Диккенс Чарльз - Лавка древностей

не были. Поэтому-то онъ почти никогда въ письмахъ не упоминалъ о своихъ деревенскихъ друзьяхъ. Тѣмъ не менѣе онъ такъ привязался къ двумъ изъ нихъ, старику и его внучкѣ, которымъ онъ также былъ очень полезенъ, что въ послѣднемъ письмѣ, полученномъ нѣсколько дней тому назадъ, онъ, отъ начала и до конца, только и говоритъ, что о своихъ новыхъ пр³ятеляхъ. Онъ разсказываетъ так³я чудеса объ ихъ скитальческой жизни, о ихъ взаимной любви, о несчаст³яхъ, перенесенныхъ обоими, что невозможно безъ слезъ читать этотъ разсказъ. Когда онъ, Гарландъ, прочелъ письмо, ему тотчасъ же пришла въ голову мысль, что это должно быть тѣ самые странники, которыхъ повсюду розыскиваютъ, и что само Провидѣн³е направило ихъ туда, гдѣ жилъ его братъ, чтобы онъ позаботился о нихъ. Желая убѣдиться въ достовѣрности своихъ догадокъ, онъ тогда же просилъ брата написать ему подробно о своихъ любимцахъ. Отвѣтъ, полученный сегодня утромъ, разсѣеваетъ всяк³я сомнѣн³я на этотъ счетъ. Вотъ почему они завтра же ѣдуть въ деревню, гдѣ живетъ его братъ и гдѣ пр³ютились странники.

   - А пока тебѣ слѣдуетъ хорошенько отдохнуть, сказалъ старикъ, вставая и кладя руку на ш³ечо Кита.- Едва ли самые крѣпк³е нервы выдержали бы все то, что тебѣ пришлось испытать сегодня. Покойной ночи. Дай только Богъ, чтобы наше путешеств³е увѣнчалось успѣхомъ.

  

  

   Китъ не мѣшкалъ на другое утро. Онъ еще до зари вскочилъ съ постели и началъ приготовляться къ путешеств³ю, цѣль котораго ему была такъ по-сердцу. Суета и волнен³е предшествовавшаго дня и неожиданная новость, которую онъ узналъ поздно вечеромъ, долго не давали ему спать, а затѣмъ, если повременамъ онъ и засыпалъ, то видѣлъ так³е тревожные сны, что объ отдыхѣ нечего было и думать.

   Если бы ему предстояло исполнить какую нибудь геркулесовскую работу; если бы путешеств³е обѣщало быть безконечно долгимъ и утомительнымъ; если бы ему пришлось, въ это суровое время года, совершить весь путь пѣшкомъ, и онъ на каждомъ шагу встрѣчалъ бы препятств³я; если бы этотъ путь сулилъ Киту всевозможныя лишен³я и тягости и потребовалъ бы отъ него всего его мужества, напряжен³я всѣхъ его силъ - онъ и тогда съ такимъ же нетерпѣн³емъ рвался бы впередъ, лишь бы цѣль, къ которой ойы стремились, была достигнута и Нелли обрѣла счастье и довольство.

   Однако, не онъ одинъ всталъ рано въ это утро. Не прошло и четверти часа послѣ того, какъ онъ поднялся, а уже весь домъ былъ на ногахъ, всѣ суетились, помогая отьѣзжающимъ укладываться. Правда, жилецъ Брасса ничего самъ дѣлать не могъ, но за то онъ надсматривалъ надъ другими и, казалось, хлопоталъ больше всѣхъ. Къ восходу солнца все уже было готово.

   Китъ ждетъ, не дождется минуты отъѣзда. Время для него тянется безъ конца; онъ уже жалѣетъ, что всѣ приготовлен³я окончены: почтовая карета пр³ѣдетъ за нимъ не раньше какъ черезъ полтора часа. Хорошо еще, что предстоитъ завтракъ, а то просто не зналъ бы, какъ убить время!

   А Барбара! Неужели онъ забылъ о ней? Барбара тоже занята. Тѣмъ лучше: онъ будетъ помогать ей и время пролетитъ такъ незамѣтно, такъ пр³ятно, что лучше и придумать нельзя было бы. Барбара ничего не имѣетъ противъ этого и тутъ-то Кита внезапно озаряеть мысль - она еще ночью мелькнула въ его головѣ, что должно быть Барбара любитъ его, а онъ любить Барбару.

   Сказать по правдѣ - а мы всегда должны говорить правду,- одна Барбара безъ малѣйшаго удовольств³я участвовала въ сборахъ къ отъѣзду. Когда Китъ, по своей всегдашней откровенности, сказалъ, какъ онъ радъ, что ѣдетъ, Барбара засуетилась пуще прежняго.

   - Вы совсѣмъ отъ дому отбились, Христофоръ, - трудно передать, какимъ небрежнымъ тономъ она это выговорила, - не успѣлъ вернуться, какъ ужъ его опять тянетъ изъ дому.

   - Да вѣдь вы знаете, зачѣмъ мы ѣдемъ: чтобы привезти миссъ Нелли. Подумайте только, я опять увижу ее. Я такъ радъ, что и вы наконецъ ее увидите!

   Барбара не сказала напрямикъ, что это не доставитъ ей ни малѣйшаго удовольств³я, но такъ выразительно, хотя и слегка покачала головой, что Китъ совсѣмъ смутился, недоумѣвая, что бы означала такая холодность съ ея стороны.

   - Вы сами скажете, что такого нѣжнаго, прелестнаго личика вы въ жизни не видали, говорилъ онъ, потпрая руки.

   Барбара опять покачала головой.

   - Что съ вами, Барбара?

   - Ничего, отвѣчаетъ Барбара, надувшись, не такъ, чтобы очень, чтобы безобразно было, нѣтъ, только красныя губки какъ будто немножко припухли и кажутся еще краснѣе.

   Врядъ ли въ какой нибудь наукѣ ученики достигаютъ такихъ быстрыхъ успѣховъ, какихъ достигъ Китъ въ наукѣ любви съ тѣхъ поръ, какъ онъ сорвалъ первый поцѣлуй. Теперь онъ мигомъ понялъ, въ чемъ дѣло: онъ читалъ въ сердцѣ Барбары, какъ въ открытой книгѣ,

   - Барбара, вы не сердитесь на меня? спрашиваетъ онъ.

   - Вотъ что выдумалъ! Чего ради она будетъ сердиться? Какое право она имѣетъ сердиться? И какъ будто не все равно, сердится она или нѣтъ! Кто на нее обращаетъ вниман³е?

