Бласко-Ибаньес Висенте - Винный склад

вать, кружиться, когда голова ея какъ будто качается и все кругомъ нея вертится. Но, наконецъ, она перестала сопротивляться, и пошла съ своимъ танцоромъ.

   Луисъ потѣлъ, утомленый неподвижностью дѣвушки. Вотъ такъ тяжесть! Прижимая въ себѣ это безсильное тѣло, онъ чувствовалъ на груди прикосновен³е упругихъ выпуклостей. Мар³я положила голову свою ему на плечо, точно не желая ничего видѣть, изнуренная теплотой. Только разъ подняла она ее, чтобы взглянуть на Луиса, и въ ея глазахъ сверкнула слабая искра сопрочтивлен³я и протеста.

   - Оставь меня, Рафаэль, это не хорошо.

   Дюпонъ, разсмѣялся.

   - Какой тамъ Рафаэль!... Ахъ какъ мило, и въ какомъ состоян³и дѣвочка! Вѣдъ мое имя Луисъ!...

   Дѣвушка снова уронила ему голову на плечо, точно не понимая словъ сеньорито.

   Все болѣе и болѣе чувствовала она себя уничтоженаой виномъ и движен³емъ. Съ закрытыи глазами и мыслями, кружащимися, какъ бѣшеное колесо, ей казалось, что она виситъ надъ темной бездной, въ пустомъ пространствѣ, безъ иной опоры, какъ только этихъ мужскихъ рукъ. Если онѣ отпустятъ ее, она станетъ падать, падать, не достигая дна и инстинктивно цѣплялась она за свою поддержку.

   Луисяь былъ не менѣе взволнованъ, чѣмъ его танцовщица. Онъ тяжело дышалъ отъ тяжести дѣвушки и трепеталъ съ свѣжаго и сладкаго прикосновен³я ея тѣла, съ ароматомъ здоровой красоты, который, казалось, поднимался сладострастнымъ потокомъ изъ вырѣзки на ея груди. Отъ дыхан³я ея у него поднималась кожа, на шеѣ и проходилъ трепетъ по всему его тѣлу... Когда побѣжденный усталостью онъ усадилъ Мар³ю, дѣвушка упала на стулъ, шатаясь, блѣдная, съ закрытыми глазами. Она вздыхала, поднимая руку ко лбу, точно онъ болѣлъ у нея.

   Между тѣмъ парочки среди круга танцовали, съ бѣшеными возгласами, стукаясь, намѣренно сталкиваясь, и съ такой силой, что чутъ не опрокидывали на полъ зрителей, заставляя ихъ удаляться со своими стульями.

   Двое парней принялись ругать другъ друга, схвативъ за руку одну и ту же дѣвушку. Въ пьяныхъ ихъ глазахъ сверкнулъ огонь уб³йства, и они кончили тѣмъ, что бросились въ виноградныя давильни, чтобы взять оттуда рѣзаки, коротк³е и тяжелые кривые ножи, убивавш³е однилъ взмахомъ.

   Сеньорито переступилъ имъ дорогу. Какъ можно убивать другъ друга изъ-за того, чтобы танцовать съ какой-то одной дѣвушкой, когда ихъ столько здѣсь ожидающихъ танцоровъ? Пусть замолчатъ и развлекаются. И онъ заставилъ ихъ дать другъ другу руку и пить вмѣстѣ изъ одного стакана.

   Музыка умолкла. Всѣ смотрѣли тревожно въ ту сторону эспланады, гдѣ были двое поссорившихся.

   - Праздникъ пусть продолжается, - приказалъ Дюпонъ словно добродушный тиранъ. - Ничего не случилось здѣсь.

   Музыка заиграла снова, парочки пустились опять плясать, и сеньорито вернулся въ кругъ. Стулъ Марикиты оказался пустымъ. Луисъ оглянулся кругомъ, но не увидѣлъ дѣвушки нигдѣ на площадкѣ.

   Сеньоръ Ферминъ стоялъ, углубленный въ раздумье, созерцая руки Пакорра Орла, съ восхищен³емъ гитариста. НиктЛо не видѣлъ, какъ удалилась Мар³я де-ла-Лусъ.

   Дюпюнъ вошелъ въ домъ виноградныхъ давиленъ, идя на цыпочкахъ, открывая двери съ кошачьями ухватками, самъ не зная почему.

   Онъ обыскалъ комнату приказчиака. Ему предсталялось, что дверь въ комнату Марикиты будетъ заперта; но при ервомъ же толчкѣ она пшроко распахнулась. Кровать дѣвушки оказалась пуста и вся комната въ порядкѣ, словно никто не входилъ сюда. Также пусто было и въ кухнѣ. Тихонько прошелъ онъ въ большую комнату, служившую спальней для работниковъ. Ни одной души! Затѣмъ онъ просунулъ голову въ отдѣлен³е виноградныхъ давиленъ. Разсѣянный свѣтъ неба, проникавш³й черезъ окна, бросалъ на полъ слегка прозрачныя пятна. Въ этомъ безмолв³и Дюпону послышался точно звукъ дыхан³я и слабое движен³е кого-то, лежащаго на полу.

   Онъ пошелъ впередъ. Ноги его наткнулись на толстую дерюгу, а на ней лежало какое-то тѣло. Вставъ на колѣни, чтобы лучше видѣть, онъ скорѣе ощупью, чѣмъ глазами угадалъ Мар³ю де-ла-Лусъ, пр³ютившуюся здѣсь. Безъ сомнѣн³я ей было непр³ятго уйти въ себѣ въ комнату въ такомъ позорномъ видѣ.

   Отъ прикосновен³я рувъ Луиса, казалось, проснулась эта плоть, поверженная въ усыплен³е пьянства. Прелестное тѣло повернулось, глаза заблестѣли, одно мгновен³е усиливаясь остаться открытыми и горяч³я уста прошептали что-то сеньорито. Ему послышалось:

   - Рафаэ... Рафаэ...

   Больше она ничего не сказала.

   Обнаженныя руки скрестились на шеѣ Луиса.

   Мар³я де-ла-Лусъ падала и падала въ черную яму безсознан³я, и падая цѣплялась съ отчаян³емъ за эту поддержку, сосредоточивая на ней всю свою волю, оставивъ свое тѣло въ безчувственномъ небрежен³и.

