Буссенар Луи Анри - Пылающий остров

толпу, которая рвала их в клочья и делила.

   Когда жрица очутилась в одной длинной белой газовой сорочке, сквозь которую можно было видеть ее старое, худое, как скелет, тело, жрец резко оборвал свою адскую музыку и отворил клетку.

   Животное одним прыжком бросилось на жрицу и обвилось вокруг ее шеи и талии.

   После этого началось такое беснование, которое не поддается никакому описанию.

   Уж так крепко обвился вокруг жрицы, что как будто составлял с ней одно целое. Плоская и узкая голова отвратительного животного плотно прижалась к ее костлявым щекам, а его раздвоенный язык точно облизывал ее губы, покрытые пеной и кровью.

   Долорес, Фрикетта и Пабло, начинавшие мало-помалу приходить в себя от дурмана, сковывавшего их мозг, с немым ужасом смотрели на отвратительное зрелище и молили Бога спасти их от этих звероподобных людей, во власти которых они находились.

   Положение молодых девушек и мальчика было самое отчаянное. Совершенно беззащитные, они с трепетом ожидали, что будет дальше.

   Между тем сборище приходило все в большее исступление, так как жрец начал раздачу спирта.

   Многие из бесновавшихся лишались сил и падали в полном изнеможении на пол. Их оттаскивали в сторону, чтоб они не мешали другим. Некоторые раздирали себе лицо и грудь ногтями, кусались и высасывали кровь из причиненных друг другу ран.

   Все, что делали эти осатаневшие люди, мы не будем описывать подробно, - слишком уж это возмутительно. Заметим только, что кто не верит, что подобные безобразия могли твориться в наше время, тот может ознакомиться с официальными документами, относящимися к секте "воду" и хранящимися в полицейском архиве острова Кубы.

   Посреди сборища находилась группа, состоявшая из нескольких человек, видимо, не знавших, как держать себя, и не принимавших участия в том, что проделывали другие.

   Это были новички, ожидавшие посвящения.

   Жрица вдруг упала на пол возле клетки ужа и оцепенела. Уж, очевидно, превосходно выдрессированный, проворно вполз в свое жилище и, свернувшись в клубок, тоже замер.

   После этого жрец начертил на полу большой круг, в который приказал войти неофитам. Он объявил им, что "воду", снизойдя к их мольбе, готов принять их в число своих избранников. Затем, изобразив в ярких красках радости, ожидающие того, кто усердно исполняет обряды культа этого божества, он прибавил, что в число избранных допускаются только те, которые удостоятся "поцелуя священного ужа". Этот поцелуй приобщает их к сонму верующих, и им потом предоставляется право принимать участие в пирах в честь "воду", на которых раздается мясо безрогих козочек.

   Жрец закончил свою речь требованием от посвящаемых клятвы верности божеству, слепого повиновения жрецам и того, что они отрекаются от отца и матери, жены и детей и готовы будут принести их в жертву по первому слову жрецов.

   Жрец особенно настаивал на последнем пункте клятвы, нарушение которого влечет за собой смерть.

   Судебные разбирательства доказали, что очень часто бывали случаи, когда родители приносили в жертву своих детей, дети - родителей, мужья - жен и жены - мужей.

   Когда посвящаемые произнесли требуемую клятву, жрец дотронулся до них жезлом и запел африканский гимн, который был подхвачен теми из членов собрания, которые еще не дошли до полного бесчувствия.

   Под влиянием этой песни все посвящаемые начали судорожно подергиваться, корчиться и плясать. Им дали пить водки, после чего они пришли в то же состояние, в котором находилось все сборище.

   Когда они падали от усталости, жрец хлестал их бичом; они с громким воем вскакивали и снова принимались вертеться, прыгать, кружиться и подплясывать.

   Наконец жрец свистнул. Услыхав знакомый сигнал, уж снова выполз из клетки и обвился вокруг тела жреца, высунув вперед голову.

   Жрец приказал стоявшему около него неофиту приблизить свои губы к ужу, который прикоснулся к ним своим черным, раздвоенным, подвижным языком. Так было проделано по очереди со всеми новопосвященными. Но последний из них, вероятно, не понравился "воду", потому что уж, вместо того чтобы поцеловать его, просунул свою голову в его рот и ужалил его.

   Несчастный глухо вскрикнул, попятился и упал навзничь; из горла его хлынула фонтаном кровь.

   Жрец дико захохотал, нагнулся над упавшим и с жадностью стал пить теплую кровь. То же самое сделала и жрица, выйдя, наконец, из своей каталепсии; за ней бросились и другие.

   Высасываемое таким образом тело ужаленного сначала судорожно трепетало, а потом мало-помалу сделалось неподвижным. Тогда, по знаку жреца, оно было разодрано на куски и съедено.

