Коллинз Уилки - Новая Магдалина

не напрасно.

   Все еще не понимая ее, Джулиан пошел к двери.

   - Не теряйте драгоценного времени, - сказал он, - не оставляйте ее наедине с самой собой. Если вы не можете пойти к ней, позвольте мне отправиться вместо вас.

   Она остановила его движением руки. Он отступил на шаг назад и замер, замечая с удивлением, что она не вставала со стула, на котором сидела.

   - Останьтесь здесь, - сказала она ему вдруг изменившимся голосом.

   - Извините, - возразил он, - я не понимаю вас.

   - Вы сейчас поймете меня. Дайте мне подумать.

   Он все еще стоял около двери, вопросительно устремив взгляд на Мерси. Человек с натурой менее благородной или веривший Мерси не так беспредельно, как он, теперь почувствовал бы подозрение. Джулиан по-прежнему был далек от подозрения.

   - Желаете вы остаться одна? - спросил он с участием. - Не оставить ли мне вас на время и опять вернуться?

   Она с ужасом подняла на него глаза.

   - Оставить меня? - повторила она и едва удержалась, чтобы не сказать более.

   Почти половина комнаты разделяла их друг от друга. Слова, которые она хотела ему сказать, никогда не сорвутся с ее губ, если она не увидит поддержки на его лице.

   - Нет! - закричала она испуганно. - Не оставляйте меня! Вернитесь ко мне!

   Джулиан повиновался ей. Молча движением руки указала она ему на стул возле себя. Он сел. Мерси посмотрела на него и опять заколебалась, решившись сделать свое страшное признание, она не знала, как ей начать. Ее женский инстинкт шептал: "Найди мужество в его прикосновении". Она сказала ему, просто и искренне сказала ему:

   - Ободрите меня. Дайте мне силы. Позвольте мне взять вашу руку.

   Джулиан не отвечал и не шевелился. Мысли его как будто были далеки, глаза его рассеянно смотрели на Мерси. Он готов был угадать ее тайну, через минуту он добрался бы до истины. В ту минуту спокойно, как сестра, она взяла его за руку. Нежное пожатие пальцев Мерси возбудило чувства Джулиана, воспламенило его страсть к ней, заставило забыть его чистые стремления, наполнявшие его за минуту перед тем, лишило его проницательности именно в то мгновение, когда он проникал в тайну ее непонятного обращения и странных слов. Он буквально задрожал от нежного ее прикосновения. Но мысль об Орасе не покидала Джулиана, его рука бесстрастно лежала в ее руке, глаза его старательно избегали встречи с ее глазами.

   Мерси крепче сжала его руку. Она невинно сказала ему:

   - Не отвертывайтесь от меня, ваши глаза придают мне мужество.

   Рука его ответила ей пожатием. Он испытывал огромную радость глядя на нее. Он утратил сдержанность, лишился самообладания. Мысль об Орасе, чувство чести отошли на второй план. Еще минута, и он мог бы сказать слова, о которых сожалел бы всю жизнь, если бы она не остановила его, заговорив первая.

   - Я еще должна сказать вам, - вдруг произнесла она, почувствовав горячую решимость открыть ему наконец свое сердце, - больше, гораздо больше того, что я вам сказала. Великодушный, сострадательный друг, позвольте мне сказать это здесь!

   Она хотела броситься на колени к его ногам. Он вскочил и удержал ее обеими руками, приподняв ее, когда сам приподнялся. В словах, вырвавшихся у нее, в поступке, сопровождавшем их, истина озарила его. Бедная женщина, о которой она говорила, была она сама!

   Пока Мерси почти лежала в его объятиях, когда ее грудь почти касалась его груди, прежде чем с ее губ успело сорваться решающее слово, дверь библиотеки отворилась.

   Леди Джэнет Рой вошла в комнату.

  

   Грэс Розбери, все слышавшая из оранжереи, увидела, как отворилась дверь, и узнала хозяйку дома. Она тихо отступила назад и спряталась подальше за кустом, чтобы ее нельзя было увидеть из столовой.

   Леди Джэнет не пошла дальше порога. Она остановилась и смотрела на своего племянника и свою приемную дочь в суровом молчании.

   Мерси опустилась на стул, стоявший рядом. Джулиан оставался возле нее. Он был еще ошеломлен своим открытием, глаза его еще с ужасом смотрели на Мерси. Он был так поглощен своим лицезрением, как будто они еще находились одни в комнате.

   Леди Джэнет заговорила первая. Она обратилась к племяннику.

   - Вы были правы, мистер Джулиан Грзй,- сказала она ледяным голосом,- вам не следовало, вернувшись, найти в этой комнате никого, кроме меня. Я не удерживаю вас больше. Вы можете оставить мой дом.

   Джулиан оглянулся на тетку. Она указывала ему на дверь. В возбужденном состоянии, в котором Джулиан находился в эту минуту, ее слова задели его за живое. Он ответил без своего обычного уважения к возрасту его тетки и ее положению относительно него.