  

  

   Въ началѣ января забастовка работниковъ распространилась по всѣмъ окрестностямъ Хереса. Полевые поденщики на мызахъ присоединились къ виноградарямъ. Владѣльцы иммѣн³й, въ виду того, что въ зимн³е мѣсяцы земледѣльческ³я работы не очень значительны, терпѣливо переносили этотъ конфликтъ.

   - Они сдадутся, - говорили хозяева. - Зима жестокая и голодъ силенъ.

   На виноградникахъ уборка лозъ производиласъ приказчиками вмѣстѣ съ болѣе преданными хозяину поденщиками, на которыхъ и обрушивалось негодован³е забастовщиковъ, называвшихъ ихъ предателями и угрожавшимъ имъ местью.

   Люди богатые, несмотря на свое высокомѣр³е, проявляли нѣкоторый страхъ, какъ и всегда. Мадридск³я газеты заговорили по ихъ желан³ю о забастовкѣ въ Хересѣ, разрисовывая ее самыми черными красками, раздувая все дѣло и придавая ему значен³е нац³ональнаго бѣдств³я.

   Власть имущ³е укорялись за ихъ беззаботность, но съ такими указан³ями на неотложность, точно каждый богатый былъ осажденъ въ своемъ домѣ, защищаясь ружейными выстрѣлами противъ жестокой и голодной толпы. Правительство, чтобы положитъ конецъ жалобамъ этихъ нищенствующихъ у власти, послало, по обыкновен³ю, вооружевную силу, и въ Хересъ прибыли новые отряды жандармер³и, двѣ роты пѣхоты и конный эскадронъ, соединивш³йся со стражей у склада сѣмянъ.

   Благопристойные люди, какъ ихъ называлъ Луисъ Дюпонъ, улыбались съ блаженствомъ при видѣ столькихъ красныхъ панталонъ на улицахъ. Въ ушахъ ихъ раздавалось словно самая лучшая музыка - бряцанье сабель по мостовой, и войдя въ свои казино, душа ихъ радовалась при видѣ сидящихъ вокругъ столовъ офицеровъ въ ихъ военныхъ мундирахъ.

   Тѣ, кторые нѣсколько недѣль передъ тѣмъ оглушали правительство своими жалобами, точно имъ предстояла участь быть обезглавленными этими сборищами работниковъ, остававшихся у себя въ селахъ со скрещенными руками, не осмѣливаясь вступитъ въ Хересъ, - теперь выказывались надменными и хвастливыми до жесткости. Они смѣялись надъ хмурыми лицами забастовщиковъ, надъ ихъ глазами, въ которыхъ можно было прочесть голодъ и отчаяв³е.

   Сверхъ того, власти сочлдъи, что насталъ моментъ дѣйствовать устрашен³емъ, жандармер³я арестовывала тѣхъ, кто стоялъ во главѣ рабочихъ союзовъ. Ежедневно отводилось нѣкоторое ихъ число въ тюрьму.

   - Уже болѣе сорока человѣкъ взяты, - говорили люди свѣдущ³е на званыхъ вечерахъ. - Когда накопится лхъ сто или двѣсти, все успокоится какъ по мановенью волшебства.

   Въ полночь сеньоры, выходя изъ казино, встрѣчали женпрнъ, закутанныхъ въ потертыхъ накидкахъ или съ юбками накинутыми на головы, и эти женщины просили милостыню.

   - Сеньоръ, намъ нечеро ѣсть... Сеньоръ, мы умираемъ отъ голода... У меня трое малютокъ, и мужъ, который тоже изъ бастующихъ, не приноситъ имъ хлѣба въ домъ.

   Сеньоры только смѣялись, ускоряя шагъ. Пусть имъ дастъ хлѣба Сальватьерра и друг³е ихъ проповѣдники. И они смотрѣли съ почти влюбленнымъ чувствомъ на солдатъ, проходивдшхъ по улицамъ.

   - Будьте вы прокляты, сеньоритосы! - ревѣли несчастныя женщины, доведенные до отчаян³я. - Дай-то Богъ, чтобы когда-нибудь власть перешла бы къ намъ, бѣднымъ.

   Ферминъ Монтенегро смотрѣлъ съ грустью на ходъ глухой этой борьбы, которая не могла кончиться иначе, какъ чѣмъ-нибудь ужаснымъ, но онъ смотрѣлъ издалъ, такъ какъ уже не было въ Хересѣ его учителя Сальватьерры. Молчалъ онъ также и въ конторѣ, когда здѣсь, въ его присутств³и, друзья дона Пабло выражали свои жесток³я желан³я репресс³и, имѣющей устранить работниковъ.

   Съ тѣхъ поръ, тѣхъ онъ вернулся изъ Малаги, его отецъ всяк³й разъ, что видѣлся съ нимъ, совѣтовалъ ему быть осторожнымъ. Онъ долженъ молчать. Въ концѣ-коцовъ, они ѣдятъ хлѣбъ Дюпоновъ, и было бы неблагородно съ ихъ стороны присоединиться къ этимъ отчаявшимся, хотя жалобы ихъ и вполнѣ справедливы. Къ тому же, для сеньора Фермина, всѣ человѣческ³я стремлен³я вмѣщались въ донъ-Фернандо Сальватьерра., а онъ отсутствовалъ. Его держали въ Мадридѣ подъ бдительнымъ надзоромъ, чтобы не дать ему вернуться въ Андалуз³ю.

   Ферминъ подчинялся желан³ямъ отца, храня осторожность. Онъ выслушивалъ молча насмѣшки конторскихъ служащихъ, которые, зная о его дружбѣ съ Сальватьеррой, чтобы польстить хозяину, смѣялись надъ забастовщиками.

   Но вскорѣ Монте-Негро пересталъ думать о забастовкѣ, такъ какъ у него появились свои собственныя тяжелыя заботы.

   Однажды, выйдя изъ конторы, чтобы идти обѣдать въ гостиницу, гдѣ онъ жилъ, онъ встрѣтилъ надсмотрщика Матансуэлы.

