смѣютъ заговорить, ждутъ, чтобы она сама подошла и обратялась къ нимъ. Это всеобщее сочувств³е и уважен³е къ дѣвочкѣ ставили ее въ глазахъ школьниковъ неизмѣримо выше всѣхъ ихъ.

   По воскресеньямъ церковь бывала переполнена молящимися. Все это былъ простой народъ: замокъ, въ которомъ когда-то жилъ владѣлецъ съ своей семьей, представлялъ заброшенную развалину и на семь верстъ въ окружности не было ни одной помѣщичьей усадьбы. И до начала службы, и по окончан³и ея, всѣ прихожане толлились на паперти около Нелли, считая своимъ долгомъ подойти къ ней - кто съ поклономъ, кто съ наилучшими пожелан³ями, а кто и съ небольшимъ подаркомъ, принесеннымъ издалека. Дѣти терлись у ея подола и ни одинъ крестьянинъ - даже самый грубый изъ нихъ, - не проходилъ мимо безъ того, чтобы не обратиться къ ней съ добрымъ словомъ.

   Нелли особенно ласкала тѣхъ дѣтокъ, которыхъ въ первый день по прибыт³и своемъ въ эту деревню застала гуляющими на могилкахъ. Маленьк³й мальчикъ, разсказывавш³й ей о своемъ умершемъ братцѣ, былъ ея любимецъ, ея дружокъ; онъ часто сидѣлъ вмѣстѣ съ ней въ церкви и не разъ лазилъ съ ней на колокольню. Для него не было большаго удовольств³я, какъ поддерживать ее - по крайней мѣрѣ, онъ воображалъ, что поддерживаетъ ее, - взбираясь по лѣстницѣ.

   Какъ-то разъ, когда она читала въ своей часовнѣ, вдругъ вбѣжалъ туда мальчикъ, весь въ слезахъ. Бросившись къ ней, онъ крѣпко обвилъ ея шею своими маленышми ручонками и съ минуту жадно всматривался въ ея лицо.

   - Что такое? что случилось? спрашивала Нелли, стараясь его успокоить.

   - Нѣтъ, нѣтъ еще! кричалъ мальчикъ, все крѣпче и крѣпче прижимаясь къ ней.

   Она съ недоумѣн³емъ посмотрѣла на него и, откинувъ назадъ волоски, падавш³е ему на лицо, поцѣловала его и спросила, въ чемъ дѣло.

   - Нѣтъ, этого не будетъ, милая Нелли, повторялъ мальчикъ.- Мы не можемъ ихъ видѣть: они никогда не приходятъ съ нами играть или разговаривать. Оставайтесь такой, какъ вы теперь, такъ лучше.

   - Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

   - Да они говорятъ, началъ мальчикъ, заглядывая ей въ лицо, - они говорятъ, что, прежде чѣмъ запоють птички, вы будете ангеломъ, но вѣдь это неправда, вы не уйдете отъ насъ. Не уходите, Нелли, хотя тамъ, на небѣ, такъ свѣтло!

   Дѣвочка опустила голову и закрыла лицо руками.

   - Она даже и подумать объ этомъ не можетъ! радостно вскричалъ мальчикъ. Глаза его были еще полны слезъ.- Такъ вы не уйдете отъ насъ, нѣтъ? Вы знаете, какъ намъ будетъ грустно безъ васъ. Милая Нелличка, скажите же, что вы останетесь съ нами, что вы не уйдете! Онъ сложилъ ручонки и сталъ передъ ней на колѣни.

   - Посмотрите на меня хоть разочекъ, Нелличка, умолялъ мальчикъ, и скажите, что вы останетесь съ нами, что они неправду говорятъ; тогда я не буду плакать. Да, Нелли, да?

   Но головка не подымалась, отвѣта не послѣдовало, только слышны были ея рыдан³я.

   - А потомъ черезъ нѣсколько времени добрые ангелы сами будутъ рады, что вы не бросили насъ. И мальчикъ старался отнять руки отъ ея лица.- Вотъ и нашъ Вилли ушелъ къ нимъ, а что въ томъ хорошаго? Еслибъ онъ зналъ, какъ мнѣ скучно безъ него въ постелькѣ, онъ ни за что бы этого не сдѣлалъ.

   Дѣвочка продолжала горько плакать, словно у нея сердце разрывалось на части.

   - И зачѣмъ вамъ уходить отъ насъ, милая Нелли? Развѣ вамъ будетъ хорошо, когда мы здѣсь будемъ плакать по васъ? Они говорятъ, что Вилли на небѣ, и что тамъ всегда лѣто, а я увѣренъ, что когда я ложусь къ нему на могилку, онъ очень горюетъ, что не можетъ меня поцѣловать. Но ужъ если вы уйдете къ ангеламъ, милая Нелли, говорилъ мальчикъ, ласкаясь и прижимаясь къ ея лицу, - такъ вы полюбите его ради меня. Скажите ему, что я и до сихъ поръ его люблю, что я и васъ очень любилъ. Когда я подумаю, что вамъ хорошо вмѣстѣ тамъ на небѣ, я не буду плакать и никогда не буду дѣлать ничего дурного, чтобы васъ не огорчить.