   - Вы, кажется, забываете, леди Джэнет,- сказал он,- что говорите не с вашим лакеем. Есть серьезные причины (о которых вы не знаете ничего), чтобы я еще остался в вашем доме на некоторое время. Вы можете быть уверены, что я воспользуюсь вашим гостеприимством как можно меньше.

   Джулиан снова обернулся к Мерси, произнося эти слова, и увидел, что она робко смотрит на него. В ту минуту когда глаза их встретились, буря волнений, боровшихся в нем, вдруг утихла. Огорчение за нее, душевную боль почувствовал он, печаль наполнила его сердце. Теперь, и только теперь, он мог прочесть на ее исхудалом, милом лице, как она страдала. Сострадание, которое он испытывал к неизвестной женщине, стало сильнее во много раз к Мерси. Вера в возможность избавления от греха, которую он выразил, выразил искренне, по отношению к неизвестной женщине, увеличились во много раз к Мерси. Он обратился к тетке более спокойным тоном.

   - Эта девица,- продолжал он,- хочет сказать мне наедине то, что она не успела еще мне сказать. Вот та причина, по которой я немедленно не оставлю ваш дом.

   Все еще находясь под впечатлением того, что она увидела при входе в комнату, леди Джэнет посмотрела на него с гневным изумлением. Неужели Джулиан действительно не обращает внимание на права Ораса Голмкрофта в присутствии его невесты? Она обратилась к своей приемной дочери.

   - Грэс! - воскликнула она. - Вы слышали, что он сказал? Неужели вы ничего не можете сказать? Должна ли я напомнить вам...

   Она остановилась. Первый раз с тех пор, как леди Джэнет узнала свою молодую компаньонку, Мерси оставалась глуха к ее словам. Мерси была неспособна ее слушать. Глаза Джулиана сказали ей, что он понял ее наконец.

   Леди Джэнет опять обратилась к племяннику и сказала ему такие суровые слова, каких еще не говорила сыну своей сестры.

   - Если у тебя есть хоть малейшее чувство приличия, я уже не говорю - чести, ты оставишь этот дом и твое знакомство с этой девицей прекратится. Избавь меня от твоих уверений и извинений. Я могу только одним растолковать то, что видела, когда отворила дверь.

   - Вы совершенно не понимаете того, что видели, когда отворили дверь, - спокойно ответил Джулиан.

   - Может быть, я также не понимаю признания, которое ты сделал мне час тому назад? - возразила леди Джэнет.

   Джулиан с испугом взглянул на Мерси.

   - Не говорите об этом,- сказал он шепотом,- она может услышать вас.

   - Ты хочешь сказать, будто она не знает, что ты в нее влюблен?

   - Слава Богу, она не имеет ни малейшего представления об этом!

   Нельзя было ошибиться в искренности, с которой он ответил. Джулиан доказывал его невиновность, как никто другой не мог доказать. Леди Джэнет отступила шаг назад в совершенном изумлении, решительно не понимая, что ей говорить и что делать.

   Наступившее за тем молчание было прервано стуком в дверь библиотеки. Слуга, с известием, и известием дурным, ясно написанным на его расстроенном лице и в его поведении, вошел в комнату.

   Будучи крайне взволнована и раздражена, леди Джэнет рассердилась на появившегося слугу, как будто почувствовала оскорбление со стороны этого невинного человека.

   - Кто вас послал?- спросила она резко.- С какой стати вы явились сюда?

   Слуга отвечал явно растерявшись.

   - Извините, ваше сиятельство, я осмеливаюсь... я желал бы говорить с мистером Джулианом Грэем.

   - О чем? - спросил Джулиан.

   Слуга тревожно посмотрел на леди Джэнет, заколебался и взглянул на дверь, как бы желая выйти из комнаты.

   - Я, право, не знаю, могу ли сказать вам, сэр, при ее сиятельстве, - ответил он.

   Леди Джэнет тотчас угадала тайну нерешимости слуги.

   - Я знаю, что случилось, - сказала она, - эта противная женщина опять пробралась сюда. Права я?

   Глаза слуги с отчаянием допрашивали Джулиана.

   - Да или нет? - повысила голос леди Джэнет.

   - Да, миледи.

   Джулиан тотчас перехватил инициативу и начал задавать необходимые вопросы.

   - Где она? - спросил он.

   - Где-то в парке, кажется, сэр.

   - Вы видели ее?

   - Нет, сэр.

   - Кто ее видел?

   - Жена привратника.

   Это было уже серьезно. Жена привратника присутствовала при том, когда Джулиан отдавал приказания ее мужу. Она не могла ошибиться в личности женщины, замеченной ей.

   - Когда это было? - спросил Джулиан.

   - Не очень давно, сэр.

   - Говорите яснее. Как давно?

   - Я не слышал, сэр.

   - Жена привратника говорила с этой женщиной, когда увидела ее?

   - Нет, сэр. Ей это не удалось, как я понял. Она женщина толстая, если вы помните. Другая, проворнее ее, увидела ее, сэр, и, как говорится, улепетнула от нее.

   - В какой части парка это случилось?

   Слуга указал по направлению к боковой передней.

   - В этой части, сэр, или в голландском саду, или в кустарнике, точно не знаю.