   - Я обращаю вниман³е, говорить Китъ.- Разумѣется, обращаю.

   Барбара не понимаетъ почему, это "разумѣется"! Китъ стоитъ на своемъ. По его мнѣн³ю, она должна понимать, пусть только немного подумаетъ.

   Барбара думаетъ, но все-таки не можетъ понять, почему это "разумѣется". И что Христофоръ хочетъ этимъ сказать? Впрочемъ ей надо идти наверхъ, можетъ она нужна тамъ...

   - Нѣтъ, Барбара, не уходите, слушайте, что я вамъ скажу: мы должны разстаться друзьями.

   И Китъ слегка удерживаетъ ее.

   - Я все время думалъ о васъ, когда сидѣлъ въ тюрьмѣ. Если бы не вы, мнѣ было бы не въ примѣръ тяжелѣе.

   Барбара краснѣетъ, трепещеть, какъ птичка. И какъ это ей идетъ! Какая она хорошенькая!

   - Я вамъ говорю истинную правду, Барбара, только не умѣю выразить это какъ бы хотѣлъ, говорить Китъ серьезнымъ тономъ.- Я желаю, чтобы вамъ доставило удовольств³е увидѣть миссъ Нелли только потому, что мнѣ хотѣлось бы, чтобы и вамъ нравилось то, что нравится мнѣ. Что же касается ея, Барбара, я готовъ былъ бы умереть за нее, увѣренъ, что и вы привязались бы къ ней на всю жизнь, если бы знали ее.

   Эти слова тронули Барбару. Она уже раскаивалась, что выказала такое равнодуш³е относительно Нелли.

   - Видите ли, продолжалъ Китъ, - я привыкъ и говорить, и думать о ней, какъ о какомъ-то ангелѣ. Когда я мечтаю о томъ, что скоро ее увижу, такъ мнѣ и представляется, какъ, бывало, она выйдетъ ко мнѣ на встрѣчу, улыбнется, протянетъ руку и скажетъ: "А! это мой добрый, милый Китъ! Какъ я рада тебя видѣть", или что нибудь вродѣ этого. Я ее воображаю себѣ счастливой, окруженной друзьями, почетомъ, какъ и подобаеть ей; о себѣ же я думаю, какъ объ ея старомъ слугѣ, который горячо любитъ свою милую, добрую госпожу и готовъ за нее въ огонь и въ воду. Мнѣ какъ-то пришло въ голову - и я, признаться, очень испугался этой мысли - что, можетъ быть, она вернется гррдая, неприступная, холодно обойдется со мной - это было бы для меня все равно, что ножъ въ сердце - или не признаетъ меня, будетъ стыдиться знакомства съ такимъ ничтожнымъ мальчикомъ, какъ я; но я сейчасъ же опомнился: такъ думать о ней, значитъ ее оскорблять, и я опять сталъ надѣяться, что увижу ее такой, какой она всегда была, и тутъ же рѣшилъ, что буду стараться угождать ей, какъ бывало прежде, когда я былъ ея слугой. Если эта мысль доставляетъ мнѣ счастье, въ чемъ и сомнѣваться нельзя, то этимъ я опять-таки обязанъ ей и за это еще больше ее люблю и уважаю. Даю вамъ честное слово, Барбара, все, что я вамъ сказалъ - истинная правда.

   Барбара вовсе не была капризной или упрямой дѣвушкой. Рѣчь Кита порядкомъ пробрала ее: ее начала мучить совѣсть и она кончила тѣмъ, что расплакалась. Не станемъ загадывать о томъ, къ чему привелъ бы весь этотъ разговоръ, если бы въ эту мннуту не послышался стукъ колесъ, а за нимъ - сильный звонокъ у садовой калитки, который снова переполошилъ весь домъ, стихш³й было на нѣкоторое время.

   Въ одно время съ почтовой каретой подъѣхалъ на извозчикѣ и Чекстеръ. Передавъ жильцу Брасса привезенныя имъ деньги и как³я-то бумаги, онъ незамѣтно смѣшался съ семьей и, закусывая на ходу - перипатетически, такъ сказать - наблюдалъ равнодушнымъ окомъ, какъ нагружали карету.

   - А! и сноббъ ѣдетъ! удивился онъ, обращаясь къ м-ру Абелю;- кажется, въ тотъ разъ его не хотѣли взять съ собой, потому что боялись, что его присутств³е можетъ быть непр³ятно старому буйволу.

   - Кому? переспросилъ м-ръ Абель.

   - Старому джентльмену, подравился Чекстеръ, немного сконфузившись.

   - А теперь нашъ кл³ентъ беретъ его съ собой, сухо замѣтилъ м-ръ Абель.- Въ той деревнѣ, куда они ѣдутъ, живетъ мой дядя, которому старикъ вполнѣ довѣряетъ, слѣдовательно эти предосторояености совершенно излишни и они не могутъ своимъ пр³ѣздомъ возбуди³ъ въ немъ подозрѣн³е.

   - Вотъ какъ! Всѣ нужны, кромѣ меня, разсуждалъ Чекстеръ, глядя въ окно.- Даже снобба предпочитаютъ мнѣ. А я все-таки скажу: если на этотъ разъ и не онъ сцапалъ банковый билетъ, такъ, все равно, не сегодня-завтра, онъ что нибудь да сцапаетъ. Я всегда былъ о немъ такого мнѣн³я. Какая, однако, хорошенькая дѣвушка, чортъ возьми! Просто прелесть! мысленно воскликнулъ онъ, увидѣвъ Барбару.

   Та стояла внизу, около экипажа, въ который уже всѣ вещи были уложены. Чекстеру вдругъ пришла охота посмотрѣть на послѣдн³я приготовлен³я къ отъѣзду: онъ сбѣжалъ въ садъ и, остановившись въ нѣкоторомъ разстоян³и отъ дѣвушки, началъ дѣлать ей глазки. Такъ какъ онъ былъ большой знатокъ женскаго сердца и зналъ какъ къ нему подъѣхать, онъ сейчасъ же принялъ эфектную позу; одной рукой подбоченился, а другую запустилъ въ развѣвающ³еся отъ вѣтра волосы. Эти пр³емы свѣтскихъ ловеласовъ - если еще къ нимъ прибавить легкое посвистыван³е - имѣютъ, говорятъ, неотразимое свойство побѣждать любое женское сердце.