   Так как от этой легкой закуски аппетит присутствовавших только возбудился, то собрание пожелало продолжения пира.

   Жрец обернулся в сторону пленников и с дьявольской улыбкой указал на них. Фрикетта и Долорес вздрогнули: они поняли, что настал решительный момент.

   Жрец подошел и схватил маленького Пабло, который пронзительно вскрикнул.

   - Стойте, негодяи!.. Не смейте трогать мальчика! - крикнула Фрикетта, пришедшая в себя к этому времени. - Берегитесь! Нас ищут, за нас жестоко отомстят.

   Сципион, который был во главе негров, взявших в плен молодых девушек и мальчика, шепнул жрецу, чтобы он ничего не боялся, так как дон Мануэль поможет скрыть все следы. Но жрец все-таки на мгновение задумался и даже выпустил из рук мальчика.

   Но тут все стали с неистовством требовать от жреца выполнения обещания. Жрец видел по озверевшим лицам окружающих, что они способны убить и съесть его самого, если он не удовлетворит их, и потому снова нагнулся над мальчиком.

   - Говорят вам: не смейте трогать его! - повторила Фрикетта. - Вам самим будет худо. За нас заступится весь мир, когда узнает, кто виноват в смерти мальчика и нашей погибели.

   Жрец опять остановился, но жрица начала подстрекать своего товарища, укоряя его в трусости и угрожая ему гневом божества.

   Это положило конец его колебаниям: он оскалил зубы и, окинув алчными глазами свои жертвы, вторично схватил мальчика.

   Через минуту Пабло, захваченный поперек туловища петлей веревки, перекинутой через блок на потолке, уже висел над жертвенником.

   Долорес и Фрикетта вне себя метались по полу, напрягая все силы и тщетно стараясь разорвать свои узы, которые от этого еще глубже врезались в тело.

   Жрец занес нож над мальчиком. Отчаянный, нечеловеческий крик девушек огласил своды капища.

  

  

   Тяжело раненный и истощенный потерей крови, Мариус едва держался на ногах. Будучи вдобавок без всякого оружия, он, конечно, должен был пасть в неравной борьбе. Тем не менее неустрашимый моряк решился дорого продать свою жизнь четырем вооруженным людям, напавшим на него.

   Кармен упала на колени перед отцом, умоляя его пощадить преданного ей человека, но дон Мануэль со злобной улыбкой оттолкнул ее и крикнул тоном, не допускавшим возражений:

   - Чего стали, черномазые! Делайте, что я приказываю!

   Негр Сципион первый бросился на Мариуса. Сципион был высокий, широкоплечий, плотный и мускулистый, отличавшийся, кроме того, неслыханной жестокостью.

   - Долой лапы, животное! - в свою очередь крикнул Мариус. - Прочь руки! Или я задушу тебя!

   Сципион зарычал, как зверь, и, оскалив зубы, вцепился своими длинными ногтями в шею моряка, который, собрав свои последние силы, ударил его табуретом по голове.

   Табурет раскололся надвое, череп негра треснул, и злодей упал, обливаясь кровью.

   Мариус сам зашатался от сделанного им усилия, и чтобы тоже не упасть, должен был ухватиться за мебель.

   Кармен бросилась было к нему чтобы защитить его своим телом, но в это время он полусдавленным голосом прохрипел:

   - Браво, ко мне!

   Собака с налитыми кровью глазами оглядела черную армию, выбирая, на кого бы первого напасть.

   Одним прыжком она очутилась среди негров и прокусила ногу одного из них до кости. Негр вскрикнул от боли и упал на Сципиона.

   Выдрессированный когда-то специально для охоты на рабов, Браво с такой же ловкостью расправился еще с одним из негров.

   - Убейте эту тварь! - послышался раздраженный голос дона Мануэля. - Дурачье, неужели сами не можете догадаться сделать это?

   Один из негров ударил собаку ножом в бок, так что она с визгом покатилась в сторону. Потом вся банда бросилась на совершенно обессилевшего Мариуса.

   Но в то мгновенье, когда жизнь храброго провансальца, казалось, висела на волоске, в дверь незаметно просунулось дуло револьвера, точно направленное невидимыми руками.

   Вслед за тем блеснул красный огонек и грянул выстрел. Первый из нападавших на Мариуса со стоном упал навзничь на бившиеся в предсмертных судорогах тела своих товарищей, раненных Мариусом и Браво.

   За первым выстрелом последовало еще два. Минуту спустя к моряку подбежал молодой человек с дымящимся револьвером в руках и радостно воскликнул:

   - Кажется, мы поспели вовремя?

   - Э! Да это наш милый капитан Роберто! - произнес провансалец, с облегчением вздохнув всей грудью. - Как раз вовремя!.. Спасибо вам!

   Вслед за капитаном появились десять хорошо вооруженных солдат, при виде которых трое уцелевших негров бросились бежать, оставив своего господина выпутываться как знает.