   Ясно было на этот раз, что сведения, сообщаемые слугой, были так неполны, что, опираясь на них, нельзя было принять план практических действий. Джулиан спросил, в доме ли жена привратника.

   - Нет, сэр. Муж ее пошел искать в парке вместо нее, а она осталась у ворот. Они прислали сюда своего сына. Из того, что я мог понять со слов мальчика, они желали бы посоветоваться с вами, сэр.

   Джулиан подумал с минуту. Насколько он мог судить, вероятнее всего, что приезжая из Мангейма уже пробралась в дом, что она подслушивала в бильярдной, что успела ускользнуть от него, когда он подошел отворить дверь, и что скрывается теперь (по выражению слуги) "где-то в парке", ускользнув от погони жены привратника.

   Дело было серьезное, малейшая ошибка могла повести к весьма печальным последствиям.

   Если Джулиан правильно понял признание, которое Мерси чуть было не сделала ему, та женщина, которую он представил в этот дом, была, как она напрасно старалась уверить, не кто другой, как настоящая Грэс Розбери.

   Если принять это за достоверное, то было чрезвычайно важно, чтобы Джулиан успел поговорить с Грэс наедине, прежде чем она успеет скомпрометировать себя новым опрометчивым притязанием на свои права и прежде чем успеет найти доступ к приемной дочери леди Джэнет. Хозяйка ее квартиры уже предостерегала Джулиана, что она собирается украдкой пробраться к "мисс Розбери", когда леди Джэнет тут не будет, чтобы заступиться за нее, и когда мужчин не будет рядом, чтобы защитить ее.

   - Только бы мне встретиться с ней лицом к лицу,- говорила она,- и я заставлю ее саму сознаться, что она обманщица!

   В том положении, в каком находилось дело, следовало как можно серьезнее отнестись к последствиям, которые могут быть от подобной встречи. Все теперь зависело от искусства Джулиана справиться с разгневанной женщиной, а в эту минуту никто не знал, где находится эта женщина.

   В таком положении дела, как Джулиан понимал его, не было другого выбора, как тотчас пойти выяснить все у привратника, а потом самому лично распоряжаться поисками.

   Он посмотрел на то место, где сидела Мерси, когда принял это решение. Ему приходилось терять возможность раскрыть тайну Мерси, откладывая продолжение разговора с ней, прерванного появлением леди Джэнет в самом критическом месте.

   Мерси встала, пока он расспрашивал слугу. Она не обратила внимания на то, что происходило между ним и теткой, но слышала те отрывочные сведения, которые он добился от слуги. Лицо ее ясно показывало, что она слушала с таким же вниманием, как и леди Джэнет, с той разительной разницей, что леди Джэнет казалась испугана, а компаньонка леди Джэнет не проявляла никаких признаков испуга. Она казалась заинтересованной, может быть, встревоженной - и больше ничего.

   Джулиан сказал на прощание тетке:

   - Пожалуйста, успокойтесь. Я нисколько не сомневаюсь, когда выясню подробности, что мы легко найдем эту женщину в парке. Нет никакой причины тревожиться. Я сам буду распоряжаться поисками. Я вернусь к вам очень скоро.

   Леди Джэнет слушала рассеянно. В глазах ее было выражение, говорившее Джулиану, что мысли ее были заняты каким-то планом. Он остановился, проходя мимо Мерси, по дороге к двери бильярдной. Ему стоило большого труда сдержать волнение, которое теперь один взгляд на нее возбуждал в нем. Сердце его забилось сильно, голос задрожал, когда он заговорил с нею.

   - Вы опять меня увидите, - сказал он, - я никогда серьезнее не обещал вам своей помощи и сочувствия, как обещаю вам теперь.

   Она поняла его. Грудь ее тяжело поднималась, глаза потупились - она не отвечала. Слезы выступили на глазах Джулиана, когда он посмотрел на нее. Он торопливо вышел из комнаты.

   Когда Джулиан обернулся, чтобы затворить дверь бильярдной, он услышал, что леди Джэнет говорит:

   - Я сейчас вернусь к вам, Грэс, не уходите.

   Поняв эти слова так, что его тетка хочет заняться чем нибудь в библиотеке, он запер дверь.

   Только что он вошел в курительную, как ему показалось, будто дверь отворилась опять. Он обернулся. Леди Джэнет шла за ним.

   - Вы желаете говорить со мной? - спросил он.

   - Я хочу попросить тебя кое о чем,- ответила леди Джэнет, - прежде чем ты уйдешь.

   - Что вам нужно?

   - Твоя карточка.

   - Моя карточка?

   - Ты сейчас просил меня не тревожиться, - сказала старушка, - а я все-таки тревожусь. Я не так уверена, как ты, что эта женщина в парке. Она, может быть, спряталась где-нибудь в доме и явится, как только ты уйдешь. Помни, что ты мне сказал.

   Джулиан понял намек. Он не отвечал.

   - Полицейским в ближайшей конторе,- продолжала леди Джэнст, - сказано, что они должны прислать опытного человека в партикулярном платье по адресу, написанному на твоей карточке, как только получат ее. Ты так сказал мне. Для защиты Грэс я желаю, чтобы ты оставил мне твою карточку.