   Но увы! То, что хорошо для города, не всегда бываетъ пригодно для деревни: никто не обратилъ вниман³я на великолѣпную позу Чекстера. Всѣ были заняты простымъ, житейскимъ дѣломъ, - проводами дорогихъ людей: прощались, цѣловали другъ другу руки, махали платками. Всѣ уже были на своихъ мѣстахъ - жилецъ Брасса и старикъ Гарландъ въ каретѣ, форейторъ верхомъ на лохцади, а укутанный съ головы до ногъ Китъ на своемъ сидѣньѣ на запяткахъ. Провожали всѣ домашн³е: около экипажа стояла старушка Гарланда съ сыномъ, мать Кита и Яша, немного поодаль - мать Барбары съ малюткой. Кто кланялся, кто кивалъ головой, кто присѣдалъ. Всѣ кричали "до свидан³я", насколько хватало голоса. Черезъ минуту экипажъ скрылся изъ глазъ и всѣ разошлись. Остался одинъ Чекстеръ. Онъ не могъ пр³йти въ себя. Передъ нимъ все еще мелькала картина послѣдняго прощан³я: Китъ, приподнявшись на запяткахъ, машетъ рукой Барбарѣ, и та, представьте себѣ, передъ самымъ его, Чекстера, носомъ, - на глазахъ у этого баловня женщинъ, на котораго не разъ заглядывались дамы высшаго общества, во время катан³я по парку - отвѣчаетъ ему такимъ же воздушнымъ поцѣлуемъ.

   Ну и пусть онъ себѣ стоитъ на одномъ мѣстѣ - словно приросъ къ землѣ - и въ душѣ проклинаетъ Кита, называя его принцемъ мошенниковъ, великимъ Моголомъ сноббовъ и связывая этотъ возмутительный фактъ съ тѣмъ гнуснымъ эпизодомъ съ шиллингомъ, а мы послѣдуемъ за экипажемъ, будемъ сопровождать нашихъ путниковъ.

   День суровый. Жесток³й вѣтеръ рѣжетъ имъ лицо, полируеть скованную землю, сдуваетъ иней съ деревьевъ и изгородей и, подхвативъ его, уноситъ Богъ вѣсть куда. Но Китъ не обращаетъ вниман³я на непогоду. Чувствуется какая-то свобода, свѣжесть въ этомъ ревущемъ вѣтрѣ, который вихремъ подымаетъ съ земли сух³е листья, сух³я вѣтви. Кажется, будто все въ природѣ сочувствуетъ ихъ стремлен³ю, все несется вмѣстѣ съ ними. И чѣмъ сильнѣе порывъ вѣтра, тѣмъ быстрѣе они подвигаются впередъ. Хорошо бороться съ этими порывами вѣтра, побѣждать ихъ на каждомъ шагу. Вотъ онъ идетъ на васъ и, собравшись съ силами, готовъ разразиться надъ> вашей головой; но вы нагнулись, онъ просвистѣлъ мимо и исчезъ за вашей спиной. Лишь издали слышенъ его замирающ³й, хриплый голосъ, да видно, какъ деревья, при его приближен³и, гнутъ къ землѣ свои вѣтви.

   Вѣтеръ дулъ весь день безостановочно. Ночь наступила ясная, звѣздная, но онъ все не унимался. Холодъ пронизывалъ до костей. Иной разъ - когда попадались особенно длинныя станц³и - Китъ тоже чувствуетъ, что не мѣшало бы, если бы погода была помягче. Но вотъ они остановились перемѣнить лошадей. Китъ суетится, бѣгаеть взадъ и впередъ, отпускаеть прежняго ямщика, подымаетъ на ноги очередного. Лошади уже готовы. Китъ къ этому времени такъ набѣгался и согрѣлся, что кровь у него приливаетъ къ оконечностямъ и онъ думаетъ, будь погода потеплѣе, путешеств³е было бы далеко не такъ пр³ятно. Онъ весело вскакиваетъ на свои запятки и, затянувъ вполголоса лихую пѣсенку, сливающуюся съ шумомъ колесъ, мчится впередъ по безотрадной дорогѣ въ то вромя, какъ жители города, по которому они только что проѣхали, мирно почивая въ своихъ теплыхъ постеляхъ.

   Джентльменамъ, сидѣвшимъ внутри экипажа, не спалось, поэтому они развлекали себя разговорами; а такъ какъ у обоихъ было одно на умѣ, то и бесѣдовали они объ одномъ и томъ же: вспоминали, какъ имъ пришло въ голову предпринять эту поѣздку, которая, по всѣмъ вѣроят³ямъ, должна оказаться удачной; сообщали другъ другу о своихъ надеждахъ и опасен³яхъ: къ этой, внезапно возродившейся надеждѣ примѣшивался какой-то неопредѣленный страхъ, какъ это часто бываетъ послѣ долгаго и тщетнаго ожидан³я.

   Когда уже перевалило за полночь, жилецъ Брасса, становивш³йся все болѣе и болѣе молчаливымъ и задумчивымъ, спросилъ своего компаньона, любить ли онъ слушатъ, когда что нибудь разсказывають.

   - Люблю, отвѣчалъ тотъ, улыбаясь, - какъ любятъ всѣ люди, когда разсказъ занимателенъ; если же разсказъ не интересенъ, я все-таки стараюсь не показать вида, что онъ меня не интересуетъ. А почему вы задали мнѣ этотъ вопросъ?

   - Я хочу испытатъ ваше терпѣн³е, разскажу вамъ одну очень коротенькую повѣсть, и, положивъ руку на рукавъ старика, онъ началъ такъ:

   - Жили-были когда-то два брата, нѣжно любивш³е другъ друга. Между ними было 12 лѣтъ разницы и, мнѣ кажется, что именно благодаря этому неравенству лѣтъ они еще горячѣе привязались одинъ къ другому. Однако, ни то, ни другое не помѣшало имъ сдѣлаться соперниками: оба безъ ума влюбились въ одну и ту же дѣвушку. Меньшой братъ, отличавш³йся особенной чуткостью и наблюдательностью, первый замѣтилъ это. Нечего говорить о томъ, какъ онъ мучился, какъ онъ душевно страдалъ, каась онъ боролся съ своей страстью. Въ дѣтствѣ былъ очень болѣзненный и слабый. Старш³й братъ - онъ сильный, здоровый юноша, - всецѣло посвятилъ себя больному, часто отказывался отъ любимыхъ игръ, и какъ самая заботливая нянька, сидѣлъ около его постели, разсказывая ему разныя истор³и, пока блѣдное личико ребенка мало-по-малу оживлялось, разгоралось отъ удовольств³я. Часто на рукахъ онъ выносилъ его въ полѣ, клалъ на зеленую траву, и мальчикъ любовался голубымъ небомъ, яснымъ солнечнымъ свѣтомъ, силой, здоровьемъ, разлитыми во всей природѣ, въ которыхъ, однако, ему было отказано. Словомъ, юноша все дѣлалъ, чтобы привязатъ къ себѣ это слабое, несчастное существо. Ребенокъ не забылъ самоотвержен³е брата. Когда онъ выросъ и настала пора испытан³й, Господь подкрѣпилъ его силы и помогъ ему своимъ полнымъ самоотвержен³емъ воздать за его заботливость и привязанность. Не обнаруживъ ни единымъ словомъ своего отчаян³я, онъ уѣхалъ заграницу, въ надеждѣ, что смерть скоро избавитъ его отъ мучен³й.