   Дон Мануэль, больной и безоружный, остался один посреди врагов; но гордый гидальго не сделал даже попытки к бегству.

   Заметив Кармен, тщетно старавшуюся подняться на ноги из лужи крови, в которую, поскользнувшись, упала девушка, молодой офицер подошел к ней, помог ей встать и вежливо спросил:

   - Надеюсь, вы не ранены, сеньорита?

   - Нет, нет! - ответила она. - Но я вся перепачкалась и схожу с ума от ужаса, отвращения и стыда. Уведите меня скорее отсюда, умоляю вас!

   Солдаты, скрестив штыки перед полковником, ожидали знака или слова со стороны своего начальника, чтобы изрубить испанца.

   - Опустить оружие! - скомандовал Роберто. Затем, обращаясь к дону Мануэлю и почтительно вытянувшись, он приложил руку к козырьку и добавил: - Полковник, вы свободны...

   - Я вам, разбойнику и изменнику, не полковник! - презрительно проговорил дон Мануэль. - Сила на вашей стороне: употребляйте ее, как находите нужным. Я не хочу быть обязанным вам ни свободой, ни жизнью... Пусть ваши разбойники убивают меня. Мне приятнее умереть, чем быть обязанным вам!

   Капитан побледнел и молча отвернулся.

   Между тем Браво ползком дотащился до Мариуса и с жалобным визгом улегся у его ног. Умная собака поняла, что явились на помощь друзья, и приветствовала их слабым помахиванием хвоста и ласковым взглядом своих добрых и печальных глаз.

   Матрос нагнулся к собаке, погладил ее по голове и ласково приговаривал:

   - И тебе досталось, дружище? Бедный мой Браво!.. Здорово нас отделали... Теперь мы оба не стоим и понюшки табаку.

   Не обращая больше внимания на не перестававшего ругаться испанца, Роберто снова подошел к Кармен.

   - Уведите Мариуса и меня отсюда, ради Бога! Главное - Мариуса: вы видите, в каком он положении, - продолжала девушка.

   - В состоянии ты идти, матрос? - спросил молодой офицер, обращаясь к Мариусу.

   - Постараюсь, капитан, - ответил тот, с трудом поднимаясь на ноги со стула, на котором сидел.

   - Ну, нет, ты сам не можешь идти, как я теперь вижу. Но это ничего, тебя понесут солдаты.

   По знаку капитана Роберто двое солдат подхватили моряка на руки и понесли его, между тем как сам Роберто предложил руку Кармен.

   Когда маленький отряд выходил из зала, дон Мануэль в бешенстве крикнул:

   - Ага! Донна Кармен уходит с врагами своего отца и отечества! Этого и нужно было ожидать... Идите, идите! Убирайтесь скорее с глаз моих!.. Напрасно только вы оставили меня в живых! Бойтесь теперь моей мести... Она будет достойна и вас, и меня!

   - А что с Долорес, Фрикеттою и Пабло? - спросила Кармен, крепко опираясь на руку своего избавителя.

   - Мы еще не напали на их след, - грустно ответил молодой офицер.

   - Неужели нет никаких предположений, куда они девались?

   - Ни малейших, сеньорита. Поэтому я и явился сюда за собакой мальчика, в надежде, что она поможет мне разыскать его следы.

   - А! Это хорошая мысль! - воскликнула Кармен. - Если есть маленькая возможность напасть на след пропавших, то конечно один только Браво сделает это.

   - Да, не приди мне в голову эта мысль, нам не удалось бы вывести вас из неприятного положения и спасти нашего храброго Мариуса.

   - Э! - отозвался моряк. - Я уже теперь ни на что не гожусь, капитан. Но тем не менее я ваш до последней капли крови!

   - Браво! Браво! - кричала между тем Кармен.

   Позади девушки раздался глухой визг. Бедная собака, опустив голову и хвост, с трудом тащилась за отрядом. В боку собаки была рана, из которой сильно текла кровь.

   - Браво, бедняжка, как тебя ранили! - сказала она, погладив собаку.

   Браво тихо взвизгнул, присел и облизал свою рану, затем снова продолжал путь.

   Когда все подошли к разрушенному шалашу, собака вдруг начала проявлять признаки беспокойства. Она обнюхивала хворост и землю и металась из стороны в сторону.

   - Ищи, Браво, ищи, дружок! - поощряла Кармен собаку. - Ищи Пабло!

   Услыхав имя своего маленького господина, Браво тихо залаял, завертел хвостом, хотя, очевидно, сильно страдал от раны.

   Покружившись несколько минут на одном месте, собака внезапно с радостным визгом бросилась вперед.

   - Нашла, нашла! - радостно воскликнула Кармен. - Теперь она доведет нас, куда нужно. Пойдемте скорее за ней!