   Наконецъ дѣвочка уступила его ласкамъ: онъ отнялъ ея руки отъ лица и обвилъ ими свою шейку. Въ продолнеен³е нѣсколькихъ минутъ оба молча плакали. Однако, Нелли вскорѣ же улыбнулась своему маленькому другу, обѣщая тихимъ, нѣжнымъ голосомъ остаться съ нимъ и по-прежнему любить его, пока Господь дозволить. Мальчикъ отъ радости захлопалъ въ ладоши и долго, долго благодарилъ ее. Она просила его никому не разсказывать объ ихъ разговорѣ, что онъ и обѣщалъ, и сдержалъ свое слово. Даже при ней онъ ни разу не проговорился, хотя съ тѣхъ поръ, какъ тѣнь, всюду слѣдовалъ за ней: онъ чувствовалъ, что ей иногда было очень тяжело, хотя и не понималъ, почему именно. Однако, какое-то подозрѣн³е закралось въ его дѣтскую душу: часто, даже поздно вечеромъ, онъ подходилъ къ ея домику и спрашивалъ, тамъ ли она, словно желая удостовѣриться, что съ ней ничего не случилось, и когда она, въ отвѣтъ на это, зазывала его къ себѣ, онъ садился на низенькую скамеечку у ея ногь, да такъ и оставался тамъ, пока за нимъ не приходилъ кто нибудь изъ дому. А на утро онъ уже опять трется у двери - пришелъ узнать, здорова ли она, и гдѣ бы онъ ни былъ, съ кѣмъ бы ни игралъ, онъ все бросалъ, чтобы только быть вмѣстѣ съ Нелли.

   - Хорош³й, добрый мальчикъ, расхваливалъ его какъ-то могильщикъ;- когда умеръ его старш³й братъ - смѣшно сказать старш³й: этому-то старшему было всего семь лѣтъ, - онъ страсть какъ убивался по немъ.

   Дѣвочка вспомнила, что ей говорилъ учитель. Та истина, которую онъ тогда развивалъ передъ ней, еще разъ подтверждалась на этомъ ребенкѣ.

   - Съ тѣхъ поръ онъ сталъ какъ-то покойнѣе, но это, разумѣется, не мѣшаеть ему иной разъ порядкомъ-таки шалить. Голову даю наотрѣзъ, что вы уже съ нимъ побывали у колодца.

   - Нѣтъ, не были. Я боюсь этого колодца, да мы туда и дороги не знаемъ.

   - Пойдемте со мной. Я еще мальчишкой хаживалъ туда.

   Они спустились по узенькой лѣстницѣ въ склепъ и остановились подъ арками. Кругомъ мракъ.

   - Вотъ онъ тутъ, сказалъ старикъ. - Смотрите, держитесь за меня, когда я буду открывать крышку, а то, чего добраго, споткнетесь и полетите внизъ. Я ужъ слишкомъ старъ, т. е. меня ревматизмъ одолѣлъ, поэтому я не могу наклоняться.

   - Какъ здѣсь страшно, какъ темно! воскликнула Нелли.

   - Посмотрите-ка туда.

   И онъ ей указалъ пальцемъ на дно. Дѣвочка посмотрѣла внизъ.

   - Вѣдь это та же могила, говорилъ старикъ.

   - Это правда.

   - Мнѣ часто приходить въ голову, что, должно быть, этотъ колодезь вырыли нарочно для того, чтобы церковь казалась еще мрачнѣе и чтобы монахи больше думали о Богъ. Но, говорятъ, его скоро засыпятъ.

   Дѣвочка продолжала задумчиво глядѣть въ колодезь.

   - Посмотримъ еще, кто до тѣхъ поръ доживетъ. Богъ знаетъ, сколько новыхъ могилокъ выростетъ къ тому времени на кладбищѣ. Это будетъ, во всякомъ случаѣ, не раньше весны.

   - "Весной птички опять запоютъ. Какое чудное время весна!" думала дѣвочка, облокотившись въ своей комнатѣ на подоконникъ и любуясь захожден³емъ солнца.

  

  

   Явившись въ обычный часъ въ контору Брасса, дня два спустя послѣ чаепит³я, устроеннаго Квильпомъ въ "Пустынѣ", и не заставъ ни души въ этомъ храмѣ добродѣтели, Дикъ Сунвеллеръ положилъ шляпу на конторку, вынулъ изъ кармана кусочекъ чернаго крепа и принялся прикалыватъ его булавками въ видѣ траурной ленты вокругъ шляпы. Покончивъ съ этой работой, которой онъ остался очень доволенъ, онъ опять надѣлъ шляпу на голову, сильно надвинулъ ее на одинъ глазъ, чтобы придать себѣ еще болѣе мрачный видъ, и, заложивъ руки въ карманы, сталъ медленно шагать по комнатѣ.