   Рафаэль, казалось, поджидалъ его, стоя на углу площадки, противъ бодегъ Дюпона. Ферминъ не видѣлъ его уже давно. Онъ нашелъ его очень измѣнившимся: лицо похудѣло, глаза провалились и подъ ними появились черные круги. Одежда на немъ была грязная и запыленная, и вообще онъ былъ одѣтъ съ большой небрежностью, точно онъ забылъ о прежнемъ желан³и своемъ считаться однимъ изъ наиболѣе элегантныхъ и нарядныхъ деревенскихъ всадниковъ.

   - Ты нездоровъ, Рафаэль? Что съ тобой? - воскликнулъ Монтенегро.

   - Горе, - сказалъ односложно надсмотрщикъ.

   - Прошлое воскресенье я не видѣлъ тебя въ Марчамалѣ, и въ предпрошлое тоже. Не поссорился ли ты уже съ моей сестрой?

   - Мнѣ надо поговорить съ тобой, но очень-очень продолжительно, - сказалъ Рафаэль.

   На площади этого нельзя сдѣлать, въ гостинице тоже, потому что то, что надсмотрщикъ имѣетъ сообщить, должно оставалъся въ тайнѣ.

   - Хорошо, - согласился Ферминъ, угадывая, что дѣло идетъ о любовномъ горѣ. - Но такъ какъ я долженъ обѣдать, пойдемъ въ гостиницу Монтаньесъ, и тамъ ты можешь излить мнѣ эти эти маленьк³я горести, мучащ³я тебя, пока я буду ѣсть.

   Въ гостиницѣ Монтадьесъ, проходя мимо самой большой изъ комнатъ, они услышали звонъ гитары, хлопанье въ ладощи и крики женщинъ.

   - Это сеньорито Дюпонъ, - сказалъ имъ лакей, - пируетъ здѣсь съ друзьями и красавицей, привезенной имъ изъ Севильи. 'Теперь у нихъ начался кутежъ и продлится онъ до утра.

   Двое друзей выбрали себѣ какъ можно больше комнату, чтобы шумъ пиршества не помѣшалъ ихъ разговору.

   Монтенегро заказалъ себѣ обѣдъ, и человѣкъ накрылъ на столъ въ этой маленькой комнаткѣ. Вскорѣ затѣмъ онъ верну³ся, неся большой подносъ, уставленный бутылками. Это была любезность, оказанная имъ дономъ-Луиоомъ.

   - Сеньорито, - сказалъ человѣкъ, - узнавъ, что вы здѣсь, посылаетъ вамъ всe это. Вы можете выбирать, что вамъ понравится, за все заплачено.

   Ферминъ поручилъ ему передать дону-Луису, что онъ зайдетъ къ нему, лишь только кончитъ обѣдать, и заперевъ на ключъ дверь комнаты, они остались наединѣ съ Рафаэлемъ.

   - Слушай, другъ, - сказалъ Фермщгь, указывая на блюда, - возьми себѣ что-нибудь.

   - He хочу ѣсть, - отвѣтилъ Рафаэль.

   - He хочешь ѣетъ? Ты, какъ всѣ влюбленные, живешь, что ли воздухомъ? Но ты выпьешь?

   Рафаэль, не говоря ни слова, сталъ неистово пить вино стаканъ за стаканомъ.

   - Ферминъ, - сказалъ онъ немного спустя, глядя на друга краснѣвшими глазами. - Я сошелъ съ ума... окончательно сошелъ съ ума.

   - Я это вижу, - отвѣтилъ Монтенегро флегматично не переставая ѣсть.

   - Ферминъ, - точно какой-то демонъ нашептываетъ мнѣ въ уши самыя ужасныя вещи. Еслибъ твой отецъ не былъ бы моимъ крестнымъ и еслибъ ты не былъ бы ты, давно уже я убилъ бы твою сестру, Мар³ю де-ла-Лусъ. Клянусь тебѣ этимъ вотъ лучшимъ моимъ спутникомъ, единственнымъ наслѣдствомъ моего отца.

   И вынувъ шумно изъ его ноженъ старинный нѣсколько заржавленный ножъ, онъ поцѣловалъ его блестящее лезв³е.

   - Ты говоришъ что-то не то, - заявилъ Монтенегро, устремивъ пристальный взглядъ на друга.

   Онъ уронилъ вилку и темное облачко омрачило ему лобъ. Но тотчасъ же затѣмъ лицо его прояснилось.

   - Ба, - добавилъ онъ, - ты дѣйствительно сошелъ съ ума, и больше чѣмъ слѣдуетъ.

   Рафаэлъ заплакалъ, слезы текли у него до щекамъ, падая въ вино.

   - Это правда, Ферминъ, я сошелъ съ ума. Угрожаю, а самъ готовъ расплакаться - чисто баба. Посмотри каковъ я, - подпасокъ, и тотъ бы справился со мнию... Чтобы я убилъ Марикиту? Хорошо было бы, еслибъ у меня хватило жестокости на это. Потомъ ты бы убилъ меня, и всѣ мы отдохнули бы.

   - Но, говори же! - воскликнулъ Ферминъ съ нетерпѣн³емъ. - Что это все означаетъ? Разсказывай и брось плакать, а то ты напоминаешь ханжу въ процесс³и выноса плащаницы. Что у тебя такое съ Марикитой?

   - Она не любитъ меня! - крикнулъ надсмотрщикъ съ тономъ отча³ян³я. - Она меня не хочетъ знать. Мы съ ней порвали и больше не видимся.

   Модтенегро улыбяулся.

   - И это все? Ссора влюблендыхъ, капризъ молодой дѣвушки... Это пройдетъ. Онъ это знаетъ понаслышкѣ.

   Ферминъ говорилъ съ скептицизмомъ практическаго юноши, на а_н_г_л_³_й_с_к_³_й м_а_н_е_р_ъ, по его выражен³ю, такъ какъ онъ былъ врагомъ идеалистической любви, длившейся годами и бывшей одной изъ мѣстныхъ традиц³й. Для себя онъ не признаетъ ничего такого и ограничивается тѣмь, что просто беретъ, что можетъ, время отъ времени, для удовлетворен³я своихъ желан³й.

   - Это бываетъ пользительно, - продолжалъ онъ, - но утонченныхъ отношен³й, со вздохами, терзан³ями, и ревностью! Этого мнѣ не требуется. Время нужно мнѣ для другихъ вещей.