   Не следует забывать, что дело было ночью. Отряд шел лесом с большим трудом, тем более что солдатам мешали ружья и раненый Мариус, которого нужно было нести.

   Простодушный провансалец выходил из себя, видя, что из-за него замедляется шествие, и все время порывался спуститься на землю.

   - Да бросьте вы меня! - кричал он. - Охота вам возиться с полумертвым человеком, который уже никуда не годится!.. Пустите меня, дайте мне тут лечь. Пока вы тащитесь со мной, бедных барышень и мальчика, быть может, уже режут, и вы из-за меня, никуда не годной старой морской крысы, не успеете спасти их... Говорю вам, братцы, пустите меня!

   - Слушай, Мариус, - с твердостью сказал Роберто, - если ты не перестанешь дурить, я прикажу связать тебя и заткнуть тебе рот. Сиди смирно и молчи.

   Между тем, Браво, водя носом по земле, безостановочно шел вперед, по временам слегка взвизгивая.

   Кармен следовала за собакой, не обращая внимания на хлеставшие ей лицо и царапавшие ее ветви, на терновник, за который цеплялось и рвалось платье, на рытвины, корни и камни, заставлявшие ее на каждом шагу спотыкаться.

   Усталая, изнемогая от жары и затруднительной ходьбы, молодая девушка не произнесла ни одной жалобы и только повторяла:

   - Ищи, Браво, ищи маленького Пабло!

   Капитан Роберто, шедший за молодой девушкой, удивлялся, что им не попадается навстречу ни один человек из отряда полковника Карлоса.

   Роберто вел с собой только десять человек из того отряда, в котором, следовательно, оставалось сорок. Куда же они девались?

   Молодой офицер тщетно подавал условные знаки, по которым инсургенты издалека узнавали друг друга, - никто не откликался. В лесу царствовало полное безмолвие. Лишь изредка по вершинам деревьев проносился слабый ветерок.

   Под конец Роберто очень резонно рассудил, что Карлос принял ложное направление и зашел куда-нибудь далеко в сторону, так что теперь не скоро и отыщешь его. Может быть, он даже запутался в лабиринте кустарников и сам не знает, как оттуда выбраться. Во всяком случае, приходилось теперь действовать одному, и это значительно уменьшало шансы на успех.

   Человек энергичный и храбрый, воспитанный в суровой боевой школе, Роберто не боялся никакой опасности лично за себя, но при всем этом он был слишком благоразумен, чтобы понапрасну рисковать жизнью своей и своих подчиненных. Если уж умирать, то нужно сделать так, чтобы эта смерть принесла пользу общему делу.

   Он сильно тревожился при мысли, что ему с горстью людей не удастся выполнить того, что мог бы сделать сильный отряд, но молчал, не желая расстраивать Кармен.

   Впрочем, он утешал себя надеждой, что, быть может, еще и наткнется на полковника Карлоса и его отряд.

   Однако время бежало, каждая минута была дорога, а собака все продолжала водить отряд по лесу, и нигде не было даже признака какого-нибудь жилья или вообще присутствия людей.

   Куда же завели девушек и мальчика? Живы ли они еще? Что, если Браво приведет только к их трупам?

   Собака вдруг начала дрожать всем телом. Бедное животное ползло, высунув язык, тяжело дыша и издавая стоны. Очевидно, она изнемогала от боли, слабости и жажды, но все-таки продолжала двигаться вперед, водя носом по земле.

   - Ей нужно бы дать пить, - говорила Кармен, чуть не плача от жалости при виде страданий собаки.

   Один из солдат подал девушке белую жестяную фляжку с водой. Кармен знала, что это настоящий подвиг в безводной местности, где люди зачастую погибали от жажды, и потому горячо поблагодарила солдата.

   Собака напилась, с благодарным визгом лизнула руку Кармен и, немного ободрившись, снова потащилась вперед. Но вот кусты внезапно раздвинулись, и взорам путников представилось длинное мрачное здание. Собака громко взвизгнула и, напрягая последние силы, бросилась к зданию, около которого и упала замертво.

   - Да ведь это капище "воду"! - с ужасом воскликнул один из солдат.

  

  

   Если бы с капитаном Роберто были одни туземные солдаты, они, конечно, не решились бы подвергать себя гневу "воду". Ужас, внушаемый этим божеством, так силен, что люди, даже не посвященные в его культ, не решаются трогать того, что находится под его покровительством.

   К счастью, Карлос Валиенте набрал свой отряд преимущественно из американских добровольцев, большей частью уроженцев Техаса, людей, свободных от всякого суеверия, неустрашимых и привыкших ко всевозможным случайностям войны.

   У капитана Роберто имелось семь человек из этих людей. По команде своего начальника они последовали за ним с ружьями наперевес. Остальные трое были негры и пошли за товарищами по обязанности, хотя и не без тайного трепета.