   - Такая ужъ, видно, моя судьба, разсуждалъ онъ.- Съ самаго дѣтства всѣ мои надежды безслѣдно исчезали. Стоило мнѣ полюбить какое нибудь дерево или цвѣты, и они тотчасъ же засыхали.

  

   Черноокую газель я приручалъ, и наконецъ-то она меня полюбила,

   Анъ глядь - и вышла за торгаша и навѣки мнѣ измѣнила.

  

   Обезсиленный этими печальными размышлен³ями, онъ остановился передъ кл³ентскимъ кресломъ и вдругъ бросился въ его распростертыя обьят³я.

   - И это называется жизнью, продолжалъ онъ съ горькой ирон³ей, - а, впрочемъ, почему же и нѣтъ? Я совершенно доволенъ. Я буду носить эту тряпицу... Дикъ опять снялъ шляпу съ головы и, держа ее передъ собой, такъ свирѣпо смотрѣлъ на нее, что еслибъ она не стоила ему денегъ, онъ, кажется, растопталъ бы ее ногами, - я буду носить эту тряпицу, какъ эмблему женскаго вѣроломства, въ воспоминан³е о той, съ которой мнѣ уже не доведется ходить по извилистымъ дорожкамъ лабиринта и пить вмѣстѣ розовое вино, и которая своимъ коварнымъ поступкомъ будетъ отравлять мнѣ жизнь до послѣдняго моего вздоха. Ха, ха, ха!

   Слѣдуетъ замѣтить, что хохотъ, закончивш³й этотъ монологъ, былъ отнюдь не обыкновенный веселый смѣхъ, который былъ бы здѣсь совсѣмъ неумѣстнымъ, онъ шелъ бы въ разрѣзъ съ грустныхъ ходомъ мыслей Дика, а такъ называемый сатанинск³й смѣхъ, часто раздающ³йся съ театральныхъ подмостокъ. Дикъ чувствовалъ себя въ мелодраматическомъ настроен³и, поэтому совершенно естественно, что изъ груди его вырвался этотъ адск³й хохотъ, долженствующ³й, согласно театральнымъ предан³ямъ, своими тремя слогами изображать смѣхъ дьявола. Удивительная, характерная черта въ этомъ субъектѣ: дьяволъ смѣется въ аду непремѣнно тремя слогами - ни больше, ни меньше.

   Дикъ все еще сидѣлъ насупившись въ креслѣ, когда послышался звонокъ у двери; въ ушахъ опечаленнаго Дика онъ отозвался похороннымъ звономъ.

   Онъ поспѣшилъ отворить дверь и встрѣтился лицомъ къ лицу съ Чекстеромъ. Члены братства по-своему привѣтствовали другъ друга.

   - Какъ вы, однако, рано, чортъ возьми, забираетесь въ эту вонючую бойню, говорилъ гость, держась на одной ногѣ и грац³озно балансируя другой.

   - Да, немножко раненько, согласился Дикъ.

   - Немножко, повторилъ тотъ шутливымъ тономъ, который такъ шелъ къ нему.- Я думаю, что немножко. Да вы знаете ли, дружище, который часъ? Всего-навсего половина десятаго утра!

   - Развѣ вы не войдете въ комнату? спросилъ Дикъ.- Кромѣ меня здѣсь никого нѣтъ.- Сунвеллеръ solo. "Это тотъ часъ..."

   "- Часъ ночи!"

   "- Когда раскрываются могилы..."

   "- И мертвецы поднимаются изъ гробовъ", процитировали они въ видѣ д³алога, принявъ театральную позу и уже затѣмъ вошли въ контору.

   Братья аполлинисты нерѣдко уснащали свою рѣчь лирическими цитатами. Это обыкновен³е служило, такъ сказать, связующимъ звеномъ между братьями и давало имъ возможность парить въ облакахъ, высоко надъ скучной, холодной землей.

   - Ну, какъ вы тутъ, батенька, поживаете? спросилъ Чекстеръ, садясь на табуретъ.- Мнѣ надо было заѣхать въ Сити по своему частному дѣлу, такъ думаю, загляну-ка я къ нимъ въ контору, благо былъ по сосѣдству, хотя признаться, я не надѣялся застать васъ такъ рано, такъ чертовски рано.

   Дикъ поблагодарилъ гостя за память, а такъ какъ изъ дальнѣйшаго разговора выяснилось, что какъ онъ, Дикъ, такъ и Чекстеръ находятся въ вожделѣнномъ здрав³и, молодые люди - таковъ ужъ былъ обычай въ древнемъ братствѣ, членами котораго они состояли, - затянули дуэтомъ народную пѣсню "Все хорошо", закончивъ ее длинной трелью.

   - А что новенькаго? спросилъ Дикъ.