   Джулиану невозможно было упомянуть о причинах, не позволявших ему теперь воспользоваться принятыми им предосторожностями ввиду того самого непредвиденного обстоятельства, для которого именно и приняты были они. Как мог он объявить настоящую Грэс Розбери? С другой стороны, он лично обязался (когда обстоятельства потребуют) дать тетке средство законно защитить ее от оскорблений и неприятностей. А тут перед ним стояла леди Джэнет, не привыкшая, чтобы ее желания не исполнялись кем бы то ни было, с протянутой рукой, ожидая его карточки.

   Что делать? Единственный способ выпутаться из затруднения состоял в том, чтобы пока покориться. Если ему удастся найти спрятавшуюся женщину, ему будет легко избавить ее от бесполезных оскорблений. Если ей удалось прокрасться в дом во время его отсутствия, он может принять меры и в этой ситуации, послав другую карточку в полицию и запретив действовать, пока не получит дальнейших распоряжений. Джулиан поставил только одно условие, прежде чем отдал карточку тетке.

   - Я уверен, что вы не воспользуетесь ею без крайней необходимости,- сказал он.- Но я должен поставить одно условие. Обещайте мне строго держать в тайне мой план в отношении услуг полиции...

   - В строгой тайне от Грэс? - перебила леди Джэнет.

   Джулиан наклонил голову.

   - Ты полагаешь, что я хочу напугать ее. Неужели ты думаешь, что я еще недостаточно о ней беспокоюсь. Разумеется, я скрою это от Грэс!

   Успокоившись на этот счет, Джулиан поспешил в парк. Как только он ушел, леди Джэнет приподняла золотой карандаш, висевший на ее цепочке, инаписала на карточке племянника (для полицейского в партикулярном платье): "Вас требуют в Мэбльторн". Сделав это, она положила карточку в накладной карман своего платья и вернулась в столовую.

   Грэс ждала, повинуясь полученному приказанию.

   Первые две минуты ни слова не было сказано ни с той, ни с другой стороны. Теперь, когда леди Джэнет осталась одна со своей приемной дочерью, холодность и суровость начали ощущаться в обращении леди Джэнет. Открытие, сделанное ею, когда она отворила дверь гостиной, все еще было у нее на душе. Джулиан, конечно, убедил ее, что она перетолковала иначе виденное ею, но он убедил ее против ее воли. Она нашла Мерси в глубоком волнении, подозрительно молчаливой. Джулиан мог быть невиновен (она соглашалась) - сумасбродства мужчин были необъяснимы. Но Мерси - другое дело. Женщины не лежат в объятиях мужчин, не зная, что делают. Оправдав Джулиана, леди Джэнет не хотела оправдать Мерси.

   "Между ними есть какое-то недоразумение,- думала старушка,- а виновата она, женщины всегда виноваты!"

   Мерси все ожидала, чтобы с нею заговорили, бледная и спокойная, молчаливая и покорная. Леди Джэнет, в большой нерешительсти, была принуждена начать.

   - Душа моя! - сказала она громко.

   - Что такое, леди Джэнет?

   - Сколько времени еще будете вы сидеть, закрыв рот и уставившись глазами на ковер? Неужели вы не можете высказать ваше мнение об этом странном положении дела? Вы слышали, что сказал этот человек Джулиану,- я видела, что вы слушали. Вы ужасна испугались?

   - Нет, леди Джэнет.

   - А! Я не предполагала бы в вас такого мужества после того, что видела неделю тому назад. Поздравляю вас с выздоровлением. Слышите? Поздравляю вас с выздоровлением.

   - Благодарю вас, леди Джэнет.

   - Я не так спокойна, как вы. Мы были очень впечатлительны в моей молодости - и я еще не избавилась от своей впечатлительности. Я боюсь. Слышите ли, я боюсь?

   - Мне очень жаль, леди Джэнет.

   - Вы очень добры. Знаете, что я хочу сделать?

   - Нет, леди Джэнет.

   - Я хочу созвать всю прислугу. Когда говорю о прислуге, я подразумеваю мужчин - женщины бесполезны. Я боюсь, что вы не слушаете меня.

   - Я слушаю вас очень внимательно, леди Джэнет.

   - Вы опять очень добры. Я сказала, что женщины бесполезны.

   - Да, леди Джэнет.

   - Я хочу поставить человека у каждого входа в дом. Я пойду сейчас распорядиться об этом. Пойдете вы со мною?

   - Могу я быть полезна вашему сиятельству, если пойду?

   - Вы не можете быть полезны мне ни в чем. Приказания в этом доме отдаю я - я, а не вы... Я имею в виду совсем другую причину для того, чтобы просить вас идти со мной. Я внимательнее к вам, чем вы думаете, я не желаю оставлять вас одну. Вы понимаете?

   - Я очень обязана вашему сиятельству. Я хотела бы остаться одна.

   - Вы хотели бы? Никогда не слыхивала о подобном героизме - разве что читала в романах. Но если эта сумасшедшая тварь проберется сюда?

   - На этот раз она не напугает меня, как прежде.