   Из внутренности здания вдруг послышались раздирающие душу крики женщин, звавших на помощь. Дверь оказалась запертой. Начинать переговоры о том, чтобы отперли дверь, было некогда, и потому Роберто скомандовал:

   - Двое рубите дверь топором! Остальным приготовиться стрелять!

   Все американцы носили за поясом широкий топор с короткой рукояткой, оказывавший им большие услуги в дремучих лесах. Они поставили свои ружья к стене, выхватили топоры и принялись поспешно рубить массивную дверь.

   С первых же ударов дверь треснула сверху донизу. Еще несколько сильных ударов - и доски разлетелись в щепки. Внутренность здания открылась; застигнутые врасплох людоеды с испугом теснились друг к другу. Браво первый одним громадным прыжком проскочил через брешь в капище.

   Остолбеневший от изумления и негодования жрец опустил нож, которым готовился поразить отчаянно кричавшего Пабло, висевшего над жертвенником.

   Солдаты во главе с капитаном шумно ворвались в храм, штыками прокладывая себе кровавую дорогу сквозь тесно сжавшуюся толпу сектантов.

   Дойдя до жертвенника, молодой офицер одним взмахом сабли перерубил веревку и подхватил на руки полубесчувственного мальчика.

   В то же время Роберто заметил Долорес и Фрикетту, лежавших связанными на полу.

   Подбежав к ним, он освободил и их от уз, затем, протянув Фрикетте мальчика, сказал взволнованным голосом:

   - Мадемуазель, я не желал бы никому уступить чести и радости возвратить вам этого милого мальчугана целым и невредимым.

   - Да вознаградит вас Господь, капитан, за то, что вы помешали совершиться ужасному преступлению! - ответила молодая девушка. - Примите горячую благодарность за наше спасение и передайте ее вашим подчиненным.

   - Роберто, - тихо прибавила Долорес, - вы избавили нас от ужаснейших страданий. Спасибо вам, мой дорогой товарищ, мой храбрый собрат по оружию. Вы заслужили нашу вечную признательность.

   Пабло тоже пожелал выразить свою благодарность.

   Попросив своего спасителя нагнуться, мальчик схватил его красивую голову обеими руками и горячо поцеловал его прямо в губы.

   - А меня разве никто не хочет поблагодарить? - раздался веселый серебристый голосок.

   - Кармен? - с удивлением и радостью одновременно воскликнули Фрикетта и Долорес, тут только заметив спутницу Роберто, до тех пор молча стоявшую в стороне.

   - Да, сеньорита Кармен ваша настоящая спасительница, потому что она все время поддерживала изнемогавшую раненую собаку, пока наконец та не нашла ваших следов, - заметил молодой капитан.

   Пока девушки в восторге обнимали и целовали друг друга, а Кармен рассказывала, как нашли дорогу в капище, Роберто увидел, что людоеды, опомнившись от неожиданности, начинают оказывать солдатам сопротивление.

   Собрание язычников состояло из трехсот человек, большинство было вооружено ножами. Они легко могли взять перевес если не храбростью, то численностью.

   Взбешенный жрец собрал вокруг себя самых мужественных, сильных и фанатичных и толковал им на своем наречии, что "воду" никогда не простит своим поклонникам, если они упустят такие прекрасные жертвы, как мальчик и молодые девушки. Необходимо во что бы то ни стало вновь завладеть ими, так неожиданно вырванными у них из рук.

   Видя, что религиозное усердие и кровожадные инстинкты сектантов берут верх над страхом, жрец поднял свой нож и воскликнул пронзительным голосом:

   - Смерть солдатам! Смерть преследователям "воду"! Помните, кто из вас падет от их рук, тот будет воскрешен всесильным "воду"! Напирайте смелее и дружнее на врага! Не бойтесь!.. Смотрите, их только горсть!

   При этих словах, воспламенявших у людоедов жажду мести и крови, вся масса дикарей с бешенством ринулась на солдат.

   - Цельтесь вернее!.. Пли! - спокойно скомандовал капитан.

   Грянуло разом десять выстрелов.

   Действие этого первого залпа было ужасное: каждая пуля, попав в плотно сбитую массу людей, укладывала сразу несколько человек.

   Груда тел, изуродованных, окровавленных, упала под ноги уцелевших и моментально была затоптана.

   - Стрелять! - раздалась вторичная команда.

   Солдаты начали стрелять порознь, смотря по надобности, защищая себя и заботясь лишь о том, чтобы посреди общего смятения не задеть своих.

   Хотя жрец с дерзкой отвагой фанатика открыто подставлял себя под пули, но, по странной случайности, ни одна из них даже не задела его. Сидя на каком-то своеобразном седалище, как раз посреди сражающихся, он криками и жестами поощрял своих сторонников.