   И Ферминъ старался насмѣшливымъ тономъ своимъ утѣщить друга. Плохая полоса эта пройдетъ. Все лишь капризы женщинъ, дѣлающихъ видъ, что онѣ негодуютъ и сердятся, чтобы ихъ больше полюбили. Когда онъ менѣе всего будтъ ждать этого, онъ увидить, что Мар³я де-ла-Лусъ вернется къ нему, говоря: все было лишь шуткой, для испытан³я его чувства, и она сильнѣе прежняго любитъ его.

   Но юноша отрицательно покачалъ головой.

   - Нѣтъ, она не любитъ меня. Все кончено, и я умру.

   Онъ разсказалъ Монтенегро, какъ порвались ихъ отношен³я. Однажды ночью она позвала его, чтобы поговорить съ нимъ у рѣшетчатаго оана, с сообщила ему, такимъ голосомъ и съ такимъ выражен³емъ, отъ воспоминан³я которыхъ еще теперь бросало въ дрожь бѣднаго юношу, что между ними все кончено. ²иеусе Христе, воть такъ извѣст³е, чтобъ получить его сразу, не будучи подготовленнымъ къ нему.

   Рафаэль ухватился за рѣшетку, чтобы не упасть. Затѣмъ онъ прибѣгъ во всему: къ мольбамъ, угрозамъ, слезамъ; но она оставалась непреклонной, и съ улыбкой, отъ которой бросало въ холодъ, отказываласъ продолжать съ нимъ прежн³я ихъ отношен³я. Ахъ, женщины!...

   - Да, сынъ мой, - сказалъ Ферминъ, - легкомысленная порода³... Хотя рѣчь идетъ о моей сестрѣ, не дѣлаю, исключен³я для нея.

   - Но какую же причину привела тебѣ Марикита?...

   - Что она уже не любитъ меня, что сразу погасла прежняя ея любевь, что у нея не осталось ни крошки привязанности и она не желаетъ лгать, притворяясь влюбленной. Какъ будто любовь можеъ погаснуть сразу, какъ гаснетъ огонь свѣчи!

   Рафаэль вспомнилъ финалъ послѣдняго своего разговора съ ней. Утомившись умолять и плакать, держаться за рѣшетку и стоять на колѣняхъ, какъ ребенокъ, отчаян³е заставило его разразиться угрозами. Пусть проститъ ему Ферминъ, но въ ту минуту онъ чувствовалъ себя способнымъ совершить преступлен³е. Дѣвушка, утомившись слушать его мольбы, испуганная его проклятьями, кончила тѣмъ, что разомъ захлопнула окно. И такъ обстоитъ дѣло до сихъ поръ.

   Два раза побывалъ онъ въ Марчамало днемъ подъ предлогомъ повидать сеньора фермера, но Мар³я де-ла-Лусъ пряталась, едва слышала галопъ его лошади на большой дорогѣ.

   Монтенегро слушалъ его задумчиво.

   - Нѣтъ ли у нея другого жениха? - сказалъ онъ. - Можетъ бытъ она влюбилась въ кого-нибудь?

   - Нѣтъ, нѣть, - поспѣшилъ возразить Рафаэль, словно эта увѣренность служила ему утѣшен³емъ. - To же самое подумалъ и я въ первую минуту и уже видѣлъ себя сидящимъ въ тюрьмѣ въ Хересѣ и вызваннымъ въ судъ. Всякаго, кто бы отнялъ у меня мою Марикиту де-ла-Лусъ - я убью. Но, ахъ, никто не отнимаетъ ее у меня, она сама отошла... Я проводилъ дни, издали наблюдая за башней Марчамало. Сколько стакановъ вина выпилъ я въ постояломъ дворикѣ на большой дорогѣ и это вино обратилосъ въ ядъ, когда я видѣлъ кого-нибудь поднимающагося или спускающагося съ холма виноградника... Я проводилъ ночи, лежа между виноградными лозами съ ружьемъ наготовѣ, рѣшивъ всадить нѣсколько пуль въ животъ первому, кто подошелъ бы къ рѣшетчатому окну Марикиты... Но я никого не видѣлъ, кромѣ дворнягъ. И за все это время я забросилъ свои обязанности на мызѣ въ Матансуелѣ, хотя, что мнѣ тамъ дѣлать при забастовкѣ. Меня никогда тамъ нѣть; обо всемъ заботится бѣдный Сарандилья. Еслибъ хозяинъ узналъ бы объ этомъ, онъ тотчасъ же отказалъ бы мнѣ. Глаза и уши у меня только лишь на то, чтобы слѣдить за твоей сестрой, и я знаю, что и жен ха у нея нѣтъ, и никого она не любитъ. Мнѣ все еще мерещится, будто она неравнодушна ко мнѣ, видишь какой я безумецъ!... Но проклятая избѣгаетъ видѣться со мной и говоритъ, что не любитъ меня.

   - Но можетъ ты въ чемъ-нибудь провинился передъ нею, Рафаэль? Можетъ быть она разсердилась на тебя за какой-нибудь твой легкомысленный поступокъ?

   - Нѣтъ, этого тоже нѣтъ. Съ тѣхъ поръ, какъ я полюбилъ твою сестру, я не смотрю ни на одну дѣвушку. Всѣ кажутея мнѣ некрасивымяи, и Марикилья это знаетъ. Въ послѣднюю ночь, котда я говорилъ съ ней и умолялъ ее простить меня, самъ не зная за что, я спрашивалъ ее, не оскорбилъ ли я ее чѣмъ-нибудъ, бѣдняжка плакала словно кающаяся Магдалина. Ей хорошо извѣстно, что я ни въ чемъ не виноватъ передъ ней. Сама она говорила: "Бѣдный Рафаэль! Ты хорошй! Забудь меня, со мной ты былъ бы несчастливъ". И она захлопнула окно передо мной.

   Юноша стоналъ, говоря это, въ то время, какъ его другъ задумался.

   - Ничего не понимаю. Марикилья порываетъ съ тобой и не имѣетъ другого жениха. Она чувствуетъ къ тебѣ сострадан³е, говоритъ, что ты добрый... Разгадай, кто можетъ, эти г³ерогл³ифы!

   Послѣ долгаго молчан³я надсмотрщикъ вдругъ сказалъ.

   - Ферминъ, одинъ ты можешь устроить все дѣло.