   "Старш³й брать женился на любимой дѣвушкѣ, но она вскорѣ же умерла, оставивъ на рукахъ мужа младенца-дочку.

   "Если вамъ случалось осматривать портретную галерею какой нибудь стариной фамил³и, вы, вѣроятно, замѣтили, что одно и то же лицо, иногда самое прекрасное и нѣжное изъ всей коллекц³и, - повторяется въ разныхъ поколѣн³яхъ. По всей лин³и портретовъ васъ преслѣдуетъ одинъ и тотъ же образъ красивой молодой дѣвушки, образъ никогда не старѣющ³й, не измѣняющ³йся. Это - добрый ген³й всего рода, не покидающ³й его ни при какихъ невзгодахъ, искупающ³й его грѣхи.

   "Умершая мать продолжала жить въ осиротѣвшей дочери. Вы можете себѣ представить, какъ привязался отецъ къ дѣвочкѣ, даже въ малѣйшихъ подробностяхъ напоминавшей ему жену. Она выросла, стала невѣстой и отдала свое сердце человѣку, недостойному ея любви. Отцу не нравился ея выборъ, но онъ не могъ видѣть ея страдан³й, не устоялъ противъ ея слезъ и согласился на ихъ бракъ, въ надеждѣ, что, можетъ быть, молодой человѣкъ не такъ дуренъ, какъ кажется, и что во всякомъ случаѣ онъ долженъ исправиться подъ вл³ян³емъ такой хорошей жены.

   "Сколько бѣдств³й обрушилось на ихъ головы вслѣдств³е этого несчастнаго брака! Молодой человѣкъ, сдѣлавшись мужемъ, не оправдалъ возложенныхъ на него надеждъ и нисколько не исправился. Онъ вскорѣ же промоталъ все состоян³е жены, дурно обращался съ ней, осыпалъ ее незаслуженными упреками, измѣнялъ ей, словомъ, изъ домашней жизни сдѣлалъ каторгу. Отецъ все это видѣлъ, зять чуть не въ конецъ разорилъ и его самого и они принуждены были жить подъ однимъ кровомъ, - онъ былъ свидѣтелемъ несчаст³я дочери, но она никогда, ни передъ кѣмъ, кромѣ отца, не жаловалась на судьбу. Любящая, всепрощающая, она съ истинно ангельскимъ терпѣн³емъ, на которое способны только женщины, несла свой крестъ до конца. Переживъ мужа всего тремя недѣлями, она умерла, оставивъ двухъ дѣтей: сына лѣтъ 10 или 12 и крошечную дочку -живой портретъ матери, такого же возраста, такого же сложен³я, такуюже безпомощную, какой была сама она, когда осталась сиротой.

   "Дѣдъ этихъ сироть еще не былъ старъ, но перенесенныя имъ горести наложили на него свою тяжелую руку: онъ сгорбился и посѣдѣлъ. Потерявъ, благодаря зятю, все свое состоян³е, онъ занялся торговлей: сначала картинъ, а потомъ старинныхъ рѣдкостей, къ которымъ съ дѣтства чувстновалъ пристраст³е. Прежде онѣ только доставляли ему удовольств³е, теперь должны были ему служить для добыван³я средствъ къ жизни.

   "Къ несчастью, внукъ его и въ физическомъ, и въ нравственномъ отношен³и пошелъ весь въ отца. Дѣвочка же, напротивъ, была такъ похожа на мать и пролестнымъ личикомъ и чуднымъ характеромъ, что когда, бывало, дѣдь посадитъ ее къ себѣ на колѣни и поглядить въ ея нѣжные голубые глазки, ему кажется, что онъ проснулся отъ ужаснаго продолжительнаго сна и что это его малютка-дочь. Съ годами внукъ становился все своевольнѣе и несговорчивѣе, завелъ дурныя знакомства и, наконецъ, ушелъ отъ дѣда. У старика осталась одна внучка.

   "Вотъ тутъ-то, когда вся его любовь къ двумъ самымъ близкимъ, самымъ дорогимъ существамъ, отошедшимъ въ вѣчностъ, сосредоточилась на этомъ нѣжномъ ребенкѣ; когда дѣвочка, постоянно находившаяся передъ его глазами, ежеминутно напоминала ему о всѣхъ страдан³яхъ, перенесенныхъ съ самыхъ молодыхъ лѣтъ ея матерью, а братъ ея, по примѣру отца, только и дѣлалъ, что выманивалъ у старика его послѣдн³я деньги, вслѣдств³е чего ему съ внучкой не разъ приходилось терпѣть лишен³я - вотъ тутъ-то впервые въ его сердце закралась боязнь, страхъ нужды, не за себя, а за внучку, и этотъ страхъ, какъ привидѣн³е, преслѣдовалъ его и днемъ, и ночью.

   "Меньшой брать старика долго путешествовалъ въ чужихъ краяхъ. Онъ обрекъ себя на одинокую, холостую жизнь. Его добровольное изгнан³е было перетолковано въ дурную сторону; съ гнетущей болью въ сердцѣ слышалъ онъ, какъ его осуждали за то самое, что ему же принесло горе, ему же отравило жизнь. Благодаря своимъ скитан³ямъ по бѣлу свѣту, онъ не могъ поддерживать правильной переписки съ братомъ: она велась неакуратно, съ большими перерывами, но все-таки сношен³я между ними не прекращались и онъ изъ его же писемъ, къ своему великому горю, узналъ мало-по-малу обо всѣхъ только что мною переданныхъ вамъ происшеств³яхъ.