   - Ровно ничего; чисто, гладко, хоть шаромъ покати. Кстати, что за оригиналъ вашъ постоялецъ! Никакъ не поймешь, что за человѣкъ. Такихъ субъектовъ, я думаю, немного на свѣтѣ.

   - А что онъ еще натворилъ?

   - Это непостижимо. Представьте себѣ, тутъ Чекстеръ вынулъ изъ кармана продолговатую табакерку, украшенную мѣдной лисьей головой, - теперь онъ завелъ дружбу съ тѣмъ молодымъ человѣкомъ, что прикомандированъ къ нашей конторѣ. Этотъ Абель, самъ по себѣ ничего, но ужъ такая тихоня, что не дай Богъ, - настоящая размазня. Вотъ съ этой-то размазней онъ и подружилъ. Ну, скажите на милость, неужели-жъ онъ не могъ выбрать кого нибудь получше, съ кѣмъ бы можно было перекинуться словомъ, другимъ, кто очаровалъ бы его своими манерами, своими разговорами? Я не говорю, и у меня есть свои недостатки...

   - Ну что вы, полноте! перебилъ его Дикъ.

   - Есть, есть. Никто не сознаетъ своихъ недостатковъ такъ, какъ я ихъ сознаю. Но, слава Богу, до сихъ поръ еще ни одна душа въ м³рѣ, даже мой злѣйш³й вратъ - а у кого ихъ нѣтъ - не называлъ меня размазней. Да, вотъ, какъ я вамъ скажу, милостивый государь, будь я на мѣстѣ этого самаго Абеля, я, недолго думая, купилъ бы себѣ кругъ честерскаго сыра, привѣсилъ бы его къ шеѣ и бухъ въ воду. Честное слово, правда!

   Чекстеръ не остановился, постучалъ суставомъ указательнаго пальца какъ разъ по лисьему носу, открылъ табакерку и, понюхавъ щепотку табаку, въ упоръ посмотрѣлъ на своего собесѣдника: дескать ты думаешь, что я вотъ сейчасъ чихну, анъ ошибся.

   - Мало того, продолжалъ онъ свое повѣствован³е, - вашъ жилецъ познакомился еще съ его отцомъ и матерью. Съ тѣхъ поръ, какъ онъ вернулся съ этой охоты на дикихъ утокъ, онъ все пропадаетъ у нихъ и вдобавокъ покровительствуеть снобу. Вотъ вы увидите, мальчишка будетъ то-и-дѣло шататься къ вамъ наверхъ. A со мной онъ еле-еле вѣжливъ. Мы съ нимъ, кажись, и десяти словъ не сказали. То есть, клянусь вамъ честью, еслибъ не патронъ - мнѣ жаль его, онъ безъ меня какъ безъ рукъ - я сейчасъ же бросилъ бы все и ушелъ; такъ это обидно.

   Дикъ очень сочувствовалъ своему пр³ятелю, но не сказалъ ни слова и только помѣшалъ кочергой дрова въ каминѣ.

   - А ужъ этому снобу не сдобровать, попомните мое слово, продолжалъ Чекстеръ пророческимъ тономъ.- Вѣдь намъ больше, чѣмъ кому нибудь другому, приходится имѣть дѣло съ людьми, такъ мы хорошо знаемъ человѣческую природу. Этотъ мальчишка вернулся, чтобы отработать шиллингъ! Вотъ увидите, не сегодня - завтра, онъ себя покажетъ въ своемъ настоящемъ видѣ. Онъ непремѣнно проворуется, онъ долженъ провороваться!

   Чекстеръ поднялся съ мѣста. Онъ, вѣроятно, продолжалъ бы аттестовать Кита еще въ болѣе крупныхъ выражен³яхъ, но въ это время постучали въ дверь; предполагая, что пришли по дѣлу, онъ мгновенно преобразился и сталъ тихъ и кротокъ, какъ агнецъ, что не очень-то вязалось съ его разглагольствован³ями о размазнѣ. Услышавъ стукъ въ дверь, Дикъ, какъ сидѣлъ на стулѣ, такъ и завертѣлся на одной ножкѣ и волчкомъ подъѣхалъ къ конторкѣ, въ которую и швырнулъ кочергу, забывъ, впопыхахъ, положить ее на мѣсто.

   - Войдите, крикнулъ онъ.

   Въ контору вошелъ тотъ самый Китъ, о которомъ только что, съ такимъ недоброжелательствомъ, отзывался Чекстеръ. Чекстеръ пр³ободрился. Куда дѣвалась его кротость? Онъ тотчасъ же принялъ свирѣпый видъ. A Дикъ съ минуту посмотрѣлъ на вошедшаго Кита, потомъ вскочилъ на ноги и, вытащивъ изъ конторки кочергу, сталъ продѣлывать съ ней, какъ со шпагой, разныя штуки.

   - Господинъ дома? спросилъ Китъ, нѣсколько удивленный этимъ страннымъ пр³емомъ.