   Один из солдат прицелился в него и крикнул:

   - А вот попробуй, бездельник, сначала сам воскреснуть!

   Грянул выстрел. Голова жреца буквально разлетелась на куски, и тело его, просидев несколько мгновений на месте, тяжело грохнулось на землю.

   Гибель сообщника привела жрицу в неописуемую ярость, но все ее усилия остановить испуганную толпу, бросившуюся к выходу, были напрасны: смерть жреца так поразила водуистов, что они не в состоянии были больше продолжать борьбу.

   Сама же жрица еще не желала сдаваться.

   Подбежав к клетке, она выпустила из нее ужа и приказала ему обвиться вокруг своей костлявой шеи. Плоская голова змеи повисла над головой жрицы и злобно сверкала своими зелеными глазами.

   Стоя в таком виде, жрица кричала:

   - Стойте! Не уходите! "Воду" приказывает вам остановиться! Смерть солдатам! Смерть нечисти...

   Но меткая пуля одного из солдат заставила навеки умолкнуть и ее. Разрезанный пополам той же пулей уж извивался вокруг шеи жрицы.

   Толкая и давя друг друга, водуисты в паническом ужасе старались прорваться сквозь ряд солдат, преграждавших им путь.

   Роберто скомандовал солдатам пропустить бегущих, и в одно мгновение капище опустело. В нем остались, кроме капитана, солдат и освобожденных пленников, только мертвые и умирающие, молившие о смерти.

   После страшной сумятицы наступила полная тишина, которая вдруг нарушилась чьим-то громким голосом, раздавшимся из темного угла капища.

   - Ну, теперь пора и мне повидаться с моими милыми барышнями и моим маленьким другом! Я думал, меня тут раздавят... Однако нет, оставили в живых... Постойте, я сейчас подползу к вам вместе с Браво... Принимайте двух инвалидов, один из которых, двуногий, пока ни на что не годен.

   - Мариус!.. Наш славный и добрый Мариус! - крикнули в один голос освобожденные пленники.

   - Он самый! - откликнулся моряк, медленно пробираясь к ним в сопровождении собаки, которая все время смирно лежала около него в углу, куда солдаты при входе в "храм" положили раненого.

   Пабло с радостным криком бросился к своему четвероногому товарищу, которому все были обязаны своим спасением. Увидев его раненым, еле живым и в самом жалком виде, ребенок с отчаянием всплеснул руками и сказал сквозь слезы:

   - Не только нас, но даже и бедного Браво и доброго дядю "Малиуса" хотели убить эти негры!.. О, какие они злые!

   Собака с радостным визгом перескочила через трупы и, бросившись к своему маленькому господину, сшибла его с ног.

   Мариус, шатавшийся из стороны в сторону и бледный как мертвец, успел вовремя подхватить мальчика и крепко поцеловал его.

   Пабло плакал и смеялся в одно и то же время, прижимаясь то к Мариусу, то к Браво.

   Молодые девушки встали и, схватив моряка за грубые мозолистые руки, заставили его сесть на седалище мертвого жреца.

   - Бедный Мариус, - ласково говорили они, - как мы рады, что опять видим вас, и как огорчены вашим состоянием!

   - Э! Вам было хуже моего, да и то Бог спас вас, - говорил провансалец, с любовью глядя на них своими добрыми, ясными глазами. - Я только жалею, что не мог сейчас быть вам полезным, а лично о себе, право, не думаю - не стоит!

   Воспользовавшись тем, что девушки и Мариус стали рассказывать друг другу о своих приключениях, капитан Роберто вышел из капища и стал прислушиваться к доносившимся откуда-то ружейным выстрелам.

   Очевидно, невдалеке происходила схватка. Взвесив все обстоятельства, Роберто остановился на предположении, что полковник Карлос наткнулся на испанский аванпост, с которым ему и пришлось схватиться.

   Выстрелы становились все слышнее, что говорило о приближении сражавшихся.

   Роберто хотел было немедленно двинуться навстречу Карлосу, но, вспомнив, что будет очень трудно тащить с собой раненого матроса, трех женщин и ребенка, решился лучше остаться в капище, которое все-таки было защитой, и выжидать, что будет дальше.

   Послав двух самых осторожных и умелых солдат в разные стороны на разведку и поставив часовых у входа, он возвратился в святилище, где все время шла оживленная дружеская беседа.

   У каждого из солдат был небольшой запас провизии. Роберто приказал тем из них, которые остались в капище, достать ее, есть самим и поделиться с бывшими пленниками, Мариусом и собакой. Он и сам подал им пример.

   Усевшись в кружок, все с аппетитом принялись за незатейливый ужин, несмотря на только что пережитые страшные минуты, на груды трупов и лужи крови.

   Вскоре возвратились разведчики и донесли, что возле самого капища они не заметили ничего подозрительного, а слышали только приближающуюся перестрелку, и пришли спросить, не прикажет ли капитан разведать, где и кто стреляет.