   Для этого-то онъ и ждалъ его у выхода изъ конторы. Ему извѣстно, какое онъ имѣетъ большое вл³ян³е на сестру. Мар³я де-ла-Лусъ уважала его сильнѣе, чѣмъ отца, и восхищалась его знан³ями.

   - Если ты ей скажешь, чтобы она сдѣлала, она сдѣлаетъ. Постарайся смягчить это каменное сердце.

   - Хорошо, я готовъ сдѣлать все, что могу. Повидаю Марикиту, поговорю съ ней о тебѣ. Доволенъ ты?

   Рафаэль, вытирая слезы и улыбаясь, спросилъ, когда онъ думаеть идти къ Марикитѣ.

   - Завтра. Сегодня вечеромъ мнѣ въ конторѣ еще надо привести въ порядокъ счеты.

   - Нѣтъ, Ферминъ, умоляю тебя спасен³емъ души твоей. Поѣзжай сейчасъ.

   И Рафаэль такъ усдиленно сталъ молить его, что Монтенегро уступилъ. Раннимъ вечеромъ Ферминъ отправился въ Марчамало, сидя верхомъ на крупѣ лошади Рафаэля, которую тотъ бѣшено пришпоривалъ. Оба они спѣшились на постояломъ дворикѣ по большой дорогѣ, вблизи виноградника.

   - Я подожду тебя здѣсь, - сказалъ надсмотрщдикъ.

   Но Ферминъ объявилъ, что онъ переночуетъ на виноградникѣ, и пусть Рафаэль пр³ѣзжаетъ за нимъ на другой день утромъ.

   Когда сеньоръ Ферминъ увидѣлъ, что идетъ его сынъ, онъ нѣсколько тревожно спросилъ, не случилось ли что въ Хересѣ.

   - Ничего, отецъ.

   Пр³ѣхалъ онъ переночевать сюда, такъ какъ его отпустили изъ конторы, гдѣ у него въ этотъ вечеръ не было работы. Радуясь посѣщен³ю сына, старикъ все же не могъ отдѣлаться отъ безпокойства, высказаннаго имъ, когда онъ увидѣлъ сына.

   - Я подумалъ, увидавъ тебя, что въ Хересѣ дѣла плохи; но если и ничего еще тамъ не случилось, то скоро случится. Сидя здѣсь, мнѣ все извѣстно; я имѣю друзей на другихъ виноградникахъ, которые сообщаютъ мнѣ о намѣрен³яхъ забастовщиковъ.

   И приказчикъ разсказалъ сыну о большомъ митингѣ работниковъ, который долженъ состояться на слѣдующ³й день на равнинѣ Каулина. Никто не знаетъ, кто давалъ приказан³е, до изъ устъ въ уста распространился призывъ по горамъ и селамъ, и мног³я тысячи человѣкъ соберутся вмѣстѣ, даже работники изъ окрестностей Малаги, - всѣ тѣ, которые занимались поденщиной въ округѣ Хереса.

   - Настоящая революц³я, сынъ мой! Всѣмъ руководитъ молодой человѣкъ, пр³ѣзж³й изъ Мадрида, котораго прозвали М_а_д_р_и_л_е_н_ь_о. Онъ проповѣдуетъ объ уб³йствѣ богатыхъ и распредѣлен³и между бѣдными всѣхъ сокровищъ Хереса. Народъ точно обезумѣлъ: всѣ увѣрены что завтра они побѣдятъ и что нуждѣ наступитъ конецъ. М_а_д_р_и_л_е_н_ь_о прикрывается именемъ Сальватьерра и будто бы дѣйствуетъ по его приказан³ю; и мног³е утверждаютъ, точно сами видѣли его, что донъ-Фернандо скрывается въ Хересѣ и явится, лишь только начнется революц³я. Что ты скажешь на это?

   Ферминъ съ недовѣрчивостью покачалъ головой. Нѣскольо дней тому назадъ Сальватьерра писалъ ему, но не выражалъ намѣрен³я вернуться въ Хересь. Ферминъ сомнѣвается въ его пр³ѣздѣ туда. Притомъ, онъ считаетъ неправдоподобнымъ это намѣрен³е возстан³я. Надо думать, что это лищь одна изъ многихъ ложныхъ тревогь, распускаемыхъ доведенными до отчаян³я голодными. Было бы безум³емъ попытаться овладѣть городомъ въ то время, какъ тамъ войско.

   - Вы увидите, отецъ, что если и состоится собран³е въ Каулинѣ, то все ограничится лишь криками и угрозами, какъ во время собран³й въ деревняхъ. A относительно донъ-Фернандо не безпокойтесь. Я убѣжденъ, что онъ въ Мадридѣ. Онъ не такой сумасшедш³й, чтобъ вмѣшаться въ нелѣпость, подобную этой.

   И я думаю такъ же, сынъ мой; но во всякомъ случае завтра постарайся держаться дальше отъ этихъ безумцевъ, если они дѣйствительно вступятъ въ городъ.

   Ферминъ смотрѣлъ во всѣ стороны, ища глазами свою сестру. Наконецъ, показалась Мар³я де-ла-Лусъ, она улыбалась Фермину и осыпала его возгласами радостнаго удивлен³я, Юноша внимательно взглянулъ на нее. Ничего. Еслибъ не разговоръ съ Рафаэлемъ, онъ не могъ бы на лицѣ ея уловить признаки горя.

   Прошло болѣе часа, и Ферминъ все еще не могъ говорить наедине съ сестрой. По пристальнымъ взорамъ, устремленнымъ на нее братомъ, дѣвушка, казалось, угадывала нѣчто изъ мыслей. Она то блѣднѣла, то краснѣла.

   Сеньоръ Ферминъ спустился внизъ съ холма виноградника, идя навстрѣчу погонщикамъ, проѣзжавшимъ по большой дорогѣ. Это были друзья и ему хотѣлось узнать отъ нихъ кой-что о предполагавшемся завтрашнемъ собра³н³и.

   Оставншись одни, братъ и сестра обмѣнялись взглядами среди тягостнаго молчан³я.

   - Мнѣ надо поговорить съ тобой, Марикита, - сказалъ, наконецъ, юноша тономъ рѣшимости.