   "И вотъ его неотступно стали преслѣдовать картины прежней, юношеской жизни въ родномъ домѣ - счастливой жизни, не смотря на то, что дѣтство его прошло въ страдан³яхъ - и онъ каждую ночь видѣлъ себя во снѣ мальчикомъ, подлѣ заботливаго, любящаго брата. Онъ наскоро устроилъ свои дѣла, обратилъ все свое имущество въ деньги и однажды вечеромъ, дрожа отъ волнен³я, съ горячо бьющимся сердцемъ, съ полнымъ карманомъ - у него хватило бы средствъ на обоихъ - постучался у двери брата.

   Туть разсказчикъ остановился.

   - Остальное мнѣ извѣстно, проговорилъ м-ръ Гарландъ, пожимая ему руку.

   - Да, о концѣ можно и не говорить. Вы сами знаете, какъ неудачны были мои поиски. Послѣ неимовѣрныхъ усил³й я наконецъ допытался, что ихъ видѣли въ обществѣ странствующихъ актеровъ, отыскалъ этихъ актеровъ и, узнавъ отъ нихъ, въ какомъ городѣ они пр³ютились, поскакалъ туда. Оказалось, что я все-таки опоздалъ. Дай Богъ, чтобы и на этогь разъ не случилось того же самаго.

   - Нѣтъ, нѣтъ, теперь этого быть не можетъ. Мы уже почти у цѣли, успокаивалъ его м-ръ Гарландъ.

   - Я точно также надѣялся и то же самое говорилъ. Надѣюсь и теперь, но отчего-жъ на сердцѣ у меня такъ тяжело, отчего я не могу превозмочь одолѣвающей меня тоски?

   - Мнѣ кажется, что въ этомъ нѣтъ ничего удивительнаго. Воспоминан³е о безотрадномъ прошломъ, это скучное путешеств³е, а главное, эта ужасная погода неминуемо должны были нагнать на васъ грусть. Да, ночь ужасная. Послушайте, какъ завываетъ вѣтеръ!

  

  

   Заря застала ихъ въ дорогѣ. Они ѣхали почти безостановочно: только на станц³яхъ, въ особенности ночью, ихъ задерживали съ лошадьми. Вѣтеръ не унимался, дорога была тяжелая - приходилось взбираться по крутымъ подъемамъ, - а между тѣмъ имъ еще цѣлый день предстояло провести въ пути.

   Китъ держался молодцомъ, хотя распухъ и окоченѣлъ отъ холода. Ему некогда было обращатъ вниман³е на неудобства: онъ то вертѣлся на своемъ мѣстѣ, дѣлалъ разныя движен³я, чтобы кровь не застыла въ жилахъ, то мечталъ о предстоящемъ свидан³и, то смотрѣлъ, разиня ротъ, по сторонамъ. По мѣрѣ того, какъ день клонился къ вечеру, увеличивалось и нетерпѣн³е нашихъ путниковъ. Но время не стоитъ. Наступили ранн³я зимн³я сумерки, а имъ еще длинный путь впереди.

   Когда совсѣмъ стемнѣло, вѣтеръ сталъ спадать. Ужъ онъ не бушуетъ по-прежнему, а только тихо и печально стонеть вдали. Вотъ онъ ползетъ по дорогѣ, шелестя высохшими вѣтвями терновника, окаймляющаго дорогу, словно привидѣн³е, для котораго дорога узка, и оно все задѣваетъ по пути своей мант³ей. Но мало-по-малу онъ и совсѣмъ стихаетъ и начинаетъ падать снѣгъ.

   Снѣгъ идетъ сильный, частый, огромными хлопьями, и въ короткое время покрываетъ землю бѣлымъ блестящимъ слоемъ въ нѣсколько дюймовъ толщиной. Наступаеть торжественная тишина. Не слышно стука колесъ и лошадиныхъ копытъ, какъ будто жизнь, двигавшая ихъ впередъ понемногу, отошла и ея мѣсто заступило что-то вродѣ смерти.

   Китъ рукой защищаетъ глаза отъ падающаго снѣга, такъ какъ онъ замерзаетъ на рѣсницахъ и мѣшаетъ ему смотрѣть, и старается вглядѣться вдаль, не блеснетъ ли гдѣ огонекъ, не покажется ли какое нибудь строен³е, не появятся ли прохож³е, проѣзж³е, обыкновенно предвѣщающ³е близость города. Дѣйствительно, онъ видѣлъ: то колокольня обрисовывается на небѣ, то пѣш³е, то конные путники, экипажъ, повозки приближаются къ нимъ на встрѣчу, а когда подъѣдутъ ближе - оказывается, что ничего нѣтъ, либо торчитъ одинокое дерево, рига, наконецъ, тѣнь отъ ихъ же зажженныхъ фонарей падаетъ на землю, вотъ и все. Вотъ на дорогѣ передъ ними стоить не то стѣна, не то развалина какая-то, даже видна остроконечная крыша - какъ бы не наѣхать на эту стѣну, - а поровнялись - ничего нѣтъ. Видитъ онъ и мосты, переброшенные черезъ рѣки, и озера, грозящ³е преградить имъ путь, и как³я-то странныя, извилистыя дорожки, но все это оказывается миражемъ.

   Когда они подъѣхали къ уединенно стоящей почтовой станц³и, онъ медленно сползъ съ своего сидѣнья - члены его совсѣмъ, окоченѣли - и спросилъ, много ли имъ осталось до такой-то деревни. На станц³и всѣ уже спали - въ этихъ краяхъ день заканчивается рано. Но вотъ кто-то отвѣчаетъ изъ верхняго окна, что остается десять миль. Имъ кажется, что вѣчность проходить, пока дрожащ³й отъ холода ямщикъ перепрягаетъ лошадей, но наконецъ все готово и они снова пускаются въ путъ.

   Эти 10 миль имъ надобно ѣхать по проселочной дорогѣ, сплошь изрѣзанной рытвинами и ухабами, предательски прикрытыми нападавшимъ снѣгомъ. Лошади идутъ медленно, на каждомъ шагу спотыкаются, дрожатъ отъ страха. Нашимъ путникамъ, возбужденнымъ до послѣдней крайности, не въ моготу сидѣть въ каретѣ, подвигающейся шагомъ. Они выходять изъ нея и идутъ сзади. Идти трудно, дорога кажется нескончаемой. Они уже думаютъ, что сбились съ пути, какъ вдругъ гдѣ-то неподалеку прозвенѣли башенные часы. Пробило полночъ. Карета остановилась. Она и подвигалась-топочти безшумно, но когда скрипъ полозьевъ о снѣгъ прекратился, вдругъ настала такая поразительная тишина, словно ей предшествовалъ невообразимый шумъ.