   - Идите и немедленно возвращайтесь, как только что-нибудь узнаете, - приказал Роберто.

   Через четверть часа оба солдата возвратились одновременно, хотя и с разных сторон. На них не было лица, и они едва могли перевести дух от быстрого бега.

   - В чем дело? - спросил встревоженный капитан.

   - Мы окружены испанскими солдатами!.. Их целый полк!.. Через десять минут они будут здесь, - донесли разведчики.

  

  

   Куба, этот действительно "пылающий остров", добывал средства для своего освобождения исключительно извне, то есть из Соединенных Штатов, снабжавших мятежников всем, что давало им возможность так долго поддерживать тяжелую борьбу: оружием, амуницией, одеждой, провизией и даже волонтерами.

   Из архипелага скалистых островков, расположенных на крайней оконечности Флориды и называемых ее ключами (kyes), к Кубе то и дело подходили американские суда.

   Кто не знает этой замечательной и в высшей степени странной серии утесов, образующих на протяжении трехсот пятидесяти километров совершенно правильную, точно выведенную с помощью циркуля дугу?

   Островки эти состоят из нескольких групп, из которых главная называется "Pines-Islands" ("Сосновые острова"), в которой находится остров Кей-Вест, получивший особенную известность благодаря событиям на Кубе.

   Кей-Вест - самый западный из обитаемых островков этой группы; длина его девять километров, ширина - три. На этом крохотном клочке земли, играющем теперь такую большую роль, стоит город с десятью тысячами жителей, называемый по имени островка.

   Городок Кей-Вест портовый. Порт его представляет собой довольно важный военный пункт: в нем могут помещаться глубоко сидящие суда, а защищающий его форт Тайлор снабжен двумястами береговых пушек. Кей-Вест служит посредником постоянного транзита, стоянкой для множества судов и сборным пунктом для американского военного флота.

   Местное производство главным образом сосредоточивается на изготовлении сигар и папирос. Этим производством занято пятнадцать больших фабрик, на которых работает масса людей, преимущественно кубинцев. Поэтому не удивительно, что в Кей-Вест говорят по-испански и по-английски. Кроме того, там добывают соль и занимаются ловлей зеленых черепах, из которых приготовляется знаменитый черепаший суп, считающийся, как известно, особенным лакомством.

   Наконец, Кей-Вест славится и своими смелыми моряками, так называемыми "wreckers", то есть "крушителями", почти исключительно посвятившими себя опасному делу спасания погибающих от кораблекрушений, довольно частых в этих местах. Около Кей-Веста ежегодно погибает несколько десятков судов, и потому тамошние wrecker'ы являются истинными благодетелями; они спасают, что можно, и странное название "крушителей" им вовсе не подходит, их скорее можно было бы назвать "спасателями".

   Моряки эти нанимаются и на суда, совершающие опасные экспедиции. Их очень ценят за мужество, честность, ловкость, редкую предприимчивость и выносливость.

   Так как Кей-Вест стоит от Гаваны всего в 135 километрах, то не удивительно, что американские спекуляторы и кубинские патриоты избрали его своим операционным пунктом.

   Для судна, делающего по 15 - 16 узлов в час, - а таких много в американском купеческом флоте - это расстояние пустячное и проходится самое большее в пять-шесть часов.

   Можно себе представить, сколько нужно было судам проявлять ловкости и отваги, чтобы обмануть бдительность испанских крейсеров. Выйдя из порта, они принуждены были возвращаться при первой опасности, затем выступать снова и лавировать между крейсерами, подводными камнями и мелями. Все это необходимо было проделывать ночью, идя на всех парах.

   Однако несмотря на все эти затруднения ловким морякам почти всегда удавалось обмануть испанцев и счастливо добраться до Кубы.

   Некоторые американские пароходы, как, например, "Президент Грант" и в особенности "Неустрашимый", заслужили этими подвигами настоящую славу.

   И каким только опасностям не подвергались эти суда! Очутившись в кубинских водах, в полном мраке, с погашенными из предосторожности огнями, они мчались на всех парах, как говорится, сломя голову, ежеминутно рискуя быть захваченными или пущенными ко дну. Эти суда, известные под названием "блокадных бегунов" или "блокадных шнырял", никогда не сопротивляются, они употребляют только хитрость и быстроту, подстерегающие же их крейсеры располагают дальнобойной артиллерией.

   Если такое судно попадет в плен, само оно конфискуется, а экипаж тут же, на месте, попадает на виселицу. Но ничто не в состоянии остановить отважных моряков и ярых охотников за наживой, которая у янки всегда на первом плане. Американцы отлично понимают, что без риска не обходится ни одно выгодное предприятие, и убеждены, что торговля, так же как и война, требует жертв.