   Дикъ не успѣлъ и рта открыть, какъ уже Чекстеръ напустился на Кита за этотъ непочтительный, по его мнѣн³ю, вопросъ, на который снособны только снобы. Разъ, что тутъ сидять два господина, онъ долженъ былъ, по крайней мѣрѣ, спросить, дома ли тотъ господинъ, или бы назвать по имени кого ему нужно, а ужъ они бы сами разобрали, стоитъ ли его величать господиномъ, или нѣтъ: еще Богъ его знаетъ, что онъ такой. Онъ, молъ, Чекстеръ, имѣетъ нѣкоторое основан³е предполагать, что это оскорблен³е направлено лично противъ него; но съ нимъ шутить опасно: пусть, молъ, нѣкоторые снобы - кто, именно, онъ не сказалъ - намотаютъ это себѣ на усъ.

   - Мнѣ надо видѣть господина, что живетъ наверху. Онъ дома? обратился Китъ къ Сунвеллеру.

   - А вамъ на что?

   - У меня есть письмо къ нему.

   - Отъ кого?

   - Отъ мистера Гарланда.

   - О, въ такомъ случаѣ, будьте такъ любезны, отдайте его мнѣ, сказалъ Дикъ съ изысканной вѣжливостью, - а если вамъ, сударь, нуженъ отвѣть, такъ потрудитесь обождать въ коридорѣ: тамъ мѣста вдоволь и воздухъ чистый.

   - Благодарю васъ. Мнѣ приказано отдать письмо ему самому въ руки, возразилъ Китъ.

   Это смѣлое возражен³е Кита взбѣсило Чекстера. Онъ горячо вступился за честь пр³ятеля и объявилъ, что если бы не его, Чекстера, офиц³альное положен³е, онъ тутъ же на мѣстѣ искрошилъ бы Кита въ порошокъ и что судъ присяжныхъ, въ виду тяжелыхъ обстоятельствъ, сопровождавшихъ оскорблен³е, несомнѣнно вынесъ бы ему, Чекстеру, оправдательный приговоръ, и съ похвалой отозвался бы о его характерѣ и высокихъ качествахъ. Дикъ отнесся гораздо хладнокровнѣе къ этому инциденту. Ему даже было совѣстно, что пр³ятель такъ горячился, тѣмъ болѣе, что Китъ велъ себя, по обыкновен³ю, очень сдержанно и прилично.

   Но въ это время послышался голосъ жильца.

   - Не спрашивалъ ли меня кто нибудь? крикнулъ онъ сверху.

   - Какъ же, сударь, къ вамъ есть посыльный, отвѣчалъ Дикъ.

   - Гдѣ же онъ?

   - Онъ здѣсь, сударь. Развѣ вы не слышите, молодой человѣкъ, что васъ зовутъ наверхъ? оглохли вы, что ли?

   Не желая входить съ ними въ пререкан³я, Китъ по спѣшилъ наверхъ, а "славные апполинисты" молча переглянулись между собой.

   - Что я вамъ говорилъ! Какъ вамъ это нравится? произнесъ наконецъ Чекстеръ.

   Дикъ не зналъ, что ему на это сказать - въ сущности онъ былъ добрый малый и не видѣлъ ничего предосудительнаго въ поведен³и Кита, - но тутъ на его счастье явился Брассъ въ сопровожден³и своей достойной сестрицы. Чекстеръ тотчасъ же взялся за шапку и исчезъ.

   Всяк³й разъ, какъ этой милой парочкѣ подвергывалось какое нибудь хорошенькое дѣльцо и они за скуднымъ завтракомъ держали совѣтъ, какъ бы половчѣе его обдѣлать, они возвращались въ контору получасомъ позже и въ самомъ веселомъ расположен³и духа; славно придуманныя ими каверзы имѣли свойство облегчать ихъ души и освѣщали яркимъ свѣтомъ ихъ мрачный трудовой путь. Въ этотъ день они были особенно веселы: миссъ Сэлли нѣжно улыбалась и говорила сладкимъ голосомъ, а братецъ все потпралъ руки отъ удовольств³я.

   - А, м-ръ Ричардъ, какъ живете-можете? привѣтствовалъ онъ Дика, войдя въ комнату. Мы бодры и тѣломъ, и духомъ, не такъ ли?

   - Благодарю васъ, сударь. Я совершенно здоровъ, отвѣчалъ Дикъ.

   - И прекрасно, ха, ха, ха! Мы должны быть веселые, какъ птички, неправда ли, м-ръ Ричардъ? А почему бы и нѣтъ? М³ръ Бож³й такъ прекрасенъ! Правда, попадаются въ немъ и дурные люди, но если бы не было дурныхъ людей, не было бы и хорошихъ адвокатовъ. Ха, ха! Писемъ не приносили, м-ръ Ричардъ?

   Дикъ отвѣчалъ, что нѣтъ.