   - Не торопитесь, милостивая государыня! Что если... Боже, мне теперь пришла в голову оранжерея. Что если она спряталась там? Джулиан обыскивает парк. Кто обыщет оранжерею?

   - С позволения вашего сиятельства оранжерею обыщу я.

   - Вы!!!

   - С позволения вашего сиятельства.

   - Едва верю ушам! Ну, "живи и учись" говорит старая пословица. Я думала, что знаю ваш характер. В вас произошла перемена.

   - Вы забываете, леди Джэнет (если осмелюсь это сказать), что обстоятельства переменились. Я увидела ее нечаянно в первый раз, теперь я приготовлена к встрече с нею.

   - Неужели вы так хладнокровно чувствуете, как говорите?

   - Да, леди Джэнет.

   - Так делайте как знаете. Однако я сделаю одно на случай, если вы слишком положились на мое мужество. Я поставлю одногь человека в библиотеку. Вам стоит только позвонить, если случится что-нибудь. Он поднимет тревогу - и я поступлю, соображаясь с этим. У меня есть свой план,- сказала ее сиятельство, с удовольствием ощущая присутствие карточки в своем кармане.- Не смотрите так, как будто вы желаете знать, что это. Я не имею намерения говорить об этом, кроме того, что это будет хорошо. Еще раз, и в последний - остаетесь вы здесь или идете со мной?

   - Остаюсь здесь.

   Она почтительно отворила дверь библиотеки для леди Джэнет, когда ответила ей. Во время этого разговора она старательно показывала свое уважение, она ни разу не посмотрела в глаза леди Джэнет. Убеждение, что через несколько часов, по всей вероятности, она будет изгнана из этого дома, невольно связывало каждое слово, произносимое ею, нравственно разъединило ее уже с оскорбленной хозяйкой, любовь которой она заслужила под чужим именем. Совершенно неспособная приписать перемену своей молодой компаньонки настоящей причине, леди Джэнет вышла из комнаты позвать свой домашний гарнизон в совершенном недоумении и (как необходимое последствие этого состояния) в полном неудовольствии.

   Все еще держа в руке дверь библиотеки, Мерси стояла и смотрела с тяжелым сердцем, как ее благодетельница проходила через всю комнату к большой передней. Она искренно любила и уважала добросердечную, вспыльчивую старушку. Сильно терзала ее мысль о том времени, когда даже случайное упоминание ее имени станет непростительным оскорблением в доме леди Джэнет.

   Но теперь она не отступала перед пыткой признания. Она не только тревожилась, она с нетерпением ждала возвращения Джулиана. Она не заснет в эту ночь, прежде чем не заслужит доверия, оказанного ей Джулианом.

   "Пусть она признается без малодушного опасения, что ее принудит к этому необходимость. Пусть она искупит вред, который нанесла этой женщине, пока та еще не имеет возможности обнаружить ее обман. Пусть она пожертвует всем, что получила благодаря этому обману, ради священной обязанности загладить свою вину. Если она может это сделать, тогда это раскаяние раскроет благороднейшие черты ее натуры, тогда эта женщина окажется достойна доверия, уважения, любви". Эти слова так живо вспоминались ей, будто она еще слышала, как он произносил их. Другие слова, последовавшие за ними, так же величественно, как и прежде, звучали в ее ушах: "Встань, бедное, раненое сердце! Прекрасная, очищенная душа, да возрадуются над тобою ангелы Господни! Займи твое место между благороднейшими созданиями Господа!" Есть ли на свете женщина, которая могла бы слышать это от Джулиана Грэя и не решиться ценой любых жертв, любых потерь оправдать его доверие?

   "О! - думала Мерси тоскливо, следя глазами за леди Джэнет до конца библиотеки. - Если бы могли оправдаться ваши подозрения! Если бы я могла увидеть Грэс Розбери в этой комнате, как бесстрашно встретилась бы я с ней теперь!"

   Она затворила дверь библиотеки в то время, как леди Джэнет отворяла другую дверь, которая вела в переднюю.

   Когда Мерси повернулась назад в столовую, крик удивления вырвался у нее.

   В ответ на желание, исполнения которого только что она так искренно хотела, на стуле, с которого она только что встала, с торжеством сидела Грэс Розбери, в зловещем молчании ожидая ее.

  

   Опомнившись от удивления, Мерси быстро подошла, с нетерпением желая сказать первые слова раскаяния. Грэс остановила ее, повелительно подняв руку.

   - Не подходите ко мне,- сказала она, бросив на Мерси презрительный взгляд. - Оставайтесь на своем месте.

   Мерси остановилась. Слова Грэс изумили ее. Она инстинктивно села на стул, ближайший к ней, чтобы удержаться на ногах. Грэс во второй раз подняла руку и отдала новое приказание:

   - Я запрещаю вам сидеть в моем присутствии. Вы не имеете права сидеть в этом доме. Вспомните, пожалуйста, кто вы и кто я.

   Тон, которым были произнесены эти слова, был оскорбителен сам по себе. Мерси вдруг подняла голову, сердитый ответ был на ее губах. Она удержалась и покорилась молча.

   "Я буду достойна доверия Джулиана Грэя,- думала она, стоя терпеливо у стула, - я все перенесу от женщины, которой принесла вред".