   - Вотъ мы и пр³ѣхали, сказалъ ямщикъ, слѣзая съ козелъ.- Эй, вы, крикнулъ онъ, стуча безъ церемон³и въ дверь придорожной таверны, къ которой они незамѣтно приблизились; - нешто въ 12 часовъ у васъ всѣ уже спитъ.

   Онъ стучалъ долго и громко, но никто не откликнулся на его стукъ: всѣ спали сномъ праведныхъ. Путники отошли немного поодаль, посмотрѣли на верхн³я окна - черныя пятна на побѣлѣвшемъ отъ снѣга фасадѣ дома - но нигдѣ не было видно свѣта, нигдѣ ни малѣйшаго признака жизни: можно было бы подумать: или этотъ домъ совсѣмъ заброшенъ, или всѣ его обитатели заснули вѣчнымъ сномъ.

   - Пойдемте, ради Бога пойдемте, молитъ жилецъ Брасса. - Я не успокоюсь, пока не узнаю, что на этотъ разъ не опоздалъ, а этотъ молодецъ и самъ дозовется кого нибудь, если только это возможно.

   Они переговаривались между собой шепотомъ, точно боялись снова разбудить эхо. Поручивъ ямщику, если вму удастся достучаться въ тавернѣ, велѣть приготовить для нихъ все что нужно, они пошли дальше. Пошелъ вмѣстѣ съ ними и Китъ, захвативъ съ собой клѣтку, которую онъ, уѣзжая изъ дому, повѣсилъ въ каретѣ - онъ не забылъ о ней. Клѣтка была въ томъ самомъ видѣ, какъ она оставила ее въ старомъ домѣ. Онъ зналъ, что она обрадуется своей птичкѣ.

   Дорога шла немного подъ гору. Они удалялись отъ церкви, на которой только что били часы, и отъ пр³ютившейся вокругъ нея деревушки. Возобновивш³йся стукъ въ дверь гостинницы ясно доносился до нихъ и производилъ на нихъ непр³ятное впечатлѣн³е, нарушая общую тишину. Они пожалѣли, что не запретили ямщику производить какой бы то ни было шумъ до ихъ возвращен³я.

   Опять высокая колокольня, точно привидѣн³е въ бѣломъ саванѣ, заблестѣла передъ ихъ глазами: они незамѣтно, съ другой стороны подощли къ церкви. Церковь сѣрая, старинная, даже среди такого сѣдого ландшафта выдѣляющаяся своей сѣдиной. На колокольнѣ так³е же древн³е солнечные часы почти совсѣмъ занесены снѣгомъ, такъ что трудно и признать ихъ за часы. Тутъ все было древнее: казалось, даже время отъ старости сдѣлалось неподвижно и никогда уже въ этихъ мѣстахъ день не придетъ на смѣну печальной ночи.

   Вотъ они набрели на кладбищенскую калитку, но между могилами извивалось такъ много тропинокъ, что они опять остановились въ недоумѣн³и, по какой изъ нихъ идти.

   Къ счастью, неподалеку начиналась деревенская улица, если можно назвать улицей кривую лин³ю, неправильно съ обѣихъ сторонъ окаймленную убогими лачугами. Тутъ были и больш³я избы, и малыя, и новыя, и старыя. Однѣ смотрѣли на улицу переднимъ фасомъ, друг³я заднимъ, нѣкоторыя крыши приходились въ ней ребромъ, у иныхъ вывѣска или навѣсъ выступалъ чутъ не на середину дороги. Въ окнѣ одной изъ ближайшихъ лачужекъ слабо мерцалъ свѣтъ. Туда-то и направился Китъ, чтобы отъ кого нибудь узнать дорогу.

   На его окрикъ въ хижинѣ послышался старческ³й голосъ и вслѣдъ затѣмъ у окна показался старикъ, тщательно закутывавш³й горло - онъ, видимо, боялся простудиться - и спросилъ, кто тамъ, чего отъ него требуютъ въ этотъ неурочный часъ.

   - И кому это я могъ понадобиться въ такую лютую погоду! ворчалъ онъ.- По-моему ремеслу, кажется, мнѣ нѣтъ необходимости среди ночи подыматься съ постели. Въ такой холодъ ничего не сдѣлается, могутъ и подождать. Что вамъ отъ меня нужно?

   - Я не осмѣлился бы васъ безпокоить, если бы зналъ, что вы стары и больны, оправдывался Китъ.

   - Я старъ! угрюмо повторилъ старикъ.- А почемъ вы знаете, что я старъ? Можетъ, я вовсе не такъ старъ, какъ вы думаете; а ужъ насчетъ здоровья, такъ я еще поспорю съ любымъ молодцомъ, не потому, чтобы я былъ очень крѣпокъ и бодръ для моихъ лѣтъ, а потому, что нынѣшн³е молодые люди никуда не годятся: слабые и изнѣженные. Впрочемъ прошу прощен³я, если я немножко грубо васъ принялъ сначала: ночью я плохо вижу, не отъ старости и не отъ болѣзни, нѣтъ, я и съмолоду плохо видѣлъ, вотъ и не примѣтилъ, что вы пр³ѣзж³й.

   - Извините пожалуйста, что мнѣ пришлось поднять васъ съ постели. Видите, вонъ тамъ, у кладбищенской калитки, стоятъ господа: они пр³ѣхали издалека и не знаютъ, какъ имъ попасть къ пастору. Не можете ли вы указать дорогу?

   - Еще бы не могъ. Лѣтомъ исполнится 50 лѣтъ какъ я здѣсь состою могильщикомъ. Идите по тропинкѣ направо. Надѣюсь, что вы не привезли дурныхъ вѣстей нашему доброму пастору?

   Китъ отвѣчалъ, что нѣтъ, поблагодарилъ старика и пошелъ было прочь, какъ откуда-то послышался дѣтск³й голосъ. Онъ поднялъ глаза: изъ окна сосѣдней хижины высунулъ головку совсѣмъ маленьк³й мальчикъ.

   - Что тутъ такое? Ахъ, скажите, ради Бога, неужели мой сонъ сбылся? кричалъ ребенокъ.

   - Бѣдный мальчикъ, пробормоталъ могильщикъ. - Какъ ты себя чувствуешь, дружокъ?

   - Неужели мой сонъ сбылся? повторилъ мальчикъ такимъ голосомъ, что у Кита защемило сердце.- Нѣтъ, нѣтъ, этого быть не можетъ! Развѣ это возможно, развѣ возможно?

   - Я понимаю, о чемъ онъ говоритъ, замѣтилъ старикъ.- Ложись спать, дитя!