   - Говори, Ферминъ, - отвѣчала она спокойно. - Увидавъ тебя, я поняла, что ты пр³ѣхалъ съ какой-нибудь цѣлью.

   - Нѣтъ, я не буду говорить здѣеь. Отецъ можетъ вернуться, а то, о чемъ намъ съ тобой нужно переговорить, требуетъ времени и спокойств³я. Пойдемъ, прогуляемся.

   И они направились внизъ сь холма, по спусау, противоположному большой дорогѣ, сзади башни. Мар³я де-ла-Лусъ нѣсколько разъ хотѣла остановиться, не желая идти такъ далеко. Ей хотѣлось поскорѣй выйти изъ тревожной неизвѣстности. Но братъ не соглашался начать разговоръ, пока они не покинутъ виноградника Дюпона, гдѣ отецъ ежеминутно можетъ встрѣтиться съ ними.

   Наконецъ они остановились вблизи ряда кустарниковъ, у большого отверст³я въ стѣнѣ, откуда виднѣлся оливковый садъ, сквозь листву котораго прорывались лучи заходящаго солнца.

   Ферминъ усадилъ сестру на холмикъ, самъ же, стоя передъ ней, сказалъ съ ласковой улыбкой, чтобы пробудить въ ней довѣрчивость къ нему:

   - Ну, маленькая сумасбродка, скажи мнѣ, почему ты порвала сь Рафаэлемъ, и прогнала его отъ себя, какъ собаку, нанеся ему такое rope, что, повидимому, бѣдняга умретъ отъ него.

   Мар³я де-ла-Лусъ, казалось, желала обратить въ шутку все дѣло, но ея лицо покрылосъ блѣдностью и улыбка смахивала на горестную гримасу.

   - Потому, что я его не люблю, потому что онъ мнѣ надоѣлъ, вотъ почему. Онъ дуракъ, наскучивш³й мнѣ. Не вольна я развѣ не любить человѣка, который мнѣ не нравится?...

   Ферминъ заговорилъ съ ней, какъ съ мятежной дѣвчонкой. Она не умѣетъ скрыть, что любитъ Рафаэля. Во всемъ этомъ есть нѣчто, что ему необходимо знать для блага ихъ обоихъ, чтобы снова уладить дѣло между ними. Она не злой человѣкъ и не можетъ такъ жестоко обойтись со своимъ женихомъ. Какъ, такимъ образомъ топтать любовь, начавшуюся чутъ ли не съ дѣтства? Какъ, такимъ образомъ, гоняютъ отъ себя человѣка, продержавъ его долг³й рядъ годовъ, какъ говорится, пришитымъ къ своей юбкѣ. Что-то есть необъяснимое въ ея поведен³и, и необходимо, чтобы она во всемъ открылась бы ему.

   Но дѣвушка не поддавалась, на ласкающ³й и убѣждающ³й тонъ брата.

   - Ничего таого нѣтъ, - отвѣтила она энергично, выпрямившись, какъ бы желая встать. - Все это твои выдумки. Другого ничего нѣтъ, кромѣ того, что всякое ухаживан³е мнѣ надоѣло, я вообще не желаю выходить замужъ и рѣшила провестии свою жизнь съ отцомъ и съ тобой.

   И такъ какъ дѣвушка, чтобы скрыть свое смущен³е, возвысила голосъ, повторяя, что она вольна надъ своими чувствами и можетъ поступать, какъ ей заблагоразсудится, Ферминъ сталъ раздражаться.

   - Ахъ ты, обманщица, съ жесткой душой и каменнымъ сердцемъ! Думаешь ли ты, что можно такъ бросать человѣка, когда взбредетъ на умъ, послѣ того, какъ въ течен³е долгихъ годовъ вели съ нимъ любовные разговоры у рѣшетчатаго окиа, довели его до безум³я медовыми рѣчами, и послѣ того, какъ ты утверждала, что любишь его больще, чѣмъ жизнь? За меньшее, чѣмъ это, убивали дѣвушекъ ударомъ кинжала... Кричи: повторяй, что ты сдѣлаешь то, что тебѣ вздумается... мои мысли обращены лишь къ тому несчастному, сердце котораго, когда ты болтаешь, словно безразсудная, исходитъ кровью и онъ плачетъ какъ ребенокъ, несмотря на то, что онъ самый храбрый мужчина изъ всѣхъ мужчинъ въ Хересѣ. И все изъ-за тебя... изъ-за тебя, которая ведетъ себя хуже цыганки, изъ-за тебя, флюгеръ!...

   Возбужденный порывомъ гнѣва, онъ говорилъ о горѣ Рафаэля, о слезахъ его, когда онъ молилъ Фермина о помощи, о терзан³яхъ, съ которыми онъ ждетъ исхода его посредничества. Но ему пришлось прервать свою рѣчь.

   Мар³я де-ла-Лусъ, внезапно переходя отъ сопротивлен³я къ унын³ю, разразилась слезами и стонами, все увеличивающимся по мѣрѣ того, какъ Ферминъ подвигался въ разговорѣ о любовномъ отчаян³и ея жениха.

   - Ахъ, бѣдняжка! - стонала дѣвушка, забывъ о всякомъ притворствѣ. - Ахъ, Рафаэль души моей!...

   Голосъ брата смягчился.

   Ты любишь его, видишь ли, что ты ero любишь? Ты сама выдала себя, зачѣмъ заставляешь ты его страдатъ? Зачѣмъ это упрямство, доводящее его до отчаян³я и тебя до слезъ?

   Дѣвушка молчала, она крѣпко сжимала губы, боясь сказать лишнее и только плакала.

   - Говори! - крикнулъ повелительно Ферминъ. - Ты любишь Рафаэля, быть можетъ, даже больше, чѣмъ прежде. Отчего ты разсталась, отчего порвала съ нимъ? Говори, или, мнѣ кажется, я убью тебя!

   И онъ грубо встряхнулъ Мар³ю де-ла-Лусъ, которая, словно она была не въ состоян³и вынести тяжесть своего волнен³я, упала на холмикѣ, спрятавъ лицо въ свои руки.

   Солнце садилось. Послѣдн³е его лучи, ложась по землѣ, обливали оранжевымъ с³ян³емъ стволы оливковыхъ деревьевъ, верескъ, росш³й кругомъ, и изгибы тѣла дѣвушки, лежащей на землѣ.