   Молча смотрели они друг на друга. Они были одни в первый раз после того, как встретились во французском домике. Странно было смотреть на контраст в их внешности. Грэс Розбери, сидящая на стуле, маленькая, худенькая, с нездоровым цветом лица, с суровым, угрожающим выражением на нем, одетая в скромное черное платье, казалась существом из какого-то низшего общества по сравнению с Мерси Мерик, стройной, в богатом шелковом платье. Высокая фигура Мерси возвышалась над маленьким существом, сидевшим перед нею, ее прелестная головка склонилась с покорностью. Это была милая, терпеливая, прелестная женщина, на которую смотреть было приятно, которой восхищаться можно было бесконечно. Если рассказать постороннему, что обе эти женщины играли ведущие роли в романе, вернее в драме, что она из них была связана узами родства с леди Джэнет Рой, а другая успешно выдавала себя за нее, он непременно, если бы ему предоставлено было угадывать, счел бы Грэс обманщицей, а Мерси настоящей героиней.

   Грэс прервала молчание. Она не раскрывала рта, пока не осмотрела с ног до головы свою побежденную соперницу с подчеркнутым презрением.

   - Стойте тут. Мне приятно смотреть на вас, - сказала она, безмерно наслаждаясь своими собственными жестокими словами. - Ни к чему падать тебе в обморок. Здесь нет леди Джэнет Рой, чтобы приводить вас в чувство. Здесь нет сегодня мужчин, я нашла вас наконец. Слава Богу, настала моя очередь! Вы не можете ускользнуть от меня теперь!

   Вся мелочность ее натуры, обнаружившаяся в Грэс при встрече в домике, когда Мерси рассказала историю своей жизни, теперь проявилась опять. Женщина, которая в ту трагическую ночь не почувствовала побуждения взять страдающее и раскаивающееся существо за руку, была та самая женщина, которая теперь не могла чувствовать сострадания, воздержаться от злобного торжества. Мерси ответила ей терпеливо, тихо, умоляюще.

   - Я вас не избегала, - сказала она, - я сама пошла бы к вам, если бы знала, что вы здесь. Я стремилась всем сердцем признаться, что виновата перед вами и загладить мою вину как только могу. Я так хотела заслужить ваше прощение, что не могла бояться видеть вас.

   Как ни примирителен был ответ, он был - произнесен с чувством собственного достоинства, которое распалило ярость Грэс.

   - Как вы смеете говорить со мной как с равной? - вспылила она.- Вы стоите тут и отвечаете мне, как будто имеете право занимать место в этом доме. Дерзкая женщина! Я имею право занимать здесь место, и что я принуждена делать? Я принуждена шататься около дома, бегать от слуг, прятаться как воровка и ждать как нищая, для чего? Для того, чтобы иметь возможность поговорить с вами. Да! С вами, сударыня, пропитанной воздухом приюта и покрытой уличной грязью!

   Голова Мерси опустилась ниже, рука ее, державшаяся за спинку стула, задрожала.

   Тяжело было переносить наносимые оскорбления, но влияние Джулиана еще давало себя чувствовать. Она ответила по-прежнему терпеливо.

   - Если вам приятно говорить мне жестокие вещи,- сказала она, - я не имею права сердиться на них.

   - Вы ни на что не имеете права! - возразила Грэс. - Вы не имеете права на платье, которое надето на вас. Посмотрите на себя и на меня!

   Глаза ее с свирепостью тигрицы устремились на дорогое шелковое платье Мерси.

   - Кто подарил вам это платье? Кто подарил вам эти вещицы? Я знаю! Леди Джэнет подарила их Грэс Розбери. А разве вы Грэс Розбери? Это платье мое. Снимите ваши браслеты и вашу брошку. Они предназначались для меня.

   - Вы скоро можете получить их, мисс Розбери. Немного времени они еще останутся у меня.

   - Что вы хотите сказать?

   - Как ни жестоко обращаетесь вы со мной, я обязана загладить причиненный мной вред. Я обязана восстановить справедливость. Я решилась признаться.

   Грэс презрительно улыбнулась.

   - Вы признаетесь! - сказала она. - Неужели вы думаете, будто я так глупа, что поверю этому? Вы с ног до головы наглая лгунья! Такая ли вы женщина, чтобы отдать свои шелка и бриллианты и положение ваше в этом доме и вернуться в приют добровольно? Нет, вы не такая.

   Первый слабый румянец снова медленно выступил на лице Грэс, но она все еще находилась под благотворительным влиянием, которое Джулиан оказал на нее. Она все еще могла сказать себе: "Готова на все, чтобы не обмануть ожидания Джулиана Грэя!" Поддерживаемая мужеством, которое, он вызвал в ней, она покорилась своему мужеству с прежней храбростью. Но теперь в ней произошла зловещая перемена. Она могла только покориться молча, она не могла решиться отвечать.

   Терпение и выдержка Мерси раздражали Грэс Розбери все больше.