   - Ничего, успокаивалъ себя Брассъ. - Сегодня мало дѣлъ, завтра, Богъ дастъ, набѣжитъ. Довольство своимъ положен³емъ есть первое необходимое услов³е счастья, м-ръ Ричардъ! Былъ кто нибудь въ конторѣ?

   - Ко мнѣ заходилъ пр³ятель. "Дай Богъ намъ, имѣть всегда!.." началъ декламировать Дикъ.

   - "Пр³ятеля и водку для его угощен³я", поспѣшилъ добавить Брассъ. - Ха, ха! Кажется, такъ сказано въ пѣснѣ? Отличная пѣсня, м-ръ Ричардъ, отличная! Я ужасно ее люблю. Вашъ пр³ятель, если не ошибаюсь, служитъ у нотар³уса Визердена? Да, "дай Богъ намъ имѣть всегда". А кромѣ него рѣшительно никого не было въ конторѣ, м-ръ Ричардъ!

   - Приходили къ жильцу.

   - Вотъ какъ! къ жильцу приходили! Ха, ха! "Дай Богъ намъ всегда имѣть пр³ятеля или..." Такъ вы говорили, м-ръ Ричардъ, что кто-то приходилъ къ жильцу.

   - Онъ и теперь тамъ у него, отвѣчалъ Дикъ, нѣсколько озадаченный этой необыкновенной игривостью патрона.

   - У него? Въ самомъ дѣлѣ? ха, ха! И пускай они себѣ тамъ веселятся, тра-ла, ла. Не правда ли, м-ръ Ричардь?

   - Разумѣется, отвѣчалъ Дикъ.

   - А скажите, пожалуйста, кто это могъ придти къ нашему жильцу? спрашивалъ Брассъ, роясь въ какихъ-то бумагахъ.- Надѣюсь, не дама! Вы знаете, м-ръ Ричардъ, какъ на это смотрять у насъ, въ Бевисъ-Марксѣ. "Когда прелестная дѣва, какъ ея праматерь Ева..." Такъ вы говорите, м-ръ Ричардъ?

   - Къ нему пришелъ молодой человѣкъ, который тоже имѣетъ нѣкоторое отношен³е къ конторѣ Визердена, или что-то тамъ въ родѣ этого, отвѣчалъ Дикъ.- Его зовуть Китомъ.

   - Китъ! скажите, пожалуйста, какое странное имя! Такъ называется карманная скрипка, которую танцовальные учителя обыкновенно носятъ съ собой. Ха, ха! Такъ этотъ Китъ здѣсь, вы говорите?

   Дикъ посмотрѣлъ на миссъ Сэлли: дескатъ, что это она не уйметъ расходившагося братца; но та даже не моргнула, напротивъ, она какъ будто поощряла его, изъ чего Дикъ заключилъ, что имъ удалось въ этотъ день знатно надуть кого нибудь и уже получить денежки.

   - Будьте такъ любезны, м-ръ Ричардъ, свезите это письмо въ Пекгамъ-Рай. Отвѣта не будетъ. Письмо такого содержан³я, что я желалъ бы, чтобы оно было передано вами лично. Можете взять мѣсто въ омнибусѣ, на счетъ конторы, разумѣется. Не жалѣть конторы, стараться высосать изъ нея все, что только можно, вотъ девизъ всякаго писца, неправда ли, м-ръ Ричардъ, ха, ха!

   Дикъ торжественно стянулъ съ себя куртку, надѣлъ сюртукъ, снялъ съ гвоздика шляпу, взялъ письмо и вышелъ изъ конторы. Не успѣлъ онъ скрыться за дверью, какъ миссъ Брассъ поднялась съ своего мѣста и тоже удалилась, сладко улыбаясь братцу, а тотъ въ отвѣть закивалъ головой, стуча себя по носу.

   Оставшись одинъ, Самсонъ Брассъ растворилъ настежь дверь и, усѣвшись за своимъ столомъ какъ разъ противъ нея, чтобы ему было видно всякаго, кто пройдетъ по лѣстницѣ, принялся писать съ большимъ усерд³емъ, весело напѣвая своимъ далеко не музыкальнымъ голосомъ как³е-то вокальные отрывки, гдѣ говорилось о соединен³и церкви съ государствомъ; словомъ, не то - вечерн³й псаломъ, не то нац³ональный гимнъ.

   И долго писалъ стряпч³й Бевисъ-Маркса, напѣвая все ту же галиматью, и чѣмъ дальше, тѣмъ громче и громче звучалъ его голосъ и тѣмъ медленнѣе водилъ онъ перомъ. Повременамъ онъ прерывалъ и то, и другое и прислушивался, и тогда лицо его принимало лукавое выражен³е. Но тишина кругомъ была невозмутимая. Въ одну изъ такихъ паузъ дверь наверху отворилась, потомъ захлопнулась и на лѣстницѣ послышались шаги. Тутъ Брассъ окончательно пересталъ писать, но запѣлъ еще громче прежняго. Держа перо въ рукѣ, онъ въ такъ покачивалъ головой и ангельски улыбался, словно весь ушелъ въ музыку.