   - Говори, Марикита! - загремѣлъ голосъ Фермина. - Скажи, почему ты это дѣлаешь? Бога ради, скажи! He то я сойду сь ума! Скажи твоему брату, твоему Фермину!

   Голосъ дѣвушкт раздался слабый, словно далек³й, стыдливый.

   - Я не люблю его потому что слишкомъ сино люблю его... Я не могу его любить, потому что слишкомъ его люблю, чтобы сдѣлать его несчастнымъ.

   И Марикита приподнялась, пристально устремивъ на Фермина глаза, наполненные слезами.

   Онъ можетъ ее убить, но она не вернется къ Рафаэлю. Она клялась, что если будетъ считать себя недостойной его, то броситъ его, хотя бы погубила этимъ душу свою. Было бы преступлен³емъ наградить эту столь сильную любовь, внеся въ будущую ихъ совмѣстную жизнь нѣчто, что могло бы оскорбить Рафаэля, такого добраго, благороднаго и любящаго.

   Водворилось продолжительное молчан³е.

   Солнце зашло. Теперъ черная листва оливковыхъ деревьевъ вырисовывалась на ф³олетовомъ небѣ съ легкой золотой бахромой на краю горизонта.

   Ферминъ молчалъ, точно сраженный тѣмъ, что онъ предчувствовалъ.

   - Значитъ, - сказалъ онъ съ торжественнымъ спокойств³емъ, - ты считаешь себя недостойной Рафаэля? Ты избѣгаешь его, потому что въ твоей жизни есть нѣчто, могущее оскорбить его, сдѣлать его несчастнымъ?

   - Да, - отвѣтила она, не опуская глаза.

   - Что же это такое? Говори: я думаю, что брату это должно быть извѣстно.

   Мар³я де-ла-Лусъ снова спрятала голову. свою въ рукахъ. Нѣтъ, она ничего не скажетъ. Мука эта превосходитъ ея силы. И она опять расплакалась.

   Монтенегро заговорил мягко, нѣжно, напоминая дѣвушкѣ тѣсную дружбу, соединявшую ихъ.

   Они не знали своей матери, и Ферминъ заступилъ ея мѣсто для малютки. Сколько разъ сидѣлъ онъ у ея колыбели, сколько разъ отдавалъ ей свой кусокъ хлѣба, когда она была голодна, ухаживалъ за ней во время ея болѣзней, и она никогда не имѣла тайнъ для него. А теперь? Ты дурная сестра... Какъ плохо я тебя зналъ!

   - Ферминъ, я бы хотѣла быть нѣмой, чтобы ты не страдалъ, потому что я знаю, что правда истерзаетъ тебя.

   И она принялась разсказывать случившееся съ ней безстрастнымъ голосомъ, точно разсказывала о несчастьи другой женщины. Ея слова вызывали быстро мѣнющ³яся представлен³я въ умѣ ея брата. Ферминъ видѣлъ общее пьянство въ послѣднюю ночь послѣ сбора винограда, видѣлъ пьяную дѣвушву, упавшую, словно недвижное тѣло въ углу виноградныхъ давиленъ, и затѣмъ появлен³е сеньорито, чтобы воспользоваться ея безчувственнымъ состоян³емъ.

   - Вино! Проклятое вино! - говорила Мар³я де-ла-Лусъ съ гнѣвнымъ выражен³емъ лица.

   - Да, вино, - повторялъ Ферминъ.

   И онъ вспомнилъ Сальватьерру, проклинавшаго вино и его тлетворное вл³ян³е.

   Затѣмъ, слушая сестру, онъ видѣлъ ея полное ужаса пробужден³е, когда исчезъ печальный обманъ опьянѣн³я, то негодован³е, съ которымъ она оттолкнула отъ себя человѣка, котораго не любила и еще болѣе ненавистнаго ей вслѣдств³е легкой его побѣды.

   Все было кончено для Мар³и де-ла-Лусь. Она уже не можетъ принадлежать любимому человѣку. Она должна притворяться жестокой, разлюбившей его, должна заставить его страдатъ, вѣрить въ ея непостоянство, но не говорить ему правды.

   Она была вс.я во власти предубѣжден³я женщинъ; которыя смѣшиваютъ любовь съ физической дѣвственностью. По мнѣн³ю ихъ женщина можетъ тогда лишь выйти замужъ, когда сумѣла сберечь свое цѣломудр³е. Если она его потеряла даже противъ своей воли, по какой-нибудь печальной случайности, все же приходилось склонить голову, проститься съ счастьемъ и пройти жизненный путь свой въ одиночествѣ и скорби, въ то время какъ несчастный женихъ удалялся съ своей стороны, отыскивая новую урну любви, нетронутую и неприкосновенную.

   Ферминъ слушалъ молча, съ опущенной головой и закрытыми глазами. Онъ казался точно трупъ. Первое его движен³е было ударить сестру, но это былъ лишь кратк³й проблескъ атавистической жестокости. Какое право имѣлъ онъ карать сестру, она лишь жертва, a главный виновникъ - вино, этотъ золотистый ядъ, дьяволъ янтарнаго цвѣта, распространявш³й съ своимъ ароматомъ безум³е и преступлен³е.

   Ферминъ долгое время оставался безмолвнымъ.

   - Обо всемѣ случившемся, - сказалъ онъ наконецъ, - ни слова отцу. Бѣдный старикъ умеръ бы.

   Марикита утвердительно кивнула головой.

   - Если встрѣтишься съ Рафаэлемъ, - продолжалъ онъ, - и ему тоже ни слова. Я его знаю, бѣдному юношѣ пришлось бы идти по твоей винѣ на каторгу

   Предупрежден³е было излишне. Чтобы избѣжать этой мести Рафаэля, она солгала, притворившись, что разлюбила его.

   Ферминъ продолжалъ говорить мрачнымъ тономъ, но повелительно, не допуская возражен³я. Она выйдетъ замужъ за Луиса Дюпона. Ненавидитъ его? Убѣжала отъ него съ чувствомъ глубочайшаго отвращен³я послѣ той ужасной ночи?... Но это единственное рѣшен³е вопроса. Съ ихъ семейвой честью ни одинъ сеньорито не можетъ играть безнаказанно. Если она его не любитъ, то ей по обязанности придется терпѣть его. Самъ Луисъ явится къ ней и попроситъ ея руки.