   - Ахъ, Боже мой! Прежде чѣмъ спрашивать я зналъ, что этого быть не можетъ, только меня всю ночь, - и эту, и прошлую, - мучаетъ страшный сонъ, продолжалъ мальчикъ въ отчаян³и.

   - Старайся заснуть, дитя; можетъ сонъ не вернется, уговаривалъ старикъ.

   - Нѣтъ, нѣтъ, пускай лучше вернется, лишь бы мучиться только во снѣ. Но мнѣ такъ тяжко, такъ тяжко послѣ него!

   Старикъ благословилъ ребенка, тотъ весь въ слезахъ пожелалъ ему доброй ночи и Китъ снова остался одинъ.

   Тронутый до глубины души отчаяньемъ ребенка, смыслъ котораго, впрочемъ, ускользалъ отъ него, онъ поспѣшилъ вернуться къ своимъ господамъ. Они отправились по указанной тропинкѣ и скоро уже были около пасторскаго дома. Оглянувшись вокругъ, они увидѣли, нѣсколько поодоль отъ этого дома, как³я-то развалины, и между этими развалинами, какъ одинокая звѣздочка, сверкалъ огонекъ.

   Онъ шелъ изъ окошечка, глубоко сидѣвшаго въ стѣнкѣ. Своимъ блескомъ и неподвижностью онъ напоминалъ небесныя звѣзды: казалось, будто одна изъ нихъ спустилась на землю, продолжая блестѣть.

   - Откуда этотъ свѣтъ? спросилъ жилецъ Брасса.

   - Вѣроятно, это и есть тѣ самыя развалины, въ которыхъ они живутъ: другихъ я не вижу, сказалъ старикъ Гарландъ.

   - Не можетъ быть, чтобы они такъ поздно ложились спать!..

   Китъ предложилъ сбѣгать туда на огонекъ, пока они будутъ стучаться у калитки пасторскаго дома, и узнать, есть ли тамъ кто нибудь. Предложен³е было принято и онъ, съ клѣткой въ рукѣ, побѣжалъ по прямой дорогѣ, спотыкаясь на каждомъ шагу о могилы. Будь это въ другое время, при другихъ обстоятельствахъ, онъ шелъ бы медленнѣе, выбиралъ бы тропинки, обходилъ бы могилы, теперь же онъ не обращалъ вниман³е не на как³я препятств³я и вскорѣ уже былъ въ двухъ шагахъ отъ свѣтившагося въ темнотѣ окошечка.

   Осторожно подошелъ онъ къ нему вплотную и сталъ прислушиваться. Въ комнатѣ ни малѣйшаго звука, безмолвнѣе, чѣмъ въ церкви. Онъ приложился щекой къ стеклу и опять началъ прислушиваться. Нѣтъ ничего, не смотря на то, что кругомъ такая невозмутимая тишина, что, кажется, слышно было бы дыхан³е спящаго, если бы въ комнатѣ кто нибудь спалъ.

   Странное дѣло! Свѣтъ въ комнатѣ въ такую пору, и ни души около него!

   Нижняя частъ окна была завѣшана, поэтому онъ не могъ заглянутъ внутрь комнаты, но ни одна тѣнь не вырисовывалась на занавѣскѣ. Что, если бы взобраться на стѣну и сверху заглянуть, да пожалуй поскользнешься, упадешь, и во всякомъ случаѣ можешь нашумѣтъ и испугать дѣвочку, если она спитъ въ этой комнатѣ. Опять онъ принялся слушать, но такъ же безуспѣшно, какъ и прежде.

   Онъ отошелъ отъ окна и, осторожно обогнувъ домикъ, постучался у двери. Отвѣта не послѣдовало, но за дверью слышенъ былъ какой-то странный шумъ. Трудно было бы опредѣлить, что это такое. Какъ будто кто-то стоналъ, но едва ли это былъ стонъ: звуки повторялись безостановочно и слишкомъ правильнымъ ритмомъ; то ему представлялось, что это пѣсня, то вопль, смотря потому, что брало верхъ въ его воображен³и, на самомъ же дѣлѣ эти звуки были очень однообразны и не прекращались ни на минуту. Въ нихъ было что-то ужасное, неестественное, холодившее душу.

   Китъ чувствовалъ, какъ у него кровь стынетъ въ жилахъ, но онъ переломилъ себя и еще разъ постучалъ. Отвѣта нѣтъ, какъ нѣтъ. Онъ легонько опустилъ задвижку и нажалъ дверь колѣнкой. Она сейчасъ же подалась, такъ какъ не была заперта извнутри. Въ комнатѣ былъ свѣтъ, и Китъ вошелъ.

  

  

   Она освѣщалась не лампой и не свѣчой - тамъ не было ни того, ни другого, а красноватымъ отблескомъ горѣвшихъ въ каминѣ дровъ, надъ которыми склонилась чья-то фигура: словно она грѣлась у огня. Однако, и этого нельзя было бы сказать. Хотя сгорбленная фигура и подавалась впередъ, но руки ея не были протянуты навстрѣчу благодѣтельному теплу, не было замѣтно подергиванья плечъ, которымъ обыкновенно выражается удовольств³е, ощущаемое нами у пылающаго камина, послѣ долгаго пребыван³я на стужѣ. Фигура сидѣла съежившись, голова ея была опущена, руки скрещены на груди, пальцы крѣпко стиснуты. Она безпрерывно и равномѣрно качалась, оглашая стѣны печальнымъ стономъ, который Китъ услышалъ, подходя къ двери домика.

   Когда онъ вошелъ и тяжелая дверь съ трескомъ захлопнулась за нимъ, фигура вздрогнула, но даже не повернула головы, чтобы узнать кто тамъ, какъ будто и не слышала шума. Это былъ старикъ съ сѣдыми волосами, напоминавшими бѣлую золу, разсыпавшуюся въ очагѣ, на который онъ такъ напряженно глядѣлъ. Все здѣсь гармонировало между собой: и дряхлый, отживающ³й свой вѣкъ, старецъ, и умирающ³й въ очагѣ огонь, и постепенно ослабѣвающ³й въ комнатѣ свѣтъ, и сама эта обветшалая комната: все вокругъ было или зола, или развалины, или прахъ.