   Масео, как мы уже знаем, получил уведомление о приближении американского парохода, носившего странное название "Пеннилес" (то есть без гроша), совершенно им не оправдываемое, так как он вез, кроме обычного для блокадных шнырял груза, кругленькую сумму в десять миллионов долларов золотом.

   Эти миллионы были подарком инсургентам собственника и вместе с тем капитана "Пеннилеса", носившего не менее странное прозвище "Бессребреника".

   Этот человек был коренной француз, приключения которого наделали когда-то много шума по всему свету*.

   ______________

   * См. роман "Без гроша в кармане". - Примеч. автора.

  

   Известность его началась с того, что он, оставшись без всяких средств к существованию, не имея даже одежды, прикрыл свою наготу газетными листами и побился об заклад, что совершит путешествие вокруг света без гроша в кармане. Он имел перспективу в случае успеха выиграть пари в два миллиона долларов, а неуспеха - лишиться жизни.

   Во время своего необыкновенного путешествия он приобрел громадное состояние, открыв богатые источники минерального масла (нефти) и, сделавшись затем "керосиновым королем", женился на одной красавице, получил свое двухмиллионное пари и теперь был одним из тех миллиардеров, которыми так гордится Америка.

   По своему рождению это был дворянин старинного рода граф Жорж де Солиньяк. Он обладал возвышенным духом и золотым сердцем, был другом слабых и угнетенных, много помогал бедным и постоянно увлекался великими и гуманными идеями.

   Все эти подробности о новом друге Кубы были сообщены генералу Масео в письме, которое тот читал в то время, когда к нему на гациенду явился Карлос Валиенте.

   Но если о прибытии "Пеннилеса" хорошо был осведомлен вождь инсургентов, то и испанцы кое-что знали. Преимущество Масео состояло лишь в том, что он "точно" знал час прибытия американского корабля, тогда как испанцы только "догадывались" об этом. Они удвоили свою бдительность, держали наготове все свои военные суда, служащие для защиты берегов, - крейсеры и вооруженные пакетботы, - мобилизовали все свои миноноски; тщательно осмотрели все торпеды, уложенные под водой недалеко от берега.

   Кроме того, берег охранялся войсками, находившимися под командой генерала Люка и имевшими прекрасные позиции.

   Однако "Пеннилес" смело шел даже днем на всех парах, точно не имея ни малейшей надобности скрываться. На носу его гордо развевался американский флаг, а на главной мачте - вымпел яхт-клуба. Это была красивая и роскошная яхта, выкрашенная в светло-серую краску с золотыми жилками.

   На корме, под полотняным навесом, сидело несколько человек. Собственник и капитан яхты, граф Жорж де Солиньяк, занимал складной стул. Это был еще молодой человек, с гордой осанкой, красивым, благородным и энергичным лицом. Рядом с ним, в качалке, сидела его жена, графиня де Солиньяк, или, как называли ее с почтительной фамильярностью приближенные, - мистрисс Клавдия. Белокурая, розовая, поразительной красоты, одетая в изящный костюм яхт-клубистки, спокойная и сияющая, она казалась феей-охранительницей этой прекрасной яхты.

   Напротив хозяев в почтительных позах на складных табуретках сидели помощник капитана и лоцман, человек пожилой, со смелым и решительным лицом. Он превосходно знал свое дело и получил у Бессребреника громадное жалованье. Весь экипаж "Пеннилеса" был набран этим лоцманом и состоял преимущественно из неустрашимых wrecker'oв. Кстати сказать, все матросы отлично владели оружием, и в любую минуту могли превратиться из мирных моряков в образцовых солдат.

   В настоящую минуту лоцман, приглашенный вместе с помощником капитана на совещание, предлагал пристать к Кубе посреди скал. Он брался провести яхту по таким местам, куда не могли бы следовать за ней испанские крейсеры.

   - Нет, - с улыбкой возразил Бессребреник. - К чему нам прятаться? Будем действовать открыто, это проще, безопаснее и практичнее.

   Но лоцман не мог понять этой "простоты", и только хотел подробнее изложить свое мнение, как вдруг по морю прокатился грохот пушечного выстрела.

   - Ну, вот теперь мы и опоздали! - воскликнул он с плохо скрытой досадой.

   - Это вежливое приглашение остановиться. Мы примем приглашение и остановимся, - весело проговорил Бессребреник.

   - Но как же так, капитан? - спросил лоцман. - Ведь это значит, что к нам явятся с обыском. Перешарят сверху донизу всю яхту, найдут военную контрабанду, чеканное золото, а потом...

   - А потом? - с той же улыбкой спросил Бессребреник, видя, что лоцман не решается окончить.

   - А потом заберут нас и тут же повесят. Разве этого мало по-вашему?

   - Полноте, мой милый, этого они не сделают. Вы преувеличиваете с