   - Я его ненавижу, презираю! - говорила Марикита. - Пусть онъ не приходитъ! He хочу видѣть его!...

   Но всѣ ея протесты разбились о твердое рѣшен³е ея брата. Она вольна въ своихъ чувствахъ, но честь семьи выше ихъ. Остаться дѣвушкой, скрывъ свое безчест³е, съ грустнымъ утѣшен³емъ, что она не обмавула Рафаэля, ее это могло бы удовлетворить. Но его, ея брата? Какъ былъ бы онъ въ состоян³и жить, встрѣчаясь ежечасно съ Луисомъ Дюпонъ, не потребовавъ отъ него удовлетворен³я за оскорблен³е, нанесенное имъ, мучимый мыслью, что сеньорито смѣется про себя надъ нимъ, встрѣчаясь съ нимъ?...

   - Молчи, Марикита, - сказалъ онъ рѣзко. - Молчи и будь послушна. Если ты, какъ женщина, не сумѣла уберечь себя, то не мѣшай брату защитить честь семьи.

   Становилось темно и Ферминъ съ сестрой вернулись на мызу. Эту ночь они оба провели безъ сна.

   Незадолго до разсвѣта Ферминъ покинулъ Марчамало, направляясь въ Хересъ. Выйдя на большую дорогу, онъ встрѣтилъ близъ постоялаго дворика Рафаэля верхомъ, поджидавшаго его.

   - Если ты такъ рано вышелъ, вѣрно имѣешь что-нибудь хорошее сказать мнѣ, - воскликнулъ юноша съ дѣтскимъ довѣр³емъ, чуть не вызвавшимъ слезы на глазахъ Фермина. - Говори скорѣй, Ферминильо, какой результатъ твоего посольства?...

   Монтенегро долженъ былъ сдѣлать громадное усил³е надъ собой, чтобы солгать. Дѣло двигается понемногу и обстоитъ недурно. Рафаэль можетъ быть спокоенъ: женск³й капризъ, не имѣющ³й подъ собой ни малѣйшаго основан³я. Самое важное то, что Марикита любитъ его попрежнему. Въ этомъ онъ можетъ быть уВѣренъ.

   Рафаэль с³ялъ отъ счастья.

   - Садись Ферминильо, я довезу тебя въ Хересъ во мгновен³е ока.

   И они помчались по дорогѣ галопомъ, разставшись лишь въ предмѣстьѣ Хереса. Рафаэлю нужно было ѣхать въ Матансуэлу, такъ какъ онъ имѣлъ свѣдѣн³я о томъ, что готовилось вечеромъ въ районѣ Каулина. Онъ долженъ соблюдать интересъ своего хозяина, дона-Луиса.

   Фермину эти слова юноши доставили лишь новые муки. Если бы онъ только зналъ! Весь тотъ день Монтенегро провелъ въ конторѣ, работая механически, съ мыслями, уходившими далеко, далеко. Онъ поднималъ иногда голову съ своихъ счетовъ и устремлялъ неподвижный взглядъ на Пабло Дюпона, Принципалъ разговаривалъ сь дономъ-Рамономъ и друими, оеньорами, богатыми земдевладѣльцами, приходившими съ сумрачными лицами. Однако, эти лица прояснялись, когда они выслушивали сообщен³я милл³онера, послѣ чего всѣ дружно смѣялись.

   Монтенегро не обращалъ на нихъ вниман³я, должло быть они говорили о собран³и въ Каулинѣ.

   He разъ, когда Дюплнъ оставался одинъ въ своемъ кабинетѣ, Ферминъ чувствовалъ искушен³е войти туда, но онъ сдерживался. Нѣтъ, не здѣсь. Онъ долженъ говорить съ нимъ наединѣ. Взбалмошный характеръ былъ ему хорошо извѣстенъ. Онъ, отъ удивлен³я, разразится крикомъ и всѣ служащ³е въ конторѣ услышатъ его.

   Поздно вечеромъ Ферминъ направился къ роскошному дому вдовы Дюпонъ. На мгновен³е остановился онъ во дворѣ съ бѣлыми аркадами, среди клумбъ, платановъ и пальмъ. Въ одной изъ галлерей слышалось журчан³е воды. Это былъ фонтанъ съ притязан³ями на монументъ, украшенный статуей Пресвятой Дѣвы Лурдской изъ бѣлаго мрамора.

   Лишь только было доложено о Ферминѣ, его тотчасъ же провели въ кабинетъ сеньора, который какъ разъ стоялъ у телефона съ трубкой въ рукахъ.

   - Что такое? Имѣешь сообщить что-нибудь? Тебѣ извѣстно что-либо о собран³и въ Каулинѣ? Мнѣ только что передавали, что отовсюду въ городъ идутъ толпы крестьянъ. Ихъ около трехъ тысячъ.

   Монтенегро сдѣлалъ жестъ безразлич³я. Онъ ничего не знаетъ о собран³и и пришелъ по другому дѣлу.

   - Я радъ что ты такъ относишься
- сказалъ донъ-Пабло, садясь за письменный столъ. - Ты всегда былъ немного з_е_л_е_н_ы_й, и я очень доволенъ, что ты не вмѣшиваешься въ эти дѣла. Говорю, тебѣ это потому, что расположенъ къ тебѣ, и потому что господамъ забастовщикамъ придется плохо.... очень плохо. Но говори, Ферминильо, какое дѣло у тебя ко мнѣ?

   Дюпонъ сидѣлъ, устремивъ взглядъ на своего служащаго, который съ нѣкоторою робостью началъ объяснен³е свое. Ему извѣстно доброе чувство дона-Пабло и всей его семьи къ семьѣ бѣднаго приказчика въ Марчамало. Кромѣ того Ферминъ высоко ставитъ характеръ своего пригципала, его религ³озность, неспособную мириться съ порокомъ и несправедливостью. И потому, въ трудную минуту для его семьи, онъ обращается къ дону-Пабло за совѣтомъ, за нравственной поддержкой.

   - Въ чемъ дѣло? - спросилъ съ нетерпѣн³емъ донъ-Пабло. - Говори скорѣй и не трать даромъ время. He забывай, что сегодня необычайный ден