   Китъ попробовалъ было что-то сказать, самъ не зная что, но такъ какъ старикъ не обратилъ на него вниман³я, продолжая раскачиваться и стонать, онъ отошелъ къ двери и взялся за ручку, но въ эту самую минуту вспыхнувшая и затѣмъ разсыпавшаяся головешка ярко освѣтила на мгновен³е фигуру старика: мальчика кольнуло въ сердце. Онъ опять вернулся въ комнату, подо шелъ ближе къ старику, сдѣлалъ еще и еще шагъ и, заглянувъ ему въ лицо, узналъ его, не смотря на то, что оно ужасно измѣнилось.

   - Хозяинъ, дорогой хозяинъ, скажите хоть слово, закричалъ Китъ, опускаясь передъ нимъ на колѣни и схватывая его за руку.

   Старикъ медленно повернулъ голову.

   - Еще одинъ! Ахъ, Боже мой, сколько духовъ перебывало здѣсь въ эту ночь! пробормоталъ онъ глухимъ голосомъ.

   - Я не духъ, а вашъ вѣрный слуга, говорилъ Китъ.- Вы меня вѣрно узнали, хозяинъ. А гдѣ миссъ Нелли, скажите, гдѣ миссъ Нелли.

   - И говоритъ то же самое и тотъ же вопросъ задаетъ, продолжалъ бормотать старикъ.

   - Гдѣ она? дорогой хозяинъ, скажите мнѣ хоть это, хоть это скажите!

   - Она спитъ вонъ тамъ.

   - Ну, слава Богу.

   - Да, да, слава Богу, повторилъ старикъ. - ужъ сколько, сколько, сколько ночей я молюсь Ему о ней, съ того самого времени, какъ она заснула. Онъ это знаетъ. Тсс! кажется, она зоветъ.

   - Я ничего не слыхалъ.

   - Нѣтъ, вы слышали, и сейчасъ слышите. Неужели вы станете увѣрять, что и теперь вы ничего не слышали?

   Онъ приподнялся съ мѣста и навострилъ уши.

   - И теперь скажете, что она не зоветъ меня? Да ктожъ знаетъ этотъ голосъ такъ, какъ я его знаю? воскликнулъ старикъ съ торжествующей улыбкой на лицѣ. - Тсе, тсс!

   Онъ сдѣлалъ знакъ Киту, чтобы тотъ молчалъ, а самъ тихонько прокрался въ сосѣднюю комнату. Слышно было, какъ онъ говорилъ что-то нѣжнымъ, ласковымъ голосомъ. Черезъ нѣсколько минуть онъ возвратился съ лампой въ рукахъ.

   - Она все еще спитъ, шепталъ онъ.- Вы правы, она не звала, развѣ что во снѣ. Недавно она звала меня во снѣ. Я сидѣлъ около нея и видѣлъ, какъ зашевелились ея губки и хотя голоса ея не было слышно, но я зналъ, что она зоветъ меня. Я нарочно унесъ оттуда лампу, боялся, чтобы свѣтъ не разбудилъ ея.

   Все это онъ говорилъ тихонько, будто про себя. Вдругъ онъ взялъ лампу со стола, точно вспомнилъ о чемъ-то - а, можетъ быть, изъ любопытства - и поднесъ ее къ лицу Кита, но тутъ же и отвернулся и опять поставилъ ее на мѣсто, словно уже и забылъ, для чего бралъ ее.

   - Она крѣпко спитъ, продолжалъ онъ вполголоса.- Но это нисколько не удивительно: ангелы покрыли землю глубокимъ снѣгомъ для того, чтобы самые легк³е шаги не могли ее разбудить. Даже птички всѣ поумирали, чтобы не безпокоить ея своимъ пѣн³емъ. Она всегда кормила ихъ; онѣ привыкли къ ней, не улетали отъ нея, какъ улетаютъ отъ насъ, какъ бы голодны ни были.

   Онъ замолчалъ и, притаивъ дыхан³е, долго, долго къ чему-то прислушивался. Потомъ открылъ старинный комодъ, вынулъ оттуда платьице, башмачки - онъ это дѣлалъ очень нѣжно и осторожно, точно обращался съ живыми существами, и сталъ гладить ихъ и чистить рукой.

   - Зачѣмъ ты такъ долго лежишь въ постелькѣ, милая Нелличка; на дворѣ уже красныя ягодки поспѣли и идутъ, чтобы ты пришла и сорвала ихъ. Зачѣмъ ты такъ долго не встаешь, родная? Вотъ твои маленьк³е друзья все подходятъ къ двери и спрашиваютъ, гдѣ Нвлли, гдѣ наша милая Нелли? и горько плачутъ, потому что ты не выходишь къ нимъ. Она всегда была очень ласкова съ дѣтьми. Самый отпѣтый шалунъ слушался ея. Она такъ нѣжно съ ними обращалась!

   Китъ не могъ произнести ни слова отъ душившихъ его слезъ.

   - Вотъ ее простенькое платьице, самое ея любимое! воскликнулъ старикъ, прижимая его къ груди и лаская его своей морщинистой рукой. - Какъ только она проснется, сейчасъ же спохватится, гдѣ оно. Она шутя спрятала его въ комодъ, но я отнесу его туда, положу около нея, непремѣнно положу. Ни за как³я богатства въ м³рѣ не согласился бы я огорчить мою крошку. Посмотрите на ея башмачки, какъ они изношены. Она нарочно бережетъ ихъ, въ воспоминан³е о нашемъ послѣднемъ тяжеломъ странствован³и. Видите, вотъ тутъ дыра: она голой ножкой ступала по землѣ. Мнѣ уже потомъ сказали, что она изранила, изрѣзала о камни свои ножки. Но сама она ни слова объ этомъ не говорила. Ни, ни, избави Богъ! А чтобы я не замѣтилъ, какъ она прихрамывала, она все время немножко отставала отъ меня, хотя и не выпускала моей руки, стараясь поддерживать меня, старика.

   Онъ прижалъ башмачки къ губамъ и заботливо положивъ на прежнее мѣсто, продолжая говоритъ про себя и, по-временамъ, бросая безпокойные взгляды на дверь сосѣдней комнаты.

   - Прежде она не любила валяться въ постели, ну, да тогда она была здорова. Будемъ ожидать терпѣливо: Богъ дастъ поправится, опять будетъ вставать рано и гулять на свѣжемъ утреннемъ воздухѣ. Сколько разъ мнѣ хотѣлось пойти за ней, по ея слѣдамъ, но отъ такихъ маленькихъ волшебныхъ ножекъ не остается никакого слѣда на травѣ, усѣянной росой.

   - Кто тамъ? Затворяйте пожалуйста дверь! какъ бы на нее не пахнуло холодомъ. Мы и безъ того никакъ не можемъ ее согрѣть.