   На эти-то сладк³е звуки и подвигался Китъ, спускаясь съ лѣстницы. Когда онъ поровнялся съ дверью конторы, Брассъ оборвалъ голосъ, но, все еще улыбаясь, любезно кивнулъ ему головой, и сдѣлалъ знакъ перомъ, чтобы онъ подошелъ къ нему.

   - Какъ твое здоровье, Китъ? спросилъ онъ самымъ вкрадчивымъ голосомъ.

   Не очень-то довѣряя этому доброжелателю, Китъ отвѣчалъ сдержанно и уже взялся за ручку выходной двери, какъ тотъ снова ласково его окликнулъ.

   - Подожди, Китъ, войди сюда на минуточку, заговорилъ онъ таинственнымъ шопотомъ, точно у него къ нему было дѣло.- Ахъ, Китъ, какъ посмотрю я на тебя, такъ мнѣ и припоминается прелестная дѣвочка, какой я и въ жизни не видывалъ.- Онъ поднялся съ своего мѣста и сталъ спиной къ камину.- Помню, ты раза два или три приходилъ къ намъ, когда мы съ Квильпомъ водворились въ домѣ старика. Если бы ты зналъ, Китъ, какую тяжелую обязанность несемъ подчасъ мы, адвокаты, ты бы намъ не позавидовалъ.

   - Да я, сударь, и не завидую, хотя, признаться, не нашему брату объ этомъ судить.

   - Единственное наше утѣшен³е въ томъ, что если мы и не въ силахъ измѣнить направлен³е вѣтра, мы можемъ нѣсколько смягчитъ, такъ сказать, умѣрить его силу, столь пагубную для стриженыхъ овецъ.

   - Вотъ ужъ истинно, что стриженыя, да еще какъ гладко-то! подумалъ про себя Китъ.

   - Боже! сколько стычекъ у меня было съ Квильпомъ по этому самому дѣлу! Онъ-таки суровый человѣкъ, этотъ Квильпъ, и я чуть было не потерялъ его практику, потому что вступился за несчастныхъ. Но меня поддерживала мысль, что я защищаю угнетенную добродѣтель, и я побѣдилъ.

   Онъ смиренно сложилъ губы, стараясь будто бы подавить нахлынувш³я чувства. "Однако, онъ совсѣмъ ужъ не такой дурной человѣкъ", думалось Киту.

   - Я уважаю тебя, Китъ, говорилъ Брассъ въ волнен³и.- Я былъ свидѣтелемъ, какъ ты себя велъ въ отношен³и къ старому хозяину, и, повторяю, я уважаю тебя, не смотря на твое скромное положен³е и на твою бѣдность. Не по платью сужу я о человѣкѣ, а по его сердцу. Что платье? По-моему полосатый жилетъ - та же проволочная клѣтка, въ которой сидитъ птичка - сердце человѣческое. И сколько такихъ птичекъ томятся въ своихъ клѣткахъ и, просовывая голову черезъ рѣшетку, стараются приласкаться ко всякому человѣку!

   Эта поэтическая метаѳора - Китъ былъ увѣренъ, что намекъ относился къ его собственному полосатому жилету - совершенно его покорила. Этой побѣдѣ не мало способствовалъ также сладк³й голосъ и отеческое обращен³е Брасса, который напустилъ на себя такую святость, что, право, недоставало только толстаго верв³я вокругъ его пояса да черепа на каминѣ, чтобы принять его за настоящаго отшельника.

   - Ну, да что объ этомъ говорить, прибавилъ онъ, улыбаясь, какъ улыбается добрякъ, съ сожалѣн³емъ вспоминая о своей мягкости и слабохарактерности. - Ты лучше возьми-ка вонъ то - и онъ указалъ Киту на двѣ серебряныя монеты, лежавш³я на столѣ.

   Китъ посмотрѣлъ на деньги, потомъ на Брасса, не рѣшаясь взять.

   - Возьми ихъ себѣ, настаивалъ Брассъ.

   - Отъ кого это? началъ было Китъ.

   - Не все ли тебѣ равно отъ кого? Ну хоть бы отъ меня, перебилъ его Брассъ.- У насъ надъ головой живетъ такой эксцентричный господинъ, что намъ нѣтъ надобности много распространяться объ этомъ вопросѣ. Ты, конечно, меня понимаешь, Китъ! Возьми ихъ, и дѣлу конецъ. Между нами будь сказано, Китъ, тебѣ не разъ еще придется получать подарки изъ того же источника; такъ мнѣ кажется по крайней мѣрѣ. Прощай, Китъ, прощай!

   Поблагодаривъ нѣсколько разъ адвоката за подарокъ, Китъ взялъ деньги и поспѣшилъ домой, упрекая себя въ душѣ за неосновательную подозрительность относительно человѣка, оказавшагося такимъ славнымъ послѣ перваго же разговора.