   - Вы не признаетесь, - продолжала она, - у вас была целая неделя на то, чтобы признаться, а вы не признались. Нет, нет! Вы из той породы женщин, которые обманывают и лгут до конца. Я этому рада, я буду иметь удовольствие сама выставить вас в этом свете перед всем домом. Я буду иметь приятнейший способ выбросить вас опять на улицу. О! Почти стоило перенести все, что перенесла я, для того чтобы увидеть вас под руку с полицейским, а народ будет указывать на вас пальцами и насмехаться над вами, когда вас поведут в тюрьму!

   На этот раз жало вонзилось глубоко. Снести оскорбление было свыше сил. Мерси дала женщине, умышленно оскорблявшей ее беспрестанно, первое предостережение.

   - Мисс Розбери,- сказала она,- я переносила без ропота самые горькие слова, какие говорили вы. Избавьте меня от дальнейших оскорблений. Право, я с нетерпением желаю возвратить вам ваши права. От всего сердца говорю вам - я решилась сознаться во всем.

   Она говорила с трудом, дрожащим голосом. Грэс слушала с жестокой улыбкой и с презрительным взглядом.

   - Вы недалеко от колокольчика, - сказала она, - позвоните.

   Мерси посмотрела на нее с безмолвным удивлением.

   - Вы совершеннейшее изображение раскаяния, вы умираете от нетерпения признаться,- продолжала Грэс насмешливо.- Признайтесь при всех, признайтесь сейчас. Позовите леди Джэнет, позовите мистера Грэя и мистера Голмкрофта, позовите слуг. Станьте на колени и признайте себя самозванкой при всех. Тогда я поверю вам, а не раньше.

   - Не восстанавливайте меня против себя! - умоляющим тоном вскричала Мерси.

   - Что мне за нужда, против меня вы или нет?

   - Перестаньте... собственно для себя перестаньте раздражать меня!

   - Собственно для себя? Дерзкая тварь! И вы еще угрожаете мне?

   С последним отчаянным усилием, хотя сердце ее билось все сильнее, хотя кровь все горячее приливала к щекам, Мерси все еще сдерживала себя.

   - Имейте сострадание ко мне! - умоляла она. - Как дурно ни поступила я с вами, я все-таки такая же женщина, как и вы. Я не могу подвергнуться стыду признания при всех. Леди Джэнет обращается со мною как с дочерью, мистер Голмкрофт помолвлен со мною. Я не могу сказать леди Джэнет и мистеру Голмкрофту в глаза, что я обманом заслужила их любовь. Но они это узнают. Я могу и хочу, прежде чем лягу спать сегодня, сказать всю правду мистеру Джулиану Грэю.

   Грэс расхохоталась.

   - Ага! - воскликнула она в циничном порыве веселости. - Теперь мы дошли до этого наконец!

   - Остерегайтесь! - сказала Мерси. - Остерегайтесь!

   - Мистер Джулиан Грэй! Я была за дверью бильярдной, я видела, как вы улестили мистера Джулиана Грэя, чтобы он вошел. Признание теряет весь свой ужас и становится наслаждением с мистером Джулианом Грэем!

   - Перестаньте, мисс Розбери! Перестаньте! Ради Бога не выводите меня из себя! Вы уже достаточно истерзали меня.

   - Вы недаром же таскались по улицам. Вы женщина находчивая. Вы знаете, как хорошо иметь две тетивы на одном луке. Если мистер Голмкрофт вас бросит, у вас останется мистер Джулиан Грэй. Ах! Мне тошно вас слушать. Я позабочусь открыть глаза мистеру Голмкрофту! Он узнает, на какой женщине женился бы он, если бы не я...

   Она замолчала. Новое оскорбление не успело сорваться с ее губ.

   Женщина, которую она оскорбляла, вдруг подошла к ней. Глаза Розбери расширились от испуга. Они увидели лицо Мерси Мерик, бледное от страшного гнева, от которого кровь приливает к сердцу, с угрозой наклонившееся к ней.

   - Вы позаботитесь открыть глаза мистеру Голмкрофту,- медленно повторила Мерси,- он узнает, на какой женщине он женился бы, если б не вы!

   Она помолчала и после этих слов задала вопрос, от которого ужас сковал Грэс Розбери с головы до ног.

   - А вы кто?

   Сдерживаемая ярость во взгляде и в тоне, сопровождавшая этот вопрос, говорила сильнее всяких слов, что терпение Мерси вышло, наконец, из границ. В отсутствие доброго гения злой гений сделал свое мерзкое дело. Благороднейшие черты натуры, оживленные Джулианом Грэем, ослабли, отравленные гнусным ядом злого языка женщины. Легкий и страшный способ отомстить за оскорбления был в руках у Мерси, если бы она захотела воспользоваться им. В неистовстве негодования она не колебалась - она воспользовалась этим способом.

   - Кто вы? - спросила она во второй раз.

   Грэс опомнилась и хотела отвечать. Мерси остановила ее презрительным движением руки.

   - Я помню, - продолжала она с той же едва сдерживаемой яростью. - Вы сумасшедшая из немецкого госпиталя, приходившая сюда неделю тому назад. Я вас теперь не боюсь. Сидите и отдыхайте, Мерси Мерик.

   Прямо назвав ее этим именем, Мерси отвернулась от нее и села на стул, на который Грэс запретила ей садиться, когда началось свидание.

   Грэс вскочила.

   - Что это значит? - спросила она.

   - Это значит,- презрительно отвечала Мерси,- что я беру назад все, что говорила вам до сих пор. Это значит то, что я решилась оставаться на своем месте в этом доме.

   - Вы помешались?

   - Вы недалеко от колокольчика. Позвоните. Сделайте то, что вы просили сделать меня. Позовите весь дом и спросите, кто из нас сумасшедшая - вы или я?

   - Мерси Мерик, вы станете раскаиваться в этом до последнего часа вашей жизни!

   Мерси встала опять и устремила свои сверкающие глаза на женщину, которая все продолжала идти ей наперекор.

   - Вы мне надоели! - сказала она. - Уходите, пока можете уйти. Если останетесь здесь, я пошлю за леди Джэнет Рой.

   - Вы не можете послать за ней! Вы не смеете!

   - Могу и смею. Вы не имеете ни малейших доказательств против меня. Бумаги у меня, место занимаю я, и я приобрела доверие леди Джэнет. Я намерена заслужить ваше мнение обо мне - я оставлю у себя платья, вещи и мое положение в доме. Я опровергаю свои слова о том, что поступила дурно. Общество жестоко обошлось со мной, я ничем не обязана обществу. Я имею право пользоваться всеми выгодами, какими могу. Я опровергаю, что причинила вам вред. Откуда я могла знать, что вы воскреснете? Разве я унизила ваше имя и вашу репутацию? Я сделала честь обоим. Я приобрела расположение и уважение всех. Неужели вы думаете, что леди Джэнет полюбила бы вас так, как меня? Нет! Говорю вам в глаза, я занимала должное положение с большей честью, чем вы заняли бы настоящее, и намерена сохранить его. Я не откажусь от вашего имени, не возвращу вам вашей личности! Делайте что хотите, я иду вам наперекор!

   Она высказала это так быстро, что ее прервать было нельзя. Отвечать ей не было возможности, пока она не остановилась, чтобы перевести дух. Грэс ухватилась за эту удобную минуту, как только она представилась ей.

   - Вы идете мне наперекор? - возразила она решительно. - Вам не долго придется идти мне наперекор. Я написала в Канаду. Мои друзья заступятся за меня.

   - А что выйдет, если и заступятся? Ваших друзей здесь не знают. Я приемная дочь леди Джэнет. И вы думаете, что она поверит вашим друзьям? Она поверит мне. Она сожжет их письма, если они будут писать. Она не пустит их в дом, если они приедут. Я через неделю стану мистрис Орас Голмкрофт. Кто может поколебать мое положение? Кто может сделать вред мне?

   - Подождите. Вы забываете смотрительницу приюта.

   - Найдите ее, если сможете. Я не сказала вам ее имени. Я не говорила вам, где этот приют.

   - Я объявлю в газетах ваше имя и найду смотрительницу таким образом.

   - Объявляйте во всех лондонских газетах. Неужели вы думаете, что я сказала такой посторонней женщине, как вы, то имя, которое я носила в приюте? Я сказала вам то имя, которое приняла, когда оставляла Англию. Смотрительница не знает никакой Мерси Мерик. Мистер Голмкрофт тоже ее не знает. Он видел меня во французском домике, когда вы лежали замертво на кровати. На мне был серый плащ, ни он и никто не видел меня в одежде сиделки. Обо мне наводили справки за границей - и (я это узнала от того, кто наводил) без всяких последствий. Я безопасно занимаю ваше место, я известна под вашим именем. Я Грэс Розбери, а вы Мерси Мерик. Опровергайте, если можете.

   Еще раз подчеркнув абсолютную безопасность своего ложного положения в этих последних словах, Мерси решительно указала на дверь бильярдной.

   - Вы прятались здесь, по вашему собственному признанию,- сказала она,- вы знаете дорогу из этой двери. Уйдете вы из этой комнаты?

   - Я не сделаю ни одного шага!

   Мерси подошла к боковому столику и позвонила в колокольчик, стоявший на нем.

   В эту минуту дверь бильярдной отворилась. Вошел Джулиан Грэй, возвратившийся из своих бесполезных поисков в парке.

   Только что он переступил за порог, как дверь библиотеки отворил слуга, поставленный там. Он почтительно отступил и дал дорогу леди Джэнет Рой. За нею шел Орас Голмкрофт со свадебным подарком Мерси от своей матери.

  

   Джулиан оглянулся вокруг и остановился в дверях, которые только что отворил.

   Глаза его устремились сначала на Мерси, потом на Грэс.

   Расстроенные лица обоих женщин сказали ему слишком ясно, что беда, которой он опасался, уже случилась. Они встретились без присутствия третьего лица. К каким крайностям это враждебное свидание могло привести, невозможно было ему угадать. В присутствии тетки он мог только ждать случая поговорить с Мерси и быть готовым вмешаться, если по неведению будет сделано что-нибудь такое, что могло подать повод Грэс обидеться.

   Поступок леди Джэнет, когда она вошла в столовую, совершенно согласовался с ее характером.