   Брассъ снова запѣлъ своимъ чуднымъ голосомъ, грѣясь у камина, и снова ангельская улыбка осѣнила его лицо.

   - Можно войти? спросила миссъ Сэлли, заглядывая въ дверь.

   - Конечно, можно, отвѣчалъ братецъ.

   - Гм? вопросительно кашлянула сестрица.

   - Да, могу сказать, дѣло уже сдѣлано.

  

  

   Чекстеръ недаромъ сердился, разсказывая о дружбѣ, установившейся между постояльцемъ Брасса и семействомъ Гарланда. Дружба эта не только не охладѣвала, но, повидимому, росла. Старикъ Гарландъ имѣлъ съ нимъ постоянныя сношен³я. Какъ нарочно, жилецъ Брасса, вѣроятно вслѣдств³е волнен³й и разочарован³й, испытанныхъ имъ въ послѣднюю поѣздку, немножко прихворнулъ. Это сблизило ихъ еще больше: не проходило дня, чтобы кто нибудь изъ семьи Гарландъ не посѣтилъ больного.

   Такъ какъ лошадка къ этому времени напрямикъ отказалась слушаться кого либо, исключая Кита, ни одна поѣздка не могла состояться безъ его участ³я; кромѣ того, онъ, какъ почтальонъ, каждое утро являлся въ извѣстный часъ въ Бевисъ-Марксъ съ какимъ нибудь поручен³емъ.

   М-ръ Самсонъ Брассъ, вѣроятно не безъ причины такъ усердно подстерегавш³й Кита, вскорѣ научился издали распознавать рысь лошадки и стукъ кабр³олета. Какъ только, бывало, усльшитъ онъ, что экипажъ заворачиваетъ за уголъ, онъ тотчасъ же откладываетъ перо въ сторону и весело потпраетъ руки.

   - Ха, ха! опять здѣсь пони! славная лошадка! и какая послушная, не правда ли, м-ръ Ричардъ? не правда ли, сэръ? говоритъ онъ, посмѣиваясь.

   Дикъ обыкновенно отвѣчаетъ что попало, и тотъ становится на спинку кресла, чтобы, поверхъ занавѣски, поглядѣть въ окно, кто пр³ѣхалъ.

   - Опять старый джентльменъ! восклицаетъ онъ.- Какая представительная наружность, м-ръ Ричардъ! Всѣ черты дышатъ спокойств³емъ и благоволен³емъ. На мой взглядъ, онъ олицетворяетъ собой короля Лира въ ту пору его жизни, когда онъ еще владѣлъ своимъ королевствомъ. То же добродушное лицо, тѣ же сѣдые волосы, та же небольшая лысинка, таже способность вдаваться въ обманъ. Пр³ятный, очень пр³ятный предметъ для созерцан³я!

   М-ръ Гарландъ выходитъ изъ экипажа и отправляется наверхъ, а Самсонъ кланяется и улыбается Киту изъ окошка, затѣмъ выходитъ на улицу, чтобы съ нимъ поздороваться, и между ними завязывается равговоръ въ родѣ слѣдующаго:

   - Холеная лошадка, говорилъ Брассъ, лаская пони, это дѣлаетъ тебѣ честь, Китъ! она такая гладкая и такъ блеститъ, точно ее съ головы до ногъ покрыли лакомъ.

   Китъ улыбается, приподнимаетъ шляпу и самъ треплетъ лошадку, увѣряя Брасса, что другой такой, пожалуй, и не найдешь.

   - Дѣйствительно, чудный конь! восклицаетъ Брассъ, - и, къ тому же, умница какой!

   - Онъ все равно, что человѣкъ, пойметъ, что ему ни скажешь, расхваливаетъ Китъ лошадку.

   - Въ самомъ дѣлѣ? удивленно восклицаетъ Брассъ, не смотря на то, что онъ счетомъ двѣнадцатый разъ ведетъ тотъ же самый разговоръ, на томъ же самомъ мѣстѣ, съ тѣмъ же самымъ Китомъ и въ тѣхъ же самыхъ выражен³яхъ.

   - Когда я въ первый разъ увидѣлъ лошадку, мнѣ и въ голову не приходило, что мы съ ней такъ подружимся, говорилъ Китъ, довольный тѣмъ, что адвокатъ интересуется его любимцемъ.

   - Ахъ, какой это для тебя, Христофоръ, дивный предметъ для размышлен³й, - умильно произноситъ стряпч³й. Неистощимый запасъ возвышенныхъ принциповъ и всяческой добродѣтели бьетъ у него черезъ край.- Дивный предметъ! Этимъ можно гордиться. Честность - самая лучшая политика. Я это всегда испытываю на самомъ себѣ. Не дальше какъ сегодня утромъ я потерялъ, благодаря своей честности, 47 фунтовъ 10 шиллинговъ. Но я знаю, что это все на пользу, все на пользу!

   Брассъ нарочно щекочетъ себѣ